Современные фантасты: 12 современных фантастов, которых стоит читать — Look At Me

Урожай наград, который писательница Энн Леки получила за свой дебютный роман, впечатляет. Почему же всем так приглянулась эта небольшая по объёму книга?

Мир без нефти: как современные фантасты описывают наше эко-будущее

Что такое «соларпанк», как писатели-экофутуристы пытаются влиять на формирование будущего и что получается в итоге — в литературном обзоре РБК Тренды

Город черного дельфина

«Когда я успел настолько повзрослеть, чтобы поддаться ребяческой радости?» — размышляет Фил, герой романа «Город черного дельфина» Сэма Миллера, наблюдая, как в бассейне посреди искусственного города Каанака резвятся спасенные от вымирания морские львы. Каанак — «летающий город», ковчег для выживших после глобального климатического катаклизма. Но жизнь горожан трудно назвать утопической: экономическое неравенство никуда не делось, и мало кто из жителей может позволить себе такие ребяческие радости, как Фил.

И все же этот город — технологическое чудо, спасшее не один миллион жизней. Мечта футурологов исполнилась — пусть и не в самом благополучном виде и только на страницах книги. В реальной жизни с ее марлевыми повязками и закрытыми границами нет и намека на альтруистические проекты вроде Каанака.

«Когда мы успели настолько одряхлеть, что перестали предаваться мечтам?» — задаются вопросом авторы, подобные Сэму Миллеру. «Где мои космические станции в форме пончика? Где мой билет на Марс?» – рассуждает в своем эссе 2011 года писатель Нил Стивенсон, призывая молодых фантастов придумывать концепты нового будущего, которое предали ученые и политики.

И фантасты ответили. Пока Европу сотрясал традиционалистский поворот, в литературе наступил поворот оптимистический —

О чем же мечтают люди, называющие себя «соларпанками», «хоуп-панками» и «экофутуристами»?

Рейв в Солнечном городе

«Сложно быть футурологом, которому еще нет и тридцати», – писал в «Наброске манифеста соларпанка» писатель и культуролог Адам Флинн. В этом тексте Флинн, тогда уже два года участвовавший в проекте «Иероглиф» (творческое объединение писателей, которые, должны были «перепридумать будущее»), попытался представить, как должен выглядеть бунт против нежелания политиков решать проблему климатического кризиса и против «милитаризации» госаппарата.

При этом нельзя сказать, что термин «соларпанк» придумал именно Флинн. Впервые о нем как новом способе рассказывать истории о будущем заговорили в блоге Republic of Bees еще в 2008 году. Анонимный автор предложил литераторам ход мысли об альтернативных источниках энергии — ветре и солнце — по аналогии со стимпанком.

Соларпанк должен был придумать мир без танкеров и трубопроводов, но не как альтернативную реальность, а как будущее, в котором технологии будут дружелюбнее к природе и стоить не так дорого.

Но Флинн пошел дальше — для него соларпанк стал больше, чем попыткой вообразить будущее с альтернативными источниками энергии.

«Мы выбираем соларпанк, потому что другие опции — отрицать положение вещей или отчаяться и ничего не делать», — эта фраза из «Набросков» стала девизом движения «соларпанков», которые противопоставляют свои идеи неолиберальным принципам последователей Маргарет Тэтчер. Ее легендарная максима «Этому [свободному рынку и свободной торговле] нет альтернативы» в мире климатического кризиса и наиболее высокого в новейшей истории разрыва между богатыми и бедными воспринимается едва ли не как предсказание об апокалипсисе. Но бунтовать против такого порядка по мысли соларпанков не означает «отнять и поделить»: речь о том, чтобы использовать на благо нового общества всеобщей толерантности и горизонтальных социально-экономических структур уже готовую инфраструктуру, пересобранную на принципах альтернативной энергетики.

Переизобретение велосипеда

Образцами для соларпанков служат участники Соляного марша Махатмы Ганди — мирного протеста против колониальной политики Британской империи в Индии — и независимые фермеры-йомены, которые должны были составить костяк независимого гражданского общества. Собственно, поселения, состоящие из ферм, вырабатывающих энергию из частных солнечных батарей — распространенный образ в текстах соларпанка.

Тут можно возразить: мол, утопиями лучшие умы баловались на протяжении столетий, зачем же изобретать велосипед? Велосипедам, к слову, в соларпанке место тоже есть: по мысли Флинна, соларпанк больше похож на фермера или моряка 1800-х годов на велике и с handmade-рюкзаком из натуральных материалов за плечами.

Но от мыслей утопистов тексты соларпанков отличает детальность разрабатываемых моделей будущего альтернативной экономики. Об этом в манифесте пишут участники бразильской образовательной платформы Regenerative Design. Для них соларпанк — не просто способ придумать альтернативное будущее, а моделирование новой экономики возможного будущего, исходя из гипотетических проблем, которые встают перед экофутуристами, как то: как добиться равного распределения доходов, каким образом обеспечить наиболее гладкий переход от экономики углеводородов к экономике фотонов, какими конкретными способами переоборудовать готовую инфраструктуру позднего капитализма для более справедливого общества.

В своих решениях соларпанки опираются на экотопии писателей Уильяма Морриса и Эрнеста Калленбаха, а вдохновляет их бесклассовое общество аграриев из романа Урсулы Ле Гуин «Всегда возвращаясь домой» и экологическое ар-нуво из фильмов студии «Гибли» Хаяо Миядзаки. Его фигура вообще настолько часто появляется в текстах соларпанков, что изобретательный конспиролог решил бы, что японский мастер лично это движение и проспонсировал.

На голом энтузиазме

Итак, манифесты крутятся, авторы загораются и…

И ничего. Ну почти. С 2013 года выходили сборники фэнтезийных и научно-фантастических рассказов бразильских, американских, канадских и австралийских авторов, посвященных проблемам распределения благ, управления и взаимоотношений в обществах возможного соларпанк-будущего. Пользователь Tumblr Оливия Льюис предложила архитектурную эстетику соларпанка: вдохновленный стилем ар-нуво урбанизм с солнечными батареями, сложным декором и улицами, по которым запрещен проезд неэкологичного транспорта. Веб-журнал Dazed предложил проводить эко-дружелюбные вечеринки в эстетике соларпанка и экофутуризма, где сцена и вся инфраструктура, а также мерч были бы изготовлены из натуральных материалов, а в организации мероприятий максимально были бы задействованы локальные сообщества.

Работы художников, тексты манифестов, сборники рассказов — и это, в общем, все. Пока что заметных сдвигов в экономической парадигме соларпанкам добиться не удалось, да и популярным движение назвать сложно: под хэштегом #solarpunk в Instagram набирается всего чуть больше пяти тысяч постов.

В России своего соларпанка нет вообще, точнее, он был, только об этом успели забыть. В романе советского фантаста Владимира Немцова «Осколок солнца», изданном в 1955 году, инженер Павел Иванович Курбатов где-то в Средней Азии создает «опытное» поле, которое по описанию сильно смахивает на современное поле солнечных батарей под Пало-Альто:

«Под прозрачным слоем пластмассы расположены ячейки фотоэлементов, похожие на вогнутые крошечные зеркала. Их поверхность, покрытая специальным составом, превращает свет в электричество, а, кроме того, в фокусе каждого «зеркальца» находятся термоэлементы, которые преобразовывают в электроэнергию солнечное тепло».

Разумеется, планам советских инженеров мешают происки идеологических противников, и социалисты разоблачают буржуазных агентов, делая еще один шаг на пути к свободной энергетике. Больше чем полвека спустя, однако, энергетическое чудо было создано не на территории бывшей страны Советов, а в США.

Солнечный зайчик незрячего мира

Есть ли у соларпанков основания для оптимизма? Да. Согласно аналитике McKinsey, вложения в солнечную энергетику к 2050 году составят 64% всех инвестиций в энергетической сфере. К 2030 году в Великобритании построить солнечную панель будет дешевле, чем содержать газотурбинную электростанцию. В рамках новой энергетической политики власти ФРГ переведут к 2050 году 60% энергетики на возобновляемые источники, на аналогичные меры пошли и мексиканские власти. Обвал нефтяных фьючерсов в конце апреля позволил некоторым специалистам утверждать, что нефть больше никогда не будет пользоваться таким спросом, как до пандемии коронавируса.

Атом тоже проигрывает солнцу и ветру в энергетической гонке: установки на возобновляемых источниках дешевле и надежнее и при этом постоянно совершенствуются, а доля атомной энергии в мировом энергообмене продолжает сокращаться.

Симптоматично, наверно, что в Пало Альто — одном из центров американской экологической энергетики — был издан сборник рассказов «The Weight of Light» (буквально «Вес света»), в котором авторы научно-фантастических рассказов не просто придумывали модели техники на альтернативной энергии, но и описывали проблемы, с которыми новое общество может столкнуться.

Так, в рассказе Кэт Рэмбо «Большой сельский проект» («Big Rural») героиню по имени Триш отправляют расследовать акт вандализма: кто-то портил солнечные батареи, которые питают энергией целый крупный город. На месте выясняется, что батареи расположены на землях, когда-то распаханных местными фермерами, которые теперь вынуждены жить в вечной тени от энергетики будущего. Триш приходится стать медиатором в агрессивных переговорах между городом и деревней.

В рассказе Кори Прессмана «Свет разделенный» («Divided Light») классический сюжет «Ромео и Джульетты» положен в основу острой социально-экономической драмы: одна семья контролирует технологическую компанию, управляющую «Большим пальцем» — огромным солнечным навесом, который питает энергией всю округу, пока другая семья, Рэмишей, руководит сообществом панк-ремесленников, изготавливающих все необходимое из подручных материалов и продвигающих энергетические установки кустарного производства для индивидуального потребления. Конфликт за распределение благ в конечном счете оборачивается конфликтом ценностей: какое будущее предлагает больше возможностей — будущее всеобщего процветания под тенью капитализма или будущее свободных фермеров?

Дело, впрочем, солнечными полями не ограничивается. В рассказе Бренды Купер «Во имя силовой змеи» («For the Snake of Power») Феникс, столица штата Аризона, питается энергией от огромной механической змеи, которая передвигается по полям вокруг города и аккумулирует энергию с помощью солнечных полей и одновременно обеспечивает ирригацию. Однако во время пыльной бури змея ломается, и вместе с механизмом крах наступает и уже сложившемуся социальному порядку…

Не лучше обстоят дела и у фермеров-соларпанков в «Подключенных к сети» («Under the Grid») Эндрю Даны Хадсон. Каждый домовладелец Детройта будущего владеет своим отрезком неба и индивидуальной энергетической установкой, каждая из которых подключена к общей городской сети энергопотребления. Мать главной героини Ингрид ломает ногу, и когда ее установка ломается, соседи требуют выселить больную: напряжение в сети упало, приборы барахлят, и вообще, давайте обойдемся в мире будущего без инвалидов.

Миф машины

Составители сборника ссылаются на историка и философа техники Льюиса Мамфорда, который в своей книге утверждал: человечество давно влияет на окружающую среду, создав новый планетарный строй из городов, инфраструктуры, предприятий и транспортных систем, который Мамфорд называл «Машиной». Однако, создав Машину, люди не слишком-то озаботились тем, каким образом они используют это технологическое окружение. И в этом задача соларпанка, пишут составители: когда мы придумываем, как может выглядеть будущее альтернативной энергетики, мы говорим не просто о переходе от «углеводородных демократий» (термин историка и политолога Тимоти Митчелла) к обществам возобновляемых источников энергий.

Речь о полной смене концепций власти и распределения благ в новых обществах, о разных политических моделях, которые предстоит реализовывать. В конечном счете, дело не в технологиях, а в людях, которые эти технологии применяют.

В своем эссе «Коронация» философ Чарльз Эйзенштейн пишет, что пандемия коронавируса может стать поворотной точкой, в которой человечество сделает выбор: продолжать идти по катастрофическому пути по направлению к глобальному потеплению — либо перейти на альтернативные экономические модели.

И именно к изменению политических и экономических моделей приходит общество летающего города Каанак в романе Сэма Миллера: пока страшная болезнь уносит жизни, горожан беспокоит вопрос — не пора ли положить конец той самой политике несправедливого распределения доходов, которая в том числе стала причиной катастрофы?

Остается надеяться, нам не придется переживать глобальное наводнение и строить летающие города, чтобы ответить на этот вопрос.

Фантастика и современное натурфилософское мифотворчество

Вообще наука по отношению к современному мифу выполняет двойную роль: с одной стороны, она помогает его рождению, участвует в его создании, с другой — сразу же, не успел миф по-настоящему родиться, начинает работу по его разрушению. У «марсианских каналов» было немало противников среди ученых-современников Скиапарелли и Лоуэла, а к проблеме внеземных цивилизаций подавляющее большинство современных астрономов и физиков относится с нескрываемой иронией. Предисловия к фантастическим романам, которые зачастую пишут ученые и в которых они дают оценку степени научности фантазии писателя, — тоже порождение такой поправки мифа со стороны науки. Мы уже не говорим о работах ученых, разоблачающих мифы о посещении Земли, об искусственном происхождении самого человека и пр.

