Маленькая жизнь
A singularly profound and moving work . . . It’s not often that you read a book of this length and find yourself thinking «I wish it was longer» but Yanagihara takes you so deeply into the lives and minds of these characters that you struggle to leave them behind. (Fiona Wilson The Times)
A Little Life makes for near-hypnotically compelling reading, a vivid, hyperreal portrait of human existence that demands intense emotional investment . . . An astonishing achievement: a novel of grand drama and sentiment, but it’s a canvas Yanagihara has painted with delicate, subtle brushstrokes. (Independent)
One of the pleasures of fiction is how suddenly a brilliant writer can alter the literary landscape . . . Ms. Yanagihara’s immense new book . . . announces her, as decisively as a second work can, as a major American novelist. Here is an epic study of trauma and friendship written with such intelligence and depth of perception that it will be one of the benchmarks against which all other novels that broach those subjects (and they are legion) will be measured.
How often is a novel so deeply disturbing that you might find yourself weeping, and yet so revelatory about human kindness that you might also feel touched by grace? Yanagihara’s astonishing and unsettling second novel . . . plumbs the rich inner lives of all of her characters… You don’t just care deeply about all these lives. Thanks to the author’s exquisite skill, you feel as if you are living them . . . A Little Life is about the unimaginable cruelty of human beings, the savage things done to a child and his lifelong struggle to overcome the damage. Its pages are soaked with grief, but it’s also about the bottomless human capacity for love and endurance . . . It’s not hyperbole to call this novel a masterwork — if anything that word is simply just too little for it (San Francisco Chronicle)
Martin Amis once asked, «Who else but Tolstoy has made happiness really swing on the page?» And the surprising answer is that Hanya Yanagihara has: counterintuitively, the most moving parts of «A Little Life» are not its most brutal but its tenderest ones, moments when Jude receives kindness and support from his friends .
. . «A Little Life» feels elemental, irreducible-and, dark and disturbing though it is, there is beauty in it (Jon Michaud New Yorker)
Hanya Yanagihara’s no-holds-barred second novel A Little Life has established her as a major new voice in US fiction. (Tim Adams Observer)
Utterly compelling . . . quite an extraordinary novel. It is impossible to put down . . . And it is almost impossible to forget. (Mernie Gilmore Daily Express)
[The] spring’s must-read novel . . . Her debut . . . put her on the literary map, her massive new novel . . . signals the arrival of a major new voice in fiction . . . Her achievement has less to do with size than with her powerful evocation of the fragility of self . . . the pained beauty that suffuses this novel, an American epic that eloquently counters our culture’s fixation with redemptive narratives. (Vogue US)
[A] wholly immersive unforgettable read . . . You won’t stop reading. And it’s a novel that changes you. (Evening Standard)
The triumph of A Little Life’s many pages is significant: It wraps us so thoroughly in a character’s life that his trauma, his struggles, his griefs come to seem as familiar and inescapable as our own.
There’s no one way to experience loss, abuse, or the effects of trauma, of course, but the vividness of Jude’s character and experiences makes the pain almost tangible, the fall-out more comprehensible. It’s a monument of empathy, and that alone makes this novel wondrous (Huffington Post)
«Wer sich auf dieses Buch einlässt, geht auf eine Reise in die Dunkelheit. Keine Frage: Die US-Autorin Hanya Yanagihara schreibt fesselnd, keine ihrer fast tausend Seiten ist langweilig … Freundschaft ist das zentrale Thema in ‘Ein wenig Leben’, doch ob sie alle Wunden heilen kann, bleibt fraglich.» Brigitte, 04/2017
«Dass man nicht aufhören kann, diese Geschichte zu lesen, die in ihrer strömenden Klarheit eigentlich unerträglich sein müsste, liegt vielleicht an der Macht des Schönen in dieser Welt, an der Freundschaft der vier, die in ihren Details so allgemeingültig ist, dass sie wie eine Illustration der Idee von Freundschaft selbst erscheint, ohne dabei plakativ zu werden.» Hannah Lühmann, Die Literarische Welt, 29.
04.17
«Das Epos ist viel besprochen worden, zum Teil hymnisch, zum Teil abfällig, weil Kitschverdacht. Glauben Sie nur den Hymnen. Ich habe seit langer Zeit kein Buch gelesen, das so vielschichtig, interessant, berührend, übertreibend, märchenhaft und brutal war – die paar Längen, die sich eingeschlichen haben, fallen da überhaupt nicht ins Gewicht.» Christian Seiler, Tages-Anzeiger, 01.04.17
„Eines der aufwühlendsten Bücher, das ich seit langem gelesen habe. Ein richtiges literarisches Abenteuer … Ein kühnes, wirklich bewegendes Buch. Wenn Sie in diesem Frühjahr einen Roman lesen, lesen Sie diesen.“ Denis Scheck, ARD «Druckfrisch», 19.03.17
«An emotionaler Wucht vermag nichts aus unserer Gegenwartsliteratur den Vergleich mit dieser Geschichte um vier Freunde in New York aufzunehmen … Eines der berührendsten Bücher der Saison.» Denis Scheck, Tagesspiegel, 19.03.17
«Hanya Yanagihara zieht uns auf über 900 Seiten in diese hoffnungslose Geschichte hinein, blättert mit ungezählten wunderbaren Sätzen und Passagen mühelos eine Zeitraum von über drei Jahrzehnten vor uns auf.
„Ein außergewöhnliches Buch … Yanagihara macht sehr viel aus diesen tausend Seiten, nämlich weitaus mehr als es ein psychologischer Realismus könnte. Sie versucht, eine ganz eigene Erzähltechnik aufzufahren.» Mara Delius, SWR «lesenswert», 16.03.17
«Nachdem Sie diesen Roman gelesen haben, wollen Sie mit Ihren Freunden eine lange Nacht über Ihr eigenes Leben nachdenken!» Die Zeit, 16.03.17
«Ein Überwältigungsbuch, wie ich es in der Literatur einfach wahnsinnig gern habe und wie es nur selten geschieht, dass eben der kritische Verstand mitunter aussetzt und man nur mitgerissen wird von dieser fantastischen Reise.“ Volker Weidermann, ZDF „Literarisches Quartett“, 03.03.17
«Eines der sehr beeindruckenden Bücher in diesem Frühjahr.
… Ich fand es von Anfang an großartig … Ich konnte mich kaum gegen dieses Buch wehren … Wie sie diesen winzigen Moment Glück fasst – das kennt jeder, diese ganz kleinen Momente grenzenlosen Glücks, nach denen man nachher so viel Heimweh hat – das ist das Faszinierende an ihrer Art zu schreiben.“ Annemarie Stoltenberg, NDR Kultur „Gemischtes Doppel“, 21.02.17
„Ein sehr beeindruckender Roman. … Man wird fast gezwungen, weiterzulesen … Es gelingt der Autorin, einen ganz eigenen, unverwüstlichen Ton anzuschlagen. Das macht diesen Roman so packend.“ Rainer Moritz, NDR Kultur „Gemischtes Doppel“, 21.02.17
«‘Ein wenig Leben’ besitzt alle Eigenschaften, die es erlauben, von eindrücklicher, ja wuchtiger Literatur zu sprechen. Es ist eine Herausforderung für jeden Leser. … Im wahrsten Sinn des Wortes ein umwerfendes Buch.» Ursula März, Deutschlandfunk «Büchermarkt», 19.02.17
«Ein großes Buch über Freundschaft. … Ein Buch, das höchst beeindruckend zeigt, was es bedeutet, einen Freund fürs Leben zu haben.
» Thomas Böhm, rbb radioeins «Die Literatur-Agenten», 12.02.17
«‘Ein wenig Leben’ verfügt über eine Sogwirkung, der man sich nicht entziehen kann. … Bis auf ganz wenige Kitsch-Ausreißer ist die Sprache des Romans von großer Eleganz und trotz der Wucht des Geschilderten oft regelrecht zärtlich. Über diesen Roman wird man noch lange sprechen.» Sebastian Fasthuber, Falter, 08.02.17
«Ein Roman, der seinen Lesern den Boden unter den Füßen wegzieht.» B5 aktuell «Neues vom Buchmarkt», 08.02.17
«Der Roman macht süchtig. … ‘Ein wenig Leben’ ist ein trauriger, aber kein düsterer Roman. Dafür ist er zu reich und zu lebensklug und erzählt darüber hinaus eine gute Geschichte, bei der die Leser mitfiebern und mitbangen und auf ein glückliches Ende für Jude hoffen. ‘Ein wenig Leben’ ist nicht nur eine Hymne auf die Freundschaft, sondern auch auf die Kraft der Literatur, der es einmal wieder gelingt, Menschen auf der ganzen Welt über Tage zu fesseln.» Heide Soltau, NDR Info, 07.02.
«Das Buch hat einen irren Sog. … Große und gute Literatur. … ‘Ein wenig Leben’ zeigt uns, was modernes Erzählen sein kann. … Ich habe noch nie einen Roman gelesen, der so sehr die Geschlechterklischees aufgelöst hat. … Ein Buch, das aufwühlt, das einen begeistern kann mit seiner Wucht, das einen aber auch um Erfahrungen reicher macht, die man vielleicht lieber nicht gemacht hätte.» Anne-Dore Krohn, RBB Kulturradio «Lesestoff», 06.02.17
«‘Ein wenig Leben’ stellt die ganz großen Fragen. … Jude St. Francis ist ein besonderer Held, weil er kein Mann dieses Jahrhunderts zu sein scheint, obwohl sein Leben in unserer Zeit spielt. … Trotzdem ist er einer der gegenwärtigsten Helden, die einem in diesen Monaten zwischen zwei Buchdeckeln begegnen können. … Die Fiktion von ‘Ein wenig Leben’ berührt auf empfindlichste Weise das wahre Leben. Weil fast jeder von uns einen Jude hat, einen Menschen, für den wir Freund oder Familie sind und der uns trotzdem nicht reinlässt. Der uns trotz aller Nähe und geteilter Erfahrungen ein Rätsel bleibt.
«Es spiegelt sich das ganze Leben darin, in jedem einzelnen Satz, so wie eben nur in der ganz großen Literatur. … Hanya Yanagihara schreibt ohne Schnörkel. Mitgefühl zerreißt einem beim Lesen das Herz, und das Glück der Nähe beruhigt es wieder. … Während die Leser diesen Roman lesen, sind sie nicht allein, all ihr Kummer und ihre Sorgen werden besprochen. Wie in glasklaren Stunden in einer Küche morgens zwischen vier und fünf im Gespräch über die Frage: Was bedeutet es, ein Mensch zu sein? Was bedeutet in Wirklichkeit Leben?» Annemarie Stoltenberg, NDR Kultur, 31.01.17
«Diese Autorin folgt unbeirrbar einer Mission, die da zu lauten scheint: Literarische Erneuerung – und das ohne Rücksicht auf Verluste. … Hanya Yanagihara versucht etwas Neues, Radikales. … Hanya Yanagiharas Roman ist eine Erfahrung, die dich verletzt, verstört, nicht loslässt. … Dieser Roman deutet an, wie eine neue und von allen Skrupeln befreite Literatur dereinst aussehen könnte.
