Классика русской литературы список произведений: Шедевры русской литературы

Список литературы к ЕГЭ

Из древнерусской литературы

«Слово о полку Игореве»

Из литературы XVIII века

Д.И. Фонвизин

комедия «Недоросль»

Г.Р. Державин 

ода «Памятник»

Из литературы первой половины XIX века

А.С. Грибоедов 

комедия «Горе от ума»

В.А. Жуковский 

элегия «Море», баллада «Светлана»

А.С. Пушкин 

романы: «Капитанская дочка», «Евгений Онегин»,

поэма «Медный всадник»,

стихотворения: «Деревня», «Узник», «Во глубине сибирских руд…», «Поэт», «К Чаадаеву», «Песнь о вещем Олеге», «К морю», «Няне», «К***» («Я помню чудное мгновенье…»), «19 октября» («Роняет лес багряный свой убор…»), «Пророк», «Зимняя дорога», «Анчар», «На холмах Грузии лежит ночная мгла…», «Я вас любил: любовь ещё, быть может…», «Зимнее утро», «Бесы», «разговор книгопродавца с поэтом», «Туча», «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…», «Погасло дневное светило…», «Свободы сеятель пустынный…», «Подражания Корану» (IX. «И путник усталый на Бога роптал…»), «Элегия», («Безумных лет угасшее веселье…»), «…Вновь я посетил…»

М.Ю. Лермонтов 

поэма «Мцыри»,

роман «Герой нашего времени»,

«Песня про купца Калашникова»,

стихотворения: «Нет, я не Байрон, я другой…», «Тучи», «Нищий», «Из-под таинственной, холодной полумаски…», «Парус», «Смерть поэта», «Бородино», «Когда волнуется желтеющая нива…», «Дума», «Поэт» («Отделкой золотой блистает мой кинжал…»), «Три пальмы», «Молитва» («В минуту жизни трудную…»), «И скучно и грустно», «Нет, не тебя так пылко я люблю…», «Родина», «Сон» («В полдневный жар в долине Дагестана…»), «Пророк», «Как часто, пёстрою толпою окружен…», «Валерик», «Выхожу один я на дорогу…»

Н.В. Гоголь 

комедия «Ревизор»,

поэма «Мертвые души»,

повесть «Шинель».

Из литературы второй половины XIX века

А.А. Фет 

стихотворения: «Заря прощается с землёю…», «Одним толчком согнать ладью живую…», «Вечер», «Учись у них – у дуба, у березы…»,«Это утро, радость эта…», «Шёпот, робкое дыханье…», «Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали…», «Ещё майская ночь»

Ф.И. Тютчев 

стихотворения: «Полдень», «Певучесть есть в морских волнах…», «С поляны коршун поднялся…», «Есть в осени первоначальной…», «Silentium!», «Не то, что мните вы, природа…»,«Умом Россию не понять…», «О, как убийственно мы любим…», «Нам не дано предугадать…», «К. Б.» («Я встретил вас – и все былое…»),«Природа – сфинкс. И тем она верней…»

Н.А. Некрасов 

поэма «Кому на Руси жить хорошо»,

стихотворения: «Тройка», «Я не люблю иронии твоей…»,«Железная дорога», «В дороге», «Вчерашний день, часу в шестом…», «Мы с тобой бестолковые люди…», «Поэт и Гражданин», «Элегия» («Пускай нам говорит изменчивая мода…»), «О Муза! я у двери гроба…»

И.А. Гончаров 

роман «Обломов»

И.С. Тургенев 

роман «Отцы и дети»

А.Н. Островский 

драма «Гроза»

Н.С. Лесков 

повесть «Левша»

очерк «Леди Макбет Мценского уезда».

М.Е. Салтыков-Щедрин 

сатирические сказки «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил», «Премудрый пескарь», «Дикий помещик»,

повесть «История одного города» 

Ф.М. Достоевский 

роман «Преступление и наказание»

Л.Н. Толстой 

роман-эпопея «Война и мир»

Из литературы конца XIX — начала XX века

А.П. Чехов 

комедия «Вишневый сад»,

рассказы: «Студент», «Ионыч», «Человек в футляре», «Дама с собачкой», «Смерть чиновника», «Хамелеон»

Из литературы первой половины XX века

И.А. Бунин 

рассказы: «Господин из Сан-Франциско», «Чистый понедельник»

А.А. Ахматова 

поэма «Реквием»,

стихотворения: «Песня последней встречи», «Сжала руки под тёмной вуалью…», «Мне ни к чему одические рати…», «Мне голос был. Он звал утешно…», «Родная земля», «Заплаканная осень, как вдова…», «Приморский сонет», «Перед весной бывают дни такие…», «Не с теми я, кто бросил землю…», «Стихи о Петербурге», «Мужество»

М. Цветаева 

стихотворения: «Моим стихам, написанным так рано…», «Стихи к Блоку» («Имя твоё – птица в руке…»), «Кто создан из камня, кто создан из глины…», «Тоска по родине! Давно…», «Книги в красном переплёте», «Бабушке», «Семь холмов – как семь колоколов!..» (из цикла «Стихи о Москве»)

М. Горький 

драма «На дне», рассказ «Старуха Изергиль»

С.А. Есенин 

стихотворения: «Гой ты, Русь, моя родная!..», «Не бродить, не мять в кустах багряных…», «Мы теперь уходим понемногу…»,«Письмо матери», «Спит ковыль. Равнина дорогая…», «Шаганэ ты моя, Шаганэ…», «Не жалею, не зову, не плачу…», «Русь Советская», «О красном вечере задумалась дорога…», «Запели тёсаные дроги…», «Русь», «Пушкину», «Я иду долиной. На затылке кепи…», «Низкий дом с голубыми ставнями…»

Б.Л. Пастернак 

роман «Доктор Живаго» (обзорное изучение с анализом фрагментов),

стихотворения: «Февраль. Достать чернил и плакать!..», «Определение поэзии», «Во всём мне хочется дойти…», «Гамлет», «Зимняя ночь», «Никого не будет в доме…», «Снег идёт», «Про эти стихи», «Любить иных – тяжёлый крест…», «Сосны», «Иней», «Июль»

О.Э. Мандельштам 

«Notre Dame», «Бессонница. Гомер. Тугие паруса…», «За гремучую доблесть грядущих веков…», «Я вернулся в мой город, знакомый до слез…» 

В.В. Маяковский 

поэма «Облако в штанах»,

стихотворения: «А вы могли бы?», «Послушайте!», «Скрипка и немножко нервно», «Лиличка!», «Юбилейное», «Прозаседавшиеся», «Нате!», «Хорошее отношение к лошадям», «Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче», «Дешёвая распродажа», «Письмо Татьяне Яковлевой»

А.А. Блок 

поэма «Двенадцать»,

стихотворения: «Незнакомка», «Россия», «Ночь, улица,фонарь, аптека…», «В ресторане», «Река раскинулась. Течёт, грустит лениво…» (из цикла «На поле Куликовом»), «На железной дороге»,«Вхожу я в тёмные храмы…», «Фабрика», «Русь», «О доблестях, о подвигах, о славе…», «О, я хочу безумно жить…», «Скифы». 

М.А. Шолохов 

роман-эпопея «Тихий дон»,

рассказ «Судьба человека»

М.А. Булгаков 

романы: «Мастер и Маргарита», «Белая гвардия» (допускается выбор)

А.Т. Твардовский 

поэма «Василий Тёркин» (главы «Переправа», «Два солдата», «Поединок», «Смерть и воин»)

А.И. Солженицын 

рассказ «Матрёнин двор»,

повесть «Один день Ивана Денисовича»

А.П. Платонов 

одно произведение (по выбору экзаменуемого)

Из литературы второй половины XX века

Проза второй половины XX века (в скобках указаны рекомендуемые произведения*):

Ф.А. Абрамов («Деревянные кони»), 

Ч.Т. Айтматов («И дольше века длится день», «Плаха»), 

В.П. Астафьев («Царь-рыба»), 

В.В. Быков («Сотников», «Обелиск»), 

В.С. Гроссман («Жизнь и судьба»), 

С.Д. Довлатов («Заповедник», «Компромисс»), 

В.Л. Кондратьев («Сашка»), 

В.П. Некрасов («В окопах Сталинграда»), 

Е.И. Носов (Рассказы), 

В.Г. Распутин («Прощание с Матёрой»), 

В.Ф. Тендряков («Расплата»), 

Ю.В. Трифонов («Дом на набережной»), 

В.М. Шукшин (Рассказы)

* произведения не менее трёх авторов по выбору

Поэзия второй половины XX века:

Б.А. Ахмадулина («Осень», «Ночь», «Мы расстаёмся»),

И.А. Бродский («Пилигримы», «Не выходи из комнаты», «Элегия», «Стансы»),

А.А. Вознесенский («Сага», «Заповедь», «Песня Офелии»),

В.С. Высоцкий («Песня о друге», «Я не люблю», «Грусть моя, тоска моя»),

Е.А. Евтушенко («Мой пёс», «Женщинам», «Цензура равнодушием», вступление к поэме «Братская ГЭС»),

Н.А. Заболоцкий («Не позволяй душе лениться», «В новогоднюю ночь», «Старая актриса»),

Ю.П. Кузнецов («Цветы», «Стихия», «Русский лубок»),

Б.Ш. Окуджава («Грузинская песня», «У поэта соперников нету»),

Н.М. Рубцов («Поэт», «Берёзы», «В горнице»),

Б.А. Слуцкий («Голос друга», «Сон», «Совесть»),

В.А. Солоухин («Не прячьтесь от дождя»),

А.А. Тарковский («Малиновка», «Стань самим собой») 

* произведения не менее трёх авторов по выбору 

Драматургия второй половины ХХ века: 

А.Н. Арбузов («Таня»), 

А.В. Вампилов («Утиная охота», «Старший сын»), 

А.М. Володин («С любимыми не расставайтесь»), 

В.С. Розов («В добрый час»), 

М.М. Рощин («Анна Каренина»)

* произведение одного автора по выбору.

Данный список взят из кодификатора ЕГЭ 2014 года с официального сайта ФИПИ fipi.ru 

Русская классика, которую я никогда не прочту. «Мертвые души», «Мастер и Маргарита» и прочая муть | Палач

Пятерка оверрейтед текстов русской литературы.

В золотом и серебряном веке достаточно мощных авторов и произведений, но почти все писатели, тексты которых вошли в школьную программу, канонизированы. Пушкина, Лермонтова и Достоевского нельзя критиковать – это сакральные фигуры русской культуры. Тебя будут меньше осуждать, если ты разнесешь Библию, чем «Войну и мир» или «Капитанскую дочку».

Я очень любил читать в детстве, но несмотря на то, что я сдавал ЕГЭ по литературе и связал жизнь с написанием текстов, желание читать книги с возрастом становилось все слабее. В 16-17 лет я практически перестал брать в руки классику даже в рамках подготовки к урокам в школе и семинарам в универе – либо тратил время на современных авторов типа Бориса Акунина и Алексея Иванова, либо поглощал пачками публикации спортивных медиа.

