Королева детектива
27 ноября в возрасте 94 лет скончалась старейшая британская писательница Филлис Дороти Джеймс (P.D. James). Баронесса Джеймс – знаменитый автор детективных романов, переведенных практически на все европейские языки. Еще при жизни ее называли королевой британского детектива. Последний свой роман «Смерть приходит в Пемберли» она написала в возрасте 90 лет. В Великобритании смерть знаменитой писательницы воспринимается как национальная утрата.
Трудно назвать более популярного современного писателя, чем Филлис Дороти Джеймс. На ее смерть откликнулась вся британская пресса. Премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон написал в своей странице в «Твиттере»: «Печально было узнать о смерти Джеймс – одной из величайших британских детективных писательниц, которая вдохновляла и восхищала поколения читателей». В некрологе газеты «Дейли телеграф» отмечается, что Филлис Дороти Джеймс «в большей мере, чем кто-либо из авторов детективных романов превратила детективный жанр в подлинную, высокую литературу».
Филлис Дороти Джеймс родилась в бедной семье мелкого чиновника и с детства хотела стать писательницей. Однако обстоятельства были против нее. Ей пришлось работать вначале администратором в больнице, затем в министерстве внутренних дел. В 1941 году она вышла замуж за вернувшегося с фронта раненого офицера, который не смог приспособиться к мирной жизни и вскоре, заболев душевным расстройством, был помещен в психиатрическую клинику. Джеймс одна воспитывала двоих детей.
– Она в большей мере, чем любой другой писатель, заставила читателя воспринимать детектив серьезно. Тот факт, что ее публикует такое элитарное издательство, как Faber and Faber, у которого она единственный писатель, пишущий на криминальные темы, о многом говорит. Это издательство, в котором работал и публиковался Томас Стернз Элиот. Джеймс практически единолично заставила воспринять детектив как высокую литературу. То же самое для шпионского триллера сделал Джон Ле Карре. Характерно, что ее читают очень многие начинающие писатели. Агата Кристи была самым популярным английским автором детективов и все еще остается очень популярной. Тем не менее, в наше время возникла тенденция, направленная против ее книг. Сейчас многие писатели принципиально игнорируют Кристи. Многие считают, что она описывала нереальную и несуществующую Британию. Однако каждый автор детективов читает Джеймс, особенно писательницы. Известно, что именно женщины чаще всего читают детективы. Но Джеймс в равной мере читают и женщины, и мужчины.
Любопытно, как сама Джеймс объясняет в своей автобиографии “Время быть честной” свою приверженность именно детективному жанру, объясняя, почему она решила писать именно детективы.
Адам Дэлглиш восстанавливает не только справедливость, но и разрушенный преступлением разумный и традиционный ход вещей
– Мне никогда не приходило в голову начать писать что-то другое. Детективы составляли мой круг чтения в юности, и я находилась под влиянием женщин-писательниц – Дороти Сэйерс, Марджери Оллингэм, Найо Марш, Джозефин Тей. У меня не было желания написать сугубо биографический роман о войне или болезни моего мужа Коннора. Думаю, что меня обуревал некий скептицизм, даже болезненное наваждение, заставлявшие меня исследовать характер и поведение людей, травмированных полицейским расследованием насильственной смерти. Я всегда могла вообразить, что пишу вовсе не детективный роман, и, действительно, написала два таких романа – “Невинная кровь” и “Дитя человеческое”, – и, тем не менее, не могу представить себя пишущей книгу, где не было бы смерти.
Барри Форшоу считает, что инспектор Адам Дэлглиш, по замыслу его создателя, призван олицетворять порядок, мораль и традицию в современном мире, находящемся в хаотическом состоянии.
– Все ее книги основаны на представлении, что Адам Дэлглиш восстанавливает не только справедливость, но и разрушенный преступлением разумный и традиционный ход вещей. Поймав преступника, он тем самым превращает возникший хаос в общественный порядок. Характерно, что у ее книг открытый финал. Джеймс принадлежит к писателям, предпочитающим неоднозначность суждений, избегающим единственно верных решений. Ее книги можно назвать оптимистическими, поскольку в них всегда восстанавливается справедливость. Однако у Джеймс нет иллюзий о сущности человеческой природы и общественного прогресса. Феминистские теории 70-х представляли женщин самым благородным полом. Джеймс так не считает и полагает, что женщины, не менее мужчин, способны на преступление и зло. Так что она одновременно и реалист, и оптимист.
Сравнивая двух королев английского детектива – Агату Кристи и Филлис Дороти Джеймс, Барри Форшоу отдает предпочтение последней, отмечая, что ее романы выходят далеко за пределы элементарной занимательности и стандартной детективной интриги. По его мнению, романы Кристи простоваты по сравнению с книгами Джеймс, лишены разработанных психологических портретов и серьезной социальной проблематики, тогда как детективы Джеймс, считает он, не уступают романам современных букеровских лауреатов.
– Интересно, что она большая поклонница Агаты Кристи и не критикует ее за литературную поверхностность.
Конечно, в романах Кристи отсутствуют персонажи со столь же разработанными характерами, как Шерлок Холмс или Адам Дэлглиш. Чем Джеймс восхищается у Кристи, так это ее блестяще построенными интригами и закрученной фабулой. Нередко в своих сюжетах она следует за ней. Кристи любила помещать своих персонажей в замкнутом пространстве или в отдаленном месте. Это же нередко делает и Джеймс; действие ее романов может происходить в библиотеке, церкви или в отдаленном провинциальном доме. Убийца у нее – один из многих подозреваемых. Ей явно доставляет удовольствие следовать в этом за Кристи. Однако на этой основе она создает совсем другую литературу. Характерно, что за всем, что пишет Джеймс, незримо присутствует ее страдавший душевной болезнью покойный муж. Все 19 ее романов – это ностальгические повествования об утраченной любви.
Завершая свою автобиографию “Время быть честной”, Филлис Дороти Джеймс пишет:
«Я вступаю в старость, сопровождаемая любящими друзьями, хотя мы и осознаем, что не можем пройти весь этот путь вместе.
Путеводитель по детективам Донато Карризи
Криминалист, сценарист и режиссер
Пожалуй, самый известный детектив Карризи — «Девушка в тумане». Он стал бестселлером в 26 странах мира и разошелся тиражом более миллиона экземпляров. В одном из интервью автор признался, что роман был написан для кино. Спустя два года после публикации вышла экранизация — фильм совместного производства Италии, Франции и Германии. Главную роль сыграл актер Жан Рено, а сценаристом и режиссером стал сам Карризи. В Италии фильм вышел в прокат в октябре прошлого года и имел большой успех.Донато Карризи уверен, что, хотя авторам детективов не обязательно становиться экспертами в области криминологии, непосредственное общение с настоящими преступниками дает бесценный опыт и понимание человеческой природы.
Сам он несколько лет изучал криминологию и поведенческие науки, поэтому его романы так точны и правдивы.
«Убийцей может стать любой, — говорит Карризи. — Не все они злые. Серийные убийцы, которых я встречал, были нормальными. К примеру, один человек жертвовал деньги благотворительным ассоциациям для защиты детей. И в то же самое время убивал детей».
Итальянский детектив
Детективы Карризи отличаются от традиционной итальянской прозы: он пишет динамично, ярко, напряженно. В одном из интервью сказали, что его стиль похож на американский. Писатель ответил: «Я уверен, в Италии мы немного отстаем в механизмах повествования. Как только вы используете стиль, допустим, немного международный, то о произведении сразу же начинают много говорить».
Но самое интересное, что в основе книг Карризи — реальные преступления, вокруг которых писатель ловко закручивает сюжет романа. На вопрос о том, почему он пишет детективы, Карризи ответил: «Триллеры — зеркало души. Когда вы встречаете монстра, в жизни или в книге, то думаете, насколько от него отличаетесь. Затем слушаете его и узнаете, насколько он похож на вас. Очарование зла — тайный голос, который привлекает нас».
Место — тоже персонаж
По мнению Карризи, место — тоже персонаж. Подобный подход характерен для многих итальянских писателей. Вот почему, открывая роман Карризи, вы словно надеваете 3D-очки, и всё вокруг становится объемным, живым, тщательно прописанным. Для Карризи важно, чтобы читатель погрузился в историю и чувствовал, будто и вправду ходит по старинным итальянским улицам.
Красивый и противоречивый
Действие многих романов Карризи происходит в Вечном городе. Он вдохновляет своей богатой историей и красотой. «Рим — место противоречий, где люди, и хорошие, и плохие, идут рука об руку, — делится своими мыслями Карризи.
— Идеальное место для загадочного убийства. Посмотрите на Колизей — там убивали людей ради удовольствия зрителей. Сейчас это одно из самых популярных мест в Италии. Туристы любят делать здесь селфи, забывая, что когда-то это было место ужаса и горя. Зло стало притягательным».
Колизей. Источник: www.shutterstock.com
Любимые книги писателя
Донато Карризи любит читать книги коллег, например детективы Маурицио де Джованни, медленные гипнотические триллеры Стига Ларссона и романы Стивена Кинга. Но абсолютный мастер, по мнению писателя, это Кен Фоллетт: вы не читаете книгу, говорит Карризи, вы становитесь ею.
Цикл «Маркус и Сандра»
Большую известность писателю принес цикл романов про Маркуса и Сандру. Это совершенно нетривиальные и совсем неидеальные герои. Маркус, как называет его сам автор, «охотник за аномалиями» (а на самом деле священник и служитель тайного ордена пенитенциариев): он всегда пытается понять логику убийцы и находит то, что ускользает от других.
Сандра — фотограф-криминалист и талантливый аналитик. Снимая места преступления, она понимает, что смерть кроется в мелочах. Романы Карризи — не просто загадочные истории. Они о природе зла и выборе, который каждый день делает человек.
«Потерянные девушки Рима», 2011
Сюжет. Фотограф-криминалист Сандра пытается самостоятельно разобраться в странной смерти мужа, которую все считают случайной. Одновременно с расследованием Сандры в Риме ищут пропавшую девушку. К розыску привлекают специалиста по аномалиям Маркуса, который тонко чувствует детали, но не помнит своего прошлого. Две нити расследования однажды пересекаются, и начинается самое интересное.
Отзыв katrin_shv: «Автору удалось полностью окунуть в атмосферу Вечного города и всех его прикрас: великолепных церквей, каменных мостовых и площадей. Очень интересно было читать о пенитенциариях, самое удивительное — неужели раньше никто не брался работать со столь завораживающим материалом? Ведь для детективного жанра это на самом деле новое дыхание».
«Охотник за тенью», 2014
Сюжет. В Риме появился маньяк, который убивает влюбленных. Наша знакомая Сандра вновь работает фотографом на месте преступления. Ее замечает лучший детектив по особо тяжким убийствам и предлагает присоединиться к их группе. Так, расследуя преступление, Сандра неожиданно вновь сталкивается с Маркусом. С этого момента они параллельно начинают работать над делом. Роман полон тайн, опасности и головокружительных приключений. Какая читателя ждет развязка — невозможно угадать.
Отзыв Marina_Vitenberg: «Сюжет весьма и весьма напряженный, интрига сохранялась до конца романа, в каждой главе происходило что-то настолько невообразимое, что хотелось читать и читать детектив до конца и не отрываться».
«Маэстро теней», 2016
Сюжет. Пять столетий назад папа Лев X издал таинственную буллу, согласно которой Вечный город «никогда, никогда, никогда» не должен погружаться во тьму.
Но в наши дни буря выводит из строя одну из электростанций, и столице предстоит двадцать четыре часа прожить без света. В подступающих сумерках оживает затаившееся зло. По городу тянется цепочка убийств. Кто таинственный палач, кто нажимает на скрытые пружины? Маркусу и Сандре предстоит найти источник зла, пока не стало слишком поздно.
Отзыв Shellen: «Карризи — это тот, чьи книги я буквально глотаю, кстати, данная книга меньше предыдущих, я прочитала ее за вечер, не отрываясь, не пролистнув ни листочка, очень уж нравится мне то и как он пишет».
Цикл про Милу Васкес
«Подсказчик», 2009
Сюжет. Похищения шести девочек взбудоражили горожан. Расследование ведут специалист по розыску пропавших детей Мила Васкес и эксперт-криминалист Горан Гавил. Но каждый раз, когда следствие приближается к разгадке, убийца изощренно играет с героями, а затем вскрываются подробности другого, еще более запутанного преступления.
Отзыв olgala87: «Добротный европейский триллер, который держал в напряжении до последней страницы.
Финал просто обескуражил! Я вообще не ожидала такого поворота событий».
«Теория зла», 2013
Сюжет. Действие разворачивается спустя семь лет после событий в «Подсказчике». Мила Васкес не может забыть прошлое, и однажды исчезнувшие появляются вновь. Они приходят, чтобы убивать. И только Мила Васкес способна остановить эту армию теней. Она должна придать тьме форму и найти убедительную рациональную теорию… Теорию зла.
Отзыв noname.noface: «Карризи пишет захватывающе, достоверно так, что леденит кровь, во всех книгах неожиданные развязки, колоритные персонажи и продуманные реальные злодеи».
«Девушка в лабиринте», 2017
Сюжет. Аномальная жара накрыла город, начисто изменив темп и ритм привычной жизни: только в темное время суток можно работать, двигаться, выживать. И именно среди ночи Саманта Андретти возвращается из некогда поглотившей ее тьмы. Пятнадцать лет, с тех пор, как ее похитили по дороге в школу, она провела в лабиринте, не видела солнца, цветов, деревьев, не смотрелась в зеркало.
Молодую женщину помещают в больничную палату. Наблюдающий за ней доктор Грин охотится не за монстрами во внешнем мире, а за сознанием их жертв. Возможно, воспоминания Саманты смогут навести на след того, кто держал ее в заточении.
Отзыв Olga_Kara: «Повествование плавное, неспешное, но захватывает с первых строк, заставляя вс глубже и глубже погружаться в Темноту. А в конце… Даже не надейтесь на самый тонкий лучик света».
«Игра подсказчика», 2018
Сюжет. Поздно вечером в полиции раздался звонок. Перепуганная женщина сообщила, что перед их домом стоит странный незнакомец, и попросила о помощи. Полицейский патруль, добравшийся на ферму лишь спустя несколько часов, обнаружил, что пол и стены залиты кровью. Обитателей дома постигла печальная участь, но где тела жертв и кто убийца?..
Есть только один человек, способный раскрыть таинственное преступление, это Мила Васкес, но она больше не служит в полиции. Стремясь обрести покой, она поселилась с дочкой Алисой в домике на берегу озера.
И все же ей приходится ввязаться в жестокую игру, игру, которую ведет Подсказчик, загадочный персонаж, превращающий людей в марионеток, исполняющих его волю. Она уже сталкивалась, расследуя дело об исчезнувших девочках. Мила Васкес принимает вызов. Слишком многое поставлено на карту, в том числе жизнь ее дочери…
Отзыв Olga_Kara: «Карризи, что же ты делаешь со своим читателем?! Как, как можно так тонко и искусно играть с нашим разумом? Ведь ум видит то, что хочет видеть».
Детективы вне серии
«Девушка в тумане», 2015
Сюжет. Маленький городок с религиозной общиной. Юная пропавшая девушка. Талантливый инспектор Фогель, взявшийся за расследование. Первым делом он выдвигает версию о похищении, представляет свою историю СМИ и уже через несколько дней находит подозреваемого. Однако все не так просто…
Отзыв OlesyaMugafina: «Книга держит в напряжении все свое повествование. В голове формируются десятки разных версий: от самых простых до немыслимых.
Но угадать замысел автора мне не удалось. Финал просто взорвал мой мозг».
«Женщина с бумажными цветами», 2012
Сюжет. Гора Фумо в Итальянских Альпах, сражение во время холодной весны 1916 года. В пещере друг против друга сидят двое. Они курят и молчат. Один — пленный, который будет расстрелян на рассвете, если не назовет свое имя и звание. Другой — военный врач, у которого есть лишь эта ночь, чтобы убедить узника заговорить. Никто из них не знает, что рассказ навсегда изменит их судьбу. Потому что люди, которые должны быть врагами, на самом деле связаны между собой.
