Сати спивакова возраст – Сати (Сатеник) Спивакова — фото, биография, личная жизнь, новости, фильмы 2019

– Да, и в этот момент я поняла, что жизнь у меня одна и мне надо делать выбор сегодня, сейчас. Я решила, что для меня важнее быть его женой.

Был еще период, когда я почувствовала, что он куда-то от меня удаляется, что его начинают окружать чужие люди, которые меня к нему не подпускают. Это произошло после нашего переезда в Испанию. Мне исполнилось тридцать лет, для женщины это рубеж, и я подумала: «Боже мой, я ведь ничего еще не сделала из того, что могла бы!»

Вы стали помощницей, секретарем, импресарио мужа?

– Нет, импресарио – это слишком громкое слово. У Володи замечательный импресарио, Мишель Глотц, который 25 лет работал с Каллас, Караяном. Во Франции, вообще в Европе его все знают – Караян называл его «моя музыкальная совесть», они вместе создавали Зальцбургский фестиваль.

Так что импресарио я себя никогда не назову. Скорее я координирую жизнь Спивакова: он дирижер, солист, он дает концерты в России, выступает с симфоническим оркестром, у него свой фестиваль – все это надо привести к общему знаменателю. Ну и, естественно, быт – об этом тоже надо думать. Я не играю роль музы, а стараюсь по возможности оберегать моего мужа от того ненужного, что отвлекает его от работы, потому что для него работа – это все.

А что, он действительно всюду ходит со скрипкой?

– Даже на пляж. Нормальные люди купаются, загорают, развалившись на песочке. А Спиваков надевает наушники, разворачивает партитуру… Сидит на полотенце с закрытыми глазами и размахивает руками. На юге Франции, где никто не знает, кто он такой, его, наверное, принимают за городского сумасшедшего.

И так же в самолете на него иногда смотрят – он и там работает. Был случай, когда я его встречала в Ницце беременная. Он летел из Рима, я вот с таким животом и с нашей старшей, Катей, приехала в аэропорт. Самолет прибыл, все выходят – а моего мужа нет. Я подхожу туда, где багаж, – крутятся три чемодана Спивакова, в том числе чемодан с нотами. Уже их стали снимать, я кричу: «Это чемоданы моего мужа!» Звоню девушке, которая его провожала в Италии: «Соня! Где Спиваков?» Та удивляется: «Ты что, мы его привезли заранее, за два часа, он хотел купить во фри-шопе сигареты». Сердце у меня упало: так, ему стало плохо в самолете… Катя говорит: «Мама, успокойся, успокойся». А я рыдаю: «Нет, с папой что-то случилось!»

Кидаюсь в бюро информации: объясните, может быть, кого-то из самолета увезли в больницу, не мог же человек пропасть?! Там говорят: «На ваше имя есть факс: господин Спиваков скоро будет здесь, он летит рейсом Лондон-Ницца». Но как он мог попасть в Лондон?

Оказывается, Вова действительно купил сигареты, до отлета оставалось еще два часа, он надел наушники, раскрыл какую-то симфонию и сел дирижировать. И, естественно, прослушал объявление о посадке. Когда он снял наушники, выяснилось, что самолет уже улетел. «Как вы объявляете, ничего не слышно!» Короче, авиакомпания умудрилась переправить его в Лондон, а там он сел на самолет в Ниццу.

А как ваши мечты о кино, о сцене? Вы не сожалеете, что не стали Сарой Бернар?

– Нет. То, что делает Володя, намного значительнее того, что могла бы делать я. И я счастлива, когда вижу в каком-то его проекте свою маленькую лепту. А потом, я его люблю…

Недавно Володя впервые выступил в Москве в качестве главного дирижера Российского Национального оркестра. Только я одна знаю, как он шел к этому концерту, чего это ему стоило. К сожалению, банда музыкальных критиков спустила на него всех собак – и концепция не та, и прическу поменял, и вообще «шоуменствует». А он меня, знаете, чем удивил? Обнял и тихо так сказал: «Пока мы вместе, мне ничего не страшно». Разве можно после таких слов о чем-то жалеть?

Похожие статьи

Видео

Источники

fam-person.ru

Сати Спивакова: быть и казаться

Пальто, Alena Akhmadullina; туфли, Giuseppe Zanotti Design

Эта съемка проходила в номере парижского отеля Ritz. Я забежала туда, чтобы напомнить директору отдела моды ELLE Кате Мухиной, что мы опаздываем на показ Christian Dior. Наверное, это был только предлог. На самом деле мне было любопытно увидеть, что же у них там получается. Я зашла и… обомлела. В номере было жарко. Казалось, откуда-то даже шел пар. Тут и там сновали ассистенты и стояли бесчисленные пакеты с вещами, опутанные проводами фотооборудования. Надо всем царила Сати в неглиже и небрежно накинутом на плечи пальто. Первое, что бросилось в глаза и уже не выходило из поля зрения, — бесконечные, гладкие, ровные, загорелые ноги. Небольшая подтянутая грудь. Огромные глаза, заряженные раскрепощенной энергией происходящего.Идеальные волосы. И этой женщине 48 лет! Мы еле успели на показ. Народ просто отказывался расходиться.