В какой-то момент я, возможно, составлю шортлист произведений русских классиков, которые обязательно прочту, но пока у меня нет ни времени, ни желания. Зато ниже – 5 произведений, которые я точно никогда не открою по своему желанию.

У Николая Гоголя слишком специфический и ну очень тяжелый слог – я реально умирал, когда читал короткие «Шинель» и «Нос», плюс его мистицизм меня совершенно не цеплял. Единственное произведение, которое мне зашло – «Ревизор»: актуально даже сейчас, легко читается, даже смешно.

«Мертвые души» я начинал несколько раз, но ни разу не осилил больше 30 страниц. Абсолютно статичный сюжет, неинтересный язык. Искренне заставлял себя читать каждую следующую страницу: ладно, вот сейчас проникнусь, ну может через пять страниц. Становилось все мрачнее и хуже – в топку, следом за вторым томом!

Тягомотина, какую поискать. Нас заставляли читать главы про Понтия Пилата и Иешуа на уроке литературы – запредельного уровня скучища. Аналогия с Библией и Иисусом возникает сразу же, но абсолютно не цепляет.

Чисто из интереса несколько раз садился читать «Мастера и Маргариту» для себя, но дальше сцены в парке я не дошел: начиналась какая-то непонятная мистика, мой мозг ломался, читать становилось неинтересно. Я спрашивал знакомых, которые читали произведение – советуете? Действительно крутая вещь? Надо прочесть или забить? Мне отвечали, что там непонятно зачем раздробленный сюжет – то про Мастера, то вставки про Пилата. Забил и ни разу не пожалел, что не прочел эту жуть.

Briefly. «Тихий Дон», краткое содержание. Читается за 25 минут. Оригинал – 48 часов. Если ты примерно понимаешь, про что это произведение, желание его читать у тебя пропадает напрочь.

Ты читаешь краткий пересказ «Тихого Дона» с навязчивой мыслью, что это не классика русской литературы, а следующие друг за другом описания серий «Бедной Насти» или любого другого бесконечного мыльного сериала, вырезанные из журнала «7 Дней» и склеенные в единый текст. Кто-то кого-то изнасиловал, пока другой изменял мужу с молодым парнем. Об этом узнает глава семейства. Паренек женится на девушке, которую не любит, в то время как она от него без ума – угадайте, это завязка «Тихого Дона» или саммари одного из сезонов культового мексиканского сериала?

«Тихий Дон» может зайти разве что домохозяйкам, которым нечего смотреть по телеку по утрам. Очередные две серии «Склифосовского» начнутся только в 21:00 – надо же как-то убить время до вечера.

Человек сначала вел себя как психопат, потом убил двух людей, а затем страдал несколько сотен страниц подряд и окончательно сошел с ума. Ноль экшена, не считая сцены убийства, которая занимает от силы двадцатую часть книги, судя по краткому содержанию.

Условный Тургенев или Чехов писали тексты языком, который не кажется архаичным даже сейчас, спустя 150 лет. Тексты Достоевского невозможно читать: во-первых, из-за абсолютно безумной и необъяснимой любви Федора написать предложение строчек на 4-5, во-вторых – из-за его языка. Лексика, построение фраз, акценты, которые он делал в тексте – все безумно старомодно.

Александр Пушкин жестко переоценен. Его проза действительно крутая, но лирика максимально банальная. У человека очень бедные рифмы: тебя – любя, ночь – прочь, хранила – ходила. Человек рифмует глаголы – если бы он записывал заявку на Версус, Ресторатор даже не стал бы показывать ее Окси и Смоки, настолько у Пушкина простой в плане композиции и рифм текст.

Когда я готовился к ЕГЭ по литературе, наш препод говорил, что акцент Пушкина на какой-нибудь абсолютно неважной детали типа туфель барышень, описание которых он мог растянуть на несколько строк – это литературный прием, разделяющий автора и рассказчика и приближающий последнего к читателю.

Мне такое не нравилось: у А.С. это было всегда неизящно и не к месту. Порой бывает так, что ты зачитываешься подробным и бодрым описанием какой-нибудь малейшей черты лица человека, например, у Льва Толстого. У Пушкина все не так: читать его фотороботы в стихах скучно и муторно.

При этом он писал действительно мощную прозу. Лучше бы он не распылялся и сконцентрировался на ней: его стихи – цунами.

Есть ли книги из русской классики, которые вы не читали и не собираетесь читать? Пишите в комментариях.

Список литературы на лето для 10 класса: русская и белорусская классика

Летний отдых в полном разгаре, но не стоит забывать про «пищу для ума» — книги. Делимся с тобой списком литературы на лето для 10 класса, которая тебе понадобится в новом учебном году. Если прочтёшь сейчас, тебе будет проще справиться с объёмными произведениями во время уроков.

Список книг на лето по русской литературе, 10 класс

Астафьев В. «Царь-рыба», «Людочка».

Распутин В. «Деньги для Марии», «Последний срок», «Прощание с Матёрой», «Пожар».

Бондарев Ю. «Горячий снег».

Булгаков М. «Белая гвардия», «Мастер и Маргарита», «Собачье сердце».

Вампилов А. Пьесы.

Васильев Б. «В списках не значился», «А зори здесь тихие…».

Кондратьев В. «Сашка».

Пастернак Б. «Доктор Живаго».

Платонов А. «В прекрасном и яростном мире», «На заре туманной юности», «Фро», «Чевенгур», «Котлован».

Рыбаков А. «Дети Арбата».

Солженицын А. «Один день Ивана Денисовича» (или «Матрёнин двор»), «Раковый корпус», «В круге первом».

Твардовский А.Т. «По праву памяти», «За далью даль».

Шолохов М. «Тихий Дон» (или «Поднятая целина»), «Донские рассказы», «Судьба человека».

Айтматов Ч. «И дольше века длится день», «Плаха».

Спіс кніг на лета па беларускай літаратуры, 10 клас

І. Мележ. «Людзі на балоце».

У. Караткевіч. «Каласы пад сярпом тваім».

А. Макаёнак. «Зацюканы апостал»,»Выбачайце, калі ласка».

К. Крапіва «Хто смяецца апошнім».

К. Чорны. Апавяданні.

М.Зарэцкі. «Ворагі» і інш. апавяданні.

М.Танк. Лірыка.

А. Мрый. «Запіскі Самсона Самасуя».

С. Грахоўскі «Зона маўчання».

А. Жук «Паляванне на Апошняга Жураўля».

С. Законнікаў «Чорная быль».

В. Казько «Суд у слабадзе».

І. Пташнікаў «Найдорф».

Я. Сіпакоў «Веча славянскіх балад».

Чтобы не забыть прочтённые, старайся вести читательский дневник. В нём делай небольшие заметки по содержанию книги, выписывай понравившиеся цитаты. В будущем это поможет тебе быстро вспомнить сюжет и использовать в своём ответе выдержки из произведения. Также эти знания пригодятся будущим филологам во время подготовки к вступительному экзамену в вузы по литературе. Хорошего и продуктивного лета желает тебе Адукар!

Спасибо, что дочитал до конца. Мы рады, что были полезны. Чтобы получить больше информации, посмотри ещё:

Тесты в ЦТ онлайн

Итоговые занятия перед ЦТ

Что больше всего бесит абитуриентов во вступительной кампании 2020?

Не пропускай важные новости и подписывайся на наш YouTube, ВК, Instagram, Telegram, Facebook и уведомления на adukar.by.

***

Если хотите разместить этот текст на своём сайте или в социальной сети, свяжись с нами по адресу [email protected]. Перепечатка материалов возможна только с письменного согласия редакции.

PushkinOnline — Article

Ф.Ч.Рзаев,

доктор филологических наук,

профессор кафедры азербайджанской и

мировой литературы Азербайджанского

государственного педагогического университета

Наследие русского зарубежья в последние годы привлекает пристальное внимание в современном литературоведении, однако интерес исследователей более всего сосредоточен на изучении художественного творчества писателей-эмигрантов. Жанр литературной  критики в этом плане до сих пор остается неизученным. И это несмотря на то, что многие исследователи именно критику считали наиболее сильной в литературе эмиграции. По мнению одного из исследователей, «самое интересное, что дала эмигрантская литература – это ее творческие комментарии к старой русской литературе» (1, с.8). Такого же мнения придерживался и Г.П.Струве: «Едва ли не самым ценным вкладом зарубежных писателей в общую сокровищницу русской литературы должны будут быть признаны разные формы не-художественной формы – критика, эссеистика, философская проза, высокая публицистика и мемуарная литература» (2, с.371). С этим мнением соглашались многие исследователи (3, с.43).

       Среди многообразного литературно-критического наследия русского зарубежья особый интерес представляют публикации известных писателей-эмигрантов. Русские писатели-эмигранты, помимо собственно художественного творчества, уделяли достаточно серьезное внимание вопросам, связанным с различными аспектами литературного творчества, литературного процесса. При этом в статьях литературоведческого характера, литературных эссе и очерках, многочисленных интервью они обращались не только к современной литературе, но и к творчеству классиков русской и мировой литературы. Среди писателей-эмигрантов, безусловно, к творчеству русских классиков чаще всего обращались те, кто выступал с лекциями в известных американских и европейских  университетах, выступал с докладами на различных научных конференциях. В частности, в американских университетах в качестве лекторов выступали такие яркие представители эмигрантской литературы, как В.Набоков, И.Бродский и др.

        По нашему мнению, в литературно-критическом наследии писателей-эмигрантов можно выделить три важнейших аспекта: популяризация русской литературы, научно-критическая интерпретация художественных произведений и «писательское» восприятие творчества другого литератора. Каждый из указанных аспектов находит отражение в публикациях писателей-эмигрантов, при этом порой они настолько переплетаются друг с другом, что трудно в некоторых случаях выделить приоритетность одного из них. Особый интерес представляет тот факт, что литературная критика русского зарубежья, в том числе творчество писателей-эмигрантов, не только были свободны от идеологических запретов советской критики и литературоведения, но и в определенной степени противостояли чрезмерно идеологизированным концепциям и оценкам, популярным в СССР, часто противопоставляя совершенно иные подходы и характеристики. Именно поэтому взгляды писателей-эмигрантов на русскую классику представляют большой научный интерес.

        Учитывая ограниченные рамки настоящей работы, мы обратимся к публикациям лишь некоторых писателей-эмигрантов, в которых можно обнаружить наиболее типичные особенности «писательского» подхода к оценке творчества классиков русской  литературы. Среди них, безусловно, выделяются работы В.Набокова и И.Бродского.