Отзыв reader513142: «В этой книге вы откроете для себя совсем другого Карризи. Тут все не то, чем кажется на первый взгляд. Книга-иллюзия, рассказ-притча, рассказ–метафора. Дым то плотный, застилает истину, то рассеивается, позволяя увидеть суть, почувствовать горьковатый аромат далеких стран, тайн и разных судеб».
Русские Шерлоки Холмсы: кто пишет детективы в России?
https://radiosputnik.
ria.ru/20200630/1573670983.html
Русские Шерлоки Холмсы: кто пишет детективы в России?
Русские Шерлоки Холмсы: кто пишет детективы в России?
Детективы бывают английскими, французскими, американскими, а русскими? На рубеже девятнадцатого и двадцатого веков детективный жанр обрастал национальным… Радио Sputnik, 30.06.2020
2020-06-30T11:45
2020-06-30T11:45
2020-06-30T12:44
подкасты – радио sputnik
в эфире
специальный проект
/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content
/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content
https://cdn21.img.ria.ru/images/07e4/06/1e/1573675605_0:2:640:362_1920x0_80_0_0_15157349eca97c176df5774b35a9785d.jpg
Русские Шерлоки Холмсы: кто пишет детективы в России?
Детективы бывают английскими, французскими, американскими, а русскими? На рубеже девятнадцатого и двадцатого веков детективный жанр обрастал национальным колоритом, но в России этого не произошло. Тем не менее, отечественных писателей детективов много, и их читают.
Так как выглядит русский детектив сегодня?
audio/mpeg
Русские Шерлоки Холмсы: кто пишет детективы в России?
Детективы бывают английскими, французскими, американскими, а русскими? На рубеже девятнадцатого и двадцатого веков детективный жанр обрастал национальным колоритом, но в России этого не произошло. Тем не менее, отечественных писателей детективов много, и их читают. Так как выглядит русский детектив сегодня?
audio/mpeg
Детективы бывают английскими, французскими, американскими, а русскими? На рубеже девятнадцатого и двадцатого веков детективный жанр обрастал национальным колоритом, но в России этого не произошло. Тем не менее, отечественных писателей детективов много, и их читают. Так как выглядит русский детектив сегодня?
Радио Sputnik
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
2020
Радио Sputnik
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.
xn--p1ai/awards/
Новости
ru-RU
https://radiosputnik.ria.ru/docs/about/copyright.html
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Радио Sputnik
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
https://cdn22.img.ria.ru/images/07e4/06/1e/1573675605_78:0:562:363_1920x0_80_0_0_ab8b1198f81cd1243f28c45947d45e41.jpgРадио Sputnik
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
Радио Sputnik
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
аудио, подкасты – радио sputnik, в эфире
Жизнь после Гарри Поттера, или О чем пишет Джоан Роулинг под псевдонимом Роберт Гэлбрейт
Carlo Allegri / ReutersВ 2007 Джоан Роулинг поставила точку в истории «Гарри Поттера» завершающим томом «Гарри Поттер и дары смерти» — все умерли, а кто не умер, те поженились.
Правда, с тех пор писательница неоднократно возвращалась к своей знаменитой саге, создавая приквелы (серия фильмов «Фантастические твари»), сиквелы (пьеса «Гарри Поттер и Проклятое дитя») и прочие комментарии к сюжету (например, о сексуальной ориентации Дамблдора или расовой принадлежности Гермионы Грейнджер). Кажется, единственный способ отстать от Гарри Поттера — наконец, придумать нечто совершенно иное. И этим новым для нее стала серия книг об одноногом детективе Корморане Страйке. Здесь все как у взрослых: кровь, любовь и легкая критика современной Англии. Но крови все-таки больше.
В феврале 2012-го, после почти пятилетнего писательского перерыва, Джоан Роулинг призналась BBC, что пишет новую книгу, «совсем не похожую на все, что я писала раньше»: о том, как за милым фасадом маленького английского городка бушует настоящая война всех со всеми: родителей и детей, учителей и учеников, и в первую очередь — богатых и бедных. «Успех Гарри, — сказала она, — подарил мне свободу исследовать новые территории».
«Случайная вакансия» вышла 27 сентября 2012 года и действительно сильно отличалась от всего, что Роулинг писала раньше: в борьбе за кресло члена местного совета тут сталкивались герои один другого неприятнее. В первые три недели книга продалась миллионом экземпляров, но как только читатели убедились, что в ней и правда нет никакого волшебства, то покупать книги — как по волшебству — перестали. Оказалось, что хоть имя Роулинг и остается гарантией продаж, оно не гарантирует читательской верности: стоит ей предать «Гарри Поттера» — и читатели предают ее.
Следующая книга Роулинг, «Зов кукушки» выходит через полгода после «Случайной вакансии», и это детектив. Для серии книг о Корморане Страйке Джоан Роулинг выбрала новый псевдоним — Роберт Гэлбрейт. «Новый» — потому что книги о Гарри Поттере, как и «Случайная вакансия», вообще-то тоже публиковались под псевдонимом Дж. К. Роулинг — специально, чтобы было непонятно, мужчина автор или женщина.
А тут Роулинг попробовала и сама быть кем-то совершенно другим: мужчиной, отставным военным следователем, знающим мир криминала не понаслышке.
Имя было позаимствовано у любимого политика Роулинг Роберта Кеннеди, а фамилия — из фантазийного имени Элла Гэлбрейт, которое она придумала в детстве. Но прежде всего ей хотелось сохранить интригу: спрятаться за псевдонимом, чтобы посмотреть, получится ли у нее и в этот раз добиться успеха. Только вот спокойно анонимно побыть Гэлбрейтом ей удалось недолго — через три месяца псевдоним раскрыли: как оказалось, один из юристов юридической фирмы, представляющей ее интересы, сболтнул лучшей подруге жены, кто скрывается за Гэлбрейтом, и вскоре об этом уже знала вся Англия. Роулинг была в ярости, издатели — счастливы. До утечки Роулинг удалось продать всего 1500 экземпляров романа и еще 7000 аудиокниг и электронных копий, а в первый день после раскрытия псевдонима продажи выросли на 150 000%. Сама она, впрочем, в разговоре с BBC утверждала, что и до нее Гэлбрейт был весьма успешным и предложение об экранизации она получила, когда ее настоящее имя еще не было известно.
Любопытно, что, хотя инкогнито давно раскрыто, Роулинг продолжает писать от его имени — и даже давать интервью. По ее словам, она давно мечтала написать детектив и пять лет «Гарри Поттера» дали ей достаточно времени, чтобы поиграть и придумать нечто по‑настоящему иное. Только теперь она не намерена обманывать ожидания старых читателей, а хочет оправдать ожидания читателей новых.
Одноногий великанКорморан Страйк — ветеран, потерявший в Афганистане ногу. Пережив посттравматический стресс и бурный, невероятно продолжительный роман с аристократкой Шарлоттой, он открывает в Лондоне собственное детективное агентство. Секретаршей у него работает Робин Эллакот — юная, очень привлекательная девушка с хорошей фигурой и светлыми кудрями, которая всю жизнь мечтала стать следователем. Довольно скоро она превращается из секретарши в полноценную напарницу Страйка. С этого начинался «Зов кукушки», первый роман из серии детективов о Корморане Страйке, которых, обещает Роулинг, у нее в голове уже не менее 10 (пока что написано всего четыре).
Имя главного героя Роулинг позаимствовала из фольклора — так звали великана, которого победил Джек, отправившись в небеса по бобовому стеблю. Роулинг любит повторять, что сам герой предпочел бы имя попроще, вроде Боб, потому что имя Корморан не могут выговорить даже герои саги и называют его Корм, а сестра и вовсе Стикс. Сын рок-звезды и групи-наркоманки, Корморан провел детство по сквотам, мать его, возможно, была убита отчимом, когда Страйку было 20, а сам Страйк, пусть и пользуется успехом у женщин, ни разу не захотел превратить отношения с ними во что-то посерьезнее. Его отношения с Робин — сквозная тема всего книжного сериала, их вроде и тянет друг к другу, но дружеская доверительность между ними стоит большего. Робин, кстати, тоже травмирована с юности, когда пережила изнасилование, а после того, как в третьей книге серии «На службе зла» на нее нападает маньяк, к травме добавляются панические атаки. Герои с травмой невероятно важны для Роулинг в целом: почти каждый герой ее книг, как детских, так и взрослых, носит свой шрам, видимый и невидимый.
Пожалуй, главное, что надо знать о серии про Страйка, — что она и правда очень хорошо написана. Вообще у Роулинг есть одна сильная сторона — сюжет, и одна слабая — язык. Ее стиль всегда можно опознать по всяким шероховатостям, лишним местоимениям, нагромождению прилагательных, но в детективном жанре умение писать чисто и красиво никому и не нужно. Здесь нужен сюжет, причем покруче завернутый, и полная убедительность вымышленного мира — а это Роулинг умеет. Перед тем как начать писать, она раскладывает будущий сюжет в таблицах: отдельная таблица для персонажей, отдельная — для улик, отдельная — для стройной сюжетной линии, отдельная — свод уловок, которые будут отвлекать читателя от сюжета, а еще переклички символов, составляющих как будто второе полотно книги. Каждая книга получается сложнее, чем предыдущая, и оказывается все более захватывающим аттракционом. Пожалуй, главное, что связывает Страйка с Гарри Поттером, — даже не шрамы, а возможность в рамках увлекательного жанра поговорить о состоянии общества вообще, о том, как мы относимся к женщинам, к беднякам, к мигрантам, о нашем культе денег и знаменитостей и куда это все может завести.
Еще одна из вещей, которые очень талантливо умеет делать Роулинг, — это смешивать различные жанры. «Гарри Поттер» был и детской сказкой, и фэнтези, и историей взросления, и мощнейшей политической сатирой. «Случайная вакансия» по всем признакам была политической сатирой (борьба за место в городском совете обнажала все проблемы маленького общества), но в конечном счете драка между персонажами превращалась в своеобразный детектив без убийства — читателю все равно приходилось разгадывать кто, кому и что. Первые детективы о Корморане Страйке были почти классикой детективного жанра: в первой книге «Зов кукушки» жестоко убивают модель; в «Шелкопряде» изощренным способом убивают писателя, повторяя сюжет из его же последнего неопубликованного романа; в третьем, «На службе зла», Робин и Страйк преследуют маньяка, который преследует их, оставляя на своем пути части женских тел. Но в последней книге, «Смертельная белизна», Роулинг совсем отходит от классической детективной схемы: здесь очень долго нет никакого преступления.
В начале романа к Страйку приходит безумный посетитель с рассказом, что в детстве видел, как задушили и закопали ребенка, вскоре после него появляется министр культуры Джаспер Чизуэлл и просит помощи против коллеги, шантажирующего его за что-то, что раньше можно было делать, а теперь нельзя. Робин отправляется работать под прикрытием в министерство культуры, чтобы накопать компромат уже на самого шантажиста, и примерно 500 страниц 700-страничного романа мы читаем не о том, кто и что сделал, а о том, кто кем кому приходится. Нам намекают — но не показывают — на самые неприглядные вещи, чтобы в финале показать что-то совершенно иное. Надо сказать, что герои и сами запутываются в этой лавине знаний, намеков и персонажей. «Почему мы так много знаем?» — спрашивает свою помощницу Корморан Страйк, который никак не может увязать все события в единое целое. «Это ведь жизнь, — отвечает она. — У нас есть подозреваемые — каждый со своими личными тайнами и проблемами (…) отсюда не следует, что все факты должны идеально состыковаться.
Скорее всего, некоторые факты просто не относятся к делу».
Если читатель может забыть, что сама Роулинг не голубых кровей и до «Гарри Поттера» была матерью-одиночкой, еле сводившей концы с концами, то она не забывает этого никогда и не упускает случая шпильнуть аристократию побольнее. Герои «Смертельной белизны» — аристократическое семейство, осевшее в обшарпанных гостиных со следами былой английской роскоши. Аристократы дают детям вычурные имена и дурацкие прозвища: детей министра культуры Джаспера Чизуэлла зовут Изабелла и София, по прозвищу Иззи и Физзи, а детей Физзи кличут Прингл, Флопси и Понг (хотя первого зовут Перегрин, а вторую — Флоренс, у третьего, скорее всего, тоже вполне нормальное имя). «Обалдеть! — восклицает Страйк. — Телепузики какие-то». Впрочем, высшее общество возмутительно не только дурацкими кличками. Прежде всего, им принадлежит власть, которой они нередко злоупотребляют: то деньги благотворительного фонда украдут, то хватают между ног хорошеньких мальчиков.
И Роулинг не может не подивиться ханжеству этих людей, готовых закрывать глаза на настоящие преступления: «Душить ребенка — это пожалуйста, а лошадку обижать — ни-ни».
В романах Роулинг становятся важны факты, которые не относятся к делу, особенно в «Смертельной белизне», где они щедро разбросаны по всему телу романа. Например, все герои складываются в пары: две сестры, два брата, два напарника, два противника. Или символ белой лошади — то она вполне физически встает на пути героев, то является в названии паба, то появляется на картине, которая вполне могла принадлежать кисти Джорджа Стаббса, главного мастера белых лошадей в английской живописи. Или погибшие дети — одна героиня родила мертвого ребенка, у других покончила с собой дочь, у третьих погиб на войне сын, а какие-то дети и вовсе потерялись давным-давно, чтобы потом обнаружиться в других графствах живехонькими. Кстати, само заглавие последнего романа, «Смертельная белизна», о лошадях и мертвых детях: «Рождается белоснежный жеребенок, с виду здоровый, а на поверку с дефектом.
С непроходимостью кишечника. (…) Такой жеребенок не выживает — это, можно сказать, смертельная белизна. Трагедия в том, что детеныш появляется на свет живым, кобыла начинает его выкармливать, привязывается к нему, а потом…»
Романы Роулинг замечательны не только своей структурой — хотя все здесь очень продумано, все имена и действия героев расписаны по таблицам, и Роулинг никогда не начинает писать, если не знает, кто где был и чем это закончится, — но прежде всего своей неочевидностью. Если здесь есть кровища и расчлененка, то не для того, чтобы поразить ею читателя — она всегда готова поразить его чем-нибудь другим. Если главных героев тянет друг к другу, то не для того, чтобы они в итоге слились в объятиях. Если она обличает английскую политику, классовость, издевательства мужчин над женщинами и законы высшего общества, то роман не становится агиткой. Но самое главное, что ни один ее роман не превращается и в битву добра и зла.
Что даже удивительно после «Гарри Поттера», так явно разделенного на хороших и плохих. Впрочем, и там все было не так однозначно: Дамблдор, как мы вспомним, оказался с гнильцой, а Снейп, наоборот, добрая душа. Социальный криминальный роман, хоть Францию вспомни, хоть Скандинавию, всегда готов бросить перчатку в лицо миру, обвинить систему, государство, общество. Роулинг же просто искренне интересуется странным этого мира устройством.
Время чудес и чтения. Детективы, романы и сказки для новогодних каникул | События | ОБЩЕСТВО
В долгие новогодние праздники есть место не только застолью и подаркам. Можно найти больше времени для хороших книг.
«АиФ-НН» предлагает обзор интересных и популярных у читателей произведений для взрослых и маленьких.
Фото на долгую память
«Человек из дома напротив» (16+). Автор: Елена Михалкова
Известный в России автор детективных романов Елена Михалкова родилась в Горьком.
Юрист по образованию, она работала и в полиции. Первый детективный роман Михалкова написала на спор с мужем. Сейчас наша землячка – автор более 40 детективных романов, совокупный тираж её книг превысил миллион экземпляров. Елена Михалкова в своих произведениях избегает «чернухи». Она называет жанр, в котором пишет, жизненным детективом со множеством реальных человеческих историй.
Герой романа «Человек из дома напротив», риелтор Никита, остался однажды без работы и дома. Временный и не совсем законный «приют» он обрёл у одного из своих прошлых клиентов – поселился в его жилье тайком, зная, что хозяин уехал за границу.