Мы встретились с Сати на следующий день за завтраком и подвели итоги нашего эксперимента.

ЕЛЕНА СОТНИКОВА Я вот вчера зашла,чтобы проверить, все ли у вас хорошо, и увидела, что все не просто хорошо, а ОЧЕНЬ хорошо. Сати, вот это да! У меня куча подруг, которым нет еще и 30 лет, а им до тебя далеко. Я бы в твоем случае не только не скрывала возраст, а, напротив, афишировала бы его

САТИ СПИВАКОВА Это маразм — скрывать свой возраст. Я понимаю, если ты полностью меняешь личность, имя, страну, начинаешь жизнь с нуля… Уезжаешь, например, в Австралию. Для меня нет ничего более удаленного, наверное потому, что мы туда все никак не доберемся. Вот тогда точно никто не узнает, сколько тебе лет. А мы живем в узком кругу и перемещаемся по жизни соцветиями. Все равно найдется хоть один человек из тысячи, который будет знать, что ты шельмуешь.

Е.С.Ты хочешь сказать, что не скрываешь свой возраст только по этой причине?

С.C. Конечно нет. Я просто привыкла всегда и везде быть самой младшей. Когда я вышла замуж, мне был 21 год, а мужу — 38. Будучи младше мужа на 17 с половиной лет, я никогда не чувствовала с ним разницы в возрасте, настолько по своим генетическим данным и своему физическому и духовному состоянию он всегда был мальчиком. Войдя в окружение мужа — а среди этих людей были в основном люди старше Володи, — я оказалась такой «дочерью полка».Это было логичным продолжением моего детства. В нашей большой армянской семье, где у меня было много двоюродных, троюродных братьев и сестер и других родственников, я всегда почему-то была самой маленькой. Меня всегда пихали и пинали, не брали в игры, не открывали секретов. Я только и слышала: «Не лезь, ты еще маленькая!» Я была самой юной на курсе, потому что поступила в институт в 17 лет. И я совсем не уловила тот момент, когда, оглянувшись вокруг и проанализировав свое нынешнее окружение, я поняла, что перешла в категорию самой старшей. Среди этого молодняка я самая старая. Слово «старая» я, разумеется, ставлю в большие жирные кавычки.

Е.С. Мне понятно твое состояние. Я до сих пор автоматически строю из себя девочку, маленькую Леночку, которая тоненьким голоском разговаривает с «тетенькой», если мне приходится общаться с солидной дамой. Потом оказывается,что тетеньке 35 лет, а мне 42.

С.C. Это идет не от ощущения возраста. Я, например, постоянно испытываю чувство вины. Мне кажется, что я всем всюду должна. Это следствие нашего воспитания, когда в нас развивали гиперответственность. Отсюда ощущение себя вечной школьницей. Мама мне всегда говорила: «Ты еще девочка, тебе рано краситься и носить каблуки». Выйдя замуж, я тоже попала в такую среду, когда думала, что для каких-то вещей я еще совсем не доросла. И вдруг ты понимаешь, что многое уже невозможно, потому что уже поздно. И вот он стоит, твой последний вагон. А по инерции продолжаешь думать, что все впереди. Привычка.

Е.С.Я часто думаю, что все рассуждения о молодости и старости просто смешны, потому что от одной возрастной категории до другой нас отделяют какие-то несчастные 10–15 лет. Я понимаю, если бы между молодой и взрослой женшиной был бы разрыв лет в 200, как у черепах, например. Тогда можно было бы воспринимать переход в другой возраст как эпохальное событие. Но что такое 10 и даже 20 лет? Это миг. Мне близок подход к этому вопросу Шарлотты Рэмплинг, которая смеется над пластической хирургией, говоря, что это одна из самых тщетных вещей на свете.

С.C. Я встречалась с Шарлоттой несколько раз. В ней действительно есть невероятное естество, некий английский пофигизм в отношении к собственной внешности. «Я вам уже все показала, что еще надо?» Ты не увидишь у нее наманикюренных ногтей и залаченных волос. Мы как-то сидели с ней за одним столом в кругу общих знакомых. Володя даже ее не узнал и говорит тихонько: «Боже мой, какая сексуальная женщина!» При том, что веки у нее висят, и грудь висит, плюс этот трагический рот с опущенными уголками, и вся эта неровная пигментация… Но! Она бросает один взгляд, и этого достаточно.

Е.С. Мне кажется, что все бывшие красавицы делятся на две категории: те, которые начинают сходить с ума, когда былая красота начинает уходить, и те, которые могут перейти в другое культурное качество жизни. Женщина не может всю жизнь скакать среди комплиментов и рукоплесканий. Как пережить эту ситуацию? Ведь мир не может состоять только из молодых женщин. Это глупо, однако по-прежнему общество, особенно наша тусовка, воспринимает старение либо как болезнь, либо как позор. Ведь что обычно пытаются скрыть? Нечто постыдное.

