О чем говорит первое «свободное» интервью Кирилла Серебренникова — Сноб
Последние полтора года Серебренников провел под домашним арестом. Его (не одного) обвиняют в хищении бюджетных миллионов, выделенных на проект «Платформа». С момента начала судебных заседаний и, особенно, публичных допросов свидетелей обвинения надежда на чудо правосудия истончалась все быстрее с каждым днем, пока однажды и режиссера, и других подсудимых не отпустили в одночасье домой — под подписку о невыезде.
За это время Серебренников закономерно стал героем и мучеником среди интеллектуальных миллениалов и миллениалок. Культ личности Серебренникова полностью оформился в «Гоголь-центре», где режиссер Никита Кукушкин поставил спектакль «Боженька» по пьесе драматурга театра Валерия Печейкина. То, что сначала кажется «Догвилем» для второклассников, на деле оказывается пропагандистской открыткой-перевертышем: там в лесочке несчастного окрыленного журавлика с чистыми перышками и клювиком решили прищучить за то, что он не какает, а в качестве официального повода уверили всех — его делишки настолько мелкие, что и заметить их не так просто.
Чуть раньше Михаил Зыгарь и Карен Шаинян решили освежить красавицу-Москву и повесили на тонкую ее шею новый аксессуар: приложение для прогулок — где, как жук в янтаре, навеки сохранен для воспроизведения мученический путь арестанта Серебренникова по Остоженке и другим улочкам Хамовников во время выделенных судом ежедневных двух часов.
Поэтому первое публичное появление героя должно было стать либо всепрощающими посиделками, где официальный светский мир принимает Серебренникова обратно, либо собранием народовольцев, где официально закрепился бы и культ личности. Вышло как будто первое с элементами ролика-извинения сотрудников ТНТ перед народом Ингушетии.
— Кирилл, вы приступили к съемкам нового фильма?
К. С.: В голове да, физически нет.
— Это будет кино на тему мировых трендов или про Россию? Вы про неравенство или про семью?
К. С.: Я про семью, про человека, который сочиняет свой мир, про отношения внутри реального и воображаемого мира.
Обычно про подобные беседы фейсбук-сочувствующие любят писать «абсурд» и «сюр», но ни того, ни другого здесь даже за уши нельзя притянуть
До этого, конечно, обсудили, в жопе ли российское кино (КС сказал, что в жопе, Роднянский заявил, что нет), ура-патриотическое-спортивное кино («Почему бы и нет»), взорвавший московский фейсбук сериал американского HBO «Чернобыль» («Они молодцы, а мы стараемся») и будущее нашего кинематографа в целом (чтобы он стал лучше, надо дождаться нового свободного поколения). Кто здесь Моисей, слава богу, не уточняли.
Все это очень скучно-оппозиционно и пресно. Обычно про подобные беседы фейсбук-сочувствующие любят писать «абсурд» и «сюр», но ни того, ни другого здесь даже за уши нельзя притянуть.
Безвкусными были бы здесь и попытки обыграть название выбранного фильма Серебренникова вкупе с ситуацией, в которую он попал. Скорее всего, это тот случай, когда автор просто написал, что занавески синие, и не подразумевал глубокую колышущуюся грусть.
Некоторые связали бы синхронное возвращение былых опальных мейнстрим-героев (Собчак на Первом, Михаил Шац на СТС) с грядущей «оттепелью» или, наоборот, с окончательным застоем и контролируемым стагнирующим псевдопротестом. Но, может, стране просто не хватает работоспособных профессионалов?
В конце концов, дело «Седьмой студии» еще не закрыто, никто не освобожден окончательно, из страны всем подсудимым выезд запрещен — так почему бы и не поизображать?
Простите, не сдержалась.
Кирилл Серебренников
Первый студенческий спектакль ты ставил «Маленькие трагедии»…
– Нет. Это были не «Маленькие трагедии». Это был спектакль по Хармсу.
Надо же! Я почему-то была абсолютно уверена, что смотрела тогда «Маленькие трагедии»! Вот как обманчива, оказывается, память! Итак, спектакль по Хармсу в маленьком подвале филфака на Пушкинской. Ты студент физик.
Студенческие спектакли ставит огромное количество людей, все пробуются. Потом ты начинаешь ставить спектакли на профессиональной сцене в Ростове. Ты – парень, который окончил физфак. И вокруг тебя огромное количество людей, говорящих, что это плохо. Как в этот момент не потерять веру себя и двигаться дальше? Мне всегда казалось, что у тебя есть та внутренняя сила, которая позволяет тебе идти вперед там, где другой бы сломался от первой критики.
– Если ты занимаешься тем, чем не можешь не заниматься, то у тебя нет выбора. Ты не можешь этим не заниматься! Дальше природа, пространство, люди разберут графомания это или не графомания. То, что ты пишешь, называется романом или графоманским бредом. То, что ты ставишь, называется спектаклем или самодеятельностью. Ты же, например, не можешь не писать, я не могу не делать такие работы. Мне очень нравится. Я себя через это осознаю. Осознаю жизнь, через это думаю и разговариваю. Эта работа меня выбрала.
Нашла в старых вырезках из газет свое интервью с тобой весны 1999 года.
Ты как раз тогда на том диванчике на кухне у Полины Васильевой на Маяковской квартировал…
– Да, было такое.
Ты еще жил в Ростове, вышел в тройку на ТЭФИ, и я писала про «молодого ростовского режиссера» в «Новой газете». Заголовок без меня тогда поставили «Второе счастье. О влиянии прописки на творчество». И тогда ты говорил: «Я не очень люблю работать со звездами. Это такой творческий секонд…»
– Ой, ты же не будешь сейчас заставлять меня отвечать за слова двадцатилетней давности!
Вообще-то собиралась. Даже приготовила цитаты. Но если ты не хочешь, можем их не читать.
– Давай не читать!
Расскажу историю. Мы принимали творческий конкурс на факультете медиакоммуникаций в ВШЭ в прошлом году. И моя коллега по приемной комиссии спрашивает у девушки-абитуриентки: «Если бы вы могли оказаться где угодно в любом времени, где бы вы хотели оказаться?», – девушка отвечает: «В Петербурге в 1980-е годы».
Мы говорим: «В Ленинграде тогда?», – «Да, в Ленинграде. Потому что там было так интересно, как в фильме «Лето». Я ответила: «Девочка моя, ты бы так долго искала в Ленинграде 1981 года то, где было так интересно!».
Как думаешь, ты не сделал сказку для тех, кто не помнит, как было в 1981-м?
– С одной стороны, я делал все, чтобы это не было сказкой. С другой стороны, мы рассказывали историю в фильме «Лето» об очень молодых людях, которые любят, бухают, сочиняют музыку и живут прекрасной счастливейшей жизнью. Еще никто не спился, еще никто не попал под искушение славой, еще никто не умер. Все они еще молодые, это совсем начало 1980-х. Для них эта жизнь была прекрасной, самой счастливой, поэтому флер счастья и обаяния есть и в фильме.
Мне не хотелось делать черную, мрачную историю. Не очень люблю Советский Союз, но это было бы неправдой рассказывать об этих людях с социально критической стороны. Мне хотелось рассказать историю любви и влюбленности в музыку, творчество, в свободу.
Показать, что эти люди были свободны, несмотря на тот весь ад, который был вокруг в «совке». В фильме «совка» вполне хватает: Саша Баширов устраивает им испытание, все персонажи вокруг, которые несут советское репрессивное начало, а есть обаятельные приятные люди. Жизнь разная и многообразная, особенно была в Советском Союзе с диапазоном правды и лукавства, с узкими возможностями, но с большим диапазоном их трактовки, их осмысления.
Не так давно ты сказал: «Не понимаю, почему у нас не могут снять такой фильм, как «Чернобыль». Ты имеешь в виду по степени правды, достоверности или по какому критерию?
– По степени таланта. Очень талантливый фильм, снятый свободными людьми и режиссерами, и продюсерами, которые не думают ни о чем, кроме создания определенного смысла, о точности передачи мысли автора. У нас возникла бы идеологическая прокладка. Как сахарная вата на палочку наматывается, так у нас на эту палочку сюжета намоталась бы куча сахарной ваты: идеологии, нужно ли или не нужно, можно – нельзя, есть правда, а есть другая правда.
Это гибридное осознание не дало бы сделать очень точный по отчаянию, по страшной эмоции фильм, где одна серия посвящена тому, как солдаты убивают собак.
И корову…
– Да. Одна серия, где два выдающихся молодых британских актера играют двух советских солдатиков, которым велели отстрелить зараженных одичавших собак в зоне Чернобыля. Собаки, корова у бабушки и все – больше нет ничего в сюжете. Это очень круто, здорово, очень талантливо.
Ты не так давно говорил: «Мы вернулись в безгеройное время, когда героями становились безгеройные люди, воплощавшие тихое сопротивление». Тебе кажется, что и сейчас героев нет вообще?
– Ты читаешь какие-то интервью двадцатилетней давности.
Нет, это свежее, уже после домашнего ареста.
– Я три года не даю интервью.
Но опубликовано недавно. Так тебе кажется, сейчас есть герои? Такие люди, как Денис Проценко или Дамир Юсупов, который посадил самолет на кукурузное поле, – это герои времени?
– Конечно! Люди, которые посадили самолет в кукурузу.
Врачи не могут во время своей смены, которая длится десять часов, снимать свою защиту. Они писают в свои комбинезоны, в памперсы. Им давят маски десять часов, у них синяки. Они находятся на передовой. Это война. Они делают героические, потрясающие вещи, меня это поражает. Меня поражают пожарные. Недавно спасали бабушку, которая не могла выйти из дома, потому что она весила 130 кг. Пожарные давали ей маску свою и отгоняли от нее огонь. Весь дом выгорел, кроме пятачка, где та женщина сидела, поскольку она даже выйти не могла. Так устроена жизнь, что герои есть, это настоящие герои. Может быть, в том интервью я говорил не о героях России, а о героях литературы — о Печориных и Онегиных.
У тебя нет потребности сделать что-то про это время и героев?
– Мне очень хочется про это думать. Чтобы это осмыслить, нужно расстояние, не изнутри это делать. Главные книги о войне возникли в 1960-е годы, спустя 20 лет. Только тогда люди смогли осмыслить, что же с ними произошло.
Адорно и Пауль Целан сказали, что после Освенцима поэзии никакой быть не может. После Освенцима не может быть литературы, поэзии, вообще искусства. После того, что открылось человечеству. Пускай время пройдет, все эти истории расскажут. В фильме «Заражение», снятом Содербергом несколько лет назад, есть все, что буквально с нами происходит.
В той же газетной вырезке, которую я нашла, упоминается, что проектом, за который ты был номинирован на ТЭФИ, и получил ТЭФИ, был документальный фильм «Тайны грозы». Что это про мальчика из хутора Веселый, которому тогда было девять лет, и он хотел стать президентом. Этому мальчику уже лет 30, наверное.
– Если в 1998 году ему было девять, то сейчас прошло 22 года. Ему за 30 уже, да
Не было желания вернуться к герою и посмотреть на него?
– Я не из этих людей, кто возвращается. Уверен, что прекрасный парень, у него дети, семья, работа.
И понятно, что президентом он не стал и не станет в ближайшее время.
– Да, это точно.
В каком состоянии твой фильм «Петровы в гриппе»?
– Фильм смонтирован и озвучен. Сейчас мы делаем трейлер, и скоро он выйдет.
Когда должен быть релиз?
– Мы не знаем. Сейчас все планы смещены, сбиты, никто ничего не знает.
Еще раз вернусь к книге, которую ты пишешь. Когда ее можно ждать. Ты меня все время толкаешь на то, чтобы писать, а не интервью делать. Когда рассказала тебе, что использовала для романа историю, которую мы с тобой придумывали как одну из серий твоего несостоявшегося сериала про любовь в разные десятилетия ХХ века, и ты ответил, что сейчас время писать книги! И Зыгарю ты тоже говорил бросать прямые эфиры и идти писать. Когда ты сам книжку закончишь?
– Она не заканчивается. Видимо, пока «Дело «Седьмой студии» не заканчивается. Пока книга не готова, я не чувствую потребности ее завершить. Когда-нибудь дело закончится, и книгу тоже напишу.
Она не столько про себя, сколько о работах, которые я сделал за 20 лет жизни в Москве. Она может быть интересна людям профессиональным, поскольку там наблюдения за актерской природой и несколько эссе про хороших артистов, есть размышления о профессии. Книга для тех, кто интересуется театром.
Если вернуться к тому, как мы с тобой росли и потребляли, то книги театральных деятелей были глотком воздуха. Мы тогда читали и Демидову, и Эфроса – это все взахлеб шло. Твою книгу тоже ждем.