Обследовав дом, Никита неожиданно обнаруживает фото своих бывших однокурсников, которых уже нет в живых. Но снимки отпечатаны совсем недавно. Недоумение Никиты перерастает в панику, когда на следующий вечер эту фотоподборку пополняет и его снимок. Он успевает лишь позвонить сестре…
В мире кукол
«Леди Дейзи» (6+). Автор: Дик Кинг-Смит
Английский детский писатель Дик Кинг-Смит начал творить, когда ему было уже за 50.
В основном героями его весёлых и добрых произведений становились животные – от кроликов до мышей. Выхода каждой книги автора с нетерпением ждали маленькие читатели по всему миру. Всего за творческую жизнь Кинг-Смит написал 113 произведений. Его книги перевели на 12 языков мира, и они стали классикой детской литературы.
Вот только они не знали, что это кукла самой королевы Виктории и к тому же умеет говорить. Вместе герои повествования пережили немало опасных приключений. Именно кукла научила Неда чести, справедливости, мужеству, верности себе и умению стойко переносить любые испытания.
Истории из жизни
«Ведёрко мороженого и другие истории о подлинном счастье» (16+).
Автор: Анна Кирьянова
Анна Кирьянова – очень многогранная личность. Судите сами: член Союза писателей России, философ-практик с тридцатилетним стажем, ведущая популярных программ на радио и телевидении, практикующий психотерапевт, блогер, поэт. Книги Кирьяновой – настоящие подарки для тех, кто оказался в непростой жизненной ситуации.
В книге «Ведёрко мороженого и другие истории о подлинном счастье» автор рассказывает о проблемах, с которыми каждый из нас хотя бы раз в жизни сталкивался: самопожертвование и предательство, любовь и расставание, жалость и злость, ссора и конфликт… Все житейские ситуации и не перечислишь. А так хочется поскорее миновать неурядицы и разочарования, не опуская рук и не впадая в депрессию! И самое главное – всегда сохранять человечность.
Книга Анны Кирьяновой пригодится любому, ведь автор даёт ответы на непростые вопросы и помогает найти выход из проблем, и делает это как опытный профессионал-психолог.
По ту сторону реальности
«Призрак Канта» (16+).
Автор: Татьяна Устинова
Татьяна Устинова – один из самых популярных в России авторов детективных романов. У неё более 50 произведений, каждое из которых становилось читательским бестселлером.
В 2020 году популярность завоевала новая книга Устиновой – «Призрак Канта».
Для кого-то может показаться унылым осенний отдых на пасмурном балтийском побережье в небольшой гостинице. Но именно к такому спокойному и несуетному проведению отпуска и стремился герой романа «Призрак Канта» Василий Меркурьев. Небольшой, но уютный отель, спокойствие окружающего леса и побережья, небольшое число постояльцев сперва только радуют его.
Меркурьев успел познакомиться со скучающим парнем, девушкой, увлечённой охотой, и даже ведьмой – и тут начались странные события. Ничто не может заставить Василия поверить в сверхъестественное, даже убийство. Вот только рационального объяснения происходящим событиям у него нет…
«Бабушка велела кланяться и передать, что просит прощения» (16+).
Автор: Фредрик Бакман
Шведский писатель и блогер Фредрик Бакман ворвался в литературу в 2012 году. Сразу два его дебютных романа получили высокую оценку у читателей и критиков. Сегодня книги Бакмана изданы более чем на 25 языках, а три его произведения экранизированы. На русском языке вышло в свет уже 6 романов этого популярного автора.
Один из них – «Бабушка велела кланяться и передать, что просит прощения». Повествование ведётся от лица восьмилетней девочки Эльсы. Она живёт с бабушкой, которая слывёт в округе довольно эксцентричной и своенравной особой, живущей по своим правилам. Эльса не по годам развита, но всё время проводит за компьютером.
С реальностью Эльсе приходится столкнуться, когда бабушка умирает. Девочка разносит адресатам письма, которые оставила после смерти старушка, знакомится с людьми, узнаёт много нового, в том числе и о любимой бабушке, и обретает верных друзей.
Тени исчезают в полдень
«Похититель теней» (16+). Автор: Марк Леви
Французский романист Марк Леви до 37 лет занимался много чем, но книг не писал. В 1998 году в свет выходит его первое произведение, права на экранизацию которого покупает сам Стивен Спилберг.
После этого Марк Леви оставил бизнес, чтобы заняться писательской работой. Сегодня его 19 романов изданы почти на 50 языках мира общим тиражом в несколько десятков миллионов экземпляров, а Леви продолжает творить, выдавая по новому роману каждый год.
Герой произведения «Похититель теней» обладает необычным даром. По природе мечтательный и меланхоличный мальчишка, как оказалось, может общаться с человеческими тенями. Именно от них он узнаёт тайны и желания людей. Нередко тени просят о помощи, даже когда молчит сам «создатель» тени.
Повзрослев, герой понимает, что свой дар он должен использовать во благо, и поэтому становится врачом. Разговоры с тенями не только помогают ему успешно лечить людей, но и не позволяют потерять веру в любовь, мечту, человечность.
Весёлая компания
«Сказки Волшебного леса: Новогодний переполох» (0+). Автор: Валько
Валько – немецкий писатель и художник. Он пишет и сам иллюстрирует замечательные детские книжки, популярные у маленьких читателей во всём мире. Герои его сказок – Заяц-рыцарь и Медведь-лакомка, которые живут в Волшебном лесу.
Вместе с другими обитателями леса они постоянно попадают в невероятные, то смешные, то курьёзные, но всегда добрые и весёлые истории. Озорная компания ни дня не может прожить спокойно.Да и когда отдыхать? Ведь совсем скоро самый главный праздник – Новый год! А значит, в Волшебном лесу начинается настоящий переполох. Юному читателю вместе с озорными героями предстоит пережить его и получить много радостных мгновений.
О ком говорят по радио
«Стоя под радугой» (16+). Автор: Фэнни Флэгг
Американская комедийная актриса, телевизионный сценарист, автор реалистичной прозы – всё это о Фэнни Флэтт. Десятки её книг известны далеко за пределами США. А ещё Флэтт – прирождённая рассказчица. За прочтение аудиокниг писательница даже получила престижнейшую музыкальную премию «Грэмми».
«Стоя под радугой» – добрый, обаятельный и чуть ироничный роман. Его герои – жители одного небольшого городка Элмвуда-Спрингса, где все знакомы друг с другом. Мало того, об их жизни знают и далеко за пределами их поселения. И всё это из-за «соседки Дороти» – заведующей городского радио, которая громко оповещает о каждом из интересных горожан на всю страну.
Калейдоскоп характеров, судеб, смеха, слёз, чудесного и повседневного открывает в романе красоту и показывает, что счастье есть в любом месте в любую эпоху. Нужно просто видеть его.
Татьяна Полякова
Есть такое мнение, что сначала писатели пишут много, такой период неофитства, а потом пишут меньше, но лучше. Вот вам как кажется?Я надеюсь. Но это уже не мне судить. Во‑первых, это все связано с возрастом. Сколько бы мы от этой темы ни уходили, все равно, с возрастом у человека иногда нет даже не физических сил, а духовных. Ты уже не можешь настолько эмоционально откликаться на какие‑то вещи. А без эмоций писатель – ну а как это? Поэтому иногда приходится ждать, чтобы что‑то произошло в тебе. Конечно, есть такие вещи, которые ты про себя знаешь, что тебя подталкивает. Я, например, когда знаю, что у меня будет какая‑то очень тяжелая сцена или, наоборот, предположим, любовная сцена, мне надо подготовиться, я себя настраиваю определенным образом. Я, например, очень люблю музыку слушать. Безотказно – это Верди. «Травиату» я 150 раз слушала, и 150 раз в определенном месте…
Я обожаю «Травиату»…
В определенном моменте я все равно заплачу. Муж надо мной смеется, когда мы в театр идем в очередной раз, говорит: «А ты сегодня плакать будешь?» – «Да нет, конечно». И что – все равно, третье действие – и все. Это нормально. Каждый знает, как в себе эти эмоции настроить. Тогда, если повезет, все складывается, и приходят нужные слова, и ты видишь так, как нужно. И получается хорошая сцена. Вот недавно меня мой редактор похвалила за хорошую сцену. Сказала, что очень лаконично, ничего лишнего, но пробирает. Я услышала, как Трамп о себе сказал, что он устойчиво гениален в ответ на какие‑то поползновения по поводу его психического состояния и прочая. Мне эта фраза очень понравилась, и я теперь про себя говорю, что я устойчиво гениальна.
По поводу редактора я тоже хотел узнать. У вас один редактор, с которым вы работаете?
21 год у меня один редактор. Мне бесконечно повезло в этом плане. И не только мне. Это редактор Дарьи Донцовой, Тани Устиновой. И мы ей бесконечно благодарны и признательны – мало того, что этот человек – очень крутой профессионал, а она еще и человек очень хороший. За эти годы у нас получился не только очень хороший тандем, но еще и очень дружим.
А какова роль редактора? Он просто находит где‑то неточное слово или он вообще может предложить…
Задача редактора какая? – Сделать лучше. Когда человек работает, погружен в историю, в работу, он иногда может не видеть очевидных вещей.
Лицом к лицу лица не увидать. Такой взгляд со стороны?
Конечно. А вот когда книжка вышла, и ты уже отошел от нее… Я ее отправила 15 декабря, а книжка выйдет в конце февраля, в марте. Я за это время уже начну работать над другой историей, уже отойду от нее. Уже буду способна более‑менее спокойно взглянуть на все это относительно, со стороны, скажем так, насколько это вообще возможно, конечно, – абстрагироваться от того, что ты сделал. Но достаточно объективно. И тогда все видно.
А вы перечитываете свои книги?
Конечно. Обязательно. Как только выходит, смотрю. Иногда прихожу в ужас – ну как это возможно? А редактор – естественно, он не может вторгаться в то, что называется стиль, литературный замысел, это не его работа. Но он всегда может показать, высказать свое мнение, удержать от какой‑то глупейшей ошибки. И, конечно, это просто работа по тексту. Я не буду уже говорить про смешные варианты, когда: «Марь Иванна идет по лестнице, вспоминает своего отца и думает: да, Василь Петрович был большой ходок» (смеются). К сожалению, такое у авторов встречается. Он где‑то себе сделал заметку, потом поменял отчество героини и счастливо про это забыл. Так что редактор должен смотреть еще за тем, чтобы, выражаясь молодежным сленгом, автор не накосячил.
Потрясающе, 21 год с одним редактором. Видимо, действительно уникальный профессионал.
Это просто большое везение и большое счастье, что мы встретились. Моя огромная благодарность. Мне всегда было с ней легко, мы всегда на одной волне, прекрасно друг друга понимаем. Уж не знаю, как ей со мной легко, но мне с ней – однозначно.
Если вернуться к тому, как все начиналось, я думаю, не все наши телезрители знают такой интересный факт, что после того как закончили филфак, вы устроились в детский сад и проработали там воспитательницей 14 лет. Это хороший срок, серьезный.
Моя педагогическая деятельность связана, скорее, с теми реалиями, которые нам жизнь предлагает. Тогда, как и сейчас, была большая проблема устроить ребенка в детский сад. Я не планировала работать в детском саду, но 14‑го я защитилась, а 26‑го родила. И осталась без распределения, как тогда было, тогда нас еще распределяли куда‑то. А так как меня было затруднительно – я замужем, в положении, сказали – поезжай, куда хочешь, делай, что хочешь, и я вернулась в родной Владимир. И, посмотрев по сторонам, поняла, что ребенка мне надо устраивать самой. Никто в этом плане не спешит меня осчастливить и предоставить детский сад. Поэтому я пошла в ближайшее детское учреждение, которое было на соседней улице. Пришла, сказала – вот я такая‑то, такая‑то, возьмите меня, пожалуйста, работать и ребенка моего. Мы с заведующей договорились, что она меня возьмет на полгода. Я пришла. И мне так понравилось, что не видела ни необходимости и вообще не представляла, что я куда‑то уйду от своих детей. Поэтому 14 лет я спокойно там проработала. И, я вас уверяю, если бы у меня не стояло выбора, а выбор, естественно, встал после первой напечатанной книги, я бы так и работала спокойно.
Я считаю, это замечательная женская работа. И единственным ее недостатком является то, что за нее очень мало платят. Поэтому там очень мало людей, которые приходят работать за идею. Это, кстати, тоже очень большая проблема, мы вот декларируем везде и всюду, что все лучшее у нас для детей. А на деле получается, что все худшее у нас для детей. Когда ты платишь человеку вот такую зарплату, ожидать, что пойдут умные, талантливые, способные и устойчиво гениальные, затруднительно. Человеку все‑таки хочется жить достойно и своих детей поднимать. Поэтому он пойдет искать себе место под солнцем. И работать там из устойчиво гениальных будут только те, у кого нет проблем с содержанием. Так было у меня. У меня муж очень хорошо зарабатывал. Я могла себе позволить заниматься чем я хочу без оглядки на то, сколько мне за это заплатят. И так счастливо получилось, что у нас был коллектив вот таких энтузиастов. У нас был замечательный детский сад, прекраснейшие в мире дети, и эти 14 лет для меня – просто очень хорошее время.
А для детей вы какие‑то истории сочиняли, рассказывали им, придумывали?
Ну конечно. Дети, они же сами что угодно сочинят, расскажут. Чем хороша работа с детьми, неважно, работаешь ты в детском саду, школе, высшем учебном заведении, вот когда ты с молодыми, ты не расслабляешься. Тебе всегда надо быть в тонусе. Потому что тебя маленький замучает вопросами. И тебе надо на них ответить. И иногда вопросы очень серьезные. Которые заставляют тебя самого очень в себе покопаться, подумать, поразмышлять. Когда тебе пятилетка задает вопрос: что такое милосердие? Тебе надо собраться и объяснить. Потому что это не доброта. Это не желание помочь людям. И объяснить так, чтобы ребенок понял. И желательно еще по ходу с ним поговорить, почему это так, а не по‑другому. И вот тогда вырастают взрослые интересные, и серьезные, и порядочные люди. Чтобы был Пушкин, рядом где‑то должен быть Жуковский. Если совсем просто.
И Арина Родионовна.
И Арина Родионовна обязательно. Понятно, что Пушкин в любом случае будет Пушкиным, но он потратит очень много сил и времени не на то. А вот такие люди как раз и есть для того, чтобы гений появился. Это очень важно. Я очень радуюсь, когда создают какие‑то детские центры, когда с детьми занимаются серьезно. Всегда надо помнить, что ребенок – это человек, просто маленький. С ним нельзя разговаривать, как с умственно отсталым, потому что он маленький. С ним нужно разговаривать, как с человеком. Просто иметь в виду, что он какие‑то вещи воспринимает немножко не так, как ты. И необходимость – всегда иметь это в виду и разговаривать на равных, но с опережением. Ты должен быть, как минимум, мудрее. Это дает колоссальный душевный полет, потому что тебе не дают состариться. Твоей душе, твоему уму, если угодно, и телу, потому что если ты работаешь с детьми, ты бегаешь и скачешь зайчиком до 50 лет, и это достаточно сложно, если ты физически себя не поддерживаешь. Если ты работаешь с молодыми в высшем учебном заведении, то тебе, как минимум, неловко там быть не в тонусе. В конце концов девушки красивые там ходят каждый день перед тобой. Или, наоборот, молодые люди, и тебе как‑то хочется соответствовать, не быть рядом с ними бабушкой или дедушкой. Поэтому это замечательные профессии.
Ну а как книги появились? Первую историю вы помните? Как она возникла? Сюжет?
Я писала, сколько себя помню. Мама у меня хранит рассказ, написанный классе в четвертом. Где‑то, наверное, класса с седьмого я начала писать длинный, бесконечный роман, бросила его, потом начала другой, то есть я не помню себя не пишущей. У меня был очень маленький промежуток, когда я не писала. Это когда родился сын. Мне просто было некогда. И я была настолько в ребенке, в том, что он так во мне нуждается, и я, конечно, безумно в нем нуждаюсь, вся жизнь была вокруг него, как, в принципе, у всех молодых родителей. А как только ребенок пошел в детский сад и стал более‑менее самостоятельным, то есть мне было уже не страшно оставить его с воспитателем на семь‑восемь часов, так сразу же я начала что‑то там писать. Другое дело, что я тогда писала а-ля Чак Паланик, и мне всегда нравилось такое направление. Мне казалось, что я устойчиво гениальна, уж коли мне понравилась эта фраза Трампа, и мне казалось, что я делаю что‑то новое, интересное. Ну а потом как раз начала просачиваться литература такого типа. До этого же мы в основном читали наших, как сказать, людей, которые мыслили примерно так же, то есть либо классика, либо те писатели, которые у нас считались, как сказать, мыслящими правильно. Но Чак Паланик, конечно, мыслил неправильно. Это однозначно. Поэтому он к нам какими‑то тайными тропами пробирался и пробрался ко мне позднехонько.