» Peter Henning, WDR 3 «Mosaik», 31.01.17
«Zweifellos ein großer Roman. … Fantastisch gut erzählt. … Yanagihara vorzuwerfen, sie beziehe sich in ihrem Roman zu wenig auf die reale Gegenwart, ginge völlig am Thema ihres Romans vorbei, das schlicht größer ist als die nackte, aktuelle Realität. Dieses Buch stellt bohrende Fragen an das Leben selbst.» Katharina Granzin, taz, 31.01.17
«Ein exzessiver Roman. … Es gibt nicht viele Bücher, die man verschlingt – und die dich verschlingen.» Peter Pisa, Kurier, 30.01.17
«Dieses Buch macht fassungslos. … Diese mitreißende, aber auch alles verschlingende Emotionalität treibt Hanya Yanagiharas Literatur an und auch über die Grenzen. Das ist ein Kunststück. Uns tut keine Sekunde leid, die wir mit diesem Buch verbracht haben. … Am Ende wünscht man sich, es würde weitergehen. Noch ein wenig Lesen, bitte. Aber los wird man das Buch ohnehin nicht mehr.» Andreas Platthaus, Frankfurter Allgemeine Zeitung, 28.01.17
«Ein Feuerwerk von einem Roman, mitleidlos und berührend.
… Ein Buch, für das es sich auszahlt, die Welt eine Woche lang auszusperren. … Das Buch löst einen wahren Schüttelfrost der Gefühle aus. Man möchte mit den Figuren lachen, mit ihnen feiern, sie beschützen, sie trösten. Andere hingegen möchte man mit Zähnen und Klauen in Stücke reißen, bis nichts mehr von ihnen übrig ist. … ‘Ein wenig Leben’ zeigt die ‘Conditio humana’ in ihrer abgründigsten Schwärze und in ihrem wärmsten Licht. All das tut das Buch in einer Sprache, die sich zwischen Sachlichkeit und ungewöhnlichen, poetischen Bildern einpendelt.» Doris Kraus, Die Presse, 28.01.17
«Ein sprachmächtiger Anti-Bildungsroman. … Der Kunstfertigkeit der Autorin verdankt sich die Sogwirkung dieses Romans, der man sich kaum entziehen kann.» Karin Janker, Süddeutsche Zeitung, 28.01.17
«Meisterhaft und ohne Vorurteile legt die Autorin Schicht um Schicht frei, was Erziehung, sexuelle Prägung und Konvention in unserer Gesellschaft übertünchen: die Grundfragen menschlichen Daseins: Wer bin ich, und wer will ich sein? … Hanya Yanagihara nimmt ihre Leser mit auf eine Reise zur schwierigsten und gefährlichsten aller Destinationen: der Liebe.
Das gelingt ihr zum Weinen schön und erhellend zugleich. Ein Roman, der weit mehr ist als reine Fiktion. … Das ist große Literatur, ein Meisterwerk. Und es ist auch ein Buch über das andere Amerika, das die Autorin uns Lesern in diesen Tagen zeigt. Weltoffen, radikal tolerant und voller Hoffnung.» Matthias Hügle, ZDF aspekte, 27.01.17
«Dieses Buch platzt voller Leben förmlich aus den Nähten. … ‘Ein wenig Leben’ ist ein Buch, das Sie verschlingen werden, und wahrscheinlich wird das Buch auch Sie verschlingen.» Katty Salié, ZDF aspekte, 27.01.17
«Man kann über ‘Ein wenig Leben’ nur ambivalent reden: Wie Hanya Yanagihara Zartheit und Wucht zu einem ergreifenden Melodram verbindet, in welche leuchtenden Farben sie die Freundschaft der vier Jungs schildert, das zieht einem, wie Wolfgang Herrndorf sagen würde, tatsächlich den Stecker. … ‘Ein wenig Leben’ erweitert den Raum dessen, was Liebe sein kann, radikal: Freundschaft, Beziehung, Sex, Adoption – die Grenzen sind viel fließender, als es unser schlichter Sittenkodex vorgibt.
… Absolut innovativ und bewegend.» Ijoma Mangold, Die Zeit, 26.01.17
«Mit einer emotionalen Intensität erzählt, die ihresgleichen in der neueren amerikanischen Literatur nicht hat. … Darüber wird noch viel gesprochen werden. Muss man lesen.» Andreas Platthaus, Frankfurter Allgemeine Zeitung, 09.01.17
Михаил Сапитон о романе Ханьи Янагихары «Маленькая жизнь»
Ханья Янагихара. Маленькая жизнь
М.: АСТ. Corpus, 2017
Очередная запоздалая рецензия уже готова. В конце 2016 года все уважающие себя издания трубили о «Маленькой жизни» Ханьи Янагихары. Я ждал, потому что бросаться на книгу нахрапом было глупо. Произведение непростое, что было понятно уже по кратким выводам критиков: много боли, гомосексуальные отношения, насилие и холодные ветры Нью-Йорка. В целом, набор не новый — в голову почему-то приходит «Снежная королева» Каннингема, где все эти компоненты разыграли идеальную меланхолическую драму, засыпанную холодным американским снегом.
Но «Маленькая жизнь» это не сонный снегопад, который вершит свое дело медленно и верно. Вообще говоря, затягивать в эти сравнения погоду не хочется. Она даже в самых яростных своих проявлениях звучит иначе.
«Маленькая жизнь» — это готический собор, который хмуро возвышается на продутой ветрами площади. Решительно непонятно, какие силы удерживают его замысловатые своды вместе и не дают обрушиться витым каменным конструкциям. Что заставляет это здание жить, пульсировать мрачной красотой вокруг. Как и архитектурные памятники, на возведение которых порой тратили сотни лет, книга Янагихары не балует краткостью. Однако и не выдаёт своего объёма — кажется, что сюжет может свернуть за любым углом и оставить нас наедине с искалеченным Джудом, чьи экзистенциальные вопросы никогда не подарят покоя. Янагихара очевидно легко делает из читателя беспомощную единицу — получая информацию строго выверенными порциями, он теряет всякий нюх. Как цепная собака, звенит узами, пытаясь раздобыть что-то за пределами досягаемости.
Но ведь даже животные понимают тщетность своих попыток?
Так и читатель «Маленькой жизни». Он обрастает умением все быстрее пропускать через себя сотни тысяч знаков, наполненных страданием. Ему ещё предстоит главный трюк — понять, какие проблемы скрывает собственная подкорка. «Маленькая жизнь», по-моему, избегает в тексте моральных авторитетов, предпочитая им уязвлённых современностью личностей. Идолов в тексте не воздвигают. Их закапывают: и как искривляющие полотно пространства-времени чёрные звезды они лежат в своих логовах. Оттуда не льётся свет. Я не хочу нагнетать книге лишнего негатива — это успешно сделали для меня. Но поскольку читать без всякой эмпатии, к счастью, не умею, приходится смещать повествование в эту сторону.
Откровенно говоря, любая рецензия на «Маленькую жизнь» это всего лишь словесное упражнение в том, чтобы замаскировать бесконечную боль этого произведения. Не ту, что бъет под дых сиюминутным ударом, а бережно отпечатанную в памяти.
И здесь мне пора опомниться, поскольку о сюжете я толком и не упомянул. Завязка у него банальная: четыре друга с проблемами разной степени очевидности. Их взаимная привязанность началась в институте. Первые несколько сотен страниц кажется, что она будет развиваться линейно. Надежды ломаются с погружением в воспоминания самого скрытного из героев, хромого интеллектуала Джуда, который носит одежду с длинными рукавами и наносит себе порезы. В этом холодном мире нет благих вестей, там только хлесткие и безжалостные удары плети.
Большего всего при чтении таких флешбеков вспоминаются слова Трумена Капоте. Он говорил, что искреннее боится жестокости ради самой жестокости. И прочтение «Маленькой жизни» заставит вас убедиться в мудрости этой формулировки — моментов безраздельного торжества жестокости будет достаточно, они справедливо ужасают. Но это разовые уколы. Все остальное время текст струится медленной и протяжной болью, продувающей кости. Остальные герои здесь выступают в качестве подвижных планет, которые кружат вокруг своего темного карлика (исключительно в астрономическом смысле), хранящего секреты далекого прошлого.
Впрочем, в компании есть и Виллем, светловолосый актер, который ближе всего воспринимает проблемы Джуда. Постепенно между ними разыгрывается по-своему умилительная любовная линия, скрытая безнадежностью. Хотя по сути, сюжет вообще невозможно заспойлерить. Даже если бы я начистоту выложил все сюжетные перипетии, то это нисколько бы не изменило ваше восприятие текста. Потому что оно ВАШЕ с большой буквы. Этот текст очень умело резонирует с забытыми травмами, заставляя становиться осторожнее и вспоминать те несправедливости, которые подарили вам затянутые шрамами секреты. Ведь как только у нас появляются секреты, мы становимся личностями. Но одно дело скрывать пролитый на ковер компот, а совсем другое — сексуальное насилие.
«Маленькая жизнь» уделяет непростительно мало внимания бытовым сторонам формирования человека. Героев не создает городское пространство или образ жизни. Они только учатся милосердию друг друга и черпают психологические проблемы из прошлого.
У Джуда там настоящий источник, которого хватило бы и на десяток искалеченных ребят. Но он терпеливо и мучительно все выносит, постепенно карабкаясь вверх по социальной лестнице. В этом вообще ни у кого нет проблем. Нет типичного для компании наркомана, который уносится прочь из этого мира раньше других. Все степенно: старательная работа, творческие метания и вроде бы логичный успех. Который едва стоит упоминания на фоне безраздельной власти страданий. Но когда вы пролистаете книгу до конца, стоит ожидать наступления туманной меланхолии. Потому что уроки из истории придется делать самому, никакого глобального смысла нет. Это история о личности и дружбе, о любви и её извращенных формах, о чем угодно. Например о том, как непросто её описать — приходится бесконечно кружить вокруг нескольких фокусных точек, от которых уже рябит в глазах. Но я скорее заявляю о том, что читать «Маленькую жизнь»… не совсем обязательно. Ведь по итогам придется выставить по отношению к себе серьезные требования: больше не получится просто так нарушать личное пространство.
Для меня это один из двух главных выводов. А первый — слова о том, что всё прощать нужно прежде всего самому себе.
Этот и другие материалы — на Телеграм-канале «Booker»
Ранее в рубрике «Из блогов»:
• Сергей Соболев. Олаф Стэплдон как зеркало научной фантастики ХХ века
• Дмитрий Бавильский о романе Джейн Остин «Мэнсфилд-парк» в переводе Раисы Облонской
• Swgold: Первая юношеская. О романе Р.Хайнлайна «Ракетный корабль «Галилей»
• Маша Звездецкая. Совы не то, чем они кажутся. О романе Василия Мидянина «Повелители новостей»
• Swgold: Вселенная. Жизнь. Здравый смысл. О романе Р.Хайнлайна «Пасынки вселенной»
• Дмитрий Бавильский о книге Антонии Байетт «Ангелы и насекомые»
• Екатерина Доброхотова-Майкова.
Почтовые лошади межгалактических трасс
В ожидании «Маленькой жизни»
Свой первый роман «The People in the Trees» Ханья Янагихара закончила в 2013-м году. В основе сюжета — история из жизни Даниела Карлтона Гайдузека. Врач-физиолог, Нобелевский лауреат, человек, своим открытием изменивший историю медицины, в 1996-м году он попал под суд по обвинению в растлении собственных приемных детей.
Гайдузек был другом семьи Янагихара, Ханья лично знала его и, когда он умер (в 2008-м), позаимствовала ключевые факты его биографии для своего дебюта. Она — дочь врача-гематолога — с детства интересовалась анатомией и медициной: «Болезни завораживают меня: то, что чужак может сделать с организмом хозяина, как захватчик с государством, и как инфекция…»; именно эту тему — тему паразитизма и слабости плоти — она взяла за основу, когда решила попробовать себя в литературе.
