Обзор книг 2019: Что почитать? Краткие обзоры книг конца лета 2019 | Книги, Обзоры книг

Мы переживаем тихий ренессанс американской поэзии как общественной формы искусства, хотя это трудно понять из-за шума политики и поп-культуры.Время от времени появляются книги — последней великой была «Гражданин » Клаудии Рэнкин , — в которых общественная тревога сочетается с личным самовыражением таким образом, что они кажутся обязательными для прочтения всем, независимо от вашей приверженности самому жестокому искусству. В Глухая Республика от Ильи Каминского, трагедия нации принимает форму повествовательного сборника великолепных стихов. Когда репрессивное правительство убивает глухого мальчика на восточноевропейской улице, остальная часть города также теряет способность слышать. Вместо (только) отчаяния горожане оказывают сопротивление — и продолжают жить, заниматься сексом и строить семьи. Стихи работают вместе как тип повествования, свойственный писателю, которому удобно использовать фрагменты. Но отдельные строки тоже вызывают ажиотаж. Он пишет: «Ты жив, — шепчу я себе, значит, что-то в тебе слушает».

Амазонка | IndieBound

Упражнение на доверие Сьюзен Чой (Генри Холт)

На мой взгляд, платонический идеал романа — это нечто одновременно сверхличное по своему содержанию и универсальное по своим проблемам; одновременно в высшей степени ясный и совершенно соблазнительный; оба снисходительны к импульсам людей творить и их принуждению сжечь все это дотла.То, что книга о школе исполнительских искусств в пригороде Хьюстона может приблизиться к этой форме в 2019 году, является прекрасным объяснением того, почему Trust Exercise by Susan Choi , вероятно, будет иметь резонанс в ближайшие годы. Роман, получивший в этом году Национальную книжную премию в области художественной литературы, начинается с летнего романа между подростками, а затем воплощает современные дискуссии о семье, женской свободе действий, дружбе и искусстве. Он наполнен метафизическими трюками, и как читатель вы постоянно дестабилизированы, но никогда не шокированы настолько, чтобы это казалось дешевым.В прошлом месяце, когда Ярмарка тщеславия разговаривала с Чоем, скромным и проницательным мыслителем в художественной литературе и в жизни, она не стала раскрывать то, что, по ее мнению, на самом деле произошло в книге. Одна из самых высоких похвал, которую я могу дать Упражнению на доверие , заключается в том, что я не уверен, что даже Чой знает наверняка.

Финалисты и победители Национальной книжной премии 2019: отзывы каждого номинанта

Ежегодно Национальный книжный фонд номинирует 25 книг — пять художественных, пять научно-популярных, пять стихов, пять переведенных и пять книг для подростков — на Национальную книжную премию, которая присуждается лучшим произведениям американской литературы. И каждый год (ну, каждый год с 2014 года) мы здесь, в Vox, читаем их все, чтобы помочь таким умным и занятым людям, как вы, понять, какие из них вам интересны. Вот наши мысли о классе 2019 года. Победители, которые были объявлены 20 ноября, отмечены в верхней части каждой категории.

Художественная литература

Упражнение на доверие — это злобно-элегантный роман с такой резкой структурой, что она режет. Это касается группы молодых подростков в средней школе исполнительских искусств, группы успешных театральных детей, всегда дрожащих от гормональной перегрузки.Двое из них, Дэвид и Сара, запутались в жарком романе «хочу-не буду-они»; их харизматичный учитель актерского мастерства мистер Кингсли заставляет их неоднократно использовать эти отношения для сценического материала на глазах у одноклассников.

Это первая часть Упражнения на доверие , и, как бы убедительно она ни была — Чхве с клаустрофобной интенсивностью передает изолированный мир театральной школы для детей — в основном это установка. Настоящая история происходит во вторых двух актах, и я не буду раскрывать ее здесь.Но за этим следует расширенное размышление о доверии: доверии между любовниками, между учеником и учителем, между актером и режиссером — и о доверии, которое неявно выражено в самих романах, между автором, который пишет роман, и персонажами, которые разыгрывают его. роман и читатели, читающие роман.

Чой играет с нашим доверием, танцуя на грани его предательства, снова и снова на протяжении Упражнения на доверие . Но она делает это так искусно, с таким умом, что все, что вы можете чувствовать, когда читаете, это восторг от того, что вас так хорошо одурачили.

— Констанс Грейди

Сабрина и Корина — это мир, населенный как личной и политической историей и мертвыми, так и потрясающе реалистичными главными героями Кали Фахардо-Анстин.

11 рассказов в ее литературном дебюте — это, прежде всего, прекрасное свидетельство Денвера, коренных латиноамериканских женщин Колорадо. Будь то расплата Корины с убийством своей задушенной кузины Сабрины, которая в заглавной истории становится «еще одним лицом в череде трагедий, протянувшихся из поколения в поколение», или дети, любящие родителей-наркоманов, слишком «захваченных [своим] собственным скрытым течением», чтобы быть В настоящее время понятие наследия имеет первостепенное значение.И это наследие касается семейной крови, да, но также и долгой истории расизма, бедности и насилия.

Дело не в том, что героиням Фахардо-Анстин это не дает покоя. Дело в том, что навигация по событиям прошлого является центральной частью их историй. Это женщины, которые настойчивы и делают это с уравновешенностью и силой. Они выясняют, что значит быть женщиной — , иметь связи с Денвером, которые уходят гораздо глубже, чем белые трансплантаты, которые «пришли с техническими работами и легализацией марихуаны»; считаться со смертностью; и пытаться любить семью, партнеров и самого себя, даже если эта любовь несовершенна.

Это потрясающий дебют, достаточно разнообразный, чтобы его можно было съесть сразу, но им стоит насладиться.

— Кэролайн Хоук

Черный Леопард, Красный Волк потрясающе амбициозны и эпичны. Это также преднамеренно, а иногда и неприятно, непрозрачно.

Действие первой части запланированной трилогии « Черный Леопард, Красный Волк » происходит в фэнтезийной стране, уходящей корнями в панконтинентальный африканский фольклор.Там пропал мальчик, и на его поиски собралась разрозненная команда авантюристов.

Планируется, что каждый том этой трилогии будет пересказывать историю поисков мальчика с другой точки зрения, в стиле Расёмон . В этом первом томе мы видим это с точки зрения Трекера, который, по сути, является магическим средневековым африканцем Филипом Марлоу. Примечательно, что Трекер вообще не испытывает эмоциональной привязанности к пропавшему мальчику; также многозначительно, он сообщает нам в самой первой строке, что мальчик теперь мертв.

Эта книга намеренно структурирована, чтобы воспрепятствовать стремлению читателя к традиционной повествовательной дуге. Он также устроен так, чтобы помешать их стремлению к ясности. Джеймс удерживает имена собственные в своих предложениях до самого последнего возможного момента, а это означает, что во время чтения вы обычно не можете сказать, кто что делает в данный момент: у вас просто создается впечатление безымянных конечностей, переплетенных вместе в сексе или битве. И эта непрозрачность, кажется, является ключом к амбициям Джеймса в этой трилогии, но это также означает, что Черный волк, Красный леопард может быть чем-то вроде утомительного, потому что он не заинтересован в том, чтобы дать своим читателям что-то твердое, за что можно ухватиться.

Тем не менее, воображаемый Джеймсом пейзаж изобилует кровавыми и магическими деталями, а причудливые романы, лежащие в основе романа, безмерно нежны. По крайней мере, эту книгу стоит проверить из-за ее масштаба.

— Констанс Грейди

Серия «Другие американцы » Лайлы Лалами начинается с того, что главная героиня Нора получает известие о том, что ее отец был убит в результате побега.Пока она и ее семья борются с этой внезапной потерей, Нора оказывается на миссии , чтобы узнать, что на самом деле случилось с ее отцом. Но то, что она узнает о жизни своего отца , разочаровывает ее.

Хоть Нора и является главным героем, у каждого игрока есть шанс рассказать, как смерть ее отца изменила их жизнь. И по мере того, как их взгляды расходятся с взглядами Норы, Лалами начинает углубляться в борьбу семей иммигрантов. Главы с точки зрения Норы, сопоставленные с главами с точки зрения ее матери, показывают, как обе борются с тем, что значит быть марокканцем и американцем.Другие главы показывают читателям, как даже такое интимное событие, как смерть, может зависеть от вашей расы, вашей этнической принадлежности и того, насколько безопасно вы чувствуете себя в США.

Пока Нора ищет ответы, Лалами медленно раскрывает, как среда для мусульман, иммигрантов и цветных людей в США после 11 сентября способствовала хаосу вокруг смерти отца Норы.

— Раджа Элидрисси

Захватывающий роман Джулии Филлипс « Исчезающая Земля » технически является романом, но больше похож на сборник рассказов.Действие книги происходит на Камчатке, отдаленном полуострове на Дальнем Востоке России, недосягаемом по суше из остальной части страны, и начинается с исчезновения двух молодых сестер, о котором узнают почти все на маленьком полуострове. Однако каждая последующая глава рассказывает новую историю с точки зрения нового персонажа, а не линейно следует истории пропавших девочек.

Рассказы этих женщин дают нам представление о том, как исчезновение девочек отразилось на более широком камчатском сообществе, но мы также узнаем больше о том, как каждая из них борется с ограничениями, с которыми они сталкиваются в своей повседневной жизни на Камчатке. Некоторым женщинам скучно и они застряли в несчастливых отношениях; другие разочарованы отсутствием экономических ресурсов, которые заставляют их застрять на Камчатке, когда они хотят покинуть полуостров и жить в Европе; другие борются с динамикой между белыми русскими и коренными эвенами. Полуостров Камчатка сам по себе является почти персонажем, формирующим то, как каждая из этих женщин смотрит на мир и свои возможности в нем. Поначалу истории кажутся разрозненными, но к концу книги пути персонажей начинают пересекаться, что приводит к неожиданному финалу, который вы не захотите пропустить.Это захватывающий дух роман, который охватывает некоторые темы 2019 года, и все это происходит на прекрасном фоне Камчатки.

—Ниша Читтал

Документальная литература

Я до сих пор не был в Новом Орлеане. И все, что я знаю о Новом Орлеане, я узнал из рассказов друзей («здесь очень влажно, вам бы это не понравилось»), туристических шоу, посвященных еде (креветки, бенье, гамбо с заправкой, темной, как какао-порошок), и статей о как Катрина и ее губительные воды потопили город; истории о том, как по сей день травма Катрины коренным образом изменила душу Нового Орлеана.

То, к чему сводится это знание, — поверхностная чепуха, которая пройдет за час коктейля. Разоблачительные мемуары Сары Брум, Желтый дом , не таковы.

Брум о Катрине, но не только о разрушительном хаосе бури. Желтый дом рассказывает о ее семье, о кварталах Нового Орлеана, не принадлежащих к Французскому кварталу, о которых Америка забыла или предпочла забыть, и о мифах о процветании, взгромоздившихся на гнилую коррупцию. В конечном счете, Желтый дом — это цена, которую заплатили за него чернокожие городские мужчины и женщины.

Брум прививает эти повествования к костям желтого дома своей семьи, купленного матерью Брум Айвори Мэй в 1961 году. Его внешний вид был фасадом для его структурного беспорядка внутри. Дом стал свидетелем того, что семья Брума — у Брума семеро братьев и сестер — не показывала своим друзьям, внутренней анархии, которая никогда не выходила за пределы необработанных стен дома и сломанных дверей.

Катастрофическая ярость Катрины разрушила дом, как и Новый Орлеан. Но это только начало мощной истории Брума.

