Коротко и неясно: интервью с Валерией Гай Германикой
Валерия Гай Германика не рассказала Buro 24/7 о своем фильме «Да и да», любимых голливудских актерах и причине, по которой занимается режиссурой
Фильмы и сериалы Валерии Гай Германики традиционно идут в комплекте со спорами, которые спровоцированы страстью режиссера снимать исключительно суровую действительность. Тем удивительнее было читать многочисленные интервью Валерии, в которых она рассуждала о любви, большом кино и всем, что так слабо относится к ее работам.
Но для Buro 24/7 режиссер сделала настоящий подарок, дав интервью под стать своему образу — до бессмысленного честное. Будь беседа снята на камеру, Валерия вполне могла бы показать ее на очередном кинофестивале как свой новый фильм под названием, например, «Нет и нет».
В рамках ММКФ представлен ваш фильм «Да и да». Работа над ним закончилась давно, но для зрителей, которые еще не успели посмотреть картину, коротко расскажите, о чем она.
Ой, не хочу.
Ваши фильмы часто показывают на различных кинофестивалях. Для режиссера это важно?
На меня это никак не влияет.
То есть все равно, показана картина на ММКФ или в Каннах?
Уже все равно.
Возможно, фестивальная популярность является дополнительной мотивацией для продюсеров в работе с вами?
Спросите у продюсеров.
Как происходит взаимодействие режиссера — человека, который старается «сделать красиво», и продюсера, который стремится собрать кассу.
По-моему, снять красиво и собрать кассу — одно и то же.
То есть противоречий не возникает? И никто никогда не предлагал, например, переименовать вашу картину, чтобы сделать более привлекательной для зрителей?
У меня такого не было.
Актеры не боятся с вами работать?
Нет, а чего им бояться? Наоборот, хотят.
Приходилось отказывать, когда напрашивались в картину?
Я не отказываю. Записываю имена. Не сняла в этот раз, сниму в следующий.
Почему вы чаще снимаете женщин и про женщин?
Не знаю. Я не снимаю вообще никаких женщин.
Но ведь женщин в ваших фильмах явно больше, чем мужчин.
Не знаю. Так случилось.
В одном из интервью вы сказали, что актеры-мужчины становятся хороши только с возрастом.
Может быть, да. Но есть исключения.
В «Да и да» у вас играет совсем молодой актер.
Не совсем. Ну так. Нормальный.
В каком жанре никогда не стали бы работать?
Не знаю. Я не верю в жанры.
Могли бы снять мультфильм?
Не знаю. Зависит от сценария.
Все ваши фильмы очень жизненные. Иногда даже чересчур. Но как же мнение о том, что искусство должно вдохновлять? Жизнь, про которую вы снимаете, может служить источником вдохновения?
Ну конечно, да. Вдохновляет.
То есть сериал «Школа» может вдохновить на что-то?
Не знаю, я же его сняла.
Есть какие-то мегаизвестные голливудские актеры, глядя на которых, вы думаете: «Круто, если он снимется у меня»?
Мне все нравятся. Они все хорошо играют.
Почему тогда некоторые фильмы получаются провальными?
Ой, откуда я знаю? Я же не эксперт.
Какие вопросы вам чаще всего задают во время интервью?
Странные. «О чем ваш фильм?»
Возможно, режиссерская точка зрения помогает зрителю формировать мнение о кино.
Зачем формировать о нем мнение?
Зачем вы тогда вообще снимаете фильмы?
Чтобы люди ездили на трамваях. Летали на самолетах. Я водитель. Водитель самолета.
«Только сейчас опять начала давать интервью. У меня же типа PR фильма. я не могу их не давать «
Что есть в вашей жизни помимо кино?
Семья. Собаки. Книжки.
Вы учились на кинолога. Как вообще возникла такая идея?
Я в душе зоотехник.
То есть не режиссер, а все-таки зоотехник?
И режиссер, и зоотехник.
Режиссеру нужно специальное образование?
Конечно, нужно.
Это ведь творческая профессия. Как она сопоставима с учебой по шаблонам?
Откуда я знаю?
Над чем работаете сейчас?
Снимаю кино.
А сериалы?
Буду снимать сериалы.
Пару лет назад вы говорили, что завязали с ними, потому что зрители понимают и принимают понятие «сериал» не так, как вы ожидали.
Я шутила.
В чем принципиальная разница между кино и сериалами?
Кино — это эпично. Сериалы — это технично.
Вы следите за критикой в адрес своих фильмов?
У меня и фильмов-то нет никаких.
Я пару смотрела.
Наверное, слежу. За критиками, которых знаю.
Умеете признавать провалы?
Не знаю. Я до сих пор не могу успех признать.
Вы утверждаете, что являетесь социопатом, при этом дали интервью всем крупным и некрупным изданиям.
Это все старое. Только сейчас опять начала давать. У меня же типа PR фильма. Надо давать интервью. Я не могу их не давать.
Почему? Если режиссеры не будут давать интервью, хорошее кино перестанет существовать?
А оно есть?
Вероятно.
До выхода фильма надо давать интервью, чтобы заинтересовать. Короче, в этом присутствует какая-то важность.
Однажды вы давали интервью детям, и это никак не было связано с промоакцией фильма.
Как задолбали эти дети, капец. Как будто их из сундука достали.
Какие требования предъявляете актерам на площадке?
Не знаю, у меня нет никаких требований.
Что актер должен сделать, чтобы вы прекратили с ним работу?
Не знаю. Не выполнять мои требования.
Режиссер всегда главный человек на площадке или есть тот, кто по статусу выше вас?
Надо мной всегда Бог.
Кто-то может поставить вам условия?
Конечно. Кино — это же финансовая машина. Всегда есть условия.
На открытии ММКФ многих удивил ваш необычно женственный образ…
Да, я отожгла. Прямо прорыв чирья.
Что если бы Валерия Гай Германика с самого начала была девочкой в платье?
Мои фильмы от этого не изменились бы.
Смотрите новый фильм Валерии Гай Германики «Да и да».
Валерия Гай Германика: «Школа» жизни
В 2008 году на 61-м Каннском фестивале фильм Валерии Гай Германики «Все умрут, а я останусь» стал настоящей русской сенсацией.Её начали называть самым молодым и самым перспективным режиссёром страны. Германика толком и не училась в школе, но именно ей доверили сериал о девятиклассниках на Первом канале. Благодаря «Школе» светловолосая девушка с пирсингом и татуировками стала самым трендовым молодым режиссёром. А ведь ей нет ещё и тридцати.
Беседовала Анна Гоголь
«Хотелось просто не жить»
— Валерия Гай — необычное имя для русского уха. Кто вас так назвал?
— Моя бабушка. Она очень любила роман Джованьоли «Спартак». Друг родителей, художник Жданов, предлагал имя Дубрава, а мама хотела назвать меня Матильдой. Бабушка сказала, что это всё «трэш», какая к чёрту Матильда и Дубрава, и назвала меня Валерией Гай, в честь жены римского диктатора Луция Корнелия Суллы.
— Наверняка детство у вас было тоже весьма необычным.
— До 5 лет я росла в Переделкино, у меня было много нянь, они всё время менялись. Мама рассказывала, как однажды приехала в Переделкино и увидела няню, обмотанную каким-то «пиратским» платком и под балалайку певшую мне частушки. (Смеётся.)
— Вы были трудным ребенком, раз няни все время менялись?