Критики хвалили книгу, называли самым амбициозным дебютом последнего времени. И было за что — в «Людях в деревьях» есть все необходимые ингредиенты Великого Американского Романа:
1) масштабный замысел: сюжет вращается вокруг открытия белка, замедляющего старение, то есть фактически «эликсира молодости»;
2) социальная критика: история о фармакологических компаниях, жадность которых стала причиной исчезновения целой культуры на острове в Микронезии;
3) сюжетная рамка, отсылающая к «Лолите»: главный герой — ненадежный рассказчик — пишет мемуары, пытаясь избежать обвинений в растлении малолетних.
И все же ни похвалы критиков, ни огромный размах не обеспечили роману особый успех у читателей. Да и сама Янагихара спустя два года в интервью для The Guardian сказала: «Это не та книга, в которую можно влюбиться». И написала следующую, в которую влюбились все.
Второй роман получил название «Маленькая жизнь» («A little life»), и хотя с дебютной книжкой он не пересекается, между ними все же есть внутренняя связь: если в «Людях в деревьях» автор дает читателю возможность заглянуть в голову к хищнику, растлителю, то в «Маленькой жизни» все наоборот — мы наблюдаем за жертвой сексуального насилия.
В центре внимания четыре друга: юрист Джуд, актер Виллем, художник Джей-Би и архитектор Малкольм. Ядро сюжета — жизнь Джуда; друзья и их истории вращаются вокруг него, как спутники. «A little life» — книга о власти прошлого, ее структура полностью отражает замысел: роман не линеен — в том смысле, что время здесь двигается одновременно вперед и назад. Все начинается, когда героям где-то по 25 лет, а дальше идет мозаика из событий прошлого и будущего.
Такая композиция позволяет сделать историю не только очень динамичной, но и добавить в нее элемент тайны, квазидетективный сюжет — читатель сразу замечает белые пятна в биографии главного героя и начинает задавать вопросы: как Джуд получил свои травмы? и почему он увиливает от разговоров? Автор сама постоянно заостряет на этом внимание: «Ему нравилось делать вид, что он один из них, хотя он и знал, что это не так»; «Джуд боялся, что если не будет двигаться вперед, то соскользнет назад, в прошлое, в жизнь, которую он покинул и о которой никому из них не рассказывал».
В США, несмотря на восторженные рецензии, роман много критиковали за «излишнюю жестокость», но это сильное преувеличение. Довольно странно слышать такие претензии от американских рецензентов, у них есть и более жестокие и эпатажные писатели: в «Отеле Нью-Гемпшир» Джона Ирвинга есть сцена группового изнасилования, от которой волосы встают дыбом, в его же книге «В первом лице» свою жизнь во всех подробностях пересказывает герой, которого влечет к транссексуалам.
Да и вообще, по сравнению с текстами Ирвинга (или Джонатана Литтелла), работа Янагихары — образец умеренности.
Наконец самое главное: на русском языке «Маленькая жизнь» выйдет в конце 2016-го, и это, кажется, идеальное время для появления такого большого, умного и провокационного романа. Сейчас, когда тема замалчивания травм прошлого и сексуального насилия в России все чаще всплывает в СМИ и в соцсетях, становится ясно — у нас пока просто не существует контекста, в рамках которого люди могли бы обсудить такие болезненные темы, у нас ведь «не принято выносить сор из избы»: даже робкие попытки женщин написать о своем травматичном опыте вызывают в обществе целую бурю эмоций, и в итоге вместо проработки проблемы все скатывается к обвинениям жертвы и слатшеймингу.
Мнения о «Маленькой жизни» Ханьи Янагихары
Обычно я говорю авторам, что письма в ответ на негативные рецензии пишут только дураки, но вот я решил сам стать дураком.
Я не против того, что Дэниелу Мендельсону не понравился роман «Маленькая жизнь» моего автора Ханьи Янагихары. Критика — это лотерея, а эта книга особенно серьезная и требует от читателя немало терпения и выдержки перед лицом некоторых страшных (выдуманных) фактов. Однако я против его мнения, что мой автор, как он утверждает, «разводит» читателей на чувства жалости и ужаса, печали и сострадания.
В первую очередь, как нам всем известно и как неоднократно нам напоминал Набоков, искусство по сути своей — сложный обман, но благодаря его техникам мы испытываем неподдельные эмоции и эстетическое удовольствие, и потому этот обман оправданный. Когда я чуть не плакал над романом Чарлза Диккенса (любым) или, чтобы привести пример из совсем другого регистра, «Стоунером» Джона Уильямса — «развели» меня эти авторы? Если да, с нетерпением жду, что в будущем меня разведут еще много, много раз.
Мендельсона также заносит на очень странную социологическую территорию, когда он предполагает, что «Маленькую жизнь» каким-то образом специально написали так, чтобы книга нравилась студентам и недавним выпускникам, которые из-за тепличной и бесконечно заботливой университетской культуры стали «видеть в себе не самостоятельных личностей, а потенциальных жертв». Мужайся, юный читатель Америки! Видимо, теперь нужно не забыть наклеить на копии «Маленькой жизни» для университетских магазинов новые модные предупреждения.
Его мнение ошибочно по двум причинам. В первую очередь, сомневаюсь, что при цене в 30 долларов «Маленькая жизнь» нашла так уж много покупателей среди ограниченной в средствах молодой аудитории. Во-вторых, меня едва не захлестнул просто необыкновенный поток имейлов от читателей, кхм, зрелого возраста, людей, которые повидали жизнь и, вероятно, сделаны из другого теста, нежели эти предположительные нюни, с рассказами о том, какое мощное впечатление оставила у них эта книга.
Судя по всему, Мендельсон просто составил неверное представление о целевой аудитории «Маленькой жизни». А это обидная ошибка, недостойная критика, который славится своей проницательностью.
Отзывы о Книга «Маленькая жизнь» Ханья Янагихара
Средняя оценка:5,0
3 отзыва
Рекомендуют:+3
0 Irasalco92 Ж 28 лет, Благовещенск
Отзывов: 11 Репутация: +1
Тягучая и прекрасная чернуха
5 РекомендуюДостоинства: Психологизм, дружба, любовь, поиск себя, забота о ближнем, хороший слог.
Недостатки: Возможно затянутость, чернушность.
Отзыв: Как только я узнала об этом романе, я сразу захотела его прочитать, несмотря на противоречивые отзывы и внушительный объем книги. Роман условно можно разделить на две части: первая про четырех друзей, у каждого из которых своя собственная личная драма и трагедия за плечами, свои комплексы и сомнения. Нам показывают путь становления каждого из них, но больше места уделено Виллему и Джуду. Вторая часть непосредственного про отношения этих двоих. Если без спойлеров попытаться кратко объясни… Читать далее
Яна Ж НовосибирскОтзывов: 1 Репутация: 0
Одна из лучших книг.
5 РекомендуюДостоинства: Заставляет задуматься.
Недостатки: Объёмное произведение.
Отзыв: Среди моего немалого читательского опыта было очень много книг, но эта — одна из лучших. Книга о настоящей жизни настоящих людей. Одна из самых противоречивых книг. Многие не считают её достойной, но я не придерживаюсь такого мнения. Книга заставляет задуматься о многом. Показывает настоящую жизнь, жестокую реальность происходящего. Книга представляет собой текст-рассуждения. Захватывающих событий тут нет, но несмотря на это она не теряет интерес. Я бы сказала, что автор пишет в своём индивидуал… Читать далее
Саша Ж 30 лет, Москва
Отзывов: 2 Репутация: 0
До боли великолепная книга
5 РекомендуюДостоинства: Легко читается, интересные темы, очень трогает.
Недостатки: Иногда неприятно читать какие-то физиологические подробности.
Отзыв: Книга «Маленькая жизнь» — воистину триумф Ханьи Янагихары. Её первый роман, тепло принятый критикой, но оставшийся не совсем замеченным читающей публикой, будет издан в России только в конце 2017 года. А, возможно, без её грандиозно успешной второй книги, на был бы издан никогда. Я начала чтение «Маленькой жизни» с некоторой опаской, подробно изучив многие рецензии. Сразу было понятно, что в книге будет много неприятных моментов — насилие, гомосексуализм, самоистязание. И, действительно, все … Читать далее
Похожие предметы
Отзывы на Книга «Маленькая жизнь» Ханья Янагихара в категории Книги.
Вы можете написать отзыв на этот предмет или добавить новый предмет, которого еще нет на сайте и написать отзыв на него.
Книга: Маленькая жизнь — Ханья Янагихара — КнигаГо
Ханья Янагихара Маленькая жизнь
© Hanya Yanagihara, 2015
© А. Борисенко, перевод на русский язык, послесловие, 2017
© А. Завозова, перевод на русский язык, послесловие, 2017
© В. Сонькин, перевод на русский язык, послесловие, 2017
© А. Бондаренко, художественное оформление, макет, 2017
© ООО «Издательство АСТ», 2017
Издательство CORPUS ®
* * *
Моему другу Джареду Холту — с любовью
I Лиспенард-стрит
1
В одиннадцатой квартире стенной шкаф был всего один, зато за раздвижной стеклянной дверью обнаружился балкончик, и с этого балкончика он видел мужчину, который курил на улице в одной футболке и шортах, хотя стоял октябрь. Виллем помахал ему, но мужчина не ответил на приветствие.
В спальне Джуд открывал и закрывал дверь-гармошку стенного шкафа.
— Здесь только один шкаф, — сказал он.
— Ничего, — ответил Виллем. — Мне все равно нечего туда класть.
— Мне тоже.
Они улыбнулись друг другу.
Агентша, сдававшая квартиры в этом здании, вошла следом за ними.
— Мы согласны, — сказал ей Джуд.
Но когда они вернулись в офис агентства, выяснилось, что квартиру им не сдадут.
— Почему? — спросил Джуд.
— Ваш заработок не покрывает арендную плату за полгода, и сбережений у вас нет, — сказала вдруг охладевшая к ним агентша.
Она проверила их кредитную историю и банковские счета и наконец сообразила, что неспроста два молодых человека за двадцать, явно не пара, пытаются снять квартиру с одной спальней на скучном (хоть и все равно дорогом) отрезке Двадцать пятой улицы.
— Может кто-нибудь подписать договор как ваш поручитель? Начальник, родители?
— Наши родители умерли, — быстро ответил Виллем.
Агентша вздохнула.
— Тогда советую вам умерить аппетиты. Ни в одном приличном доме не сдадут квартиру съемщикам с вашим финансовым положением.
Она решительно встала и многозначительно посмотрела на дверь.
Однако, рассказывая об этом Джей-Би и Малкольму, они представили все в комическом свете: якобы дверь квартиры была вся загажена мышиным пометом, мужик напротив чуть ли трусы перед ними не снял, а агентша обозлилась оттого, что Виллем не отвечал на ее авансы.
— Какой идиот захочет жить на углу Двадцать пятой и Второй? — спросил Джей-Би.
Они сидели в «Фо Вьет Хыонг» в Чайнатауне, где собирались на ужин дважды в месяц. «Фо Вьет Хыонг» был типичной тошниловкой — фо здесь был странно приторным, сок лайма отдавал мылом, и по крайней мере одному из них непременно становилось плохо после этих ужинов; но они все равно приходили, по привычке и из-за дешевизны. Здесь давали миску супа или сэндвич за пять долларов, а основное блюдо стоило от восьми до десяти, но порции были огромные, так что можно было половину доесть назавтра или в тот же день перед сном. Один Малкольм никогда не съедал свое блюдо целиком и ничего не брал с собой — закончив есть, он ставил свою тарелку в центр стола, чтобы вечно голодные Виллем и Джей-Би могли доесть оставшееся.
