8 книг, которые объясняют финансовые кризисы
Как США выбрались из Великой депрессии, почему крах крупнейших банков в 2008 году был неизбежен и какое будущее ждет капитализм — к десятилетней годовщине начала финансового кризиса в США, быстро перетекшего в мировой, «Афиша Daily» вместе с TBRG Open собрала главные книги об этом феномене.
партнерский материал
партнерский материал«Сдвиги и шоки. Чему нас научил и еще должен научить финансовый кризис» Мартина Вулфа
Кажется, что за десятилетие после финансового краха 2008 года образ мышления об экономической действительности заметно изменился: в мире проводятся экспериментальные программы по введению безусловного базового дохода (в Финляндии — уже на национальном уровне), академическая работа о росте неравенства Тома Пикетти становится бестселлером, а в США опросы называют самым популярным политиком сенатора-социалиста.
Впрочем, общая структура глобальной финансовой системы мало изменилась, поэтому следующий серьезный кризис открытая всемирная экономика вряд ли переживет, считает Мартин Вулф. Финансово ориентированный капитализм, который возник в результате рыночной революции, зашел слишком далеко. Удивительно, но это позиция не радикального левого интеллектуала, а убежденного сторонника свободных рынков и одного из самых влиятельных экономических колумнистов мира. Тем ценнее его последняя книга «Сдвиги и шоки. Чему нас научил и еще должен научить финансовый кризис», выход которой на русском несправедливо не заметили.
Главная угроза либеральной демократии — не бушующая инфляция или крах прибыльности бизнеса, а экономическая нестабильность, высокая безработица, запредельное неравенство и, если угодно, прекарность.
Мир уже не вернется к свободному рынку образца XIX века, а принцип минимального государства совершенно неприменим к демократическому обществу со всеобщим избирательным правом. Да, такая конструкция до сих пор близка многим экономистам, но не Вулфу: для него социальное страхование и финансирование общественного потребления — это легитимные функции современного государства.
Для автора «Сдвигов и шоков» эта книга еще и своеобразная работа над ошибками: хоть колонки Вулфа в Financial Times и принято считать наиболее удачным анализом мирового экономического кризиса, он признается — предвидеть масштабы кризиса в развитых странах вовремя ему не удалось. Эта книга в первую очередь о структуре и проблемах мировой финансовой системы в посткризисное десятилетие. Тем не менее стержень «Сдвигов и шоков» — это политический аргумент, причем довольно прозрачный: мировой кризис надолго подорвал доверие к элитам и, как следствие, ослабил веру в легитимность демократии. В своих прогнозах Вулф пессимистичен: без радикальных перемен дальше будет только хуже. Нам предстоит долгий период затягивания поясов, поэтому готовность населения развитых стран жертвовать собственным благополучием ради общего блага и их приверженность демократии станут ключевыми для спасения мировой экономики.
Издательство Издательство Института Гайдара, Москва, 2016, пер. А.Гусева
«Одиссей против хорьков» Георга фон Вальвица
Финансовая система Нового времени зарождается в 1602 году, когда голландские купцы учреждают первое акционерное общество — Ост-Индскую компанию, благодаря которой Амстердамская биржа станет финансовым центром Европы вплоть до середины XVIII века. Уже тогда биржа завоевывает репутацию места, где деньги зарабатываются буквально из воздуха: не нужно удивляться, что эта безыскусная характеристика фондовых рынков продолжает существовать и в современности, — мир финансов столетиями выстраивал вокруг себя языковой барьер из специализированной лексики и математических формул.
Немецкому финансисту Георгу фон Вальвицу создание такого высокого порога входа кажется совершенно безосновательным.
«Одиссей против хорьков» — дебютная книга фон Вальвица, написанная по горячим следам мирового финансового кризиса, когда в повседневность рядовых немцев вместе с нарушениями платежных балансов и государственными облигациями ворвались бинарные опционы и кредитные дефолтные свопы. Автор называет свою небольшую работу «веселым введением в финансовые рынки» и не лукавит: «Одиссей против хорьков» хоть и неровная, но по-настоящему остроумная книга, которая объясняет, что вообще происходит на современных финансовых рынках, призывая на помощь гуманитарные науки: историю, философию и литературу. За счет, пожалуй, не самого комплиментарного, но яркого образа мира хорьков фон Вальвиц гуманизирует биржу и раскрывает ее как демократический институт с постоянным перераспределением собственности.
Надо признать, что автор «Одиссея против хорьков» любопытен сам по себе: во-первых, он имеет дворянский титул (полное имя звучит как граф Георг Фридрих фон Вальвиц) и восходящую к XVII веку родословную; во-вторых, что довольно неожиданно для финансиста, обладает довольно внушительным академическим бэкграундом по философии и литературе. Впрочем, более эффектно это срабатывает в его следующей книге «Мистер Смит и рай земной» (переведена на русский в 2015 году), где Вольтер и герои «Вишневого сада» соседствуют с Шумпетером, Адамом Смитом и участниками движения Occupy Wall Street.
Издательство «Ад Маргинем Пресс», Москва, 2017, пер. Т.Зборовской
«Великий крах 1929 года» Джона Кеннета Гэлбрейта
В 1920-е годы США окончательно становятся мировым финансовым центром, но экономика страны нездорова: сильнейшее неравенство, при котором 5% населения получают примерно треть всего совокупного дохода, фондовый рынок наводнен спекулянтами, одна за другой лопаются финансовые пирамиды — и все это на фоне плохой банковской структуры, кризиса перепроизводства товаров и удручающего состояния внешнеторгового баланса после Первой мировой.
«Великий крах 1929 года» — это классическая работа американского экономиста Джона Кеннета Гэлбрейта, которая актуализировала проблематику финансовых кризисов в послевоенной Америке и во многом сделала своего автора заметным экономическим теоретиком прошлого века. И хотя книга была впервые опубликована еще в 1955 году, «Великий крах 1929 года» до сих пор остается актуальной и наиболее доступной для массового читателя работой о Великой депрессии. «Великий крах 1929 года» читается как универсальная книга о природе и причинах экономических кризисов, будь то французский биржевой крах 1716 года или кризис 2008 года. У Гэлбрейта довольно скверный характер и очень острый язык (впрочем, в русском переводе язвительность автора считывается не так сильно) — идеальные вводные, чтобы писать книги об экономике.
Гэлбрейт проработал в администрациях Рузвельта, Трумэна и Кеннеди, был послом США в Индии, преподавал в Гарварде и как публичный интеллектуал не покидал американские и европейские медиа. Впрочем, несмотря на общее разочарование в идеях неограниченного рынка и триумфа кейнсианства после Великой депрессии, Гэлбрейт в свое время проиграл интеллектуальное противостояние идеям австрийской школы. Его называли коммунистом и противником свободного рынка, многие академические экономисты отказывались признать Гэлбрейта ученым и яростно критиковали за вполне содержательные высказывания об ответственности членов западных капиталистических обществ за менее удачливых сограждан или о необходимости реформ по улучшению жизни низших классов. Поразительно, насколько актуально они продолжают звучать и спустя полвека.
Издательство Издательство «Попурри», Минск, 2009, пер. С.Борича
«Великая революция идей: Возрождение свободных рынков после Великой депрессии» Энгуса Бергина
Предыстория взлета неолиберальных идей — пример довольно редкого явления, когда группе интеллектуалов удалось оказать заметное влияние на политику, науку и способ мышления об экономической действительности своего времени.
Одновременно с этим неолиберальная революция — это еще и история об опасностях, которыми чревато успешное идеологическое воздействие. Книга «Великая революция идей: Возрождение свободных рынков после Великой депрессии» реконструирует, как активность сторонников неограниченного рынка по обе стороны Атлантики в 1930–1970-е не допустила глобального «левого поворота» и отменила победу социализма, казавшегося неизбежным после мирового кризиса.
Бергин рассказывает, как от «коллоквиума Липпмана» до «Общества Мон-Перелен» зарождались и радикализировались неолиберальные идеи, — и главные герои его книги, конечно, Фридрих фон Хайек и Милтон Фридман. Как правило, сторонники неограниченного рынка не любят и всячески открещиваются от описания своей идеологии как «неолиберальной» — такая характеристика кажется им признаком политической ангажированности и, конечно же, левизны. Бергин открыто симпатизирует своим героям и их идеям, но тем не менее напрямую называет их неолибералами и старается объективно и последовательно изучить эволюцию раннего неолиберализма. Своей бурной активностью членам «Общества Мон-Перелен» удается подготовить платформу для консервативного ренессанса в послевоенную эпоху — они серьезно прорабатывают обоснования своей идеологии и одновременно с этим популяризируют убеждения в статьях и книгах для массового читателя, консультируют политиков и заводят связи в элитах, но самое главное — формируют следующее поколение экономистов-теоретиков, для которых принципы неограниченного рынка станут неоспоримой данностью.
В книге «Великая революция идей: Возрождение свободных рынков после Великой депрессии» Бергин выпукло показывает, как небольшой кружок интеллектуалов постепенно завоевывает интеллектуальную гегемонию в экономической мысли. Начиная как апологеты капитализма самого по себе, члены «Общества Мон-Перелен» постепенно сдвигаются все правее — и вот предметом их защиты становится уже капитализм, свободный от каких бы то ни было ограничений. Работа Бергина заканчивается с началом неолиберальной революции Рейгана и Тэтчер, когда неолиберальные идеи активно претворяются в жизнь.
Это уже совсем другая история, эхом которой в 2008 году станут банкротство Lehman Brothers и мировой финансовый кризис.
Издательство «Мысль», Москва, 2017, пер. А.Столярова
«Бумеранг. Как из развитой страны превратиться в страну третьего мира» Майкла Льюиса
Льюис принадлежит к тому типу документалистов, которые оставляют большое пространство для спекуляций и додумываний. C другой стороны, он один из немногих, кто умеет писать о финансах захватывающе и максимально доступно, — неудивительно, что большинство его книг затем адаптируют в художественные фильмы. В этом плане гораздо интереснее его книга «Бумеранг» — тревелог по европейским странам, стремительно обедневшим в результате экономического кризиса. Льюис путешествует по Исландии, Греции, Ирландии и Германии, общается с местными бизнесменами, финансовыми аналитиками, учеными, политиками и местными жителями. Конечно, местами «Бумеранг» — это немного колониальный взгляд (хоть и жалостливый) привилегированного американца на европейцев, которые слабо представляют, как им справиться с последствиями кризиса. Однако сильные стороны Льюиса — умение рассказывать истории и расставлять акценты — раскрываются здесь в полной мере. Из «Бумеранга» можно узнать, как афонские монахи переквалифицировались в успешных предпринимателей, неуплата налогов греками стала хорошим тоном, а поджоги исландцами своего имущества — шансом сбросить с себя долговое бремя.
Издательство «Альпина Паблишер», Москва, 2013, пер. О.Дахновой
«Слишком большие, чтобы рухнуть» Эндрю Росса Соркина
Книга журналиста The New York Times Эндрю Росса Соркина «Слишком большие, чтобы рухнуть» — это еще один бестселлер, появившийся на волне читательского интереса к закулисью финансового кризиса. Соркин провел 500 часов интервью с топ-менеджментом и правлениями компаний Уолл-стрит, действующими и бывшими чиновниками, банкирами, юристами, консультантами, бухгалтерами и другими. А затем — попытался документально реконструировать встречи, посвященные спасению от банкротства крупных игроков финансового рынка, среди которых Lehman Brothers, Morgan Stanley, Goldman Sachs, Merrill Lynch и AIG.
По всей видимости, Соркин задумывал показать, как неверно выстроенные отношения между государством и крупными корпорациями привели к произошедшей катастрофе. Действительно, по мере развития и усложнения инструментов финансового рынка на фоне ускоряющейся глобализации роль государства как регулятора возрастает. Ну какие тут нерегулируемые рынки. Соркин постоянно акцентирует, что именно отсутствие надлежащего государственного контроля рынка ипотечного кредитования стало одной из ключевых причин кризиса. Вторая прозрачная идея автора — крупный бизнес вел себя слишком безответственно, потому что был уверен: государство не допустило бы коллапса экономики и банкротства системообразующих банков. Too big to fail.
Однако в документальных реконструкциях, которые и так по требованиям жанра страдают от искажений и подтасовок, «Слишком большие, чтобы рухнуть» вообще заходят куда-то не туда. Соркин зачем-то вписывает в нарратив книги совсем мелкие бытовые детали из жизни героев. Вместо эффекта присутствия дорогие туфли, машины и завтраки становятся равноправными участниками мирового кризиса с Джорджем Бушем и главой Федеральной резервной системы.