— Алекс Абад-Сантос

Толстый: и другие эссе — это не обычный сборник личных эссе. Но доктор Тресси Макмиллан Коттом, которая имеет докторскую степень в области социологии и преподает социологию, считает своим долгом представить это как «портрет ее собственной жизни» из восьми частей. Она утверждает это, сосредоточившись на современной чернокожей женственности, исследуя сложные концепции, такие как социальная разница между «черными чернокожими» и «черными этническими группами».А с заглавным эссе — о размере ее тела по отношению к стандартам красоты белых — служащим сервировкой стола, намерение Коттом становится ясным: она определяет правду о своем собственном существовании и деконструирует реакцию белых американцев на ее действия. .

Для начитанной чернокожей женщины Толстый не будет постоянно откровением. Как отмечает сама Коттом в одном из более поздних эссе, растет, хотя и небольшая, группа писателей в Интернете и в печати, которые отлично освещают пересекающиеся политические и личные элементы черного феминизма. Но Thick , тем не менее, представляет собой важное и очень читабельное академическое исследование таких тем, как черное девичество, черный интеллектуализм и черная эстетика.

— Аллегра Франк

Поэты пишут лучшие мемуары, и « То, что вы слышали, правда » Кэролайн Форше не является исключением. Это хроника Форше о судьбоносной встрече с Леонелем Гомесом Видесом, активистом, который открыл ей глаза на то, что происходит в его родном Сальвадоре: бедность, беспорядки, несправедливость и беспокойство.

Это был конец 1970-х годов, и Форше, которая только что опубликовала свою первую книгу стихов, преподавала. Но по приглашению Гомеса она отправилась из своего дома в Калифорнии в Сальвадор, а затем отправилась в тур по стране с Гомесом. Книга представляет собой лирический и изначально тревожный рассказ о том времени и о том, как оно пробудило в ней призвание.

Подзаголовок «То, что вы слышали, правда » — «Мемуары свидетелей и сопротивления» — кажется, две вещи, которые Форше узнал от Гомеса, тесно переплетены.Он постоянно просит ее не просто видеть, что происходит вокруг нее, когда она путешествует с ним, но стать свидетелем этого, понять это, а затем набраться смелости, чтобы говорить и писать об этом.

Прошедшие десятилетия свидетельствуют о том, что Форше серьезно отнесся к этому обвинению; с тех пор она называла себя «поэтом-свидетелем». Но хоть это и проза, « То, что вы слышали, правда » не менее ошеломляюще, чем ее поэзия — острая, беспощадная и никогда не отводящая взгляд.

— Алисса Уилкинсон

Через пятьсот лет после того, как Колумб «проплыл по лазурному океану», невозможно купиться на белые колониальные знания Америки, страны свободных.Нам хорошо известно о рабстве, убийстве и изнасиловании американских индейцев и лишении их земли и ресурсов, которые являются принципами их духовности. Однако в The Heartbeat at Wounded Knee Дэвид Трейер выводит читателя за рамки этого повествования о печали, поражениях и разрушенных культурах. После зверской резни 150 лакота-сиу в Вундед-Ни-Крик в 1890 году не было просто «индейского прошлого» и «только американского будущего». История американских индейцев — свидетельство настойчивого и упорного выживания.

Treuer переплетает письменные истории, репортажи и личные истории, чтобы завершить этот отчет о том, кем являются индейцы после 1890 года и кем они всегда были; он не хочет, чтобы книга «Похороните мое сердце в Вундед-Ни» белого человека Ди Брауна стала последним определяющим словом об индейцах. Хотя некоторые исторические отрывки из законодательных актов и договоров кажутся немного жесткими по сравнению с интимными портретами — например, двоюродный брат учится направлять свою ярость в бои ММА или молодой индиец, который находит сообщество в Интернете — эти юридические баталии и битвы в Конгрессе остаются жизненно важными. к пониманию того, как выжили индейцы.

Чтобы было ясно, Трейера не интересуют счастливые, блестящие анекдоты об индейцах, возвращающихся к старым обычаям в резервации или добивающихся успеха за ее пределами; он изображает нюанс: каково это — нести историю ваших народов о боевых войнах, гневе, бутылке. Повседневная жизнь, связанная с воспитанием детей, совершением ошибок, работой на родео, поиском сосновых шишек, продажей травки. Быть совершенно, совершенно лоскутным. Реальность американских индейцев очень похожа на реальность Америки.

— Джессика Мачадо

Роберт Кинг, Герман Уоллес и Альберт Вудфокс были ангольской тройкой — тремя заключенными печально известной суровой тюрьмы штата Луизиана, каждый из которых провел десятилетия в одиночном заключении.Вудфокс, последний из трех освобожденных, провел 42 года в одиночной камере, прежде чем его приговор был отменен в 2016 году. о тюремной жестокости, рассказанной с поразительным апломбом.

Вудфокс и его соавтор Лесли Джордж всегда используют один и тот же размеренный, ровный тон, описывают ли они детство Вудфокса в Треме, жестокий Шестой район Нового Орлеана или давние преступления — сбитие девушки стулом или одолжение повозок. ездить на них, отчаянно нуждаясь в любом освобождении, которое он может получить.Это преуменьшение становится стратегией, когда Вудфокса приговаривают к Анголе — тюрьме, возведенной на бывшей плантации рабов — за грабеж и внезапно погружают в кошмар; это сцена, в которой, как и во многих других, используется слово на букву Н, чтобы подчеркнуть свой в целом беспощадный взгляд на насильственный расизм.

Вудфокс подробно рассказывает об адском пейзаже, в который он попал — ошеломляюще сложной экосистеме насилия и коррупции. «Мне больно вспоминать, какой жестокой была Ангола в те дни», — говорит он однажды.«Я не люблю в это вникать». Но он это делает, с прозой, которая шокирует, потому что она такая читабельная, прямолинейная и ужасная; к тому времени, когда он рассказывает о своем опыте клаустрофобной панической атаки во время своей первой растяжки в одиночной камере размером 6 на 9, читатель тоже может почувствовать клаустрофобию.

Кажется немыслимым, что в таком месте что-то может поднимать настроение, но коллективный дух и чувство братства среди Ангольской Тройки поддерживают и воодушевляют их долгую, изнурительную борьбу за свободу, даже несмотря на агонию Вудфокса, приговор которого был окончательно отменен только за государство, чтобы повторить попытку и повторно осудить его.Трудоемкость судебного разбирательства в этом контексте в основном является напоминанием о том, что система может дегуманизировать своих жертв даже самыми тривиальными способами; Вудфокс никогда не бывает более страстным, чем когда он разрывает на части не имеющие источников и сфабрикованные заявления, сделанные о нем в юридических показаниях под присягой.

Такие бессердечные детали, сопоставленные с невероятными ужасами Анголы, делают Одинокий обязательным взглядом на систему правосудия и человечество, пытающееся выжить в самых жалких и разочаровывающих условиях.«Не отворачивайтесь от того, что происходит в американских тюрьмах», — просто пишет он в конце. Прочитав Одинокий , вы больше никогда этого не сделаете.

— Айя Романо

Поэзия

Десятый том поэзии Се представляет собой калейдоскоп сопоставлений, многослойных стопок образов из разных времен и пространств, представляющих глубоко взаимосвязанное ощущение вселенной. Позвольте мне дать вам попробовать:

«в пустыне кратер из радиоактивного стекла—
собирая осколки, он начинает чинить серую чашу с золотым лаком—
ели псилоцибиновые грибы, смотрели на пруд, раздевшись—
охотясь на индейку в кустах, он остановки…»

Наполненные природой и не боящиеся науки, стихи Сзе прекрасным образом используют звуки языков, обращаясь к ужасам мира.

В некоторых стихах он пишет с точки зрения безмолвной, непритязательной природной вещи — лишайника, или, в данном случае, соли:

«…в Египте я скребла тела королей и
цариц в Пакистане я зигзагом поднимаюсь вверх через двадцать шесть миль
туннелей, прежде чем сделать первый вдох солнечного света, если вы
нагреете печь до 2380 градусов и рассеете меня внутри Я испаряю
и связываю глину в этот невидимый момент, когда горшечник молится
, потому что моя модель не в его руках. ..”

— Сюзанна Лок

Традиция Джерико Браун

Мне всегда сложно брать в руки новый сборник стихов. Интересно, он будет говорить со мной? Вознаградит ли это любую работу, которую я должен проделать, чтобы понять это? К счастью, книга Иерихона Брауна «Традиция » окупается уже на первой странице (которая начинается с «Ганимеда», в котором он переосмысливает греческий миф: «Я имею в виду, разве ты не хочешь, чтобы Бог/желал тебя?») и просто продолжает на даче.

Письмо четкое и четкое; темы современны и уходят корнями в культуру писателя, но они все еще достаточно универсальны, чтобы обращаться к читателю за пределами этой культуры. Называть стихи «доступными» можно считать клеветой — как будто единственное, что могут означать стихи, — это тяжелая работа по отпиранию всех дверей и открытию всех окон тайного дома стихотворения. Стихи Брауна доступны так же, как доступны ваши друзья: они приглашают вас войти, усаживают вас, говорят с вами о важных вещах словами, упивающимися своей красотой. Пожалуйста, давайте отметим радикальную доступность этих стихов.

Кроме того, я любитель формы. Сонеты? Вилланель? Да, пожалуйста. Когда я прочитал первый Duplex в книге (форма, придуманная Брауном), я подумал: «О, хороший трюк, хорошо выполненный». Но в коллекции было еще четыре, один умнее другого, и, прочитав , я стал фанатом Джерико Брауна на всю жизнь. Написание хороших слов в хорошем порядке; поэзия — это лучшие слова в лучшем порядке. Слова Брауна расположены в наилучшем возможном порядке.

— Элизабет Крейн

В этой 298-страничной книге, содержащей избранные произведения за 40 лет работы, а также более 30 новых стихотворений, Той Деррикотт приглашает читателя к интимному изображению травмы, борьбы и триумфа. Многие стихи имеют форму рассказов, напоминающих автобиографию, смесь размышлений и воспоминаний.

Письма Деррикота могут быть красивыми, ужасающими, а иногда и смехотворно смешными, поскольку она исследует идентичность, расу, пол и повседневные радости. В одном разделе душераздирающие рассказы о насилии над детьми от первого лица соседствуют с трогательными одами домашней рыбке («Радость — это акт сопротивления», — пишет она). Другой предлагает непоколебимую перспективу родов без наркотиков.

Некоторые из самых трогательных работ Деррикотта посвящены личной и коллективной травме, например, этот отрывок из новой поэмы «Пантум для сломленных»:

Некоторые забывают, но их тела творят необъяснимые вещи.
Мы не знаем, когда, почему и кто вломился.
Лунатизм, мы возвращаемся туда, где это происходит.
Не желая возвращаться, мы делаем это.

Если мы сбежали, сбежим ли мы снова?
Я выпрыгнул из своего тела, как горящее существо.
Не желая возвращаться, я делаю это
пока не держу сломанную, держу ее и пою.

В другом новом стихотворении она пишет: «Я вижу, какой это великий дар, если писатель просто правдиво записывает то, как движется его разум». Деррикотт тоже дает нам этот подарок.

— Сюзанна Лок

За протестным искусством можно обратиться к романистам и эссеистам, но те, от кого мурашки по коже, — это поэты, и Илья Каминский метит свои удары прямо в наш бурлящий живот.Его первый полнометражный сборник « Танцы в Одессе » вышел в 2004 году, а это значит, что ожидания от « Глухая республика» были на пределе. И, по моему мнению, это не разочаровывает.