— Ясное дело, мы не хотим жить на углу Двадцать пятой и Второй, Джей-Би, — кротко сказал Виллем. — Но выбирать не приходится. Ты же знаешь, у нас нет денег.
— Я не понимаю, почему нельзя все оставить как есть, — сказал Малкольм, гоняя по тарелке грибы и тофу под пристальным взглядом Виллема и Джей-Би, — он всегда заказывал одно и то же: вешенки с жареным тофу в густом темном соусе.
— Ты же знаешь, я не могу, — сказал Виллем. За последние три месяца он объяснял это Малкольму раз десять. — Меррит съезжается со своим бойфрендом, так что мне придется свалить.
— Но почему именно тебе?
— Потому что квартиру снимает Меррит! — сказал Джей-Би.
— А, — сказал Малкольм и притих. Он часто забывал то, что казалось ему несущественным, но зато не обижался, когда окружающие выходили из себя от его забывчивости. — Понятно. — Он поставил грибы в центр стола. — Но ты-то, Джуд…
— Я не могу
«Маленькая жизнь» Янагихара Ханья — описание книги | Corpus.(roman)
«Маленькая жизнь» американской писательницы Ханьи Янагихары по праву считается одним из самых ожидаемых романов этой осени. И это неудивительно: в октябре 2015 года роман вошел в шорт-лист Букера и чуть не получил премию, дав обойти себя произведению обаятельного ямайца Марлона Джеймса.
«Маленькая жизнь» — это уже второй роман Янагихары, основные темы которого перекликаются с дебютной книги писательницы – «Люди в деревьях»: жестокое обращение с детьми и некие травмы прошлого. Чтобы забыть о них, подчас, и жизни мало. В романе найдется место любви и дружбе, однако «легким чтивом» его не назовешь: «Маленькая жизнь» — книга написана в довольно жесткой и натуралистичной манере, поэтому излишне впечатлительным личностям рекомендовать не будем.
КОМУ СТОИТ ПРОЧЕСТЬ
Тем, кто не боится излишней натуралистичности. Тем, кто хочет больше узнать о такой щекотливой и не очень приятной теме, как насилие в семье. Тем, кому пришлась по душе прошлая книга автора, «Люди в деревьях» Тем, кто давно ищет действительно «мощный» роман, заставляющий сопереживать главным героям всей душой
ПОЧЕМУ СТОИТ ПРОЧЕСТЬ
«Маленькая жизнь», как и многие подобные ей книги, поднимает вопросы, которые долгое время замалчивались. Часто случается так, что в насилии обвиняют саму жертву, что, конечно же, является в корне неправильной позицией. Автор же пытается показать читателю, что все плохое, происходящее с человеком – не всегда есть результат его поступков.
ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ
- В США «Маленькая жизнь» получила несколько негативных отзывов из-за якобы «излишней жестокости».
ОТЗЫВЫ О КНИГЕ
«Ваша книга очень жестко выстроена; такое впечатление, что в ней нет ничего случайного. Как вы ее писали — если не считать фактов, известных из других интервью: мы знаем, сколько времени у вас на это ушло, знаем, что вы порвали практически все связи с внешним миром… читать дальше
Подрывной блеск «Маленькой жизни»
В начале нового романа Хани Янагихара «Маленькая жизнь» четверо молодых людей, все выпускники одного и того же престижного университета Новой Англии, приступили к созданию своей взрослой жизни в Новой Зеландии. Йорк Сити. Это приятно разнообразная команда, тесно связанная друг с другом: Виллем Рагнарссон, красивый сын владельца ранчо в Вайоминге, который работает официантом, но мечтает стать актером; Малкольм Ирвин, двурасовый отпрыск богатой семьи Верхнего Ист-Сайда, получивший должность ассоциированного сотрудника с европейским звездным архитектором; Жан-Батист (Дж.Б.) Марион, ребенок гаитянских иммигрантов, который работает секретарем в художественном журнале в центре города, на страницах которого, как он надеется, вскоре появится; и Джуд Ст.Фрэнсис, юрист и математик, происхождение и этническое происхождение которого в значительной степени неизвестны даже троим его друзьям. Позже мы узнаем, что Иуд был подкидышем, которого бросили в мешок мусорным баком и вырастили монахи.
На первых пятидесяти страницах, когда персонажи посещают вечеринки, находят квартиры, ходят на свидания, сплетничают и ссорятся друг с другом, читателю легко подумать, что он знает, во что ввязывается: последний пример роман для аспирантов из Нью-Йорка, жанр, в котором было много выдающихся предков, в том числе «Группа» Мэри Маккарти и «Дети Императора» Клэр Мессад.В какой-то момент, после того как его актерская карьера взлетела, Виллем подумал: «Нью-Йорк … был просто продолжением колледжа, где все знали его и Джей Би, и вся инфраструктура которого иногда, казалось, была перенесена из Бостона. и рухнул в радиусе нескольких кварталов в нижнем Манхэттене и на окраине Бруклина ». Янагихара — способный летописец борьбы за успех среди молодежи, которая каждую осень стекается в Нью-Йорк, выдвигая претензии мира искусства и ресторана, в котором работает Виллем, который, как и следовало ожидать, укомплектован потенциальными актерами.«Нью-Йорк был населен амбициозными людьми», — отмечает Джей Би. «Часто это было единственное, что у всех здесь было общего…. Честолюбие и атеизм ».
Тем не менее, довольно скоро становится очевидно, что автор думает о большем, чем обычный бильдунгсроман из большого города. Во-первых, в правой руке читателя огромный кусок бумаги: более семисот страниц, свидетельствующих о более грандиозных амбициях, чем рассказ об успешной карьере. Есть и любопытные пропуски в тексте. Янагихара очищает свою прозу от ссылок на важные исторические события.Ни о терактах 11 сентября, ни именах мэра, президента или каких-либо известных деятелей культуры, которые могли бы привязать повествование к конкретному году, не упоминаются. Эффект этого заключается в том, чтобы поместить роман в вечное настоящее, в котором эмоциональная жизнь персонажей выходит на первый план, а политический и культурный дух времени передается в расплывчатые декорации.
Но самым явным признаком того, что «Маленькая жизнь» не будет тем, чего мы ожидаем, является постепенное сосредоточение текста на загадочном и травматическом прошлом Джуда.По мере того, как страницы переворачиваются, ансамбль отступает, и на первый план выходит Джуд. И с Джудом в центре «Маленькая жизнь» становится удивительно подрывным романом — романом, в котором используются атрибуты натуралистической фантастики среднего класса, чтобы доставить тревожную медитацию на сексуальное насилие, страдания и трудности выздоровления. И, однажды нарушив наши ожидания, Янагихара делает это снова, отказывая нам в утешениях, которые мы привыкли ожидать от историй, которые принимают такой мрачный оборот.
Первый реальный намек на то, что нас ждет, появляется на странице 67, когда Джуд будит Виллема, своего соседа по комнате, со словами: «Произошел несчастный случай, Виллем; Мне жаль.У Джуда сильное кровотечение из его руки, завернутой в полотенце. Он уклончиво объясняет причину раны и настаивает на том, что не хочет ехать в больницу, вместо этого прося Виллема отвезти его к общему другу по имени Энди, который работает врачом. В конце визита, зашив рану Джуда, Энди говорит Виллему: «Ты же знаешь, что он порезался, не так ли?»
Огранка становится лейтмотивом. Каждые пятьдесят страниц или около того мы получаем сцену, в которой Джуд калечит свою собственную плоть лезвием бритвы.Он описан с прямотой, которая может вызвать у некоторых читателей тошнотворное: «У него давно закончилась чистая кожа на предплечьях, и теперь он восстанавливает старые порезы, используя край бритвы, чтобы пропилить жесткую ткань шрама. : когда новые порезы заживают, они образуют бородавчатые борозды, и он сразу же испытывает отвращение, тревогу и очарование тем, насколько сильно он себя деформировал ».
Порез является одновременно симптомом и механизмом борьбы с жестоким обращением, от которого Джуд страдал за годы до того, как он пришел в университет.Точная природа этого страдания тщательно описана Янагихарой в серии воспоминаний, каждое из которых более ужасно, чем его предшественники. Иуда научился резать себя братом Лукой, монахом, который похитил его из монастыря. Изначально брат Люк казался спасителем Иуда, уводящим его из учреждения, где его регулярно избивали и подвергали сексуальному насилию. Брат Люк обещает Джуду, что они пойдут и будут жить вместе, как отец и сын, в доме в лесу, но на самом деле их годы в дороге намного мрачнее.В конце концов, Джуд освобождается от брата Люка, но к тому времени он, кажется, подвергается сексуальному насилию. «Ты родился для этого», — говорит ему брат Люк. И долгое время Джуд ему верил.
Графические изображения жестокого обращения и физических страданий, которые можно найти в «Маленькой жизни», редко встречаются в основной художественной литературе. Романы, посвященные этим вопросам, часто блекнут, когда начинается насилие. Оскорбления в «Лолите», например, в основном происходят вне камеры, так сказать, или сложным образом обернуты в лирическую прозу Набокова.В «Комнате» Эммы Донохью ребенок-рассказчик изгнан в туалет, а его мать изнасилована похитителем. Вы с большей вероятностью найдете устойчивые и явные изображения разврата в жанровой художественной литературе, где авторы кажутся более свободными, чтобы быть менее приличными. «История Лизи» Стивена Кинга, «Девушка с татуировкой дракона» Стейга Ларссона и пытки Теона Грейджоя в «Игре престолов» — все это пришло мне на ум, когда я читал «Маленькая жизнь» (хотя пытки Теона — более явным в сериале HBO, чем в Джорджа Р.Книги Р. Мартина). Янагихара в изображении жестокого обращения с Джудом никогда не выглядит чрезмерным или сенсационным. Он не включен из-за шока или щекотки, как это иногда бывает в произведениях ужасов или криминальной фантастике. Страдания Джуда так подробно задокументированы, потому что это основа его характера.
Одним из немногих недавних романов, сравнимых с «Маленькой жизнью» в этом отношении, является книга Мерритта Тирса «Люби меня в ответ», жестокая книга о саморазрушительной официантке из Техаса, которая режет и сжигает себя, злоупотребляет наркотиками и подчиняется себе. унижать сексуальные отношения.Но этот роман, всего двести страниц, представляет собой тонкий серебряный кинжал, а не палаш, которым владеет Янагихара. И в отличие от книги Тирса, в которой читателю мало передышки, Янагихара уравновешивает главы о страданиях Джуда расширенными разделами, описывающими его дружеские отношения и его успешную карьеру в качестве судебного специалиста по корпоративному праву. Одна из причин, по которой книга такая большая, заключается в том, что в ней используются более светлые участки, чтобы сделать более темные более терпимыми. Мартин Эмис однажды спросил: «Кто еще, кроме Толстого, заставил счастье действительно крутить на странице?» И удивительный ответ у Ханьи Янагихара: как ни странно, самые трогательные части «Маленькой жизни» — это не самые жестокие, а самые нежные моменты, когда Джуд получает доброту и поддержку от своих друзей.
