Читай, что слушаешь: 5 книг о музыке
Дэвид Бирн «Как работает музыка»
☑️ Зачем читать: увидеть всю историю музыки глазами одного из самых интересных музыкантов XX века.
Издательство: Альпина нон-фикшн, 2020.
Перевод: Евгений Искольский.
Масштабное исследование феномена музыки от Дэвида Бирна — экс-лидера легендарных экспериментаторов Talking Heads и успешного соло-артиста. «Как устроена музыка» — это одновременно скрупулезная антропологическая, социологическая и историческая работа, и мемуары музыканта, повлиявшего не на одно поколение артистов.
В книге Бирн рассказывает не только свою личную историю становления как музыканта, но и историю развития музыки как феномена: от этники африканских племен и органных концертов Баха в готических соборах до панк-рока в легендарном бруклинском клубе CBGB.
📖 «Музыка — как по звучанию, так и по структуре — находится в полной гармонии с тем местом, где ее слушают, она идеально подходит для сложившейся ситуации.
Музыка, как живое существо, эволюционировала, чтобы соответствовать доступной нише».
«ИМИ Инструкция. Я музыкант. Что делать? Первые шаги в музыкальной индустрии»
☑️ Зачем читать: понять, как молодому исполнителю превратиться из любителя в профессионала.
Издательство: Институт Музыкальных Инициатив, 2020.
Перевод: Сборник оригинальных статей на русском языке.
Наглядная и подробная методичка от Института Музыкальных Инициатив о первых шагах в музыкальной индустрии для начинающих артистов: как составить промо-пакет и райдер, как общаться с представителями клубов, зачем проводить рекламную кампанию, как продвигать свою музыку в социальных сетях и работать со стриминговыми платформами, лейблами и РАО и др.
Авторы статей — признанные профессиональным сообществом эксперты с многолетним опытом, которые работали в клубах, компаниях-дистрибьюторах, на рекорд-лейблах, вели PR- и SMM-кампании концертов и фестивалей, а также занимались менеджментом артистов.
📖 «Принято считать, что сегодня СМИ мало на что влияют. Но на деле первый успех многих популярных проектов инициировали именно публикации в медиа. Другое заблуждение — в том, что без денег в СМИ ничего не происходит. Это тоже не соответствует действительности. Авторы, пишущие про музыку, в большинстве своем неравнодушны и открыты для нового. Если ваша группа их зацепит, они, скорее всего, вас поддержат. Контакты редакторов нужных вам медиа практически всегда можно найти в разделе «Обратная связь» на сайтах изданий».
Майк Робертс «Как художники придумали поп-музыку, а поп-музыка стала искусством»
☑️ Зачем читать: взглянуть на популярную музыку через призму визуального искусства XX века
Издательство: Ад Маргинем Пресс, 2020.
Перевод: Елена Гурылева, Артем Макарский, Юлия Мачевская, Мари Мишель, Дарья Похолкова, Анастасия Суслопарова.
В своей книге английский публицист Майк Робертс исследует взаимное влияние двух сфер искусства, которые, на первый взгляд, далеки друг от друга — современной поп-музыки и визуального искусства XX века.
По мнению Робертса, визуальное искусство середины прошлого века — как и связанные с ним субкультуры — сыграли важную роль в становлении поп-музыки, какой мы знаем ее сейчас. Многие из тех, кого мир называет поп-звездами, — это бывшие студенты арт-колледжей, впитавшие в себя идеи творческого индивидуализма и авангардной эстетики. Именно об этих взаимосвязях и рассказывает Робертс, анализируя творчество самых влиятельных художников и исполнителей нашего времени — от Жана-Мишеля Баскии, Ричарда Гамильтона, Марселя Дюшана и Энди Уорхола до The Beatles, The Velvet Underground, Kraftwerk, Дэвида Боуи и Леди Гаги.
📖 «В 2006 году арт-критик Дэн Фокс констатировал в статье о выставке «Спасибо за музыку» на страницах журнала Frieze: «Трудно отделаться от ощущения, что послевоенная поп-музыка оказала гораздо большее влияние на культуру, чем искусство». Но, даже если так, причиной этого все равно было искусство. И, возможно, благодаря бесконечно расширяющемуся цифровому архиву «танец» действительно будет длиться вечно».
Дейв Хантер «Британское вторжение комбоусилителей. Как Marshall, Hiwatt, Vox и другие изменили звучание музыки»
☑️ Зачем читать: узнать, как появилось характерное звучание рок-музыки
Издательство: Кабинетный ученый, 2020.
Перевод: Олег Дудкин.
Считается, что впервые мир услышал рок-н-ролл в исполнении американских музыкантов — Билла Хэйли, Литл Ричарда и Чака Бэрри. Однако узнаваемое звучание рок-музыки родилось в Британии — именно там появились первые гитарные усилители от компаний Marshall и Vox. Музыкант и журналист Дейв Хантер рассказывает историю культовых брендов, которые навсегда изменили звучание популярной музыки: Marshall, Hiwatt и Vox и других. Все это Хантер делает, с одной стороны, достаточно увлекательно для неподготовленного читателя, а с другой стороны, с должным количеством технических подробностей для гитарных гиков.
📖 «Британские гитарные усилители 1960-х и отчасти уже 1959 года были нацелены на то, чтобы добиться более громкого звука.
Запрос исходил от самих исполнителей, и некоторые видные британские производители взялись за решение задачи. Однако только Marshall удалось установить четкие стандарты очень мощного усилителя. Начав с простой розничной торговли и продавая усилители других компаний, Джим Маршалл увидел необходимость в производстве более крупного, громкого и профессионального аппарата, который бы при этом был приемлем по цене, а это можно было обеспечить, только собрав его в Великобритании, — так и появился принцип «давайте создадим его прямо здесь».
Стивен Уитт «Как музыка стала свободной»
☑️ Зачем читать: узнать, как изменилась музыкальная индустрия с появлением интернета.
Издательство: Белое яблоко, 2016.
Перевод: Александр Беляев.
Книга американского журналиста Стивена Уитта «Как музыка стала свободной» посвящена революции музыкальных форматов, с которой столкнулась индустрия в конце XX века. Историю перерождения музыкальной индустрии автор рассказывает через призму восприятия совершенно разных персонажей, которые нередко находятся по разную сторону «баррикад» — от «нулевого пациента» пиратства и агентов ФБР до разработчиков CD-дисков и топ менеджеров крупнейших музыкальных издательств — и все это в формате детектива.
Особенно интересно читать расследование Уитта в контексте того, как мы слушаем музыку сейчас; связь между небольшим сообществом пиратов, которые скачивали гигабайты нелегальной музыки под пристальным наблюдением со стороны ФБР, и современными стриминговыми платформами вроде Spotify и Apple Music становится все более явной.
📖 «Я — представитель «поколения пиратов»… К окончанию колледжа у меня было шесть 20-гиговых накопителей, забитых под завязку. Ко времени переезда в Нью-Йорк в 2005 году я собрал уже 1500 гигабайтов музыки — это примерно 15 тысяч альбомов. На то, чтобы прослушать все в алфавитном порядке от ABBA до ZZ Top, ушло бы полтора года…Большую часть всей этой музыки я так никогда и не послушал. Группу ABBA я на самом деле теперь не могу, а из дискографии ZZ Top не назову ни одной пластинки, хотя скачал их четыре штуки».
• Материал опубликован не на правах рекламы.
Лучшие книги о музыке в 2019 году
Самые интересные авто- и просто биографии популярных музыкантов, важнейший для отечественного музыковедения сборник интервью с композиторами и история рейвов.
По просьбе «Афиши Daily» журналистка Кристина Сарханянц выбрала 10 самых интересных книг о музыке прошлого года.Самое любопытное в мемуарах басиста Red Hot Chili Peppers — это тот факт, что повествование, по сути, заканчивается на первом концерте группы: на описание шоу для 27 человек в голливудской Grandia Room читатель наткнется лишь на 375-й странице из 400. Все, что будет дальше, — всемирный успех RHCP, удивительные приключения главного героя в музыкальной и киноиндустрии, сотрудничество с Албарном и Йорком — вынесено эксцентриком Фли за скобку.
В центре же «Кислоты для детей» — детство Майкла Питера Балзари в Мельбурне и Нью-Йорке, любовь к собакам, тинейджерские годы в Лос-Анджелесе, главная дружба всей жизни — отношения с Энтони Кидисом, Голливуд 1970-х, безумие, наркотики и, конечно же, музыка, музыка, музыка… В каком‑то смысле «Кислота для детей» — это «Просто дети» Западного побережья, так что не удивительно, что предисловие к книге написала давняя подруга Фли Патти Смит.
«Go Ahead in the Rain: Notes To a Tribe Called Quest» Ханифа Абдурракиба
Один из любимейших поэтов Америки Ханиф Абдурракиб родом из Коламбуса, Огайо, написал книгу — любовное послание главной для него хип-хоп-группе, звуку и эпохе (собственно, это определение вынесено на обложку: «It is a love letter to a group, a sound, and an era»). В книге, названной по одной из песен A Tribe Called Quest, Абдурракиб рассказывает о начале пути ATCQ в нью-йоркском Квинсе, их присоединении к тусовке Native Tongues и тому настоящему творческому взрыву, который последовал за этим и навсегда преобразил хип-хоп и повлиял на десятки исполнителей.
Стоит отдать должное таланту Абдурракиба: в «Go Ahead in the Rain» ему удалось соблюсти формальность жанра биографии и вместе с тем придать тексту изящность, поэтичность. Получилась исполненная брутальной нежности и признательности поэма в прозе, по которой можно изучать историю не столько конкретной формации и направления, сколько в целом массовой культуры 1990-х.
«The Second Summer of Love: How Dance Music Took Over the World» Алона Шульмана
Летом 1987 года четыре британских диджея Пол Окенфолд, Дэнни Рамплинг, Ники Холлоуэй и Джонни Уолкер отправились на Ибицу и вернулись домой в Британию другими людьми. В следующие пару лет Англию захватил эйсид-хаус, и началось «Второе лето любви». Парадом правили электронная музыка, ночные клубы и экстази. Эмблемой рейверов стал желтый кислотный смайлик.
В «The Second Summer of Love: How Dance Music Took Over the World» Алон Шульман дает слово главным действующим лицам тех буйных деньков — диджеям и музыкантам Карлу Коксу, Норману Куку (Fatboy Slim), Моби, Ричарду Уэсту (Mr. C), уже упомянутым Окенфолду и Рамплингу и многим другим. Вместе они пытаются восстановить хронологию событий и ответить на вроде простой, но не теряющий актуальности вопрос: «Что же, черт возьми, это было?». Примерно что‑то похожее написал в нулевые Саймон Рейнольдс, но его «Energy Flash» была все-таки больше про звук, у Шульмана главное — люди.
«Face It» Дебби Харри
Взглянуть правде в глаза (примерно так можно перевести название мемуаров) под занавес карьеры решила Анджела Трембл, она же Дебора Харри. Что ж, если вы еще не устали от сеттинга «Нью-Йорк, 1970-е, зарождение американской панк-рок-сцены, CBGB, жизнь отребья и богемы», то «Face It» станет для вас крутым дополнением к наверняка имеющимся на полочке «Прошу, убей меня!», «Просто дети» и другим — сможете увидеть происходящее глазами главной блондинки Нью-Йорка той поры. Если же все это копошение вам порядком надоело, то, увы, рассказ Харри вряд ли добавит к картине что‑то новое или вдохнет в избитые сюжеты жизнь. В первую очередь «Face It» — это взгляд частного лица (в данном случае певицы и актрисы) на ушедшую эпоху.
«Year of the Monkey» Патти Смит
В 2016 году Патриции Ли Смит исполнилось 70 лет, и «Год обезьяны», которым 2016-й как раз и был по восточному календарю, — это во многом подведение итогов.
Смит, с одной стороны, продолжает путешествовать по миру, исполнять свои песни и за очередной чашкой кофе нанизывать на иглу памяти одно за другим воспоминания, имена, затеи, вещицы, названия книг, фильмов, картин, мест, а с другой — не может не заметить, что само течение времени для нее изменилось, что ее друзья уходят, что старость и смерть стоят и за ее спиной.
В «Годе обезьяны» американская певица и поэтесса, казалось бы, бесстрастно и бесстрашно смотрит в лицо неизбежному: в последние годы в интервью она нет-нет да и упомянет, что прожила хорошую жизнь, подняла детей, поработала как следует и что, мол, ее уже давно там заждались, так она дико скучает по мужу, родителям, брату и друзьям. И в то же время Смит лукавит, потому что в ее прозе слишком много неугомонности, жажды жизни, ведь столько всего еще надо успеть: то к Улуру поехать, то скрытый Роберто Боланьо в «2666» шифр разгадать. Положительно, следует жить.
«Я — Элтон Джон. Вечеринка длиной в жизнь. Автобиография» Элтона Джона
В этом году сэр Элтон Джон объявил о завершении концертной деятельности и дал прощальные концерты на культовом джазовом фестивале в швейцарском Монтре.
На Западе книга заранее попала во все списки самых ожидаемых новинок сезона, у нас была переведена в фантастически сжатые сроки и выпущена на русском издательством «Эксмо» к концу ноября. И тут уж никаких купюр и цензурных ограничений, благо что пометка 18+ и целлофан не заденут и не оскорбят ничьих чувств. В книге Джон язвит, много употребляет, переживает смерть друзей, снова употребляет, снова язвит, снова страдает, в итоге чуть не умирает и постепенно встает на путь выздоровления и избавления от внутренних демонов. По счастью, эта книга достаточно едкая, и никакой жалости или самооправдания автора в ней не чувствуется.
Подробности по теме
Чудо в перьях: байопик Элтона Джона «Рокетмен» оказался прекрасным мюзиклом
Чудо в перьях: байопик Элтона Джона «Рокетмен» оказался прекрасным мюзиклом«Wham! George & Me» Эндрю Риджли
Вторая половина всемирно известного дуэта Wham!, певец, музыкант и продюсер Эндрю Риджли собрался с духом и написал свою версию истории популярной группы.
Но «Wham! Джордж и я» — это, конечно, не только биография музыкального коллектива. В большей степени это история дружбы и эдакое запоздалое прощальное письмо другу, элегия в прозе, если хотите.
Вообще, о Wham! написано множество книг разной степени правдивости и содержательности (есть даже воспоминания менеджера дуэта Саймона Нейпира-Белла «I’m Coming To Take You To Lunch» о том, как он возил Майкла и Риджли в Китай), но «Wham! Джордж и я» стоит особняком. Все-таки это в том числе взгляд на ушедшего из жизни три года назад Майкла с максимально близкого расстояния и рассказ об иконе поп-музыки, каким его не знал больше никто. Да и написано захватывающе.
«Фермата. Разговоры с композиторами» Алексея Мунипова
На только что завершившейся крупнейшей российской книжной ярмарке non/fiction сборник бесед с постсоветскими композиторами об их творчестве и состоянии отечественной музыки в целом «Фермата.
Разговоры с композиторами» критика Алексея Мунипова получил премию «Книга — событие года». И поделом.
Это, в общем-то, отличный ответ на любые возражения, что, во-первых, российская музыкальная журналистика и критика находится в совсем плачевном состоянии и что ей ничто не поможет (давайте работать!), а во-вторых, что академическая музыка — узкое и мало кому интересное поле.
А еще «Фермата» — это прекрасная точка входа в эту самую российскую академическую музыку для тех, кто всегда хотел познакомиться с ней поближе и понять ее, но боялся высоколобости и снобизма. Наконец-то, такая книга есть.
Подробности по теме
От джаза и Bad Balance к импровизации с реле: отрывок из книги Алексея Мунипова «Фермата»
От джаза и Bad Balance к импровизации с реле: отрывок из книги Алексея Мунипова «Фермата»«Как слушать музыку» Ляли Кандауровой
В прошлом году у музыканта и журналистки Ляли Кандауровой вышла книга «Полчаса музыки.
Как понять и полюбить классику» — своеобразный ликбез по теме (и вот уж действительно, отличное дополнение к «Фермате» и еще одна точка входа в пространство классики и академа).
В без малого 450-страничной «Полчаса музыки» Кандаурова рассказывает историю классики так, что 600 лет проносятся как все вечеринки завтрашнего дня, а в вышедшей нынче «Как слушать музыку» идет дальше и буквально на пальцах отвечает на совсем уж банальные вопросы: зачем любить сложную музыку? почему важно знать разные варианты исполнения одного и того же произведения? И так далее.
Иными словами, «Как слушать музыку» — это такие собранные под одной обложкой «стыдные вопросы о…» с правилами для слушателя, разборами самого факта, зачем мы слушаем музыку, и основных составных частей музыкального произведения. Если бы у нас у всех в детстве была такая книга, то наши отношения с музыкой были бы намного интереснее.
«Der Klang der Familie. Берлин, техно и падение Стены» Феликса Денка и Свена фон Тюллена
Небольшое лукавство: оригинал книги вышел раньше, но на русском эта история Берлина, как столицы всех тусовок, вышла впервые.
Конечно, это книга не только о музыке и тусовке, но и о городе и жизни в нем в один из самых удивительных, противоречивых и свободных периодов в мировой истории. Фон Тюллену и Денку удалось ухватить и, главное, отчетливо передать в тексте вайб и драйв тех дней, когда было весело и страшно, но чаще все же весело, бесшабашно.
Подробности по теме
Как была устроена клубная жизнь в ГДР.
Отрывок из книги «Берлин, техно и падение стены»
Новые книги о музыке – Weekend – Коммерсантъ
Не надо стесняться. История постсоветской поп-музыки в 169 песнях
Издательство ИМИ
Монументальный — почти тысяча страниц — том, собранный журналистом Александром Горбачевым и изданный Институтом музыкальных инициатив,— впечатляющий опыт культурной археологии. Его предмет — постсоветская поп-музыка — песни, которые знают абсолютно все и о которых никто всерьез не думает. Поп, как замечает Горбачев в предисловии, стигматизирован в России: говорить о нем стыдно. О нем пишут только таблоиды, интересующиеся сплетнями, но не музыкой. В результате область культуры, вроде бы всегда пребывающая на виду, оказывается практически непознанной. Еще одна важная мысль: попса составляет нечто вроде национального бессознательного.
Как и бывает с бессознательным, чтобы понять, как оно работает, необходимо внимание к невидимым процессам. Про каждую песню здесь — крохотное эссе, а затем интервью. Говорят, как правило, не исполнители, а люди, остающиеся невидимыми: композиторы, продюсеры, клипмейкеры. Книга начинается с группы «Кар-Мэн» и заканчивается Моргенштерном. В середине — «Блестящие», Михаил Круг, Децл, «Тату», «Звери» и т. д. и т. п. Все это складывается в своеобразную историю страны последних 30 лет. Внимание к поп-музыке предполагает особый подход к истории. В отличие от более интеллектуального рока, поп не ставит себе целью описать время, поймать цайтгайст. Он составляет саму плоть эпохи — вещество ее желаний.
Леонид Котельников, Иван Аксенов «Качели и пытки. Ультимативный гид по современному русскому андеграунду»
Издательство Common place, Асебия
Еще один сборник разговоров, созданный на противоположном конце эстетического спектра. Леонид Котельников (культуртрегер, организатор фестивалей и один из самых интересных исполнителей в молодой русской музыке) и Иван Аксенов (книжный журналист и сооснователь издательства Common place) беседуют с нонконформистами, трикстерами, пророками и чудаками — главными в современной России героями тайного сопротивления норме и скуке.