Читатель получает портреты самодовольных дельцов, которые только и делают, что перебрасывают ответственность, в самые неподходящие моменты думают о выгоде и выкручивают друг другу руки. Кажется, вместо закулисья финансового мира мы видим разве что карикатуру на него.
Издательство Corpus, Москва, 2012, пер. М.Кононенко
«Доктрина шока: Расцвет капитализма катастроф» Наоми Кляйн
Пока именитые экономисты признавались, что проглядели мировой финансовый кризис, и сравнивали его с эпидемией гриппа и внезапным землетрясением, многие левые ликовали: канадская антиглобалистка Наоми Кляйн за год до финансового краха смогла предугадать и объяснить, куда движется неолиберальная капиталистическая экономика. Ее «Доктрина шока» — история глобализации и неолиберальной экспансии в странах третьего мира и США. Основная интуиция Кляйн звучит примерно так: чтобы в стране закрепились принципы нерегулируемых рынков, неолиберальной экономике требуются потрясения, кризисы и катастрофы. Более того, неолиберализм напрямую связан с их воспроизводством.
Какой бы ни была причина кризиса — ураган «Катрина», азиатский финансовый крах, военные перевороты в Латинской Америке, распад СССР, расстрел демонстрации на площади Тяньаньмэнь, — социально-психологическая травма общества становится благоприятной почвой, в которой произрастает иррациональная вера в спасение за счет невидимой руки и нерегулируемого рынка. Маленькая победоносная война и последующий за ней патриотический подъем — еще один инструмент неолиберализма. Если бы не Фолклендская война, вряд ли Тэтчер смогла бы провести свои неолиберальные реформы, считает Кляйн.
Местами читать «Доктрину шока» очень тяжело — это яростный антикапиталистический памфлет, который бьет в свободный рынок, наживающийся на чужих несчастьях. Если Кляйн хочет провести аналогию, будьте уверены, она сравнит воплощение идей Милтона Фридмана и его сотрудничество с Пиночетом с пытками над заключенными психиатрических лечебниц.
Если ей надо назвать ответственных за последствия «шоковой терапии», она составляет чуть ли не базу преступлений. Однако излишняя пристрастность Кляйн компенсируется ее проницательностью — «Доктрина шока» разоблачает отдельные истории успеха неолиберализма не на уровне публицистической риторики, а привлекая огромные массивы документов и свидетельств. Как можно догадаться, «Доктрина шока» собрала смешанные оценки: от «левацкой блажи» до рецензии Джозефа Стиглица, где нобелевский лауреат по экономике говорит — преступления неолиберализма намного серьезнее, чем предполагает Кляйн.
Издательство «Доброе дело», Москва, 2010, пер. М.Завалова
«Крутое пике. Америка и новый экономический порядок после глобального кризиса» Джозефа Стиглица
Мировой экономический кризис выявил фундаментальные недостатки в капиталистической системе: слишком упрощенно было бы считать, что финансовый крах стал результатом ошибок отдельных людей или специфических недостатков, уверен нобелевский лауреат по экономике Джозеф Стиглиц. Мир уже точно не вернется к прежнему положению вещей, но без структурных реформ и преодоления неолиберальной модели в ближайшее десятилетие мы можем столкнуться с еще более масштабным кризисом.
Экономист проводит прямую параллель между Великой депрессией и мировым кризисом: Великая рецессия 2008 года (определение Стиглица) стала неизбежным следствием неолиберальной политики, которая проводилась в предыдущие годы. Ответственность за финансовую катастрофу должны понести в том числе и экономисты, годами снабжающие заинтересованные группы аргументами в пользу эффективности саморегулируемого рынка. Ведь еще в девяностых было доказано, что свободный рынок эффективен только при наличии очень специфических условий.
Главным сюрпризом для автора «Крутого пике» стала неожиданность возникновения кризиса для многих людей, в том числе и экспертного сообщества.
Нерегулируемый рынок, наводненный ликвидностью, низкие процентные ставки, пузырь на рынке недвижимости, раздувшийся в глобальном масштабе, рост объемов субстандартного кредитования — это едва ли не классический случай, который нельзя было не заметить, полагает нобелевский лауреат.
В «Крутом пике» Джозеф Стиглиц анализирует новый экономический порядок, возникший после кризиса, и приходит к малоутешительным выводам. Пока мир занят решением задач, которые поставил перед ним глобальный кризис, никуда не делись и более долгосрочные проблемы — старение населения, имущественное неравенство, социальная несправедливость, несовершенные системы здравоохранения, глобальное потепление, зависимость от нефти. Конечно, «Крутое пике» — работа в первую очередь об Америке, но Стиглиц не упускает из внимания европейские и азиатские страны: с небольшими региональными корректировками проблемы перед всеми встают одинаковые. И с каждым годом необходимых ресурсов для их решения становится все меньше.
Издательство «Эксмо», Москва, 2011, пер. В.Лопатки
Как пережить кризис: 10 книг об экономике, бизнесе и успехе
На фоне экономического спада и резких скачков курса валют экономика и бизнес затесались в жизнь даже тех людей, которые раньше были от них далеки. Предлагаем пополнить свои знания с помощью книг из нашей подборки
«Фрикономика»
Это издание авторства экономиста Стивена Левитта и журналиста Стивена Дабнера стало настоящим бестселлером в жанре нон-фикшен и настольной книгой любителей нестандартного подхода к экономике. Авторы рассказывают не что и как делать, а зачем и почему. Эта книга доказывает, что увлекательными могут быть не только детективы, но и вполне серьезные материи. Как легализация абортов повлияла на спад преступности? Почему наркоторговцы предпочитают жить с родителями? «Фрикономика», оправдывая свое название, поведает обо всем этом и о том, как подобные факты могут быть связаны с экономикой.
Если книга придется по душе, не пропустите и ее продолжение — «Суперфрикономику».
«Господь — мой брокер»
Эта книга для тех, кто даже в разговоре о бизнесе не готов предпочесть цифры и теории остроумному сюжету. Главный герой — трейдер с Уолл-стрит со склонностью к алкоголизму. В один прекрасный день он решает уйти в монастырь. Его выбор пал не на самую преуспевающую обитель — монастырь живет очень бедно и вскоре оказывается на грани разорения. Но герой, преодолев уныние, превращает его в очень успешное предприятие — с помощью небезызвестных ему брокерских услуг. Правда, вместо обычного партнера из плоти и крови брокером выступает сам Бог. «Семь с половиной» заповедей духовного и финансового успеха хоть и поданы в иносказательной сатирической форме, но вполне применимы и на практике.
«Капитал в XXI веке»
Параллель с небезызвестным «Капиталом», написанным Карлом Марксом в середине XIX века, очевидна даже самому непросвещенному читателю. Однако автор громкой новинки этого года Томас Пикетти не претендует на звание столпа новой идеологии. Французский экономист популярно излагает, почему, на его взгляд, единственной гарантией мирового процветания может стать лишь введение высоких налогов на богатство. Эта идея уже давно перестала носить чисто левацкий характер и перетекла во многих странах, в том числе на родине автора, в число насущных и резонансных повесток дня. Кстати, книгу одобрили не последние игроки на мировой арене — в том числе Барак Обама и глава МВФ Кристин Лагард.
«Как изменить мир»
Книга с подобным названием привлечет внимание идеалистов и романтиков. Автор Дэвид Борнштейн верит в то, что бизнес может преуспеть в том случае, если он основан на желании изменить мир. Несмотря на кажущуюся поэтичность подобной предпосылки, идеализм может стать действенным мотивирующим фактором на пути к успеху. В подтверждение своей теории Борнштейн приводит занимательные примеры «социальных» предпринимателей.
«Карточный домик долга»
Исследователи Атиф Миан и Амир Суфи рассказывают о том, почему отдельно взятая семья может почувствовать себя виноватой в Великой рецессии США и мировом кризисе в целом. Дело в том, что эти печальные явления во многом берут начало в ипотечном рынке Америки. Кредит — удачный способ обзавестись желанным домиком с газоном или автомобилем здесь и сейчас, а заплатить как-нибудь потом. На Западе, как известно, проценты не так кусаются, как у нас, а срок выплаты может «пережить» кредитора и перейти по наследству. Казалось бы, полный комфорт. Но когда к такой схеме прибегает не одна семья, а практически все, экономику могут ждать болезненные колики.
«Восхождение денег: финансовая история мира»
Серьезный труд Нила Фергюсона рассказывает историю развития международной финансовой системы. Эта книга о том, какие глобальные макроэкономические процессы окажут влияние на отдельно взятый бизнес, например ваш. Ее стоит прочесть хотя бы для того, чтобы узнать, за что же она стала одной из любимых книг гендиректора Coca-Cola Мухтара Кента.
«Предсказуемая иррациональность»
Если вы, как и автор этой книги, уверены в том, что мир не зиждется на рассудке и организации, не премините заглянуть под обложку «Предсказуемой иррациональности». Дэн Ариэли рассматривает человеческое поведение и потребительские привычки. Он убежден, что человеку свойственно врожденное стремление к иррациональности — автор подкрепляет эту идею множеством интересных примеров и экспериментов. Конечно, иррациональность идет вразрез с миропониманием более традиционных экономистов.
«Плоский мир»
Эта книга расскажет об одной знаменитой особе — глобализации. Она, как известно, необратима и повсеместна. Закрыть «Макдональдс» на Пушкинской площади, прямо скажем, недостаточно, чтобы остановить ее уверенные шаги. Колумнист The New York Times Томас Фридман рассказывает, как и почему должны реагировать компании и люди вообще на так называемый «плоский мир» глобализации.
Конечно, книга изобилует конкретными примерами.
«Четыре шага к озарению»
Книга Стива Бланка стала библией многих стартаперов по всему миру. И даже спровоцировала новое течение в «Теории стартапа», которое придется по душе непоседливым энтузиастам. По мнению автора, не стоит слишком долго корпеть над финальной стратегией и версией продукта перед тем, как он увидит свет. Главное — скорость. Нужно молниеносно продвинуться на вожделенный рынок.
«Стартап-гайд: как начать… и не закрывать свой интернет-бизнес»
Если вы из тех, кто не сидит сложа руки даже в не самую благоприятную пору, и задумали явить миру собственный бизнес, эта книжка будет рада найти в вашем лице своего читателя. Сборник практических советов для стартаперов небольшой, но полезный — его составили специалисты венчурного рынка и те, кто уже добился успеха на поприще новорожденного бизнеса. Получилось кратко, но по делу: сугубо практические советы о том, как превратить идею в концепцию, определить, какой продукт будет востребован аудиторией, как найти клиентов и убедить их в том, что плод вашего труда им просто необходим и достоин щедрой оплаты.
5 книг, которые помогут пережить любой кризис — Нож
Бенджамин ХардиСо времен Геракла, Добрыни Никитича и Беовульфа многое изменилось: подвиги всем наскучили, а один герой уже не сокрушает целые армии и не кладет великанов на лопатки мизинцем.
Но случилось это не только потому, что вся былинная нечисть нынче перевелась. Корпоративный мир, как пишет организационный психолог и спикер Бенджамин Харди, расщепил миф индивидуальности. Один в поле уже давно не воин — теперь не человек управляет ходом истории и вершит судьбы народов, а окружение подминает его под себя.
Неспособность раскрыть свой потенциал в условиях, когда всё совершается без твоего согласия и без оглядки на твое благополучие, — одна из причин инфекционного распространения депрессий и зависимостей..jpg)
Но даже в наших реалиях всё еще есть место подвигу — правда, для того чтобы добиться максимального успеха, нужно не бодаться с миром, а научиться действовать прагматично.
Харди рассказывает, как использовать окружающее пространство в качестве плацдарма для достижения целей и преодоления внутренних кризисов. Объясняет, например, почему порой нужно выбирать некомфортную, но стимулирующую обстановку, чтобы найти потерянную мотивацию.
Марк Мэнсон«Большинство людей идут к целям и личному совершенствованию трудным путем. Вместо того чтобы менять свою среду, они стремятся победить текущие обстоятельства с помощью упорства и силы воли. Причина, по которой люди недооценивают важность окружения, в том, что мы как общество научены фокусироваться на себе. У нас сложилась культура крайнего индивидуализма, и люди верят, что они — супергерои, которые могут силой воли заставить себя сделать что угодно».