Искусство тоже не только помогает рождению мифов нашего времени, но и получает из мифов огромный запас образов, ибо те образные модели действительности, которые рождаются в мифах, используются затем в искусстве, начинают жить в нем в ином качестве, уже не в виде непосредственно информационных структур, они дают основу для условных, иносказательных построений, переплетаясь при этом с прежней традицией сказочной, средневековой, романтической фантастики. Миф, как всегда, дарит искусству «арсенал» образных средств.

Однако отношения между наукой, искусством и новым мифом в тех областях, где этот миф формируется, этим не ограничиваются, и общая картина оказывается довольно сложной. Ведь рождаясь в недрах искусства и науки, формирующийся миф практически от них не отделим. Мы это видели уже на примере проблемы внеземных цивилизаций и дискуссий вокруг нее.

У искусства, в том числе и у фантастики, связь с обиходным мышлением, с массовым сознанием теснее и непосредственнее, нежели у науки. И научная фантастика оказалась тем механизмом, при помощи которого смутные догадки, непроверенные модели, «безумные», смелые предположения, которых всегда немало возникает в научной среде, поступали в более широкий оборот, делались достоянием не только специалистов, а выносились до всякой экспериментальной проверки в массовое сознание. В это русло, а не в науку устремилась и творческая мысль ученых, размышлявших на темы, считавшиеся в науке «несерьезными». Такой приоритет научной фантастики признают и сами ученые. Так, проф. С.А. Каплан пишет, что «подобные вопросы (поиски сигналов внеземных цивилизаций — Т.Ч.) сначала поднимались в научно-фантастической литературе».

То же наблюдаем мы и относительно мифа о посещении Земли пришельцами из космоса в прошлые века. Как отмечает И.С. Шкловский, ко времени выступления М.М. Агреста со своей гипотезой (1959 г.) такое посещение успело стать уже классическим сюжетом в научной фантастике.

Опередила научная фантастика не только современную экзосоциологию, но и прогностику опять-таки не столько в смысле действительной ценности добытых ею знаний и четко разработанных теорий и концепций, а в смысле удовлетворения потребностей развития обиходного сознания.

Своеобразный приоритет фантастики в деле социального и научно-технического прогнозирования, как и в случае с внеземными цивилизациями, признают сами ученые. Так, Г.М. Хованов, отмечая, что «в нашей цивилизации снова формируются и начинают играть важную функциональную роль подсистемы, специализирующиеся на прогнозе будущего», пишет далее, что «до сих пор наиболее яркими примерами составления «долгосрочных прогнозов» дальнейшего развития человеческой цивилизации были научно-фантастические и социально-фантастические произведения». И современная прогностика ищет свои пути, постоянно оглядываясь на уже имеющийся опыт, анализируя созданные в фантастической и утопической литературе модели и методы прогнозирующего моделирования.

Однако нужно оговориться, что такой приоритет фантастики — явление во многом мнимое, кажущееся. В свое время И.А. Ефремов упорно возражал против представления о фантастике как о «преднауке», открывающей науке новые пути. Ученые обращаются к фантастике, когда их воображение тревожит яркая идея, а «доказательных рассуждений», ее подтверждающих, не существует. Бывает, что позднее появляются и доказательства, и даже инженерные расчеты, и тогда кажется, что фантастика дала ученым «задание», которое они послушно выполняют. Однако аплодируя фантастике, как правило, не выясняют предысторию идей, высказанных в научно-фантастических произведениях, путь их в фантастику, а не только дальнейшие их странствования после обнародования в научной фантастике. А это было бы весьма интересно. Так, идея разумного плазменного облака, воплощенная в романе Ф. Хойла «Черное облако», принадлежала вовсе не автору романа, а его коллеге, имеющему к фантастике весьма отдаленное отношение. Профессор Голд сам «признавался» в авторстве этой идеи на совещании в Бюракане. Скорее всего большинство новых конструктивных идей научной фантастики имеет подобное же происхождение.

Размышляя над путями дальнейшей биологической эволюции человека, И.В. Муравьев и В.С. Бойко пишут: «В области отыскания новых возможностей преобразования мира и человека несправедливо жаловаться на отсутствие теорий и гипотез, непосредственно питающих сейчас фантастику».

И Л.Е. Этинген считает, что фантасты «подхватывают» «не обретшие еще твердой экспериментальной почвы и витающие в воздухе научные идеи».

Одним словом, вопрос о приоритете в тех областях человеческой деятельности, которые связаны с формированием современных мифов, необычайно сложен и запутан.

Выше мы говорили о необходимости при изучении мифов нашего времени не отбрасывать ни одного предположения или догадки, от кого бы они ни исходили — от ученого или от художника. Все это так. Но дело в том, что миф и здесь сохраняет свою безымянность. Специальными изысканиями почти всегда, конечно, можно «докопаться» до того, кто же первый сказал «а». Но в массовое сознание мифологические модели поступают все же безымянными или из вторых и третьих рук. И прав был С. Лем, когда, сетуя на «одомашнивание» космоса, на то, что вселенная в научной фантастике все дальше уходит от «вселенной ученых», признавал, что в такой «деформации» повинны все и никто в отдельности. Эта «деформация» — дело рук мифа, который, как всегда, мерит вселенную человеком, пытается сделать ее понятней и уютней для уровня современного массового сознания. А в трудностях распознавания первого толчка, «авторства» раскрывается как раз та загадка, которая волновала Шеллинга — целое поколение (и даже не одно!) работает над созданием нового мифа, как если бы это была единая творческая индивидуальность.

Современный миф, сохраняя немало общего с древней мифологией (общей является задача создания модели мира и одновременно «модели поведения», по выражению А. Гулыги), вместе с тем значительно от него отличается. Он не только не поглощает науку и искусство, как это было в древнем мифе, но весьма ограничивает сферу своей деятельности. Ему, безусловно, нет места там, где господствуют «доказательные рассуждения», он вынужден поселиться в области полузнания, в области веры и сомнения. А это приводит к тому, что современный миф приобретает новое свойство — он становится вероятностным.

На первый взгляд, это кажется странным — ведь в нашем представлении миф тесно связан с безграничной верой, соответствует «структуре сознания, принципиально нацеленного на всякую веру».

В возможности такой безоглядной веры, кстати, и заключается основная потенциальная социальная опасность любого мифа. Все это правильно. И тем не менее современный миф явно проявляет противозаконную тенденцию перекочевать из области веры в область сомнения — ему и верят и не доверяют одновременно.

Такая трансформация мифа только на первый взгляд может показаться странной. Между тем миф в данном случае просто подчиняется определенным закономерностям развития сознания. Путь от жесткого детерминизма к реакциям, включающим вероятностное моделирование, очевидно, является общим законом развития жизни и разума.

Принцип внутренней организации механизма опережающего отражения изменялся от преобладания жесткого детерминизма на самом низком уровне организации живого через введение вероятностной составляющей до самоорганизации в структуре.

Принципиально вероятностен и современный миф, включающий непременно модель грядущего. Развитие науки воспитывает в определенном плане и обыденное сознание, сообщая безрелигиозному мифу свой вероятностный, т.е. более свободный, подход к явлениям действительности.

Такое положение современного мифа между верой и неверием, вероятностный характер его делают отношения мифа с художественной фантастикой более сложными, нежели те, что существовали между древним мифом и искусством.

Прежний миф, лишь разрушаясь, становился искусством. Во взаимоотношениях современного мифа и искусства трудно уловить такую четкую временную последовательность: ведь миф рождается, как мы старались показать, на базе искусства и внутри него (как и науки). И подчас невозможно сказать, что здесь первично — фантастический или собственно познавательный образ.

Вероятностный же характер современного мифа облегчает переход от мифа к фантастике, и наоборот. Тут очень трудно проследить, где кончается фантастика и начинается миф.

Благодаря вероятностному характеру современного мифа возможен не только переход от познавательного образа к фантастическому, но и обратная трансформация.

Все, о чем говорилось выше (сложность и неоднозначность отношений науки и фантастики, собственно художественного образа и, так сказать, «мифологического ядра» его внутри самой фантастической литературы современности, вопрос о характере «опережения» науки фантастикой в постановке ряда проблем) заставляют внимательнее присмотреться и к уже отмеченной проблеме вторичности современного мифа, ибо она очень не проста и требует более тщательного и глубокого рассмотрения. Можно назвать и еще ряд вопросов, которые неизбежно встанут перед исследователем, если он не отвернется от современного мифа с презрением, а попытается понять его непростое бытие. Одной из них является соотношение эстетического и познавательно-информационного начал в современном мифе. Ведь именно мифотворческая природа научной фантастики обусловила ту странную «буквальность» фантастических образов, которая порой ставила в тупик критиков и породила пресловутую проблему специфики. Еще можно упомянуть и проблему синтетической или даже синкретической природы современного мифа. Этот вопрос не только пока не решен, но, на наш взгляд, даже не поставлен правильно. До сих пор речь шла о синтезе научного и художественного методов познания как свойстве научной фантастики. Очевидно, эта проблема должна быть поставлена в иной плоскости. Ведь в тех областях научного знания и гипотезирования, которые соприкасаются с живым мифотворческим процессом. можно наблюдать сближение с формами свободного фантазирования, присущими художественному мышлению и творчеству. Недаром проект Озма был назван так в честь сказочной принцессы.

Одним словом, современный натурфилософский миф скрывает немало проблем и загадок. И мы хотим закончить эту статью так же, как начали ее: мифы нашего времени не только существуют, но и заслуживают объективного внимания исследователей, критического анализа.

Чернышева Т.А. Фантастика и современное натурфилософское мифотворчество.
Художественное творчество. Сборник. — Л., 1983, с.58-76.

Что не так с современной фантастикой | Фантастика сегодня

На написание этого текста нас натолкнула запись доклада Александра Хорунжего «За что НЕ любят фантастику», прочитанного на заседании одного из кемеровских клубов любителей фантастики (а их в Кемерово целых три, разговор с их руководителями вы можете так же посмотреть на ютубе). Но мы решили расширить эту тему и взять взглянуть на проблему под несколько другим углом. Так что вот, что у нас получилось в качестве реплики на доклад Александра.

Если рассматривать не только отечественную, а мировую фантастику в целом, то картина получится еще более печальная, чем та, что нарисована Александром: когда Жюль Верн написал свои первые романы, давшие началу жанру научной фантастики, это было чтение для взрослых: в них действовали люди подчас молодые, но вполне состоявшиеся — инженеры, ученые, однажды появляется аж целый польский аристократ. И проблемы в них обсуждались тоже нешуточные — тот же самый богатый поляк, построивший подводный корабль «Наутилус» и взявший себе псевдоним «Немо» вообще-то не только изучает подводный мир, а еще и сражается с российским флотом. Вернее, мог бы сражаться — издатели испугались возможного скандала и попросили Верна убрать все политические аллюзии, так что Немо лишился своей биографии. Ну а в советском фильме он борется с англичанами. Тоже вариант.

«Капитан Немо», кадр из советского мини-сериала 1975 г.

Кстати, эта тема позже была использована Адамовым в «Тайне двух океанов» — только там подводную лодку строил не богач-одиночка, а советское правительство, но антагонист был тот же — капиталистический империализм. Это как если сегодня вы встретили роман о построенной в России сверх-субмарине, снабженной ЭБН-реактором, лазерными турелями, старпомом на ней был бы искусственный интеллект, реализованный с помощью квантового компьютера, БЧ-2 этой субмарины была бы снабжена лазерами и гиперзвуовыми ракетами, а капитан, сидя в своей каюте под репродукцией пейзажа с березками звонил бы по аппарату, который как телефон, но использует квантовую телепортацию. И звонил бы он то жене — узнать, как у дочки оценки, то Путину, чтобы узнать, куда с невероятной скоростью бесшумной подводной тенью метнуться, чтобы сорвать планы американской военщины по разрушению миру во всем мире: ну, например, выгнать из Черного моря очередную корабельную группу или сорвать провокацию у насыпных островов в Южно-Китайском море — потому что «союзники попросили». Ну, с соответствующими политическими комментариями по ходу сюжета.

«Тайна двух океанов», 1956 г. СССР

Такая история, при известном умении автора, могла бы заинтересовать взрослую аудиторию размышлениями о проблемах искусственного интеллекта, развития технического прогресса и о современной политике.

Но вышло так, что в середине прошлого века развились два независимых процесса: в США на волне экономического бума, начавшегося после того, как Штаты получили по результатам Второй мировой войны, начался демографический взрыв и к шестидесятым годам главным покупателем развлечений — музыки, книг и кинематографа — стали подростки. Что не сразу сказалось на фантастическом жанре. В СССР одновременно с этим строилась своя экономика, эта экономика была основана на техническом прогрессе (уж извините, если вам эта мысль не нравится, но так оно и было) и нужно было привлекать к изучению техники молодежь. Плюс к этому хрущевская либерализация, всё это привело в фантастику авторов, ориентированных на подростков — если Казанцев и Ефремов брали своих героев из числа учёных, то Максим Камерер у Стругацких — человек, только-только (предположительно) получивший высшее образование (или что там у них вместо него), а Алиса Селезнева, придуманная Киром Булычевым — вообще проросток, так же как и Серёга Сыроежкин у Велтистова.