Большая часть персонажей книги связана с музыкой: пионер русского индастриала и иллюстратор первых номеров «Лимонки» Александр Лебедев-Фронтов, экзистенциалист-пересмешник из Владимира Михаил Кирюхин, создатель групп «Братья Шимпанзе», «Мышь Сикухин», «Мистер Жмурь и Пастор Шняга», ведущий знаменитой передачи «Трансильвания беспокоит» и знаток оккультных закоулков советской культуры Георгий Осипов. Но помимо них здесь есть влюбленный в святоотеческое богословие японский математик, юная тиктокерка с Китай-города, основатель домашнего музея с бомбами и африканскими мечами, анархо-метеорологи и другие люди интересных увлечений. В беседах этих много тонкостей извлечения звука из всевозможных объектов, но речь также идет о древних вазах, русских жабах, становлении динозавром и прочих волнующих темах. Как всякое субкультурное чтение, «Качели и пытки» могут показаться либо свалкой мусора, либо ларцом с сокровищами.
Анатолий Рясов «Едва слышный гул. Введение в философию звука»
Издательство НЛО
Анатолий Рясов — крайне разносторонний автор: политолог-востоковед, прозаик и драматург, пишущий в традиции Сэмюэла Беккета (и недавно выпустивший его первую русскоязычную биографию), автор философской эссеистики, а также музыкант и звукорежиссер, работавший, к примеру, с Эдуардом Артемьевым и группой «Аукцыон».
В этой книге некоторые из его профессий пересекаются. Ее предмет — философия звука — направление вроде бы модное, но пребывающее, как считает Рясов, в кризисе. Исходный посыл его работы: технологии звукозаписи развиваются с головокружительной скоростью, однако эта динамика осмысляется лишь как проблема индустрии. Философия звука и музыки занимается своими отвлеченными проблемами и потому оказывается бессильной для осмысления современности. Им необходимо наконец встретиться. Не мыслить технику означает отказаться от попыток всерьез понимать звук, но и отдавать музыку в ведомство техники также не стоит. Необходимо обнаружить ее пределы: то в звуке, что технике сопротивляется, оказывается неуловимым — абстрактное, чувственное, неподвластное рынку, языку, прогрессу. В поисках этого ускользающего существа звука Рясов задействует Хайдеггера, Пруста, Сокурова, Арто, десятки музыкантов, художников и ученых. Здесь много ссылок, но «Едва слышный гул» — не сухое исследование, а книга на редкость романтическая по духу.
Патрик Барбье «Фаринелли. Величайший кастрат эпохи Просвещения»
Издательство Ивана Лимбаха
Перевод Сергей Райский и Ирина Морозова
Патрик Барбье — крупный специалист по музыкальному барокко и, в частности, по кастратам. Это, наверное, самая пикантная тема в истории европейской классической музыки: вошедшие в моду, когда церковь стала ограничивать выступление женщин, кастраты — земные обладатели ангельских голосов. Поэтому небесное мешается здесь с сексуальным, высокое искусство — с физическим насилием, борьба за нравственность — с барочными двусмысленностями. Однако Барбье удерживается от спекуляции этими парадоксами. Он пишет без всякой бульварности, сдержанно и даже чопорно (хотя и не впадая в академизм). В 2006 году по-русски выходила его обзорная «История кастратов». Новая книга посвящена самому известному оскопленному певцу в истории — уроженцу Неаполя Карло Броски по прозвищу Фаринелли. Это самая обстоятельная его биография, по крупицам реконструирующая подробности жизни и карьеры знаменитого певца.
Конечно, жизнеописания исполнителей прошлых веков — жанр немного странный. Большую часть текста занимает рассказ о выступлениях Фаринелли — пересказ пения. Но помимо всеевропейской музыкальной славы у Фаринелли была дружба с поэтами и королями, встречи с Казановой, политические интриги и даже любовные драмы. Так что книгу Барбье можно читать как исторический роман о Европе XVIII века.
Джон Кейдж «Неопределенность»
Издательство Jaromir Hladik press
Перевод Светлана Силакова
Лекцию «Неопределенность» классик американского авангарда Джон Кейдж читал несколько раз на рубеже 1950-х и 1960-х под аккомпанемент пианиста Дэвида Тюдора — своего постоянного соавтора, друга и одного из главных персонажей этого текста. Лекция — определение подчеркнуто игривое. Это 90 маленьких историй, расположенных в условной последовательности. Порядок чтения был случаен, каждый фрагмент Кейдж произносил ровно минуту, поэтому те, что подлиннее, он тараторил, а короткие — растягивал.
Печатный текст как бы партитура перформанса, но его можно читать и как очаровательную малую прозу. Музыка здесь один из сюжетов: забавные истории про учебу Шёнберга, рассуждения о Бахе и джазе, рассказы о гастролях. Не меньше внимания уделено грибам (Кейдж был страстным грибником), вечеринкам, восточным практикам и просто разным курьезным случаям. «Неопределенность» — документ американского богемного буддизма 1950-х: каждый фрагмент похож на бытовой анекдот и на классический коан, мудрость неотличима от нелепости, ухмылка — от просветления. Звучит это, к примеру, так: «Однажды Ксения рассказала мне, что в детстве на Аляске она и ее друзья основали свой клуб, и в его уставе было только одно правило: «Без глупостей»».
Книги о музыке для детей — детская музыкальная литература
Музыка безгранична! Нестареющая классика, бунтарский рок, свободолюбивый джаз… Основы музыкальных направлений и знакомство с ключевыми исполнителями — в подборке книг о музыке для детей от Умназии.
РАССКАЗЫ О ВЕЛИКИХ КОМПОЗИТОРАХ
Нина Дашевская «Вивальди.
Времена года. Музыкальная история»Нина Дашевская — профессиональный музыкант, поэтому все её книги пронизывает неподдельная любовь к музыке. Рассказ о Вивальди для детей — удивительная история о композиторе. Сначала автор знакомит читателей с юным Антонио, а затем через беседу наших современников, мальчика и его дедушки, делится своими впечатлениями и мыслями о его бессмертных «Временах года».
Фишки издания:
- Увлекательный сюжет, а не просто сухая биография музыканта.
- Изящные иллюстрации Александры Семёновой создают особую, воздушную атмосферу издания.
- В книгу включены сонеты Вивальди «Времена года» в переводе Михаила Яснова + музыковедческий комментарий.
Кому предназначена? Детям от 5 лет и старше.
Особенности издания: 64 стр., офсетная печать.
Александр Ткаченко «Иоганн Себастьян Бах»
Книга из серии «Настя и Никита».
Прекрасное, доступное изложение биографии Баха для детей, которые учатся читать самостоятельно. Гениальный композитор предстаёт перед нами живым человеком, а именно такое знакомство запоминается ярче всего.
Фишки издания:
- Вместо скучного «родился, учился, писал музыку» представлены увлекательные моменты из жизни Баха. Например, как он играл с помощью ног перед будущим королём Швеции. Или как маленьким мальчиком по ночам, в темноте, переписывал ноты.
- Формат А4, крупный шрифт — идеально для самостоятельного чтения.
Кому предназначена? Детям от 5 лет и старше.
Особенности издания: 24 стр., офсетная печать.
Сергей Георгиев «Вольфганг Амадей Моцарт. Светлый ангел»
Попроси кого угодно назвать великих композиторов — и в числе первых прозвучит имя Моцарта. В книге Сергея Георгиева рассказывается о пути маленького Вольфганга к мировой славе.
Фишки книги:
- Прекрасное оформление книги: сказочные иллюстрации превращают повествование в настоящий театральный спектакль.
- Захватывающая биография-путешествие Моцарта по европейским городам.
- Большой формат, крупный шрифт, понятный текст — то, что нужно начинающим читателям.
Кому предназначена? Детям младшего школьного возраста.
Особенности издания: 32 стр., мелованная бумага.
Борис Евсеев «Чайковский, или Волшебное перо»
Книга для детей «Чайковский, или Волшебное перо» кратко повествует о всемирно известном авторе «Щелкунчика» и «Лебединого озера». Факты из реальной жизни удивительным образом переплетаются с художественным вымыслом. Иллюстрации Виктории Фоминой создают волшебное настроение.
В этой биографии для детей Чайковский предстает не как музыкальная звезда первой величины, до которой не дотянуться, а как человек со своими переживаниями и чувствами.
Фишки книги:
- Завораживающие иллюстрации и в целом прекрасное оформление книги.
- Необычный сюжет с философской моралью: «Самая волшебная сказка порой оказывается правдивей любой истории».
- Отличный подарок для тех, кто увлечён музыкой.
Кому предназначена? Детям среднего школьного возраста.
Особенности издания: 72 стр., мелованная бумага.
ЗНАКОМСТВО С КЛАССИКОЙ
Серия книг «Музыкальная классика для детей»
В книгах этой серии представлена мировая классика, в том числе русская музыкальная культура. Всемирно известные балеты, оперы, оркестровые концерты, музыкальные биографии…. «Ромео и Джульетта», «Щелкунчик», «Золушка», «Лебединое озеро» — настоящий концертный зал у вас дома! Простые, но увлекательные тексты помогут проникнуться духом произведения и… немедленно проступить к его прослушиванию.
Фишки:
- Два десятка книг, из которых можно собрать коллекцию шедевров мировой музыкальной культуры.
- В комплекте к каждой книге — CD-диск или QR-код с записью произведения(-й).
- Великолепное художественное оформление.
Кому предназначена? Детям дошкольного и младшего школьного возраста.
Особенности издания: 32 стр. (в каждой книге), мелованная бумага.
Роберт Левин «Музыка. Детская энциклопедия. История и волшебство классического оркестра»
В первой части энциклопедии юный читатель кратко знакомится с представителями мировой музыкальной культуры, которые жили и творили в разные эпохи и в разных стилях. Моцарт, Чайковский, Бах, Вивальди и другие великие имена.
Вторая часть посвящена устройству оркестра и рассказывает о том, какие инструменты в нём задействованы, как они выглядят и звучат.
Фишки книги:
- Проводник в мир классической музыки, Оркестровый Боб, тайными тропами ведёт читателя в закулисье классики.
- Отсылки к конкретным музыкальным фрагментам.
- Простой и понятный язык изложения.
Кому предназначена? Для младшего и среднего школьного возраста.
Особенности издания: 96 стр., офсетная печать.
Маркс Энтони «Классическая музыка»
Автор сумел создать такую книгу, которая заинтересует классикой даже младших школьников. Красочно, познавательно, да ещё и с наклейками!
Фишки книги:
- Наклейки — ключ к привлечению даже самой юной аудитории!
- Книга оформлена очень тонко, стильно, вкусом.
- QR-коды для сканирования и прослушивания музыкальных произведений по ходу чтения.
Кому предназначена? Для детей и взрослых.
Особо книга заинтересует ребят, которые начали заниматься музыкой.
Особенности издания: 32 стр., мягкий переплёт, наклейки.
СОВРЕМЕННЫЕ МУЗЫКАЛЬНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ
Сусана Монтеагудо «Иллюстрированная история рока»
Мировая музыкальная культура была бы неполной без такого знакового течения, как рок. Культовые группы и музыканты, легендарные альбомы и песни, стили, фестивали, фанаты, компании звукозаписи, музыкальные СМИ — обо всём этой в энциклопедии рассказывается кратко, но ёмко. Издание охватывает период с 1950-х годов до начала 21 века.
Фишки книги:
- Яркое, стильное оформление с лаконичными статьями и инфографикой.
- Написана со знанием дела и любовью, что внушает доверие к автору.
- Раскладной постер с хронологией развития стилей, исполнителей и музыкальных носителей.
Кому предназначена? Хороша и для первого знакомства с роком детей и подростков, и в качестве подарка меломану.
Особенности издания: 48 стр., офсетная печать.
Нелли Закирова «Джаз. Детская энциклопедия» (+ CD)
Открывайте джаз вместе с детьми: знакомьтесь с направлением в целом, со знаменитыми джазменами и их инструментами. Энциклопедия написана понятным и нескучным языком. Книга не переполнена информацией, зато позволяет прочувствовать самую суть джаза, а это намного важнее!
Фишки книги:
- Словарь «Что есть что и кто есть кто» в джазе.
- Диск с джазовыми мелодиями позволит сразу же «проиллюстрировать» прочитанное.
- Интерактив с читателем: детям предлагается порассуждать, ответить на вопросы о том, что они прочли и услышали.
Кому предназначена? Как заявляет автор, «она для детей и юного поколения — чтобы они сразу начали слушать джаз с самого лучшего, что сделано в этом жанре».
Особенности издания: 96 стр.
, офсетная печать.
Ещё больше интересных музыкальных заданий ждёт ребёнка на увлекательном онлайн-курсе от Умназии, который называется «Композиторы и классическая музыка». Даже те дети, которые совсем не интересовались классикой, после него смогут отличать произведения одного композитора от другого, узнают любопытные факты о музыке и её создателях. А в конце — итоговый проверочный тест на закрепление знаний и ценный сертификат для портфолио вашего ребёнка!
Развитие кругозора детей 6-13 лет
Всего за пару месяцев ваш ребенок освоит базовые темы эрудиции: от известных российских художников до великих цивилизаций, объектов архитектуры и научных открытий
узнать подробнееМузыкальный Дом Книги. Литература о музыке: от 2010-х к 2020-м
«НЛО»
Продолжает выпускать музыкальные книги и «Новое литературное обозрение» (главный редактор Ирина Прохорова), по-прежнему один из наиболее весомых игроков на этой сцене, если брать неспециализированные издательства.
Собственно, музыкальных книг, количественно, не так много – но качество их несомненно, соразмерно уровню самого «НЛО»: вспомним, как минимум, «“Евразийское
уклонение” в музыке 1920-1930-х годов» Игоря Вишневецкого (2005), «Музыкальную классику в мифотворчестве советской эпохи» Марины Раку (книга – лауреат премии «МО»-2014 в номинации «Лучшая научная монография в области музыкальной советологии»), трехтомник «Новая русская музыкальная критика. 1993–2003» (2015).
В 2015 в интервью «МО» (№ 7–8) И. Прохорова говорила о своих попытках создать в «Новом литературном обозрении» специальную музыкальную серию: «Мне кажется, что это невозможно. Данная область очень специфична, в ней свои способы коммуникации. Поэтому мы ограничиваемся тем, что регулярно выпускаем интересные культурологические исследования, которые находятся на стыке литературного и музыкального».
Прошло шесть лет, и такая серия в «НЛО» теперь есть, называется она «История звука» (презентация состоялась в марте 2021 на ярмарке non/fictio№22): «Ее задача – познакомить читателя с молодым и бурно развивающимся полем гуманитарной науки, которое стремится описать многообразие аудиального мира.
В фокусе внимания проекта, с одной стороны, философские и антропологические исследования звука и звуковой культуры, с другой – социально-политический анализ музыки сквозь призму критической теории и культурологии».
К настоящему моменту выпущены три книги: «Призраки моей жизни» Марка Фишера, «Звук» Мишеля Шиона и «Едва слышный гул» Анатолия Рясова.
Марк Фишер (1968–2017) – автор «Капиталистического реализма», создатель блога «k-Punk», колумнист влиятельнейшего британского музыкального журнала The Wire – «рассуждает о кризисе историчности, культурной ностальгии по несвершившемуся будущему, а также описывает напряжение между личным и политическим, эпицентром которого оказывается популярная музыка».
Мишель Шион – один из первых исследователей звуковой фактуры в кино – «последовательно анализирует разные подходы к изучению звука, поэтому в фокусе его внимания в равной степени оказываются акустика, лингвистика, психология, искусствоведение, феноменология».
Анатолий Рясов – исследователь, сочетающий философский анализ с многолетней звукорежиссерской практикой и руководством музыкальными студиями киноконцерна «Мосфильм».
Отправными точками при написании книги «Едва слышный гул» стали для него два следующих вопроса: «Что нового можно “услышать”, если прислушиваться к звуку из пространства философии? Почему исследование проблем звука оказалось ограничено сферами науки и искусства, а чаще и вовсе не покидает территории техники?»
5 книг о музыке, которые помогут найти вдохновение и разобраться в философии звука
Автор Егор Шаманинодин из основателей Guru Groove Foundation, преподаватель музыкальной школы Musical Wave, где студенты не только получают основы теории, но и осваивают импровизацию и учатся мыслить свободно
1996Автор — джазовый пианист, который преподает в бостонском музыкальном колледже Беркли. Книгу часто позиционируют как учебник для музыкантов, но она будет полезна всем творческим людям.
Кенни Вернер поможет ответить на актуальный для творческого человека вопрос: «Зачем я это делаю?»Уровень мотивации часто измеряют количеством репетиций.
Совершенствуя технику, музыканты забывают о главном — что они выступают в роли медиума, проводника звука для слушателя.
Вернер считает: чтобы создать что-то стоящее, не нужна особая техника игры на инструменте — необходимо расслабиться физически и ментально. В спокойном состоянии у человека не возникает желания выделиться или сыграть лучше, чем другие музыканты. Основной целью становится наслаждение моментом и удовольствие от игры.
Человек становится музыкантом тогда, когда не боится сыграть неправильно или забыть ноты.Вернер подчеркивает, что именно расслабленное состояние создает ощущение потока, в котором рождается музыка. Вместе с книгой идет диск с медитациями, которые помогут создать настроение для импровизации и выражения себя через звук.
Процесс овладения навыком состоит из 4 этапов:
- Человек учится извлекать ноту на инструменте в расслабленном состоянии. Вернер считает, что работа с инструментом — это процесс умиротворения, и именно для этого мы занимаемся творчеством.
- Развивается навык импровизации: нужно позволить себе, своему телу создавать мелодию.
- Возникает общее понимание того, что можно сыграть в состоянии покоя. Это связано не с техническими навыками, а скорее с осознанием своих возможностей, с принятием себя в этом потоке.
- Заключительный этап — создание музыки без усилий. Спокойствие и умиротворенность становятся спутниками исполнителя.
2013
Эта книга напрямую связана с первой, ее упоминает Кенни Вернер. Хазрат Хан (1882–1927) был последователем суфизма — мистического направления ислама. В книге он рассказывает, что звук — это не просто колебание частиц, а тонкая материя, которая может по-разному влиять на человека: улучшить или испортить настроение, зарядить энергией и даже вылечить.
Хан размышляет о том, что человек привык задумываться только о внешнем мире, забывая о необходимости одиночества. Звук помогает сконцентрироваться на внутренних ощущениях, найти путь к самому себе.
Музыку он рассматривает как мистический объект, материю с сильной энергетикой. Звуковые вибрации влияют на наше состояние, оттого так популярны места вроде Мекки, где находится Черный камень. Они изменяют внутренние вибрации человека, делая его более счастливым и умиротворенным.
Музыка — миниатюра гармонии вселенной, а эта гармония и есть сама жизнь.
Человек тоже миниатюра вселенной, и гармоничные или негармоничные аккорды проявляются в его пульсе, ритме и тоне ударов сердца.Хотя эта книга описывает музыку как нечто иррациональное и возвышенное, ученые во многом подтверждают мысли Хазрата. Мы действительно способны напрямую влиять на наше физическое и ментальное состояние — например, классические мелодии снимают стресс, а произведения Моцарта помогают сконцентрироваться. Когда мы слушаем приятную музыку, организм вырабатывает дофамин, благодаря ему вы расслабляетесь, не срываетесь на жирную пищу и лучше спите. Исследования показывают, что мистика звука не вымышленная концепция, а научное явление.
2016
Что такое музыка в XXI веке? Набор битов, красивый вокал и приставучий мотив. Чтобы создать хит, не обязательно виртуозно владеть инструментом или ежедневно тренировать голос — нужно понимать, как работает «машина песен», считает американский журналист Джон Сибрук.
Сибрук рассказывает о «математике мелодии»: всё можно рассчитать и получить на выходе песню, которая войдет в топы всех мировых чартов.В качестве примера он приводит продюсера Макса Мартина, который начинал с песен для ABBA и Ace of Base, а сейчас пишет хиты для Тейлор Свифт (песня Blank Space), Арианы Гранде, Шакиры, Адама Ламберта и Бритни Спирс (знаменитая Baby One More Time).