Кирилл Серебренников: я езжу в Берлин, как на дачу
– С чего началось ваше знакомство с Германией?– С театра. Началось все с того, что приехал Томас Остермайер, и мы пригласили его театр «Шаубюне» на фестиваль «Территория» в Перми. Там возникла идея предложить ему преподавать у нас в Школе-студии МХТ на курсе, который сейчас уже стал Седьмой студией. Спустя некоторое время я собирался ставить спектакль «Отморозки», а Томас предложил выпустить его в Берлине и показать в рамках фестиваля F. I.N.D. в Шаубюне. Вот так постепенно стало появляться все больше связей и проектов.
– Как вам жилось и работалось в Берлине?
– Берлин – любимый город, в котором я чувствую себя очень комфортно и абсолютно по-домашнему. Лет пять назад мне нужно было провести где-то месяц, чтобы написать инсценировку «Мертвых душ», которые я потом сделал в Латвии. Я выбрал Берлин. Снял квартиру в районе Хакешер Маркт и в перерывах между работой просто гулял по улицам. В этот приезд я как-то особенно влюбился в этот город и понял, что мне оттуда не особенно хочется уезжать.
– Чем вас так привлекает этот город?
– Там есть, с одной стороны, старое, приятное, потертое, наследие «совка» – восточный Берлин с его закоулками, еще пахнущими ГДР. С другой стороны, все достижения так называемого «цивилизованного мира». Есть Берлин западный, который, по-моему, потерял свое очарование. Мои симпатии принадлежат восточной части. Находиться в этом городе – сплошное удовольствие: ходить в театр, слушать музыку или смотреть современный танец.
Берлин в годы правления Клауса Воверайта приобрел черты международного центра, очень молодого по духу, очень толерантного, спокойного и обаятельного.
– Вы могли бы снять кино в Берлине?
– Легко! Да я там и жизнь свою себе легко представляю. В Берлин я езжу просто жить, как на дачу. Это город, в котором можно просто жить. И получать от жизни удовольствие.
– Недавно в берлинской Komische Oper вы поставили «American Lulu». Как сложились отношения с немецкой труппой?
– Труппа спектакля была интернациональная, мы собрали лучших актеров со всего мира. Театр сам очень хороший и веселый: туда пришел новый руководитель – потрясающий, фееричный Барри Коски, и все, кто работает там, большие профессионалы. Проблем вообще никаких не было, работал с удовольствием. Я знаю, что спектакль идет удачно, его даже продали.
– В смысле?
– Это такая практика в опере. Постановка вышла за пределы Берлина: ее будут показывать и в других городах, в Вене, в частности.
– Русский и немецкий театр похожи?
– По структуре – да: и там, и там репертуарный театр и постоянные труппы. Они различаются в первую очередь по своей миссии и осознанию себя по отношению к аудитории. Русский театр никак не может распрощаться со старыми мифами и комплексами. Его шатает, он не может найти свое место в диалоге с современной публикой. А сама публика тоже не может понять, что ей нужно в театре. У нас до сих пор возможны вопросы про «осовременивание» классики и дискуссии о праве режиссера интерпретировать драматургию.
Немецкий театр, который сегодня, на мой взгляд, перешел пик рассвета, тоже находится в легком кризисе. Но он прекрасно понимает, про что он и зачем. Театр там – пространство для коммуникации и диалога. И в то же время важный социальный институт: он снимает неврозы, проговаривает болячки, не чурается серьезных тем, может быть идиологичен, как у Касторка, или не чуждым развлекательности, но умной и красивой – это развлечение высшей пробы.
Немцы вообще выбирают лучшее.
– К тому же в Германии билеты доступнее. Уверен, ваш знаменитый спектакль «Околоноля» стоил бы там значительно дешевле.
– Вы правы. В Германии ведь тоже есть очень дорогие спектакли с производственной точки зрения или по актерскому составу, но там не задирают цены, потому что им дотации даются. И потому что у них театр – для людей.
– О чем будет ваш новый проект в Шаубюне?
– Это будет спектакль по Сорокину, которого в Германии любят и много издают. Я хочу использовать несколько его текстов, мы с ним как раз работаем над композицией. Возможно, опробуем ее на фестивале F.I.N.D. в этом году, перед премьерой в декабре.
– А Москву немцами порадуете? Кого, кроме Остермайера, ждать в Гоголь-центре?
– Невозможно сегодня сделать хорошую театральную программу без немцев! Мы будем вести переговоры с Михаэлем Тальхаймером. Из авторов обязательно возьмем Фасбиндера.
– В фильме «Измена» главную женскую роль играет немка.
Чем вас покорила Франциска Петри?
– Мы перебрали всех русских и балтийских актрис, итальянок и француженок, но все никак не могли попасть. А потом на кастинг пришла Франциска, женщина с каким-то уникальным лицом! Я подумал: здесь что-то интересное должно случиться. И я безумно рад, что в результате именно она снялась, потому что она привнесла помимо какой-то невероятной личной инфернальности еще и профессионализм, готовность к любым экспериментам. Она смелая. И не случайно она сейчас получает много призов на фестивалях.
– Франциска рассказывала нам, что у вас возник хороший личный контакт.
– Это так. Мы просто стали смотреть, кто наши любимые актрисы. Выяснилось, что это одни и те же дивы: Шарлотта Рэмплинг, Изабель Юппер, Тильда Суинтон. И я всегда говорил, что Франциска должна в эту сторону развиваться, она на них, этих див, похожа. Она магнетическая актриса, и с ней очень хочется продолжать работать. И мне кажется, если бы она была не немкой, а француженкой или американкой, то карьера у нее уже давно была бы в супертопе.
– Немецкое кино в кризисе?
– Немецкое кино действительно в кризисе, как и российское. Очень мало ярких премьер, поэтому артистам трудно состояться. За многие годы мы знаем только Тыквера и фильм «Жизнь других» режиссера, имя которого я не могу выучить…
– … фон Доннерсмарком
– Точно. Немецкие актеры становятся популярными, только если начинают работать в Голливуде, как Вальц у Тарантино. Пока всех побеждает американское кино.
– Снимая «Юрьев день», вы сотрудничали с немецкими продюсерами и кинофондами. Как они вам помогли при работе над картиной?
– Нам нужен был чистый звук, и мы позвали немецких звукорежиссеров, которые ради нас приехали в Россию и снимали с нами кино на морозе. Всю перезапись мы делали в Германии: у немцев хорошие студии, хороший опыт. К тому же иногда это дешевле, чем в Москве. Так что звук «Юрьева дня» – немецкий.
– В чем, на ваш взгляд, преимущество немецкой системы поддержки кино? Чему мы можем поучиться?
– Неважно, театр это или кино: главное, немцы не воруют! Во всяком случае, столько, сколько у нас.
В России ведь долгое время существовали странные схемы: выделялись деньги на кино, которое потом никто не видел.
– Если судить по вашим спектаклям, вы любите немецкую музыку.
– Заметно? Я люблю берлинское кабаре, на нем целиком построен мой спектакль «Зойкина квартира». В «Зойке» мы взяли песенки 20-30-х годов, перевели их, сделали новые аранжировки. Это очень теплая, будоражащая фантазию музыка. Ну и кроме того, я очень люблю эстраду 50-70-х годов – Гизелу Май, Цару Леандер.
– И, очевидно, Веру Шнайденбах. Как в ваш «Лес» попала исполнительница, известная даже среди немцев в довольно узких кругах?
– «Лес» вышел для меня целиком из каталога Neckermann, который в советское время лежал в каждом интеллигентном доме. Ребенком я втихаря разглядывал его картинки: там были белокурые красавицы, страницы белья, мебели. По нему нельзя было ничего заказать из «совка», но это были картинки другой жизни, потребительского рая.
– Получается, в основе «Леса» – эстетика ГДР?
– Конечно.
И мне это все очень нравится, это что-то из детства. Помню, у всех были мещанские мечты о полированной гэдээровской «стенке», кажущейся, может быть, ужасной сегодня. Вот эта ГДР, улучшенный вариант «совка», и явилась внутренним референсом в эстетике «Леса». Отсюда у нас фотообои, женщины в синтетических париках и клеше, водолазки из люрекса…
– Вы говорите по-немецки?
– Представляете, нет. Я немецкий начинаю понимать, например, когда мы репетируем. Или мне так только кажется. Но, конечно, мне придется им заняться, что и говорить.
Беседовал Николай Мизин
Видеоинтервью Кирилла Серебренникова смотрите на официальном канале МИД Германии в YouTube.
Мастерская Петра Фоменко: Интервью: Кирилл Серебренников
Светлана Бердичевская, «Экран и Сцена», 18.12.2020
Юлия Ахметова, «Esquire», 16.
12.2020
Марина Шимадина, «Театрал», 31.10.2020
Юлия Зу, «Musecube», 29.10.2020
Марина Токарева, «Новая газета», 28.10.2020
Елена Шаина, «Театр To Go», 24.10.2020
Inner Emigrant, «Ваш досуг», 23.10.2020
Екатерина Авдеева, «Театр.», 18.10.2020
Елена Коновалова, «Экран и Сцена», 26.07.2019
Виктория Севрюкова, «Глазурь», 3.05.2019
Елизавета Маркова, «Musecube.org», 17.04.2019
Анна Богатырева, «Porusski.me», 1.
04.2019
Людмила Привизенцева, «Зонд Новости», 20.03.2019
Лариса Каневская, «Мнение», 19.03.2019
Виктория Пешкова, «Культура», 13.03.2019
Андрей Дворецков, «Э-вести», 5.03.2019
Алёна Витшас, «Русский блоггер», 1.03.2019
Павел Подкладов, «Ревизор.ru», 1.03.2019
Марина Райкина, «Московский комсомолец», 1.03.2019
Анастасия Плешакова, «Комсомольская правда», 27.02.2019
Марина Токарева, «Новая газета», 25.02.2019
«Информационный портал mos.
ru», 23.02.2019
Елизавета Авдошина, «Независимая газета», 18.02.2019
Юлия Зу, «Musecube.org», 17.02.2019
Дарья Борисова, «На западе Москвы», 16.02.2019
Наталья Шаинян, «Российская газета», 15.02.2019
Павел Подкладов, «Театрон», 22.12.2018
Светлана Наборщикова, «Известия», 12.02.2018
Наталья Анисимова, «Русский блоггер», 11.02.2018
Мария Наумова, «Типичная Москва», 9.02.2018
Анжелика Заозерская, «Вечерняя Москва», 8.02.2018
Эвелина Гурецкая, «Hollywood reporter», 11.
07.2017
Татьяна Ратькина, «Частный корреспондент», 28.04.2017
Татьяна Власова, «Театрал-online», 15.04.2017
Инна Логунова, «http://posta-magazine.ru», 21.03.2017
Мария Беленькая, «Metro», 14.03.2017
Анастасия Плешакова, «Комсомольская правда», 9.03.2017
Игорь Вирабов, «Российская газета», 8.03.2017
Вячеслав Суриков, «Эксперт», 6.03.2017
Марина Токарева, «Новая газета», 1.03.2017
Ольга Романцова, «Театральная афиша», 03.2017
Ольга Егошина, «Театрал-online», 24.
02.2017
Елизавета Авдошина, «Независимая газета», 20.02.2017
Глеб Ситковский, «Ведомости», 27.07.2016
Виктория Мельникова, «Metro», 26.07.2016
Роман Должанский, «Коммерсант», 25.06.2016
Наталья Витвицкая, «Ваш досуг», 23.06.2016
Марина Шимадина, «Театрал», 23.06.2016
Елизавета Авдошина, «Независимая газета», 23.06.2016
Вячеслав Суриков, «Эксперт», 30.05.2016
Евгения Смурыгина, «Business FM», 26.05.2016
Алексей Киселев , «Афиша Daily», 25.05.2016
Маруся Соколова, «Port», 05.