Что делает книгу о жестоком обращении и страданиях подрывной, так это то, что она не предлагает никакой возможности искупления и избавления, кроме этих нежных моментов. Это дает нам моральную вселенную, в которой духовного спасения такого рода не существует. Ни он, ни кто-либо еще никого из мучителей Иуда никогда не называли «злым». За годы страданий нам лишь однажды сказали, что Джуд молится «богу, в которого не верил» (обратите внимание на строчную букву «g _» _). Хотя он назван в честь покровителя безнадежных дел — имя, данное ему монахами, вырастившими его, — наиболее очевидно, что здесь теряется обещание духовного отпущения грехов или даже психологического исцеления.В этом безбожном мире дружба — единственное утешение, доступное каждому из нас.
Конечно, атеизм не редкость в современных литературных романах; За заметными исключениями, такими как работы Мэрилин Робинсон, немногие такие книги в наши дни имеют какой-либо религиозный оттенок. Но, возможно, именно поэтому они редко изображают крайние страдания — потому что с этим почти невозможно взаимодействовать напрямую, если вы не собираетесь предлагать какое-то духовное решение. «Бог нашептывает нам о наших удовольствиях … но кричит от наших страданий: это Его мегафон, чтобы разбудить глухой мир», — сказал К.С. Льюис написал в «Проблема боли». В «A Little Life» боль — это не послание от Бога или путь к просветлению, но Янигихара все равно его слушает.
В дополнение к юридической степени Джуд получает степень магистра в области чистой математики. В какой-то момент он объясняет своим друзьям, что его тянет к математике, потому что она предлагает возможность «полностью доказуемого, непоколебимого абсолюта в сконструированном мире с очень немногими непоколебимыми абсолютами». Таким образом, для Джуда математика в определенном смысле заменяет религию.Позже, во время одного из своих худших эпизодов страдания, Джуд обращается к концепции, известной как аксиома равенства, которая гласит, что x всегда равно x .
Предполагается, что если у вас есть концептуальная вещь с именем x , она всегда должна быть эквивалентна самой себе, что у нее есть уникальность, что она обладает чем-то настолько несводимым, что мы должны предположить, что это абсолютно, неизменяемо. эквивалентен самому себе на все времена, что сама его стихия никогда не может быть изменена.Но доказать невозможно. Не всем нравилась аксиома равенства … но он всегда ценил, насколько она неуловима, как красота самого уравнения всегда расстраивалась попытками его доказать. Это была аксиома, которая могла свести вас с ума, могла поглотить вас, которая легко могла стать целой жизнью.
Роман Янагихары также может свести с ума, поглотить и завладеть вашей жизнью. Подобно аксиоме равенства, «Маленькая жизнь» кажется элементарной, несводимой — и, несмотря на то, что она мрачна и тревожна, в ней есть красота.
Amazon.com: Отзывы клиентов: Маленькая жизнь: Роман
Вы знаете, когда кто-то говорит вам о «грустной книге», и вы сразу думаете: «Ну, в конце концов, кто-то драгоценный умрет?» «Маленькая жизнь» была названа трагичной, депрессивной, шедевром, в который невозможно пройти, если рядом нет куска салфеток, и поэтому, естественно, я предполагал, что в конце кто-то умрет. Я вошел в эту книгу подготовленным, чтобы не слишком привязываться к персонажам, но это неизбежно, чтобы не общаться с людьми, которые являются предметами 800-страничной книги с минимальным интервалом и крошечным шрифтом.Мне бы хотелось думать, что я вошел в эту книгу подготовленным, но моя подготовка ни к чему не привела.Этот роман не приводит к печальному финалу. Позволь мне объяснить. Назвать этот роман «грустным» — ничего не сказать. Это 800 страниц трагедии за трагедией, потому что «грустное» не соответствует привычному шаблону. Она не приносит радости и радости до самого конца, когда происходит что-то печальное — нет, эта книга — удручающий кусок бумаги, в котором очень мало счастья. Маленькая жизнь — это длинный извилистый туннель с окнами в крыше.Вы идете вперед в темноте с парой друзей, и вас охватывает печаль за грустью. Ваши друзья теряются в туннеле, вы падаете и ломаете руку, а затем туннель дает вам фут света, где вы можете осмотреться и сделать передышку, прежде чем погрузиться в темноту. Вы не знаете, что в конце, потому что туннель не дает вам подсказок. Вы не знаете, выйдете ли вы на открытое пространство. Вы не знаете, зайдете ли вы в тупик, но продолжаете идти, потому что к этому моменту ваш мазохизм уже начал действовать, и вы пристрастились к пыткам.
Мы следим за историями четырех персонажей, всех друзей по колледжу, которые переехали из Бостона в Нью-Йорк, чтобы осуществить свои мечты. Малькольм — амбициозный архитектор, робкий и застенчивый, чьи властные родители — его гордость и позор. JB — высокомерный, оптимистичный и жизнерадостный художник, JB — единственный среди его друзей, кто уверен, что у него все получится. Виллем — актер, спокойный и уравновешенный, у которого нет семьи, кроме трех его лучших друзей. Но хотя у этих троих своя собственная жизнь, их связь укрепляется присутствием некоего Джуда Ст.Фрэнсис. Джуд загадочный. Несмотря на то, что он дружит много лет, о нем никто ничего не знает; не его этническая принадлежность или его сексуальность. Они ничего не знают о его детстве или годах до учебы в университете. Джуд получил травму; авария сильно ограничила его использование ног, но никто даже не знает, как это произошло. Но Джуд спокоен, добр, великодушен и зависим. И поэтому трое друзей молча подпирают его плечами, чтобы он мог опереться на них. Действие этой книги происходит не в одном временном периоде: проходят годы и десятилетия, и каждый персонаж взрослеет, развивается и переживает успех и жизненные опасности, иногда вместе, иногда по отдельности.По мере развития повествования одно становится кристально ясным: Джуд пережил невыразимую детскую травму. Он хрупкий и сломленный, он так упорно борется с внутренними демонами, что, кажется, никогда не покидает его.
Если вы ищете динамичный, насыщенный событиями роман, основанный на сюжете, отложите эту книгу и идите далеко-далеко. «Маленькая жизнь» больше похожа на углубленное изучение характера, чем на что-либо еще. Несмотря на большой, разнообразный, хорошо проработанный состав персонажей, не заблуждайтесь: этот роман о Джуде.Этот роман о жизни Джуда, его депрессии, переживаниях, чувствах боли и непреодолимого стыда. Это история об отношениях Джуда и его влиянии на окружающих. Это история о любви и утрате, о предательстве и дружбе, о настойчивости и уступчивости. И поскольку она следует за историей такого сломленного, энергичного молодого человека, ее трудно читать.
Это трудное чтение во многих отношениях. Во-первых, это 800 страниц с очень небольшим количеством действий, с большими кусками параграфов, детализирующими маленькие моменты жизни, детализирующими теоремы и законы, искусство и литературу.Большие отрывки, в которых рассказывается о семье, сексе, карьере и значении любви — о вещах, которые, возможно, даже не должны быть в книге. Эти большие фрагменты знакомят вас с прошлым наших персонажей, их самоанализом и потоками сознания, их опытом друг с другом и вне их непосредственных отношений. Персонажи в этом романе кажутся реальными; не раз мне казалось, что я могу протянуть руку и прикоснуться к ним. Они чувствуют себя друзьями, товарищами, которых вы знаете очень-давно. Их счастье искренне волнует вас, а их печаль искренне опустошает вас.Вы также настолько увлечены их отношениями друг с другом, как если бы вы были посредником.
Помимо тематического материала, этот роман так трудно переварить благодаря персонажам. Я не преувеличиваю, когда говорю, что они чувствуют себя друзьями — мне больно смотреть, как они страдают из-за невообразимых вещей. Я никогда раньше не чувствовал этого. В середине книги я уже плакал как минимум дважды, не считая того момента, когда я рыдал десять страниц подряд. И снова после.Чуткое изображение Янагихара человеческой природы, человеческой порядочности и чудовищности настолько точно. Не знаю, что еще сказать.
Во-вторых, он жесток в своем честном и непоколебимом изображении психического заболевания. В этом романе было несколько моментов, когда мне приходилось откладывать книгу в сторону и успокаивать дыхание. Это неудобно. Он изображает самоповреждения и депрессию графически, но не беспричинно, с чувствительностью, не делая этого из-за «фактора шока». Наконец, постоянные скачки во времени делают эту книгу отнюдь не случайным чтением.Тебе нужно не отставать. Каждый «раздел» происходит через несколько лет после предыдущего, но иногда Янагихара также чередует время внутри абзацев. Однажды вы видите жизни друзей, когда им 35, и вы перескакиваете в середине абзаца на 28. Это может сильно раздражать, если вы не обращаете внимания.
Но, сказав это, за письмом Янагихары легко не отставать. Каким бы устрашающим оно ни было с умным обсуждением многих тем (некоторые из которых я упомянул выше) и огромным масштабом книги, ее письмо радушно.Сложный, полный эмоций и искренних чувств, полный вещей, которые можно цитировать, но при этом он никогда не бывает властным или слишком большим. Авторы, пишущие в жанре литературной фантастики, так часто производят впечатление, что им нужно что-то доказывать, но Янагихара пишет с легкая грация и уравновешенность. Она не пытается ничего доказать; это она на 800 страницах — берите или оставляйте.
Но, несмотря на все мои похвалы, это не идеальная книга. Моя основная претензия — это длина. Потерпите меня. У меня нет проблем с длинными книгами, если их размер оправдан.Многие, вероятно, не согласятся со мной, но я чувствовал, что роман можно было бы сократить как минимум на 50 или 100 страниц. Например, ближе к началу мы получаем такой глубокий взгляд на персонажей Джей Би и Малкольма, многие из которых не возвращаются после первого раздела. Возможно, их предыстория могла бы быть более органично вплетена в повествование по мере продвижения книги. Конечно, многие объективные дискуссии о естественных науках и математике были красиво написаны, но не чувствовалось, что они должны быть там.Но я должен сказать Янагихаре следующее: несмотря на объем и несмотря на дискуссии на объективные темы, я ловил каждое ее слово. Я не пролистал ни одной страницы — я просто вложился в это.
Итак, вот и мы. Мы с тобой у входа в туннель. Я выбрался, а вы спрашиваете меня, стоит ли вам рискнуть. «Это трудно. Это долго. Временами это даже ужасно, но… — я загоняю вас в темноту, — это также волнующе, красиво и чертовски интересно.
Маленькая жизнь Ханьи Янагихара
5 ЧТО МНЕ НРАВИТСЯ МАЛЕНЬКАЯ ЖИЗНЬ(И 5 ЧЕГО Я НЕ НУЖНО)
Все говорят о блокбастере Хани Янагихара, номинированном на Книгу и Национальную книжную премию. На этом сайте много пятизвездочных рейвов. Многие люди говорят, что это одна из самых невероятных книг, которые они когда-либо читали. Ненавижу выделяться или считаться бессердечным (а я нет! Я ВСЕГДА плачу над книгами и фильмами !!!). На написание книги у меня ушло чуть меньше двух недель, и я рад, что прочитал ее.Понравилось, очень понравилось! Но я тоже этого не сделал. Вот почему.
ЧТО МНЕ НРАВИТСЯ
1. Сила дружбы
Если бы в этой книге была музыкальная тема, это могла бы быть песня Битлз «С небольшой помощью моих друзей». Четыре соседа по комнате в восточном колледже переезжают в Большое Яблоко и добиваются огромных успехов: JB становится модным художником в центре города; зажиточный Малькольм — известный архитектор; Виллем превращается из официанта в кинозвезду практически в мгновение ока; Джуд работает юристом, сначала в D.В офисе А., а затем в престижной корпоративной фирме, где он работает и становится партнером.