— Нет, это няни были какие-то странные, как свидетельствует история. Это нормально — в пиратском платке частушки петь под балалайку?
— А когда вам исполнилось 6-7 лет, родители решили не отдавать вас в школу.
— С 1 по 5-й класс я ходила в Вальдорфскую школу по системе Рудольфа Штайнера. Это был один из первых в России закрытых лицеев. Мы там изучали гуманитарные науки, религию, этнос, русский эпос, музыку, языки; лепили из глины, рисовали…
— Но всё-таки какое-то время вы посещали и самую обычную школу в Строгино.
— Да, это было мое желание. После лицея я была на домашнем обучении. Потом у меня появились какие-то друзья, которые ходили в обычную школу, и мне захотелось пожить их жизнью. Как я помню, меня ещё несколько раз спрашивали, уверена ли я в этом решении. Ещё надо было готовиться, для того чтобы пойти в школу: начать, наконец, изучать таблицу умножения. (Смеётся.)
— В сериале «Школа» явно отразились ваши негативные впечатления об этом опыте.
— В школе на каждом шагу опасность: все боятся получить двойку. Я видела родительское собрание, где говорили: «Ваша дочь смеётся на уроках». И родители воспринимают это так серьёзно, как катастрофу. Я знаю, что будет, когда они придут домой. Для меня это был ужас, я не смогла в этом жить. Помню, я сидела 1 сентября в классе, все заполняли дневники, а я абсолютно не понимала, как это надо делать. Я спросила соседа по парте, а он сказал что-то вроде «отстань», и я поняла, что дело дрянь. Никто не хотел мне помогать, что-то объяснять. Мне было всё равно, какую оценку я получу по математике. Моя голова занята другими вещами, я больше эмоциями живу, чем наукой, этим рациональным. Меня все начали чмырить: как же так, ей всё равно, да ещё и ничего ей не будет за это. Я начала прогуливать, а потом и вообще перестала ходить в школу.
Мне не нравятся такие жёсткие тоталитарные рамки. Школьный период очень тонкий: в тебя закладывают твоё будущее, твою карьеру, формируют твоё сознание. И очень трудно, когда всё это проходит через психические атаки, через насилие, панику. Эти коридоры, где все безумно бегают и орут, этот запах столовки, от которого тошнит… Когда я снимала «Все умрут…», я зашла в столовую, и после этого меня просто вырвало. Но я, правда, беременная была. Это всё реально страшно. Я надеюсь, что есть где-то другие, нормальные школы с приятным запахом.
— Почему вы не попробовали сменить школу? Ведь они, действительно, очень разные бывают.
— Потому что уже ничего не хотелось. Хотелось просто не жить. Я вышла первый раз в жизнь, в общество, и оно обернулось ко мне сразу агрессией, негативом: всё нельзя, всё плохо. Я красила глаза и губы в чёрный цвет, ходила в чёрном, у меня были волосы на глаза, и все говорили, что это плохо. За мной ходили толпы моих одноклассников и чмырили меня: говорили, что я уродина, что я какая-то недоделанная, ужасно меня обзывали. Я подумала: этих детей довели их родители и учителя до этого. Учителя агрессивные, поэтому и дети агрессивные. И спасать их бесполезно, с ними не поговоришь. В тот период, когда я училась, индивидуальность подавляли. Именно в моей школе, не знаю, как в других. Вот я сейчас снимала в школе и видела то же самое. Директор может позволить себе орать: «Иди сюда, я сказала!» А маленький человечек подойдет и будет слушать её с чувством стыда. Я бы таких сук убивала. Это я резко, конечно, сказала, но так нельзя разговаривать с человеком. Это не раб. Подло закладывать это говеное рабское ощущение постоянного страха. Ещё из школы так просто не уйдешь. Когда уже понимаешь, что надо оттуда валить, они не отпускают. К тебе сразу приходит милиция с вопросом, почему ты не учишься в школе, ставят тебя на учёт, надо опять всё разруливать. Да ещё это такие люди: они вот вцепятся в твою жизнь, свои гниющие когти апокалипсиса туда запустят и думают, что они могут что-то решать на твоей территории. Мы еле-еле от них отделались. После этого я продолжала учиться дома, но учителей осталось у меня совсем немного. Потом уже мне купили аттестат и решили, что я буду поступать куда-то.
«Я не из подворотни»
— А вас родители за поведение не ругали? Как я понимаю, вы были далеко не ангелом. Даже машину угнали однажды… А зачем вам это надо?
— Забудьте вообще про это, это в прошлой жизни, всё мхом поросло. Было такое время, когда я давала дурацкие интервью, не понимая, как интервью давать. Я знала, чего журналисты хотят, и давала им это. Сейчас нужно что-то новое. Есть масса приятных вещей, о которых можно говорить, по-другому раскрыть мою личность. Нет, всех тянет покопаться в этом вот отстое. Ну и что, что я угоняла машины? Миллион людей сейчас сидят в КПЗ за угон машины. Разве это стоит того, чтобы это так муссировать и обсуждать? Да и неужели вам это интересно?
— Люди любят парадоксы. Вот человек машину угнал, а через пару лет приз в Каннах получил.
— Да не хочу я этот образ из подворотни поддерживать. Я не из подворотни, а из нормальной семьи, с хорошим образованием. Журналисты получают от меня то, чего они хотят, а потом создаётся в массмедиа идиотский какой-то образ. И с этим образом общается потом зритель. Я прихожу во ВГИК на мастер-класс, за мной идёт девушка и плачет: «Простите меня, Лера, за то, что я думала, что вы тупое быдло». Нам навязали эту западную бульварщину, и поэтому вам интересно: как это так! Она машину угнала, а потом кино сняла. Вы отменяете все человеческие законы, образование… Вы возьмите сейчас любого режиссёра. Вы думаете, он водку не пил в подъезде? Все этим занимались, но никто об этом не говорит, а я почему-то, блин, об этом говорю. И все думают, что я какая-то особенная.
«Это не трудно — в Канны попасть»
— Хорошо, забыли. Итак, вы купили аттестат и сразу решили стать режиссёром?
— Нет, сначала я поступала на факультет зооинженерии, потому что к тому моменту уже закончила несколько курсов при РКФ (Российская кинологическая ассоциация), получила диплом хендлера. Хендлер — это человек, который готовит собаку к выставке, знает, как её причесать, показать с лучшей стороны. Мне это очень нравилось, я поняла, что собаки —это моё. Ещё я стригла пуделей, занималась дрессировкой. Лет с 13 я начала заниматься собаками, и у меня это по-настоящему хорошо получалось. И уже даже поступило предложение стажироваться на международных выставках, то есть можно было стать экспертом или селекционером. Но как раз в это время у меня появился бойфренд, первый серьёзный опыт, мы начали жить вместе. Мне уже было 18 лет, и они с мамой на меня насели: «Зачем тебе это? Посмотри на свою заводчицу: она толстая, старая, семь овчарок дома, всё ободрано… Ты так хочешь?» Так мне внушили, что надо заняться искусством.
— Выбор сразу пал на кинематограф?
— Я пробовала разными вещами заниматься, но мой бойфренд попросил, чтобы я пошла на факультет кино. Он был лингвистом, учился в Университете Натальи Нестеровой. Я пришла туда, походила по факультетам и попала на лекции к Марине Разбежкиной, она там преподавала что-то на факультете кино и ТВ. Когда я отсняла материал для фильма «Девочки» и принесла Марине, она сказала, что у меня есть способности. И я начала их развивать.
