- Ошибка .
UK, Лондон. Прогулка по Блумсбери
 В этом маршруте нет ярких фото и захватывающих приключений. Блумсбери (Bloomsbury), как и Хэмпстед, например, район в основном литературный. Его населяют тени писателей – Чарльз Диккенс, Артур Конан Дойл, Вирджиния Вулф, Ивлин Во, Джордж Оруэлл. Среди лондонских туристических районов Блумсбери - не самый раскрученный. Но в Лондоне любой район скрывает много интересного. И Блумсбери не исключение. Если соберетесь туда выбраться – предлагаем вариант маршрута. Начать лучше со станции Tottenham Court Road, куда можно доехать по Central и Northern Line.   Надо сказать, что станции лондонского метро в целом разнообразием не богаты. По крайней мере, в сравнении с московскими. Но порой на некоторых можно найти индивидуальные черты. Например, Pimlico, откуда прямая дорога лежит до Tate Britain, украшена копиями разных знаменитых картин – Дали, Мондриан и т.д. А на Tottenham Court Road можно порадоваться вот таким мозаикам.   История их создания мне неизвестна. Если кто-то подскажет - буду благодарен. Из метро лучше всего выйти через Exit 3 (New Oxford Street North) и по Tottenham Court Road дойти до Great Russell Street.  По дороге обратите внимание на конструктивистский фасад театра Dominion.  На его сцене выступали Джуди Гарленд и Дэвид Боуи, а Tangerine Dream's посвятила ему одну из своих песен. Сейчас забронзовевший Фредди Меркьюри над входом приглашает всех на мюзикл We Will Rock You. Сворачиваем направо, на Great Russell Street. Перед номером 13-14 должно забиться сердце всякого диккенсомана (диккенсофила?). Синяя табличка гласит, что именно здесь проживал Чарльз Киттербелл, герой «Очерков Боза» Диккенса.  Как мы знаем, «мистер Чарльз … был существом в высшей степени бесхитростным и прозаическим и проживал со своею супругой в собственном доме на Грейт-Рассел-стрит, Бедфорд-сквер. (Аристократическое "Бедфорд-сквер" дядя Сплин всегда заменяя вульгарным "Тоттенхем-Корт-роуд")». На аристократическую Бедфорд-сквер (Bedford Square) мы сейчас и движемся. Пред тем как свернуть налево по Bloomsbury street, обратим внимание еще на одного брутального мужчину на фасаде. По аналогии с Фредди Меркьюри ищешь в нем черты какого-нибудь рок-кумира – но нет, это просто пролетарий, удушающий контрреволюционную гидру. За ним – штаб-квартира британских профсоюзов.  Бедфорд-сквер – милая овальная площадь со сквером посередине. До 1990-х годов тут был центр британского книгоиздания.  Например, в одном только номере 31-32 квартировали издатели Оскара Уайльда, Хемингуэя и Синклера Льюиса. В доме 44 у светской львицы Отталин Моррел бывали Вирджиния Вулф и Генри Джеймс (осуждавший чрезмерно открытые платья хозяйки), а когда леди Моррел переехала в дом 10 по Gower Streeet (это в двух шагах), к ней захаживали Томас Стернз Элиот и Альберто Моравиа.  В разных путеводителях пишут, что Бедфорд-сквер обожает снимать Би-Би-Си в своих исторических сериалах, как один из немногих уцелевших ансамблей георгианской застройки. Очевидно, это происходит не в той части, где лежит шедевр абстрактного искусства в виде деревянного пончика.  По информации «Афиши», посмотреть типичный дом на этой площади изнутри можно, посетив Архитектурную ассоциацию (Architectural Association) в домах №34–36, где иногда проводятся хорошие выставки и всегда можно перекусить (летом прямо на крыше). Лично эту информацию не проверяли.  Еще один конструктивистский памятник мы увидим, когда свернем направо на Keppel street и дойдем до Malet street. Бетонная высотка (мимо не пройдете) – не что иное, как оруэлловское Министерство правды.  «В километре от его окна громоздилось над чумазым городом белое здание министерства правды - место его службы. (…) Министерство правды - на новоязе Миниправ - разительно отличалось от всего, что лежало вокруг. Это исполинское пирамидальное здание, сияющее белым бетоном, вздымалось, уступ за уступом, на трехсотметровую высоту. Из своего окна Уинстон мог прочесть на белом фасаде написанные элегантным шрифтом три партийных лозунга: ВОЙНА - ЭТО МИР СВОБОДА - ЭТО РАБСТВО НЕЗНАНИЕ - СИЛА По слухам, министерство правды заключало в себе три тысячи кабинетов над поверхностью земли и соответствующую корневую систему в недрах». Во время второй мировой войны Оруэлл состоял в штате Министерства информации Великобритании.  Впечатления от работы там вспомнились ему, когда на Гебридских островах, в глухой деревне (25 км. до ближайшего магазина), он писал знаменитый роман «1984». Ивлин Во тоже работал в этих стенах во время войны.  Возможно, первый раз он очутился тут именно так, как герой его повести «Не жалейте флагов»: «Он пересек Тотнем-Корт-род и Гауэр-стрит, не имея никакой цели, кроме желания подышать свежим воздухом, и только вступив под сень Лондонского университета и увидев его безобразно выпирающую в осеннее небо громаду, вспомнил, что здесь помещается министерство информации и что его издатель, Джефри Бентли, возглавляет в министерстве какой-то недавно созданный отдел». У Во, по сравнению с Оруэллом, меньше горького сарказма, но больше иронии: «Дверь отворилась, и в комнату, сияя улыбкой, вошла всклокоченная бородатая фигура в черной рясе; на груди вошедшего висел золотой крест; преподобную голову венчал цилиндр без полей. - Я архимандрит Антониос, - сказал он. - Я входить пожалуйста? - Входите, ваше высокопреподобие. Садитесь, пожалуйста. (…) - Я говорил священникам вашей контора о моем изгнании. Болгары говорят, это за блудодеяния, но это за политика. Из София не изгнаняют просто за блудодеяния, а только вместе с политика. Так что теперь я союзник великобритан, раз болгары говорят, что за блудодеяния. - Да, да, я вас вполне понимаю, только это не по нашему отделу. - Вы не ведаете дела болгаров? - Ведаю, но, мне кажется, ваше дело позволяет поднять более важный вопрос. Вам следует обратиться к мистеру Полингу. Я позабочусь о том, чтобы вас проводили. Мистер Полинг занимается исключительно такими делами. - Это так? У вас есть здесь отдел блудодеяний? - Да, вы свободно можете назвать его так». Повернитесь к высотке спиной, так, что перед вами будет небольшой сквер, а слева возникнет здание Британского музея.  Пройдите по Malet street несколько шагов до северного входа в музей. Он не такой популярный, как южный, и здесь поменьше туристов.  Небольшая улочка Montague place раньше была застроена домами, где сдавали меблированные комнаты. В одном из таких домов останавливается Артур Конан-Дойл, вернувшись в Лондон после обучения в Вене на медицинских курсах: «Мы сняли комнаты на Монтегю-плейс, и я стал подыскивать помещение, где мог бы повесить вывеску окулиста. Мне было известно, что у многих крупных специалистов нет времени на рефракцию глаза, которая в ряде случаев, например при астигматизме, требует длительного обследования. Я знал и любил это дело и надеялся, что мне что-нибудь тут перепадет. Но, чтобы получить такую возможность, нужно было, само собой разумеется, жить поблизости от этих крупных специалистов, дабы они могли легко порекомендовать меня пациенту. Я прочесал квартал, где жили врачи, и в конце концов нашел подходящее помещение на Девоншир-плейс, 2, в начале Уимпол-стрит, рядом с классической Харли-стрит. (туда мы еще заглянем! – М.) .