С.C. У этого вопроса есть два полюса. Безусловно, в последние годы нам навязывают культ молодости. Но в этом я вижу и плюс. Во времена наших родителей осознание своей оболочки было чем-то второстепенным; важным считался «богатый духовный мир», то, как ты воспитан, какое у тебя образование, сколько книжек ты прочитал, какая у тебя семья. А там уж, что природа дала — неважно. Если не дала, то и ладно. Моя мама была очень красивой женщиной, и я это хорошо помню. Но, когда я думаю о ней и своих тетках, мне не хочется быть на них похожей. В их поколении все, что было связано с культом тела, напрочь отсутствовало. Было очень мало женщин, которые осознавали свою женственность. Сейчас же все это хлынуло на нас мощным потоком, и все стали яростно за собой ухаживать.

Джинсовая рубашка, H&M; туфли, Lanvin

Е.С.А зачем?

С.С. Для того чтобы в свой платиновый период жизни хоть себе нравиться. Быть в ладу прежде всего с самой собой. Ведь и правда, невозможно всегда скакать и быть вечной «зажигалкой». Молодым девочкам неплохо иногда пытаться вместе с массажем, термажем и спортзалом то же самое проделывать с душой и мозгом. Заниматься фитнесом для ума. Только тогда к определенному возрасту ты можешь прийти к балансу. Если я задам тебе вопрос о женщине, которая служит для тебя эталоном, ты никогда не назовешь никого младше себя лет на 10. Быть красоткой в 20 лет — это несложно. Помнишь это прекрасное высказывание: «В 20 лет у тебя то лицо, которое тебе дала природа, в 30 — лицо, которое ты сама себе сделала, а после 40 — то лицо, которое ты заслуживаешь».

Для меня, человека, воспитанного в музыкальной среде, слово «гармония» занимает особое место, хотя я иногда люблю и диссонансы. Я стараюсь достичь этой гармонии, хотя это сложно и получается редко, но для меня безумно важны эти короткие перебежечки, маленькие временные отрывки, когда я довольна собой и могу сама себе поставить высокие оценки. Как сказал мне один известный пианист, «Сати, нужно работать над своей вечностью».

Е.С. Для него это, скорее всего, имело отношение к профессии, хотя мне очень нравится это определение. А что такое «работа над вечностью» для тебя?

С.C. Я вдруг поняла, что наступило время смены приоритетов. Дети выросли, но я по-прежнему живу на два города (мои дочери живут в Париже), потому что страдаю от того, что не могу быть полноценной матерью. Совсем недавно я поняла, что хватит чувствовать себя виноватой и входить в положение всех и вся. Мой главный приоритет сейчас — это я сама. Самое страшное для женщины – прореха между «быть» и «казаться». Когда эти вещи находятся в равновесии и одно не заваливает другое, тогда можно достойно стареть и идти по жизни не спотыкаясь, не вихляя задом и не хромая.

Е.С. Почему ты согласилась сниматься для журнала в таком виде? Это же, мягко скажем, не психологический портрет? Ты хотела показать себя другим женщинам?

С.С. Я хотела показать себя самой себе. Почувствовать, что я это могу. Мне так понравилась атмосфера вчерашней съемки, я просто порхала… У меня в голове сейчас такая установка: если не я, то кто, и если не сейчас, то когда? Мне давно хотелось сделать нечто подобное с хорошим фотографом, с хорошим светом, с осознанием своего женского естества. Я обожаю фотографии, которые отмечают какой-то новый этап в жизни. Считайте, что сейчас это произошло. Прекрасно, когда все это иногда совпадает — твой биологический и фактический возраст… Хотя я до сих пор не разобралась в том, что это такое. Когда я познакомилась с Борисом Акуниным, он меня расспрашивал: «Скажите, а какие из моих произведений вам нравятся? А какие нет?» Я долго объясняла, что считаю удачным, а что, по моему мнению, ему вообще не стоило писать. Он, раскуривая свою японскую трубку, задумчиво изрек: «М-да. У меня есть свой тест, я только что на вас его провел. Ментальный возраст — 16 лет». Жена Акунина меня успокоила: «В его случае это комплимент».

Е.С. Скажи, как тебе дается публичность? Особенно в последнее время, с развитием Интернета, когда любой неудачный ракурс, неправильный шаг может вызвать массу негативных комментариев? Я вот всегда читаю и болею.

С.С. Девушка, а зачем вы туда лазите, позвольте вас спросить? Если читаешь, то не болей. Мне важно, что про меня скажут люди, мнение которых для меня ценно, но не кто-то с ником «кошечка», «пусечка» или «аватар-26».

