Чуковский экскурсия в переделкино: Обзорная экскурсия по Дому-музею К.И. Чуковского

Содержание

Переделкино. Дача Корнея Чуковского.: babs71 — LiveJournal

В этом году так сложилось, что едва завершив одну поездку в Москву, я буквально через пару недель поехал в нее снова. Я планировал, что поездка займет примерно полторы недели, однако из-за проблем со здоровьем пришлось прервать ее досрочно. Тем не менее, одну из своих задумок я выполнить смог — я съездил в Переделкино, знаменитый писательский дачный поселок. И свой знакомство с этим поселком (а заодно и рассказ о нем) я начал с посещения дачи Корнея Ивановича Чуковского.

Дача Чуковского — одна из «первого поколения» дач этого поселка, построенных во второй половине 30-х годов.

Чуковский получил эту дачу в 1938-м году.

Он писал дочери: «»На нашей даче я уже провел сутки — и мне очень нравится. Тишина абсолютная. Лес. Можно не видеть ни одного человека неделями. Только ремонст сделан кое-как; всюду пахнет скверной масляной краской; денег потребуется уйма. Хватит ли у меня средств завести в ней все необходимое, не знаю, но если хватит, для вас для всех будет отличная база. ..«.

Изначально предполагалось, что на дачу будут попадать через главные ворота, по небольшой аллее, к террасе с главным входом:

Однако позже, еще при Чуковском, все стали ходить через калитку, которая ведет к противоположзному фасаду (так же заходили и мы):

Для посещения дачи мы заказали экскурсию. Обычно я экскурсии не беру, но тут я прочел в интернете, что посещение дачи возможно только с экскурсией, поэтому и сделал заказ. Как оказалось, это не так, можно заходить и самому (купив входной билет, разумеется), но о заказе экскурсии я совершенно не жалею: экскурсовод был очень приятный и рассказал много интересного.
Бывшая гостевая комната на первом этаже:

В свое время в этой комнате жил Солженицын (Чуковский официально трудоустроил его к себе на дачу дворником), и за этим столом работал:

Детский портрет Лидии Чуковской, нарисованный Маяковским:

Проходим в столовую:

Изначально дача была с печным отоплением, но еще при жизни Чуковского поставили батареи водяного отопления:

Меня впечатлил гарнитур из карельской березы.

Я сперва подумал, что это какие-то «остатки прежней роскоши» с дореволюционных времен, но оказалось, что эту мебель Чуковский купил прямо перед заселением по дешевке в магазине конфиската (благо заселялся он, как мы помнинм, в 38-м году, и магазины эти по понятным причинам ломились от товара).

Телефон на столике еще старой модели, с буквами. Рассказывают, что когда дети спрашивали у Чуковского, зачем буквы, он объяснял — чтобы звонить зверям: газели на букву «Г», зайчатки на букву «З», крокодил на букву «К». А потом загадывал загадку: а как позвонить слону (буквы «С» на диске нет)? Мы с женой ее тоже решить не смогли, и нам подсказал экскурсовод:
[Отгадка]Согласно тексту «Телефона» слон звонил «от верблюда», а значит надо позвонить верблюду на букву «В» и попросить позвать к телефону слона.

На стене висят несколько любопытных работ. Константин Коровин, купленный Чуковским по случаю:

Подаренный ему рисунок Бориса Григорьева (с ним Чуковский в свое время дружил):

А это — зарисовка дачи Чуковского в Куоккале (автор — тот же Григорьев):

И рисунок работы Ильи Репина (с ним Чуковский также дружил, благо они вместе жили в Куоккале):

Поднимаемся на второй этаж.

Эта комната была у Чуковского одновременно кабинетом и спальней:

Забавный артефакт — вместо абажура используется коробка от подаренного Чуковскому торта:

Коробка была разрисована персонажами книг Чуковского:

Подушка с сюжетом из «Мойдодыра» (скорее всего тоже подарок).

Скатерть на столике напоминает о временах, когда «русский с китайцем» были «братья навек»:

Оксфордская мантия:

Чуковский очень любил ходить в ней по Передлкино, дополняя ее вот этим головным убором индейского вождя:

А тут он запечатлен в этой мантии во время детского костра (он их регулярно проводил у себя на даче):

Книжные полки:

Особое мое внимание привлекла вот эта полка:

Как хорошо видно, на ней стоит знаменитая «Толкун-книга», Как известно, «немногие смогли дочитать ее до конца, не повредившись в рассудке. А те, чей разум оказался не столь крепок, стали наряжаться в одежды героев, мастерить деревянные мечи и щиты, бегать по лесам и полям на потеху добрым поселянам«.

Впрочем, по словам экскурсовода, Толкиен Чуковского не впечатлил:

Словарь языка Пушкина — подарок Чуковскому от его составителя:

Китайский воздушный змей:

Фотография Лидии Чуковской и портрет Велимира Хлебникова (работы все того же Григорьева):

Известная карикатура Щербова «Салон ее светлости русской литературы», где среди прочих есть и Чуковский:

На веранду, увы, не пускают (дом не в лучшем состоянии и есть риск, что там провалится пол), поэтому пришлось снимать через открытую дверь:

Кабинет Лидии Чуковской (во многом благодаря ей дача и сохранилась как при самом Чуковском):

На стене разнообразные рисунки и фотографии:

Фотоколлажи от внуков к юбилеям дедушки:

Григорьевский портрет Лидии Чуковской в детстве:

Чуквоский с дочерью Марией (той самой «Мурочкой»):

Чуковский, Маяковский и сын Чуковского Борис:

Лестница:

На лестнице также висят многочисленные рисунки: Поздравление от журнала «Веселые картинки»:

Иллюстрация к «Мойдодыру» работы Юрия Анненкова:

И к «Бармалею» Мстислава Добужинского:

Холодильник на первом этаже также помнит Чуковского:

Вешалка тоже осталась с тех времен:

Теперь небольшая прогулка на поляну, где Чуковский проводил костры (проводятся они и в наши дни):

«Чудо-дерево» у входа на дачу:

Переделкино: кто врос в поселок «корнеями» и чьи стихи тут пишут на заборах | Программа: Малые города России | ОТР

Мы продолжаем цикл репортажей о малых городах России. Сегодня отправимся в Переделкино — скромный дачный поселок в ближнем Подмосковье, где жили и работали прославленные писатели. Борис Пастернак, Корней Чуковский, Булат Окуджава — фамилии можно перечислять долго. Некоторые дома превращены в музеи, но большинство закрыты от посторонних глаз.

Первые писательские дачи появились в Переделкино в 36 году. Создать здесь необычный поселок предложил Сталину Горький.

По легенде, в одном из разговоров писатель упомянул, что европейские литераторы живут за городом. В ответ на это Сталин решил построить дачи для советских писателей и поручил Горькому представить список из самых достойных. Так в Переделкино появились дачи Бориса Пастернака, Исаака Бабеля, Ильфа и Петрова и Корнея Чуковского.

Сегодня дом-музей автора «Мойдодыра» и «Айболита» в Переделкино — самый посещаемый. Экскурсии для школьных групп сюда заказывают за полтора года. Здесь все сохранилось, как при жизни Чуковского: костровая площадка, на которой он устраивал детские праздники, уютный дом со скрипучей лестницей, уникальная библиотека и кабинет.

Татьяна Князева, хранитель музея: «Корнею Ивановичу дарили крокодилов, потому что все же знают, что в каждой сказке у него был крокодил. Вот этот крокодил — африканский, сделан из железного дерева. Корней Иванович использовал его как ножик для бумаги — у него острый хвост. А этот крокодил — сувенир из Англии, он сделан — мы сами спорим — то ли из мрамора, то ли из слоновой кости».

Таня — в прошлом журналист. В музей Чуковского приехала делать репортаж, но уехать не смогла. Говорит, вросла в дом …»корнеями».

Татьяна Князева, хранитель музея: «Я попала на экскурсию, почувствовала человеческую доброту. И что-то в моей жизни изменилось. Есть, наверное, такие места на свете, которые меняют судьбу к лучшему».

К лучшему Переделкино изменило и творческую судьбу нобелевского лауреата по литературе Бориса Пастернака. После 10-летнего перерыва здесь он снова начал писать, закончил роман «Доктор Живаго», стал работать над сборником стихов. Но советским властям этого оказалось недостаточно, чтобы после его смерти открыть в доме музей. Дачу собирались передать другому писателю.

Галина Лютикова, научный сотрудник дома-музея Б.Л. Пастернака: «Когда стало понятно, что никто из писателей больше не хочет здесь жить, стало понятно, что надо делать здесь какой-то музей. Но именно лично Пастернака все-таки не хотели. Поэтому было предложение сделать музей писателей Переделкино. Такая странная идея. Но потом все-таки этого решили не делать. И Евгений Евтушенко много этому поспособствовал, чтобы та экспозиция всех писателей Переделкино так и не была открыта».

Сохранить музей помогли потомки писателя, друзья и… местные жители. В поселке к людям искусства всегда относились трепетно. Особая атмосфера в Переделкино чувствуется до сих пор.

Юлия Вольнова, жительница Переделкино: «Просто приятно иногда бывает с людьми поговорить. Люди не просто обсуждают поход в торговый центр, здесь даже слов таких не слышишь, или еще о чем-то таком. Люди говорят об интересном, о книгах».

Вот и на заборах вместо бранных слов — стихи Пастернака. С иллюстрациями местной молодежи.

Галина Александровна в Переделкино проводит каждое лето. Здесь она выросла, воспитала детей и внуков. Помнит, как в юности на местной танцплощадке вместе с детьми писателей крутила ручку патефона.

Галина Терехова, житель Переделкино: «Когда мы в детстве выходили погулять, то по улице «Литературной газеты» гуляли наши знаменитые писатели, беседовали. Они ходили друг к другу в гости, вечером такой променад был».

Писатели и художники в Переделкино живут и сегодня. В двух шагах от скромного дома Галины Александровны — особняк Зураба Церетели, чуть дальше — загородный дом Евгения Евтушенко и так называемая «Переделкинская Третьяковка». Ее поэт построил на своем участке на собственные деньги. Здесь собраны картины, подаренные или купленные им в разное время.

Это — одна из главных ценностей, единственная в России работа немецкого сюрреалиста Макса Энста «Вопрос насекомого».

Нина Назирова, директор музея: «Евгений Александрович был лично знаком и дружил с Макс Эрнстом. Когда он был у него в гостях, он увидел эту картину и сказал: «Ты знаешь, мне нравится эта картина, я хочу у тебя ее купить!». Макс Эрнст подумал и сказал: «Давай, если ты угадаешь смысл этой картины, тогда я посмотрю». Тогда Евгений Александрович сказал: «В каждом художнике есть что-то темное, болотистое, но каждый пытается приподнять свое творчество высоко, как этот лепесток над болотом». Макс Эрнст заплакал и сказал: «Она твоя!».

Уютные домики, сказочная природа, и атмосфера, в которой творили советские писатели. Все это привлекает в Переделкино туристов. Правда, увидеть обычные посетители в бывшем писательском городке могут не много. В открытом доступе только 4 дома: Чуковского, Пастернака, Окуджавы и Евтушенко. Дачи других писателей, которые музеями не стали, как и в советское время, закрыты от посторонних глаз высокими заборами и соснами.

На Переделкинском кладбище похоронены Борис Пастернака, Корней Чуковский, Роберт Рождественский. Позднее там же стали хоронить не только литераторов, но и известных спортсменов и художников.

Музей Чуковского — не только детского писателя, но и настоящего гражданина | Тропы Плиния

Про дом-музей Корнея Чуковского в Переделкино я знал давно, но посетили его совсем недавно. Внутрь можно попасть только в составе экскурсии. Мы специально не заказывали, но когда подъехали туда, оказалось, что только что началась экскурсия для школьников. К ней нас и присоединили:).

Переделкино. Музей Чуковского

А вот и сам дом Чуковского. Он довольно большой, не чета дому Окуджавы. Дом построен в середине 1930-х и является типичным для того времени. Чуковский жил тут с 1938г до 1969г.

Переделкино. Музей Чуковского

С первого взгляда – просто дерево. Если присмотреться, можно увидеть множество обуви, висящей на нем. Это то самое Чудо-дерево, на котором растут “сапоги и башмачки”.

Переделкино. Музей Чуковского, Чудо-дерево

Когда готовишь репортаж, всегда обнаруживаешь что-то интересное, что сам раньше не знал.
То, что Корней Чуковский – это псевдоним, я знал (на самом деле он Николай Корнейчуков). А вот то, что он был незаконнорожденным, я не знал. Его отец – Эммануил Соломонович Левенсон, в доме которого работала служанкой мать Николая.

Музей Чуковского. Синяя гостиная

Мир всегда был большой деревней, поэтому знакомство Чуковского с различными интересными людьми началось уже в детстве. Так, он ходил в детский сад в одну группу с Володей Жаботинским — в будущей лидером правого сионизма, создателем Еврейского легиона, писателем и прочая, прочая. А одноклассником в гимназии был Борис Житков – тоже будущий писатель и путешественник.

Переделкино. Музей Чуковского

Книг около 4,5 тысяч, многие на английском.

Переделкино. Музей Чуковского

Несмотря на то, что казалось бы литератор был обласкан властными структурами, он не колебался вместе с генеральной линей партией.
Так, в 1966г подписал письмо на Брежнева против реабилитации Сталина, написал пересказ Библии для детей (тираж был уничтожен властями), поддерживал отношения с опальным Солженицыным.

Переделкино. Музей Чуковского

Чуковского переводили на различные языки, и ему часто присылали подарки из разных стран мира.

Переделкино. Музей Чуковского

Мечта, а не библиотека:)

Переделкино. Музей Чуковского

Вокруг дома у него довольно таки большая территория, вовсе не 6 соток.

Переделкино. Музей Чуковского

Место знаменитого чуковского костра. Вход на костер был платный – каждый ребенок должен был принести несколько шишек. Но если не приносили, пускали и так:). Традицию поддерживают, иногда костер устраивают до сих пор.

Переделкино. Музей Чуковского, место костра

Ну и все, пойдемте к выходу.

Другие материалы на тему можно прочесть по тегу

#тропы_плиния_россия

#тропы_плиния_москва

#тропы_плиния_музеи

Традиционный костер «Прощай, лето» в доме-музее Корнея Чуковского

09.09.2015

6 сентября на территории Мемориального дома-музея Корнея Чуковского в поселении Внуковское, в рамках Девятого московского фестиваля детской литературы имени Корнея Чуковского, прошел традиционный костер «Прощай, лето».

Для зрителей подготовили литературно-музыкальное представление, с участием известных детских писателей – лауреатов престижных наград в области литературы для детей.

Ведущими мероприятия были: С. Беларусец, член Союза Писателей Москвы, поэт; С.В. Агапов, зав. отделом

Традиционный ежегодный осенний Чуковский Костер «Прощай, Лето!» для детей и взрослых проводится на даче Корнея Ивановича Чуковского в Переделкино с 1955 года.

Всего Чуковских Костров проводится два: «Здравствуй, Лето!» и «Прощай, Лето!». Костровую традицию придумал сам Корней Иванович. С тех пор сохранилось множество добрых традиций. Например, плата за вход на костер – пять еловых шишек, которые ребятня азартно ищут под ближайшими елками.

На празднике жителей поселения встретили герои любимых книжек: Мойдодыр, добрый доктор Айболит, Гиппопотам, злой Бармалей и множество зверушек. Были и именитые приглашенные гости: знаменитые детские писатели, артисты, музыканты.

Были организованы веселые игры, интересные конкурсы. Все дети были вовлечены в общее веселье. Скучать не пришлось!

А потом началось главное действо – разжигание большого Чуковского костра! Честь зажечь костер всегда представилась самому почетному гостю: «Вы надолго надолго сохраните в своих душах тепло костра, доброту дружеского общения и радость праздника», — сказал он и зажег костер.

В музее К.И.Чуковского множество удивительных вещей и реликвий, бережно хранящихся для потомков: змеевик, исполняющий желания, лампа с иллюстрациями к сказке «Муха – Цокотуха», чудо дерево с висящими на нем башмачками, «Лающая чашка», мантия профессора Оксфордского университета, фигурка Шалтай-Болтая и многие другие.

В программе «Прощай, лето!» выступили: писатель Эдуард Успенский, композитор Геннадий Глазков и детские писатели, и много других гостей. Также гостей ждала мини-экскурсия по дому-музею (2 этаж), интерактивная программа для детей и их родителей, концерты и самый главный атрибут этого представления Большой костер, который традиционно сопровождает этот праздник. Одним словом — тепло души и тепло лесного костра.

В доме-музее Корнея Чуковского в Переделкине попрощались с летом. Традицию встречать и провожать лето заложил в 55-м году сам писатель – на своем участке он устраивал детский праздник, ярким завершением которого становился гигантский костер.

Команду писателей, приехавших на встречу с юными читателями, в этом году возглавил Эдуард Успенский. Он прочитал свои стихи и рассказал о том, как проходила церемония при самом Чуковском. Платой за вход были еловые шишки. Нередко Корней Иванович сам выступал перед детьми в костюме индейского вождя. В разное время на дачу приезжали Сергей Михалков, Агния Барто, Анна Ахматова, Сергей Образцов, Аркадий и Константин Райкины.

«Сейчас там какой-то костерчик развели – он такой сувенирный вариант, я бы сказал, – говорит режиссер Константин Райкин. – Тот костер пылал до верхушек деревьев, это было даже страшновато, казалось – пожар. И выступали артисты, и вот я там выступал, и папа выступал».

«Сюда приезжают люди, которые уже не застали Корнея Ивановича, – добавляет научный сотрудник дома-музея К.Чуковского в Переделкине Павел Крючков. – Ну, вот Эдуард Успенский с ним общался. И пытаемся ее снова возрождать. Снова театр, снова викторины, снова поэты читают своим читателям свои стихи, и это продолжается два раза в год “Здравствуй, лето”, “Прощай, лето”.

Только шишек уже нету».

Фотоматериалы из фотобанка дома-музея К.Чуковского

Дом-музей Чуковского: экскурсии, история

Дом-музей Чуковского гостеприимно встречает своих посетителей уже не одно десятилетие. Еще при жизни поэт жаловался, что читатели не знакомы со всеми гранями его творчества. Экспозиции, представленные в музее, восполняют существовавшие много лет пробелы в информации о жизни и творчестве писателя. Корней Иванович Чуковский предстает перед посетителями не только как детский поэт, но и как публицист, литературовед, серьезный критик, переводчик, журналист, общественный деятель.

Адрес коттеджа

Дом-музей Корнея Чуковского расположен в дачном поселке Переделкино. Это место в Подмосковье хорошо известно не только жителям столицы, но и любому горожанину, которому дорого литературное наследие страны.

Именно в этом поселке жили и работали многие известные советские писатели, творчество которых приходится на период с 1930 по 1990 год. Неудивительно, что Переделкино часто называют писательской дачей.

Один из домов дачного поселка с семьей занимал Корней Иванович. Впоследствии здесь был организован дом-музей Чуковского. Местонахождение знаменитой виллы сегодня известно многим. В Одинцовском районе Московской области, в деревне Переделкино, на улице Серафимовича, в доме № 3, и сегодня мы рады видеть гостей.

О чем говорит интерьер дома?

Создавая дом-музей Чуковского, его сотрудники постарались, чтобы дача писателя сохранила то тепло, которым она всегда была наполнена при жизни Корнея Ивановича.

С этой целью в музее сохранены многие личные вещи писателя, мебель, предметы интерьера. Книги на полках, картины и графика на стенах, другие предметы квартирной обстановки свидетельствуют о связи владельца дачи со многими талантливыми современниками.

Напоминание о настоящей дружбе до сих пор хранит дом-музей Чуковского. Среди знакомых и друзей писателя были Илья Репин, Александр Блок, Владимир Маяковский, Александр Куприн, Александр Солженицын и многие другие известные представители русской интеллигенции.

Отношение поэта к детям

Дом-музей К.И.Чуковского хранит много вещей, описание которых можно найти в произведениях для детей — черный дисковый телефон, кувшин для воды, чудо-модель из дерева. Дети, приходившие в гости к писателю, узнавали эти предметы, что всегда вызывало у них неописуемый восторг. И писатель с любовью хранил вещи, ставшие такими известными благодаря его произведениям, большинство из которых десятилетиями почитается малышами.

Особым было отношение Чуковского к подрастающему поколению.Писатель всегда был рад принимать в своем доме юных гостей. В последние годы жизни такие встречи стали регулярными. Корней Иванович Чуковский любил беседовать с детьми, устраивал с ними игры, читал вслух свои произведения. На территории дачи было место, где разжигали костер и устраивали вокруг него всякие увеселения, вели задушевные беседы или просто мечтали. На такие мероприятия собирались дети со всего села.

Дом-музей Корнея Чуковского в Переделкино сохранил традиции проведения «костров» до наших дней. Это мероприятие ежегодно проходит в музее осенью и весной, и посмотреть на него приезжают дети из разных уголков страны.

Семья писателя

Дом-музей Чуковского в Переделкино бережно хранит материалы, касающиеся не только жизни и творчества самого поэта, но и его семьи. И она была большая и очень дружелюбная. Мария Борисовна Чуковская — верная спутница писателя. Корней Иванович тяжело пережил смерть жены, с которой они прожили вместе 52 года.

Двое старших детей писателя пошли по стопам отца и также были связаны с литературной деятельностью. Дом-музей К. И. Чуковского многим обязан дочери писателя — Лидии Корнеевне. Именно благодаря ей здесь воссоздана обстановка, существовавшая при жизни его отца. Она принимала первых посетителей музея. Ей пришлось проявить твердость и настойчивость, когда стране грозило закрытие.

Борис, младший сын писателя, погиб во время войны с фашистскими захватчиками, а дочь Мария умерла в детстве.Потеря детей Чуковские сильно переживали.

Позже семья пополнилась внуками и правнуками, которых с радостью принимали у себя Корней Иванович с супругой. Дом Чуковских, как уже говорилось, всегда был полон детей.

Демократические взгляды писателя

Общеизвестно, что Корней Иванович Чуковский был приверженцем демократических взглядов даже в те времена, когда они не приветствовались правительством страны, политической партией.Это также стало причиной натянутых отношений с коллегами.

Противостояние было настолько серьезным, что незадолго до смерти Чуковский составил список имен писателей, которые не должны были присутствовать на его похоронах.

Но дом в Переделкино всегда был открыт для людей с прогрессивными взглядами. Например, Александр Исаевич Солженицын долгое время жил на даче Чуковского. Здесь ему выделили кабинет, где работал писатель. Об этом интересном факте рассказывают экспозиции музея.

Дом-музей Чуковского. Экскурсии и выставки

С 1994 года дача, где жил Корней Иванович Чуковский, получила статус филиала Государственного литературного музея. В 1996 году реставрационные работы были закончены. С тех пор дом писателя регулярно принимает посетителей.

Сотрудники музея предоставляют гостям возможность выбора тематических экскурсий, лекций и других мероприятий. Они разработали специальные программы для школьников, студентов, детей раннего возраста и их родителей.Материалы лекций, экспозиции музея знакомят посетителей с творчеством писателя, его отношением к литературе. Во время экскурсий можно узнать об истории создания популярных произведений Чуковского, услышать множество поучительных историй из жизни писателя, получить новые знания о русской литературе.

В гостях у писателя

Дом Корнея Ивановича Чуковского ждет своих гостей ежедневно, кроме понедельника. Уточнить график работы музея, тематику экскурсий, лекций, праздничных мероприятий можно на официальном сайте Государственного литературного музея.Здесь же приведена информация о стоимости входных билетов и других видов услуг.