Песни становятся хитами и выходят на первые строчки чартов, делая их исполнителей миллионерами. Но Сибрук пишет и об обратной стороне: уже не создается уникальных песен, которые вспоминают через десятилетия, вроде Bohemian Rhapsody группы Queen. Сейчас создание трека — это бизнес-процесс: демозапись, работа с лейблом, продвижение, акции.
Процесс поставлен на конвейер, который постоянно ускоряется, даже сами песни стали быстрее.
Вернется ли искусство к ценности гармонии, красивого звучания, уникальности? Этот вопрос журналист оставляет открытым, но задает современному читателю другой: «А уверен ли ты, что раньше музыку писали принципиально иначе?»
2017
Чаще всего жизнь музыканта — это постоянные репетиции, менеджмент, банки энергетиков, бессонные ночи, записи и иногда вечеринки. Известный оратор и мотиватор Брайан Трейси рассказывает о том, как структурировать свое расписание так, чтобы хватало времени на всё. Эта книга будет полезна всем творческим людям.
Автор предлагает разделить время на несколько категорий: периоды для отдыха, для работы и для искусства (любых хобби), причем их нельзя совмещать.Ресурс не вечен, и творческие люди особенно склонны к выгоранию, поэтому Трейси предлагает практические задания: например, выписать 10 целей на ближайший год и выделить из них одну самую эффективную.
Чтобы ее добиться, нужно расписать пошаговую инструкцию с четко прописанными сроками, этапами и промежуточными результатами.
Автор призывает чаще останавливаться и анализировать. Один из ключевых советов — формировать стратегию на разные периоды времени. К чему вы идете? В чем заключается главная цель? Сколько задач нужно решить, чтобы ее достичь?
Книга больше похожа на философское размышление о времени и его быстротечности в условиях XXI века. Ясность принятых решений и честность по отношению к себе Трейси считает основными ступенями на пути к долгой и насыщенной жизни.
2016
Стивен Уитт отвечает на вопрос, откуда пришло пиратство. Повествование ведется от имени тех, кто формирует современную музыкальную индустрию, но кому никогда не вручат «Грэмми» — воров дисков и создателей пиратских сайтов.
Автор разбирает историю музыкального пиратства от самой идеи до создания формата mp3 и рассказывает о кухне этого бизнеса.Вы узнаете, как связаны между собой завод CD в Северной Каролине и крупнейший пиратский сайт, и как даркнет, iTunes, Napster и Pirate Bay повлияли на формирование современного музыкального рынка и жанров.
Особенно актуальна книга будет для начинающих музыкантов в России, где цифровое пиратство остается серьезной проблемой вплоть до сегодняшнего дня.
Уитт дает и практические советы о том, как заработать на музыке и не допустить утечки материалов в свободный доступ. Например, лучше не держать треки на физических носителях, а хранить их на защищенных серверах — так информацию будет сложнее копировать.
Знание философии музыки, понимание принципов работы стриминговых сервисов и умение организовать свой день — такие же факторы успеха музыки, как и техника игры. Поэтому репетируйте, но не забывайте читать книги.
Присоединиться к клубуНовая книга о музыке · Луначарский А. В.
Первоначально опубликовано в журнале Государственной Академии художественных наук «Искусство», М., 1925, № 2, стр. 113–122.
I
Украинское издательство издало небольшую книгу А. К. Буцкого под заглавием «Непосредственные данные музыки», с подзаголовком «Опыт введения в музыку».
Автор сейчас же предупреждает читателя, что он написал не учебник, а научно–популярную книгу, имеющую своей целью познакомить как музыканта, так и профана с теорией музыки, взятой не в школьном разрезе, а выведенной из наблюдений непосредственных данных музыки и из размышлений над ними.
Надо, однако, сказать, что под выражением «непосредственные данные» автор разумеет нечто весьма своеобразное. Во–первых, он почти совершенно отметает акустику, что вряд ли можно признать правильным. Соображения, которыми руководится при этом автор, таковы: в сущности говоря, музыкой надо считать не сочетание физических звуков, а психофизиологический эффект их, то есть так называемое «внутреннее звучание музыки» в сознании слушателя. Сущностью музыки являются при этом не сами звуки, а взаимоотношения между ними. Автор считает музыку не только состоящей из звуковых элементов, но также из элементов времени, полагая, однако, что метр и в особенности ритм отнюдь не берутся в музыке сами по себе, а опять–таки в своих взаимоотношениях.
Отсюда автор и делает вывод, что акустика как бы не должна являться частью теории музыки.
Вывод этот поспешен и преждевремен. Конечно, и о зрительных искусствах можно сказать, что суть их заключается не в материальных произведениях — картины, статуи, здания и т. д., — а в эстетическом впечатлении, какое получается от них живыми людьми. Но ведь можно также сказать, что элементом, скажем, живописи являются отнюдь не краски сами по себе, отнюдь не различные деления пространства сами по Себе, а взаимоотношения между ними, пропорции между ними. Однако, исходя из этого, отвергать те огромные услуги, которые может оказать изобразительным искусствам изучение законов оптики (физическая сущность света, цвета, пропорции, перспективы) и физиологического строения соответственных органов ощущения, значило бы совершить огромную ошибку.
Ведь, если хотите, можно пойти и гораздо дальше. Можно сказать так: вселенная не есть по существу известный комплекс физических тел и энергий, а комплекс ощущений и представлений, которые получаются в человеческом сознании.
При этом выясняется еще и то, что в человеческом сознании отдельные элементы не играют никакой роли, а лишь их взаимоотношения. Это привело бы нас к чистому идеализму. За такой идеализм упрекали, например, и эмпириокритиков, хотя надо сейчас же сказать, что эмпириокритики различали две точки зрения на мир — с одной стороны, как на комплекс ощущений, а с другой стороны, как на комплекс элементов, то есть как на мир материальный.
Неверно суждение автора и с точки зрения чисто дидактической, ибо лишенная акустической базы теория музыки висит в воздухе. Если бы читатель, приступающий к книге Буцкого, решительно ничего не знал о законах акустики, то многое в этой книге оказалось бы для него темным.
Наконец, даже с точки зрения самого Буцкого, положение его неверно, ибо тоны, в отличие от шумов, и понятие высоты, интенсивности правильных интервалов и т. д. — все это явления акустические, имеющие неразрывную связь с музыкой, как искусством, и с ее теорией. Нельзя отмахнуться от этой связи тем, например, что малая терция, с точки зрения акустической, должна быть причислена к диссонирующим, так как ее пропорция 27: 32, между тем как явный диссонанс — секунда — имеет отношение 8 к 9, и что музыкальная практика не может принять акустически добропорядочную кварту за консонанс.
В разбираемой нами ниже книге Вебера целый ряд любопытнейших соображений как раз и возник на почве такого рода сравнений, хотя и Вебер тоже обратил недостаточно внимания на физическую теорию звука.
Впрочем, это частный недостаток книги, который, может быть, не стоило бы даже отмечать (не будучи учебником, она не обязана обнимать все стороны элементарной теории музыки), если бы аргументация самого автора не шла против единственно правильной точки зрения на всякую теорию искусства, а именно, что всякая полная теория искусства должна заключать в себе: а) физическую сторону, рассматривающую элементы этого искусства всеми экспериментальными и математическими способами, какие дает нам физика; б) физиологическую сторону, включая сюда, конечно, прежде всего рефлексологию, но также, разумеется, и строение соответственных органов, изучение соответственных функций нервно–мозговой системы, и, наконец, в) социальную или социально–психологическую сторону, то есть теорию данного искусства как социального явления и социального фактора.
Надо, однако, сказать, что, своеобразно понимая, таким образом, «непосредственные» данные музыки, автор включает зато именно в эти непосредственные данные всю элементарную теорию современной музыки и всю нотную грамоту. Может быть, даже немножко досадно, что не познакомив читателя, на которого рассчитана книга, с основами акустики, автор тратит очень много времени на мало оригинальное изложение нотной грамоты. Таким образом, не надо думать, что автор под непосредственными данными разумеет нечто данное до процесса рационализации музыки и до многообразных воздействий на нее социальной среды.
План, по которому построена книга, сразу очень заинтересовывает читателя и много обещает. Вслед за главой о «непосредственных данных музыки» идут главы: «Звуковая ткань музыки», «Происхождение звуковой ткани», «Источники музыкального звука», «Конструкция звуковой ткани», «Грамматика музыкальной речи», «Поэтика музыкальной речи», «Логика музыкального мышления», «Формы музыкального мышления», «Инструментальные формы» (его же), «Содержание музыкального мышления» и «Музыкальное произведение как органическое целое».
Построенное по этому типу «Введение в музыку», конечно, необычайно интересно, ибо ничего подобного, насколько я знаю, в музыкальной литературе нет. Интерес этот еще повышается, когда оказывается, что в самых главных и новых своих частях книга эта опирается на теорию музыки Б. Л. Яворского. Ведь для большинства музыкантов и теоретиков искусства теория Яворского представляется прекрасной незнакомкой.
Пишущий эти строки присутствовал при очень глубоком докладе Б. Л. Яворского об основах его музыкального миросозерцания. Но в этот сравнительно короткий доклад не только не могла быть вмещена вся теория, но не могли быть даже хотя бы намечены все существеннейшие ее разделы. Не знаю, прав ли я, но мне кажется, что и в остальных главах книги Буцкого, где нет прямых ссылок на Яворского, большая часть новых и оригинальных мыслей, высказываемых автором, почерпнута из того же глубокого источника. Но если от этого несколько тускнеют заслуги А. К. Буцкого, то книга выигрывает в интересе.
Я хочу обратить внимание читателя на некоторые обогащающие теорию искусства стороны этой книги, а рядом с этим и на некоторые спорные положения, в ней выдвигаемые.
II
Музыка рассматривается автором как сама в себе, так и как социальное явление. «Никогда не надо забывать, — говорит автор, — что музыка вместе со всеми остальными искусствами есть явление социального порядка, что она органически связана с […] наличием в человечестве способности к взаимному общению и что для нее нет никаких специальных законов происхождения и развития, кроме законов происхождения и развития общества». Последнее даже немножко сильно сказано, потому что, конечно, каждая отдельная сторона социальной жизни имеет свои дополнительные законы развития, свою специфическую жизнь, и музыка более, чем что–либо другое.
Я должен сказать, однако, что на музыку как на социальное явление Буцкой обращает в дальнейшем мало внимания и в социологию искусства почти никогда не вдается. Тем не менее хорошо уже то, что мы с первых страниц имеем такое признание.
Объектом музыки и музыкального творчества автор считает своеобразную звуковую ткань или музыкальное вещество, резко отличающееся от окружающих нас звуков природы и жизни. В этой своеобразно избранной области музыкальное произведение, по мнению автора, представляет собою категорию мышления, выявленную в форме музыкальной речи.
Здесь, конечно, сразу следует несколько насторожиться. Из дальнейшего изложения мы увидим, что разумеет автор под музыкальным мышлением. Мы убедимся также, что он сам понимает, что дело отнюдь не сводится только к мышлению.
В самом деле, если мы обратимся к нормальной человеческой речи, к речи словами, то даже здесь мы не сможем сказать, будто бы эта речь является только выявлением мышления. Речь выявляет не только мышление, она выявляет также эмоциональную жизнь. Бросается в глаза, что именно эта сторона человеческой речи, то есть своеобразный тембр, перебои, повышения и понижения непосредственно характеризующие чувства, владеющие человеком и часто являющиеся помехой для ясности объективной мысли, являются в значительной мере стихией музыки.
Герберт Спенсер склонен был даже к мысли, что именно организация этой стороны звуков, именно «эмоциональная сигнализация» является главной основой музыки.
Этим не отрицается ни наличие в музыке мышления, ни, в особенности, совершенное его своеобразие.
Тотчас же, в начале первой главы, дается автором ключ к пониманию характера этого мышления. Основой его является тяготение, то есть стремление одного звука перейти в другой звук. Можно сказать так: всякий звук, взятый в связи с другими звуками звуковой ткани, родствен целому ряду других звуков, имеет с ними внутреннее сродство, степени сродства. Звуковое построение, в котором сохранена эта своеобразная логика звуков, производит на слушателя глубокое, длительное впечатление. Звуки могут стоять друг к другу и в отношении полной отчужденности — так, что включение в звуковую ткань того или другого звука может производить впечатление парадокса, неуместности, даже нелепости. Между звуками имеется глубокая, присущая им связь. Музыкальное мышление, согласное с законами взаимотяготения звуков, представляет собою, таким образом, как бы объективную музыку.
Однако эта объективная музыка допускает совершенно такое же богатство творчества, как формальная логика или высшая математика.
Но тотчас же автор оговаривается, что музыка, конечно, не сводится только к этому разнообразному освобождению звуков и предоставлению им сочетаться в многочисленные, свойственные им музыкально–логические построения. Некоторая посторонняя сила может вмешиваться в ту игру, ставить новые проблемы, внушать новые сочетания; и иногда те нарушения, которые такие гетерогенные силы вносят в игру звуков, заставляют их показать весь свой блеск. Выведенные посторонней силой из своего равновесия, звуковые хороводы будут вновь приходить в равновесие, ставя таким образом перед творцом иногда в высшей степени сложные задачи логической музыкализации того или иного причудливого замысла.
Но откуда же явится этот самый причудливый замысел? Кто же играет стихией звуковой речи, кто вторгся в область этого своеобразного звуко–слова и ставит перед ним проблемы?
Автор отвечает нам на это: «Здесь имеют место очень разнообразные категории фактов, начиная от личных переживаний и впечатлений человека, композитора и исполнителя, и кончая специфическими, чисто музыкальными законами звукового тематизма».
Скажем на это прямо, что законы звукового тематизма представляют собою область объективной музыки и могут быть оразноображены разве только искусственной постановкой чисто тематических проблем, то есть выявлением какого–нибудь чисто теоретически заданного парадокса с дальнейшим разрешением его в музыкально–логическую ткань. Такого рода холодное щекотанье вряд ли в состоянии возбудить живой интерес со стороны человечества как «потребителя» музыкальных произведений.
Другая же сторона дела — личные переживания и впечатления человека — взята слишком обще; а как раз здесь надо бы обратить более глубокое внимание на раскрывающуюся проблему. Даже наиболее личные переживания человека можно, разумеется, свести к стоящим за ними социальным силам. Но этого мало: чем более данное переживание лично, тем меньше может оно затронуть других людей и тем больше теряется оно в гигантских складках музыкального плаща, под которыми это переживание должно будет выступить на художественную сцену.
Тот композитор оказывается великим, кто одновременно является и ярко социальным человеком, хотя бы не сознавая этого, и мастером–музыкантом.
Что это значит?
Это значит, что у такого человека беспрестанно возникают — конечно, в форме его личных проблем — проблемы, имеющие широко общественное значение. Сюда должны быть отнесены и такие, как смерть, любовь, преходящесть всего земного, ибо эти, так называемые, вечные проблемы суть проблемы социальные. Эти проблемы, однако, композитор не может разрешать иначе, как в чисто звуковых построениях. Тогда он потребует от музыки некоторых живых форм, отражающих динамику соответственных переживаний. Динамика же переживаний не совпадает со звуковой логикой. Таким образом, социальная жизнь, вторгшись в мир музыки, вызовет там всевозможные водовороты и каскады.
Но музыка, имеющая свои законы (как текущая вода имеет свои), должна претворить в себе и примирить в себе все вызванные таким образом противоречия. От взаимодействия этих двух стихий — законов тяготения, присущих музыкальной ткани самой по себе, и социальных переживаний, выводящих эти законы из равновесия иногда весьма парадоксальным способом, — и получается музыкальное произведение.
Чем шире и глубже переживание, чем правильнее, объективнее, логичнее разрешено оно в музыке, тем выше будет стоять произведение.
Пропускаю хорошую и правильную главу о звуковой ткани музыки и остановлю внимание читателя на замечательном этюде, озаглавленном «Происхождение звуковой ткани». Здесь превосходно излагается, с точки зрения истории жизни и истории культуры, значение звука, и отсюда делается вывод о важности, то есть весомости, заинтересовывающей силе музыки. Идеи, излагаемые в этой главе, очень просты, факты общеизвестны, но тем не менее в таком сопоставлении я их нигде не встречал и думаю, что изложенные здесь соображения ценны и заслуживают дальнейшей разработки.
Главы об источниках музыкального звука, то есть о голосе и инструментах, о конструкции звуковой ткани, и глава, включающая нотную грамоту, не останавливают на себе особенного внимания. В главе о грамматике музыкальной речи излагается учение, если не ошибаюсь, принадлежащее Яворскому, о месте «икта», или тезиса в музыкальной речи, о роли «предъикта» и женского окончания.
Сам автор заявляет по этому поводу: «Музыкальная наука еще не создала точно выработанной грамматики музыкальной речи, не дала и полной картины имеющихся здесь фактов». По мнению автора, имеющиеся на этот счет остатки эллинской теории и схоластической мысли вносят большую путаницу в теорию музыки; но весь вопрос, относящийся к этой так называемой грамматике, еще очень неясен, особенно для не музыканта.
Так же мало интереса представляет собою и «Поэтика музыкальной речи», под которой автор имеет в виду лишь закономерность, размеренность этой речи. В том виде, в каком в настоящее время находится эта «поэтика», она для теоретика искусства, в особенности для социолога искусства, не представляет значительного интереса.
Гораздо глубже глава, озаглавленная «Логика музыкального мышления». Правда, автор с самого начала предваряет нас, что такой науки нет, что нет даже более или менее полной системы фактов, характеризующих эту логику. Но дальше выдвигается такое общее положение: «Уже издавна известен тот факт, что одно музыкальное построение в процессе музыкального мышления обусловливается рядом предыдущих и вытекает из них, как своего рода следствие, […] [что] ощущается человеком тоже как определенная внутренняя необходимость».
Сейчас же, однако, автор оговаривается: «Путь аналогии с логикой человеческого мышления, — говорит он, — здесь чрезвычайно опасен и может привести к ряду ложных выводов». И дальше опять мы встречаем идеи о звуковом тяготении, о разрешении диссонансов, о потребности перехода звуков одного аккорда в звуки другого, о существовании объективных звукорядов и т. д.
Само по себе замечание, что в конце концов мы имеем перед собою музыкальные и внемузыкальные элементы этой своеобразной логики, приводит нас к тем мыслям, которые мы изложили выше своими, как нам кажется, более ясными, чем автор, словами: музыкальная логика и есть та игра жизненного социального задания и музыкальной стихии, о которой мы говорили выше, только взятая не в непосредственном сочетании от звука к звуку, а в большем масштабе последовательности музыкальных построений.
Совершенно очевидно, что, с одной стороны, с этой точки зрения, которую мы лишь развили, такое музыкальное произведение является как бы поэмой об определенных жизненных данностях, а с другой стороны, разрешением музыкально–динамической проблемы.
Очевидно, что все произведение, с одной стороны, будет диктоваться реалистическим моментом, стремлением музыканта полностью изложить определенные переживания, а с другой стороны — моментом формально музыкальным, то есть стремлением того же музыканта не нарушить внутренней логики звуков, признанной данной музыкальной системой.
Оговорюсь при этом, что как раз дальнейшее расширение и обогащение, все большая эластичность музыкальной системы под давлением художественного реализма в том специфическом понимании, о котором мы только что говорили, есть как бы некоторый внутренний закон развития музыки на известных ее стадиях; на других стадиях закон может быть противоположен, то есть рационализация музыки может преобладать над реализмом задачи. Открытие присущей музыкальным звукам закономерности и, так сказать, упражнение в овладении этими закономерностями может оказывать в процессе своей кристаллизации мощное сопротивление всякой попытке приблизить музыку к реальности.
Автор полагает, что современная звуковая система приведена к ладовой конструкции звуковой ткани.