«Тонкое искусство пофигизма» — это своего рода манифест против литературы в стиле «ты добьешься всего за секунду без единого промаха». По мнению популярного блогера Марка Мэнсона, из-за хитрых маркетинговых кампаний мы перестимулированы и вовлечены в производство желаний, которые никогда не реализуем.
Культ успеха сконструирован так, что понятие «ошибки» будто бы вынесено за скобки. Люди словно забыли, что дорожка к славе полна капканов и колючек — поранив пальчик один раз, мы сдуваемся и перестаем пробовать, предпочитая окопаться на диване и дальше смотреть мотивационные ролики.
Мэнсон предлагает альтернативу — показать культу успеха неприличный жест одним пальцем и делать всё, что в ваших силах, но принять как аксиому: вы будете ошибаться снова и снова.
Автор «Тонкого искусства пофигизма» предстает последователем даосистской философии у-вэй с развязными манерами беспечного панка — в книге много нецензурной брани, которая мотивирует похлеще роликов в ютубе в духе «ты можешь — надо только очень-преочень захотеть».
Принцип у-вэй — старайся не стараться — Мэнсон переиначивает на современный лад: работай, но не гонись за призрачным идеалом и помни, что ошибки — это круто и вовсе не симптом кризиса, а знак, что вы движетесь в нужном направлении. Только так можно добиться успеха. Или, как сказал писатель Сэмюэл Беккет: «Попробуй еще раз. Ошибись снова. Ошибись лучше».
Лиз Бурбо«Куда бы вы ни пошли, вас поджидает огромная куча дерьма. И это — норма. И задача состоит не в том, чтобы убежать от дерьма. Она состоит в том, чтобы найти дерьмо, с которым вам понравится иметь дело».
Лиз Бурбо — психолог и философ, основатель одного из крупнейших центров личностного развития в Квебеке. В этой книге она ставит перед собой масштабную задачу — соединить конфликтующие фрейдизм и юнгианство, чтобы предложить специальный метод решения психологических проблем.
Как понятно из названия, в книге Бурбо анализирует последствия различных травм: отрицания, чувства оставленности, предательства, несправедливости и унижения. Каждая из них — мягкий апокалипсис, и преодолевать его нужно, применяя трансгрессивные и психоаналитические методики. Какие именно — не скажем, ведь за этот спойлер вы нас точно не простите.
Экхарт Толле«Чтобы вспомнить, кто мы есть, нам необходимо осознать, кем мы не являемся. Например, мы — не наши травмы. Всякий раз, когда мы страдаем, это происходит потому, что мы считаем себя теми, кем не являемся. Когда ты страдаешь от чувства вины, потому что поступил с кем-то несправедливо или кого-то предал, ты чувствуешь себя источником несправедливости или предательства. Но ты не есть опыт».
Каждый труд Толле получает более чем заслуженную репутацию книги-которую-нельзя-пропустить. Оно и понятно: несколько лекций, транслируемых прямиком из знаменитого кресла шоу Опры Уинфри, бестселлеры, застолбившие первые строчки в чартах продаж, второе место — сразу после далай-ламы — в списке самых влиятельных духовных лидеров — кажется, именно так будет представлять автора «Практик…» какой-нибудь историк религий середины века.
Толле всячески ускользает от четких определений. В этой книге он умудряется смешивать понятия самых разных духовных течений. Разброс впечатляет — от Упанишад и синтоизма до авраамических религий. Жонглируя разными примерами и историями, Толле доказывает: человечество, страдающее психическими девиациями и пребывающее в состоянии перманентного стресса, схвачено за грудки. Западная цивилизация приучила нас «думать» и таким способом решать проблемы, вместо того чтобы чувствовать и «разуметь» на более глубинном уровне.
Толле приводит головокружительное количество примеров из собственного опыта и учений духовных предшественников вроде Будды и показывает, как развить сенсуальность и осуществить квантовый скачок в просветлении.
Нассим Талеб«Когда философ Декарт произнес свою знаменитую фразу: „Я мыслю, следовательно, существую“, он полагал, что открыл фундаментальную истину. В действительности же он выразил главное человеческое заблуждение, которое заключается в отождествлении мышления с бытием, а своей идентичности — с мышлением. Человек, не способный остановить поток своих мыслей, живет в состоянии кажущейся обособленности в безумно запутанном мире постоянных проблем и конфликтов, который отражает всё большее дробление ума».
Экономист, выпускник Сорбонны, в прошлом входивший в когорту ведущих брокеров лондонской и нью-йоркской бирж, Талеб стал одним из первых представителей так называемой философии случайности. В условиях непредсказуемых финансовых потоков и сопряженных с этим рисков он научился манипулировать рандомными эскападами капиталистического мира так, чтобы извлекать выгоду.
В прошлой своей книге Талеб писал об эффекте «черного лебедя» — редких, мало кем прогнозируемых кризисах и биржевых обвалах. Сейчас он рассказывает, как такую «птицу» приручить.
От Талеба, утвердившегося в качестве пророка и медиума, предсказавшего крах финансового конгломерата Lehman Brothers и даже на этом заработавшего, давно ждут указаний, как подготовиться к следующей возможной катастрофе.
Ответ: стать антихрупким. Для этого нужно попадать в ситуации не мелкого, а среднего и порой крупного риска — так вырабатывается финансовый иммунитет.
Будущие правильные решения принимают люди, готовые идти на риск в прошлом, — это один из главных тезисов «Антихрупкости».
Книга не только рассказывает о природе финансового кризиса, но и служит руководством, которое поможет действовать верно в обычной жизни, так что на нескольких страничках вы точно заломите уголки.
«Когда вы действуете методом проб и ошибок, случайность уже не совсем случайна, поскольку появляется на рациональной основе: вы используете ошибку как источник информации. Если всякая проба дает вам сведения о том, что не работает, вы яснее видите правильное решение, — а значит, каждая попытка становится более ценной и вы воспринимаете ошибки скорее как издержки».
Что читать в кризис: 12 книг
Рейтинги
Что читать в кризис: 12 книг24 февраля 2016 10 216 просмотров
Сергей Капличный
Во время пошатнувшейся финансовой ситуации нужно брать себя и свой бизнес в руки, создавать идеальный продукт и преодолевать поставленные планы. Если вы ещё сомневаетесь, что кризис — это возможность, то представленные ниже книги убедят вас в обратном. Читайте, внедряйте и увеличивайте свою прибыль.
Если вы думаете, что сейчас не лучшее время для создания своего бизнеса, то вы правы. Ещё правда заключается в том, что лучшее время не наступит никогда. Если вы этого не хотите, то условия будут работать против вас, а если вы уже готовы запустить свой стартап — то сделайте это прямо сейчас. Советы из книги помогут вам преодолеть основные трудности на этапе создания и развития собственного бизнеса.
Книга о том, как научиться эффективно управлять командой и совместными усилиями решать любые задачи.
Представленные 46 принципов можно применить в любой ситуации, в том числе и в условиях кризиса.
Лучшее, что вы можете предложить клиентам — нематериальные ценности. Именно это будет удерживать бизнес на лидирующих позициях не одно десятилетие. Даже в условиях кризисов и потрясений. Книга содержит полезные рекомендации по внедрению инноваций, сохранению длительного успеха и финансовой стабильности в трудные времена.
Один из самых опытных и уважаемых предпринимателей в Кремниевой долине Бен Хоровиц делится своими рекомендациями по построению и развитию стартапов в условиях финансовой нестабильности. Книга заслуженно входит в топ-100 книг на Amazon.
Один из лучших бизнес-мыслителей Ицхак Адизес рассказывает о том, как стать эффективным руководителем. Эту уникальную теорию управления уже применяют более 2000 компаний в 52 странах.
Поможет увеличить прибыль и ускорить рост вашей компании. Была лично отобрана для издания Игорем Манном и признана Facebook-книгой в ноябре 2011 года.
Ицхак Адизес уверен, что кризис — это возможность. Именно поэтому известный бизнес-консультант советует привести в соответствие миссию и стратегию компании, структуру ответственности и структуру полномочий, чтобы выбрать новый курс и начать путь в стабильное будущее. Эта книга поможет вам сохранить всех ключевых людей, объединить команду и синхронизировать работу всех подсистем вашего бизнеса в непростые времена.
Даже во время кризиса вы должны стремиться к увелечению продаж. И у вас это получится, если воспользуетесь советами от Боба Файфера. Знаменитый предприниматель Джек Уэлч купил 3000 экземпляров этой книги и раздал своим менеджерам, чтобы показать им, как нужно работать.
Основатели компании «Мосигра» делятся своим предпринимательским опытом. Эта книга — лучшее пособие по преодолению кризиса в отечественных условиях.
Во время кризиса выигрывают те компании, которые готовы меняться, отказаться от устаревшей практики и использовать новые возможности и перспективы.
Книга содержит 10 стратегий, которые помогут вам процветать в эпоху перемен.
Знаете ли вы, почему одни компании процветают в условиях экономической нестабильности и даже хаоса, а другие гибнут? Книга расскажет как создать великое и устойчивое предприятие в наши непредсказуемые и насыщенные событиями времена.
Не зря говорят, что кризис — это возможность. Любой упадок открывает новые пути развития. Книга расскажет, как изменить свой бизнес, следуя в направлении, указанном кризисом. И как не просто «выжить» во времена спада, но и процветать, когда он закончится.
P.S.: Подписывайтесь на нашу рассылку. Раз в две недели будем присылать 10 самых интересных и полезных материалов из блога МИФ.
5 книг про экономические кризисы, чтобы понять, как действовать на рынке
Большинство инвесторов и спекулянтов на фондовом рынке сейчас интересует два вопроса.
- Как не потерять свой капитал в разгар очередного экономического кризиса?
- Как воспользоваться экономическим кризисом, чтобы сколотить капитал?
Мир уже привык, что крупные падения рынков происходят с регулярностью в 10–15 лет, но достоверно предсказать, когда начнётся падение, сколько оно продлится, насколько глубоким окажется, кто пострадает, а кто выиграет от происходящего, не могут даже лучшие аналитики.
Удивительно, но почти все экономические кризисы, имея общие черты, протекают по-разному и практически никогда не повторяются. Как генералы готовятся к прошлой войне, так и инвесторы часто оказываются застигнуты врасплох очередным чёрным днём недели, хотя прекрасно осведомлены, что рост рыночных котировок не может длиться вечно.
Когда мы говорим о пузыре доткмов, Великой депрессии, тюльпанной лихорадке или ипотечном кризисе 2008 года, можно легко обнаружить у них общие черты, однако мало кому из очевидцев и участников удавалось предугадать всю цепочку событий и тем более повторить свой успех в следующий кризис.
Из истории сложно извлекать уроки именно потому, что она никогда не повторяется точь-в-точь.
Многие сейчас находятся в самоизоляции и пытаются разобраться, как происходящее в стране и мире может отразиться на привычном образе жизни и финансовом благополучии семьи.
Кто из нас ещё полгода назад мог спрогнозировать, что всего через несколько месяцев население многих стран окажется фактически под домашним арестом; по улицам будут ходить патрули, загоняя людей по домам и выписывая гигантские штрафы за то, что те просто покинули своё жилище; бизнесы начнут закрывать в принудительном порядке, из-за чего миллионы людей практически в одночасье потеряют работу и средства к существованию?!
Уверен, что у большинства подобный прогноз вызвал бы лишь снисходительную улыбку. А сегодня это уже практически стало нормой и воспринимается многими как адекватный ответ на угрозу. Однако всё громче звучат голоса, кричащие, что эпидемиологический кризис быстро перерастает в социально-экономический, и его последствия могут оказаться не менее разрушительными, если вовремя не принять меры.
Я отобрал пять книг, которые прямо или косвенно рассказывают о наиболее ярких экономических кризисах в современной мировой истории. Сейчас подходящее время, чтобы начать изучение того, как возникали, проходили и преодолевались глубочайшие экономические потрясения прошлых лет.
Миграционный кризис в Европе (Информационно-аналитический вестник, Вып. 6) — книга
Миграционный кризис в Европе (Информационно-аналитический вестник, Вып. 6) — книга | ИСТИНА – Интеллектуальная Система Тематического Исследования НАукометрических данныхМиграционный кризис в Европе (Информационно-аналитический вестник, Вып. 6)книга
- Авторы:
Гришин В.И.,
Гришина В.И.,
Бочарников И.В.,
Кондрашов В.