Чтобы добраться до дачи писателя, гости и владельцы столицы могут воспользоваться железнодорожным транспортом. Электропоезд отправляется с Киевского вокзала и идет до станции Переделкино.

По пути от вокзала до музея посетители успеют насладиться красотой соснового леса, вдохнуть его ароматы. А экскурсия, подготовленная сотрудниками музея, станет незабываемым событием в жизни детей и взрослых.

р>

Анна Ахматова | Культура России в достопримечательностях

Щелкните фото для увеличения .

По-моему, это одно из самых мрачных мест в Москве. Я чувствую гнет окружающего всякий раз, когда нахожусь здесь, а я был здесь много сотен, если не тысяч раз за последние 28 лет. Тяжелые каменные стены. Помпезные колонны втиснулись в пространство, слишком маленькое, чтобы поместиться, и слишком высокое, чтобы его можно было разглядеть. Грязные трубы, неаккуратная проводка и неиспользуемые декоративные решетки.Шум и надменность Тверской улицы… Все это влияет на то, что я чувствую, когда нахожусь здесь. Но это еще не все. В одном здании отсюда находится Концертный зал Чайковского, украденный у Всеволода Мейерхольда до того, как он построил здесь свой запланированный театр в конце 1930-х годов, и до того, как он был расстрелян в подвале Лубянки в 1940 году. Высокий памятник Владимиру Маяковскому, весь яркий и с пушистым хвостом, стоит в нескольких сотнях футов отсюда, на Триумфальной площади, — да, поэт, застрелившийся от отчаяния в возрасте 37 лет в 1930 году.Я писал обо всех этих местах в другом месте в этом пространстве. Сходите к Мейерхольду, Маяковскому или Лубянке, если вам интересно.
Но есть и другая причина одолевающих меня здесь болезненности и уныния. Здесь, на Тверской, 27, с 1948 по 1956 год жил Александр Фадеев. О Фадееве я уже не раз писал в этом блоге, так что основные факты биографии этой трагической личности я уже изложил. Это идет от больших надежд и похвал, собранных ранним романом ( Разгром , 1927), до пулевого ранения, которое в 1956 году убило человека, пропитанного алкоголем, купленного и проданного государственного чиновника в возраст 54 года.Хотя это точное место на карте не является местом, где Фадеев совершил свой последний поступок — это было совершено на его даче в Переделкино — тем не менее, как его последний зарегистрированный адрес, он тесно связан с его последним, отчаянным актом самоуничтожения, предполагающим, что совесть еще не покинула его совсем.
Посмотрите, как коротка человеческая жизнь. Подумайте, как мало времени у нас есть, чтобы совершать ошибки, рисковать и пожинать плоды. Первый крупный успех в 1927 году. Покончил жизнь самоубийством в 1956 году, 29 лет спустя.
Дело в том, что Фадеев поддерживал или руководил многими из самых гнусных советских политик, в результате которых писатели и другие художники не только были изгнаны из своей профессии, но и часто арестованы, подвергнуты пыткам и/или убиты. Однажды он назвал Иосифа Сталина «величайшим гуманистом, которого когда-либо знал мир». (Интересный факт: большинство сегодняшних ведущих русских писателей и художников — многих из них я знаю лично — не разделили бы замертво со словом «гуманистический». Это понятие считается злым, ужасным.Когда мы смотрим на то, как понятие «гуманист» было изуродовано и превращено в его полную противоположность такими людьми, как Фадеев, мы начинаем понимать брезгливость наших современников.) Фадеев стоял рядом с десятками величайших русских художников своего времени. подвергались преследованиям и казням. Иногда он просто стоял молча; иногда даже помогал им; но были времена, когда он был частью машины, которая посылала самые талантливые умы того времени на горький конец. Что это сделало с мужчиной? Вот что он сказал о себе позже в своей жизни, взятое из подробной биографии на веб-сайте «Так люди будут помнить»:
« Бог дал мне душу, способную видеть, помнить и чувствовать добро, счастье и жизнь, но с тех пор Я постоянно отвлекаюсь на жизненные волны и не в состоянии владеть собой или поставить свою волю на службу разуму, вместо того, чтобы выразить людям этот жизненный дух и добро в моей личной жизни, как бы стихийно и суетно она ни была, я преображаю этой жизненности и добра в свою противоположность, а так как я легко обижаюсь и имею совесть мытаря, то я особенно слаб, когда чувствую себя виноватым в чем-нибудь, и вследствие этого мучаюсь и мучаюсь. Я каюсь и теряю всякое чувство духовного равновесия .

На протяжении всей своей взрослой жизни Фадеев смешивал жизнь писателя с жизнью бюрократа. Однажды он признался, что не представляет жизни без конфликтов — иначе это была бы не жизнь. Еще до публикации своего первого крупного романа он сыграл важную роль в создании и управлении РАПП, печально известной Российской ассоциацией пролетарских писателей. Это была одна из первых «культурных» организаций в ранний советский период, которая взяла на себя охрану и наказание художников, отклонившихся от линии коммунистической партии.Оставаясь в РАПП до его роспуска в 1932 году, он сразу же вступил в Союз писателей и продвинулся там по карьерной лестнице. Эта все более репрессивная организация сделала его одним из самых влиятельных, пугающих и ненавидимых людей в советском литературном мире. Он был секретарем Союза с 1939 по 1944 год; генеральный секретарь с 1944 по 1954 год; и секретарем правления с 1954 по 1956 год. Вы заметите, что в течение года после смерти Сталина (1953 год) Фадеева выгнали наверх и что через три месяца после знаменитого осуждения сталинизма Никитой Хрущевым на XX съезде партии в феврале 1956 года Фадеев был мертвых.
Если вам нравятся цифры, то вы также увидите, что Фадеев переехал в престижную квартиру в многоквартирном доме на Тверской улице всего через два года после публикации в 1946 году его самого известного романа, патриотического романа «Молодая гвардия ».
Предсмертная записка Фадеева (не издавался до 1990 г.) был длинным, гневным и безнадежным. Писатель/бюрократ обрушился на всевозможных врагов, но также показал свою личную боль и, возможно, чувство вины. Датированное днем его смерти, 13 мая 1956 года, и адресованное ЦК КПСС, оно начинается следующими словами:
« Я не вижу возможности жить дальше, так как искусство, которому я посвятил свою жизнь , уничтожено самоуверенным, невежественным руководством партии, и теперь ничего нельзя сделать, чтобы исправить это.Лучшие кадры литературы — числом гораздо большим, чем могли когда-либо мечтать царские силачи, — были физически уничтожены или потеряны из-за преступного попустительства власть имущих. Лучшие деятели литературы умерли слишком рано; остальные, еще представляющие некоторую ценность и способные создавать истинные ценности, умерли, не дожив до 40-50 лет ».
Он разглагольствует о бюрократах и других злых людях, которые уничтожали жизни и искусство, как будто не осознавая жестокой иронии — что он стоял во главе одной из этих ужасных машин.Но потом добавляет:
« Рожденный творить великое искусство во имя коммунизма, 16 лет связанный с партией, рабочими и крестьянами и обладающий незаурядным, Богом данным талантом, я был исполнен самых высоких мыслей и чувств, которые может возникнуть только благодаря жизни народа, соединенной с прекрасными идеями коммунизма ». Потом идет это , но , это огромное, сокрушительное , но : « Но я превратился в ломовую лошадь. Всю свою жизнь я стенал под тяжестью бездарных, неоправданных и бесчисленных бюрократических дел, которые мог бы выполнить кто угодно .
Немного отступив от своего прежнего преклонения перед Сталиным, Фадеев заявляет, что новые люди, пришедшие к власти, совершенно никуда не годны и что « от них можно ожидать худшего, чем даже от силача Сталина. Он хоть образованный был — это невежды ».
Да, да, да. Все это, я говорю , все это развевается ветром вокруг дома на Тверской, 27. Место имеет вид и температуру смерти, невежества, лжи…
И беспорядочных парадоксов… Добавлю еще одну историю из статьи Павла Басинского 2015 года.Всего за месяц до того, как Фадеев застрелился, великая русская поэтесса Анна Ахматова подарила Фадееву сборник своих стихов и подписала его: «Большому писателю и хорошему человеку». Это может быть еще более странным, чем любые противоречия, пронизывающие биографию Фадеева. Ведь Фадеев был одним из руководителей так называемых ждановских нападок на писателей в 1946 году. Он лично обличал Ахматову как «пошлость советской литературы». В 1939 году, выполняя свой бюрократический долг, он лично запретил публикацию некоторых ее стихов.Между тем, как бюрократ, он помог ей найти квартиру, когда она нуждалась в ней, и даже выдвинул ее на Сталинскую премию в 1940 году.
Поди посчитай. Но я возвращаюсь к тому, что говорю. Воздух вокруг Тверской, 27 такой же гнилой, как и везде в этом городе.

еврейских корней корнея ивановича чуковского. Чуковский Корней Иванович

Имя: Корней Чуковский

Возраст: 87 лет

Место рождения: Санкт-Петербург

Место смерти: Москва

9002

Семейное положение: был женат

Корней Чуковский — биография

Литературная деятельность Корнея Чуковского длилась 70 лет, а его жизнь — почти 90.Он был доктором наук, героем труда, но дети всей страны называли его без званий — дед Корней.

Чуковский не любил вспоминать биографию своего детства. Даже в рассказе «Серебряный герб», где многое приукрашено, сказано: «Мама нас воспитала демократично — по нужде». Мать, украинская крестьянка Екатерина Корнейчук, была прислугой в доме богатого одесского врача Левенсона, где она сошлась с барским сыном Эммануилом и родила ему дочь Марию, а через три года, в марте 1882 года, сына Николай.

Семья не работала, Эммануэль женился на другой, но помогал детям деньгами. Екатерина Осиповна много лет хранила фото бородатого мужчины в очках и говорила детям: «Не сердитесь на папу, он был хорошим человеком». Но Чуковский так и не простил отцу их бедности, клейма «безотцовщины», понимающая ухмылка, с которой обращались к нему именитые собеседники: «Простите. Николай, как поживаете… Васильевич? Или Эммануилович?» Чуковский» от его фамилии и позже узаконил ее, а отчество взял самое простое — Иванович.

Чуковский, напротив, всегда с теплотой вспоминал в своей биографии свою мать Корней. Чтобы прокормить детей, она с утра до ночи стирала и гладила, при этом успевала вкусно готовить и вообще вести хозяйство: «Комната была маленькая, но очень нарядная, в ней было много занавесок, цветов, полотенец, вышитых узорами. , и все это сверкало чистотой, потому что моя мать до страсти любила чистоту и отдавала ей всю свою украинскую душу». Едва умея читать, Екатерина Осиповна восхищалась ученостью и делала все для того, чтобы ее дети получили хорошее образование.

Коля даже устроился работать в единственный в Одессе детский сад, где подружился с будущим видным сионистом Владимиром Жаботинским. Вообще у него было много друзей, с которыми он рыбачил, лазал по чердакам и запускал воздушных змеев. Залезая в «каламашки» — большие ящики для мусора, — мальчишки мечтали о дальних странах, а Коля пересказывал им романы Жюля Верна и Эмара. Уже тогда литература вторглась в его жизнь. Он с недоумением смотрел на обывателей с их мелкими радостями: «Неужели им никто не говорил, что Шекспир гораздо слаще всякого вина?» Повзрослев, он невзлюбил буржуазную Одессу и бежал оттуда при первой же возможности.

Возможность представилась не сразу. Сначала Колю исключили из гимназии на основании пресловутого циркуляра о «поварских детях». Этот циркуляр, одобренный Александром III, предписывал органам образования принимать в гимназии «только тех детей, которые находятся на попечении лиц, представляющих достаточные гарантии надлежащего домашнего надзора за ними и в обеспечении им необходимых для обучения удобств».

Учеба одного из самых образованных людей России закончилась в пятом классе, потом началась работа.Он чинил сети, расклеивал плакаты, красил заборы. Я выучил английский, мечтая поехать куда-нибудь в Австралию. Он был зол на весь мир, в том числе и на мать, однажды даже избил ее, хлопнул дверью и ушел из дома. Литература спасла его от падения на дно: «Каждую свободную минуту бегу в библиотеку, читаю жадно без всякой дисциплины и порядка». Пытался заняться репетиторством, но не смог набрать нужной солидности:

«Завел долгие разговоры со своими питомцами о посторонних вещах — как ловить тарантулов, как делать тростниковые стрелы, как играть в пиратов и разбойников.

Выручил друг Жаботинский, с помощью которого Николай стал корреспондентом популярной газеты «Одесские новости». Первый раз он пришел в редакцию с большой книгой, которая прикрыла зияющую дырку в штанах. Но публике понравились бойкие статьи молодого автора, и вскоре он стал получать по 25-30 рублей в месяц — приличные по тем временам деньги.

Одновременно с работой в его жизни появилась любовь.Чуковскому давно нравился пухлый,черный Глазастая девушка с соседней улицы — дочь бухгалтера Мария Пельдфельд.Оказалось, что она была к нему неравнодушна, но ее Ридых ели были против Николая и Маша сбежала из родительского дома, чтобы соединить свою судьбу с любимым. В мае 1903 года они поженились и вскоре, когда Николаю предложили стать корреспондентом «Одесских новостей» в Англии, уехали в Лондон.

Николай навсегда влюбился в эту страну, хотя поначалу никто не понимал его английский, который он освоил по самоучителям. Он совершенствовал ее, с утра до вечера занимаясь в библиотеке Британского музея… Беременная Маша, скучая, вернулась в Одессу, где родила сына Николая. С интервалом в три года в семье появилось еще двое детей – Лидия и Борис. Призрак безденежья поселился в большой семье надолго. Зарабатывая хорошие деньги, Чуковский был очень непрактичен: например, уезжая из Англии, на последние деньги он купил фотоаппарат и часы с цепочкой, так что ему пришлось ездить на корабле как заяц.

В России Чуковского встретила начавшаяся революция.В июне 1905 года в Одессу прибыл мятежный броненосец «Потемкин» — Чуковский успел туда попасть и написал смелый репортаж, который был запрещен цензурой. Обычно аполитичный, он был охвачен общим порывом борьбы за свободу. Уехав в Петербург, он занялся изданием сатирического журнала «Сигнал», уговорив писать в нем таких известных авторов, как Куприн, Сологуб и Тэффи. Очень скоро журнал был запрещен, а Николай, как редактор, арестован по обвинению в «оскорблении величества».Освобожденный под залог, он какое-то время издавал журнал подпольно, скрываясь от полицейского надзора. Потом, почувствовав, что издательство не его стезя, вернулся к писательской деятельности.

Очень быстро стал своим в столичном книжно-журнальном мире — совершенно невозможно было устоять перед обаянием этого веселого, приветливого, живого, как Меркурий, человека.Он влюбился даже в сурового Льва Толстого, который по его просьбе написал знаменитую статью «Не могу молчать!»

В любом обществе приход Чуковского — длинноногого, румяного, с торчащими завитками черных волос, вносил веселый смятение. Никто не знал, что в его дневниках Го и дела были записи «пусто», «скучно», «все время думаю о смерти». Дочь Лидия позже подтвердила: «Корней Иванович был человеком одиноким, замкнутым, страдавшим от тяжелых приступов отчаяния». Чтобы не страдать близких людей, свое раздражение он вымещал на «дальних», а именно на жертвах своих критических статей.

В газете «Речь» Чуковский вел рубрику «Литературная стружка», где высмеивал глупости и промахи как безвестных графоманов, так и маститых авторов.Например, Куприн, в одном из рассказов которого голубь держал в зубах письмо. Писатели сравнивали Чуковского с волком и боялись упасть на его «огромный страшный зуб» — это слова не очень робкого Гумилева. Алексей Толстой записал в дневнике, что Чуковский похож на собаку, которую сильно побили, а теперь без причины лает и кусается.

Жертвы его критики ругали Чуковского как «иуду» и «бандита», вызывали его на дуэль, пытались избить.От греха подальше Чуковский переехал с семьей в курортный городок под Петербургом Куоккала, где жил рядом с художником Репиным и подружился с ним. Репин придумал название для своего рукописного сборника «Чукоккала», который стал настоящей энциклопедией русской культуры ХХ века — многочисленные гости Чуковского записывали свои пожелания и остроты, рисовали карикатуры, хозяин отвечал тем же.

Ежедневная работа газеты почти не оставляла времени для серьезной работы.Тем не менее он перевел малоизвестного в России американского поэта Уолта Уитмена и написал о нем книгу. Он взялся за дело Николая Некрасова. Он работал за пять, но был недоволен собой: «Я два года только делал вид, что пишу, а на самом деле выдавливал из вялого, сонного, обескровленного мозга какие-то лживые мысли». Неудовлетворенность своими «взрослыми» произведениями постепенно привела Чуковского к детской литературе: в ней была та искренность, те неупотребительные слова, которых так не хватало во взрослой литературе.

Он составил детскую антологию «Жар-птица», чтобы противостоять «сентиментальной базарной чуши», заполонившей книжные полки. А в 1916 году, когда он писал одну за другой патриотические статьи на тему Первой мировой войны, у Чуковского вдруг появилась первая из его знаменитых сказок — «Крокодил»: Жил-был Крокодил. Он шел по улице. Курил сигареты, говорил по-турецки. Крокодил, Крокодил Крокодилович!

Никогда еще в России с детьми не говорили с такой интонацией — без поучения, без дидактики, иногда игриво, но всегда честно, радуясь вместе с ними красоте и многообразию мира.Может быть, поэтому Чуковский искренне радовался свержению царизма, хотя, как вскоре выяснилось, он и был новой большевистской властью. 35-летний знаменитый критик был совершенно не нужен.

Однако Корней Иванович быстро доказал свою полезность. Войдя в редакцию издательства «Всемирная литература», он убедил большевиков в том, что издательство должно знакомить работников с культурой прошлых эпох путем создания новых, «правильных» переводов.Конечно, из этой затеи ничего не вышло, но она позволила лучшим русским литераторам пережить голод и холод в революционном Петрограде. С тех пор Чуковский научился ладить с большевиками, никак не выражая своего неудовольствия, кроме как весьма шутливо. Например, в «Смятении», написанном в 1922 году: «Котята мяукают: «Надоели мы мяукать!» Мы хотим хрюкать, как свиньи! — чем не образ революции?

Чуковский не пользовался своим служебным положением — голодал вместе со всеми, мерз, таскал воду из реки на свой четвертый этаж. «Мои ноги распухли от голода, — писал он в своем биографическом дневнике. И без конца помогал другим: кому-то паек выбивал, кого-то спасал от уплотнения. При этом многим казалось, что он не любит людей — по крайней мере, взрослых. Евгений Шварц, назвавший Чуковского «белым волком», писал: «Все шутки о его вражде с Маршаком неверны. Настоящей вражды не было — Маршака он ненавидел не больше, чем всех своих соседей.

Но именно усилиями Чуковского в бывшем доме купца Елисеева открылся Дом искусств, знаменитый Диск, где писатели могли жить в тепле и относительной сытости.В их компании он встретил новый 1920 год пшенной кашей с ванилью и морковным чаем. А в феврале у Чуковского родилась дочь Мария, которую все в семье звали Мурой – покойный, самый любимый ребенок. Наблюдения за взрослением Муры, за тем, как она училась ходить, говорить, читать, легли в основу знаменитой книги «От двух до пяти». Именно для Муры были предназначены все его сказки, стихи и загадки.

Писал упорно, без конца правя текст и ругая себя в дневнике за бездарность. «Таракан» — пять страниц текста — писался два месяца. «Муха-цокотуха», шедевр легкости, больше месяца отнимала у автора все силы, так что «выть хотелось». Когда он писал для взрослых, то страдал еще больше — он толком не знал, для кого пишет: новые люди вызывали в нем тревожное изумление:

на тех новых страшных людей, которые прошли мимо. Зубастые, скуластые, с грудастыми крепкими самками.(Хилые все умерли.) И в походке, и в жестах они чувствовали одно: война кончилась, революция кончилась, давайте радоваться и рожать. .. Я должен любить их, я люблю их, но боже упаси мою нелюбовь!

Радовались только дети: революция сделала их грубее, нахальнее, но они сохранили чистоту души и жадное любопытство — качества, которые больше всего ценил Чуковский. Для них был написан «Доктор Айболит» — вольный пересказ сказка англичанина Хью Лофтинга о добром докторе Дулиттле.За них и прежде всего за Муру, подарившего Айболиту многие имена богатырей. «Авой» она называла всех собак, «Карудо» — попугая, жившего у друзей, «Бумбой» — секретаршу отца Марию Рыжкину, в очках и похожую на сову. А злого разбойника Бармалея придумал сам Чуковский, однажды забредший на Бармалеевскую улицу, названную в честь давно забытого домовладельца.

Происхождение всех этих слов детей не интересовало, но Айболит им нравился. Но партийная цензура была начеку — детские книжки Чуковского казались ей слишком смешными и безыдейными.Сначала запретили «Крокодила», потому что там упоминался старорежимный милиционер. Затем «Муху-цокотуху» на «именины» — ведь это религиозный обряд. Придирались даже к тому, что муха с комаром на иллюстрации в книге слишком близко, внушая детям дурные мысли.

В 1928 году Чуковский попал из крупного калибра — сама Надежда Константиновна Крупская, вдова Ленина, в «Правде» называла его сказки «буржуазной мутью», балующей советских детей.Чуть раньше, в 1926 году, дочь Чуковского Лидия была арестована за участие в студенческом кружке и отправлена на два года в Саратов. А вскоре пришла другая, самая страшная беда — оказалось, что Мурочка, до этого часто болевшая, страдает неизлечимым туберкулезом костей. Девочка ослепла, не могла ходить, плакала от боли. Осенью 1930 года ее увезли в Алупку, в санаторий для детей, больных туберкулезом. Два года жизни Чуковского прошли как во сне: он ходил к больной дочери, старался ободрить ее, сочинял с ней стихи и рассказы.

11 ноября 1931 года Мура умерла на руках у отца: «Она улыбалась — странно было видеть ее улыбку на таком измученном лице… Она так и не договорила мне свой сон. Лежит плоско, серьезно и очень чуждо. Но руки изящные, благородные, одухотворенные. Я никогда не видел никого подобного этому. Похоронили ее там же, в Крыму. Чуковский сам опустил в могилу гроб, сделанный из сундука: «Своими руками. Легкий». , сели, стали читать, разговаривать, чувствуя всем своим существом, что похороны не самое страшное: ее двухлетняя смерть была гораздо мучительнее.

Он нашел в себе силы жить дальше. Именно после смерти Муры он стал всеобщим «дедушкой Корнеем», передав свою любовь к дочери остальным детям. В санатории Мурино с интересом общался с больными , записали их рассказы и написали повесть «Солнечная» — о том, как мальчики и девочки, несмотря на страшный диагноз, шутят, смеются, выращивают цветы и даже разоблачают «врагов народа». было о другом — о любви к жизни.

Чуковскому вдруг позволили критиковать «некоторые недостатки»: например, школьное образование, воспитавшее в детях «классовый подход » вместо знания и любви к изучаемому предмету. То, что учебники пишут о обожаемой им русской литературе неуклюжим канцелярским языком, Корней Иванович возмущался еще долго: «Если составители умышленно старались представить нашу литературу в самом безвкусном, неудобоваримом и неприглядном виде, то они добились своего.