Республика глухих — это история города, рассказанная в серии стихов, в которой глухой мальчик по имени Петя убит солдатами, пытающимися разогнать протест. В ответ горожане начинают изображать глухоту перед солдатами, разжигая своего рода революцию.Но Каминский, у которого проблемы со слухом и чья семья бежала из родной Одессы, когда ему было 16 лет в поисках политического убежища в США, не понаслышке знает, что такое глухота и как превратить ее в метафору. Это палка о двух концах, эта глухота: с одной стороны, это тихий, но мощный протест; с другой — предполагает, что мы можем отгородиться от страданий друг друга.

Вступительное стихотворение «Мы жили счастливо во время войны» позиционирует последующую историю частично, но недвусмысленно, как американскую историю:

А когда бомбили чужие дома, мы

протестовали
но мало, мы выступили против них но не

достаточно.Я был
в своей постели, вокруг моей кровати Америка

Падал

: невидимый дом за невидимым домом за невидимым домом.

И последнее стихотворение с ироничным названием «В мирное время» начинается с напоминания американцам, что эта история о Пети и глухом городке — наша:

Наша страна, в которой расстрелянный полицией мальчик
часами лежит на асфальте.
Мы видим в его открытом рту
наготу
всего народа.
Смотрим. Смотреть
других смотреть.

Глухая Республика мучительна и убийственна, если мы осмелимся слушать.

— Алисса Уилкинсон

Сначала может показаться, что Be Recorder ищет аргумент. Некоторые ранние стихи почти принимают форму крошечных эссе. Они обнажают угнетение и увольнение маргинализированных людей даже в предполагаемых безопасных местах.

После того, как ее приняли за другую женщину с «имя, которое вы могли бы назвать коричневым», рассказчик в «Происхождении» смело заявляет о своей личности через свою поэзию: «Вот я с именем, которое стоит перед этим объектом, именем, которое я сделал единственное, что я провел всю свою жизнь делая.

Но Be Recorder — это больше, чем одна история происхождения, и Кармен Хименес Смит показывает, что сопротивление и стойкость не всегда вознаграждаются. (Одна строчка поразительной ясности в «Я так же глубока, как кома»: «Чтобы закончить разговор, расскажите историю о самоубийстве с участием девушки».)

Идентичность и аргументация скоро ломаются. Заглавное стихотворение длинное и фрагментарное: «Поэзия против прозы» — первая в длинном списке дихотомий, которые накладываются друг на друга, а произвольная иерархия животного мира заменяет произвольную иерархию народов. Хименес Смит спрашивает, обречен ли иммигрант на то, чтобы его считали альбатросом, простым символом: «я моряк / и чья это была птица»

перевоплотлюсь ли я в слона
в короля в блоху в ракушку
почему я источник вашего недовольства
а не ваш президент
ваш близкий хозяин
эстетичный домовладелец
как я могу свисать с вашей шеи
с такой легкостью и когда
я получу иммунитет

— Тим Уильямс

Переводная литература

Романом «Возвращение домой » барона Венкхейма Ласло Краснахоркаи завершает свой гигантский четырехчастный литературный квартет, начатый его первым романом Sátántangó в 1985 году и продолженный в «Меланхолии сопротивления » (1989) 1999) и, наконец, Барон Венкхайм .(Первые две книги были превращены в кинематографические шедевры венгерским режиссером Белой Тарром. ) К счастью, вам не нужно читать предыдущие романы, чтобы прочитать этот, но когда персонажи видят космические видения сатаны, танцующего в вечности, это помогает понять, что Краснахоркай вплел определенные мотивы в свой гобелен исчезающей венгерской пастырской жизни. В произведениях Краснахорка банальное и обыденное являются постоянными вратами к мистическим откровениям и кафкианским прозрениям в отношении нашего абсурдного постмодернистского мира — или, по крайней мере, они могли бы быть, если бы его персонажи и мы, как попутчики, могли только уловить их, прежде чем они исчезнут в эфемера.

Барон Венкхайм повествует об уходящем на пенсию человеке, который возвращается домой в свою крошечную венгерскую деревню только для того, чтобы столкнуться с интригами и манипуляциями со стороны многих ее отчаявшихся и одиноких жителей. Тем не менее, любой, кто слишком сосредоточится на сюжете, пропустит деревья вместо леса, потому что реальная привлекательность этого бесстыдно перформативного экспериментального романа — бесконечная метафизическая бездна прозы Краснахорка: непрерывный поток сознания, пассажи, длящиеся целые главы без конца. разрывы любого рода, размышляют одновременно о космическом и земном и бесконечно сворачиваются в себя в безнадежном экзистенциальном уроборосе, постоянно наступая и отступая перед невозможностью постичь себя и вселенную.Например:

… потому что на самом деле страх того, что существование прекратится, и что оно всегда в данном случае прекратится, есть самая стихийная сила, которую мы знаем, — и если мы не можем действительно заключить этот факт в симпатичную, маленькую коробку, если бы мы все-таки поместили все наши самые значимые знания в капсулу и спустили бы ее на Марс, если бы мы могли, наконец, решиться и оставить позади эту землю, которой мы, в общем-то, не заслуживаем (хотя кто знает, кто здесь главный?), ну — и вот мы снова, снова со страхом… потому что только подумайте, что это значит: страх, если рассматривать его как созидательную силу, общий центр силы, из которого испаряются боги, и, наконец, появляется Бог…

Этот подход предсказуемо не приводит к аккуратным повествовательным выводам. Но если такие кружащиеся философские упражнения вас омолаживают и бодрят, то произведения Краснахорка зовут вас по имени.

— Айя Романо

В версии Сирия Халеда Халифы смерть — самая легкая часть.Жить и находить смысл в стране, раздираемой гражданской войной и массовыми зверствами, оказывается гораздо труднее.

Трое братьев и сестер, Болбол, Хусейн и Фатима, путешествуют по своим разбитым мирам, пытаясь забрать тело своего отца Абдель Латифа для захоронения в родном городе, который он покинул много лет назад. Death Is Hard Work отражает их разочарование и отчуждение от насилия, когда они физически и метафорически пересекают границы своей страны. Они вынуждены решать свои собственные проблемы друг с другом, проблемы, которые возвращают их к разочарованию мертвецом, завернутым на заднем сиденье.Война в этом романе беспорядочна, и это выходит за рамки авиаударов и потоков беженцев.

На 180 страницах, разделенных на три части, Халифа колеблется между сложностью и простотой. Мы все чувствовали себя как Хусейн, изо всех сил пытающийся почувствовать себя важным, или как Болбол, колеблющийся между мыслями о себе как о храбром герое и о себе как о трусливом изгое. Но оцепенение, пресыщенная природа трагедии придают этому роману как скрытый оттенок черного юмора, так и туман, скрывающий его счастье, и погружают читателя в муки конфликта в Сирии.Революционеры или повстанцы, такие как Абдель Латиф, находят силы и жизнь в надежде сломать цепи режима, но те, кто остался позади из-за своей, казалось бы, неизбежной смерти, чувствуют тяжесть страха и страданий.

Прекрасный перевод любезно предоставлен Лери Прайс, а поддерживает цельность и убедительность прозы Халифы. Обычно банальные встречи блокпостов и засыпание изображают настоящую цену войны. Одна повторяющаяся метафора представляет возможность для любви как букет цветов, плывущий по реке. И игнорируемый, гниющий труп отца братьев и сестер становится мощным символом всего, с чем братья и сестры не могут столкнуться, всех больших трагедий, которые они игнорируют, чтобы сосредоточиться на поверхностной несправедливости по отношению к ним. Похоронив отца, братья и сестры оставляют друг друга лишь на прощание, наслаждаясь возвращением к тяжелой работе ожидания смерти.

— Ханна Браун

«Босоногая женщина » — это элегическая дань уважения Scholastique Mukasonga как ее матери Стефании — главной героине книги — так и тому, какой была жизнь жителей тутси в Руанде до разрушительного геноцида 1994 года, когда многие члены ее собственной семью убили.

Несмотря на то, что в фильме «Босоногая женщина » рассказывается о вездесущем беспокойстве в обществе, раздираемом насилием, в центре внимания также рутинные повседневные действия, которыми занимаются семьи, пытаясь вместе построить дом. Книга, переведенная с французского на английский язык, посвящена не только увековечиванию и воспоминанию ритуалов сбора урожая сорго, в которых участвовала Мукасонга, и мастерству сватовства ее матери, но и запечатлению страха и страданий, которые испытывает ее семья.

В конечном счете, «Босоногая женщина» призван служить маркером не только совершенных злодеяний, но и людей, которых эти акты пытались стереть с лица земли. Мукасонга пишет своей матери: «Я совсем одна со своими слабыми словами, и на страницах моей тетради снова и снова мои предложения ткут саван для твоего пропавшего тела».

Книга является свидетельством ее памяти и ее жизни.

—Ли Чжоу

Йоко Огава фокусируется на материальности жизни на маленьком безымянном острове в The Memory Police .Это потому, что предпосылка ее романа-антиутопии заключается в том, что предметы, которые обогащают жизнь — книги, духи, розы, птицы — систематически исчезают вместе с воспоминаниями персонажей о них, навязанными фашистским режимом.

Ужас забвения глубоко проник в этот роман. Рассказчик — неназванный писатель, чья мать была убита этим режимом, потому что у нее была сила, которой обладают немногие на острове: помнить. Редактор романиста по имени просто «R» также обладает этой силой, , поэтому рассказчик прячет его в бункере в своем доме.Роман, который они пишут, иногда появляется как мизансцена; это о женщине, которая теряет голос, образ, который отражает собственные страхи писательницы по поводу того, что она будет продолжать писать, теряя слова.

Единственные другие отношения рассказчицы связаны с пожилым мужчиной, с которым она вступает в сговор, чтобы скрыть «R»; когда-то он был капитаном парома на острове, пока паромы не исчезли. Всякий раз, когда исчезает еще один любимый предмет, старик отвечает пустыми изречениями — «время — великий лекарь» — или заверениями — «может быть, на его месте вырастет какой-нибудь другой цветок», после того, как исчезнут розы. Его персонаж представляет собой самый запоминающийся аспект книги Огавы: адаптация и тихая покорность, которые позволяют деспотичному режиму.

— Лаура Балт

Молодежная литература

Да, эта книга существует в основном потому, что 1919 год был ровно столетие назад. Но 1919: год, изменивший Америку убедительно доказывает как саму себя, так и свое название.

Это детская книга по истории, которая открывается огромным потоком патоки. Но он не уклоняется от более торжественных рассказов о революционном моменте в истории США: 1919 вдумчиво освещает движение за избирательное право женщин (и расизм, которого оно не изгнало), насильственное подавление рабочего движения и движения за гражданские права афроамериканцев. , и Красная угроза, которая способствовала этим репрессиям.

Мне очень жаль, что этот самый веб-сайт развенчал мифы о Сухом законе — другом крупном событии 1919 года — и Мартине У. История Сэндлера, похоже, не соответствует действительности. Несмотря на тщательное включение ревизионистских источников в другие части книги, автор не цитирует их в этом разделе.

Обычная история, рассказанная в книге, заключена в цитатах (привлекающих внимание умным использованием цвета, продуманным дизайном, как и остальная часть книги). Один из архивов исторических афоризмов Х. Л. Менкена настолько размашист, что приближается к пародии: «Пьянства в республике не меньше, а больше.Преступности не меньше, а больше. Безумия не меньше, а больше». Но существенные доказательства свидетельствуют о том, что сухой закон действительно уменьшил проблемы с алкоголем и не увеличил преступность в целом, даже если организованная преступность выиграла от законодательства.