2016
«freecity.lv», 25.09.2015
Маруся Соколова, «http://dochkimateri.com», 09.2015
Лариса Каневская, «teatrall.ru», 18.02.2015
Татьяна Никишина, «Аргументы недели», 4.12.2014
Анна Балуева, «Комсомольская правда», 30.10.2014
Марина Мурзина, «Аргументы и факты», 9.10.2014
Николай Пересторонин, «Вятский край», 4.10.2014
Елена Смородинова, «Вечерняя Москва», 1.08.2014
Галина Шматова, «Экран и Сцена», 07.2014
Елена Губайдуллина, «Театральная Афиша», 05. 2014
Анна Балуева, «Комсомольская правда», 28.02.2014
Игорь Вирабов, «Российская газета», 20.02.2014
Наталья Витвицкая, «http://www.vashdosug.ru», 14.02.2014
Анна Чужкова, «Культура», 13.02.2014
Анастасия Паукер-Бравина, «http://oteatre.info», 11.02.2014
Алла Панасенко, «М24.ru», 31.01.2014
Анна Балуева, «Комсомольская правда», 2.07.2013
Петр Сейбиль, Яна Жиляева, «VTBrussia.ru», 17.04.2013
Ольга Абакумова, «http://musecube.org», 14.02.2013
Анна Балуева, 17.01.2013
Алексей Киселев , «Афиша», 26.12.2012
Роман Должанский, «Коммерсант», 25.12.2012
Наталья Витвицкая, «vashdosug.ru», 25.12.2012
Глеб Ситковский, «Ведомости», 24.12.2012
Анастасия Плешакова, «Комсомольская правда», 24.12.2012
Анна Чужкова, «Культура», 23.12.2012
Игорь Вирабов, «Российская газета», 21.12.2012
Николай Берман, «Газета.ru», 20.12.2012
Галина Шматова, «http://afisha.mail.ru», 18.12.2012
Ольга Романцова, «Планета Красота, № 11-12», 12.2012
Александра Солдатова , «Экран и Сцена (№ 19, 2012)», 10.2012
Наталья Витвицкая, «Ваш досуг», 28.09.2012
Елена Груева, «TimeOut Москва», 24.09.2012
Ксения Ларина, «Новое время (The New Times)», 17.09.2012
Татьяна Филиппова, «РБК-Daily», 17.09.2012
Марина Шимадина, «Эксперт», 17.09.2012
Алла Шевелева, «Известия», 17.09.2012
Елена Дьякова, «Новая газета», 17.09.2012
Анна Чужкова, «Культура», 15.09.2012
Ирина Алпатова, «http://www.teatral-online.ru», 14.09.2012
Олег Зинцов, «Ведомости», 14.09.2012
Марина Давыдова, «colta.ru», 14.09.2012
Алла Шендерова, «Коммерсант», 13.09.2012
Григорий Заславский, «Независимая газета», 13.09.2012
Николай Берман, «Газета.ru», 12.09.2012
Анна Нехаева, «ИТАР-ТАСС», 11.09.2012
Яна Жиляева, «vtbrussia.ru», 5.09.2012
Ольга Абакумова, «http://musecube.org», 22.08.2012
Алена Карась, «Российская газета», 13.07.2012
Александр Калягин, «Радио России», 6.05.2012
«Красота и здоровье», 12.2011
Т. Карпова, «Линия полета», 11.2011
Елена Губайдуллина, «Энергия успеха», 01.2011
Ирина Алпатова, «Культура», 23.09.2010
Алла Шендерова, «www.openspace.ru», 15.09.2010
Марина Шимадина, «Ваш досуг», 15.09.2010
Ольга Егошина, «Новые Известия», 15.09.2010
Елена Дьякова, «Новая газета», 13.09.2010
Григорий Заславский, «Независимая газета», 13.09.2010
Наталья Витвицкая, «www.vashdosug.ru», 13.09.2010
Борис Павлович, «Петербургский театральный журнал», 07.2010
Алексей Бартошевич, «OpenSpase.ru», 13.01.2010
Евгений Соколинский, «Империя драмы (газета Александринского театра)», 11.2009
Сергей Конаев, «Экран и Сцена (№ 7)», 04.2009
Марина Гаевская, «Культура», 5.03.2009
Галина Шматова, «Театральная Жизнь (№ 3, 2009)», 03.2009
Алена Данилова, «Театрал (Театральные Новые Известия)», 03.2009
Ольга Фукс, «Вечерняя Москва», 19.02.2009
«Итоги», 9.02.2009
Алла Шендерова, «Коммерсант-Власть», 9.02.2009
Алена Данилова, «Новые Известия», 4.02.2009
Видмантас Силюнас, «OpenSpase.ru», 4.02.2009
Видмантас Силюнас, «OpenSpace.Ru», 4.02.2009
«Частный корреспондент», 4.02.2009
Роман Должанский, «Коммерсант», 4.02.2009
Алена Карась, «Российская газета», 4.02.2009
Алла Шендерова, «infox.ru», 3.02.2009
Марина Давыдова, «Известия», 3.02.2009
Ольга Романцова, «Газета», 3.02.2009
Дина Годер, «Время новостей», 3.02.2009
Дмитрий Бавильский, «Частный корреспондент (www.chaskor.ru)», 2.02.2009
Алла Шендерова, «Ваш досуг», 28.01.2009
Веста Боровикова, «Театрал», 11.2007
Елена Губайдуллина, «Новые известия Театрал», 1.12.2006
Марина Гаевская, «Культура», 30.11.2006
Алена Данилова, «Взгляд», 20.11.2006
Елена Дьякова, «Новая газета», 16.11.2006
Ольга Фукс, «Вечерняя Москва», 15.11.2006
Глеб Ситковский, «Gzt.ru», 14.11.2006
Ольга Егошина, «Новые известия», 14.11.2006
Любовь Лебедина, «Труд № 210», 14.11.2006
Олег Зинцов, «Ведомости № 214 (1741)», 14.11.2006
Дина Годер, «Время новостей», 13.11.2006
Елена Губайдуллина, 7.04.2006
«Итоги», 27.03.2006
Любовь Мартынова, «Седьмой континент», 12.2005
Сергей Конаев, «Экран и Сцена», 07.2005
Дина Годер, «Газета.Ru», 25.06.2005
Елена Груева, 24.06.2005
«Итоги», 21.06.2005
Ольга Фукс, «Вечерняя Москва», 20.06.2005
Екатерина Васенина, «Новая газета», 20.06.2005
Григорий Заславский, «Независимая газета», 17.06.2005
Роман Должанский, «Коммерсантъ», 16.06.2005
Олег Зинцов, «Ведомости», 16.06.2005
Марина Давыдова, «Известия», 15.06.2005
Глеб Ситковский, «Газета», 15.06.2005
Ольга Егошина, «Новые известия», 15.06.2005
Марина Токарева, «Московские новости», 24.09.2004
«Итоги», 21.09.2004
Елена Дьякова, «Новая газета», 20.09.2004
Елена Ямпольская, «Русский курьер», 17.09.2004
«Pulse», 12.2002
Нина Агишева, «Московские новости», 8.10.2002
Мария Львова, «Вечерний клуб», 3.10.2002
Елена Левинская, «Театр, № 4», 10.2002
Виктория Никифорова, «Эксперт», 30.09.2002
Екатерина Васенина, «Новая газета», 30.09.2002
Дина Годер, «Еженедельный журнал», 27.09.2002
Ольга Гердт, «Газета», 25.09.2002
Роман Должанский, «Коммерсант», 25.09.2002
Наталья Деревщикова, «Газета.Ru», 24.09.2002
Марина Мурзина, «Аргументы и факты, № 42», 09.2002
Ольга Егошина, «Вёрсты», 4.06.2002
Любовь Лебедина, «Труд», 21.05.2002
Глеб Ситковский, 05.2002
Елена Губайдуллина, «Новое время, № 18-19», 05.2002
Виктория Никифорова, «Седьмой континент», 05.2002
Глеб Ситковский, «Метро», 25.04.2002
Дина Годер, «Еженедельный журнал», 25.04.2002
Нина Агишева, «Московские новости», 16.04.2002
Игорь Вирабов, «Комсомольская правда», 12.04.2002
Наталия Каминская, «Культура», 11.04.2002
Алла Шендерова, «Общая газета», 11.04.2002
Глеб Ситковский, «Алфавит», 9.04.2002
Алексей Филиппов, «Известия», 6.04.2002
Ольга Фукс, «Вечерняя Москва», 5.04.2002
Екатерина Дмитриевская, «Экран и сцена, № 7-8», 04.2002
Алена Злобина, «Эксперт», 21.02.2000
Ольга Егошина, «Литературная газета», 16.02.2000
Светлана Хохрякова, «Культура», 3.02.2000
Марина Гаевская, «Современная драматургия, № 2», 02.2000
Елена Губайдуллина, «Театральный курьер», 02.2000
Ирина Глущенко, «Независимая газета», 27.01.2000
Екатерина Васенина, «Новая газета», 20.01.2000
Ольга Фукс, «Вечерняя Москва», 18.01.2000
Елена Ковальская, «Афиша», 17.01.2000
Алексей Филиппов, «Известия», 29.12.1999
Екатерина Дмитриевская, 1999
Наталия Якубова, «Театральная жизнь, № 1», 01.1997
Ольга Егошина, «Дом Актера, № 3-4», 1995
Юрий Зерчанинов, 1993
Мария Хализева, 1993
Дарья Андреева, «Страстной бульвар»,
Кирилл Серебренников: интервью с режиссером о путешествиях и сборах в поездку | GQ
Освоить искусство путешествий так же важно, как найти верного портного и заказывать у него костюмы по индивидуальным меркам, – и то и другое отражает вкус джентльмена. Удалые британцы и одеваются стильно, и путешествуют со вкусом, тщательно выбирая не только направление, время и спутников, но и багаж. Не удивительно, что уже много лет они доверяют чемоданам Globe-Trotter. Чтобы угодить современному джентльмену, два культовых бренда из Великобритании объединили страсть к путешествиям со своим мастерством и многолетним опытом в создании багажа и благородных напитков. В результате получился компактный чемодан для ручной клади, который хочется сперва неспешно наполнять самыми важными вещами для поездки, а потом так же не спеша катить позади себя к трапу самолета, делая вид, что не замечаешь завистливых взглядов попутчиков. Ведь подготовка – это половина успеха путешествия, не так ли?
Четыре героя GQ, настоящие джентльмены и страстные путешественники, опробовали чемодан в деле и рассказали нам, как сделать поездки комфортными и стильными одновременно. Передаем слово Кириллу Серебренникову.
КИРИЛЛ СЕРЕБРЕННИКОВ
Открыв новую страницу в истории Театра имени Гоголя и переименовав его в «Гоголь-центр», режиссер Серебренников очаровал московскую публику своими спектаклями и быстро закрепил за собой статус человека с особым вкусом и всегда узнаваемым стилем. Говорить с ним, впрочем, интересно не только про театр. На этот раз беседа пошла о принципах хорошего путешествия.
Вы аплодируете, когда самолет садится?
Да, всегда. Это прекрасная традиция – оценивать мастерство пилота. Если
он плавно посадил и мы не врезались в стоящие перед нами кресла, то пилоту точно можно поаплодировать.
Вне самолета какой ваш любимый напиток?
У меня нет любимых коктейлей, предпочитаю благородный шотландский напиток в чистом виде.
Самолеты обычно называют именами знаменитых людей. Вы бы хотели, чтобы вашим именем назвали самолет?
Нет, мне не хочется, чтобы моим именем что-то называли, дайте мне еще пожить и поработать, во-первых. А во-вторых, должна быть большая дистанция: не стоит называть именами наших современников, лучше именами великих предков.
Что бы вы взяли с собой, если можно было бы выбрать только пять вещей?
Компьютер, айфон, шорты, футболку, темные очки.
Вы когда-нибудь теряли в аэропорту чемодан?
Да, потом с извинениями через несколько дней его приносили в номер.
Сердитесь в таких ситуациях?
Нет, вообще не злюсь. Надо растворять гнев, злость и не отдаваться этим эмоциям.
Какая ваша любимая авиакомпания?
Которая удачно довезет до места назначения.
А аэропорт?
Мне нравится в Амстердаме. И в Испании есть один прекрасный. Меня пугают огромные аэропорты, которые как города, где до нужного терминала надо ехать на поезде. И совсем маленькие кажутся тоже не очень комфортными: нужна какая-то золотая середина.
Вы больше любите летать в бизнес-классе или в экономе?
Странный вопрос у вас. В багажном отделении.
(Смеется.)
В бизнесе все-таки получше.
Что вы обычно делаете во время перелета?
Просто беру с собой в полет все, что мне нужно почитать, посмотреть, написать.
Это очень удобно, как в офисе. Ты можешь вычитать интервью, отредактировать текст, подумать, фильм посмотреть. Такой воздушный офис.
Когда-нибудь знакомитесь с попутчиками?
Бывало, но обычно со мной знакомятся. Я довольно замкнутый.
Аэроэкспресс или такси?
У нас отлаженная система есть: если будни и надо вылетать днем, я сажусь
на аэроэкспресс, а если утро или поздний вечер, то лучше, конечно, на машине.
Есть у вас путешествие мечты?