В.,
Манойло А.В.,
Кошкин А.П. - Год издания: 2016
- Место издания: РЭУ им. Плеханова Москва
- Объём: 92 страниц (5,75 печатных листов)
- ISBN: 978-5-7307-1128-0
- Тираж: 100 экз.
- Монография
- Научно-популярное издание
- Аннотация: Миграционный кризис в Европе / под ред. А. П. Кошкина. – Вып. 6. – Москва : ФГБОУ ВО «РЭУ им. Г. В. Плеханова», 2016. – 92 с. ISBN 978-5-7307-1128-0 ISBN 978-5-7307-1128-0 Раскрываются истоки и причины миграционного кризиса, со- стояние и динамика миграционных потоков в Европу, их основные маршруты и перспективы дальнейшего наплыва беженцев в европей- ские страны из зон ближневосточных конфликтов, а также стран с не- благоприятной социально-экономической и внутриполитической си- туацией. Анализируются геополитические, социальные и гуманитарные аспекты миграционного кризиса в Европе, политические риски стран Евросоюза в условиях миграционного кризиса и основные направле- ния политики Европейского союза и стран-членов в решении про- блем, порождаемых миграционным кризисом. Перечислены основные проблемы и приоритетные направления миграционной политики России с учетом миграционного кризиса в Европе.
- Добавил в систему: Манойло Андрей Викторович
В.,
Манойло А.В.,
Кошкин А.П.победи кризис сам — Boomstarter
Истерия по поводу коронавируса будет более разрушительной, чем мы можем себе представить.
Да и без нее, и без нефтяного джихада саудитов мир перешел бы (как переходит сейчас, просто быстрее, чем предполагалось) в Глобальную депрессию — состояние, в котором денег нет почти ни у кого, демократия столь же актуальна, как во времена рыцарей Круглого стола, а социальные технологии как инструмент власти надежно заменили деньги.
Поэтому то, что многие все еще считают «кризисом, который надо просто пережить, как и все предыдущие», — это надолго. Это новая жизнь, к которой нам предстоит привыкать и которую нам предстоит осваивать, — а мы не только не знаем ее правил, но и не хотим их знать, мечтая о привычном, но уже объективно недоступном комфорте.
Книга «Жизнь в катастрофе: победи кризис сам!» — комплекс практических советов: бытовых, финансовых, психологических, — помогающих даже самым не готовым к встрече с реальностью хипстерам привыкнуть к новой жизни и чувствовать себя в ней так же свободно и благополучно, как и в старой.
Эта книга — о том, как жить в том, что все еще кажется многим преходящим кризисом, но легко может стать полномасштабной катастрофой, растянувшейся на всю нашу жизнь.
Она в предельно сжатой, концентрированной форме объединяет опыт семей, помнящих свою историю с конца царских времен, многогранный и разнообразный советский опыт и, главное, опыт кризисов, пережитых нашим и другими обществами после уничтожения Советского Союза.
Этот опыт бесценен для нас сегодня и завтра, а ждать по полгода, пока проснутся официальные издательства (так же, как ждать, когда проснется одичалое начальство, уничтожавшее здравоохранение накануне коронавируса), уже нельзя: цена промедления — не только человеческие судьбы, но и человеческие жизни.
Наши с вами.
Давайте будем спокойными, бдительными и аккуратными.
Давайте издадим и распространим книгу, которая будет остро необходима не только нашим друзьям и знакомым, но и нам самим, — просто потому, что даже самые ясные, очевидные и само собой разумеющиеся правила иногда надо себе напоминать.
Я убежден в нашем успехе даже в нынешние трудные времена: вперед!
И, наконец, бонусы, — как же без них, даже в трудные времена -:)
Наряду с книгой Вы можете получить (как в электронном, так и в бумажном виде) изданный мною через Boomstarter двухтомник «Конец эпохи: осторожно, двери открываются!», подробно анализирующий объективные и субъективные причины обрушения мира в Глобальную депрессию с научной точки зрения.
Первый том («Общая теория глобализации») описывает объективные процессы развития и завершения глобализации (включая трансформацию человека под влиянием информационных технологий), второй том («Специальная теория глобализации») — глобальные проекты, через которые и в столкновении которых и реализуются глобальные закономерности.
Кроме того, Вы можете получить и книгу «Праздничный ад свободы», которая в художественной форме выражает закономерности глобального развития, приведшие к нынешнему кризису. (Правда, от ее тиража осталось не много экземпляров, так что Вы в принципе можете и не успеть).
Вы можете получить 10 лучших, на мой взгляд, находящихся в свободном доступе печатных текстов и видеоматериалов по проблематике глобальной конкуренции и общественного развития.
Наконец, Вы можете сообщить мне интересующую Вас тему, связанную с глобальной конкуренцией и развитием обществ, — и я разберусь в ней и запишу тематический видеоролик, рассказав, что именно Вы привлекли к ней мое внимание (или умолчу о Вас, если Вы скромны).
Единственное, что я упростил: Вы получаете все выбираемые книги либо в бумажном, либо в электронном варианте. Иначе получается слишком сложно -:)
— издательство «Книжный мир». https://kmbook.ru/— международный теоретический журнал «Свободная мысль» (до 1991 года — «Коммунист»). http://svom.info/
Не паникуйте: лучшие книги, которые помогут пережить кризис | Книги
Коронавирус приостановил жизнь.
В это время раздробленных человеческих контактов и страха перед неизвестным нам нужно читать авторов, которые подбадривают нас в предстоящем тяжелом сезоне, а также предлагают успокаивающее чувство перспективы.
Эссе Эулы Бисс длиной в книгу Об иммунитете делает свое дело. Она начинается с рассказа об Ахилле, мать которого окунула его в реку Стикс только для того, чтобы оставить уязвимое место на его пятке, где она держала его.Мораль этой истории, по словам Бисса, заключается в том, что «иммунитет — это миф… и ни один смертный не может стать неуязвимым». И все же она признает, что ей было трудно принять это послание после рождения сына в 2009 году, особенно когда вскоре после этого началась эпидемия свиного гриппа. Бисс исследует, как трудно даже самым проницательным из нас не поддаться панике и страху.
Однако постепенно она осознает, что мы становимся сильнее, когда сталкиваемся со своими уязвимостями коллективно.Она заключает, что «иммунитет — это общее пространство — сад, за которым мы вместе ухаживаем». Об иммунитете напоминает нам, что мы ненадежные, смертные, зависимые существа, которым необходимо заботиться друг о друге. И это всегда будет так, независимо от того, сталкиваемся ли мы с проблемой общественного здравоохранения или нет.
Ахмет Алтан с дочерью после освобождения 4 ноября 2019 г. Он был повторно арестован 12 ноября. Фотография: Бюлент Кылыч / AFP / Getty Images Те, кто переживает самоизоляцию, могут найти воодушевление, прочитав о героических усилиях политических заключенных по сохранению своего рассудка через человеческие связи.Турецкий журналист Ахмет Алтан написал «Я никогда больше не увижу мир» , отбывая пожизненный срок по сфабрикованным обвинениям в государственной измене. Эта мудрая и вызывающая книга, составленная в крошечной общей камере и переданная в заметках его адвокатам, воспевает силу слов, способных разрушить человеческую изоляцию. «Как и все писатели, у меня есть магия», — пишет Алтан.
«Я могу легко пройти сквозь твои стены».
Отредактированный сборник Ирины Думитреску Rumba Under Fire , который можно бесплатно загрузить с сайта Punctum, полон историй о людях, которым все еще удается писать, учить и учиться в самых жестоких обстоятельствах.Румынские заключенные, содержащиеся в одиночных камерах при режиме Чаушеску, делятся друг с другом стихами азбуки Морзе, постукивая, кашляя или двигая стульями так, что они пищат. Сибирские заключенные делают чернила из ежевики, чтобы писать стихи, которые помнят со школы. Заключенный профессор английского языка пишет свои лекции на веревочке, завязывая узлы на каждой букве. 16-летняя заключенная учится английскому языку, царапая только что выученные слова на украденных клочках мыла. Эти обнадеживающие рассказы соразмерны нашим собственным бедам.Они показывают нам, что человеческая воля и наши неизбежные социальные инстинкты обычно находят выход.
Иногда нам нужно присесть на корточки, как это делает природа, вернувшись к основам существования
Те, кто дистанцируются от общества и переживают кризис, могут найти поддержку в недавней книге Кэтрин Мэй, Wintering: How I Learned Расцветать, когда жизнь застыла . Зимовка в мае предполагает «активное принятие печали». Иногда нам нужно присесть на корточки, как это делает природа, вернуться к основам существования, чтобы мы могли процветать в более солнечные дни.Зима — это время покоя, отдыха и обновления, время подведения итогов и переоценки наших приоритетов. Все, что мы можем достичь, — это бонус, а не требование. Это может быть даже облегчением — сбросить бремя мгновенного удовлетворения и принять более долгую перспективу. «Это легкое время, здесь нечего делать», — как пишет Сильвия Плат в своем стихотворении «Зима». «Это время держаться за пчел».
Хорошо, наверное, то, что у нас кризис не зимой. Просторы сельской местности будут безопасными и оживляющими.Инструкции о том, как им наслаждаться, можно найти в эссе Джорджа Оруэлла «Некоторые мысли о обыкновенной жабе» , опубликованном в апреле 1946 года после долгой зимы, которую Оруэлл опасался навсегда.
«Сохраняя детскую любовь к таким вещам, как деревья, рыбы, бабочки и… жабы, можно сделать мирное и достойное будущее немного более вероятным», — пишет Оруэлл. «В любом случае, весна уже здесь, даже в Лондоне №1, и они не могут помешать вам насладиться ею». Темные времена не должны мешать нам жить своей жизнью и получать радость там, где мы можем ее найти.Пришла весна, даже во время коронавируса, и вас за это не тронут.
А поскольку «дух блиц» продолжает пробуждаться, возможно, вам стоит прочитать книгу Ангуса Колдера «Миф о блице », чтобы избежать резких или оскорбительных сравнений. Затем попробуйте роман Пэта Баркера Noonday , действие которого происходит в самом блице, или рассказ Дентона Уэлча «Воспоминания исчезнувшего периода» о гедонистических привычках молодых лондонцев во время бомбардировки. Вы узнаете, что наши предшественники во времена большой опасности были такими же противоречивыми, несовершенными и испуганными, как и мы.
Кризис потрачен впустую | Книга Рида Хундта | Официальная страница издателя
«Впечатляющий сборник базовой справочной информации, изученных и опытных аргументов, искусно представленных на всем протяжении книги,« Кризис впустую: определяющие решения Барака Обамы »- одно из тех необычных исторических исследований, которые имеют прямое отношение к современной политической науке. Проще говоря, «Кризис впустую» должен быть в списках чтения каждого, кто претендует на должность (или помогает кому-то добиваться должности) в Конгрессе и в Администрации, поскольку новый цикл президентства 2020 года находится в стадии реализации и активно оспаривается.»- Обзор книги Среднего Запада
«Это богатый и разочаровывающий опыт заново пережить эти спорные дискуссии, и Хундт блестяще рассказывает о них. Он позволяет своим источникам говорить за себя, иногда расходясь не только в том, что, по их словам, должно было случиться, но и в том, что, по их словам, действительно произошло ».
—Эрик Рошуэй для Boston Review
«Тщательная поэтапная реконструкция прихода Обамы к власти. [Рид Хундт] задает важные вопросы.… [И] имеет более широкое видение того, что может сделать правительство… » — Саймон Джонсон для The American Prospect
«Поучительный анализ для будущих лидеров». — Kirkus Обзоры
«Вы уйдете от этой книги, восхищаясь редкой способностью Хундта смешивать вдумчивый экономический и политический анализ с повествованием о новейшей истории в первых рядах, дополненным талантом к резкому и ясному изложению. Хундт убедительно представляет историю о том, как президент и его команда упустили «возможность» Великой рецессии изменить основы экономики таким образом, чтобы это могло стимулировать средний класс.”- Стивен Брилл, автор книги TAILSPIN: Люди и силы, стоящие за пятидесятилетним падением Америки — и те, кто борется за то, чтобы обратить вспять
«Бьюсь об заклад, вы никогда не думали, что решение о бюджетном стимулировании в размере 787 миллиардов долларов на 2009 год можно прочитать как роман. Подумай еще раз. В руках Хундта это так. Я не согласен с тем, что команда Обамы «зря потратила» кризис 2008-2009 годов, хотя я критически отношусь к ее слабым попыткам остановить цунами потерь права выкупа закладных. В любом случае эта книга объясняет принятые решения и является полезным трамплином для размышлений о том, как справиться с неизбежным следующим кризисом.»- Алан Блиндер, профессор экономики Принстонского университета и бывший заместитель председателя Совета управляющих Федеральной резервной системы
«Это яркая и увлекательная книга, а также важная книга. Рид Хундт намеревался предложить провокационную интерпретацию, и ему это удалось. Его книга должна положить начало дискуссии о том, что пошло не так и как это исправить. » — Джеймс Фаллоуз, национальный корреспондент The Atlantic Monthly и бывший редактор U.