— За «Девочек» вы сразу получили приз в номинации «Лучший короткометражный фильм» на «Кинотавре», а за «Все умрут, а я останусь» — специальный приз Каннского фестиваля. Как вы отнеслись к такому резкому подъёму?
— Вполне ожидаемо. Меня готовили к этому — Марина и мои друзья-знакомые из творческой среды. Как только я узнала, что такое Канны, я подумала, что это мой фестиваль. Это не трудно же — в Канны попасть. Для этого нужно только снять хорошее кино, и всё. Они сами тебя найдут. Можно послать кино в Канны, и если им понравится, они его возьмут.
— Как долго вы снимали «Все умрут, а я останусь»?
— Год и месяц. Это рекордно быстро.
— Говорят, на съёмках вы показали себя очень жёстким режиссёром.
— Да, я такая и есть. Если кто-то говорит, что я была жёсткой, то это не прецедент данного проекта, я всегда такая.
— Вы жаловались, что вам приходилось некоторых актёров заново учить работать.
— У меня такая судьба, видимо: заново учу всех.
— Но это же был ваш первый игровой фильм, почему вы решили, что можете кого-то учить?
— Я не считаю, что могу кого-то учить. Если люди что-то не понимают или им не хватает профессионализма, я этим поневоле занимаюсь. Вот сейчас я снимаю — у меня куча людей, и они уже все мне говорят «спасибо». У меня актриса после пяти лет обучения в театральном вузе приходит и говорит: «Я не буду раздеваться». Я ей отвечаю: «Вон отсюда, пошла быстро, чтобы я тебя не видела вообще в кино!» Она через пять минут приходит и извиняется: «Прости, пожалуйста, я понимаю: я актриса, и я буду это делать». Если она мне ещё в лицо контрактами какими-то будет тыкать, — «до свидания» сразу. Актёры — это мой материал, моя связь с реальным миром, мой пластилин, моя глина.
— Будете ли вы и дальше снимать про подростков?
— Никогда! Меня тошнит уже от этого. Я исчерпала эту тему, больше не буду про них снимать.
«Мой фильм похож на рок-концерт»
— Вам льстит, что ваше кино называют артхаусом?
— Да мне всё равно. Артхаус — это авторское, не продюсерское кино, а значит, главный в проекте — автор. В этом случае я хорошо отношусь к артхаусу, потому что я абсолютно пассионарный автор. Мной невозможно и никогда не будет возможно управлять. Поэтому мне делают предложения только те люди, которые могут дать мне полную свободу.
— Сейчас многим режиссёрам о свободе приходится только мечтать. Экономический кризис как-то повлиял на вас?
— Я сидела полтора года без работы и без денег, но мне кажется, что это не из-за кризиса. Деньги в кино были, все вокруг что-то снимали. Так что дело во мне, наверное. Или в отношении ко мне. Я до сих пор не поняла, кризис это был или нет, но мне было очень тяжело. Мы жили на пенсию моих родителей, и друзья помогали.
— А потом вы взялись за «Школу». Вам комфортно было снимать для федерального канала? Неужели вас не пытались загнать в какой-то формат?
— Мне ничего не говорили про формат. Константин Львович Эрнст сказал: «Мы понимаем, что вы такой человек, который может делать только своё». Поэтому они с Толстуновым (Игорь Толстунов — продюсер, глава студии «ПРОФИТ». — Авт.) дали мне полную свободу. Они меня могли только направить, подсказывать. Я не буду работать там, где мне некомфортно. Меня ни славой, ни деньгами, ни рекламой не увлечешь. Мне моё «я» сохранить гораздо важнее. Можно потерять целый проект, но при этом сохранить свою собственную душу. У этих людей прекрасное чутьё, очень тонкий вкус, они для меня авторитеты.
— После сериала «Школа» о вас много говорят, но хотелось бы вам такой славы, как у Квентина Тарантино, например?
— Да мне всё равно вообще, правда. У меня и так есть поклонники. Если их будет больше — хорошо, меньше — тоже неплохо. Скажем так: мне больше хочется на следующий концерт Мэрилина Мэнсона, чем славы Квентина Тарантино.
— Когда-то вы хотели стать рок-звездой, как Мэнсон.
— Да, когда мне было лет 17. У нас была рок-группа, мы придумали какой-то новый стиль — грандж-готика. Я писала песни на английском. Но не сложилось, у всех появились какие-то свои дела. Может, в кино стать рок-звездой?..
— Вы имеете в виду — сняться в роли рок-звезды?
— Да нет, просто я имею в виду — «режиссёр-рок-звезда». А вам не кажется, что мой фильм похож на рок-концерт?
— ???
— Музыка везде, просто вы её не слышите, наверное. Вам нужно верхнюю чакру почистить.
— Знаете, как?
— Почитайте, к примеру, Бхагавад-гиту. Это как Библия, только для всех. Хорошая книга.
— Да нет, вы что! Не надо быть приверженцем индуизма, чтобы читать Бхагавад-гиту.
— А какую философию жизни или религию вообще вы принимаете?
— Философию Леры Германики.
interviewmg.ru
Большое интервью Валерии-Гай Германики / Радио Маяк
ДОЛИН: Здравствуйте, у микрофона Антон Долин. И сегодня наш гость кинорежиссер Валерия-Гай Германика. Лера, привет.
ГЕРМАНИКА: Привет. Здравствуйте.
ДОЛИН: Лера стала одной из героинь этого года с картиной, которую она долго делала, и которая была показана на Московском фестивале, фильм называется «Да и да». Так называется?
ГЕРМАНИКА: Да, так и называется до сих пор.
ДОЛИН: Фильм получил приз на Московском фестивале и был отмечен там, как одно из событий. О нем много писали, много говорили, и в нем нарушено какое-то довольно большое количество табу, во всяком случае, для современного российского кино – там есть эротические сцены, там есть нецензурная лексика. Было это показано еще, правда, до вступления в силу закона о запрете такой лексики. И потом, собственно, проката у фильма так и не было, точнее говоря, был сверхкраткий прокат, сколько там дней у вас…
ГЕРМАНИКА: Три.
ДОЛИН: Три дня фильм показывался, пока закон не начался. И дальше он исчез с радаров и сейчас вроде бы снова появится.
ГЕРМАНИКА: Ну, мы собираемся, да, потому что мы показывать тоже где-то не можем, мы действуем в рамках закона и очень много людей хотят посмотреть и пишут, и спрашивают все время. В общем, я не могу каждого приглашать к себе домой каждый раз, и где-то тоже не получается, и я вот думала, думала и решила убрать оттуда мат и в каких-то местах переозвучить, но как-то так ювелирно это сделать. Я сомневалась в этом, потому что я все время боялась, для меня это было… ну, я тугодум просто, до меня долго все доходит, я думала, что это просто запикивание такое, и, в общем, это некрасиво будет и помешает восприятию фильма. А потом я попросила своего звукорежиссера сделать пробу, как было бы, если бы он, как ювелир это все убрал. И такой мэджик вообще получился, мне очень понравилось, потому что кусок, который он мне прислал, была просто обычная наша речь, которой можно говорить, и все как-то без запинки было, я не знаю, очень круто. Мы решили пятью разными способами переозвучить это все, как-то убрать, чтобы не было заметно. Потому что, если это заметно, что там мат, это не так круто. Меня вот это смущало — ага, а вот здесь как бы мат и запикали, еще чего-то сделали. Если уж убирать, то надо как-то так чистить, как будто так и снято.