        В.Набоков является автором ряда известных публикаций, в которых содержится оригинальный подход к изучению и оценке творчества русских классиков. Среди них следует отметить в первую очередь «Лекции по русской литературе», «Лекции по зарубежной литературе» и «Комментарии к роману А.С.Пушкина «Евгений Онегин». Лекции В.Набокова были изданы в России в двух сборниках – «Лекции по русской литературе. Чехов, Достоевский, Гоголь, Горький, Тургенев» и «Лекции по зарубежной литературе». Подход В.Набокова к анализу творчества классиков русской и мировой литературы представляет большой интерес с литературоведческой точки зрения, так как наглядно демонстрирует совершенно иную позицию, свободную от стереотипов и штампов литературоведения советского периода.  Литературоведческие исследования писателя, написанные  им в качестве лекций для студентов американских университетов, столь же самоценные творения, как и его выдающиеся прозаические произведения.

       Своеобразие подхода В.Набокова к творчеству классиков русской литературы Пушкина, Гоголя, Тургенева, Достоевского, Л.Толстого, Чехова, М.Горького  наиболее полно проявилось в «Лекциях по русской литературе». В небольшом по объему предисловии к этой книге Ив.Толстой сформулировал мысль, очень важную для понимания литературных взглядов В.Набокова, его подхода к оценке творчества русских классиков: «Набоков ценит в чужом литературном наследии лишь то, что пестует в своем собственном – силу и непосредственность чувства, повествовательную опытность, когда «лучшие слова в лучшем порядке» передают заданную мысль кратчайшим образом, авторскую освобожденность от обязательств даже перед «звездным небом над нами и нравственным законом внутри нас» (4, с.9). Действительно, слова Ив.Толстого дают возможность понять принципы отбора не только писательских имен, но и произведений того или иного писателя. Так, например, Ив.Толстой объясняет отношение Набокова к  творчеству Л.Толстого: «У Льва Толстого лектор Набоков отвергает морализаторскую «Войну и мир» как «литературу Больших Идей» и предпочитает более домашнюю «Анну Каренину» с «Иваном Ильичом» (4, с.10). Отмеченные Ив.Толстым особенности творчества Набокова позволяют сделать вывод о том, что в целом писательский подход отличается от профессионального научного похода тем, что критики-литературоведы, как правило, рассматривают факты и явления как часть литературного процесса эпохи или творчества отдельного писателя с точки зрения выявления тех или иных закономерностей, общих и индивидуальных особенностей и пр. Писательский же подход к оценке творчества литераторов в этом плане более свободный и базируется чаще всего на литературных вкусах самого писателя.

       «Лекции по русской литературе» В.Набокова начинаются с раздела «Писатели, цензура и читатели в России». Предварение разделов, посвященных  творчеству классиков русской литературы, подобной статьей имеет принципиальное значение. Сравнивая развитие русской и западноевропейских литератур, Набоков отметил: «Одного 19 в. оказалось достаточно, чтобы страна почти без всякой литературной традиции создала литературу, которая по своим художественным достоинствам, по своему мировому влиянию, по всему, кроме объема, сравнялась с английской и французской, хотя эти страны начали производить свои шедевры значительно раньше» (4, с.14). Причину  поразительного всплеска эстетических ценностей в России писатель связывает с невероятной скоростью духовного роста России в XIX веке, которая достигла в это время уровня старой европейской культуры. Традиционное советское литературоведение никогда не могло бы согласиться с утверждением В.Набокова об отсутствии литературной традиции («…почти без всякой литературной традиции…») в истории русской литературы XIX века. Возможно, слова Набокова в этом смысле слишком категоричны, однако требования, которые предъявляет писатель к художественной литературе, к ее эстетическому уровню, оправдывают его позицию по отношению ко всей русской литературе предшествующего периода.

         Оригинальные взгляды В.Набокова содержатся в разделах, посвященных анализу творчества классиков русской литературы. В первую очередь, необходимо отметить, что в отличие от представителей научного литературоведения писатель уделяет большое внимание описанию событий из жизни русских литераторов. На наш взгляд, Набоков стремится найти в биографиях писателей объяснение многих фактов, событий, описанных в анализируемых художественных произведениях классиков, а также раскрыть природу новаторских творческих находок, мастерство художественных приемов.  В этом смысле характерно даже название первой статьи в «Лекциях по русской литературе», посвященной творчеству Н.В.Гоголя: «Его смерть и его молодость». Кстати, можно ли было встретить в трудах советских литературоведов публикации с подобным названием? Вряд ли.

       В статье о Гоголе В.Набоков обращается к анализу произведений «Ревизор» (раздел под названием «Государственный призрак»), «Мертвые души» («Наш господин Чичиков»), «Шинель» («Апофеоз личины»). В начале анализа пьесы «Ревизор» Набоков высказывает мысль, которая полностью противопоставлена основной характеристике этого произведения в работах советских литературоведов. Он отмечает, что после первой постановки комедии на театральной сцене «… пьесу Гоголя общественные умы неправильно поняли как социальный протест, и в 50-х и 60-х гг. она породила не только кипящий поток литературы, обличавшей коррупцию и прочие социальные пороки, но и разгул литературной критики, отказывавшей в звании писателя всякому, кто не посвятил своего романа или рассказа бичеванию околоточного или помещика, который сечет своих мужиков» (4, с.56). И в дальнейшем при анализе «Ревизора» Набоков, в отличие от советских литературоведов, уделяет внимание вопросам, которые практически не затрагивались в советском гоголеведении. Так, например, писатель подробно останавливается на внесценических персонажах пьесы, отмечая, что использование этого «банального» приема в драматургии  Гоголя существенно отличается от традиций русской и мировой литературы. Широко известные слова о том, что если в первом действии на стене висит охотничье ружье, в последнем оно непременно должно выстрелить, не соответствуют художественным принципам Гоголя. «Ружья Гоголя, пишет Набоков, — висят в воздухе и не стреляют; надо сказать, что обаяние его намеков и состоит в том, что они никак не материализуются» (4, с.61). Набоков приводит ряд примеров из текста «Ревизора». Так, например, обращаясь к образу судебного заседателя, о котором упоминает в разговоре городничий, Набоков пишет: «Мы никогда больше не услышим об этом злосчастном заседателе, но вот он перед нами как живой, причудливое вонючее существо из тех «Богом обиженных», до которых так жаден Гоголь» (4, с.61). Набоков-писатель обращает внимание, в первую очередь, на такие детали, такие «мелочи», которые не интересовали представителей традиционного литературоведения, ищущих в творчестве Гоголя лишь то, что работает на социальную критику. Поэтому вряд ли можно встретить в исследованиях прошлого века фамилии таких внесценических персонажей из пьесы «Ревизор», как помещики Чептович, Верховинский, полицейский Прохоров  и др., лишь промелькнувших в устах действующих лиц, но привлекших внимание писателя Набокова. Мало того, Набоков отмечает особое мастерство Гоголя  в том, что у него и новорожденный безымянный персонаж может вырасти и в секунду прожить целую жизнь: у трактирщика Власа «жена три недели назад тому родила, и такой пребойкий мальчик, будет так же, как и отец, содержать трактир». Говоря о многочисленных внесценических второстепенных персонажах комедии, Набоков пишет: «Потусторонний мир, который словно прорывается сквозь фон пьесы, и есть подлинное царство Гоголя. И поразительно, что все эти сестры, мужья и дети, чудаковатые учителя, отупевшие с перепоя конторщики и полицейские, помещики, … романтические офицеры, … все эти создания, чья мельтешня создает самую плоть пьесы, не только не мешают тому, что театральные постановщики зовут действием, но явно придают пьесе чрезвычайную сценичность» (4, с.66).

        В статье о Гоголе писатель Набоков обращается также к миру вещей в произведениях русского классика. Он отмечает, что вещи в гоголевских произведениях призваны играть ничуть не меньшую роль, чем одушевленные лица. В качестве типичного примера использования вещи Набоков приводит описание городничего, который, облачившись в роскошный мундир, в рассеянности надевает на голову шляпную коробку. Набоков называет это чисто гоголевским символом обманного мира, где шляпы – это головы, шляпные коробки – шляпы, а расшитый золотом воротник – хребет человека.

       Весь анализ пьесы «Ревизор» пронизан мыслью Набокова о том, что эта сновидческая пьеса была воспринята как сатира на подлинную жизнь в России. Писатель считает, что «Пьесы Гоголя это поэзия в действии, а под поэзией я понимаю тайны иррационального, познаваемые при помощи рациональной речи. Истинная поэзия такого рода вызывает не смех и не слезы, а сияющую улыбку беспредельного удовлетворения, блаженное мурлыканье, и писатель может гордиться собой, если он способен вызвать у читателей, или, точнее говоря, у кого-то из своих читателей, такую улыбку и такое мурлыканье» (4, с.68). Как видно из приведенных слов, Набоков обращает внимание на те стороны творчества Гоголя, которые не замечали советские исследователи-литературоведы. Таким же «писательским» подходом отличаются и материалы, отражающие взгляды Набокова на поэму «Мертвые души» и повесть «Шинель».

       В «Лекциях по русской литературе» привлекают внимание и оригинальные оценки творчества других классиков русской литературы XIX века. Так, например, интересные суждения писателя содержатся в разделах, посвященных анализу произведений Ф.М.Достоевского, Л.Н.Толстого, А.П.Чехова, И.С.Тургенева, М.Горького.

       В.Набоков в начале статьи о романе Л.Толстого «Анна Каренина» отметил: «Толстой – непревзойденный русский прозаик. Оставляя в стороне его предшественников Пушкина и Лермонтова, всех великих русских писателей можно выстроить в такой последовательности: первый – Толстой, второй – Гоголь, третий – Чехов, четвертый – Тургенев. Похоже на выпускной список, и разумеется, Достоевский и Салтыков-Щедрин со своими низкими оценками не получили бы у меня похвальных листов» (4, с.221). На этой же странице книги в сносках Набоков высказал следующее: «Читая Тургенева, вы знаете, что это – Тургенев. Толстого вы читаете потому, что просто не можете остановиться». Набоков, вступая в спор с теми, кто считает главным в творчестве Л.Толстого его идеологические взгляды, отмечает, что только поначалу может показаться, что проза Толстого насквозь пронизана его учением. «На самом же деле его проповедь, – пишет Набоков, – вялая и расплывчатая, не имела ничего общего с политикой, а творчество отличает такая могучая, хищная сила, оригинальность и общечеловеческий смысл, что оно попросту вытеснило его учение. В сущности, Толстого-мыслителя всегда занимали лишь две темы: Жизнь и Смерть. А этих тем не избежит ни один художник» (4, с.221).