Объясню на примере мужа. У нас в стране был период травли музыкантов. Знаешь, когда дворовые псы несутся по улице, со всеми этими колючками и репейниками, страшными мордами и слюнями? Вот такая у нас была орава музыкальных критиков в Москве, которые облаивали всех, включая самого Ростроповича. Они хватали только лакомые куски — кого прокусят. Кого они точно достать не сумели, так это Валерия Абисаловича Гергиева. Пару раз тронули и тут же получили по полной программе. А остальные страдали. Как страдал бедный Ростропович! Он же перестал играть в России и вернулся только как дирижер. И Спиваков страдал ужасно, все грыз ногти. Тогда я запретила секретарям, директорам оркестров, ему и себе самой все это читать. Залы все равно полные. Отдача от публики абсолютная. Зачем тратить себя, думая, кто там чего пишет? Как только он от этого абстрагировался, статьи для нас исчезли. Как будто их и не было.

Е.С.Являешься ли ты заложницей популярности своего мужа?

С.С. Конечно. Для меня очень важно его мнение. Он дает мне возможность в жизни поразвлекаться, потому что знает, какая я. Это очень важно — ощущение контролируемой свободы. Полной свободы в отношениях быть не может.

Когда я только стала ассоциироваться с Владимиром Спиваковым, я уже была довольно известным человеком в Армении, а ведь мне было всего 20 лет. Когда я впервые по­явилась с ним в Большом зале консерватории, я шла с посылом: «Пожалуйста, любите меня! За что меня не любить? Я молодая, я его обожаю, я знаю, чем он занимается, и понимаю его лучше, чем кто-либо, потому что я знаю эту музыку с младенчества!» Моя мама была пианисткой, папа играл на скрипке. Я была уверена, что все меня будут любить. Но публичность Володи приложила меня, как говорится, мордой об стол. Меня долго и тупо били мордой об стол. Я входила в зал и чувствовала, что моя аура, оболочка вокруг меня становится решетом от взглядов-выстрелов. «Кто такая? Из какой деревни? С гор сошла! Выскочка!» И так далее. Я сейчас смотрю на свои фотографии тех лет. Может, я не умела одеваться и причесываться, но я была свежа и прекрасна, как роза, которую ты сейчас теребишь (я сижу и разбираю на лепестки огромную красную розу. – Е.С.), у меня была идеальная фигура, формы, глаза… И вместо того чтобы чувствовать это и наслаждаться, я постоянно боролась за свое место. Это сейчас, когда я прихожу в консерваторию, все бегут приложиться к ручке. Слава богу, я умею все это фильтровать.

Пиджак, Louis Vuitton; туфли, Lanvin

Е.С. Сати, как ты относишься к современному раскрученному типажу модели?

С.C. Я видела немало красивых девочек с идеальными формами, на которых просто очень приятно смотреть. Эстетически. Издали. Пока они рот не раскроют. Когда вот такая летом томно выходит на пляж загорать, со всеми этими распущенными волосами, идеальными гребенками и педикюрами, это красиво. Но это ничего общего не имеет ни с эротикой, ни с сексуальностью, ни с чувственностью.

Е.С.Но эти девушки все равно являются ролевыми моделями для миллионов женщин. Они представляют определенный типаж, они востребованы очень богатыми мужчинами и получают то, чего ни одна просто хорошенькая медсестра или школьная учительница получить не может.

С.C. Я уверена, что у по-настоящему богатого мужчины красивая жена все равно будет женщиной, а не трофеем. Кстати, у большинства этих, как ты говоришь, востребованных девушек так ничего и нет. Замуж зовут нечасто, а борьба за все это богатство — это очень и очень тяжелый, изматывающий труд.

У меня была одна приятельница, которая была вечно недовольна собой и все время что-то переделывала. То просила с коленок чуть-чуть убрать, то сиську подкачать, то нос подрезать. Она была иностранка, не русская. Ее первое появление в свете всегда сопровождалось всеобщим «ах!», и все затихали. Рядом с ней ходил ее муж, испанец, который был гораздо старше ее, ценил, любил, носил на руках. Это был его второй поздний брак. Как-то раз мы с ним сидели у них дома, он провожал ее взглядом. Женщина ходила по дому в красивом спортивном костюме из тончайшего кашемира, в тапочках, которые подходили под костюм; причесанная хоть и по-домашнему, но идеально уложенная. Я говорю ему: «Красивая у тебя жена!» И тут он роняет фразу, которую я никогда не забуду: «Да, но… Какая же у нее грустная жопа!»

Е.С. Ты дружишь со многими молодыми людьми, в том числе геями. Как ты к ним относишься?

С.C. Один из моих друзей как-то сказал: «Дорогая, ты у нас королева пидорасов». И подарил мне золотую корону на цепочке. А если серьезно, эти люди дают мне то понимание женщины, которое не способен дать ни один гетеросексуальный мужчина. Мои вкусы сначала формировали родители, потом муж, который заново открыл для меня музыку и живопись, но узенькую эстетику восприятия моды, стиля жизни мне показал именно гомосексуалист, с которым я познакомилась в 1988 году во время первой выставки Ива Сен-Лорана в Москве. Он был моим братом, моим зеркалом… Он давал мне ощущение комфорта самовыражения и очень правильно выстроил мои представления по отношению к разным сексуальным векторам. Например, объяснил, что два человека могут друг друга любить, даже если между ними нет секса. Это иная близость, и такие союзы могут быть просто невероятными. Геи, как и женщины, могут быть счастливы только тогда, когда они с собой в ладу. Я недавно читала дневники Чайковского — как же он страдал! Но сколько мировая культура получила от этого страдания! А Микеланджело? Сколько эти люди дали миру! Во многом это мужчины с мозгами и восприятием женщины — а это очень тонкая конструкция.