Я был в большом восторге от Японии. У них есть такая система, когда они выбирают какого-то деятеля культуры и делают его гостем страны. Дают ему выбор мест и людей, с которыми хочется встретиться. Я был таким гостем почти три недели, но хочется вернуться и досмотреть Японию. И в Австралию еще хотел бы, в Новую Зеландию, Сингапур. Эти далекие места, куда очень непросто долететь, притягивают как магнит.
Вы бы поехали один в отпуск?
Конечно, это счастье вообще одному побыть.
Фото: Влад Антонов; Getty Images
Часто проверяете почту? Пусть там будет что-то интересное от нас.
«Чтобы делать кино, я должен превратиться в другого человека, который при этом не очень любит театр»
Кирилл Серебренников — один из немногих российских режиссеров, одинаково успешных как в кино, так и в театре. Его фильмы участвуют в конкурсах самых престижных мировых фестивалей, а спектакли с успехом идут во многих европейских странах. В интервью CINEMOTION он рассказал об особенностях работы режиссера в театре и кино, о проблемах адаптации фильмов в спектакли и пьес в киносценарии, а также о том, почему в кино возникает конфликт интересов режиссера и продюсера.
Чем для режиссера отличается работа в театре и в кино?
Когда ты начинаешь снимать кино, ты должен быть абсолютно подготовлен. Тебе нужно весь фильм держать в голове, придумать его от начала до конца. Когда ты делаешь спектакль, ты можешь вообще не знать, чем все закончится, и это ужасно интересно. Кино — это реализация твоей мечты, которая случилась год назад. В театре ты никогда не знаешь, чем все закончится.
Где сегодня режиссеру проще себя реализовать?
Сегодня проще реализовать себя там, где меньше денег, то есть в театре. Хотя важны даже не деньги, а аудитория. Чем она меньше, тем ниже вероятность, что к тебе придут люди, которые захотят контролировать то, что ты говоришь и какие мысли внушаешь. Творческая свобода в сегодняшней ситуации возможна, к сожалению, только в маргинальной зоне.
А на что стоит в первую очередь обращать внимание театральному режиссеру, который решил снимать кино?
Самое главное — понять, что это принципиально разные вещи. Кино и театр должны делать разные люди. Мне каким-то образом иногда удается это совмещать, хотя я и не до конца доволен тем, как это получается. Я пока не научился до конца разграничивать в себе кинорежиссера и театрального режиссера, они друг в друга проникают.
Фильм и спектакль делают разными мышцами, с помощью разных инструментов, разных знаний. Для того, чтобы начать делать кино, я должен превратиться в другого человека, который при этом не очень любит театр, и наоборот.
У вас был как опыт адаптации спектакля в фильм («Изображая жертву»), так и обратный — из фильма в спектакль («Идиоты»). Что было сложнее ?
И то, и то достаточно мучительно, но с «Идиотами» было все-таки сложнее. Мы поняли, что фильм Триера, который я люблю и ценю, в российской ситуации не очень работает. Нам пришлось максимально далеко уходить от оригинала — получился скорее спектакль «по мотивам». А в случае с «Изображая жертву» нужно было найти какой-то художественный кинематографический эквивалент театральной драматургии, что тоже было нелегко.
Вообще в этом плане, мне кажется, кино — это совершенно отдельный жанр, который лучше работает, если сценарий — оригинальное произведение, написанное специально для кино.
Своеобразный «трейлер» спектакля «Идиоты»
Вы в одном из интервью говорили, что если бы у вас были хорошие сценарии, то вы бы сосредоточились исключительно на кино. При этом сейчас работаете только в театре. Можно ли сказать, что хороших театральных драматургов в России больше, чем хороших сценаристов?
Такая ситуация скорее связана с тем, что деньги на кино дают люди, которым неинтересно то, что интересно мне. Они открыто формулируют сегодняшнее кино как идеологическую зону, а работать в пропаганде мне не хочется.
Творческая свобода в сегодняшней ситуации возможна только в маргинальной зоне
Если же говорить о талантливых драматургах — в театре их работает достаточно много. С другой стороны, что значит «много»? Пять человек — это много или нет? Наверное, много. Были времена, когда их было два-три. Правда, стоит учесть, что я говорю не о профессионалах с точки зрения способности соблюсти все формальные требования. Я говорю о людях, которые создают некий художественный мир. Юрий Арабов, братья Пресняковы, Миша Дурненков, Юра Клавдиев, Вася Сигарев, Ваня Вырыпаев — вот эти люди, с которыми хочется сотрудничать.
В театре режиссер — полноправный «хозяин» спектакля., в кино он часто вынужден прислушиваться к мнению продюсера, даже если с ним не согласен. Насколько комфортно для Вас такое сотрудничество?
Мне, если честно, эта история вообще не очень интересна. Если я работаю в кино, то делаю фильм своим художественным высказыванием — и уже эти слова, как правило, не нравятся продюсеру, потому что он считает, что это должно быть его высказывание. Я воспитан на таком кино, которое является авторским — не в том смысле, что оно нудное и непонятное, а в плане обязательного присутствия фигуры автора, будь то Хичкок, Спилберг, Скорсезе или Триер. Я за присутствие в кино персоналии, субъективности, демонстрации способности мыслить через эту художественную форму. Продюсерский подход это нивелирует, убирает субъективизм, старается все сделать максимально объективно. Абсолютно неважно, кто режиссер фильма «Трансформеры», но мне точно не хочется быть этим режиссером.
Значит на телевидении, где роль продюсера особенно велика, Вам работать неинтересно?
Телевидение — это зона, максимально неинтересная для режиссера. Там нужен не режиссер, а человек, который «окартинивает» утвержденные редакторами и идеологическим отделом сценарии.
Иногда случается, конечно, что режиссеры приходят на телевидение — как Валера Тодоровский, или Сергей Урсуляк, или Павел Лунгин с «Родиной». Но это все вещи скорее развлекательного характера. Я ничего против этого не имею, мне это тоже, теоретически, было бы интересно. Но мне предлагают все время что-то совсем несерьезное, а я не могу себе позволить потратить часть жизни на то, что мне неинтересно. Я прошу: «Дайте мне экранизировать какую-нибудь классику, если вы боитесь дать мне современный материал». А они говорят: «Это никому не нужно. Вся классика уже экранизирована».
Отрывок из сериала «Дневник убийцы», снятого Кириллом Серебренниковым в 2002 году
Как отличается работа с актерами в кино и в театре?
В кино вы создаете реальность, и должны заставить артиста в ней раствориться, стать ее частью. Необходимо создать у зрителей ощущение жизни, «настоящести», подлинности. В театре, где условность входит в изначально заданную парадигму, у артиста нет задачи доказывать зрителям реальность происходящего. Зритель понимает, что этой реальности просто нет. Но в театре артисту необходимо научиться «проникать» в каждого зрителя, в его подсознание. Так что инструменты воздействия абсолютно разные, в чем-то даже противоположные.
Артист в театре теряет человеческие свойства — он не мужчина и не женщина, может быть материальным или бесплотным. Он может говорить, петь, мычать или молчать; висеть над сценой, быть голым или одетым — но это не будет связано с телесностью. А в кино он всегда материален, и должен отстаивать эту материальность. Он «вещнее» в философском смысле этого слова. Только так можно убедить зрителя, что в кадре есть сила притяжения, что кадр существует по тем же законам, что и жизнь.
И в кино, и в театре вы довольно много работаете с зарубежными актерами. Это какой-то сознательный шаг по выведению истории на новый, наднациональный уровень, или просто в России ощущается недостаток актеров, отвечающих вашим требованиям?
Когда я снимал «Измену», то осмысленно искал иностранцев. Мне хотелось, чтобы они не были связаны с языком, на котором говорят. Чтобы это были такие «абстрактные» люди. Мне это даже слишком удалось, поэтому фильм выглядит немного «инопланетным». Но я этого и добивался: измена — это очень сложное чувство, и я видел в нем смертельный холод. Франциска Петри, например, представитель очень хорошей и влиятельной актерской школы — школы Эрнста Буша в Берлине. Мне нужна была актриса, которая, с одной стороны, была бы «дивой», а с другой — могла бы позволить себе на экране все, что угодно: раздеться, быть некрасивой, плакать. Была бы таким «существом», плотью от плоти мира фильма.
Театр должен быть школой свободы
А если говорить о «Мертвых душах», которых я ставил в Латвии, то я получил большое удовольствие от работы с ансамблевым театром. Мне кажется, ансамбль, когда все друг друга слышат, и актерская игра хорошо слажена —это главное ноу-хау русского искусства. Симфонизм существования и мышления — это то чудо, которое выделяет нас на фоне других. А в Латвии как раз сильна русская актерская школа, у основания которой стоял Михаил Чехов — он служил там в Национальном театре. Когда я ставил этот спектакль в России, он получился совершенно иным, потому что здесь, как ни странно, собрать такой ансамбль сейчас очень трудно. Приходилось искать людей по одному, каст подбирался очень сложно. У нас же сейчас актерская команда не в почете, успех получает артист-солист, и все стараются пускаться в эти сольные плавания. А заставить всех солистов сыграть вместе не так просто.
Насколько уровень выпускников российских вузов соответствует требованиям современного театра и кино?
Я, например, всегда с большим трудом ищу артистов. Я не всех считаю «своими», у меня довольно много требований, которым нужно соответствовать. Там должно быть и личностное присутствие, и близость интересов, и актерские умения, и главное, свобода — чему не учат нигде. Учат как раз несвободе, а театр должен быть именно школой свободы.
Вы говорили, что технологические специалисты неохотно идут в театр, что их в основном забирает шоу-бизнес. Что-то изменилось за последнее время?
Ничего не поменялось — где есть деньги, туда люди и идут работать. В театре денег меньше, и хороших специалистов найти очень тяжело. Для того, чтобы найти хороших специалистов по звуку, свету и видео в «Гоголь-центр», мы просто сходим с ума. К нам приходит много молодых, которые ничего не умеют. Они хотят одновременно и работать, и учиться, но профессиональный театр — это все-таки не школа. Здесь надо уже что-то уметь, и желательно побольше — а у нас таких людей очень мало, и каждый на вес золота.
Режиссер Кирилл Серебренников: Хочу жить в XXI веке, а у нас тут… «Иван Васильевич меняет профессию» | Общество | ИноСМИ
Российский режиссер Кирилл Серебренников рассказывает о том, почему считает новогодние комедии признаком прогрессирующей ретрофилии, восхищается простыми русскими тружениками, собирается в гости к Барышникову, дружит с латышскими актерами, называет высказывания Алвиса Херманиса глупыми и призывает людей делать все для собственного умственного развития.
15 января в киноконцертном зале Splendid Palace художественный руководитель «Гоголь-центра» Кирилл Серебренников проведет открытую лекцию «Театр как воспоминание». Кириллу есть что рассказать про театр. С театральной Ригой у режиссера отдельный многолетний роман. Лет шесть назад директор Национального театра Ояр Рубенис — давний поклонник творчества Серебренникова — собрался с духом и позвонил, предложив сотрудничество. Кирилл ответил, что, если на другой день Рубенис будет в Москве, предложение можно обсудить. Директора Национального театра дважды приглашать не потребовалось — на другой день он был у дверей МХТ и предлагал ставить «Мертвые души», о которых Серебренников давно мечтал.
Спектакль по русской классике, в котором все женские роли отдали мужчинам, аудитория Латвийского национального театра приняла на ура. Мало того, Ояр Рубенис пошел на непопулярную для Латвии меру — сделал русские титры и притянул публику русскоязычную, за что местные политики упрекнули его в неправильном понимании интеграции. Серебренников сделал ремейк «Душ» в Гоголь-центре — и ему тоже нашли что поставить в вину: пропаганду гомосексуализма.
Сотрудничество режиссера с Национальным театром продолжилось в виде перформанса по пьесе Георга Брюхнера «Войцек», а в этом году ему отдали на переосмысление национальную святыню — предложили поставить спектакль про Райниса к 150-летию поэта. В легком, веселом музыкальном спектакле «Сны Райниса» все актрисы играют Аспазию, а все актеры — Райниса, в разных их ипостасях. К спектаклю изготовили русские и английские титры.
Параллельно роману с Национальным театром у Кирилла развивался антироман с Новым рижским театром. В 2014 году худрук НРТ Алвис Херманис заявил об отмене всех гастролей его театра в России, а сам разорвал контракт на постановку в Большом театре. Ведущая актриса НРТ Гуна Зариня поддержала своего руководителя и отказалась играть в спектакле Гоголь-центра «Медея», поставленном рижанином Владиславом Наставшевым.
Кирилл Серебренников выразил недоумение такими действиями коллеги и опубликовал в Facebook критический пост: «Не могу принять эту позицию. Не могу… Как это плохо, как мерзко от того, что происходит, как грустно от того, что не видно выхода». Деятели латвийской и русской культуры разделились на два лагеря — одни поддержали Херманиса, другие Серебренникова.