В чем же заключается эта ладовая конструкция? Она заключается в том, что определенная серия звуков оказывается взаимно связанной своеобразной ассоциацией, причем связь эта не простая, а делящая эти звуки 1 на неустойчивые и устойчивые. Тоника лада — это совокупность тех звуков, которые являются его опорами. Раз мышление происходит в известном звуковом ладе, то задачей этого мышления является опереться на тонику, привести все дело к удовлетворяющим позитивным моментам этого лада. Автор отвергает старое объяснение ладов, в том числе понятий минора и мажора. Он перечисляет (кроме Яворского) Римана, Праута, Шёнберга как теоретиков, устремившихся к объяснению внутреннего смысла ладового строя.
1 В пределах рассматриваемой системы.
Наиболее любопытным выводом из этих теорий, главным образом теории Яворского, является следующее: «Существующие лады — мажорный и минорный — представляют из себя лишь частные случаи, прежде других осознанные практикой среди многих ладовых возможностей конструкции звуковой ткани, почему и нельзя сводить к ним все возможное разнообразие ладовых отношений».
Понятие тоники должно быть расширено в том смысле, что тоникой может быть любое созвучие, при определенных условиях производящее впечатление ответа на возникшее ранее тяготение. В известных случаях тоника сама заключает в себе элементы неустойчивые, отчего и весь лад приобретает характер лада неустойчивого.
Все звуковые комплексы как гармонические, так и мелодические обусловливаются теми тяготениями, которые возникают в данном ладу.
Ощущение исчезновения напряжения, разрешение тяготения происходит тогда, когда неустой переходит в устой, двигаясь в сторону своего тяготения, — даже в том случае, когда он переходит в устой, с ним не сопряженный. В том случае, когда появившийся неустой не получает своего разрешения, он остается в слухе, как своего рода звуковой след, и исчезает лишь после появления сопряженного с ним звука. На этом свойстве построено изложение больших форм, в которых музыкальное мышление поддерживает свое движение благодаря постоянному присутствию в слухе не получивших своего разрешения неустоев.
Очень любопытно и соображение, высказываемое автором относительно организуемого музыкой времени, то есть метра и ритма. Мне кажется, однако, что в конце восьмой главы изложение несколько неясно, а вопрос этот заслуживает глубокого изучения, полного изучения, полного изложения, ибо мы до сих пор еще не знаем исчерпывающего определения ритма в отличие от метра.
В главе о формах музыкального мышления говорится об одноголосном стиле и многоголосье, полифонии. Интересна мысль о реальной подкладке полифонии (в особенности контрапункта) в характерных особенностях нашего собственного сознания.
Затем автор переходит к соображениям о гармонии. Здесь данная им краткая история аккорда в музыке очень любопытна, причем социолога музыки она наводит на ту. мысль, к которой, впрочем, устремляет его и многое в области современной музыки, — а именно на мысль, что классический апогей музыки позади, что сейчас музыкальный реализм, притом же выражающийся в большинстве случаев в виде моментализма, в высокой мере свойственного современной интеллигентской психике, начинает разрывать закономерную ткань мысли, и музыка вступает в период разложения стиля, перехода к задачам, более богатым элементами и более вычурным, чем выдержанным.
Мы вступили в полосу своего рода нового музыкального барокко.
Меня завело бы слишком далеко изложение соображений о том, объясняется ли своеобразно–импрессионистический барокко в музыке какими–нибудь другими силами. Не могу, однако, не сказать, что в подлинном барокко XVII века индивидуалистическое разложение стиля, ренессанса; встретило организующую волну католической и монархической реакции, что придало самому барокко, при всем его внутреннем беспокойстве, монументальные формы. Не было бы ничего удивительного, если бы всемирная гинденбурговщина, то есть стремление буржуазии создать на месте индивидуалистического хаоса монументально–фашистскую казарменную ясность, вызвала в музыке поворот к монументализму. В таком случае музыкальный монументализм, вероятно, имел бы больше внутренней аналогии с монументализмом барокко XVII века. Отмечу, что в других искусствах сильный намек на подобный поворот уже имеется. Отмечу также, что другая волна, волна коммунистическая, может внести в область искусства, и музыки в частности, совершенно новое начало, глубоко родственное в первый период революционной романтике, романтике типа Бетховена, а во второй — монументально–классическому, проясненному коллективному стилю, аналогию которому найти очень трудно, но элементом которого можно признать пласт народной песни.
Глава «Инструментальные формы музыкального мышления» передает более или менее общеизвестные вещи, с некоторыми отдельными оригинальными замечаниями.
Особый интерес представляет глава «Содержание музыкального мышления». Начинается она с установления, что музыка является мышлением в звуковых образах. Автор возражает против положения, будто музыка является искусством чистой формы. Он смеется над музыкантами, жалующимися на отсутствие музыкальных прообразов в жизни, и правильно утверждает наличие музыкального реализма, о котором мы говорили выше. Ему кажется, однако, что весь жизненный социальный реализм, который может требовать музыкального выражения, всегда проявляется в музыке только как движение. Движение понимается автором очень широко. «Все охвачено непрерывным движением, — говорит он, — Все рождается и исчезает». Для музыки прообразом являются не предметы, а состояния и процессы, и поэтому музыка есть искусство движений, перевоплощенных в звуковые временные отношения.
Я думаю, однако, что эти несколько ригористические соображения автора вряд ли в полной мере верны. В конце концов, нельзя сказать, чтобы музыка представляла собою действительное движение. Музыка есть звучание во времени. Звук не имеет почти никакого отношения к пространству. Уже это одно делает его в высокой мере отличным от движения, которое непременно объединяет отношение времени и пространства. Искусством движения было бы, очевидно, нечто совсем другое, что, однако, трудно себе представить (в некоторой степени — чистый танец). Самое претворение движения в звуки, расположенные во времени, так же изменяет характер движения, как, скажем, и любых явлений природы. Наоборот, самые звуки природы, человеческий голос или, как перечисляет сам автор, гром, свист ветра, шаги, пение птиц, грохот прибоя, улавливаются музыкой до звукоподражания. Зачем же прибегать к этой посредствующей инстанции — движению? Можно ли равным образом внутреннюю динамику ощущения — ну, скажем, постепенное успокоение взрыва гнева, что представляет собою несомненный процесс, — подводить под понятие движения? Это было бы либо нагянуто либо представляло бы собою только образное выражение.
Разумеется, можно говорить и о движениях чувства, и о движениях воли, и аналогия здесь, конечно, есть. Но если бы мы затеяли, скажем, вышеупомянутый процесс взрыва гнева и постепенного успокоения изобразить в форме чистого движения, то это оказалось бы гораздо труднее, чем изобразить тот же процесс в виде звуков.
Повторяем: звук как материал музыки не есть чистое движение, потому что он не движется в пространстве, а лишь звучит во времени. Значение динамики в царстве звуков громадно — это, вероятно, и навело автора на неверную мысль о роли в музыке движения.
Нет, надо сказать проще. Музыка своеобразно отражает весь мир — конечно, главным образом через процессы, а не покоящиеся тела — в своей особой материи, в своем особом зеркале, причем слушатель более или менее вычитывает из звуковых символов их динамическое и чувственное содержание. Задача, однако, сводится не к тому, чтобы перевести формы живой жизни на язык звуков и задать таким образом звучащий ребус пониманию слушателя.
Нет, музыкальное отражение переживаний есть вместе с тем их своеобразная организация как в направлении усиления их контуров, их рельефов (в более или менее здоровой музыке), так и в сторону их гармонического разрешения.
В остальном все интересные и богатые соображения автора о реализме в музыке совершенно правильны, и перечисление основных типов музыки тоже верно.
По типам она распадается на четыре: 1) музыка звукоподражательная, 2) музыка, изображающая состояние и процессы действительности, 3) музыка, исходящая из жизненных прообразов, но в процессе мышления идущая по собственным законам, и 4) музыка, замкнутая сама в себе.
Очень интересна и глава «О музыкальном произведении как органическом целом». Дается ясное представление о различных формах контрапунктических произведений, вплоть до фуги, затем о сонате.
Надо сказать, однако, что довольно глубокое изложение сути сонатной формы могло было бы быть еще значительно углублено. Хотя автор местами ссылается на Энгельса и как будто обладает некоторым знакомством с марксизмом, но тем не менее здесь он не замечает самого важного, а именно того, что классическая форма сонаты, если совсем отречься от традиционного содержания темы аллегро, представляет собою схему диалектической триады Гегеля.
Гегель, как известно, полагал, что все в мире развивается по типу тезы и антитезы, их борьбы между собою и их синтеза. Классическая же соната включает в себя (в аллегро) основную тему и дополнительную тему. Дополнительная тема излагается в другой тональности, чем главная. Дальше идет разработка, а в третьей части — реприза, в которой обе темы излагаются в одной и той же тональности. Это весьма знаменательное совпадение одной из основных и прекрасных музыкальных форм с философским открытием Гегеля. Марксизм взял диалектику из рук Гегеля. Правда, марксистское понимание триады гораздо более реалистично и гораздо более широко; тем не менее сонату можно в некоторой степени назвать глубоко философской музыкальной формой, и, конечно, такое построение, как излагает автор на примере сонаты Скрябина № 5 ор. 53 несравненно элементарнее. Законченную музыкальную повесть, в которой реализм не прободал бы внутренней музыкальной логики, по–видимому, легче всего создать именно в форме классической сонаты.
Только, в соответствии с особенностями времени, соната, как отмечает и автор, обыкновенно берет первую тему как активную, вторую как созерцательную, придавая всему несколько интроспективный и психологический характер; новую сонату невольно рисуешь себе в виде противопоставления двух одинаково активных, хотя и разноценных тем.
Интересная книга Буцкого снабжена многочисленными и хорошо подобранными музыкальными примерами.
В моем изложении, а отчасти и критике я обходил те стороны вопроса, которые могут интересовать главным образом специалиста музыканта; но не могу не отметить, что в книге впервые содержатся некоторые конкретные данные о понимании лада Б. Л. Яворским. Книга вообще проникнута духом его воззрений, но это, как я сказал, только повышает ее ценность.
лучших музыкальных книг 2020 года
В 2020 году мы объединились с Kirkus Reviews, ведущим изданием-рецензентом на книгу , чтобы составить список лучших музыкальных книг года. 21 название, которое мы придумали, включает биографии музыкантов от Вагнера до Кендрика Ламара, мемуары таких великих людей, как Роб Хэлфорд и Мэрайя Кэри, а также глубокие исследования таких тем, как история семплирования, гендерная и поп-музыка, а также инди-рок.
сцена Афин, Грузия.
Книжный дебют Марии Шерман совершает то, что было давно пора: глубокое погружение в историю современного бойз-бенда.Эта впечатляющая иллюстрированная работа (которая выложена как выпуски Tiger Beat и J — 14 ) дает правильные уроки по бойз-бэндам от Beatles и Jackson 5 до NSync и BTS. Наряду с увлекательными подробностями о группах, мальчиках и самих архетипах, Larger Than Life также служит важным текстом о самой природе фэндома, придавая славу и резонанс кричащим девушкам, которые десятилетиями заполняли стадионы и добивались каждого. группа в книге Шермана явление в свое время. B.S.
Значение Мэрайи Кэри, Мэрайя Кэри и Микаэла Анджела Дэвис Слава, удача и все, что с этим связано? На подходе. Мемуары Мэрайи Кэри — это ее удивительно мрачная история ее звездной жизни — ее испытания, ее невзгоды, ее вражда с Дженнифер Лопес.
Большая часть книги посвящена ее несчастному детству, жестокой семье и тяжелому браку с Томми Моттолой, боссом Sony, сделавшим ее знаменитой.Она рассказывает, что в 1995 году записала секретный гранжевый альбом, разочаровавшись в том, насколько скучными были ее официальные поп-альбомы. Она также делится трогательной историей своего романа со звездой бейсбола Дереком Джетером: «Как и его положение в команде, наши отношения были короткой остановкой в моей жизни». Р.С.
Вы видите радужную нить, которая соединяет революционный рев Большой Мамы Торнтон и буйный крик Bikini Kill? Электрический подводный ток от пурпурного величия Принца до лихорадочных снов MTV Мисси Эллиот? Зеркальные отражения подрывной двусмысленности Nirvana и безграничного будущего Фрэнка Оушена? Все это и многое другое блестит на страницах этой карманной истории поп-музыки через призму гендера, написанной одним из самых непримиримых культурных критиков.
Центральный тезис Саши Геффен заключается в том, что популярная музыка всегда основывалась на трансгрессивных идеях об идентичности: «Гендерная бинарность на самом деле не может быть нарушена, потому что гендерная бинарность никогда не была целостной. Он всегда хромал на куски и легко раскрывался кратким вторжением в исторические записи ». Восторженный праздник свободы через звук и движение, Glitter Up the Dark заставляет историю поп-музыки чувствовать себя волнительно новой. S.V.L.
За последние 50 лет историк музыки Питер Гуралник написал исчерпывающие книги об Элвисе Пресли, Сэме Куке и Сэме Филлипсе.Его новейшие данные погружаются в его архивы, чтобы исследовать менее известных личностей, таких как Скип Джеймс, Билл Монро, Док Помус, Соломон Берк и Джо Текс. Это также отодвигает занавес в собственной карьере Гуралника, например, то, как он слышал Роберта Джонсона в молодости.
человек оставил его глубоко тронутым, отправив его на путь десятилетий существенной музыкальной критики. Для человека, посвятившего всю свою жизнь изучению музыки ушедшей эпохи, его работа по-прежнему кажется поразительно актуальной. А.Г.
Бывший фронтмен Screaming Trees ничего не скрывает в этом суровом отчете о своей жизни до того, как он протрезвел.В разные моменты книги он добывает героин для Курта Кобейна, стреляет в Лэйна Стейли и корчится на полу от собственных изъянов. Между злоупотреблением наркотиками и сексуальной зависимостью легко задаться вопросом, как он жил, чтобы рассказать свою историю — и как он ее помнит. На каждом шагу Марк Ланеган выглядит хуже, чем любой из его приятелей. Но его готовность противостоять своим демонам и множество забавных историй (например, когда он поставил на его место Лиама Галлахера из Oasis) делают книгу одним из самых убедительных и разоблачающих рок-мемуаров.
К.Г.
Фронтмен Judas Priest провел почти три десятилетия в туалете, прежде чем объявил миру, что он «величественный гомик хэви-метала». В его автобиографии подробно рассказывается о психологическом ущербе, который нанес ему сокрытие его истинного «я», поскольку он противопоставляет жизнь на сцене в качестве альфа-самца металлического бога, которого знали его фанаты, с подавленной, одинокой душой, которую он находился за кулисами, пробираясь на стоянки грузовиков на несколько мгновений. удовольствие и стремление к отношениям с помощью тематических объявлений.Между тем он вспоминает, как создавался каждый альбом Judas Priest, и увлекательные рассказы о своих встречах со всеми, от Энди Уорхола до королевы Англии. Смешение веселых и душераздирающих историй в книге, в сочетании с облегчением, которое он испытывает от того, что наконец выбрался из туалета, должно понравиться тем, кто не занимается хедбэнгером, так же, как и «защитникам веры» Judas Priest.
К.Г.
Кендрик Ламар — самый новаторский и вдохновляющий хип-хоп исполнитель последнего десятилетия, новатор, чья музыка продается миллионами, но при этом отражает радикальное социальное и политическое видение. Журналист-ветеран Маркус Дж. Мур не брал интервью у Ламара для этой биографии, но это не проблема, поскольку автор сосредоточен на музыкальном развитии рэпера, при этом делая важные наблюдения из его личной жизни, например, как поездка на Юг Африка в конечном итоге вдохновила Ламара на создание классического альбома 2015 года To Pimp A Butterfly, , который занимает 19 место в списке Rolling Stone из 500 величайших альбомов всех времен . J.D.
Этого не происходит: Radiohead « Kid A» и начало 21 века, Стивен Хайден Двадцать лет назад Radiohead выпустили свой шедевр Kid A — , о котором люди с тех пор любят спорить.
Это звучало как коммерческое самоуничтожение, но Kid A стал хитом номер один; он занял 20-е место в новом опросе журнала Rolling Stone среди 500 лучших альбомов всех времен.В этой блестящей книге Стивен Хайден подробно рассказывает о том, почему Kid A имеет значение — это увлекательная сага о том, как музыка превратилась в символ новой культурной эпохи. «Эта книга — детектив», — пишет Хайден, и он пытается разгадать тайну того, как Kid A «перестало быть повествованием о будущем» и «стало сильно вызывать в памяти все жизненно важное, пугающее и непознаваемое о сейчас . ” R.S.
Из разошедшихся миллионами копий альбомов, таких как Purple Rain и Born in the U.S.A. до знаковых релизов в инди-роке (Replacements ’ Let It Be , Husker Du’s Zen Arcade ) и хип-хопе (дебют Run-DMC), год, который обычно ассоциируется с Джорджем Оруэллом, был и первым.
Жанровое исследование, проведенное Микеланджело Матосом для знаменательного года — 1967 года для поколения X — вспоминает год, когда поп-звезды, благодаря продажам пластинок, MTV и фильмам, стали такими же центральными для культуры, как и кинозвезды. И даже организаторы Олимпийских игр, которые закрыли свои летние игры в Л.А. со спектаклем Лайонела Ричи — знал это. Д. Б.
Трудно поверить, что Тори Амос в музыкальном бизнесе 40 лет. После более чем дюжины альбомов и стольких туров вокал и фортепьяно проявили себя одинаково хорошо. Голос — это все, чем поклонники Амоса восхищаются в ней: откровенный, творческий, политический, неоднозначный, откровенно сложный.В свою личную и профессиональную историю — от детского виртуоза до карьерных взлетов и падений и смерти ее любимой матери — автор включает проницательные комментарии по множеству актуальных вопросов, включая угнетение со стороны правительства, сексуальное насилие, права ЛГБТК и правозащитную деятельность.
. E.L.
Сказка о человеке, который продал душу дьяволу в обмен на владение блюзом, — одна из величайших легенд американской популярной музыки.Когда Роберт Джонсон спустился на перекресток Миссисипи, он создал загадку, с которой немногие блюзовые музыканты смогли сравниться. Поскольку биографическая информация настолько скелетная, фанаты должны обрадоваться этим мемуарам девяностолетней сестры Джонсона, Анни С. Андерсон, которой было 12 лет, когда он умер. Она с любовью рассказывает истории о технических способностях Джонсона, его зрелищности и музыкальном разнообразии. Несмотря на компактность, эта книга во многом помогает мастеру блюза выбраться из тумана мифов. E.L.
Моя жизнь в Пурпурном королевстве, BrownMark с Синтией М.Урих Да благословит Бог BrownMark и всех остальных музыкантов, игравших для Prince.
Да, Purple One был важным художником 20-го века, но он также был надсмотрщиком, с которым, как известно, было трудно работать, будь то в студии или в турне. Это делает мемуары БраунМарка еще более впечатляющими. Помимо увлекательной хроники своего раннего детства и музыкального развития, он четко описывает свою роль басиста во время, пожалуй, самого творческого и успешного периода Принца: эпохи Purple Rain .Это убедительный портрет, который умело изображает дисциплинированность и преданность автора, даже если он не боится привлечь к ответственности своего начальника за множество неосмотрительных действий. E.L.
A Tribe Called Quest, RZA, D’Angelo, Q-Tip: Это лишь неполный список знаменитостей хип-хопа и R&B, которые работали с Софией Чанг. С тех пор, как она устроилась на работу в качестве руководителя отдела маркетинга в Atlantic Records всего через два года после колледжа, автор воплотила это утверждение в названии своих мемуаров.
Ее стиль без чуши и профессиональная решимость проявляются четко, независимо от того, обсуждает ли она свое азиатское происхождение, бесчисленные препятствия, с которыми она столкнулась как цветная женщина в музыкальной индустрии, или объясняет, почему и как она стала тем, кем стала членом Wu-Tang Clan Method Man назван «музой группы». E.L.