Когда я его прочитала, я была потрясена, и он до сих пор один из моих любимых писателей. Но я поняла, что все, что я делаю, это ерунда, потому что я изобретаю велосипед, а люди уже делают это лучше меня. И очень давно делают. Поэтому, с одной стороны, это был момент открытия и просветления, а с другой, это был удар. Я поняла, что писать хуже или писать плохо, не хочу. Поэтому надо делать что‑то другое. А что, я не знала. И в то время у нас детективная литература была в не очень веселом состоянии. В каком плане? Очень мало авторов работало в этом жанре. На слуху братья Вайнеры, Юлиан Семенов, еще два‑три автора, Леонов, конечно. И все, собственно. Мы с вами мучительно будем набирать десять фамилий из тех, кто работал в советское время. Я не рассматривала этот жанр, хотя всегда очень любила детективы. Очень много читала зарубежных и наших. И вдруг этот бум девяностых, когда в детектив пришло очень большое количество авторов. И я с таким удовольствием покупала книги наших именно, российских авторов, просто стопками по семь‑десять книг. Я приходила с такой радостью, вот я сейчас почитаю. И очень многое мне не нравилось. Потому что время было не очень веселое, и люди ему соответствовали. И я поняла, что мне как читателю вот в этой не очень симпатичной окружающей меня картинке хочется прямо противоположного, хочется, чтобы было весело, задорно, никакого сурьезу, чтобы все было очень оптимистично и под конец – миллион долларов и самый красивый мужчина, и вообще все хорошо. Я думаю, это был такой внутренний протест против того, что тогда виделось серо, уныло, и люди не знали, куда мы вообще идем. У очень многих была мысль: мы остаемся, уезжаем, что дальше? Я помню, у меня многие друзья в буквальном смысле слова сидели на чемоданах. И мы уже оглядывались и думали, ну а чего делать‑то? Мне было это все, что по‑русски называется опричь души, и я посильно сопротивлялась.
И вас сразу, у нас любят клейма, окрестили: ˂пишет˃ иронический детектив, сразу стали сравнивать с Иоанной Хмелевской.
Да.
Вам это льстило? Вас это обижало, как любое сравнение авторов? Как вы к этому относились?
Никоим образом не обижало. Если бы меня сравнили с автором, который мне не симпатичен или я плохо к нему относилась. Но я вообще ко всей пишущей братии отношусь очень хорошо, потому что знаю, чего стоит написать книгу, которую прочитают хотя бы, ну, не знаю, тиражом в 5000, то есть 5000 потенциальных читателей. Что нужно для этого сделать – надо вывернуть себя наизнанку, как минимум. Поэтому я с колоссальным уважением отношусь к авторам вообще. А Иоанну Хмелевскую я очень любила и люблю, хотя на самом деле у нее два хороших романа. Но они настолько хороши, что я считаю, она обессмертила себя двумя произведениями, и вопросов никаких нет.
А это сравнение вам казалось точным?
Нет. Конечно, нет. Пани Иоанна никогда не ходила по острию, а мои персонажи всегда были готовы шагнуть туда или сюда, они всегда на грани. И это мне очень симпатично. У нее всегда главный персонаж – хорошая женщина с золотым сердцем в трудной жизненной ситуации. Там нет никаких вопросов к ее, я не имею в виду нравственную составляющую, она может иметь массу любовников или еще что‑то, но как человек…
Но сердце доброе…
Да. Сердце доброе. А мне всегда было интересно то, что в американской литературе называется «плохой хороший парень». Когда человек, такой, сомнительный, выполняет роль положительного героя. Мне это всегда было интересно.
Но это очень близко и для русской литературы – плохой хороший человек.
Конечно, это наш…
Я знаю, что вы Достоевского любите.
Да, да, да. Вот как раз к нему и возвращаемся. Американцы, конечно, безбожно эксплуатируют этот типаж, иногда он уже просто раздражает, но на нашей русской почве он вполне гармоничен, потому что наша жизнь диктует какие‑то такие вещи. Не зря у нас пословица: от сумы и от тюрьмы… и прочая. У нас всегда было своеобразное отношение к разбойникам. Если англичане могут похвастаться своим Робином Гудом, у нас их целая плеяда, и Кудияр, и я уж не буду говорить про Степана Разина, который побил все рекорды популярности. Даже Пугачев ему однозначно уступает. То есть у нас своеобразное отношение к людям, которые асоциальны. Они протестуют против того, что происходит вокруг них, и протест бывает иногда такой, что называется, на грани. Мы это прощаем за лихость, за доброту, за то, что называется русским характером – такая душевность и прочая. То есть на что‑то мы готовы не обращать внимание. Я это хорошо знаю и потому тоже безбожно этот тип эксплуатирую.
А потом возникло понятие «авантюрный детектив». Что‑то поменялось? Почему от иронического до авантюрного?
Просто люди поняли, что не стоило изначально меня сравнивать с Хмелевской. Подмены одного другим быть не должно. Потому что изначально я писала как вещи, которые можно условно назвать ироническим детективом, так и вещи, которые очень сложно назвать ироническим детективом. Одна из моих ранних вещей – там женщина спасает мальчика, который стал свидетелем убийства, и за ним ведется охота. А она – обыкновенная девушка-художник, иллюстратор детских книжек. И представляете, она оказывается в гуще этих жутких бандитских разборок. Плюс она сама еще только‑только вышла из детского возраста. А на шее у нее – такой подросток неуправляемый, уличный мальчишка, вольный, который в принципе о жизни знает больше, чем она. И это было очень интересно – проследить, как они притираются, как находят дорогу друг к другу, как она становится мудрее, как он начинает по‑другому смотреть на этот мир. Этот этап сближения одного человека с другим был мне безумно интересен. Детективная составляющая была там уже как фон для того, чтобы показать вот это все. Так как я тогда еще только‑только ушла из воспитателей, мне этот момент был гораздо более интересен, чем кто там главный злодей и прочая. И назвать ее ироническим детективом можно было, конечно, только не прочитав.
Я никогда не спорю ни с кем. Считаю, это пустая трата времени. И я просто делала свое дело, как я это считаю нужным. Когда у меня вышла книга «Любовь очень зла» – очень жесткая история, там нет положительных персонажей. Говоря по‑простому, все плохие. И она еще с элементами садо‑мазо, все это очень наворочено. Но после этого назвать меня ироническим автором можно было только в порядке бреда. Поэтому стали думать, а как же все то, что я делаю, можно назвать. И пришла идея, что это авантюрный детектив. Я с этим согласилась. Что такое авантюрный детектив? Это предполагается, что главный герой – авантюрист. Все мои главные герои – это люди, которые к полиции не имеют никакого отношения. Но они при этом расследуют убийства. Что это, как не авантюра – влезать в расследование, когда ты понятия не имеешь, как это происходит и что тебя ждет в конце? Условно они, конечно, авантюристы. И условно это, конечно, авантюрный роман. Хотя если рассуждать с точки зрения литературоведения, что такое авантюрный роман? Это очень узко специализированный жанр, и по большому счету к тому, что делаю я, он тоже отношения не имеет. У меня есть чисто авантюрный роман, тоже очень старая вещь «Чего хочет женщина». Вот его можно назвать авантюрным романом. А все остальное – условно.
А меня вот какой момент очень интересует. Вы начинали писать, и вы об этом говорили, для себя. Потом приходит успех. Довольно быстро, первая экранизация у вас появилась через два года после издания первой книги…
Да.
Приходит успех. Насколько автор, вот вы, становится заложником успеха, читателей? У вас читателей 36 миллионов. Ведут ли автора читатели куда‑то, «мы хотим вот так вот»? Или автор продолжает писать только так, как считает нужным, пишет все равно для себя?
Это же зависит от характера человека. Есть люди, которые поддаются этому внешнему давлению. И мы такие вещи знаем. Фицджеральд, например, пытался, когда приехал в Голливуд, писать сценарии. Ничего из этого хорошего не вышло. Потому что он с одной стороны пытался быть Фицджеральдом, а с другой – пытался написать сценарий, который за дорого продаст. Как правило, когда человек вот так вынужденно балансирует, ничего хорошего из этого не получается. Поэтому я думаю, что у всех по‑разному.
А как у вас?
У меня – нет. Я хочу сказать, что прежде всего спасает писателя в плане популярности. Писатель – это все‑таки человек, который бо́льшую часть своего времени проводит наедине с собой в своем собственном кабинете. Мы все‑таки не звезды экрана и шоу‑бизнеса. Необходимости тесного контакта со зрителями, почитателями нет. Сейчас это легче в том смысле, что появились соцсети, где ты читаешь свежие отклики, вот человек прочитал и сразу тебе написал. Но еще десять лет назад этого не было. И догадываться, что ты интересен и прочее, ты мог только по тиражам. Тиражи растут, а не падают, книги покупают – значит, ты молодец. Ну и встречи с читателями, на которых тебе что‑то говорят или не говорят. Как правило, критики такие жанры, как детектив, любовный роман, фэнтези, счастливо обходят, считая недостойными своего пера и т. д. Поэтому какой‑то серьезной критической литературы я у нас о детективах не читала и не видела. Как правило, это такая отсебятина: «Да, я не люблю. Это плохо». Естественно, такие отзывы мне ничего не дают. А я не люблю, например, Толстого. И что? Толстой плох?
Когда готовился к передаче, читал отзывы на вашем сайте. Такие теплы отзывы!
Это вам повезло.
Может быть. Одна девушка пишет: «Убили героя. Как так? Как могли? Так хочется светлого. А там все погибают». И самая распространенная просьба – это продолжение. Когда выйдет. Выйдет ли? Вот как у вас? Есть же романы, которые не имеют продолжения. Есть серии. Как они рождаются? Так полюбился герой?
Ни одна из серий не замысливается изначально – вот я пишу роман, это начало новой серии, там я дальше буду развивать. Нет. Я чуть‑чуть объясню, как я работаю. Я всегда иду от истории. Придумывается история, которая мне очень интересна. И я хочу ее рассказать. Я думаю, хожу, она у меня в голове крутится туда‑сюда, я нанизываю, нанизываю какие‑то ˂детали˃, как бисер вот она получилась. Я уже знаю ее, хочу рассказать, она просится наружу. Теперь мне надо подумать, кто у меня там будет действовать. Герои в этой истории должны выглядеть органично – почему они, а не кто‑то другой. Вот они пришли, я их вижу, вот так они одеваются, так ходят, так общаются – я все с ними поняла. Получилась книга. В следующий раз начинаю работать, и вот тогда, это не так часто, серий у меня семь или восемь всего на большое количество романов, я понимаю, что у меня этот герой уже есть. Придумалась история, чего же мне опять писать точно такого. Во‑первых, это не интересно ни мне, ни публике. А этот персонаж уже есть. Значит, я спокойненько его беру и адаптирую к той истории, подбираю хвосты, которые у меня возможно остались из предыдущей книжки, чтобы он не выглядел, как черт из табакерки вдруг выскочил, а чтобы это было логичное продолжение истории, которую я рассказываю. Иногда получается так, что он очень настойчив. Или она. И кочуют из романа в роман. Больше восьми книг с одним героем у меня еще не было. Это мой личный рекорд. И я считаю, что больше не надо. За восемь книг ты уже все расскажешь про персонажа. Иначе это будет сказка про белого бычка.
А сложно называть? Имена персонажей легко приходят? И профессии?
Это очень сложно. В каком плане. Для меня имя уже рождает какой‑то облик. Имя важно. И фамилия. Мне надо, чтобы я его увидела четко, ясно, как вас сейчас, мне надо знать, как его зовут, а потом я буду думать, а чем вот он такой, с таким характером, может заниматься. Есть у меня такая серия как раз, называется «Таинственна четверка», немножко мистическая, такое детективное агентство, где собирается довольно странная публика – девушка‑экстрасенс, молодой человек‑хакер, бывший военный, который отвечает за всю оперативную работу, и главный над ними над всеми – некто Бергман. Уже фамилия такая нестандартная, зовут его Максимилиан, и весь он такой, с двойным дном и непонятно вообще что. И я думала, ну а кем он может быть в реальной жизни? Понятно, что он руководит этим странным агентством, а кем он может быть? А там еще такая предыстория, что герои в одной из прежних жизней дали страшную кровавую клятву, что встретятся вот здесь вчетвером, у них миссия. Первая книга так и называется «Миссия свыше». И я думала, а кто он у меня будет вот с таким шлейфом, у него куча прошлых жизней, и везде он чем‑то занят. Я очень долго думала, пока в Италии не набрела на совершенно очаровательный букинистический магазин. Я вошла. А там мало того, что книг безумное количество, там еще какие‑то глобусы, астролябии, банки с неизвестно чем. И все это вперемешку и безумно интересно. Я провела там полдня. И когда вышла, поняла, кем у меня будет Бергман. Он, конечно, будет владельцем вот такого магазина. И как только это пришло, все остальное моментально срослось. Я его увидела совершенно ясно, он мне стал абсолютно понятен – чем он занимается, как живет, где дышит, и все моментально встало на свои места. Поэтому это очень важно.
Иногда мне кажется, вот я назвала героя правильно, а потом чувствую какой‑то дискомфорт. Вот не могу его так называть и все. Иногда это бывает уже на первой, на второй тетрадке. И я чувствую, что нет. И как только меняется имя, очень многое меняется в повествовании. То есть приходится и возвращаться назад, и переписывать, и передумывать. Это очень живой процесс. С одной стороны, он очень сложный, потому что ухватить эти хвосты, когда что‑то приходит. Я просто из любопытства много раз пыталась ˂поймать, ухватить˃, как вообще идеи приходят в голову? Мне было интересно просто себя поймать. Вот в какой момент? Ты все равно не в состоянии это сделать. Она к тебе приходит более‑менее готовая. А вот сам момент возникновения – это всегда так неожиданно, так интересно. И уже за это я безумно люблю свою профессию и очень благодарна, потому что жизнь она безусловно украшает.
Давайте представим фантастическую ситуацию – строится новый Ноев ковчег, туда можно взять ограниченное количество книг. И вот к вам приходят и говорят: «Татьяна Полякова, от вас три книги». Какие свои три книги вы возьмете?
Свои? Ну, во‑первых, я бы, конечно, Библию взяла, да простят меня…
Нет, вот свои.
Да, я поняла. Вот если б можно было, я бы, конечно, ее. Потому что она, да простят меня верующие люди, Библия – уникальная вещь, там есть все, и детектив, и любовный роман, и приключенческий, и военный роман, и вообще все, что мы потом уже две тысячи лет пишем. Там все это уже есть, и это классно. Я сама многими историями пользуюсь. Любимая моя – история Самсона и Далилы, я по‑разному ее варьирую, но безбожно эксплуатирую вот уже двадцать лет. Потому что супер-история.
Ну да, и весь нуар на ней держится…
Прекрасная история великой любви. Еще у Шекспира: «…нет щита на любящей груди».
История роковой женщины…
Необязательно, может быть, мужчины. Спокойно меняется местами. Главная идея – вот этого щита на любящей груди, которого нет, и ты все принимаешь на себя. А свое. Вы меня вынуждаете сказать, какие романы я считаю наиболее удачными. Я не буду говорить этого, иначе получится, что все остальные – как бы неудачные.
Это ваше право, как любит говорить Владимир Владимирович Познер. Хорошо. А был роман, который тяжелее всего давался?
Парадокс в том, что иногда ты пишешь очень мучительно, а получается очень хорошая, слаженная и в хорошем смысле легкая вещь. Иногда ты пишешь легко, просто летишь, а получается не очень. Очень редко, когда ты летишь и получается хорошо. Это, конечно, идеал писательской работы. Но это, я уже сказала, очень редко бывает. А так вообще, как сказать, складывается по‑разному.
