 Наверное, даже те, кто не смотрел одноименный фильм с Жераром Депардье, слышали о знаменитом Вателе. Кто-то называет его поваром, кто-то – мажордомом или мастером празднеств. Факт остается фактом – человек вскрыл себе живот, когда узнал что рыба к королевскому столу не будет подана вовремя. Вот здесь вот это все и произошло – в замке Шантильи, там, где сейчас базируется ресторанчик «Кухня Вателя».
Но начнем по порядку. Замок Шантильи возникает перед взором подъезжающего постепенно. Сначала он кажется шкатулкой для бижутерии, сувениром, оброненным на краю зеркального пруда.
Потом подходишь поближе – и видишь совсем не сувенирные размеры постройки – въездной мост, ворота, монументальную лестницу.
Под мостом вода непрозрачная, зелено-желтая. Как суп-пюре. Но в этом супе вполне уверено чувствуют себя неизвестной для нас породы рыбы, чьи упитанные тушки пятнают поверхность воды.
Конечно, не рыбалка была излюбленным досугом владельцев замка.
Статуи собак и оленей напоминают нам о том, что считалось истинно королевским развлечением.
А жили тут особы, без преувеличения, королевской крови. Ну что ж, давайте поступим так: обойдем вокруг замка, вы будете наслаждаться видами, а пока расскажу его историю.
Появление замка связано с фамилией Оргемон – так называлась крепость, на фундаменте которой впоследствии строился замок. Возможно, крепость принадлежала Пьеру д'Оргемону – канцлеру Франции в конце XIV века, с которым ассоциируют и закладку Турнельского дворца.
Поместье стало собственностью рода Монморанси в 1484 году. В 1560 году архитектор Жан Бюллан строит по заказу Анна де Монморанси ренессансный замок.
Как пишут в Википедии, «коннетабль Анн де Монморанси и его наследники привлекали в Шантийи художественный цвет Франции». Любопытный контраст с тем, как изображается отношение коннетабля к искусству в «Асканио» «– А а! Да-да, верно. Узнаю, – пробурчал коннетабль. – Что вам от меня угодно, любезный? Хотите получить заказ? Предупреждаю: не рассчитывайте – зря потеряете время. Честное слово, не понимаю теперешнего повального увлечения искусством! Это просто эпидемия какая-то, только я избежал ее. Нет, скульптура ничуть не интересует меня, господин ваятель! Предложите свои услуги кому-нибудь другому. Прощайте. Бенвенуто хотел было уйти. – Ей-богу, – продолжал коннетабль, – мой отказ не должен вас огорчать. Найдется сколько угодно придворных обезьян, которые в подражание королю будут корчить из себя ценителей искусства, ничего в нем не смысля. Что касается меня, то запомните раз навсегда: я признаю только одно ремесло – военное. И прямо вам говорю: мне во сто крат дороже добрая крестьянка, которая каждый год рожает по ребенку, то есть дает стране солдата, чем жалкий скульптор, зря теряющий время на отливку бронзовых людей, от которых нет никакого проку, только пушки дорожают».
В «Двух Дианах» коннетабль уезжает в Шантильи после вступления на престол Франциска II: «– Государь, я ни на минуту не сомневался, что старый слуга вашего отца и деда не может рассчитывать на вашу милость. Посему я отнюдь не сетую на превратности судьбы и безропотно удаляюсь. Если же когда-либо я понадоблюсь Франции или королю, меня найдут в Шантильи, и я еще послужу вашему величеству».
Что же было с поместьем в дальнейшем? В 1632 году внук коннетабля, Генрих II де Монморанси, был предан смертной казни за укрывательство Гастона Орлеанского во время очередного мятежа. Поместье сначала конфискуется, а потом как бы передается наследникам – сестре казненного Шарлотте и её супругу — принцу Генриху II де Конде. Кстати, любопытный факт. Шарлота де Монморанси воспитывалась своей теткой, вдовой Франсуа де Монморанси, внебрачной дочерью Генриха II – Дианой де Шательро, одной из «двух Диан» в одноименном романе.
Итак, в замке воцарились Конде. Правление Великого Конде было ознаменовано, в числе прочего, и историей с Вателем. Возможно, где-то вот тут – где сейчас проходят посетители ресторана «Кухня Вателя», торопясь в туалет, - «магистр праздников» и вскрыл себе живот, не надеясь дождаться заказанной рыбы.
Правнук Великого, Луи-Анри (Людовик IV) Конде верил, что в следующей жизни он станет лошадью. Поэтому он заложил неподалеку от замка конюшни и ипподром. Там стали проводиться скачки, надолго получившие известность. В «Графе Монте-Кристо» Андреа Кавальканти бежит от полиции, и селится в гостинице - «беседуя о последних скачках в Шантильи, он ожидал, пока придут сказать, что комната готова». Сегодня там находится «Музей лошади».
В 1782 году по вот этой лестнице Луи-Жозеф Конде, сын Луи-Анри, сопровождал наследника российского престола цесаревича Павла Петровича, который заехал в Шантильи во время своего тура по Европе.
Наследнику в Шантильи понравилось, он просил отослать ему планы поместья и замка. Специалисты находят следы влияния Шантильи в Гатчине (я - нет).
Знакомство не забылось. После французской революции Луи-Жозеф покинул Францию, создал отряд из эмигрантов, сражался против республики сначала вместе с австрийцами, потом – с англичанами. Когда и те, и другие отказались от активной борьбы, он списался с Павлом Петровичем - тогда уже императором – и тот принял его на службу вместе со всем своим отрядом. Правда, отряд просуществовав около двух лет, был распущен, Луи-Жозеф эмигрировал в Англию. Впрочем, конец его жизни был относительно счастлив – он успел вернуться во Францию в свите Людовика XVIII и умер в 1818 году.
Трагичнее была судьба его сына и внука. Внук, герцог Энгиенский, был выкраден с территории Германии спецотрядом Наполеона и расстрелян во рву Венсеннского замка по обвинению в заговоре, к которому он не был причастен. Его отец, Луи-Анри II, прожил довольно долгую жизнь. Во время эмиграции в Англии он познакомился с проституткой Софии Доуз, которую и привез после Реставрации домой. Там он выдал ее замуж за некоего барона Фешера, который, впрочем, узнав о ее прошлом, развелся с женой. Софи стала жить с Луи-Анри. При этом Софи Доуз не принимали при дворах ни Людовика XVIII, ни Карла X, что ее, натурально, бесило. Есть версия, что она вошла в соглашение с Луи-Филиппом, тогда еще претендентом на престол, о том, что в обмен на признание своего статуса убедит Конде (у которого после убийства сына не осталось детей) написать завещание в пользу племянника его жены – одного из детей Луи-Филиппа. Завещание было написано, через несколько месяцев произошла июльская революция, а еще через несколько месяцев Луи-Анри нашли повесившимся в одном из его замков. Софи Доуз получила свою долю по завещанию и была вынуждена уехать в Лондон – общественное мнение, а также отдельные свидетели на следствии, упрекали ее в смерти последнего из Конде.
Ребенок вырос, получил титул герцога Омальского, участвовал в завоевании Алжира, после 1848 года был вынужден эмигрировать – был издан специальный декрет, запрещающий ему возвращаться на родину. В 1884 году он, все еще будучи в эмиграции, подарил Французской республике Шантильи со всей коллекцией, хранившейся в замке. После этого ему было позволено вернуться во Францию. В Шантильи даже поставили ему памятник.
|
Рассказы туристов 