Биографическая информация об иконе страны не ограничена, будь то из его многочисленных мемуаров или знаменитого портрета Джо Ника Патоски в 2008 году.Но этот уникален, представляя двойное повествование как от Вилли, так и от его сестры Бобби Нельсон, которая является большей загадкой, чем ее легендарный брат. Поклонники Нельсона и Фэмили Бэнда будут наслаждаться даже деталями, которые они уже знали, и читатели, просто ищущие в основном воодушевляющую семейную историю, также будут довольны.
Не то чтобы это был дым и признаки мира: авторы также копаются в разорванных отношениях (всего у пары было семь браков), расизме, сексизме, депрессии и смерти. E.Л.
Это ваш универсальный магазин Dolly. Мало того, что музыкант предлагает всестороннюю ретроспективу своей личной и профессиональной жизни, она также представляет тексты к более чем 175 песням, а также бесчисленное количество интригующих самородков, которые наверняка понравятся любому поклоннику Долли. Это красиво оформленный том, в котором представлены сотни фотографий, исторических документов и шутливые отрывки, отражающие ее неповторимый образ.Бонус: из этой книги мы узнаем о ее муже больше, чем за их 50-летний брак. Если у вас есть только одна книга о Долли, она должна быть такой. E.L.
Верни этот ритм: как сэмплинг создал хип-хоп, Нейт Патрин Вам интересно узнать о происхождении всех ушных червей, которые вы слышите во всех поджанрах хип-хопа? У Нейта Патрина есть товар.
Грамотно организованный вокруг четырех первопроходцев в мире семплирования — Грандмастера Флэша, Принца Пола, Др.Дре и Мадлиб — это музыковедческое исследование никогда не бывает сухим, всегда полным энтузиазма и признательности и является новаторским в своем анализе искусства семплирования как такового: искусства. Обладая богатой интересной культурной историей, это значительный вклад в изучение хип-хопа. E.L.
Не фанат оперы? Не знакомы с творчеством Рихарда Вагнера? Не беспокоиться. Житель Нью-Йорка Алекс Росс — один из лучших музыкальных авторов в бизнесе, и его последняя работа — это обширная (оперная?) История художественной культуры на Западе при жизни Вагнера. Немецкий композитор и его музыка служат центром внимания, вокруг которого Росс строит тонкую культурную историю, включающую созвездие ярких художественных огней, от Ницше и Сезанна до Бодлера.
Автор не пренебрегает откровенным антисемитизмом Вагнера, вплетаясь в убедительную дискуссию о сложном, зачастую беспорядочном взаимодействии между искусством и художником.Это энергичная история музыки — и искусства в целом — в особенно плодотворный исторический период. E.L.
Для человека, который всегда казался безмятежно уверенным, Алисия Киз раскрывает изрядное количество закулисного хаоса: ее ухабистые отношения с бывшим парнем Круциалом, время, когда она уволила свою мать с должности помощницы, и унизительные встречи с фотографами и руководителями звукозаписи. кто хотел улучшить свой имидж.За все неудачи она вознаграждена однопроцентным образом жизни, который ей удается передать графически, но скромно. Ее муж, Swizz Beatz, нанимает актерский состав House Party 2 для вечеринки по случаю дня рождения Keys, а она сдает в аренду магазин Louis Vuitton на день рождения Swizz (вместе с арендованными крыльцами и Lamborghinis для некоторых реальных Fast & Неистовый экшен в Нью-Йорке).
Кроме того, ее обед с Обамой и Боно — это небольшая картошка. Д. Б.
Джессика Симпсон вошла в бум подростковой поп-музыки TRL 1999 года, дочь проповедника с безупречным имиджем.Что может пойти не так? В ее прекрасных мемуарах есть все, что вы могли бы пожелать: ей нужно пролить чай, свести счеты, выучить жизненные уроки, рассказать о тени Джона Майера. Она выходит замуж за звезду бойз-бэнда Ника Лаши и становится возлюбленной Америки в реалити-шоу MTV Молодожены . После развода она наверстывает упущенное: «У меня был список парней, и я проверяла все флажки. И все мои подруги завидовали. Они все еще такие ». Она реально понимает зависимость и жестокое обращение; к концу вы восхищаетесь ее нелегкой мудростью. Р.С.
Все, что я когда-либо хотел: воспоминания о рок-н-ролле, Кэти Валентайн Кэти Валентайн, которой не исполнился 21 год, присоединилась к разношерстной панк-группе из Лос-Анджелеса, находящейся на грани покорения мира: Go-Go’s.
На Рождество 1980 года на концерте X она встречает Go-Go в женской комнате и пробивается в группу. Но группа распадается после того, как выпустила три великолепных альбома за четыре года — Валентин написал в соавторстве такие хиты, как «Vacation» и «Head Over Heels». Все, что я когда-либо хотел начинается с грубых воспоминаний о ее кошмарной юности в Техасе, а затем переходит в безумную рок-н-ролльную поездку восьмидесятых. Все начинается с ее детской мечты: «Быть в крутой группе с бандой девушек-единомышленников и требовать жизни, которую я хотел для себя». Р.С.
Когда вы думаете о лучших музыкальных сценах США.Сразу вспоминаются С., Новый Орлеан, Нэшвилл, Нью-Йорк и Остин — уж точно не маленький университетский городок в часе езды от Атланты, верно? Как демонстрирует Грейс Элизабет Хейл, Афины, где находится Университет Джорджии, были центральным местом на музыкальной и культурной карте Америки с конца 1970-х до начала 1990-х годов.
Афины не только взращивали карьеры B-52’s, R.E.M., Neutral Milk Hotel и Vic Chesnutt, но и были центром хипстеров для писателей, поэтов, художников и множества других творческих личностей.Хейл испытала все это на собственном опыте, и Cool Town ведет нас туда прямо рядом с ней. E.L.
новых книг о музыке — The New York Times
Откроют ли будущие поколения Джона Лурье? Не совсем понятно, верили ли его современники. С одной стороны, The New Yorker назвал музыканта / актера / художника «Хамфри Богартом восьмидесятых», а британский Vogue признал его одним из самых одетых мужчин ХХ века. С другой стороны, в то время как его группа Lounge Lizards привлекла внимание Джона Леннона, Боба Дилана и Дэвида Боуи, она изо всех сил пыталась заключить контракт на запись.
ИСТОРИЯ КОСТИ: Мемуары (Random House, 448 стр., 28 долларов США), , над которой Лурье работал не менее дюжины лет, представляет собой пикантную историю с американскими горками с ошеломляющим количеством секса и наркотики и вечный поиск сохранения какой-то художественной целостности.
В нем также задокументирован Ист-Виллидж конца 70-х — начала 80-х годов, время и место, где «никто не делал того, что он действительно умел делать. У всех художников были оркестры. Все музыканты снимали маленькие фильмы.
Лурье вырос в Вустере, штат Массачусетс, который он описывает как «ужасное место», которое «имеет над ним купол, чтобы не пускать Бога». Но, как в какой-то закрученной сказке, однажды ночью в 4 часа утра «мужчина с тачкой подарил мне мой первый саксофон». Лурье попадает в кишащий преступностью центр Манхэттена, где он тренируется на своем инструменте на станции метро и постепенно собирает Lounge Lizards, одеваясь в костюмы из комиссионных магазинов и называя свою музыку «фальшивым джазом», о чем он в конце концов сожалеет.«Мы были сильными, умными, энергичными, уверенными в себе, эгоцентричными и поразительно наивными», — пишет он. «Ничто за пределами нашего радиуса 14 кварталов не имело значения».
В то время как он боролся за то, чтобы группа продолжала работать, Лурье также наблюдал, как некоторые из его соратников стали иконами культуры.
У него была сложная, конкурентная дружба с художником Жаном-Мишелем Баския, который какое-то время спал на полу у Лурье. Его отношения с кинорежиссером Джимом Джармушем особенно тяжелы: Лурье воплощает идею фильма «Еще страннее, чем рай» только для того, чтобы сыграть главную роль, но видеть, как режиссер минимизирует свой вклад.Обиды не утихают: «Я чувствую, что мне нужно поторопиться и опубликовать эту книгу, прежде чем Джим Джармуш соберет ее и выпустит как свои собственные мемуары».
Лурье, который совсем недавно появился в загадочном сериале HBO «Живопись с Джоном», утверждает, что он пытался удержаться от беспокойства по поводу всех, кто сделал его неправильно («это просто такие неприятные истории, я не хотел напиши их и не представляю, кто захочет их читать »), но его примеры того, как художников обдирают, не уважают и настраивают на провал, часты и жестоки.Однако стандарты, которые он устанавливает, высоки и чисты. «Я бы никогда никому не сказал этого вслух, — пишет он, — но моей жизненной целью было найти и выразить Бога через музыку».
Противостояние принципов и коммерции, конечно же, является определяющей проблемой для музыки и культуры, известной как панк. А для американской молодежи панк на самом деле означает не музыку, родившуюся в 1970-х годах — Ramones, Sex Pistols, разновидность Clash, — но более юношеский и мелодичный перевод, который появился в 90-х с такими группами, как Green Day, The Offspring и Мигание-182.
Книг о музыке — фантастические развлечения и обучение
Музыка — это то, что объединяет людей любого возраста и происхождения. Лучше всего это пережить, слушая, но также можно испытать через книги. На этой неделе у нас есть список книг о музыке, который варьируется от азбуки до биографий, художественных рассказов и информационных книг, посвященных музыке. Мы надеемся, что эти книги привнесут в вашу библиотеку новый ритм и звук.
Детские книги о музыке
Дополнительные ресурсы для маленьких любителей книг
Лучший способ развить любовь к чтению — предоставить детям множество возможностей для чтения самых разных книг, которые им интересны.
Вот почему у нас так много списков книг о фантастических развлечениях и обучении. Мы хотим упростить вам поиск отличных книг, которые понравятся вашим детям. За прошедшие годы мы также обнаружили несколько полезных инструментов для подключения детей и книг.
Цифровые библиотеки — один из очень удобных способов сделать это. Эпическая! — одна из наших любимых онлайн-библиотек. В нем более 25 000 книг, обучающих видео, викторин и многого другого для детей до 12 лет… и бесплатных для преподавателей.Щелкните здесь, чтобы узнать больше и зарегистрироваться.
Книжные коробки — еще один забавный способ развлечь детей чтением. Какой ребенок не любит получать по почте особую доставку ?! Команда Bookroo находит самые малоизвестные книги, которых у вас еще нет в библиотеке, и присылает их вам каждый месяц. Взгляните на ящик с букроо здесь.
Книжные мероприятия также доставляют массу удовольствия детям.
Джоди из Growing Book by Book сэкономила нам массу времени и создала годовые календари занятий на основе книг, так что вы можете расширять веселье с помощью специальной книги каждую неделю.
M is for Music от Кэтлин Крулл — M is for Music — это очень уникальный и художественный способ взглянуть на музыку. В каждом письме есть стих, в котором говорится о стиле музыки, группе, инструменте или о чем-то еще, связанном с музыкой. На странице также есть картинки и разбросанные вокруг небольшие слова, начинающиеся с буквы. Это отличная книга для студентов или ваших детей, когда вы говорите о различных аспектах музыки.
«Из любви к музыке: замечательная история Марии Анны Моцарт» Элизабет Руш — это замечательная история сестры Вольфганга Моцата, которая также была прекрасным музыкантом.Иллюстрации представляют собой сочетание тканевого коллажа, бумаги и холста с маслом и акрилом, которые создают прекрасный фон для этой удивительной истории.
Детская музыкальная книга от DK Publishing — Детская музыкальная книга — отличный ресурс для всего, что связано с музыкой.
В книгу вошла музыка разных времен и народов мира. Фотографии и иллюстрации замечательно показывают удивительный мир музыки.
M означает «Мелодия: музыкальный алфавит» Кэти-джо Варджин — «М» означает «Мелодия», где рассматриваются инструменты, композиторы, термины и даже музыкальные стили от А до Я.Читателям понравится изучать самые разные части музыкального мира.
«Никогда не включай музыку прямо рядом с зоопарком» Джона Литгоу — «Никогда не включай музыку прямо рядом с зоопарком» — это глупая история о безумном концерте! Когда звери из ближайшего зоопарка штурмуют сцену и начинают играть, читателей ждет настоящее удовольствие. Это отличная книга для детей всех возрастов.
Писк, грохот, грохот! Шум! Шум! Wynton Marsalis — Squeak, Rumble — забавная книга с прекрасным ритмом и рифмой.Книга заставит читателей задуматься о том, как окружающие нас шумы создают свою музыку.
Marsh Music by Marianne Berkes — В Marsh Music читатели слышат музыку, которую ночные лягушки сочиняют на болоте.
История начинается медленно и тихо, а затем строится по мере того, как играет оркестр болот.
«Передача музыки вниз» Сары Салливан — «Передача музыки вниз» — это милая лирическая история о мальчике и музыкальном человеке, которым он восхищается.Действие игры происходит в Аппалачских горах, и скрипач передает свою любовь и знания следующему поколению.
До Ре Ми: «Если ты умеешь читать музыку, спасибо Гвидо Д’Ареццо» Сьюзан Рот — «До Ре Ми» — это вымышленная история о том, как впервые началось сочинение музыки. Читателям постарше будет интересно узнать историю возникновения письменной музыки. Это также отличная книга для использования в качестве отправной точки при исследовании истории музыки.
«Петя и волк» Сергея Прокофьева с полностью оркестрованным и закадровым компакт-диском
Джанет Шульман — «Петр и волк» — это классическая сказка, рассказанная с использованием классической музыки.Каждого персонажа играет определенная секция или инструмент.
Читателям понравятся причудливые иллюстрации и музыка, сопровождающие этот рассказ. Это отличное чтение для младших читателей.
музыкантов и писателей выбрали свою любимую книгу о музыке | Музыкальные книги
Серьезно, как твоя жизнь: Джон Колтрейн и дальше, Валери Уилмер (1977)
Блюз «Наследие и черный феминизм» Анджелы Дэвис (1999)
Вэл Уилмер была обычной английской белой девушкой, родившейся в 1940-х годах, которая влюбилась в джаз и профессионально писала о нем с 17 лет. Эта книга была написана в 1977 году, а я прочитал ее в 1978 году, когда я была панком, музыкантом-самоучкой и редкой женщиной в музыкальной индустрии — это спасло меня от отказа. Несмотря на то, что джазовые музыканты, о которых писал Уилмер, были в основном мужчинами, их подход к созданию музыки, их страсть и активность нашли отклик у меня и показали мне способ двигаться вперед в музыкальном плане с помощью Slits.
Еще более поразительными были описания Уилмером неравенства между мужчинами и женщинами во всех областях музыкальной индустрии.
Книга Анджелы Дэвис анализирует и контекстуализирует музыку Ма Рейни, Бесси Смит и Билли Холидей. Она документирует влияние блюза на американскую культуру и роль, которую эти артисты сыграли в зарождении феминизма в течение десятилетий после рабства. Темы песен — насилие в семье, тюрьма, множественные отношения, гомосексуальность — были табу в обществе среднего класса в то время.Такой была прежде страстная, важная и политическая музыка.
Nicky WireСледы от губной помады Грейла Маркуса (1989)
Джеймс Дин Брэдфилд, Шон Мур и Ники Вайр из проповедников Manic Street в 2013 году. Фотография: Ширлейн Форрест / WireImage Некоторые люди говорят, что рекорд или фильм изменил их жизнь. В моем случае это была эта книга из 1990 года. На моем твердом переплете есть надпись Биро: «Нику, любимому Ричи, Джеймсу и Шону, 28 сентября 1990 года».
Мы все прочитали обзор в NME и сразу поняли, что это именно то, что мы искали. Что-то, что связывает музыку, искусство, культуру и протест; альтернативная история, которая объединила эти, казалось бы, разрозненные элементы в один текст. Это убедило нас, что мы можем попытаться создать искусство, которое могло бы глубоко резонировать с людьми так же, как книга нашла отклик.
Не прибегая к клише, Lipstick Traces — это святая Библия группы; наш культурный эквивалент «Хорошей книги»
Проповедники с маниакальной улицы взяли из нее так много; мы даже украли название сборника.Вы можете услышать отголоски этого в наших ранних текстах, где мы пытались воплотить идеалы «Коммунистический манифест » и мысли о леттризме и вортицистах в трехминутные песни. Это довольно невыполнимая цель, но после прочтения книги она показалась немного более достижимой. Не прибегая полностью к клише, это Святая Библия группы; наш культурный эквивалент Хорошей Книги, если она у нас есть.
Это единственная книга, к которой я всегда буду обращаться за вдохновением.
Последний поезд в Мемфис: Восхождение Элвиса Пресли (1994) и Беззаботная любовь: Разрушение Элвиса Пресли (1999), оба написаны Питером Гуралником
Элвис Пресли в 1968 году.Фото: архив Майкла Окс Двухтомная биография Элвиса Гуралника — один из лучших письменных отчетов о жизни музыканта. Он бережно интерпретирует миф об Элвисе в человеческих терминах, давая вам почувствовать шок от нового. С детства в Тупело, штат Миссисипи, через годы, проведенные в Мемфисе, Голливуде и Лас-Вегасе, книга помещает вас в комнату с Элвисом и его семьей, друзьями и сотрудниками. В ранние годы поражаешься неподдельной невиновностью и добродушием, которое он олицетворял — доступного парня из маленького городка.Поклонники выстраивались в очередь возле кухни его матери, и он выходил, чтобы провести с ними время после окончания семейного ужина. Вы можете увидеть ребенка, пытающегося ориентироваться в несформированном мире, мире, который мы теперь знаем как современный музыкальный бизнес.
Однако он осознал себя и привнес в игру новую уязвимость и пренебрежение.
Первая книга заканчивается смертью его матери и его призванием в армию, во многих смыслах началом его погружения в наркотики и изоляцию. В Голливуде он превращается в товар и помещается под своего рода артистический домашний арест.Прискорбно читать, как часто его намерениям и творческим идеям мешали. Его музыку стали тщательно контролировать, и то, как он создавал свою великую старинную музыку, было подорвано. Позже, в 70-х годах, вы получаете сообщения о том, как он ворвался в Белый дом и потребовал, чтобы его на месте сделали агентом ФБР (приспешники Ричарда Никсона согласились), или начал свой институт карате в Теннесси с диковинной персонализированной формы карате. Хотя в книге невозможно описать жизнь, особенно в масштабе Элвиса, рассказы Гуралника в конечном итоге говорят о невозможности воплотить в жизнь свои самые смелые мечты.Но это больше, чем поучительная история: это документ о том, как Элвис воплотил детское и первобытное и превратил это в своего рода свободу.
Hallo Sausages: Тексты Иэна Дьюри, отредактированные Джемимой Дьюри (2012)
Иэн Дьюри, 1974. Фотография: Майкл Путленд / Getty Images Когда я хочу поднять себе настроение, я думаю Иэна Дьюри — лучшего лирика английской музыки, соединившего мюзик-холл и фанк, первого рэпера кокни. Музыка всегда рядом, и музыка очень хорошая, но легко пропустить радостный поток слов, когда вы ее слушаете.Вот где невероятно полезно Hallo Sausages: The Lyrics of Ian Dury , отредактированные его дочерью. Наряду с великолепными фотографиями и нежными воспоминаниями в нем собраны слова для всех песен. Так что вы действительно можете прочитать «Причины быть веселыми (часть третья)» и получить все блестящие внутренние рифмы: «Видеть Пикадилли, Фанни Смит и Вилли / Быть довольно глупым и овсяная каша». Есть замечательное упражнение в восхищении и насмешках: «Не было и половины умных ублюдков» — таких людей, как Эйнштейн и Ван Гог — с его беговым припевом: «Наверное, им помогла их мама, которой помогла ее мама.
И всеми любимый: «Ударь меня своей ритм-палкой» («Два толстых человека, щелкни, щелкни, щелкни»). Кто не мог полюбить автора песен, у которого есть песня под названием «Plaistow Patricia»?