1919 предлагает читателям взвесить затраты и выгоды от других вмешательств в области общественного здравоохранения, включая контроль над оружием. Но, скажем, дебаты о повышении налога на алкоголь? Может быть, это появится в 3019 году.

— Тим Уильямс

Джем думает, что живет в утопии в горько-сладком и тревожном романе Акваке Эмези для молодых людей « Pet ».В значительной степени неназванная революция произошла до ее рождения, и теперь она живет в мире, свободном от насилия со стороны полиции, домашнего насилия, несправедливости, большой и малой. Транс-девушка Джем получила заботу, которая позволила ей измениться в обществе в 3 года и физически в подростковом возрасте. Дело в том, что монстры ушли, а мир стал лучше.

Или это? Странный неуклюжий зверь выползает из одной из картин матери Джема и дает о себе знать Джему, который называет его Питомцем. Питомец говорит, что охотится на монстра прямо в предполагаемой утопии Джема, и суть Pet заключается в том, что Джем узнает, что монстры не ограничиваются книгами по истории.

Это басня, более или менее, но она милая и любящая, с искренней любовью к каждому персонажу, даже кратко представленному. Отношения между Питомцем и Джемом действительно важны, даже если это еще одна история о обычной девушке и волшебном существе. Но по-настоящему продуманной идеей здесь является анализ Эмези того, что означает справедливость, даже в предполагаемой утопии. Оно мимолетно, и за него нужно бороться — снова, и снова, и снова.

— Эмили Вандерверф

Это вторая номинация на Национальную книжную премию для молодого писателя Джейсона Рейнольдса.Как и его ранее номинированная работа, Ghost , Look Both Ways 2016 года передает его яркий голос и его невозмутимое, но нежное изображение детей, растущих в городе, со всеми его волнениями, сложностью и какофонией.

В Look Both Ways Рейнольдс превращает этот шум в полифоническое исследование характера города . Объявленный как история, рассказанная в 10 блоках, Взгляните в обе стороны канала Армистеда Мопена Рассказы из города, разворачивается через различные точки зрения класса, полного детей, когда они каждый день идут домой из школы, ориентируясь по соответствующим улицам города . Их жизни идут в обход и время от времени пересекаются друг с другом, и по мере развития книги читатель открывает для себя физическую и человеческую географию города.

Приключения этих детей детализированы. Они формируются момент за моментом, блок за блоком: от разношерстной банды, которая объединяет свои ресурсы, чтобы превратить 90 центов в незабываемое воспоминание, до мальчика, борющегося с приступом паники, когда его ежедневный маршрут домой переворачивается с ног на голову, до ребенка, который выражает богатство. невыразимых эмоций, схватив горсть роз.Это не столько роман, сколько затяжное тональное стихотворение, с яркими образами («Он смотрел, как его одноклассники чечетку языками отплясывают»… «Для него коридор был минным полем, и там стояли сотни действующих мин, одетых в майки и джинсы») с акцентом на тонкие комментарии по множеству социальных проблем, от здравоохранения и бедности до гомофобии и издевательств. Преобладающий вывод, тем не менее, — это чувство неукротимого удивления, опоясанное глубинной уверенностью Рейнольдса в своих городских детях. У них все отлично.

— Айя Романо

Рэнди Рибай многое упаковал в этот роман для молодых людей. В нем есть необходимая запутанная семейная динамика, подросток, неуверенный в своем пути вперед, и любовный интерес, но настоящий фокус — тайна убийства, преследуемая полным любителем в далекой стране, месте, где он не говорит на языке и не всегда знает, кому можно доверять. Добавьте больше, чем всплеск неверного направления и несколько довольно резких мнений о политической ситуации на Филиппинах, и вы получите неординарную историю.

Джей, филиппинский американец, старшеклассник, не проявляющий энтузиазма в колледже, едет в страну, которую его родители покинули, когда он был ребенком, чтобы разгадать тайну смерти своего кузена Джуна. Джун представлен как святой, невероятно чуткий образец, которого совершенно неправильно понимает его авторитарный родитель (который на самом деле полицейский, как будто нам нужно было подчеркнуть). Джей спешит на помощь своим младшим двоюродным сестрам и всей своей несчастной семье, но он слишком много ошибается и должен узнать настоящую правду, вместо того чтобы полагаться на свою идеализированную версию событий.Это как в жизни.

Некоторые из исцелений семьи «кумбая» в конце кажутся вынужденными, но Рибай хорошо справляется с эмоциями и компрометирует силы трагедии на людях. И сюжет никогда не теряется на своем пути к пониманию, несмотря на молчаливых членов семьи, несостоявшиеся планы колледжа и влюбленность, которая может или не может быть на самом деле заинтересована. Я обнаружил, что больше забочусь о ущербном, мертвом Джуне, чем о Джее, у которого еще вся жизнь впереди, но я не мог не болеть за Джея, чтобы он понял себя.

— Элизабет Крейн

Тринадцать дверных проемов — это история о привидениях, рассказанная призраком.

Подросток Фрэнки, живущая в приюте времен Второй мировой войны со своей непослушной сестрой Тони, почти не подозревает, что ее преследует давно умершая рассказчица Перл. Но она прекрасно осознает и другие призрачные явления в своей жизни: исчезнувшую человечность жестокой старшей монахини сестры Джорджи; отсутствие ее живого отца, бросившего своих детей; отсутствие радости, света или бутербродов с фрикадельками в приюте.И теперь в список входит ее брат Вито — ее отец снова появляется только для того, чтобы забрать Вито в Колорадо с их новой мачехой и сводными братьями и сестрами, оставив Тони и Фрэнки позади.

Тринадцать дверных проемов, за ними волки — это история женского гнева и боли — о том, как ужасно было быть девушкой в ​​прошлом, и прошлом до этого, и прошлом до этого. Это история о страхе, стыде и решимости, которые несправедливая жизнь вселяет в женщин, которыми эти девушки становятся или никогда не станут.

Есть несколько знакомых битов (сироты связаны; подростки влюбляются; призраки не могут до конца осознать свою смерть; женщины с духом обнаруживают, что этот дух жестоко подавлен), но язык капризный и привлекательный (в какой-то момент призрачная Перл описывает себя как «призрачный»), и истина центральной темы — опасность таится за каждым углом — находит отклик. Это история о очень реальной беспомощности, которой удается проблеск надежды.

— Мередит Хаггерти

Американское книжное обозрение

Журнал American Book Review , основанный в 1977 году, является некоммерческим международным изданием, которое выходит шесть раз в год. ABR специализируется на обзорах часто забытых опубликованных произведений художественной литературы, поэзии и литературной и культурной критики в небольших, региональных, университетских, этнических, авангардных и женских изданиях. ABR как литературный журнал стремится спроецировать чувство участия, которое сами писатели испытывают к тому, что публикуется. Его редактируют и выпускают писатели для писателей и широкой публики.

Новости:

Все оставшиеся серии чтений UHV/ABR на весну 2020 г. отменены (17.03.2020)

Присоединяйтесь к нам в весенней серии чтения 2020 года! Мы все еще в нашем новом времени с 11:00 до полудня, чтобы поделиться чтением писателей Дженнифер Дюбуа, Сары Эттер, Ладана Османа, Дугласа Кирни и Рика Муди.

Осенняя серия чтения UHV/ABR 2019 началась! Присоединяйтесь к нам в этом семестре, по-прежнему в наше новое время с 11:00 до полудня, чтобы поделиться чтением писателей Кристин Хьюм, А. Ван Джордан, Амарант Борсук и Ник Монфор.

Анонсирована серия для чтения UHV/ABR на весну 2019 года! В этом сезоне присоединяйтесь к нам снова в наше новое время (с 11:00 до полудня), чтобы послушать выступления Эрнана Диаса, Нало Хопкинсона, DJ Spooky, Джули Иромуанья и Джозефа Табби.

Выпущена серия книг для чтения UHV/ABR на осень 2018 года! В этом сезоне присоединяйтесь в наше новое время (с 11:00 до полудня), чтобы послушать захватывающие презентации Марка Америки, Амитава Кумара, Карины Чокано, Дона Ли и Шелли Джексон.

Анонсирована серия для чтения UHV/ABR на весну 2018 года! Присоединяйтесь к нам, чтобы послушать Лейси М. Джонсон, Карлин Романо, Дебру Ди Блази, Мэтта Белла и Майкла Джойса.

Из-за последствий урагана Харви в Виктории и в районе Большого перекрестка выступление Лейси Джонсон из серии чтения 7 сентября 2017 года отменено.

Анонсирована серия для чтения UHV/ABR на осень 2017 года. Присоединяйтесь к нам, чтобы послушать Лейси Джонсон, Кваме Доуса, Ру Фримана, Фредерика Луиса Алдама и Р.Клэй Рейнольдс.

UHV/ABR! Присоединяйтесь к нам весной, чтобы послушать Джеймса Л. Магнусона, Вивиан Горник, Т. Джеронимо Джонсон, Марту Серпас и Дуэйна Ниатурма (12/1/16)

Мы с гордостью объявляем авторов серии книг для чтения UHV/ABR Fall 2016: Питера Турчи, Сэма Липсайта, Джона Э. Вудса, Тифани Яник и Моники Дрейк (16.07.16)

Серия UHV/ABR Reading была отмечена регентами UH за академические успехи (22.05.16)

Весенняя серия книг для чтения 2016 — захватывающая! В этом сезоне к нам в Викторию, штат Техас, присоединятся Рикки Дюкорне, Фиби Глекнер, Валери Сэйерс, Бен Маркус и Чарльз Бернштейн.

Прибыла осенняя серия книг для чтения 2015! В этом сезоне к нам присоединятся Клиффорд Томпсон, Билл Карталопулос, Сайрус Касселлс, Кэрол Масо и Дэвид Мэрион Уилкинсон.

Объявлен выпуск серии UHV/ABR Reading Spring 2015! Присоединяйтесь к нам, чтобы послушать выступления Ника Флинна, Стивена Грэма Джонса, Стивена Харригана, Меган Круз и Элис Нотли.

Осенняя серия чтения UHV/ABR 2014 начинается на этой неделе! Приходите посмотреть выступления Николаса Канеллоса, Рона Риекки, Эмбер Дермонт, Оскара Касареса и Нан Кубы.

Эксклюзивное веб-приложение к выпуску 35.3, интервью с Мэрилин Чин

Загрузите полные цитаты и примечания к обзору Сьюзен Вандерборг апостроф , часть выпуска 35.2 «В центре внимания машинное письмо».

Осенняя серия чтения UHV/ABR 2014 начинается на этой неделе! Приходите посмотреть выступления Николаса Канеллоса, Рона Риекки, Эмбер Дермонт, Оскара Касареса и Нан Кубы.

Эксклюзивное веб-приложение к выпуску 35.3, интервью с Мэрилин Чин

Загрузите полные цитаты и примечания к обзору Сьюзен Вандерборг апостроф , часть выпуска 35.2 фокусируется на машинном письме.

