Главная 
Рассказы туристов Крыши, которые мне запомнились
Рассказы туристов Крыши, которые мне запомнились
Крыши, которые мне запомнились
 Крыши – это тот инструмент, которым был нарисован мой детский образ Европы. Париж, Лондон, Стокгольм – в старых добрых книжках, на желтоватых страницах, их образ формировался из заусенцев городского горизонта. Линия крыш, прочерченная уверенным пером советских иллюстраторов, стала одним из жизненных ориентиров. Она сильно отличалась от горизонта саратовских окраин.
И – вот она, Европа. Тротуары, автобусы, мороженое, манекены в витрине. Крыши теряются где-то над головой, линия выпрямляется, не показывает тебе свои потаенные изгибы. Поэтому во многих городах, где есть возможность, я стараюсь подняться над линией крыш. Собственно, для этого, как правило, приходится лезть на одну из этих крыш – такую крышу-переростка, который возвышается среди собратьев то ли снисходительно, то ли недоуменно. Одной из первых крыш, на которую мы забрались в Европе, был купол собора Санта-Мария дель Фьоре во Флоренции. Высота храма – 107 метров, три десятиэтажки. Карабкаешься долго-долго по ступенькам, в узеньком проходе, где вдвоем не разминуться, пятки впереди идущего мелькают где-то на уровне твоего носа. Я не страдаю клаустрофобией, но поневоле думаешь: вот случится что-то – тебя отсюда будут час вытаскивать. Но выходишь на свежий воздух – и ты вознагражден. Дверь выводит на крошечный пятачок на самой вершине купола, который обрывается вниз сразу из-под твоих ног. Стоять страшно. Вспоминаешь истории о том, как у Брунеллески постоянно бастовали рабочие – они же не прохладиться лазили на эту высоту, таскали сюда тяжеленные камни, мрамор, черепицу, работали здесь. В маленьком городке Фуа на Юге Франции мы долго перлись на вершину холма – хотели посмотреть один из немногих катарских замков, уцелевших в своем почти что первозданном виде. Замок нас не разочаровал, но был и приятный бонус. С площадки круглой башни открывался вид на черепичный городок – рыжеватые крыши-овечки тесно сбивались в кучку под суровым взглядом замка-пастуха. Так Фуа запомнился мне городом черепичных крыш, открыточным архетипом. В Англии крыши тоже частенько черепичные, но более спокойные – и по цвету, и по конфигурации. В Кембридже мы залезли на крышу церкви Грейт-Сент-Мери, сидели на заботливо постеленной деревянной решетке, чтобы не упасть на наклонной поверхности. Глядели на крыши, прерываемые шпилями часовен и тюдоровскими башенками. Это было наше второе постижение Кембриджа – первый раз мы вплыли в него на лодке, ночью, я сам стоял за рулем, это было узнавание города со стороны воды. Теперь мы будто поднялись над городом, глядя сквозь стихию воздуха, которая в перспективе сгущается, насыщая кадры синеватой дымкой. Помню, как радостно лежал снег на крышах Львова ранним январским утром. Мы забрались на баню городской ратуши, которая стоит в самом центре города. Львов – особенный город, символ благотворной архитектурной эклектики. Жестяные крыши, такие советские на вид, закрывали от нас ренессансные палаццо и шедевры австрийского сецессиона. Самая впечатляющая крыша вновь всплывает в памяти на фоне итальянских холмов. Миланский Дуомо строился почти семьсот лет. Кто-то называет его «подтекшим свадебным тортиком», ну, а я считаю, что «хороший вкус» - это всего лишь отсутствие собственных художественных предпочтений или боязнь их обнародовать. Дуомо хорош и снизу, с площади. Днем или вечером можно сидеть под памятником, рискуя попасть под голубиную бомбардировку, или спрятаться под навесом Макдональдса, который занимает самое козырное место на площади. Но крыша – это отдельная песня. Ярусы, переходы, лесенки, и везде – статуи, статуи, статуи. Идешь как через музейный зал, только вытянутый не по горизонтали, а по вертикали. И вот – финальная площадка. Не ровная, а чуть-чуть разломом, напоминает, что мы на вершине здания, уступами поднимающегося вверх. Светит солнце, косые тени разлетаются по мраморным плитам. Крыша. Небо. Жизнь.          |