Собиравшийся в то время на гастроли в Москву Национальный театр поставил вопрос «ехать или не ехать» на голосование — большинство решило культурные связи не прерывать. Через несколько месяцев «Гоголь-центр» прибыл с ответными гастролями в Латвию и собрал аншлаги. На этот раз Гуна Зариня согласилась выйти в «Медее». Но только в Риге.
Сегодня Кирилл Серебренников востребован в Европе не меньше Алвиса Херманиса. Найдет ли он еще когда-то время ставить в Латвии — вопрос, который смело можно будет задать режиссеру на «Открытых лекциях». Накануне своего приезда Кирилл дал эксклюзивное интервью порталу Delfi.
Старые песенки ‘о главном’ свернули мозг стране — люди заболели ретрофилией
Delfi: Первый новогодний пост на вашей странице Facebook: «Наш вкус испортили новогодние комедии». Что вы имеете против традиционной «заливной рыбы»?
Кирилл Серебренников: Все, что было смешно, уже не смешно. Любимые народные артисты тоже уже несмешные. Становится неудобно за некоторых. А еще — концерты эстрадных звезд, голубые огоньки… Все эти параноидальные пляски и шутки похожи на отчаянные попытки восстановить хорошее настроение с помощью тяжелых наркотиков. Это какая-то матрица, которая нас программирует жить вчерашним днем. В общем, какое-то количество вредности в этих комедиях и огоньках несомненно есть.
— А что вы смотрите на Новый год?
— Вот это г..но и смотрю.
— Но вы же всегда утверждали, что у вас нет телевизора?
— У родителей есть. В каждой комнате и на кухне. Я обычно у них Новый год встречаю. Вот и в этот раз мы по три раза посмотрели фильм покойного Эльдара Александровича про иронию судьбы и все комедии Леонида Гайдая, сдобрив это дело несвежими артистами советской эстрады. Просто ма-ма-до-ро-гая!
— Что же вы предлагаете делать?
LibérationDelfi.lvРадио СвободаDelfi.lt— Я ничего вам не предлагаю! Считаю, что «виноват» мой товарищ Леонид Парфенов, который в 90-е годы придумал этот адский кошмар — невинное развлечение под названием «А не спеть ли нам старые песни о главном?!». И эти песенки свернули мозг целой стране. Люди заболели ретрофилией. По-моему, именно тогда началась вся эта патологическая тяга к совку и возвращению в СССР. Эти старые песни вдруг оказались о совсем другом главном. Вот я и думаю, что пусть сам Леня и исправляет сложившуюся ситуацию. Пусть зарядит какие-нибудь «Другие песни». Пусть придумает хоть какой-то антидот, иначе безумие зашло в слишком острую фазу. Он прекрасный придумщик, он может!Пора выходить из этой страшной временной петли. Я больше не хочу ностальгировать — я хочу жить в 21-м веке. Хочу заниматься чудесами научно-технического прогресса, которые во всем развивающемся мире улучшают жизнь человеческую так, чтобы все чувствовали себя максимально удобно и комфортно, в ладу с природой и собственными представлениями о прекрасном. Таск (The Internet Engineering Task Force) вон развивает Интернет во всем мире, скоро всюду будут ездить электромобили, роботы облегчат труд и будут управлять разными процессами… Будущее уже совсем рядом, а у нас тут… «Иван Васильевич меняет профессию». Должна возникнуть иная история — я чувствую ее острую необходимость!
— Не хотите сами ее запустить?
— У меня есть своя теория малых дел. Не надо спасать весь мир сразу — давайте каждый будет заниматься своим участком.
Все говорит о том, что сегодняшнее устройство мира крайне несправедливо
— Пока вы занимаетесь своим участком, «мир накрывается медным тазом» — так вы сами заявили в одном из недавних интервью…
— Увы. Читаешь новости и отчетливо понимаешь: что-то катастрофически пошло не так. Ужасает многое. Полчища страдающих и голодных людей, бегущих от своей нищеты и ищущих лучшей участи в более-менее богатых странах. Все это отчетливо свидетельствует о том, что сегодняшнее устройство мира крайне несправедливо. Все мы понимаем, что мы пользуемся смартфонами и другими прекрасными вещицами, потому что где-то в Китае люди за свой тяжелейший труд по сборке тех же смартфонов получают несколько евро в месяц.
Наша планета трещит по швам, людей с экологическим сознанием крайне мало, а природа вот-вот не выдержит насилия над собой. Увы, это понимает лишь горстка людей в Европе и Америке. Впрочем, остальных нельзя обвинять в неправильном строении головы — им просто надо выжить и не умереть с голоду. Огромное число людей живет в экстремальных условиях, которые усугубляются изменениями климата. Люди бегут, потому что те места, где они привыкли обитать, становятся либо выжженной пустыней, либо болотом…
— Мы в Латвии столкнулись с тем, что люди бегут не только от нищеты, физической угрозы и превратностей природы. В Ригу переселилось немалое количество российских журналистов и представителей русской интеллигенции…
— И я понимаю, почему это происходит. Эти журналисты не привыкли работать в пропагандистском ключе и делать нечестную журналистику — они выбрали жизнь там, где могут оставаться в профессии.
— Как режиссер, вы сегодня востребованы не только в России. Не возникало мыслей о бегстве у вас?
— Уезжать, а тем более бежать, я никуда не собираюсь, ведь у меня в Москве есть театр, за который я отвечаю. Всерьез думать о бегстве имеет смысл лишь, если нет никакой возможности на родине честно работать по профессии. Именно честно. Предложений в Европе и вправду много, даже не успеваю на все откликнуться. Но и в России их тоже немало. Мало — времени.
Меня не сильно радует концепция, как вы говорите, «бегства», но я считаю, что нельзя судить людей за то, что они ищут для себя место, где есть возможность остаться в зоне свободного и цивилизованного мира, при этом продолжая работать в России и на пользу России. По счастью, сегодня это можно делать, сидя на Гоа или в Риге. В России, как и в любой стране мира, все очень запутано и неоднозначно — рядом с полным идиотизмом происходят совершенно прекрасные вещи, одни люди подличают, а другие совершают героические поступки. Такая сегодня Россия. В ней кому-то более комфортно, кому-то менее.
— А вам?
— Мне комфортнее всего в российском театре «Гоголь-центр». Таких зрителей, какие есть у нас, такого ощущения собственной почти экстремальной нужности, которое есть в нашем театре, наверное, нигде нельзя почувствовать. Даже там, где тебе много платят и встают после спектакля в знак признания. Когда ты ставишь спектакль в России, после которого к тебе подходят люди и говорят «спасибо за то, что вы делаете!» — это другой уровень ответственности. Мы здесь сейчас нужнее, чем когда-либо и где-либо.
— Насколько комфортно вашему театру в России?
— Вообще не комфортно. У нас был сложный момент, возникший не столько по нашей вине, сколько по совокупности политических и экономических обстоятельств, и власть четко обозначила: сдохнете — так сдохнете, а выживете — вам повезло, мы помогать или мешать не будем, вы нам не нужны. Те полгода, которые мы не получали ни копейки государственных субсидий (ни на здание, ни на зарплаты, ни на постановки), надо было выживать. И у нас это получилось.
На Новый год я собрал более 200 человек нашей команды и объявил им, что горд и счастлив работать с ними. Нам помогли выжить зрители, которые шли на спектакли и делали аншлаги, несмотря на то, что мы были вынуждены повысить цены на билеты, некоторые места стоят аж 100 евро. Нас поддержал ответственный и независимый бизнес, который вкладывал деньги в разные проекты, несмотря на то, что некоторым звонили и угрожали. Наши друзья из театров — МХТ, Театр Наций, Современник, Галина Борисовна Волчек, Олег Павлович Табаков, Женя Миронов, лучшие люди нашего искусства — Чулпан Хаматова, Алла Демидова, Диана Вишнева, Паша Каплевич, Айдан Салахова, Андрей Бартенев, Миша Ефремов, Аня Чиповская и многие другие товарищи — устроили аукцион в поддержку «Гоголь-центра», собрав очень приличную сумму.
Все это дало возможность выжить и войти в новый сезон. С 2016 года нам, надеюсь, будут давать государственную субсидию на театр — на здание и минимальную зарплату, а на спектакли — нет. Ведь мы у властей считаемся неблагонадежными и либеральными. При том, что в прошлом году стали единственным российским театром, который был в основных программах всех главных театральных фестивалей мира — Авиньона, Wiener Festwochen и BITEF. Причем не с одним спектаклем, а с разными. В Авиньон русский театр не звали лет двенадцать, но на родине это никоим образом нас не спасает и не влияет на отношение к нам ответственных лиц, которые говорят: нам ваши фестивали не нужны.
Хотелось, чтобы простые и прекрасные русские люди когда-то стали жить лучше
— В прошлом году вы поставили спектакль «Кому на Руси жить хорошо?», поездив для этого по глубинке российской. Для постановки в Латвийском Национальном театре спектакля «Сны Райниса» вы ездили по местам детства поэта — по Латгалии, самому бедному и самому душевному региону Латвии. Большая разница?
— Любопытно, но чем беднее люди, тем они душевнее, открытее и щедрее тебя принимают в своем доме… Но разница есть. Когда отъезжаешь на некоторое количество километров от Риги, ты не чувствуешь такого провала во времени и пространстве, как когда ты отъезжаешь на те же 200 км от Москвы. Все же Москва — гигантский мегаполис, в котором живет столько людей, как в пяти или семи Латвиях. Это отдельный огромный мир. И его контраст от остальной России — так же огромен.
В России у нас была задача проехаться по некрасовским местам, чтобы актеры, живущие и работающие в Москве, увидели страну, которую они не знают. Это были очень сложные и разнообразные впечатления — от восторга до негодования. Там в глубинке живут потрясающие, порядочные и невероятно терпеливые люди — настоящие русские труженики, которые тянут на своих плечах всю эту огромную страну, которые спасли ее в страшную войну и продолжают до самой смерти пахать на земле. И я их бесконечно уважаю, ведь для меня умение и желание трудиться — это главное достоинство в человеке. Трогательные истории, чистые люди. Пока такие есть, нет повода для пессимизма. Некоторые из них спиваются — это печально. Грустно и то, как бедно они живут. Очень хотелось, чтобы эти простые и прекрасные русские люди хоть когда-то стали жить лучше.
— Вам удалось почувствовать Райниса?
— На момент, когда Оярс Рубенис попросил меня сделать эту постановку, я про него ничего не знал и сильно сомневался, про меня ли эта работа. Но они не сомневались. За год подготовки я прочел все дневники Райниса и стихи в переводе чудесной Оли Петерсоне. Мы играли с актерами в игру «Я — Райнис», пытаясь взглянуть на себя и современную жизнь через призму Райниса. Какой он сегодня, про что может рассказать современным людям. Через Райниса, мне кажется, я понял Латвию лучше.
— Правда ли, что родители звонили вам в Латвию и переживали, что вы тут можете пострадать за свой русский язык?
— Да, но это они насмотрелись телевизора. В Национальном театре я работаю с прекрасными людьми, мы передружились, они приезжали к нам в «Гоголь-центр», мы гостили в Латвии. Они нас очень серьезно поддержали, когда ваши другие театральные звезды призывали к бойкоту России. Артисты Национального театра тогда сказали: мы же едем не в Кремль играть, а в «Гоголь-центр», к москвичам, к людям, которые имеют определенную позицию, никоим образом не милитаристскую, а, наоборот, антивоенную. Ведь театр и культура, вообще, должны оставаться пусть последним мостиком общения между людьми.
— Разве вам до сих пор не удалось разрешить тот спор с Алвисом Херманисом? Ведь его актриса Гуна Зариня, которая до того из-за политики отказалась ехать в Москву и играть главную роль в постановке «Медея», согласилась ее играть во время рижских гастролей «Гоголь-центра»…
— С Гуной мы по-прежнему дружим. И, уверен, будем вместе работать. Но ваш господин на букву Х. наговорил столько глупостей, в том числе и про меня, называя меня агентом Кремля… Это похоже на самопиар человека, которому болезненно не хватает внимания. Если он так и вправду думает, мне его жалко. Впрочем, пусть думает, что хочет, — я за то, что право на жизнь имеют любые мнения, даже самые идиотские.
— Вам не было любопытно посмотреть нашумевший спектакль Херманиса с Барышниковым, на котором зациклился весь московский цвет и свет?
