Мещанинова наталия: Наталия Мещанинова (Natalya Meshchaninova) — Фильмы и сериалы

Наталия Мещанинова — о праве на «не хочу» и спасении в стендапе

За всю свою карьеру режиссера Мещанинова ни разу не ощущала взгляд продюсера в спину: представители этого цеха не вмешиваются в ее работу. Почему так получилось, Наталия ответить не берется. Ученица Марины Разбежкиной Мещанинова начинала с документальных проектов, а в игровое кино пришла через сериал Валерии Гай Германики «Школа». В 2014 году режиссерский дебют Мещаниновой — драма «Комбинат «Надежда» по сценарию Любови Мульменко (это она написала историю «Разжимая кулаки» — фильма-призера Каннского кинофестиваля в 2021 году) — попал в конкурсную программу «Кинотавра».

В 2019-м Мещаниновой присудили Гран-при «Кинотавра» за фильм «Сердце мира» про притравочную станцию, представленный уже «от авторов «Аритмии». Сценарий к кинохиту 2017 года Наталия написала в соавторстве с режиссером Борисом Хлебниковым.

С ним она работала над сериалом «Шторм» и над новым проектом «Пингвины моей мамы». Хлебников числится в продюсерах «Пингвинов», а его сын Макар блестяще исполняет главную роль, школьника Гошу, зажатого в тиски подросткового эгоизма и рвущегося высмеять все вокруг.

«РБК Стиль» проникся историей Гоши, развернувшейся на фоне скандальных событий в российском стендап-сообществе, и решил узнать у режиссера, как она появилась и почему события, которые в ней исследуются, так поразительно коррелируют с реальностью.

 

 Как справляетесь со стрессом?

 Я не особенно стрессовый человек. Чтобы отключить голову, я могу начать рисовать акварельки, например.

Джим Джармуш коллажами увлекается, вы — акварельками.

 Ну да… Еще вариант — цветы высаживать. Делать что-то физическое, простое, незатейливое, не требующее усиленной интеллектуальной работы.
 

© Георгий Кардава

Что-то вроде погружения в себя?

 Не то чтобы. Всем известно, что интеллектуальную деятельность нужно чередовать с физической (говорю как Капитан Очевидность). Чтобы разгрузить мозг, который занят работой, нужно, условно, помыть полы в подъезде. Переключить деятельность.

 Полы в подъезде — это знакомое мне занятие. Мы с соседями существовали в режиме дежурства.

 То же самое. Не было кого-то специального, моющего полы, так что все несли дежурство. Три квартиры на этаже, по очереди.

 Под погружением в себя я имела в виду пространство, где остаешься с собой наедине.

 Я и с мужем наедине, и с дочкой, и в спальне — в позе человека, упавшего с девятого этажа. (Смеется.) Не замечаю за собой какого-то специального переподключения. Это происходит незаметно и не требует каких-то особенных усилий. У меня были периоды, когда я испытывала чувство стыда и вины, если я просто сижу и ничего не делаю, например, один день. Или смотрю сериал не по работе, а для развлечения. Бывали идиотские мысли, что я не могу позволить себе ни секунды провести «просто так».

Но, мне кажется, это аномалия была. Раньше мне было трудно не ответить на какой-то звонок или на сообщение.

У меня были периоды, когда я испытывала чувство вины, если просто сижу и ничего не делаю, например, один день.

 Да, я сразу начинала думать, что человек ждет, думает про меня плохо, надо срочно ответить ему. Это обязательство непременно удовлетворять запрос посторонних сил меня изматывало. Но я преодолела это. Сейчас я научилась отдыхать без чувства вины.

 И ничего не потеряли?

Нет, конечно. Только приобрела. Свободу и право быть недружелюбной, опоздать, отменить встречу. Право на «не хочу». Помню, года три назад, накатала в Facebook пост про то, что хочу иметь право на «не хочу», потому что меня все измучило. Кажется, произнеся это вслух, я начала формулировать это внутри и потихоньку учиться. Очевидно, стресс присутствует. Изнурительная работа на съемках — стресс, ответственность, подготовка — стресс, что-то происходит против твоей воли, все валится из рук — тоже стресс.

Но это ситуации, с которыми ты как минимум уже знаешь, как справляться.

Откуда эта гиперответственность и чувство вины взялись, как думаете?

 Даже не знаю… Я эмпат, и когда в какой-то момент ко мне пришла худо-бедно популярность, на меня набросилось большое количество людей с ответственностью. Люди очень любят тебя на это чувство посадить, как на кол. Наверное, я просто на это повелась. На манипулятивные штуки от других людей, что я все время кому-то что-то должна. У меня была, что называется, низкая культура отказа. Я не могла отказать, когда мне предлагали работу, потому что было время, когда я отчаянно искала работу, как собака кость. Мне казалось, совершенно расточительным отказываться. Так что я соглашалась, навешивала на себя кучу всего, не справлялась с этим, и все нарастало как снежный ком, который тебя подминает. Однажды я поняла, что не могу себе позволить беспечную встречу с человеком.

© Георгий Кардава

 Да. Праздную. Кто-то пишет «Давай позавтракаем вместе». И я думаю: «Что?» Я понимала, что из-под меня время уходит, которое я могла бы потратить на написание целой сцены! Сейчас я тоже не очень люблю праздные встречи, но это хотя бы соответствует моему «хочу» или «не хочу», а не чувству вины.

В одном из интервью вы говорили, что не очень любите возвращаться в родной город (Краснодар). Это ощущение мне знакомо. Но я росла в среде, где детей убеждают в ценности малой родины над личными амбициями. Как вы думаете, это вообще справедливо?

 Мне кажется, нет ничего хуже мысли, что твоя малая родина — это все. Как «родился на Смоленщине — будь строителем». Это ужасно, несвободно и сковывающе. В принципе, в наше время, когда мир открыт настолько, насколько этого хочешь (включая космос), навязывать кому-то эту мысль — преступление, по-моему.

 И все равно что-то держит нас там, где мы росли.

От этого не избавишься. Такая история присутствует в каждом человеке — ощущение детского дома. У всех она разная. Есть дети из семей военных, которые часто переезжали. Моя подруга так росла и теперь не может найти опору. Мне все время снится один и тот же сон, что я смотрю на окна своей квартиры, на свой балкон, и там горит свет — я знаю, что там мама. Это повторяющееся воспоминание про очень конкретную ситуацию. Моей подруге не к чему привязаться. Ощущение временности изматывает человека.

Мне все время снится один и тот же сон: я смотрю на окна своей квартиры, и там горит свет — я знаю, что там мама. 

Иными словами, память о том пространстве, в котором ты сформировался, дает ощущение базовой безопасности?

 Известная история, что детство — пора консерватизма и стабильности, в которой закладываются все фундаментальные истории про доверия и что мир тебя устраивает. Пространство, в котором ты вырос, оно оставляет почти телесную память, вплоть до запахов и звуков, дает какой-то фундамент. Мне бы не хотелось жить в том месте, где я выросла, возвращаться туда — тоже.

Но чувство дома все равно со мной. Я поменяла много съемных квартир, и меня в итоге это замучило. Захотелось ощутить свое физическое присутствие в пространстве, из которого меня нельзя вырезать — дыра останется. Где-то год назад купила квартиру и испытала облегчение. В каждом человеке это неизбывно. 

 И на этом строится вся ипотечная экономика.

Так что внушать ребенку, что нужно состариться в своем селе, поселке, квартире, состариться там и жениться на соседке, несправедливо.

© Георгий Кардава

 Племенные отношения.

Нет. В детстве ты не выбираешь племя. Просто по неизвестной причине ты находишься среди людей, которых ты не выбирал, — в той же школе все 11 лет. У меня сейчас снимается 15-летняя девочка из Белгорода, когда я разговариваю с ней, я понимаю ее тоску и отчаяние.

Ей кажется, что мир такой маленький, и все вокруг непорядочные, и что у нее нет возможности выбора, ей не в кого влюбиться, и что она так и будет до конца жизни смотреть на эти рожи в этом маленьком тесном мирке. Это не племя — племя ты выбираешь себе. Потом.

Как в «Пингвинах моей мамы» — есть племя стендап-субкультуры. Вы сделали стендап героем всего проекта. Интересно, вы сами не удивились, как эта тема четко вошла в повестку?

Я уже перестала удивляться, потому что по неизвестным мне причинам параллельно с событиями в моих фильмах происходят аналогичные события в жизни. До того момента, пока я не взялась делать кино на какую-то тему, ничего в мире не происходит. Пока мы делали «Сердце мира», разворачивались баталии по поводу зоозащитников, огромный срач во всей стране. «Аритмия» — медицинская реформа, которая начала бурно разворачиваться с миллионом скандалов. Когда два года назад мы начали писать «Пингвины моей мамы», про ребят из Stand Up Club #1 мало кто знал. В процессе работы начались нападки на Александра Долгополова, история с Идраком Мирдзалидзе и миллион историй, о которых мы не знаем.

Например, когда комик выходит из клуба, и его избивают на улице, потому что кто-то оскорбился шуткой.

Не перестаю удивляться этому миру.

Истории, когда зрители начинают лезть на сцену, оскорбляют комиков и пытаются забрать микрофон, чтобы «лучше пошутить» (в первом эпизоде обыгрывается эта ситуация. — «РБК Стиль») — реальные. Для сценария мы набирали реальный материал. Я, впрочем, всегда стараюсь так работать. Примерно месяц-полтора регулярно в стендап-клуб приходил наш помощник-документалист с камерой и снимал жизнь клуба. Мы хотели понять, какие у его завсегдатаев отношения, речь, чтобы не изобретать велосипед. Так вот он эту историю с микрофоном снял, я принесла ее в сценарий из нашего видеоматериала. Меня удивило, что охрана не вмешивалась в этот момент. Считается, что комик должен убедить оппонента, уделать интеллектом. Это часть шоу.

 Таких ситуаций много будет в сериале?

Две есть, достаточно яркие. Нет, не будет много, иначе создастся впечатление, что мы рассказываем про конфликт комика со зрителем. Но просто хотелось показать и эту сторону, потому что ты не застрахован от того, что какая-то группа пьяных людей может начать тебе портить все. И ты должен спасти себя сам. Или уйти со сцены.

Герой Гоша (Макар Хлебников) через это все проходит. Он подросток. Вы же понимали, что ему будет невероятно сложно преодолевать такой прессинг, почти нереально?

 Конечно, да. Зака (Абдрахманова, автор сценария к сериалу. — «РБК Стиль») однажды увидела выступление такого школьника в стендап-клубе, как он дрожал, краснел-бледнел, что-то лепетал и продолжал рассказывать свой стендап, понимая, что это полный провал, что никто не смеется ни секунды, что его просто пережидают как дождь. В меня так это попало! Все-таки есть какая-то жгучая необходимость выйти и высказаться.

© Георгий Кардава

 У Гоши она исходит из семейного положения.

 У всех так. Стендап — это все равно высказывание. В первую очередь цель не смешить людей, а через свою иронию осмысливать реальность. Это способ спасения для многих, особенно в подростковом возрасте. Основная мысль, наша с Закой, с Борей (Хлебниковым), — это то, как маленький человек, у которого шарашат гормоны, жизнь и все остальное, находит для себя способ заявить о себе. «Я есть. Это мой голос».

Многим ли это удается — заявить о себе в подростковом возрасте?

Нет, но у каждого есть своя трибуна, с которой можно вещать. В зависимости от того, насколько твой голос силен, выше или ниже аудитория. Это очень отличается от нашего детства — у нас трибуны не было. Нам всегда говорили «заткнись», «подними руку», «сядь прямо», «сделай уроки», «иди спать». Все. Приходилось искать субкультуру, компанию. Сейчас у каждого есть возможность заявить о себе, и, если человек талантлив, преград перед ним нет. Это очень круто. Стендап — одна из миллионов возможностей справиться со своей драмой.

 А жизнь подростка драматична!

Да, конечно, они все живут в трагическом восприятии реальности. Это нормально. Просто теперь ты можешь не сойти с ума, с крыши не прыгать. Стендап как раз дает возможность возвыситься над своей проблемой, из участника стать наблюдателем. А значит перестать обижаться на жизнь. Потому что ты обретаешь себя в другом качестве.

© Георгий Кардава

 Вам удалось перейти из участника в наблюдателя?

 Да, абсолютно. С помощью того, что я пишу об этом. Моя книга («Рассказы». — «РБК Стиль») сослужила мне службу лучше, чем, наверное, любые психотерапевты. Это личное повествование, как у Гоши — про вибратор его мамы. Он не планировал эту штуку видеть вообще. И что ему оставалось сделать, чтобы справиться с этим знанием? Только пошутить.

Режиссер Кира Коваленко — о Кавказе, Каннах и кино

Российская литературная премия «Национальный бестселлер»

Наталия Мещанинова. «Рассказы»

Рассказы Натальи Мещаниновой я впервые читала в Фейсбуке пару лет назад — они висели в открытом доступе, и сразу показались мне содержательными и сильными. Нечасто люди готовы открываться, и только готовность открыться отличает настоящую литературу. Перечитав рассказы сейчас, я смогла абстрагироваться от гнева, который вызывают окружающие героиню люди и сосредоточилась на позиции автора.

Этот сборник не имеет названия, но я бы предложила назвать по одноимённому рассказу Литературный эксгибиционизм, что соответствует сути книги. Автор с предельной откровенностью описывает свою небогатую семью и взросление в посёлке под Красноярском. «Небогатость» поразила моё воображение, хотя я тоже взрослела в девяностые (мы с автором примерные ровесницы) и жила в провинции. Семья летом живёт без электричества, сбор винограда и проживание в вагончике — вместо отпуска, мясо курицы считается роскошью, а подростковому голоду посвящены абзацы — отъём отчимом у падчерицы пары картофелин описан с обидой. Суп варится на всю неделю, а от прожорливых ртов холодильник запирается на ключ в комнате. Нравы в посёлке очень жестокие, в семье и школе происходят разнообразные ужасы, педофилия, изнасилования и воровство.