       В этой статье Набокова есть множество фрагментов, которые хотелось бы процитировать, однако мы не можем пройти мимо отрывка, в котором автор указал имена нескольких классиков русской литературы XIX века: «Истина – одно из немногих русских слов, которое ни с чем не рифмуется. У него нет пары, в русском языке оно стоит одиноко, особняком от других слов, незыблемое, как скала… Большинство русских писателей страшно занимали ее точный адрес и опознавательные знаки. Пушкин мыслил ее как благородный мрамор в лучах величавого солнца. Достоевский, сильно уступавший ему как художник, видел в ней нечто ужасное, состоящее из крови и слез, истерики и пота. Чехов не сводил с нее мнимо-загадочного взгляда, хотя чудилось, что он очарован блеклыми декорациями жизни. Толстой шел к истине напролом, склонив голову и сжав кулаки, и приходил то к подножию креста, то к собственному своему подножию» (4, с.224). Приведенная выше цитата весьма характерна для манеры В.Набокова, который в образной форме выражает свое отношение, с одной стороны, к одной из высших целей литературного творчества, с другой – дает дифференцированную оценку творчества русских классиков в связи с их подходом к достижению этой цели.

       Часто В.Набоков обращается к этому приему – анализируя творчество писателя, выступать с обобщениями и давать сравнительную характеристику с творчеством других литераторов. Так, например, в разделе, посвященном творчеству И.С.Тургенева, писатель-эмигрант отмечает особенную известность Тургенева, Горького и Чехова за границей. Однако он тут же подчеркивает отсутствие естественной связи между ними. При этом Набоков пишет: «Однако можно заметить, что худшее в тургеневской прозе нашло наиболее полное выражение в книгах Горького, а лучшее (русский пейзаж) изумительное развитие в прозе Чехова» (4, с.143).  

       Не менее интересными являются литературно-критические и эстетические взгляды одного из самых известных литераторов-эмигрантов ХХ века  И.Бродского, высказанные в литературных эссе и многочисленных  интервью. И.Бродский не оставил какого-либо систематизированного сборника или труда, отражающего его литературно-критические взгляды, однако имена классиков русской литературы постоянно появляются в его размышлениях по различным проблемам литературного творчества. Следует отметить, что Бродский, касаясь творчества русских литераторов, во-первых, чаще всего называет имена поэтов, во-вторых, обращается к своим старшим современникам и непосредственным предшественникам. Поэтому мы сталкиваемся в публикациях Бродского с именами А.Ахматовой, М.Цветаевой, О.Мандельштама, Б.Пастернака и А.Солженицына. Тем не менее, мысли поэта о русской литературе XIX века часто звучат в самых разных выступлениях и интервью. Эти мысли выдающегося поэта и сегодня в значительной степени отличаются от устоявшихся мнений и оценок. Обращение к имени русских литераторов XIX века происходит у Бродского в различных ситуациях, связанных порой с его размышлениями о задачах и функциях художественного литературы и художественного творчества, о взаимоотношениях общества и литераторов. Так, например, в своей знаменитой «Нобелевской лекции» Бродский сослался на одного из русских поэтов: «Великий Баратынский, говоря о своей Музе, охарактеризовал ее как обладающую «лица необщим выраженьем» ( 5, с.669).

       Большой интерес вызывает обращение И.Бродского к именам русских классиков в его беседах о литературе, нашедших отражение в книге С.Волкова «Диалоги с Иосифом Бродским» (6). Так, в различном контексте в диалогах с С.Волковым поэт называет таких представителей русской литературы XIX века, как Державин, Пушкин, Пущин, Гоголь, Л.Толстой, Достоевский, Некрасов, Ф.Тютчев и др. Бродский не скрывает своих литературных пристрастий и каждый раз, сравнивая тех или иных русских классиков, раскрывает причины, по которым высоко ценит одних, критически судит других. В качестве примера можно привести отношение Бродского к творчеству Е.Баратынского. Рассуждая о наличии в поэзии Пушкина некоторых клише, Бродский отметил: «Заметьте, кстати, как сильна в Мандельштаме «баратынская» струя. Он, как и Баратынский, поэт чрезвычайно функциональный. Скажем, у Пушкина были свои собственные «пушкинские» клише. Например, «на диком бреге»… Или, скажем, проходная рифма Пушкина «радость – младость». Она встречается и у Баратынского. Но у Баратынского, когда речь идет о радости, то это вполне конкретное эмоциональное переживание, младость у него – вполне определенный возрастной период. В то время как у Пушкина эта рифма просто играет роль мазка в картине» (6, с.303-304). Далее следует обобщение, ради которого и сравнивал Бродский Пушкина и Баратынского: «Баратынский – поэт более экономный; он и писал меньше – больше внимания уделял тому, что на бумаге. Как и Мандельштам» (Волков 2002:304). Как видим, рассуждая о самых тонких вопросах стихотворной поэтики, Бродский демонстрирует здесь, как и во множестве других выступлений, великолепное знание классической русской поэзии, цитируя наизусть стихотворения классиков. С другой стороны, становится понятным, почему Бродский отдает предпочтение тому или другому поэту – потому, что именно такие стихи отвечают его литературным вкусам и высоким требованиям, предъявляемым к высокой поэзии.

        В книге С.Волкова Бродский неоднократно обращается и прозаикам XIX века. Так, в ответ на вопрос С.Волкова, почему на Западе хорошо знают русскую поэзию ХХ века, в то время как русскую прозу знают преимущественно по авторам XIX века, Бродский заметил: «У меня на это есть чрезвычайно простой ответ. Возьмите, к примеру, Достоевского. Проблематика Достоевского – это проблематика, говоря социологически, общества, которое в России после 1917 года существовать перестало. В то время как здесь, на Западе, общество то же самое, то есть капиталистическое. Поэтому Достоевский здесь так существенен. С другой стороны, возьмите современного русского человека: конечно, Достоевский для него может быть интересен; в развитии индивидуума, в пробуждении его самосознания этот писатель может сыграть колоссальную роль. Но когда русский читатель выходит на улицу, то сталкивается с реальностью, которая Достоевским не описана» (6, с.70). Как видим, обсуждая проблемы восприятия русской литературы читателями западных стран, Бродский не только дает характеристику особенностей проблематики творчества Достоевского, но и опосредованно говорит о причинах популярности произведений литературысреди современных читателей.

        Имена русских классиков часто используются И.Бродским для подтверждения мыслей, связанных с писательским ремеслом, отношением литераторов к проблемам литературного творчества. Так, например,  А.С.Пушкин, Л.Н.Толстой, Ф.М.Достоевский, Ф.Тютчев, И.С.Тургенев и многие другие имена звучат в устах Бродского тогда, когда необходимо провести определенные параллели с современными русскими и западными литераторами. Однако и в этих случаях мы видим, сколь разительно отличается мнение поэта от общепринятых в традиционном литературоведении оценок и характеристик. В настоящей работе нет возможности подробно излагать такие расхождения между взглядами Бродского и точками зрения известных советских литературоведов. Достаточно отметить, что даже термин «карнавализация», введенный Бахтиным, которого трудно отнести к представителям традиционного советского литературоведения, вызывает возражение Бродского, предлагающего заменить этот термин словом «скандализация».

        Литературно-критическое наследие И.Бродского ждет еще своих исследователей, так как поэт, раскрывая свои эстетические воззрения, постоянно обращается к именам русских классиков XIX-XX веков, отдавая, безусловно, предпочтение великим русским поэтам своей эпохи – Мандельштаму, Пастернаку, Ахматовой, Цветаевой.

        Оригинальными взглядами на творчество классиков русской литературы отличаются работы известных писателей-эмигрантов П.Вайля и А.Гениса«Советское барокко», «Родная речь (уроки изящной словесности)».(7, 8) В «Родной речи» представлены литературные очерки практически обо всех классиках русской литературы XIX века – от Карамзина до Чехова. В предисловии к книге авторы отметили, что все главы «Родной речи» строго соответствуют программе средней школы, а задача заключалась в том, чтобы «перечитать классику без предубеждения» (7, с.8). В этих очерках высказываются порой спорные с научной точки зрения оценки творчества русских классиков, однако сам подход авторов в корне отличается от традиционных взглядов и общепринятых оценок советского литературоведения.

        П.Вайль и А.Генис в авторском предисловии также отметили, что знакомые с детства книги с годами становятся лишь знаками книг, эталонами для других книг, но «тот, кто решается на такой поступок – перечитать классику без предубеждения, – сталкивается не только со старыми авторами, но и с самим собой» (7, с.8).

        Следуя программе средней школы, авторы анализируют «Бедную Лизу» Карамзина, «Недоросль» Фонвизина, «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищева, «Горе от ума» Грибоедова, «Евгения Онегина» Пушкина и т.д. Безусловно, Вайль и Генис свободны от идеологических пут советского литературоведения, что дает им возможность при анализе творчества классиков приводить такие цитаты, которые вряд ли могут быть знакомы поколениям советских школьников. Например, главу о Радищеве они начинают известными словами Екатерины Второй: «Бунтовщик хуже Пушкина». Однако вслед за этим тут же приводят высказывание Пушкина, которое называют самой трезвой оценкой Радищева: «Путешествие в Москву», причина его несчастья и славы, есть очень посредственное произведение, не говоря даже о варварском слоге» (7, с.32). В школьных и вузовских курсах истории русской литературы имя Радищева традиционно звучало как имя революционера, борца с режимом и т.д. Как правило, художественные особенности творчества Радищева в литературоведческих исследованиях не затрагивались. Поэтому и пушкинские слова о его творчестве, и характеристики П.Вайля и А.Гениса представляют совершенно иной взгляд, отличный от традиционных оценок советского литературоведения.

        В «Родной речи» можно встретить немало цитат, подобных пушкинским словам о Радищеве, опровергающих основные характеристики произведений русской классики, общепринятые в советском литературоведении. Поэтому вполне уместно авторы приводят слова Андрея Битова: «Больше половины своего творчества я потратил на борьбу со школьным курсом литературы» (7, с.9).

        П.Вайль и А.Генис развенчивают множество мифов, укоренившихся в сознании многих поколений советских людей, связанных не только с жизнью и деятельностью классиков, но более всего с мифологизацией имен классиков русской литературы XIX века и некоторых персонажей их произведений. Характерно в этом смысле следующее высказывание: «Образ Пушкина давно уже затмил самого Пушкина» (7, с.67). Взгляды Вайля и Гениса – это попытка оценить творческие успехи и недостатки русских классиков в контексте развития мирового литературного процесса, по-новому рассмотреть  произведения, которые на протяжении многих десятилетий считаются выдающимися литературными памятниками, а оценки их остаются неизменными. Тем и интересны очерки авторов о русских классиках.

        Русская классика в оценке писателей-эмигрантов предстает в ином ракурсе, что лишь обогащает наши представления и об особенностях литературного процесса, и о литературно-критической деятельности писателей-эмигрантов. Приведенные нами материалы показывают, что проблемы освещения творчества классиков русской литературы писателями-эмигрантами нуждаются в серьезном изучении.

Литература:

1. Иваск Ю. Письма о литературе // Новое русское слово. 1954. 21 марта. №15303. Струве Г.П. Русская литература в изгнании. – Paris: UMKA-Press, 1984.

2. Фостер Л. Статистический обзор русской зарубежной литературы. – В кн.: Русская литература в эмиграции. Сборник статей под ред. Н.П.Полторацкого. – Питтсбург: 1972.