Борьба Чуковского с «растяпами» из Наркомпроса встретила одобрение властей — Сталину нужны были аргументы для запланированной им «большой чистки» чиновничества. В январе 1936 года бывший опальный писатель был приглашен выступить на конференции по детской книге. Ему аплодировали. В эйфории Чуковский записал в своем дневнике: «Я хотел бы сделать для детской литературы в десять раз больше, чем мы сделали до сих пор. Я взял на себя задачу — дайте Детиздату 14 книг, и я отдам их, даже если умру».

В 1937 году, в день своего 55-летия, он сделал пометку: «Нагрузка небывалая. .. Но настроение ясное, праздничное». Однако настроение евро менялось: то одного, то другого знакомого Чуковского объявляли «врагами народа». Их участь едва не разделила его дочь — ее муж, талантливый физик Матвей Бронштейн, был расстрелян, а сама Лидия Корнеевна была спасена только потому, что по совету отца срочно уехала из Ленинграда. Сам Чуковский тоже получил немало доносов.Его фамилия значилась в списках на арест, но кто-то вычеркнул из них его и Маршака. Чуковский этого не знал и, как и многие тогда, держал наготове чемодан с вещами и тревожно прислушивался к шуму лифта по ночам.

Летом 1938 года он не выдержал постоянного напряжения и уехал из Ленинграда в подмосковное Переделкино, где ему в числе других писателей дали дачу. Вскоре он получил орден Трудового Красного Знамени; собирались дать еще более почетный орден Ленина, но злопамятный Николай Асеев, поэзию которого в свое время ругал Чуковский, напомнил начальству, что Корней Иванович когда-то печатался в юнкерской газете «Речь». Коллеги-литераторы не раз и позже пинали его — кто-то мстил за старые обиды, кто-то норовил стереть с конкурента премии, льготы и литературные заказы. Чуковского упрекали, например, в том, что он не ценил Маяковского — в то время это был почти приговор, он не интересовался современной советской литературой и «уважал только перевод с английского».

Корней Иванович, как всегда, спасал себя от забот работой — в своей знаменитой книге «Искусство перевода» он научил детей переводить книги.И не только преподавал — они с сыном Николаем переводили такие классические шедевры, как «Приключения Тома Сойера», «Принц и нищий», «Хижина дяди Тома», сказки Киплинга и Уайльда, пересказывали «Барона Мюнхгаузена» и «Робинзон Крузо».

Не слишком интересуясь политикой, он довольно спокойно встретил начало войны — убежденный пропагандой, считал, что могучая Красная Армия победит врага «малой кровью, могучим ударом». Родных он уверял, что Ленинград может не бояться бомбежек — «кто поднимет руку, чтобы бросить бомбу в Адмиралтейство или на улицу Росси?» Оба его сына сразу ушли на фронт: Николай всю войну прослужил в береговой обороне и вернулся героем, автором известного романа «Балтийское небо».

Младший, Борис, пропал без вести в московской милиции. В октябре 1941 года Чуковский с женой были эвакуированы в Ташкент. В «писательском эшелоне» его постоянно окружали дети, и, чтобы немного передохнуть, он вешал на дверь купе объявление: «Дети! Бедный седой Корнейчик устал.

В Ташкенте Корнею Ивановичу понравилось: «Живем мы здесь хорошо — сытно и уютно — лекции читаю, в газетах публикуюсь — мне очень нравится Ташкент — поэтический, самобытный город — весь в тополях — узбеки чудесный народ, нежный , вежливый.Вскоре к нему приехала Лидия Корнеевна с дочерью Люшей (ныне Елена Цезаревна Чуковская — известный литературовед, верная хранительница наследия матери и деда). Еще не зная о смерти Бориса, он беспокоился о сыновьях, ибо его любимый Ленинград, умирающий в тисках блокады. Новых книг не было написано, начатая сказка «Мы победим Бармалея» казалась плакатной и неуклюжей. Кроме того, писатель получил за нее новую перевязку — статья в газете «Правда» назвала сказку «пошлой и вредной стряпней», так как в ней героические борцы с фашизмом изображены в образах зверей и птиц.

Осенью 1942 года Чуковский вернулся из Ташкента. с трудом выселив занимавшего его квартиру офицера НКВД. В войне наступил перелом, но радость приближающейся победы омрачили новые страхи. Агенты «органов» в литературной среде передавали «политически вредные» высказывания Чуковского: «В условиях деспотической власти русская литература вымерла и почти погибла. Прошедший праздник Чехова, в котором я принимал участие, красноречиво показал какая пропасть лежит между досоветской литературой и литературой наших дней.

Тогда художник работал в полную силу своего таланта, теперь он работает, насилуя и унижая свой талант. Такие разговоры вели тогда многие литераторы, полные надежд на скорые перемены. Но их быстро указывали на место: в 1946 году, после «ждановского» указа о журналах «Звезда» и «Ленинград», попиравшего А Ахматовой и М. Зощенко началась борьба с «безродными космополитами».В то же время новая — и последняя — сказка Чуковского «Приключения Бибигона» была запрещена как «беспринципная и пошлая». Узнав об этом, он привычно записал в дневнике: «Так вот, опять на старости лет у меня голодный год». за комментарии к произведениям «революционных поэтов» Некрасова и Шевченко. Все чаще он чувствовал себя одиноким, никому не нужным стариком. Весной 1947 года в моем дневнике появилась запись: «Горько, горько что я больше не чувствую в себе никакого таланта, того самого, что дал мне возможность в шутку написать «Муху-цокотуха», «Мойдодыр» и т. д.совсем бросил меня.

Его 60-летие никто не заметил — не было ни гостей, ни поздравлений в газетах. Говорят, что в этот день Чуковский вышел на балкон Переделкинской дачи и, глядя в сторону Кремля, кричал: «Подожди, ты будешь будь и пятьдесят третьим, и шестьдесят четвертым, и восемьдесят вторым, и две тысячи одиннадцатым!» Если это правда, то Корней Иванович, никогда не отличавшийся политической бдительностью, был пророком почище Нострадамуса.

Чувство одиночества усугублялось положением в семье: Мария Борисовна, сломленная потерей детей, была больна не только физически, но и душевно. Об этом Чуковский мог говорить только с самыми близкими людьми. Например, с сыном: «У всей семьи складывается впечатление, что я невинный страдалец, замученный деспотизмом жены… Между тем это заблуждение. Никто из вас не знает, какую роль здесь сыграла моя тяжкая вина перед ней… Теперь она загубленный, больной человек — не моя ли это вина?

Мария Борисовна умерла в 1955 году.Без нее Чуковский казался осиротевшим: «Это горе совершенно меня раздавило». Даже хрущевская «оттепель», начавшаяся в стране и в литературе, не сняла ни одного болезненного ощущения, окончательно вернув читателей и к «Крокодилу», и к «Бибигону», и к «Муху-цокотуха». После Второго съезда Союза советских писателей, с его скучными официальными речами писателей из «сурковой массы» (секретарем Союза тогда был поэт Алексей Сурков), Чуковский не сомневался, что все либеральные послабления не продлятся. длинная.

Тем не менее, он продолжал писать. Я почти не выезжал из Переделкино, общался в основном с детьми — внуками и деревенскими ребятами. Он рассказывал им всякие сказки, заводил игры, а потом построил для них библиотеку, на полках которой его книги заняли ровное место. О Чуковском в те годы вспоминала детская писательница Наталья Ильина, сестра Маршака. Во время первой встречи она ожидала увидеть бессильного старика — ведь Чуковскому было уже под восемьдесят.Но перед ней предстал «худощавый веселый человек с белой прядью волос на лбу, с острым, смеющимся взглядом, с большими смуглыми руками, без единого признака старости…

С той минуты, как я попал в орбиту весёлого седовласого человека, меня завертело, как щепку… Так меня схватили за руку и потащили в глубь района, где много скамеек, — каждое лето здесь для детей разводят костер … Тут же, отпустив мою руку, Корней Иванович вскочил на скамейку, перебежал ее, засмеялся, спрыгнул, снова куда-то меня потащил, не помню, что он показывал на площадке, потом мы побежали к дом, только побежал, а он на одном дыхании, перешагивая длинными ногами по ступенькам, взлетел вверх по лестнице, я за ним. ..»

По давней привычке Чуковский скрывал свои чувства и переживания от посторонних. В 1965 году, потеряв сына Николая, он снова сплотился с силами и вернулся к делу, которого, как всегда, было много Была работа над теорией перевода, над произведениями о Некрасове, Уитмене, Блоке, над мемуарами, опубликованными в серии ЖЗЛ под названием «Современники».Были зарубежные командировки и вручение звания почетного доктора литературы в Оксфорде, где Корней Иванович прочитал своего «Крокодила» на латыни и произнес речь, которая начиналась словами:

«В юности я был маляром…» Была дружеская помощь многим литераторам, в том числе опальным Иосифу Бродскому и Александру Солженицыну. И, конечно, были встречи с детьми, которых до сих пор помнят в Переделкино. Однажды, например, он пришел в дом к философу Асмус и вовлек своих сыновей, чинно сидевших в углу, в соревнование — кто громче заорет. А потом сказал: «Я уйду отсюда. Это какой-то сумасшедший дом!» Поэт Валентин Берестов, выступая однажды в детском саду, удивился: дети почему-то считали, что писатель должен петь и танцевать. Выяснилось, что Чуковский был накануне в саду — «этот восьмидесятилетний патриарх поднял здесь такую волну радости, что она не утихла после его отъезда, а вновь поднялась, взяв заодно и меня».

Он мог обмануть взрослых: например, отгородиться от назойливых поклонников: «Скажи, что меня нет, что я умер!» Но он не позволял ни себе, ни другим обманывать детей. А лени, расхлябанности, снисходительности к себе он терпеть не мог — он ругал, например, поэтессу Маргариту Алигер: «Настроения нет, и ты не работаешь? Вы можете себе это позволить? Вы живете богато! И, признаться, я думал, что вы настоящий профессионал, работающий в первую очередь и невзирая ни на что.Он сам был именно таким профессионалом и работал до последних дней — даже в больнице, куда его положили с вирусным гепатитом, дописывая статью об Уитмене. Правда, писать уже не мог — диктовал.

Корней Чуковский умер 28 октября 1969 года. На похоронах литературовед Юлиан Оксман сказал: «Он умер последним человеком, которого еще немного стеснялись». В то время у многих возникло ощущение, что «связь времен разорвалась », что на смену поколению Чуковского пришли люди с совсем другими принципами — или вовсе без них.Сейчас тех людей уже нет, а дети по-прежнему читают «Крокодила», «Телефона» и «Айболита». «Украденное солнце», «Мойдодыр», «Таракан», «Федорово горе», не подозревая, что некоторые из этих произведений были написаны почти сто лет назад.

Николай Корнейчуков родился 19 (31) марта 1882 года в Петербурге. Часто встречающаяся дата его рождения 1 апреля появилась из-за ошибки при переходе на новый стиль (добавлено 13 дней, а не 12, как положено для XIX века).

Писатель много лет страдал от «незаконнорожденности»: его отцом был Эммануил Соломонович Левенсон, в семье которого жила прислугой мать Корнея Чуковского — полтавская крестьянка Екатерина Осиповна Корнейчукова из рода порабощенных украинских казаков.

Родители Чуковского прожили вместе в Петербурге три года, у них родилась старшая дочь Мария (Маруся). Вскоре после рождения второго ребенка, Николая, отец оставил внебрачную семью и женился на «женщине своего круга», а мать переехала в Одессу. Там мальчика отдали в гимназию, но в пятом классе его отчислили из-за низкого происхождения. Эти события он описал в своем автобиографическом рассказе «Серебряный герб», где искренне показал несправедливость и социальное неравенство общества эпохи заката Российской империи, с которыми ему пришлось столкнуться в детстве.

По метрике Николай и сестра его Мария, как незаконнорожденные, не имели отчества; в других документах дореволюционного периода отчество его указывалось по-разному — «Васильевич» (в свидетельстве о браке и крещении сына Николая, позже в биографиях в составе «настоящего имени»; дано крестный), «Степанович», «Эммануилович», «Мануилович», «Емельянович», сестра Маруся носила отчество «Эммануиловна» или «Мануиловна».С самого начала своей литературной карьеры Корнейчуков пользовался псевдонимом «Корней Чуковский», к которому позже присоединилось вымышленное отчество — «Иванович». После революции сочетание «Корней Иванович Чуковский» стало его настоящим именем, отчеством и фамилией.

Его дети — Николай, Лидия, Борис и Мария (Мурочка), умершие в детстве, которым посвящены многие детские стихи их отца, — носили (по крайней мере, после революции) фамилию Чуковских и отчество Корнеевич/Корнеевна.

Журналистика до революции

С 1901 года Чуковский стал писать статьи в «Одесские ведомости». С литературой Чуковского познакомил его близкий друг по гимназии, журналист В.Е. Жаботинский. Жаботинский также был поручителем жениха на свадьбе Чуковского и Марии Борисовны Гольдфельд.

Затем в 1903 году Чуковский был командирован корреспондентом в Лондон, где основательно ознакомился с английской литературой.

Вернувшись в Россию во время революции 1905 года, Чуковский попал в плен к революционным событиям, побывал на броненосце «Потемкин», начал издавать в Петербурге сатирический журнал «Сигнал».Петербург. Среди авторов журнала были такие известные писатели, как Куприн, Федор Сологуб и Тэффи. После четвертого номера его арестовали за «оскорбление величества». Его защищал известный адвокат Грузенберг, который добился оправдательного приговора.

В 1906 году Корней Иванович приехал в финский город Куоккала (ныне Репино Курортного района Санкт-Петербурга), где близко познакомился с художником Ильей Репиным и писателем Короленко. Именно Чуковский убедил Репина серьезно отнестись к своему творчеству и подготовить книгу воспоминаний «Далекое близкое».Чуковский прожил в Куоккале около 10 лет. От сочетания слов Чуковский и Куоккала образовалось «Чукоккала» (придумано Репиным) — название рукописного юмористического альманаха, который Корней Иванович хранил до последних дней жизни.

В 1907 году Чуковский опубликовал переводы Уолта Уитмена.Книга стала популярной, что повысило известность Чуковского в литературной среде.Чуковский стал влиятельным критиком, громил бульварную литературу (статьи о Лидии Чарской, Анастасии Вербицкой, Нате Пинкертон и др.), остроумно защищал футуристов — и в статьях, и в публичных лекциях — от нападок традиционной критики (он познакомился с Маяковским в Куоккале и позже подружился с ним), хотя сами футуристы не всегда ему за это благодарны; выработал свою узнаваемую манеру (реконструкция психологического облика писателя на основе многочисленных цитат из него).

В 1916 году Чуковский вновь посетил Англию с делегацией Государственной Думы. В 1917 г. вышла книга Паттерсона «С еврейским отрядом в Галлиполи» (о еврейском легионе в английской армии) под редакцией и с предисловием Чуковского.

После революции Чуковский продолжал заниматься критикой, издав две самые известные свои книги о творчестве современников — «Книгу об Александре Блоке» (Александр Блок как человек и поэт) и «Ахматова и Маяковский». Обстоятельства советского времени оказались неблагодарными для критических действий, и Чуковскому пришлось зарыть этот талант в землю, о чем он потом сожалел.

Литературная критика

С 1917 года Чуковский засел за многолетнюю работу о Некрасове, своем любимом поэте.Его усилиями был издан первый советский сборник стихов Некрасова. Чуковский закончил работу над ним только в 1926 году, переработав множество рукописей и снабдив тексты научными комментариями. Монография «Мастерство Некрасова», изданная в 1952 году, много раз переиздавалась, а в 1962 году Чуковский был удостоен за нее Ленинской премии. После 1917 года удалось опубликовать значительную часть стихов Некрасова, ранее либо запрещенных царской цензурой, либо на которые «запретили» правообладатели.Около четверти известных ныне поэтических строк Некрасова пустил в оборот Корней Чуковский. Кроме того, в 1920-х годах он обнаружил и издал рукописи некрасовских прозаических произведений («Жизнь и приключения Тихона Тросникова», «Худой человек» и др.). По этому поводу в литературных кругах даже сложилась легенда: литературовед и еще один исследователь и биограф Некрасова В.Е. Евгеньев-Максимов, завидовавший деятельности «конкурента», каждый раз, встречаясь с Чуковским, спрашивал его: «Ну, Корней Иванович, сколько вам сегодня еще строк Некрасова? вы написали?

Помимо Некрасова, Чуковский занимался биографией и творчеством ряда других писателей XIX века (Чехова, Достоевского, Слепцова), к которым, в частности, относится его книга «Люди и книги шестидесятников». посвящена, участвовал в подготовке текста и редактировании многих публикаций. Чуковский считал Чехова самым близким своим писателем по духу.

Детские стихи

Увлечение детской литературой, прославившее Чуковского, началось относительно поздно, когда он уже был известным критиком. В 1916 году Чуковский составил сборник «Ёлка» и написал свою первую сказку «Крокодил».

В 1923 году были опубликованы его знаменитые сказки «Мойдодыр» и «Таракан».

В жизни Чуковского было еще одно увлечение — изучение психики детей и того, как они овладевают речью.Свои наблюдения за детьми, за их словесным творчеством он зафиксировал в книге «От двух до пяти» (1933).

Чуковский в 1930-е годы

Среди партийных критиков и редакторов возник термин «Чуковщина». В декабре 1929 года «Литературная газета» опубликовала письмо Чуковского, в котором он отказывался от сказок и обещал создать сборник «Веселая колхозия». Чуковский очень расстроился из-за отречения и в итоге не выполнил обещанного. 1930-е годы ознаменовались двумя личными трагедиями Чуковского: в 1931 году после тяжелой болезни умерла его дочь Мурочка, а в 1938 году был расстрелян муж дочери Лидии, физик Матвей Бронштейн (писатель узнал о смерти зятя -закон только после двух лет хлопот в органах).

Прочие произведения

В 1930-е годы Чуковский много занимался теорией художественного перевода («Искусство перевода» в 1936 г. было переиздано еще до начала войны, в 1941 г., под названием «Высокое искусство»). Русский (М. Твен, О. Уайльд, Р. Киплинг и др., в том числе в форме «пересказов» для детей).

Начинает писать мемуары, над которыми работал до конца жизни («Современники» в серия «ЖЗЛ»). «Дневники 1901-1969» изданы посмертно.

Чуковский и Библия для детей

В 1960-е годы К. Чуковский начал пересказ Библии для детей. Для этого проекта он привлекал писателей и литераторов и тщательно редактировал их произведения. Сам проект был очень сложным из-за антирелигиозной позиции советской власти… В частности, от Чуковского потребовали, чтобы слова «Бог» и «евреи» не упоминались в книге; стараниями писателей для бога был придуман псевдоним «Чародей Яхве».Книга под названием «Вавилонская башня и другие древние легенды» вышла в издательстве «Детская литература» в 1968 году. Однако весь тираж был уничтожен властями. Первое доступное читателю книжное издание состоялось в 1990 году в издательстве «Карелия» с иллюстрациями Гюстава Доре. В 2001 году издательства «Росман» и «Стрекоза» начали издавать книгу под названием «Вавилонская башня и другие библейские легенды».

Последние годы

В последние годы Чуковский — всенародный любимец, лауреат ряда государственных наград и кавалер орденов, одновременно поддерживал контакты с диссидентами (Александр Солженицын, Иосиф Бродский, Литвиновы; его дочь Лидия также была видным борцом за права человека).На даче в Переделкино, где он постоянно жил в последние годы, он устраивал встречи с окрестными детьми, беседовал с ними, читал стихи, приглашал на встречи известных людей, знаменитых летчиков, художников, писателей, поэтов. Переделкинские дети, давно уже ставшие взрослыми, до сих пор помнят эти детские посиделки на даче Чуковского.

В 1966 году подписал письмо 25 деятелей культуры и науки генеральному секретарю ЦК КПСС Л. И.Брежнев против реабилитации Сталина.

Корней Иванович умер 28 октября 1969 года от вирусного гепатита. На даче в Переделкино, где писатель прожил большую часть жизни, сейчас действует его музей.

Из воспоминаний Ю.Г. Оксман:

Похоронен на кладбище в Переделкино.

Семья

Жена (с 26.05.1903) — Мария Борисовна Чуковская (урожденная Мария Арон-Беровна Гольдфельд, 1880-1955). Дочь бухгалтера Арона-Бера Рувимовича Гольдфельда и домохозяйки Тубы (Таубы) Ойзеровны Гольдфельд.
- Сын — поэт, писатель и переводчик Николай Корнеевич Чуковский (1904-1965). Жена — переводчица Марина Николаевна Чуковская (1905—1993).
- Дочь — писатель и диссидент Лидия Корнеевна Чуковская (1907-1996). Ее первым мужем был литературовед и историк литературы Цезарь Самойлович Вольпе (1904-1941), вторым — физик и популяризатор науки Матвей Петрович Бронштейн (1906-1938).
- Сын — Чуковский Борис Корнеевич (1910-1941), погиб в годы Великой Отечественной войны.
- Дочь — Мария Корнеевна Чуковская (1920-1931), героиня детских стихов и рассказов отца.
  - Внучка — Костюкова Наталья Николаевна (Чуковская), Тата, (1925 г.р.), микробиолог, профессор, доктор медицинских наук, Заслуженный деятель науки РФ.
  - Внучка — литературовед, химик Елена Цезаревна Чуковская (1931 г.р.).
  - Внук — Чуковский Николай Николаевич, Гуля, (1933 г.р.), инженер связи.
  - Внук — кинооператор Евгений Борисович Чуковский (1937-1997).
  - Внук — Дмитрий Чуковский (1943 г.р.), муж известной теннисистки Анны Дмитриевой.
    - Правнучка — Шустицкая Мария Ивановна, 1950 г.р., врач анестезиолог-реаниматолог.
    - Правнук — Костюков Борис Иванович, (1956-2007), историк-архивист.
    - Правнук — Костюков Юрий Иванович, (1956 г.р.), врач.
    - Правнучка — Чуковская Марина Дмитриевна (1966 г.р.),
    - Правнук — Чуковский Дмитрий (1968 г.р.), главный продюсер дирекции спортивных каналов «НТВ-Плюс».
    - Правнук — Чуковский Андрей Евгеньевич, (1960 г. р.), химик.
    - Правнук — Чуковский Николай Евгеньевич, 1962 г.р.
Племянник — математик Владимир Абрамович Рохлин (1919-1984).

Адреса в Санкт-Петербурге — Петрограде — Ленинграде

Август 1905 — 1906: Академический переулок, 5;
1906 — осень 1917: доходный дом — ул. Коломенская, 11;
осень 1917 — 1919: Доходный дом И.Е. Кузнецова — Загородный проспект, 27;
1919-1938: доходный дом — Манежный переулок, 6.
1912 год: приобретена дача на имя К.И. Вот как современники описывают расположение этой дачи:

Награды

Чуковский награжден орденом Ленина (1957), тремя орденами Трудового Красного Знамени, медалями. В 1962 году он был удостоен Ленинской премии в СССР, а в Великобритании ему была присуждена степень доктора литературы Honoris causa Оксфордского университета.