На самом деле, моя любимая песня Дьюри не веселая, а ужасно грустная: «You’ll See Glimpses», которая представляет собой письмо, написанное кем-то, кто был заперт из-за того, что его разум не работает должным образом. Это письмо утопично: заключенный перечисляет все, что он сделал бы, чтобы разобраться в «мировых проблемах». Он заканчивается: «Это вытащил друг.«Иди и послушай — Дьюри не поет, а беспечно читает слова. И все же это глубоко печально и кажется мне таким же великим произведением искусства, как любой роман или рассказ последних 40 лет.
Я с оркестром Памелы Де Баррес (1987)
Памела Де Баррес с Элисом Купером, 1974 год. Фотография: Архив Майкла Окс Памела Де Баррес стала известна как «Королева поклонниц», и когда я впервые прочитал Я с группой , я нашел это действительно вдохновляющим.
Я подумал, что если она может написать книгу, то и я смогу.Она не училась в колледже и не училась писать; она просто сделала это благодаря чистой воле и смекалке. И это действительно интересно. Меня поразил тот факт, что она из тех, кто не чувствовал, что ей нужно чего-то добиваться. Или, может быть, она это сделала, и поэтому она написала книгу. Но это полная противоположность мне: я чувствую, что должен работать и производить что-то, чтобы чувствовать себя хорошо. Она одна из тех, кто действительно этого не делал. Ей нравилось спать с кем-то, кто что-то сделал. И я знаю, что это звучит действительно регрессивно, но я думаю, что у нее было отличное самоощущение.Это одна из моих любимых музыкальных книг. И это точка зрения на мир музыки, которую вы нечасто слышите: точка зрения женщины.
Вредители цивилизации: История передачи COUM и пульсирующей хрящи Саймона Форда (1999)
Трепетная хряска. Для группы художников, наверное, нет ничего более лестного, чем быть названным «разрушителями цивилизации» членом парламента от консервативной партии старой гвардии.
Именно это произошло в 1976 году, когда правый динозавр Николас Фэйрберн придумал эту фразу со ссылкой на Генезиса Пи-Орриджа, Кози Фанни Тутти, Криса Картера и Питера Кристоферсона, группу, иначе известную как COUM Transmissions и Throbbing Gristle.
Я сразу влюбился в группу, впервые услышав их альбом 20 Jazz Funk Greats . Они были и, может быть, все еще остаются группой, которая вызывает наиболее неоднозначную реакцию, когда я играю их записи — как ясно из книги, они попали под кожу почти каждого, вызывая либо возмущение, либо увлечение. То, что они делали, по-прежнему звучит современно, но в 1976 году людям было достаточно призывать их посадить в тюрьму, депортировать или запретить публичные выступления. Книга представляет собой план того, что должны делать группы, чтобы встряхнуть ландшафт.
Барни ХоскинсЖизнь Кейта Ричардса с Джеймсом Фоксом (2010)
Кит Ричардс в 2008 году. Фотография: Питер Фоули / EPA Life — это гораздо больше, чем автобиография призрачного рока.
Кейт Ричардс — ненасытный читатель, и в «Джеймсе Фоксе» он нанял не просто попсового специалиста, а настоящего журналиста и автора. В результате получилось ощущение пряжи, сказанное на аутентичном арго рок-н-ролльного «пожизненного человека», который никогда не продал свою душу ничему, кроме, возможно, дьявола, преследовавшего Роберта Джонсона.
Кейт Ричардс — рок-н-ролльный человек, который никогда не продал свою душу, разве что дьяволу, который преследовал Роберта Джонсона
Ричардс должен был умереть много лет назад. Вместо этого он прожил достаточно долго, чтобы превратить рок, ритм-энд-блюз в мрачное, опасное искусство, интровертный Ид для снисходительного Эго Джаггера. (Кто мог устоять перед изображением Кифа, пишущего «Gimme Shelter» в квартире Mayfair, в то время как Анита Палленберг обнажалась с Миком для выступления Performance ?) Life быстро стал печально известен своим неоправданно жестоким издевательством над гениталиями Мика, но вы должны любить как Ричардс никогда не следит за своими словами.
С другой стороны, он может позволить себе не быть осмотрительным, зная, что Джаггер в конечном итоге нуждается в нем больше, чем ему нужен Джаггер.
But Beautiful Джефф Дайер (1999)
Чарльз Мингус в 1960 году. Фотография: Беттманн / Корбис.Книга Дайера представляет собой собрание сумеречных эссе, импровизированных риффов и биографических портретов таких людей, как Чарли Мингус. , Телониус Монк и Бад Пауэлл — джазовые исполнители, о жизни которых рассказывают бесконечно. Но автор, дрейфующий между художественной литературой, фотографической критикой и историей культуры, снова делает их новыми — яркими, грубыми, романтическими.«Музыка, которую он играл, казалась ему покинутой», — говорит он о Чете Бейкере. Саксофониста Арта Пеппера, зависимого от героина, который вернулся в 52 года на очередное камбэк-шоу: «Он играет через болото боли, которое заставляет его сжимать рог, как костыль».
«Затерянные в музыке» Джайлс Смит (1995)
вещей, которые должны знать внуки Марк Эверетт (2008 )
Фотография: Гас Стюарт / RedfernsПисать о музыке — это как танцевать об архитектуре , так звучит известная цитата.Читать об этом еще хуже. У меня есть друзья с полками, заполненными музыкальными биографиями: 400-страничные фолианты, в которых подробно рассказывается обо всем, что Пол Маккартни ел на завтрак в 1966-69 годах; целые главы на одном тексте Дилана. Все исследуют до смерти: литературный эквивалент коллекционеров, которые прикалывают бабочек под стеклом.
За эти годы я купил много музыкальных книг, и мне очень понравились только две из них. Первый — Lost in Music Джайлза Смита. Биографии рока часто бывают достойными и самовозвеличивающими, но это блестяще смешно и самоуничижительно.Это дань уважения поп-фэндому: история одержимого музыкой из пригорода, который подписывает контракт на запись, но так и не доходит до него. Группа Джайлза, Чистильщики с Венеры, всегда наблюдают за происходящим со всех сторон. Во многих смыслах это настоящая история музыки. Слишком много написано об успехе популярной музыки: неудача часто бывает интереснее.
Вторая книга — это вещей, которые должны знать внуки Марка Эверетта из американской группы Eels. По сути, это мемуары несчастья: рок-биография Ларса фон Триера.Семья Эверетта — определение неблагополучной; от его далекого отца-физика до смерти его матери и его обеспокоенной сестры. Как музыкант, Эверетт борется с корпоративным роком на грани самоуничтожения. Иногда бывает трудно читать. Но письмо прекрасное и, в конечном счете, это гимн целительной силе музыки.
Дао Ву от RZA (2009)
Клан Ву-Тан в 2014 году. Фотография: Джонатан Вайнер. Мрачная символика клана Ву-Тан демистифицируется — как бы — в этой бредовой книге, повествовательной биографии с обходные пути в афроцентрический анализ поп-культуры («Жемчуг дракона Z представляет собой путешествие черного человека в Америку») и исламскую нумерологию («9 и 7 равно 16, а 1 и 6 равно 7.RZA рос в бедности, спал на боксерском ковре со своей семьей, и его манила криминальная жизнь. Избавившись от обвинения в покушении на убийство, он переключился на музыкальное производство, объединив восточную эзотерику и доктрину пятипроцентной нации ислама — вместе с брызгами ангельской пыли — чтобы создать миф об У-Тан.
Вскоре многие из лучших неподписанных рэперов Нью-Йорка стали его «учениками». В книге членов клана изображают как одаренных детей из сложных условий, одновременно ботаников и гангстеров, которые использовали юношеский словарь шахмат, комиксов и кунг-фу, чтобы интерпретировать взрослый мир торговли наркотиками и насилия.
Парадоксальное раздевание Кристин Херш (2011)
Кристин Херш в 2009 году. Фотография: Хорди Видаль / Redferns Кристин Херш — необычный музыкант, и ее ум не похож ни на один другой. В своих мемуарах « Парадоксальное раздевание » она запечатлела, каково это быть молодым и начинающим, но это заделанная реальность, верхний слой кожи сдирается с нуля. Книга основана на дневнике, который она вела, когда ей было 18 лет, что, по ее словам, является «возрастом, когда о тебе никто не заботится».Это был год, когда все произошло. Она перевезла свою группу Throwing Muses из Провиденса, Род-Айленд, в Бостон.
Ей поставили диагноз: шизофрения, затем биполярное расстройство. Ей предложили свой первый контракт на запись с 4AD. Она обнаружила, что беременна. И она вряд ли подружилась с поблекшей голливудской кинозвездой Бетти Хаттон. «Бетти поет о звездном свете и шампанском», — пишет Херш. «Я пою о мертвых кроликах и минете». Хотя Хаттон была непредсказуемой и хрупкой («Время для нее похоже на ураган — большой, быстрый беспорядок, уносящий ее прочь»), она также была полна щедрости, сострадания и советов.«Чтобы рассказать историю, нужно оставить все как есть», — сказала она однажды Хершу. И Херш слушал. Эта женщина Курт Кобейн — он был поклонником ее творчества — проложила свой собственный смелый путь, часто вопреки огромным трудностям. И она пишет предложения лучше, чем большинство писателей.
Да Да Да: История современной поп-музыки Боба Стэнли (2013)
Джони Митчелл. Фотография: Тони Рассел / Redferns В подзаголовке этой книги есть что-то слегка отталкивающее.
Мы живем в мире, где одержимость музыкальным прошлым угрожает сокрушить ее настоящее, где единственные музыкальные журналы, которые продаются в любом количестве, имеют дело с историческим роком, где практически единственное телевизионное освещение музыки происходит через ретроспективные документальные фильмы: история современной поп-музыки. был рассказан и пересказан, пока не превратился в серию утомленных анекдотов и хорошо знакомых достопримечательностей. Но великолепие Yeah Yeah Yeah заключается в личном, своеобразном пути, который Боб Стэнли идет через прошлое: для него эра современной поп-музыки начинается не с Элвиса или «Rock Around the Clock», а с выпуска альбома Джонни Рэя 1954 года. Концерт в London Palladium , впервые в Великобритании была услышана кричащая подростковая аудитория.Он посвящает больше места одноименным чудесам Эдисонского маяка 1970 года, чем Led Zeppelin, выносит суровый приговор некоторым удивительным священным коровам — Джони Митчелл, Патти Смит, Стили Дэн — и отлично обнаруживает забытые цитаты, которые бросают вызов тому, что вы могли бы назвать официальная версия событий: в разгар Лета любви 1967 года он обнаруживает, что Кто такой Пит Таунсенд, не уклоняется от новых границ, обозначенных психоделией, а сварливо жалуется, что «люди не дурачатся в коробках для прослушивания в музыкальных магазинах.
больше, чем мы сделали с «новичком» Клиффа Ричарда ».
Стэнли умеет подходить к уже давно назревшим темам, в том числе о Битлз, с неожиданных сторон и говорить об артистах, о которых вы никогда не слышали, с заразительным энтузиазмом, из-за которого их слушание кажется срочным делом. Лучше всего то, что он заставляет вас смеяться вслух, сразу доходя до сути дела. Мрачный альбом Pink Floyd конца 70-х звучит как музыка, созданная людьми, «ненавидевшими быть самими собой». Элвис Костелло эпохи панка пел «как будто он стоял в холодильнике», а опыт прослушивания «Плохих манер» возрожденных ска новинок подобен «вальсу, когда вы выпили три пинты и отчаянно нуждаетесь в туалете».Если вы когда-нибудь их слышали, вы точно поймете, что он имеет в виду.
Брайан ИноСтиль и культура народных песен Алан Ломакс (1965)
Алан Ломакс и Джером Вайснер расшифровывают народные песни и документируют записи в Библиотеке Конгресса, 1941 г. Фотография: Бернард Хоффман / Time & Life Pictures / Getty Image Отец Алана Ломакса, Джон Ломакс, «открыл» Lead Belly и многих других блюзовых музыкантов и сделал черную американскую музыку чем-то, что люди уважали и подражали.
Алан всю жизнь продвигал свои исследования дальше, делая записи в отдаленных уголках земного шара. Поступая так, он начал замечать взаимосвязь между тем, как люди поют, и тем, каково их общество. Он заметил, например, что полифоническое хоровое пение процветало в матриархальных обществах, где также ценилась чистота вокального тона. С другой стороны, общества, в которых доминируют мужчины (ловцы жемчуга, коренные американцы), ценили сильные, резкие, единые голоса — голоса индивидуалистического повествования. Ломакс также заметил, что чем больше уровней социальной иерархии демонстрирует общество, тем больше интервалов (нот) в музыкальной шкале они используют (подумайте об индийском пении по сравнению с пением пигмеев).
Я не знаю, правильны ли методы статистического анализа, лежащие в основе книги, и, честно говоря, меня это особо не волнует. Для меня это самая провокационная работа, поскольку она изолирует многие вещи, которые делают певцы, таким образом, что вы можете начать думать о них и обдумывать, как они эволюционировали и как их можно использовать.
Это заставляет думать о музыке совершенно по-другому.
Сновидения Англии, Джон Сэвидж (1991)
Джон Сэвидж в 2012 году.Это последняя история панк-рока в Великобритании. Когда я впервые начал ее читать, я задавался вопросом, как писатель сможет отделить свою субъективность от общей картины, но именно этот аспект делает книгу такой хорошей. Ему удается рассказать историю увлекательного культурного взрыва в ярких деталях и поместить события в социальный контекст, в то же время делая его личным открытием. Сочетание событий, исторических фактов и авторитетного писательского мастерства делает ее не только блестящей в академическом плане, но и книгой о людях, чья история изменила все.
Филип ХеншерВоспоминания Гектора Берлиоза (1870)
Гектор Берлиоз. Фотография: Bettmann / Corbis Композитор обладает необычным темпераментом. Он должен быть общительным, взаимодействовать с артистами, импресарио и публикой.
Но он должен проводить долгие часы в уединенном созерцании, размышлении и отстранении, рассматривая отдельные ноты и звуки. Вы не пишете оперу, играя с товарищами в гараже. Нет лучшего отражения этого редкого и завораживающего темперамента, чем прекрасные воспоминания Гектора Берлиоза «Мемуары ».
Берлиоз написал большую часть « Мемуаров» в отвратительном настроении, и они обладают одновременно непреодолимой жизнерадостностью и абсурдностью, и часто с любовью возвращаются к ублюдкам, которые за эти годы прикончили Берлиоза. Берлиоз родился в энергичной, неоднородной, обывательской музыкальной среде, и некоторые из лучших рассказов в книге повествуют о его попытках единолично восстановить стандарты. Будучи студентом, он кричал из зала в знак протеста, когда Парижская опера решила, что для Gluck’s Iphig é nie en Tauride нужно несколько красивых столкновений тарелок.Позже судьбы некоторых из его величайших произведений оказались в руках его врагов; при первом исполнении Реквиема дирижер выбрал самый неподходящий момент, чтобы положить дубинку на полпути и отхлебнуть табак.
Подробный и недовольный рассказ о его профессиональной жизни является частью этого, но, я думаю, магия Мемуаров также заключается в его абсурдных, страстных рассказах о влюбленности — в Харриет Смитсон, актера Шекспира, или, что наиболее увлекательно, девушку по имени Эстель, когда он был еще мальчиком.На ней были розовые туфли; он едва мог дышать. А потом, 50 лет спустя, их пути снова пересекаются, и она нисколько не изменилась в глазах Берлиоза. «Мне немного жаль неразумных детей», — весело пишет Эстель своему уже престарелому жениху. Это незабываемо кричащий и страстный эпилог приводящей в бешенство, мелочной, возвышенной и очаровательной книги; величайшее из воспоминаний всех музыкантов.
Джон Харрис Кричите! Правдивая история The Beatles, Филип Норман (1981),
Tune In, Марк Льюисон (2013),
, Revolution in the Head, Ян Макдональд (1995), ,
Рок, возможно, вступает в свое седьмое десятилетие, но серьезная литература на эту тему на самом деле составляет лишь половину этого возраста — и, как и в случае с музыкой, Битлз были вовлечены с самого начала.
Крик Филипа Нормана ! Правдивая история The Beatles была опубликована в 1981 году, опередив сопоставимые работы о Бобе Дилане и Камнях, и появилась задолго до того, как Джон, Пол, Джордж и Ринго стали богами постмодерна (легко забыть, но даже после убийства Леннона в 1980 году. , они оставались маргинальной частью культуры еще 15 лет).В более поздних изданиях Норман смягчил некоторые из написанных в явном припадке неуместной застенчивости, поэтому поищите оригинал, простите ему его предубеждение против Маккартни и наслаждайтесь его обработкой Ливерпуля, Гамбурга и 3 Сэвил-Роу, Вест-Энд. таунхаус, в котором возникла, а затем сгнила фальшивая империя хиппи группы Apple.
Марка Льюисона « Tune In » — первая часть трилогии под названием « All these Years », следующая часть которой может (или не может) появиться в следующем году.Здесь история вплоть до выпуска «Love Me Do» в 1962 году рассказана в прустовских деталях, и, поскольку это они, она быстро вызывает привыкание.
Более того, Льюисон знает, как обосновывать простые факты. Попробуйте следующее: в простой сноске он подсчитал, что время, проведенное на сцене во время их первых двух поездок в Гамбург, составило 918 часов: «эквивалент 612 90-минутных шоу… всего за 27 недель». Вероятно, это сделало их самой опытной рок-н-ролльной группой на планете еще до того, как мир узнал о них.
Лучшая книга «Битлз» — если не величайшая книга о самом роке — это, вероятно, поздняя книга Яна Макдональда « Revolution In The Head ». Это было и остается бесподобным: экспертный отчет об их творческом прогрессе, рассказываемый песня за песней, микширование музыковедения («Элеонора Ригби» основана на «простой эдорианской мелодии, состоящей из двух аккордов»), острое понимание их сюжетные линии, лежащие в основе карьеры, и совершенно блестящая проза. Если вы хотите, чтобы вас сразу убедили, перейдите сразу к пяти страницам книги Леннона «Я — Морж»: «проклятая английская тирада, которая взрывает образование, искусство, культуру, закон, порядок, класс, религию и даже самоощущение.
.«Леннон, — пишет Макдональд, — никогда больше не поднимался до этого ошеломляющего уровня». Пожалуй, они тоже не писали о популярной музыке.
Madcap, Тим Уиллис (2002)
Сид Барретт в 1967 году. Фотография: Эндрю Уиттак / Redferns Madcap — это взгляд на разум, стоящий за песнями Сида Барретта, а не на обычную риффу на харизматического гения, кислотную жертву с талантом к прихоти и Мандраксом, растворяющимся в его химической завивке. Писанию Барретта уделяется серьезное внимание: например, такая строчка, как «Сумасшедший смеялся над человеком на границе / Эй, хо, Хафф, Талбот», оказывается не какой-то чепухой о сварливой рыбе, а отсылкой к шекспировскому . Генрих VI и лорд Талбот.Песня «Люцифер Сэм» является отсылкой к стихотворению Кристофера Смарта Jubilate , «Темный шар» взят из Толкина, есть Лир, Беллок и Джойс, все типичные влияния начитанного 21-летнего парня того времени. . Уиллис убедительно доказывает синестезию в способности Барретта писать не только для ушей, но и для мысленного взора.
Книга, хоть и короткая, но также представляет собой точно настроенное воспоминание о каком-то периоде и невероятно трогательную историю о душевном срыве. Послесловие, написанное после смерти Барретта в 2006 году, — одна из самых грустных вещей, которые я когда-либо читал: Уиллис выбирает среди картин, письма и шалких рукодельных работ, которые остались в пригородном доме Барретта, и находит мало доказательств, подтверждающих его предыдущий вывод. что певец нашел своего рода порядок и цель в духе Торо за годы добровольной изоляции.