Младенец, грязный и голодный, избивается мухобойкой. Все эти диккенсоновские картины из жизни низов описаны, как мне показалось, сладострастно, с фокусом на тёмной стороне, что кажется мне главной проблемой книги. Художник способен, в отличие от людей без воображения, влиять на реальность, рассказывая свои истории. И когда вода таланта льётся на мельницу разрушения — мне это идеологически не близко. При этом автору я верю: проза увлекает, написана энергично и остроумно, пропитана настоящей яростью подростка и, безусловно, очень смела. Уважение вызывает сам факт, что автор, выйдя из грубой среды обладает достаточной чувствительностью и умом, чтобы всё это описать; я бы сказала, благородный образ мыслей автора противоречит картинам описанного быта, после которых хочется не только отнять родительские права у бестолковых людей, но и как-то в принципе запретить им размножаться. В автобиографической прозе упоминается биологический отец автора, некий интеллигентный Володенька из института животноводства. Возможно, гены, о которых героиня размышляет в одноимённом рассказе про сестру-цыганку, всё-таки взяли своё, и выходу из деградировавшей среды хорошего писателя мы обязаны неизвестной родовой системе Володеньки.

А может, склонность полубезумной матери к сочинению стихов дала поэтический всход в дочери. В тексте часто мелькают просторечия и мат — герои «жрут», «срут», по улицам идут «воспиталки с продлёнки» и гостиная в тесной хрущёвке по народной традиции называется «залом». Однако в целом умение встать над ситуацией и точно описать закономерности, по которым она развивается выдаёт в авторе хорошего драматурга.

Стиль и содержание прозы Натальи Мещаниновой напоминают Василия Сигарева, который следует тем же путём — сценариста и режиссёра. Ужасы и людоедские нравы глубинки уже представлены молодыми писателями- кинематографистами как отдельный жанр, который можно было бы назвать старой-доброй «чернухой», если бы не одно «но»: в виде прозы всё это напоминает абсурд. Мальчики, прыгающие на девочек с деревьев, отчим педофил-с усохшими руками, девочка, мастурбирующая прилюдно на уроке: в виде чёрного юмора всё это кажется даже весёлым и оригинальным, в духе Новой Драмы. Только становясь сценариями и будучи снятыми в сермяжном «слепом» стиле русского авторского кино, где эстетике и визионерству в буквальном смысле объявлена война, такая проза становится разрушительной. Оставляя пугающие образы на бумаге и абстрагируясь от кинематографического реалистичного стиля автора («Аритмия», «Комбинат Надежда») можно представить нечто совершенно далёкое от серого быта, вроде «Деликатесов» Жёне и Каро, что прекрасно увязалось бы со страшным содержанием. И это большой плюс прозы как прозы.

 Что касается эмоций, которые с нами честно разделяет героиня, боль выглядит совершенно реальной и замешана на глубокой любви ребёнка к безответственной матери. Монологи родительницы совершенно великолепны в финальном рассказе «Ма», где в поэтической манере раскрывается конфликт между безусловной любовью к родителю и оценкой его поступков уже взрослым человеком. Мать героини действительно страшно виновата перед ней – девочка много лет подвергалась сексуальному насилию со стороны отчима, описан весь противоречивый клубок эмоций ребёнка, попавшего в эту ситуацию. Стыд, страх расстроить родительницу, понимание зависимости матери от любви этого мерзкого отчима. И попытки анализа во взрослом возрасте – а знала ли мать, а могла ли не знать? Такую сильнейшую травму самостоятельно и разумно решить невозможно, потому что фигура близкого человека из защитника становится агрессором, и двойственность этой фигуры расшатывает почву под ногами.

Искусство терапевтично, иногда написав о чём-то, ты избавляешься от этого. Героиня Мещаниновой бесстрашна и дика, в отличие от героя «Маленькой жизни» Янагихары, с которым при желании можно найти параллель. Поселковые приключения акцентируют пубертатный повышенный интерес девочки к сексу, например — героиня боится мальчиков-убийц на дискотеке, однако «извивается» на этой дискотеке, с остальными девушками, стремящимися на соитие в лесопосадке.

С одной стороны, мрачная реальность — приходится убегать переулками, сделав вид, что вышла покурить, с другой стороны, какой инстинкт ведёт девушку в такое место? Мой отец достаточно жёстко объяснял мне эти вещи в подростковом возрасте, у героини же отца не было, и это тоже первопричина многих скорбей. Мать говорит девочке — зачем нам отец? Нам и так хорошо. Затем, чтобы не провоцировать жизнь, даже если ты экстремал и сидишь на сильных эмоциях, даже если твоя энергия толкает тебя на край. Иногда реакция на беззащитность у девушек выглядит так. Для меня как читателя расставленные автором акценты снимают вопросы к несправедливой судьбе, жестоко бившей героиню. Я верю в подсознательные программы, которые формируют нашу реальность, многие из этих программ приходят к нам из рода, от бабушек и матерей, но став взрослыми, мы сами выбираем как нам смотреть на мир, чтобы чувствовать себя счастливыми и видеть красоту жизни. Я верю, трансформация возможна. Было бы интересно увидеть сильную героиню этой книги повзрослевшей, сменившей инфантильную точку сборки на точку сборки хозяйки положения, посмотревшей на мир с любовью, которой у неё в достатке, как у всех одарённых людей, способных создавать другие реальности и убивать врага «росчерком пера».

режиссер Наталья Мещанинова о новом сериале про стендапера «Пингвины моей мамы», душевных травмах и как ее все детство насиловал отчим

Привет. Меня зовут Анна Монгайт, это программа «Женщины сверху». У нас сегодня интервью с Наталией Мещаниновой, режиссером и сценаристом, и вообще, мне кажется, самой откровенной женщиной в русском кино, у меня такое ощущение.

Наташа, ну вот вышел новый сериал, это такой информационный повод для нашего разговора формально, он называется «Пингвины моей матери». Я смотрела только одну серию, и она меня невероятно впечатлила. Сериал про подростка, у него есть хобби, он стендапер, а еще у него есть семья, которая из лучших побуждений принимает все новых и новых приемных детей.

Он ужасно необычный, потому что вы наступаете сразу на большое количество мозолей, на которые наступать не принято. Из лучших побуждений, добрые люди, у них уже трое приемных детей, и вот они собираются принять четвертого, совершенно не думая о своем ребенке, о его чувствах, о том, каково ему в этом мире, в котором его вынуждают оказаться.

С внешней точки зрения так не принято, этих людей как бы нужно поддерживать, а мы формируем к ним, ну, негативное отношение, потому что действительно они не слышат своего ребенка.

Я считаю, что это норма. И невозможно нравиться всем, невозможно снять кино, которое бы, как парфюмер, убило бы всех своим запахом духов.

Там есть момент в самом начале, где молодой стендапер шутит о вере, о боге и так далее. Громко у меня компьютер работал, было слышно, и вдруг ко мне вбегает муж из соседней комнаты и спрашивает: «Что это?», говорит, не понимая, как вообще такое возможно, и говорит: «Что ты смотришь такое?».

Я понимаю, что это риск. И Женя Сидоров, который написал этот стендап, понимает, что это риск. У него был стендап про религию, просто мы этот попросили его написать, чтобы текст был оригинальным в нашем сериале. И то же с ним происходило, то есть это…

А что с ним происходило?

У него был стендап про Иисуса Христа. И такие же вот ситуации, которые вы видите в фильме, она практически взята из существующей жизни, потому что это происходит регулярно, кто-нибудь вскакивает и начинает что-нибудь там… Ну, у нас все так любят оскорбиться.

Я не хочу и не буду, это моя внутренняя цензура, делать кино про… У вас нельзя ругаться?

Нет, у нас можно, мы выложим это все в YouTube.

Про мудаков. Поэтому я всегда пытаюсь как будто бы не просто, не оправдать героя, но сделать его…

Про мудаков или для мудаков?

Про мудаков. А для мудаков, я не знаю, мне кажется, что я не могу им запретить смотреть что-либо.

Была же история про «Комбинат «Надежда», там была история про цензуру государственного в принципе формата, когда фильм не получил нормального проката, потому что …

Никакого не получил.

Никакого не получил, потому что в нем был мат.

Да, продюсеры были готовы к этому. Проблема в том, что мы прямо в самый закон попали, то есть вышел фильм в России, и через месяц был принят закон. Конечно, ходили слухи и все такое, но мы как-то втайне надеялись, что это не случится.

У нас были попытки «запикать», но очень любопытный был эффект, то есть когда человек стоит перед тобой и говорит вот такой свободной речью, с матами-перематами, ты как-то сначала, наверное, тебе режет ухо, а потом ты понимаешь, что вот он так говорит.

А когда его начинают «запикивать», во-первых, мои герои, они это не промежуточное слово, это глаголы, вот это все, ты вообще не понимаешь, что он несет, что происходит, что он имеет в виду, суть теряется. И еще они выглядят, как бы вам сказать, еще большими, как будто бы они должны быть запрещены, они выглядят не людьми.

Я хотела бы вернуться к этой истории про семью, потому что меня ужасно поразил этот сюжет, где Александра Урсуляк играет маму, и Леша Агранович, они играют классных вот этих родителей, у которых трое приемных детей, и они собираются взять четвертого мальчика.

Это же вообще совсем-совсем табуированная штука — критиковать, получается, добрых, хороших, жертвенных и эмпатичных людей, это вот то, что называется про «белое пальто», вот это вот все.

Я бы не сказала, что это можно назвать критикой, скорее это…

Конечно же это критика.

Но нет, я же не предлагаю согласиться со мной в том, что там они какие-то плохие, не такие. Я просто предлагаю рассмотреть вместе со мной любопытный феномен того, как человек, просто так как вы не смотрели и посмотрите, может быть, дальше, они берут мальчика, который оказывается очень проблемный и максимально неудобный.

И они начинают не справляться, а им кажется, что они уже научились справляться, вот у них, пожалуйста, очень приличные дети, просто загляденье. И им кажется, точнее, маме кажется, что она справится чуткостью, любовью, всеми своими привычными способами. И тут появляется человек, которого она вроде бы пытается полюбить, пытается его принять, но не может ничего поделать с тем, что он такой. И она начинает рушиться и не справляться.

Это попытка моя собственная и мое предложение зрителям посмотреть на то, как ты, может быть, из благих побуждений себя как-то супер переоцениваешь, и вообще ты занят собой, а не… Мама заполняет свои собственные дырки этими детьми, чтобы чувствовать себя хорошим человеком.

Женщина, которая нас консультировала, она посмотрела несколько серий и сказала: «Господи, как же я вам благодарна, что вы вообще рассказали эту историю, потому что меня задолбали люди, которые приходят такие, вот это…. Никто, сука, не готов! И меня задолбали возвраты этих детей обратно, потому что все такие — ой, а оказывается, я не могу, спустя год, два, три. И возвращают».

Просто это очень важно, потому что нельзя просто так считать человека отличным, хорошим только потому, что он решил усыновить ребенка. Неизвестно, какие у него мотивы внутри.

Вы очень классно понимаете и разбираетесь во всем, что связано с подростками и взрослением. Я вообще не понимаю, как можно чем дальше, тем лучше сохранить в себе это чувство. Это как с детской литературой, люди, которые пишут классные детские книжки, будучи взрослыми, для меня это тоже абсолютная магия, потому что ты как бы забываешь и становишься фальшивым чаще всего.

А у вас есть какой-то вот этот отдельный талант, который вы в себе, видимо, как-то успели, в себе провоцируете, не знаю, докачиваете, и у вас это действительно получается. Почему вас до сих пор вообще это волнует? Вы уже давно не подросток, ваш ребенок еще маленький, то есть вы как бы… Почему вы продолжаете интересоваться этими людьми?

Мне кажется, что это самый яркий важный возраст в жизни человека, и от того, как он это пройдет, очень многое зависит. Наверно, я слишком, будучи подростком, слишком много переживала драм, и поэтому, вероятно, мои мысли и чувства к этому возвращаются возрасту.

Я обожаю общаться с подростками, я прусь от них просто невероятно, и мне очень-очень интересно, у меня просто не угасает любопытство на эту тему, правда. И я действительно опять снимаю сериал про подростка, у меня там девочка пятнадцати лет…

У вас сейчас еще один сериал про подростка?

Я вот ровно сейчас нахожусь в съемках и почти закончила. И главной героине тоже пятнадцать, и она тоже проживает очень страшные какие-то вещи. Наверное, еще вообще, конечно, это драматургически как бы манкая как бы…

То есть в них самих заложена драма, это такое время…

Конечно. Они же в жанре древнегреческой трагедии существуют как бы ежесекундно, и поэтому это как бы хороший драматургический материал, потому что с ними каждый день что-то происходит. И ты прямо…

Ты только следуй за ними.

Да, записывай.

А как найти классного актера вообще, который вот это все будет играть?

Его зовут Макар Хлебников. Меня можно было бы упрекнуть, возможно, в том, что я взяла сниматься сына своего лучшего друга и союзника…

А это, действительно, это сын Хлебникова, режиссера Хлебникова?

Да, это сын Бори.

Все говорят, что это закрытое комьюнити, все друг с другом все делают.

Фильм «Паразиты».

Даже детей рожают, потом всех снимают.

Конечно, естественно, всё в семью. На самом деле удивительно, что я посмотрела всех мальчиков Москвы, мы смотрели не пятнадцатилетних, а постарше, потому что там есть эротическая сцена, и нельзя…

А сколько Макару?

Ему на тот момент было восемнадцать лет. И там есть сцена, где ему там взрослая девушка тридцатилетняя делает минет, практически насилуя его в этом, используя его восторженность по поводу нее, она там… В общем, мы искали восемнадцатилетних.

Мы посмотрели всех, были очень толковые, талантливые и так далее. И тут мне Боря говорит: «Слушай, я не навязываю ни в коем случае, просто Макар проходил пробы у Тодоровского, и вот у меня там сохранилась запись, может быть, ты взглянешь, а вдруг…».

Он профессиональный актер?

Он вообще просто школьник на тот момент был, готовившийся к ЕГЭ и удачно провалив его. Я смотрю пробы, понимаю, что он там играет отвратительно, типа как бы не это, но у меня почему-то появляется четкое ощущение, что это он, и я должна его позвать.

И дальше он приходит на пробы, он заходит в дверь, и ты просто понимаешь, что в принципе можно ему сказать: «Ладно, пока. Утвержден». Но очень страшно, потому что у него нет опыта, нет даже особо понимания вообще чего, но при этом он абсолютно попадает в героя и транслирует через него себя.

Вы получаете и актера и еще друзей, которые все время наблюдают, как вы снимаете их мальчика и находятся внутри этой истории, как бы с прицепом, да?

Да-да. Но надо сказать, что прямо Хлебников так нервничал, он все время краснел, бледнел, дико переживал: «Ну что? Как он? Что он там вас подставил, наверное, наверняка уже сто тысяч раз?».

Мои родители такие, да.

