Елена Ваенга заявила, что у руководства Эрмитажа «с башкой все плохо»
«ВОПРОС У МЕНЯ, У ПИТЕРСКОЙ»
Вообще-то экспозиция «Рыцарь отчаяния – воин красоты» в Государственном Эрмитаже открылась еще 22 октября. На выставке – более двухсот работ известного бельгийского художника Яна Фабра.
Самые яркие работы, если можно так выразиться, — чучела кошек, зайцев, головы сов. Но больше всех запоминается тело ротвейлера, подвешенного в одном из залов на крюки. А вокруг — мишура.
В Государственном Эрмитаже такие экспонаты сочли вполне уместными. Объяснение нашли в биографии художника.
— Внук знаменитого энтомолога, Ян Фабр широко использует эстетику животного мира. С помощью своих произведений он пытается громко и осязаемо рассуждать о жизни и смерти, физических и социальных метаморфозах и о природе жестокости, присущей как животному, так и человеческому миру, — говорится в анонсе выставки на сайте Государственного Эрмитажа.
При этом, по плану кураторов, экспонаты Фабра должны вступать в диалог с картинами величайших художников.
И они, правда, вступают. Так, например, тушка зайца висит рядом с картиной, на которой изображена дичь, в том числе потрошенная. Тех, кто бывал в залах фламандской живописи в Эрмитаже, такие натюрморты едва ли удивят.
Экспонаты Фабра размещены в залах известных художников – Рубенса, Снейдерса, Ван Дейка, Йорданса.
Но петербуржцы решили, что реальные тушки животных – это уже слишком. Одной из первых возмутилась певица Елена Ваенга.
— Плохо , плохо когда всякие «звездули» ездят «задом» на авто…….. но вот вопрос у меня , у питерской…..у руководства эрмитажа вообще все с башкой плохо????((((( позорище (((((( — написала Ваенга на своей страничке в «Инстаграме» (орфография и пунктуация авторские – прим. ред.).
«КЛАДБИЩЕ НАПОКАЗ»
Елена Ваенга также сопроводила запись хештегом «позорэрмитажу». К слову, в социальных сетях стремительно нарастает целая волна возмущения выставкой Фабра.
— Как водить детей в музеи и самим ходить, если там устраивают кладбища напоказ? – возмущается пользовательница sysoevanv, мама двойняшек в декрете (так она сама о себе говорит).
— Сначала хабаровские живодерки, теперь «произведение искусства», что будет дальше? – вторит ей другая подписчица «Инстаграма».
Тушка зайца в одном из залов, посвященных фламандскому искусству.Фото: Александр ГЛУЗ
В моду уже вошел черный квадрат с красными буквами «#позорэрмитажу» — его активно размещают в социальных сетях петербуржцы и не только.
КАК БЫТЬ С ЗООЛОГИЧЕСКИМИ МУЗЕЯМИ?
Защитники животных тоже против. По их мнению, так поступать с мертвыми собаками и кошками нельзя.
— Это психологический садизм, — заявила «КП» известная зоозащитница Светлана Лось. – Само чучело, подвешенное на крюки среди картин, — что это за извращение? Я это искусством не считаю.
Между тем, нашлись и те, кого выставка Яна Фабра не напугала и не возмутила.
— Почему все так сильно возмущаются? Чучела животных представлены во многих музеях – никого не смущают медведи, совы, мамонты. Давайте тогда целиком закроем зоологические музеи, городской музей Арктики и Антарктики – там вообще мертвых пингвинов показывают! – говорит петербурженка Анна Иванова, побывавшая на выставке.
Впрочем, она признает, что работы Фабра органичней бы смотрелись в залах, посвященных современному искусству.
Ранее в Государственном Эрмитаже заявили, что закрывать выставку не намерены. Более актуальный комментарий пресс-служба музея обещала направить нам чуть позже.
СПРАВКА «КП»
Ян Фабр родился в Бельгии в 1958 году. Его дед – известный энтомолог Жан-Анри Фабр, автор книги «Жизнь насекомых».
Фабр прославился рисунками, сделанными шариковыми руками с синей пастой, а также собственной кровью. Известен он и своими скульптурами.
В Эрмитаже можно увидеть, например, черепа, покрытые панцирями насекомых, и целые мозаики, сложенные из них. Но есть и более традиционные работы.
Кстати, в начале 2000-х Ян Фабр получил заказ от бельгийской королевы Паолы – и теперь потолок одного из залов Королевского дворца покрыт крыльями жуков.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Зоозащитники и коммунисты требуют закрыть выставку Яна Фабра в Эрмитаже
Не все жители Северной столицы активно приветствуют современное искусство. Провокационную выставку бельгийского артиста Яна Фабра с участием в ней подвешенных чучел бездомных животных требуют закрыть зоозащитники и коммунисты (подробности).
Эрмитаж о скандальной выставке: Фабр призывает к бережному отношению с животными
«Ян Фабр не раз рассказывал журналистам о том, что собаки и кошки, которые появляются в его инсталляциях – это бездомные животные, погибшие на дорогах. Фабр пытается дать им новую жизнь в искусстве и, таким образом, победить смерть», — объяснили в Эрмитаже (подробнее)
ОФИЦИАЛЬНО
Министерство культуры не согласовывало с «Эрмитажем» выставку Яна Фабра
«Действительно, выставочный проект «Ян Фабр. Рыцарь отчаяния – воин красоты», представленный в Государственном Эрмитаже, вызвал широкий резонанс, контрастируя с признанными шедеврами мирового искусства. Государственный Эрмитаж, как и другие российские музеи, имея достаточно широкую независимость и свободу, самостоятельно определяет приоритеты выставочной деятельности, их тематическую направленность, художественное решение и дизайн», — пояснили «КП» в Министерстве культуры (подробности)
www.spb.kp.ru
выставка Яна Фабра в Эрмитаже :: Впечатления :: РБК.Стиль
Назвать Яна Фабра всего лишь художником не повернется язык. Один из самых заметных фламандцев на современной арт-сцене за последние несколько десятилетий успел поработать почти во всех сферах искусства. Свою первую выставку Фабр провел в 1978 году, показав рисунки, выполненные собственной кровью. С 1980-го начал ставить спектакли, а к 1986-му основал свою театральную компанию Troubleyn. Сегодня имя фламандца известно далеко за пределами родной Бельгии. Фабр стал первым художником, чьи работы при жизни выставили в Лувре (это было в 2008 году), а в 2015-м он поставил эксперимент над актерами и зрителями, устроив на сцене берлинского зала Festspiele 24-часовую постановку-перформанс «Гора Олимп».