Каждое утро я покидал меблированные комнаты на Монтегю-плейс, в десять приходил в свой кабинет для консультаций и сидел в нем до трех-четырех часов, причем ни единый звонок пациента не нарушал моего покоя. Можно ли найти лучшие условия для размышлений и работы? (…) Так что, возвращаясь домой к вечернему чаю, я приносил с собой по несколько исписанных листков бумаги, первые плоды обильного урожая». Куда же делся домик №23 по Монтегю-плейс? Он был снесен на рубеже XIX и XX веков, как и еще 68 домов по этой улице, чтобы освободить место для северного входа в музей, у которого вы стоите. Но Конан-Дойл не забыл места, где всходили «первые плоды обильного урожая». Именно там он поселили своего самого знаменитого персонажа – Шерлока Холмса. «Как Шерлока Холмса? - спросит удивленный читатель, - ведь даже тот, кто равнодушен к великому сыщику, наверняка помнит название улицы, где он жил – Бейкер-стрит». Все правильно, все верно. Но на Бейкер-стрит Холмс поселился после знакомства с Ватсоном. А до этого… «Когда я впервые приехал в Лондон, я поселился на Монтегю-стрит, совсем рядом с Британским музеем, и там я жил, заполняя свой досуг - а его у меня было даже чересчур много - изучением всех тех отраслей знания, какие могли бы мне пригодиться в моей профессии. Время от времени ко мне обращались за советом - преимущественно по рекомендации бывших товарищей студентов, потому что в последние годы моего пребывания в университете там немало говорили обо мне и моем методе. Третье дело, по которому ко мне обратились, было дело "Дома Месгрейвов", и тот интерес, который привлекла к себе эта цепь странных событий, а также те важные последствия, какие имело мое вмешательство, и явились первым шагом на пути к моему нынешнему положению».  Монтегю-стрит, в отличие от Монтегю-плейс, полностью сохранилась. Пройдите вдоль северного фасада музей налево, и вы окажетесь перед ней. Правда, в каком именно доме жил Холмс на Монтегю-стрит, в тексте шерлокианы не упоминается. Если «перенести» на эту улицу конан-дойловский адрес с Монтегю-плейс – дом № 23, то здесь под этим номером окажется отельчик «Ruskin». Как-то так устроился тут и молодой Холмс.  (Когда я своими ногами мерил этот район, то у меня не было точного адреса, поэтому две предыдущие фотографии – из Google Maps). Ассоциация достаточно прозрачна. Для Конан-Дойла период Монтегю-плейс – это время поиска себя самого, самоопределения, попыток понять, что для него главное в жизни. Время, когда появляются «первые плоды», но еще не ясно, каков будет будущий урожай. Через этот же период проходит и Холмс: «Сейчас мое имя стало широко известно. Не только публика, но и официальные круги считают меня последней инстанцией для разрешения спорных вопросов. Но даже и тогда, когда мы только что познакомились с вами - в то время я занимался делом, ( …) у меня уже была довольно значительная, хотя и не очень прибыльная практика. И вы не можете себе представить, Уотсон, как трудно мне приходилось вначале, и как долго я ждал успеха». Вначале – это во время Монтегю-стрит. Кстати, район Рассел-сквер возникает в творчестве Конан-Дойла не единожды. «В прошлом году я приехал в Лондон на праздники и остановился в меблированных комнатах на Рассел-сквер, потому что там остановился Паркер, священник нашего прихода. В этих меблированных комнатах жила молодая американская леди по фамилии Патрик, Илси Патрик. Мы с ней скоро подружились. Не прошло и месяца, как я полюбил ее самой пылкой любовью» - это рассказывает главный герой «Пляшущих человечков». На Монтегю-плейс поселилась в ожидании работы (опять ожидание!) Вайолет Хантер, та самая, которая потом устроится гувернанткой в «Медные буки». И, конечно, где-то тут, «близ Британского музея», находится трактир «Альфа», владелец которого учредил для постоянных посетителей «Гусиный клуб» - помните рассказ «Голубой карбункул»? Бедный мистер Генри Бейкер, владелец засаленной шляпы с дырочками от резинки, проводил целый день в Британском музее. День не день, а заглянуть в Британский музей стоит (тем более, что вход бесплатный). В него можно зайти и на целый день, а можно и забежать на пару часов – перекусить сэндвичем в кафе, любуясь потолком Норманна Форстера и вслушиваясь в разговор каких-нибудь оксфордских профессоров за соседним столиком. А дальше – заглянуть в пару самых интересных вам залов, и продолжать прогулку по Блумсбери. Дойдите по Монтегю-плейс до угла Рассел-сквер, поверните налево и дойдите до угла. Белое здание с выступающим подъездом – это бывшее здание издательства Faber&Faber.  