S. News & World Report
«Рид Хундт написал исчерпывающую книгу о неспособности Барака Обамы уловить то, что должно было стать моментом Рузвельта. В глубоко освещенной и убедительной книге раскрывается, как неолиберальная идеология и политическая политика союзников с Уолл-стрит фатально сочетаются с безрассудством Обамы, желающего стать постпартийным президентом ». — Роберт Каттнер, соучредитель и соредактор The American Prospect и автор Business Week , The Boston Globe и The Huffington Post
«Очень ясное, убедительное и удивительное достижение.[ A Crisis Wasted ] приводит тонкий, но непреодолимый аргумент в пользу того, что, учитывая консервативный характер американской политики, либералы и сторонники прогресса, серьезно относящиеся к переменам, не могут просто руководить ими, но должны подготовить подробный анализ экономической политики и подготовить рекомендации задолго до брать власть. » — Конгрессмен Джейми Раскин, представитель 8-го округа Мэриленда
«Книга Рида Хундта совершенно уникальна и чрезвычайно полезна. Он объединяет множество точек зрения ключевых консультантов, обеспечивая не только исторический отчет о том, что пошло не так много лет назад, но и руководство по принятию более эффективных решений в будущем.”- Роберт Б. Райх, бывший министр труда США и профессор канцлера Калифорнийского университета в Беркли
«Рид Хундт написал мощный cri de coeur по дорогам, которые не использовались в первый президентский срок Обамы: с его точки зрения, избранный президент забыл, как он был избран, и отдавал предпочтение Уолл-стрит домовладельцам, ястребам дефицита больше класса, и дорогостоящие реформы здравоохранения из-за возможности повлиять на изменение климата.Эту книгу необходимо прочитать всем, кто интересуется политикой и будущим страны, поскольку им предстоит сделать трудный выбор ».
— Стивен Р. Вейсман, автор книги Избранные войны: как иудаизм стал американской религией и Большой компромисс: противостояние моральным конфликтам в эпоху глобализации
«Эта замечательная книга — поочередно информативная и удручающая — о политическом выборе, сделанном Бараком Обамой и его советниками в ответ на финансовый кризис.Рид Хундт объясняет, как их судьбоносные решения были сформированы господствующей неолиберальной догмой. В конце концов, мы понимаем, как их колебания и заблуждения помогли подготовить почву для нашей нынешней политической катастрофы ». — Джошуа Коэн, факультет Apple University; Выдающийся старший научный сотрудник Калифорнийского университета в Беркли, редактор, Boston Review
«На основе обширного исследования и автора, который знает всех ключевых игроков, мы узнаем, как новый гениальный президент может быть скован историей и грязной политикой.Обязательно к прочтению всем, кто интересуется политикой, лидерством и будущим американского президентства ». — Дэвид Йоффи, профессор международного делового администрирования Гарвардской школы бизнеса
«Рид Хундт предлагает исчерпывающий взгляд изнутри на то, как именно состоялось президентство Обамы, какие вопросы получили приоритетные, и какие люди получили ведущие роли — и как важные решения тех первых нескольких месяцев после выборов 2008 года определили курс восьми последующие годы. A Crisis Wasted — это книга , которую необходимо прочитать для всех, кто интересуется вашингтонской сценой и тем, как мы добрались до нынешнего политического момента ». — Дэн Эсти, профессор экологического права и политики в Хиллхаусе, Йельский университет
«Партия прогресса должна взять паузу, чтобы понять, что пошло не так, когда они в последний раз правили. Нет лучшего и более отрезвляющего рассказа, чем это. Тирания крошечных мыслей со стороны самых умных в комнате: это ошибка, которую мы не можем повторить.
»- Лоуренс Лессиг, профессор права и лидерства Роя Л. Фурмана в Гарвардской школе права
«Хундт написал очень привлекательную книгу о ключевых решениях предвыборной кампании Обамы и шести месяцев после выборов — об экстренном банковском кредитовании, размере стимулов, пренебрежении отчуждением права выкупа жилья и приверженности делу здравоохранения, а не риторически мощные меры по борьбе с изменением климата. Все это сделано с любовью, хорошим юмором и вниманием писателя к деталям вашингтонской жизни.Последующие пересмотры внутренней политики администрации Обамы начнутся здесь ». — Дэвид Варш, журналист и владелец Economic Principals
«Последствия мирового финансового кризиса продолжают отражаться в обществе и политике США. Понимание того, каким образом политический ответ не смог решить проблему и как мы могли бы сделать лучше, по-прежнему имеет большую актуальность. Этот захватывающий внутренний отчет показывает, почему не были приняты определенные меры, которые помогли бы домовладельцам, и почему банкиры уходят безнаказанно.Отличный ресурс для всех, кто хочет понять, какие трудные выборы необходимо было сделать, и какие течения привели к серьезным ошибкам ». — Дарон Аджемоглу, Элизабет и Джеймс Киллиан, профессор экономики в Массачусетском технологическом институте
«Написанный с энтузиазмом, ясностью и глубоким пониманием связанных с этим экономических и политических проблем, A Crisis Wasted дает нам оригинальный и провокационный портрет великого человека, который, по мнению Хундта, тем не менее не сумел воспользоваться этой исторической возможностью. подарен ему и американскому народу.»- Энтони Кронман, профессор Стерлинга и бывший декан Йельской школы права
Почему кризис сделает вашу хорошую историю ВЕЛИКОЙ
Итак, вы написали рассказ, роман или книгу. Ты гордишься. Вы в восторге. Видения публикации танцуют в вашей голове.
Затем вы возвращаетесь и читаете свой рассказ, роман или книгу и думаете: «Ну, это хороший , и я чувствую, что горжусь этим . Но это не соответствует рассказам / романам / книгам, которые я знаю и люблю.”
Вы написали ХОРОШИЙ рассказ, но не ВЕЛИКИЙ. Хуже того, вы не знаете почему. В этом посте я объясню, что именно нужно искать, чтобы сделать вашу хорошую историю интересной.
Примечание : эта статья содержит отрывок из моей новой книги The Write Structure , в которой рассказывается о скрытых структурах, стоящих за бестселлерами и отмеченными наградами историями. Если вы хотите узнать больше о том, как написать отличный рассказ, вы можете получить книгу по низкой цене, ограниченной по времени. Щелкните здесь, чтобы получить структуру записи ($ 0.99).
Как я написал хорошую, но не замечательную книгу
В октябре прошлого года я закончил книгу, над которой работал более двух лет. После того, как я закончил, я прочитал его, и хотя я подумал, что в одних частях все нормально, а в других действительно хорошо, чего-то не хватало. Это было ХОРОШО, но определенно не ОТЛИЧНО.
И я понятия не имел, почему моя книга не работает. Я потратил месяц, пытаясь понять это. Этот месяц превратился в два, а затем в четыре. Я до сих пор не понял, в чем дело.
Честно говоря, были моменты, когда я думал, что никогда не пойму. Я боялся, что книга никогда не будет опубликована, что годы работы будут потрачены впустую. Я подумал обо всех читателях, которые ждут книгу, о том, как я выгляжу ненормально, когда скажу им, что решил не публиковать книгу, потому что она никуда не годится. Я впадал в депрессию из-за этого.
Мои друзья-авторы не могли понять, почему я просто не опубликовал это. «Ты напишешь другую книгу, которая будет лучше.Просто опубликуйте это и приступайте к следующему «. Это был хороший совет. Я знал, что на их месте сказал бы нечто подобное. Но даже поскольку я не знал, как починить книгу, я не мог отказаться и от этого.
Секрет великих книг
В феврале у меня произошел прорыв, когда я посетил семинар Story Grid в Нью-Йорке под руководством Шона Койна. Он редактор Стивена Прессфилда, автор The Story Grid и создатель подкаста Story Grid.
Я пришел на семинар скептически — в основном потому, что мой друг Тим Грал помогал им управлять. Я читал книгу раньше и слушал несколько эпизодов подкастов, но, честно говоря, не ожидал, что семинар радикально изменит меня. Я изучаю письмо и рассказывание историй более десяти лет. Я думал, что могу получить несколько хороших советов, но я не верил, что Койн или кто-либо другой сможет научить меня тому, чего я раньше не слышал.
Я ошибался. Семинар полностью изменил мой процесс написания и редактирования.С тех пор Story Grid стала моей основой для рассказов.
Я также наконец понял, почему моя хорошая книга не так хороша. Я наконец понял, почему моя история не работает.
В моей истории не было литературного кризиса.
Почему литературный кризис — основа вашей истории
Возможно, вы слышали, что в хорошей истории главный герой должен принять решение. Я знал это, но чего мне не хватало, так это того, как обосновать это решение. Кризис сюжета — это момент, когда ваш главный герой оказывается в таком затруднительном положении, что у него или нее есть на выбор, и, что важно, это решение имеет такой вес, что от него нет пути назад.
Другими словами, кризис истории — это драма.
Вы когда-нибудь читали книгу, когда замечали, что думаете: «У этого персонажа нет никакого способа выбраться из этой ситуации! Это очень плохо. Они уже не в себе, и из этого никуда не деться.
ЭТО литературный кризис. А читатели любят этот момент . Почему? Потому что мы хотим знать, что будет дальше!
Кризис создает пробел в знаниях, и читатели отчаянно пытаются восполнить этот пробел.Именно в такие моменты читатели испытывают искушение перейти к последней странице книги, чтобы узнать, все ли в порядке (конечно, не то, что , я когда-либо делал это).
“
Если вы хотите написать хороший рассказ, вам нужно понять, как создать кризис истории.
Где в вашей истории случались кризисы
В каждой сцене должен быть кризис. В каждом действии должен быть кризис. И у каждой книги должен быть кризис.
Кризисы — основа вашей истории.
Кризисы — это вопросы, это дилеммы, и, поскольку они происходят в голове персонажа, они обычно происходят «за кадром». Другими словами, они подразумеваются, но не указаны. НО вы, , писатель, все еще должны знать, в чем заключается литературный кризис в каждом рассказе, который вы пишете.
Где происходит литературный кризис? Койн помещает кризис прямо в середину вашей истории. В структуре Story Grid это:
- Подстрекательский инцидент .Есть проблема.
- Прогрессивное усложнение . Проблема усугубляется.
- Кризис . Проблема становится настолько серьезной, что у персонажа нет другого выбора, кроме как справиться с ней. Опять же, обычно это происходит за кадром.
- Кульминация . Персонаж делает свой выбор, и кульминацией становится последующее действие.
- Разрешение . Проблема решена (по крайней мере, пока).
Хороший тому пример — фильм Gravity (потрясающий, если вы его не видели).Проблема персонажа Сандры Буллок в том, что все пытается ее убить. Прогрессирующие осложнения становятся все хуже и хуже, пока * спойлер * не умрут все, кроме нее.
На этом остановились бы многие писатели. Они покажут ее борьбу за выживание и разрешат ее, в конце концов добравшись до места, где она , а на самом деле выживает.
Но что делает эту историю ВЕЛИКОЙ, а не хорошей, так это то, что ее персонаж достигает кризиса. Наконец становится ясно, что она точно умрет.Она сталкивается с лучшей ситуацией с плохим выбором: взять ее жизнь в свои руки и покончить с собой ИЛИ продолжать бороться, чтобы выжить, даже если она будет страдать и почти наверняка умрет в любом случае.
(Если вы смотрели фильм, это тот момент, когда снова появляется Джордж Клуни.)
Этот кризис так важен, потому что он дает персонажу возможность сделать выбор. Сражаться за выживание — это не выбор. Кто бы не стал бороться, чтобы выжить? Но когда становится на легче – прекратить борьбу , чем просто умереть , тогда это приводит к кризису.
“
Кризис — тот важный момент, когда персонаж должен сделать выбор.
