 Одно из наших любимых развлечений (как уже знают постоянные читатели этого журнала) – прогуляться по сельской местности, пройтись по полям и лесам, а потом завернуть в какую-нибудь старинную усадьбу, где ловить отблески заходящего солнца на потускневшем золоте семейных портретов и пытаться услышать в коридоре отзвуки шагов Привидения Серой Няни.
И вот в один прекрасный денек мы выехали из Лондона, чтобы вновь нарушить своим вторжением тишину какого-нибудь древнего фамильного имения. Компанию мне составили koleva_olga и наш друг Денис, молодой актер и гид по Лондону. На этот раз путь наш лежал в дом елизаветинских времен, известный как Ham House. Дорога туда, надо сказать, очень приятна. Доезжаешь на метро до Ричмонда, проходишь мимо тюдоровских особнячков, выходишь к Темзе. Идешь берегом реки, где пришвартованы яхты и narrow boat (на одной такой мы как-то совершили небольшое путешествие), где надменно расхаживают гуси, похожие на капитанов елизаветинских времен.
Набережная переходит в тропинку, которая также вьется вдоль берега реки, и вот поворот налево, немного проходим по подъездной дорожке – и вот перед нами Ham House.
Дом был построен в 1610 году одним из придворных Якова I, но расцвет поместья пришелся на следующего владельца. Им стал некто Вильям Мюррей, сделавший огромную карьеру благодаря тому, что в детстве был мальчиком для порки («whipping boy»). На этом месте кто-то, наверняка, задумается, как порка может служить мощным карьерным мотиватором.
Тут главное – кто и где подвергается порке. Наш Вильям состоял в качестве whipping boy при юном принце Чарльзе, будущем короле Карле I. А обязанности его состояли в том, чтобы принять на себя наказание, когда будущий король, а в то время такой же мальчик, плохо себя вел или не выполнял школьных заданий. Бить розгами будущего короля считалось как-то не комильфо, и отдувался за него специальный мальчик. Не знаю, каков был педагогический эффект, но Вильям Мюррей с будущим королем сдружились, и Карл I осыпал его впоследствии разными милостями.
Впрочем, конец Карла I был, как вы помните, печален. Вильям крепко держал строну короля и после его казни уехал во Францию, оставив имение жене и дочке. Надо сказать, что они, особенно дочь, оправдали его надежды. Дважды имение секвестрировали, и дважды дочь выкупала его обратно. Более того, ей удалось сохранить дом от разграбления. Так что, когда в Англии реставрировали монархию, Хэм Хаусу даже не требовалось реставрации. Можно только было добавить роскоши интерьерам – ведь на семью, как на активных роялистов, не бросавших Стюартов в самые трудные времена, излился новый поток милостей. Конец XVII века стал золотым веком Ham House.
В XVIII веке хозяева сделали в интерьере несколько изменений, но в целом не трогали. А весь XIX и первую половину XX века дом просто «спал». Так что сегодня его рекомендуют как один из наиболее целостных интерьеров XVII века в Европе. В парадной зале – галерея фамильных портретов. Если есть время - можно попытаться разобраться в родственных связях всех этих Мюрреев, Лодердейлов и Толлмашей. В небольшой комнатке – коллекция миниатюры. Спросите смотрителя (как это сделал я), нет ли тут работ Хиллиарда, и заслужите уважительный взгляд.
Одна из самых любопытных работ в доме - «Портрет двух платьев». Сюзанну Тревельян в 1761 году написал Томас Гейнсборо, но, по легенде, позднее портрет был почти полностью переписан Джошуа Рейнольдсом. В это легенду мало кто верил – зачем Рейнольдсу, который очень уважал Гейнсборо, переписывать работу коллеги?
Однако недавняя рентгеновская проверка подтвердила – да, все, кроме лица, было переписано (в том числе, исчезла собачка с первоначальной версии).
Но переписал ли картину именно Рейнольдс?.. В пользу этого говорит то, что почти такое же платье, как на новой версии портрета, мы можем увидеть еще на одном портрете работы Рейнольдса. Но в чем был вообще смысл этой переделки? Ученые предлагают разные версии и дают возможность нам самим поломать голову.
Если живопись – не ваш конек, то можете сказать «ми-ми-ми» картонной собачке, пофотографировать тыквы и продегустировать в подвале фирменный эль. Можете попробовать поохотиться за местным приведением – призрак леди Лодердейл с собачкой на поводке порой проходит по здешним коридорам.
Привидений бояться не стоит, а вот на обратной дороге вас подстерегают опасности. Надо сказать, что мы не сразу пустились в обратный путь – нас привлекла лужайка недалеко от усадьбы, где шла активная игра в поло. Притаившись за кустами ежевики, мы некоторое время наблюдали за этой специфической игрой британских джентльменов (ну, и ежевике отдали должное).
Когда мы пошли обратно, то обнаружили, что Темза вышла из берегов. Ну, не знаю, как со всеми иными берегами, но наша тропинка была почти затоплена. Тем не менее, идти по краешку было можно, и мы двинулись вперед (то есть обратно, в Ричмонд), шутя над своим положением и воображая, как забавно быть отрезанными водой от цивилизации практически рядом с Лондоном. Однако через какое-то время путь нам преградил довольно бурный поток.
Местный паренек, переехавший поток на велосипеде, сказал, что обходная дорога займет пару миль. Мы глубоко задумались. Просьбу одолжить велосипед мальчик не понял, и, переехав через ручеек, стал смотреть на нас. Очевидно, наблюдать за туристами в момент прилива – одно из местных развлечений.
Собственно, поток не был столь уж глубоким – не больше, чем по колено. Но очень уж не хотелось разуваться и лезть в холодную воду, шлепать босиком в конце сентября по склизким камням. Но ничего не поделаешь – пришлось себя пересилить и перейти эту реку вброд, неся в руках кроссовки. Впрочем, после пинты эля в ближайшем пабе мы уже радовались, что прогулка не была такой гладкой – будет хоть о чем рассказать.
Просмотреть Ham House на карте большего размера
|