ДОЛИН: Ну, это ощущается все на этом этапе, как какая-то капитуляция и сдача позиций?
ГЕРМАНИКА: Мне нет, у некоторых да. Некоторые, кто узнал, что я это делаю, для них это так ощущается, для меня, наоборот, как бы борьба за свой фильм, это круто. Я очень обрадовалась, что мне эта мысль пришла в голову, потому что для меня не существовало другого варианта. А тут вдруг я поняла, что это возможно сделать. И смотрится очень круто, то есть без каких-либо потерь там атмосферных и всего остального. Поэтому, ну, в связи с этим у нас будет прокат, Федя сказал, что у нас…
ДОЛИН: Федя это Федор Бондарчук, который продюсер фильма, не все наши слушатели знают.
ГЕРМАНИКА: Он сказал, что вот нас вроде ЦПШ будет прокатывать.
ДОЛИН: Ну, то есть большой, крупный, влиятельный прокатчик.
ГЕРМАНИКА: Так и сказал, да.
ДОЛИН: Лера, а вообще то, что, ну, Андрей Звягинцев, я с ним тоже разговаривал, в фильме «Левиафан» есть та же самая ситуация, там есть матерная речь тоже, и она …
ГЕРМАНИКА: Ну, вряд ли она есть там в каждом кадре.
ДОЛИН: Много, и довольно много.
ГЕРМАНИКА: Много? Я просто не посмотрела.
ДОЛИН: Ну, никто не посмотрел, потому что он еще не вышел, и не было никаких толком показов кроме показа единственного в Сочи. Но там просто один из главных героев или главных злодеев мэр небольшого городка, он практически только матом и изъясняется, что для него довольно естественно. Но мне Андрей сказал, что тот, у кого есть глаза и уши, он поймет, где есть мат, где есть нецензурная лексика. Как тебе вообще кажется, это какой-то временный период мы сейчас переживаем, когда это вдруг ушло и вынуждено уйти из кино, вынуждено давно уже не присутствовать на телевидении, очевидно, это будет касаться также и книг, ну, по закону это так. И мат ведь не так давно существует в легальном поле русского искусства, существует, наверное, в неформальной всякой литературе и в искусстве годов с 60-х, когда «Москва-Петушки» появилась, потом Довлатов, и в кино, я знаю, что впервые это прозвучало в «Астеническом синдроме» у Киры Муратовой, то есть это было 25 лет назад, получается, ну, или 27. И, выходит, что этот период закрыт и закончился.
ГЕРМАНИКА: Ну, я не думаю, что вот эта чистка, как бы кино без мата, это временное явление, да, закон. Мне кажется, скорее, кино с матом это было временное явление.
ДОЛИН: Может быть, я об этом и спрашиваю.
ГЕРМАНИКА: Потому что я так посмотрела, и все начали чистить и снимать как бы без мата. Ну, я не знаю, просто, если люди будут действовать согласно законам, не будут протестовать, мне кажется, это не будет временным явлением.
ДОЛИН: Непонятно, как можно протестовать. Можно протестовать любыми высказываниями, заявлениями, интервью, но протестовать фильмами ты не сможешь, потому что у тебя не будет механизма их показа.
ГЕРМАНИКА: Ну, я чего-то не готова протестовать, у меня и так, и так нормально. Просто я же, сами понимаете, фильм сняла задолго до этого и не предполагала закона. Я думаю, ничего бы со мной страшного и ужасного не случилось от того, что я бы его сняла без мата, там бы сохранилось. Мне нужна атмосфера, смысл как бы моей истории. И круто для режиссера, если он может без мата это показать. Но мне так кажется. Ну, конечно, мне скажут, что я конъюнктурщица, все остальное, но я не могу, у меня чего-то сил, короче, на глупую борьбу нет, если честно, у меня нет смысла в этом. Я не считаю, что это какой-то супер важный элемент в моем творчестве или карьере. То есть мне нормально. Ну, мне кажется, сейчас, видите, все почистили вроде, значит, смирились, значит, согласились, значит, наверное, как раз кино с матом было временное явление. Насколько это на литературу распространится, я не знаю. Вот, понимаете, тут вопрос интернета, потому что вот то же общество «Типун», которое написало на нас с Федей какую-то записку, как это называется.
ДОЛИН: Донос, я думаю.
ГЕРМАНИКА: Да, и я как бы с ними согласна, там мысль-то правильная была, что вот такие люди видные, как Германика, Бондарчук, они не могут позволить себе нарушить закон. Так мы и не собирались нарушить закон. Например, речь в этой петиции шла о том, чтобы запретить категорически в интернет выкладывать мой фильм. Но почему это касается только моего фильма, который для меня, в принципе, на территории искусства, какого-никакого, но современного искусства находится. А проблема интернета это то, что, ну, достаточно такая свободная штука и там очень много всяких роликов стрёмных. Ну, я не знаю, мне кажется, можно все, что угодно найти. Даже помните, раньше в моем детстве очень модно было кассету передавать «Лики смерти», ну, это же полная жесть просто, ну, я как бы вообще не могу это смотреть. Но там можно, мне кажется, в интернете найти все, и это вопрос не то, что фильм с матом, в интернет надо, все как-то чистить, фильтровать, ну, не знаю.
ДОЛИН: Но речь идет о том, что в России многие были бы рады устроить цензуру в интернете, но нужен для этого повод, и поводом может послужить все, что угодно, не обязательно должна самая криминальная вещь послужить поводом. Он на то и повод, это не причина. Поводом может послужить мультфильм «Ну, погоди!», где волк ходит и курит, для того чтобы все прикрыть, если есть задача все прикрыть.
ГЕРМАНИКА: В принципе, да.
ДОЛИН: Я уверен, что ни у кого нет специальных адресных задач перекрыть кислород Германике. Нет таких задач, нет таких мыслей, я уверен, ни у кого или практически ни у кого. Но фильм может быть очень удобным инструментом, особенно учитывая, что он получил приз, и сразу возникает аргумент – вы же не какие-нибудь там гопники, которые сняли видео на iPhone какой-нибудь украденный, вы серьезные люди, авторитетные, и как же вы своим авторитетом подрываете устои моральные. Но вопрос в другом. Мне кажется, ну, опять же, это допущение, это предположение, но мне кажется, что мат важен не потому что нужно, чтобы с экрана ругались матом обязательно. Ну, кому-то нужно, кому-то нет. А потому что у нашего кино вообще колоссальная проблема в отношении контакта с реальностью. То есть в том, чтобы показать реальность, как она есть, проблема большая. Реальность наша такова, к сожалению, что люди практически на всех уровнях российского общества не живут без мата и мат это просто один из показателей правды и неправды, того, что возможно на экране.
ГЕРМАНИКА: Ну, не всегда, согласитесь. Вы много кино смотрите, больше, чем я, а я смотрю очень мало кино, и даже вижу, что иногда и мат вставлен так, что явная проблема с реальностью существует у режиссера.