Я говорю: «Отвали от сына».

Вместе с подростками у вас, значит, есть вот эта вот тема про школу. Как минимум, у вас была школа, у вас есть школа у Макара, и вообще это как бы некоторая тоталитарная такая институция, она у вас очень внятно отрефлексирована.

Это тоже какой-то собственный опыт, собственные переживания, которые такая легкая месть, что ли?

Ага, конечно, разумеется. Я на самом деле ненавижу школу, и самое ужасное, что я понимаю, что я начинаю свои чувства про школу навязывать своему ребенку. И я думаю: «Так-так, стоп-стоп»…

Который только начал.

Да. Она только начала, и я все время: «Да ну ее, эту школу!». Я думаю: «Так, спокойно». То есть у меня, конечно, есть разборки со школой, безусловно, но мне кажется, что сериал «Школа» с Лерой Германикой в этом смысле всех отхлестал по щекам. Если бы мы говорили про месть, то наверное, там бы была сатисфакция в полной степени.

Сейчас я просто понимаю, что это какое-то некоторое место, где все страдают: и Макар, и сейчас моя героиня, которая в принципе сказала: «Я больше туда не пойду» в девятом классе. Актриса тоже, она говорит: «Я не понимаю, как я сейчас после съемок приеду в свой Белгород, приду в эту школу, мне кажется, что я там просто умру».

Моя коллега Полина Милушкова, с которой мы работаем на Дожде, прочла вашу книжку «Рассказы» и сказала: «Это вот то, что тебя взорвет просто». Я ее прочитала недавно, и она меня действительно абсолютно взорвала вот этой вот, как вы говорите, гиперреалистичностью, вот этой вот запредельной искренностью.

Я была настолько эгоцентрична, что меня не волновал никто, ни моя семья, ни моя мама, ни люди, которые будут это читать или не читать, я абсолютно была направлена на то, чтобы это вывалить из себя и перестать быть единственным хранителем, сука, тайны какой-то, которая меня разрушила и разрушала бесконечно. Ее нужно было, как это сказать, лишить ценности, лишить ее вот этого «никому никогда ничего я», вот этого.

Просто как бы, знаете, как стендап-комики, которые рассказывают со сцены что-то очень страшное про себя, важно в эту секунду стать не обиженным, а наблюдателем, и это анализ какой-то. И когда ты выкладываешь вот так, в открытую, ты понимаешь, что тебя это начинает оставлять, ты от этого избавляешься. То есть, если ты написал и сложил себе в стол — ты ничего не сделал, а если ты сделал вот так — ты прямо действительно избавился.

История в крайне откровенном рассказе о взрослении, о своей сексуальности, о переживаниях, об отношениях с родителями, с близкими, вообще всё о себе, и в том числе история, как фактически всё детство, я подсчитала, примерно с девяти до семнадцати лет, Наташу насиловал отчим.

Я вот прочитала, и меня прямо реально колбасило потом, мне прямо было тяжело, прямо вот физическое ощущение было такое. Но с другой стороны, я поняла, если ты это сам рассказываешь, тебя уже не за что задеть, то есть ты как бы уже сам выложил, и тебя уже обидеть невозможно таким образом. Так работает?

Наверное, да. Я знаю, что она производит сногсшибательный эффект на всех.

Сногсшибательный.

Да. Но как бы кто-то, у кого-то до физического, вот как вы говорите, мне было плохо…

До дурноты, да.

А кто-то, короче, это так странно, когда вышла моя книжка, и начали читать ее мой близкий круг, выяснилось, что с каждой девочкой происходила какая-то странная история семейного насилия. Ну вот почти с каждой или там через одну: дядя, брат, дедушка, друг дяди, вот это вот всё в их близком окружении.

То есть такая массовая инцестуальная педофилия, да?

И хоть какой-то эпизод, малейший даже, но был. А потом еще выяснилось, то есть мне начало писать огромное количество людей, которые говорили спасибо, потому что я всю жизнь, там, не знаю, мне 55, я всю жизнь ношу в себе эту тайну, я теперь поняла, что так можно, и я поехала к своему отцу, который меня насиловал, отец там, и я впервые, я ему там, он почти в маразме, впервые за всю жизнь сказала, а он просто предпочел забыть, как бы типа, не было. Я впервые произнесла это вслух, и меня так попустило, просто ему вот так, ему и маме.

И это правда сработало на многих людей как щелчок для того, чтобы они поняли — секунду, это не табу, я не плохая, я не виновата. Короче, начала раскачиваться какая-то мысль внутри человека, чтобы как-то с этим, короче, справляться.

Героиней на самом деле всей вашей книги, наряду с вами, является, конечно, ваша мама, это как бы книжка о маме. Ну, получается так, это история про маму.

Ну, да.

И такая история невероятной совершенно виктимности и неосознанности, эгоизма в общем и так далее, при вашей любви. Мама читала книжку?

Она боится.

Но она знает, о чем она?

Да, конечно.

А как ваши отношения изменились после того, как вы ее написали?

Никак.

То есть она настолько научилась за жизнь закрываться и защищаться от правды, что она…

Она очень жизнестойкий человек, ее психика такая ловкая в этом смысле. Все, что может принести ей какую-то боль, она блокирует, вплоть до такого, короче, что когда я решила ей впервые признаться, рассказать все, произнести вслух, и я помню этот страшный день, когда мне было очень страшно произнести это вслух. Дальше я это сказала, дальше она плакала, билась в истерике…

Вы уже были взрослым человеком, это было уже после смерти отчима?

Да. Мне было уже типа что-то 27, и я это прямо помню по секунде, как это происходило. И прошло несколько лет, я снова подняла этот разговор, и выяснилось, что ее память вычеркнула это событие, она не помнила, что я ей это сказала. Это странно, и кажется каким-то фокусом или трюком, или не знаю чем, но так работает психика.

Такое защитное свойство психики.

Да. И у нее есть как бы подложные воспоминания, то есть она замещает другими воспоминаниями этот день. Я прямо, мне сразу в психиатрию захотелось пойти, мне прямо было так любопытно, интересно, я не поняла, как это вообще могло случиться.

Поэтому она не читает, потому что она боится, что это может ее ранить и боится не суметь с этим справиться.

И будет такая штука, как документ, который как бы вот все время тебе будет в глаза бить своим присутствием.

Ну а я не насильник и не садист, не требую этого. То есть она знает о существовании этой книги, физически в ее доме книги нет, она никогда не пыталась ее найти, искать, купить или попросить у меня, а я никогда не пыталась ей вручить эту книгу в общем.

В ней, в этой истории, просто есть поразивший меня сюжет, все прямо по каким-то психологическим канонам, удивительно, как история может развиваться.

Когда в конце вы встречаетесь с ней и своей тетей, и они пытаются обвинить вас в том, что вы спровоцировали, будучи ребенком, вашего отчима, на вот эти сексуальные контакты. Это прямо совсем как…

Как вам удалось переработать в себе обиду, которая, возможно, даже ненависть в какой-то ситуации?

Мне не удалось пока, я в процессе. То есть эта штука, это знание, которое будет со мной, наверное, до конца жизни. Я научилась как бы соседствовать и нормально дышать ровно, но я не переработала. Это, возможно, невозможно.

Как вы проецируете свое вот это вот очень тяжелое на самом деле детское подростковое состояние на географию? Проецируете ли вы на родной город, например, вообще на вот эту часть, не знаю, страны, мира? Потому что это же очень характерная эстетика и люди очень такие отдельные. Вы из Краснодара, это Краснодар? Краснодар очень отдельное место.

Да. Ненавижу его. Ну, конечно, проецирую. Абсолютно все связано, и даже запах, прямо понимаю, вдруг иногда я чувствую запах и думаю, блин…

То есть он сразу ассоциативен? Потому что, с другой стороны, это же юг, это витальность, это цвет, это вкус, это вот этот избыточный как раз эротизм, это жовиальность. Москва значительно более сдержанная и закрепощенная, и вообще холодная по сравнению с этой частью страны.

Получается, вы не любите то, что полагается любить — вот эту вот сочность, которая есть в этом месте.

Сочность, граничащая с распущенностью, с бесконечным нарушением границ, с фамильярностью и часто глупостью. Очень меня это все бесит, да. Я не люблю ездить в Краснодар.

Я с трудом еду на «Кинотавр», потому что это Сочи. Я стараюсь не выходить за пределы отеля, потому что я не люблю быть на юге нашей страны. Я ненавижу Анапу, вообще просто не могу ее выносить, потому что мы туда ездили с отчимом, с мамой, я очень хорошо помню, как мы там жили, работали на виноградниках, то есть вообще я ненавижу слово «виноград». То есть у меня, конечно…

Получается, вы и детство свое не очень-то любите.

Конечно, разумеется.

А как вообще вот жить? Это тоже мое как бы послевкусие после книжки. Как вообще жить с этим отношением, когда вот у тебя вот это вот, когда ты не любишь детство, как быть счастливым взрослым в этой ситуации?

Как еще любить детей и их детство, тоже вопрос. Не знаю, это какой-то определенный путь пришлось мне пройти, чтобы вообще в принципе принять, что ну, ОК, типа, допустим, так было, ты не изменишь прошлое, ты ничего не сможешь с этим сделать, ты просто сможешь сейчас, сегодня делать свою жизнь, брать судьбу за яйца и все такое.

Я очень долго не хотела детей никаких вообще, потому что я не понимала смысла, если так можно, типа, зачем семья, как бы она же разрушает… То есть у меня было очень много печальных мыслей по этому поводу.

Ну и в какой-то момент я сказала себе: так, стоп. Ну, давай будем сидеть до конца дней своих и дальше что? Не любить, не влюбляться, типа, не размножаться и что? Я сейчас замужем, в счастливом браке, у меня ребенок, и как-то я, конечно…

Вот этом меня, конечно, невероятно восхищает, чтобы имея такой опыт, который может человека остановить вообще абсолютно в развитии, и вообще остановить, и заставить всю жизнь переживать травму, вы очень круто состоялись. Это уже можно сказать, независимо от того, что вы будете делать дальше, потому что у вас есть несколько суперфильмов и суперпроектов.

Спасибо.

И вам удалось и по-женски реализоваться. Вы не боитесь, что вы свой травматический опыт передадите ребенку? У вас еще и девочка. Получается, что ваш детско-женский опыт, он как раз такой болезненный.

Я очень-очень много работаю внутри себя для того, чтобы этого не делать.

Чего этого?

Не передавать свой травматический опыт, свои страхи, потому что мы же награждаем все время детей своими вот этими своими тревожными состояниями, страхами. И я такая иногда, меня начинают посещать всякие мысли, вот это все, пугливость эта, что если со мной такое случилось, значит, это все непременно происходит, обязательно произойдет с моим ребенком.

Эта пугливость, вот эта тревожность, она, конечно, способна уничтожить просто все на свете. Не надо манипулировать этим и говорить — я такая перекрытая наглухо, потому что у меня травма. Видали? И все такие — ну, понятно, конечно, да. Нет, так нельзя! Никто не дает тебе права быть сволочью только потому что там тебя кто-то… Я в свое время как-то про как-то это про себя внутри передумала…

Себя [нрзб. ] , да?

Да.

А еще вас всегда спрашивают про мужа, про вашу вот эту какую-то вот совместность, потому что это тоже очень нетривиальная история, в эту сторону просто, когда жена режиссер, а муж актер, хотя вы еще и сосценаристы, это немножко другая история.

Но меня знаете что интересует, мне всегда казалось, что работать вместе — это какая-то прямая дорога в никуда, в тупик и перенасыщение друг другом. У вас нет этой проблемы? Вам не душно все время вместе, то есть вы и снимаете, и пишите, и живете?

Когда мы работаем на площадке, мы не муж и жена, мы делаем сейчас конкретную работу. И мы даже не соавторы сценария, потому что мы можем сраться, спорить, доказывать друг другу что-то, соглашаться, обижаться там и все такое, то есть в написании сценария, в придумывании сюжета, это сложная очень штука, например, когда мы писали «Сердце мира».

А дальше Степа отстраняется как сценарист и начинает работать как актер, у него совершенно другие запускаются механизмы, совершенно другой разбор происходит внутренний, совершенно по-другому он вообще начинает существовать, отделяясь от меня, как подросток от родителей, сепарация такая в смысле в творческом. И дальше, когда мы встречаемся на площадке, это совершенно другая ролевая история.

А вы потом не приходите домой и не продолжаете обсуждать кино, пока не выключите свет в постели?

Ну да, конечно, обсуждаем чего-то. Нет, я на самом деле… Да, конечно, мы на самом деле все время обсуждаем все, бесконечно. Но иногда я так устаю, что я говорю: блин, я уже не могу, у меня такое ощущение, что меня сейчас вырвет как бы просто от слова любого…

Из фильма.

Да, любого, что произнесешь что-нибудь касательно работы.

Ваши герои реально говорят так, как люди говорят, как бы люди говорят из их страт, социумов и так далее. Как это вообще получается, вы, как писатель, ходите в народ? Как это работает, почему у вас получается, а у остальных не получается? Это вообще же раньше было отличительной стороной русского кино, здесь никто не разговаривал так, как люди разговаривают.

Когда мы писали «Аритмию», я понимала, что врачи разговаривают не просто, это не как мы с вами, у них какое-то другое, что ли, ритмическое строение фраз. И мне, чтобы поймать это, уловить мелодику, как музыку запомнить, я прямо болтала, болтала с разными вообще врачами.

А они иначе разговаривают, да?

Да. Никогда вы не скажете, например, что-нибудь типа «алкоголизированный».

А они скажут?

Да.

Получается, у них терминология как бы неожиданно влезает в живую речь, так интегрируется.

Да. Они забирают по «скорой» там человека с улицы, смотрят и говорят: «Зраки широкие. Сатурация 99, ему вкусно и хорошо». То есть какие-то такие странные штуки, «ему вкусно и хорошо», «алкоголизировался», ну что-то такое, ты не придумаешь это никогда сам, самостоятельно. Но я просто нахваталась этих всех впечатлений и словечек, и как бы их начала там интегрировать в речь.

Интересно, а вам важно, чтобы, например, условно, после сериала о подростках, важно ли вам, чтобы подростки оценили и приняли?

Да.

После фильма про врачей, как с «Аритмией» происходит, врачей «скорой помощи», врачи, хотя бы не обязательно врачи «скорой помощи», но врачи в широком смысле этого слова признали его правдоподобным?