Два типа исторического кризиса
В The Story Grid Койн говорит, что кризисы — это всегда выбор , с которым сталкивается ваш главный герой, и они представлены в двух простых для понимания формулах:
- Лучший плохой выбор . Кризис лучшего плохого выбора легко понять. Подумайте об этой игре «вы бы предпочли» Вам предоставляется выбор между двумя ужасными вещами.Что вы выберете? Например, вы бы предпочли оставить любовь всей своей жизни на вечеринке с другим парнем или позволили бы ей унизить вас, когда она флиртует с ним? Видеть? Драма, правда?
- Непримиримые товары . Есть другой, менее напряженный способ создать кризис. Непримиримые блага — это две ценности, которые не работают вместе. Например, любовь против денег. Оба хороши, но, как масло и вода, они не смешиваются. Другой пример: вы поступаете в колледж своей мечты, но если вы поступите, вам придется бросить школьную любовь.Другие примеры: комфорт против приключений, личное счастье против счастья других и успех против семьи.
Вы можете распознать эти ситуации в своей жизни, верно? Все мы пережили эти кризисные моменты, и выбор, который мы делаем в их среде, имеет огромные последствия по сравнению с большинством мелких решений, которые мы принимаем в своей жизни.
“
Две формулы великого кризиса: лучший плохой выбор или непримиримые блага.
В своем собственном писательстве я использую эти две формулы для написания отличных сцен, а также для проверки сцен, рассказов и даже целых книг, которые я уже написал, чтобы убедиться, что я создаю достаточно большой кризис истории.
Например, в мемуарах, над которыми я работаю, я понял, что это не работает, потому что у меня не было четких кризисов . Вещи просто случаются . Я не создавал явных литературных кризисов, и поэтому выбор, который делал мой персонаж, не имел значения. Поскольку книга представляет собой мемуары, я не мог придумать кризисные ситуации, поэтому мне пришлось вытащить их из своего реального опыта.
В первом акте своего рассказа я обнаружил кризис истории «Лучший плохой выбор». В Париже я хотел жить «писательской жизнью»: тусовался в кафе, пил кофе и вино, впитывал атмосферу, смотрел на людей и писал свою книгу.Но когда мои читатели дали тысячи долларов, чтобы заставить меня принять участие в краудсорсинговых приключениях, мне пришлось выбирать между либо вернуть им деньги и смущаться, либо отказаться от комфортной, «писательской» поездки в пользу неудобной (но, возможно, более интересной).
Я смог принять дилемму, с которой я столкнулся, и превратить ее в литературный кризис, который стал центром моей истории.
Хотите увидеть кризис в действии? Смотри.(Мне больше всего нравится женщина в 7:06.)
Сделайте вашу историю великой
Достаточно ли рискованна ваша история? Ваш главный герой принимает решения о жизни и смерти? Он или она вообще принимает решения?
Как можно повысить риск этих решений? Как вы можете поставить его или ее в лучшую ситуацию плохого выбора или непримиримого товара?
Если ваш персонаж просто соглашается со всем, ваша история может быть хорошей, но никогда не будет отличной.
Сталкивались ли вы когда-нибудь с плохим выбором лучшего или непримиримым товарным кризисом? Расскажите об этом в комментариях.
ПРАКТИКА
Вернитесь к написанному вами рассказу или сцене и оцените их.
- У него кризис?
- Это лучший плохой выбор или непримиримый товарный кризис?
Запишите историю кризиса, используя одну из двух формул кризиса (т.е. лучший плохой выбор или несовместимые товары).
Тогда опубликуйте свой кризис в разделе комментариев для обратной связи.И если вы публикуете, пожалуйста, не забудьте дать отзыв как минимум трем другим авторам.
Счастливого письма!
Джо Бантинг
Джо Бантинг — автор и лидер сообщества The Write Practice. Он также является автором новой книги Crowdsourcing Paris , реальной приключенческой истории, действие которой происходит во Франции. Это был новый релиз №1 на Amazon. Вы можете следить за ним в Instagram (@jhbunting).новых книг — Кризис в русистике? Национализм (империализм), расизм и война
Это отрывок из книги Кризис в российских исследованиях? Национализм (империализм), расизм и война Тараса Кузио. Скачайте бесплатно на сайте E-International Relations.
Эта книга преследует шесть целей. Первая цель — начать дискуссию о том, существует ли кризис в российских исследованиях из-за того, что им трудно смириться с кризисом 2014 года и российско-украинской войной. Заведующий кафедрой политологии Колумбийского университета и профессор постсоветской политики Колумбийского университета им. Маршала Шульмана Тимоти Фрай (2017) считает, что российские исследования в политической науке процветают.Эта книга ставит под сомнение это утверждение. В самом деле, любопытно, что Фрай (2017) не упоминает кризис 2014 года, Крым, Донбасс или российско-украинскую войну, которая, как утверждается в этой книге, не показывает, что российские исследования «живы и здоровы» , а показывает ли «низкое качество академических исследований в« российских исследованиях ».
Легитимность действий России в Крыму часто принимается, а украинская контрпозиция не воспринимается всерьез (см. Жук 2014). Есть только один «правильный» взгляд на «российскую историю» Крыма и Восточной Украины, «более благородный и важный, чем тот, который написан« неисторическими »народами.Российская идентичность «покоится на другом уровне, предопределена неким историческим благородством» (Белафатти, 2014). Следует уважать только чувства русских, а не подчиненных.
«Последняя антисоветская революция» на Украине »разрушила традиционно принятые московские и российские (фактически, российские империалистические) подходы к анализу последних политических, социальных, культурных и экономических событий на постсоветском пространстве. космос ‘(Жук, 2014, 207). Тем не менее многие западные историки и политологи продолжают писать о России так, как будто ничего принципиально не изменилось.Это особенно верно в отношении историков, которые в значительной степени игнорировали появление независимых государств из СССР в 1991 году и продолжают писать «российскую» историю как включающую территорию в независимой Украине как «русские земли»
. Кризис в российских исследованиях наиболее очевиден в их трактовке русского национализма (империализма). Хотя национализм (империализм) рос в России в течение десятилетия, предшествовавшего кризису 2014 года, среди политологов была тенденция преуменьшать, минимизировать или сдерживать его (Hale 2016, 246), за некоторыми исключениями (см. Harris 2020).Более того, все политологи, работающие над Россией, игнорируют реабилитацию царского русского и белого эмигрантского национализма (империализма) (Плохий 2017, 326–327), убеждение Путина в том, что он «собиратель русских земель» [1] и влияние этих двух событий на отношение России к Украине и украинцам и почему они являются основной причиной кризиса 2014 года. Многие из авторов более чем 400-страничного тома о русском национализме под редакцией Пала Колсто и Хельге Блаккисруд (2016) говорят о подъеме этнического русского национализма, его конкуренции с имперским национализмом и о том, как они объединились в 2014 году в Крыму в защиту этнические русские и территориальный экспансионизм (Колсто, 2016б, 6; Алексеев, 2016, 161).
В то же время не обсуждается, почему русский этнический национализм является синонимом попытки русского народа (Всероссийский народ), где русский [ Русский ] народ рассматривается как состоящий из трех ветвей — русских, украинцев и белорусов. и как русский этнический и имперский национализм интегрировались в «русскую весну», в проект «Новая Россия» ( Новороссия, — царский термин для обозначения юго-востока Украины) и в более общем плане в отношении и политике России в отношении Украины с 2014 г. 2017, 335).Русский национализм всегда имел глубокие корни «в преволюционном прошлом» и никогда не ограничивался только русскими, но всегда включал украинцев и белорусов (Плохий 2017, 303–304).
Марлен Ларуэль (2017a) пишет, что Русский также можно определить как охватывающий только этнических русских или трех восточных славян. Западные ученые часто игнорируют это важное различие Русский (см. Bacon 2015, 23; Zakem, Saunders, Antoun 2015) или преуменьшают его значение, утверждая, что русский этнический национализм стал официальной политикой только после переизбрания Путина в 2012 году (Alexseev 2016, 162).Ларуэль (2016c, 275) считает, что идентичность Русский уже была «мейнстримом» к 2014 году. Хотя западные политологи спорят, когда русский этнический национализм стал официальной политикой и был ли это временным явлением, никто из них не рассматривает Русский как попытки русского. naroda и влияние таких взглядов на политику Путина в отношении Украины в 2014 году и в последующие годы.
Вторая цель — показать, как историография «России» может служить оправданием реальных националистических (империалистических) вторжений и военной агрессии.Этого не было бы, если бы западные историки писали истории гражданского общества Российской Федерации, но, к сожалению, западные историки продолжают объединять Российскую империю и национальное государство и, таким образом, изображают Украину как «русские земли», тем самым отрицая отдельная история.
Западные историки продвигают русскую нацию как объединяющую трех восточных славян, хотя им следовало бы писать о «современной гражданской нации в границах Российской Федерации» (Плохий 2017, 351).
Моя книга использует термины империализм, национализм, колониализм и расизм и объединяет их в обсуждения и анализ украинско-российских отношений, Крыма и российско-украинской войны.Империализм используется в этой книге для обозначения завоевания страной чужой территории, в случае этой книги, оккупации Россией Крыма и части Донбасса на востоке Украины.
Империализм также означает действия, дискурс и политику, и поэтому это лучший термин, чем национализм, для описания России (см. Rowley 2000). В моей книге под национализмом понимается желание жить в независимом государстве, которое никогда не было первоочередной задачей российских политиков, диссидентов и активистов.Российские диссиденты не стремились к независимости Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (СФСР) от Советского Союза, а Российская СФСР не объявляла независимость от СССР. В СССР те, кого называли «русскими националистами», были либо твердыми сторонниками Иосифа Сталина в Коммунистической партии, либо диссидентами, которые хотели превратить СССР в Российскую империю. Как писал Александр Мотыль (1990, 161–173) около трех десятилетий назад, русский национализм является «мифом».’
Третья цель — показать, насколько неправильно рассматривать Крым как «всегда был российским». Саква (2016, 24) описывает аннексию Крыма Россией как «репатриацию». ‘изображает русских как первых поселенцев полуострова и тем самым лишает татар их более давнюю историю и право называться коренным народом Крыма.
Колониализм и расизм интегрированы в мой анализ Крыма и длительного преследования его коренного населения, крымских татар.В моей книге завоевание Крыма в 1780-х годах царской Российской империей рассматривается в контексте аналогичных завоеваний западноевропейских стран Северной Америки в начале семнадцатого века и Австралии в следующем веке.
Колониальное правление России, Англии / Великобритании и Франции привело к геноциду и этнической чистке коренных народов Первой нации (Magocsi 2010, 691).
В то время как западные ученые единодушны в осуждении колониализма и жестокого обращения с коренными народами коренных народов, те, кто пишет о российской истории, придерживаются другого подхода и обычно поддерживают завоевание Россией Крыма и то, что они считают справедливостью, служащей ее возвращению в Россию в 2014 году (см. 2014).Царская Российская империя, СССР и путинская Россия предприняли — и продолжают предпринимать — расовую дискриминацию и этнические чистки крымских татар (см. Coynash and Charron 2019; Skrypnyk 2019). Кроме того, украинцы в Крыму и на контролируемом Россией Донбассе подвергаются русификации в советском стиле.
Расизм по отношению к крымским татарам никогда не ограничивался крайне правыми, поскольку всегда имел своих сторонников в Коммунистической партии Советского Союза и постсоветских коммунистических партиях Российской Федерации и Украины.Имея такую левую историю расизма, мы не должны удивляться тому, что коммунистический Китай заключил в концентрационные лагеря один миллион уйгуров. В России и Украине политические силы разделены на два лагеря по своему отношению к крымским татарам. Расисты верят вымышленным сталинским обвинениям в сотрудничестве крымских татар с нацистами. К этим политическим силам относятся советские и постсоветские коммунисты, российские националистические (империалистические) крайне правые силы, бывшая Украинская Партия регионов и, после ее распада, Оппозиционный блок ( Опозиционный блок ) и Оппозиционная платформа — Ради жизни ( Опозицийна). платформа — за жыття ).Политические силы, придерживающиеся нерасистского взгляда на крымских татар, включают украинские националистические и демократические силы. Крымские татары были избраны в украинский парламент рухом (Украинское народное движение за реструктуризацию), «Нашей Украиной» и блоком Петра Порошенко.
Те политические силы, которые поддерживают Путина, Русский мир (Русский мир) и евразийскую интеграцию, придерживаются расистского взгляда на крымских татар, а те, кто поддерживает европейскую интеграцию, нет.