На протяжении десятилетий их дружба переживала ссоры, трудности в начале карьеры, наркозависимость Джей Би и, прежде всего, борьбу с последствиями невыразимо жестокого прошлого Джуда на его нынешнюю жизнь, хотя Джуд боится рассказать кому-либо об этом. это злоупотребление. Роман также освежает в своем изображении расы, пола и сексуальной ориентации.
2. Описание последствий жестокого обращения
Мой главный вывод из этой книги — более полное понимание последствий системного насилия в детстве.Иуда, сирота, выросший в монастыре, первом месте своего садистского креста, чувствует себя совершенно бесполезным. Он режет себя (если вы брезгливы, вас предупредили). Он бьется о стены. В одной особенно мучительной сцене он поджигает себя. Кроме того, он никому не может доверять и не чувствует себя достойным любви, хотя, будучи взрослым, он не получает ничего, кроме безусловной любви (за одним заметным исключением). Для людей, которые его обожают (не только Джей Би, Малькольма и Виллема, но и Гарольда, его бывшего профессора права, который вместе со своей женой Джулией усыновил Джуда в возрасте 30 лет, и Энди, самого благосклонного врача на планете), это невозможно. раздражающий.Все это рассказывается от одной трети до половины книги.
3. То, как жестокое прошлое Джуда накладывается на историю
Янагихара умело вплетает историю оскорбительного прошлого Джуда в свое повествование сегодняшнего дня. И в образе брата Люка (особенно) она понимает, как манипулируют насильники.
4. Искусство JB.
Описания художественных проектов JB, от его ранних экспериментальных работ в студенческие годы — одно связано с коллекционированием настоящих волос людей — до шоу, которые привлекают его внимание и известность, все кажутся подлинными .Единственный мой вопрос — это объем и диапазон его работы. Все персонажи его искусства кажутся его друзьями. Действительно? У него нет других интересов? Или это просто комментарий к №1 (выше)? [Примечание: фотография на обложке североамериканского издания очень мощная: она называется «Человек-оргазм» и ярко передает чувство экстатического потрясения.]
5. Проза
Очевидно, что книга должна быть приличной, чтобы удерживать вас. усвоено более 700 страниц. Янагихара знает, как вас увлечь.У Джуда проблемы с ходьбой — он расплывчато описывает, как это произошло, — и как только она насаждает идею о жестоком обращении с Джудом, она заставляет вас задуматься, что ИМЕННО случилось с ним. И, как и в случае с любой книгой о совершеннолетии, вы хотите знать, где они в конечном итоге.
Вещи, которые мне не нравились (ПОЖАЛУЙСТА, НЕ НЕНАВИЖИ МЕНЯ!)
1. Полное отсутствие исторического контекста
Персонажи пользуются Интернетом и мобильными телефонами, но мировых событий не происходит. Единственное, что запоминается, — это культурные вехи друзей: ретроспектива Джей Би, фильмы Виллема (у всех, кстати, ужасные, маловероятные названия), здания Малкольма, дела Джуда.В этом есть что-то невероятно самовлюбленное. Шутки в сторону? Ничего об 11 сентября? Экономический спад не повлиял на семью Малькольма в Верхнем Ист-Сайде? J.B. имеет гаитянское происхождение; пострадали ли родственники от землетрясения? Никто — ни один друг, коллега и т. Д. — не имеет дела с ВИЧ? (Нам говорят, что тело Джуда пронизано болезнью, но мы никогда не узнаем подробностей.)
2. Невероятность
Джуд не только первоклассный судебный юрист, но и блестящий математик.И отличный пианист. И певец Lieder. Во время учебы (полная стипендия) он работает в пекарне (да, еще он замечательный пекарь). Итак … когда — и КАК — он научился играть на пианино и изучать немецкие песни об искусстве? Шутки в сторону. Я хочу знать. Что меня беспокоит, так это предположения, лежащие в основе всего этого. Должен ли он быть настолько хорош во всем, чтобы люди любили его? Если кто-то подвергся жестокому обращению, и он НЕ настолько успешен, разве этот человек не так же достоин любви и понимания? В этом отношении, почему люди любят Джуда? Я не понимаю.Все, что он, кажется, делал на протяжении всей книги, это говорил: «Мне очень жаль». Это подводит меня к …
Почему все эти парни снова друзья? Потому что они ходили в одну школу? Нам недостаточно об их ранних годах, чтобы понять, что укрепляет их дружбу. Янагихара просто СКАЗЫВАЕТ нам, что они друзья, и мы должны это принять. На 700 страниц. Что подводит меня к…
3. Повторение
Книге требовалось более серьезное редактирование. Он легко мог потерять 250 страниц. Примерно в пути я подумал бессердечно (знаю, знаю): «Представьте, что вы пьете каждый раз, когда Джуд говорит:« Мне очень жаль.«Мне бы хотелось узнать, сколько раз встречается эта фраза, а также слово« стыд ». Просто говорю. У нас получается , Ханя.
4. Образ жизни порно
Все четверо друзей не только достигают огромных успехов в своих областях, но и постоянно уезжают в экзотические места (Париж на выходные? Почему бы и нет ?!), скупая лофты (стильные и стильные). модный центр города, конечно, НИКОГДА на окраине города), и Малькольм украсил их в лучшем вкусе Architectural Digest. А еще есть культурный снобизм.Я выл, когда Виллем собирался снимать Чехова «Дядя Ваня », и ВСЕ ЕГО ДРУЗЬЯ ЗНАЛИ ПЕРСОНАЖЕЙ ИЗ ИГРЫ. Я видел Ваню несколько раз, и даже не знаю всех персонажей спектакля.
5. Черно-белые символы
Я не говорю о расе, здесь. Я говорю о людях, которые либо ВСЕ ХОРОШИЕ, либо ВСЕ ПЛОХИ. Мы все где-то посередине, но не во вселенной Янигихара. Это навело меня на мысль, что книгу нужно читать как басню, городскую сказку, а не реализм.Поэтому нет исторических указателей? Потому что это какая-то диккенсовская книга, действие которой происходит в шикарном Сохо? Я не знаю. Но если бы у этих людей, с которыми мы проводим так много времени, было больше затенения, мне, вероятно, понравилось бы — и ВЕРИЛ — это намного больше.
***
Заключительные мысли : очевидно, что Янагихара затронул что-то серьезное и глубокое в этой книге. Я думаю, что люди реагируют на это, потому что в каком-то смысле мы все чувствуем себя поврежденными, использованными, нелюбимыми — хотя и не в такой степени, как Джуд.Большинство из нас учатся преодолевать неуверенность и двигаться дальше. Он тот испуганный ребенок, который мы все носим внутри себя, говоря, что мы нехорошие, мы не привлекательны, мы не достойны любви. Я просто хотел бы, чтобы все это было сделано немного более тонко. Жизнь не такая уж черно-белая. Янагихара должен знать, что с возрастом мы учимся принимать очаровательные оттенки серого и жить с ними. И что если бы она выделила эти сложные оттенки серого, книга выглядела бы более аутентичной и менее сентиментальной.
Хани Янагихара «Маленькая жизнь»: великий гей-роман может быть здесь
В эссе 2013 года для Salon писатель по культуре Даниэль Д’Аддарио посетовал на отсутствие большого амбициозного романа о жизни геев в Америке. Cегодня. Он утверждал, что хотя количество ЛГБТ-персонажей в основных романах увеличилось, их слишком часто отводят к второстепенным сюжетам или «украшению витрин», а их жизнь остается «отрывочной и непонятной». Д’Аддарио опросил нескольких известных писателей-геев по поводу своей диссертации, и на следующий день Тайлер Коутс обобщил их взгляды для Flavorwire в статье под названием «Великий гей-роман никогда не будет.
Но я думаю, что возможно, что в романе «» произошло , даже если этого еще никто не осознал. Книга Хани Янагихара A Little Life, , выпущенная в марте, является одной из самых обсуждаемых книг сезона, названной «tour de force», «экстраординарной», «элементарной и несводимой», «удивительной». и работа «крупного американского писателя». Но ни в одном обзоре книги, которую я видел, она не обсуждалась как роман, в основе которого лежат жизни геев, как самая амбициозная хроника социальной и эмоциональной жизни геев за многие годы.
В книге рассказывается о группе из четырех человек — Джуда, Виллема, Джей Би и Малькольма — за три десятилетия дружбы, от их лет совместной жизни в колледже до высот профессионального успеха. Трое из них формируют свои основные физические и эмоциональные связи с другими мужчинами, хотя иногда и таким образом, что это бросает вызов обычным обозначениям. Из главных героев романа только Джей Би однозначно олицетворяет сразу узнаваемую и недвусмысленную гей-идентичность. Виллем проводит большую часть своей взрослой жизни, преследуя сексуальные отношения с женщинами, прежде чем он признает свое стремление к Джуду и признает их дружбу как жизненное партнерство.В колледже Джей Би называет Джуда «Почтальоном», потому что он, кажется, полностью избегает обычных категорий: «Мы никогда не видим его ни с кем, мы не знаем, какой он расы, мы ничего не знаем о нем… [Он] постсексуальный, пострасовый, пост-идентичность, пост-прошлое ».
Сложность взаимоотношений персонажей с сексуальной идентичностью — это один из способов, которым Янагихара выводит их из простой «витрины», и я подозреваю, что это одна из причин, по которой « Маленькая жизнь» не была признана книгой, в основе которой лежит опыт мужчин-геев.Во-вторых, читатели ожидают, что такие книги будут написаны геями и будут, по крайней мере, правдоподобно конфессиональными. От романов Эдмунда Уайта «Собственная история мальчика » (1982) до « Мы, животные» Джастина Торреса (2011), романы о геях и их жизни часто более или менее легко отображались на биографии автора. В эссе и интервью Янагихара говорила о своем желании вместо этого писать через различия, исследуя то, что она считает специфически мужской дружбой и эмоциональным общением.
Подобно тому, как персонажи Янагихары бросают вызов общепринятым категориям гей-идентичности, так A Little Life избегает знакомых историй гей-фантастики. Янагихара подходит к коллективным травмам, которые так глубоко повлияли на современную гей-идентичность — болезни и дискриминация, — косвенно, избегая условностей выходного повествования или романа о СПИДе. Ее герои относительно мало беспокоятся о том, как общественность принимает их сексуальную идентичность — только Малкольм будет мучиться, если выйдет наружу, прежде чем поймет, что на самом деле он натурал, — а ВИЧ явно отсутствует в странно антиисторическом Нью-Йорке в книге.
Янагихара косвенно подходит к коллективным травмам, которые так глубоко повлияли на жизнь геев.Но странные страдания лежат в основе A Little Life . В центре романа Джуд, которому исполнилось 16 лет, когда он поступает в богатый колледж Новой Англии с рюкзаком с мешковатой одеждой. Без родителей, ужасно израненный, с изуродованными ногами в результате инцидента, детали которого он хранит так же тщательно, как и все остальное в своем прошлом, он глубоко осознает свою «крайнюю инаковость». В книге медленно раскрываются мрачно-готические эпизоды из его жизни до колледжа, среди которых оставление, детство в монастыре, ужасающее физическое и сексуальное насилие, проституция и похищения.«Ты был создан для этого, Джуд», — сказал ему единственный взрослый, которого он любит, монах, который предает его доверие, и Джуд приходит к выводу, что его страдания являются следствием того, кем он является: «Он родился и ушел. , и нашли, и использовали так, как он был предназначен для использования ».