Список работ

Список

Сказочные сказки

Королевство собак (1912)
Crocodile (1916)
Таракан (1921)
Moidodyr (1923)
Moidodyr (1923)
Чудо (1924)
Fly-Tsokotukha 1924)
Barmaley (1925)
Путаница (1926)
Fedorino Corie (1926)
Телефон (1926)
Телефон (1926)
Украденное Солнце (1927)
Aibolit (1929)
English Народные песни
Toptygin и Lisa (1934)
Победить Бармалея! (1942)
Приключения Бибигона (1945-1946)
Топтыгин и Луна
Цыпочка
Что делала Мура, когда ей читали сказку «Чудо-дерево»
Приключения белой мышки

Стихов для детей

Glutton
Слон читает
Zakalyaka
Phylet
Eygehogs
сэндвич
Fedotka
Черепальная черепаха
Pigs
Сад
Бедные сапоги
Camel
Головастики
Бебек
Радость
Прапраправнуки
Муха в ванне
Курочка

Истории

Солнышко
Серебряный герб

Переводческое дело

Основы художественного перевода (1919, 1920)
Искусство перевода (1930, 1936)
Высокое искусство (1941, 1964, 1966)

Дошкольное образование

Воспоминания

Чукоккала
Современники
Воспоминания о Репине
Юрий Тынянов
Борис Житков

Статьи

История моего «Aibolit»
Как написано «Fly-Tsokotukha»
Признания старого рассказчика
Чукоккала Page
о Шерлоке Холмс
Verbitskaya (она позже — Nate Pinkerton)
Лидия Чарская

Издания очерков

Чуковский К. I. Собрание сочинений в шести томах. — М.: Художественная литература, 1965-1969.
Чуковский К.И. Произведения в двух томах. — М.: Правда — Огонёк, 1990. / сб. и общая редакция Е.Ц. Чуковская
Чуковский К.И. Собрание сочинений в 5 томах. — М.: Терра — Книжный клуб, 2008.
Чуковский К.И. Чукоккала. Рукописный сборник Корнея Чуковского / Предисловие. И. Андроникова; Комментарий. К. Чуковский; Собрано, подготовлено. текст, прим. Е. Чуковская. — 2-е изд. обр. — М .: Русский путь, 2006. – 584 с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-85887-280-1.

Экранизации произведений

1927 «Таракан»
1938 Доктор Айболит (реж. Владимир Немоляев)
1939 «Мойдодыр» (реж. Иван Иванов-Вано) (реж. Владимир Полковников)
1941 «Бармалей» (реж. Леонид Амальрик, Владимир Полковников)
1944 «Телефон_ (мультфильм)» (реж. Михаил Цехановский)
1954 «Мойдодыр» (реж. Иван Иванов-Вано)
1963 «Таракан»
1966 «Айболит-66» (реж. Ролан Быков)
1973 «Айболит и Бармалей» (реж. Наталья Червинская)
19316 1974 горе «Федорино» Путаница»
1984 «Ваня и крокодил»
1985 Доктор Айболит (реж. Давид Черкасский)

Избранные цитаты

О К.И. Чуковского

Чуковская Л.К. В память о детстве: Мой отец Корней Чуковский. — М.: Время, 2012. — 256 с., ил. — 3000 экз., ISBN 978-5-9691-0723-6

Годы жизни: с 31.03.1882 по 28.10.1969

Русский советский писатель, поэт, прозаик, переводчик, литературовед, публицист, критик, доктор филологических наук. Его замечательные сказки для детей до сих пор знают и любят в каждой семье.

Настоящее имя Николай Васильевич Корнейчуков.Родился в Петербурге в небогатой семье (отчество — Васильевич — по имени крестившего его священника).

Отец, петербургский студент Эммануил Левенсон, в семье которого мать Чуковского была прислугой, через три года после рождения Коли оставил ее, сына и дочь Марусю. Они двинулись на юг.

Детство провел в Одессе и Николаеве. В Одесской гимназии он познакомился и подружился с Борисом Житковым, в будущем тоже известным детским писателем.Чуковский часто бывал в доме Житкова, где пользовался богатой библиотекой, собранной родителями Бориса.

Но будущий поэт был исключен из гимназии за «низкое» происхождение особым указом (известным как «указ о поварских детях»). Но юноша не сдавался, учился самостоятельно, изучал английский и французский языки и сдал экзамены, получив аттестат зрелости.

Чуковский с ранних лет начал интересоваться поэзией: писал стихи и даже поэмы.А в 1901 году появилась его первая статья в газете «Одесские известия», где его вел старший товарищ по гимназии, впоследствии известный мыслитель и политический деятель, идеолог сионистского движения Владимир Жаботинский.

Писал статьи на самые разные темы — от философии до фельетонов. В 1903-1904 годах в качестве корреспондента этой газеты Чуковский жил в Лондоне, посылая свои статьи и заметки в Россию, а также почти ежедневно посещая бесплатный читальный зал библиотеки Британского музея, где запоем читал английских писателей, историков, философы, публицисты, те, кто помогал ему выработать собственный стиль, который впоследствии был назван «парадоксальным и остроумным». Там же он познакомился с Артуром Конан Дойлем, Гербертом Уэллсом и другими английскими писателями.

После возвращения поселился в Петербурге, занялся литературной критикой, сотрудничал в журнале «Весы». Затем организовал сатирический журнал «Сигнал». (на средства солиста Большого театра Л. Собинова), где размещались карикатуры и стихи антиправительственного содержания. Журнал был репрессирован за «пороча на существующие порядки», издатель был приговорен к шести месяцам лишения свободы. был оправдан судом, некоторое время провел в камере предварительного заключения, где переводил стихи Уолта Уитмена.В 1907 году эти переводы были изданы отдельной книгой. Постепенно имя Чуковского стало широко известно.

Его острые критические статьи и очерки публиковались в периодической печати, а впоследствии составили книги «От Чехова до наших дней» (1908), «Критические рассказы» (1911), «Лица и маски» (1914), «Футуристы» ( 1922).

Творческие интересы Чуковского постоянно расширялись, его творчество со временем приобретало все более универсальный, энциклопедический характер. В 1912 году писатель поселился в финском городке Куоккола, где подружился с И.Репин, В. Короленко, Л. Андреев, А. Толстой, В. Маяковский и другие. Все они впоследствии стали персонажами его мемуарных книг и очерков, а альманах Чукоккала (название было придумано Репиным), в котором свои творческие автографы оставили десятки знаменитостей — от Репина до А. И. Солженицына, — со временем превратился в бесценный культурный памятник. памятник.

Семья Чуковских жила в Куоккале до 1917 года. У них было трое детей — Николай, Лидия (впоследствии оба стали известными писателями, а Лидия — еще и известная правозащитница) и Борис (погиб на фронте в первые месяцы Великая Отечественная Война).В 1920 году уже в Петербурге родилась дочь Мария (Мура — она была «героиней» многих детских стихотворений Чуковского), которая умерла в 1931 году от туберкулеза.

В 1916 году по приглашению Горького Чуковский возглавил детский отдел издательства «Парус». Потом он сам начинает писать детские стихи, а затем и прозу.

Поэтические сказки «Крокодил» (1916), «Мойдодыр» и «Таракан» (1923), «Муха-Цокотуха» (1924), «Бармалей» (1925), «Телефон» (1926), «Айболит» (1929) — остаются любимым чтением нескольких поколений детей.Однако в 20-х и 30-х гг. их жестко критиковали за «безыдейность» и «формализм»; был даже термин «Чуковщина».

От произведений для детей Чуковский логично перешел к изучению детского языка — и здесь его можно считать первооткрывателем. В 1928 году вышла книга «Маленькие дети», позже названная «От двух до пяти». Книга переиздавалась 21 раз и пополнялась каждым новым изданием.

А много лет спустя Чуковский вновь выступил в роли лингвиста — написал книгу о русском языке «Живой как жизнь» (1962), где зло и остроумно обрушились на чиновничьи штампы, «бюрократов».

Разносторонность интересов Чуковского выразилась в его литературной деятельности: переводы, изучение литературы для детей, детское словесное творчество. Его усилиями вышел первый советский сборник стихов Некрасова с научным комментарием «Некрасов как художник» (1922 г. ), был издан сборник статей «Некрасов» (1926 г.) А результатом многолетней исследовательской работы стала книга «Мастерство Некрасова» (1952 г.), за которую в 1962 г. автор получил Ленинскую премию.

Как переводчик Чуковский открыл для русского читателя У. Уитмена (которому он также посвятил свое исследование «Мой Уитмен»), Р. Киплинга, О. Уайльда. Переводил М. Твена, Г. Честертона, О. Генри, А. К. Дойла, У. Шекспира, пересказывал для детей «Робинзона Крузо», «Барона Мюнхгаузена», многие библейские сюжеты и греческие мифы… Параллельно изучал теорию перевода . Чуковскому принадлежит целая серия книг по переводческому мастерству: «Основы художественного перевода» (1919), «Искусство перевода» (1930, 1936), «Высокое искусство» (1941, 1968).

Чуковский изучал также русскую литературу 1860-х годов, произведения Шевченко, Чехова, Блока. В последние годы жизни он публиковал очерки о Зощенко, Житкове, Ахматовой, Пастернаке и многих других.

Сложность жизни Чуковского — с одной стороны, известного и признанного советского писателя, с другой — человека, не прощавшего власти, многого не приемлющего, вынужденного скрывать свои взгляды, постоянно беспокоящегося о его «диссидентская» дочь — все это открылось читателю только после публикации дневников писателя, где были вырваны десятки страниц, а о каких-то годах (типа 1938-м) не сказано ни слова.

В 1958 году Чуковский был единственным советским писателем, поздравившим Бориса Пастернака с присуждением Нобелевской премии; после этого крамольного визита к своему соседу в Переделкино он вынужден был написать унизительное объяснение.

К. Чуковский умер 28 октября 1968 года в возрасте 87 лет. Похоронен в селе Переделкино, где прожил много лет.

Сейчас в доме Чуковских находится музей, открытие которого также было связано с большими трудностями.В нем собраны редкие фотографии, связанные с его биографией, рисунки В. Маяковского, картины И. Репина, К. Коровина, гравюры 60-х годов XIX века — отголосок интереса к Некрасову и его эпохе. Книги на полках (а их много, книжные шкафы во все стены комнат от пола до потолка, их более 6 тысяч, и все они составляли рабочую библиотеку) отражают разностороннее литературное творчество Чуковского. интересы; многие из них с автографами авторов и бесчисленное количество пометок самого Корнея Ивановича.

Германофобия, как известно, с 1914 года охватила почти все слои российского общества. Я даже не говорю о бессмысленном переименовании Петербурга в Петроград. Писатель Л. Пантелеев вспоминал о «отпечатанных в типографии плакатах, которые висели на каждом участке парадной лестницы Пурышевского дома на Фонтанке, 54:
«Говорить по-немецки запрещено». смеете ли вы ходить здесь,
Говорите по-немецки?

В 1927 году СССР объявил войну сказкам вообще.Скажем, рассказы о самодельных скатертях, золотых яблоках и говорящих животных уводят советских детей от обыденности в мир буржуазных фантазий. Беспорядок! Айболит попал под нож цензуры. Четвертое издание Бармалея было запрещено. Мотив «неприемлем с педагогической точки зрения».

А в феврале 1928 года «Правда» опубликовала статью Крупской «О «Крокодиле» Чуковского»: «Такая болтовня есть неуважение к ребенку. Сначала его соблазняют пряниками — с забавными, невинными стишками и шуточными образами, а попутно позволяют проглотить какую-то муть, которая не пройдет для него бесследно.Я думаю, нашим ребятам не стоит давать Крокодила. ..»

Выступление вдовы Ленина означало в то время, по сути, запрет на профессию.

Через некоторое время Чуковский (его дочь тоже заболела туберкулезом ) опубликовал в Литературке письмо, в котором отрекся от сказок.

Он действительно не напишет ни одной сказки после этого.Но каждое новое поколение родителей много лет подряд продолжает укладывать детей спать,читая их вслух: «Лети, Муха-звенящая, золоченое брюхо…»

Корней Иванович был наполовину евреем

Премия писателя

В 1957 году Чуковскому была присвоена степень доктора филологических наук

Также в 1962 году он получил степень почетного доктора литературы Оксфордского университета.

Библиография

(1908)
(Критические рассказы) (1914)
Лица и маски (1914)
Люди и книги шестидесятников
Некрасов как художник (1922)
Футуристы (1922)

Сказки Чуковского можно читать с самого раннего детства…Стихи Чуковского со сказочными мотивами – прекрасные детские произведения, славящиеся огромным количеством ярких и запоминающихся персонажей, добрых и харизматичных, поучительных и в то же время любимых детьми.

Все без исключения дети любят читать стихи Чуковского, да что там говорить, взрослые тоже с удовольствием вспоминают любимых героев сказок Корнея Чуковского. И даже если вы не прочитаете их своему малышу, встреча с автором в детском саду на утренниках или в школе на уроках обязательно состоится.В этом разделе сказки Чуковского можно прочитать прямо на сайте, либо скачать любое из произведений в форматах .doc или .pdf.

О Корнее Ивановиче Чуковском

Корней Иванович Чуковский родился в 1882 году в Санкт-Петербурге. При рождении ему дали другое имя: Николай Васильевич Корнейчуков. Мальчик был незаконнорожденным, за что жизнь не раз ставила его в трудные ситуации. Отец ушел из семьи, когда Николай был еще совсем маленьким, и они с матерью переехали в Одессу.Однако и там его ждали неудачи: будущего писателя исключили из гимназии, так как он пришел «с самых низов». Жизнь в Одессе не была сладкой для всей семьи, дети часто недоедали. Николай все же проявил силу характера и сдал экзамены, готовясь к ним самостоятельно.

Чуковский опубликовал свою первую статью в «Одесских ведомостях», и уже в 1903 году, через два года после первой публикации, молодой писатель отправился в Лондон. Там он прожил несколько лет, работая корреспондентом и изучая английскую литературу… Вернувшись на родину, Чуковский издает собственный журнал, пишет книгу воспоминаний и к 1907 году прославился в литературных кругах, правда, еще не как писатель, а как критик. Корней Чуковский потратил много сил на написание произведений о других авторах, некоторые из них достаточно известны, а именно о Некрасове, Блоке, Ахматовой и Маяковском, о Достоевском, Чехове и Слепцове. Эти публикации внесли свой вклад в литературный фонд, но не принесли автору известности.

Стихи Чуковского.Начало творческого пути детского поэта

Тем не менее Корней Иванович остался в памяти как детский писатель, именно детские стихи Чуковского на долгие годы оставили ему имя в истории. Писать сказки автор начал довольно поздно. Первая сказка Корнея Чуковского «Крокодил», написана в 1916 году. Мойдодыр и Тараканище вышли только в 1923 году.

Мало кто знает, что Чуковский был прекрасным детским психологом, умел чувствовать и понимать детей, описывал все свои наблюдения и знания подробно и весело в специальной книге «От двух до пяти», впервые изданной в 1933 году.В 1930 году, пережив несколько личных трагедий, писатель большую часть времени стал уделять написанию мемуаров и переводам произведений зарубежных авторов.

В 1960-х Чуковский загорелся идеей преподнести Библию по-детски. К работе были привлечены и другие писатели, но первое издание книги было полностью уничтожено властями. Уже в 21 веке эта книга вышла в свет, и найти ее можно под названием «Вавилонская башня и другие библейские легенды.Последние дни жизни писатель провел на даче в Переделкино. Там он встречался с детьми, читал им собственные стихи и сказки, приглашал известных людей.

Чуковский Корней Иванович (1882-1969) — русский поэт и детский писатель, журналист и литературовед, переводчик и литературовед.

Детство и юность

Корней Чуковский — псевдоним поэта, настоящее имя — Николай Васильевич Корнейчуков. Он родился в Петербурге 19 марта 1882 года.Его мать, полтавская крестьянка Корнейчукова Екатерина Осиповна, работала прислугой в семье богатого врача Левенсона, приехавшего в Петербург из Одессы.

Служанка Катерина три года жила в незаконном браке с сыном хозяина, студентом Эммануилом Соломоновичем, родила от него двоих детей — старшую дочь Марусу и мальчика Николая.

Однако против связи сына с крестьянкой выступил отец Эммануэля. Левенсоны были владельцами нескольких типографий в разных городах и такой неравный брак никак не мог стать законным.Вскоре после рождения будущего поэта Эммануил Соломонович оставил Екатерину и женился на женщине своего круга.

Мать Корнея Чуковского с двумя маленькими детьми была вынуждена уехать в Одессу. Здесь, на Новорыбной улице, они поселились в небольшом флигеле. Все детство маленького Николая прошло в Николаеве и Одессе. Как вспоминает о своих юных годах поэт: «Мама нас воспитала демократически — нуждою» … Много лет Екатерина Осиповна хранила и часто смотрела на фотографию бородатого мужчины в очках и при этом приговаривала детей: «Не сердитесь на свою папку, он хороший человек. … Эммануил Соломонович иногда помогал Катерине деньгами.

Однако маленький Коля очень стеснялся своей незаконнорожденности и страдал от этого. Ему казалось, что он самый неполный человек на земле, что он самый единственный на планете, рожденный вне закона.Когда другие дети говорили об отцах и дедушках и бабушках, Коля краснел, начинал что-то выдумывать, лгать и путаться, а потом ему казалось, что все шепчутся за его спиной о его незаконном источник.Он так и не смог простить отцу его несчастное детство, бедность и клеймо «безотцовщины».

Корней Иванович очень любил свою мать и всегда вспоминал о ней с теплотой и нежностью. С раннего утра и до позднего вечера она стирала и гладила других людей, чтобы заработать денег и накормить детей, при этом успевая вести хозяйство и готовить вкусную еду. Их комнатка во флигеле всегда была уютной и чистой, даже нарядной, потому что было много цветов и везде были вышитые узорами занавески и полотенца.Все всегда сверкало, мама была необыкновенной чистоплотностью и вкладывала свою широкую украинскую душу в их маленькое жилище. Она была неграмотной крестьянкой, но приложила все усилия, чтобы ее дети были образованными.

В пять лет мать отдала Колю в детский сад мадам Бехтеевой. Он хорошо помнил, как они рисовали там картинки и маршировали под музыку. Затем мальчик пошел учиться во вторую Одесскую гимназию, но после пятого класса был отчислен из-за низкого происхождения.Затем он занялся самообразованием, выучил английский язык и прочитал много книг. Литература вторглась в его жизнь и полностью завладела сердцем мальчика. Каждую свободную минуту он бегал в библиотеку и жадно читал без разбора.

У Николая было много друзей, с которыми он ходил на рыбалку или запускал воздушного змея, лазил по чердакам или, прячась в больших мусорных баках, мечтал о путешествиях в дальние страны. .. Он пересказывает мальчишкам прочитанные им книги Жюля Верна и романы Эмара.

Чтобы помочь матери, Николай пошел работать: чинил рыболовные сети, расклеивал театральные афиши, красил заборы.Однако чем старше он становился, тем меньше ему нравилась буржуазная Одесса, он мечтал уехать отсюда в Австралию, для которой преподавал иностранный язык.

Журналистская деятельность

Помолодев и отрастив усы, Николай пытался заняться репетиторством, но никак не мог набраться должной солидности. С обучаемыми детьми он вступал в споры и беседы о тарантулах и способах изготовления стрел из тростника, учил их играть в разбойников и пиратов.Как педагог он не преуспел, но тут на помощь пришел друг ─ журналист Володя Жаботинский, с которым они были «неразлучны» с самого детского сада. Он помог Николаю устроиться в популярную газету «Одесские новости» репортером.

Когда Николай впервые пришел в редакцию, в его дырявых штанах была огромная дыра, которую он прикрыл большой и толстой книгой, взятой с собой именно для этой цели. Но очень скоро его публикации стали настолько популярными и любимыми среди читателей газет, что он стал зарабатывать по 25-30 рублей в месяц.По тем временам это были вполне приличные деньги. Сразу же под своими первыми статьями молодой автор стал подписываться псевдонимом — Корней Чуковский, позже к нему добавилось еще одно вымышленное отчество — Иванович.

Командировка в Англию

Когда выяснилось, что во всей редакции английский знает только один Корней, руководство предложило ему поехать в командировку в Лондон в качестве корреспондента. Молодой человек совсем недавно женился, семье нужно было встать на ноги, и его соблазнила предложенная зарплата — 100 рублей в месяц.Вместе с женой Чуковский уехал в Англию.

Его статьи на английском языке публиковались в издательствах «Одесские новости», «Южное обозрение» и нескольких киевских газетах. Со временем гонорары из России стали поступать в Лондон на имя Чуковского нерегулярно, а затем и вовсе прекратились. Жена была беременна, но из-за отсутствия денег Корней отправил ее к родителям в Одессу, а сам остался в Лондоне, подрабатывая.

Чуковскому очень нравилась Англия.Правда, поначалу никто не понимал его языка, который выучили самостоятельно. Но для Корнея это не было проблемой, он совершенствовал ее, с утра до ночи занимаясь в библиотеке Британского музея. Здесь он нашел подработку переписыванием каталогов, а заодно читал Теккерея и Диккенса в оригинале.

Творческий литературный путь

К революции 1905 года Чуковский вернулся в Россию и полностью погрузился в происходящие события. Дважды он посещал повстанческий броненосец «Потемкин».Затем он уехал в Петербург и начал издавать там сатирический журнал «Сигнал». Он был арестован за «оскорбление величества», провел под арестом 9 суток, но вскоре его адвоката оправдали.

После освобождения Корней какое-то время издавал журнал подпольно, но вскоре понял, что издательство ему не подходит. Он посвятил свою жизнь писательству.

Поначалу больше занимался критикой. Он писал очерки о Блоке и Бальмонте, Куприне и Чехове, Горьком и Брюсове, Мережковском и Сергееве-Ценском.С 1917 по 1926 год Чуковский работал над произведением о своем любимом поэте Некрасове, в 1962 году получил за него Ленинскую премию.

А когда он был уже достаточно известным критиком, к Корнею пришла страсть к детскому творчеству:

В 1916 году вышел его первый сборник детских стихов «Ёлка» и сказка «Крокодил».
В 1923 году были написаны «Таракан» и «Мойдодыр».
В 1924 году вышел в свет Бармалей.

Впервые в детских произведениях зазвучала новая интонация — малышей никто не учил.Автор шутливо, но в то же время всегда искренне радовался вместе с маленькими читателями красоте окружающего мира.

В конце 1920-х годов у Корнея Ивановича появилось новое увлечение — изучение психики детей и наблюдение за тем, как они овладевают речью. В 1933 году это вылилось в литературное произведение «От двух до пяти».

Советские дети выросли на его стихах и сказках, потом читали их своим детям и внукам. До сих пор многие из нас помнят наизусть:

«Федорино горе» и «Муху-цокотуху»;
Украденное Солнце и Путаница;
«Телефон» и «Айболит».

Почти все сказки Корнея Чуковского экранизированы.
Корней Иванович вместе со старшим сыном много переводил. Благодаря их трудам Советский Союз смог прочитать «Хижину дяди Тома» и «Приключения Тома Сойера», «Робинзон Крузо и барон Мюнхгаузен», «Принц и нищий», сказки Уайльда и Киплинга.

За свои творческие достижения Чуковский имел награды: три ордена Трудового Красного Знамени, орден Ленина, многочисленные медали и степень доктора Оксфордского университета.

Личная жизнь

Первая и единственная любовь пришла к Корнею Ивановичу в совсем юном возрасте. Она жила в Одессе на соседней улице еврейской семьи Гольдфельд. У главы семьи бухгалтера Арона-Бера Рувимовича и его жены, домохозяйки Тубы Ойзеровны, была дочь Мария. Чуковскому очень понравилась черноглазая и пухленькая девушка.

Когда выяснилось, что Маша к нему неравнодушна, Корней сделал ей предложение. Однако родители девушки были против этого брака.Отчаявшаяся Мария сбежала из дома, и в 1903 году влюбленные поженились. Это был первый, единственный и счастливый брак для обоих.

В семье было четверо детей, трое из них отец Корней Иванович Чуковский выжил.