Самого себя Фабр называет продолжателем традиций фламандского искусства и «гномом, рожденным в стране гигантов», имея в виду своих великих «учителей» — Питера Пауля Рубенса и Якоба Йорданса. В Антверпене, где мастер родился, живет и работает, отец водил его в дом Рубенса, где юный Фабр копировал картины прославленного живописца. А дедушка — знаменитый энтомолог Жан-Анри Фабр — в зоопарк, где мальчик рисовал животных и насекомых, которые позднее стали одной из главных тем его творчества.
Насекомые стали для Фабра не только объектом художественного изучения, но и рабочим материалом. В 2002 году бельгийская королева Паола обратилась к художнику с просьбой интегрировать современное искусство во внутреннее оформление дворца. Так появился один из шедевров художника — «Небо восхищения». Фабр облицевал потолок и одну из старинных люстр Зеркальной комнаты Королевского дворца, использовав почти 1,5 млн панцирей жуков-скарабеев. Материал для работы художнику доставили и продолжают привозить из Таиланда, где жуков едят, а их панцири сохраняют для декоративных нужд.
© Валерий Зубаров
© Валерий Зубаров© Валерий Зубаров
© Валерий Зубаров
© Валерий Зубаров
© Валерий Зубаров
Произведения Фабра можно встретить во многих общественных местах Бельгии. В брюссельском Музее древнего искусства, например, несколько лет назад появилась его работа «Синий час», занявшая четыре стены над Королевской лестницей. Четыре фотополотна, расписанные синими шариковыми ручками Bic — еще одним любимым инструментом Фабра — обошлись в €350 тыс., которые заплатил пожелавший не называть своего имени меценат. На полотнах художник изобразил глаза четырех центральных в своем творчестве существ — жука, бабочки, женщины и совы.
Скульптура Фабра сумела «проникнуть» даже в Собор Богоматери в Антверпене. Работу для храма его настоятель искал на протяжении четырех лет. Причем до этого собор дольше века не приобретал художественных произведений. В итоге выбор пал на скульптуру Яна Фабра «Человек, который несет на себе крест»
, которую настоятель увидел в одной из художественных галерей. Для самого Фабра это настоящий предмет гордости. Во-первых, его скульптура стала первым объектом современного искусства внутри этого храма. Во-вторых, художник оказался первым мастером после Рубенса, чью работу купил антверпенский собор. А в-третьих, для самого Фабра это стало попыткой связать в самом себе два начала — религию глубоко верующей матери-католички и атеизм отца-коммуниста.В Эрмитаж Ян Фабр везет ретроспективу из двух сотен объектов, которая продлится до 9 апреля 2017 года. Она протянется по Зимнему дворцу и перейдет в Главный штаб — работы художника внедрят в основную экспозицию. Подготовка к этому растянулась на три года. «Выставка Яна Фабра — часть программы Эрмитаж 20/21, в которой мы показываем важных современных художников, — рассказал «РБК Стиль» куратор экспозиции, заведующий отделом современного искусства
Часть работ художник создал специально к выставке в Санкт-Петербурге. «Еще до начала выставки он сделал видеоперформанс, который стал смысловой основой всего проекта: на видео Фабр проходит по залам, где в будущем разместятся его работы, и преклоняется перед шедеврами прошлого, — отметил Озерков. — Также специально для экспозиции сделана серия масштабных рельефов из каррарского мрамора, где Фабр изображает королей Фландрии. Кроме того, художник создал рисунки и скульптуры из панцирей жуков на темы верности, символов, смерти».
© Алексей Костромин
По залам Эрмитажа летом 2016 года Фабр не просто прошел, а сделал это в латах средневекового рыцаря. А выставка получила название «Рыцарь отчаяния — воин красоты». «Считается, что современные художники отрицают старых мастеров и противопоставляют себя им. В России особенно развито представление о великом классическом искусстве и современных авторах, которые «все портят». Проект Фабра — о том, как автор наших дней наоборот склоняется перед шедеврами прошлого. «Рыцарь отчаяния — воин красоты» — это художник, который одевается в латы и встает на защиту старых мастеров. Выставка Яна — про то, как современное и классическое искусство объединяются, чтобы вместе выступить против варварства», — пояснил Дмитрий Озерков.
«Из Антверпена до Санкт-Петербурга работы на трех фурах доехали за неделю, а их установка в залах Эрмитажа займет втрое больше времени, — рассказала «РБК Стиль» ассистент куратора Анастасия Чаладзе. — Мы работаем всем отделом, сам Фабр и четыре его ассистента. Художник сам руководит некоторыми моментами, выстраивает экспозицию. Некоторые работы оказались слишком тяжелыми и габаритными для старинного здания, при их установке требуется быть очень внимательными, использовать специально разработанные подиумы».
© Алексей Костромин
© Алексей Костромин
© Алексей Костромин
© Алексей Костромин
© Алексей Костромин
© Алексей Костромин
© Алексей Костромин
За две недели до старта выставки на Миллионную улицу продолжают прибывать грузовики с крупногабаритными коробками — через подъезд в здании Нового Эрмитажа, украшенный фигурами атлантов, работы Фабра медленно перемещают внутрь сразу несколько человек. А в залах — рыцарском и с фламандской живописью — несколько экспонатов Фабра установлены и доступны публике еще до открытия: в витринах напротив средневековых доспехов и мечей, например, возлежат их более современные аналоги, изготовленные бельгийцем из переливающихся всеми красками панцирей жуков. В другом зале его скульптуры обращены к полотнам Франца Снайдерса: здесь Фабр использует составленные из жуков фрагменты человеческого скелета, чучела лебедя и павлина. История продолжается и в зале с нидерландским искусством XVII века, только на этот раз со скелетами динозавров и попугаями.