Важно, конечно, да. Потому что мне, наверное, будет внутри себя стыдно, если бы мне позвонил бы кто-нибудь из врачей и сказал: ты что вообще, блин, наплела тут. Было наоборот, и я прямо собой гордилась, когда один из консультантов нашего фильма пошел на премьеру со своей женой, и мало того, что как бы они прямо были впечатлены действительно правдоподобием и все такое, так еще, значит, они сидят и смотрят сцену, где герой Саши Яценко, пытаясь примириться с женой, просто ложится на кровать голый, предлагая ей через секс помириться, и она приходит и говорит: «Бесишь! Оденься».

И он говорит: «Я чувствую какой-то резкий толчок в живот, и она говорит: «Ты зачем, сука, про нас рассказал?», то есть она подумала, что так как он консультировал, то он рассказал, в том числе, и какой-то эпизод, который вот у них ровно так происходил. И он мне звонит, говорит: «Представляешь, я огреб просто ни за что».

Когда выслушиваешь вашу историю, она как ролевая ужасно приятная, то есть в принципе можно не бояться бросать: не бояться бросать город, в котором ты вырос, людей, с которыми там у тебя не сложилось, профессию, которую ты не любишь.

Есть ли что-то, что еще необходимо бросить? Или вы уже все, что лишнее, вы бросили, и вы сейчас на плато благополучия?

ОК, я в состоянии ОК. Единственное, точно, с чем мне необходимо разобраться, это, наверное, алкоголь, но все, что мне нужно было бросить, да, уже произошло, и теперь я только набираю.

Как вы относитесь к собственной социальной успешности своей? Вы научились получать удовольствие от нее?

Я учусь. Но это очень сложно, и мне очень сложно. Вообще мои взаимоотношения с моим успехом, они, как выяснилось, непростые, потому что, блин, я к нему не готова оказалась. И я ловлю себя на странной мысли всякий раз, когда я получаю приз, я начинаю извиняться и говорить: «Ребята, я больше не буду, правда, честное слово. Это не я, а это они, вы извините. Я бы вам отдала, хотите, я вам отдам?».

Я понимаю, что у меня как бы в башке все время гуляет — вы так расстроены, я могу вам отдать, это мысли в моей голове, да мне не надо, да вы простите меня. Почему я типа не могу сама получить удовольствие от того, что мое кино признают, например, дают Гран-при?

Я только начинаю прямо разборки с этим, потому что я действительно, когда я стала заниматься кино, я этим занималась ради процесса, потому что это увлекательная очень история, и понятно, что я просто горю страстью, это история страсти. А когда это начало приносить вот это, я такая, меня это начало прямо пугать, «Да ладно, да?» «В смысле, вы говорите, мое кино вам понравилось, да? Ни фига себе!». У меня вот такое все время было.

И до сих пор я, вот вы говорите, я не ощущаю себя никакой звездой. Я действительно, наверное, живу в каком-то своем замкнутом мире, где не отслеживаю, честно говоря, я не отслеживаю публикации о себе, если только меня кто-то отметил в Facebook, я такая — о! Ну как бы я не ищу никаких доказательств, мне не интересно это.

И когда начинают там, не знаю, Макар дает интервью, у него спрашивают: «А вот вы первый раз снимаетесь и снялись у самой Мещаниновой», меня прямо передернуло, я думаю: «С каких пор я стала «самОй»? В смысле «самой», что это значит?». Я действительно, возможно, мне кто-нибудь не верит, но я искренне говорю, я всегда под большим впечатлением от таких, типа, просто я не думаю про это, я не думаю про себя так.

Я думаю: «Класс, мне дали снимать, мне дали денег, мне сказали — пиши, что хочешь, типа мы в тебя верим», я думаю: «Ни фига, класс!». Но потом мне говорят: «Ты понимаешь, что это исключительные вещи? Тебе просто дают карт-бланш, потому что ты звезда». А я такая: «А, а я думала, просто ребята классные».

У меня нет сценариев, которые лежат в столе. Когда мне кто-нибудь начинает — ну у тебя что-нибудь же там есть, наверняка что-то? Я говорю: «Нет». У меня нет ни одного текста, который не был бы, то есть, если я что-то беру, я, наверное, умру, но доведу до конца.

Это может быть уже потом плохо, хорошо, как-то оценено сторонними людьми, но я никогда посреди пути не сруливала, типа, написала и перехотела снимать. Все это реально как бы запущенная уже история, которая как бы ты не можешь уже остановиться просто.

Спасибо большое.

Спасибо вам.

Наталия Мещанинова работает над сериалом «Алиса» с Анной Михалковой

Наталия Мещанинова — автор сериала «Шторм» (премии New York Festivals TV and Film Awards в категории Streaming Drama, «Ника», «Золотой орел», АПКиТ) и фильма «Аритмия» (премии «Ника», «Золотой орел», Кинотавра и фестиваля в Карловых Варах), а также — других проектов, начала работать над новым многосерийным фильмом «Алиса». В нем она — и автор сценария, и режиссер. Сериал, главные роли в котором исполнят Анна Михалкова, Лиза Ищенко, Михаил Трухин, Степан Девонин и Таисия Вилкова, выйдет в линейке оригинальных проектов онлайн-платформы Start.

Главной героине — Алисе (Лиза Ищенко) пятнадцать лет. Учителя устали вызывать в школу ее маму (Анна Михалкова), а та не может понять, что происходит с ребенком. Алиса же узнала то, что от нее скрывали несколько лет: она скоро ослепнет. Чтобы успеть пожить по-настоящему, глупо тратить время на школу, решает Алиса. Лучше резко повзрослеть, заработать «легкие» деньги и уехать в красивый большой город. Но довольно скоро подростковые иллюзии Алисы разобьются о реальность, а мамина стратегия — делать вид, что все хорошо — неминуемо приведет к катастрофе.

«Каждый человек хочет распоряжаться своей судьбой самостоятельно. У каждого есть право на жизнь и право на смерть. Главной героине необходимо что-то сделать, чтобы не быть обреченной, потому что ничего нет хуже обреченности для того, чтобы личность завяла, погибла. Еще это история про правду: только она исцеляет, — и про то, как много вреда можно нанести враньем», — рассказывает Наталия Мещанинова.

Роль мамы Алисы Мещанинова предложила Анне Михалковой еще на стадии написания сценария. «Во время обсуждения потенциального кастинга мы подумали, что, наверное, никто сейчас в России лучше не сыграет такую маму, как может сыграть Аня, — вспоминает автор сценария и режиссер. — Когда были написаны первые четыре серии, я позвонила ей, предложив их почитать: если роль понравится, если она почувствует героиню, то я приглашаю ее без проб. Мне совершенно не нужно пробовать Михалкову, потому что я знаю очень хорошо, как она может сыграть. Аня прочитала четыре серии и сказала, что готова пойти с нами в это путешествие, даже не зная, чем история закончится — финальные серии тогда еще не были написаны».

Фото: видеосервис START

Наталия Мещанинова — Рассказы читать онлайн бесплатно

Наталия Мещанинова

Рассказы

С самого раннего детства почти все мои страхи были связаны с матерью. То ли от того, что она была «сердечни- ца» (врожденный порок сердца), то ли от того, что в детстве лет до шести я ни разу не видела свою мать счастливой, а только в истерике… Короче, с самых молочных зубов я больше всего боялась, что она умрет. Ее собьет машина. Да, она будет возвращаться с работы и ее собьет машина. Уже сбила. Я смотрю в окно, сидя по-лягушачьи на подоконнике, — она не идет с работы. Вот приехал автобус, вот все идут муравьиной цепочкой от остановки по домам. А мама не идет. Ее точно сбила машина! Или нет. Она выпадет из окна. Просто будет вешать белье или мыть окно и не удержит равновесия. Выпадет. Пятый этаж, трудно выжить, выпав из окна. Или нет. Она умрет от инфаркта. Один инфаркт уже у нее был. Второй не пережить. А если что-нибудь случится со мной? Она умрет от горя. Или от инфаркта, который будет от горя.

Мать нельзя было волновать — я это быстро усвоила. Поэтому я с пеленок научилась искусно врать. Это не избавляло мать от волнений, но создавало иллюзию того, что я ее берегу, и мой страх за ее жизнь немного отступал. Для матери у меня всегда было все хорошо — я училась на пятерки, посещала кружки, писала стихи, убирала в комнате игрушки. Страх расстроить мать был сильнее правды, сильнее эгоизма. Страх потерять мать был парализующим.

Еще я очень боялась войны. Не знаю, откуда это взялось, меня войной никто не пугал, и хотя дедушка был ранен на войне, он ни разу не растревожил мое воображение рассказом о боях. И кино про войну я не смотрела — мне была невыносима даже мысль об этом. Думаю, что страх войны пришел из сна. Он повторялся, почти всегда один и тот же — я мужчина, воин, я мчусь через поле к лесу. За мной летит немецкий вертолет, я чувствую спиной, что автоматная очередь, бегущая по мокрой траве, сейчас настигнет меня. Так и происходит — меня прошивает огромными пулями и мне адски больно. Я слышу торжествующую немецкую речь. Дальше я умираю. Потом просыпаюсь, но не могу пошевелить ни рукой, ни ногой, закричать тоже не могу, лежу мертвым бревном и думаю: вот теперь, когда меня убили на войне, моя мать точно помрет от горя. Сны про войну, шелестя как тараканы, переползали из ночи в ночь. Они чередовались со снами, где мать падала со скалы и с глухим стуком разбивалась о камни.

Подружка сказала — надо написать свой страх на бумажке, как будто это уже случилось, но обязательно шифровкой, и тогда страх пройдет. Я где-то вычитала шифр: пишешь алфавит сперва сверху вниз, потом напротив его же — снизу вверх. Получается такой шифр: А-Я, Б-Ю, В-Э и так далее. Написала этим шифром: Фяфя стсяхя сты фязчун (мама попала под машину). И положила куда-то на полку. Мать нашла, подумала, что я опять лунатила, понесла женщинам на работу показать, что вот, я лунатик, пишу во сне всякую херню. Женщины поудивлялись и бумажку затерли. А потом мама, спустя несколько лет, и вправду попала под машину и еле выжила. Мы, все, кто ее знал, литрами сдавали кровь. Я настаивала, чтобы у меня брали больше крови, больше! Приходила каждую неделю в станцию переливания крови, меня выгоняли, потому что нельзя часто сдавать кровь. Мать долго находилась между жизнью и смертью, я жила в ее больничной палате. Когда она особенно тихо спала, я с ужасом смотрела на ее живот. Нет, фух, он еле-видно приподнимается, она дышит, она жива. Я во всем винила себя. Зачем было писать это, да еще и шифром? Мне казалось, что это подействовало, как заклинание. Что напишешь — то сбывается. Эта теория подтвердилась неоднократно, но была сама по себе не сильно доказательная, никто не верил мне, что нельзя писать плохого — сбудется.

Но это все потом, а тогда, в детстве страх маминой смерти был необоснованным, где-то внутри меня уже существовала эта потеря, стоило о ней подумать, как она отзывалась тягучей болью. Я никогда не говорила маме об этом.

Но было много и реальных страхов! Плохие компании. Плохие кучки прыщавых подростков перед школой, грязные, воняющие табаком руки тянутся к твоей позапрошлогодней, но чистенькой юбочке. Приходилось выжидать на дороге и идти рядом с кем-то из учителей. «Здрааааасьте, Инна Александровна! А я с вами! Ага! Все хорошо! Выучила уроки, как же!»

Весь класс — одна сплошная плохая компания. Девочка мастурбирует на уроках литературы, краснеет лицом. Все, кроме учительницы, понимают, чем она занимается. После урока, в подсобке, что только не творили с этой девочкой. Она от стыда не кричала, а только пыхтела. Страшно, страшно, надо выйти вон из класса, в коридор, на перемену, пусть там отхватишь от кого-то из старших по заднице или по самолюбию, но только не слышать из подсобки эту возню с этой девочкой, эти сдавленные смешки, это странное повизгивание. Почему учителя ничего не замечают? Почему после звонка они сомнамбулически стекаются в учительскую? Почему разрешают им пыхтеть в подсобках?

Мама, я не пойду сегодня в школу. Мама, нога. Нога болит очень. Не надо к врачу, это ревматизм (откуда взяла этот ревматизм?) Мать почему-то верила. Верила любой моей, даже самой нелепой лжи!

Вечер. Мать кричит из коридора: Наташа! К тебе пришли! Я вижу через ее спину в проеме двери ЕГО, самого плохого из самых плохих, я хожу через его пролет каждый день, он со второго этажа. Я пробегаю мимо его двери стрелой, и мне всегда кажется, что он смотрит в глазок и усмехается самой дрянной и испорченной из своих ухмылок.

МАТЬ! Как ты не видишь — ведь он из плохой компании! Мать! Зачем зовешь ты меня к нему! Зачем не сказала ему, что меня нет? Нет и не будет. Зачем не хватаешь его за ухо и не грозишь ему расправой, а вместо этого зовешь меня таким приветливым голосом, будто это пришел мой лучший друг делать оригами??? Выхожу. Он облапал глазами и почему-то пнул ногой между моих ног. Как бы под яйца, если бы они у меня были. «Завтра принесешь мне деньги. Сколько есть. Или я прыгну на тебя с дерева».

Он прыгал на меня с дерева регулярно, потому что денег у меня не было. Их там в плохих компаниях обучали, что ли, с деревьев прыгать, не знаю. Я собрала вещи и кое-что из съестного и пошла по рельсам. В Москву. Выяснив предварительно, что идти надо на север. Но так как я проболталась одной из подружек о своем походе, то меня под вечер свернули. Мама заламывала руки. Я поняла, что не сберегла ее покой, мысли о Москве были недопустимой роскошью. Нужно было как-то выживать здесь. Нужно было самой стать плохой компанией. Потому что хороших компаний в нашем поселке не было, им даже неоткуда было взяться. Все компании были плохие, плохие, отвратительные и очень опасные. Опасные игры в лесополосе вдоль железной дороги. Что только не происходило в этой лесополосе, наполненной трелями соловьев и цветением акации. В пять лет — привязать девочек к дереву и хлестать крапивой, пока они не изойдутся в истерике, пока не покраснеет все их тело. Потом надо врать матери, что упала в крапиву случайно.