В 1904 году у них родился первенец, сын Коля. Как и отец, всю жизнь занимался литературной деятельностью, став известным советским писателем Николаем Корнеевичем Чуковским. В годы Отечественной войны участвовал в обороне Ленинграда, оставался в блокадном городе… В 1965 году он внезапно скончался во сне. Смерть сына стала тяжелым ударом для 83-летнего Корнея Ивановича.

В 1907 году в семье Чуковских родилась дочь Лидия, которая тоже стала писательницей. Наиболее известными ее произведениями являются рассказы «Софья Петровна» и «Спуск под воду», а также значительное произведение «Записки об Анне Ахматовой».

В 1910 году у него родился сын Борис. В возрасте 31 года он погиб близ Бородинского поля, возвращаясь из разведки.Произошло это практически сразу после начала Великой Отечественной войны, осенью 1941 года.

Младшая дочь Мария в семье Чуковских родилась в 1920 году. Поздний ребенок был всеми безумно любим, ее ласково называли Мурочкой, она была она, ставшая героиней большинства детских рассказов и отцовских стихов. Но ближе к 10 годам девочка заболела, у нее был неизлечимый туберкулез костей. Малыш ослеп, перестал ходить и много плакал от боли. В 1930 году родители отвезли Мурочку в Алупкинский санаторий для детей, больных туберкулезом.

Два года Корней Иванович жил как во сне, ходил к больной дочери, вместе с ней сочинял детские стихи и сказки. Но в ноябре 1930 года девочка умерла на руках у отца; он собственноручно сделал для нее гроб из старого сундука. Мурочку похоронили там же, в Крыму.

Именно после ее смерти он передал свою любовь к дочери всем детям. СССР и стал всеобщим любимцем — дедушкой Корнеем.

Его жена Мария умерла в 1955 году, на 14 лет раньше своего мужа.Каждый день Корней Иванович ходил к ней на могилу и вспоминал счастливые минуты их жизни. Он явно помнил, что ее бархатная блузка, даже запах, их даты до рассвета, все радости и несчастья, которые им пришлось пройти вместе.

Две внучки и три внука продолжали семью знаменитого детского поэта, Корник Иванович имеет много великих внуков. Некоторые из них связали свою жизнь с творчеством, как дедушка, но есть другие профессии в семейном дереве Чуковской — доктор медицинских наук, продюсер управления спортивными каналами «NTV-Plus», инженер-коммуникаций, химик, оператор, историк -архивист, реаниматолог.

Последние годы жизни Корней Иванович жил в Переделкино на своей даче. Часто у себя дома он собирал детей, приглашал на такие встречи известных людей — художников, летчиков, поэтов и писателей. Детям очень нравились эти посиделки с чаем на даче у дедушки Корнея.

28 октября 1969 года Корней Иванович умер от вирусного гепатита. Похоронили его на кладбище в Переделкино.

На этой даче сейчас действующий музей писателя и поэта дедушки Корнея.

Наш день в Переделкино | Общий

МАРТА КУЛИ

Когда мне было под тридцать, когда я недолго жил в Москве, я иногда задавался вопросом, не слишком ли много слов в английском языке. Тоска и желание, например: так ли уж необходимо иметь и то, и другое? Разве не может быть достаточно одного гибкого слова? Может быть, хотят, чтобы сработало. Не нужен ; это было другое.

Наличие большого количества слов в нашем распоряжении в любом случае не пошло нам с Джеком на пользу.Мы были в тупике — мое слово для этого сейчас, хотя тогда я мог бы назвать его контрольно-пропускным пунктом . Думаю, Джек назвал бы это точкой выбора . В любом случае, хотя ни один из нас не боялся говорить, мы не могли найти общий язык, и наши разговоры становились все более напряженными. Мой муж хотел ребенка; Я хотел хотеть одного, что было не одно и то же. «Ты любишь приключения, — повторял Джек. Вы любопытный человек; вы всегда были открыты для новых впечатлений.Да, я продолжал отвечать, но мы говорим не о приключении. Мы можем выскочить из приключения, если оно не подходит; мы не можем сделать это с ребенком. Что вы подразумеваете под правильно ? Джек продолжал спрашивать, и хотя я пытался, я не мог дать ни ему, ни себе четкого ответа. Правый как в натуральный ? Как в очевидно ? Как в выполнимо ?

Один день в Переделкино — поездка на Женину дачу там, в середине 1990-х — изменил мою точку зрения.Конечно, слов было слишком много, но в решающие моменты их могло и не быть. А иногда слово было и в цель, и в цель, и ничего нельзя было с этим поделать.

Женя был другом Джека. Мой муж познакомился с ним семь или восемь лет назад в Хельсинки на конференции экспертов по общественной политике. Я помню, как Джек рассказывал мне, как какой-то русский журналист сделал заявление, которое его сильно разозлило, — как они какое-то время препирались из-за этого, а затем в баре вступили в один из тех откровенных обменов мнениями, которые превращают потенциальных антагонистов в в союзников на всю жизнь.

И я тоже помню, как Женя первый раз пришла к нам в квартиру в Вашингтоне. Мы пригласили кучу людей выпить. Женя привез с собой коробку конфет, едкий запах русских сигарет и ртутную энергию, которая не утихала весь вечер. Иногда он использовал свои сигареты как маленькие дубинки, дирижируя словами и тыкая воздух для выразительности. Хотя он не владел английским языком, он был исключительно живым собеседником, полным острых замечаний о кризисах своей страны.Мне нравилось, как он смеялся, слегка согнувшись, как будто у него болел живот.

В тот вечер присутствовали самые разные профессионалы, и американцы, и финны, и советские — журналисты, политтехнологи, правозащитники — и Женя ковырялся в мозгах. Было очевидно, что он мог точно сказать, какие люди знали, о чем говорили, а какие нет. Собрание оказалось в основном мужским; было немало борьбы за центральную сцену. Женя своим легким обаянием приковывал к себе всеобщее внимание.Его недавно избрали представителем на Съезде народных депутатов, и в конце вечера мы пили шампанское за его новую политическую карьеру. Несколько его русских друзей иронизировали в его честь: Не забывай нас, товарищ, теперь, когда ты у власти! Эй, никаких бегающих собак в , наш Конгресс ! Не ленитесь — нам все еще нужно, чтобы вы писали свои новостные колонки. Ты не в теме!

Женя в тот вечер снял с меня мерку, как и все остальные, но, в отличие от своих соотечественников, не был ко мне ни преувеличенно вежлив, ни равнодушен.Всякий раз, когда я бросал монетку, он обращал внимание. В то время я работал внештатным дизайнером книг, и Женя хотел знать, какие у меня расценки, какие у меня клиенты, как я справляюсь со взлетами и падениями самозанятости. Он был осторожным в таких вопросах. Деньги, по его словам, определенно заставляли мир вращаться — английское клише, которое ему нравилось, — «но шатко, — добавил он. Он произнес фразу «волобли вай» и выполнил преувеличенное вращение одной рукой, что заставило меня рассмеяться.

В течение этого вечера, я осознал себя из моего элемента. Джек руководил советско-американскими инициативами крупной экологической организации. Каждый год он совершал полдюжины поездок в Москву и Санкт-Петербург, и у него сложился более широкий круг русских и финских знакомых, чем я предполагал. Устрашенный двуязычной болтовней, я мало говорил. Вместо этого я расставил по гостиной тарелки с едой и бутылки с водкой, ловя обрывки споров и шуток.

В какой-то момент, Женя сделал свой путь ко мне сквозь туман сигаретного дыма.Взяв мои руки в свои, он поблагодарил меня с искренностью, которую я признал искренней, за приглашение.

Тебе здесь всегда рады, — сказал я ему. Просто потусоваться с нами двумя, если хочешь.

Он понял, что я серьезно, и что-то беззащитное шевельнулось на его лице. Я чувствовал, что это было связано с его потребностью в людях, с которыми ему не пришлось бы заниматься долгими объяснениями самого себя.

Хорошо, сказал он. Я буду, когда смогу.

В конце вечера, когда мы с Джеком загружали посудомоечную машину, я рассказал ему о моем коротком разговоре с его другом.Мой муж кивнул. Женя, по его словам, был парнем, который постоянно работал со словами и не любил тратить их впустую, особенно с друзьями. Больше всего он любил и скучал по тишине.

Вскоре после этого вечера случился путч 91 года в Москве, приход Ельцина к власти — все на ремонт , как говорят русские: на реконструкции. К середине 1990-х москвичи перестали осознавать облик своего города, свою работу, свою жизнь.

В моей собственной жизни в Вашингтоне тоже все было мрачно.С самого начала моих отношений с Джеком десятью годами ранее у меня были определенные желания: много места для передышки, надежная мера игривости, беззаботное чувство безопасности. Хотя я полагал, что брак удовлетворит эти желания, он казался им все более неуместным. Но так ли это было на самом деле? Мое хроническое беспокойство, ощущение надвигающейся ловушки — чем они были вызваны, в самом деле? К частым приходам и уходам Джека, его озабоченности работой? К часто утомительному характеру моих внештатных заданий? Или к моему двойственному вопросу о ребенке?

Я знал, что Джек ждал, пока мне что-то прояснится, после чего он предполагал, что я соглашусь на отцовство. Внутренне меня раздражало его терпение. Это позволило ему поверить, что он одержал верх — по крайней мере, один из нас знал, что лучше… Тем не менее, сказал я себе, мы были достаточно счастливы. Несмотря на напряженность, между нами была более чем приличная мера доброй воли и нежности. Нет смысла вбрасывать больше слов в то, что явно сопротивляется озвучиванию, по крайней мере, на данный момент.

Женя тем временем периодически появлялся в нашей жизни.

К этому времени своей карьеры он регулярно писал для одной из лучших независимых московских газет.Его ударом была преступность, все от молодежной преступности и проституции до преступности белых воротничков. Он писал статьи, разоблачающие коррупцию в ФСБ — аппарате государственной безопасности, — а также нарушения прав человека российской армией в Чечне. Я поражался риску, на который Женя шел: его квартиру несколько раз обыскивали, ему звонили с угрозами. Как только он начал исследовать связи между новыми капиталистами и старой номенклатурой, он часто был в разъездах не только потому, что этого требовали его исследования, но и из соображений личной безопасности: он слишком много знал о некоторых влиятельных людях. Время от времени он покидал свою квартиру, перемещаясь между домами друзей, чтобы уменьшить свою заметность.

Джек считал, что самым безопасным местом для Жени был, вероятно, российский Белый дом, где собирался Конгресс. Ситуация изменилась, конечно, после конституционного кризиса 1993 года, когда Ельцин приказал своим войскам штурмовать здание. В 1994 году Женя переехал на дачу своей газеты в Переделкино, уединенном подмосковном поселке, где жили многие известные российские писатели, художники и представители интеллигенции.Вскоре после переезда туда он приехал в Штаты, чтобы брать интервью. Однажды субботним днем он появился у нас дома, запыхавшись после нескольких дней беготни по собраниям. Как член партии «Яблоко» он теперь занимал место в только что созванной российской Думе, подвергая себя очередному вращению в политической рулетке.

Мы с Женей сидели на диване, Женя в кресле напротив. Пока он рассказывал нам, чем он занимался с тех пор, как мы виделись в последний раз, Женя наклонился ко мне, и я обняла его. Его тело гудело от энергии, но он казался ужасно усталым. В какой-то момент я погладила его по шее — маленький, глупый жест — и Джек, наблюдая, снисходительно улыбнулся нам обоим. Этот момент как будто что-то освободил в Жене.

Вы знаете, сказал он тихо, чего я действительно хочу, так это остаться дома в Переделкино и работать над своим романом. Это постоянно прерывается. Все остальное происходит так быстро, столько всего нужно сделать… но если я не дочитаю книгу, то буду считать свою жизнь потраченной впустую.

Однажды он упомянул, что начал художественное произведение, но я до сих пор не понимал, насколько это важно для него.

Почему бы тебе не отдохнуть от журналистики? Я попросил.

Как только я сказал это, я понял, как глупо звучало мое предложение. Женя немного поерзал; Я сжала его плечо, чтобы выразить свое огорчение.

Мне действительно нужно время для себя, сказал он, но я не могу этого сейчас. Это моя жизнь.

Через несколько минут он ушел от нас, направляясь на очередное интервью.

Той ночью, проснувшись после того, как Джек заснул, я устроил небольшую битву за свое чувство подлинности. Это моя жизнь , — сказал Женя. И мой? Фриланс занимал не менее пятидесяти часов в неделю. Полные выходные были редкостью ни для Джека, ни для меня. Мне очень хотелось сидеть за своим чертежным столом и делать наброски не для клиентов, а для себя. Чтобы больше не думать о шрифтах и кеглях, верхних и нижних колонтитулах, изображениях обложек и аннотациях, а просто рисовать все, что мне хочется. И что меня останавливало? О чем я хныкал, ради бога, о том, что у меня не было национального политического и экономического кризиса, такого как российский, который виноват в том, что я сбился с пути?

Джек имел в виду, я знал, ясный образ нашего будущего.Но его зарплаты не хватало на то, чтобы прожить нам двоим. Малыш или нет, мне придется продолжать работать, а потребности и графики моих клиентов всегда будут агрессивными и непредсказуемыми. Если бы я застрял дома, работая на фрилансе и воспитывая ребенка в основном один — вполне вероятно, что Джек продолжит свои частые поездки в Россию, не говоря уже о его долгих часах в своем офисе, — то мой чертежный стол наверняка запылился бы.

Это моя жизнь. Я знал, что имел в виду Женя: для него опасность и непредсказуемость были неизбежны.Его личный опыт навсегда переплетется с российским. Джек и я, напротив, построили жизнь, в которой нам не нужно было беспокоиться о том, что головорезы ворвутся в наш дом или нас подорвут в зоне боевых действий. По сравнению с Жениным путь наш был прямым.

В 1995 году, через несколько месяцев после беглого визита Жени, Джек позвонил мне из России с предложением. К этому времени он руководил дополнительным офисом своей организации в Москве. Новый экологический проект требовал его присутствия на долгосрочной основе; как бы я отнесся к тому, чтобы присоединиться к нему в российской столице на полгода или около того? Для меня это был бы шанс отдохнуть от фриланса.И чтобы мы переориентировались, как он выразился.

Он не стал уточнять, но я быстро согласился. Почему бы не переориентироваться, что бы это ни значило? Смена темпа пойдет нам на пользу. Пока я занималась домашними делами — сдавала квартиру в субаренду, уведомляла клиентов и друзей о своем отсутствии, — Джек снял нам небольшую квартирку в сорока пяти минутах от центра Москвы. Он переехал сам, а я приехал через несколько недель, в середине июня, с несколькими большими чемоданами и набором кассет для самостоятельного изучения русского языка.

Наш новый дом был полностью оклеен обоями, занавесками, мебелью и ковром коричневого цвета. В нем была неуклюжая кровать, капризная электрическая плита и ванная, которая отказывалась выглядеть и ощущаться чистой после многократных обливаний дезинфицирующими средствами. Из наших окон открывался вид на бесчисленные многоквартирные дома, одинаковые по размеру и уродливости, а также несколько массивных отопительно-вентиляционных установок, отдаленно напоминающих Три-Майл-Айленд. На горизонте мы могли разглядеть две сталинские «Семь сестер» — набор гигантских, странно угрожающих зданий, возвышавшихся над горизонтом центра Москвы.

Первые пару недель я учился пользоваться городским метро. Наступил июль, необычайно жаркий; несмотря на жару и пыль, я каждый день совершал длительные прогулки. Двигаясь по широким, шумным московским тротуарам, я часто чувствовал, что поселился в пузыре, прозрачном и невидимом для окружающих. Я никогда не носил солнцезащитные очки дома, но стал носить их здесь: они усиливали мое чувство замкнутости.

Время от времени кто-нибудь подходил ко мне и задавал вопрос на отрывистом русском языке. Хоть я и освоил несколько фраз, но в ответ на большинство вопросов я бормотал Я не знаю — Не знаю.Через некоторое время, когда эта фраза показалась мне неадекватной, я начал говорить Я не понимаю : Я не понимаю. Я, конечно, нет, и, кажется, никто другой тоже. Шоковая терапия, приватизация, кредиты под акции: вокруг нас эхом разносились громкие слова и фразы, выделенные жирным шрифтом, в большинстве своем тарабарщина для среднего россиянина. NA REMONT , кричали новые рекламные щиты по всему городу. Россия переживала обновление, преображение. Но кем и в чью пользу? Что же до нашей с Джеком переориентации?

Долгие прогулки по Москве быстро научили меня тому, что если мне придется пересечь широкий проспект, я с ума сойду, если побегу.Слишком много транспортных средств — не только автомобилей и автобусов, но и удивительно проворных грузовиков — мчались на большой скорости по главным магистралям города. Они никогда не остановятся из-за такого неспешного пешехода, как я.

Как я вскоре узнал, пешеходам приходилось спускаться под землю, чтобы пересечь главные проспекты Москвы. Они входили в нечто, называемое переходом. Одна лестница спускалась с тротуара в подземный переход, неизменно влажный и тускло освещенный верхними лампочками; другой набор лестниц будет подниматься из прохода на тротуар на противоположной стороне.Иногда переходы были короткими, так что можно было легко разглядеть пресловутый свет в конце тоннеля. Другие были такими длинными, что противоположная лестница представляла собой лишь бледное пятно.

В более длинных коридорах пожилые русские женщины часто устанавливают шаткие карточные столы, создавая импровизированные мини-маркеты. Здесь женщины торговали своими товарами, мешаниной из странных предметов, привезенных из своих домов. День за днем я проходил мимо бабушек, закутанных в шерстяные свитера, в сырых зловонных коридорах, каждая старуха надеялась сбросить чашки и блюдца, стеклянную посуду, подсвечники, ноты, сигареты и книги. Перестройка и демократия перевернули и без того ненадежную жизнь этих граждан; не сводя концы с концами, они брали содержимое прошлого и сбрасывали его не на помойку, а под улицу, на продажу тому, кто больше заплатит.

Однажды днем, отдыхая после долгой прогулки, я нашел слово переход . Среди его синонимов были пересечения , побега и перехода . Возможно, подумал я, тусклые подземные переходы были ничейной территорией, не подчиняющейся никаким правилам, никому не принадлежащей.Потом мне пришло в голову, что ни коричневая квартира, в которой я сейчас поселился, ни та знакомая, которую я оставил в Штатах, не были моим домом, а я копал туннель — , переход, переход, бегство? — кто знал где.

Джек тем временем тушил пожар в своем московском офисе.

Каждый день приносил большие и маленькие проблемы: ненадежные телефонные системы, новые сотрудники из России, которые не знали, как работает расчетный счет, компьютерные принтеры, для которых невозможно было найти сменные картриджи. Глядя, как мой муж суетится изо дня в день, я чувствовала зависть, восхищение и растущее нетерпение. Повседневная жизнь Джека имела структуру; что касается меня, то всякий раз, когда я сталкивался с чистым листом бумаги для набросков, казалось, что на нем невидимыми чернилами был нацарапан вопрос: Какого черта ты здесь делаешь?

Набросал, порвал наброски, набросал еще. Отвлекшись, я выбежал на улицу для бесцельных прогулок, откуда вернулся весь в пыли. За солнцезащитными очками я наблюдал и слушал русских вокруг меня, пока мой разум рисовал их недоумения.Ходьба была паллиативной. Мне не нужно было проектировать что-то основательное, не нужно было связывать изображения с текстом, не нужно было придумывать обложку. Все, что мне нужно было сделать, это набрасывать свои мысли во время ходьбы, а затем стирать их, если я хотел.

В середине августа Джек позвонил Жене. Мы оставили ему сообщения, которые не были возвращены, и выяснили, что его нет в стране, а он, как оказалось, был. Когда он, наконец, ответил на звонок Джека, он рассказал об аварии, в которой он побывал, недалеко от Грозного, освещая репортаж в Чечне.Мина разорвалась довольно близко от него, и контузия заставила его вернуться в Переделкино для отдыха.

Иди сюда в гости, приказал он. Я хочу тебя увидеть! В субботу в полдень езжайте на Киевский вокзал и садитесь на поезд до Переделкино. — На даче будут еще друзья, — добавил он. Он устраивал себе маленькую вечеринку по случаю дня рождения: ему только что исполнилось сорок пять. Джек охотно принял приглашение, и я был этому рад. Вечеринка у Жени принесет облегчение — хотя бы от городской жары.

Назначенный день катился, милосердно умеренный. Прежде чем отправиться на вокзал, мы зашли в западный супермаркет, где Джек настоял на покупке воды в бутылках, свежезажаренного цыпленка, хлеба с сыром и большой коробки печенья. Меня это раздражало — мы опаздывали, можно было просто купить букет цветов. Зачем возить все это в поезд?

Вот увидишь, сказал Джек. На вечеринке есть будет нечего. Просто выпивка.

В Переделкино мы прибыли в полдень, пройдя от поселкового вокзала по тенистым еловым и березовым переулкам к Жениной даче.

Я ожидал, что он будет жить в таком доме, ветхом, но манящем, и когда он шел к нам по короткой дорожке, приветственно махая обеими руками, Женя выглядел так, как я и предполагал: счастливый, усталый и слегка отвлекся, как будто прислушиваясь к чему-то за пределами слышимости. Он дал каждому из нас медвежьи объятия и поцелуй. Казалось, он постарел; теперь он выглядел ближе к пятидесяти пяти, чем к сорока пяти, с его прямыми, тонкими, седовласыми волосами и мягкими чертами лица. Его кожа отражала диету из сигарет, чая и водки.Когда они с Джеком приветствовали друг друга, я заметил, какое удовольствие они получили от своего воссоединения. У моего мужа было много знакомых, но мало друзей, и мне было приятно видеть, как он загорается в присутствии Жени.

Схватив нас за руки, словно мы были двумя потерявшимися детьми, хозяин подвел нас к столику для пикника, вокруг которого сидела пестрая толпа гостей. Напротив меня со стаканом виски в руке сидел начальник отдела американского журнала новостей; рядом с ним сидела его блондинка. В толстовках, небрежно накинутых на плечи и с теннисными ракетками у ног, они выглядели ослепительно американцами.В конце стола стояли двое полицейских, оба в джинсах. Нам сказали, что они служили не только в качестве неофициальных телохранителей Жени, но и в качестве источников для статьи, которую он писал о беловоротничковой преступности.

Вскоре после нашего приезда появился депутат Российской Думы. Его звали Володя, и он хорошо говорил по-английски. Следующей вышла женщина-поэт, имени которой я не разобрал; она жила на даче по улице, и ее сопровождала дружелюбная черная собака. Завершали собрание двое молодых журналистов, которых Женя явно воспитывал.Один, Игорь, был болезненно застенчив; другой, Кирилл, был черноволосый и черноглазый, говорил и по-русски, и по-английски. На нем была фиолетовая футболка и американские джинсы; Я заметил их плотную посадку. Кирилл, как мы вскоре узнали, занимал довольно высокий пост в редакции Жениной газеты.

Джек достал купленную нами еду и положил ее на грязную пластиковую скатерть стола. Теперь я понял, почему он настаивал на этих покупках. Стол был завален пластиковыми стаканчиками и бутылками из-под алкоголя (водка, виски, сладкое грузинское вино и коньяк), но есть было нечего, кроме каких-то маленьких пестрых яблочек и кусочка сомнительного желтого сыра.Кто-то предоставил швейцарский армейский нож, который можно было использовать как штопор и нож для чистки яблок.