ДОЛИН: И он может быть не органичен, конечно. Безусловно. Но вот все-таки может это быть дополнительным препятствием, для того чтобы… Ну, вот я смотрел фильм «Класс коррекции» Ивана Твердовского, я знаю, что уже было известно об этом законе, о мате, когда фильм монтировался. Не знаю, как он снимался, но такое ощущение, что очень аккуратно все сделали, чтобы вообще это не употреблялось. Речь идет о подростках с отклонениями из провинции, которые очень свободно себя ведут во всех отношениях и чуть там ни кончали люди самоубийством, и сексом занимаются в туалете общественном, но при этом их речь абсолютно чиста и свободна от любой нецензурной лексики. Притом, что мой сын начал первые матерные слова мне из третьего класса своей прекрасной спецшколы московской носить.
ГЕРМАНИКА: Ну, вот, кстати, вопрос по поводу того, что расходится реальность в фильме с реальностью в жизни. Не знаю, какая у него там, я просто не видела фильм, не знаю, какая цель стояла у автора.
ДОЛИН: Да нет, это просто для примера фильм, может быть любой другой фильм.
ГЕРМАНИКА: Нужна смекалка, наверное, режиссерская, нужно как-то придумывать, нужно делать так, чтобы, видимо, не был этот диссонанс заметен. Я еще пока не сталкивалась с этим, потому что у меня не стояла еще такая проблема. Я думаю, что я найду ответ на этот вопрос, что с этим делать, когда столкнусь с этим, потому что я больше практик. А по поводу фильмов, я не знаю, мне нравятся фильмы какие-то такие, на которые я ориентируюсь, понимаете, и реальность Элема Климова в кино, ну, какие-то есть такие вещи, где тоже прям вот точно же люди ругались матом. Ну, прямо разговаривали матом во время войны, во время вот этого кошмарного бедствия, всего остального, особенно простые люди, которые от земли, и ты же не думаешь об этом диссонансе, ты же не думаешь, что вот тут не хватает мата, и тут какой-то другой язык. Мне кажется, это зависит от режиссера, от того, как он формирует эту реальность. Потому что есть же магия кино в кино, и говорят, вот в этом кино нет магии, вот это кино слишком вылизано, вот это кино холодное, вот это страстное. Мне кажется, здесь вот в этом вопрос.
Полностью интервью с гостьей слушайте в аудиофайле
radiomayak.ru
о любви, дочке Октавии и фильме «Да и да», HELLO! Russia
Валерия Гай Германика на прошедшем 36-м московском международном кинофестивале получила приз за лучшую режиссерскую работу. Она представила свой новый полнометражный фильм «Да и да», который стал первым после ее знаментой ленты 2008 года — «Все умрут, а я останусь». В интервью HELLO! Валерия рассказала о своей новой работе и о том, что сейчас все ее мысли занимают не кинофестивали, а свидания и любовь.
Валерия Гай Германика
— Валерия, ваш новый фильм «Да и да» был на прошлой неделе показан в конкурсе Московского кинофестиваля. Расскажите, о чем кино?
— «Да и да» — кино про первую любовь, красивую и разрушительную. Подробнее говорить не буду: пусть каждый сам посмотрит и сделает свои выводы.
— Почему именно про первую любовь?
— Это же интересно! Такая любовь — она прекрасна, как роза, которая прорастает в твоем сердце, а потом цепляется за него шипами, ранит. И вкусно, и грустно, понимаете. У меня даже главный слоган фильма так и звучит: «Роза в моем сердце».
— Любовь обязательно должна быть с шипами?
— Ну почему же. Я, вообще, за любовь без боли, любовь духовную, идеальную. Такой она должна быть. Но я-то делаю кино: художественное высказывание, космос, где может случиться все что угодно. И если говорить об искусстве, то тут, конечно, любовь — это почти всегда боль. Иначе бы и драмы никакой не было, и древнегреческих трагедий, и уж тем более кино.
Александр Горчилин, Валерия Гай Германика и Агния Кузнецова
— Киноистория про первую любовь перекликается с вашей личной?
— У меня каждая любовь как первая. Или наоборот — каждый раз как последний. Надеюсь, что я скоро остановлюсь. (Смеется.) И тогда уж точно я расскажу вам про свою любовь, единственную и самую главную.
— Кто ваши герои в фильме «Да и да»?
— Он — рок-звезда, художник, самовлюбленный эгоист, не ограниченный вообще никакими рамками, статусами, такой «абсолютный андеграунд». А она — типичная девочка из метро, из спального района. То есть у нас происходит ментальный конфликт — встретились два человека из разных миров: пролетарий и «элитарий».
Кадр из фильма «Да и да»
— Ваш еще один фильм про первую любовь — «Все умрут, а я останусь» — в свое время собрал немало призов на фестивалях. Вам хотелось бы, чтобы «Да и да» повторил этот успех?
— У меня, если честно, сейчас голова вообще другим забита, сплошь романтические идеи: розовое шампанское, красивые платья, туфли, цветы, очки-сердечки… Все мысли о свиданиях.
— На открытие ММКФ вы тоже пришли в красивом платье, правда, без любимого пса Мони, ставшего благодаря выходам в свет знаменитостью. Где он?
— С Моней я уже давно никуда не выхожу: он завел собственную семью и ему уже не до вечеринок. (Смеется.) Он теперь у нас домосед.
Кадр из нового фильма Валерии — «Да и да»
— А как, кстати, дела в вашей собственной семье? Как дочка?
— Октавия часто бывает у меня на съемках, и на светские вечеринки я ее беру. Везде ходим, все смотрим, особенно кино — дочка у меня настоящий киноман, в отличие от меня. Пересмотрела всего Хаяо Миядзаки уже, недавно вместе смотрели японское аниме «Кенди Кенди». Свои фильмы я ей не показываю. Правда, мой последний проект — четырехсерийный фильм «Майские ленты» — она видела. Я считаю, для детей он абсолютно безопасен, и дочка фактически стала первым зрителем. Такие вот у Октавии привилегии.
Текст: Вероника Чугункина
ru.hellomagazine.com
Дуня ответил Валерии Гай Германике
Он участвовал в рэп-мюзикле режиссера. Но Германика в итоге назвала его «покоцанным рэпером».
Дуня дал комментарий о Валерии Гай Германике после ее интервью режиссера каналу «А поговорить?», где она назвала рэп калом, а самого Дуню — «покоцанным». Ранее рэпер приглашал режиссера на Versus.
«Я тут недавно посмотрел пафосную презентацию Валерии Гай Германики и ее рэп-мюзикла «Бонус», которая проходила в Москва-сити. Режиссер там устроила праздник жизни, но я не увидел там многих людей, которые были причастны к этому проекту. Мне кажется это неправильным. Я считаю, что рэп-мюзикл нужно представлять непосредственно музыкой, что я и собираюсь сделать, замутив свою собственную презентацию — спонтанную, андерграундную — куда вас сейчас и приглашаю. Приходите, будет много новой музыки от меня», — сказал рэпер в новом выпуске своего блога.
Речь идет о сериале «Бонус» про рэп, который идет на канале ТНТ с 20 сентября — его сняла Валерия Гай Германика. Она рассказывала в интервью блогу «А поговорить?» о том, что пыталась привлечь для проекта Oxxxymiron, Гарри Топора и других «ведущих рэперов», «ходила на баттлы».