3. Набоков В. Лекции по русской литературе. Чехов, Достоевский, Гоголь, Горький, Толстой, Тургенев. Москва: Независимая газета, 1999. – 440 с.

4. Бродский Иосиф. Стихотворения. Эссе. Екатеринбург: У-Фактория, 2001. – 752 с.

5. Волков С. Диалоги с Иосифом Бродским. Москва: ЭКСМО, 2002. – 448 с.

6. Вайль П., Генис. Родная речь. Советское барокко. 60-е. Мир советского человека. Собр.соч. в двух томах, т.1. Екатеринбург: У-Фактория, 2004. – 960 с.

Учит ли русская классика нравственности / Newtonew: новости сетевого образования

В школе на тему «Чему нас учит русская литература?» пишут сочинения. Ученики, которые получают за них пятёрки, воспроизводят расхожие фразы учителей и чиновников про великий и могучий русский язык, про патриотизм и, что самое интересное, про нравственность. Рассуждая об этом, ограничиваются самыми общими формулировками: наша литература делает человека лучше и пробуждает возвышенные чувства.

Судя по всему, одно прикосновение к «Войне и миру» заряжает читателя нравственностью как Кашпировский — воду. 

При этом как конкретно классики помогли подросткам развить моральные качества, история умалчивает.

Разговоры о воспитании литературой ставили меня в тупик ещё в школьные годы. Многие вопросы, поднимавшиеся в книгах школьной программы, были мне так же близки, как дилеммы каких-нибудь первобытных племён: нравственно ли есть то же мясо, что и шаман, можно ли удить рыбу в новолуние? А ведь эти люди всерьёз верили, что, нарушив табу, могут нанести оскорбление духам и умереть. Само собой, знание о том, что такие обычаи в принципе существовали, не бесполезно. Но это польза культурологическая, а не руководство к действию.

Евгений Онегин убивает друга на дуэли.

Существует наивное представление, что нравственность в литературе — это следование примеру идеального субъекта, с которым нужно сверять свои действия.

Если бы учебники выстроили какой-то мостик между классицистскими проблемами недорослей, нравственным разложением дворянства, историями о лишних людях и миром конца 90-х — начала нулевых, всё выглядело бы иначе. Возможно, тогда Чацкий, боровшийся с идеями «века минувшего», вызвал бы у меня отклик. 

А вот какую дидактику можно извлечь из истории о бедной Лизе, не вполне ясно до сих пор.

Кроме революционного вывода о том, что крестьянки тоже любить умеют, повесть содержит максимум пасторальную печаль о том, что бедной девушке пришлось утопиться.

В стране, где школьникам показывают на уроках ОБЖ такие ролики, подобная «мораль» выглядит небезопасно. Литература XVIII столетия разве что от противного помогает понять, как мы пришли к принятию базовых общечеловеческих принципов, к осознанию ценности личности вне зависимости от происхождения. Пожалуй, с такой ремаркой здесь действительно можно откопать мораль.

Картина «Неравный брак» Василия Пукирева.

Источник: Wikipedia

К слову, если мальчики ещё как-то могут найти для себя подходящие ролевые модели, девочки часто остаются в замешательстве. Анна Каренина, которая бросилась под поезд, потому что Толстой считал, что счастья после развода быть не может? Или, может быть, Настасья Филипповна, которая занята тем, что страдает и заставляет мучиться других?

Женщинам в русской классике традиционно приходится худо.

В лучшем случае приходит Пьер Безухов, который решает их проблемы. Отвественности за свою жизнь, саморазвитию или силе духа тут можно научиться разве что по принципу дурных советов. Не говоря уже о том, что эти ценности справедливы для всех людей, а само разделение этики на мужскую и женскую — явление прошлого.

Классические романы хорошо рассматривать с позиций патографии. Это способ аналитики творчества, который помогает понять, чем был болен автор.

В старших классах выяснилось, что литература действительно может волновать. В романах конца XIX — начала ХХ века, в поэзии Серебряного века попадалось что-то сложное, захватывающее и страшное. Однако школьные учителя этого как будто не видели. То, что вызывало у меня мурашки, они умудрялись облечь в такие скучные и формальные слова, что я предпочитал держать переживания при себе. На фоне вурдалачьих историй Алексея Толстого, безумия Гаршина, «красного смеха» Андреева они все так же продолжали говорить о морали, которая должна быть выведена в школьных работах. Примерно тогда же я узнал, что «липкое, склизкое ощущение» — это не подходящие слова для сочинения.

Иллюстрация к «Преступлению и наказанию».

Кажется, даже представители РПЦ чуть ближе ухватили суть некоторых произведений, включенных в школьную программу, когда советовали исключить из нее Чехова и Бунина. Само собой, исключать ничего не нужно.

Однако в самых лучших произведениях русской классики есть мучительный надлом, «свинцовые мерзости», грязь и боль.

 С безжизненным, сусальным, рафинированным образом богоспасаемой русской культуры — очевидно, так выглядит патриотизм, который литература, если верить сочинениям из ГДЗ, должна прививать — это имеет мало общего. Именно поэтому полезно сталкиваться с такими вещами лицом к лицу.

Нетленные классики были, в первую очередь, живыми людьми, творчество которых стало результатом конкретных условий жизни, переживаний и драм. Кое-что из книг, которые имеет смысл почитать, чтобы классика приобрела человеческое лицо:

• Авдотья Панаева. Воспоминания. Супруга Ивана Панаева и гражданская жена Некрасова написала живые и язвительные мемуары. Здесь, в частности, можно прочитать о том, как во время пожара на пароходе Тургенев стремился в спасательную лодку с детьми и женщинами, повторяя по-французски, что не хочет умереть таким молодым.
• Одоевцева И.В. На берегах Невы. На берегах Сены. Анекдоты и истории о современниках, из которых можно узнать, какой жилет был у Михаила Кузмина, и как супруга прятала от Ивана Бунина ветчину то в кастрюле, то в книжном шкафу.
• Ольга Форш. Сумасшедший корабль. Истории о Доме искусств на углу Мойки и Невского, где в революционную эпоху собирались литераторы: «Утром, проходя мимо умывальников, человек мог быть остановлен окриком: “Эй, послушайте… Поговорим о Логосе”».
• Даниил Хармс. Литературные анекдоты. «Лев Толстой очень любил детей…» и другие истории разбавят любой пафос здоровым духом абсурда.

Русская классическая литература в школе — это священная корова вроде тех, что бродят на индийских пляжах. Никто не понимает, что она там делает, далеко не все религиозны в такой степени, чтобы всерьёз возносить ей почести при встрече, но прогнать корову никто не решается.

Коров в Индии не едят из уважения. Примерно так же от школьников ускользает вкус литературы. 

Когда учителя с придыханием говорят о том, что «Есенин — золотой голос русской поэзии, тончайший лирик, который облагораживает душу», хочется адресовать их к этому ролику. У исполнителей куда больше общего с есенинской лирикой, чем у «правильного» сочинения о ней.

В нашей литературе есть историческая ценность — наблюдая, какие проблемы мучили людей прошлых эпох, мы видим культурную динамику и прогресс. Есть в ней и много жестокого, тяжёлого и сложного — неврозы, рефлексия, саморазрушительные импульсы. Даже в самых легких и юмористических произведениях русских писателей почти всегда есть какая-то затаённая меланхолия, особая беспредметная тоска — переживание путешественника, который смотрит из окна поезда на проносящиеся бескрайние поля и леса, затянутые серой пеленой дождя.

Проще говоря, русская классика заставляет страдать и размышлять.

Никто не обещал, что где-то в книгах найдутся готовые ответы или национальная идея. Литература, русская или какая-то ещё, ничему не должна учить и ничего не должна прививать. Прививает врач. Таким же образом, как живопись не обязана быть «красивой», литература не обещает поставлять хорошие примеры для подражания или дарить позитивные эмоции. Литература просто существует в культуре и может будить вдохновение, сомнения или протест. В этом смысле фраза из сочинений «литература учит нас думать» верна. Только нужно учитывать, что способность к самостоятельному мышлению скорее лишает ориентиров и почвы под ногами, чем даёт определённость.

4 мая 2016, 15:00
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.

Нашли опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

лучших русских романов | Величайшие известные русские книги

Семь русских книг, которые стоит прочитать перед смертью — Новости — HSE Illuminated — НИУ ВШЭ

Сергей Нестеров представляет свой список книг, которые обязательно стоит прочитать.

Россия известна своей литературой.Русский язык очень богат и сложен. Русские авторы широко известны в мире как мастера своего дела, особенно в XIX веке. Это правда, что литература может довольно легко помочь читателям понять иную культуру. Это потому, что книги прекрасно представляют страну, в которой они были написаны.

В список входят большие романы и рассказы, которые имеют решающее значение для понимания русской (советской) культуры. Первые четыре книги относятся к 19 ^-м годам, золотому веку русской литературы.Остальные три относятся к 20-м ^-м годам, серебряному веку русской литературы. Надеюсь, этот список поможет вам, если вы новичок в русской литературе. Вы узнаете много нового о русской культуре и прекрасно проведете время, читая эти замечательные книги.

XIX век

Война и мир (1869) — Лев Толстой

Начнем с одной из самых больших и известных когда-либо написанных книг.Многие люди во всем мире согласны с тем, что этот роман, вероятно, одна из самых важных когда-либо написанных книг не только в России, но и во всем мире. Эта книга похожа на огромную картину, рассказывающую длинную и масштабную историю о событиях, растянувшуюся на годы, это поистине эпическая сказка. Как и многие великие рассказы, эта книга представляет собой действительно большой четырехтомный эпический фолиант, который каждый ребенок должен прочитать в школе. На первый взгляд, эта книга о пяти аристократических семьях, переживших войну России с Наполеоном в 19, ^, годах.Но если вы присмотритесь, эти книги представляют собой захватывающий анализ истории, культуры, философии, психологии и реакции человека на войну. Поистине единственный в своем роде роман.

Евгений Онегин (1833) — Александр Пушкин

Поистине великий русский роман, если вы не знали, он полностью стихотворный! Огромное количество людей в нашей стране считало Пушкина величайшим поэтом всех времен, потому что он был таким новаторским писателем. Неудивительно, что все в России знают, кто такой Пушкин, и любят его, ведь он — одна из важнейших личностей, сформировавших русскую культуру.Этот роман — его лучшее произведение. Это показывает, почему Пушкин считался поэтом номер один в России. Все, что вам нужно знать, это история жизни начала 19, ^-го, -го века со всеми ее плюсами и минусами. Главный герой — бессердечный молодой человек Евгений, разрушающий жизни других людей. Но книга на самом деле не такая мрачная, как вы, она действительно очень юмористическая и ироничная. Если вы хотите начать читать русскую литературу, но на самом деле не хотите читать масштабные психологические романы, вам следует начать с этого.