Увидев подношения Джека, Женя затрусил к дому, выкрикивая через плечо слова благодарности. Володя сделал вид, что удивлен. Еда? — сказал он Джеку. Почему, мы никогда не прикасаемся к вещам! Американцы рассмеялись; Игорь аккуратно оторвал кончик от буханки хлеба.

Я последовал за Женей в грязную, тесную кухню.

Вот, сказал он, быстро ополаскивая несколько тарелок и протягивая их мне.Где-то еще хлеба, кажется, — да, здесь, и колбасы…

Порывшись, он сложил вещи на поднос. Под грудой газет я нашел бумажные салфетки, а также те маленькие пакетики с солью, которые дают с едой в самолете: награбленное в путешествии на Запад. Мы направились к двери. Затем я сделал паузу.

Могу я увидеть остальную часть вашего дома? Я попросил.

Конечно, сказал Женька, наклонив голову влево. Сюда — сначала в гостиную…

Он поставил поднос, и мы вошли в комнату, углы которой были завалены книгами и бумагами.У одной из стен валялся старый диван. Я смотрел на две картины маслом, висевшие высоко на стене в русском стиле.

Их, сказала Женя, мне подарил известный русский художник. То, что мы называем наивной школой. Хороши, не так ли?

Мы посмотрели вверх, и в комнате вдруг стало тихо. Женя с глубоким вниманием сосредоточился на картинах; в тишине я слышал ровное хриплое его дыхание, и гостиная вдруг наполнилась невыразимым чувством. Затем он опустил глаза и прошел впереди меня через невзрачную спальню в свой кабинет.В отличие от других комнат, она была большая, аккуратная и просторная, с письменным столом, черным кожаным диваном и различной техникой — компьютером, телевизором, видеомагнитофоном и несколькими кассетными магнитофонами. Свет позднего вечера освещал пространство. По крайней мере, думал я, Женя обзавелся настоящим убежищем, писательской комнатой.

Я готовлю все свои новостные статьи в этой комнате, сказал он. И я записываю интервью для своего телешоу. Джек говорил тебе об этом?

Да, я ответил. Отличное у тебя здесь рабочее место, Женя.

Да, — мягко ответил он. Знаешь, я переехал в Переделкино, чтобы потише было, а все не так, как ты думаешь. На все уходит так много… ах, ну тут спокойно. Я делаю дела.

Он сделал паузу, потерявшись в каком-то внутреннем отступлении. А как же твой роман? — хотела я спросить, но не стала, потому что Женя отвернулся, как бы предвидя мой вопрос. Я последовал за ним к двери, и мы добавили наши предложения к столу. Цыпленка разделали, сэндвичи сделали и раздали, стаканы наполнили, предложили тосты.Женя рассказывал страшные чеченские анекдоты; полицейские рассмеялись. Без сомнения, они уже много слышали, и их это не смутило.

Американская пара уехала вскоре после прибытия Джека и меня; Вскоре после этого Игорь попрощался.

Я был рад их отъезду. С меньшим количеством собеседников мне было легче понять русскую речь вокруг меня. Дневной свет еще продолжался, хотя было уже шесть часов вечера — это было в России в разгар лета, когда ночь наступала поздно.Мягкие солнечные лучи падали на стену соседнего деревянного флигеля, на котором невероятно висела большая черная мишень для дротиков.

Я сидел рядом с Кириллом и напротив Володи, который наполнял наши стаканы. На другом конце стола Джек был погружен в дискуссию с Женей и копами. Поэт с собакой дрейфовал между этими двумя конфигурациями. Она почти не говорила по-английски, поэтому Кирилл и Володя переводили ей.

Наш разговор, начавшийся с писателей, перешел к гендерным различиям и, наконец, к социальному поведению американок и русских женщин.Володя, будучи старше, был более уверен в себе, чем Кирилл, но ему не хватало гладкости младшего коллеги. Под его шутками я чувствовал острое, неудержимое одиночество. Кирилл был из тех провокаторов, которые со временем теряют самообладание, не в силах выдержать необходимую отстраненность. Его темно-карие глаза украдкой искали мои, проверяя температуру, измеряя расстояние, и когда я отчитывал его за комментарии, слишком близкие к оскорблению или снисходительности, он краснел, как ребенок.

Косой закат солнца продолжался, и наши стаканы наполнялись и опорожнялись, хотя я заметил, что мои и Джека остались почти полными.Мы выдыхались. В какой-то момент я взглянул на Джека, который слегка закатил глаза — его сигнал к изменению темпа.

Давай сыграем в дартс, сказал он. Женя, у тебя есть дартс?

Конечно, Женька, иначе зачем мне мишень?

Это Россия, сказал Джек. Не более ли вероятно, что у вас есть один или другой, но не оба?

У меня, сказал Женька, всегда есть и то, и другое. Что бы это ни было. Вот два дротика, немного ржавые, но работают. В очередь, все! Мы должны сделать это до наступления темноты!

Он заставил нас выстроиться в очередь лицом к мишени.Джек быстро зарекомендовал себя как лучший игрок; Кирилл бежал вторым. Володя слишком много выпил, чтобы быть полезным в качестве метателя дротиков, но живо комментировал наши стили игры. Двое полицейских вели себя на удивление некомпетентно; Женя сказал им, что надеется, что они будут лучшими стрелками.

Каждый раз, когда подходила моя очередь, я осознавал, что мои джинсы нелестно свободны. С момента приезда в Москву я похудела, и волосы у меня неловко росли. Я не чувствовал полного владения своим телом и задавался вопросом, передается ли этот факт сам собой.Я пожалела, что не надела юбку, потом почувствовала себя глупо из-за того, что желала этого, потом досадовала на то, что чувствую себя глупо.

Давай побросаем дротики и прогуляемся, сказал я.

Бум? — спросила Женя, нахмурившись.

Это значит стоп, сказал Кирилл. Она проигрывает, поэтому хочет остановиться.

Но эти два явления не связаны между собой, сказал я.

Что бы ни говорила дама, ответил он.

Я тоже проигрываю, сказала Женька. Мы все проигрываем, кроме Джека.

Вы правы. — Джек убирается, — сказал я.Он моет пол вместе с нами.

Женя задумался. Английский — очень странный язык, — сказал он.

Она имеет в виду, пояснил Кирилл, что Джек выигрывает с большим отрывом. И наслаждается этим, пожалуй, больше, чем следовало бы. Должен ли я служить переводчиком у дамы до конца дня?

Я ее уже понимаю, сказала Женя.

Он схватил меня за руку, притянул к себе и прислонил голову к моей. Склонив головы вместе, мы стояли там, как пара старых приятелей, которыми мы не были.Потом рука Жени легонько переместилась с моих плеч на талию, и, почувствовав, как он в это мгновение оторвался от меня, я догадался, на что он может мелькать: быстрые сцены из его детства, дача где-то на юге России, одноклассники в молодежный лагерь… все его ранние связи и убеждения, теперь ни на что не надежные.

Положив свою руку на его руку, я сжал ее. Женька вздохнул коротко, по-собачьи.

Тогда хорошо. «Давайте начнем и прогуляемся», — сказал он.

Кирилл отдал ему честь.Володя схватил бутылку, и мы все пошли.

Воздух был чудесно свеж, угасающий свет серебристо-голубовато-серый. Мы шли сменяющимися группами, болтали, курили и время от времени распевали песни на русском и английском языках. Женина дача была не из самых впечатляющих; после прихода Ельцина к власти Переделкино стало желанным форпостом богатых москвичей, поэтому некоторые дачи были построены из кирпича или лепнины вместо дерева, с ухоженными газонами и гаражами.Тем не менее, мы видели довольно много небольших классических построек с изящно украшенными подоконниками и скатными крышами.

Женя направил нас в сторону небольшого бара, который, как он нам сообщил, назывался «Пушкинский пояс». По пути мы миновали скромный двухэтажный дом. В этом, — показал Женя, — гостили приезжие писатели. Дом стоял среди берез и елей, едва заметный с дороги. Представляя его спальни с деревянными полами и белыми стенами, каждую уютную комнату с собственным письменным столом, я боролась с желанием побежать по подъездной дорожке, нырнуть внутрь дома и вытащить блокнот и карандаш. Не было бы звуков, которые могли бы отвлечь меня, нечего было бы отбивать, не было бы сомнений или самоуничижения, чтобы заставить замолчать. Только чистая бумага и сизый свет.

Мы последовали за Женей в грязный двор, спустились по лестнице, прошли вонючий коридор и попали в бар, тускло освещенный настенными бра, где сидело и выпивало с дюжину мужиков. Они бросили на нас скучающие взгляды, затем вернулись к своим разговорам. Диско-музыка гремела на малой громкости. На стене за стойкой на гвозде свисал широкий кожаный ремень, вероятно, копия Пушкина.

После того, как мы расположились за столиком, Женька собрал пиво и черствые сухарики. ( Ужин , шепнул мне Джек, так что ешь .) Бар наполнился сдержанным гомоном. Я проверил, глядя в никуда; когда я мысленно вернулся к этой сцене, она изменилась. Володя затеял бой, веселый, но шумный, с Кириллом; Джек и Женя сбились в угол, разговаривая с копами и барменом. Потом Володя ушел искать мужской туалет, оставив меня с Кириллом. Все еще не полностью связанный с происходящим, я выпалил вопрос, который развлекал меня в течение нескольких дней.

Так что бы Антон Чехов подумал о том, что происходит сегодня в России? Он всегда был одним из моих любимых писателей… Я уверен, что у него есть свое мнение.

Кирилл улыбнулся. Я думаю, он был бы доволен, ответил он. Нет, что за слово? — с облегчением . Думаю, Чехов бы успокоился. Хотя, конечно, не очень оптимистично.

И тоже испугался?

Конешна, конечно.Мы все.

Ты боишься за себя? Я попросил.

Он пожал плечами. Послушай, сказал он, мне всего двадцать семь. я слишком молод для той работы, которой занимаюсь; Сначала у меня должно было быть больше опыта. Моя семья из Казахстана. До поступления в университет я рассчитывал проводить дни в Алматы, а не быть журналистом в Москве. Не так, в крупной газете…

Он посмотрел на меня, теперь его взгляд лишился всякого намерения произвести впечатление.

Знаешь, добавил он, я могу сказать, что не готов, но что толку от этого? Вы никогда не готовы.

Чехов с этим согласен, сказал я. Когда он появился в Москве, он был всего лишь подростком. Он понятия не имел, что станет писателем. Он просто пытался заработать несколько баксов.

копейки, поправил меня Кирилл.

Правильно, сказал я. Чтобы помочь поддержать его семью. А потом он написал пару рассказов, и смотрите, что с ним стало.

А, Чехов… он такой прямой, — сказал Кирилл. Вот почему он мне так нравится. Я имею в виду, он никогда — как бы это сказать? — он никогда не пережевывал свои слова, верно?

Фарш, сказал я.Он никогда не стеснялся своих слов. И он тоже был очень забавным. В письмах особенно.

Я не читал его писем, — сказал Кирилл. Только пьесы, которые часто довольно забавны, да.

Мы замолчали. Я вспомнил, как в некоторых письмах, которые Чехов писал своей жене Ольге, он придумывал для нее шуточные имена: речной окунь, кьюпи, писюка, дворняжка. Каким был их брак? Много споров и шуток, если письма были каким-то ориентиром. Много взаимного недоверия, не резкого, но тем не менее явного, смешанное с живыми утверждениями о любви. Можно я вас переверну, писал Чехов, то встряхнуть вас или два, то обнять вас, то укусить за ухо? Я никогда не забывал эту строчку. Простые слова, сложные отношения. Антон и Ольга прожили свой брак в основном раздельно. Нет детей. Занимаются своими отдельными делами.

Вернувшийся Володя наполнил мой бокал дешевым шампанским. Кто-то подтолкнул в нашу сторону коробку с отвратительного вида печеньем. Я отказался и от того, и от другого, но Кирилл ел, пил и болтал оживленно.Его взгляд, время от времени ловивший мой по краю стакана, блестел от удовольствия.

Вдруг Женя опустился на стул рядом со мной.

Я сделал, как просил ваш муж, сказал он.

Что это? Я сказал.

Ты ее забираешь, — напевал Кирилл.

Женя усмехнулся. Да, я, на самом деле, сказал он. Джек настаивает, что для поезда уже поздно, поэтому я вызвал такси. Мы должны идти ждать его.

Володя захохотал. Ты смеешься?

В другом конце комнаты Джек надевал свой свитер.Я крикнул: Ты уверен? Есть шанс, что мы все-таки успеем на поезд?

При этом два копа усмехнулись и покачали головами. Джек слегка нахмурился, подавая мне сигнал к мобилизации.

Пойдем, милый, сказал Володя. Он взял меня за локоть и неуверенно повел нас к двери; Мне пришлось прислониться к нему, чтобы выпрямить его.

Сейчас, сказал он, я провожу вас до такси! На самом деле, мы с Кириллом поедем с тобой обратно в Москву на такси. Иначе нам придется провести всю ночь в этой дыре с Женей и этими его ментами…

Не такой уж плохой бар, сказал я.

Это дыра, сказал он. В город — ночь молода! Российская демократия молода!

Женя вел нас по залитым лунным светом улицам Переделкино к пересечению разбитого проселка с дорогой, граничащей с широким пустынным полем. Тишина была особенно русская, полная и всеобъемлющая. Казалось, ни одна машина никогда не проезжала по дороге и никогда не появится.

Я вздрогнула в своей хлопчатобумажной блузке. День был теплым, но вечером было немного прохладно, и я пожалела, что, как и Джек, не забыла взять с собой свитер.Через минуту Кирилл переместился в одну сторону от меня, а Володя в другую, обхватив руками мои плечи. Два моих теплоносителя, оба выше меня ростом, говорили буквально над моей головой по-русски; Я ничего не мог разобрать, их слова надо мной были сплошным невнятным звуком.

Женя и Женя подошли ближе, образовав с нами круг. Женя достал бутылочку водки; мы прошли его вокруг. Воздух вокруг моего лица, казалось, слегка потрескивал после того, как я выпил.

Ладно, сказал я наконец, так где же такси?

Придет, сказала Женя.Иметь терпение.

Это мы, русские, умеем, — сказал Володя. Мы хорошо ждем.

Нет, не знаем, сказал Кирилл. Мы все время жалуемся.

А почему бы и нет? — сказал Володя. Мы могли бы жаловаться весь день и даже не начать прикасаться ко всем вещам, на которые можно жаловаться. Как, например, это такси, которое точно не приедет. Джек, давай вернемся к дыре! Мы тратим драгоценное время на выпивку!

Нет, сказал Джек тем дружелюбным, но твердым голосом, который он иногда использовал, когда хотел, чтобы что-то произошло по его желанию.Мы остаемся на месте.

Да, мы, — сказал я, тем более, что наконец-то согрелся.

Хорошо, сказал Кирилл, сжимая мое плечо.

Как вкусно быть нужным, сказал Володя, некрасиво наклоняясь ко мне. Кирилл оттолкнулся, не слишком сильно, и мы втроем как-то выпрямились.

Мы с Джеком встретились взглядами. Я отвела от него взгляд, на мгновение неуверенная, как будто он был не моим мужем, а кем-то другим. Я закрыл глаза. Я еще раз представил себя запертым в комнате на скромной даче, которую мы прошли пешком несколькими часами ранее.На этот раз я видел себя каракули, а не наброски. И не на бумаге в моем альбоме, а на стенах комнаты; и не образы, а слова, слова все больше и больше, в беспорядке на голой белой штукатурке. Слова вышли из-под контроля. Ничего не сообщая.

Я заставил себя говорить. — Здесь ужасно красиво и тихо, — идиотски пробормотала я.

Никто не ответил. Потом Женя заговорил.

Хотел бы я, — тихо сказал он, — побольше времени проводить здесь, в Переделкино. Раньше было — больше времени…

Он сделал паузу.Это печально, — добавил он. Каждый час, каждая минута, каждая секунда, которые я мог бы иметь для себя, все ушло. Печальный — это единственное слово? Потому что у этой печали много вкусов, красок, звуков…

Теперь глаза Джека были закрыты. Я не мог сказать, куда он ушел, но в тот момент я понял, что это не имеет значения. У нас был ответ — фактически, уже какое-то время, хотя мы и не могли признать его до сих пор. У нас бы не было ребенка. Джек мог бы, в будущем, с кем-то другим, но я бы не стал.Мы с мужем служили парой управляющих, с благими намерениями, но плохо экипированных, на неуправляемой территории — нашей доли, нашего брака — и она больше не будет нашим протекторатом. Мы оба уходили от него, отрекаясь от него. Нет больше желания или необходимости говорить об этом.

Мое тело действовало. Я сделал шаг в сторону от круга, зная, что Джек стоит напротив меня. Теперь его глаза были открыты, но не искали моих.

Ты же знаешь, что так будет не всегда, — сказал я, обращаясь не к нему, а к Жене.Твоя жизнь, я имею в виду. Это изменится.

Может быть, — тихо сказал Женя. В чем-то да, конечно. Но я всегда буду желать более печального времени.

Не мешай, — с улыбкой сказал Володя. Ничего не желать. Вот ни к чему!

Он сделал глоток из бутылки водки и передал ее Жене.

А, я знаю, — сказал Женька. Я знаю.

Наш день в Переделкино закончился появлением разбитой «Волги», которая оказалась вызванным Женей такси.

Мы подошли и попрощались. Женя повернулся к бару, подняв ладонь на прощание. Я чувствовал, что он понял, что произошло между Джеком и мной, хотя у меня никогда не было возможности, после того как мой брак распался, спросить, понял ли он. Той осенью я уехал из Москвы и Джека, а Женя неожиданно умер в России, семь лет спустя. Я не видел его в этот период; постоянно занят, до него почти невозможно было дозвониться. Возможно, он находил несколько дней здесь и там для своего романа. Но я сомневался.

Так ужасно, сказал Джек, когда позвонил, чтобы сообщить мне новости. Мы развелись; у него была новая жена и двое детей. Не могу поверить, что Жени больше нет, — добавил он. Это кажется невозможным.

У Жени выпали волосы, Джек мне сказал; его кожа слезла слоями. Ему потребовалось более двух недель, чтобы умереть. Его симптомы совпадали с симптомами нескольких других — Александра Литвиненко, бывшего офицера ФСБ; Роман Цепов, бывший телохранитель Владимира Путина; Леча Исламов, заключенный чеченский повстанец, погиб, по словам людей, в результате радиоактивного отравления.Семья Жени не смогла получить его медицинские документы после его смерти. Власти обвинили в случившемся острую аллергическую реакцию на пищу, которую он съел в ресторане. Невезучий было словом, которое они использовали.

После того, как я поговорил с Джеком по телефону, я представил себе этот разбитый грунтовый переулок в Переделкино, где мы стояли в ожидании такси. Я вспомнил, как Володя говорил Жене, что ему нечего желать. И как Женька не был уверен в печальном — слове, а не чувстве.Хотя это и не совсем неправильно, это слово было своего рода сокращением. Чувство имело много вкусов, цветов, звуков . И ничего уже нельзя было с этим поделать.

Памяти Юрия Щекочихина, 1950–2003 гг.

[Купить Выпуск 21 здесь.]

Марта Кули — автор двух романов — Архивариус , национального бестселлера, изданного на дюжине иностранных рынков, и Тридцать три обморока — и мемуаров Догадки. Ее третий роман, Buy Me Love , будет опубликован в июне. Профессор английского языка в Университете Адельфи, она публиковала короткие художественные произведения, эссе и соавторы в многочисленных литературных журналах.

Дом Чуковского в Переделкино служебный. Экскурсии в дом-музей Чуковского. Отличники разных лет

Редкие невестки могут похвастаться тем, что у них ровные и дружеские отношения со свекровью. Обычно бывает наоборот

Дом-музей Чуковского в Переделкино (Московская область, Россия) — экспозиции, режим работы, адрес, телефоны, официальный сайт.

Туры на Новый год в Россию
Горящие туры в Россию

Увидеть своими глазами тот самый телефон, по которому звонил слон, или кувшин, что мелькал на страницах Мойдодыра. Загляните в уютный и славный мир автора «Таракана». Понять, что это за гениальный и добрейший душой человек можно только в этом самом доме в Переделкино.

Всю жизнь Корней Иванович Чуковский переживал, чтобы позолоченное брюхо и усатый таракан затмили своими яркими образами другие его работы.Однако он неизменно писал детские стихи, приглашал детей со всей деревни к себе в гости, рассказывал им сказки и вел умную, живую беседу, за что его обожали от мала до велика. Его дом — лучший способ рассказать нам о внутреннем мире автора. Удивительная атмосфера старинного деревянного особняка, где все остается точно в том же состоянии, что и при жизни Корнея Ивановича, затягивает в свой слегка пыльный, светлый и бесконечно радостный мир. Мир сказок и стихов, мир любителя галош Тотоши и отважного комара, победившего паука.

Дом-музей Чуковского в Переделкино кажется настолько реальным, что каждую минуту ожидаешь увидеть писателя за работой. Или кто-то из его гостей пьет кофе где-нибудь в саду. Помимо этой редкой атмосферы, дом представляет собой интересную экспозицию фотографий, картин и книг Корнея Ивановича, где представлены все крупнейшие представители русской культуры первой четверти ХХ века — Репин, Блок, Маяковский, Куприн, Коровин.

Удивительная атмосфера старинного деревянного особняка, где все осталось ровно в том же состоянии, что и при жизни Корнея Ивановича, затягивает в свой слегка пыльный, светлый и бесконечно радостный мир.

Но благодарить за столь ценные минуты пребывания в нетипичном интеллигентском доме начала XX века должна дочь писателя Лидия Корнеевна Чуковская, которая еще при жизни отца не смогла отказаться от экскурсии в первые группы посетители. Она же сохранила в неприкосновенности комнату, где жил А. И. Солженицын. Здесь сохранился и рабочий стол автора, и экспонаты, напоминающие о его творчестве и тяжелой судьбе.

Теплые осенние дни в 2018 году длились долго.Мне не хотелось везти их домой. Один из сентябрьских дней семья решила провести в интересном, необычном и особенном месте. Для прогулки она предложила ей три варианта на выбор.

~ Парк Горького в Москве. Мы очень давно там не были, после ремонта и реконструкции захотелось посмотреть на старое место в новом обличии. Этот вариант было решено пока отложить в связи с тем, что в Москву можно поехать позже, в другие дни.

~ Прогулка по писательскому поселку Переделкино и посещение праздника «Прощай, лето!» на даче одного из классиков детской литературы Корнея Ивановича Чуковского. Это предложение показалось мне наиболее перспективным и привлекательным.

Место выбрано. Узнал маршрут. Ехать близко. Всего 120 км. Утром в воскресенье, 9 сентября, мы отправились в путь.

Ехали почти без пробок и через 2,5 часа оказались на территории писательского поселка Переделкино.
Переделкино — необычное место. Место, где воздух пропитан литературой. Место со своей атмосферой, со своим микроклиматом. Когда вы попадаете сюда, вы как будто перемещаетесь во времени и попадаете в другой мир. Дома и коттеджи стоят посреди соснового леса. Здесь долгие годы жили и творили те, на творчестве которых выросло и взрослело не одно поколение мальчишек и девчонок. Чуковский, Пастернак, Окуджава, Евтушенко, Солженицын, Кассиль и многие наши замечательные писатели и поэты.В их книгах, романах, песнях, сказках можно найти ответы на многие вопросы.
В это воскресенье мы посетили два из них.
Первый — один из любимых детских писателей нескольких поколений — Корней Иванович Чуковский.