© Алексей Костромин
Когда работы Фабра уже были доставлены в Эрмитаж, отдел современного искусства музея «бросил клич» о поиске старых токарных, швейных и печатных станков для инсталляции художника «Umbraculum». Причем уточнялось, что чем ржавее они будут, тем лучше.
Накануне открытия выставки Ян Фабр лично рассказал «РБК Стиль» о животном в человеке, запретных темах в творчестве и обнаженной плоти на полотнах Рубенса.
Ян Фабр
© Валерий Зубаров
— Ян, в работе вы нередко используете необычные материалы, например, панцири жуков. Именно их можно увидеть на потолке и люстре в Зеркальном зале Королевского дворца в Брюсселе. Как этот материал появился в вашем художественном арсенале?
— Когда я был ребенком, родители часто водили меня в зоопарк. Там меня всегда вдохновляли животные: их реакции, поведение. Именно их я с детства рисовал наравне с людьми. Я считаю насекомых — этих маленьких созданий — очень умными. Они представляют память нашего прошлого, ведь они самые древние существа на земле. И, конечно же, многие животные являются символами. Раньше они обозначали профессии и гильдии. Например, на картине Давида Тенирса Младшего «Групповой портрет членов стрелковой гильдии в Антверпене», который висит в Эрмитаже, мы видим представителей старинных гильдий и каждая имеет свою «животную» эмблему.
— В Музее древнего искусства в Брюсселе выставлялась ваша серия Автопортрет «Глава I — XVIII». Вы изобразили себя в разные периоды жизни, но с обязательными атрибутами животного мира — рогами или ослиными ушами. Это была попытка отыскать животное в человеке?
— Я думаю, что люди — это и есть животные. В позитивном смысле! Мы сегодня не можем представить свою жизнь без компьютеров. Но посмотрите на дельфинов. Уже миллионы лет они плавают на неописуемых расстояниях друг от друга и связываются при помощи эхографии. И это у них более развито, чем наши компьютеры. Так что мы можем многому у них поучиться.
© facebook.com/Jan-Fabre
— Вы говорите, что изучаете свое тело и то, что находится внутри него. Использование собственной крови при создании работ — это тоже один из этапов познания себя?
— Мне было восемнадцать, когда я впервые нарисовал картину кровью. И на это нужно смотреть, как на фламандскую традицию. Уже несколько веков назад художники смешивали человеческую кровь с животной, чтобы коричневый цвет был выразительнее. А еще они крошили человеческие кости, чтобы сделать белые тона более блестящими. Фламандские художники были алхимиками и основоположниками такого рода живописи. Поэтому мои «кровавые» картины следует воспринимать в традициях фламандской живописи. И конечно же, в диалоге с Христом. Кровь — очень важная субстанция. Именно она делает нас такими прекрасными и в тоже время такими уязвимыми.
400 лет назад Рубенс был Уорхолом
— В своих скульптурах вы стремитесь освободить тело от запретных тем. А существуют ли для вас какие-то запреты в творчестве? Стремитесь ли вы провоцировать публику?
— Зрителя нужно не провоцировать, а образовывать. Вести с ним диалог, опьянять работами, учить смотреть и понимать искусство. При этом, как художник, я должен защищать свободу творчества. Для меня прекрасное искусство — это сочетание красоты, этики и эстетики. Я не работаю как провокатор, мне это неинтересно. Мне важен процесс исследования.
Многое из того, что висит в Эрмитаже, написано откровеннее, чем большинство современных работ. Вспомните, одна из главных тем творчества Рубенса — человеческая плоть. Он восхищался ее красотой. Но это не провокация, это классическое искусство. В молодости я уехал в Нью-Йорк и несколько раз встречался там с Энди Уорхолом. И когда вернулся домой, хвастался, что познакомился с ним. 400 лет назад Рубенс был Уорхолом.
Наверное, так бывает, что одно поколение открыто ко всему, а следующее боится смелости. Очень важно гордиться человеческим телом, видеть и его могущество, и его уязвимость. Как можно не поддерживать искусство, которое раскрывает это?
Монтаж выставки Яна Фабра в Главном штабе Эрмитажа
© Алексей Костромин
— Вы говорите про диалог со зрителем, и в России как раз существуют проблемы с ним.
— Да, но в Европе они тоже существуют. Я приверженец идеи открытости ко всему. Для меня быть художником — значит праздновать жизнь во всех ее проявлениях. И делать это с уважением ко всем и к самому искусству.
— Ваша выставка, которая откроется 22 октября в Эрмитаже, называется «Рыцарь отчаяния — воин красоты». Как возник такой образ и что он значит для вас?
— Иногда я называю себя воином красоты. Это своего рода романтическая идея. Как воин, я должен защищать уязвимость красоты и человеческого рода. И «рыцарь отчаяния» тоже борется за добро. А в современном обществе воины для меня — Мандела и Ганди. Это люди, которые сражались за то, чтобы мир стал лучше и прекраснее.
style.rbc.ru
Ян Фабр в Эрмитаже — Блог Татьяны Княжицкой
В Эрмитаже очередь, люди идут смотреть на Яна Фабра.Только ленивый в эти дни не сходил в Эрмитаж, который подготовил столько выставок к культурному форуму в декабре 2016, что хватило бы и на год. Но большинство идет на скандальную выставку бельгийского художника Яна Фабра «Рыцарь отчаяния — воин красоты».