Читать дальше

«Часто бывает, что с самыми близкими мы не церемонимся» | Статьи

Режиссер и сценарист Наталия Мещанинова зачастую работает в соавторстве, но не думает, что этот подход можно рекомендовать начинающим кинодеятелям. Она радуется раздолью сериалов, однако не отказывается и от полнометражных фильмов. Обо всем этом обладательница престижных кинематографических наград, автор «Комбината «Надежда» и «Сердца мира» рассказала «Известиям» накануне премьеры своего нового сериала «Пингвины моей мамы».

«Чтобы быть смешным, нужно подняться над своей обидой и злостью»

— В «Пингвинах моей мамы» ваш герой мечтает стать стендапером и посредством юмора как будто ограждается от внешнего мира. Он начинает свой монолог так: «Здравствуйте. Меня зовут Гоша, мне 15 лет и у меня возраст Христа. Ну да, я пока не знаменит, но и он в свои 15 не особо жег». Последующие шутки и вовсе на грани фола. Но, кажется, вы разглядели в стендапе драму?

— Стендаперы, как правило, рассказывают об очень личных вещах, наблюдениях, травмах, переживаниях, иногда очень острых и щемящих, а все сидят, ржут. Как и в искусстве — автор транслирует свою боль через образы придуманных героев, несуществующие коллизии, диалоги.

Знаете, как родился сюжет про Гошу? Мой соавтор Зака Абдрахманова увидела в одном из клубов 15-летнего школьника-стендапера: он стоял на сцене, очень старался быть остроумным, но зал молчал. И каждый раз, когда шутка проваливалась в тишину, он от волнения растягивал свой свитер, изо всех сил пытался вырулить из ситуации — а люди всё равно сидели с каменными лицами.

Этот образ меня очень зацепил. Стендап — очень крутая штука. Представляете, у вас есть всего 3–5 минут, когда вы можете рассказать о себе, излить свои страдания. И сколько же должно быть таланта, дисциплины, самоиронии, чтобы люди услышали, заметили. Чтобы быть смешным, нужно уметь подняться над своей обидой и злостью.

Кадр из сериала «Пингвины моей мамы»

Фото: Лук-фильм

— А у Гоши действительно непростое положение. Его мама усыновляет детей из детдомов. Квартира напоминает что-то вроде хорошо обустроенного пионерлагеря — с побудками, собраниями, разбором полетов за ужином. Вы считаете, что нужно привлечь внимание к теме усыновителей?

— Нет, просто все мои сюжеты и повороты обусловлены драматургией, ее развитием. Вот, например, наш герой — обычный подросток, не звезда тусовки, не отличник, у него нет девушки, и его еще не приняли в стендап-клуб. Мы рассуждаем, где находится точка его боли, а она, конечно, — в отношениях с родителями.

У меня есть ряд знакомых семей, где один ребенок родной и несколько приемных. Я не знаю, как у них складываются отношения, но мы решили довести идею до абсурда. А что, если родителям так понравилось быть хорошими и социально ответственными, что они усыновили пять, шесть, десять детей? Естественно, приемным начинают уделять больше внимания, чем собственным отпрыскам. Потому что со взятыми из детдома сложно, они травмированы, больше нуждаются в любви и поддержке. А свой… Да он же лентяй и балбес. Часто бывает, что с самыми близкими мы не церемонимся.

«Настала прекрасная эпоха сериального производства»

— Ваши «Пингвины» выходят на стриминговой платформе. Можно ли сказать, судя по результатам недавней «Эмми», что настоящее кинематографа — как раз сериалы, а большой метр на их фоне проседает?

— Поживем — увидим. Да, раньше, еще 10 лет назад, к сериалам относились как к чему-то очень шаблонному: ты должен соответствовать аудитории, времени в сетке. .. В общем, территория несвободы. А с появлением платформ образовалась огромная конкуренция, и возник запрос на самобытный продукт, ярких художников, авторское высказывание.

Режиссер Наталия Мещанинова

Фото: РИА Новости/Екатерина Чеснокова

На самом деле все пресытились жанровыми проектами, стало неинтересно сидеть в нишах, которые годами определяли судьбу как продюсеров, так и авторов. А платформы соревнуются за эксклюзивный контент и расхватывают талантливых режиссеров. Нам остается только выбирать.

Что же до полного метра — да, с ним всё непросто: это и цензура, и необходимость подгонять продукт под интересы инвестора. Настала прекрасная эпоха сериального производства, дающая автору полную свободу от рамок телевидения и кинотеатров. Но я и от полного метра не отказываюсь. Надеюсь зимой начать съемки нового фильма.

— Ваша первая полнометражная картина «Комбинат «Надежда» имела большую фестивальную судьбу, но так и не дошла до проката. Насколько она автобиографична? Там заложено что-то очень личное?

— «Комбинат» не был в прокате, потому что я наотрез отказалась убирать нецензурную лексику. Это принципиальное стилистическое решение, не связанное с политикой: фильм снят в жанре докьюментари, речь идет о молодежи с рабочих окраин Норильска. Ну что поделать — они так говорят, и не только в Норильске, но и в Краснодаре, откуда я родом, и в любом другом городе или поселке. А цензура в отношении речи уничтожает ощущение реальности. Так что это не какой-то каприз.

Кадр из фильма «Комбинат «Надежда»

Фото: Focus Plus Cinema

Это не автобиографичная история. Она просто отражала мое состояние в тот момент, когда я уезжала из родного города.

«С Борисом Хлебниковым у нас совпадение во вкусах»

— Вы известны соавторством с Любовью Мульменко и Борисом Хлебниковым. Что такое сорежиссура, что она вам дает?

— С Мульменко мы давно не работали, у нее свой режиссерский путь, недавно она сняла прекрасное кино «Дунай», которое показали в конкурсной программе «Кинотавра». А с Борей Хлебниковым мы продолжаем работать: он только что закончил съемки фильма «Три минуты молчания», где я — один из авторов сценария.

Не думаю, что соавторство — это универсальный путь, который можно порекомендовать, например, начинающим режиссерам. Просто у нас с Борисом совпадение во вкусах, в понимании того, что хорошо и что плохо. Мы не конкурируем, не распределяем обязанности. Боря звонит и говорит: «Наташа, я хочу, чтобы ты написала сценарий», — и предлагает тему. Я берусь или не берусь. Или же я предлагаю ему свою идею.

— Как возник замысел «Аритмии», к которой вы написали сценарий?

— Пришел Боря и поделился задумкой снять фильм о супругах, которые уже развелись, но никак не могут разъехаться. Жизненная ситуация, немного анекдотическая, так что изначально мы хотели снимать романтическую комедию для дневного эфира. Но просто писать гэги не получалось. Начали разгонять историю. Понадобилась конкретика, и вышло так, что наши персонажи — врачи скорой помощи. Выбор профессии определил погружение в обстоятельства и эмоциональную тональность ленты.

Стало понятно, что чувствует герой, когда ему нужно объехать десяток больных за два часа, а при этом еще заполнить кучу бумажек. Он каждый день видит смерть, ему приходится выбирать, к кому поехать срочно, а кому придется подождать, — при том, что это ожидание может стоить пациенту жизни.

Кадр из фильма «Аритмия»

Фото: Про:взгляд

В общем, из ромкома фильм превратился в социальную драму, как сейчас принято говорить. История создания «Аритмии» — о том, как в поисках жизненной правды ты окунаешься в реальность, а дальше уже она сама начинает определять драматургию и сюжет.

— На фестивале короткого метра я видела вашу короткометражку «И привет!​​​​​»​​ про пару, которая долго собирается в гастроном: надевает три маски, перчатки, очки, потом по секундомеру их меняет, но всё портит персонаж Максима Лагашкина, безответственный покупатель без маски и перчаток, случайно схвативший их тележку. А вы как пережили первые месяцы пандемии COVID-19?

— Это история почти из моей жизни. Мой муж, Степан Девонин, можно сказать, играет самого себя. Когда начались пандемия и локдаун, он очень переживал и даже не выпускал меня на балкон: вдруг вирус очень летуч и долетит до четвертого этажа. Сейчас всё это смешно, а в начале пандемии казалось очень драматичным — ведь тогда никто ничего не знал. Но хватало и ковид-скептиков, таких, как герой Максима Лагашкина, которые вообще отказывались во всё это вникать. Мир поделился на два лагеря — и оба, на мой взгляд, неразумных. Я — за золотую середину.

— У вас в производстве огромное количество фильмов. Чего и когда ждать?

— Сейчас я в съемочном периоде: снимаю сериал, где играют Анна Михалкова, Лиза Ищенко, Михаил Трухин, Степан Девонин и Таисия Вилкова. Зимой буду делать свой новый полный метр — «Маленький ночной секрет».

Справка «Известий»

Наталия Мещанинова окончила Краснодарский государственный университет культуры и искусств по специальности «кино- и ТВ-режиссура» и школу документального кино «Реальное время – 2» (мастерская Марины Разбежкиной и Николая Изволова). Режиссер сериалов «Школа», «Красные браслеты», фильмов «Комбинат «Надежда», «Сердце мира». Сценарист сериала «Шторм» и фильмов «Аритмия», «Война Анны», «Еще один год».

Режиссер Наталия Мещанинова — председатель жюри фестиваля дебютного документального кино Рудник в Свияжске

Да, изначально я хотела делать кино про экотеррористов. Действительно, можно было не ходить в леса, ничего не изучать, а просто все сочинить. Тем более что есть такая прекрасная книжка «Экотаж: руководство к действиям», которая могла бы стать памяткой для такого сценария. В ней подробно описаны методы экологического активизма, например, как застопорить работу завода на один день. Но я решила посмотреть на людей, которые считают себя экотеррористами.

Анна Моисеенко, выпускница школы Марины Разбежкиной, собирала огромный материал про группу экорадикалов в Москве. Изучив его, я внезапно обнаружила в них полную беспомощность и увидела людей, которые страшно хотят спасти планету, но вообще не представляют, как это сделать. Они сидят и мучительно думают, какую бы акцию им совершить. Например, сидит девочка и предлагает: «Давайте о******м догхантеров!» — парни в ответ: «Почему о******м, а кто п****т будет?» — «Вы, конечно, вы же мужики!» — «Нет, давайте просто поцарапаем им машины». — «Вы что, зассали?» И такие диалоги проходят часами. Я отсмотрела огромный материал про эту группу, но поняла, что ничего кроме комедии из этого не сделать. Мне же хотелось снять кино про чистоту намерений, искренность и героизм.

Все героическое, что было в среде российских экотеррористов, сейчас уничтожено на корню. Самый яркий российский экоактивист Костя Рубахин (лидер общественного движения «В защиту Хопра», выступавшего против сооружения Уральской горно-металлургической компанией никеледобывающего производства в Воронежской области. — Прим. «Инде») до сих пор где-то скрывается. Я поняла, что фильм про героев-экотеррористов будет полным враньем. То есть мне нужно было либо врать, либо делать смешное кино про таких е******в. Но так неинтересно, потому что, получается, ты смотришь на своих героев сверху вниз. Однако эта работа не прошла даром, и в «Сердце мира» я включила сюжетную линию с такими карикатурными городскими экоактивистами.

10 Мафириму Аунофарира Эмуниори «Аритмия» Наталья Мещанинова

КУКУРУКУРА: Алиса Таежная

MIFANANIDZO: Катя Старостина

ГАДЗИРИСА: Ирен Шимшилашвили

Pasi pemusoro unoti «Vhidhiyo raibhurari» magamba edu anotaura nezvevano farira mafirimu uye TV zvinoratidzwa — zvakakosha, zvakajeka, zvinokurudzira, izvo zvakaaziona uaukanching. Мунэ ино магазинсини, режиссер уйе сценарист вэйо нйовани фирму «Мвойо веНйика», йо ичакурумидза куратидзва куКинотавр, инореурура рудо рваке кунэ весе «Танцовщица дискотеки» уе хама дзаДарденне.

Изображение

Мещанинова Наталья

директор мы «Санганиса» Тариро «Мвойо веНйика», акатээдзана «Чикоро», муниори вечиратидзири мы «Аритмии», «Римве Гор» уе «Хондо яана»

Изображение

Vazhinji vanoshamisika kuti ini handisi kuona chero chinhu, asi ini ndakazopedzisira ndasununguka pane izvi zvinosungirwa — kutarisa zvese zvakatorwa

Kwehafu yekutanga yehupenyu hwangu, ini ndakanga ndisina mukana weakasiyana mafirimu. Ndakakurira mumusha mudiki wemaguta padyo neKrasnodar.Kwemazhinji ehudiki hwangu, takanga tisina kana TV. Iyo chete nzvimbo iyo iwe yaunogona kuwona bhaisikopo ndiyo imba yetsika. Вана vaisatenderwa ipapo, uye mabhaisikopo aisawanzo kuunzwa imomo. Сака тикаму чандакакваниса купинда мачири чаив чири тисома уе зороро. Uye ini ndinorangarira chaizvo kuti kukatyamadza kwangu kwekutanga uye kwakasimba kubva kubhaisikopo kwaive muIndia «Танцовщица дискотеки»: дзимве нгува звиноита секунге квандири кути индийское кино яконзера яконзера.

Ии «Танцовщица дискотеки» якагара мумусоро мангу, уйе ини ндакатанга курарама, сезваканге звакаита, мунзвимбо йейи фириму.Ndakafamba mumigwagwa, ndikadya uye ndikarara, ndakaenda kuchikoro uye ndakangoteerera kuchidzidzo, asi zvese mukati mangu zvakadedera. Ndakatamba ndikagara ndichidzokorodza rondedzero yevatambi vese, ndichifunga mamiriro uye nhaurirano, ndichichinja firimu kuita nhevedzano. Mazuva ese ini ndaigara mune yakafanana yakajeka nyika ye кино. Misangano nefirimu yakanga isingawanzoitika, asi kana ndikaona chikwangwani, ini, ndichidonhedza misodzi huru, ndakadhonza amai vangu kuenda kuchirongwa, uye ivo, vachikungurutsa maziso kuchirongwa, uye ivo, vachikungurutsa maziso kuchirongwa, niseenvärussia, niseenwenguuye niseenwenguye, niseenwenguue kiseenwenguye, niseenwenguuye kiseenwenguuye niseenwenguye, niseenwenguuée kiseenwenguye, vakabenwenguue kiseenvГар Гар, vakomana vakawana Vidics uye makaseti. Mafirimu eAmerica akatanga kuoneka: «Кубхурурука квэНавигатор», «Чужой», «Рэмбо». Аси хапана чайгона кувхара Митхун вангу.