Детство Джуда — это крайняя итерация покинутости, эксплуатации и жестокого обращения, которые по-прежнему присущи квир-молодым людям. В недавнем обсуждении этого опыта преобладает утвердительный нарратив — «Становится лучше», что, возможно, верно для большинства.Но для Джуда это не так. Даже когда Джуд обретает богатство и власть, логика его жизни не меняется. Его ненависть к себе шокирует с самого начала и становится все более жалкой: он «ничто», «гнилой», «бесполезный», «уродливый», «кусок хлама», «бесчеловечный… неполноценный… отвратительный». «С каждым годом его право на человечность уменьшалось», — размышляет он в конце романа; «С каждым годом он становился все менее и менее человеком». После перенесенного насилия он никогда не сможет наслаждаться сексом, даже если он жаждет физической и эмоциональной близости, которую он находит в своем партнерстве с Виллемом.
Как интенсивность боли, которую переносит Джуд, так и другие аспекты его жизни и жизни его друзей — каждый из них блестящий, каждый становится не просто успешным, но и знаменитым — подрывают легковерие, и хотя Янагихара настаивал на том, что сюжет романа «технически не является, неправдоподобно », ясно, что книга преследует нечто иное, нежели строгий реализм. Это вызвало раздражение у некоторых критиков. В журнале The New York Times Book Review Кэрол Эншоу обвинила роман как в «аллегорическом» пренебрежении социальной и исторической реальностью, так и в том, что у читателя возникает вуайеристское отношение к страданию, которое настолько абсурдно, что может показаться «неким романом». изобретение.
Чтобы понять преувеличение романа и его сильную клаустрофобную направленность на внутреннюю жизнь его персонажей, необходимо осознать, как он взаимодействует с эстетическими моделями, давно закодированными как квир: мелодрама, сентиментальная фантастика, большая опера . Книга адаптирована к интенсивности внутренней жизни Джуда, и на протяжении длинных отрывков она заставляет читателя познавать мир, жестоко искаженный страданиями. Снова и снова Маленькая жизнь передает самосознание Джуда с помощью сложной метафоры: он — «кусок окровавленной, заляпанной ткани», «пустая, безликая прерия, под желтой поверхностью которой извивались дождевые черви и жуки», «извлеченная шелуха». .Его воспоминания — это «гиены», его страх — «стая хлопающих летучих мышей», его ненависть к себе — «зверь». Этот язык заражает самых близких ему людей, так что для Виллема, узнав о своем детстве, он «погрузит руку в извивающуюся змею и многоножку гадость из прошлого Джуда». В своих иногда изнурительных описаниях причинения себе вреда Джуда и его представлений о собственном теле книга напоминает читателям о давней связи между гей-искусством и причудливым, ненормальным, экстремальным — теми аспектами квир-культуры, которые нас поощряли забыть в эпоху, когда все больше однополых браков и гомонормативности.
Книга напоминает читателям о давней связи между веселым искусством и причудливым, ненормальным, экстремальным.Это не регистр чувств или выражений, к которым читатели привыкли в американской художественной литературе. Янагихара описал опыт написания романа как «лихорадочный сон», и чтение его вызывает аналогичный эффект. Частично это связано со структурным тщеславием романа: почти в каждом разделе сцена настоящего момента прерывается на десятки страниц тщательно продуманными ретроспективными кадрами, имитирующими то, как прошлое Джуда вторгается в его настоящее.В сочетании с эмоциональной крайностью романа и сосредоточенностью на сознании Джуда эта нелинейная структура создает ощущение погружения, которое почти беспрецедентно в моем читательском опыте.
Темнота романа заквашена изображением друзей Джуда, чьи попытки заботиться о нем неизбежно вызывают в памяти сообщества заботы, сформированные ЛГБТ-людьми в ответ на кризис СПИДа. Каждый из друзей Джуда заботится о нем по-разному, уникально: Малкольм, проектируя пространства, которые будут приспособлены к его инвалидности; JB, написав портреты «добрее, чем мог бы увидеть один глаз»; Виллем, будучи единственным человеком, которому он может рассказать всю свою историю.Они делают бесчисленные приспособления для повседневных нужд Джуда; в периоды кризиса они следят за ним, следят, чтобы он ел и не причинял себе вреда.
Книга решительно защищает дружбу как первичные отношения, столь же важные, как брак для создания жизней и сообществ. «Почему дружба не была так хороша, как отношения?» Виллем задумывается в начале романа. «Почему не было даже лучше?» По мнению Джуда, его друзья «представляли его жизнь для него… они позволили ему поверить в возможности, которые он никогда бы не смог представить.Их отношения друг с другом сложно категоризировать. «Они изобретали свой собственный тип отношений, — думает Виллем о Джуде, — такой, который не был официально признан историей или увековечен в поэзии или песне, но который казался более правдивым и менее сдерживающим».
Эти отрывки напоминают аналогичные аргументы в защиту дружбы со стороны писателей-гомосексуалистов до достижения брачного возраста, особенно Эдмунда Уайта. «И дружба превратится в высшее утешение для этой продолжающейся трагедии, человеческого существования», — писал Уайт в 1983 году, когда он начинал понимать как масштабы кризиса, вызванного СПИДом, так и необходимость новых социальных механизмов для поддержки квир-сообществ через него. .
«Это могло быть слабоумие, — думает один персонаж о своих чувствах к Джуду, — но это также было правдой». Это утверждение оживляет A Little Life : что, нарушая каноны современного литературного вкуса, принимая мелодраму, преувеличения и сантименты, он может получить доступ к эмоциональным истинам, отрицаемым более скромными средствами выражения. В этом удивительном романе Янагихара достигает того, к чему так часто стремилось великое веселое искусство от Пруста до Альмодовара: величия чувства, адекватного «ужасающему размеру, невозможности мира».»
Обзор Хани Янагихара« Маленькая жизнь »- необычный, неровный, безжалостный | Художественная литература
Первый роман Хани Янагихара, Люди на деревьях , , заслужил более широкую аудиторию, чем он нашел: самооправдывающие мемуары удостоенного награды ученого-новатора, который привез мальчиков из отдаленных тихоокеанских островов обратно в США. Там, где он их воспитывал и оскорблял, она сложна с лингвистической и психологической точек зрения, стилистически элегантна, мрачна и пугает — но мало кто из читателей заметил.Теперь, в выпуске A Little Life , Янагихара полностью изменил свое предположение, рассказав историю мальчика, который подвергался хроническому, возмутительному насилию со стороны целого ряда взрослых, которым поручена его забота, и его изо всех сил пытается забыть кошмар своего детства. На этот раз все приняли к сведению, в том числе судьи Man Booker в этом году, которые выбрали его в свой длинный список.
Сначала A Little Life читается как мужская версия книги Мэри Маккарти The Group , когда четверо друзей из университета путешествуют по миру.Малькольм, Джей Би, Виллем и Джуд, случайно назначенные соседями по комнате в колледже, становятся лучшими друзьями. Яркие, амбициозные и талантливые, все они переезжают в Нью-Йорк, делая разные карьеры: красавчик Виллем работает официантом, проходя прослушивание в качестве актера; JB создает модное экспериментальное искусство, мечтая о славе художника-представителя; Малкольм происходит из богатой, требовательной семьи и беспокоится, что его карьера архитектора не впечатлит его отца; Джуд — молодой юрист, работает в офисе государственного защитника.Читатель предсказывает, что у кого-то получится, у кого-то не получится; кто-то построит счастливые отношения, кто-то нет; разразятся трагедии, и они будут преодолены. Однако читатель сильно ошибается: вскоре все четверо друзей наделены неумеренным профессиональным успехом, а двое из них быстро отходят на второй план, а Джуд Святой Франциск становится главным героем романа.
Этот выбор имеет несколько последствий, большинство из которых неудачны. Он все больше сводит других персонажей к сюжетным функциям или репрезентативным типам, превращая освежающий взгляд на дружбу, лояльность и симпатию в более привычную хронику страданий и выживания, которое с трудом заработано и всегда зависит от обстоятельств.Джуд тщательно хранит свои секреты, но на 70 страницах этого 700-страничного романа он показывает Виллему, своему лучшему другу и соседу по квартире, что он обычно сам причиняет себе вред, в то время как читатель узнает, что за его резкой стоит жестокое детство. Постепенно Янагихара раскрывает масштабы и особенности жестокого обращения, которому он подвергся, в то время как отношения Джуда с Виллемом и профессором права Гарольдом, который становится ему суррогатным отцом и по закону усыновляет Джуда в возрасте 30 лет, в конечном итоге привлекают внимание книги. .
По мере того, как усиливается внимание Джуда, роман перестает быть тем, что делало его необычным, и начинает предъявлять большие требования к нашей жалости к нему. Его первые 15 лет состоят из беспросветных, гротескных и экстравагантных издевательств, а затем переключается авторский переключатель. Всю оставшуюся жизнь (за важным исключением одного катастрофически жестокого отношения) Иуд встречает только бескорыстную любовь и доброту: покровитель безнадежных дел становится безнадежным в окружении святых. Все его друзья очень озабочены Джудом, но не беспокоятся о ком-либо еще, включая себя.Есть что-то тревожно инфантильное и нарциссическое в этой докоперниканской концепции мира Джуда, фантастической конструкции, в которой любящие его люди так же бесконечно заняты его психодрамой, как и он сам. В реальной жизни люди, как правило, устают от навязчивых повторений других людей, в основном потому, что они поглощены своими собственными драмами. Но это маленькая жизнь, которая тянется к большой сказке о жестокости и благородстве, зле и добре. В самом деле, это что-то вроде триумфа — делать персонажей столь же безжалостно добродетельными, как друзья Джуда кажутся даже отдаленно правдоподобными, а их привязанность к нему такая же трогательная.Абсолютная доброта Виллема, в частности, действует только для облегчения отчаяния Джуда — и все же это все равно как-то трогательно.
Столь же неправдоподобен огромный успех всех четырех друзей: Виллем не только зарабатывает на жизнь как актер, он становится всемирно известной кинозвездой. Малькольм — всемирно известный архитектор, удостоенный наград. JB выставляется в MoMA до того, как ему исполнится 30, и все его картины изображают главную кинозвезду, но никого из его аудитории это не отвлекает и не критикует тот факт, что он рисует только одних и тех же трех человек.Есть несколько проницательных взглядов на культуру Нью-Йорка, места, которое работает, «как если бы счастье было чем-то, чего должен и мог достичь каждый, и что любой компромисс в его стремлении был каким-то образом вашей ошибкой … только здесь вы чувствовали себя обязанными пойти. как-нибудь оправдать что-либо, кроме увлечения своей карьерой; только здесь ты должен был извиниться за то, что верил во что-то, кроме себя ». Немаловажно, что этот отрывок происходит на ранней стадии; эти персонажи живут в узнаваемый современный момент, с компьютерами и электронной почтой, но с ними не случается крупномасштабная история.И при этом они никогда не перерастают друг друга — когда они отдаляются друг от друга, это очень личное и преднамеренное действие, никогда не бывает ситуативным или случайным. Единственная история, имеющая значение в этой книге, — это личная история.
Вначале Джуд вспоминает доброго социального работника, который сказал ему перед поступлением в университет: «Вы должны говорить об этих вещах, пока они еще свежие. Или вы никогда не будете о них говорить. Чем дольше вы ждете, тем труднее будет становиться все труднее, и это будет гноиться внутри вас, и вы всегда будете думать, что виноваты.Джуд определенно считает себя виноватым, и Янагихара никогда не позволяет нам забыть об этом, сообщая этот важный факт много раз на многих страницах. Прошлое Джуда заставило его бояться секса; и поэтому, как объясняет Янагихара, «в качестве компенсации за секс есть резка, которую он делал все больше и больше: чтобы облегчить чувство стыда и упрекнуть себя за чувство обиды». Это клинические заметки терапевта, который Джуд отказывается видеть, а не проблеск беспокойной внутренней сущности. Люди на деревьях было рассказано от первого лица, что принесло всю перспективную сложность памяти, лукавства и самооправдания. Здесь Янагихара просто хочет сообщить нам, что думают ее персонажи. Это не мысль: это закадровый голос.