Я «зацепила» несколько работ художника, когда ходила смотреть на «Географа» Вермеера Делфтского. Поскольку фотоаппарат был в руках, а работы Яна Фабра разрешено фотографировать, в отличие от других временных выставок, появились фотографии, которыми я и делюсь.
В Интернете, в периодике, и даже по радио об этой нашумевшей и раздражающей акции Эрмитажа сказано достаточно. Эрмитаж подготовил цикл лекций, просвещающих население относительно ценности современного искусства в лице Яна Фабра.
О самом художнике написано много лестного в СМИ: он и самый известный, и знаменитый, и выставки в самых крупных музеях мира. Его дедушка был знаменитым энтомологом, наверняка отсюда идет любовь художника к натуральным материалам естественного происхождения: а это чучела животных, их шерсть и перья, крылья насекомых и т.д. Все это он использует как материал для своего творчества.
А мы смотрим фотографии. Их немного, так как работы художника находятся в разных залах, и мне попалось на глаза всего лишь несколько.
В залах с, так и хочется сказать «традиционным» искусством, работы Яна Фабра замечаешь сразу, они намеренно выставлены так, чтобы бросаются в глаза, не аккомпанируя старым мастерам, а «перекрикивая» их визгливым цветом.
Вот такие сине-зеленые переливающиеся картины выполнены из крыльев жуков-златок. Их много.
Тут же стоят скульптурные группы, наверное так это надо назвать. Если бы такая работа была представлена в зоологическом музее, никому бы не пришло в голову считать это искусством.
Этикетка к работе: «Верность и повторение смерти». Бельгия, 2016. Пластиковый скелет собаки, панцири златки, чучело попугая, металлическая проволока, металлический каркас.
Пояснительный текст к экспонату:
«Собака — символ верности, искренности и послушания — присутствует на многих полотнах постоянной экспозиции зала. Представленные здесь работы Фабра обращены к этому образу. Восемь зеленых мозаик с изображениями собак, окруженных предметами vanitas (черепа, кости, часы), помещены среди четырех выбранных Фабром картин из коллекции музея: «Адам и Ева» Хендрика Гольциуса, «Бобовый король» и «Пир Клеопатры» Якоба Йорданса, «Кефал и Прокрида» Теодора Ромбаутса.
По мнению Фабра, в них нарушается внутреннее психологическое равновесие, приводящее к трансгрессии, которую художник понимает как некий акт излишества, влекущий за собой опыт греха, предательства и обмана. Соотнесенная с ним тема vanitas отражает здесь не только несовершенство мира и его скоротечность, но и идею наказания, связанную с чувством вины. Две скульптуры Фабра, созданные специально для выставки, представляют собой украшенные надкрылья златок и скелеты собак с попугаями в пастях — символ «укуса смерти», который неизбежно прерывает полноту жизни. Переливчатый блеск златок уже в XIX веке привлекал ювелиров и костюмеров Европы, куда мода пришла из Индии. Там крылья златок на протяжении многих веков используют как для украшения церемониальной одежды и тюрбанов, так и при создании картин. Зеленый цвет, по мысли Фабра, сочетается с зелеными тонами пейзажей в картинах зала и символизирует верность, присущую собаке.»
В узком коридоре висят другие шедевры художника: надписи, сделанные шариковой ручкой на ткани. Табличка поясняет: «Из серии 29 рисунков «Ткань-BIC». 1978-2006. Ткань, чернила BIC.
Любуемся, осознаем, проникаемся, идем дальше.
«»Человек с пером и птенцами орла». Бельгия, 1986. Бумага, шариковая ручка BIC. Частная коллекция.
Это фрагмент большой работы художника, созданной той же шариковой ручкой BIC. Ее уже, кстати, назвали «нетрадиционным» инструментом для искусства, как же, сам Ян Фабр ею рисует! А до этого он рисовал собственной кровью. Так, глядишь, и карандаш станет экзотикой, если его возьмет в руки знаменитость.
Но, конечно, это все были «цветочки», а от произведения, созданные с использованием перьев и чучел животных — это действительно шокирует.
Название этой инсталляции (а какое слово тут еще применишь? Выставка фрагментов чучел сов со стеклянными человеческими глазами?) — «Обезглавленные вестники смерти». Бельгия, 2006. Гипс, стеклянные глаза, перья, льняная скатерть. Коллекция КУКО.
Настоящие перья совы и стеклянные глаза человека — да еще и полный эффект отрубленной головы. Бррр. Чтобы там ни говорили именитые искусствоведы о ценности диалога между современным искусством и искусством прошлого, а выглядит это жутковато. Детям лучше не показывать.
Текст поясняет замысел художника, а то ведь не ясно, что он имел ввиду! И это — не ирония, правда не ясно. Кто все понял без подсказки ? А кто не понял и с подсказкой в виде текста?
Вот он, читаем: «Совы — герои инсталляции «Обезглавленные вестники смерти» (2006), обустроенной наподобие алтаря, — устремили свой холодный взгляд на зрителя, своим молчаливым и торжественным присутствием напоминая о пограничном существовании в стадии посмертного бытия, о переходе от жизни к смерти. Это послание усиливается зимними пейзажами Гейсбрехта Лейтенса (1586-1656) из собрания Эрмитажа, которые размещены по сторонам композиции.
В средневековой Фландрии сова считалась вестником смерти и несчастья. Ее связывали с рядом смертных грехов: ленью, обжорством, похотью. В то же время сова, беспомощная днем, пробуждаясь в ночи, прозревает невидимое, а ее одиночество отвечает меланхолическом характеру — признаку тонкого интеллекта. Но это и символ скромности: ее неподвижность и молчание свидетельствуют об отсутствии гордыни.
Экспозиция, состоящая из изображений пернатых, напоминает некую птичью клетку. По задумке Ффабра, эта параллель отсылает нас к истории Висячего сада, где по сей день сохранились голубятни Екатерины II, и к истории самого музея: ведь именно картинные галереи вдоль сада положили начало эрмитажному собранию. Особый синий цвет рисунков апеллирует к «синему часу» — моменту в природе, когда ночные существа уже засыпают, а дневные ще не успели пробудиться: это мистическое время, когда на границах жизни и смерти сливаются различные энергии.