Вот так она отозвалась о работе над рэп-мюзиклом: «У меня был консультант [на съёмках «Бонуса»]. Сейчас затру за рэп. Во-первых, рэп — это кал. Во-вторых, когда я начала снимать рэп-мюзикл, обращалась ко всем ведущим рэперам. А Pharaoh тогда не родился ещё. Помню, даже к Гарри Топору [обращалась]. Ходила на баттлы. Пришёл ко мне Oxxxymiron в студию. Так и так, это будет первая [такая история в России]. Мне никто не поверил. Все эти касты, короче, все. Сказали, что это полная херня. Никто не согласился сотрудничать, кроме одного самого покоцанного рэпера, который у меня был потом консультантом. Не буду его имя называть, потому что не хочу».
Нам стало известно, что в роли консультанта на съёмках «Бонуса» выступал Дуня. Помимо непосредственно консультирования, он также писал тексты для героев сериала.
О работе с режиссером рассказывал и сам Дуня в выпуске своего видеоблога: «Судьба меня свела с Валерией Гай Германикой, и мне пришлось погрузиться в проект/рэп-мюзикл/сериал, который делал ТНТ. Я стал туда писать песни, потому что специалистов, одинако хорошо разбирающихся в рэпе и кино, у нас не так много. Кризисы, заморозки — как это обычно бывает, проект растянулся. А в начале сентября он должен будет выйти. И вы сможете услышать, над чем я работал».
Коллега и друг Дуни Виктор СД отреагировал на критику в его адрес:
Так выглядит трейлер сериала:
the-flow.ru
Валерия Гай Германика: «Я была несчастлива в браке с самого начала» | Интервью
За несколько дней до бракосочетания я делал для ОК! большое интервью с невестой и женихом, потом — эксклюзивный репортаж со свадьбы. А накануне Нового года мне позвонила сестра Леры, Светлана: «Лера подала документы на развод». И сегодня я вновь встречаюсь с Гай Германикой, чтобы понять причины ее такого отчаянного поступка. Ведь браку всего шесть месяцев, а кроме того, Валерия ждет ребенка!
Лера, твой брак не заладился с самого начала. Через пару дней после свадьбы в Интернете появилось интервью некой подруги Вадима, которая выложила немало пикантных подробностей, в частности информацию о том, что Вадим официально женат и что его жена проживает в США.
Эту информацию я узнала в самый последний момент перед нашей свадьбой. Но Вадим мне сказал, что был женат фиктивно и что идет бракоразводный процесс. Я посчитала, что фиктивный брак — это не так страшно, как если бы была настоящая семья. Неприятно, конечно, но я закрыла на это глаза, как потом еще на многое закрывала глаза. Я считала, что это испытания, которые мы должны пройти с Вадимом вместе. На самом деле оказалось, что это ветряные мельницы, и это не могло привести к благополучию семьи, потому что очевидно уже было, что мы не созданы друг для друга.
Когда ты это поняла?
Месяца через два нашей семейной жизни.
Как-то всё слишком быстро и стремительно случилось. А вообще была любовь с твоей стороны, хотя бы в начале ваших отношений, или, может, ты себе всё нафантазировала?
Наверное, все-таки это была влюбленность. Если бы была любовь, я, наверное, не стала бы разводиться. Потому что любовь долго терпит. Просто я была несчастлива в браке с самого начала.
«Я все-таки девушка не для молодого парня, который воспринимает семью как бесконечные развлечения, путешествия и всё остальное. Я ведь девушка с прицепом: у меня дочь и родители пожилые».
Но я отлично помню, какая счастливая ты была на самой свадьбе!
Свадьба действительно была очень крутая и всем понравилась. Правда, меня с самого начала насторожили многие моменты, на которые я старалась закрывать глаза. Например, то, что за свадьбу я заплатила сама и жениха это совершенно не смущало.
Вы оба участвовали в проекте «Танцы со звёздами», поженились через пять месяцев после знакомства и, естественно, не успели по-настоящему узнать друг друга.
Мне все со всех сторон кричали, предупреждали, что так быстро жениться нельзя. Но ему негде было жить в Москве, и нам пришлось сразу пожениться, чтобы не жить вне брака, потому что для меня это неприемлемо. И вообще, я была уверена, что настоящая любовь приходит уже в браке, с хлопотами, всякими совместными испытаниями. Просто в процессе семейной жизни я поняла, что у нас слишком разные цели. Я все-таки девушка не для молодого парня, который воспринимает семью как бесконечные развлечения, путешествия и всё остальное. Я ведь девушка с прицепом: у меня дочь и родители пожилые.
Ты не могла просчитать ситуацию с самого начала?
Понимаете, я человек порыва и уж если совершила этот шаг, то, о’кей, готова была на всякие испытания, которые шли «в пакете» с женихом. Но в какой-то момент… просто решила развестись. Когда я поняла, что совместное проживание стало невозможным, я сказала мужу: «Давайте поживем отдельно».
Неужели всё это время ты была с мужем на вы?
Да, я со всеми на вы. У нас состоялся очень неприятный разговор, после чего он собрал свои вещи и уехал. Он сказал, что отправился в Омск к родителям, потом писал, что находится в Новосибирске. Но «доброжелатели» сообщили, что он давно живет в Америке. Конечно, мне тяжело было всё это узнать. Тяжело, когда врут, это как снежный ком. Всё началось с вранья, с недомолвок, с этого фиктивного американского брака. Так и продолжалось. В результате я пошла в суд и подала на развод. Мне это было необходимо прежде всего психологически. В общем, на моем примере молодым девушкам и юношам стоит, наверное, задуматься о каких-то важных вещах. Пожалуйста, поконкретнее.
Это моя большая ошибка: я рассчитывала, что смогу жить с человеком, который не так, например, образован, как друзья моего круга. Потому что у него другие интересы. Вадим — танцор, и никто из танцоров не скрывает, что они недостаточно книг читали в детстве. Я думала, что с этим смогу смириться. Мне же не восемнадцать лет, я не студентка литературного института. И я выходила замуж не для того, чтобы вместе стихи Пушкина читать. Свои литературные задачи я решаю в голове со своим внутренним оппонентом — давно веду этот диалог, если мне надо подискутировать.
Ну, с собой ты, наверное, всегда приходишь к согласию. А вот с Вадимом…
Я думала, что притирка друг к другу пройдет легко, и верила, что муж будет мне другом и поддержкой. Но не может быть дружбы, когда очень много вранья, когда многое от тебя скрывают и это уже привычка… У нас полстраны матом ругается, я ничего против не имею, но я десять раз на дню могла Вадиму сказать, что в нашем доме так не принято. У нас стоят иконы, у меня дочь, и мне очень неприятно, когда рядом разговаривают матом. У меня даже на съемочной площадке это запрещено. Я знала, что святые отцы говорят: надо мужчине искать невесту по себе, по своему материальному положению, по своему уму, по своему социальному статусу. И девушке то же самое. Я это понимала. Но вы правы, моя профессия заключает в себе воображение, я могу многое намечтать. Конечно, я наступила на собственные грабли. Но, как сказал мне один друг: «Если танцуешь на своих граблях второй раз, то танцуй на них спокойно». (Улыбается.) Вот сейчас я беременная, и опять, оказывается, этот ребенок никому, кроме меня, не нужен. Впрочем, этот мой «танец» прекрасен тем, что дает возможность понять, что надо тщательнее присматриваться к будущему партнеру и тщательнее выбирать.
Извини, Лера, а зачем ты забеременела от человека, которого не любишь и которому этот ребенок, как ты говоришь, не нужен?