Весенняя серия чтения UHV/ABR началась! Приходите посмотреть чтения Мэрилин Чин, Даны Джонсон, Алекса Эспинозы, Скотта Рассела Сандерса и Доминго Мартинеса

«Метамодернизм» Кристиана Морару в центре внимания прессы и обсуждения в статье «Метамодернизм или сумерки постмодернизма» из румынского блога Observator Cultural

Эксклюзивное веб-приложение к выпуску 34.5, интервью с Джоном Вэем

Осенняя серия чтения UHV/ABR 2013 началась! Приходите посмотреть чтения Элизабет Хэнд, Розмари Катакалос, Брайана Эвенсона, Кристофера Хауэлла и Пола Раффина

ABR потерял дорогого друга.Сотрудничающий редактор Уильям Демби ушел из жизни 23 мая 2013 года. Его будет очень не хватать. Наши глубочайшие соболезнования его друзьям и семье.

Эксклюзивное веб-приложение к выпуску 34.3, интервью с Лидией Юкнавич

ABR приветствует своего нового редактора Джозефа Д. Хаске.

Сотрудники American Book Review с большим огорчением сообщают о кончине Джейка Адама Йорка, который скончался 16 декабря 2012 года. Всего несколько недель назад он провел отличное чтение и обсуждение в UHV в качестве заключительного докладчика в нашей осенней серии 2012 года. .Джейк был великим поэтом и хорошим другом. Его будет не хватать. Для его друзей и поклонников, вот видео его окончательного чтения.

Анонсирован выпуск серии UHV/ABR Reading Spring 2013!. Приходите посмотреть выступления Наоми Шихаб Най, Мануэля Мартинеса, Джесс Уолтер, Кристины Гарсии и Тима З. Эрнандеса!

Объявлено о выпуске нашей осенней серии книг для чтения 2012 года! В ролях Стив Томасула, Пейсли Рекдал, Мэтью Джонсон, Норма Канту и Джейк Адам Йорк.

В этом году наш 50-й динамик в серии UHV/ ABR Reading с Робертом Кувером.

ABR приветствует Джеффри А. Сартейна в качестве нового управляющего редактора.

Шоу Колина Макинроя на WNPR, Общественное радио Коннектикута, транслировало шоу «Эра плохих книг». Дэвис Шнайдерман, участник выпуска ABR Top 40 Bad Books, является гостем программы. Слушайте программу здесь.

ABR приветствует своих новых помощников редактора в редакционном совете: Дагоберто Гилба и Чарльза Джонсона.

Наш выпуск о Топ-40 плохих книг (31.2) вызывает интересную дискуссию в Guardian (Великобритания), The New Yorker , LA Times и Huffington Post .

Знаете ли вы, что на веб-сайте ABR есть бесплатные видеоролики с презентациями спикеров из серии прошлых чтений с видео таких литературных сокровищ, как Анджела Болл, Андрей Кодреску, Марк Доти, Раймонд Федерман, Дагоберто Гилб, Чарльз Джонсон, Антония Нельсон, Марджори Перлофф и многие другие, эту подборку можно просмотреть здесь.

ABR приветствует в своем редакционном совете новых помощников редактора: Динду Л. Горли, Криса Мазза и Кристину Миллетти.

Мы в ABR оплакиваем потерю Рэймонда Федермана, давнего редактора ABR , выдающегося писателя-новатора, критика и переводчика. Федерман сменил напряжённость 6 октября 2009 года после продолжительной борьбы с раком. Его голос останется в нашей памяти.

Ознакомьтесь с комментариями The Buffalo News к нашему выпуску Fiction’s Future (30.5).

Газета Buffalo News 12 июня 2009 г. опубликовала статью, в которой обсуждается синхронность ABR и The New Yorker , имеющих схожие акценты на обучении творческому письму примерно в один и тот же день.

Inside Higher Ed опубликовал статью о American Book Review ; Джеффри Р. Ди Лео, ABR редактор и издатель; и университет Хьюстона-Виктории, ABR принимающее учреждение. Щелкните здесь, чтобы прочитать эту статью.

Книжное обозрение | Краткость: журнал краткой документальной литературы

Следите за регулярными новостями о лучших новинках документальной литературы в нашем разделе обзоров книг. Мы публикуем наши обзоры круглый год. Возьмите очки для чтения.

Меланхолическая нить проходит через сборник повествовательных эссе Пола Креншоу «Этот тебе навредит», действие которого происходит в Озарке, а именно на северо-западе Арканзаса, где писатель вырос.Он начинает с «После льда», вспоминая своего полуторагодовалого племянника, который плакал в объятиях своего «отчима, который выглядел расстроенным, злым или даже потерянным», но…

После того, как у меня случился выкидыш в первую беременность, мне снились бывшие любви, все те, что были до того, кого я люблю сейчас. Ночь за ночью эта потерянная любовь возвращалась ко мне. Они были красивы и молоды.Одетый и голый. Руки мерцали из темноты. Один толкнул пустую детскую коляску. Ничто из того, что я делал, не могло остановить…

Я спасся от праздничного погрома с кусочком торта, со вздохом погрузившись в плетеную ткань переднего дивана в гостиной. Я была там, чтобы поддержать свою подругу — мать именинника, — но ни один из визжащих детей не принадлежал мне.Десятилетняя девочка сидела у окна, подтянув колени к…

Книга Дэвида Шилдса «Проблемы с мужчинами: размышления о сексе, любви, браке, порнографии и власти» представляет собой широкомасштабный и иногда хаотичный взгляд на мужественность в нашей культуре, а также исследование его собственного личного и своеобразного опыта как человек. Я должен признать, что это не легкая книга для чтения, не потому…

В начале своего нового сборника эссе «Расплата» Лейси Джонсон описывает то, что стало обычным явлением: в конце чтения кто-то, обычно женщина, спрашивает Джонсон, что она хочет, чтобы случилось с мужчиной, который похитил, изнасиловал и пытался ее убить. Джонсон хочет, чтобы он умер? Страдать? Вопрошающий…

Порочиста Хакпур выступила на первой панели, которую я посетил на ежегодной конференции Ассоциации писателей и писательской программы 2018 года.В дискуссии под названием «История тела: о написании рассказов о болезни» также приняли участие Сандра Бизли (модератор), Соня Хубер, Сулейка Джауад и Эсме Вейджун Ван. Это был мой первый AWP после того, как мне поставили диагноз болезни Лайма, путешествуя…

Я вызвался написать рецензию на книгу Флер Джегги «Эти возможные жизни» в переводе Минны Заллман Проктор больше года назад. Это было глупо, учитывая мой график, но я только что прочитал и просмотрел сборник эссе Минны Заллман Проктор «Оползень» и был поражен. Кроме того, как и большинство аспирантов, я был…

Летом 2012 года я посетила летний семинар Tin House, где Энн Худ прочитала книгу «Комфорт: путешествие через горе» — свои мемуары о внезапной смерти ее дочери в возрасте пяти лет.Была жаркая летняя ночь, и люди бесконечно ерзали, чтобы устроиться поудобнее. Слова Худа, полные печали, но свидетельство любви и…

Это был мой последний год в старшей школе, когда у нас с отцом был дедушка всех драк. Он упомянул моего парня расистскими оскорблениями, после чего комната взорвалась. Летали кулаки, рвали одежду, рвали волосы. Утомившись, мы вскочили на ноги, вытерли кровь с губ и уставились друг на друга. …

Когда моя свекровь умирала, я готовила. Мы привезли ее домой из больницы, врачи сказали, что больше ничем помочь не могут, и усадили в кресло у огня. Ее 45-летний муж бродил по дому, туго затянув слишком большой ремень; ее дочери, казалось, потеряли сознание…

Это моя мать закричала, когда тираннозавр сожрал хнычущего адвоката из Парка Юрского периода, но мы с братом, восьми и одиннадцати лет, просто смотрели на это с широко раскрытыми глазами. К 1993 году мой брат уже был одержим, но после фильма я тоже по незнанию поддался динофилии, которую Сэм Чиарелли описывает в…

Книги, которые мы любили в 2019 году

Обычный размер текстаУвеличенный размер текстаОчень большой размер текста

Это был большой год для австралийской литературы, полный взлетов и падений; от Маргарет Этвуд, получившей Букеровскую премию за « Заветы », долгожданного продолжения « «Рассказ служанки» », до ошеломляющих комментариев, опубликованных в « Воспитание » некогда любимым детским писателем Джоном Марсденом. И в то время как авторы из числа коренных народов отмечали бурный глобальный интерес к своей литературе, став лидерами продаж на местном рынке, местные книготорговцы выдержали юридические угрозы в связи с продажей книги международного автора MeToo Ронана Фэрроу « Поймай и убей ». Не говоря уже о том, что мы потеряли икону Клайва Джеймса. Подводя итоги 2019 года, мы попросили писателей из России и из-за рубежа рассказать нам о своих любимых произведениях в этом году.

ХЕЛЕН ГАРНЕР

State of Origin (Puncher & Wattmann) Дэвида Оуэна Келли — это мемуары о свежей и веселой скромности: белый гей, работник колл-центра, отправляется на поиски своего пропавшего «брата-аборигена», который сбежал из мальчик от их жестокого приемного отца.Дань спасительному воображению брошенных детей.

Книга Имре Салусинского « Взрыв в Хилтоне» (MUP) рассказывает о террористическом преступлении в Сиднее в 1978 году через биографию признанного террориста Эвана Педерика: захватывающая история о молодежи, развращенной фанатизмом, об ужасных угрызениях совести и возмещении ущерба.

Писательница Шарлотта Вуд и ее роман «Выходные». Авторы и права: Джеймс Бриквуд/Прилагается

В сериале Шарлотты Вуд « The Weekend » (Allen & Unwin) три некогда стильные женщины зрелого возраста — все еще пораженные и разъяренные тем, что оказались на свалке, — проводят бурные выходные вместе за уборкой пляжный домик их мертвого друга.Острый, смешной, красивый.

Самая последняя книга Хелен Гарнер, Yellow Notebook , опубликована Text.

МИН ДЖИН ЛИ

Новый роман Энн Пэтчетт « Голландский дом » (Блумсбери) — великолепная и трогательная работа. Хотя заглавная собственность расположена в Филадельфии, штат Пенсильвания, а повествование происходит в наши дни, «Голландский дом » служит столь необходимой, прекрасной старомодной историей, глубоко захватывающей и приятной.

Рассказ от первого лица, рассказанный Дэнни, младшим сыном филадельфийского застройщика, читатель узнает, что происходит, когда его отец женится на молодой эгоистичной женщине, одержимой любимым особняком его отца. Дэнни и его сестра Мейв, мать которых бросила их служить беднякам, сталкиваются с последствиями второго брака отца. Братская связь Дэнни и Мейв, основанная на потерях, жертвах, предательстве и прочной любви, — это чудо.

Автор Энн Пэтчетт и ее роман «Голландский дом». Кредит: The New York Times/Прилагается

Чтение новой работы Энн Пэтчетт — одно из утешительных удовольствий в жизни, потому что мы находимся в руках писателя, чья мудрость и сострадание сияют на ее страницах.

Последний роман Мин Джин Ли, Патинко , опубликован Head of Zeus.

ФАВЕЛ ПАРРЕТТ

Мне посчастливилось получить раннее доказательство Olive, Again (Viking) Элизабет Страут, и я не мог оторваться от него.Герои настолько живые и настоящие, что мне казалось, что я живу книгой. Местами смешно, местами мрачно грустно — истории из обычной жизни, которые освещают, что значит быть человеком.

Идет загрузка

Приятно видеть, как Максин Бенеба Кларк публикует The Saturday Portraits (Hachette), коллекцию своих электрических портретов из The Saturday Paper. Сильная и бесстрашная Максин — одна из наших лучших писательниц, и эти портреты освежают и захватывают.

Ранее в этом году я проглотил Heart of the Grass Tree (Vintage) Молли Мурн. Красивый дебют об острове Кенгуру и его живой истории. Я люблю это.