Корней Иванович прожил на даче немногим более тридцати лет, четырнадцать из которых весной, в конце мая, и осенью, в начале сентября, устраивал праздники для детей. Один – праздник «Здравствуй, лето!», второй – «Прощай, лето!».Мы приехали на второй отпуск и попали в теплую атмосферу теплого осеннего праздника. По Чуковскому обязательным условием посещения этих детских праздников было наличие у каждого гостя нескольких шишек. Их можно было собирать возле дома и в прилегающем лесу. Теперь это условие можно было выполнить по желанию. Мы не искали шишек, но видели, как другие дети их активно собирали. Эта коллекция особенно понравилась детям.
Обязательным атрибутом праздника было зажигание большого костра.Об этом свидетельствует деревянная табличка.

Эта традиция сохранилась и по сей день. Дети по-прежнему танцуют и читают стихи, а взрослые поют песни. Корней Иванович завел традицию собирать на своей даче детей не только постоянных жителей писательского поселка, но и со всей округи, а также приглашать известных писателей, поэтов, артистов и артистов. В разное время здесь гостили Агния Барто, Рина Зеленая, Сергей Михалков, Валентин Берестов, Борис Заходер, Эмма Мошковская. И на этот раз там были известные писатели. Подробнее об этом ниже.
Праздник «Прощай, лето!» был посвящен двум замечательным детским писателям, двум корифеям детской литературы — Корнею Ивановичу Чуковскому и Эдуарду Николаевичу Успенскому. Корней Иванович — как зачинатель прекрасной традиции и праздника проводов лета, Эдуард Николаевич — как один из главных защитников праздника, благодаря которому не была окончательно запрещена славная традиция, а искренний, чудесный праздник детства, праздник радости окончательно не закрылся.
В этот осенний день зажжение огня, как и в прежние годы, произошло на поляне у дома Корнея Ивановича.

Здесь собрались поклонники талантов создателей, мне кажется бессмертные произведения «Таракан», «Бибигон», «Айболит», «Путаница», «Простоквашино», «Мужики-гаранты» и «Крокодил Гена».
В празднике приняли участие многие известные деятели детской литературы — лауреаты премии Корнея Ивановича Чуковского и другие.литературные призы (те, кого удалось сфотографировать): поэт, переводчик, автор книг для детей Марина Бородицкая, заведующий отделом ГЛМ Сергей Агапов, поэт и прозаик Сергей Белорусец,

Композитор, автор песен, вошедших в сборник ста лучших романсов и в энциклопедию авторской песни, основатель группы «Последний шанс» Владимир Щукин и многие другие не менее известные личности.
Многие из участников читали как свои произведения, так и стихи Эдуарда Успенского, рассказывали забавные случаи, связанные с автором «Простоквашино». Совершенно потрясающие артисты театра «Игра» исполнили самые-самые известные песни персонажей, придуманных Эдуардом Николаевичем.

Благодаря современным технологиям зрители и участники Чуковского костра смогли увидеть и послушать, как говорили на празднике, продолжателя литературного творчества Корнея Ивановича, автора замечательных рассказов о мальчике Федоре и коте Матроскине, мэтра детской литературы — Эдуарда Николаевича Успенского, но, к сожалению, уже в послужном списке.
В тот день на поляне, на дорожках, ведущих к сцене, у входа, на воротах рядом с портретами Чуковского стояли и портреты Успенского.

Два замечательных, добрых, чувствующих тонкую детскую душу автора оказались на этом празднике рядом. Находясь внутри праздника в Переделкино, на таком большом мероприятии для детей и взрослых, у меня возникло ощущение, что детство не уходит совсем, не покидает нас навсегда, оно лишь тихо замирает где-то глубоко в нас, и то, по праву момент, появляется и помогает нам жить.
Программу вел поэт Сергей Белорусец, предложивший организовать премию имени Эдуарда Успенского. Я очень хочу, чтобы эта идея воплотилась в жизнь.
Чуть в стороне от сцены авторы и издатели продавали разные книги для детей младшего возраста и для тех, кто постарше.

Я не мог не прийти. Книги покупаю везде, особенно люблю их хорошо смотреть и выбирать, когда никто не пытается подсунуть что-то ненужное, а мне дают возможность полистать и, если хочешь, купить.Это место оказалось именно таким, как я люблю. В результате я купил несколько книг. Марта Белкина, автор книг о сыщике Хитрове, подписала свои книги Полине

Это теплое, я бы даже сказал, домашнее мероприятие сняли сразу несколько телеканалов. «Культура», «Москва 24», «ТВ Центр». Это был первый раз, когда мы были так близко к съемочной группе. Необычное чувство. Вы все время находитесь в зоне потенциального внимания. Представители телеканалов то и дело появлялись в разных уголках поляны, снимали происходящее вокруг, а также просили известных участников повернуться к гостям (потому что получалось, что одни смотрели на них спереди, а другие сзади ) чтобы было удобно, например, с ними сфотографироваться или просто полюбоваться.
Огонь горел долго, ярко.

Дети всех возрастов собирали рядом шишки, подбегали и бросали их в огонь. Взрослые и дети (за забором) танцевали вокруг костра.

Огонь медленно догорал, словно извещая о том, что праздник проводов лета потихоньку подходит к концу.
Мы ушли чуть раньше всех. А их было, как я потом прочитал, больше тысячи.Я тоже хотел немного прогуляться по Переделкино, зайти в дом Корнея Ивановича.

Очень хотелось увидеть не столько сам дом, сколько его библиотеку. На фото много книг. От пола до потолка. А у Чуковского все или почти все было в руках.
Подойдя к входной двери, мы узнали от сотрудников музея, что в дни таких больших праздников и большого скопления людей дом для посещения, к сожалению, закрыт.Но подойти можно будет около 16 часов, когда все гости и участники выйдут и разойдутся, и нас пропустят.
Вот мы и решили.
Прошел ворота с портретами Корнея Ивановича и Эдуарда Николаевича. Мы осмотрели рядом территорию библиотеки, которую автор «Бибигона» открыл на собственные деньги и передал на хранение первые 400 книг.

Мы вышли с улицы Серафимовича, где стоит дача Чуковского, прошли немного вперед, направо и с другой стороны, на улице Павленко, увидели вывеску, указывающую, что здесь находится дача автора доктора В.Живаго, одного из лучших переводчиков и величайших поэтов ХХ века.

Борис Леонидович Пастернак был вторым, который мы посетили в тот осенний день.
Наши ноги привели нас к его дому.

Правда, признаюсь честно, перед поездкой у меня была мысль, что если будет свободное время после отпуска на даче у Чуковского, то я могу заглянуть и, по возможности, посетить дом, где десять лет создавалось произведение, т.к. из которых его автору было очень тяжело и трудно.
Дача Чуковского теплого песочного цвета и окружающая ее территория оставляли впечатление уюта, домашнего уюта, доброго, доверительного отношения к своему хозяину. Дача Пастернака производила впечатление строгости, серьезного отношения к жизни, глубоких внутренних переживаний и созерцательности. Здесь, в этом доме, Борис Леонидович узнал о присуждении ему Нобелевской премии, от которой впоследствии был вынужден отказаться.
Мы решили не проводить экскурсию по дому. Так как Полине было еще не очень понятно, кто такой Борис Леонидович.Я лишь немного рассказал о нем и о его главном детище, романе «Доктор Живаго». Впереди прохождение в школу, поговорим подробнее.
Купили билеты, немного подождали в холле, пока экскурсионная группа прошла немного вперед. И ходили по дому сами.
Дом двухэтажный, небольшой.

Несколько комнат.

Атмосфера, как сейчас, наверное, сказали бы, аскетическая или простая.Но разве это главное? Дом пропитан духом писателя, его мыслями, творчеством, его жизнью, ощущением эпохи. На стенах картины Пастернака, живописца и графика Леонида Осиповича.

Сохранились многие вещи семьи: книги, рукописи.
Прогулялись по дому с большой историей, немного погуляли в саду, где проходят мастер-классы по рисованию. Сад немного запущен, но в нем сохранились яблони Пастернака.

Несмотря на то, что на улице было безветренно, тепло и солнечно не по-осеннему, атмосфера какой-то тихой грусти и печали, внутреннего напряжения, душевного надрыва людей, живших здесь, и передававшихся в этот дом, тоже имела эффект на нас.
Но мы вышли из дома с мыслью, что обязательно должны вернуться. Обязательно! Совершите экскурсию или прочитайте историю этой семьи и дома во всех доступных источниках и вернитесь, чтобы прогуляться по этому месту с более глубоким знанием исторического материала.
Покидая территорию дачи автора одного из лучших переводов «Гамлета и Фауста», мы медленно возвращались на дачу Корнея Ивановича.

По времени оказалось, что до 16 часов нужно было гулять больше двух часов. Мы подошли к воротам дачи Корнея Ивановича. Праздник закончился. Участники и гости разошлись по своим автомобилям.
Постояли немного и поняли, что впечатлений сегодня уже много.Должен идти домой. Полина была впечатлена. На сегодня хватит.

Солнечное настроение, исходившее из дома песочного цвета и царившее на сказочном лугу детства, сопровождало нас на обратном пути.
Вот так недалеко от дома можно окунуться в атмосферу творчества двух писателей, в атмосферу детства, юности и литературы. Получите заряд солнечного позитивного настроения, посетив чудесный волшебный праздник «До свиданья, лето!», история которого насчитывает 62 года.И немного погрустить и подумать о переломных моментах жизни на даче автора романа доктора Живаго, полной душевных переживаний.

Полезная информация

Координаты и время работы:

Адрес дачи Корнея Ивановича Чуковского: пос. ДСК Мичуринец, ул. Серафимовича, д. 3.

Время работы: Вт. — Солнце. — с 11:00 до 18:00 (касса до 17:30) Пн. — выходной

Адрес дачи Бориса Леонидовича Пастернака: пос. ДСК Мичуринец, ул. Павленко, 3.

Время работы: Вт. — Солнце. — с 11:00 до 18:00 (касса до 17:30) Пн. — выходной

Недалеко от поселка открылась новая ветка Метро. Добираться стало удобнее. Ближайшая станция метро Рассказовка или Новопеределкино.
Парковки как таковой нет. Машину можно оставить по улице Серафимовича, 3.Если вы приедете в гости, то и мы.

Цена билета:

Входные билеты в музей Пастернака: осмотр экспозиции с экскурсоводом 200 руб. взрослый, дети до 16 лет бесплатно. Получасовая экскурсия на одного человека 450 рублей (от 2 до 5 человек 250 рублей, от 5 до 15 человек 200 рублей) + входные билеты.
Входные билеты в музей Чуковского: взрослый 200 руб., дети до 16 лет бесплатно. Экскурсии проводятся строго по субботам и воскресеньям с 13.00.с 30 до 18.00. Набор групп занимает от 15 до 30 минут.

Праздники и мероприятия:

Праздник «Прощай, лето!» состоявшийся в начале сентября. На этот раз это было 9 сентября. Вход бесплатный для всех. Вам не нужно регистрироваться заранее.
Праздник «Здравствуй, лето!» состоявшийся в последние дни мая. Мы сейчас думаем, поехать ли тоже на этот праздник.
На дачах и на территории проводятся различные выставки и мастер-классы.Расписание можно посмотреть на официальном сайте www.goslitmuz.ru

Добро пожаловать в Переделкино!

Сказки Корнея Ивановича Чуковского читали не одно поколение, но не все знают, что дом-музей известного писателя находится в Переделкино, недалеко от Москвы. Именно там Корней Иванович написал свои знаменитые произведения о докторе Айболите, Мойдодыре и Мухе-Цокотухе. Практически каждый ребенок с большой радостью посетит дом-музей великого писателя, произведения которого знакомы практически каждому жителю России.Неудивительно, что со временем количество желающих посетить дом-музей К.И. Чуковского не убывает. Будет одинаково интересно и взрослым, и детям.

Наше путешествие начнется уже в автобусе, где писатель-гид не только даст путевую информацию, но и расскажет, кто такие настоящие Писатели, почему они поселились в Переделкино и сделали его волшебным! Настолько живыми, что кажется, что сам хозяин собирается выйти, чтобы встретить его.Интерьер дома сохранился таким, каким он был в последние годы жизни писателя. В то же время он наполнен чудесами, сошедшими со страниц детских книг.

В музее дети могут познакомиться с любимыми героями сказок К. И. Чуковского. На первом этаже в гостиной их ждет кувшин, ставший образцом для художника, оформившего первое издание «Мойдодыра», и черный дисковый телефон, на котором слона назвали Чуковским.В офисе есть макет чудо-дерева, сделанный ребятами в подарок.

В саду рядом с домом можно увидеть настоящее «чудо-дерево». На втором этаже целая галерея чудесных вещей: серпантин, исполняющий желания, светильник с иллюстрациями к сказке «Муха-Цокотуха» и многое другое.

В стоимость тура входит:

Подача уведомления в ГИБДД
Сопровождение группы на протяжении всего пути (автобус подается в школу) сопровождающим гидом с предоставлением путевой информации;
Доставка к месту экскурсии и обратно на комфортабельном автобусе;
Входные билеты в музей
Экскурсия по музею.

Дополнительно:

можно заказать аренду площадки для пикника — 3000 руб в час

В стоимость входит:

дрова
прокат барбекю
костер
гриль аренда гриля

Полезная информация о туре:

Минимальный возраст посетителей 7 лет;
Экскурсии для детей проводится в будние и выходные дни.
Проводятся различные тематические экскурсии и лекции.

экскурсия в музей Чуковского в Переделкино

Стоимость экскурсии:

Обзорная экскурсия по музею

Количество	Без автобуса	с шиной	С гидом в автобусе*	С аниматором**
17+2	1000	1670	1905	1875
25+2	920	1520	1680	1660
30+3	830	1355	1490	1475

Анимационная программа
Количество	Без автобуса	с шиной	С гидом в автобусе*	С аниматором**
17+2	1550	1865	2090	2035
25+2	1420	1810	1970	1930
30+3	1300	1840	1975	1940

* В стоимость входит сопровождение гида
** В стоимость входит анимационная программа в автобусе ом Музей Чуковского в Переделкино

экскурсия в дом-музей Чуковского в Пере

ВНИМАНИЕ!

Для групп, выезжающих из Московской области и близлежащих регионов, возможен доставка группы к месту экскурсии на железной дороге в специальном вагоне. Стоимость и условия предоставления дано услуги уточняйте у менеджера.

экскурсия в музей Чуковского в Переделкино

Примечания:

Указанные цены не являются офертой и могут меняться в зависимости от удаленности школы от места проведения экскурсии и конкретного сезона проведения мероприятия.
В период государственных праздников и в сезон повышенного спроса на туристические услуги на транспортные услуги действуют специальные цены, которые подлежат индивидуальному расчету.
Автобусные перевозки организованных групп школьников осуществляются в соответствии с Постановлением Правительства РФ № 1177 от 17.12.13. (ред. от 30 декабря 2016 г.), Приказом МВД России от 30 декабря 2016 г. N 941 «Об утверждении порядка подачи уведомления об организованной перевозке группы детей автобусами» с предоставление полного пакета документов.
Компания «Мир школьных экскурсий» гарантированно подает уведомление в ГИБДД.
Указанные цены на транспортные услуги рассчитаны по среднему тарифу и действуют в пределах МКАД. Подача транспорта в районы, расположенные за ее пределами, подлежит индивидуальному расчету и оплачивается дополнительно.
Любая экскурсия может быть организована с учетом транспорта заказчика.
Экскурсия может быть организована для любого количества человек, стоимость рассчитывается индивидуально.

Как проходит тур?

Экскурсии проводятся в группах от 15 до 30 человек. В основном эти экскурсии организуются для школьников, но есть и другие варианты сбора людей. Вам достаточно позвонить в турфирму, указать даты поездки и количество человек.

Участники экскурсии собираются в заранее оговоренном месте, после чего на комфортабельном автобусе перемещаются в музей.Важно, что интерьер дома Чуковского полностью сохранился в том виде, в каком он был в последние годы жизни писателя. В доме огромное количество книг, фотографий и картин, способных погрузить гостей в те самые годы, когда Корней Иванович писал свои знаменитые произведения.

Экскурсию по дому-музею проводят опытные и квалифицированные экскурсоводы, прекрасно знакомые с биографией К.И. Чуковского и способны рассказать много интересных фактов о жизни и творчестве писателя.Всем будет интересно узнать об окружении Чуковского, его жизни вне литературы и других интересных историях.
Экскурсия в музей К.И. Чуковский возможен в любое время года, и при любых обстоятельствах вы получите максимум удовольствия от столь увлекательной поездки.

Музей Корнея ЧУКОВСКОГО не создавался по крупицам через какое-то время после смерти писателя, а остается точно таким, каким Чуковский вышел из дома 5 октября 1969 года по пути в Кунцевскую больницу.В свой дом он не вернулся, писатель умер 28 октября. Дом в Переделкино стал «музеем последнего дня». Корреспондент «Одинцово-ИНФО» побывал здесь и открыл такого знакомого нам с детства писателя с совершенно неожиданной стороны.

Поначалу приближенные Корнея Ивановича не думали о музее. Только руководствуясь желанием прийти в его комнаты, вспомнить его, быть ближе к нему, сохранил в целости его дом.

«Вдруг оказалось … людей, любящих его книги, желающих вникнуть в историю русской культуры, гораздо больше, чем мы думали… — О рождении музея вспоминала дочь Чуковского Лидия Корнеевна. «Ни одного объявления ни в газете, ни где-либо еще, — а ходят, ходят, ходят, ходят пешком, ездят на поездах, на санаторных автобусах, на личных машинах».

Официально дом стал музеем только после долгой общественной борьбы за его государственный статус.Сегодня в это трудно поверить, но борьба с партийными бюрократами ведется уже много лет с переменным успехом. Не раз судьба дома висела на волоске. Поддержали сохранение музея известные люди: ЛИХАЧЕВ, КАПИЦ, КАВЕРИН, ОБРАЗЦОВ, РАЙКИН и другие. В конце концов разум победил. Отдел Государственного литературного музея-Дом-музей Чуковского открыт в июне 1996 года.

Корней Иванович прожил в этом доме с февраля 1938 года по октябрь 1969 года, то есть почти последнюю треть своей долгой, насыщенной событиями жизни.

Наталья Васильевна ПРОДОЛЬНОВА, лекции которой пользуются большим спросом у преподавателей и студентов педагогических вузов, сегодня является нашим гидом.

Наталья ПРОДОЛЬНОВА и гости музея

Войдя в дом, вы попадаете в прихожую с зеркалом, тумбочкой, вешалкой и шляпой Чуковского. Самая элегантная комната в доме – столовая. Он оформлен по вкусу жены Чуковского, Марии Борисовны.Интерьер дополняют бронзовая люстра, картины РЕПИНА и КОРОВИНА, рисунки ГРИГОРЬЕВА.

Стены окрашены в темно-синий цвет, который очень гармонично подчеркивает красоту мебельного гарнитура из карельской березы.

На столе хрустальный кувшин и тазик для умывания — это подарки от Сергея МИХАЛКОВА и Агнии БАРТО.

Из столовой можно попасть в угловую комнату, где жила дочь Лидия Корнеевна.На детях Чуковского «природа не отдыхала»: и Лидия, и сын Николай были талантливыми писателями.

Еще одна комната на первом этаже – комната с эркером, у нее особая история. В разное время в нем жили сын Николай, потом внук Дмитрий с женой. Позже Александр Солженицын посетил и провел последнюю зиму перед изгнанием.

Сейчас здесь проходят выставки, читают лекции для посетителей музея.

Например, здесь выставлены издания книги «От двух до пяти», которая пользуется большим уважением у японских ученых и педагогов и считается одним из лучших исследований по детской психологии. Заключительная глава Книга называется «Заповеди для детских поэтов», и Чуковский следовал им. Здесь же экспонируется 15-томное собрание сочинений Чуковского, изданное в 2008 году.

Наш гид Наталья Продольнова предлагает контрольный вопрос: какой объем в собрании сочинений писателя занимают всем нам известные с детства стихи и сказки? Мы приглашаем вас, прежде чем читать правильную версию, дать свой собственный ответ. ..

Наверное, так же, как и мы, подкинете пару лишних томов. На самом деле это только половина первого тома. Вот что значит неслыханная с детства популярность, и с детства навсегда врезавшиеся в память ритмические строчки:

«Муха, Муха-Цокотуха,

Позолоченный живот!

Муха пошла по полю,

Муха нашла деньги…»

Чуковский сочинение для детей 2-3 лет.Кроме него для таких малышек почти никто не писал. Стихи МАРШАКА, например, предназначены для детей постарше — от 5 лет. Кстати, в рассказе о санатории «Барвиха» мы упоминали о некоторой сдержанности в отношениях Чуковского и Маршака. Наталья Васильевна возразила, что негативность этих отношений сильно преувеличена. «Они оба ценили талант и индивидуальность друг друга. Резкости в отношениях не допускалось.

Вернемся к феномену детских стихов Чуковского.Каждую строчку, каждую рифму он выверял. Корней Иванович обладал безупречным литературным вкусом, воспитанным на русской и английской классической поэзии. Каждое стихотворение тщательно отточено, ритмично. Именно поэтому его стихи так легко запоминаются. Каждые две строчки могут существовать как отдельное законченное произведение, они содержат в себе целую самостоятельную картину, яркий образ, который легко остается в памяти ребенка.

Очень важная роль отводится глаголу. Глагол — это действие, а действие погружается в память.Чуковский был против тяжеловесности в детской литературе. Он использовал традиции, присущие сказкам, например, наличие элемента страха, но в итоге все заканчивается благополучно. И дети это знают — поэт не обманывает их ожиданий. Нравственное поучение совершенно отсутствует в его стихах. Чуковский написал много стихов специально для своей особенно любимой дочери Мурочки. Она умерла в возрасте 11 лет от туберкулеза. Это одна из самых тяжелых трагедий семьи Чуковских.

Что занимает оставшийся том 15-томника? Это литературные статьи, воспоминания о ЧЕХОВЕ, БЛОКЕ, АХМАТОВОЙ, КОНЬЕ, ГУМИЛЕВЕ, БРЮСОВЕ, МАНДЕЛЬШТАМЕ, ПАСТЕРНАКЕ, мемуары, статьи о переводах (Чуковский активно занимался переводами, среди них Том Сойер Марка Твена, Робинзон Крузо Даниэля ДЕФО, сказки КИПЛИНГА и УАЙЛЬДА, рассказы О. ГЕНРИ). Как видите, Чуковский был отнюдь не исключительно детским писателем, а серьезным исследователем литературы, за что был удостоен звания почетного доктора литературы Оксфордского университета.До Чуковского среди русских писателей такой чести удостоились ЖУКОВСКИЙ и ТУРГЕНЕВ, а после этого Ахматова.

На самом видном месте выставочного зала на первом этаже находится книга «Мастерство НЕКРАСОВА», за которую Корней Чуковский был удостоен Ленинской премии в 1962 году. Именно Чуковский открыл и впервые опубликовал многие неизвестные стихи и прозаические произведения Некрасова, написал ряд исследований по биографии поэта. Некрасов был увлечен Чуковским серьезно и на всю жизнь.

Еще одна любовь Чуковского – Александр БЛОК. Они знали друг друга лично, встречались, общались. Блок для Чуковского был очень привлекательным и дорогим. Но сам поэт долгое время относился к Корнею Ивановичу очень сдержанно, лишь к концу жизни стал воспринимать его как искренне любимого человека. Чуковский написал одну из своих самых первых и лучших книг о Блоке — «Книгу Александра Блока».