Уилл Олдхэм о Бонни «Принц» Билли, отредактированный Аланом Лихтом (2012)
Бонни «Принц» Билли в 2010 году. Фотография: Бен Медоуз / WireImage.com Это серия интервью с Уиллом Олдхэмом, более известным как Бонни «Принц» Билли. Книга так хорошо исследована и тщательно проработана, потому что Лихт знает Уилла и был связан с ним с самого начала. Он и Уилл проведут читателя через карьеру и записи удивительно своеобразного, дикого и свободного музыканта и автора песен, которого я люблю все больше и больше каждый раз, когда слушаю его.
Его песни и его подход к созданию и записи музыки так увлекательны для меня, и эта книга приносит больше впечатлений от прослушивания его записей с ее богатыми деталями о том, кто что сделал и как все это произошло, что часто намеренно упускается из обложек пластинок Олдхэма.
Raise Up Off Me Хэмптон Хоуз и Дон Ашер (1974)
Хэмптон Хоуз, c1970. Фотография: Дэвид Редферн / RedfernsХэмптон Хоуз был джазовым пианистом, который в середине 1950-х на короткое время стал популярным: энергичный, технически искрящийся, с глубоким чувством блюза.Оскар Петерсон многому у него научился. Родившийся в Лос-Анджелесе в 1928 году, сын пресвистерианского проповедника, Хоусу было 19 лет, он уже играл с лучшими в клубах Центральной авеню и на пути к важной карьере — его мать во время визита в Нью-Йорк Билли Холидей. — когда Чарли Паркер передал ему свой первый косяк.
Предшествующая столь же откровенным автобиографиям Арта Пеппера и Майлза Дэвиса, книга Хоуза содержит стихи (и это его собственные, а не его соавторы), которых не хватает им.
Шестая глава начинается с длинного и потрясающе блестящего абзаца, описывающего состояние ума музыкального вундеркинда, стоящего на грани присоединения к Паркеру, и многим другим среди растущих рядов потребителей героина в послевоенные годы. Он заканчивается: «Теперь, в юном и впечатлительном возрасте, вы стоите на обочине и видите, как 17 кошек проезжают мимо на 17 зеленых бьюиках, разве вы не задумаетесь, что с зеленым бьюиком?» Позже он снова сталкивается с Холидей. Она смотрит на него. «Ты тоже, детка?» она сказала.
Нарушенный бас-гитаристом, он был арестован в день своего 30-летия и приговорен к 10 годам заключения. На четвертом году заключения он написал новому президенту Джону Ф. Кеннеди и начал долгий процесс прошения о помиловании. Каким-то чудом в конце концов пришло письмо — «пятно готических букв на пергаментной бумаге, около двадцати слов, подписанных именем этого человека» — и он был свободен возобновить карьеру, которая вспыхивала и бурлила, но так и не достигла возрождения, прежде чем она была закончился фатальным инсультом в 1977 году.
Если говорить о джазовой жизни, а не о списке тех, кто на кого повлиял, это первая книга, которую нужно прочитать.
Волшебные круги: Битлз во сне и истории Девина МакКинни (2003)
Битлз. Фотография: Underwood & Underwood / CorbisMagic Circles — это прекрасно написанный анализ истории Битлз, которая с годами становится все более и более странной, и их непреходящей мифологии. Это не ностальгическое упражнение: родившийся в 1966 году МакКинни пережил 60-е годы не так, как они были, а после того, как они ушли.Это расстояние делает знакомое незнакомым и дает необходимый элемент недоумения и удивления.
Lavinia GreenlawHaunted Weather: Music, Silence and Memory, Дэвид Тоуп (2004)
Дэвид Туп Фотография: Алекс Скагла Это книга о музыке путем постоянного тестирования звука и тишины. Дэвид Туп проводит нас через собственное музыкальное развитие через рок в художественной школе 60-х, импровизацию 70-х, сцену работы со звуком и далее в «эру ноутбуков».
Но он начинает с дневника своего отца, в котором большинство страниц было пустым, а единственными записями были такие пометки, как «Легкий ветерок», фраза, которая настраивает нас на точность его сосредоточенности и деликатность его внимания. Он описывает сидение в безэховой камере, в которой тишина настолько абсолютна, что вы начинаете слышать свои внутренние телесные процессы. Это сжатие прослушивания сопровождается дислокациями композиторов портативных компьютеров, играющих «вживую». Оптимистичный и восприимчивый, Тоуп видит удивительный уровень «жизнеспособности, развивающейся изобретательности и решимости» в том, как музыканты реагируют на технологии, но он также отмечает, что пошло не так.
Испытания импровизации побуждают его — для чего это нужно, когда это работает, а когда на самом деле нет. Он вспоминает, как пережил один особенно адский случай, но его ученики назвали его лучшим выступлением. Он также хорошо разбирается в более широкой истории инноваций, проводя время в безэховой камере рядом с экспериментами Джона Лилли, который принимал галлюциногены в изоляторе в 1960-х годах.
Все это перемежается с криками лисы, церковными колоколами, японскими камышовыми свирелями, гудком буксиров и мычанием электрических подстанций.Вам захочется уйти и послушать все, что описывает Туп.
«Что такое классический?» Дж. М. Кутзи (эссе, 1993)
«Электростанция» Юдоры Велти (рассказ, 1941)
Всем известно, что писать о музыке ужасно сложно. Как выразить словами то, что исходит от людей, но часто не имеет прямого отношения к ним? Кроме того, искусство совершенно или стремится к совершенству, и нигде разрыв между ним и несовершенными людьми, которые его творят и любят, более очевиден, чем в человеческом отношении к музыке.Это знание содержится в эссе Дж. М. Кутзи «Что такое классика?», В котором он пересматривает идеи, рассмотренные Т. С. Элиотом в более раннем одноименном эссе. Он понимает, что первая встреча Кутзи с классикой произошла «однажды воскресным днем летом 1955 года, когда мне было 15 лет… мы гуляли в саду на заднем дворе в пригороде Кейптауна».
Затем из соседнего дома он слышит музыку: «Пока музыка продолжалась, я был заморожен». То, что он слышал, было записью Баха The Well-Tempered Clavier .Оглядываясь назад, Кутзи рассматривает этот момент с восхищением и скептицизмом: действительно ли музыка преобразила его, или это была провинция в нем, вдохновленная идеей о том, что прослушивание Баха физически перенесет его из «белого южноафриканского общества». того, что я, должно быть, чувствовал… [было] историческим тупиком »? Он признает, что «это вопрос такого рода, на который никто не обманывается, полагая, что можно ответить о себе». Но кажется, что наиболее убедительные произведения отражают эту двойственность: эта музыка может быть возвышенной, но с ней нужно сталкиваться только в мире компромиссов и неуверенности в себе.
В частности, на ум приходит одна история: необыкновенная «Powerhouse» Юдоры Велти, которую, по ее словам, она написала после выступления Фэтса Уоллера в Джексоне, штат Миссисипи. С одной стороны, сочинение Уэлти — одно из наиболее удачных приближений на английском к тому, что может быть джазовым исполнением и его реверберациями.
Историю рассказывает белый слушатель, но затем в повествование просачиваются новости о жене пианиста и, неявно, об изолированной вселенной американского юга.«Powerhouse» ликующий и возбуждающий, но он также задает вопросы, которые Кутзи задает себе, об ограничениях общества и наших невероятных стремлениях; о том, как музыка меняет нас, и как мы сами стремимся к переменам и справедливости.
Музыкальные эссе Теодора Адорно (2002)
Мое чтение серьезных книг о серьезной музыке серьезно затруднено из-за того, что я не могу понять любую музыкальную теорию. Любые упоминания ре мажор или до минор для меня бессмысленны.В то же время я не могу перенести метафорическую перегрузку, которую вы испытываете в знаменитом — знаменитом глупом — воспоминании о Пятой симфонии Бетховена в произведении Э.М. Форстера Howards End : «Сначала гоблины, а затем трио слонов. танцы »и т. д. Но вполне доступны и некоторые гениальные вещи: эссе Барта« Любить Шумана », отрывки о музыке в Милане Кундера или лекция о последней фортепианной сонате Бетховена в« Докторе Фаусте »Томаса Манна.
Они строят мост между техническим и практическим, так что мы можем слышать музыку в процессе написания.
Лекция Фауста в значительной степени является транскрипцией того, что Манн узнал от своего музыкального консультанта по книге Теодора Адорно. Всякий раз, когда я встречал отрывок Адорно о музыке — например, отрывок из В поисках Вагнера , где он пишет, что «недаром новый душевный тон скрипки считается одним из величайших нововведений эпохи Декарта». — казалось, что это открыло музыку и позволило миру проникнуть внутрь.
Собственная подборка Адорно его сочинений о музыке, Quasi Una Fantasia , была опубликована на английском языке в 1992 году, но двери сокровищницы не открывались должным образом еще 10 лет. .Под редакцией Ричарда Лепперта «Эссе о музыке» Адорно (издательство Калифорнийского университета) — шедевр научных публикаций. Расширенные пьесы «О современных отношениях философии и музыки» и «О проблеме музыкального анализа» включены вместе с краткими, но провокационными размышлениями о Малере и Бетховене.
Учитывая степень его влияния, было шоком обнаружить, что «Поздний стиль в Бетховене» — с его инверсией стандартного взгляда на то, что Бетховен вырвался из тисков формы в царство раскованной субъективности, — занимает всего четыре страницы.
На самом деле, четыре страницы за раз — это все, что можно взять от Adorno, поэтому хорошо, что Leppert обеспечивает высококачественную редакционную поддержку. Тем не менее, я не могу притвориться, что понимаю все это, и я не согласен с некоторыми из них (известное ошибочное эссе «Джаз» здесь). Но даже тогда, как сказал Стокли Кармайкл, когда Мартин Лютер Кинг пригласил его послушать его проповедь в 1967 году, после того, как их пути разошлись в политическом плане, мне все еще нравится ступать к этому. Я буду консультироваться с этой книгой, пока у меня будут глаза, чтобы читать, и уши, чтобы слышать.
Джонатан КоуЯ композитор Артура Онеггера (1951)
Артур Онеггер в 1949 году. Фотография: Роджер Виоллет / Рекс Shutterstock Это была удачная находка в книжном магазине Хей-он-Уай в прошлом. начало 1980-х. Опубликованный за 30 лет до этого, он был задуман, как ни странно, как часть серии, знакомящей французских читателей с основами различных типов — Я учитель , Я машинист поезда и тому подобное. вещи.Но неудивительно, что он пережил другие записи и представляет собой упражнение в диалоге между композитором и его учеником (Бернардом Гавоти) в духе диалогов Стравинского с Робертом Крафтом.
Люди, которые считают, что знают о таких вещах достаточно, чтобы произнести об этом, говорят мне, что Онеггер — «второстепенный» композитор: он почти не фигурирует, например, в нынешней библии музыки 20-го века, Алекса Росса «Остальное». Шумная . Но он был важным элементом моей жизни на протяжении десятилетий, и, помимо его великих симфоний и ораторий, мне также нравится пессимизм его взглядов.Эта цитата из 1951 года остается для меня шокирующе пророческим описанием того, что произойдет с музыкой в следующие полвека: «Шум притупляет наши уши, — писал Онеггер, — и я искренне верю, что через несколько лет мы обнаружим никаких различий, кроме больших интервалов.
Мы потеряем из виду полутон и перестанем воспринимать ничего, кроме третьего, затем четвертого и, наконец, пятого. Ритмический шок все больше играет доминирующую роль, а не чувственное наслаждение мелодией.При такой скорости, с которой мы идем, до конца века у нас будет очень скудная и варварская музыка, сочетающая элементарную мелодию с жестко подчеркнутыми ритмами, — чудесно подходящая для ушей меломанов 2000 года! »
Составлено при участии Ли Брэкстоуна из Faber Social.
Лучшие книги о музыке
Вот книги о рок-н-ролле, музыкантах, звездах и скандалах, которые вам нужны в вашей библиотеке: все, от брит-попа до классического рока.
Энтони Кидис — Рубцовая ткань (2004)
Энтони Кидис — Рубцовая ткань (2004). Рисунок: Нажмите Фронтмен Red Hot Chili Peppers очень резко описывает свою борьбу с героиновой зависимостью. Это как Under The Bridge в книжной форме.
Это начинается с того, что отец Кидиса дает ему кокаин и ночь с его девушкой … и оттуда вырождается.
Пауза в воспроизведении записи: Признания постпанк-перкуссиониста: Годы группы Joy Division: Том I (2019)
Пауза в воспроизведении записи: Признания постпанк-перкуссиониста: Годы группы Joy Division: Том I.Рисунок: Нажмите Мемуары Морриса затмили книги его товарищей по группе Joy Division Питера Хука и Бернарда Самнера своей острой прозой. Record Play Pause — часто веселая автобиография, которая переносит барабанщика из его детства в период взлетов и падений величайшей группы Манчестера. Глава, в которой Моррис узнает, что певец Ян Кертис покончил с собой, — это, пожалуй, самые трогательные и хорошо написанные отрывки из любой музыкальной биографии, с которой вы столкнетесь.
Ян Макдональд — Возмущение в голове: отчеты Битлз и шестидесятые (1994)
Ян Макдональд — Возмущение в голове: отчеты Битлз и шестидесятые годы (1994). Рисунок: НажмитеМакдональд анализирует каждую песню группы The Beatles, помещает их в их культурный и художественный контекст с либеральной долей музыковедения.Похоже на праздник сна? Конечно нет. Некоторые записи могут быть очень многословными, но для многих поклонников Fabs это ценное представление о музыке группы, которое заставит вас поспешно вернуться к своим записям для еще одного прослушивания.
Майкл Азеррад — Come As You Are: История Нирваны (1994)
Майкл Азеррад — Come As You Are: История Нирваны (1994).Рисунок: Нажмите Самое близкое к «официальной» биографии Nirvana — Азеррад был в гуще событий в бурные 1992/93 годы, получив доступ ко всем основным игрокам истории.
Хотя он неизбежно упускает из виду любую перспективу, полученную после смерти Курта Кобейна , книга Азеррада очень актуальна и не тронута ретроспективным взглядом на розовые оттенки.
Motley Crue — The Dirt: Confessions Of The World’s Most Notorious Rock Band (2001)
Motley Crue — Грязь: Признания самой печально известной рок-группы в мире (2001).Рисунок: НажмитеСамая грязная и нелепая рок-биография из когда-либо написанных — это мастер-класс в гедонистическом излишестве в сочетании с откровенным женоненавистничеством и несколькими по-настоящему трагическими моментами. Возможно, это не самая нравственная книга, которую вы когда-либо читали, но она, безусловно, поднимет бровь или две. Теперь фильм Netflix!
Джонни Марр — Освободи мальчика (2016)
Джонни Марр — Освободи мальчика (2016).
Рисунок:
НажмитеНеизбежно, это более приемлемо, чем автобиография Моррисси , поскольку молодой Джон Махер строит увлекательный курс через годы в манчестерских фанк-группах, инди-суперзвезду с The Smiths , «сплит» и свои полезные сольные годы. Лучшее: Марр и Бернард Самнер пропивают через промо-поездку Electronic с веселыми последствиями.
Джон Харрис — Последняя вечеринка: брит-поп, Блэр и кончина британского рока (2003)
Джон Харрис — Последняя вечеринка: брит-поп, Блэр и кончина британского рока (2003).Рисунок: Нажмите Харрис был редактором журнала Select на пике брит-попа, поэтому занял свое место у ринга, когда жанр достиг своего апогея на шоу Oasis в Небуорте в 1996 году. Он цитирует одобрение брит-попом правительства Блэра как умирающего вздох рок-н-ролла, и это убедительный аргумент.
Алекс Джеймс — немного размытия (2007)
Алекс Джеймс — Немного размытия (2007).Рисунок: Нажмите«Второй самый пьяный член самой пьяной группы Британии» рассказывает свою историю от пригорода среднего класса до тусовки с Дэмиеном Херстом и Тони Блэром . При этом он тратит около 1 миллиона фунтов стерлингов на кокаин и алкоголь и придумывает множество анекдотов. Все успокаивается, когда он протрезвеет и приступит к производству сыра, но это приятная поездка.
Кит Ричардс — Жизнь (2010)
Кейт Ричардс — Жизнь (2010).Рисунок: Нажмите Книга Кифа, одна из самых долгожданных автобиографий всех времен, не разочаровала. Начальные главы представляют собой ничем не примечательную картину послевоенной жизни в Кенте, но как только Киф и Анита едут в Марокко на заднем сиденье Bentley, оставляя запутанный наркотиками Брайан Джонс позади, психодрама Камней стремительно разрастается.
вверх. Вскоре наш герой живет преступной жизнью наркомана, и все принимает мрачный оборот. Но — невероятно — Киф живет, чтобы рассказывать сказки.Полный цитируемых поучений и советов для любых потенциальных восставших из ада.
Джонни Роган — Моррисси и Марр: Разорванный союз (1992)
Джонни Роган — Моррисси и Марр: Разорванный союз (1992). Рисунок: НажмитеМоррисси не был доволен этим подробным обзором своей работы с Johnny Marr и The Smiths , но это прекрасный отчет о детстве двух основных игроков, их долгой борьбе за успех и позорном расколе. в 1987 г.
Louise Wener — Different For Girls: My True Life Adventures in Pop (2010)
Луиза Венер — Для девочек по-другому: Мои настоящие жизненные приключения в поп-музыке (2010).
Рисунок:
НажмитеУ вас была версия Alex James v , теперь вот женский взгляд на годы брит-попа. Венер, которая была солисткой в Sleeper , сделала отдельную карьеру писательницы, так что это умело написанный отчет о ее времени в качестве поп-звезды.
Дэвид Бакли — Странное очарование: Дэвид Боуи — Окончательная история (1999)
Дэвид Бакли — Странное очарование: Дэвид Боуи — Окончательная история (1999). Рисунок: НажмитеЛучшая книга о жизни, карьере и искусстве Боуи с анализом и пониманием.
Саймон Прайс — Все (Книга о маниакальных уличных проповедниках) (1999)
Саймон Прайс — Все (книга о проповедниках с маниакальной улицы) (1999).
Рисунок:
НажмитеPrice — ОГРОМНЫЙ фанат Manics, и эта дань уважения жизни и работе валлийской группы демонстрирует это.
Дэвид Кавана — Мои глаза сороки жаждут приза: история Creation Records (2000)
Дэвид Кавана — «Мои глаза сороки жаждут приза: история отчетов о создании» (2000). Рисунок: НажмитеПо сути, это рассказ о Алане МакГи и его лейбле Creation , от Primal Scream дней, через годы славы The House Of Love, Ride, My Bloody Valentine и, наконец, о завоевании мира Оазис .Но это еще не все — Кавана описывает период расцвета британского инди, когда он был действительно независимым, и его взлеты и падения в годы брит-попа. Несколько удивительных историй и напоминание о некоторых замечательных, недооцененных группах.
Энтони Х.
Уилсон — Круглосуточные тусовщики: то, о чем вам никогда не говорят ноты на рукаве (2002) Энтони Х. Уилсон — Круглосуточные тусовщики.
Рисунок:
Нажмите Не то чтобы Factory Records когда-либо публиковали какие-либо заметки на конвертах, конечно.Якобы книга Майкла Уинтерботтома «» 2000 года о взлете и падении самого известного лейбла Манчестера превращается в красочную, своеобразную и красноречивую автобиографию Уилсона, добавляя еще много слоев к сказке. Узнайте больше о годах, проведенных Тони на хреновом местном телевидении, его неудавшейся попытке стать «серьезным» журналистом, его невзгодах с такими группами, как A Certain Ratio и The Durutti Column , а также финансовой автокатастрофе The Hacienda .Уилсона очень не хватает, но это его окончательное заявление. «Это книга не обо мне. Я второстепенный персонаж в моей собственной истории.
Это о музыке и людях, создавших музыку».