— Они ездили в Ригу, потому что там играл всеобщий любимец Михаил Барышников, который никогда не приедет в Россию — для московской публики это был единственный вариант увидеть его живьем. Кстати, наш театр должен был играть спектакль «Мертвые души» в его (Барышникова) Центре в Америке. Возможно, это еще случится. Переговоры ведутся.
— На ваш взгляд, какими должны быть отношения художника и власти? Некоторые люди творчества предпочитают отгородиться от реальной жизни плотным коконом и не вылезать за его пределы. Другие, как Алвис Херманис, берут на себя роль колокола и не дают властям спокойно спать…
— Делать глупые заявления — это никакой не колокол, а совсем наоборот. Художник должен ставить спектакли, выражая свою человеческую или политическую позицию через творчество. Конечно, он может публично говорить то, что думает, если считает нужным. Но попытка выбрать какой-то лагерь, стаю, примкнуть к какой-то партии — чаще всего оказывается малоубедительной. Художник, если не хочет потерять свою природу, в чем-то должен оставаться простодушным, наивным, честным, а все эти черты крайне противопоказаны в политике.
Я согласен с немецким драматургом и режиссером Хайнером Мюллером, он в одном из своих текстов, по которому я сейчас делаю спектакль, написал: «Мое же место по обе стороны линий фронта, между фронтами, над ними… Я солдат в башне танка, с пустой башкой под шлемом, я сдавленный крик под гусеницами». Хочу донести людям через свои спектакли и высказывания какие-то важные для меня вещи, заставить их думать, чувствовать. В театре есть много возможностей это делать, наверное, потому с ним и стали бороться все эти наемники-госпропагандисты — им не нравится, что на сцене говорят честные вещи на понятном человеческом языке.
Надо делать все, чтобы наша антропологическая кривая не совпала с плинтусом
— В прошлом году вы поставили на сцене Большого театра балет «Герой нашего времени». На ваш взгляд, кто он, герой нашего времени, который нас спасет и снимет медный таз с нашего будущего?
— Несколько дней назад в Сибири (на трассе Оренбург-Орск) из-за снежного бурана образовалась гигантская пробка в десятки километров. Машин собралось так много, потому что люди поехали сразу после Нового года. Стали звонить в МЧС — там обещали спасти, но не приехали. Люди ждали помощи 15 часов, жгли обшивку большегрузов, залезали в одну кабину, кто-то замерз до смерти, у какой-то женщины был инсульт — ее спасали, у большинства кончился бензин, все погрузилось во тьму…
Это был кошмар и ад в борьбе человека со стихией в условиях полного равнодушия со стороны тех, кто должен был оказать помощь. И вот приехал молодой парень-полицейский, который снял куртку, чтобы спасти ребенка и отдал свои варежки девушке, у которой обморозились руки… Сам он с тяжелейшими обморожениями попал в больницу — ему спасают пальцы. Мне кажется, такие люди и есть герои нашей цивилизации. Люди, которые даже в нечеловеческой ситуации не теряют человеческий облик, а помогают спастись другим и вообще — живут свою жизнь не только ради себя.
— Скоро вы приезжаете в Ригу с просветительской «Открытой лекцией», почему считаете, что людям надо просвещаться? Казалось бы, меньше знаешь — лучше спишь…
— А как же «ученье — свет, неученье — тьма»?! Я уверен, что необходимо развиваться всеми способами, становиться умнее, а не глупее, делая все возможное, чтобы наша антропологическая кривая не совпала с плинтусом.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
ИНТЕРВЬЮ: Ранние годы русского рока вспомнили в «Лето»
Фото: Роман Билык играет Майка в фильме «Лето». Фото любезно предоставлено Gunpowder & Sky / предоставлено KWPR с разрешения.
Расцвет российской новой волны / рок-сцены раскрывается в новом фильме режиссера Кирилла Серебренникова. Лето ( Лето ) следует за Виктором Цоем (Тео Ю), солистом советской рок-группы «Кино», в годы до перестройки и развала политической и экономической систем в Советском Союзе.Это было время, когда рок-сцена была в основном андерграундной, и музыку с Запада — Дэвида Боуи, Лу Рида — нужно было ввозить в страну контрабандой.
Интересно, что фильм сосредоточен не только на Цое, а, скорее, на персонажах, которые вращаются вокруг жизни и карьеры певца.
Серебренников, известный по фильмам The Student и Yuri’s Day , был показан на Каннском кинофестивале в 2018 году, где был номинирован на Золотую пальмовую ветвь и получил награду за саундтрек.Однако режиссер не смог приехать на кинофестиваль из-за обстоятельств его задержания в России.
Михаил Идов и Лили Идова, муж и жена, написали сценарий для Leto , и недавно они обменялись электронными письмами с Hollywood Soapbox о фильме, который показывают в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. Вопросы и ответы были слегка отредактированы по стилю.
Что было первоначальной мотивацией для написания Leto?
Виктор Цой — самая известная рок-звезда России, поэтому и раньше было несколько попыток снять фильм о нем.Продюсеры, Hype Films, имели права на его песни, поэтому инициатива принадлежала им. Удивительно то, что тогда у них хватило смелости продолжить этот дубль, который по сути является анти-биографическим фильмом. Мало того, что Цой не является главным героем в ней, мы даже не используем ни один из его громких хитов — только песни, написанные, когда ему было 18-19 лет. Хотя мы сами являемся поклонниками на всю жизнь, мы пытались написать фильм так, чтобы он был интересен тем, кто не имеет представления, кем были эти люди.
Сколько исследований вам потребовалось в отношении этой музыкальной сцены?
Если честно, немного — это музыка и сцена, на которых мы выросли. Мы примерно на 10-15 лет моложе персонажей, поэтому мы были подростками, когда Цой действительно добился успеха. И мы, по сути, последнее поколение, у которого остались яркие воспоминания о советской жизни, как и Кирилл Серебренников. Эти повсюду гигантские портреты Брежнева, коммунальные кухни, невзгоды от езды в электричке электричка — все это очевидцы.
У вас остались теплые воспоминания об этом периоде времени и первых годах русской новой волны / рока?
Это две разные вещи, не так ли. Это все равно что спросить кого-нибудь из Великобритании, нравится ли им панк-рок Тэтчер и годов. Это было ужасное время, но сама его безнадежность породила чудесную музыку, как это часто бывает.
Вы держали в уме саундтрек и музыку того времени, когда писали сценарий?
Да, конечно.Музыка составляет основу всей истории. Хотя в нашей первой версии сценария не было западных стандартов, таких как «Идеальный день» или «Пассажир» — это то, что придумал Кирилл, а также те удивительные фэнтезийные эпизоды, которые им сопутствуют.
Как вы думаете, что фильм говорит о мире, в котором мы живем сегодня?
В основном мы просто хотели написать задумчивый фильм о молодой богемной любви, но мир не мог не дать аналогий.Фильм теперь навсегда связан с обстоятельствами ареста Кирилла и нелепым делом против него. Сейчас невозможно не думать об этом как о манифесте свободы творчества в условиях удушающего режима. «Уйти» из этой системы и жить так, как будто ее нет, благородно или трусливо? Можно ли добиться какого-либо успеха, не играя в игру системы? Это, кстати, вопросы, которые относятся к капитализму так же легко, как и к СССР брежневской эпохи. И у нас нет простых ответов, но мы рады принять участие в разговоре.
Джон Солтес / Издатель / [email protected]
«Лето» режиссера Кирилла Серебренникова по сценарию Михаила Идова и Лили Идовой сейчас играет в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. Для получения дополнительной информации нажмите здесь.
Российский режиссер Кирилл Серебренников признан виновным по делу о мошенничестве; приговорен к условному наказанию | Новости
Известный российский режиссер Кирилл Серебренников сегодня (26 июня) признан московским судом виновным в мошенничестве и приговорен к трем годам лишения свободы условно.
Двое из его подсудимых, Юрий Итин и Константин Малобродский, также были признаны виновными, а четвертая, София Апфельбаум, по словам судьи, «не знала» о мошенничестве.
В 2017 году Серебренникову и его сообвиняемым были предъявлены обвинения в хищении 129 миллионов рублей (1,66 миллиона евро) для проекта исполнительского искусства под названием «Платформа», который получил государственное финансирование и продвигал современный танец, театр и музыку в России.
Среди обвинений, выдвинутых государством, было ложное утверждение о том, что одно из представлений «Платформы» не состоялось, хотя на самом деле оно было поставлено много раз.Люди, которые присутствовали на представлении, писали об этом в социальных сетях, используя хэштег # ябылнаплатформе (я был на платформе) в Facebook.
Серебренников, 50 лет, находился под домашним арестом почти на два года до апреля 2019 года, когда его выпустили под залог.
Киноорганизации, в том числе Международная коалиция кинематографистов из группы риска (ICFR), призвали прокуратуру России снять обвинения с Серебренникова и его сообвиняемых.
После вынесения приговора продюсер и председатель EFA Майк Дауни сказал Screen : «Хотя условный приговор является облегчением, Серебренников не должен отбывать тюремный срок.Это была пародия на справедливость в великой русской традиции сталинских показательных процессов. Это еще одно вопиющее предостережение художественному сообществу, чтобы те держали головы приглушенными и не занимались деятельностью, вызывающей недовольство путинского режима. Это шаг назад к советским временам, когда не было свободы слова и самовыражения, и если вы, как художник, не будете следовать линии партии, они придут за вами. Репрессии вернулись, живы и здоровы, и, поскольку Путин будет оставаться у власти до 2036 года, в ближайшее время это не изменится.”
Серебренников, который также является художественным руководителем Гоголь-центра в Москве, ранее высказывался по широкому кругу вопросов, включая преследование Кремлем ЛГБТК и влияние Русской православной церкви в российском обществе. Он выразил тревогу по поводу усиления цензуры — включая аресты членов панк-коллектива Pussy Riot — и растущего авторитаризма в России. Он также критиковал участие России в русско-грузинской войне.
В число сторонников входит танцор Михаил Барышников, который назвал «репрессии» Серебренникова со стороны правительства политически мотивированными. Петиция о его освобождении собрала более 54 000 подписей.
Режиссерские работы включают Лето, Студент, Предательство, День Юрия и грядущий Грипп Петрова.
Европейская киноакадемия (EFA), Международный фестиваль документального кино в Амстердаме (IDFA) и Международный кинофестиваль в Роттердаме (IFFR) объединились в конце 2019 года, чтобы создать Международную коалицию кинематографистов, находящихся под угрозой, — постоянную организацию, направленную на поддержку кинематографистов, сталкивающихся с трудностями. политическое преследование за их работу.Коалиция будет тесно сотрудничать с международной сетью стратегических партнеров, включая международные киносети, аффилированные НПО, международные сети по правам человека, послов и кинофестивали.
Суд над Серебренниковым: Россия вынесла условный приговор видному директору по делу о мошенничестве
Московский суд приговорил известного театрального режиссера Кирилла Серебренникова к условному наказанию. Это стало неожиданной юридической победой в деле о мошенничестве, которое, по словам его сторонников, было политически мотивированным и явилось испытанием на художественную свободу в России.
Отсрочка наказания широко считается самым легким наказанием в российской правовой системе, которая редко выносит оправдательные приговоры. Приговор был встречен аплодисментами сотен сторонников, собравшихся на улице.
Мещанский районный суд Москвы в пятницу признал Серебренникова виновным в хищении в особо крупном размере, приговорив его к трем годам испытательного срока и выплате штрафа в размере 800 000 рублей (11 500 долларов США).
Прокуратура запросила шесть лет для Серебренникова, пять лет для бывшего продюсера театра «Седьмая студия» Алексея Малобродского и по четыре года для режиссера Юрия Итина и бывшего сотрудника Минкультуры Софии Апфельбаум.Прокуратура также потребовала наложения штрафа на подсудимых в размере от 200 000 до 800 000 рублей.
Малобродский и Итин также получили условные приговоры: Малобродский получил два года условно и штраф в размере 300 000 рублей, а Итин получил три года условно и штраф в размере 200 000 рублей.
Апфельбаум тем временем понизили обвинение до халатности и освободили ее от уплаты штрафа в связи с истечением срока давности.
Все соответчики не признали себя виновными.
Несколько сотен сторонников сообвиняемых по делу, включая известного рэпера Оксимирона, нескольких популярных актеров и других деятелей культуры, собрались у здания суда перед вынесением приговора.
Серебренников, 50 лет, был задержан в августе 2017 года по обвинению в создании организованной преступной группы со своими коллегами и хищении более 2 миллионов долларов государственного финансирования для театрального проекта под названием «Платформа».
Так называемый «театральный процесс» вызвал споры, поскольку критики утверждают, что дело представляет собой политическую инсценировку.