Четвертая цель — критический обзор литературы академических востоковедов, пишущих об отсутствии национализма в России и преувеличенных оценках национализма в Украине.Некоторые, но не все, написанные мной статьи принадлежат тем, кого я называю Путинверстехер (Путин-понимающий), которые стремятся всегда отклонять критику со стороны президента России Путина и России и возлагать вину на Украину, НАТО, ЕС и США.
Национализм в Украине часто обсуждается и анализируется через призму советской и современной России. Украина имеет один из самых низких показателей электоральной поддержки национализма в Европе, если использовать политологическое определение национализма.Во время войны, унесшей жизни более 20000 человек, то, что в Европе считается националистическими партиями, не удалось избрать на украинских выборах 2014 и 2019 годов. Если вместо этого используется советское и современное российское понимание «национализма», Украина переполнена «националистами», потому что оно применяется ко всем тем, кто отверг советскую систему, хочет, чтобы Украина жила за пределами Русского мира ( Русский мир, ) и поддержал Оранжевую революцию и Евромайдан.
Некоторые западные ученые стремятся преуменьшить или отрицать, что режим Путина является националистическим, или заявляют, что он временно прибегал к национализму в период с 2013–14 по 2015–2016 годы.Это утверждение противоречит многочисленным источникам свидетельств национализма (империализма) в авторитарном режиме Путина. Приводя этот аргумент, западные ученые игнорируют то, как русский национализм при Путине заменил советскую национальную концепцию близких, но отдельных «братских народов» с концепцией царской русской и белой эмигрантской концепции триединого русского народа , состоящего из трех ветвей: Русские, украинцы и белорусы.
Трудно понять, как можно утверждать, что путинская Россия не является националистической, когда она отрицает существование Украины и Беларуси и когда российские лидеры и СМИ постоянно заявляют, что украинцы и русские (а также белорусы и русские) — «один народ».’
Пятая цель — дать контрарратив российской военной агрессии, чтобы понять российско-украинскую войну, происходящую в районе Донбасса на востоке Украины. Российское вмешательство в Украину имело место на протяжении десятилетия до кризиса 2014 года, и его следует исследовать не только с чисто военной точки зрения, но и через все аспекты российского «конфликта полного спектра» (Jonsson and Seely 2015). Отказ определить российско-украинскую войну как «гражданскую войну» является одновременно отражением кризиса в российских исследованиях и результатом тенденции преувеличивать влияние украинского национализма на революцию Евромайдана и украинскую политику после Евромайдана.
Шестая цель — показать, почему мир маловероятен, потому что выбор того, кого изберут украинцы, гораздо менее важен, чем то, что президент России останется у власти еще 16 лет. Хотя российско-украинская война оказалась контрпродуктивной и привела к сокращению российской мягкой силы на Украине, мира не будет, пока Путин и российские лидеры продолжают отрицать существование Украины и украинцев.
В этой книге выделено семь основных моментов.
Первый , есть четыре следствия, вытекающих из того, как западные историки пишут истории «России». Во-первых, украинская территория изображается как всегда «русская», а украинцы необъяснимо прибывают из неизвестного места и «сквотируют» на «русских землях». Во-вторых, потому что западные истории «России» идентичны или похожи на официальную русскую. взгляды на «русскую» историю и дискурс по отношению к Украине и украинцам они стали — невольно — партнерами в российском национализме (империализме) против Украины.Сергей Плохий (2017, 331) пишет о связи между верой Путина в то, что русские и украинцы являются «одним народом», который будет вечно жить в Русском мире, с российской армией, аннексировавшей Крым и вторгшейся на восток Украины.
В-четвертых, история Украины написана в той же манере, что и гражданская история европейских национальных государств с Киевской Русью как начало украинской истории (Субтельный 1988, 1991, 1994a, 1994b, 2000, 2009; Magocsi 1996, 1997, 2010, 2012; Плохий 2015, 2016). Истории с «Киевской Русью» (Киевской Русью) как началом «русской истории» — это имперские истории, не имеющие ничего общего с европейской гражданской историографией национальных государств.Подход Украины совместим с демократизацией и европейскими ценностями, в то время как имперская история России является синонимом этнических и политических репрессий и иностранной военной агрессии.
Вторая , западные и российские историки поддерживают российские претензии на Крым двумя способами. Во-первых, «Киевская Русь» (Киевская Русь) была «русской землей», и поэтому Крым всегда был «русским». Во-вторых, Россия контролировала Крым с 1783 года и, следовательно, всегда была «русской».Оба эти утверждения — как и в первом пункте — поддерживают российскую военную агрессию. Утверждение, что «Киевская Русь» (Киевская Русь) всегда была «русской», отрицает историческое происхождение Украины, в то время как использование аннексии 1783 года для изображения Крыма как «всегда бывшего русским» отрицает, что крымские татары являются коренным народом Крыма (Sakwa (2016, 24)
В-третьих, , ни до, ни в 2014 году сепаратизм в Крыму или на Донбассе не поддерживало большинство. Опросы общественного мнения, проведенные весной 2014 года, не выявили поддержки большинством сепаратизма в Крыму или любом другом регионе материковой Украины (Coynash, 2019).В восьми областях, юго-востока Украины, самый высокий уровень поддержки сепаратизма (18–33%) был обнаружен в двух областях Донбасса. В восьми областях, юго-востока Украины, в среднем 15,4% поддержали сепаратизм, и только 8,4% поддержали объединение Украины и России в одно государство (Взгляды и мнения жителей юго-восточных регионов Украины, 2014 г.
).
В Крыму вторжение России на суверенную территорию Украины было узаконено фиктивным референдумом в советском стиле.На Донбассе российские националисты-экстремисты, поддерживаемые меньшинством жителей региона, пришли к власти с помощью российской гибридной войны. В то время как сепаратисты в Южной Осетии, Абхазии и Нагорном Карабахе пользовались значительной поддержкой, поскольку конфликт носил этнический характер, война на Донбассе всегда была искусственной и возглавлялась иностранными игроками. Поэтому неправильно описывать происходящее как «гражданскую войну» на Донбассе (см. Колсто 2016b, 16).
Четвертый , оправдание Путиным вторжения в Крым и вторжения на восток Украины (которое в последнем случае Россия всегда отрицала) для защиты русскоязычных было ложным.Ни опросы общественного мнения, ни международные организации не сообщали о дискриминации русскоязычных (Плохий 2017, 339). Оправдание Путина «восходит к 1938 году, а не к 1989 году» (Плохий 2017, 339). В Крыму «реактивный поселенческий национализм» (Екельчик, 2019) осуществлял гегемонистский контроль и дискриминировал крымскотатарские и украинские меньшинства. На Донбассе Партия регионов и экстремистские российские националистические группы дискриминировали украинцев и еврейское меньшинство.
русскоязычных и русскоязычных в Украине обеспечены широким спектром образовательных, культурных, религиозных и медийных услуг.В Донбассе и Крыму институционализация гегемонии русского языка в советские времена усилилась с 2014 года. На Украине русские и русскоговорящие могут голосовать за пророссийские партии, посещать русскоязычные школы, смотреть русскоязычные и пророссийские телеканалы, и они могут посещать богослужения в Русской православной церкви. Представитель Путина на Украине Виктор Медведчук является владельцем трех телеканалов.
Пятый , с 1783 года, крымские татары пережили национальное возрождение всего за 33 года во время того, что уместно называлось коренизацией (коренизация) в 1923–1933 годах в СССР и независимой Украине в 1991–2013 годах.
В течение почти двух столетий крымские татары страдали от геноцида, этнических чисток, расизма и исламофобии в царской Российской империи и СССР, а с 2014 года в условиях российской оккупации — от «гибридного геноцида», как это сформулировал крымскотатарский журналист Айдер Муждабаев (Goble 2015) .
Шестой , большинство русскоязычных в Украине придерживаются гражданской украинской идентичности, а не русского мира, и поэтому они не поддерживали проект «Русская весна» или «Новая Россия» ни в 2014 году, ни после.Многие западные ученые были удивлены этим, потому что они придерживались стереотипных мифов о регионально разделенной Украине (см. Darden and Way 2014), не понимали русскоязычный украинский патриотизм и не принимали во внимание этот патриотизм, когда писали о русско-украинской войне. Нет различий в региональном уровне патриотизма среди украинцев: 85% на западе, 83% на юге и 82% на востоке определяют себя как « украинские патриоты », 63% на западе Украины, 54% на юге. и 50% на востоке готовы использовать оружие для защиты Украины от иностранного нападения (День защитника Украины 2020).С российской военной агрессией в основном борются русскоязычные украинцы, которые составляют большинство жертв (см. Карту 6.2). Путин не защищает, а убивает русскоязычных в Украине и заставляет их становиться внутренне перемещенными лицами (ВПЛ) и беженцами.
Семь , в первой половине 1990-х годов Российская Федерация не уделяла первоочередного внимания национальному строительству, и Борис Ельцин впервые поднял вопрос о формулировании «национальной идеи» для нового государства в 1996 году, в том же году, когда он поддержал противоречивая политика российско-белорусского союза (Prizel 1998).Ицхак Брудный (1998, 261) утверждает, что именно отсутствие гражданского национализма подорвало постсоветский политический и экономический переходный процесс в России (см. Tolz 1998a, 1998b; Kolsto 2016a, 3; Blakkisrud 2016, 260). Редактор российской газеты Ведомости Максим Трудолыбов (2016) объяснил разные пути России и Украины: «Российская политическая структура отождествляет общество с государством.
Украина с ее растущим числом волонтерских движений, неправительственных благотворительных организаций и независимых политических партий занята формированием новой гражданской идентичности.’
Украина строит гражданскую идентичность, ускользнувшую от России. В Украине преобладают гражданский национализм и патриотизм, а не этнический национализм (см. Клем 2014; Кулик 2014, 2016; Онух и Хейл 2018; Поп-Элечес и Робертсон 2018; Кайхко 2018; Онуч и Сасс 2018; Бурейко и Мога 2019; Недожогина 2019) . Украинские патриоты обвиняют руководство России и российское государство в военной агрессии против своей страны, а не против русского народа. Крымские татары и евреи не бежали бы из Крыма и Донбасса, соответственно, на Украину, если бы ею руководили националисты-экстремисты.«Русскоязычные не воевали бы за Украину, если бы национализм доминировал в политике после Евромайдана.
В этой книге шесть глав. В главе 1 анализируется западная, царская, советская и современная российская историография «России», которая в разной степени и в разных формах изображает Украину как «русскую землю». Во второй главе обсуждается Крым и почему татары являются его коренным народом, а также дается обзор Территориальные претензии России на полуостров, возникшие задолго до 2014 года.В третьей главе критически исследуется то, что я называю академическим востоковедом, пишущим глазами России о кризисе 2014 года, Крыме и российско-украинской войне. Четвертая глава посвящена анализу академических востоковедов, преуменьшающих значение национализма в России и преувеличивающих уровни национализма в Украине. Пятая глава критически связана с изображением «гражданской войны» между украинцами, предоставляя широкий спектр свидетельств российского вмешательства до и после 2014 года, чтобы доказать, что то, что происходит, является российско-украинской войной.В заключительной главе обсуждается негативное влияние войны на мягкую силу России на Украине и анализируется, почему мало оснований полагать, что мир будет достигнут во время правления Путина в России.
[1] Исключением был Марк Галеотти, которому я благодарен за то, что он указал на эволюцию Путина после 2008 года, когда он стал считать себя «собирателем русских земель».
Дополнительная литература по электронным международным отношениям
Спросите книжного критика: книги о кризисе квартальной жизни
Добро пожаловать в последний выпуск Vox Спросите книжного критика , в котором я, книжный критик Vox Констанс Грэди, даю рекомендации по книгам, соответствующие вашему очень специфическому настроению: как вы себя чувствуете сейчас или как вы хотите вместо этого быть чувствующим.
Если вы предпочитаете свои рекомендации в звуковой форме, вы можете послушать Ask a Book Critic , часть Vox Quick Hits. Слушайте новую серию Ask a Book Critic — всегда продолжительностью менее 10 минут — каждые две недели, где бы вы ни слушали подкасты, включая Apple Podcasts, Google Podcasts и Spotify.
А теперь приступим.
В детстве я читал по крайней мере книгу в неделю. Тем не менее, я не мог сидеть на месте достаточно долго, чтобы прочитать хоть одну страницу за год, пока я не начал Мой год отдыха и релаксации, , который вы предложили в в своем последнем Спросите книжного критика .