Последний роман Фавела Парретта « Была еще любовь » опубликован издательством Hachette.

ДЖЕЙН РОУСОН

Обычно я читаю художественную литературу, но после того, как в этом году я получила две книжные премии, я больше не могу переваривать: я сыта! Какое облегчение было прочитать « Shoot Through » (Scribe) Дж. М. Грин, последнюю книгу из ее криминальной серии о Стелле Харди: четкая проза, стремительный темп, несовершенный герой и одни из лучших шуток в художественной литературе.

В книге Уэйна Маколея « Возвращение Симпсона » (Текст) есть еще много отличных шуток, которую должен прочитать каждый австралиец.

Star-Crossed (Transworld) Минни Дарк была настоящим, восхитительным удовольствием, беззаботным, но умным и искусно сделанным.

Мэнди Орд « Когда умирает один человек, всему миру больше » («Поднятая бровь») — это графический роман, в котором рассказывается о каждом дне жизни Орда в течение года, и он превращается в пронзительный комментарий о том, как мы живем.

Автор Люси Трелоар и ее книга Остров Вулф.

Невероятно сложное письмо Люси Трелоар в Остров Вульф (Пикадор) в настоящее время заманивает меня обратно к лит.

Последний роман Джейн Роусон — Из затонувшего корабля (Транзитная гостиная).

РОБЕРТ ДРЮ

Больше всего мне понравились литературные произведения Кармел Бёрд, Питера Голдсуорти и Джорджа Сондерса. Я восхищался Бердом Поле Маков (Зал Транзита) за его остроумие и мудрость и элегантность ее социальной сатиры.Крутой переворачивающий страницу, психологическая комедия и древний миф, « Минотавр » Голдсуорси (Викинг) даже успешно развеял недоверие читателя к слепому детективу. Знаменитый ныне « Lincoln in the Bard o» (Блумсбери) Джорджа Сондерса был настолько эмоциональным, интимным и оригинальным в изображении семейной любви и утраты, что расширил границы литературы на моих глазах.

Загрузка

Больше всего впечатлила научно-популярная книга Роберта Маклина « Castaway (Hachette)».История выживания юнги, потерпевшего кораблекрушение на мысе Йорк в 1858 году, и его усыновления аборигенами взывает к широкому кругу читателей и экранизации.

Я также должен защищать роман Джеймса Ли Бёрка « Новый блюз Иберии» (Орион), последнее произведение моего любимого криминального писателя из болот Луизианы, без которого не обходится ни один летний отпуск.

Последняя книга Роберта Дрю, Истинный цвет моря (Хамиш Гамильтон), получила премию Колина Родерика и премию Х.Мемориальная медаль Т. Пристли за австралийскую литературу .

СОФИ ЛАГУНА

Самая красивая лошадь на клеевой фабрике (Пингвин) комика из Брисбена Кори Уайта — душераздирающие мемуары о взрослении в приемной семье. Это честно, грубо и очень смешно. Я плакал и смеялся в равной мере, и я действительно восхищался тем, что Уайт выжил.

Политически заряженный Bruny (Allen & Unwin) Хизер Роуз глубоко тревожит своей правдой.

Дочь сборщика вишен (Wild Dingo Press), мемуары тети Керри Рид-Гилберт о взрослении аборигена, казались важным историческим документом в моих руках. Меня разозлила история расизма в Австралии, но она показала мне, на что способна одна преданная, жестокая и добрая женщина.

Автор Хизер Роуз и ее роман Бруни. Авторы и права: Джим Райс/Прилагается осуждая их.

Последняя книга Софи Лагуны, The Choke , опубликована Allen & Unwin.

ВЕРЕСКОВАЯ РОЗА

Это был эклектичный год. Был Софи Каннингем Город Деревьев (Текст). Такие красивые, замечательные воспоминания.

В серии «Все еще была любовь» (Hachette) Фавель Парретт прекрасно вспоминает семью.

Кэролайн Криадо Перес Женщины-невидимки (Винтаж) излагает все способы, которыми мир не предназначен для женщин (т. е. мы гибнем в большем количестве автомобильных аварий, потому что автомобили не предназначены для нас).

Автор Брюс Паско и его книга Темный Эму. Авторы и права: Джастин МакМанус/Прилагается.

Я открыл для себя яркий Infamy Ленни Бартулина (Allen & Unwin) и проглотил Killing Commendatore Харуки Мураками (Vintage) и Margaret Atwood The Testaments (Vintage).

Но самым примечательным был Dark Emu (Magabala) Брюса Паско. Если вы еще не читали ее, пожалуйста, сделайте это. Это наша самая важная книга по истории Австралии.

Последний роман Хизер Роуз — Бруни (Аллен и Анвин).

ТОНИ ДЖОРДАН

Мой читательский год начался стильно с изумительного Кэрри Тиффани Покомпонентный вид (Текст). Это не похоже ни на что, что я читал раньше: роман как современное искусство, где каждый четкий мазок фразы предназначен не для того, чтобы двигать сюжет или раскрывать характер, а для того, чтобы вызвать у читателя чувства. Тиффани устранила (находившиеся в ее руках) лишние аспекты художественной литературы в пользу поговорки Кафки «книга должна быть топором для замерзшего моря внутри нас». Это захватывающе и необычно.

Автор Кэрри Тиффани и ее роман «Взгляд в разобранном виде». Авторы и права: Крис Хопкинс/Прилагается

В качестве чего-то более легкого мне понравился веселый третий роман Дж. М. Грина о Стелле Харди, Shoot Through (Scribe), в котором наша героиня-левша сражается с высокотехнологичными угонщиками скота, неокапиталистическими тюремными предпринимателями и ее старый враг, министр юстиции Маркус Пью (также известный как Мукус Пакус).

Последняя книга Тони Джордан, The Fragments, , опубликована Text .

АЛЕКС МИЛЛЕР

Книга Фионы Харари « Мы здесь: разговор с самыми старыми пережившими Холокост в Австралии» (писец) — это глубоко трогательная коллекция, которая стоит рядом с такими произведениями, как «Обычные люди » как блестяще читаемый образец произведений о Холокосте. Мои внуки читают ее и впитывают ее.Харари интересуют живые, драгоценные воспоминания тех, кто еще с нами из того потустороннего мира.

Загрузка

Харари, отмеченный наградами журналист и автор двух предыдущих книг, напоминает нам, кто мы, австралийцы, и как мы пришли к нашей культуре: «С 1946 по 1961 год 27 000 оставшихся в живых евреев мигрировали в Австралию, более чем удвоив размер довоенного сообщества страны и безвозвратно придав ему центральноевропейский характер». Молодёжь, как и пожилые, жаждут получить информацию о том, кто они такие как австралийцы.

Книга Харари является ценнейшим источником культурного понимания для нас самих и поколений, которые последуют за нами. Это необходимая книга, в которой правда нашей истории остается живой и непосредственной.

Последний роман Алекса Миллера, The Passage of Love , опубликован Allen & Unwin.

ДЖЕЙМС БРЭДЛИ

Кажется уместным, что в том году, когда волна климатического кризиса наконец захлестнула нас, две из лучших книг, которые я прочитал, были непосредственно посвящены вопросам времени, горя и выживания. Первый, ослепительный, эпохальный роман Роберта Макфарлейна « Underland » (Хамиш Гамильтон), уже является одним из важнейших текстов антропоцена, паутиной глубоких мыслей и неожиданных взаимосвязей.

Удивительно странствующий Город Деревьев (Текст) Софи Каннингем внешне более скромен, но так же огромен по своему смыслу.

Писатель Тони Берч и его роман «Белая девушка». Авторы и права: Джо Армао/Прилагается

Мне также понравилось нарочито простое, но в конечном счете разрушительное изображение жизни аборигенов Тони Берча в 1960-х годах, Белая девушка (UQP), жестокая, но глубоко чуткая (и очень забавная) Шарлотта Вуд. The Weekend (Allen & Unwin) и, хотя он только что пробрался к финишу, Olive, Again (Viking) Элизабет Страут.

Последний роман Джеймса Брэдли — Clade (Hamish Hamilton).

ПИТЕР КЭРИ

В Женщины Девятой улицы (Маленький, Браун) Мэри Гэбриэл рассказывает историю Ли Краснера, Элейн де Кунинг, Грейс Хартиган, Джоан Митчелл и Хелен Франкенталер, художников, которых история, как правило, заставляла принимать поездка на заднем сиденье. Здесь времена такие пьянящие, характеры такие большие, что можно только посочувствовать автору, который должен уместить их на 900 страницах.

Должно быть, было почти невозможно построить повествование, и иногда оно кажется перегруженным, а иногда ползком замедляется, но при всем этом оно заслужило свое место в моем списке (в котором должно было быть равное место Валерии Луизелли). Архив потерянных детей ( HarperCollins ), Оушен Вуонг «На Земле мы ненадолго великолепны» (винтаж) и Хишама Матара «Месяц в Сиене » (Викинг)).

Автор Валерия Луизелли и ее роман Архив потерянных детей. Авторы и права: The New York Times/Прилагается Women Talking (Faber & Faber) Мириам Тэйвс берет за отправную точку реальные события: в меннонитской колонии в Боливии группа женщин и девочек обнаруживает, что их накачали наркотиками и подвергли сексуальному насилию со стороны мужчин из их сообщества.Действие романа происходит в течение двух дней, в течение которых женщины проводят тайные срочные встречи, чтобы решить, должны ли они остаться и сражаться или уйти навсегда. Эта книга умная, острая, смешная, нежная, болезненная и важная. Это был мой фаворит в этом году.

Меня глубоко тронул (и разозлил) роман Тары Джун Винч « Урожай » (Хамиш Гамильтон) о бесконечных потерях, которые несет сплоченная коренная община, члены которой должны как-то бороться и процветать под властью постоянная угроза новых потерь и кражи — артефактов, языка, земли.

Писательница Тара Джун Винч и ее роман «Урожай».

И, наконец, в этом году я взял перерыв в социальных сетях (хорошо, это был всего один месяц) и свернулся калачиком с милой, волшебной коллекцией эссе Дженни Слейт, в которой девочка рождается как круассан, преследуемый влюбленным морским капитаном. , и умирает от слишком сильного закатывания глаз, когда парень говорит о движении #MeToo. Если вы планируете отключиться этим летом, я рекомендую веселую веселую компанию Little Weirds (Little, Brown).

Книга Эбигейл Ульман Hot Little Hands опубликована Хэмишем Гамильтоном.

АННА ФАНДЕР

В мае я посетил своего нью-йоркского издателя, немца, который сейчас возглавляет издательскую империю. Он наблюдает за Трампом с особым ужасом, переполненным историей Германии 20-го века, и поэтому публикует книги о фашизме. Он дал мне книгу Тимоти Снайдера On Tyrann y (Tim Duggan Books), мощный небольшой учебник — почти прививку — о том, как распознать, что происходит в эпоху возрождающихся антидемократических лидеров: «И фашизм, и коммунизм были ответом на глобализации: к реальному и кажущемуся неравенству, которое она создала, и к очевидной беспомощности демократий в решении этих проблем.»

Загрузка

Также книга Стивена Левицкого и Дэниела Зиблатта « Как умирают демократии» (Корона), которая в наши дни в основном связана с белыми муравьями со стороны действующих лидеров, а не со старомодными, кровавыми переворотами.

Книга Джейсона Стэнли How Fascism Works (Random House) очаровательна, поскольку он так ясно формулирует, как фашизм опирается на возвращение к мифологическому, патриархальному прошлому, в котором женщины и иностранцы оставались на своих местах.