Дальше процесс инфантилизации только нарастал. Яркий пример — капитан Кирк из Стар Трека: Джин Родденбери мыслил его, как человека на вершине карьеры, который после Академии служил младшим офицером на других кораблях и только в результате своей находчивости, знаниям и уму дослужился до места на капитанском мостике «Энтерпрайза». При перезапуске франшизы судьбу капитана перекроили — он прыгает на свою должность прямо со студенческой скамьи. Что делает сюжет совершенно нежизнеспособным. Если одна из главных идей оригинального сериала и лучших его продолжений — победа за счет знаний и опыта, многолетней слаженности экипажа и ответственности его членов, то в новой версии цена победы — произвол сценариста, наш герой побеждает просто потому, что он наш и он должен побеждать вопреки всякой логике.

Капитан Кирк у Джина Родденберри

Это происходит потому, что зритель, на которого рассчитывают современные авторы — или подросток, не способный еще в силу возраста критично мыслить или взрослый, сохранивший такое же некритичное инфантильное мышление.

В результате имеем то, что думающий интеллектуальный читатель и зритель покидает жанр.

Маркетинг

Продать еще раз то, что уже было однажды продано — мечта любого торговца, даже если он торгует словами. А лучшая идея — это чужая идея, при условии, что ты можешь спилить с неё серийные номера, выдав её за «переосмысление».

Что книгоиздатели, что авторы многочисленных литпорталов не пытаются развивать жанр и предлагать миру что-то новое. Их задача — получать прибыль. Всё. Никаких тебе «получать прибыль путем вовлечения читателя в размышления и судьбах мира и развития его эрудиции бла-бла-бла» — ничего вот этого. Просто получать прибыль. А для этого надо увеличивать производительность и расширять рынок.

Проблемы автора-фельетониста

Как результат — неявное возвращение романа-фельетона. Вы, возможно не в курсе, но «фельетон» в изначальном значении — это именно роман, публикуемый в периодике с продолжением из номера в номер. Именно так Дюма публиковал своих «Трех мушкетеров» и другие книги. Так писал Рафаэль Сабатини и многие другие авторы. И это очень чувствуется — особенно у Дюма, который вел довольно рассеянный образ жизни с ресторанами и театрами, что приводило к тому, что великий биллетрист дописывал очередную главу, когда курьер из издательства уже сидел в прихожей и исправлять что-то в тексте было некогда, потому что оставалось буквально несколько часов только на печать нового номера. Именно поэтому в «Трех мушкетерах» появляются довольно странные главы, рассказывающие, например, о том, как герои нанимают своих слуг, что ровно никак не влияет на сюжет или о том, как они ищут себе в Париже пропитание при нехватке денег — Дюма просто не знал, куда развивать сюжет дальше и тянул время, чтобы что-то придумать. Кстати, внезапные повороты сюжета и нелогичные поступки героев — оттуда же: изначальная задумка романа была довольно смутной, перечитывать уже опубликованное времени не было, приходилось нагнетать интригу любыми средствами.

Ровно та же проблема у современных авторов, которые выдают на гора текст в ответ на требования читателей скорее обнародовать «проду», сиречь, продолжение книги.

И это далеко не все. Тыщи их…

Именно ради роста производительности — бесконечные продолжения одной и той же книги, которая изначально хорошо «зашла» на целевую аудиторию, а значит надо лепить её клоны снова и снова, тем более, что сеттинг и героев не надо заново придумывать, просто штампуй однотипные истории, покупай обложки и быстрее — ради Бога, быстрее! — выкладывай, чтобы продалось, пока аудитория не «остыла». А если остыла — рекламируй. В сообществах авторов, пишущих для литпорталов разговоры как у продаванов из коммерческих фирм — про ЦА, таргетинг, нейминг, рекламные бюджеты, профит и охваты, а не про фабулы, психологизм и идеи. Я видел, я знаю.

Казалось бы — какая такая связь с реальностью в фантастике? Очень даже крепкая. Если вы посмотрите на то, как ведут себя герои Жюля Верна, то вы поймете, что они действуют точно как люди конца XIX — начала XX века: они исходят из тех же культурных предпочтений, свойственных тому времени представлений о добре, справедливости, чести и т. д. Герои Беляева — это люди первой четверти XX века, но снабженные фантастическими возможностями. Герои Стругацких разговаривают и ведут себя как молодежь середины XX, пересаженные на звездолеты класса «Призрак» и получившая скорчеры. То есть фантастика связана с реальным, окружающим автора миром миллионом нитей. Именно поэтому нам понятны герои, их проблемы нас волнуют, их поступки нас вдохновляют. Да, в фантастике есть попытки создать достоверный образ человека далекого будущего или нарисовать совершенно нечеловеческий персонаж, но это отдельная тема. В целом же фантастика — это о наших современниках, получивших фантастические средства решения проблем.

Что может быть более отвлеченным от реальности, чем встреча человека с Богом в космических далях? Ан нет, проблема Соляриса вполне актуальна — что есть человек, каковы пути познания, где пределы наших желаний.

А каковы должны быть проблемы? А именно те, которые нас тревожат. Сегодня это проблемы справедливости и разумного социального устройства, проблемы экологии, политического доминирования отдельных стран, проблемы гуманности новых технологий и т. д.

Эти проблемы в реальности решает наука. Но что фантасты знают о том, чем заняты современные ученые? Кажется, ничего. Если в нашей стране еще недавно слово «фантастика» автоматически означало «научная фантастика», то сегодня это скорее означает «попаданцы, супергерои, магия». Но ничего из этого по большей степени не является ответом на волнующие взрослого разумного человека проблемы. Что же удивляться, что взрослый разумный человек перестал интересоваться фантастикой?

Как это можно исправить?

Никак. Вы никак это не исправите. Другое дело, что сама жизнь многое меняет. Например, мы совершенно явственно стоим на пороге гомерического по масштабам кризиса, который отменит все достижения второй половины XX и начала XIX века — экономически, социальные, а, возможно, и политические. Подростки перестанут быть покупателями — у родителей не будет достаточно денег, чтобы снабжать чад развлечениями, дороже, чем «иди, поиграй во дворе». Это значит, что покупателями на рынке энтертеймента снова станут взрослые, состоявшиеся люди, неглупые, опытные и с пониманием того, как устроен мир. В некотором смысле мы вернемся в начало XX века. И, может статься, в плане фантастики тоже — могут оказаться востребваны сюжеты сложные, раскрывающие моральные и интеллектуальные проблемы.

Фильм «Облик грядущего»: будущее прекрасно, но холодно и сурово.

Это потащит за собой и изменения маркетинга: другая аудитория требует других методов, да и сокращение рынка само по себе скажется на конкуренции — важно станет (я надеюсь!) качество, а не количество. Впрочем, книжные сериалы никуда не денутся, поскольку они были всегда, но уровень может подрасти. Тем более, что на сильно сократившемся рынке графоманы, ставшие популярными только за счет рекламы и глупости аудитории, могут и не выжить. И это дает нам, любителям фантастики, надежду на наше светлое читательское будущее.

@sftoday_ru

Кстати, в нашем сообществе вы найдете больше новостей фантастики, обсуждение новых фильмов и книг, а так же стримы. Приходите, вместе будет интереснее!

Первые русские фантасты и их идеи

Первые фантастические произведения создавали еще античные писатели, а позже «элемент необычайного» встречался и в средневековых сказках, поэзии и романах. Однако широкое распространение фантастика получила в XIX веке — тогда же произведения в этом жанре стали писать и в России. Выясняем, о чем рассказывали первые русские фантасты и какие идеи можно найти в их произведениях.

«Сочинитель новой системы мира»

Павел Филонов. Корабли (фрагмент). 1919. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Константин Юон. Новая планета (фрагмент). 1921. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Василий Кандинский. Композиция №218. 1919. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Одним из первых русских фантастов считают Федора Дмитриева-Мамонова. Он увлекался книгами Вольтера и Джонатана Свифта. Под впечатлением от философской повести Вольтера «Микромегас» о пришельце с Сириуса Дмитриев-Мамонов решил написать свое фантастическое произведение о жителях других планет и звезд. В 1769 году он опубликовал повесть «Дворянин-философ. Аллегория». Главный герой произведения — помещик одной из российских губерний — построил на своей усадьбе модель Солнечной системы. На каждой из планет он поселил животных: лебедей, страусов, журавлей. А на Земле обитали муравьи. Помещик мог не только наблюдать за жизнью на разных планетах, но и понимать разговоры их обитателей. В этом ему помогал волшебный перстень.

Со временем жители планет эволюционировали. На Земле установилась диктатура, а все муравьи разделились на серых и черных — рабов и господ. Один из серых муравьев отправился в космическое путешествие, чтобы понять, как живут обитатели других планет.

Из-за резких высказываний в адрес церкви и российской власти — была эпоха Павла I — повесть Дмитриева-Мамонова запретили. Самого писателя современники считали сумасшедшим. В своем имении Бараново он изучал астрономию и даже пытался, как герой его произведения, построить модель Солнечной системы. Еще Дмитриев-Мамонов называл себя «сочинителем новой системы мира». Писатель даже опубликовал трактат, в котором изложил свои представления об устройстве Вселенной. Однако рассуждения Дмитриева-Мамонова о космосе считали лженаучными: в своем произведении он оспаривал идеи Николая Коперника.

Первое путешествие во времени

Василий Тимм. Фаддей Булгарин в своем кабинете. 1853. Всероссийский музей А.С. Пушкина, Санкт-Петербург

Николай Рерих. Льды Гималаев (фрагмент). 1938. Международный Центр-Музей им. Н.К. Рериха, Москва

Павел Филонов. Формула Вселенной (фрагмент). 1922. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Первым в русской литературе описал путешествие во времени журналист Фаддей Булгарин. В 1824 году вышла его повесть «Правдоподобные небылицы, или Странствование по свету в XXIX веке».

По сюжету главный герой плыл на паруснике из Петербурга в Кронштадт, во время шторма выпал за борт и попал в подводную пещеру с живительной травой. Он проспал много веков, и лишь в 2824 году его нашли археологи.

Повесть рассказывает, как герой знакомился с миром будущего. Климат сильно изменился: льды в Арктике оттаяли, и многие поселились именно там. В то же время население сильно увеличилось, кто-то из жителей Земли даже улетел на Луну: на планете не хватало места. Самым ценным ресурсом стало дерево: растений осталось очень мало. Из дерева делали деньги.

Путешествовали жители 2824 года на воздушных дилижансах и «ездовых машинах», которые двигались по особым «чугунным желобам» — рельсам. А еще люди пользовались «беговыми калошами», которые по описанию похожи на современные ролики: «Это не что иное, как железные башмаки с пружинами и колесами под подошвами: пешеход столь же быстро на них переносился с места на место, как на коньках, ускоряя и останавливая по произволу действие машины».

В «Правдоподобных небылицах» Булгарин описал и прообразы современных компьютеров и принтеров. У него эти устройства назывались «сочинительные» и «писательные» машины.

Читайте также:

Пародия на фантастику: «Ученое путешествие на Медвежий остров»

Марк Шагал. Жизнь (фрагмент). 1980. Частное собрание

Василий Кандинский. Небольшая мечта в красном (фрагмент). 1925. Художественный музей Берна, Берн, Швейцария

Николай Рерих. Ашрам (фрагмент). 1931. Музей Николая Рериха, Нью-Йорк, США

Востоковед Осип Сенковский в 1830-х публиковал рассказы путешественника барона Брамбеуса — персонаж был вымышленным. В своем журнале «Библиотека для чтения» Сенковский от его имени печатал критические заметки в специальном разделе «Описание впечатлений Барона Брамбеуса».

Одной из первых пародий на научную фантастику считается повесть «Ученое путешествие на Медвежий остров» из сборника Сенковского. Об этом произведении критик Всеволод Ревич писал: «Научная фантастика, еще не успев как следует родиться на свет, уже стала высмеивать самое себя».

По сюжету барон Брамбеус и доктор философии Шпурцманн отправились в путешествие на север и оказались на острове Медвежьем в устье реки Лены. В одной из пещер они обнаружили древнеегипетские иероглифы и пришли к выводу, что это «новое доказательство, что так называемые Египетские иероглифы не суть Египетские, а были переданы жрецам того края гораздо древнейшим народом, без сомнения людьми, уцелевшими от последнего потопа».

Всю повесть герои расшифровывали иероглифы и узнавали о жизни древней цивилизации, которая погибла, когда на Землю упала комета. Нравы и быт ее жителей напоминали Брамбеусу и Шпурцманну современную Россию.

В повести Сенковский иронизировал над Жаном-Франсуа Шампольоном — востоковедом, который расшифровал древние египетские письмена. Брамбеус, его ученик, на протяжении всей истории читал не иероглифы, а пещерные царапины, которые образовались от холода.

Жизнь в 44-м веке

Александр Покровский. Портрет Владимира Одоевского. 1844. Всероссийский музей А.С. Пушкина, Санкт-Петербург

Неизвестный художник. Красная площадь (фрагмент). Открытка из серии «Москва в XXIII веке» («Москва будущего»). 1914. Музей Москвы, Москва

Павел Филонов. Народ (фрагмент). 1930. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Писатель Владимир Одоевский известен прежде всего как автор фантастических сказок, среди которых «Городок в табакерке» и «Сказка о мертвом теле, неизвестно кому принадлежащем». В 1830-х он работал над романом «Петербургские письма». Его действие происходит в 4338 году. Одоевский специально выбрал этот год: в его время считали, что в 4330-х на Землю упадет комета Биэлы, из-за которой жить на планете будет невозможно.