Текущее настроение: 24 года, некоторый СДВГ, начало новой работы / главы в то время как на карантине со своей семьей, всегда чувствую себя пустой тратой потенциала, хочу прочитать увлекательную книгу, которая может меня воодушевить, но, что более важно, меня чему-то учит ( искусство, философия, история, экономика, любые гуманитарные науки, а не инженерные знания), а не глупые мотивационные, не слишком научно-фантастические, не слишком сухие.
Если вам понравился Мой год отдыха и релаксации , я думаю, что Нелл Зинк может быть вам подойдет.Она пишет очень странные, очень энергичные книги, из-за которых я всегда чувствую, что она меняет мою голову.
Начнем с Никотин , в котором рассказывается о недавнем выпускнике колледжа, который переехал в коллективный дом активистов за права курильщиков. Он очень не сырный и не сухой, и в нем есть некоторая агрессивность, связанная с солью и уксусом, которая оживляет Rest and Relaxation , но здесь немного больше тепла и сочувствия. Кроме того, вы можете узнать о странностях Нелл Зинк, что само по себе является уроком!
Последние несколько лет жизнь казалась немного потерянной.Мне кажется, что я умер во многих мечтах, и я чувствую, что еще не жил. У меня также действительно ужасающий кризис, связанный с тем, что мне делать со своей жизнью и какую степень и карьеру мне выбрать. Так что было бы неплохо что-нибудь почитать, пока у меня небольшой преждевременный кризис среднего возраста.
Кризис квартальной жизни — это целое настроение.
Классическим вариантом здесь является модель Wild Шерил Стрейд, которую вы, возможно, помните, потому что она легла в основу одноименного фильма Риз Уизерспун.В противном случае: после смерти ее матери Бродяга по спирали спускается вниз, пока не решит пройти всю длину тропы Тихоокеанского гребня. Многие размышляют о прошлых ошибках и пытаются понять, где развиваться дальше.
Я также порекомендовал бы книгу Эммы Рэтбоун Losing It о 26-летней женщине, которая одержима идеей потери девственности. Что интересно в этом, так это то, что главный герой посвятил свою юность тренировкам, чтобы стать элитным пловцом, а потом так и не стал элитой.Теперь она ищет что-то еще, чтобы заполнить дыру в форме плавания в своей жизни, и она убедила себя, что секс — это то, что сделает это.
Наконец, хотя я сам не читал, я слышал прекрасные вещи о Флоренции в экстазе Джесси Чаффи. Речь идет о 28-летней женщине, борющейся с расстройством пищевого поведения, которая теряет работу, переезжает во Флоренцию и становится одержимой экстатическим самоотречением средневековых святых женщин.
Я люблю хороший поворот сюжета.Бонус, если поворот сюжета не является убийством или преступлением.
Я собираюсь прокричать здесь один из выборов книжного клуба Vox: Упражнение на доверие Сьюзан Чой содержит серию отличных поворотов сюжета. Вначале это кажется очень милым школьным романом между двумя неудачниками в средней школе исполнительского искусства в 1980-х годах, но затем точка зрения продолжает меняться, и книга превращается во что-то более странное и мрачное.
Я хочу прочитать книгу о выбранной семье.Может показаться, что (пожизненная, женская) дружба превосходит романтические отношения и другие отношения и является их долговечностью. Бонус, если они друзья детства.
Aja Gabel’s The Ensemble — это действительно прекрасный портрет группы из четырех друзей, которые составляют струнный квартет, а также портрет их карьеры и отношений за 16 лет. Он очень сладкий, насыщенный и продуманный.
Я читал художественную литературу о сложных отношениях между матерью и дочерью и находил их очень расслабляющими.Есть ли у вас какие-нибудь рекомендации?
Попробуйте Swamplandia! Карен Рассел. Это о маленькой девочке, которая выросла на ферме по борьбе с аллигаторами во Флориде, где ее ныне умершая мать была главной достопримечательностью. На протяжении всего романа происходит много мрачных и неотразимых магических реалистических вещей, но тематически это идея о «матерях, горящих в восходящих солнцах своих детей».
Еще одним хорошим выбором для вас может стать Celeste Ng’s Little Fires Everywhere .Меня не очень волновал сериал Hulu, основанный на этой книге (еще одна адаптация Риз Уизерспун попала в эту колонку!). Но роман, повествующий о том, как богемная художница-одиночка становится горничной в пригородной семье типа А, в то время как обе их дочери явно хотят сменить маму, представляет собой очень нежный и тревожный взгляд на матерей и дочерей и на то, как они причинять боль друг другу.
В последнее время моя концентрация внимания упала, но я все еще люблю читать книги, особенно необычные, вычурные книги, рассказанные небольшими кусочками.Я думаю, может быть, о той книге Воннегутов, которую он якобы написал на клочках бумаги и скомпилировал. Это Завтрак чемпионов ?
Новый роман Патрисии Локвуд Никто не говорит об этом повсюду носит ваше имя — это о том, как Интернет влияет на наш мозг, и это искусно, странно и фрагментировано. (Если вы тоже хотите этого Воннегута, думаю, вы думаете о Hocus Pocus .)
Мне нравятся циничные книги, рассказанные от первого лица, о преступлениях или обыденных мрачных вещах.У вас есть какие-нибудь рекомендации?
Попробуйте сериал Таны Френч «Убийства в Дублине». Всего шесть книг, каждая из которых рассказана от первого лица разными детективами, причем все с разной степенью цинизма. Начните с В лесу .
Если вы хотите, чтобы я порекомендовал вам книгу, напишите мне по адресу [email protected] с темой «Спросите книжного критика». Чем конкретнее ваше настроение, тем лучше!
Кормление кризиса Мэгги Дикинсон — Мягкая обложка
Обзоры
«Увлекательный, ясный и важный вклад Дикинсона в исследование сравнительной реформы социального обеспечения указывает на острую необходимость в расширении диапазона вариантов, которые политически приемлемы в настоящее время.» — ПОЛАР: Обзор политической и правовой антропологии
» Своевременно и важно. . . . Главная сила [книги] заключается в том, что она четко характеризует сеть продовольственной безопасности Америки для широкой аудитории, что делает ее отличным текстом для тех, кто работает в неправительственных организациях и разрабатывает политику в области социальной помощи, бедности и социальной изоляции ». — Форум книги по антропологии«Мэгги Дикинсон написала замечательную книгу, которая охватывает основные черты нашей реструктурированной социальной политики и дает общее представление о том, что означает новая политика в области социальной защиты в жизни многих людей, вовлеченных в нее.
«–– Фрэнсис Фокс Пивен, автор книги Challenging Authority и соавтор книги Регулирование бедных и Движение бедных « Более чем через два десятилетия после публикации новаторской книги Джанет Поппендик Sweet Charity? , Дикинсон обновляет и вносит дополнительную сложность в анализ бедственного состояния американской сети безопасности пищевых продуктов. Этнографические моменты захватывают и волнуют; аргументы умные и тонкие. Кормление кризиса — это очень обучающая книга! »- Джули Гутман, автор книги« Взвешивая: ожирение, продовольственная справедливость и пределы капитализма »
«Это невероятно важная книга.Он не только предлагает исследование программ продовольственной помощи после реформы системы социального обеспечения 1996 года и финансового кризиса 2008 года, но также связывает свою главную заботу о голоде с размышлениями о природе формальной и неформальной работы, более широких изменениях в экономике и гендерное равенство оплачиваемой работы и работы по уходу »- Элисон Хоуп Алкон, автор книги Black, White, and Green: Farmer Markets, Race, and the Green Economy
Узнать больше>8 руководителей о книгах, которые они читают в условиях кризиса
Ключ к навигации в эти безумные времена может быть прямо у вас под носом.Согласно исследованию Университета Сассекса, чтение может снизить уровень стресса до 68%. Кроме того, правильная книга может обучить и вдохновить нас на предстоящий трудный путь.
Мы попросили восемь генеральных директоров дать им самые важные рекомендации. Они говорят, что прочтите эти книги, и вы будете готовы к любому повороту сюжета:
«SuperBetter — это программа для преодоления кризисов с мышлением геймера», — объясняет Джилл Уилсон, основатель и генеральный директор Robin Games. , разработчик и издатель бесплатных мобильных игр.
«Автор — геймдизайнер, который преодолел серьезное сотрясение мозга, придумав игру для себя», — говорит она. «Книга представляет собой практическое руководство по преодолению препятствий в игровой форме».
«Возможно, вы видели новый коронавирус, именуемый« событием черного лебедя ». Эта фраза была придумана в этой книге, — говорит Райан Макферсон, генеральный директор Coassemble, инструмента для онлайн-обучения.
«В книге рассказывается о психологии кризисов и других маловероятных событий, а также о том, почему мы не видим их приближения», — говорит он.«Эта книга по-настоящему углубит ваше понимание того, как происходят кризисные события, что играет решающую роль в эффективном общении и сочувствии с другими во время кризисных ситуаций».
«Когда дела на Земле выглядят ужасно, я думаю, что хорошо восстановить силы, расширить свой разум и расширить свои взгляды на космическое», — говорит Иэн Уайт, генеральный директор и основатель ChartHop, платформы для управления организацией.
Он выбрал эту книгу, потому что «она задает и время от времени отвечает на экзистенциальные вопросы о свободе воли, судьбе и смысле жизни — с характерной черной комедией Воннегута.«
» Это беспрецедентные времена, — говорит Вальтер Де Брауэр, соучредитель и генеральный директор doc.ai, компании, занимающейся ИИ, специализирующейся на медицинских исследованиях. «Но представьте, что это означало в XIV веке с Чумой или Черной смертью, унесшей жизни половины населения мира».
«Им потребовалось 200 лет, чтобы выздороветь. У них не было дорожной карты тестов, серологии, плазмы, терапии, вакцин. У них даже не было понимания клеток », — говорит он. «Представьте себе эту безнадежность, эту тишину, хаос и принятие этого.Книга Дэна Карлина дает представление о нашей нынешней ситуации, напоминая нам об истории ».
Когда Роберт Маццучелли создавал SportsEdTV, он много думал о корпоративной культуре и обратился к этой книге за руководством. «Книга предлагает множество примеров великих организаций — компаний, спортивных команд, некоммерческих организаций — и того, как культура повлияла на их рост», — говорит Маццучелли, который следит за тем, чтобы каждый новый сотрудник получил копию книги.
«Я читаю это снова, чтобы напомнить себе не терять бдительность в отношении культуры, поскольку мы нанимаем новых людей после недавнего завершения нашего раунда финансирования серии А.»
« Стратегия Blue Ocean действительно научила меня быть уверенным в создании конкуренции на процветающем рынке », — говорит Мишель Кордейро Грант, основатель и генеральный директор Lively, компании по производству нижнего белья, занимающейся розничной торговлей и D2C.
«Пока я проводила мозговой штурм и создавала Lively, я действительно опиралась на эту книгу и ее уроки по созданию нового пространства на текущих рынках и о том, как вместо того, чтобы бояться конкуренции, наша цель должна состоять в том, чтобы сделать эту конкуренцию несущественной», — говорит она.
«Это блестящая история стойкости и решимости», — говорит Кирилл Бигай, генеральный директор Preply, платформы для преподавания английского языка.«Автор создал Loudcloud в 1999 году и поднял свой первый раунд в 2000 году, незадолго до того, как лопнул технологический пузырь и отрасль вышла из-под контроля», — объясняет он. «Он спас компанию от банкротства, изменил ситуацию, запустив новые продукты, и переименовал ее в Opsware. В конце концов, он продал его HP за 1,65 миллиарда долларов наличными в 2007 году ».
«Его рекомендации по всем аспектам управления компанией — от того, как руководить в мирное и военное время до того, как изменить вашу рабочую силу — являются вечнозеленым планом для любого кризиса в любое время», — добавляет он.
Бенни Зильберштейн, генеральный директор Payrix, платформы онлайн-платежей, говорит, что, хотя эта книга хорошо известна, сейчас к ней стоит вернуться. «В то время как сегодня мы слышим определения того, что представляет собой важного работника по сравнению с второстепенным, возвращение к страницам этой книги дает нам возможность пересмотреть понятие того, что является наиболее важным в нашей жизни», — говорит он. Такой образ мышления особенно полезен сейчас, когда мы все так много жонглируем, и будет служить нам намного дальше этой пандемии.