Самым известным их сотрудником был ни кто иной, как Томас Стернз Элиот.  Здесь он общался с Вирджинией Вулф и Полем Валерии, здесь запускал петарды в честь 4 июля, тут он в 1956 году сделал предложение своей секретарше и она стала его второй женой. Ему было 68, ей – 30.  Можно прочитать на этом месте какое-нибудь стихотворение Элиота. Мое любимое, например, про кота Макавити: Macavity, Macavity, there's no on like Macavity, He's broken every human law, he breaks the law of gravity. His powers of levitation would make a fakir stare, And when you reach the scene of crime--Macavity's not there! You may seek him in the basement, you may look up in the air-- But I tell you once and once again, Macavity's not there! В переводите В. Степанова: Макавити! Макавити! Да это высший класс! Законы гравитации он преступал не раз! Мгновенно улетучится, как дым от сигарет: Есть место преступления - Макавити там нет! В подвале и на чердаке (послушайте совет!) Напрасно станете искать - Макавити там нет! Про то, что «there's no on like Macavity» - это, конечно, тонкая ирония. Каждый, державщий дома кошку или кота, не раз сталкивался с подобными чудесами. Прежде чем идти дальше, посмотрите на небольшую зеленную будочку у вас за спиной. Это едва ли не единственный памятник эпохе кэбов – такие будочки воздвигали в местах скопления кэбменов, чтобы они могли попить чаю и погреться, не заходя в пабы.  Мимо здания издательства пройдите налево по безымянному переулку, пройдите по Woburne Square и дойдите до Gordon Square.  В дом №46 Вирджиния Вулф (тогда еще Вирджиния Стивен) переехала в 1904 году.  Через пару лет здесь и возникла знаменитая литературно-философская группа «Блумсбери». Члены группы «решительно отвергали столь характерные для викторианской эпохи лицемерие, притворную стыдливость, многословие и напыщенность. Блумсберийцы бросали вызов вульгарности, меркантилизму и ограниченности». Впрочем, хотя викторианская эпоха вроде бы и закончилась, бросить вызов обществу было не так уж сложно. Выставки импрессионистов, прошедшие в Лондоне в 1910 и 1912 гг. не без помощи членов группы, воспринимались как пощечины общественному вкусу. Дойдите до Endsleigh Place и сверните направо. На углу с Tavistok Square раньше стоял дом, в котором Чарльз Диккенс жил с 1951 по 1960 годы. Поверните налево, пройдите чуть вперед и сверните направо, на улочку Woburne Walk. Она обозначает границу владений герцогов Бедфордских. Они не поощряли торговлю на своей территории, так что в владельцы магазинчиков герцогской территории небольшую торговую улочку.. В путеводителях ее рекомендуют как улицу с непередаваемой атмосферой. Возможно, возможно. Когда мы гуляли в тех местах, дождь смысл большую часть атмосферу, а ее остатки вползли в магазинчики и плотно закрыли за собой дверь, некоторые даже на замок. Но попытайтесь – может быть, вам повезет больше. Если вы еще не перекусили в Британском музее, то на Woburne Walk или Tavistok Square можно съесть сэндвич или выпить кофе. Или и то, и другое.  В доме 5 по этой крошечной улочке жил У.Б. Йетс. Там его часто посещал Эзра Паунд, ценивший йетсовские сигары и кьянти, впрочем, как самого хозяина. Другой визитер, Джон Мейсфилд, называл комнату Йетса «самой интересной комнатой в Лондоне». По Tavistok Square и Woburne Place можно дойти до Bernard Street, где расположена станция метро Russell Square. Но, если есть еще порох в пороховницах, а также, если вам близка диккенсовская тема, то по Guilford Street можно дойти до Doughty Street, где расположен музей Чарльза Диккенса – кстати, единственный литературный музей в этом литературном районе. Просмотреть литературную прогулку по Блумсбери на карте большего размера |