В своей книге Одоевский все пытался объяснить научно. Даже главный герой «Петербургских писем» перенесся в 4338 год в сомнамбулическом состоянии — во сне. Критик Виссарион Белинский писал: «Главная мысль романа, основанная на таком твердом веровании в совершенствование человечества и в грядущую мирообъемлющую судьбу России, мысль истинная и высокая, вполне достойная таланта истинного».

Главный герой книги попал из XIX века в будущее, да еще и в тело китайского студента, который путешествовал по России и писал письма своему другу. В 44-м веке люди передвигались на «электроходах» по специальным тоннелям под землей, носили одежду из «эластического стекла» и хрусталя и общались друг с другом удаленно — через «магнетические телеграфы». На Луне герои Одоевского добывали полезные ископаемые.

Многие города в будущем объединились в огромные мегаполисы. В книге Одоевского Москва давно соединилась с Петербургом и стала такого размера, что ее называли «полушарием». Все высокие посты в «Петербургских письмах» занимали ученые. А социальное положение людей зависело от их научных достижений: чтобы получить хорошую должность, нужно было совершить важное открытие.

Изначально Одоевский хотел создать трилогию. В ее первой части он планировал рассказать о прошлом России — правлении Петра I, во второй — о настоящем, то есть XIX веке, а в третьей — о будущем. Однако первую часть писатель даже не начал, а вторую и третью не закончил.

Автор: Анастасия Войко

Писатели фантасты и их произведения. Лучшая русская фантастика: современные писатели

Научная фантастика — это книги о воображаемых мирах. Этот жанр заставляет писателей и читателей выходить за рамки собственной вселенной и чаще всего рассматривает вопросы о нравственности, войне или семейных ценностях.

Лучшие научно-фантастические произведения дают также представление о последствиях инноваций, демонстрируя бесконечные возможности того, что может случиться, когда мы раздвинем границы науки. Предлагаем вашему вниманию список лучших таких книг с сайта «Reddit». Согласны ли вы с мнением пользователей сайта? Свои ответы можете оставить в комментариях.

Восстаньте из праха

В романе «Восстаньте из праха» описана достаточно простая идея: что будет, если каждый, кто когда-либо жил на Земле, воскреснет? Шедевр Фармера, открывающий цикл «Мир реки», повествует о взаимодействии и приключениях как вымышленных персонажей, так и важнейших исторических деятелей.

Пыточных дел мастер

«Пыточных дел мастер» — это первый роман цикла Вулфа «Книга Нового Солнца», рассказывающий о Северьяне, подмастерье Гильдии Палачей. Северьяна отправляют в ссылку за предательство, которое он совершил, когда помог своей любимой женщине покончить с собой. Так начинается его путешествие, в ходе которого он ищет ответы на вопросы о реальности и здравом смысле.

Анафем

Автор — Нил Стивенсон

Роман Стивенсона «Анафем» повествует об обществе, загоняющем интеллектуалов в специальные монастыри, чтобы те сосредотачивались исключительно на исследованиях во имя науки. Тем не менее, границы между монастырями и светским обществом постепенно стираются в ходе непредвиденного кризиса, который может коснуться каждого.

Космический Апокалипсис

Когда богатый археолог и учёный Дэн Силвест в 2251-м году обнаруживает, что древняя цивилизация на планете Ресургем была таинственным образом уничтожена, он начинает опасаться, что человечество постигнет та же участь.

В «Космическом Апокалипсисе» параллельно ведутся несколько линий повествования, причём некоторые происходили за годы или даже десятилетия до начала других.

Левая рука тьмы

Считающийся одним из первых крупных романов так называемой женской научной фантастики, «Левая рука тьмы» рассказывает о попытках человека убедить расу бесполых пришельцев присоединиться к межгалактическому альянсу.

Описанные Ле Гуин гетенцы и их постоянно холодная планета Гетен (Gethen), что в переводе означает «Зима» — это взгляд на мир, лишённый обычной человеческой двойственности.

Я, робот

Возможно, поклонникам Уилла Смита будет интересно узнать о первоисточнике: именно Азимов написал десять новелл о футуристических отношениях между роботами и людьми.

Центральное место в романе «Я, робот» занимают сформулированные Азимовым три закона робототехники — набор правил для обеспечения безопасности в его вымышленной реальности, которые писатель неоднократно использует и в других своих романах.

Сирены Титана

Возможно, самым известным произведением Воннегута можно назвать «Бойню № 5», но на втором месте окажется роман «Сирены Титана»: на Титане находится инопланетянин, по воле случая принимающий решения обо всех событиях на планете Земля, от войны до установления нравственных принципов, и становящийся, в конце концов, едва ли не целью существования человечества.

Контакт

Годы спустя после своего появления на телеэкранах Америки в программе PBS «Космос» Саган опубликовал роман «Контакт», в котором Земля получает несколько сообщений от внеземных существ.

Многие из сообщений написаны на международном языке математики, что позволяет людям общаться и, в конечном итоге, взаимодействовать с представителями инопланетной жизни.

Красный Марс

В первом романе из цикла «Марс» человечество только начинает освоение Красной планеты — Марс подлежит терраформированию для последующей колонизации.

Вся трилогия охватывает период в несколько веков. В центре внимания — несколько десятков глубоко проработанных персонажей. Книга пытается дать ответы на вопросы о научных, социологических и, возможно, этических последствиях освоения Марса людьми.

Звезда Пандоры

В мире, где сотни планет связаны рядом червоточин, астроном Дадли Боус обнаруживает исчезновение пары звёзд на расстоянии тысячи световых лет от Земли. Начинается исследование этого феномена.

Также в книге описаны некие «хранители индивидуальности» — культ, саботировавший миссию Боуса и манипулирующий сущностью под названием Старфлайер.

Мошка в зенице Господней

В 3016-м году Вторая Империя Человечества охватывает сотни звёздных систем. Это стало возможно благодаря изобретению технологии «Олдерсон Драйв», позволяющей преодолевать гигантские расстояния на скорости, превышающей скорость света. Пока что человечество ни разу не столкнулось с расой других разумных существ.

И вдруг около далёкой звезды Мот обнаружилась инопланетная раса. Люди рады так называемым мошкитам, но мошкиты скрывают тёмную тайну, довлеющую над их цивилизацией в течение миллионов лет.

Страсти по Лейбовицу

Прошло 600 лет после ядерной катастрофы. Монах из ордена святого Лейбовица открывает технологию великого святого, что может стать ключом к спасению человечества — отказу от бомбоубежищ и основой для атомной бомбы.

В книге рассказывается о том, как человечество заново выбирается из тёмных веков, но потом вновь сталкивается с ужасами ядерной войны.

Эксцессия

Два тысячелетия назад чёрная звезда под названием Эксцессия таинственным образом появились на краю космоса. Звезда была старше Вселенной и таинственным образом исчезла.

Теперь она вернулась, и дипломат Бир Генар-Хофен должен раскрыть тайну потерянного солнца, в то время как его раса находится в состоянии войны с опасной инопланетной цивилизацией.

Звездный десант

Автор — Роберт Хайнлайн

В «Звездном десанте» рассказывается о Хуане Рико, решившем присоединиться к военным силам Земли для борьбы с инопланетным врагом. Книга рассказывает о строгой подготовке солдат в военном лагере, а также о психологическом состоянии призывников и командиров флота.

Один из первых великих научно-фантастических романов, «Звездный десант» вдохновил многих других писателей на создание военных научно-фантастических романов. Например, мотивы Хайнлайна прослеживаются в романе Джо Холдемана (Joe Haldeman) «Бесконечная война».

Мечтают ли андроиды об электроовцах?

Автор — Филип Дик

По роману «Мечтают ли андроиды об электроовцах?» снят культовый фильм «Бегущий по лезвию». В 2021-м году, после того, как в ходе мировой войны погибли миллионы людей, целые виды живых существ были обречены на вымирание. Так что всё, что осталось — создать искусственные копии исчезающих видов: лошадей, птиц, кошек, овец… и человека.

Андроиды настолько естественны, что их почти невозможно отличить от настоящих людей. Но охотник за головами Рик Декарт (Rich Deckards) пытается сделать именно это — выследить андроидов, а затем убить их.

Мир-Кольцо

«Мир-кольцо» — история 200-летнего человека Луиса Ву, который отправляется в экспедицию для исследования незнакомого мира со своей 20-летней коллегой Тилой Браун и двумя инопланетянами.

Книга рассказывает об их приключениях в Мире-кольце — огромном таинственном артефакте длиной около 966 млн км, вращающемся вокруг звезды, о том, как люди пытаются раскрыть секреты этого мира — и сбежать.

2001: Космическая одиссея

Автор — Артур Кларк

Лучшие учёные Земли сотрудничают в исследовании с суперсовременным компьютером «HAL 9000», но сделанная по образу и подобию человеческого мозга машина оказывается способной на чувство вины, неврозы… и даже убийства.

Бесконечная война

Написанная ветераном Вьетнамской войны как аллегория войны во Вьетнаме, «Бесконечная война» рассказывает историю солдата Уильяма Манделлы, вынужденного пойти в армию и покинуть Землю для борьбы с таинственной инопланетной расой Торанами.

Но из-за временных искажений дорога солдат занимает десять субъективных лет, в то время как на Земле проходит целых 700 лет. И Манделла в итоге возвращается на совершенно другую планету.

Лавина

Хиро Протагонист может казаться всего-навсего доставщиком пиццы в футуристическом Лос-Анджелесе, но в Метавселенной он — известный хакер и воин-самурай.

Когда новый наркотик, известный как «Лавина», начинает убивать его друзей-хакеров в Метавселенной, Хиро приходится выяснить, откуда взялся опасный наркотик.

Нейромант

Кейс, бывший хакер и кибер-вор, потерял способность входить в киберпространство. Но однажды его способности возвращаются к нему в результате чудесного стечения обстоятельств. Его нанимает таинственный человек по имени Армитидж, но по ходу миссии Кейс обнаруживает, что кто-то — или что-то — продолжает дёргать за ниточки.

«Нейромант» был первым романом, удостоившимся трёх главных научно-фантастических премий: Хьюго, Небьюлы и Премии Филипа К. Дика.

Гиперион

Роман, получивший премию Хьюго, является первой книгой из цикла о семи путешественниках, отправившихся на чужую планету, чтобы найти таинственного монстра по имени Шрайк и спасти человечество от неминуемой гибели.

Ходят слухи, что если остаться в живых после встречи со Шрайком, то будет исполнено одно желание. Галактика находится в преддверии войны и Армагеддона, и семь паломников — последняя надежда человечества.

Основание

Действие «Основания» происходит в настолько далёком будущем, что люди забыли Землю и живут теперь во всей галактике.

Вроде бы всё хорошо, но учёный Гарри Селдон предсказывает, что Империя вот-вот рухнет, и человечество откатится примерно на 30 тысяч лет назад, в новые тёмные века. Он придумывает схему для сохранения знаний о человеческой расе в энциклопедии, чтобы вновь создать империю
на протяжении ряда поколений.

Игра Эндера

Эндрю «Эндер» Виггин считает, что был выбран для подготовки к бою с инопланетной расой. Его подготавливают к управлению флотом с помощью компьютерной игры, имитирующей военные действия. На самом деле этот мальчик — военный гений Земли, и именно ему предстоит схватиться с «жукерами».

В первой книге цикла «Игра Эндера» Эндеру всего шесть лет, и мы можем узнать о первых годах его обучения.

Автостопом по галактике

В первой книге цикла Артур Дент узнаёт от своего друга Форда Префекта, секретного сотрудника компании-производителя межзвёздного путеводителя «Автостопом по галактике», что Земля вот-вот будет уничтожена.

Друзья сбегают на инопланетном космическом корабле, и в книге рассказывается об их странных путешествиях по Вселенной. Также роман наполнен цитатами из непосредственно путеводителя, например, «Полотенце — это, пожалуй, самая ценная вещь для автостопщика».

Дюна

Ни один подобный список не будет полным без упоминания «Дюны» Фрэнка Герберта, по сути, являющейся для научной фантастики тем же, что и «Властелин колец» для фэнтези.

Герберт создал историю о политике, истории, религии и экологических системах феодальной межзвёздной империи. Попавший на пустынную планету Арракис Пол Атрейдес превращается в таинственную религиозную фигуру — Муад’Диба. Он намерен отомстить за убийство своего отца, для чего развязывает революцию, в ходе которой восходит на императорский трон.

451 градус по Фаренгейту

Антиутопический роман повествует о жизни пожарного, цель работы которого заключается не в тушении огня, а в его разжигании. Гай Монтэг стоит на страже создания идеального мира без чтива, где написана, по мнению государства, ненужная противоречивая информация для современного человека.

Сжигание книг для вечернего прочтения, религиозных, учебников превращается в некий ритуал очищения. Человека, найденного за книгой, отбирают собственное жилище струёй пламени. Лишенное эмоций, чувств и переживаний, население этого мира спешит домой, к интерактивному телевизору, вещающий пустые телепередачи. Эти люди видят смысл лишь в покупке очередной ненужной вещи.