Мне тоже кажется, что чем тяжелее что‑то дается талантливому человеку, тем…
Вы знаете, здесь еще вопрос, какая вещь и что ты вкладываешь. Есть вещь просто по сюжету очень сложная. Когда с героями происходят тяжелые события. Ты же абсолютно все, что происходит, пропускаешь через себя, потому что по‑другому невозможно. Ты вместе с ними страдаешь, переживаешь. Причем это касается не только положительных героев. Это касается всех героев, они говорят с этим миром через меня. То, что называется «устами мертвых», в данном случае теми, кто не может сказать сам. Вот я должна говорить за них, причем даже за какого‑то маньяка, негодяя и прочее. Я все равно какую‑то часть себя вынуждена ему отдать. И это иногда очень тяжело, болезненно. Иногда ощущение, что мир сжимается до такой степени, что на тебя давит.
А вы суеверный человек? Есть темы, которые вы никогда не возьмете?
Конечно. И они совершенно очевидны. Тем более для женщины. Никаких жутких пыток с описанием. Если это нужно по сюжету, бывает такое, значит, это будет очень поверхностно, я имею в виду, буквально несколько слов. Люди не идиоты и понимают, что…
Это, кстати, иногда даже воздействует сильнее.
Да. В гестапо не сахар. Достаточно сказать, куда человек попал, и, кстати, сравнить с той замечательной в кавычках организацией. И уже все понятно, что человека там ожидает. Естественно, все, что касается детей. Это табу. И опять‑таки если это очень и очень необходимо, значит, это будет максимально деликатно. Все, что касается женщин. Я считаю, что женщина не обязана быть доброй, красивой, любящей и прочее. Как мужчина не обязан быть героем. Но мужчина‑трус – это некрасиво, во всяком случае воспринимается как‑то так. Не по‑мужски это, согласитесь. Точно так же злая женщина, злобная, жестокая – это как мужчина‑трус. Это все есть, но это не комильфо. Я всегда о таких вещах помню.
Как называется ваш последний роман и о чем он?
Книжка выйдет в конце февраля, начале марта. Называется «Свой, чужой, родной». Книжка об интуиции. О том, что есть люди, которые доверяют интуиции, а есть, которые на нее не реагируют. Роман о том, как девушка доверяет своей интуиции. Вот стоит дом. Обычный. В центре города областного. У меня действие всегда происходит в областном городе. Не в Москве, не в Питере, а в типично российском, от Владимира и до Владивостока. Неважно где, но это примерно полумиллионное население. Это важно для…
Сужаете круг…
Да. Сужаю. Потому что есть моменты, которые в большом городе невозможны. Вариант встречи. Конечно, в Москве мы тоже случайно встречаемся, но, согласитесь, найти человека, которого ты один раз случайно увидел, в мегаполисе достаточно сложно. В полумиллионном городе это проще. Так вот я хочу сказать, что здесь, в центре города, – обычный особняк. И девушка каждый вечер, отправляясь на пробежку, идет мимо, и что‑то ее в этом доме привлекает. Она смотрит и думает, каждый раз идя в парк и возвращаясь, что с домом что‑то не так. Все над ней смеются, что она Стивена Кинга начиталась. Ее друзья говорят: «Ну, дом, как дом. Не живет там никто, ну, мало ли что там. Ставнями закрыто». А она вновь и вновь к нему возвращается. Она чувствует, что в доме что‑то не так, гнет свою линию. И в конце концов оказывается права: с домом что‑то не так. Роман детективный, конечно.
Кто Дарья Донцова для москвичей – владелица детективной империи, лицо бренда, феномен
В начале декабря исполнилось 20 лет с момента выхода первого детектива Дарьи Донцовой. Она начала писать в 1999 году, за всю творческую карьеру создала 237 детективов. За двадцать лет Дарья стала культурным феноменом. Решили спросить у москвичей, кто для них Донцова и как они к ней относятся.
Марина Щербакова, младший продюсер, 22 года
Когда я впервые узнала о Дарье Донцовой, мне было около 12 лет. Видела много ее книг в домашней библиотеке, их количество бросалось в глаза из-за единообразия дизайна. Мне тогда казалось, что она какой-то крутой автор. Логика ребенка очень понятная: дома не может быть столько книг плохого писателя. Впервые я прочитала Донцову в 14, даже название запомнила «Дама с коготками». На этом мое знакомство с ней закончилось, хотя, в принципе, книга понравилась. В произведении динамичный и интересный сюжет, да и читать его было легко. Донцова – не мой автор, но меня впечатляет, что она смогла создать целую империю легкой детективной литературы, которая помогает читателям отвлечься от их ежедневных проблем. Это достойно уважения. Сейчас я не слежу за творчеством Донцовой, для меня ее книги – воспоминания из детства.
Никита Севостьянов, рентгенолог, 30 лет
Мне было 15 лет, когда я заметил десятки одинаковых книг на книжной полке в маминой комнате. Я посмотрел, кто автор, и фамилия Донцова запомнилась мне навсегда. Первую книжку прочитал в 17. Тогда лежал в больнице, делать было нечего, и мать говорит: «Возьми детектив, мозги отдохнут, расслабишься и не будешь о плохом думать». Ее творчество реально затягивает каким-то магическим образом. Все книги Донцовой читаются на одном дыхании. Это не наша классическая русская литература, которая заставляет думать. Книги Донцовой нужны, чтобы отдыхать душой и телом. В целом я прочитал около шести ее детективов. Мало того что она читается просто, так у нее еще и интересные сюжеты: они закручиваются, закручиваются, а в итоге убийца – дворник. Даже сейчас почитал бы ее, если было бы время. Кстати, она действительно часть российского культурного кода. Недавно был на квизе, нам задали вопрос: «Сколько книг написала Дарья Донцова?» Я ответил: «Около 250». Оказалось чуть меньше. Тогда понял, что раз уж она мелькает в вопросах квеста, то это точно феномен.
Дарья Поздняк, digital-маркетолог, 41 год
Вообще никогда не читала Донцову, у меня предвзятое отношение к бумажным маленьким книжкам pocket book. Я воспитана на крутой литературе, сейчас в моем книжном шкафу только классика, произведения нобелевских лауреатов, Гонкуровской премии и Букера. Еще есть постмодерн: Пелевин и Сорокин. Читаю только серьезную литературу, а Донцову подсознательно не отношу к таковой. Плюс вообще не люблю женскую прозу, немного сексистка в этом плане. Мне кажется, что это нытье какое-то.
Елена Дубовицкая, домохозяйка, 53 года
Прочитала более ста книг Донцовой, а у нее их больше двухсот. Но сюжеты всех не помню, знаю только, что она пишет про свою семью. Слышала, что у нее такая тяжелая жизнь, по ней только детективы писать: сын употреблял наркотики, сидел в тюрьме, вышел, но она с ним совсем не поддерживает контакт. Прямо вычеркнула его из своей жизни. Ко всему прочему Донцова рак победила, причем у нее чуть ли не третья степень была. Когда она лежала из-за болезни, тогда и начала писать – делать-то было нечего, а занять себя чем-то надо было. Так что если бы не болезнь, то, может быть, и не получилось из нее писателя. Донцова молодец, но я не верю, что она сама все пишет. Это же надо по книге в месяц выдавать! Наверняка, у нее целый штат авторов сидит, а она просто лицо бренда «Дарья Донцова».
Ирина Демидова, продавец, 62 года
Мне было лет 40, когда познакомилась с творчеством Донцовой. В то время я очень любила детективы, много всего перечитала и уже не знала, за что браться: все было перечитано. Тогда и наткнулась на Донцову в книжном магазине. Мне безумно понравилось, как она пишет. Ее книги всегда поднимали настроение, потому что они написаны с юмором. После я скупила и прочитала все ее книги. Собрала большую библиотеку, которую недавно отвезла в Сеченовскую клинику: пусть другие тоже наслаждаются ее творчеством. В ее книгах сюжет закручивается лихо, да и смеешься над каждой страницей – я больше не знаю российских авторов, которые пишут такие детективы. И самое главное – ее книги не однотипны: очень много героев. Я до сих пор слежу за творчеством Донцовой, но сейчас больше за ее детскими сказками. В одной из них главный герой – мой мопс Лари, мне это очень льстит. Сама Дарья для меня эталон, ведь сколько сил и творческого вдохновения нужно, чтобы так много писать.
Наталья Фаликова, завхоз, 70 лет
Первую книгу прочитала пять лет назад. Мне тогда подруга дала сразу несколько, я их все проглотила за неделю. Хотя раньше предпочитала читать других авторов: Александру Маринину, Татьяну Устинову и Дарью Калинину, до Донцовой руки не доходили. Мне понравилось, как пишет Дарья: в ее книгах много шуток. Когда у меня плохое настроение, всегда ее читаю и получаю удовольствие. Прочитала и забыла, прочитала и забыла. Костяк сюжетов Донцовой – семья: главная героиня – женщина, у которой есть взрослый сын, школьница-дочка и несколько мопсов. Из книги в книгу у нее практически одни и те же главные герои, так что ее творчество – это детективная сага об одном семействе (или нескольких). Для меня Донцова – это в первую очередь серьезная женщина с твердым характером, несмотря на то, что у нее есть семья, а это большая ответственность, она пишет ироничные детективы, которые читаются на одном дыхании.
Ксения Сергиенко
Двадцать правил написания детективных рассказов С.С. Ван Дайна
* Они кажутся весьма интересными. У меня смутное искушение написать историю в стиле Улипо, которая целомудренно следует каждому из этих правил, но не содержит никаких преступлений или раскрытий.
“20 Rules For Writing Detective Stories” By S.S. Van Dine, One of T.S. Eliot’s Favorite Genre Authors (1928)
ДЕТЕКТИВНАЯ история — это своего рода интеллектуальная игра. Больше — это спортивное мероприятие. А для написания детективных рассказов существуют вполне определенные законы — возможно, неписаные, но тем не менее обязательные; и каждый респектабельный и уважающий себя изобретатель литературных загадок оправдывает их.Таким образом, это своего рода Кредо, основанное отчасти на практике всех великих писателей детективных рассказов, а отчасти на побуждениях внутренней совести честного автора. То есть:
1. Читатель должен иметь равные с детективом возможности для разгадки тайны. Все подсказки должны быть четко сформулированы и описаны.
2. Никакие умышленные уловки или обманы не могут быть применены к читателю, кроме тех, которые законно разыгрываются преступником в отношении самого детектива.
3.Не должно быть любовного интереса. Дело в том, чтобы привлечь преступника к суду, а не привести влюбленную пару к алтарю Гименейла.
4. Сам детектив или один из официальных следователей ни в коем случае не должен оказаться виновным. Это наглая уловка, равно как и предложение кому-нибудь яркой копейки за пятидолларовую золотую монету. Это ложные отговорки.
5. Виновник должен быть определен с помощью логических выводов, а не случайности, совпадения или немотивированного признания.Решить преступную проблему этим последним способом — все равно что отправить читателя в умышленную охоту на диких гусей, а затем сказать ему, после того, как он потерпел неудачу, что объект его поиска у вас все время был в рукаве. Такой автор ничем не лучше розыгрыша.
6. В детективном романе обязательно должен присутствовать детектив; и детектив не будет детективом, если он не обнаружит. Его функция — собирать ключи, которые в конечном итоге приведут к человеку, который проделал грязную работу в первой главе; и если детектив не приходит к своим выводам путем анализа этих улик, он не может решить свою проблему больше, чем школьник, который получает ответ на основе арифметических вычислений.
7. В детективном романе просто должен быть труп, и чем он мертвее, тем лучше. Достаточно не меньшего преступления, чем убийство. Триста страниц — это слишком много для другого преступления, кроме убийства. В конце концов, труд и затраты энергии читателя должны быть вознаграждены.
8. Проблема преступления должна решаться строго натуралистическими средствами. Такие методы познания истины, как грифельная доска, доски для спиритических сеансов, чтение мыслей, спиритические сеансы, созерцание кристаллов и т.п., являются табу.У читателя есть шанс сопоставить свой ум с рационалистическим сыщиком, но если ему придется соревноваться с миром духов и преследовать четвертое измерение метафизики, он терпит поражение ab initio. (((Надо убрать этот наползающий элемент научной фантастики или фэнтези. Для меня это имеет смысл.)))
9. Должен быть только один детектив, то есть один главный герой дедукции — one deus ex machina . Заставить умы трех или четырех, а иногда и банды детективов заняться проблемой — значит не только рассеять интерес и разорвать прямую логическую нить, но и получить несправедливое преимущество перед читателем.Если детективов больше одного, читатель не знает, кто его шифровальщик. Это все равно что заставить читателя пробежать гонку с эстафетной командой.
10. Виновником должен быть человек, сыгравший более или менее заметную роль в рассказе, то есть человек, с которым читатель знаком и которым он интересуется.
Чарльз Финч о том, как он пишет Тайны Чарльза Ленокса
Я трачу много времени на размышления о цитате Раймонда Чендлера, которую однажды прочитал.«Невозможно написать идеальный детектив», — сказал он. «Тип ума, который может развить идеальную проблему, не является типом ума, который может производить художественную работу по письму».
Ну — стреляй. К сожалению, в этом есть доля правды. Кажется, что почти каждый писатель вначале интересуется повествованием или разговором, рассказом или языком, прежде чем заполнить остальное позже. Вот почему забавно, когда литературные романисты, которые не смогли написать грамотную новеллизацию Джона Уика (я поставил эту задачу прямо перед А.S. Byatt) называют J.K. Роулинг плохой писатель. Она, конечно, равнодушный стилист, но во многих других отношениях писатель может быть «хорошим» — характером, сюжетом, воображением — она гениальна. Прошлое молодое. Между тем Чендлер, которого многие из тех же людей (справедливо) почитают, никогда не мог, как он открыто признал, объяснить, кто убил шофера в фильме «Большой сон».
Современным романистом, наиболее близким к истинному равенству между историей и искусством, может быть Тана Френч. Ее самый поразительный дар — голос, но если ее сюжеты не безупречны, вы, тем не менее, можете увидеть, как усердно она работает, чтобы сделать их очень, очень хорошими, лишь изредка проявляя слабые швы, не более того.Но это почти наверняка результат упорства и ума, а не инстинкта. Я готов поспорить, что Френч размышляла о структуре больше, чем Агата Кристи, которая вынашивала свои идеальные сюжеты в ванной, безмятежно поедая яблоки.
Я говорю все это как человек, написавший сейчас 12 детективов, не считая одного литературного романа, не имеющего отношения к этому вопросу. Я не знаю, какой у меня тип ума (я поставил эту задачу прямо перед А.С. Байаттом), но он не может развить идеальную проблему.Когда люди на вечеринках очень любезно спрашивают, какую из моих книг им следует прочитать, мой второй ответ после «ни одной из них», что я имею в виду от всего сердца, потому что писать книги — ужасно неловкое занятие, заключается в том, что они должны читать не первая, а 11-я: Женщина в воде , приквел к остальным сериалам. Причина этого в том, что, хотя я не знаю, могут ли читатели это сказать, мне потребовалось две или три книги, чтобы научиться сносно писать детективный роман, и шесть или семь, пока я действительно не добился успеха.До этого я использовал свои сильные стороны, такие как они: атмосферу, юмор и, возможно, если я чувствую себя щедрым по отношению к себе, определенный любознательный лиризм. Что касается сюжета, я написал 240 страниц своей первой книги, прежде чем выяснил, кто был убийцей. Я действительно искренне не рекомендую этого метода.
Именно потому, что сюжет для меня неестественен, мне пришлось разработать кропотливую систему для фабрикации моих тайн, чтобы избавить себя от ужасного тошнотворного ощущения путаницы в историях , которое почти все мои друзья, писатели-романисты, хорошо знают и абсолютно боятся .
Итак, вот оно.