На Ширли Хаззард (Black Inc.), прекрасные стихи Дэвида Малуфа в Открытая книга (UQP), Деборы Леви Стоимость жизни (Хамиш Гамильтон) и был очарован Кейт Манн Down Girl: The Logic of Misogyny , (OUP).

Анна Фандер получила премию Майлза Франклина за свой роман All That I Am (Пингвин).

МАЙКЛ МАКГИРР

Несколько потрясающих романов: « The Weekend » Шарлотты Вуд (Allen & Unwin) — жемчужина, как и « Damascus » Христоса Циолкаса (Allen & Unwin).Оба автора, кажется, ставят перед собой новые задачи и все время копают глубже.

В книге Мелани Ченг «Комната для незнакомца » (Текст) и в книге Стивена Кэрролла « Год Зверя » (Четвертая власть) есть нежная мудрость, последняя книга в монументальной серии.

Автор Мелани Ченг и ее книга «Комната для незнакомца». Авторы и права: Пенни Стивенс/Прилагается

Для документальной литературы книга Пола Мендес-Флора « Мартин Бубер: жизнь веры и инакомыслия» (Издательство Йельского университета) превосходно отдает должное сложным идеям мыслителя, которого часто упускают из виду. дней.« История Библии » Джона Бартона (Аллен Лейн) вполне может стать моей книгой года. Вот 40 лет неустанной учености, противостоящей корыстной каше мира, мыслящего клише.

Майкл МакГирр — автор книги « книг, которые спасли мне жизнь» (текст).

ШАРЛОТТА ВУД

Люсинда Холдфорт Наводящие линии: как произносить речи, ловить момент, продвигать свое дело и идти вперед простых людей (привет, Грета!) о силе речи как инструменте радикальных перемен и социальной сплоченности.

Загрузка

Моя книга года — потрясающие мемуары Вики Хастрич « Ночная рыбалка » (Allen & Unwin), в высшей степени оригинальный и вдумчивый рассказ о жизни одной женщины у воды. Своего рода Энни Диллард, скрещенная с Тимом Уинтоном, Хастрих — превосходный наблюдатель, показывающий нам, как глубокое, безмятежное внимание к искусству и миру природы может научить нас понимать, кто мы есть и к чему мы принадлежим.

Последний роман Шарлотты Вуд, The Weekend , опубликован издательством Allen & Unwin.

MICK HERRON

Книга, к которой я часто возвращаюсь в этом году, — это дебютная коллекция Zaffar Kunial Us (Faber & Faber, 2018). Для поэта нет ничего необычного — вероятно, обязательного — в том, чтобы радоваться словам; Куниал, кажется, заряжается буквами, особенно гласными. (Я не уверен, что название не является множественным числом от «U».) Он также фанат крикета, и в его брошюре Six (Faber & Faber) объединены две мои любимые вещи. Я подозреваю, что ему суждено стать великим.

Автор Кейт Аткинсон и ее роман «Большое небо».

В художественной литературе ярким событием 2019 года стало возвращение Джексона Броуди Кейт Аткинсон в Big Sky (Doubleday): как всегда хаотично, гуманно и блестяще. И, очевидно, на подходе еще один, который отвечает на вопрос, поставленный в предыдущем томе — Когда будут хорошие новости?

Последняя книга Мика Херрона, Joe Country , опубликована Джоном Мюрреем.

ГРЭМ СИМСИОН

Большую часть этого года я провел, проводя мероприятия с аутичными писателями, артистами и активистами — и читая их книги.Если в вашей жизни есть подросток-аутист, дайте ему книгу Майкла МакКрири « Забавно, вы не выглядите аутичным » (Annick Press). После прочтения самого себя.

Загрузка

Если вам понравился Проект Рози , попробуйте Хелен Хоанг Тест Невесты (Аллен и Анвин): похожая предпосылка, совершенно другая история, аутичный писатель, больше секса.

В более широком духе хождения в чужих ботинках прекрасно написанный отчет Ли Кофмана о жизни с физическими шрамами, Несовершенство (Утверждение) и Взросление квира в Австралии (Под редакцией Бенджамина Лоу, Black Inc.).

Последний роман Грэма Симсиона, The Rosie Result , опубликован в Text.

ХАННА КЕНТ

Иногда я читаю книгу, которая настолько совершенна, что у меня сразу же возникает желание отказаться от всех литературных амбиций и низко поклониться гению.

В этом году это была книга Lanny (Faber & Faber) Макса Портера. Это шедевр воображения, тонкий, изысканный роман о деревне и ее жителях, включая мифическую фигуру Зеленого Человека Мертвого Папы Зубастика.Язык приятный, размышления о семье, дружбе и связи с местом доставлены с легким прикосновением, которое, тем не менее, оставляет неизгладимый след.

Автор Макс Портер и его книга Лэнни. Авторы и права: Кейт Герати/Прилагается

В документальной литературе я нашла неожиданное удовольствие в Хейда (Джон Мюррей) Стейнунн Сигурдардоттир (перевод Филипа Роутона), биографии исландки Хейды Асгейрсдоттир, которая отказалась от потенциально прибыльного карьеру модели, чтобы стать овцеводом и, в последнее время, активистом.Борьба Хейды за предотвращение разрушения земли за счет строительства электростанции является своевременным напоминанием о силе человека, который отказывается отступать.

Самый последний роман Ханны Кент, Хорошие люди , опубликован Picador.

ЛЮК ДЭВИС

Долгожданная книга Барри Лопеса Horizon (Vintage) — моя книга года. Это роскошно, электрически, мудро и дальновидно. Спустя 30 лет после Arctic Dreams (Vintage) он ослепительно продолжает разговор с того места, на котором остановился этот шедевр: о том, как базовое отношение благоговения и удивления, даже когда мир скатывается в экологический и экзистенциальный кризис, все еще может быть началом. Сопротивления; может еще нас спасти.(Полное раскрытие: я считаю Лопес своим другом и ненадолго появляюсь в конце книги.)

Книга Мартина Хагглунда Эта жизнь: светская вера и духовная свобода (Пантеон) выглядит так, как будто она находится в богатом диалоге с Horizon . В то время как книга Лопеса открыто посвящена нашим отношениям с физическим миром, книга Хагглунда больше затрагивает вопрос о том, как нам жить — так сказать духовно — на пустошах необузданного капитализма.

Автор Светлана Алексиевич и ее книга «Последние свидетели». Авторы и права: EPA/Прилагается. тревожно, но необычно. Алексиевич сплетает воедино голоса тех, кто пережил российский опыт спустя десятилетия после их детства. Это как стихотворение в прозе размером с книгу или сборник угольно-черных сказок.

Наконец, я немного отстал от новой австралийской поэзии этого года, хотя Л.План рождения К. Холта (Vagabond Press), теплый, плотный и требовательный одновременно. И лукаво смешной тоже.

Люк Дэвис — писатель, поэт и сценарист. Он был номинирован на «Оскар» за сценарий к фильму « Лев ».

БЕНДЖАМИН ЛОУ

She Said (Bloomsbury) Джоди Кантор и Меган Туи — это блестящий рассказ о том, как глубокое сотрудничество и журналистская строгость вернули правосудие жертвам Харви Вайнштейна, написанный как захватывающий триллер.

Художественный дебют Анны Криен, Act of Grace (Black Inc), представляет собой блестящий роман и сборник рассказов, сила которых находится на том же уровне, что и у Максин Бенеба Кларк и Нам Ле.

Мелани Ченг Комната для незнакомца (Текст) была несентиментальной, тихой, но захватывающей историей связи и дружбы в эпоху раскольнического австралийского трайбализма.

И хотя книга Ребекки Маккай «Великие верующие (Маленький, коричневый)» технически вышла в середине 2018 года, это книга, которую я чаще всего рекомендую людям, читающим рутину.События, происходящие в разгар эпидемии СПИДа в Чикаго, разбили мне сердце и изменили его конфигурацию.

Автор Оушен Вуонг и его книга «На Земле мы ненадолго великолепны». Авторы и права: The New York Times/Прилагается

Я также обожаю Lanny (Faber & Faber) Макса Портера и Ocean Vuong’s On Earth We’re Briefly Gorgeous (Vintage), каждый такой уникальный и мощный — я никогда не читал ничего подобного.

Бенджамин Лоу — писатель и телеведущий.Его книга Семейный закон (Black Inc.) легла в основу сериала SBS.

ГРЕГОРИЙ ДЭЙ

Это, безусловно, был смелый год для онлайна, но книга Эмили Дикинсон « стихов, как она их сохранила » (Гарвард) под редакцией Кристанн Миллер — бумажная, весомая и заслуживающая доверия. И полной радости лишения. Для меня это доказывает, что, несмотря на то, что говорит календарь, Дикинсон — писатель нашего времени. Вплотную к Смерти, а также к Грибу, Пчеле и Звезде, отшельник из Амхерста освещает корни нарциссизма в неверности.

Как и Underland (Хэмиш Гамильтон), скачок британского писателя Роберта Макфарлейна от письма о природе к письму о человеческой природе. Underland переносит нас в неудобные места: глубокие временные пещеры и беззвездные реки. Мы наблюдаем, как тает лед, и чувствуем тоску по будущему. Посмотрите на это глазами наших детей. Мужественная книга.

Писатель Роберт Макфарлейн и его роман «Подземелье». Предоставлено: Alamy/Supplied

Последний роман Грегори Дэя, A Sand Archive (Picador), был номинирован на премию Майлза Франклина в 2019 году.

HISHAM MATAR

Два интересных новых предложения из Ирана: « The Immortals of Tehran » Али Араги (Melville House) и « Aria » Назанин Хозар (Viking) — это дебютные романы, которые будут опубликованы в следующем году и написаны на английском языке и противопоставлены им. страсти и боли иранской революции. Они предлагают, по-своему, убедительно интимные портреты частной жизни в тени этого события.

Загрузка

Еще одна книга автора-дебютанта, которая мне понравилась, — это сборник рассказов Николь Флэттери, Повеселитесь с ними (Блумсбери).Он звучит со странным напряжением и прекрасными предложениями.

В течение последних двух лет я пробираюсь — медленно и с большим удовольствием — через почти 2000 страниц стихов, оставленных нам великодушным и глубоко талантливым американским поэтом А. Р. Аммонсом. Он — обнадеживающий пример: автор, который, казалось, со временем становился только лучше.

Я также наслаждаюсь новым живым переводом Карла В. Эрнста арабского поэта X века Хусейна ибн Мансура аль-Халладжа, опубликованным издательством Northwestern University Press.

Последняя книга Хишама Матара — Месяц в Сиене (Викинг).

АДРИАН МАКИНТИ

Лучшей книгой, которую я прочитал в 2019 году, была « Мой год отдыха и релаксации » (винтаж) Оттессы Мошфег, иранской еврейской писательницы, которая живет в Нью-Йорке. Это та невероятно редкая книга, рекламируемая как «веселая», которая на самом деле забавна.

Это история беспокойной, привилегированной, красивой молодой женщины из Верхнего Ист-Сайда, которая пытается оставаться в постели в течение года, чтобы справиться со своими проблемами.Это также разрушительная сатира на культуру WASP, психиатров и Нью-Йорка — то, что делал Вуди Аллен, когда еще был забавным.

Автор Оттесса Мошфег и ее роман «Мой год отдыха и релаксации». Credit:Alamy/Supplied

Лучшей книгой, которую я прочитал в 2019 году, которая была опубликована в 2019 году, была книга Роберта Макфарлейна Underland (Hamish Hamilton) — серия экспедиций в различные пещеры, туннели, заброшенные системы метро и тому подобное. предпринимается в течение последних пяти лет или около того.