Е.С. Геи тянутся далеко не ко всем женщинам… Почему они выбирают, например, тебя?

С.С. Они ненавидят самок. Они не любят женщин, у которых инстинкты довлеют над биением сердца.

Е.С. Тебе не кажется, что потребность людей в сексе сегодня очень преувеличена прессой?

С.С. Она не преувеличена. Она трансформирована. Люди пытаются повторить в жизни то, что они видят в фильмах и журналах. Вообще, эти ванны, ароматические свечи и сексуальное белье — это штучки для импотентов. Однажды мы с Владимиром Теодоровичем были в глухой американской тьмутаракани. В один из дней он пошел на репетицию, а я сидела и маялась от скуки. Решив наконец прогуляться, я набрела на магазин Victoria’s Secret. В какой-то американской дыре! Что-то меня дернуло, и я набрала всяких сложных бельевых штучек с сердечками, бантиками и дырочками, приволокла в гостиницу и во всем этом вышла вечером к мужу. Он очень удивился и говорит: «Сачок, что с тобой?»

Мы оба весь вечер хохотали, потому что понимали, насколько все это не нужно для той цели, на которую это рас­cчитано. Ведь существуют ситуации, при которых втирай-не втирай масла, принимай-не принимай позы, зажигай-не зажигай свечи все равно ничего не выйдет.

Е.С.Ты хотела бы вернуться в 30 лет?

С.C. У моего хорошего друга была бабушка, которая говорила: «Снова дурой? Ни за что!» Я бы только хотела, чтобы не возникало чувство усталости на долгом забеге. Ужасно хочется невыносимой легкости бытия.

Фото: Marcin Tyszka

www.elle.ru

Сати Спивакова (Sati Spivakova) (Ведущая, Актриса): фото, биография, фильмография, новости

Советская и российская телеведущая, актриса. Частый гость светских мероприятий, супруга музыканта Владимира Спивакова.

Биография Сати Спиваковой

Сатеник Зарэевна Спивакова (урожденная Саакянц) появилась на свет 7 января 1962 года в Ереване Армянской ССР, в семье знаменитых музыкантов – скрипача Зарэ Саакянца и пианистки Аиды Аветисовой. С раннего детства Сати не представляла жизни без камерного оркестра и исправно посещала Ереванскую среднюю специальную музыкальную школу имени П. И. Чайковского, занимаясь в стенах учреждения по классу фортепиано. Но повторять путь родителей ей не хотелось – она собиралась стать актрисой. В россйиской столице Сати поступила в ГИТИС, который окончила с отличием в 1984 году.

Сати Спивакова: У меня же была нацфактура! Помню, как один преподаватель из «Щуки» бросил мне: «Деточка, у вас мелодика». У меня, естественно, была поющая южная речь, густые брови и черные волосы. А в ГИТИСе к таким вещам относились иначе – у них была специальная квота под союзные республики.

В 1992 году Сати, уже будучи замужней женщиной, окончила Парижский университет Сорбонна, где изучала языкознание и историю Франции.

Творческий путь Сати Спиваковой

Саакянц, дебютировавшая в кинематографе в 1980-м — в ленте «Лирический марш», сыграла главную роль в таких картинах «Арменфильма», как «Ануш» (1983), повествующей о любви молодой крестьянской девушки к простому парню Саро, и «Чужие игры» (1986) с Арменом Джигарханяном, не оставляла мечты стать второй Сарой Бернар, но знакомство с великим музыкантом и дирижером Владимиром Спиваковым изменило всю ее жизнь.

В 2000 году телеканал «Культура» предложил Сати записать истории о встречах с популярными музыкантами, и вскоре появился цикл передач «Мои истории». Затем Спивакова стала телеведущей программы «Сати» на ОРТ (Первый канал), а потом вернулась на канал «Культура» с проектом «Камертон». В 2002 году она выпустила книгу под названием «Не всё». В 2010 году Спивакова приняла решение поработать в более свободном жанре. В итоге появилась ее новая передача «Сати. Нескучная классика». В 2011 году ведущая удостоилась телевизионной премии «ТЭФИ» в номинации «Музыкальная программа. Классика».

Сати Спивакова: Музыка – это язык. Сначала надо выучить азбуку, потом начать читать Самуила Маршака и сказки Бажова, и только потом Платонова или Достоевского. Причем букв все-таки тридцать три, а нот всего семь. Но сколько написано из этих семи нот! Не поняв азов, невозможно проникнуть вглубь. Если заинтересовать этими азами, потихоньку становится интересно. Мне кажется, сверхзадача такая.

Летом 2010 года телеведущая снялась в довольно откровенной фотосессии для глянцевого журнала Elle, чем вызвала всеобщее восхищение, продемонстрировав свой прекрасный внешний вид. Спивакова, к слову, считает абсолютным маразмом скрывать свой истинный возраст.