Я начинаю с написания короткого, чрезвычайно скучного рассказа. Никто никогда не увидит ни одного из них, если я смогу предотвратить это; Обычно это всего около трех страниц, но я уточняю его в течение нескольких недель, так же тщательно, как Руди Джулиани, смешивая свое старомодное, прежде чем он перейдет в Скайп на Хэннити, потому что, как и Руди, я сосредоточен на совершении преступления. В частности, эта небольшая история содержит полное и прямолинейное изложение дела, которое должен раскрыть мой детектив, на простом английском языке.В нем перечислены, кто совершил преступление и почему, как они его скрывали, и все детали детективных романов: улики, отвлекающие маневры, ложные сведения, окровавленные ножи, таинственные шрамы, анонимные записи, полуночное рандеву — короче говоря, все подробности, которые я знаю, что мне придется опустить из настоящей книги, которую я пишу, настоящего детективного романа.
Затем, когда я пишу, я просеиваю эти детали в текст одну за другой. (В своих десяти заповедях о написании детективных романов Рональд Нокс, как известно, настаивал на том, что детектив и читатель имеют одинаковые подсказки.Он также сказал, что у вас есть не более одного секретного прохода или комнаты на книгу. Так что используйте это с умом.) Это не значит, что я точно знаю, чем все закончится. Хотел бы я иметь такой контроль над своим материалом — П.Д. Джеймс обычно писала такие подробные наброски, что она могла каждое утро сесть и написать любую главу из книги, которую она чувствовала, якобы — но неизбежно все оборачивается иначе, чем я ожидал. Тем не менее, очертания головоломки остались нетронутыми, они были видны мне в этой неинтересной небольшой истории.
Вот и все. Я мог бы дать еще миллион советов; например, очень важно знать, прежде чем вы решите, хотите ли вы написать детектив (в котором, как правило, детектив раскрывает преступление) или триллер (в котором жизнь главного героя — это , перевернутая с ног на голову преступлением) , или своего рода хитрый микс из двух, который Ли Чайлд так аккуратно снимает раз в год. Или другое: если вы хорошо разбираетесь в головоломках, но сомневаетесь в своем творчестве, вы можете быть столь же схематичными, как Джеймс Джойс, известный автор книги «Горячий пляж», и попытаться набросать своих персонажей и сцены с точки зрения их цветов. , запахи, доминирующие эмоциональные тона и т. д.Но для меня, во всяком случае, небольшая скрытая история, которую я пишу, — единственная необходимая часть процесса.
Это, вероятно, звучит как искусственный способ написать книгу. Но это не так, или, по крайней мере, я не чувствую этого, когда я нахожусь внутри этого. Первым порывом каждой написанной мною тайны является какое-то преступление — а иногда и какой-нибудь загадочный и зловещий образ, — который захватывает меня. (Хороший тест, который я использую для этого, — слушать ли я целый сезон Serial о том, что я только что придумал.Если нет, то сразу утилизирую.)
Но писатели часто колеблются, когда они просто оседлают это чувство, не пытаясь его сформировать, поэтому Gone Girl лучше, чем почти любой роман, который был опубликован с момента его выхода. Я не полный скептик вдохновения — время от времени, как сказал Хемингуэй, вам везет и вы пишете лучше, чем умеете писать, — но это редкий роман, который можно выжить исключительно благодаря этому. Иногда мне хочется, чтобы бесчисленные писатели, такие как Луиза Эрдрих, Кормак Маккарти и Джонатан Летем, которые, как бы они ни относились к классу, в конечном счете являются авторами детективных романов разной степени мастерства, сели и позволили Аттике Локк прочитать им 30-минутную лекцию о ремесле. .Именно здесь — в меньшей степени, чем в расслоении читателей — возможно, любое модное пренебрежение жанрами художественной литературы больше всего умаляет нашу литературную культуру.
Нет никаких свидетельств того, что Микеланджело давал свой знаменитый совет о том, как лепить: «Уберите все, что не является Давидом». Но жаль. Это настолько хорошая фраза, что она заслуживает быть реальной, как Леонард Вульф сказал, что душа должна быть бессмертной. Он отражает две трудные художественные истины всего в пяти словах: во-первых, настоящая красота часто заключается в устранении излишков, что каждый хороший писатель знает инстинктивно или извлекает из болезненной коррекции курса, и, во-вторых, что на самом деле вы не можете никому сказать, как делать искусство.Только один человек когда-либо смотрел на кусок мрамора и знал, какие его части не принадлежали Давиду.
Тем не менее, вы можете научить кого-нибудь держать зубило. В случае с мистерией, одной из самых сложных форм для освоения, на мой взгляд, вы можете пойти еще на шаг или два. Есть некоторая ирония (я думаю? Аланис?) В том факте, что я часто даю совет, который дал здесь, в терминах хладнокровно-презрительного изречения Микеланджело: один из способов написать хорошую тайну — это вернуть все, что не является t Давид, после того как вы его раскопали.Затем позвольте читателю начать откалываться.
Практическое руководство — Как написать детективный роман
— Используйте в качестве вдохновения преступление или событие из реальной жизни.
Хороший детектив обычно начинается со странного или интригующего преступления. Посмотрите последние новости о преступлениях, которые были недавно совершены или раскрыты настоящими детективами. Используйте преступление из прошлого, например нераскрытое дело, в качестве вдохновения для преступления в своей истории.
Посмотрите разделы о преступлениях в газетах, настоящие криминальные шоу и старые газеты в местной библиотеке. Вы также можете использовать преступление, случившееся с другом или членом семьи, как повод для вымышленного преступления. Например, вы можете сосредоточиться на преступлении, таком как убийство ребенка или похищение самого популярного человека в округе.
— Придумайте уникального детектива.
Детектив в вашем рассказе находится в центре загадки, поэтому он должен быть запоминающимся, уникальным и умным.У них должны быть такие черты характера, как острая наблюдательность и способность получать информацию от других. Сделайте детектива в своей истории блестящим, но в то же время человечным, с недостатками.
Например, у вас может быть детектив — пожилая женщина, которая кажется хрупкой и неуклюжей, но на самом деле гений раскрывает преступления. Или у вас может быть слепой детектив, который может полагаться на свои другие чувства, чтобы наблюдать за окружающим.
— Дайте сыщику компаньона или напарника.
Придумайте второстепенного персонажа, который работает с детективом. Товарищ или партнер могут дать читателю кого-то, с кем можно идентифицировать себя, поскольку читатель может не иметь отношения к гениальному детективу. Напарник может быть не таким умным, как детектив, но он может предложить точку зрения на преступление. Они также могут помочь детективу по мере необходимости.
Например, известным компаньоном был бы доктор Ватсон в загадках Шерлока Холмса.Доктор Ватсон действует как фольга для Шерлока Холмса, поскольку он не так умен, но он помогает Шерлоку сочувствовать другим и видеть преступления в другом свете.
-Создайте увлекательный сюжет.
Хороший детектив будет иметь хорошо развитый сюжет. Традиционный состоит из шести частей: установка, провоцирующий инцидент, восходящее действие, кульминация, падающее действие и развязка. Примерный график может быть:
Сеттинг представляет собой сеттинг, главного героя и конфликт.Например, начните с детектива по имени Джейми Брейнз и убийства, действие которого происходит в родном городе Брейнза.
Подстрекательский инцидент — это событие или решение, которое меняет главного героя или бросает ему вызов. Например, Детектив Брэйнз может решить заняться делом об убийстве после того, как местные детективы не могут раскрыть убийство.
В восходящем действии вы развиваете своего главного героя и исследуете его отношения с другими персонажами истории.Например, Детектив Брэйнз может восстановить связь со старым наставником в ее родном городе и посетить дом своего детства.
Кульминация — кульминация истории, где главному герою предстоит принять важное решение или выбор. Например, Детектив Брэйнз может понять, что ее наставник — убийца.
Действие падения — это точка, в которой главный герой имеет дело с результатами по своему выбору. Например, детектив Брэйнз может драматически перестрелиться со своим наставником, когда она пытается поймать его за убийство.
Резолюция завершает рассказ и рассказывает читателю, добился ли главный герой своей цели или не смог. Например, детектив Брэйнз может противостоять своему наставнику и выяснить, почему он совершил убийство. После этого Мозг может покинуть ее родной город, довольный, что она раскрыла преступление.
— Прочтите примеры детективов.
Чтобы лучше понять жанр, прочитайте примеры детективных рассказов в написании антологий и в Интернете.Ищите детективы в местной библиотеке и в детективных онлайн-журналах. Попробуйте читать новые и старые детективы, чтобы увидеть, как развивался жанр. Обратите внимание, как писатель использует интригу, сюжет и характер, чтобы продвинуть историю вперед. Вы можете прочитать:
«Убийства на улице Морг» Эдгара Аллена По. «Парковаться негде» Александра МакКолла Смита. «Мое хобби» Тома Фабиана. И тогда не было никого Агаты Кристи. В сферу убийц Стефания Маттана.
Продолжение следует …
романов женщин «Исчезнувшая» и рост криминала
Давным-давно, в дымном, жестоком небылице криминальной фантастики, жили соблазнительные создания, которых мы называли роковыми женщинами, суровые женщины, соблазнявшие грустных мужчин на их гибель. Теперь есть девушки. Все началось, конечно же, с Джиллиан Флинн, чей пригородный триллер 2012 года, Gone Girl , рассказывал жестокую историю о браке и убийстве и был продан миллионным тиражом.Самая поразительная черта крутой и умной загадки Флинна — это ребячливость его главных героев, Ника и Эми Данн, чистая мелочность смертоносных игр, в которые они играют друг с другом. И приз за победу — это что-то вроде золотой звезды от учителя: Gone Girl События происходят в мире, в котором взрослые девочки — и мальчики — будут убивать не лучше, чем самоутверждение. Это не тот мир, который узнал бы Рэймонд Чендлер. По улицам ходили его люди, мотивы были более простыми — деньги, секс — а средства были более прямыми.«В случае сомнений, — сказал он однажды своим собратьям по жанрам, — пусть через дверь войдет человек с пистолетом в руке». Когда современные криминальные авторитеты сомневаются, они заставляют женщину войти в дверь с пассивно-агрессивным тоном на губах.
Для тех из нас, кто предпочитает время от времени развлекаться выдуманными историями об убийствах, беспределах и обмане, это на самом деле долгожданное событие, потому что люди с оружием не справляются со своей работой почти так, как ну как раньше. Они стары, они устали проходить через эти двери, а герои, которым они угрожали, — частные глаза-одинокие волки, такие как Филип Марлоу Чендлера — практически исчезли из жанра.Как и ковбой, частный сыщик когда-то воплощал мужские фантазии жесткого индивидуализма. Поскольку сам индивидуализм стал менее устойчивой концепцией, народное воображение начало перемещать свои мифические фигуры в места все дальше и дальше от реальных условий старого Запада и современного города (например, во вселенную Marvel).
Я скучаю по этим крутым парням с их сигаретами и шляпами, но я научился обходиться без них. Я всю жизнь читал детективы, и, как большинство любителей детективов, у меня нет типажа.Как молодой читатель, я отдавал предпочтение рассказам о Шерлоке Холмсе и замысловатым головоломкам типа Агаты Кристи и Джона Диксона Карра, затем перешел к более суровым и кровавым частным сыщикам Дашил Хэммет, Чендлер и Росс Макдональд. В моей озадаченной взрослой жизни меня все больше и больше привлекал мрачный, фаталистический психологический триллер, который такие писатели-нуар, как Корнелл Вулрич, Дэвид Гудис и особенно Патрисия Хайсмит, принесли в мир в 1940-х и 50-х годах — рассказы о людях, попавших в безвыходные ситуации, делая катастрофически неверный выбор.
Из нашего номера за июль / август 2016 г.
Подпишитесь на The Atlantic и поддержите 160 лет независимой журналистики
ПодписатьсяЯ до сих пор то и дело возвращаюсь к эксцентричным сыщикам, осматривающим трупы в запертых комнатах, или к сваренным вкрутую хуям, прогуливающимся по своим убогим улицам, но только как упражнение в ностальгии. В наши дни почти вся захватывающая работа в бизнесе убийств для развлечения происходит не от Артура Конан Дойля или Хэммета, а от Хайсмита, у которого было гораздо больше дочерей, чем сыновей.Несколько лет назад — задолго до Gone Girl — я понял, что большая часть новой криминальной литературы, которая мне нравилась, написана женщинами. Ребят чуть не сбили с толку кучка очень хитрых девушек, набросившихся на них отовсюду: из Америки (Меган Эббот, Элисон Гэйлин, Лора Липпман), Англии (Алекс Марвуд, Пола Хокинс, Софи Ханна), Шотландии ( Вэл Макдермид, Дениз Мина), Ирландия (Тана Френч), Норвегия (Карин Фоссум), Япония (Нацуо Кирино).
Нельзя сказать, что парни ушли или даже уйдут в ближайшее время.Элмор Леонард покинул здание, но хулиганы и криминальные идиоты, наполнявшие его истории, не исчезли полностью; Джордж Пелеканос следит за ними вместо нас. И стареющие полицейские детективы Яна Рэнкина, Питера Робинсона и Майкла Коннелли все еще в своем величавом темпе находят способы сделать свои мрачные расследования довольно интересными. Однако это борьба. Мужчины-криминалисты, похоже, так и не оправились от потери частного сыщика в качестве жизнеспособного главного героя, а мужчинам по какой-то причине (спорт?), Похоже, нужен какой-то герой, чтобы организовать свои истории.Копы, юристы и странный мститель-фрилансер (Джек Ричер из Ли Чайлда) — вот и все, что осталось.
ПингвинЖенщины-писатели, по какой-то причине (мужчины?), Не очень верят в героев, поэтому их способ повествования, возможно, лучше подходит для наших циничных времен. В их книгах нет перестрелок и много эмоционального насилия. Убийство в жанре является обязательным условием, поэтому люди умирают от рук других — любовников, соседей, навязчивых незнакомцев, — но количество убитых, как правило, низкое.«Я пишу об убийстве, — сказала однажды Тана Френч, — потому что это одна из величайших загадок человеческого сердца: как один человек может сознательно отнять у другого жизнь?» Иногда в работах Френча и других смертельный удар наносится так тихо, что кажется почти непреднамеренным, что в повседневной жизни бывает . В этих женских книгах смерть часто бывает пугающе случайной и пугающе интимной. Персонаж блестящего нового романа Алекса Марвуда, : Самая темная тайна , размышляет: «Они не всегда крадутся с ножами по темным переулкам.Большинство из них убивают тебя изнутри ».
Библиотека АмерикиОсознание этого вида насилия изнутри отличает современных писательниц даже от лучших мужчин. Рассказы об убийствах женщин всегда были по крайней мере чуть более острыми психологически, чем рассказы парней. Даже в так называемый золотой век детективных историй, 1920-е и 30-е годы, когда упор делался на сложные головоломки, мотивы преступников в Кристи и Дороти Л. Сэйерс обычно были более правдоподобными и более отвратительными, чем в Карр или Рекс Стаут или Эллери Куин (низкая планка, но все же).Позже, пока писатели-мужчины играли с оружием и отбивались от этих коварных роковых женщин, такие женщины, как Хайсмит и Дороти Б. Хьюз и Маргарет Миллар, зарылись в загадки идентичности и смертельные стрессы повседневной жизни.
Little, BrownНеобоснованные доказательства см. В двухтомном издании Библиотеки Америки Женщины-криминальные писатели (2015), в котором собраны восемь потрясающих триллеров 40-х и 50-х годов, включая романы, вдохновившие классические нуары Лаура , Безрассудный момент и В уединенном месте .С тех пор женщины пишут такие книги, но до Gone Girl издатели, как правило, искоса смотрели на отдельные криминальные романы и вместо этого поощряли своих авторов создавать персонажей сериалов, которые можно было бы легче продавать. Итак, следующая волна женщин — тех, кто начал писать в период с середины 60-х до начала 90-х годов, — написала рассказы о частных детективах (В. И. Варшавски Сары Парецки и Кинси Миллхон Сью Графтон) и медицинских экспертах (Кей Скарпетта Патрисии Корнуэлл). и гуманные полицейские инспекторы (Рег Уэксфорд Рут Ренделл).Какое-то время феминистская интерпретация старых, исчезающих фантазий о расширении прав и возможностей мужчин казалась им достаточной причиной для написания криминальных историй.