Musangano wangu neakanyanya mabhaisikopo wakaitika zvakanonoka, apo nechimwe chishamiso, ndisingatarisirwe zvachose uye ndisina kudzidza, Университет культуры Ндакапинда. Uye ipapo takava nemusoro wenyaya unoti «Nhoroondo Yekunze Cinema». Panyaya iyi, ndakavhunduka nezvakange zvichiitika munyika nguva dzese pandaimhanya ndichitevera Mithun Chakraborty.Уйе йё йекутанга фирму йо якандивхундуца уйе йакандитсамвира иници кусвика пакадзика йайве «Сало, кана 120 мазува эСодхома». Mushure mekutarisa, Handina kutaura neumwe munhu zuva Rese — ndakaedza kugaya zvandakaona. Ини ndaitya kuti zvaigoneka kupfura nenzira iyi, kuti cinema kazhinji inogona kukanganisa zvakadaro.

Звино пайва незвакаванда: Уэллс, Феллини, Годар, Антониони, Чаплин уе акаванда, мажинджи. Йо екунэ дзимве нйика кинотеатр чиронгва чакада куфанана квесе купи. Кубва кунгори муони, ндакатанга кусандука куита мунху анода кудзидза кутариса звакадзама, куонгорора, кунёра вонгороро, уе купацанура.Apa ndipo pakauya deformation yehunyanzvi. Ндакава чигуре. Ndakarega kutamba Индийское кино uye kunyangwe (о, вамвари!) Vakakwenya wryly, vachirangarira Mithun. Кутаура кути ндаинйатсода здесь? Памве, аси, индаида йё кути ндиите йемхандо йепамусоро кусветука мухуньянзви. Ини ndaida kuona mafirimu makuru nekuti akadaidzwa kuti makuru. Кажинджи ndaive ndakatsamwa uye ndakasuruvara, ndichiziva kuti ini handitombotora chinhu chakakura.

Pandakasangana nema Прирожденные убийцы, рудо рвакамука мандири звакаре. Ндакаона ий фириму мучиванде, яиве имве цика исири йеду кути прилив изви: тезе тайсунгирва куда Тарковский, аси Ини ндайсакваниса кумуда звачосе. Uye saka «Прирожденные убийцы» yakandikunda ini nehushingi hwavo hwechimiro.Uye nndaida sei magamba aya! Ndakagara pasi Pano zvakare uyezve ndikatanga kutamba nhaurirano mukati mangu pachinzvimbo chemunhu mukuru Mallory uye ndakaedza kunyemwerera kunyemwerera kwake. Panguva iyoyo, ini ndanga ndichingoputika nekusashivirira kuenda kunharaunda yangu: ndaidawo kupfura munhu wese kugehena.

Ндаинецека незве магамба акаома. Изво звакава звинонакидза квандири квэте зваканяня незве ракапинза зано кана чирево, аси неземунху мупеню. Пачиратидзири, ндакатанга куцвага эйвакафанана нени, ванондитеерера. Uye ipapo ndakasangana naHarold naMaud. Ини ндакаквеша бхайсикопо куита мабури — зваканьянья ндаифарира мукомана уйу, анофарира куфа сени. Сака ндакафарира чембере ийи, сака ндакафарира хушамвари хваво хунопесана. Йо бхайсикопо, йо яндайсакваниса, инопесана нетсика дзатове дзакабереква мандири, дзиноцемура мапфупа — ндайнзва чете сейемуони уйе ндаигара ндичичема кумагумо.

Уэ звино ндакасангана неньика йезвиньорва звемафириму, уйе мусангано ую некусингапери вакаратидза звандинода, звидо уйе звишуво. Чикоро чаМарина Разбежкина чакандиумба семутунгамирири, уе сэмуони, пакупедзисира уйе звисингачинджики. Изво звакава звакаома квандири кути ндионе мафириму, икозвино ндинонзва черо нхема. Iye zvino handicherechedze zvakawanda, ndinogumbuka zvakanyanya kana ndisingade iyo bhaisikopo — uye ikozvino ndoida zvishoma nezvishoma. Моя куравира, каве, куняня, кусарудза.Dambudziko rangu hombe nderekuti ini handigone kutsauka pane kuravira kwangu uye kutanga kutsamwira navo nekuda kwayo.

Ini zvakare ndinoedza kusatarisa mafirimu kana ini ndiri kushanda pane yangu nyowani firimu. Munguva yekutora mafirimu nekugadzirisa, zvakanyatsorambidzwa kwandiri. Ndinotanga kuvhiringidzika, kufunga nezve chimwe chinhu, enzanisa bhaisikopo rangu neomumwe munhu, kuora mwoyo. Munguva iyi, zvinongobatsira kwandiri kunyora chimwe chinhu. Извозви ндири кусанганиса кугадзириса уе скрипт кусимудзира. Ini handitarise черо чинху, uye kunyange zvishuwo hazvimuke. Кажинджи, звишома звандиноона мафириму, ндипо пандино тариса зваканьяня пандири, памаонеро ангу эхупеню. Zvizhinji zvezvose mumafirimu ndakatsamwiswa nezvakatorwa kubva kune izvo isu tese zvatakaona nekudzokororazve kane zana mufirimu yekutanga, saka muviri wangu wakasarudza nzira yekuzvichengeted. Vazhinji vanoshamisika kuti ini handisi kuona chero chinhu, asi ini ndakazopedzisira ndasununguka pane izvi zvinosungirwa — kutarisa zvese zvakatorwa.Zviri nyore kwandiri kuti ndinyemwerere pachangu kune vamwe vangu pamitambo. Uyezve unotarisa firimu remumwe munhu uye wave kutotya kumhanyira kune vanyori, saka zvakakutsamwisa.

Изображение

1983

Пугало

Handizive kuti sei, asi firimu iri parakaratidzwa paTV (ndaive nemakore angangoita gumi nemaviri), amai vangu vakandirambidza kuiona uye vakandidzinga mumba. Ndakadongorera kubva mukoridho ndichipinda mukatikati kati keteni negirazi remukova. Ndakafunga kuti ndadzingwa nekuda kwenzvimbo dzerudo, senguva dzose, asi mune ino diki mutswe ndakaona iyo bhaisikopo, kubva iro bvudzi rangu raifamba roga uye hanzi mapundu akamhani nex. «Ндини!» — Ndaida kushevedzera kwandiri pamusoro pemapapu angu, asi ndakanyarara. Панэ имве нгува, амай вангу вакандибата ндичицванзвадзира ндокундиендеса мукамури, ндичивхара кетени — хапана кана мусара вакасара векуцемука.

Ини хандина купедза куона ий фирму ипапо уе пане имве нгува ндакаканганва незвайо, кусвикира римве зува ндакасангана недиск рине зита рекаути «Пугало» муне йекупарадзира вхидхийо. Chiso chemusikana chaive chaive chandiziva, asi hapana chandaigona kurangarira.Ндакатора диск ири ндокутанга кутариша — вхудзи рангу ракатанга кумханьязве. Ndakasvika pakuziva Lena nasekuru vake, ndikaziva vaaidzidza navo, ndakazviziva ini uye chikoro changu chakapfuura zvakare. Уйе мунэ ино бхайсикопо, ндаканговхундутсва некурурама уйе звемазува ано, кунянгве звайтове ма2000, уйе фирму ракапфурва муна 1983. Хапана чакачинджа квандири, звесе звэнге звакаван авеню, Лена ханя зваинге звакаван авеню. Bhaisikopo, remelancholy bhaisikopo rakanyorwa mumusoro mangu. Кана mwanasikana wangu akura, ndichamuratidza iyo Scarecrow.

Изображение

2007

Amai

Imwe yezvinyorwa zvine simba zvandakaona. Кунянгве паита кунге пайне хунху хвемутауро, камера якабата-руоко, исина хунху уе дзимве нгува инотйиса чоквади, ири бхайсикопо ракзадзва нерудо нехунйоро. Kubudikidza nemumwe, kuburikidza nenzara uye nekukakavara, kuburikidza nekutambura.Iyi firimu irikungonyepedzera kunge firimu diki nezve hupenyu hwepachivande hwemhuri imwe hombe. Kwandiri, iri rakakura bhaisikopo pamusoro penyika hombe uye yakaoma, mune zvese zviripo, zvinobatika, zvakakomba uye zvakavanzika panguva imwe chete.Akatora makore matatu, uye ndihwo hupenyu hwevatambi. Haasi ese mafirimu anogona kutaurira nezve vanhu mune kuzara kwakadai. «Амаи» инотора нгува дзепедё дзехупеню хвемхури имве, хукама хвечоквади уе курвадзива чайко. Ико хакуна кана имве чете нхема нхема маири, хапана кана пфунгва имве чете незвехунху хвехупеню хвеванху, хапана купиндира квемунйори уе кутаура квекуда. Hupenyu chaihwo hunokosha uye husina kusimba.

Изображение

Le mafilipi, 2002

Мванакомана

Iyo yekutanga firimu yandakaona kuDardenne hama. Panguva iyoyo ini ndaitsvaga runyararo runyorwa firimu. Yakavanzika, diki, isina kukwezva uye zano rakapinza — yaive bhaisikopo rakandikwezva zvakanyanya. «Mwanakomana» Akandishamisa kwazvo nekureruka uye hunhu. Уйе кунянгве иници ндисингаде мифананидзо (уйе йо Дарденнес иноита), ири бхайсикопо, кунзе квемадимикира эбхайбхери, раказове чинху чикуру чакаваниква квандири. Kuvimbika kwezviito zvevatambi, hapana kutevedzera, zvakapusa zviso zvevanhu uye, sezvazvinoratidzika, kusavapo zvachose kwechero mutambo.Йо якасарудзика йекамера, мвендже. Йо фирму ири ньоре уе якасунунгука секуфема. Ие хааэдзе куфадза мумве мунху, хаатамбе нерудо незвазвири. Звакаченгтека кутаура кути айве найе ндипо пандакатанга куфарира мафириму аказвимирира.

Изображение

Meraviglie, 2014

Звишамисо

Ndakaona iyi firimu pamutambo wemafirimu muMinsk, uye iyo pakarepo, sezvavanotaura, «якатора». Zvanga zvakandiomera kuverenga zvinyorwa zvidiki uye ndinzwisise, asi ndakashamisika kuti mumwe munhu anokwanisa kushanda zvakajeka nevana vakawandisa mufreyimu zvekuti vana vese vanogona muunge vana. Му кино, секутонга, вана вакаджаирика уйе ванотамба зваканьянья купфуура ванху вакуру: куона хупеню чайхво уйе кусавапо кведаро квакандишамиса. Panguva imwecheteyo, ndakashamisika kuti iwe ungashandise sei chokwadi nemashiripiti echokwadi panguva imwe chete.

Iyi firimu inotanga sekunge pasina chiri kuitika, sekunge mhuri iri mhuri — hupenyu hwezuva nezuva hwakadai. Звино, паноонеква ванху веТВ, дхива анопенга уйу, анотамба наМоника Беллуччи, купуса кудики кунотанга, чипингамупиньи чинокура куита маширипити акачена: вана мубако, мимвури яво ирие кутамба, ура.Uye kuti inorondedzerwa sei zvinyoronyoro uye nemazvo, sei zvakangoerekana zvakarukwa kuita zvakakwana zvinyorwa, nekushinga uye nemazvo, kuitira kuti, kazhinji, iwe usatombo nzwisi kweamgan … Изображение

Мапараидхи: Liebe, 2012

Paradhiso: Rudo

Kubva pane Seidl трилогия, ini ndakasarudza iyi firimu, nekuti pachezvangu nyaya iyi inopinda mandiri kupfuura vamwe: inoratidzika kwandiri kunge yakasununguka, yakasununguka. «Кутенда» квандири чинху чиноведзера мукана, «Тариро» кунэ чимве чиконзеро чакаратидзика кунге кишина кумесо уе кишина рувара. Уе «Парадхисо» якаторва неймве нзира исингабвумирве. Ини ндичири кутадза кунзвисиса кути сейдл анозвиита сеи — кути аносанганиса сеи ватамби невасири ватамби, кути анобвиса сеи чиитико ичи чекузварва, кути мукомана анована сеи рубациро рвепабонде.

Izvi zvinotorwa nenzira yekuti ndine chill paganda rangu: ndinonzwa kunyara nekutarisa izvi — sekunge ndaive kumafaro epabonde zvachose.Ndokunge, ndiri mukati memufirimu uyu zvekuti ndinonzwa kusagadzikana. Ини кашома кува немхедзисиро ий кубва кумафириму кажинджи. Звакадаро, памве, звакакодзера кути «Парадхисо. Рудо», харагоне кутарисва кубва, пакуона, куэцика, звири пачена незве чимве чинху. Iye anongomutsa kusimba kwakasimba mandiri, kubatana neiyo heroine, uye kunzwa kwekuti ndiri mukati mukati — ндиногара имомо, наво.

Изображение

Buda sesharm foru rikht, 2007

Будда акадонха некуняра

Зваканака кути фирму ири ракапфурва немусикана мудики квазво. Акаэнда нензира ий: Ини ндичангоратидза вана чете, звакаре наивно. Ролан Быки Aive nefirimu rakadai «Handimbofi ndakadzoka панорамы»:. Ipapo musikana ана makore matanhatu кан manomwe mufuremu nguva dzese anotaura mumashoko Amai ваке Üye anomuranga matoyi ака «Будда akafa nenyadzi» inoshanda nehunyanzvi hwakafanana — апо ван vanotaurirana nemumwe mumazwi evakuru, Üye vakuru вари muhondo . Вана ванотедезера мвейя вехондо, уе кутамба кваво куне хуциные сезвазвири чайзво.

Iyi firimu ndeyekuti vana, sezvazvakaitika, vanorarama nesu, zvido zvedu.Иво vanotapukirwa nepfungwa dzedu kusvika kune rimwe zera. Уе ий фирму — иноита кунге исина рузиво уе евана — иноняцотаура незвезвинху звинотиса звиноитика муныка яво. Вана ваноона курва, ндиани мувенги, ндиани асири мувенги. Уэ, хонгу, ири бхайсикопо ринокурудзирва кунэ весе вакуру вари мухондо.

Изображение

2011

Чапито куратидза

Ini ndinoda kuti firimu iri rakatiunza pamwechete — ini naSergey Loban, tanga tiri shamwari dzepedyo kwenguva refu. Ндири куфараво кути Сережа анода ий бхайсикопо уйе аноибата зваканака: звинита квандири кути чимиро чакадзикама кумафириму аке чинху чакакоша чете.Сергей anonzwisisa кути iyi yakanaka bhaisikopo, anonzwisisa kuti akazviita zvine tarenda, uye mupfungwa iyi haana zvinopesana. Kwandiri iyi firimu ndeyangu kwazvo: pane seti ndakasangana nemurume wangu Stepan, uyo akatamba chinzvimbo chikuru muchikamu chechitatu «Kuremekedza». Памве, ndosaka ini kazhinji ndisingatarise zvakanyanya paShapito-Show.