Преступление и наказание (1866) — Федор Достоевский

Более 150 лет назад Федор Михайлович Достоевский попытался представить, что происходит в сознании убийцы, и так родилось одно из самых известных произведений русской литературы. В этом романе рассказывается о молодом студенте Родионе Раскольникове, который живет в Санкт-Петербурге. У него заканчиваются деньги, чтобы продолжить учебу, и, продав последние свои вещи старому ростовщику, он решает убить и ограбить ее.Эта книга оказала огромное влияние на культуру, некоторые даже называют ее «первым психологическим триллером». Достоевский исследует жестокость российского общества и то, что происходит в сознании хладнокровного убийцы. Даже по прошествии стольких лет читать эту книгу очень увлекательно. Написание Достоевского и глубокое понимание психологии настолько хороши, что вы просто не должны игнорировать этот роман.

Герой нашего времени (1840) — Михаил Лермонтов

Сейчас в популярной культуре становится все популярнее превращать главного героя фильма или книги в антигероя.Что ж, Григорий Печорин, главный герой этого романа, — первый русский антигерой. У него нет смысла жизни, он играет со смертью, он нигилист, настоящий беспричинный бунтарь! Эта книга также считается первым русским психологическим романом. Роман представляет собой пять связанных историй, которые помогают нам лучше понять неоднозначную и привлекательную душу и ум Печорина. Наряду с Пушкиным, Лермонтов считается величайшим русским поэтом 19, ^-го, -го века.

ХХ век

Рассказы Антона Чехова — Антон Чехов

Антон Чехов был одним из лучших, если не лучшим автором рассказов в России.Он был писателем переходного периода, работавшим на рубеже веков. На мой взгляд, он лучший русский автор. Он умел рассказывать невероятно запоминающиеся сказки всего на 2 или 3 страницах, такой подарок дается далеко не каждому. Он был забавным, но в то же время меланхоличным. Его герои очень милы, и чувствуется, что Чехов тоже любил своих героев. Это потому, что они иногда могут быть мелочными и жалкими, как настоящий человек. Я настоятельно рекомендую вам прочитать его рассказы: «Дама с собакой», «Каштанка», «Смерть чиновника» и многие другие, они вызовут у вас бурные эмоции.Также обязательно прочтите его последнюю пьесу «Вишневый сад» (1904), это красивая история о ностальгии, меланхолии и мечтах о конце 19 веков. Он был действительно немногословен, но каждое его предложение могло весить больше, чем книги многих других авторов.

Мастер и Маргарита (закончен в 1940, опубликован в 1967) — Михаил Булгаков

Одна из самых любимых и мистических историй, когда-либо написанных на бумаге.В этой книге Михаил Булгаков уловил суть жизни во времена Иосифа Сталина в СССР и добавил к этому самого дьявола, посетившего Москву. Если вы никогда не слышали об этой книге, вам следует прекратить прокручивать эту статью и пойти в книжный магазин, чтобы купить и прочитать эту книгу, вы совершенно не пожалеете о ее покупке! Роман был запрещен в СССР и был опубликован только 27 лет спустя, уже после смерти Булгакова. Эта история нравится очень многим людям во всем мире. Например, Мик Джаггер из The Rolling Stones написал одну из своих лучших песен, вдохновившись романом Булгакова.Песня называется «Сочувствие дьяволу» и рассказывает историю посещения СССР сатаной. Мастер и Маргарита — один из лучших рассказов, написанных в 20, ^, веках, который должен прочитать каждый.

Доктор Живаго (1957) — Борис Пастернак

Эту книгу иногда называют «Война и мир 20-го, ^-го, -го века», и это правда. Эта книга была очень вдохновлена ​​романом Льва Толстого, но она намного короче и легче читается.За эту книгу Борис Пастернак был удостоен Нобелевской премии по литературе, но из-за советской власти был вынужден от нее отказаться. Роман повествует о поэте-медике Юрии Живаго, который пытается найти свое место в жизни во времена русской революции. Проза и язык этой книги потрясающе красивы. Кроме того, в этой книге есть стихи Пастернака, тоже очень приятные. На мой взгляд, «Доктор Живаго» — последний российский шедевр мирового масштаба, который запомнится на долгие годы.Вы должны полностью попробовать.

Десять лучших книг российских авторов

В этом списке отражены рейтинги всех 174 списков, опубликованных на 1 февраля 2021 года. Он идентичен списку в опубликованной книге. Интересный факт: русские произведения занимают четыре места в десятке лучших за все время.

1. «Анна Каренина» Льва Толстого (1877). Прелюбодейный роман Анны с графом Вронским, который следует по неизбежному разрушительному пути от головокружительно эротической встречи на балу до изгнания Анны из общества и ее знаменитого ужасного конца, — это шедевр трагической любви.Тем не менее, что делает роман настолько приятным, так это то, как Толстой уравновешивает историю страсти Анны со второй полуавтобиографической историей о духовности и семейности Левина. Левин посвящает свою жизнь простым человеческим ценностям: браку с Кити, своей вере в Бога и своему хозяйству. Толстой очаровывает нас грехом Анны, а затем переходит к воспитанию добродетели Левина.

2. Лев Толстой «Война и мир» (1869). Марк Твен якобы сказал об этом шедевре: «Толстой небрежно пренебрегает включением гребных гонок.Все остальное включено в этот эпический роман, который вращается вокруг вторжения Наполеона в Россию в 1812 году. Толстой столь же искусен в рисовании панорамных батальных сцен, как и в описании индивидуальных чувств сотен персонажей из всех слоев общества, но это его изображение. Князь Андрей, Наташа и Пьер, которые борются с любовью и ищут правильный образ жизни, — вот что делает эту книгу любимой.

3. Лолита Владимира Набокова (1955). «Лолита, свет моей жизни, огонь моих чресл.Мой грех, моя душа ». Так начинается печально известный роман русского мастера о Гумберте Гумберте, мужчине средних лет, который безумно, безумно влюбляется в двенадцатилетнюю «нимфетку» Долорес Хейз. Итак, он женится на матери девушки. Когда она умирает, он становится отцом Лолиты. Когда Гумберт описывает их автомобильную поездку — извращенную насмешку над американским дорожным романом, — Набоков изображает любовь, силу и одержимость смелым, шокирующе забавным языком.

4. Рассказы Антона Чехова (1860–1904). Сын освобожденного русского крепостного Антон Чехов стал врачом, который среди пациентов, которых он часто лечил бесплатно, придумал современный рассказ.Форма была чрезмерно украшена трюковыми концовками и завихрениями атмосферы. Чехов позволил ей отразить насущные потребности повседневной жизни в условиях кризиса через прозу, в которой глубоко сострадательное воображение сочетается с точным описанием. «Он остается великим учителем-целителем-мудрецом», — заметил Аллан Гурганус в отношении рассказов Чехова, которые «продолжают преследовать, вдохновлять и сбивать с толку».

5. Преступление и наказание Федора Достоевского (1866). В разгар петербургского лета бывший студент университета Раскольников совершает самое известное литературное преступление, избивая ростовщика и ее сестру топором.Далее следует психологический шахматный матч между Раскольниковым и хитрым детективом, который приближается к форме искупления нашего антигероя. Неустанно философский и психологический фильм «Преступление и наказание» посвящен свободе и силе, страданиям и безумию, болезням и судьбе, а также давлению современного городского мира на душу, при этом спрашивая, есть ли у «великих людей» право создавать свои собственные моральные кодексы.

6. Братья Карамазовы Федора Достоевского (1880). Возможно, в завершенном русском романе Достоевский драматизирует духовные загадки России XIX века через историю трех братьев и убийства их отца.Гедонист Дмитрий, замученный интеллектуал Иван и святой Алеша воплощают разные философские позиции, оставаясь при этом полноценными людьми. Такие вопросы, как свобода воли, секуляризм и уникальная судьба России, обсуждаются не посредством авторской полемики, а посредством признаний, обличений и кошмаров самих персонажей. Безжалостное изображение человеческих пороков и слабостей, роман в конечном итоге дает видение искупления. Страсть, сомнения и творческая сила Достоевского побуждают даже светский Запад, которого он презирает.

7. «Бледный огонь» Владимира Набокова (1962). «Последнее слово за комментатором», — утверждает Чарльз Кинбот в этом романе, маскирующемся под литературную критику. Текст книги включает стихотворение убитого американского поэта Джона Шейда, состоящее из 999 строк, и построчный комментарий Кинбота, ученого из страны Зембла. Набоков даже дает указатель к этой игривой, провокационной истории поэзии, интерпретации, идентичности и безумия, которая до отказа переполнена аллюзиями, уловками и неподражаемой авторской игрой слов.

8. Рассказы Исаака Бабеля (1894–1940). «Дайте мне закончить свою работу», — таков был последний призыв Бабеля перед казнью за государственную измену по приказу Иосифа Сталина. Несмотря на то, что его работа не завершена, его работа продолжается. Помимо пьес и сценариев, в том числе в сотрудничестве с Сергеем Эйзенштейном, Бабель оставил свой след в «Одесских рассказах», в которых рассказывается о гангстерах из его родного города, и, что еще важнее, в сборнике «Красная конница». Хаос, кровопролитие и едкий фатализм доминируют в этих взаимосвязанных историях, действие которых происходит на фоне польской кампании Красной Армии во время Гражданской войны в России.Бабель, сам ветеран боевых действий, воплотил крайности войны в военном корреспонденте-пропагандисте Кирилле Лютове (несомненно, на автобиографическом основании) и в жестоких казачьих солдатах, которых он одновременно боится и восхищается. Несколько шедевров здесь (в том числе «Письмо», «Мой первый гусь» и «Берестечко») предвосхищают более поздние достижения Хемингуэя и подтверждают место Бабеля среди великих писателей-модернистов.

9. Мертвые души Николая Гоголя (1842). Самопровозглашенная нарративная «поэма» Гоголя следует комическим амбициям Чичикова, который путешествует по стране, покупая «мертвые души» крепостных, еще не исключенных из налоговых ведомостей.Жгучая сатира на русскую бюрократию, социальное положение и крепостное право, «Мертвые души» — это еще и гоголевский портрет «всей России», несущийся «как бойкая, непобедимая тройка», перед которой «другие народы и государства отступают, чтобы уступить дорогу».

10. Мастер и Маргарита Михаила Булгакова (1966). Булгаков превратил свой опыт сталинской цензуры в сюрреалистическую басню с участием трех персонажей: неназванного автора (Мастер), чьи обвинительные вымыслы не опубликованы, его самоотверженного женатого любовника (Маргарита) и воплощение Сатаны (Воланд), который одновременно организует и интерпретирует их судьбы.Двусмысленность добра и зла горячо обсуждается и забавно драматизируется в этом сложном сатирическом романе об угрозах искусству во враждебном материальном мире и его парадоксальном выживании (что символизируется кульминационным утверждением, что «рукописи не горят»).

Купить Библиотека русской классики в 100 томах. Подарочные книги в кожаном переплете. в интернет-магазине книг Good Tradition

Библиотека русских классиков в 100 томах.Подарочные книги в кожаном переплете.