Некоторые из этих романистов хорошо поработали в традиционных формах, и многие продолжают это делать. Карин Слотер, например, специализируется на мускулистых и динамичных полицейских процедурах; Алафэр Берк умело составляет юридические тайны; Вэл Макдермид изобрела не только свою законную долю социопатов-убийц, чтобы ее команда психологов и полицейских, Тони Хилл и Кэрол Джордан, сбежала на землю.Донна Леон и Карин Фоссум внесли значительный вклад в родословную гуманных инспекторов, а Элисон Гэйлин и Лаура Липпман сумели создать правдоподобные современные частные глаза.
Мужчины с ружьями не справляются со своей работой почти так же хорошо, как раньше.Но их раздражают ограничения; все эти писатели выпустили книги, выходящие за рамки их основной серии. В течение полувека плодовитая Ренделл (которая умерла в прошлом году) часто делала перерывы в своих меланхолических, сдержанных тайнах Уэксфорда, чтобы писать серьезно извращенные одноразовые психологические триллеры, в которых глубоко обеспокоенные и беззаботно невежественные люди пересекаются роковым образом: невежда армии сражаются ночью, без победителей.Итоги комичны, почти сюрреалистичны, ужасны. В ее самых ярких произведениях — скажем, A Judgment in Stone (1977) или The Bridesmaid (1989) — судьба неумолима, поезд, идущий без единого управления. Читателю ничего не остается, как приготовиться к поездке и наблюдать за темнотой, несущейся за окнами.
В эпоху Gone Girl у такого рода романов наступает момент. Традиционные загадки по-прежнему с нами, но извилистые, мрачные домашние триллеры, похоже, сейчас нужны читателям, и десятки женщин готовы, желают и могут подчиниться.В прошлом году издательская индустрия обнаружила в книге Паулы Хокинс Девушка в поезде давно разыскиваемую «Следующую девочку , исчезнувшую », что является еще одним буржуазным кошмаром-блокбастером об ужасных отношениях, рассказанном голосами более чем один глубоко ненадежный рассказчик. В отличие от Хайсмита и Ренделла, которые предпочитали использовать свое зловещее мастерство в сухом, невозмутимом третьем лице, писатели нынешней школы склонны отдавать предпочтение изменчивой смеси более высоких тонов от первого лица: ругательства, обвинения, самооправдания, чуть-чуть. отчаянный.Чтение этих хитрых триллеров 21-го века может быть похоже на пролистывание ветки особенно горячих комментариев на веб-сайте или неожиданное попадание в Твиттер. По этим подлым твитам женщина должна уйти…
По сравнению со своими коллегами-мужчинами, сегодняшние криминальные писатели-женщины, кажется, более знакомы (или менее опасаются) с исконным илом эго и идола, которым являются социальные сети, болотистая нейтральная зона. где миллионы созданных ими личных брендов борются за превосходство. Это опасная территория, как показывает журналистка Нэнси Джо Сейлз в своей новой мучительной книге « Американские девушки: социальные сети и тайная жизнь подростков ».Сейлз беседует с десятками девочек-подростков, которые, по ее утверждению, «на самом деле являются пользователями номер один в социальных сетях», об особенностях их онлайн-мира. Эти дети в стрессе , глядя в свои телефоны, когда они переходят от шкафчика к классу, от торгового центра к дому, наклоняясь в поток слов и изображений, когда они пытаются пробиться к чему-то вроде взрослой жизни.
ПингвинСлова часто недобрые, изображения могут быть откровенно грубыми, и не все, по большому счету, правда: это вселенная забавного дома, зеркальный зал, похожий на тот, где летят пули в кульминации Орсона. Великий нуар Уэллса Шанхайская леди .Женщины-писатели, кажется, знают это место, даже если они не выросли в нем. (Ужасно многим из них — Эбботт, Флинн, Ханна, Берк, Слотер, Френч, Хокинс, Сара Гран, Аттика Локк — за 40, а многим из остальных по крайней мере немного старше этого.) Джессика Нолл, Ей чуть больше 30, и она единственная, кто почти достаточно молод, чтобы на самом деле там жить, и что рассказчик ее замечательного дебютного романа Самая счастливая девушка (2015) говорит о ее подростковом «я»: «Мы все были молодой и жестокий.
Уильям МорроуДля писателей старшего возраста это вопрос памяти, осознания в неосвещенных переулках социальных сетей лабиринтной географии их собственной, еще не забытой подростковой психики. Подростковый разум — странное и уединенное место, и эти женщины узнают место преступления, когда видят его. В новой великолепной книге Меган Эбботт, You Will Know Me , молодая женщина в возрасте 20 лет размышляет вслух: «Девушка, которой вы были в пятнадцать, шестнадцать. Злой и противный. Жаждешь любви … Ты всегда та девушка.Она никогда не уходит. Она все время внутри тебя. Эта девушка навсегда ». Детектив-мужчина в фильме Френча The Secret Place (2014), потратив несколько часов на допрос 16-летних постояльцев в школе за пределами Дублина об убийстве, выпаливает: «Если я сегодня кое-что узнал, то это что девочки-подростки заставляют Мориарти выглядеть младенцем в лесу ». (Для невиновных из загадочных историй и непосвященных в культе Камбербэтча: это профессор Мориарти, злой гений, заклятый враг Шерлока Холмса.Раздраженный полицейский позже признается, что не может понять, как думают эти девушки. «Она была написана кодом, который я не мог начать читать», — говорит он себе об одном из них. «Они все были». Но в своей удивительной, печальной книге Френч удается взломать код, потому что она сама когда-то была девочкой, и, как директор школы, она помнит ключ: «Девочки любят раскрывать свои секреты, и им нравится оставаться скрытными». Мужчины, которые не читают эти книги, упускают важную информацию.
Роковые домашние триллеры — это то, что сейчас хотят читатели.Одноименное тайное место романа Френча — это доска объявлений, которая явно заменяет социальные сети для студентов Сент-Кильды. Постояльцам не разрешается неконтролируемый доступ в Интернет, потому что, по мнению директора школы, «молодые девушки очень легко скользят между мирами». Она опасается, что они могут «потерять понимание реальности». Таким образом, девушки анонимно и не виртуально делают примерно то же, что и в Facebook, Twitter или Snapchat.Они публикуют фотографии, вырезки и рисунки, маленькие признания и мелкие агрессии, все эти следы их тайного «я» — перемешанные, накладывающиеся друг на друга, на всеобщее обозрение. Этот физический сайт, конечно, не более «реален», чем социальные сети, которые он призван заменить, но его ограниченность делает его более понятным. Это иллюзия: девочки все равно находятся в промежуточном мире, потому что там живут подростки. А в The Secret Place , как и в реальной жизни, такое состояние может быть опасным.
Люди, раскрывающие свои секреты и сохраняющие скрытность (часто одновременно), — это справедливое рабочее определение культуры социальных сетей, а также криминального романа после Gone Girl . В книге за книгой персонажи делят , навязчиво, но выборочно, пока откровение и искусное сокрытие не станут почти неразличимыми. Ненадежные рассказчики — Джиллиан Флинн и Пола Хокинс в Девушка в поезде , Софи Ханна в ее недавнем Женщина с секретом (2015) и многие другие — вызывают у читателей своего рода головокружение, эффект к чему стремятся хорошие писатели-детективы.
В золотой век они достигли этого, снабдив свои уютные места убийства слишком большим количеством подозреваемых и слишком большим количеством физических улик — ссорящихся родственников, теневых слуг, пепла сигары, спичечных коробок в ресторане, остановленных часов. Теперь эффект достигается только с помощью языка. В головокружительных устных выступлениях триллеров нового стиля каждое предложение может быть ключом к разгадке или отвлекающим маневром. (Возможно, стоит отметить, что Агата Кристи, которая знала, как умножать потенциальных убийц и наводящие на размышления объекты, также создала одного из самых жестоких и ненадежных рассказчиков в англоязычной художественной литературе; я боюсь, что назвать книгу будет спойлером.) Перефразируя Т.С. Элиота, который всю жизнь был поклонником мистерий, эта новая волна женщин-писателей разносит полицию — и убийц, и жертв, и невинных прохожих — разными голосами. Граница между высоким модернизмом и развлечениями 21 века стирается.
МинотаврКриминальная литература — не худший способ справиться с избытком информации и множества голосов сегодняшнего дня. По крайней мере, в нем есть возможность решения чего-то приближающегося к истине; это записано в молчаливом соглашении формы с аудиторией.Вообще, читатели детективов и триллеров обладают внушительной терпимостью к сложностям. Нам нравится ощущение, что нас заваливают массой противоречивых данных, потому что обещанное разрешение, дневной свет, когда рассеивается туман, доставляет такое удовольствие. Это похоже на момент сладкой ясности, который переживает поэт, когда он или она видит, наконец, правильное, неизбежное слово — то, которое имеет смысл всего. Неудивительно, что Элиот и У. Х. Оден любили детективы.
В наш непонятный момент истории созданный Интернетом туман густой, практически непроницаемый: гороховый суп (как говорят британцы), основным компонентом которого являются разговоры, причем слишком много его вязкое со скрытыми мотивами.Каждый голос в новых детективных романах женщин мгновенно вызывает подозрения. Мы никогда не можем быть уверены в повестке дня любого оратора. О чем не говорят и почему? Словесная игра может быть приятной, особенно когда ее практикует такая остроумие, как Софи Ханна, которая специализируется на извинениях женщин из среднего класса с неизлечимыми случаями экзистенциального беспокойства.
Ее главный рассказчик в Woman With a Secret (опубликовано в Великобритании как The Telling Error ) — это Ники Клементс, очевидно обычная жена и мать из пригорода, которая является одним из самых смешных патологических лжецов в недавней фантастике.Хотя она кажется достаточно счастливой, она живет тайной жизнью в Интернете («[email protected]»), которая, к ее тревоге, начинает кровоточить в ее повседневной жизни. На сайте Intimate Links есть ужасное убийство и серия таинственных сообщений. Непослушный Ники каким-то образом явно замешан; однако точная природа ее связи требует времени, чтобы выявиться, потому что в своих панических монологах она выдает настоящую правду так же неохотно, как и уотергейтский заговорщик. Она использует этот подход (модифицированная ограниченная тусовка, как это называли люди Никсона) во всех своих взаимодействиях, в сети и вне ее; это, естественно, заставляет почти всех — семью, полицию, читателей — задуматься, является ли она мошенницей или нет.
«Девушкам нравится раскрывать свои секреты, и им нравится оставаться скрытными».Ханна (она же поэт), очевидно, любит язык уклончивости и обмана. Она любит лжецов, особенно тех, которые, как Ники, не очень хорошо лгут. Наблюдать, как они бродят в сплетенной ими паутине, кажется ей отличным развлечением. В некотором смысле, Женщина с секретом — это портрет человека, застрявшего в чем-то вроде перманентного подросткового возраста, лежащего из-за бессмысленных острых ощущений этого, из-за драмы, которую он привносит в ее недостаточно устрашающую жизнь.В основном это связано с тем, что писатель увлекается лингвистической ерундой.
В целом, однако, современные криминальные дамы используют обман и уловки своих хитрых монологов менее радостно и более целеустремленно. Сомнения в достоверности их рассказчиков объясняются одной лишь мистификацией, а это, как вы понимаете, является прекрасным оправданием для тайны. Единственная проблема в том, что эта техника уже, всего через четыре года после Gone Girl , начинает превращаться в условность.Приближается время, и, возможно, оно не за горами, когда изворотливые рассказы о страшных событиях от первого лица не обманут никого, кроме самых доверчивых читателей. Аудитория криминальных историй была подготовлена к ожиданию поразительных, невообразимых изменений — что за рекламная акция iBooks, которая недавно появилась в моем почтовом ящике под названием « gotcha! поворотов сюжета ». Если словесная пиротехника, которую так эффективно использовали эти писательницы, станет предсказуемой, если их рассказчики станут достоверно ненадежными, способность мистифицировать рассеивается, как дым от выстрела.
Уильям МорроуК счастью, лучшие из женщин, которые сейчас пишут в этом жанре, думают о большем, чем обманутые доверчивые читатели. Возможно, благодаря нынешнему культурному вниманию к молодежи — в особенности к девочкам — многие из этих писателей обратили свое внимание на тайны взросления. Часто в их книгах столько же о старых, плохо понятых преступлениях, которые относятся к детству или юности, так и о новых. В несерийных романах Лауры Липпман, таких как What the Dead Know (2007) и новый Wilde Lake , ей нравится перемещаться между настоящим и прошлым; загадки решены элегантно, но преобладает элегическое настроение.
Бренна Спектор, героиня сериала Элисон Гэйлин And She Was (2012), Into the Dark (2013) и Stay With Me (2014), страдает редким заболеванием, называемым гипертимезией, которое она, как и Иренео Фунес из Борхеса, неспособна забыть все, что она видела, читала, слышала, нюхала или касалась с момента исчезновения ее старшей сестры, когда Бренне было 11 лет. Бренна — живая метафора стойкости памяти. Случайные воспоминания мелькают в ее мозгу, когда она пытается найти пропавших без вести в настоящем и отследить исчезнувшую сестру в темных временах.
Криминальная литература — не худший способ справиться с излишней информационной перегрузкой сегодняшнего дня.Сгоревшая Кассандра Нири, «последний выживший панк», рассказывающая Элизабет Хэнд « Generation Loss » (2007), Available Dark (2012) и Hard Light этого года, является вариацией на эту тему. Как фотограф она тоже является своеобразной метафорой восстановления воспоминаний. Ее способ познания мира — фиксировать изображения и смотреть на них как можно внимательнее, чтобы найти то, что она не видела достаточно ясно, пока это происходило.Ей нужна такая памятная записка, потому что и ее нынешний опыт, и ее естественные воспоминания, как правило, размываются из-за выпивки и / или наркотиков. Несмотря на ее различные нарушения, Касс, пожалуй, единственный полностью надежный рассказчик в женской криминальной литературе сегодня. Как и камера, она не лжет (во всяком случае, читателю). Кроме того, в ее безродном среднем возрасте она поучительная история о глупости слишком долго цепляться за молодость: она все еще в бегах, девочка, ушедшая навсегда.
Кажется, всем этим женщинам знакомо это чувство.Во многих криминальных историях, которые они пишут, непреодолимое чувство потери. Люди умирают или пропадают без вести, конечно, потому что это жанр, но это нечто большее. Преступления в таких романах, как The Secret Place Френча, You Will Me Эбботта и The Darkest Secret Марвуда, представляют собой некое большее отсутствие, дыру в единстве мира. В Sunset City , ярком первом романе Мелиссы Гинзбург (еще одна поэтесса), убийство школьной подруги повергает юную героиню в саморазрушение.В эмоциональном свободном падении она говорит себе: «Нигде не было границ» — что могло бы быть девизом всех потерянных девушек в современной криминальной литературе.
Последняя книга Гейлин, печальная голливудская тайна, называется What Remains of Me . Его главный герой, который был осужден за убийство в 17 лет и провел следующие 25 лет в тюрьме, знает, что этого недостаточно. Девон, гимнастка-подросток, чье мастерство находится в центре внимания всего пригородного сообщества в You Will Know Me , сама является вакансией; в романе есть убийство, но настоящая загадка — она.Сестры в The Darkest Secret , одна подросток, а другая бесцельно 20, подозревают, что есть важные вещи, о которых им не говорят, и они правы: они тонут во лжи других людей.
Это ужасно грустные книги о смущениях юности и мучительной пустоте за его пределами, и что позволяет этим романистам увлекательно обращаться к этим темам, так это сам жанр преступления — форма, которая может превратить зарождающееся недовольство в тела, в ужасные поступки, которые нужно исследованы.Для этих писателей девичество было чем-то нераскрытым и мучительно неразгаданным.
Это ужасно грустные книги о смущениях юности и пустоте за ее пределами.Хотя роковая женщина в стиле Чендлера, кажется, упокоена, возможно, она просто усвоена поколением криминальных писателей, которые используют свои уловки для иной (иной) цели литературного соблазнения. Поклонники жанра — любознательные женщины и меланхоличные парни вроде меня — каждый раз попадают в эту ловушку. Конечно, есть и другая повестка дня, и она (последний поворот) на удивление похожа на программу Чендлера, по крайней мере, как определил ее Оден в своем провокационном эссе конца 1940-х годов «Виновный викарий»:
Я думаю, что г.Чендлер интересуется писательством, а не детективными рассказами, а серьезными исследованиями криминальной среды, Великого Неправильного Места, и его мощные, но чрезвычайно удручающие книги следует читать и оценивать не как литературу для побега, а как произведения искусства.