Главный герой, по мере развития рассказа, встречает всё больше людей, которые прибегают к разнообразным методам противостояния власти. Постепенно и сам Гай Монтэг начинает коллекционировать сохранившиеся драгоценные книги.

1984

Министерство Правды – один из главных органов надзора, управляющий книгопечатными изданиями. Здесь работники тщательно трудятся над фальсификацией и искажением реальных событий. В газетах пишется только то, что людям хотелось бы прочесть. Основной упор делается на корректировке пропагандистских статей. Даже дети клевещут на собственных родителей из-за идейной невыдержанности.

Протагонист романа – Уинстон Смит – занимается подтасовкой исторических фактов, переписыванием старых новостей, корректирует литературу согласно действующему курсу. Теперь невозможно оспорить то, что в какие-то моменты в истории было как-то иначе – доказательств нет. Сам Уинтсон только делает вид, что является сторонником Партии, а в глубине души ненавидит и относится скептически ко всему.

Главный герой начинает вести дневник, в котором он выплёскивает все эмоции, наперекор тому, что это может привести к каторге или даже смерти. Вскоре Уинстон понимает, что он – не единственный работник в министерстве, чьи взгляды противостоят нынешней власти, и кто также привык носить маску добропорядочного гражданина, довольного своим положением.

11/22/63

Убийство президента Джонна Кеннеди – самое громкое, загадочное и противоречивое событие прошлого века. До сих пор доподлинно неизвестно, кто приложил руку к этой трагедии, а существуют лишь теории, так и оставшиеся не доказанными.

Автор книги предлагает свою версию произошедшего и отправляет в путешествие в мир учителя английского языка Джейкоба Эппинга. На долю главного героя выпадает непростая миссия – спасение 35-го президента Соединённых Штатов Америки.

Эл Темплтон настаивает на встрече с Джейком, в которой делится информацией о скрытом временном портале в подпольном помещении. Эл предлагает главному герою завершить это дело, так как сам он находится при смерти. Есть несколько ограничений путешественника во времени. Основным условием остаётся то, что в независимости от пребывания в прошлом, в настоящем проходит пара минут.

Протагонист романа получает в «наследство» охапку денег того времени, фальшивые документы, а также букмекерские выигрышные ставки. Джейкобу нужно выяснить, кто действительно стоял за убийством Кеннеди и как всё было подстроено.

Паблик educÁtion в соцсети ВКонтакте опубликовал список из 10 лучших фантастических книг, опубликованных в 21 веке. Я добавил к названиям и описаниям книг их обложки. Интересно узнать у любителей фантастики и фэнтези — насколько репрезентативна эта выборка?

1. «Обреченные на победу» — Джон Скальци

Мир будущего Земли не так прекрасен, как хотелось бы уставшему от нынешних проблем человечеству. Колонизация космоса оборачивается для землян полосой жестоких затяжных войн с обитателями других галактик. Существует даже особая армия — Силы самообороны колоний, — куда вербуют исключительно пожилых людей, обещая вернуть им молодость. Правда это или лишь уловка для простаков, — никто толком сказать не может, потому что солдаты этой наемной армии никогда не возвращаются на Землю. Джон Перри, один из таких наемников, подписывает контракт и почти сразу же оказывается втянутым в страшную круговерть войны. Во время схватки за планету Корал, едва не стоившей Джону жизни, он встречает в Бригаде призраков — такое имя носит звездный спецназ, — свою собственную жену, которую похоронил перед тем, как пойти в наемники. Эта минута и явилась новой точкой отсчета его круто изменившейся жизни.

2. «Американские боги» — Нил Гейман

Главный герой Тень, отсидев 3 года в тюрьме, выходит на свободу. Он ещё не подозревает, что главные испытания ждут его впереди. Его жена Лаура погибает в автокатастрофе… Дома Тень поджидает странный человек по имени Среда, который представляется беженцем из какой-то далекой страны и вовлекает героя в запутанные события, связанные с расследованием серии убийств на всей территории США…

3. «Имя ветра» — Патрик Ротфусс

Однажды юный Квоут, эдема руэ, актёр из бродячей труппы и ученик арканиста, услышал от своего отца о чандрианах — странных и страшных демонах, то ли реальных существах, то ли героях легенд и детских песенок-страшилок. Никто не догадывался, что песня о них будет стоить родителям Квоута и всей труппе жизни, а его самого толкнёт на дорогу, полную приключений и опасностей. И кем бы он ни был — бродяжкой, студентом Университета или трактирщиком, — он будет разыскивать след ужасных существ, встреченных однажды ночью на пепелище, где сгорело его беззаботное детство.

4. «Ложная слепота» — Питер Уоттс

В 2082 году человечество убедилось, что оно не одиноко во Вселенной. Бесчисленные зонды светящейся паутиной окутали Землю. На установление контакта с внеземной цивилизацией направлен корабль «Тезей», несущий на борту наспех собранную команду специалистов. Но, по достижении цели, исследователям предстоит понять, что самые невероятные фантазии об инопланетном разуме меркнут по сравнению с реальностью, и на кон поставлена судьба Земли и всего человечества.

5. «Стрела Кушиэля» — Жаклин Кэри

Земля Ангелов — страна непревзойденной красоты и величия. По легенде, ангелы, придя на эту землю, нашли ее прекрасной… и раса, произошедшая от семени ангелов и людей, с давних пор живет по одному простому правилу: «Люби по воле своей».

6. «Буря мечей» — Джордж Р.Р. Мартин

В неприступном замке плетет сети изощренного заговора могущественная чернокнижница… В далеких, холодных землях собирает силы юный властитель Севера Робб из дома Старков. .. Новые и новые воины сходятся под знамена Дэйнерис Бурерожденной, правящей последними из оставшихся в мире драконов… Но ныне в разгорающийся пожар сражений вступают еще и Иные — армия живых мертвецов, коих не остановить ни властью оружия, ни властью магии. БУРЯ МЕЧЕЙ грядет в Семи Королевствах — и многие падут под ударом этой бури…

7. «Джонатан Стрендж и мистер Норрелл» — Сюзанна Кларк

Англия, XIX век. Уже несколько столетий магия живет лишь на страницах древних книг и в умах магов-теоретиков, но тут из ниоткуда появляются двое — настоящие практикующие чародеи, готовые воскресить утраченное искусство…

8. «Анафем» — Нил Стивенсон

Стивенсон создает планету далекого будущего, похожую на Землю, под названием Арб, где ученые, философы и математики — сами по себе религиозный орден — заперты за стенами монастырей. Их роль — хранить знание, одновременно защищая его от превратностей иррационального светского внешнего мира. Среди ученых 19-летний Раз, которого забрали в монастырь в возрасте 8 лет, и который теперь является десятилетником (тем, кому разрешены контакты за пределами цитадели раз в десять лет). Но тысячелетние правила разрушены, когда появляется инопланетная угроза, и Раза и его товарищей — в какой-то момент участвующих в интеллектуальном споре, в другой борющихся как непослушные подростки — призывают спасти мир.

9. «Пепел и сталь» — Брендон Сандерсон

…Что если Избранный, появление и победа которого над Тьмой были предсказаны много веков назад, потерпит сокрушительное поражение? Великое Пророчество, которому верили, страшились, во имя которого умирали, оказалось бредом сумасшедшего. Свет повержен, а Темный Властелин торжествует… Необычно, не так ли? Но раз герои-паладины потерпели неудачу, пришла пора попытать счастье бандитам. Вор и отщепенец Кельсер с компанией отпетых товарищей — последняя надежда в борьбе со злом.

10. «Вокзал потерянных снов» — Чайна Мьевиль

В гигантском мегаполисе Нью-Кробюзон, будто бы вышедшем из-под пера Кафки и Диккенса при посредничестве Босха и Нила Стивенсона, бок о бок существуют люди и жукоголовые хепри, русалки и водяные, рукотворные мутанты-переделанные и люди-кактусы. Каждый занят своим делом: хепри ваяют статуи из цветной слюны, наркодельцы продают сонную дурь, милиция преследует диссидентов. А к ученому Айзеку Дан дер Гримнебулину является лишенный крыльев гаруда — человек-птица из далеких пустынь — и просит снова научить его летать. Тем временем, жукоголовая возлюбленная Айзека, Лин, получает не менее сложное задание: изваять портрет могущественного главаря мафии. Айзек и Лин еще не знают, какой опасностью чреваты эти заказы — для них самих, всего города и даже структуры мироздания…

Один из наиболее популярных романов Воннегута вот уже 50 с лишним лет не даёт покоя поклонникам его творчества и другим сочувствующим. Некоторые современные исполнители даже ставят изобретение главного героя этой книги во главу своего творчества и воспевают элемент, который может заморозить все водоёмы мира и привести к гибели земной жизни. Если вы всё ещё надеетесь узнать здесь подробности жизни популярного домашнего животного, то лучше взять другую книгу. Ведь, как говорит один из героев произведения, «никакой, к чёрту, кошки, никакой, к чёрту, колыбельки нет». Вместо этого вы получите поразительный роман, в котором американский писатель довёл практически до абсолюта основные темы своего творчества — ответственность учёных за изобретения и проблемы мировой экологической обстановки.

В книге издательства «АСТ» кроме «Колыбели для кошки» вы найдёте ещё один известный роман Воннегута, «Бойня номер пять».

Пусть тандем Бориса и Аркадия Стругацких давно стал историей, их наследие живо и продолжает обрастать всё новыми поклонниками. Начав писать ещё в юношеском возрасте, за свою жизнь они сотворили и выпустили более ста произведений — от коротких рассказов до крупных фантастических романов. Один из них, «Пикник на обочине», впервые увидел свет в 1972 году и практически сразу стал настоящим бестселлером. Его перевели едва ли не на все живые языки и выпустили в двух десятках стран, а по мотивам Андрей Тарковский снял знаменитый «Сталкер». Несколько раз о своих намерениях экранизировать роман заявляли и американские режиссёры. В последний раз такое сообщение появлялось в сентябре 2015 года. Высоко оценил «Пикник на обочине» и знаменитый фантаст Станислав Лем, который написал послесловие к немецкому изданию 1977 года. Кажется, только этого должно быть достаточно, чтобы с гордостью включить роман в свою библиотеку.

Нельзя просто так взять, и один раз упомянуть Станислава Лема. Любители фантастики зачитывают его романы буквально до дыр. Оно и не удивительно: польский писатель снискал среди книгочеев огромную популярность, а его книги перевели на 41 язык, а продали в общей сложности больше 30 миллионов экземпляров. После издания истории о взаимоотношениях людей и разумного океана, фантаст ещё больше укрепил свои позиции. «Солярис», изданный в 1961 году, в значительной степени повлиял на многих писателей фантастического жанра. Борис Стругацкий определил его в десятку лучших произведений жанра. И, кажется, это оправдано: книгу перевели на 30 мировых языков и многократно экранизировали, а отголоски разумного океана до сих пор можно встретить в произведениях современных авторов.

Пожалуй, очень сложно найти человека, который не слышал бы словосочетания «Автостопом по галактике». Кто-то смотрел сериал с таким названием, кто-то познакомился с путешествиями друзей через фильм Гарта Дженнингса, но подробнее всего история раскрывается в романе Адамса Дугласа. Вместе с героями произведения, наполненного изящным юмором и неудержимым полётом фантазии, вы совершите самый невероятный полёт по Вселенной и узнаете, что может произойти с жителями Земли, когда саму планету уничтожают ради строительства космической магистрали. Только за первые месяцы после выхода романа продали 250 тысяч экземпляров этого произведения. Хотя книга и увидела свет в 1979 году, «Автостопом по галактике» продолжил собирать награды и в нашем тысячелетии — так, в 2003 году BBC включило его в список «200 лучших книг», поставив на четвёртое место.

Фантастика — это не всегда полёты в космосе, инопланетяне и разумные озёра. Многие писатели создают собственные антиутопические миры, которые очень тяжело назвать реализмом. Вспомнить хотя бы «1984» Джорджа Оруэлла или «Вожделеющее семя» Энтони Бёрджесса. Тему тоталитарного общества не смог обойти стороной и знаменитый Рэй Брэдбери, и сделал это крайне изящно. В романе «451 градус по Фаренгейту» он рассказывает о ситуации, когда литература становится едва ли не инакомыслием, а спецслужбы сжигают книги вместе с домами их владельцев. Единственное, что разрешено в этом мире — это массовая культура, потребительское мышление, телевизионные шоу и всё остальное, отключающее у человечества основную функцию, функцию мышления. Подобные произведения порой считают пророческими. Удалось ли сделать пророчество Рэю Брэдбери, можно узнать, проглядев книгу от корки до корки.

О событиях на планете Арракис не знает только ленивый. О борьбе за «пряность», необходимую для перелётов, снимали фильмы (на экранизацию замахнулся даже Дэвид Линч) и делали компьютерные игры, а оригинальная история, роман «Дюна», стала одной из самых знаменитых фантастических саг XX века. В романе Фрэнк Герберт совместил фантастическое произведение с философским, подняв многие важные проблемы: экологию, политику и не только. Эту хронику далёкого будущего перевели на десятки языков. Только в России существует несколько вариантов переводов. Один из наиболее художественно ценных и близких к оригиналу — труд Павла Вязникова. В нём автор настолько изящно адаптировал исходный текст, что читатель может буквально потрогать планету Арракис.