Уникальная книга с индивидуальным дизайном и кожаной обложкой ручной работы!

В 100 томах Библиотеки русских классиков представлены лучшие произведения русской литературы за десять веков (X – XX вв.). Это наиболее полное собрание русской классики: от авторов Древней Руси до писателей и поэтов конца ХХ века.

В сборнике собраны все произведения, без которых не обходится ни одна библиотека: Пушкин и Толстой, Тургенев и Достоевский, Чехов и Бунин… Тексты представлены как писатели, вернувшиеся к русскому читателю только в последнее десятилетие, например Набоков.

В библиотеке представлены произведения Трифонова, Шукшина, Солженицына и других. В полном объеме представлены и стихи: от Кантемира, Державина и Жуковского до Симона, Бродского и Чухонцева.

В каждом томе есть предисловие и примечания, которые помогают нам представить писателя и глубже понять его творчество. Составители, авторы введений и рецензий — известные литературоведы и литературоведы.
Впервые представлена ​​самая полная библиотека классики в одном наборе. Не нужно собирать разрозненные публикации и проверять точность и качество ваших текстов.
Композиция тщательно проверена экспертами, комментарии написаны ведущими литературоведами и историками литературы.
Уникальная возможность одновременно собрать всю необходимую информацию для изучения русской литературы и языка.
Особое качество бумаги, переплет и полиграфическое исполнение делают эту коллекцию достойным украшением любой библиотеки и позволяют передавать ее из поколения в поколение.

БИБЛИОТЕКА РУССКОЙ КЛАССИКИ:

Том I — Древняя литература. Миряга, Повесть давно минувших лет, Сказка о Борисе и Глебе, Завещание Владимира Мономаха, Житие преподобного Сергия Радонежского, Переписка Ивана Грозного с Курбским, А.М., Повесть Ершовца, Повесть Шемякинский двор и др.
Том II — русская литература XVIII века. Книга 1. Феофан Прокопович, А.Д. Кантемир. В.К. Тредиаковский, М.В.Ломоносов, А.П. Сумароков, Д. И. Фонвизин, Екатерина II и др.
Том III — Русская литература XVIII века. Книга 2. М. Н. Муравьев, Г. Р. Державин, Н. М. Карамзин, М. Д. Чулков, В. В. Капнист, А. Н. Радищев
Том IV — Проза первой половины XIX века. К. Н. Батюшков, А. Бестужев-Марлы, М. Погодин, Н. Поле, П. А. Чаадаев, ВЛ. Одоевский, ВЛ. Сологуб, В. Г. Белинский
Том V Поэзия первой половины XIX века. Крылов, А.И. Тургенев, Н.И. Гнедич, Д.В. Давыдов, Ф.Н. Глинка, П.А. Катенин, К.Ф. Рылеев, А.А. Бестужев, В.К. Кюхельбекер, А.И. Одоевский, П.А. Вяземский, А.А. Дельвиг, Н.М. Языки, Д.В. Веневитинов, А.С. Хомяков, А.В. Кольцов, И.С. Тургенев, Н.В. . Станкевич
Том VI — В. А. Жуковский. Стихи, баллады, сказки в песнях и сказках. К. Н. Батюшков. Стихи
Том VII — Александр Пушкин. Стихи 1824-1836 гг. Стихи: Руслан и Людмила, Кавказский пленник, Бахчисарайский фонтан, Цыгане, Полтава, Медный всадник.Сказки. Роман в стихах Евгений Онегин
Том VIII — А. С. Пушкин. Драматургия: Борис Годунов, Скупой рыцарь, Моцарт и Сальери, Каменный гость, Пир во время чумы. Проза: Негр Петра Великого, сказки о Белкине, Выстрел, Метель, Гробовщик, почтмейстер, Дубровский, Пиковая дама, капитанская дочь и др.
Том IX — М.Ю. Стихи. Поэма: Беглец, Демон и Мцыри и др. Драма: Маскарад. Проза: Герой нашего времени
Том X — Н.В. Гоголь. Вечера на хуторе под Диканькой, Миргород, Роман, Женитьба, Ревизор
Том XI — Н.В. Гоголя. Мертвые души, Избранные отрывки из переписки с друзьями
Том XII — Е поэта Федора Тютчева. Поэзия. Проза. Журналистика
Том XIII — А. Н. Островский. Играет: Люди — числа, Слива, Гроза, Лес, Таланты и любители и т. Д.
Том XIV — И. А. Гончаров. Обломов. Обычная история. Заглавная буква каждого провинциального жениха
Том XV — I.А. Гончаров. Открыть. Артикул 1860-1870 годов
Том XVI — А. Ф. Писемский, Тысяча душ, Д. В. Григорович: Антон Несчастный, гуттаперчевый мальчик
Том XVII — А. И. Герцен. Прошлое и мысли (части I — V)
Том XVIII А. И. Герцен. Прошлое и мысли (часть VI — VIII)
Том XIX — Н.Анд. Некрасов. Поэзия
Том XX — И. С. Тургенев. Записки знатного охотника, Отцов и детей. Романы и рассказы, стихи в прозе
Том XXI — И. С. Тургенев. Рудин. Накануне.Дым. Романы и рассказы
Том XXII — Ф. М. Достоевский. Подросток, произведения разных лет
Том XXIII — Ф. М. Достоевский. Преступление и наказание. Идиот (часть I — II)
Том XXIV — Ф. М. Достоевский. Идиот (часть III — IV). Черти
Том XXV — Ф. М. Достоевский. Братья Карамазовы
Том XXVI — Л. Н. Фат. Война и мир. Книга 1
Том XXVII — Л. Н. Фат. Война и мир. Книга 2
Том XXVIII — Л. Н. Фат. Анна Каренина
Том XXIX — Л. Н. Фат.Рассказы и романы: Страйдер, Смерть Ивана Ильича, Крейцерова соната, Посмертные записки старца Федора Кузьмича и др.
Том XXX — М. Е. Салтыков-Щедрин. История города. Лорд Молчалин. Головлёвы. Сон в летнюю ночь. Сказки.
Том XXXI — А. Григорьев, А. А. ФЕТ. Поэзия. Проза. Воспоминания.
Том XXXII — Н.С. Лесков. История. Рассказы. Очерки.
Том XXXIII — А. К. Толстой. Проза. Сатирические и юмористические стихи Из произведений Козьмы Пруткова. Драма: Король Борис, Фэнтези и др.
Том XXXIV — Поэзия второй половины XIX. И. С. Никитин, А. Н. Майков, Ю. П. Полонский, С. Ю. Надсон, П. Ф. Якубович, А. Н. Апухтин, В. С. Соловьев
Том XXXV — Проза второй половины XIX века. Помяловский Н.Г., Успенский Г.И., Данилевский Г.П., Леонтьев К.Н. и другие.
Том XXXVI — Драма девятнадцатого века. Грибоедов А.С., Сухово-Кобылин А.В., Островский А.Н., Тургенев И.С., Толстой Л.Н., Чехов А.П.
Том XXXVII — В.М. Гаршин, В.Г. Короленко. Проза
Том XXXVIII — А. Л. Андреев, А. Куприн. Проза
Том XXXIX — А. П. Чехов. Рассказы: Налим, Конская фамилия, Толстый и худой, Смерть чиновника, развязный и др.
Том XL — А. П. Чехов. Истории: Кузнечик, Палата №6, Студент, Анна на шее, Дом с антресолью, Ионик, Мужчина в футляре, Любовь и др. Пьесы: Три сестры, Вишневый сад, Медведь и др.
Том XLI — Поэзия Серебряного века. Книга 1. К. Бальмонт, А. Богданов, В.Брюсов, М. Волошин, З. Гиппиус, С. Городецкий, Н. Гумилев,
Том XLII — Поэзия Серебряного века. Книга 2. Дон Аминадо, Вяч. Иванов, Д. Мережковский, В. Нарбут, Софья Парнок и др.
Том XLIII — Поэзия Серебряного века. Книга 3. И. Северянин, Тэффи, Саша Черный, Черубина Де Габриак и др.
Том XLIV — М. А. Кузьмин, И. А. Анн. Поэзия
Том XLV — А. М. Ремизов. Романы и рассказы: Весенняя пороза, Сестры Филипс, Огонь и др.
Том XLVI — Ф. Сологуб. Поэзия: Огненный круг, Маски переживаний, Дымный ладан и т. Д., роман: Маленький демон, рассказы
Том XLVII — В. В. Розанов. Уединенный. Опавшие листья. Апокалипсис нашего времени. Статьи о русских писателях.
Том XLVIII — A. Блок. Стихи. Стихи. Драма. Проза.
Том XLIX — A. Белый. Поэзия. Петербург
Том Л — Горький. Детство. Снизу. Рассказы и очерки. Литературные портреты. Записки из дневника
Том Л.И. — Горький. Жизнь Клима Самгина. Книга 1.
Том ЛИИ — Горький. Жизнь Клима Самгина. Книга 2.
Том LIII — Горький.Жизнь Клима Самгина. Книга 3.
Том LIV — Владимир Маяковский. Текст песни. Журналистика. Пьесы
Том Л. В. Есенин. Стихи. Поэма
Том LVI — И. А. Бунин. Романы и рассказы. Проклятые дни
Том LVII И. А. Бунин. Проза. Поэзия. Роман: Жизнь Арсеньева
Том LVIII — Владимир Набоков. Маша, Король, Королева, Валет, Лужин Защита, Героизм, Отчаяние
Том LIX — Владимир Набоков. Подарок, приглашение на обезглавливание, Весна Фиала
Том LX — Ходасевич В.Ф.Проза. Поэзия. Воспоминания. Артикул
Том LXI — А. Платонов. Чевенгур, Котлован, Январь Истории
Том LXII — I. Бабель. Конармия. Рассказы 1925-1938 годов. Играть в.
Том LXIII — Е. И. Замятин, Б. Пильняк. Романы. История. Рассказы
Том LXIV — И. Ильф, Е. Петров. Двенадцать стульев. Золотой теленок.
Том LXV — Ю. К. Олеша, В. А. Каверин. Проза
Том LXVI — Поэзия 1920-х годов: Э. Багрицкий, Н. Асеев, Н. Заболоцкий, А. Мариенгоф, Н. Тихонов, Д. Хармс и другие.
Том LXVII — Проза, 1920-1940-е гг. Книга 1. А. Грин, Л. Гумилевский, И. Соколов-Микитов, М. Шагинян, Вс. Иванов и др.
Том LXVIII — Проза 1920 и 1940 годов. Книга 2. Эренбург, А. Неверов, А. Чаянов, К. Жил и др.
Том LXIX — Проза, 1920-1940-е гг. Книга 3. М. Пришвин, О. Форш, Федин, Леонов, П. Бажов, А. Гайдар, И. Катаев и др.
Том LXX — А. А. Ахматова. Стихи. Стихи. Автобиографическая проза
Том LXXI — М. И. Цветаева. Поэзия. Проза. Драма
Том LXXII — О.Э. Мандельштам. Стихи. Проза
Том LXXIII — Б. Л. Пастернак. Поэзия
Том LXXIV Б. Л. Пастернак. Доктор Живаго. История. Статьи и очерки
Том LXXV — М. А. Булгаков. Белая гвардия, покойник, Мастер и Маргарита, Собачье сердце. Рассказы. Журналистика
Том LXXVI — М. М. Зощенко. Рассказы. Сентиментальные рассказы. Синяя книга
Том LXXVII — Ю. Тынянов, В.Б. Шкловский. Проза
Том LXXVIII — М. А. Шолохов. Тихий Дон. Книга 1.
Том LXIX — М.А. Шолохов. Тихий Дон. Книга 2.
Том LXXX — А. Н. Фат. Голубые реки
Том LXXXI — Поэзия второй половины ХХ века. В. Высоцкий, А. Ниман, Б. Ахмадулина, Роберт Рождественский, русский поэт, Андрей Вознесенский, Юрий Визбор, Ю. Ким, Б. Окуджава, А. Бертолет, Д. Кедрин, Андрей Тарковский, Евгений Евтушенко, О. Берггольц, Э. Винокуров, Дмитрий Самойлов и другие.
Том LXXXII — военная проза. А. Платонов, В. Гроссман, Шолохов, Константин Симонов, Юрий Бондарев и другие.
Том LXXXIII — военная проза. Окуджава, Ф. Горенштейн, Г. Бакланов, В. Астафьев, Д. Гранин, В. Быков и др.
Том LXXXIV — военная проза. А. Адамович, Б. Васильев, В. Тендряков, В. Кондратьев и другие.
Том LXXXV — В. Гроссман. Жизнь и судьба
Том LXXXVI — В. Т. Шаламов. Колымские сказки. Стихи.
Том LXXXVII — Твардовский. Стихи. Стихи. Проза
Том LXXXVIII — Ю. В. Трифонов. До свидания. Другая жизнь. Дом на набережной. Время и место.Наклонный дом
Том LXXXIX — В. М. Шукшин. Калина Красная. Рассказы. Журналистика
Том XC — Деревенская проза. ХХ века. Владимир Солоухин. А. Яшин, В. Белов, Борис Можаев и другие.
Том XCI Деревенская проза. ХХ века. Ф. Абрамов, В. Тендряков, В. Астафьев, Э. Носов и другие.
Том XCII — Русская драма ХХ века Книга 1. М. Горький, Л. Андреев, М. Булгаков, Н. Евреинов, Ю. Олеша, Н. Эрдманн и др.
Том XCIII — Русская драма ХХ века.Вторая книга. В. Розов, Леонид Зорин, А. Вампилов, В. Артюхов, Г. Горин, В. Ерофеев, Л. Петрушевская, Н. Садур и др.
Том XCIV — Проза второй половины ХХ века. Книга 1. П. Басинский, В. Панов, К. Паустовский, А. Бертолет, Я. Герман, Ю. Нагибин
Том XCV — Проза второй половины ХХ века. Книга 2. Айтматов, А. Гладилин, Ф. Искандер, А. Битов, Владимир Войнович, А. Бек и другие.
Том XCVI — Проза второй половины ХХ века.Книга 3. Вены. Ерофеев, Владимир Маканин, Михаил Рощин, Михаил Кураев, Л. Петрушевская, А. Приставкин и др.
Том XCVII — И. А. Бродский. Стихи. Поэма
Том XCVIII — А. И. Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ (книга 1)
Том XCIX– А. И. Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ (книга 2)
Том С — А. Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ (книга 3)