Что делает книгу такой особенной, так это не только оригинальность предмета, но и глубина знаний Макфарлейна и качество его прозы, которая, как вам кажется, была тщательно высечена из какого-то оккультного шва литературного мрамора искусным мастером. .

Последняя книга Адриана МакКинти, The Chain , опубликована издательством Hachette.

ЛИЗА ГОРТОН

У книги Тоби Фитча «Где раньше висело только небо» (Бродяга) есть изображение Клиппеля на обложке.Для этой книги технология производит язык как механическую форму. Эти стихи, как и произведения Клиппеля, представляют собой сборки. Они проверяют на языке то, что Клиппель назвал «взаимоотношением между зубчатым колесом и почкой».

Идет загрузка

Полное собрание рассказов Кларисы Лиспектор (новые издания) невероятно живо и увлекательно для совместного чтения. Элизабет Бишоп была первой, кто перевел один из рассказов Лиспектора на английский язык. В этом году в сборнике Bishop’s Collected Prose (FarrarStrausGiroux) я с опозданием нашел рассказы и отрывки, которые раньше не читал.

Американский фотограф Эммет Гоуин был единственным фотографом, получившим доступ к испытательному полигону в Неваде. В его книге « Испытательный полигон в Неваде» (Принстон) собраны поразительные фотографии этого ядерного полигона — кратеры, траншеи, песок, превратившийся в стекло.

Последний сборник стихов Лизы Гортон — Эмпирический ( Жирамондо).

ЭММА ВИСКИЧ

В год большого чтения светящийся Остров Вулф Люси Трелоар (Пикадор) был выдающимся.Китти Хоук — последняя жительница тонущего острова, живущая в полном одиночестве, пока ее внучка не прибывает в поисках убежища.

Урожайность (Хамиш Гамильтон) писателя Вираджури Тары Джун Винч начинается, когда Август Гондивинди возвращается домой на Равнины Резни на похороны своего деда. Жестокий и лирический роман о языке и идентичности.

Джок Серонг Preservation (Text) — прекрасно написанная, местами пугающая история, вдохновленная кораблекрушением Сиднейской бухты и исчезновением 14 из 17 выживших.

Автор Джок Серонг и его книга «Сохранение». Авторы и права: Кристин Ансорж/Прилагается

В книге Hearing Maud (UWA Publishing) Джессика Уайт переплетает свой собственный опыт глухоты с опытом Мод Прейд 19-го века в трогательных мемуарах-гибридах.

Последняя книга Эммы Вискик, Darkness for Light , опубликована издательством Echo .

ЗОЭ МОРРИСОН

В этом году я с опозданием обнаружила книгу Обвинение: Запретные истории из Северной Кореи (История змея) анонимного писателя Банди (что означает «светлячок»).Написанная тайно с риском для жизни, это первая книга, опубликованная за пределами Северной Кореи нынешним жителем. Яркие и прямолинейные, эти экстраординарные истории неоднократно изображают крайние репрессии наряду с бросающей вызов жизни любовью.

Я не мог выкинуть из головы Любовь в новом тысячелетии (Издательство Йельского университета) Цань Сюэ, поистине странный, экспериментальный роман или «история души», который читается как осознанный сон.

Но лучше всего в этом году я прочитал книгу Мелиссы Лукашенко « Слишком много губ » (UQP).Его язык вызывающе поэтичен, его призывы к социальной справедливости реальны; он питается от литературного ракетного топлива.

Автор Мелисса Лукашенко и ее книга Слишком много губ. Кредит: Renee Nowytarger/Прилагается

И я не могу закончить, не упомянув об австралийской книге, которая вызвала такую ​​бурную реакцию в книжном магазине, когда я купила ее из интереса, что она полностью подтвердила свою точку зрения: Добро пожаловать в ваши месячные: Ваше простое руководство без глупых вопросов, чтобы справиться с этим как босс (Харди Грант) Юми Стайнс (для младших читателей) и его предшественника (для всех).

Наряду с About Bloody Time: The Menstrual Revolution We Have to Have (Victorian Women’s Trust) Карен Пикинг и Джейн Беннетт, они являются первыми в своем роде и заменяют очевидное унижение и табу исследованиями, достоинством и уважением.

Последняя книга Зои Моррисон — Музыка и свобода (винтаж).

КЛЭР РАЙТ

Я бы никогда не узнал о Ферма (Блумсбери), первом романе американской журналистки Джоанны Рамос, если бы не встретил автора на фестивале писателей в Брисбене.Слава богу, я это сделал — это была моя выдающаяся книга года. Он раскрывает мир расы, класса, привилегий, эксплуатации, жадности, прав и капитализма, доведенных до логического — и ужасающего — вывода: коммерциализация женских маток для корпоративной прибыли. Захватывающая книга для нашего времени.

Большинству австралийцев никогда не доведется побывать или пожить в отдаленной общине коренных народов, поэтому для нас большая честь, что группа женщин Yolngu Gay’wu с северо-востока Арнемленда привезла с собой песни, рассказы, идеи и древние знания своего народа в дома каждого (и, надеюсь, в сердца) через их замечательную книгу Song Spirals (Allen & Unwin).Прочитать ее — значит изменить то, как вы видите, думаете и чувствуете эту страну.

Как жадный стервятник, я выклевываю глаза из Yellow Notebook (Text), дневниковых воспоминаний Хелен Гарнер. Это подарок — наблюдать, как одаренная писательница учится писать, но я до сих пор не могу поверить, что она оставила свои нежные кусочки такими незащищенными.

Автор Хелен Гарнер и ее книга «Желтая тетрадь». Авторы и права: Даррен Джеймс/Прилагается

Также понравились: мемуары Рика Мортона «Сто лет грязи» (MUP), роман Тони Берча «Белая девушка» (UQP) и история культуры Тани Далзил и Пола Дженони, the Perfect World (Монаш).

Последняя книга Клэр Райт — Вы, дочери свободы (текст).

JOAN LONDON

Остров Артуро (Пушкин) Эльзы Моранте. На отдаленном острове Прочида в Неаполитанском заливе мальчик-сирота Артуро бродит по берегам и мечтает о смелых морских подвигах. Его отец, Вильгельм, живет далеко и редко возвращается на остров. Внезапно появляется Вильгельм, который становится все более неустойчивым, с новой молодой женой Нунциатой, и Артуро страстно влюбляется в нее.

Идет загрузка

В книге Тессы Хэдли В конце дня (Джонатан Кейп) две пары, Александр и Кристина, Закари и Лидия, были близкими друзьями на протяжении 30 лет. Затем однажды вечером Алекс и Кристин получают обезумевший телефонный звонок от Лидии: Зак мертв. Перемещаясь между прошлым и настоящим, через мысли и взаимодействия выживших, роман исследует хрупкость их, казалось бы, прочной дружбы и обиды, которые возникают из прошлого.

Сталинград (Харвилл Секер) Василия Гроссмана — один из великих классиков литературы военного времени.В ней он пишет: «Истинное знание войны включает в себя знание врага и его оружия, знание войны на заре, в тумане, при ярком свете дня, на закате, в лесу, на дороге, в степи, в деревня, на берегу реки. Оно включает в себя знание звуков и шепота войны и, прежде всего, знание себя, своей силы, выносливости, опыта и хитрости».

Последний роман Джоан Лондон — Золотой век (Винтаж).

ШОН ПРЕСКОТТ

Мой любимый роман в этом году — « Возвращение домой барона Венкхейма» Ласло Краснахоркая (профиль).Это было похоже на коллаж из его ранее переведенных произведений, хотя было и смешнее, и грустнее, и чуть менее мрачно. Действие происходит в обреченном венгерском городе во время возвращения номинального барона, который может спасти население от бедности и оцепенения. Он не знает.

Возвращение Симпсона (текст) Уэйна Маколея было странным австралийским приключением, сатирическим, но не жестким.

Автор Уэйн Маколи и его книга «Симпсон возвращается». Авторы и права: Майкл Клейтон-Джонс/Прилагается

Bright (Brow Books) Дуанвада Пимваны привлекала внимание – я никогда раньше не читал ни одного тайского романа.

Но в основном я читаю романы Золя. Я открыл для себя Алена Роб-Грийе и Малькольма Лоури (во многом благодаря Краснахоркаю).

Я перечитала книгу Евы Лэнгли Сборщики гороха (HarperCollins) и наконец нашла ее вышедшую из печати странность, White Topee .

Шон Прескотт был назван лучшим молодым писателем Sydney Morning Herald в 2018 году. Его роман The Town опубликован издательством Brow Books.

ДЭВИД ВАНН

Джон Л’Эро написал много замечательных романов. Мальчик Медичи (Астор и Блю), например, его шедевр, действие которого происходит во Флоренции 15-го века, о скульпторе Донателло, запечатлел уникальный момент, в котором сталкиваются политика, искусство, религия и сексуальность, и это было устойчивые темы.

Теперь в The Heart Is A Full-Wild Beast (Public Space Books), посмертно опубликованных новых и избранных рассказах Л’Эро, вы можете прочитать лучшие образцы его великой и непреходящей работы, его наследие, которое ошеломляет, элегантно , незабываемый и всегда сосредоточенный на том, как мы терпим неудачу в любви.

Эти истории — самый продолжительный и умный самодопрос, который я когда-либо читал. Книга яркая и захватывающая, часто невероятно смешная и всегда разнообразная, восхитительная и удивительная, рассыпающая перед нами жемчужины идеальной формы.

Последняя книга Дэвида Ванна, Палтус на Луне , опубликована издательством Text.

Американский писатель Дэвид Ванн. Предоставлено: Филипп Матсас

Гиг Райан

Призрачные, но мятежные рассказчики Эммы Лью стучат по Вороний колледж: новые и избранные стихи (Джирамондо): «Я играл в игру / под названием «Разрушить все»….и деликатно выращенная благодарность.» Дженнифер Мейден Закон о шпионаже (Quemar Press) продолжает свои резкие постановочные комментарии о махинациях власти: «Это такое великое насилие, что ничто не может его понять». Gang of One: Selected Poems (Grand Parade Poets), Роберт Харрис, умерший в 1993 году, удостоен тома, в котором представлены его лучшие эпизоды, Jane Interlinear и Seven Songs for Sydney .

Замысловатый Эмпирический (Джирамондо) Лизы Гортон размышляет об империи как навязанной природе (в частности, через Королевский парк) и как исторически концептуализированной или желательной в поэзии.А книга Кена Болтона «Римские птицы » (Маленькие книги Эстер) ярко блуждает по Италии, небрежно беседуя с историей и искусством.

Новые и избранные стихи Гига Райана выиграли литературную премию премьер-министра Нового Южного Уэльса за поэзию в 2012 году.

Поэт Гиг Райан. Кредит: Себастьян Костанцо

Сентябрь 2019 – Обзор месяца – Книжная полка современной ведьмы

Чтоттттт?!?!? Саманта снова прочитала кучу графических романов? Кто-то действительно удивлен? Кто-нибудь еще заметил, что я практически отказался от полноформатных обзоров и стратегически разместил мини-обзоры в заключительной части? Круто, круто, круто, круто, без сомнения.. здесь все хорошо и нормально на книжной полке современной ведьмы..

Я имею в виду все, что работает правильно? Я все еще частично рецензирую книги, вам просто нужно просеять их кучу, чтобы добраться до той, которую вы хотите….

(