Один короткий рассказ из серии «мягкой» фантастики, переросший в роман, и один роман, ставший основой для многочисленных театральных постановок и экранизаций по всему миру. Всё это — «Цветы для Элджернона». Основой для своего произведения Дэниел Киз взял события из жизни. Мальчик, у которого писатель преподавал в школе для детей с ограниченными способностями, превратился в главного героя книги, а английский поэт, половину жизни проживший с психическим расстройством — в подопытную мышь. Открывая книгу, читатель как будто подглядывает в замочную скважину за судьбой героя, ведь написана она в виде дневников. В них молодой человек идёт на эксперимент по улучшению интеллекта, где и знакомится с первым подопытным, мышью Элджерноном. За год герой из недалёкого мойщика полов превращается в учёного. Но у эксперимента начинается обратное действие.

Глобальные открытия и изменения в жанре научной фантастики случаются нечасто. Однако в каждом периоде имеются произведения, которые знаменуют собой некий этап в развитии жанра, либо привлекают пристальное внимание критиков, либо просто завоёвывают читательское признание. Или и то, и другое, и третье вместе взятое.

Представляем десятку самых ярких и наделавших шума НФ-романов, появившихся в XXI веке — по версии «Мира фантастики».

Главный герой живёт на Земле будущего, которую некая сверхцивилизация окружила барьером, известным как «Спин». Причём за барьером изменился ход времени: для землян проходят часы, во Вселенной — миллионы лет. И, поскольку срок жизни Солнца ограничен, нынешнее поколение людей может стать последним. Потому человечество ищет путь к спасению… Это одновременно и масштабная НФ-эпопея, и история человеческих взаимоотношений, Артур Кларк и Роберт Хайнлайн в одном флаконе. При этом «научность» книги временами кажется довольно сомнительной, зато Уилсон хорош как стилист и психолог.

Роман о войне человечества с зомби, которые появились на планете из-за неизвестного вируса. Это история абсолютно беспощадной войны, когда врагом может стать самый близкий человек, превратившийся в безмозглого каннибала. И, чтобы выжить, надо убивать без всякой жалости — даже маленьких детей… Очень мрачная, жестокая и пугающе правдоподобная книга, гибрид НФ-катастрофы и военной хроники.

Где купить?

В 2082 году человечество столкнулось с инопланетянами. Для установления контакта в облако Оорта, за орбиту Плутона, был направлен корабль «Тезей». Однако контакт с чужаками оказался совсем не таким, как его представляли люди… Питер Уоттс отбросил все схемы Первого Контакта, выработанные фантастами, и создал собственный вариант с упором на достижения современной науки. Роман ценен именно как научная фантастика: придумывая мир и сюжет, автор умело и со знанием дела использует идеи, понятия и термины из разных научных дисциплин — от психологии и лингвистики до биохимии и кибернетики. Получилась изобретательная «гимнастика для ума», хотя литературности книге недостаёт, поэтому понравится она далеко не всем.

Где купить?

Шедевр НФ «ближнего прицела» о космическом робинзоне Марке Уотни — американском астронавте, которого товарищи забыли на Марсе. Написанная в реалистичном стиле, да ещё с юмором, книга стала мировым бестселлером и основой для популярного фильма Ридли Скотта.

Где купить?

В далёком будущем человечество колонизировало планету Ариэку, чьи аборигены говорят на уникальном языке — его понимают лишь некоторые специально «изменённые» люди-послы… Лидер «новых странных» сочинил роман в духе Урсулы Ле Гуин и с особым «лингвистическим» оттенком. Получилась одна из самых ярких книг современной «гуманитарной» НФ.

Где купить?

Действие происходит в параллельной вселенной на планете Арб, где учёные, объединённые в религиозный орден, изолировались в монастыре и оберегают знания от светских властей. Однако из-за инопланетной угрозы группа монахов оставляет монастырь и отправляется в опасное путешествие с целью спасти мир… Стивенсон написал многослойное произведение с массой отсылок к мировой философии, вобравшее темы и мотивы практически всей НФ последнего полувека. По масштабу и значению оно стоит где-то на уровне «Гипериона» и «Соляриса».

Отлично написанная антиутопия в стилистике киберпанка. Пути основных героев пересекаются в Таиланде, который в XXIV веке стал одной из наиболее процветающих стран. Автору удалось создать живой, яркий мир, населённый реалистичными и тщательно проработанными персонажами. Мир, помешанный на экологии и фактически отказавшийся от прогресса. Мир, где ресурсы ограничены. Мир генной инженерии и тотального господства пищевых корпораций. По идеям и атмосфере — эдакий «Нейромант» наизнанку.

Где купить?

2044 год, неуютное будущее, обитатели которого прячутся от реальных проблем в виртуальном мире ОАЗИС. Где-то в глубинах виртуальной утопии её создатель скрыл ключ к своему гигантскому состоянию, поисками которого занимаются как отдельные люди, так и целые корпорации. И отыскать «клад» смогут только знатоки фантастической литературы, кино и видеоигр XX века… Увлекательный посткиберпанк — бестселлер, сочинённый гиком для гиков. Энн Леки «Слуги правосудия» (Ancillary Justice, 2013)

Героиня по имени Брек — осколок «коллективного разума» погибшего военного звездолёта, живущий в человеческом теле. Она обвиняет в предательстве бессмертную императрицу и грезит о мести… Автор создала оригинальный мир, населив его колоритными персонажами и измыслив изобретательную сюжетную интригу с множеством загадок.

Безусловно, не только фантастики, но и литературы вообще. Его отличаются глубоким психологизмом и пронзительностью.

Наибольшую известность Рею Бредбери принесли мрачный и философский цикл рассказов «Марсианские хроники», а также постапокалиптическая повесть «451 по Фаренгейту».

Айзек Азимов

Клиффорд Саймак

Клиффорд Саймак – один из основателей современной американской фантастики. Автор таких знаковых произведений, как «Город», «Кольцо вокруг солнца», «Заповедник гоблинов», «Принцип оборотня».

Станислав Лем

Станислав Лем – польский писатель-фантаст, футуролог и философ. Книги Лемма переведены более чем на 40 . Существует множество экранизаций его произведений, среди которых самая известная – гениальный «Солярис» Андрея Тарковского.

Роберт Хайнлайн

Роберт Энсон Хайнлайн – единственный писатель, получивший целых пять премий «Хьюго», многократный лауреат «Небьюлы». Перу Хайнлайна принадлежит культовый «Чужак в чужой », а также превосходный «подростковый цикл», задавший стандарты фантастики («Звездный зверь», «Марсианка Подкейн», «Будет скафандр – будут и путешествия» и другие).

Аркадий и Борис Стругацкие

Братья Аркадий и Борис Стругацкие – знаковые советские и , работавшие преимущественно в тандеме (хотя у каждого из них были опубликованы и самостоятельные повести), ставшие классиками современной фантастики не только в России, но и во всем мире. Впрочем, глубина и философичность их лучших произведений («Пикник на обочине», «Улитка на склоне», «Хромая судьба», «Град обреченный» и другие) выходит далеко за рамки фантастики как жанра.

Кир Булычев

Кир Булычев – автор, известный в первую очередь как автор детско-подросткового фантастического цикла о приключениях девочки из будущего Алисы Селезневой («Сто лет тому вперед», «Девочка с земли» и другие). Однако у Булычева есть и другие произведения, отличающиеся неизменно легким языком и превосходным чувством юмора – например, цикл рассказов «Марсианское зелье» об обитателях вымышленного города великий Гусляр.

Сергей Лукьяненко

К лучшим произведениям Лукьяненко можно отнести его ранние работы – «Рыцари сорока островов», «Мальчик и Тьма».

Что почитать из современной фантастики?: denis_balin — LiveJournal

Что будет с Москвой после ядерной атаки, есть ли продолжение «Игры престолов», можно ли жить на Марсе? Вопросы, на которые вы найдете ответы в книгах фантастов.

У меня есть ощущение, что современные фантасты находятся где-то на периферии литературы. Существует какое-то пренебрежительное отношение к их произведениям и только некоторые добиваются признания. Когда я вижу в книжных магазинах ужасно нарисованные обложки, мне тоже хочется пройти мимо. Особенно это касается изданий отечественных авторов. Но дело не только в дизайне и политике издательств, толкающих авторов включать конвейер бесконечных серий книг. Сегодня читателей сложно удивить, развитие технологий и кинематографа тоже влияют на интерес.

Между тем, жанр является бесконечным источником идей, многие из них уже реализованы в наши дни и мы даже этого не замечаем. Фантастика — замочная скважина, через которую мы можем подсмотреть наше вероятное будущее или взглянуть на сегодняшний день с иного ракурса. Она не только заставляет нас задуматься, но и будоражит воображение, своими невероятными сюжетами.

Современная фантастика для меня началась с Сергея Лукьяненко. Я читал практически все книги серии, но вам порекомендую три из них, которые больше всего мне показались интересными: «Ночной Дозор», «Дневной Дозор» и «Последний Дозор». Не могу сказать, что автор использовал какой-то новый прием, когда обычный человек вдруг узнает, что вокруг существует магический мир, но придуманная вселенная Иных увлекательна и динамична. Москва становится площадкой противостояния Светлых и Темных. Кто из героев книги на правильной стороне? Сколько существует слоев Сумрака и как в него попасть? Узнаете, прочитав эти истории. Стоит обратить внимание и на другие произведения Лукьяненко, например, «Спектр», «Черновик», «Порог» и «Геном».

Следующий автор Дмитрий Глуховский и его постапокалиптический роман «Метро 2033», ставший бестселлером. В мире произошла катастрофа — в результате ядерных ударов крупные города были стерты с лица Земли. В Москве люди были вынуждены спуститься в метро, где удалось создать определенные условия для выживания. Станции метрополитена стали новыми городами со своими порядками и лидерами. Они создают союзы между собой, воюют и торгуют. В эту же серию входят книги «Метро 2034» и романов-антиутопий «Метро 2035». История стала такой популярной, что было выпущено еще ряд произведений из «Вселенной метро 2033» других авторов.

Глуховский достаточно раскрученный автор, как и Лукьяненко, возможно, мой обзор надо было начать не с них. С другой стороны, я не ставлю перед собой цели обозначить фантастов, незаслуженно обойденных всеобщим вниманием, а хочу поделиться произведениями, показавшимися мне особенно стоящими вашего внимания. Тем более, многих наоборот известность может оттолкнуть от прочтения той или иной книги.

Что касается экранизаций, то я сначала стараюсь читать книгу, а потом смотреть фильм. Правда, если по какому-то литературному сюжету сняли кино, то необязательно первоисточник окажется хорошим. Я вообще неравнодушен к фантастическим картинам, когда в прокат вышел «Марсианин» режиссера Ридли Скотта с Мэттом Деймоном, то не удержался и сначала посмотрел его, а уже потом прочитал и не разочаровался в двух вариантах истории. Роман «Марсианин» писателя Энди Вейра повествует об астронавте Марке Уотни, вынужденного остаться в заточении на Марсе. Он пытается выживать всеми ему доступными способами и даже в самые критические моменты не опускает руки. Мне было настолько увлекательно читать, что не хотелось расставаться с сюжетом. Знаете, бывает так, что чувствуя окончание книги, ты испытываешь некую грусть. Именно такое ощущение у меня было. Я даже написал автору и на своем ломанном английском поблагодарил за книгу. Он мне ответил, что работает над романом, действия которого будут происходить на Луне. Надеюсь, что новое произведение окажется таким же ярким.

Любителям альтернативной истории, сплетению жанров и стилей, стоит обратить внимание на «Джонатан Стрендж и мистер Норрелл» писательницы Сюзанны Кларк. Действие происходит в Англии XIX века, когда-то в этой стране существовали маги и волшебство, но они исчезли. Один из членов общества йоркских волшебников узнает о существовании Гильберта Норрелла, который занимается практической магией. О нем становится известно в стране, он приезжает в Лондон, чтобы возродить магию из теории в практику.

Еще один яркий роман с хорошей экранизацией — «Первому игроку приготовиться» Эрнеста Клайна. Это произведение — предупреждение всем нам. В нем описывается мир, находящийся в глубоком экономическом кризисе. Единственное, что на подъеме — виртуальность. Люди поглощены многопользовательской онлайн-игрой и нет ничего более значимого в мире, чем она. После смерти создателя игры, оглашается его завещание: игрок, отыскавший все «пасхалки» (некий секрет внутри компьютерной игры) получит его многомиллиардное состояние. Не кажется ли вам, что это очень похоже на один из вариантов нашего будущего, где виртуальный мир станет намного больше влиять на нашу жизнь. Уже его влияние колоссально. Стоит читать такие книги хотя бы для того, чтобы задуматься.

Еще одна книга об угрожающем развитии «Цифровых технологий» роман «Конец радуги» Вернора Винджа. Представьте, что не существует практически никакого различия между виртуальным и реальным миром, а технологии так стремительно развиваются, что нужно постоянно к ним адаптироваться. Конечно, в таком обществе легко могут появиться люди, желающие всех контролировать. Единственный, кто противостоит всему этому, бывший поэт Роберт Гу.