В предыдущем сюжете о Вермеере в Эрмитаже, я цитировала слова Юрия Нагибина о том, что каждый открывает в общем-то любое произведение искусства своим ключом. Мне это суждение кажется верным. Я думаю, что художники, вероятно, стремятся не только бездумно «выделиться» и прославиться, но еще и быть понятыми. И для того, чтобы быть понятым, собственно и творят. Произведение искусства — это всегда послание к зрителю и его надо сделать так, чтобы люди восприняли это послание само по себе, без сопровождающих текстов, лекций, радиопередач и кинопоказов. Искусство Яна Фабра непонятно. Возможно, оно обращено к людям будущего, возможно, художник опередил свое время. Я рискну прослыть несовременным человеком и даже показать свою профнепригодность, но выскажу свое мнение: работы Яна Фабра вызывают у меня недоумение, смешанное с отвращением.
На днях я снова собираюсь в Эрмитаж, на этот раз в здание Главного Штаба. Боюсь случайно встретить за поворотом шедевры Яна Фабра.
vitroshop.livejournal.com
Что нужно знать о выставке Яна Фабра в Эрмитаже — The Village
В пятницу в Эрмитаже открывается выставка «Ян Фабр: Рыцарь отчаяния — воин красоты» — большая ретроспектива одного из самых известных современных художников. Проектов, подобных по масштабу (а под выставку будут задействованы залы Зимнего дворца, Нового Эрмитажа и Главного штаба), до сих пор не удостаивался ни один современный автор. Причин, по которым музей предоставляет Фабру особые права, несколько, но главная кроется в его трепетном отношении к классическому искусству, в диалоге с которым он строит большинство своих инсталляций.
Опыт подобных эрмитажному проектов у Фабра тоже есть. Восемь лет назад он уже делал нечто подобное в Лувре: в зале парадных портретов раскладывал надгробные плиты, среди которых полз гигантский червяк с человеческой головой, в другом — выставлял железную кровать и гроб, инкрустированные переливающимися жуками-златками, были там и чучела животных, и позолоченная скульптура и рисунки. Фабр — внук знаменитого французского энтомолога Жана-Анри Фабра, которого Виктор Гюго называл «Гомером насекомых». Это важно держать в голове при виде панцирей, скелетов, рогов и дохлых собак, чучела которых он часто использует, — чтобы понять, что все эти шокирующие неподготовленного зрителя предметы — не самоцель, но естественный способ осмысления реальности человеком, который с детства был окружен коллекциями заспиртованных тварей в колбах.
Чучела неизбежно станут самыми обсуждаемыми экспонатами. Например, сразу несколько работ из серии «Черепа», Фабр размещает в зале Снейдерса рядом с его натюрмортами, изобилующими дичью, рыбой, овощами и фруктами, как бы намекая на тлен, что стоит за ломящимися от яств столами. Но чучела — лишь малая часть того, что покажут в Эрмитаже в рамках выставки художника.
The Village составил краткий гид по творчеству Фабра и попросил ассистента куратора Анастасию Чаладзе прокомментировать отдельные работы.
www.the-village.ru
Рыцарь отчаяния – воин красоты
– Почему Фабр экспонируется не только в Главном штабе, который зрители уже привыкли ассоциировать с современным искусством, но также и в Главном музейном комплексе?
Действительно, работы Фабра представлены не только в Новой Большой анфиладе Главного штаба, но также интегрированы в экспозиционное пространство Зимнего дворца, Малого и Нового Эрмитажа. Идея представить Фабра в Эрмитаже – в диалоге с фламандскими мастерами XVII века, возникла семь лет назад, когда директор музея, Михаил Борисович Пиотровский, и Дмитрий Озерков, заведующий Отделом Современного искусства, побывали на выставке Яна Фабра в Лувре, где инсталляция художника соседствовала с шедеврами Рубенса. По словам куратора проекта Д. Озеркова, «это не вторжение. Фабр, современный художник, приходит в наш музей не для того, чтобы с ним соперничать, а чтобы преклонить колено перед старыми мастерами, перед красотой. Эта выставка не про Фабра, она про энергии Эрмитажа в его четырех контекстах: живопись старых мастеров, история зданий, колыбель революции и место, где жили цари» (The Art Newspaper Russia).
Фотография Александра Лаврентьева
Мерцающие зеленые композиции бельгийца, созданные в жанре vanitas vanitatum (суета сует) на мотив memento mori (помни о смерти), внедряются в стены Нового Эрмитажа (Зал фламандской и голландской живописи). Ян Фабр – тонкий колорист. В Двенадцатиколонном зале он работает в цветах серого мрамора и декоративной позолоты. Его драгоценные изумрудные панно напоминают зрителю об эрмитажных малахитовых чашах и столешницах, о декоре Малахитовой гостиной Зимнего дворца.
Фотография Кирилла Иконникова
Его рисунки ручкой «Bic» близки к лазуриту ваз Больших просветов Нового Эрмитажа.
Лаконичные и строгие рельефы Фабра с «королевами» соседствуют с парадными портретами английской знати и придворных дам кисти Антониса ван Дейка.
Удачно соседство Фабра с «Лавками» Снейдерса, современный художник не цитирует фламандского мастера, а лишь осторожно добавляет мотив черепа – очевидный для историка искусства смысл: тему тщеты и суеты бытия.
Фотография Валерия Зубарова
Сам Фабр на встрече с петербуржцами в Атриуме Главного штаба рассказал о том, что его работы в залах искусства Фландрии призваны заставить зрителей «остановиться, уделить время искусству». «Посетители проходят мимо Рубенса, как мимо витрин большого магазина, они не смотрят на детали», – говорит художник.