В книгах, которые я читал, «Неправильное место» — это иногда пригород, иногда социальные сети, иногда средняя школа, иногда брачное ложе — везде, где в современной жизни чего-то не хватает. Лучшие из этих романов — чистый нуар, бархатистые и безжалостные.Такие писатели, как Френч и Эбботт, похоже, смотрели на историю криминальной фантастики так, как Глория Грэм смотрела на Хамфри Богарта в фильме 1950 года « В уединенном месте »: привлекла, но насторожилась. Они видят тьму внутри и в себе. Они прошли долгий путь от золотого века, от Кристи и Сэйерса, от наименее подозреваемой тайны, в которой, как гласит пословица, это сделал дворецкий. Им виднее. Девушка сделала это, и у нее были свои причины.
Терренс Рафферти — автор The Thing Happens , сборника произведений о фильмах.| A
полицейский, глупый, но вспыльчивый, всегда ошибающийся на стороне
милосердие, гуляй по улице; и в ходе своей обычной деятельности
находит мужчину в болгарской форме, убитого австралийским бумерангом в
молочный магазин Brompton. Имея
освободить всех самых подозрительных лиц в истории, затем он обращается к
профессиональный детектив-бульдог, который обращается к ястребиному любителю
детектив.Последний находит
возле трупа шнурок для ботинок, крючок для пуговиц, французская газета и
обратный билет с Гебридских островов; и так, неуклонно, ссылка за ссылкой,
приносит преступление домой к архиепископу Кентерберийскому. — «Обязанности полиции» Г. К. Честертон в одном из самых ранних его отражений. по детективной фантастике, его «Защита детективных рассказов» (1901), считал, что детективы выступают в качестве современного городского эквивалента исторические эпические романы, такие как Илиада или Песнь о Роланд :
Он также утверждал, что детективная фантастика требовал определенных важных соглашений, как моральных, так и общих. Для Например, в своих «Ошибках детективных рассказов» 1920 г. он указал что детектив зависит от противоположных драматических условностей от греческой трагедии:
Другими словами, соглашение предполагает, что аудитория хочет изначально не быть в курсе. Честертон в своей книге «Как писать», 1925 г. Детективная история «далее более четко изложил несколько принципов написания хорошо сделанный детектив, и они включают понятие, что детектив художественная литература — предложить читателю удовольствие от открытия, которое однажды раскрывается, имеет смысл из контекста и сюжета; что это решение однажды раскрытие следует из определенного способа создания персонажей; а также что в мире рассказа должна быть правда, а не мечта или иллюзия: 1.»The Первый и фундаментальный принцип заключается в том, что цель детективной истории, начиная с любая другая история и любая другая тайна — это не тьма, а свет. В рассказ пишется для того момента, когда читатель понимает, а не просто для многих предварительных моментов, когда он не понимает. В недоразумение подразумевается только как темный контур облака, чтобы выявить яркость этого мгновения разборчивости; « 2.»Второй важный принцип заключается в том, что душа детективной фантастики не сложность, а простота. Секрет может показаться сложным, но он должен будь простым; и в этом он также является символом высших тайн ». 3а. «В-третьих, из этого следует, что, насколько это возможно, факт или цифра объяснять все должно быть знакомым фактом или цифрой. Криминал должен быть на переднем плане не в качестве преступника, а в каком-то другая способность, которая, тем не менее, дает ему естественное право находиться в передний план.«
4. «Это я бы назвал четвертым принципом … Он основан на факте. что в классификации искусств таинственные убийства относятся к грандиозная и радостная компания вещей, называемых шутками.История — вымысел; откровенно выдуманный вымысел. Мы можем сказать, если нам это нравится, это очень искусственная форма искусства » 5. «Наконец то принцип, что детектив, как всякий литературный форма начинается с идеи, а не просто начинается ее поиск, относится также к более материальным механическим деталям. Куда поворачивается история при обнаружении по-прежнему необходимо, чтобы писатель начал с внутри, хотя детектив подходит снаружи.. . . сказка должно быть основано на истине; и хотя к нему можно добавить опиум, он должен не быть просто опиумной мечтой ». Честертон далее исследовал эти идеи в своем «Идеальном сыщике» 1930 года. Рассказ ». В частности, он рассмотрел психологию преступности и персонаж, а также читатель и рассказ:
He также утверждал, что хороший детектив увеличивает веру читателя в мир моральных абсолютов и последствий:
Вопросы для обсуждения
Честертон об отце Брауне и его происхождении В Отец Браун, главное — быть безликим.Точка из него должно было казаться бессмысленным; и можно сказать, что его бросающийся в глаза качество не бросалось в глаза. Его банальный экстерьер должен был контрастировать с его неожиданной бдительностью и умом; и это разумеется, я сделал его вид потрепанным и бесформенным, его лицо круглый и невыразительный, его манеры неуклюжие и так далее. В то же время, я взял часть его внутреннего интеллекта качества от моего друга, отца Джона О’Коннора из Брэдфорда, у кого есть Собственно говоря, ни одно из этих внешних качеств.Он не потрепанный, но довольно аккуратный; он не неуклюжий, но очень хрупкий а также ловкий; он не только выглядит, но и выглядит забавно и забавно. Он является чувствительный и сообразительный ирландец, с глубоким ирония и часть потенциальной раздражительности его расы. — Autobiography |
Краткая история мистических книг
Что такое таинственная книга?
В детективном романе совершено преступление.Преступлением обычно является убийство, но также популярны кражи или похищения людей. Действие повествования вращается вокруг раскрытия преступления — определения того, кто это совершил и почему, а в идеале — достижения некой формы правосудия.
В жанре мистерий есть много специфических подтипов: полицейские процедуры, крутые детективы, шпионские триллеры, медицинские или судебно-медицинские тайны, уютные тайны, тайны закрытых комнат и драмы зала суда, и это лишь некоторые из них. Как бы бесчисленное множество ни звучало, все они произошли от одних и тех же авторов и историков.
Начало мистического жанра
Быстрый рост городских центров в 19 веке означал, что требовалось больше полиции. Это стимулировало появление профессиональных детективов, главной задачей которых было расследование преступлений. Хотя есть примеры историй-головоломок, восходящих ко времени, когда были написаны некоторые из самых ранних стихов или сказок, большинство людей согласны с тем, что первая современная «детективная история» — это Убийства на улице Морг Эдгара Аллана. По.Этот рассказ, впервые опубликованный в апрельском номере журнала Graham’s Magazine за 1841 год, рассказывает историю детектива-любителя, который намеревается раскрыть ужасные убийства матери и дочери в запертой комнате своей квартиры на улице Морг.
Спустя почти двадцать лет после рассказа По Уилки Коллинз опубликовал Женщина в белом (1859), который считается первым детективным романом, и Лунный камень (1868), который обычно считается первым детективным романом. Женщина в белом — это захватывающий рассказ об убийстве, безумии и ошибочной идентичности, который так любим, что никогда не выходил из печати.У Коллинза было выгравировано на его надгробии «Автор « Женщина в белом »и других художественных произведений». Лунный камень задает стандарты формулы детективного романа — огромный алмаз украден из индуистского храма и всплывает на дне рождения в английском поместье, и с многочисленными рассказчиками и подозреваемыми история переплетается с суевериями, романтикой, юмором и подозрение, чтобы решить загадку.
Название «Лунный камень » как первого детективного романа оспаривается двумя другими книгами.Первый, The Notting Hill Mystery , был опубликован в 1865 году и написан под псевдонимом Чарльз Феликс, который, как полагают, является Чарльзом Уорреном Адамсом, единственным владельцем издательства Saunders, Otley, and Company. В The Notting Hill Mystery, главный герой выясняет виновника убийства с помощью дневниковых записей, семейных писем, химического анализа, показаний и карты места преступления. Многие из этих детективных приемов не использовались снова до романов 1920-х годов.
Французская тайна, L’Affaire Lerouge (1866) Эмиля Габорио, также считается новаторским детективным романом. Одна из первых историй, в которой сбор улик используется для раскрытия тайны убийства, она сочетает в себе полицейские интриги и историю любви — двух матерей, двух сыновей и одного отца (графа). L’Affaire Lerouge, , впервые опубликованная на английском языке как The Widow Lerouge or The Lerouge Case , представила концепцию детектива-любителя, а также повторяющегося образа персонажа с участием молодого полицейского по имени месье Лекок, который был показан в нескольких более поздних романах Габорио.
Ранние мистические романы
«Мертвое письмо», , опубликованное в 1866 году ежемесячным журналом Бидла, считается первым детективным рассказом женщины. Он был написан под именем Сили Регестер, псевдонимом писательницы Метты Виктории Фуллер Виктор, написавшей более 100 романов. «Мертвое письмо» также является первым полнометражным американским криминальным произведением.
В 1878 году Анна Кэтрин Грин представила первого американского детектива в The Leavenworth Case . The Leavenworth Case широко известен как один из первых американских бестселлеров, продано 750 000 копий за первые полтора десятилетия публикации. Грин проложит путь многим плодовитым и талантливым женщинам-писателям в этом жанре.
Но в отличие от «Дело Ливенворта », которое в конечном итоге вышло из моды и вышло из печати, Роберт Льюис Стивенсон, который добился успеха с «Остров сокровищ » в 1883 году, опубликовал классическую загадку «Странное дело доктора».Джекил и мистер Хайд, в 1886 году. Первоначально книга продавалась как «ужасная копейка» в Великобритании и США, за шесть месяцев было продано более 40 000 экземпляров книги, а вскоре после этого более 250 000 копий были пиратскими в Америке. С тех пор книга и ее персонажи проникли не только в литературу, но и в кино, на телевидение и в популярную культуру.
1886 был также годом «Тайна кабины Хэнсома» была опубликована в Австралии, написанная Фергусом Хьюмом.Тайна о теле, обнаруженном в такси Hansom в городе Мельбурн, имела большой успех в Австралии, а затем была опубликована в Америке и Великобритании, и было продано более 500 000 копий по всему миру. The Mystery of a Hansom Cab изначально превзошла по продажам новый выпуск Артура Конан Дойля, в котором был представлен персонаж, который вскоре захватил мир детективной фантастики.
В 1887 году Артур Конан Дойл продал права на рассказ под названием « Этюд в багровых тонах » за 25 фунтов стерлингов.Сначала он был опубликован в газете Beeton’s Christmas Annual , а позже, в 1888 году, как роман Уорда, Локка и компании. Дойлу было 27 лет, когда он был опубликован, и он написал рассказ за три недели, о которых сообщалось. «Этюд в багровых тонах» — первая работа, в которой представлены Шерлок Холмс и доктор Ватсон. Дойл написал 56 рассказов с участием Холмса и в общей сложности четыре полнометражных романа в том, что считается Каноном Шерлока Холмса. Романы в каноне после Этюд в алом : Знак четырех (1890), Собака Баскервилей (1901-1902) и Долина страха (1914) -1915).
Мэри Робертс Райнхарт опубликовала Круговая лестница в 1908 году, создав школу мистического письма «если бы я знал». «Круговая лестница» о тете-девице, которая разгадывает загадки в арендованном летнем домике, стала бестселлером, а имя Райнхарта стало нарицательным. Она написала сотни рассказов и сорок романов. На момент ее смерти было продано 10 миллионов экземпляров ее романов, и говорят, что в расцвете сил она продала больше книг, чем Агата Кристи, с которой ее часто сравнивают, хотя многие из ее работ появились раньше Christie’s.
Невинность отца Брауна (1911), сборник из 12 рассказов, положил начало плодотворной карьере Дж. К. Честертона, которого считают отцом «уютной» тайны. Отец Браун раскрыл преступления скорее с помощью интуиции и глубокого понимания человеческой природы, чем с помощью экспериментов и научных выводов.
, 1915 г., «Тридцать девять шагов» Джона Бьюкена «» — один из самых ранних триллеров «Человек в бегах», который впоследствии стал популярным сюжетным приемом для загадок и часто использовался в фильмах.В романе Ричард Хэнней, шотландец-эмигрант, представляет собой обычного человека, попавшего в чрезвычайные обстоятельства, который в начале Первой мировой войны отказывается от собственной безопасности и интересов, чтобы защитить свою страну. Роман был очень популярен в войсках во время Первой мировой войны, и автор написал несколько продолжений.
И в золотой век…
Все эти книги привели к тому, что считается «золотым веком» криминалистики в 1920-х и 1930-х годах. Многие из самых любимых авторов этого периода были британцами и писали в мистическом стиле «уютный» или «загородный».Агату Кристи, Дороти Сэйерс, Марджери Аллингем и Нгаио Марш часто называют королевами этого Золотого века. Многие американские писатели последовали их примеру, пока некоторые из них не переросли в особый «крутой» стиль по мере популяризации «целлюлозных» романов.
Популярность детективной литературы пошла на убыль с началом Второй мировой войны, никогда больше не достигнув пика Золотого века, однако многие детективные книги продолжают публиковаться и потребляться в последующие десятилетия.
Мы рассмотрим самые коллекционные детективные романы из нашей серии «Коллекционирование книг по годам», начиная с 30 января.Хотите получать обновления в свой почтовый ящик, когда мы добавим новое десятилетие? Присоединяйтесь к нашему списку рассылки здесь.
Эми С. Маниковски — писательница, живущая в Эшвилле, Северная Каролина.
Как написать тайну
Отзыв о наших курсах
«Как обычно — мне уже нравится курс« Непреодолимая фантастика », я много переписываю и значительно улучшаюсь даже после первого урока. Большое спасибо за отличные курсы».
— Китти Сафкен
«Основы художественной литературы доказали, что я действительно могу писать, и я писала каждый день, к большому разочарованию моего парня (ухмылка).» « Мне нравится этот курс, и взаимодействие с коллегами в блоге просто фантастическое !!! »
— Джилл Гарднер
— Билл Лейн
«Мне нравится еженедельный курс по электронной почте« Основы написания стихов ». Спасибо за то, что вы предложили базовый, серьезный базовый курс поэзии по разумной цене».
— Мишель
«Спасибо за весь материал этого курса. Я так много узнал».
— Жаклин Тасик
«Я был приятно удивлен качеством уроков и считаю, что они очень помогли мне познакомить меня с новыми идеями и перспективами.Я уверен, что буду часто возвращаться, чтобы просматривать их для справки во многих моих будущих писательских проектах. Еще раз спасибо! »
— Дженни Джекс
«Большое спасибо за этот курс. Он был действительно полезен и хорошо объяснен. Я с нетерпением жду новых курсов, которые вы проведете».
— Робин Готт
«Я так много учусь. Этот курс потрясающий».
— Карл Тобар
«Огромное спасибо !! Ты всегда рядом … Отличный курс.Вы всегда с нетерпением ждете следующего урока, как хороший роман !!! »
— Нурия Альберти
«Спасибо за курс, который развивает навыки письма и ведет к совершенству. Все включено, возможно, больше, чем могут предложить курсы колледжа».
— Джанетт Ли Вавжиняк
«Это было хорошее путешествие, чтобы иметь возможность писать в ответ на ваши уроки по электронной почте. Возможность публиковать ответы на WordPress — это захватывающе. Я не делал этого до того, как пошел на ваш урок письма.Я планирую взять еще один из ваших уроков электронной почты, либо 8-недельный описательный, либо новый урок поэзии ».
— Джеймс Скиулло
«Курс« Непреодолимая фантастика »идет хорошо. Я понимаю, почему он стал бестселлером. Не могу дождаться следующего письма».
— Кайоде
«Большое спасибо за составление этого письменного курса. Он был мне полезен, поскольку заставил меня глубже задуматься о моих персонажах. У меня не так много времени, чтобы писать, я работал на двух работах, но Я делаю десятиминутное упражнение на каждом уроке и каждый вечер, пытаясь выработать привычку садиться и писать… Я бы порекомендовал этот курс всем ».
— Barrie Creamer