Если говорить о современной отечественной фантастике, то стоит упомянуть и книгу Андрея Рубанова «Хлорофилия». Ее можно отнести к биопанку и антиутопии с элементами социальной фантастики. Представьте, что большая часть России сдана в аренду Китаю, а из всех городов страны существует только Москва, заросшая невероятного размера сорняками. Никто не знает, почему это произошло. Жители разделены на богатых и бедных. В городе процветает употребление этих растений, что влияет на мутации у детей — на свет появляются зеленые младенцы. Еще одна отличительная черта «Хлорофилии» — оригинальная идея. Вряд ли вы найдете похожее произведение.

Жанр фантастики имеет огромное количество направлений и каждый сможет найти что-то для себя интересное. Если вам нравится больше магический реализм, то стоит обратить внимание на роман «Дом, в котором…» Мариам Петросян. Это очень тяжелая книга в моральном плане, но написана хорошим слогом, приятно читается. Персонажи живут в доме-интернате для детей инвалидов. Они обращаются друг к другу по кличкам и живут группами по особым правилам. Книга привлекла внимание широкого круга читателей и получила множество престижных литературных премий.

Многие писатели предупреждают нас о развитии технологий, направленных облегчить жизнь. К чему человечество может прейти. «Аркада. Эпизод первый. kamataYan» Вадима Панова рисует нам мир, несущийся в бездну. В нем есть многие вещи уже знакомые нам: искусственные продукты, чипы, дополнительная реальность и многое другое, что становится частью сегодняшнего дня. Эта книга о свободе и желании власти, она сегодня рассказывает о том, что может наступить уже завтрашнем дне.

Поскольку тема вирусов сегодня особенно актуальна, то включу в мой обзор и книгу Яны Вагнер «Вонгозеро». Признаюсь, что не был впечатлен ей, но это субъективное суждение, многим читателям нравится. Сюжет интригует: из-за смертельного гриппа многие страны закрываются на карантин, ощущение приближающейся катастрофы, страх за себя и близких. В центре этого всего молодая семья, пытающаяся спастись.

В качестве бонуса хочу рекомендовать серии книг, по которым смотрели многие фильмы, но мало кто читал. Прежде всего, речь идет о Дж. К. Роулинг и «Гарри Поттере». Даже если вам не понравилась экранизация, то стоит прочитать книгу. Она намного интереснее и насыщеннее. Первый части были написаны еще в прошлом тысячелетии, а последняя книга несколько лет назад. Для поклонников сериала «Игра Престолов» я бы рекомендовал и цикл «Песнь льда и огня» Джорджа Р. Р. Мартина. Я читал только несколько книг, но уверен, что вам понравится любая из них. Попробуйте начать с первой части и постепенно вы узнаете много нового об известной истории. Я придерживаюсь мнения, что лучше читать, чем смотреть, это вам и советую.

Денис Балин #этолето 

А вы любите фантастику? Если нет, то какой у вас любимый жанр в кино или литературе?

Научная фантастика, когда будущее уже наступило

AlphaGo, фейковые новости, кибервойна: 2017 год здесь и сейчас кажется научно-фантастическим. Космические поселения и морские поселения кажутся не за горами; так, временами, ядерная война и пандемия. С технологическими изменениями, достигшими сверхбыстрой скорости, а повседневная жизнь попахивает антиутопией, куда движется научная фантастика? Подхватила ли эстафету мейнстримная художественная литература?

Nature попросила шестерых известных писателей-фантастов — Лорен Бьюкс, Ким Стэнли Робинсон, Кен Лю, Ханну Раджаниеми, Аластера Рейнольдса и Алиетт де Бодар — подумать о том, что может предложить жанр в конце необычного года.

Послушайте, как Аластер Рейнольдс и Ханну Раджаниеми объясняют актуальность научной фантастики для современного мира.

ЛОРЕН БЬЮКС: Сила афрофутуризма

Актуальна ли научная фантастика в эпоху катастрофических изменений климата, кризиса беженцев и подъема крайне правых? Да: не за то, что оно предсказывает будущее мира, а за то, как оно раскрывает, кто мы в нем.

В своем рассказе 1973 года «Те, кто уходит из Омеласа» писательница Урсула К.Ле Гуин писал о выдуманной утопии, которая досталась ужасной ценой, о которой все знали: одинокого ребенка пытали в комнате под городом, в грязи и темноте, чтобы заплатить за свое счастье.

Для меня Омелас — убедительный способ понять мир, в котором я вырос, будучи белым южноафриканцем в условиях апартеида. Белые составляют лишь около 9% населения, но до 1994 года они держали остальную часть страны в заложниках расистского, бесчеловечного и жестокого режима, который принуждал цветных людей к кабальному труду и школам низкого качества, и отвечал на сопротивление с помощью слезоточивый газ и стрельба, ударные отряды и фермы пыток.

Научная фантастика позволяет нам преодолевать усталость от проблем в наши очень неспокойные времена. Мы можем разыгрывать идеи и сценарии, потому что мы существа притчи, мифа и аллегории, выступлений TED и этических проблем. Вымысел — это то, как мы боремся с собой. Воображая невообразимое, можно сделать реальность более терпимой.

Афрофутуризм — художественное, эстетическое и философское движение, сочетающее в себе научную фантастику, магию, традиционные верования, черную историю и культуру.Возьмем, к примеру, жанровые произведения нигерийско-американской писательницы Ннеди Окорафор; фильм виртуальной реальности сенегальского режиссера Селли Раби Кейна 2017 года « Другой Дакар »; работа кенийского режиссера Ванури Кахиу «AfroBubbleGum»; Зловещая утопия малавийского писателя Шадрека Чикоти, Азотус, Королевство (Союз писателей Малави, 2015). Все они озабочены уникальными социальными проблемами развивающихся стран и творческими, альтернативными и неожиданными способами, которыми люди, живущие в них, реагируют на них.

Пожалуй, самый захватывающий аспект афрофутуризма — это то, как он осмеливается представить будущее того, что исторически с отвращением отвергалось как «темный континент». Речь идет не обязательно о воображаемых альтернативных городах, а о реальных способах разрушения и деколонизации, которые происходят сейчас по всему континенту.

Демократическая конституция Южной Африки 1997 года была основана на африканском философском принципе ubuntu : человек является человеком благодаря другим людям.Это рациональная гуманистическая теория о том, что все мы взаимосвязаны и взаимозависимы. Самая интересная научная фантастика исследует, что значит быть человеком, через призму не только того, что технологии делают с нами, но и того, что мы делаем с ними. А в Южной Африке, с нашими уникальными проблемами и нехваткой ресурсов, мы составляем план и спешим. В коса термин vuku’nzenzele — встань и сделай сам.

Инновации в Африке — это работа «сделай сам»: мы берем лучшее из разных дисциплин и традиций, чтобы создавать вмешательства, которые работают в наших уникальных обстоятельствах.Местные и социальные знания должны находиться рядом с традиционной наукой и медициной. Примеры варьируются от разработки новаторских платежных приложений для смартфонов, таких как Mpesa, до создания воздушных змеев для использования в качестве дронов с камерой для географических исследований и отправки текстовых напоминаний людям, принимающим лекарства от туберкулеза и ВИЧ. Приложение Vimba связывает переживших изнасилование с кризисными организациями; Исследователи из Стелленбошского университета недалеко от Кейптауна разработали чайные пакетики из нановолокна для фильтрации воды в сельской местности.

Но наша уникальность заключается еще и в том, как мы рассказываем свои истории. Это включает в себя открытие 250 000-летнего гоминина Homo naledi. Команда «подземных астронавтов», состоящая исключительно из женщин, спустилась в «пещеру звезд» недалеко от Йоханнесбурга, чтобы эксгумировать останки, используя язык астрономии, чтобы отойти от истории человеческой палеонтологии, которая использовалась для поддержки расизма.

Все это то, почему нам нужна научная фантастика в Африке. Истории, которые мы рассказываем себе о себе, формируют то, кто мы есть и кем мы можем быть.

Иллюстрация сеньора Сальме

КИМ СТЭНЛИ РОБИНСОН: 3D-очки в реальности

Сейчас мы живем в научно-фантастическом романе, который пишем все вместе. Настоящее кажется опасным и изменчивым, и какое будущее на самом деле произойдет, совершенно неопределенно. Это может быть хорошая жизнь для будущих людей в общей и взаимозависимой биосфере. Это может быть экстремальное изменение климата, массовое вымирание, коллапс сельского хозяйства и интенсивные смертоносные конфликты между отчаявшимися группами людей, включая ядерную войну.

Чтобы справиться с этой причудливой широтой возможных вариантов будущего, я обычно беру одну историю за другой. И я использую набор организационных идей.

Научная фантастика — реализм нашего времени. Он описывает настоящее так, как стрелок по тарелочкам целится в мишень, целясь немного впереди момента, чтобы выявить то, чего еще нет, но уже оказывает влияние. Это дает нам метафоры и системы значений, помогающие концептуализировать наш момент. Так что, как и в любом другом реалистическом искусстве, вы выдергиваете из ткани тотальной ситуации всего одну нить и идете туда, куда она ведет.

Потому что роман — это не мир. Даже если речь идет о мире. Это всего лишь одна история из миллионов, которые можно было бы рассказать, так что нет необходимости описывать все.

Мы читаем художественную литературу, чтобы получить два научно-фантастических опыта: путешествие во времени и телепатию. Художественная литература переносит нас в другие времена и места (Англия Регентства, Ледниковый период, спутники Юпитера) и переносит нас в головы людей, где мы слышим их мысли и чувствуем их чувства.

А научная фантастика может описать любое время, от завтрашнего дня до миллиардов лет спустя.Это большой разброс, и он создает ряд поджанров, каждый со своими качествами. Космические оперы, действие которых происходит в далеком будущем, используют всю Вселенную в качестве сюжетного пространства, иногда с впечатляющим эффектом. Научная фантастика ближайшего будущего — это пролептический реализм, описанный выше. Между ними, скажем, от одного до трех столетий спустя, существует менее населенная сюжетная зона, которую я нахожу интересной. Можно назвать это историей будущего. Истории, происходящие в этой зоне, напоминают социальные романы девятнадцатого века: персонажи взаимодействуют не только друг с другом, но и со своими обществами и даже со своими планетами.Возможно, столкнувшись с ошеломляющей сложностью нашего настоящего, описание событий через столетие позволит нам выделить отдельные элементы для более тщательного изучения.

Вот как я думаю, научная фантастика выглядит эстетически. Это не предсказание. У него, скорее, двойное действие, как у линз 3D-очков. Через одну линзу мы делаем серьезную попытку изобразить возможное будущее. Через другого мы видим наше настоящее метафорически, в своего рода героическом сравнении, говорящем: «Как будто наш мир таков.Когда эти два видения сливаются, появляется искусственное третье измерение, которое становится просто историей. Мы видим себя, наше общество и нашу планету «как гиганты, погруженные в годы», как выразился Марсель Пруст. Так что на самом деле бросается в глаза четвертое измерение: глубокое время и наше место в нем. Некоторые читатели не могут добиться такого слияния, поэтому им не нравится научная фантастика; он иррационально мерцает, от него у них болит голова. Но расслабьте глаза, и результаты могут поразить своей четкостью.

КЕН ЛЮ: Остаться человеком в катаклизме на летающих машинах. Научная фантастика, даже та, которая серьезно относится к идее «футурологии», не очень хорошо предсказывала реальность. Оглянитесь вокруг: где лунные колонии или черепные порты для странствий по Матрице?

Значительную часть своей карьеры я провел в качестве своего рода историка технологии (в основном для сторон в спорах о патентах и ​​коммерческой тайне).Мой собственный диагноз состоит в том, что нашим попыткам представить будущее препятствует тот факт, что в развитии технологий преобладают фальстарты, случайные встречи и зависимость от пути. Никто из тех, кто видел первую HTML-страницу изобретателя Всемирной паутины Тима Бернерса-Ли, не мог предсказать появление Tumblr и Twitter или представить себе, что применение фильтров к селфи станет многомиллиардным бизнесом. «Черные лебеди» прерывают каждую плавную кривую экстраполяции.

Тем не менее, мы не можем смириться с тем, что можем ошибаться перед лицом непредсказуемого будущего.Мы должны изобретать неподдающиеся проверке теории и рассказывать просто истории, которые задним числом создают осмысленное повествование; тогда путь, по которому мы пошли, кажется предначертанным.

Мы, люди, попали в ловушку ошибочного повествования. Физический мир может быть неустранимо случайным, но наш разум эволюционировал, чтобы приписывать причинно-следственную связь корреляции, видеть закономерности в шуме, понимать историю не как одно чертово событие за другим, а как развертывание какого-то грандиозного плана — возможно, работы Автор.

Кажется, что темпы изобретений ускоряются, а развитие технологий увеличивает силу каждого человека в нашем сложном мире, во благо или во зло.Теперь один человек может поставить мир на колени с помощью хорошо разработанного фрагмента компьютерного кода; скоро кто-то может создать биологический вирус и убить миллионы людей. Мир стал только более случайным и непредсказуемым.