Стэнли Бут — Настоящие приключения The Rolling Stones (1984)
Стэнли Бут — Настоящие приключения The Rolling Stones (1984). Рисунок: НажмитеМолодой журналист Бут пробрался в команду большого камбэк-тура Stones по Штатам в 1969 году и случайно оказался на одном из самых ужасающих рок-шоу всех времен: Altamont .Дорога к печально известному шоу под открытым небом в декабре 1969 года (в котором фанат был зарезан ангелами ада) вымощена Stones, которые снова привыкают к живым выступлениям после двухлетнего перерыва. По репортажам он один из лучших.
Нил Роджерс — Le Freak: перевернутая история семьи, дискотеки и судьбы (2011)
Нил Роджерс — Le Freak.
Рисунок:
НажмитеБасмейстер рассказывает свою историю работы с легендами диско Chic , плюс весь принесенный с собой гедонизм Studio 54 (хотя это не помешало ему однажды отвернуться от суперклуба).С резюме, которое включает Мадонны, принца и Дэвида Боуи, это блестящие мемуары.
Элтон Джон — Я (2019)
Илон Джон — Я. Рисунок: НажмитеThe Rocket Man — это захватывающая автобиография — это откровенно честный рассказ о зависимости, плохом настроении, плохом поведении и необходимости справиться с мгновенной суперзвездой и огромным успехом в начале 1970-х годов.Фунт за фунтом, в этих мемуарах больше возмутительных анекдотов, чем в любой другой музыкальной книге.
Марк Льюисон — Битлз: Все эти годы, Том первый — Настройтесь (2013)
Марк Льюисон — Битлз: Все эти годы Том первый.
Рисунок:
НажмитеЛьюисон — бесспорный король исследований Beatles , и его последний проект должен заменить все его предыдущие книги о группе.В этом первом выпуске рассматриваются годы становления «Великолепной четверки» в Ливерпуле и Гамбурге и содержится целый ряд новой информации. Это окончательное слово по теме. Расширенная версия на сотни тысяч слов длиннее и до сих пор доживает только до своего первого сингла! Теперь ЭТО подробно.
Лол Толхерст — Вылеченные: История двух воображаемых мальчиков (2016)
Лол Толхерст — Вылечен.Рисунок: Нажмите Толхерст был первым барабанщиком, затем клавишником в группе The Cure, ходил в школу с фронтменом Робертом Смитом . Его автобиография повествует о переходе группы из пригородных панков из Сассекса в самую большую культовую группу в мире, а также о последующих битвах Лола с алкоголем, из-за которых он был исключен из состава сразу после выхода Disintegration .
Честно говоря, это трогательная история искупления рока.
Джон Сэвидж — Англия мечтает: секс-пистолеты и панк-рок (1991)
Джон Сэвидж — Англия мечтает. Рисунок: Нажмите — исчерпывающая книга о панк-феномене в целом, Сэвидж рассказывает об истории движения через главного героя Малкольма Макларена , когда он учился на искусствоведе в конце 1960-х, вначале ненадолго руководил New York Dolls . 1970-е годы — объединение фетиш-одежды с гаражным роком 50-х годов в форме Sex Pistols.Книга погружается во все ответвления и побочные эффекты, и заканчивается на заре 1980-х годов с убитыми Сида Вишеса , паршивым фильмом The Great Rock And Roll Swindle в кинотеатрах и McLaren, пытающимся управлять Boy George . Некоторые главы искусно туповаты, но центральная история захватывает.
Трэвис Баркер — Могу ли я сказать: Жизнь в большом количестве, Обман смерти и барабаны, барабаны, барабаны (2015)
Трэвис Баркер — Могу я сказать.Рисунок: НажмитеМемуары барабанщика Blink-182 — это глубокое погружение в ужасную авиакатастрофу, которая чуть не убила его и его долгий путь к выздоровлению.
Майкл Азеррад — Наша группа может быть вашей жизнью (2001)
Майкл Азеррад — Наша группа может быть вашей жизнью (2001). Рисунок: Нажмите Azerrad содержит 13 кратких, но информативных биографий некоторых ключевых групп американской инди-музыки после взрывного прибытия Sex Pistols на американские берега в 1978 году.Начав с панк-uberlords Black Flag , он познакомится с культовыми героями ( Mission Of Burma, Big Black ), первопроходцами, перешедшими на крупные лейблы (Husker Du, The Replacements), и некоторыми «пожизненниками», все еще работаю над этим по сей день ( Sonic Youth, Dinosaur Jr ).
Вдохновленный и полный анекдотов, дисфункционального поведения и настоящего панк-рока, он заставит вас захотеть создать свою собственную группу.
Ноэль Монк — Двенадцать дней в пути: Sex Pistols и Америка (1992)
Ноэль Монк — Двенадцать дней в пути.Рисунок: НажмитеМонку повезло (или не повезло, в зависимости от вашей точки зрения) быть частью команды, которая взяла Sex Pistols в свой единственный тур по США в январе 1978 года. Не смешивайтесь мирно, и возникающее в результате обострение — основная часть этого мрачно-веселого рассказа.
Саймон Рейнольдс — Разорви и начни снова
Саймон Рейнольдс — Разорви и начни снова.Рисунок: Нажмите Идеальное продолжение England’s Dreaming, Рейнольдс следует за прогрессом Джона Лайдона после распада Sex Pistols, с основанием Public Image Ltd и всех остальных групп, последовавших за ними.
История рассматривает работу таких групп, как Joy Division, Echo And The Bunnymen и U2, а также электронику (The Human League), индастриал (Throbbing Gristle) и стадионный рок (Simple Minds) до того, как в 1984 году они завершились с появлением дрянной синтетики. поп в образе Duran Duran и Boy George.Отличный читатель.
20 книг о музыке, которые стоит читать, пока мы все снова не сможем ходить на концерты
Это действительно темные дни. Среди всей боли и страданий, которые приносят глобальная пандемия и экономический кризис, есть одна несправедливость, которая особенно сильно ударяет: Почему мы не можем пойти посмотреть Dance Gavin Dance? Помимо миллионов людей, которые изо всех сил пытаются платить за аренду и кормить свои семьи, почему COVID должен был приехать на тур DGD? Переносится на месяцев .Если эта невыразимая трагедия является каким-либо признаком, на самом деле Бога нет.
В любом случае, все эти отмены турне затрудняют сближение и личное общение с нашими любимыми артистами.
А пока почему бы не почитать? Существуют всевозможные книги, в которых подробно рассказывается о жизни художников и историях сцены. Пока мы все снова не начнем ходить на концерты, эти 20 наименований будут наиболее близкими к реальной сцене.
1) Summertime in Murdertown: How I Survived, где умирают лучшие Дэвид Ганн
Фронтмен King 810 Дэвид Ганн пишет о детстве во Флинте, штат Мичиган, где сокрушительная бедность превращается каждый день в борьбу за выживание.Его жизнь — это новый вид секса, наркотиков и рок-н-ролла, более жесткая версия, окруженная бандитским насилием и призраком экономического краха. В реальной жизни Ганн не наносит ударов, и то же самое можно сказать о его произведениях — иногда жестоко честно, иногда просто жестоко, но всегда убедительно.
2) Эта музыка оставляет пятна: полная история неудачников Джеймс Грин-младший.
Мы все видели печально известный логотип черепа, скрывающийся на черных футболках, но откуда он взялся? В Эта музыка оставляет пятна , Джеймс Грин-младший.
рассказывает невероятную историю величайшей хоррор-панк-группы, которую когда-либо видел мир. Книга рассказывает о происхождении, распаде и необычных воссоединениях Misfits, проливая новый свет на сильных личностей и причудливые события, которые помогли сделать их такими знаковыми.
3) Транссексуал: Признания самого печально известного анархиста в панк-роке Продано Лора Джейн Грейс, с Дэном Оззи
Когда Лаура Джейн Грейс основала Against Me !, ее звали Том Гэйбл.Но по мере того, как группа достигла новых высот признания, личные поиски личности Грейс усилились, что привело к появлению в 2012 году профиля Rolling Stone , который поразил мир панков: Грейс была трансгендерной женщиной и теперь будет жить публично как женщина. Tranny — это смелые и трогательные воспоминания Грейс о том, что она осмеливается быть тем, кто вы есть, и раскачиваться сильнее, чем когда-либо.
4) Обреченные на провал: невероятно громкая история Doom, Sludge и Post-Metal Дж.
Дж. Ансельми
Журналист тяжелой музыки и барабанщик Drainage Дж. Дж. Ансельми ведет хронику подъема дум, слага и пост-метала, унося читателей по всей Америке и даже в отдаленные уголки Швеции и Японии. Он также пишет о группах, которые оказали наибольшее влияние на жанры, от Black Sabbath до Eyehategod и Neurosis. В конечном счете, это страстное любовное письмо трем недооцененным стилям металла, которое в равной мере вдохновит как давних фанатов, так и новичков.
5) Just Kids Патти Смит
Еще в 70-х Патти Смит разработала новаторский сплав панка и поэзии и с тех пор стала центральной фигурой в истории рок-музыки. Just Kids — это ее мемуары о жизни художника-экспериментатора в Нью-Йорке и ее тесной связи с фотографом Робертом Мэпплторпом. Это важное чтение для всех, кто хочет понять раннюю эволюцию рока — и, о да, он получил Национальную книжную премию.
6) Louder Than Hell: The Definitive Oral History of Metal Джон Видерхорн и Кэтрин Турман
Если вы когда-нибудь задумывались, откуда берутся гитарные дисторшн или вокал «печенья-монстра», то для вас написано Louder Than Hell .
Он содержит все инсайдерские знания и разоблачающие откровения, которые может понадобиться металлисту, включая секс и наркотики. Откройте для себя более 250 интервью с богами металла, от Оззи Осборна, Эдди Ван Халена, Ларса Ульриха и Эксла Роуза до Кори Тейлора, Мэрилина Мэнсона, Роба Зомби и Даймбэга Даррелла.
7) Что стоит громко кричать на вечеринках Маркус Алмонд
Когда-то фронтмен панк-рока, начавший с Warped Tour, Маркус Алмонд с тех пор направил свои таланты на написание журналов и книг, в первую очередь на Things to Shout Out at Party .Это собрание поэтических размышлений и воспоминаний, большинство из которых о любви, музыке, жизни на своих условиях и стремлении оставить след во Вселенной. Сочинения Алмонда заслужили похвалу от таких художников, как Джерард Уэй и Трэвис Баркер, так что он должен что-то понять.
8) Из подвала: история эмо-музыки и как она изменила общество Тейлор Маркарян
Если вы все еще взрываете «Подержанных» и превращаете каждый Хэллоуин в «Черный парад», самое время прочитать книгу Тейлора Маркаряна о глубоком погружении в мир эмо.
В книге представлены интервью с Senses Fail, Take Back Sunday и другие, а также репортажи о таких культовых группах, как My Chemical Romance и Dashboard Confessional. Маркарян также пишет о том, как эмо связаны с психическим здоровьем и какое длительное влияние этот жанр оказал на поп-культуру в целом.
9) Sonic Warrior: My Life as a Rock N Roll Reprobate Лу Брутус
Если Дэвид Дрейман, Заки Месть, Адам Гонтье и Фил Лабонте — все любят Лу Брута — а они их любят — то вам, вероятно, тоже следует.Он всю жизнь узнавал о ваших любимых группах и играл их по радио, при этом подружившись со всеми, кто играет в роке. Если вы хотите совершить безумную поездку с инсайдером тяжелой музыки, сделайте шаг вперед.
10) Встретимся в ванной: возрождение и рок-н-ролл в Нью-Йорке 2001-2011 Лиззи Гудман
Встретимся в ванной рассказывает о начале новой эры рока в Нью-Йорке, населенном такими, как The Strokes, The Yeah Yeah Yeahs, LCD Soundsystem, Интерполом и Vampire Weekend.
Здесь достаточно чая, чтобы удовлетворить даже самые ненасытные сплетни, а поскольку события книги произошли всего 10–20 лет назад, это важное чтение для любого, кто держит руку на пульсе современного рок-н-ролла.
11) Что делает эта кнопка ?: Автобиография Брюса Дикинсона
Да, он солист Iron Maiden, одной из самых успешных рок-групп всех времен с более чем 100 миллионами проданных альбомов. Но Брюс Дикинсон в некотором роде гораздо больше: капитан авиалинии, пивовар, писатель, предприниматель, радиоведущий, сценарист фильма, фехтовальщик мирового класса… список можно продолжить.В своей автобиографии Дикинсон дает читателям взгляд изнутри на жизнь современного человека эпохи Возрождения и ведет хронику взлетов и падений руководства одной из лучших металлических групп на планете.
12) Love Is a Mix Лента: Жизнь и потеря, по одной песне за раз Роб Шеффилд
«Лучшие строки, написанные о рок-н-ролле».
Так Rolling Stone назвал мемуары Роба Шеффилда о встрече с девушкой своей мечты и, спустя годы, о том, как она умирает у него на руках. Love Is a Mix Tape — это глубоко трогательная, неожиданно забавная история о том, как музыка может перенести нас в прошлое и как наши любимые песни вплетаются в ткань нашей жизни.
13) Мертвые Кеннеди: свежие фрукты для гниющих овощей: первые годы Алекс Огг
Журналист Алекс Огг составил первый крупный отчет о, возможно, величайшей панк-группе конца 70-х — начала 80-х годов. Он проводит читателя через важную главу в истории панка, сочетая интервью из первых рук с оригинальными произведениями искусства, чтобы по-новому взглянуть на невероятно противоречивую, но несомненно влиятельную группу рокеров.
14) Пожалуйста, убей меня: устная история панка без цензуры Ног Макнил и Джиллиан Маккейн
Это исчерпывающий отчет о зарождении и подъеме панк-рока, о котором говорят уважаемые деятели, благодаря которым это произошло: Игги Поп, Ramones, Ричард Ад и многие другие.
Это зловещий тур по андеграундной музыкальной сцене Нью-Йорка, где читатели сталкиваются со всем потрясающим безумием и развратом, которые могли придумать только наши предки-панки.
15) Hard-Core: Life of My Own Харли Фланаган
Основатель и басистCro-Mags Харли Фланаган впервые проводит читателя через свое удивительное детство, которое он провел в общении с такими, как Энди Уорхол, Аллен Гинзберг, Bad Brains и Джо Страммер из The Clash. Фланаган был вундеркиндом панк-рока, постоял за себя в криминальном Нью-Йорке, а затем стал пионером хардкор-сцены. В целом, Hard-Core — это захватывающий взгляд на выдающуюся фигуру и поворотный момент в истории панка.
16) Дай мне что-нибудь получше: глубокая, прогрессивная и иногда бессмысленная история панка в районе залива от мертвого Кеннеди до Green Day Джек Боулвар и Силк Тюдор
Аналог Please Kill Me на западном побережье , Gimme Something Better отражает неповторимый дух панка в Калифорнийском заливе.
Он рассказывает о незабываемых моментах, таких как финальное выступление Sex Pistols, и включает в себя повествования прямо от движущих сил и тряски сцены, включая участников Green Day, Rancid, NOFX и AFI.Даже если, а может быть, , особенно , если вы никогда не были на шоу на 924 Gilman Street, это обязательно к прочтению.
17) Face It: Memoir Дебби Гарри
Солистка Blondie рассказывает о своей истории как об одной из настоящих звезд панк-рока. Гарри рассказывает читателям о ее героиновой зависимости, банкротстве и разрыве Блонди, а затем описывает ее успешную актерскую карьеру, ее ЛГБТК + активность и возвращение ее группы на мировую арену.В книге также есть ранее не публиковавшиеся фотографии, а также сделанные на заказ иллюстрации и даже фан-арт, что делает ее праздником как для глаз, так и для воображения.
18) To Air Is Human: One Man’s Quest, чтобы стать величайшим воздушным гитаристом в мире Бьорн Тюрок, с Дэном Крейном
Ты за это садишься? Ладно, итак . .. соревновательная воздушная гитара — это вещь. Фактически, это целая международная субкультура, соревнования которой проводятся по всей территории США.С., Европа и не только. Дэн Кра — эр, Бьорн Тюрок прекрасно рассказывает свою историю о том, как он споткнулся в мире воздушных гитар и осмелился подняться на его высочайшую вершину. (Я тоже, но с неоднозначными результатами.)
19) Наша группа может быть вашей жизнью: сцены из американского инди-андеграунда 1981–1991 Майкл Азеррад
Эта классическая книга привлекает читателей к передовой DIY-панк-сцены 80-х, документируя разветвленную сеть групп, лейблов, фанзинов и сообществ, из которых возникло звучание Fugazi и Sonic Youth.Азеррад также рассказывает о таких основополагающих группах, как Minor Threat, Black Flag и Butthole Surfers, которые рассказывают грубые личные истории о помощи в создании массового контркультурного движения. Их жизнь была нелегкой, и их музыка не была отшлифованной — но, эй, в этом был смысл.
20) Тяжелые времена: первые 40 лет , под редакцией Мэтта Сэйнкома, Билла Конвея и Крисси Ховарда
Вот он: золотой стандарт музыкальной журналистики, вершина панк-репортажа, квинтэссенция исследовательского мастерства.Всякий, кто хоть что-нибудь знает о панке или хардкоре, уже прочитал этот 100% реальный, точно не сатирический сборник от корки до корки. Если нет, мы не сообщим — просто возьмите копию и приступайте. Наши многочисленные трудолюбивые писатели будут вам благодарны.
Твиттер: @ JeremyPrice93
Музыкальная книга Джека Спайсера — Стихи
О чем вы думаете? Я думаю о начале лета. Я думаю о мокрых холмах под дождем Лить воду.Пролить это Вниз пустые акры дуба и мансаниты Вплоть до старой зеленой кисти, запутавшейся на солнце, Жирное дерево, шалфей и яровая горчица. Или горячий ветер, идущий из Санта-Аны Сводя с ума по холмам, Быстрый ветер с небольшим количеством пыли Ушибить все и сделать семя сладким..
Или в городе, где персиковые деревья
Неуклюжие, как молодые лошади,
И на проводах цепляются воздушные змеи
Над уличными фонарями,
А ливневые стоки забиты мертвыми ветками.
О чем ты думаешь?
Я думаю, что хотел бы написать стихотворение медленное, как лето
Как медленное начало
4 июля где-то в середине второй строфы
После сильного необычного дождя
Лето в Калифорнии кажется длинным.Я хотел бы написать стихотворение до тех пор, пока Калифорния
И так медленно, как лето.
Вы меня поняли, доктор? Это должно быть так же медленно
Как самая верхушка лета.
Так медленно, как кажется лето
В жаркий день пили пиво за пределами Риверсайда.
Или стоя посреди раскаленной добела дороги
Между Бейкерсфилдом и адом
В ожидании Деда Мороза.
О чем ты сейчас думаешь?
Я думаю, что она очень похожа на Калифорнию.
Когда она еще в одежде, она похожа на дорожную карту. Шоссе
Путешествие вверх и вниз по ее коже
Длинные пустые шоссе
С луной, преследующей зайцев через них.
Жаркими летними ночами.Я думаю, что ее тело могло быть Калифорнией
И я богатый восточный турист
Потерянный где-то между адом и Техасом
Глядя на карту длинной мокрой танцующей Калифорнии
Этого я никогда не видел.
Пришлите мне несколько пенсовых открыток с картинками, леди,
Отправить их.
По одной из каждой груди сфотографировано смотрящее
Как любопытные национальные памятники,
Одно ваше тело движется, как трехполосное шоссе
В двадцати семи милях от ночлега
В старейшем отеле мира.
О чем ты думаешь?
Я думаю о том, сколько раз это стихотворение
Будет повторяться.Сколько лета
Будет пытать Калифорнию
Пока проклятые карты не сгорят
Пока безумный картограф
Падает на землю и обладает
Сладкая густая земля, от которой он скрывался.
О чем ты сейчас думаешь?
Я думаю, что стихотворение может продолжаться вечно.