– Обращаюсь ко всем службам Государственного Эрмитажа! Как зоозащитник и волонтер я считаю недопустимым для выставления напоказ всем возрастным категориям и губительным для детской психики чучело собаки на крюках! Выставка Яна Фабра – это бескультурье. Особенно это безнравственно в свете огромного отклика на случаи живодерства в Хабаровске. Пожалуйста, уберите из экспозиции чучела животных!
Ян Фабр не раз рассказывал журналистам о том, что собаки и кошки, которые появляются в его инсталляциях – это бездомные животные, погибшие на дорогах. Фабр пытается дать им новую жизнь в искусстве и, таким образом, победить смерть. «Многие мои работы посвящены жизни после смерти. Смерть – это часть жизни, я уважаю смерть», – говорит знаменитый бельгиец. Мертвый пес в инсталляции Фабра – это метафора, своеобразный автопортрет художника. Фабр утверждает: «Художник – это бродячая собака».
Фабр призывает к бережному отношению к животным, которые многие столетия сопровождали человечество, войдя в историю и мифологию. Сегодня отношение человека к животным потребительское. Кошек оставляют на дачах. Старых собак выгоняют из дома. Акцентируя кошек и собак в старом искусстве, Фабр показывает, что по всем своим качествам они подобны людям, а потому их любовь и радость, их болезнь и смерть подло вытеснять из нашего сознания.
Представляя чучела домашних животных, Фабр вместе с з
hermitagemuseum.org
«Нет воображения — нет и эрекции!»
Главный редактор нашего сайта Михаил Стацюк незадолго до открытия выставки «Рыцарь отчаяния – воин красоты» в Государственном Эрмитаже побывал в гостях у ее автора Яна Фабра в его творческой мастерской Troubleyn в Антверпене и обсудил, чего ждать от его вернисажа в России.
Офис художника и одновременно его мастерская с репетиционными залами обосновались в здании бывшего театра, которое после пожара стояло заброшенным. Перед входом встречает табличка «Only art can break your heart. Only kitsch can make you rich». В холле спотыкаюсь о люк — работа Роберта Уилсона, которая как бы связывает бельгийскую мастерскую с его театральной академией Уотермилл-Центр.
На втором этаже, пока мы ожидаем Яна, почему-то доносятся запахи свежеприготовленного омлета или глазуньи — за соседней стеной расположилась кухня, стену которой расписала Марина Абрамович свиной кровью.
Искусство тут в буквально смысле везде — даже туалет обозначен подвешенной неоновой рукой, которая мигает, показывая то два пальца, то один. Это работа художника Микса Попеса, в которой жест «V» или Peace (Мир) отсылает к женскому началу, а средний палец — к мужскому.
Когда в зале появляется Фабр, закуривая сигарету Lucky Strike, откуда-то снизу доносится истошный детский крик: «Нет, это не репетиция моего нового перфоманса», — шутит художник.
Расскажите сразу, как вы уговорили Михаила Борисовича?
Уговаривать не пришлось! Шесть или семь лет назад Михаил Борисович Пиотровский и руководитель проекта «Эрмитаж 20/21» Дмитрий Озерков увидели мою экспозицию в Лувре, и, как мне кажется, она им понравилась. Спустя еще три года мы встретились с господином Пиотровским, и он предложил мне сделать выставку в Эрмитаже. Я отправился в Россию и понял, что для этого мне потребуется много пространства. Мы с Барбарой де Конинк (художественный руководитель выставки — Прим. ред.) сразу остановились на зале с фламандцами — рядом с ними я похож на гнома, рожденного в стране великанов. Я ведь вырос рядом с домом Рубенса в Антверпене. Еще в шесть лет пытался копировать его картины. Эрмитаж представлялся мне хранилищем великих фламандцев, которые восхищали меня. Мне хотелось выстроить «диалог» с гигантами прошлого Фландрии.
С кем выстраиваете диалог?
Для зала Ван Дейка я создал серию мраморных барельефов «Мои королевы» («My Queens»). Это своего рода аллюзия на его парадные портреты важных королевских особ того времени. «Мои королевы» – это меценаты и покровительницы моего творчества, выполненные из карибского мрамора. Но я делаю это шутливо, потому мои подруги — в клоунских колпачках.
Новая серию рисунков «Карнавал»о празднике жизни и веселье — точь-в-точь, как церковные ритуалы, к которым меня в детстве приобщала мать-католичка — отсылка к эрмитажных полотнам Питера Брейгель младшего. Смесь язычества с христианством — важный элемент, относящийся к традициям бельгийской школы, которые важны для меня. Мы ведь маленькая страна и всегда находились под чьим-то влиянием или владением – немецким, испанским, французским. Такие «особенности» – часть нашей личной истории.
Мои «синие» полотна (речь о «Bic-art» – серии работ «Синий час», выполненной синей ручкой марки Bic — Прим. ред.), которые также представлены в Эрмитаже, выполнены в очень особенной технике. Я фотографирую картину, затем с помощью чернил добавляю около семи слоев синего — это специальный химический цвет, который изменяется под воздействием света заставляет картину «работать».
Отдельно в Главном штабе Эрмитажа я представляю видео-проект «Любовь – высшая сила» («Love – is a power supreme»). Глобально говоря, вся моя выставка создавалась в форме бабочки: если работы в Зимнем дворце – это крылья, то именно видео в Главном Штабе – её тело. Благодаря этому, я хочу объединить здание «нового» Эрмитажа, где будет показан фильм, со «старым», в котором выставлены мои картины. Мы планируем передать в дар музею этот фильм и еще несколько работ.
«Рыцарь отчаяния – воин красоты» — это про вас?
В названии выставки есть своя романтическая идея, которая заключается именно в защите той чуткости и чувствительности, которую хранит в себе красота. С другой стороны, это также образ доблестного рыцаря, который сражается за благие цели. Но вот отчаяние – это в большей степени обо мне, как о художнике. В глубине души я всегда опасаюсь «поражения» или «провала».