В 2012 году Серебренников был назначен директором небольшого государственного Гоголь-центра, который он превратил в один из лучших московских театров и любимец либеральной интеллигенции.
Тем не менее, работа Серебренникова разозлила культурных консерваторов в России, которые считают его частое использование наготы на сцене и ненормативную лексику, а также современные адаптации классических произведений слишком далеко.
Известный режиссер называет обвинения «абсурдными» и утверждает, что деньги были потрачены не зря.
Серебренников, Итин и Апфельбаум были освобождены под залог в апреле 2019 года после полутора лет, проведенных под домашним арестом по обвинению в мошенничестве.
Суд Москвы обязал в 2019 году пересмотреть дело по ошибкам в предыдущем обвинительном приговоре. В то время наблюдатели предполагали, что дело может быть прекращено или обвинения смягчены.
Ключевой свидетель обвинения ранее в июне заявила, что дала показания под принуждением, присоединившись к трем предыдущим свидетелям, заявившим, что на них оказывали давление с целью дать показания против бывших коллег.
НовостиКлючевой свидетель по делу Серебренникова о мошенничестве заявляет о «сильном давлении» со стороны следователей
Прочитайте большеСудебное разбирательство по делу о хищении привлекло международное внимание и требует освобождения повсюду, от Голливуда до Канн.
Несколько видных деятелей культуры России перед вынесением приговора в пятницу выпустили видеоролики, в которых критикуют дело и защищают обвиняемых.Хьюман Райтс Вотч и международные художественные группы призвали российскую прокуратуру снять обвинения.
«Скачок государства к уголовным обвинениям в хищении, кажется, является слегка завуалированным способом отомстить Серебренникову за его политическую критику и послать пугающий сигнал другим артистам», — заявили группы.
AFP предоставила отчетность.
Кирилл Серебренников | Кинематографическая сцена
Изучите наши архивы
Изучите наши архивы Выберите месяц март 2021 февраль 2021 январь 2021 декабрь 2020 ноябрь 2020 октябрь 2020 сентябрь 2020 август 2020 июль 2020 июнь 2020 май 2020 апрель 2020 март 2020 февраль 2020 январь 2020 декабрь 2019 ноябрь 2019 октябрь 2019 сентябрь 2019 август 2019 июль 2019 июнь 2019 май 2019 апрель 2019 Март 2019 февраль 2019 январь 2019 декабрь 2018 ноябрь 2018 октябрь 2018 сентябрь 2018 август 2018 июль 2018 июнь 2018 май 2018 апрель 2018 март 2018 февраль 2018 январь 2018 декабрь 2017 ноябрь 2017 октябрь 2017 сентябрь 2017 август 2017 июль 2017 июнь 2017 май 2017 апрель 2017 март 2017 Февраль 2017 Январь 2017 Декабрь 2016 Ноябрь 2016 Октябрь 2016 Сентябрь 2016 Август 2016 Июль 2016 Июнь 2016 Май 2016 Апрель 2016 Март 2016 Февраль 2016 Январь 2016 Декабрь 2015 Ноябрь 2015 Октябрь 2015 Сентябрь 2015 Август 2015 Июль 2015 Июнь 2015 Май 2015 Апрель 2015 Март 2015 Февраль 2015 Январь 2015 Декабрь 2014 Ноябрь 2014 Октябрь 2014 Сентябрь 2014 Август 2014 Июль 2014 Июнь 2014 Май 2014 Апрель 2014 Март 2014 Февраль 2014 Январь 2014 Декабрь 2013 Ноябрь 2013 Октябрь 2013 Сентябрь 2013 Август 2013 Июль 2013 Июнь 2013 Май 2013 Апрель 2013 Март 2013 Февраль 2013 Январь 2013 Декабрь 2012 Ноябрь 2012 Октябрь 2012 Сентябрь 2012 Август 2012 Июль 2012 Июнь 2012 Май 2012 Апрель 2012 Март 2012 Февраль 2012 Январь 2012 Декабрь 2011 Ноябрь 2011 Октябрь 2011 Сентябрь 2011 Август 2011 Июль 2011 Июнь 2011 Май 2011 Апрель 2011 Март 2011 Февраль 2011 Январь 2011 Январь 2011 Декабрь 2010 Ноябрь 2010 Октябрь 2010 сентябрь 2010 август 2010 июль 2010 июнь 2010 май 2010 апрель 2010 март 2010 февраль 2010 январь 2010 декабрь 2009 ноябрь 2009 октябрь 2009 сентябрь 2009 август 2009 июль 2009 июнь 2009 май 2009 апрель 2009 март 2009 февраль 2009 январь 2009 декабрь 2008 ноябрь 2008 октябрь 2008 Сентябрь бэр 2008Арестованный российский директор давно не выражал инакомыслия
Кирилл Серебренников, известный режиссер театра и кино, арест которого на этой неделе в Москве по обвинению в хищении всколыхнул политические и культурные круги России, неоднократно вступал в конфликты с официальными лицами из-за свободы творчества и резко критиковал правящую элиту.
Следователи обвиняют художественного руководителя театра «Гоголь-центр», который также основал драматический коллектив «Седьмая студия», в хищении 68 миллионов рублей (1,1 миллиона долларов) государственного финансирования.
Сторонники режиссера, в том числе лидер оппозиции Алексей Навальный, назвали это целевым ударом, направленным на запугивание потенциальных критиков в преддверии мартовских выборов, на которых, как ожидается, будет участвовать президент Владимир Путин.
Серебренников, 47 лет, является одним из многих ведущих деятелей культуры, которые резко критиковали правление Путина.Он участвовал в антиправительственных протестах, осуждал то, что он называет усилиями государственной цензуры, раздражал чиновников своими авангардными пьесами и поддерживал врагов Кремля в громких, политически заряженных делах.
Но он также предупредил , что «примитивно олицетворять» государство контрпродуктивно, говоря, что «слишком удобно и легко» обвинять во всем Путина, который в 2011 году одобрил финансирование проекта , в котором обвиняется Серебренников. хищение из.
Вот как Серебренников, который был помещен под домашний арест 23 августа и которому грозит до 10 лет лишения свободы в случае признания виновным, на протяжении многих лет подавлял против властей.
Антиправительственные протесты
Серебренников выразил поддержку антиправительственным демонстрациям, которые включают акции в поддержку свободы собраний. Он также сказал, что участвовал в уличных протестах 2011–2012 годов в Москве против парламентских выборов, которые оппозиционные группы осудили как сфальсифицированные.
Серебренников позирует во время фотосессии для своего фильма «Ученик» (Студент) на 69-м Каннском кинофестивале в Каннах, Франция, в мае 2016 года.Позже он сказал, что был больше наблюдателем, чем участником.
«Хорошо это или плохо, но я обычно всегда занимаю позицию наблюдателя», — сказал он в интервью в апреле 2012 года . «Да, я ходил на все эти акции протеста, но я не могу кричать со сцены и призывать людей куда-то идти. Мне было просто приятно находиться среди людей, которых я могу назвать родственными душами.
В июне 2012 года, в день подписания Путиным закона, резко увеличивающего штрафы для лиц, признанных виновными в участии в несанкционированных митингах, Серебренников написал в Facebook : «Мы должны перестать быть законопослушными гражданами, потому что свободный человек не может подчиняться абсурдным фашистским приказам, нарушающим конституцию ».
Права и темы геев
Серебренников также оказался в ловушке споров по поводу гомосексуальных тем в своих произведениях. Эта проблема возникла в 2013 году, когда Путин подписал закон, запрещающий« пропаганду нетрадиционных » сексуальные отношения »среди несовершеннолетних.Правозащитные группы и западные правительства осудили эту меру как дискриминационную.
Россия — невероятно темная и невежественная страна, и она становится только темнее ».
Через несколько месяцев после вступления закона в силу Серебренников сказал, что вернет государственные средства на запланированный фильм о Петре Чайковском, и осудил публичное обсуждение сексуальной ориентации знаменитого композитора.
Владимир Мединский, министр культуры-консерваторов, который был громоотводом для дебатов о свободе творчества, также высказался, заявив, что «нет никаких доказательств» того, что Чайковский был геем.Он сказал, что фильм Серебренникова «должен быть о гении Чайковского, а не о слухах, окружающих его биографию».
Серебренников сказал, что искал другое финансирование от государственного фонда кино, но ему отказали, потому что «они не видели никакого потенциала аудитории», и он сказал, что будет искать финансирование за пределами страны.
«Мы будем искать средства на фильм о нашем ведущем отечественном композиторе, о Петре Ильиче Чайковском, за пределами нашей страны», — написал он в Facebook. «Не в России…. «
В прошлом месяце легендарный Большой театр объявил об отмене премьеры биографического спектакля Серебренникова о советской балетной иконе Рудольфе Нурееве, бежавшем на Запад в 1961 году. В российских СМИ ходили слухи, что гей-темы в спектакле побудили чиновников закрыть его. вниз. Мединский отрицал свое вмешательство в «репертуарную политику» Большого театра.
Жара от законодателей
По крайней мере два депутата попросили власти изучить вопрос о государственном финансировании, которое Гоголь-центр получил под руководством Серебренникова.Член правящей партии Путина «Единая Россия» в марте 2015 года попросил прокуроров и аудиторов изучить книги театра, , как и член либерал-демократов , дружественной Кремлю националистической партии, в следующем месяце.
Серебренников наблюдает из клетки обвиняемых в московском суде 23 августа.Депутат от «Единой России» Евгений Федоров отметил, что московская полиция начала расследование возможного экстремистского содержания в одной из пьес Серебренникова.
В марте 2014 года Олег Пантелеев, депутат верхней палаты парламента, раскритиковал культовый московский Театр на Таганке за постановку спектаклей «в стиле Кирилла Серебренникова из Гоголь-центра», которые «пропагандируют насилие, гомосексуализм, педофилию и т. Д.». и самоубийство «. Пантелеев, скончавшийся в 2016 году, основал свою критику на письме якобы от членов профсоюза театра на Таганке.
Pussy Riot и Олег Сенцов
Серебренников также поддерживал оппонентов Кремля в делах, которые привлекли внимание мировых знаменитостей, включая судебное преследование в 2012 году двух членов арт-коллектива Pussy Riot.
Незадолго до того, как Надежда Толоконникова и Мария Алехина были признаны виновными в «хулиганстве на почве религиозной ненависти» за антикремлевский выход в главном соборе Москвы, Серебренников написал в Facebook : «Если молодые женщины будут осуждены, то это окончательно. мне стало ясно, что нынешняя власть ведет все общество, всю Россию к мракобесию, беззаконию и гражданской войне ».
В 2013 году московские власти потребовали , чтобы Гоголь-центр, тогда находившийся под руководством Серебренникова, остановил запланированный показ фильма о Pussy Riot.
Серебренников также поддержал украинского режиссера Олега Сенцова, уроженца Крыма, который выступал против аннексии Россией украинского полуострова в 2014 году. Сейчас Сенцов отбывает 20-летний тюремный срок в России по обвинению в подготовке терактов на судебном процессе, который его сторонники назвали абсурдным.
Касаясь дела Сенцова, Серебренников предупредил в мае 2014 года, что, запирая «художников, поэтов, режиссеров и музыкантов», власти избавлялись от «канареек в угольной шахте, которые первыми рассказывают о приближающихся катастрофах».«
« Если кто-то решит задушить всех канареек в угольной шахте, этот человек сам пишет свой смертный приговор », — написал директор .
«Только темнеет»
Комментарии Серебренникова по делу Pussy Riot не были единственной резкой оценкой путинской России режиссером.
В интервью 2014 года российскому изданию Esquire он сказал, что страна «ведет себя прямо сейчас как самая низкая жизнь», и сказал, что высокие рейтинги Путина в опросах общественного мнения были вызваны «страхом» и властью телевидения.
Однако он добавил, что не сомневается в получении государственного финансирования своих проектов.
«Вы говорите:« Правительство, я знаю, что вы эгоистичный лжец, но по закону вы должны помогать театру и искусству, так что будьте добры и выполняйте свои обязательства ». В интересах театра я не стыжусь этого ».
He сказал онлайн-журналу о культуре и искусстве Colta.ru в октябре 2014 года, что Россия «невероятно темная и невежественная страна, и она становится только темнее.«
» Похоже на полную катастрофу. И, в конце концов, никто не сможет от этого защититься », — сказал он.
«К сожалению, ничего из этого не произошло»: «Лето» Кирилла Серебренникова о доперестроечном периоде в СССР
Режиссер Кирилл Серебренников; Автор: Серебренников, Михаил Идов, Лили Идова и Иван Капитонов
Новый фильм российского режиссера Кирилла Серебренникова « Лето » ( Лето ) о первых годах двух рок-групп «Кино» и «Зоопарк» до перестройки , фильм, показанный на Каннском кинофестивале в 2018 году, теперь открылся в США.