Научная фантастика отреагировала еще более изобретательными предсказаниями. Позволит ли генная инженерия жить сотни лет? Будем ли мы загружены в облако, чтобы жить как цифровые боги? Поработит ли нас сверхискусственный интеллект? Или мы создадим креативную экономику пост-дефицита, чтобы инопланетяне, наконец, появились, чтобы приветствовать нас в Галактической Республике?

Скорее всего, ни одно из этих будущих не произойдет.Они слишком легко выводятся из траектории настоящего. Реальность не следует построенному сюжету и не соответствует аркам персонажей: будущее, которое мы переживаем, будет одновременно более странным и приземленным, чем эти видения.

Хотя научная фантастика не очень полезна для познания будущего, ее недооценивают как способ оставаться человеком перед лицом бесконечных изменений. Реальный мир массовой слежки и корпоративной пропаганды может быть гораздо более зловещим и сложным, чем миры, воображаемые Джорджем Оруэллом в , 1984, и Олдосом Хаксли в , Дивный новый мир . Но герои этих романов обратились к нашему прошлому в поисках основных гуманистических ценностей как оплота против подавляющего технологического угнетения и опиума отвлечения внимания. Это остается вне времени. Киберпанк, возможно, не предсказал большую часть нашего мира постоянно подключенных мобильных сетей или дополненной реальности, реализованной через смартфоны вместо очков и имплантатов. Однако это дало нам словарь для размышлений о виртуальном присутствии как о неотъемлемой части человеческих отношений, опосредованных технологиями.Благодаря социальным сетям и богатым чат-платформам я теперь могу поддерживать серьезные дружеские отношения в киберпространстве, хотя я редко воплощаю аватар, как это представляли себе авторы киберпанка.

Стареющая научная фантастика всегда была сосредоточена на построении гуманистических повествований — или душ, если вы хотите использовать это слово — перед лицом катастрофических изменений. Я чувствую, хотя и не могу предсказать, что это один из навыков, который нам все больше понадобится в условиях грядущей неопределенности.

Иллюстрация сеньора Сальме

ХАННУ РАДЖАНИЕМИ: Создание странных миров

В программе Netflix Stranger Things пропитанный ностальгией маленький городок Америки 1980-х подвергается нападению сверхъестественных сил.Чтобы разобраться в происходящем, главные герои-подростки обращаются к классической игре Dungeons & Dragons и называют вторгшихся монстров в честь существ из нее.

Наш мир тоже переживает нашествие незнакомцев. Алгоритм стал способен побеждать лучших игроков в настольную игру го, которой 2500 лет, после трех дней игры. Генные драйвы вскоре могут распространить гены, подавляющие популяцию, на комаров-переносчиков малярии. И по крайней мере у одного плутократа из Силиконовой долины есть все шансы быть похороненным на Марсе.Неудивительно, что средства массовой информации обращаются к культовым научно-фантастическим фигурам, чтобы описать эти события — повторяющийся состав, включающий Терминатора, Франкенштейна и Железного человека.

Работающие ученые насмехаются над такими сравнениями, зная, насколько хрупкими могут быть ранние эксперименты и зарождающиеся технологии. У некоторых ученых, с которыми я познакомился как в академической, так и в биотехнологической карьере, развивается рвотный рефлекс на научную фантастику, они устали от попыток описать свою работу на фоне предвзятых мнений.Тем не менее, научная фантастика может помочь как ученым, так и не ученым понять друг друга и разобраться в нашей бурной эпохе.

Чтобы понять как, мы должны смотреть дальше заезженных научно-фантастических клише, на то, как мы их читаем. В научной фантастике, как и во всей фантастике, ты становишься кем-то другим — но воображаемый мир вокруг тебя тоже незнаком, приглашая узнать его правила изнутри. Читатель должен участвовать в активном осмыслении с неявной уверенностью автора в том, что существует обнаруживаемый лежащий в основе порядок.Когда это происходит, часто наступает трансцендентный момент, вызывающий мурашки по коже, который открывает еще большие перспективы за пределами страницы, в воображении читателя.

Это чувство чуда ближе всего к радости научных открытий, не занимаясь наукой. Это имеет огромное значение для общественного понимания науки. Научить исследователей представлять влияние новой технологии с точки зрения первого лица — это более действенный способ дать им чувство ответственности, чем любой консультационный отчет или статистика.Пока мы размышляем о социальном параличе перед лицом ошеломляющих перемен — шока будущего, как выразился писатель Элвин Тоффлер в 1970-х, — научная фантастика может защитить нас.

Таким образом, жанр теперь должен работать усерднее, чтобы сделать свои миры более странными. Его недавнее объятие разнообразных голосов по всему миру помогает. И чтобы создать научные и технологические метафоры для нашей сложной эпохи, мы должны обратиться к наукам о сложности. Биология, неврология и экономика по-прежнему крайне мало используются в современной научной фантастике, хотя работы таких авторов, как Джоанна Синисало и Нэнси Кресс, среди прочих, демонстрируют их силу и чудо. Эти романы учат нас сочувствию к персонажам, застигнутым врасплох запутанными человеческими, технологическими и экологическими системами: это можно назвать системным вымыслом.

В то время как исследования начинают охватывать открытость и гражданских ученых, некоторые создатели экспериментируют с совместным научно-фантастическим миростроением. Марк Уотни, герой романа «Марсианин » (2011 г.), не смог бы «научно разобраться» в своем затруднительном положении на Марсе без помощи онлайн-бета-ридеров автора Энди Вейра, которые одержимо проверяли каждую техническую деталь.Сохранение актуальности научной фантастики также меняет то, как мы ее пишем. Что в конечном итоге позволяет героям Stranger Things одержать победу, так это не статичные знания Dungeons & Dragons, а уроки, извлеченные из игры: работать вместе, чтобы нанести на карту неизвестное, избежать его ловушек и принести домой сокровища. Когда мы вернемся из путешествия, мир может оказаться не менее странным или шокирующим. Но это может быть просто более чудесным.

АЛАСТЕР РЕЙНОЛДС: барды турбулентности

В научно-фантастическом настоящем думать о будущем может быть сложно.В этом году, когда алгоритм AlphaGo, разработанный Google DeepMind, обыграл лучшего в мире человека-игрока в го — что, как долгое время считалось, выходит за рамки возможностей искусственного интеллекта, — трудно было не почувствовать, что угол повернут. И многое другое стало нормой: гибридные эмбрионы человека и свиньи, коммерческие космические полеты, нейропротезирование, кибервойна. Не за горами вырисовываются дикие карты от глобальных пандемий до трансплантации головы, гиперпетлей и морских стедов. С таким неразрешимым подарком некоторые могут сказать, что научная фантастика как серьезное спекулятивное предприятие отжила свой день.

Представьте, однако, писательницу-фантаста столетней давности, обозревающую свой мир на пороге 1918 года и пытающуюся убедительно размышлять о грядущей эпохе. Предыдущие десятилетия казались ей все ускоряющейся паникой научных, технологических и социологических потрясений. На памяти живущих паровая энергия победила «эпоху боевых парусов». Электричество начало вытеснять газ в качестве средства освещения городов. Автомобили и грузовики вытесняли лошадей; на поле боя преобладала механизированная война (танк впервые поступил на вооружение в 1916 году).Трансатлантическая телеграфная система — первая часть глобальной телекоммуникационной инфраструктуры — существовала с 1858 года. Но она уже выглядела устаревшей по сравнению с беспроводной телеграфией и радио, разработанными Гульельмо Маркони и другими, включая Реджинальда Фессендена, который первым продемонстрировал беспроводную передачу голоса. в 1900 году. Общая теория относительности Альберта Эйнштейна вскоре должна была пройти свою первую экспериментальную проверку, даже когда квантовая революция набирала обороты.

Писатель должен был знать о других открытиях с пугающими последствиями.Среди них были субатомная структура, свидетельства экосистем возрастом 500 миллионов лет в окаменелостях канадских сланцев Берджесс и эксперименты химика Фрица Габера по фиксации азота, а также исследования Томаса Ханта Моргана генов как уникальных единиц наследования у плодовых мушек. и откровение Альфреда Вегенера о дрейфе континентов. Новости о каждом из них появлялись в головокружительной последовательности.

Будущее вряд ли могло бы выглядеть менее уверенным, а настоящее менее податливым. Между тем именно этот период перемен и неопределенности породил научную фантастику как массовое культурное явление.

Научная фантастика наименее полезна и наименее интересна, когда путь в будущее бесспорен. Для этого у нас есть аналитические центры и институты футурологии, занимающиеся малорисковым ремеслом респектабельных, трезвых прогнозов и экстраполяций. Как правило, они оказываются неверными, но они, по крайней мере, дают некоторую уверенность правительствам и бизнесу.

Научная фантастика не занимается заверением. Вместо этого он посвящен турбулентности, трансформации и непредсказуемости.В наше неспокойное время он нужен нам больше, чем когда-либо.

Иллюстрация сеньора Сальме

АЛЬЕТТА ДЕ БОДАР: Наша потребность в научных историях

В этом году я увидел, как мировой порядок перевернулся с ног на голову. Политические потрясения и массовая миграция, недавно политизированные социальные сети, дроны для контрабанды наркотиков, роботизированная рабочая сила на фабриках. Однако подобный век беспорядков породил современную научную фантастику — и огромные социально-экономические изменения, к добру или к худу.

В девятнадцатом веке на Западе происходили последовательные потрясения, от крупных улучшений глобального здравоохранения до индустриализации.Многие научно-технические достижения были достигнуты большой ценой, как показали гигантские масштабы эмиграции и неравенства; бедные, угнетенные и колонизированные в значительной степени не выиграли.

Сегодня наука вездесуща: от новых вакцин против папилломавируса до вездесущих смартфонов, служащих личными помощниками и платежными терминалами. А научная фантастика сейчас, как и в прошлом, составляет рассказы о науке. Истории, в свою очередь, формируют правила реальности: они являются нашей основой для осмысления мира и изменения его. Поэтому во время больших испытаний они дают нам стратегии для их решения. Для тех из нас, кто пишет научную фантастику, сложные задачи также могут быть стимулирующими — призыв к оружию как в писательстве, так и в реальной жизни.

Научная фантастика может рассказать нам, к чему приведут исследования. Он может сказать нам, какие общества, какой образ жизни мы формируем. Он может рассказать нам об использовании науки, о совести и этике, а также о более широкой цели и видении, стоящих за открытиями, которые являются важными стимулами в совершении таких открытий.Это также говорит нам об огромном неравенстве между теми, кто извлекает выгоду из научных достижений и богатства, и теми, кто остался позади.

Научная фантастика может рассказать поучительные истории. Например, книга Малки Олдер Infomocracy (Tor, 2016) разбирает демократию на части и дает нам идеи о том, как сделать ее сильнее. Книга Энн Леки «Вспомогательное правосудие » (Orbit, 2013) показывает нам применение искусственного интеллекта и то, что самоощущение будет означать для распределенного ИИ. Raven Stratagem Юн Ха Ли (Solaris, 2017) рассказывает нам о податливости и субъективности течения времени в различных средах — даже о том, как его можно использовать в качестве оружия в определенных временных конфигурациях.

Научная фантастика стала мейнстримом одновременно с проникновением науки в повседневную жизнь; таким образом, он может рискнуть потерять свое диковинное ощущение, даже если другие вымышленные формы заимствуют его образы. Телевизионные сериалы, такие как The Expanse , адаптированные Марком Фергусом и Хоуком Остби из научно-фантастических романов Джеймса С. А. Кори, в настоящее время пользуются огромной популярностью у зрителей, которые, возможно, не читают этот жанр регулярно. Это, я чувствую, является признаком все большей актуальности и жизненной силы научной фантастики.По мере того, как ускоряются темпы научных открытий и усиливается их влияние на нас, я вижу, как научная фантастика и массовая художественная литература становятся все более запутанными, заимствуя образы, образы и идеи друг у друга. Независимо от того, разыгрываются ли они в художественной литературе, научной фантастике или в том и другом, истории науки нужны нам больше, чем когда-либо.

Это потому, что тогда и сейчас наука может избирательно приносить пользу обществу или использоваться не по назначению так же часто, как и во благо. Например, дешевые мощные лазерные указки были перепрофилированы в качестве оружия для ослепления пилотов.Нам нужно помнить, на что способна наука, от ужасов до чудес, и демонстрировать это во всей полноте в историях, которые мы потребляем. Воспитывая своих детей, думая о том, какой мир они унаследуют, я думаю о масштабах изменений с течением времени. Я предпочитаю рассматривать этот год не как окончательный переворот, а скорее как поворот колеса. И я надеюсь, что будущее, сформированное сегодняшними историями, принесет лучшие вещи.

11 лучших научно-фантастических романов 21 века, которые вы, вероятно, пропустили

Люди обычно обращаются к прошлым десятилетиям в поисках примеров великой научной фантастики — произведений Филипа К. Дик, Айзек Азимов и Артур Кларк. Но 21 век живет в своем собственном золотом веке научной фантастики. Наряду с кино- и телеадаптациями такие романы, как Облачный атлас , Дорога , Марсианин и Не отпускай меня , становятся все более популярными, а в некоторых случаях даже достойными Оскара.

А как насчет книг, которые не освящены голливудским кинематографическим колоритом? Мы собрали 16 романов этого века, в которых сочетаются научная фантастика, сатира, антиутопия и киберпанк.