Проблема с рассказом, а не показом заключается не в том, что это пренебрегает авторским предписанием, установленным Генри Джеймсом; писатели могут нарушать все правила, в том числе и это, если это улучшает их книги. Но такое повествование отстраняется: оно заставляет нас наблюдать за тем, что чувствует Джуд, а не активно разделять его смятение, боль и страдания.Между тем, пробуждение воспоминаний Джуда о тщательно продуманных пытках имеет печальный эффект превращения садистских рассказов о жестоком обращении с детьми в повествовательную расплату, в то время как все более причудливые наказания, которым он подвергается, начинают больше походить на мученичество со стороны автора, чем на бездумное жестокости других людей.
И тогда Джуд спасен — за исключением того, что он не спасен, что является спасительной благодатью романа, который остается захватывающим далеко за пределы того, на что он имеет право быть. Есть что-то замечательное в отказе Янагихары позволить Джуду преодолеть свое прошлое, в ее бескомпромиссной настойчивости, что оно должно постепенно преодолевать его.Это сопротивление искуплению совершенно неамериканское, и тем лучше. Виллем в какой-то момент думает о своих отношениях с Джудом: «Они выбрали другую, более знакомую форму отношений, которая не сработала. Но теперь они изобретали свой собственный тип отношений, который не был официально признан историей или увековечен в поэзии или песне, но который казался более правдивым и менее сдерживающим ». Книга делает обратное, начиная с чего-то более правдивого и менее ограничивающего, прежде чем вернуться к знакомому.
Маленькая жизнь неровная, необычная, безжалостная; он быстро движется вперед, прежде чем превратиться в долгих рассказов о страданиях и хронике ненависти к себе. «Элегантный ум хочет элегантных концовок», — сказал Джуд в какой-то момент, восхваляя профессора математики, который верил в аксиому равенства. Элегантные умы, вероятно, предпочитают элегантные узоры повсюду, а не только в конце. Как и его главный герой, это роман, сбитый с толку поисковыми вопросами. Но это также показывает истинность изречения, однажды предложенного Эдмундом Уилсоном, о том, что роман может совершать любое количество грехов, пока он не совершает кардинальный — он не должен оставаться в живых.Каким-то образом, несмотря ни на что, как и ее главный герой, эта книга переживает все, что ее автор бросает в нее, — и если она не совсем триумфальная, она намного превосходит шансы.
Чтобы заказать A Little Life за 11,99 фунтов стерлингов (16,99 фунтов стерлингов), перейдите на bookshop.theguardian.com или позвоните по телефону 0330 333 6846. Бесплатная доставка по Великобритании на сумму более 10 фунтов стерлингов, только онлайн-заказы. Минимальная цена заказа по телефону составляет 1,99 фунта стерлингов.
«Маленькая жизнь» Ханьи Янагихара
Травма, полученная в его прошлом, не позволяет установить связь даже с теми, кому он доверяет.Кроме того, его неуточненные заболевания, различные состояния и травмы отделяют его от других. Большую часть времени он испытывает боль. Чтобы получить некоторую свободу действий, он начинает резать себя бритвенными лезвиями. (Читатель проводит много времени в ванной Джуда.)
Но как бы он ни боялся контакта, «он также хочет, чтобы его трогали, он хочет почувствовать чьи-то руки на себе, хотя мысль об этом слишком пугает его. Иногда он смотрит на свои руки и полон ненависти к себе, такой пламенной, что он едва может дышать: многое из того, чем стало его тело, было вне его контроля, но его руки были всем его делом, и он может винить только себя .
Там, где Джуд винит себя, JB, богатый художник, винит саму жизнь за то, что она оказалась настолько разочаровывающей. Как размышляет Джей Би: «Что он не понимал об успехе, так это то, что успех делает людей скучными». Он чувствует, что «самые славные годы, годы, когда все казалось нарисованным в флуоресцентных лампах, прошли». Стремясь сохранить яркие цвета, JB пристрастился к наркотикам. Тем временем Малькольм женится. Виллем идет по красной ковровой дорожке.
Друзья продолжают развлекать друг друга неубедительными шутками, награждают друг друга легким смехом.В ресторане к столу, за которым обедают Джуд и Виллем (теперь уже огромная кинозвезда), подходит знакомый юрист с большим сыром. Оказывается, он большой поклонник. Когда он ушел, Джуд усмехнулся Виллему. «Теперь вы уверены, что знамениты?»
«Если эталон славы признают 20-летние выпускницы RISD и стареющие туалеты, тогда да, — сказал он, и они двое начали хихикать. по-детски, пока они оба не смогли снова прийти в себя «.
Они все еще собираются на вечеринки, но уже к 30 годам узы начинают трепаться.Виллем и Джуд «знали, почему они продолжали посещать эти вечеринки: потому что они стали одной из немногих возможностей для четверых быть вместе, и временами они казались их единственной возможностью создать воспоминания, которыми они могли поделиться вчетвером. поддерживая свою дружбу, бросая пучки растопки на едва тлеющее черное пятно огня. Это был их способ делать вид, будто все по-прежнему «.
Годы проносятся мимо, как трепещущие страницы календаря в старых фильмах, хотя трудно сказать, какие годы, поскольку они не соответствуют никакому реальному календарю.Войны, выборы, 11 сентября, изменение климата, узкие джинсы, соленые карамели — все это высосано из прозрачного пузыря, в котором живут эти персонажи. И без большого мира, на который можно было бы рассмотреть или ответить, они кажутся банальными, вставленными, их разговоры больше похожи на подписи. Они обсуждают свой ремонт, свой отпуск, ожидаемые гламурные GPS-местоположения.
Рецензия: «Маленькая жизнь», травматическая история мужской дружбы Хани Янагихара
Опубликованная в марте «Маленькая жизнь» Хани Янагихара оказалась одним из самых обсуждаемых романов лета.Это объемное, эмоциональное, травматичное чтение с чувственным стилем прозы, который колеблется между изысканным и преувеличенным. Буллинг об очень сильной мужской дружбе, это явление sui generis, которое стало хитом. И теперь он вошел в финальный список претендентов на получение Букеровской премии человека, которая будет вручена 13 октября.
«Маленькая жизнь» изначально выглядит как история четырех друзей по колледжу, которые приехали в Нью-Йорк из своей школы в Массачусетсе и являются умудряясь вести вместе замкнутую жизнь.Это Малькольм, который до сих пор живет со своими богатыми родителями; Дж. Б., уже амбициозный художник; Виллем, симпатичный официант; и Джуд, завораживающая раненая птица, которую другие не могут понять. Эти четверо намерены быть друзьями на всю жизнь, и в книге предполагается, что каждый из них когда-нибудь станет очень, очень успешным в выбранной им области.
Он открывается в неустановленное время, когда Джуд и Виллем живут в живописной бедности в Чайнатауне, их близость укрепляется общим лишением. Они также разделяют чувство страдания.Джуд скрывает свое прошлое, но мы быстро узнаем от Виллема, что до того, как он был «добрым человеком, он был добрым мальчиком». Его брат-инвалид умер молодым, и Виллем будет нести это воспоминание с собой, пока Джуд превращается из красивого мальчика в человека, которому требуется все больше и больше терпения и любящей заботы. Их ранняя дружба описана так тепло, что перед этой яркой частью книги невозможно устоять.
Симпатичная внешность и врожденный талант Виллема облегчают его актерский путь. Между тем, Джей Б., черный, оказывается талантливым художником, который сосредотачивается на картинах трех своих друзей.Он часто рисует Джуда, чье непостижимое происхождение из смешанной расы и таинственная атмосфера создают прекрасные образы, которые вскоре становятся предметом разговоров в мире искусства, хотя и сильно раздражают самого Джуда. И Малкольм, который наполовину черный, и Джей Б. легко поддакивает ему, обладает архитектурным даром, который он превращает в успешный бизнес. Когда-нибудь он будет проектировать сказочно модные дома (да, во множественном числе), которые позволяет ему покупать благодаря успеху Джуда как яростного судебного исполнителя.
Итак, они все идут вверх. Но это печальная история.В его основе лежат тайные страдания Джуда, а Малькольм и Джей Б. вскоре превращаются в второстепенных персонажей, поскольку раса становится не проблемой. Оказывается, что Джуд провел всю свою жизнь — с того момента, как его впервые обнаружили, будучи новорожденным в мешке для мусора или рядом с ним — подвергался ужасным оскорблениям со стороны ряда садистов, которые просто бросают вызов веры. Их полный парад приносит почти больше страданий, чем может вместить один роман.
Ханя Янагихара, автор романа «Маленькая жизнь». Кредит … vSam LevyMs.Янагихара, который сейчас работает в The New York Times в качестве заместителя редактора журнала T, скупо распределяет воспоминания о них, разбивая откровения Джуда на отдельные воспоминания, которые разбросаны по всей «Маленькой жизни». По мере того, как книга становится жестче и грустнее, эти воспоминания смешиваются с современными ужасами, связанными с неоднократными попытками Джуда искалечить себя, и небольшой армией любящих друзей, старейшин и профессионалов, отчаянно пытающихся помочь ему.
Проза г-жи Янагихара всегда полна модификаторов, например, когда книга вызывает в воображении крыс, которые «пухло пищат под ногами»; Могут ли крысы пищать тонко? Большая часть этой 720-страничной книги посвящена очень длинным и мощным описаниям, и, без сомнения, они обладают большой силой.Но ее смешение метафор создает беспорядок. Призраки, преследующие Джуда, могут быть гиенами с «щелкающими пенящимися челюстями» в один момент, «банши, требующими его внимания, хватая и рвущими его своими длинными острыми пальцами» в следующий. Банши и гиены появляются на одной странице вместе с чередой человеческих демонов, которые заставили Джуда представить их себе.
Виллем и Джуди, как его часто называют, прошли долгий жизненный путь благодаря платоническим отношениям, хотя они глубоко любят друг друга.При всей своей сильной страсти и сильном, даже омерзительном медицинском любопытстве, эта книга явно щепетильна в отношении секса. Это отражает ужасное прошлое Джуда, которое в конечном итоге раскрывается во всех подробностях, наполненных людоедами. Но гораздо больше физического внимания уделяется множеству ужасных ран Джуда и его методам нанесения их себе самому, а также усилиям одного сверхчеловечески любящего доктора защитить его от самого себя, чем любому виду физического удовольствия.
Любовь Виллема и Джуда друг к другу существует на более высоком уровне, с Виллемом как любящим родителем, которого у Джуда никогда не было.Чтобы убедиться, что эта должность заполнена, у г-жи Янагихара также есть профессор права Гарольд и его жена Джулия, которые официально удочерили Джуда, когда он достигнет зрелого возраста. Джуд с трудом верит в свою удачу, когда он получает свидетельство о рождении с именами родителей.
Если иногда Джуд не может поверить в свою удачу, читатели могут столкнуться с той же проблемой. Описание идеального деревенского городка, построенного Джудом-юристом и Виллемом, кинозвездой, с его длинной подъездной дорогой, стеклянным домом, крытым и открытым бассейнами и очаровательными полевыми цветами, приводит Джуда в восторг, потому что это «место, где красота была такой несложный.