Моя семья не была очень богата. На день рождения отец дарил мне маленькие замки и крепости. От матери же я получал старые помады, которыми она больше не пользовалась, чтобы я мог рисовать. Мне кажется, моя романтическая душа и стремление всегда создавать что-то свое выросли именно из детства. Отчасти поэтому появилось определение меня, как «рыцаря». Но сам я – художник, который верит в надежду, как бы это ни звучало.
В чем ваша миссия, как рыцаря?
Популяризировать классическое искусство. Оно есть основа всего, хоть порой и кажется более сдержанным, чем современное. Если обратиться к истории, классическое искусство всегда находилось под чьим-то надзором, будь то церковь или монархия. Парадокс, но в то же время оно – искусство – играло с ними, само ограничивало.
Вообще в мире есть только одно искусство – хорошее. Неважно, классическое оно или современное, между ними нет границ. Потому важно научить людей узнавать классическое искусство, чтобы они могли лучше понимать современное. Конечно, я не отрицаю, что в последнем сейчас достаточно много мусора, но, послушайте, и во времена Рубенса было много мусора — но где сейчас этот мусор и где Рубенс!?
Можно ли сегодня стать «заметным» и «значительным» художником без вложений и большого количества денег?
Ничего не изменилось со времен Рубенса: я могу создать картину как за один евро, так и за несколько тысяч. Но даже если мне перестанут за это платить, скажут, что мое творчество ничего не стоит, все равно продолжу рисовать.
Ваш дед — великий энтомолог Жан-Анри Фабр, которого Гюго называл «Гомером насекомых», отец — ботаник, да и у вас множество отсылок к науке. Что вас там так вдохновляет?
Сегодня некоторые ученые более авангардны, нежели современные художники. Исследователи обожают погружаться в неизведанное, а хороший ученый всегда в поисках чего-то нового, как и я. Например, в брюссельской Galerie Daniel Templon я показывал серию скульптур человеческого мозга из мрамора. Ведь мозг – это одна из самых главных частей человеческого тела! Нет воображения – нет и эрекции!
Вам самому удалось найти баланс в мире диджитала?
У меня нет мобильного телефона, я не пишу электронные письма, не отправляю СМС.
А как же ваша группа на Facebook – мне очень нравится!
Ее ведут мои помощники, как и всю электронную переписку. Я пишу только от руки, делаю небольшие зарисовки. Когда человек остается наедине с бумагой, возникает настоящая эротика — гаджеты этого никогда не передадут.
Можно тогда автограф и селфи?
Да, автограф оставлю, а селфи давай сам!
Текст: Михаил Стацюк
Фото: Валерий Зубаров (Государственный Эрмитаж)
www.sobaka.ru
«Бельгийские правила/Бельгия правит» Яна Фабра: из чего состоят работы Яна Фабра
17 и 18 октября на фестивале «Территория» покажут новый спектакль Яна Фабра «Бельгийские правила/Бельгия правит» — безумное зрелище с горами съедобного реквизита и конфетти. По такому случаю вместе с TBRG Open вспоминаем любимых зверей и самые невыносимые (и прекрасные) сценические привычки Фабра.
партнерский материал
партнерский материалЖуки
Здесь и далее: «Heaven of Delight», потолок Зеркального зала Бельгийского королевского дворца в Брюсселе, 2002 год
1 из 3Самой известной работой Яна Фабра «Небеса восхищения» («Heaven of Delight») декорирован потолок Зеркального зала Бельгийского королевского дворца в Брюсселе. Инсталляция сделана в 2002 году по заказу королевы Паолы из полутора миллионов панцирей жуков-скарабеев, переливающихся перламутрово-зеленым цветом. Священное в Египте насекомое воспроизводит себя на останках других организмов. А после того, как съедят его самого, панцирь еще долго хранит память о былой красоте. Фабр четыре года собирал жуков по ресторанам Юго-Восточной Азии — там они считаются деликатесом.
Жуки регулярно появляются в самых разных работах Фабра, выставляющихся в пышнейших дворцовых интерьерах — от Лувра до Эрмитажа. «Простим же этому экстравагантному народу его металлические костюмы», — писал о них знаменитый французский энтомолог XIX века Жан Анри Фабр. Ян Фабр часто объявляет себя его прямым наследником, но речь идет скорее о духовном родстве — фламандский художник родился в семье садовника и преподавательницы французской литературы. Одержимость насекомыми наблюдалась в подростковом возрасте, когда он создавал скульптуры в родительском саду. Ну а куда позже Фабр в костюме мухи вел публичные дискуссии.
Автопортреты
Здесь и далее: «Chapters 1–18», 2012 год
1 из 5В серии работ «Главы 1–18» («Chapters 1–18», 2012) соответствующее количество скульптурных автопортретов Фабра. Это бронзовые бюсты, и голову каждого украшают рога и уши разных животных. В этих скульптурах легко уживаются самоирония и патетика: бюст разрастается до статуи («Человек, который дает огонь»), а статуя — до инсталляции («Человек, который пишет на воде»). Один за другим города Бельгии разживаются «памятниками» Фабра самому себе. С высокого холма на исторический центр Намюра, столицы Валлонии, смотрит бронзовая статуя художника под названием «В поисках утопии» («Searching for Utopia», 2012), где он изображен верхом на гигантской черепахе. А в церкви Нотр-Дам его родного города Антверпена стоит другой ростовой автопортрет Фабра в бронзе и под неизменно иронично-патетическим названием — «Человек, который несет крест» («The Man who Bears the Cross», 2015). Себя Фабр всегда помещает в пространство диалога с классическим искусством: скульптура в соборе расположена строго напротив «Снятия с креста» Рубенса, а в черепахе жители Флоренции, где экспонировалась работа «В поисках утопии», распознали свой фонтан «Маленький Вакх», в котором скульптор Валерио Чиоли изобразил Морганте — карлика Козимо Медичи.