Забеременела я практически сразу, мы были мужем и женой, мы оба тогда хотели ребенка. Просто Вадим, наверное, еще молод и не созрел для таких решений. Может быть, ему кажется, что дети случаются для Инстаграма и фотографий. Знаете, есть такая категория мужчин, которые куда-то пропадают, а потом приезжают фотографироваться с ребенком, чтобы выложить фото в социальные сети с подписью: «Я стал папой». А в ребенка надо вкладываться изначально и заботиться о нем, еще когда он в животе у матери.
Неужели у Вадима не было радостных эмоций, когда он узнал, что ты беременна?
Я не знаю, если честно. Как выяснилось, я очень плохо знаю этого человека. Я действительно была очень несчастлива с ним, и он, думаю, был несчастлив тоже, потому что он сказал мне, что наш брак ошибка. Последнее, что он написал мне в эсэмэске перед расставанием: «Я в Москве себя не нашел». Он пытался работать, но его не устраивала эта работа. Он закрыл все дела и уехал. Если Вадим еще будет искать себе невесту — а я думаю, что он, конечно, будет с кем-то встречаться, — надо обязательно, чтобы у него была девушка из своего круга, ничем не обремененная, и чтобы они жили на съемной квартире.
Почему на съемной?
Потому что недвижимость обременяет. Ты уже становишься частью какой-то системы. А с таким его отношением и с такой формой жизни ему не выжить в системе, когда обязательно нужно встраиваться.
Скажи, а ты пыталась как-то изменить Вадима, его отношение к жизни?
Изменить никого нельзя, человек только сам может измениться. Когда люди вступают в брак, они договариваются о каких-то вещах: как они будут воспитывать детей, как будет налажен совместный быт. Мы говорили о том, что вместе будем посещать храм (мы обязательно ходим в храм с дочкой каждое воскресенье). Понимаете, ничего из того, о чем мы договаривались, не было соблюдено. То есть нарушен был какой-то договор совместной жизни, который оказался ему в тягость. Это не плохо и не хорошо, просто мы не подходим друг другу, мы не можем совместно проживать. Повторяю, измениться можно только самому — либо по собственной воле, либо по божественному вмешательству. Как апостол Павел, например, убивал христиан всю жизнь, боролся против них, а в одну секунду стал апостолом, потому что было божественное вмешательство. Кто-то говорит: «Мужчин надо воспитывать». Если у меня родится мальчик, я буду воспитывать мужчину с нуля. Это возможно.
Все-таки я не могу понять, Лера, как ты, режиссер и тонкий психолог (судя по твоим фильмам), так легко впустила в свой мир человека совсем с другой планеты, с которым у тебя не было никаких точек соприкосновения.
Наверное, поначалу я была счастлива. Я очень доверчивый человек, а он мне многое обещал, и я поверила. Обещал, что будет хорошим отцом для моей дочери Октавии, что будет зарабатывать деньги и всегда помогать мне. Но всё оказалось только на словах. В начале беременности у меня были проблемы со здоровьем, а я продолжала работать, снимать кино. После двенадцатичасовой смены приходила домой, и мне надо было отдыхать. Не получалось. Однажды в тяжелом состоянии попала в больницу любимая собака. Я оказалась в ветеринарке одна и не уходила оттуда, пока мне не сказали, что ее точно спасут. Потом серьезно заболела моя мама, ее положили в больницу. Надо было по утрам, в восемь часов, водить дочку в школу, и это тоже оказалось для Вадима неразрешимой проблемой. В общем, я не ощущала, что двое в браке — это одно целое.
Скажи, Лера, а вы выясняли с Вадимом отношения? Вот так чтобы сесть друг напротив друга и поговорить по душам?
Да, конечно. Но эти беседы ничем не заканчивались. Просто после каждого такого разговора я понимала, что всё больше обременяю человека. Я же говорю, что семья — это целая машина. Мужчина должен стать главой семьи, он должен сделать так, чтобы все к нему прислушивались. И это не зависит от того, может он содержать семью или нет. Не зависит. Это зависит прежде всего от его духовного мира, сможет ли он быть учителем, например, для жены. А если он не становится таким наставником, то ему дискомфортно в этой семье, понимаете? Он себя чувствует чужим. Чужим.
А ты искренне была уверена, что Вадим станет твоим наставником? Мне кажется, это красивые слова, не более того.
В какой-то момент да, думала. Потом я стала всё время плакать и поняла, что я несчастлива. Я себя чувствовала одинокой. Пять лет назад я бы от всего этого прифигела. И так, конечно, прифигела, но я уже отношусь к этому как режиссер. Я просто представляю, как сижу в монтажной за плейбэком и смотрю кино…
…в котором ты главная героиня.
Да, за четыре месяца нашей совместной жизни я прокрутила это кино туда и обратно несколько раз. Я теперь понимаю, что я дура, идиотка. Взяла несчастного человека, которому никакой разницы — что жениться, что развестись, и тут за, и там за. Вот так безразлично он ко всему относится. У него психология такая, как будто предстоит жить вечно. Люди не думают, что их жизнь может кончиться, причем на самом неприятном моменте, и что предстоит отвечать за свои поступки.
Родители, кажется, с самого начала были не в восторге от твоего выбора.
Нет, знаете, мама в какой-то момент Вадима приняла, она готовила ему еду, стирала вещи. Мама любой мой выбор одобрит. Кроме того, мы все очень хотели еще одного ребенка: и мама, и Октавия. Вообще я считаю, что в семье всегда должен быть младенец. Это постоянная весна, это очень сплачивает. Какая-то хорошая работа — выращивать младенцев, это самодисциплина. А мне вообще постоянно нужно какое-то действие, потому что я человек, который от безделья может начать разлагаться. Мне постоянно надо быть в каком-то труде — рожать детей, выращивать их, работать. У меня сейчас очень насыщенная жизнь. Идут съемки фильма «Бонус». В календарно-постановочный план уже вписана примерная дата, когда я должна родить, а через несколько дней после родов поеду на съемки в Крым.
У тебя самой нет желания сделать в работе паузу, раствориться в материнстве?
Ну вот таких вещей, к сожалению, в контракты не вписывают: наслаждение и всё остальное. А потом, у меня работа такая: захочу — буду руководить процессом сидя, захочу — лягу. Я и ребенка смогу кормить на съемках, потому что я одна в закрытом помещении наедине с двумя мониторами. Мне приносят еду, чай, все разговаривают тихо, берегут мой покой.
Скажи, Лера, в создавшейся ситуации у тебя не произошло тотального разочарования в мужчинах?
Ни в коем случае! Я понимаю, что не все мужчины такие, которым сложно жить в семье, в коммуне.
Определение «мать-одиночка» тебя не пугает?
Мне кажется, мать-одиночка — это неплохо, даже сексуально. Свободная женщина с двумя детьми… По-моему, сейчас это тренд вообще. Ничего страшного в этом нет. Это в советское время женщины очень боялись, что никому не будут нужны с детьми, и отголоски этого еще остались. Когда я Октавией забеременела, мне говорили, что я даже кино не сниму, если буду рожать ребенка. Я тоже тогда была одна.
Но женщине с двумя детьми, наверное, сложнее встретить нового спутника жизни.