Kazhinji ini handidi mafirimu epfungwa, asi unogona kutanga kutarisa iyi firimu kubva chero kupi. Semunhu asingazive kushanda nemifungo uye жанровое кино, ndakashamisika kuti iwe unogona sei kubuda usingatyi nezvivakwa zvakadaro: neupenzi, manhamba emimhanzi anoonekwa pasina uye ipapo chete kumagusiswajika anosika.Ини пачангу, ndinonyatsoda chikamu chekutanga nezveCyberwanderer naVera: chakareruka, chine mhepo chaizvo uye chinoita kunge chisiri. Уе ипапо звесье звинотанга кутендерера звине симба уе звине симба. Chikamu chechina ndiyo nzvimbo inowoneka chirevo chikuru chemufirimu, uye kazhinji ichi chinhu chakasarudzika chaSergei Loban: ndipo paari iye ega, pfungwa dzake dzese, zvese zvaanofungambezveza nezveza

Nepo cinema isinga fanane nenzira chaiyoiyo, kwandiri iri inopfuura yechokwadi, yakanyatsoita kupfuura akawanda madhizaini uye semi-zvinyorwa.Му «Шапито Шоу» Ндиноона нйика якавимбика зваканьяня, кунянгве пайне чинотйиса, мурви вематамбудзико эсе аЛобанов. Akakwanisa kuita neimwe nzira kutenderedza munhu wese pamunwe wake uye kugara nefomu yakadaro yakatendeseka uye yakanangana — zvese maererano neshoko uye mataurirwo — yakajeka, isina kuyedza kufadza cheugrounuts ma. Ingondibvunza kuti ndiani hunyanzvi hwevatungamiriri veRussia, uye ndichati — Лобан. Uyezve, mumwe shasha pasina смеси rakananga zvachose, uyo asingazvibati pacharo somunhu shasha, haatombozvioni somunhu mukuru.Аси квандири анонгова чиратидзо химакоре гуми апфуура, кана макуми мавири.

Изображение

Анофара-Энда-Ромбо, 2008

Hazvina basa

Ndakatarisa yakawanda ya, Майк Ли, uye kazhinji ini ndinoda anenge ake ese mafirimu. Семутунгамирири, Ари Падхузе Нени Мучимиро Чак Кунэ ваке Мавара: Ини Ндинозвида Кана Кубурикидза Немумафириму Иве Унонзва Куда Куноита Мунху Ванху. Pasina kana kuyedza kunyepedzera kuti anovada — ановада чаизво. NaCarefree, звинондишамиша кути унгайта сеи бхайсикопо ракачена, ракарерука кударо.Ини пачангу, семутунгамирири, хандимбо шингаирира бхайсикопо рири нйоре уйе ндиногара ндичиримоньородза зваканьяйа, звиношамисира: звиноита квандири кути хандизобатирира пане ийи тамбайсэмукасти ичандайсхатиса кутичанди ичандайшу кундайш. Uye Mike Lee anokwanisa kuita zvinhu zvakavanzika zvakadaro.

Иё героиня ине хунху хуношамиса хайна кана падё нени. Кажинджи, pandinoona mafirimu nezvevanhu vasina basa vakadaro, kwandiri ichi chiratidzo chekusasimba kwemukuru. Ngatitii mumwe munhu anotaura nezvemusikana asinganzwisisike uyo anopepereka kunge shavishavi, uye ini ndakafanana: «Ух, черт возьми!» Аси Ини ndinodanana neiyo героиня ye «Беззаботный», uye kubva kumasekondi ekutanga chaiwo.Ндири кумуфарира квазво, анова мупеню квандири, некути ини хандиони мукаха ури мунзира йемутунгамирири, маитиро эмуньори («Зваканака, тариса, икозвино ндири кузокуудза незванве васингазивик»).

Akasikwa kwazvo mune zvese zvaari kuratidzwa zvekuti hapana mubvunzo kuti anokwakuka ne trampoline, kana kuti akapfeka mamvemve anopenga, kana kuti anotaura husiku nevasina pekugara. Unowira murudo naye nekukasira uye pasina mubvunzo. Kwandiri, iyi firimu muenzaniso usingawanzoitika wekugadzira hunhu, hunhu hunenge hwakasiyana zvakanyanya nevamwe vanhu.Munhuwo zvake zviri nyore kugadzira, munhu ane gamba ari nyore kugadzira, munhu akaipa zvakare zvakareruka kuita. Uye kureruka uku, kutamba uku kungori mashiripiti. Памафириму эсе Майк Ли, уйу ндийе векутамба зваканьяйа, унондибата-бата.

Изображение

Moartea domnului Lazarescu, 2007

Rufu rwaVaLazarescu

Ndinoyeuka kuti ndaishamisika nguva dzese pandakatarisa iyi firimu kekutanga — zvakanaka, vanozoenda nayo kuzvipatara nguva dzese here? Uye pamwe zvakatonditsamwisawo zvishoma ipapo.Ипапо ndakazoona chikonzero nei: Ini zvakare ndine hukama hwakaoma kwazvo nerufu uye zvaindishungurudza kwazvo kuona munhu achienda kwenguva yakareba pamberi pameso angu. Звино звиноита сени квандири кути ири извораканакиса бхайсикопо, чаизво падьо неруфу: уку ндико кудзидза квете квэкукурумидза квайо, аси квекубва кваякаронга — иве паунуфэ паунофе урие ури.

Neimwe chikonzero, zvinogara zviri nyore kwandiri kuti ndipedze. Ini ndinopfuura negehena negamba, ndinofunga zvakawanda nezverufu, uye nekuguma, paanofa, ndinonzwa kusununguka.Уйе изви хазвиси мисодзи, аси куняцорега баса некути мунху анофа. Иё мафириму акапфурва сэй инйая якапарадзана звачосе. Ndiri kungoshamiswa nemabatiro anoita Puyu, Butitsa naMutu nzvimbo — chimwe chinoshamisa chemakamuri, handizive kuti ndiani angaite izvi nesu: kutyora miganhu yese nemitemo, nepo uine tarenda rakadai. Ndinoifarira pandinoona kuti mushandi anondipa zvinopfuura kungoita mufananidzo — anondipa mifananidzo.

Изображение

Eu când vreau să fluier, fluier, 2010

Ндири куда куридза муридзо — свищ

Оо, ий ндиё бхайсикопо рангу рандаифарира кажинджи.Кана ватамби вакабвунза зваванофанира кутариша, ндинокурудзира ии бхайсикопо кутанга. Кусанганисира некути звинобацира куне ватамби кути ваоне кути ванху варико сеи мукати мефириму. Kuve mufuremu ndizvo chaizvo zvandaizoda kugara ndichiwana kubva kune vatambi vangu. Iye mutambi anorarama chaizvo uye anozvishandura, hunhu hwake kuburikidza nehunhu. Квандири, хапана мутамбо пано, кунэ мунху — аси пангува имвечете ндинонзвисиса кути уйу мутамби аноратидза мунху уйу квандири. Звакаре, квандири, ую muenzaniso wakanaka wechiitiko chinogutsa, апо звіито звесе звегамба звинокурудзирва мукати звекути unonzwisisa кути мунху хана имве сарудзо кунзе квекуита сезвааноита.Uye kwete nekuti iye akaipa, asi nekuti haaone dzimwe sarudzo.

Изво звиноитика мутиронго: йо бхайсикопо роза ринобудикира мунзвимбо иненге якафанана, мукомана вечидики ануна кути мунин’ина вейк анофанира куторва наамаи ваке, ванозопарадза хупенкумюит хаво-винкумюит хваво. Уйе анода купонеса хама йи. Мукати мефириму, хунху хукуру хури куедза кубуда мутиронго, ндисингазвизиве, кути звишома незвишома инобхурурука сэй кубва памарилс. Чинху чаканьяйя кушушикана кутариса мунху ачедза кусунунгука, уйе некути аноэдза зваканьяйа, анотанга куита бока резвинху звакапуса.

«Ядро мира»: обзор Сан-Себастьяна | Отзывы

Реж. Наталья Мещанинова. Россия / Литва. 2018. 124 мин.

Не дайте себя обмануть трем милым козочкам, которые бегают вокруг в начальном эпизоде ​​ Core of the World . С тех пор во втором художественном фильме Натальи Мещаниновой, следующем за «Фабрика надежды » 2014 года, природа стала красной и экзистенциально мрачной по-русски.Великолепно сыгранный актерским составом, который также бесстрашно имеет дело с непредсказуемой животной жизнью, « Ядро мира » можно прочитать как притчу о хрупкости человеческого сочувствия под давлением.

В эмоциональном плане Core ничто, если не хардкор

В кинематографическом плане это захватывающее, иногда душераздирающее эссе в реализме с подтекстом как школы Дарденнеса, так и той пограничной документальной фантастики, которой в настоящее время занимаются в США такие режиссеры, как Роберто Минервини и Хлоя Чжао. Вариант этого стиля у Мещаниновой имеет свой резкий отпечаток грязной аутентичности; ее порой шокирующая драма должна помочь утвердить ее как дерзкую, своеобразную силу, хотя фильм может быть слишком конфронтационным, чтобы его можно было легко экспортировать.

Ядро мира написано в соавторстве с Мещаниновой, ее мужем и ведущим актером Степаном Девониным и Борисом Хлебниковым (также известным как режиссер сериала «Аритмия », соавтором которого является Мещанинова, и со-режиссером фильма « Road to» 2003 года. Коктебель ).Это и это в неустановленной сельской местности, на ферме, где разводят лис для дрессировки охотничьих собак. Егор (Девонин) — мужчина около 20 лет, который работает там ветеринаром и обычным собачником, живет в собственной спартанской хижине, но принят в качестве помощника члена семьи начальником Николаем (Дмитрий Поднозов), женой Ниной (Екатерина Васильевна). ) и их дочь Даша (Яна Сексе), мать-одиночка резвого маленького сына Ивана (Витя Оводков). Егор хорошо ладит с ними, но с животными ему явно удобнее, проявляя большую часть своей нежности к Белке, одной из фермерских собак алабая, которую жестоко растерзали некоторые другие собаки.

Пока Егор лечит раны Белки, а затем помогает собаке пройти процесс реабилитации, он обнаруживает, что борется со своим внутренним зверьком, вызванным гневом и горем из-за смерти своей матери, алкоголички, с которой у него были жестокие отношения, и от которой у него были жестокие отношения. он был безвозвратно отчужден. Он также обнаруживает, что борется с непослушным Иваном, ребенком, часто предоставленным самому себе, и запутывается с Дашей в неуверенных отношениях с острой сексуальной и эмоциональной потребностью.

Тем временем группа борцов за права животных кружит вокруг фермы, снимает ее с помощью дронов и жалуется на нарушения.Это понятно, поскольку часть работы фермы включает в себя обучение терьеров преследованию лисиц с использованием набора деревянных туннельных механизмов, процесс, который, даже если жестокость не отображается графически, тем не менее расстроит любителей животных. И любой, кто чувствителен к насилию любого рода, будет поражен исходом фильма, поскольку нарастающая напряженность заставляет Егора впадать в состояние дикого отчаяния.

Ядро мира ( русское название Cerdtse Mira на самом деле означает «Сердце мира», что более очевидно предполагает эмоциональное измерение) словесно скупо, его персонажи часто общаются в несущественных, рабочих диалогах. выражаться физически или болезненно, если явно выражаться, как во встрече Егора с его приходящей тетей.Что больше всего беспокоит в драме, так это несоответствие между трудностью персонажей в выражении чувств и нежностью, которую они проявляют к определенным животным, и противоречие между этой нежностью и пренебрежительным обращением с другими существами (Николай откровенно сентиментален по поводу его лисиц, несмотря на жестокое обращение с ними.) Следует отметить, что, хотя кровопролитие лисиц в туннелях подразумевается, а не показано, другие животные видны в ситуациях, предполагающих страдание или дискомфорт, особенно барсука, помещенного в противостояние с терьером.

Игра со всех сторон потрясающая, с некоторой степенью импровизации. Члены актерского состава физически бросаются в суровую требовательную среду, как с точки зрения обращения с животными, так и с точки зрения преодоления грязной негостеприимной сельской местности. Степан Девонин, который сам прошел обучение на ветеринара, явно непринужденно общается с животными, но при этом захватывающе передает изоляцию и внутреннюю агонию своего персонажа. Отчасти из-за него эмоционально Core ничто иное, как хардкор.

Кинокомпании: Кинокомпания СТВ, Just a Moment

Международные продажи: Инди-продажи, [email protected]

Продюсеры: Сергей Сельянов, Наталья Дрозд

Сценарий: Наталья Мещанинова, Борис Хлебников, Степан Девонин

Постановочный дизайн: Кирилл Шувалов

Редактор: Данилова Дарья

Кинематография: Евгений Цветков

В главных ролях: Степан Девонин, Яна Сексте, Дмитрий Поднозов, Витя Оводков, Евгений Сытый

Наталья Мещанинова — Пунктирные линии

ALTA, Американская ассоциация литературных переводчиков, провела виртуальное чтение с тремя переводчиками, которые завершают свою годичную программу в качестве подопечных опытных переводчиков, работающих в этой области.

Эта запись дает уникальную возможность заглянуть в истории, которые, надеюсь, в конечном итоге станут книгами. Фиона Белл работает с русского языка над переводом Натальи Мещаниновой — современного кинорежиссера, которая также опубликовала книгу автобиографических рассказов — в этом отрывке рассказчик рассказывает о своем подростковом опыте ведения дневника, о том, как она конструирует себя на бумаге, на основе примеры из ее чтения (в частности, The Secret Diary of Laura Palmer — роман, созданный из серии «Твин Пикс»!).

Миргуль Кали, переводя с казахского, читает отрывок из повести Мухтара Магауина Кокбалак , в котором рассказывается о жизни традиционного казахского музыканта в Советском Союзе, и из этого отрывка мы можем кое-что понять о его отношениях с его искусством. В интервью после чтения Миргуль рассказывает об изучении этой книги о своей культуре и обо всем, что ей нужно было сделать, чтобы передать музыкальные термины на английский язык. Чем больше я узнаю о ее проекте, тем больше меня впечатляет количество стипендий и мысли, вложенные в этот перевод.