Сати Спивакова: Я понимаю, если ты полностью меняешь личность, имя, страну, начинаешь жизнь с нуля… А мы живем в узком кругу и перемещаемся по жизни соцветиями. Все равно найдется хоть один человек из тысячи, который будет знать, что ты шельмуешь. Хотела бы я вернуться обратно, когда мне было 30 лет? У моего хорошего друга была бабушка, которая говорила: «Снова дурой? Ни за что!» Я бы только хотела, чтобы не возникало чувство усталости на долгом забеге. Ужасно хочется невыносимой легкости бытия.

В 2012 году Сати вернулась к актерской профессии — снялась в фантасмагорической мелодраматической ленте с Татьяной Друбич«Последняя сказка Риты» от режиссера Ренаты Литвиновой. У нее же в 2013-м поработала на съемочной площадке короткометражных проектов «Письмо Сальмы», повествующей о девочке-сироте, превратившейся в сильную женщину, и «Девушка с коробкой», где снялись также Ингеборга Дапкунайте, Александр Терехов, Оксана Лаврентьева, др. В том же году артистке вручили орден Дружбы за большие заслуги в развитии отечественного телерадиовещания, культуры и многолетнюю плодотворную работу.

В 2014-м известный театральный режиссер Роман Виктюкпоставил для Сати Спиваковой и пианистки Басинии Шульман музыкально-драматический спектакль «Нежность» по одноименной новелле Анри Барбюса, спустя год в Театральном зале Дома музыки прошла премьера действа от Василия Бархатова по пьесе «Фетишист», где в главных ролях предстали Сати Спивакова и Андрей Фомин. Весной 2016-го актриса появилась в спектакле «Машина Мюллер». В тоже время Сати наряду с театральным и оперным режиссером Андрейсом Жагарсом стала ведущей четвертого сезона проекта «Большая опера» на канале «Культура».

В 2017 году в этом же амплуа она приняла участие в Международном конкурсе молодых оперных режиссеров «Нано-опера», а также в пятом сезоне телеконкурса профессиональных оперных исполнителей «Большая опера», появившись на сцене вновь в дуэте с Андрейсом Жагарсом.

Личная жизнь Сати Спиваковой

Будучи студенткой, Сати гостила у родителей в Армении и познакомилась на званом ужине с известным дирижером Владимиром Теодоровичем Спиваковым. Роман развивался очень долго и неторопливо – музыкант был старше юной актрисы на семнадцать лет, а все свободное время посвящал любимому делу.

Сати Спивакова: У меня до Володи не было настоящей, сильной любви, только какие-то девические воспоминания – легкие, кружевные, которые веса не имели. Я боялась вступать в серьезные отношения. Боялась, что они меня ранят, и я останусь опустошенной. Это была первая в моей жизни история, которая могла плохо кончиться.

В 1984 году влюбленные поженились и с тех пор не расставались. У Спиваковых выросли три дочери: сценарист-кинорежиссер Екатерина, актриса Татьяна, а также Анна.

Сати Спивакова: Все мои близкие давно смирились с мыслью, что человек номер один для меня – это муж. Поэтому я проводила с детьми совсем не так много времени, как хотела бы. Другое дело, что всегда держала руку на пульсе, но физически была рядом с ними непостоянно. Они привыкли справляться со всеми вопросами, которые ставит перед ними жизнь, самостоятельно.

Фильмография Сати Спиваковой

• Актриса
• Девушка с коробкой (2013, короткометражка)
  Письмо Сальмы (2013, короткометражка)
  Последняя сказка Риты (2012)
  Чужие игры (1986) (Ашхен)
  Ануш (1983) (Ануш)
  Лирический марш (1980) (Мариам)

www.vokrug.tv

Старое интервью Сати Спиваковой | Блогер slonikjungle на сайте SPLETNIK.RU 26 июля 2013

Е.С.А зачем?

С.С. Для того чтобы в свой платиновый период жизни хоть себе нравиться. Быть в ладу прежде всего с самой собой. Ведь и правда, невозможно всегда скакать и быть вечной «зажигалкой». Молодым девочкам неплохо иногда пытаться вместе с массажем, термажем и спортзалом то же самое проделывать с душой и мозгом. Заниматься фитнесом для ума. Только тогда к определенному возрасту ты можешь прийти к балансу. Если я задам тебе вопрос о женщине, которая служит для тебя эталоном, ты никогда не назовешь никого младше себя лет на 10. Быть красоткой в 20 лет — это несложно. Помнишь это прекрасное высказывание: «В 20 лет у тебя то лицо, которое тебе дала природа, в 30 — лицо, которое ты сама себе сделала, а после 40 — то лицо, которое ты заслуживаешь».