Птицы
«Сила театрального безумия», трейлер версии 2012 года
С классических фламандских натюрмортов во вселенную Фабра перебрались экзотические птицы — павлины, лебеди и дичь с переливающимся оперением. Одной из эмблематических живых птиц на сцене остается его огромный красный попугай ара, молча наблюдающий за невыносимо длинной сценой порки в финале «Силы театрального безумия» — четырехчасового спектакля 1986 года, каталогизирующего авангардные сценические практики XX века и принесшего первую славу компании Яна Фабра Troubleyn. Попугай стоически переносит зрелище и иногда, о равнодушная природа, громко каркает. Мелкие птицы чаще выполняют декоративные функции: в камерном спектакле о суициде «Еще один пыльный день в дельте Миссисипи» («Another Sleepy Dusty Delta Day», 2008) греческая танцовщица Артемис Ставриди всячески взаимодействует с шестью клетками с живыми желтыми канарейками.
Жестокость
Выставка «Ян Фабр. Рыцарь отчаяния — воин красоты» в Эрмитаже, 2016 год
© The State Hermitage
Фабр действительно убивал лягушек. В «Силе театрального безумия» несчастных земноводных заворачивали в простыню и давили ногами. Позже он стал предъявлять жестокость исключительно теоретически. Из-за постоянных обвинений в живодерстве Фабру приходится подробно объяснять, что скарабеев собирали в объедках, а чучела кошек и собак сделаны из погибших под машинами животных, тела которых художник лично подбирал вдоль автострад. Страшно представить себе холодильники Troubleyn.
Подробности по теме
Кошки за Фабра: могут ли чучела животных считаться искусством
Кошки за Фабра: могут ли чучела животных считаться искусствомМясо
«Гора Олимп», 2015 год
© troubleyn.be
В 24-часовом перформансе на выносливость «Гора Олимп» («Mount Olympus», 2015) по мотивам всех греческих трагедий сразу (или даже всей трагедии всего мира) основным расходным материалом становится мясо. Полуобнаженные подпоясанные артисты танцуют с мясом, приложенным к паху; постепенно прикрывающая гениталии ткань окрашивается кровью. Хоровод прекрасных греков дружно подбрасывает мясо, бодро выкрикивая: «Ура! Мы мясо для войны!» Для каждого представления требуется около 150 килограммов свинины: в ход идут сердца, печень и легкие. Драматургию четырнадцати частей можно условно разделить на время разбрасывать мясо и время его собирать.
Подробности по теме
«Горло перерезают, кишки валяются — но обхохочешься»: критики о «Горе Олимп»
«Горло перерезают, кишки валяются — но обхохочешься»: критики о «Горе Олимп»Телесность
«Тангейзер», 2004 год
© troubleyn.be
В антиконсюмеристской «Оргии толерантности» («Orgy of Tolerance», 2009) персонажи в нацистской форме с тележками из супермаркета трясли искусственными гениталиями. В их телодвижениях ясно прочерчивалась связь между потреблением, капитализмом, ксенофобией, пассивностью и творческой импотенцией. В «Горе Олимп» все уже по-настоящему — никаких силиконовых накладок. Эта пикантная деталь описывает разницу между фламандским пониманием фарса и трагедии. Физические возможности, которые демонстрируют 24 исполнителя «Горы Олимп», захватывают дух, подобно выступлениям канатоходца, балансирующего в воздухе между небоскребами без страховки.
Жидкости
Трейлер спекталя «Бельгийские правила/Бельгия правит»
В юные годы Фабр активно экспериментировал с радикальным акционизмом и прочей перформативностью: он живописал собственной кровью, спермой, менструальной кровью своей подруги. Сегодня Фабр с иронией оглядывается на себя тогдашнего и старается все-таки использовать искусственные материалы — даже если называет мрачную средневековую сказку «Я кровь» («I Am Blood», 2001). Оливковое масло, клейстер, краски и йогурт реками текут в его спектаклях. Заливая пол чем-то скользким, он одновременно лакирует декорацию и меняет качество движений. В интермедиях все той же «Горы Олимп» лоснящиеся тела исполнителей образуют собой канонические фигуры греческой вазописи. А ближе к финалу артисты, вновь измазав друг друга до блеска, замирают в скульптурных позах греко-римской борьбы. В финальной сцене они до изнеможения бегут на месте, обрызгивая друг друга тоннами разноцветной клейкой краски, осыпая блестками и снова раскрашивая. Создаваемый на глазах публики боди-арт раскаляет зал не хуже стадионного концерта.
Многократные повторения
«Гора Олимп», 2015 год
© troubleyn.be
Длинные спектакли Фабра часто становятся упражнением на выносливость как для актеров, так и для зрителей. Предполагается, что вместе они входят в некое измененное состояние — что-то вроде транса или бодрствования во сне. Физическая усталость становится частью совместно переживаемого опыта. В «Силе театрального безумия» повторяющимся до изнеможения хореографическим фигурам, фразам и коротким сценам придавала ритм репетитивная музыка Вима Мертенса. В «Горе Олимп» есть запоминающаяся сцена со скакалками-цепями. Артисты синхронно подпрыгивают, раз за разом чеканя что-то вроде армейской кричалки на сюжеты мифов: голос условного старшины для поддержания боевого духа задает фразу, а хор условных солдат отвечает на нее в рифму. Когда они прыгают уже десять минут, зал замирает от зрелища физического усилия, сконцентрированного в каждом движении. Когда они прыгают двадцать минут, зрители поддерживают выбывших гулом и топотом. Когда они прыгают сорок минут, становится по-настоящему страшно за напряженные жилы на шее актеров; оцепеневшая публика переходит в режим беззвучного ожидания разрешения. А в конце выдыхает — как будто превратившись в какой-то момент в одно большое тело.
Подробности по теме
10 событий фестиваля «Территория-2017», которые нельзя пропустить
10 событий фестиваля «Территория-2017», которые нельзя пропустить Видеорепортажи с громких премьер и концертов вперемешку с дегустациями оливье — в YouTube-канале «Афиши Daily».daily.afisha.ru