Нет, вообще. Вы же работаете в шоу-бизнесе и знаете, что и с тремя, и с четырьмя детьми встречают и еще двоих рожают. Я хочу много детей и как-то настроена позитивно. Главное — разумно присматриваться друг к другу и не бросаться в омут с головой. Потому что дети потом будут спрашивать «А где папа?», понимаете?
Старшая дочь спрашивает, где папа?
Нет, она не рискнет у меня это спросить.
Почему?
Просто у нас так выстроена иерархия в семье, что она не будет такие вещи спрашивать. Она знает, что некоторые вопросы маме задавать не принято. По умолчанию. Октавия знает, что на всё надо спросить благословения, разрешения обязательно. Если даже она захочет посмотреть какой-то фильм, то спросит меня. Я вот поехала к вам на встречу, а она позвонила и спросила, можно ли ей послушать песню Belle, которую Лазарев Серёжа поет. Поэтому иерархия так складывается, что начальству личные вопросы не задают. (Улыбается.) Октавия уже знает, что дети появляются после свадьбы, и для семилетнего ребенка, я думаю, этого достаточно.
Когда вы с Вадимом собирались пожениться, ты мне рассказывала, как Октавия мечтает, чтобы он и для нее стал близким человеком. Насколько сильно она переживала ваше расставание?
Октавия не переживает, она всё тонко чувствует и ведет себя очень деликатно. Я вижу, как Октавия выполняет функции, которые обычно выполняет мужчина: она гладит меня по животу, интересуется, как там ребенок двигается, она ходит со мной на УЗИ, делает мне чай. И даже швабру у меня отнимает, говорит: «Я всё сделаю сама!» Мы сохранили свои устои, это важно. Просто мне будет гораздо легче морально, когда я разведусь с Вадимом. Я просила в суде ускорить этот процесс, поскольку у меня ощущение, что я какими-то сетями связана с незнакомым мне человеком, с которым мы абсолютно чужие
друг другу.
А то, что у тебя будет ребенок от абсолютно чужого человека, это никак не смущает?
Понимаете… Когда я говорю Октавии «У нас будет его ребенок», она отвечает: «Нет, это наш ребенок». И она, конечно, права. С Божьей помощью всё решится. И как-то радостно всё решается на самом деле, в каком-то счастье, в мире. И я рада, что в новую для себя жизнь я войду еще с одним ребенком. И мне даже нравится эта неизвестность…
Стиль: Галина Белова.
Макияж: Екатерина Фель.
Прическа: Алексей Горбатюк.
www.ok-magazine.ru
Валерия Гай Германика для SPLETNIK.RU: о том, как вернуться в форму после родов, любимых тренировках и режиме питания
Валерия Гай Германика
Валерия Гай Германика — кинорежиссер, актриса, телеведущая и заботливая мама. В прошлом году Валерия родила второго ребенка — дочку Северину. Но даже после двух беременностей Валерия может похвастаться подтянутой фигурой и ухоженным внешним видом в целом. О том, как прийти в форму после родов, своем режиме питания и тренировках Валерия Гай Германика рассказала SPLETNIK.RU.
Во время двух своих беременностей вы делали перерыв в занятиях спортом или же продолжали посещать фитнес-клуб, но в более расслабленном режиме? Расскажите о своих тренировках в этот период.
Во время беременности я, конечно, делала перерыв. В этот период абсолютно не было возможности тренироваться, так как у меня был сильный токсикоз. Поэтому я позволяла себе заниматься, как вы говорите, в более расслабленном режиме — плавала в бассейне и делала упражнения для беременных. Такие тренировки в воде великолепно расслабляют и помогают освободиться от напряжения в позвоночнике, учат правильному дыханию и контролю своих мышц.
Как быстро после вторых родов вы вернулись к спорту?
После родов я вернулась к фитнесу достаточно быстро: через два месяца начала потихоньку ходить в спортзал, а через три уже приступила к силовым упражнениям.
Как быстро и при помощи каких упражнений, системы питания вам удалось вернуться в форму после второй беременности?
После беременности я сразу же начала питаться по системе Волкова, основанной на принципах раздельного питания. Вернуться же в форму помогли тренировки по сайклингу (тренировка на велотренажере, — прим.ред.). Позже стала заниматься с тренером силовыми упражнениями. Я всегда стараюсь разминаться, хожу в бассейн и на массаж.
Валерия Гай Германика
Какой системы питания вы придерживаетесь сейчас? Соблюдаете строгую диету или можете позволить себе иногда и сладкое на ночь?
Сейчас стараюсь придерживаться спортивной диеты. Но без сладкого не могу и иногда позволяю себе перекусить на ночь. Тренер меня за это ругает.
Бывает ли вам лень идти на тренировку? Как мотивируете себя?
Раньше, так как я отвыкла от тренировок, было сложно себя заставить идти в клуб. Но, по правде говоря, когда начала заниматься в фитнес-клубе X-Fit, уже не надо было себя заставлять и как-то специально мотивировать. Там очень уютная и комфортная атмосфера с хорошим тренерским составом и разнообразными программами.
Какие упражнения (тренировки) любите больше всего и какие даются вам труднее всего?
Я не люблю тренировки, связанные с бегом и прыжками, а все остальное выполняю с удовольствием. Предпочитаю авторские тренировки, такие как, например, корригирующий тренинг от Руслана Панова (координатор и эксперт-методист направления групповых программ федеральной сети фитнес-клубов X-Fit) по укреплению осанки и избавлению от лишних килограммов.
Суть в том, что тренер «выстраивает» у занимающегося правильную осанку, что способствует перезапуску всей системы организма и налаживает ее правильную работу. Благодаря такому подходу нет необходимости соблюдать строгие диеты. Правильная осанка и здоровая спина выглядят не только красиво и сексуально, но и помогают сохранять функции центральной нервной системы в норме и поддерживать себя в нужном тонусе. Но что касается побегать и попрыгать — это не ко мне (смеется).
Многие любят после тренировок посещать сауну, а вы? Или, может, любите массаж?
Я очень люблю сауну. Хожу туда почти каждый раз после тренировки, а потом, конечно же, в джакузи — очень расслабляет.
Какие процедуры вы обычно делаете в салонах красоты?
Обязательно посещаю и советую всем девушкам, чтобы всегда выглядеть на все сто, такие обязательные процедуры, как маникюр, педикюр, укладку волос.
Вы поддерживаете форму только с помощью фитнеса или прибегаете и к салонным процедурам в этой области, например, делает антицеллюлитные массажи?
Из салонных процедур делаю только ручные массажи. Я уже к ним привыкла, для меня это лайфстайл.
Валерия Гай Германика
С помощью какой косметики вы ухаживаете за лицом и телом? Есть ли у вас любимые марки и средства?
Для ухода за лицом я предпочитаю La Prairie! И еще некоторые японские марки.
Расскажите о своем ежедневном ритуале ухода за кожей лица.
Мой ритуал прост: я никогда не умываю лицо обычной водой. Использую только мицеллярную воду на ватном диске. После, с утра, увлажняю лицо дневным кремом, вечером — ночным.
Как вы относитесь к пластическим операциям и инъекционным методикам омоложения?
Если честно, я к операциям вообще никак не отношусь. Я их сама не делала и не собираюсь. Единственное, инъекции всякие витаминные можно, но это со временем…
Можете ли вы назвать себя бьютиголиком или же эта тема вам скорее безразлична?
Конечно, могу! Это тема мне ни в коем случае не безразлична (смеется).
www.spletnik.ru