Фильм снимался в условиях значительного финансового и политического давления. В августе 2017 года, до окончания стрельбы, Серебренников был задержан и помещен под домашний арест. Российские власти обвиняют его по явно политически мотивированному делу в присвоении государственных средств, выделенных на театральный фестиваль. Съемки Лето были завершены летом 2017 года в Санкт-Петербурге, и Серебренников не имел возможности руководить лично. Он был освобожден из-под домашнего ареста в апреле 2019 года примерно через 20 месяцев.
«Лето » разворачивается в конце 1970-х — начале 1980-х годов в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург), тогдашнем центре советской молодежной субкультуры и андеграунд-рока. Главные герои фильма — Виктор Цой (Тео Ю), впоследствии возглавивший легендарную советскую рок-группу «Кино»; Михаил (Майк) Науменко (Роман Билык), солист и автор песен Zoopark; и жена последнего Наталья (Ирина Старшенбаум).
Трудно представить себе более популярного деятеля культуры последних десятилетий в России, чем Цой, трагически погибший в автокатастрофе в возрасте всего 28 лет в 1990 году.Песни Кино «Перемен» и «Муравейник» стали гимнами перестройки . (Мать Цоя была русской учительницей, а отец — советско-корейским инженером.)
Даже сегодня многие люди знают песни Кино наизусть, а в русской музыке с 1991 года не было такого явления. еще найду чтение граффити Цой жив! («Цой жив!»). В его честь установлены памятники, а в 1990-х годах ввели штамп с его лицом.
Такие строки, как «Мы ждем перемен» из Перемен и «Я не люблю, когда мне лгут, но я тоже устал от правды» из Муравейник — написанные на пике гласности , когда люди были буквально заваленный историческими откровениями о советской истории, смешанными с потоком откровенно правой антикоммунистической литературы, выражал мысли и чувства миллионов, особенно молодых людей.
В текстах Цоя чувствуется не только неудовлетворенность и индивидуальный бунт против статус-кво, но также дезориентация и деморализация целого поколения.Большинство песен, в отличие от западного рок-н-ролла, который, конечно, оказал большое влияние на Цоя, кажутся скорее меланхоличными, а временами даже подавленными, а не бунтарскими, злыми или радостными.
С этой точки зрения изобразить ранние годы Цоя, а также людей и среду, которые его сформировали, было бы художественно интригующей и сложной задачей. К сожалению, Серебренников, похоже, не очень заинтересован в этом.
Leto — это наполовину биографический фильм, наполовину просто выдуманный, причем граница между ними часто бывает неясной для зрителя.В центре внимания личная жизнь и дружба Цоя и Науменко, а также быстро возникающий любовный треугольник, включающий их и жену Науменко Наталью. Все главные действующие лица, и особенно эти трое, производят впечатление чувствительных, честных и отзывчивых людей, которые, хотя и в некоторой степени противостоят советской системе, тем не менее кажутся глубоко интегрированными в нее и далеки от желания ее свержения.
Мы узнаем о роли Науменко, который был уже состоявшимся музыкантом и на несколько лет старше Цоя, в содействии становлению последнего как музыканта.Он дает Цою несколько советов по совершенствованию его написания песен и помогает Цою получить свой первый концерт в Ленинградском рок-клубе (который открылся в 1981 году). Последним руководят партийные бюрократы, которые следят за тем, чтобы ни один из зрителей не подпевал, не вставал, не танцевал или не выказывал никаких других признаков активного участия и энтузиазма в отношении музыки. По мнению российских киноведов, некоторые детали в фильме исторически неточны.
На протяжении Leto границы между реальностью и фантазией систематически стираются.Повествование в фильме несколько раз прерывается эпизодами, которые кажутся проистекающими из воображения режиссера (и, как мы полагаем, по крайней мере некоторых персонажей фильма), и в конце которых молодой человек обращается к камера, говоря: «К сожалению, ничего этого не произошло».
К сожалению, это утверждение относится и к большей части самого фильма.
Многие из ранних песен Цоя, которые занимают видное место в этом фильме — «Мои друзья» («Мои друзья») и «Бездельник» («Ленивые кости») — не более чем выражают желание выпить, повеситься. гулять с друзьями и жить так, как хочется, невзирая на господствующие советские нравы и представления.Эти песни, видимо, легли в основу подхода Серебренникова к фильму. По сути, он изображает мир, который Цой и Науменко немедленно описали или пожелали в своих песнях, не делая никаких попыток выйти за пределы их воображения и их восприятия советского общества и жизни почти 40 лет назад.
В своем изображении советской жизни Серебренников не предлагает ничего, кроме ностальгических клише: замкнутая, обычная, но веселая жизнь в коммуналках (коммунальных квартирах), когда пожилые дамы громко кричат на молодых людей, но всегда готовы заботиться о своих детях; мужчины среднего возраста в общественном транспорте, которые возмущены одеждой и образом жизни, ассоциируемыми с советским роком, и которые гневно требуют, чтобы молодое поколение играло полезную роль в обществе; жесткие партийные бюрократы, которые кажутся смешными, но, в конечном итоге, в некоторой степени симпатичны и гуманны; и Т. Д.
Серебренников Лето не дает никакого представления о политическом кризисе, который начинает возникать в СССР; отсутствие ощущения опасности ядерной войны, которая, в конце концов, была вполне реальной в 1980-е годы; отсутствие ощущения крайних лишений, с которыми сталкиваются широкие слои рабочего класса; нет понимания, почему миллионы рабочих всего через несколько лет восстанут против советской бюрократии; В конечном счете, не было никакого смысла в том, что заставило Цоя, Науменко и многих представителей их поколения протестовать против бюрократии, протест, который в музыке Цоя в значительной степени принял форму всеобщего отвращения, усталости и отступления от политики к индивидуализму.
В конце концов, хотя в течение некоторого времени фильм был забавным, он представляет собой не что иное, как романтизированное изображение позднего советского периода и того слоя художественной интеллигенции, из которого возникло Кино, слоя и поколения, с которыми, без сомнения, сам Серебренников. определяет.
Лето , таким образом, указывает на то, насколько мало исторические, политические и культурные вопросы, поднятые периодом перестройки и распадом СССР, были сознательно проработаны российскими художниками.
Сам Серебренников в некотором смысле дитя перестройки . Хотя Серебренников был на несколько лет моложе Цоя и Науменко (он родился в 1970 году), он, как и последний, принадлежит к поколению интеллектуалов, которые были полностью отрезаны от наследия русской революции и выросли с небольшим конкретным представлением о ней. программа революции, значение борьбы левой оппозиции в 1920-х годах и степень кровавой сталинской реакции против революционеров 1917 года в течение 1930-х годов.Их неудовлетворенность статус-кво в 1980-х годах была столь же сильной, сколь дезориентированной и политически беспомощной, что облегчало сталинской бюрократии манипулирование и мобилизацию этих слоев в своем стремлении к капиталистической реставрации.
В последующие годы основная перестройка художников и интеллектуалов в целом резко сместилась вправо, при этом многие поддерживали реакционных политиков, таких как Борис Ельцин, некоторые стали откровенными сторонниками фашистских, неосталинистских формирований, таких как национал-большевики, и другие поддерживают русский национализм Владимира Путина.Хотя Науменко и Цой умерли молодыми, в 1990 и 1991 годах, соответственно, нет, к сожалению, особых оснований полагать, что они не пошли бы по той же траектории. Это делает восприятие Серебренниковым их несколько очаровательных, но политически слабых и наивных идей как неудовлетворительным, так и тревожным.
Хотя Серебренников, несомненно, очень чувствительный и талантливый художник, он, к сожалению, не смог продвинуться ни на дюйм за пределы идей и мировоззрения либеральной интеллигенции, чью оппозицию режиму Путина он поддерживает.
Повторяя презрение либералов к российскому населению в целом, он отметил в интервью 2014 года, что Россия была «страной, где рабство никогда не снималось» и люди которой не дорожили свободой. Он назвал сторонников Путина напуганными людьми, которые не желают ничего знать и решать для себя. В 2015 году в том же ключе он сказал, что страна живет «в телевизионной реальности и слепо верит в эту реальность».
Беспечный подход Серебренникова к истории и безразличие к социальному опустошению, с которым сталкиваются десятки миллионов людей, свидетельствуют о глубоком расколе между слоями интеллигенции и опытом и жизнями рабочего класса, расколе, который стал ключевым препятствием для развития серьезных и перемещение художественных произведений в России после 1991 года.
Для российского режиссера, предстающего перед судом, искусство — «сопротивление»
Дата выдачи:
Авиньон (Франция) (AFP)
Для российского режиссера театра и кино Кирилла Серебренникова полтора года домашнего ареста и серьезное судебное разбирательство не стали препятствием для творчества.
Отправленный в свою московскую квартиру в связи с обвинениями в хищении, которые он категорически отрицает, Себеренников продолжал ставить театральные постановки, заканчивать фильм и даже оперы удаленно за границей.
Его домашний арест, начатый в августе 2017 года, окончательно сняли в апреле этого года к радости сторонников художественного руководителя модного Гоголь-центра в Москве.
Теперь Серебренников черпал вдохновение у новаторского китайского фотографа Рен Хана, который беспокоил власти Пекина, но покончил с собой в 2017 году.
Премьера спектакля «Снаружи» состоялась во вторник на престижном французском театральном фестивале в Авиньоне без Серебренникова, который не может выехать из Москвы в сроки, установленные судом.
Артистам, которые на пороге занавеса надели белые футболки с надписью «Свободный Кирилл», публика аплодировала стоя.
«Театр, кино и фотография — всегда акт сопротивления», — сказал Серебренников AFP в интервью, которое было проведено по электронной почте перед премьерой фильма «Снаружи».
«Искусство — это всегда сопротивление лжи, клевете и мракобесию, потому что это самая свободная территория человеческой деятельности, где возможно все», — добавил он.
— «Стал близко ко мне» —
Серебренников сказал, что вдохновением для постановки пьесы послужили сообщения Хана в социальных сетях и встреча, которая трагически не произошла, когда фотограф покончил с собой в феврале 2017 года.
«Буквально за два дня до этого. в то время, когда мы должны были познакомиться лично, он покончил жизнь самоубийством », — сказал режиссер.
За свою короткую жизнь Ханг заработал международную репутацию благодаря эротическим фотографиям, которые нарушили табу на секс в Китае.
«У меня было ощущение, что умер человек, которого я уже успел узнать, который уже стал мне близок», — сказал Серебренников, добавив, что написал пьесу во время домашнего ареста.
«Ханг сказал, что он не пытается влиять или вмешиваться в политику Китая, но Китай пытается вмешиваться в его работу», — сказал он.
— «Репрессии ничего не лучше» —
Серебренникова обвиняют в создании организованной преступной группы со своими коллегами и хищении более 2 миллионов долларов государственного финансирования для театрального проекта «Платформа».
Он настаивает на том, что деньги были использованы надлежащим образом, и называет обвинения «абсурдными».
Для новых постановок «Набукко» Верди в Гамбургской государственной опере и Моцарта Cosi fan Tutte в Цюрихе он через своего юриста разослал инструкции певцам и декораторам на USB-накопителе.
Но Серебренников выступал против того, что страдания и преследования были своего рода необходимостью для создания великих художественных произведений.
«Преследования и репрессии ничего лучше не делают.Еще в советское время я слышал фразу, что «художник, должно быть, голоден». Нет! Это чушь! »- сказал Серебренников.
И он отрицал, что собственное заключение способствовало его творчеству.
« Давление может быть препятствием в работе. Когда я работал под арестом, я пытался представить, что против меня нет сфабрикованного дела и нет ложных обвинений. А я просто работал ».
-« Заставить аудиторию »-
Серебренников прославился в Москве смелыми и визуально драматическими постановками классических пьес, которые иногда содержали откровенные сцены и обнаженные тела, вызывая гнев консерваторов.
Он также поставил новый балет в Большом театре о жизни легендарной звезды Рудольфа Нуреева, который был вычеркнут из расписания после репетиции, хотя, наконец, вышел на сцену.
Его последний фильм «Лето», выпущенный в 2018 году и получивший теплые отзывы, представлял собой снимок ленинградской андеграундной рок-сцены 1980-х годов и, казалось, был гимном искусству в невзгодах.
Серебренников сказал, что его долг как режиссера — привлечь внимание зрителя, особенно в то время, когда люди так легко отвлекаются на свои телефоны.
«Я считаю, что можно использовать любые средства, которые не являются незаконными и могут заставить аудиторию думать и чувствовать».