Для меня, человека, воспитанного в музыкальной среде, слово «гармония» занимает особое место, хотя я иногда люблю и диссонансы. Я стараюсь достичь этой гармонии, хотя это сложно и получается редко, но для меня безумно важны эти короткие перебежечки, маленькие временные отрывки, когда я довольна собой и могу сама себе поставить высокие оценки. Как сказал мне один известный пианист, «Сати, нужно работать над своей вечностью».

Е.С. Для него это, скорее всего, имело отношение к профессии, хотя мне очень нравится это определение. А что такое «работа над вечностью» для тебя?

С.С. Я вдруг поняла, что наступило время смены приоритетов. Дети выросли, но я по-прежнему живу на два города (мои дочери живут в Париже), потому что страдаю от того, что не могу быть полноценной матерью. Совсем недавно я поняла, что хватит чувствовать себя виноватой и входить в положение всех и вся. Мой главный приоритет сейчас — это я сама. Самое страшное для женщины – прореха между «быть» и «казаться». Когда эти вещи находятся в равновесии и одно не заваливает другое, тогда можно достойно стареть и идти по жизни не спотыкаясь, не вихляя задом и не хромая.

Е.С. Почему ты согласилась сниматься для журнала в таком виде? Это же, мягко скажем, не психологический портрет? Ты хотела показать себя другим женщинам?

С.С. Я хотела показать себя самой себе. Почувствовать, что я это могу. Мне так понравилась атмосфера вчерашней съемки, я просто порхала… У меня в голове сейчас такая установка: если не я, то кто, и если не сейчас, то когда? Мне давно хотелось сделать нечто подобное с хорошим фотографом, с хорошим светом, с осознанием своего женского естества. Я обожаю фотографии, которые отмечают какой-то новый этап в жизни. Считайте, что сейчас это произошло. Прекрасно, когда все это иногда совпадает — твой биологический и фактический возраст… Хотя я до сих пор не разобралась в том, что это такое. Когда я познакомилась с Борисом Акуниным, он меня расспрашивал: «Скажите, а какие из моих произведений вам нравятся? А какие нет?» Я долго объясняла, что считаю удачным, а что, по моему мнению, ему вообще не стоило писать. Он, раскуривая свою японскую трубку, задумчиво изрек: «М-да. У меня есть свой тест, я только что на вас его провел. Ментальный возраст — 16 лет». Жена Акунина меня успокоила: «В его случае это комплимент».

Е.С. Скажи, как тебе дается публичность? Особенно в последнее время, с развитием Интернета, когда любой неудачный ракурс, неправильный шаг может вызвать массу негативных комментариев? Я вот всегда читаю и болею.

С.С. Девушка, а зачем вы туда лазите, позвольте вас спросить? Если читаешь, то не болей. Мне важно, что про меня скажут люди, мнение которых для меня ценно, но не кто-то с ником «кошечка», «пусечка» или «аватар-26».

Объясню на примере мужа. У нас в стране был период травли музыкантов. Знаешь, когда дворовые псы несутся по улице, со всеми этими колючками и репейниками, страшными мордами и слюнями? Вот такая у нас была орава музыкальных критиков в Москве, которые облаивали всех, включая самого Ростроповича. Они хватали только лакомые куски — кого прокусят. Кого они точно достать не сумели, так это Валерия Абисаловича Гергиева. Пару раз тронули и тут же получили по полной программе. А остальные страдали. Как страдал бедный Ростропович! Он же перестал играть в России и вернулся только как дирижер. И Спиваков страдал ужасно, все грыз ногти. Тогда я запретила секретарям, директорам оркестров, ему и себе самой все это читать. Залы все равно полные. Отдача от публики абсолютная. Зачем тратить себя, думая, кто там чего пишет? Как только он от этого абстрагировался, статьи для нас исчезли. Как будто их и не было.

Е.С.Являешься ли ты заложницей популярности своего мужа?

С.С. Конечно. Для меня очень важно его мнение. Он дает мне возможность в жизни поразвлекаться, потому что знает, какая я. Это очень важно — ощущение контролируемой свободы. Полной свободы в отношениях быть не может.

Когда я только стала ассоциироваться с Владимиром Спиваковым, я уже была довольно известным человеком в Армении, а ведь мне было всего 20 лет. Когда я впервые по­явилась с ним в Большом зале консерватории, я шла с посылом: «Пожалуйста, любите меня! За что меня не любить? Я молодая, я его обожаю, я знаю, чем он занимается, и понимаю его лучше, чем кто-либо, потому что я знаю эту музыку с младенчества!» Моя мама была пианисткой, папа играл на скрипке. Я была уверена, что все меня будут любить. Но публичность Володи приложила меня, как говорится, мордой об стол. Меня долго и тупо били мордой об стол. Я входила в зал и чувствовала, что моя аура, оболочка вокруг меня становится решетом от взглядов-выстрелов. «Кто такая? Из какой деревни? С гор сошла! Выскочка!» И так далее. Я сейчас смотрю на свои фотографии тех лет. Может, я не умела одеваться и причесываться, но я была свежа и прекрасна, как роза, которую ты сейчас теребишь (я сижу и разбираю на лепестки огромную красную розу. – Е.С.), у меня была идеальная фигура, формы, глаза… И вместо того чтобы чувствовать это и наслаждаться, я постоянно боролась за свое место. Это сейчас, когда я прихожу в консерваторию, все бегут приложиться к ручке. Слава богу, я умею все это фильтровать.