Дженнифер Келлог читает нам из «Книга упражнений II» современного греческого поэта Геогре Сефериса, получившего Нобелевскую премию по литературе в 1963 году. Эта книга была опубликована постхомсуально в 1976 году, и большинство стихов в этом томе не были исполнены. переведено на английский до сих пор.

Пожалуйста, наслаждайтесь и, если вы чувствуете вдохновение, сделайте пожертвование в ALTA, чтобы поддержать эту фантастическую программу стипендий.

Премьера фильма «Пингвины моей мамы» состоялась в рамках кинофестиваля «Стрелка» от киностудии KION

. 25 августа на кинофестивале « Стрелка» состоялась премьера сериала «Пингвины моей матери» режиссера Натальи Мещаниновой на киностудии «КИОН ».Проект был представлен зрителям мероприятия съемочной группой и актерами сериала.

В состав творческого коллектива проекта на премьере вошли: режиссер Наталья Мещанинова, актеры Алексей Агранович, Александра Урсуляк, Надежда Янова, Павел Попов, Андрей Максимов, Саша Призмотров-Белов, Платон Саввин, Заур Гулахмадов, Ирина Бакина, комики Саша Малая. Михаил Кострецов и Евгений Сидоров. Гостями мероприятия стали: Зоя Бербер, Стас Тыркин, Дарья Калмыкова, Евгения Милова, Григорий Туманов, блогер Катя Новикова.

Осенью в онлайн-кинотеатре KION состоится эксклюзивная премьера сериала «Пингвины моей матери» «Пингвины моей матери» — проект о становлении молодого стендап-исполнителя. Главный герой сериала, роль которого исполнил Макар Хлебников, — 15-летний школьник Гоша, проживающий в Москве. Родители молодого человека одержимы идеей спасти всех детей на планете и поэтому решают усыновить четвертого ребенка. Пока семья Гоши находится в центре внимания прессы, мальчик чувствует себя чужим, недостаточно хорошим и нелюбимым.Чтобы справиться с психологической травмой, Гоша решает осуществить свою давнюю мечту — стать стендап-комиком.

Режиссер Наталья Мещанинова. В работе над сценарием и стендапами участвовали Наталья Мещанинова, Зака ​​Абдрахманова, комики Женя Сидоров, Саша Малой и Михаил Кострецов. Продюсеры — Александр Плотников, Борис Хлебников, Валерий Федорович, Евгений Никишов, Алексей Мазур, Игорь Мишин, Максим Филатов. Главные роли исполнили Макар Хлебников, Алексей Агранович и Александра Урсуляк.

Осенью в онлайн-кинотеатре KION состоится премьера сериала о становлении стендап-комика.

ARRHYTHMIA — Обзоры — Screen-Space

Звезды: Александр Яценко, Ирина Горбачева.
Сценаристы: Борис Хлебников и Наталья Мещанинова
Режиссер: Борис Хлебников

ПОБЕДИТЕЛЬ: Премия «ЭКРАН-ПРОСТРАНСТВО» за лучший новый российский фильм; Российский кинофестиваль воскрешения, Сидней, Австралия. Объявлено на церемонии закрытия 5 ноября 2017 г.

Рейтинг: 4/5

Все более тонкая эмоциональная связь, которую разделяют супружеские пары, в «Аритмии» Бориса Хлебникова обретает простую, но глубокую универсальность. С парой до боли милых исполнителей, которые направляют повествование через непростую территорию отношений, российский писатель / режиссер создал милую, грустную, обманчиво впечатляющую драму, в которой запечатлены два молодых профессиональных москвича, живущих в тесной квартире, но дрейфующих в разные миры. .

Олег (Яценко Александр) — фельдшер скорой медицинской помощи; Катя (Ирина Горбачева), молодой врач, дежурившая до ночи. Их брак стал более функциональным, пара по-прежнему посещает семейные собрания и может делить транспорт, но общение и связь натянуты. Олег замораживает себя до их отключения от выпивки; Катя, однако, более восприимчива к их проблемам и ищет развода (через СМС, на дне рождения отца после того, как Олег ведет себя хамски пышным).

Яценко получил награду за лучшую мужскую роль на кинофестивале в Карловых Варах 2017 года за спектакль, который бросает вызов традиционным представлениям о ведущих людях, бросает вызов симпатии публики, но в то же время формирует понимание, которое в некоторой степени объясняет, почему Катя терпит его сдержанные, но зачастую омерзительные манеры. Несмотря на то, что центральная дуга принадлежит Олегу, Горбачева играет в фильме наиболее эмоционально резонансную игру; Печальное выражение лица актрисы и восхитительное, но потенциально разрушительное сочувствие к ее беспокойному мужу душераздирают, но никогда не играют столь же слабо.Ее авария в пробке в середине движения, потрясающая игра на экране, представляет собой комок в горле; ее веселый кухонный танец под любимую поп-песню ее подростковых лет, идеально подобранную.

Вместе со сценаристом Натальей Мещаниновой Хлебников (Дороги в Коктобель, 2003; Долгая и счастливая жизнь, 2013) ловко обрабатывает сюжет, посвященный разрушающейся отрасли здравоохранения в его стране. Профессиональная жизнь Олега подвергается новым испытаниям, поскольку сектор скорой помощи вынужден сокращать расходы и сообщать о мерах, что влечет его к прямому конфликту с начальством.Сцены, в которых Олег бросает вызов протоколу ради спасения жизней, не только подчеркивают печальное состояние российского здравоохранения, но и помогают расширить представление зрителей о персонаже. Стрессы на рабочем месте Кати не получают такого же внимания, хотя реалии ее работы ясно видны в ее графике сна и полном отсутствии отвлекающих факторов.

Аритмия не обитает в глубокой и мрачной сфере соцреализма, который, справедливо или ошибочно, часто является синонимом российского кино. Хлебников привносит современную европейскую чувственность в свое повествование, которое напоминает близость The Dardennes Brothers и работы румынских авторов новой волны, таких как Кристиан Мунджу (в частности, The Death of Mr.Лэзареску). Это прекрасное, приводящее в ярость, полностью человеческое исследование ошибочных, запутанных жизней, переплетенных до такой степени, что они неразделимы; для Олега и Кати это одновременно и безумно романтичное, и, к сожалению, последнее место для существования молодых жизней.

Директор Наталья Мещанинова, победительница конкурса «Кинотавр» Главная … Новости Фото

Соглашение о легком доступе

Следующие объекты содержат неизданный и / или закрытый контент.

Изображения, помеченные как Загрузки с легким доступом не включены в ваш Премиум доступ или пакет подписки с Getty Images, и вам будет выставлен счет за любые изображения, которые вы используете.

Загрузки с легким доступом позволяют быстро загружать изображения в высоком разрешении без водяных знаков. Если у вас нет письменного соглашения с Getty Images, в котором указано иное, загрузки с легким доступом предназначены для совместных целей и не лицензируются для использования в окончательном проекте.

Ваша учетная запись Easy-Access (EZA) позволяет сотрудникам вашей организации загружать контент для следующих целей:

• Тесты
• Образцы
• Композиты
• Макеты
• Черновые пропилы
• Предварительные правки

Он отменяет стандартную составную онлайн-лицензию для неподвижных изображений и видео на веб-сайте Getty Images. Учетная запись EZA не является лицензией. Чтобы завершить проект с использованием материалов, которые вы загрузили из своей учетной записи EZA, вам необходимо получить лицензию. Без лицензии дальнейшее использование невозможно, например:

• презентации фокус-групп
• внешних презентаций
• заключительных материалов распределены внутри вашей организации
• любые материалы, распространяемые за пределами вашей организации
• любые материалы, распространяемые среди общественности (например, реклама, маркетинг)

Поскольку коллекции постоянно обновляются, Getty Images не может гарантировать, что какой-либо конкретный элемент будет доступен до момента лицензирования.Пожалуйста, внимательно ознакомьтесь с любыми ограничениями, сопровождающими Лицензионные материалы на веб-сайте Getty Images, и свяжитесь с вашим представителем Getty Images, если у вас возникнут вопросы по ним. Ваша учетная запись EZA останется на месте в течение года. Представитель Getty Images обсудит с вами продление.

Нажимая кнопку «Загрузить», вы принимаете на себя ответственность за использование неизданного контента (включая получение любых разрешений, необходимых для вашего использования) и соглашаетесь соблюдать любые ограничения.

Козловский, Марсан и Мещанинова представили будущие фильмы — Российская газета

Имена в защиту проектов таковы, что им позавидует любой кинофестиваль. Так, Данила Козловский как продюсер вместе с режиссером Александром Фоминым представил картину «7 сторон моей жизни». Они работают вместе не впервые — Фомин написал сценарий сериала «Карамора», который скоро выйдет на платформу «Старт».

Актер Евгений Цыганов сыграет главную роль в монофильме «Соло на iPhone».Это будет новая работа режиссера Романа Прыгунова, рассчитанная на одного актера. Герой — 40-летний владелец рекламного агентства — борется за новый порядок. Но по результатам своей предыдущей деятельности он может оказаться в тюрьме.

«Эхо» Кинотавр: выйдет новый фильм с Ольгой Бодровой, дочерью Сергея Бодрова-младшего, и его картиной — «Портрет незнакомца». Новый фильм — экранизация книги Юрия Коваля, написанной в 1984 году, «Самая легкая лодка в мире.«Это не прямая экранизация, а своеобразный« диалог с книгой ».

Еще одна экранизация — повесть Александра Володина «Блондинка». Его представили продюсер Юлия Мишкинене и режиссер Павел Мирзоев. В одной из ролей они хотели бы видеть Алису Фрейндлих. В главной роли — профессиональная актриса — Дарья Жовнер.

Будущий фильм «Ветер» привлек повышенное внимание специалистов. Известный продюсер Сергей Члиянц намерен снимать его как режиссера.В нем сыграют Алексей Филимонов, Иван Янковский и Алена Михайлова. И снимают картину по сценарию Петра Луцика и Алексея Саморядова, который сам по себе неординарный и давно ждал своего часа.

Но есть и те, кто впервые представляет свои проекты Минкульту.

Например, режиссер сериала «Хэппи-энд» и других проектов — Евгений Сангаджиев. Он хотел бы получить субсидию на фильм «Мальвина» со своей командой.Иван Дорн исполнит роль «пурпурной феи». Он также является композитором и музыкальным продюсером проекта.

Продюсер Анна Качко имеет солидный послужной список, но в Минкульте питчила впервые. «Герой ее дебюта» — режиссер Александр Зельдович. Его картина «Медея» совсем недавно получила приз «Кинотавра» за лучшую музыку. Его композитор Алексей Ретинский также будет работать в новом фильме Зельдовича «Менады». Тинатин Далакишвили, сыгравшая главную женскую роль в «Медее», также снимется в «Менадсе».Речь в фильме идет о трех девушках, которые приехали покорять большой город (еще две актрисы ищут). Зельдович проводит параллели с фильмом «Москва слезам не верит», но понятно, что это будет совсем другой фильм. Кстати, похоже, это продолжение Медеи. Возможно, в будущем появится трилогия.

Юрий Стоянов тоже впервые выходит на сцену зала Минкульта, хотя многие создатели мечтают снимать его в своих фильмах, а имя актера здесь не раз звучало только в этом году. Вместе с режиссером Дмитрием Светозаровым он представляет фильм «Пять процентов». Герои картины — авантюристы из мира искусства — в направлении скульптуры и живописи.

Многие авторы знакомы специалистам. Иногда человеку достаточно просто выйти на сцену — репутация в мире кино и среди зрителей говорит сама за себя. Наталья Мещанинова вместе с продюсером Сергеем Сельяновым «защищала» произведение «Тайна одной ночи». Речь идет о домашнем насилии, но, по словам режиссера, тема будет сделана очень осторожно.Напомним, что в наши дни многие обсуждают сериал Мещаниновой «Пингвины моей мамы» — он только что появился в Интернете и уже успел снять фильм зрителей.

Сценарист Анна Козлова написала детский фильм «Чемпион» — о девочке и коне Джонатане: оба остались одни и нашли друг друга. Конный спорт, международные турниры — все это станет лишь фоном для острого сюжета в фильме.

Студия «ВГИК-Дебют» хотела бы получить поддержку для новой работы под руководством Александра Цоя. Он собирается снять фильм по сценарию Юрия Арабова — о том, как психиатр решает воплотить галлюцинации своих подопечных в реальность. Кстати, режиссер Борис Акопов, за которым стояла студия «ВГИК-Дебют» — его фильм «Бык» собрал несколько крупных призов на отечественных и зарубежных кинофестивалях, — теперь намерен снять фильм «Каникулы». ) с продюсером Сергеем Корнихиным. Картина о наших юных соотечественниках в Майами.

Три проекта на получение господдержки представила Киностудия детских и юношеских фильмов имени Максима Горького.Один из них — с якутским режиссером Костасом Марсном, чей ужастик «Иччи» пришелся по вкусу зрителям как в нашей стране, так и за рубежом. Новое произведение — «Детектор» — психологический триллер — о том, как девушка, которую усыновил бывший полицейский, оказывается совершенно не такой, какой она кажется своим новым родителям.

Актриса Елена Яковлева растрогала публику до слез. Ей не нужно было приходить. Хватит видео. Это первый фильм о повседневной жизни обычного российского социального работника.

Актрисы Юлия Снигирь и Юлия Пересильд — тоже с экрана — представили ленту «Василий и Норочка», задуманную режиссером Константином Худяковым. Время картины — 80-е годы прошлого века. В Москве снимают телефильм по пьесе Ибсена «Кукольный дом», но съемочная группа полна страстей.

Самый популярный актер современности Юра Борисов «приветствовал» экспертов с экрана. Он сыграет главную мужскую роль в фильме режиссера Любови Мульменко.Известная сценаристка — фильмы по ее творчеству получают призы крупнейших международных кинофестивалей — во второй раз попробует себя в роли режиссера. Картина называется «Фрау». Борисов в ней предстает в роли особенного, странного человека, влюбляющегося в «представителя элегантной профессии» — балерину.

Режиссер Григорий Константинопольский хочет снять еще одну комедию о русском человеке, который оказался на острове, где алкоголь был единственным напитком. Актеры Александр Кузнецов и Любовь Аксенова работали с Константинопольским и раньше — достаточно вспомнить фильм «Гроза» — довольно неожиданную интерпретацию классического творчества Островского.