Все, что мы вам рассказали, открыло нам Чуковского с совершенно другой, незнакомой стороны.Свою первую искусствоведческую статью он опубликовал еще в 1901 году и за свою долгую жизнь повидал «много и много». Ему посчастливилось быть последним корреспондентом Льва Николаевича ТОЛСТОГО.

Дом-музей Чуковского гостеприимно встречает посетителей уже не один десяток лет. Еще при жизни поэт жаловался, что читатели не знакомы со всеми гранями его творчества. Экспозиции, представленные в музее, восполняют существовавший много лет недостаток информации о жизни и творчестве писателя.Корней Иванович Чуковский предстает перед посетителями не только как, но и как публицист, литературовед, серьезный критик, переводчик, журналист,

Дачный адрес

Дом-музей Корнея Чуковского находится в дачном поселке Переделкино. Это место в Подмосковье хорошо известно не только жителям столицы, но и любому гражданину, неравнодушному к литературному наследию страны.

Именно в этом поселке жили и работали многие известные люди, творчество которых приходится на период с 1930 по 1990 годы. Неудивительно, что Переделкино часто называют писательскими дачами.

Один из домов дачного поселка вместе с семьей занял Корней Иванович. Впоследствии здесь был организован дом-музей Чуковского. Местонахождение знаменитой дачи сегодня известно многим. В Одинцовском районе Московской области, в деревне Переделкино, на улице Серафимовича, в доме №3 мы и сегодня рады гостям.

О чем говорит интерьер дома?

Для этого в музее сохранены многие личные вещи писателя, мебель, предметы интерьера. Книги на полках, картины и графика на стенах, другие предметы обстановки квартиры свидетельствуют о связи владельца дачи со многими талантливыми современниками.

Напоминание о настоящей дружбе и сегодня хранит дом-музей Чуковского. Илья Репин, Александр Блок, Владимир Маяковский, Александр Куприн, Александр Солженицын и многие другие известные представители русской интеллигенции входили в круг знакомых и друзей писателя.

Отношение поэта к детям

Дом-музей К. И. Чуковского хранит много вещей, описание которых можно найти в произведениях для детей — черный кувшин для воды, макет чудо-дерева. Дети, приходившие в гости к писателю, узнавали эти предметы, что всегда вызывало у них неописуемый восторг. И писатель с любовью хранил то, что стало таким известным благодаря его произведениям, большинство из которых многие десятилетия почитаются малышами.

Особым было и отношение Чуковского к подрастающему поколению.Писатель всегда был рад принять в своем доме маленьких гостей. В последние годы его жизни такие встречи стали регулярными. Корней Иванович Чуковский любил беседовать с детьми, устраивал с ними игры, читал вслух свои произведения. На территории дачи было место, где разжигали костер и устраивали вокруг него всякие забавы, вели задушевные беседы или просто мечтали. На такие мероприятия собирались дети со всего села.

Дом-музей Корнея Чуковского в Переделкино до сих пор сохранил традицию проведения костров. Это мероприятие проходит в музее каждый год осенью и весной и посещает детей из разных уголков страны.

Семья писателя

Дом-музей Чуковского в Переделкино бережно хранит материалы, касающиеся не только жизни и творчества самого поэта, но и его семьи. И она была большая и очень дружелюбная. Мария Борисовна Чуковская — верная спутница писателя. Корней Иванович был очень огорчен смертью жены, с которой они прожили вместе 52 года.

Двое старших детей писателя пошли по стопам отца и также были связаны с литературной деятельностью. Дом-музей К. И. Чуковского во многом обязан дочери писателя Лидии Корнеевне. Именно благодаря ей здесь воссоздана обстановка, существовавшая при жизни ее отца. Она приняла первых посетителей музея. Ей пришлось проявить твердость и настойчивость, когда даче грозило закрытие.

Борис, младший сын писателя, погиб во время войны с немецко-фашистскими захватчиками, а его дочь Мария умерла в детстве. Потеря детей тяжело переживалась Чуковскими.

Позже семья пополнилась внуками и правнуками, которых с радостью приняли Корней Иванович и его жена. Дом Чуковских, как уже было сказано, всегда был полон детей.

Демократические взгляды писателя

Но дом в Переделкино всегда был открыт для людей с прогрессивными взглядами. Например, Александр Исаевич Солженицын долгое время жил на даче у Чуковских. Здесь ему выделили кабинет, где работал писатель.Об этом интересном факте рассказывают экспозиции музея.

Дом-музей Чуковского. Экскурсии и выставки

С 1994 года дача, где жил Корней Иванович Чуковский, получила статус филиала Государственного литературного музея. В 1996 году они здесь закончились. С тех пор дом писателя регулярно принимает посетителей.

Сотрудники музея предоставляют гостям возможность выбора тематических экскурсий, лекций и других мероприятий. Они разработали специальные программы для школьников, студентов, детей раннего возраста и их родителей.Материалы лекций, экспозиции музея знакомят посетителей с творчеством писателя, его отношением к литературе. Во время экскурсий можно узнать об истории создания популярного произведения, услышать много поучительных историй из жизни писателя, получить новые знания о русской литературе.

В гостях у писателя

Дом Корнея Ивановича Чуковского ждет своих посетителей каждый день, кроме понедельника. Уточнить расписание работы музея, тематику экскурсий, лекций, праздничных мероприятий можно на официальном сайте Государственного литературного музея.Информация о стоимости также представлена здесь. входные билеты и другие виды услуг.

Чтобы добраться до дачи писателя, гости и хозяева столицы могут воспользоваться железнодорожным транспортом. Электропоезд отправляется с Киевского вокзала и идет до станции Переделкино.

По пути от вокзала до музея посетители успеют насладиться красотой соснового леса и вдохнуть его ароматы. А экскурсия, подготовленная сотрудниками музея, станет незабываемым событием в жизни детей и взрослых.

экскурсий, история. Экскурсии в дом-музей Чуковского Выдающиеся работники разных лет

Сказки Корнея Ивановича Чуковского читает не одно поколение, но не все знают, что дом-музей знаменитого писателя находится в Переделкино, недалеко от Москвы. Именно там Корней Иванович написал свои знаменитые произведения о докторе Айболите, Мойдодыре и Мухе-Цокотухе.Практически каждый ребенок с большой радостью посетит дом-музей великого писателя, произведения которого знакомы практически каждому жителю России. Неудивительно, что со временем количество желающих посетить дом-музей К.И. Чуковского не убывает. Будет одинаково интересно и взрослым, и детям.

В стоимость тура входит:

Подача уведомления в ГИБДД
Сопровождение группы на протяжении всего пути (автобус подается в школу) сопровождающим гидом с предоставлением путевой информации;
Доставка к месту экскурсии и обратно на комфортабельном автобусе;
Входные билеты в музей
Экскурсия по музею.

Дополнительно:

можно заказать аренду площадки для пикника — 3000 руб в час

В стоимость входит:

дрова
прокат барбекю
костер
гриль аренда гриля

Полезная информация о туре:

Минимальный возраст посетителей 7 лет;
Экскурсии для детей проводится в будние и выходные дни.
Проводятся различные тематические экскурсии и лекции.

экскурсия в музей Чуковского в Переделкино

Стоимость экскурсии:

Обзорная экскурсия по музею

Количество	Без автобуса	с шиной	С гидом в автобусе*	С аниматором**
17+2	1000	1670	1905	1875
25+2	920	1520	1680	1660
30+3	830	1355	1490	1475

Анимационная программа
Количество	Без автобуса	с шиной	С гидом в автобусе*	С аниматором**
17+2	1550	1865	2090	2035
25+2	1420	1810	1970	1930
30+3	1300	1840	1975	1940

экскурсия в дом-музей Чуковского в Пере

ВНИМАНИЕ!

Для групп, выезжающих из Московской области и близлежащих регионов, возможен доставка группы к месту экскурсии по железной дороге в специальном вагоне. Стоимость и условия предоставления дано услуги уточняйте у менеджера.

экскурсия в музей Чуковского в Переделкино

Примечания:

Указанные цены не являются офертой и могут меняться в зависимости от удаленности школы от места проведения экскурсии и конкретного сезона проведения мероприятия.
В праздничные дни и в сезон повышенного спроса на туристические услуги действуют специальные цены на транспортные услуги, которые подлежат индивидуальному расчету.
Автобусные перевозки организованных групп школьников осуществляются в соответствии с Постановлением Правительства РФ № 1177 от 17.12.13. (ред. от 30 декабря 2016 г.), Приказом МВД России от 30 декабря 2016 г. N 941 «Об утверждении порядка подачи уведомления об организованной перевозке группы детей автобусами» с предоставление полного пакета документов.
Компания «Мир школьных экскурсий» гарантированно подаст уведомление в ГИБДД.
Указанные цены на транспортные услуги рассчитаны по среднему тарифу и действуют в пределах МКАД. Подача транспорта в районы, расположенные за ее пределами, подлежит индивидуальному расчету и оплачивается дополнительно.
Любая экскурсия может быть организована с учетом транспорта заказчика.
Экскурсия может быть организована для любого количества человек, стоимость рассчитывается индивидуально.

Как проходит тур?

Участники экскурсии собираются в заранее оговоренном месте, после чего на комфортабельном автобусе перемещаются в музей.Важно, что интерьер дома Чуковского полностью сохранился в том виде, в каком он был в последние годы жизни писателя. В доме хранится огромное количество книг, фотографий и картин, способных погрузить гостей в те самые годы, когда Корней Иванович писал свои знаменитые произведения.

Лариса Никишина

Дом-музей Корнея Чуковского в Переделкино .

Изначально близко Корней Иванович не думал о музее.Только руководствуясь желанием прийти в его комнаты, вспомнить его, быть ближе к нему, сохранил в целости его дом.

«Вдруг оказалось… людей, любящих его книги, желающих вникнуть в историю русской культуры, гораздо больше, чем мы думали. .. — вспоминала дочь музея Чуковского Лидия Корнеевна . «Ни одного объявления ни в газете, ни где-либо еще, — а ходят, ходят, ходят, идут пешком, едут поездом, санаторными автобусами, на личных машинах.

Официально дом стал музеем только после долгой общественной борьбы за его государственный статус. Сегодня в это трудно поверить, но борьба с партийными бюрократами ведется уже много лет с переменным успехом . Не раз судьба дома висела на волоске. За сохранение музея выступили известные люди человек : ЛИХАЧЕВ, КАПИЦ, КАВЕРИН, ОБРАЗЦОВ, РАЙКИН и другие. В конце концов разум победил. Отдел Государственного литературного музея — Дом-музей Чуковского открыт в июне 1996 года.

В этом доме Корни Иванович прожил с февраля 1938 года по октябрь 1969 года, то есть почти последнюю треть своей долгой, насыщенной событиями жизни.

При входе в дом вы входите фасад с зеркалом , тумбочкой, вешалкой и головным убором Чуковский . Самая элегантная комната в доме – столовая. Он создан по вкусу жены. Чуковская — Мария Борисовна . Интерьер дополняют бронзовая люстра, картины РЕПИНА и КОРОВИНА, рисунки ГРИГОРЬЕВА.

Стены окрашены в темно-синий цвет, что очень гармонично подчеркивает красоту мебельного гарнитура из карельской березы.

На столе хрустальный кувшин и тазик для умывания — это подарки от Сергея МИХАЛКОВА и Агнии БАРТО.

Из столовой можно попасть в угловую комнату, где жила дочь — Лидия Корнеевна . На детях Чуковский «природа не отдохнула» : и Лидия, и сын Николай были талантливыми писателями.

Еще одна комната на первом этаже – комната с эркером, у нее особая история. В разное время в нем жили сын Николай, потом внук Дмитрий с женой. Позже его посетил и провел последний фронт изгнания зимой Александр СОЛЖЕНИЦЫН.

Сейчас здесь проходят выставки, читают лекции для посетителей музея.

Например, вот издания книги «От двух до пяти» , которая пользуется большим уважением у японских ученых и педагогов и считается одним из лучших исследований по детской психологии. Последняя глава книги называется «Заповеди для детских поэтов» , их Чуковский и следом . Здесь также представлено 15-томное собрание сочинений. Чуковский опубликован в 2008 году.

Чуковский составлен для детей 2-3 лет. Кроме него для таких малышек почти никто не писал. Стихи МАРШАКА, например, предназначены для детей постарше — от 5 лет.

Каждая строчка, каждая рифма Чуковский выверен .В Корней Иванович обладал безупречным литературным вкусом, воспитанным на русской и английской классической поэзии. Каждое стихотворение тщательно отточено, ритмично. Именно поэтому его стихи так легко запоминаются. Каждые две строчки могут существовать как отдельное законченное произведение, они содержат в себе целую самостоятельную картину, яркий образ, который легко остается в памяти ребенка.

Очень значимая роль отводится глаголу. Глагол — это действие, а действие погружается в память. Чуковский был против тяжеловесности в детской литературе. Он использовал традиции, присущие сказкам, например, наличие элемента страха, но в итоге все заканчивается благополучно. И дети это знают — поэт не обманывает их ожиданий. Нравственное поучение совершенно отсутствует в его стихах. Много стихов Чуковский написал специально для своей особенно любимой дочери — Мурочки. Она умерла в возрасте 11 лет от туберкулеза. Это одна из самых страшных семейных трагедий. Чуковский .

Что занимает оставшийся том 15-томника? Это литературные статьи, мемуары о ЧЕХОВЕ, БЛОКЕ, АХМАТОВОЙ, КОНЬЕ, ГУМИЛЕВЕ, БРЮСОВЕ, МАНДЕЛЬШТАМЕ, ПАСТЕРНАКЕ, мемуары, статьи о переводах ( Чуковский активно занимался переводами , среди них «Том Сойер» бренд TWAIN , «Робинзон Крузо» Даниэль ДЕФО, сказки КИПЛИНГА и УАЙЛЬДА, рассказы О. ГЕНРИ). Как видим, Чуковский был вовсе не исключительно детским писателем, а серьезным исследователем литературы, за что ему было присвоено звание почетного доктора литературы Оксфордского университета. До Чуковского такой чести удостоились из русских писателей ЖУКОВСКИЙ и ТУРГЕНЕВ, а после этого — Ахматова.

На самом видном месте выставочного зала на первом этаже книга «МАСТЕРСТВО НЕКРАСОВОЙ» , за которую Корней Чуковский был удостоен Ленинской премии в 1962 году. Ровно Чуковский открыл и первым издал многие неизвестных стихов и прозаических произведений Некрасова, написал ряд исследований по биографии поэта.Некрасов Чуковский страстно занимался и на всю оставшуюся жизнь.

Еще одна любовь к Чуковский — Александр БЛОК . Они знали друг друга лично, встречались, общались. Блок для Чуковского был очень привлекательным и дорогим. Но сам поэт долго относился к Корней Иванович был очень сдержан, только к концу жизни стал воспринимать его как духовно близкого человека. О Блоке Чуковский написал одну из своих самых ранних и лучших книг «Книгу об Александре Блоке» .

…А теперь поднимемся на второй этаж. Самое большое и значимое помещение здесь — кабинет писателя.

У широкого окна стоит письменный стол. На столе последняя, незаконченная статья — «Исповедь старого сказочника» . На этом столе чуковский работал и любил переводов . Хочется вернуться к этой теме и вспомнить одну из книг Корней Иванович — «Высокое искусство» . Он посвящен проблемам перевода .Одна из основных идей этой книги состоит в том, что перевод должен быть прежде всего таким же произведением искусства, как и сама композиция, которую переводит . Сохранение особенностей языка оригинала и в то же время сделать произведение близким, родным читателю, говорящим, думающим на другом языке — это и есть настоящее «высокое искусство» .

Слева чудо-дерево в миниатюре — подарок учеников 609-й московской школы к 80-летию писателя.Под деревом фигурки Андерсена, а также Бибигона — одного из героев Чуковского .

На столе живут еще два персонажа — два крокодила, черный африканский и белый слоновой кости — английский (вспомните сказку «Крокодил» ).

На книжной полке над диваном портрет и набор грампластинок со стихами Уолта Уитмена, творчество которого Чуковский изучал и любил , рядом Шалтай-Болтай — известный в Англии детский персонаж.

На противоположной стене шкаф Чуковский под названием «вещь» . Здесь писатель хранил архивы.

В кабинете писателя есть мантия и квадратная шляпа — атрибуты оксфордского признания.

Много подарков из Японии, книга «От двух до пяти» дважды издавалась в этой стране. Головной убор индейского вождя из перьев — подарок поклонника из Америки.

Нельзя не упомянуть знаменитое Чудо-Дерево.Интересна история его появления в музейной экспозиции.

клен большой передний домашний однажды вдруг оказался без листвы, все решили что он умер и его хотели спилить уже. В один прекрасный день директор музея исчез и появился через некоторое время с загадочным лицом и большим количеством стоптанной детской обуви, которую он повесил на старый клен. После этого дерево снова покрылось листвой, причем иногда листья достигают размеров бумаги формата А3.

Информация о сайте :

http://www.odintsovo.info/news/?id=30904

Увидеть своими глазами тот самый телефон, по которому звонил слон, или кувшин, что мелькал на страницах Мойдодыра. Загляните в уютный и славный мир автора «Таракана». Только в этом самом доме в Переделкино можно понять, что этот светлый и добрый человек не единственная «Муха-Цокотуха».

Всю жизнь Корней Иванович Чуковский переживал, чтобы позолоченное брюхо и усатый таракан затмили своими яркими образами другие его работы. Однако он неизменно писал детские стихи, приглашал детей со всей деревни к себе в гости, рассказывал им сказки и вел умную, живую беседу, за что его обожали от мала до велика. Его дом – лучший способ рассказать нам о внутреннем мире автора. Удивительная атмосфера старинного деревянного особняка, где все остается точно в том же состоянии, что и при жизни Корнея Ивановича, затягивает в свой слегка пыльный, светлый и бесконечно радостный мир.Мир сказок и стихов, мир любителя галош Тотоши и отважного комара, победившего паука.

Дом-музей Чуковского в Переделкино кажется настолько реальным, что каждую минуту ожидаешь увидеть писателя за работой. Или кто-то из его гостей пьет кофе где-нибудь в саду. Помимо этой редкой атмосферы, дом представляет интересную экспозицию фотографий, картин и книг Корнея Ивановича, где представлены все крупнейшие представители русской культуры первой четверти ХХ века — Репин, Блок, Маяковский, Куприн, Коровин.

Дом-музей Чуковского гостеприимно встречает посетителей уже не один десяток лет. Еще при жизни поэт жаловался, что читатели не знакомы со всеми гранями его творчества. Экспозиции, представленные в музее, восполняют существовавший на протяжении многих лет недостаток информации о жизни и творчестве писателя.Корней Иванович Чуковский предстает перед посетителями не только как, но и как публицист, литературовед, серьезный критик, переводчик, журналист,

Дачный адрес

Дом-музей Корнея Чуковского находится в дачном поселке Переделкино. Это место в Подмосковье хорошо известно не только жителям столицы, но и любому гражданину, ценящему литературное наследие страны.

Именно в этом поселке жили и работали многие известные люди, творчество которых приходится на период с 1930 по 1990 годы.Неудивительно, что Переделкино часто называют писательскими дачами.

О чем говорит интерьер дома?

Напоминание о настоящей дружбе до сих пор хранит дом-музей Чуковского. Илья Репин, Александр Блок, Владимир Маяковский, Александр Куприн, Александр Солженицын и многие другие известные представители русской интеллигенции входили в круг знакомых и друзей писателя.

Отношение поэта к детям

Дом-музей Корнея Чуковского в Переделкино до сих пор сохранил традицию проведения костров. Это мероприятие проходит в музее ежегодно осенью и весной, и на него съезжаются дети из разных уголков страны.

Семья писателя

Дом-музей Чуковского в Переделкино бережно хранит материалы, касающиеся не только жизни и творчества самого поэта, но и его семьи. И она была большая и очень дружелюбная. Мария Борисовна Чуковская — верная спутница писателя. Корней Иванович был очень огорчен смертью жены, с которой они прожили вместе 52 года.

Двое старших детей писателя пошли по стопам отца и тоже были связаны с литературной деятельностью. Дом-музей К. И. Чуковского во многом обязан дочери писателя Лидии Корнеевне. Именно благодаря ей здесь воссоздана обстановка, существовавшая при жизни ее отца. Она приняла первых посетителей музея. Ей пришлось проявить твердость и настойчивость, когда даче грозило закрытие.

Демократические взгляды писателя

Дом-музей Чуковского. Экскурсии и выставки

Сотрудники музея предоставляют гостям возможность выбора тематических экскурсий, лекций и других мероприятий. Они разработали специальные программы для школьников, студентов, детей раннего возраста и их родителей.Материалы лекций, экспозиции музея знакомят посетителей с творчеством писателя, его отношением к литературе. Во время экскурсий можно узнать об истории создания популярных, услышать множество поучительных историй из жизни писателя, получить новые знания о русской литературе.

В гостях у писателя

Дом Корнея Ивановича Чуковского ждет своих посетителей каждый день, кроме понедельника. Вы можете проверить график работы музея, темы экскурсий, лекций, праздничные мероприятия на официальном сайте Государственного литературного музея.Там же представлена информация о стоимости входных билетов и других видов услуг.

Чтобы добраться до дачи писателя, гости и хозяева столицы могут воспользоваться железнодорожным транспортом.

Переделкино. Дача Корнея Чуковского.: babs71 — LiveJournal

Переделкино: кто врос в поселок «корнеями» и чьи стихи тут пишут на заборах | Программа: Малые города России | ОТР

Музей Чуковского — не только детского писателя, но и настоящего гражданина | Тропы Плиния

Традиционный костер «Прощай, лето» в доме-музее Корнея Чуковского

Традиционный костер «Прощай, лето» в доме-музее Корнея Чуковского

Дом-музей Чуковского: экскурсии, история

Адрес коттеджа

О чем говорит интерьер дома?

Отношение поэта к детям

Семья писателя

Демократические взгляды писателя

Дом-музей Чуковского. Экскурсии и выставки

В гостях у писателя

Анна Ахматова | Культура России в достопримечательностях

еврейских корней корнея ивановича чуковского. Чуковский Корней Иванович

Журналистика до революции

Литературная критика

Детские стихи

Чуковский в 1930-е годы

Прочие произведения

Чуковский и Библия для детей

Последние годы

Семья

Адреса в Санкт-Петербурге — Петрограде — Ленинграде

Награды

Список работ

Список

Сказочные сказки

Стихов для детей

Истории

Переводческое дело

Дошкольное образование

Воспоминания

Статьи

Статьи

Издания очерков

Экранизации произведений

Избранные цитаты

О К.И. Чуковского

Премия писателя

Библиография

О Корнее Ивановиче Чуковском

Стихи Чуковского.Начало творческого пути детского поэта

Детство и юность

Журналистская деятельность

Командировка в Англию

Творческий литературный путь

Личная жизнь

Наш день в Переделкино | Общий

Дом Чуковского в Переделкино служебный. Экскурсии в дом-музей Чуковского. Отличники разных лет

Дачный адрес

О чем говорит интерьер дома?

Отношение поэта к детям

Семья писателя

Демократические взгляды писателя

Дом-музей Чуковского. Экскурсии и выставки

В гостях у писателя

экскурсий, история. Экскурсии в дом-музей Чуковского Выдающиеся работники разных лет

Дачный адрес

О чем говорит интерьер дома?

Отношение поэта к детям

Семья писателя

Демократические взгляды писателя

Дом-музей Чуковского. Экскурсии и выставки

В гостях у писателя

Добавить комментарий Отменить ответ

Рубрики