Е.С. Сати, как ты относишься к современному раскрученному типажу модели?

С.С. Я видела немало красивых девочек с идеальными формами, на которых просто очень приятно смотреть. Эстетически. Издали. Пока они рот не раскроют. Когда вот такая летом томно выходит на пляж загорать, со всеми этими распущенными волосами, идеальными гребенками и педикюрами, это красиво. Но это ничего общего не имеет ни с эротикой, ни с сексуальностью, ни с чувственностью.

Е.С.Но эти девушки все равно являются ролевыми моделями для миллионов женщин. Они представляют определенный типаж, они востребованы очень богатыми мужчинами и получают то, чего ни одна просто хорошенькая медсестра или школьная учительница получить не может.

С.С. Я уверена, что у по-настоящему богатого мужчины красивая жена все равно будет женщиной, а не трофеем. Кстати, у большинства этих, как ты говоришь, востребованных девушек так ничего и нет. Замуж зовут нечасто, а борьба за все это богатство — это очень и очень тяжелый, изматывающий труд.

У меня была одна приятельница, которая была вечно недовольна собой и все время что-то переделывала. То просила с коленок чуть-чуть убрать, то сиську подкачать, то нос подрезать. Она была иностранка, не русская. Ее первое появление в свете всегда сопровождалось всеобщим «ах!», и все затихали. Рядом с ней ходил ее муж, испанец, который был гораздо старше ее, ценил, любил, носил на руках. Это был его второй поздний брак. Как-то раз мы с ним сидели у них дома, он провожал ее взглядом. Женщина ходила по дому в красивом спортивном костюме из тончайшего кашемира, в тапочках, которые подходили под костюм; причесанная хоть и по-домашнему, но идеально уложенная. Я говорю ему: «Красивая у тебя жена!» И тут он роняет фразу, которую я никогда не забуду: «Да, но… Какая же у нее грустная жопа!»

Е.С. Ты дружишь со многими молодыми людьми, в том числе геями. Как ты к ним относишься?

С.С. Один из моих друзей как-то сказал: «Дорогая, ты у нас королева :)асов». И подарил мне золотую корону на цепочке. А если серьезно, эти люди дают мне то понимание женщины, которое не способен дать ни один гетеросексуальный мужчина. Мои вкусы сначала формировали родители, потом муж, который заново открыл для меня музыку и живопись, но узенькую эстетику восприятия моды, стиля жизни мне показал именно гомосексуалист, с которым я познакомилась в 1988 году во время первой выставки Ива Сен-Лорана в Москве. Он был моим братом, моим зеркалом… Он давал мне ощущение комфорта самовыражения и очень правильно выстроил мои представления по отношению к разным сексуальным векторам. Например, объяснил, что два человека могут друг друга любить, даже если между ними нет секса. Это иная близость, и такие союзы могут быть просто невероятными. Геи, как и женщины, могут быть счастливы только тогда, когда они с собой в ладу. Я недавно читала дневники Чайковского — как же он страдал! Но сколько мировая культура получила от этого страдания! А Микеланджело? Сколько эти люди дали миру! Во многом это мужчины с мозгами и восприятием женщины — а это очень тонкая конструкция.

Е.С. Геи тянутся далеко не ко всем женщинам… Почему они выбирают, например, тебя?

С.С. Они ненавидят самок. Они не любят женщин, у которых инстинкты довлеют над биением сердца.

Е.С. Тебе не кажется, что потребность людей в сексе сегодня очень преувеличена прессой?

С.С. Она не преувеличена. Она трансформирована. Люди пытаются повторить в жизни то, что они видят в фильмах и журналах. Вообще, эти ванны, ароматические свечи и сексуальное белье — это штучки для импотентов. Однажды мы с Владимиром Теодоровичем были в глухой американской тьмутаракани. В один из дней он пошел на репетицию, а я сидела и маялась от скуки. Решив наконец прогуляться, я набрела на магазин Victoria’s Secret. В какой-то американской дыре! Что-то меня дернуло, и я набрала всяких сложных бельевых штучек с сердечками, бантиками и дырочками, приволокла в гостиницу и во всем этом вышла вечером к мужу. Он очень удивился и говорит: «Сачок, что с тобой?»

Мы оба весь вечер хохотали, потому что понимали, насколько все это не нужно для той цели, на которую это рас­cчитано. Ведь существуют ситуации, при которых втирай-не втирай масла, принимай-не принимай позы, зажигай-не зажигай свечи все равно ничего не выйдет.

Е.С.Ты хотела бы вернуться в 30 лет?

С.С. У моего хорошего друга была бабушка, которая говорила: «Снова дурой? Ни за что!» Я бы только хотела, чтобы не возникало чувство усталости на долгом забеге. Ужасно хочется невыносимой легкости бытия.

Дата: лето 2010 года

www.spletnik.ru