Книги, сделанные вручную профессиональными мастерами на собственном производстве!

Задняя крышка — из натуральной кожи.

Подставка для книг — серебра.

Выпускной — плакированный.

Тисненая — позолоченная и слепая.

Качество и цвет, дизайн, тиснение, форзац и ружье вы можете выбрать и заказать индивидуально!

Первая любовь и Ася Ивана Тургенева (Двуязычная книга)

Иван Сергеевич Тургенев (9 ноября [О.С. 28 октября] 1818 — 3 сентября 1883) русский прозаик, новеллист, поэт, драматург, переводчик и популяризатор русской литературы на Западе. Его первая крупная публикация, сборник рассказов «Зарисовки спортсмена» (1852 г.), явилась вехой русского реализма, а его роман «Отцы и дети» (1862 г.) считается одним из главных произведений художественной литературы XIX века. Иван Сергеевич Тургенев родился в Орле (современная Орловская область, Россия) в семье знатных русских родителей Сергея Николаевича Тургенева (1793-1834), полковника русской кавалерии, участвовавшего в Отечественной войне 1812 года, и Варвары Петровны Тургеневой ( урожденная Лутовинова; 1787-1850).Его отец принадлежал к старинному, но обедневшему роду Тургеневых тульской аристократии, история которого восходит к 15 веку, когда татарин Мирза Лев Турген (Иван Тургенев после крещения) покинул Золотую Орду, чтобы служить Василию II из Москвы [2] [3]. ] Мать Ивана происходила из зажиточного дворянского лутовинова дома Орловской губернии [4]. Она провела несчастливое детство под тираническим отчимом и покинула его дом после смерти матери, чтобы жить с дядей. В 26 лет она унаследовала от него огромное состояние.[5] В 1816 году она вышла замуж за Тургенева. Иван, его братья Николай и Сергей были воспитаны матерью, очень образованной, но авторитарной женщиной, в родовом имении Спасское-Лутовиново, подаренном их предку Ивану Ивановичу Лутовинову Иваном Грозным [4]. Варвара Тургенева позже послужила вдохновением для хозяйки тургеневской «Муму». Она окружила своих сыновей иностранными гувернантками; таким образом Иван стал свободно говорить на французском, немецком и английском языках. Их отец мало времени проводил с семьей, и хотя он не относился к ним враждебно, его отсутствие обидело Ивана (их отношения описаны в автобиографическом романе «Первая любовь»).Когда ему было четыре года, семья совершила путешествие по Германии и Франции. В 1827 году Тургеневы переехали в Москву, чтобы дать детям достойное образование. [5] После стандартной школы для сына дворянина, Тургенев проучился один год в Московском университете, а затем переехал в Санкт-Петербургский университет [6] с 1834 по 1837 год, уделяя особое внимание классике, русской литературе и филологии. В это время его отец умер от почечно-каменной болезни, а его младший брат Сергей умер от эпилепсии.[5] С 1838 по 1841 год он изучал философию, в частности Гегеля, и историю в Берлинском университете. Он вернулся в Санкт-Петербург, чтобы сдать магистерский экзамен.

Писатель американского происхождения Генри Джеймс (1843-1916) написал 20 романов, в том числе рассказы «Портрет дамы», «Бостонцы» и «Крылья голубя», 12 пьес и ряд литературных критических замечаний.

8 экранизаций русской литературы

Русская литература играет важную роль в культурном наследии страны.Обычно это сопровождается эпитетом «великий». Иностранные режиссеры восхищаются загадочной русской душой, а иногда даже пытаются перенести русскую классику в свою реальность. Некоторые экранизации действительно стоит посмотреть.

Мы в ExploRussia обожаем русскую литературу, поэтому составили список самых интересных обработок русской литературы зарубежных режиссеров.

1. Война и мир, 2016, Том Харпер

«Война и мир» Тома Харпера можно назвать одной из крупнейших премьер последних лет на BBC.Мини-сериал частично снимался в Санкт-Петербурге, в дворцовых интерьерах. Масштаб впечатляет.

Любая попытка снять четырехтомник Толстого представляется нереальной целью. Том Харпер также теряет множество деталей, сжимая повествование до шести эпизодов. Но что примечательно в новой версии рассказа Пьера Безухова и Наташи Ростовой, так это то, что с первой же серии чувствуешь глоток свежего воздуха.

В «Войне и мире», снятом на BBC, много путаницы, но сериал сделан с большим уважением к первоисточнику и теперь, пожалуй, его можно назвать лучшей экранизацией романа Льва Толстого.

2. «Записная книжка молодого врача и другие рассказы», ​​2012, Sky Arts

В 2012 году многие россияне были удивлены тем, что британцы сделали серию по рассказам Михаила Булгакова «Записная книжка молодого врача». В роли молодого врача, только что окончившего медицинский институт и отправленного на работу в российскую глушь, сыграл главный герой Гарри Поттера — Дэниел Рэдклифф.

Следует отметить, что британская экранизация — это черная комедия с тонким юмором и глубокой моралью.Он получил положительные отзывы многих кинокритиков. Зрителей даже не раздражали звучащие изредка за кадром русская народная музыка, образ крестьян и очередная противоречивая попытка раскрыть менталитет русских людей.

3. «Анна Каренина», 2012, Джо Райт

Экранизация «Анна Каренина» Льва Толстого в постановке Джо Райта со сценаристом Томом Стоппардом вызвала самые ожесточенные споры в России. Создателей обвинили в преступной шутке, неправильном кастинге Киры Найтли и непонимании намерений Толстого.
Но вряд ли директор хотел нас обидеть. Мастер костюмированных мелодрам Джо Райт и знаток русской культуры Том Стоппард работают в контексте сложившейся зарубежной традиции экранизации «Анны Карениной». Больше внимания уделяется отношениям Карениной и Вронского, чем эмоциональным затруднениям Левина.
Однако создатели отсняли его так, как будто предыдущих 30 экранизаций романа не было. Так они строят высокую мелодраму о невозможной любви и разрушительной страсти.Но главное здесь — идея сыграть роман в театральных декорациях, практически превратив его в мюзикл. Поэтому сравнение фильма с романом бессмысленно. Фильм принадлежит Джо Райту. Но Толстой — лишь повод для организации этой тайны.

4. «Доктор Живаго», 2002, Джакомо Кампиотти

И снова Кира Найтли! Судя по всему, авторы считают, что Кира Найтли похожа на настоящую русскую женщину. 🙂 Британская экранизация «Доктора Живаго» Бориса Пастернака — это мини-сериал с Кейрой Найтли и Хансом Мэтисоном в главных ролях.
Адаптация выглядит очень аккуратно.

5. «Доктор Живаго», 1965, Дэвид Лин

Нельзя не упомянуть еще один культовый фильм «Доктор Живаго» режиссера Дэвида Лина, в котором снялись Омар Шариф и британская актриса Джули Кристи. Фильм получил пять «Оскаров»: лучший адаптированный сценарий, лучшая цветная операторская работа, лучшая художественная постановка, лучший оригинальный музыкальный саундтрек (и лучший дизайн костюмов).

В фильме показаны очень чувственные и страстные отношения Лары и Юрия Живаго.

6. «Любовь и смерть», 1975, Вуди Аллен

Вуди Аллен известен своей любовью к русской литературе. Отсылки к Достоевскому можно увидеть в фильмах «Иррациональный человек», «Матч-пойнт», «Сны Кассандры», Чехова — в «Ханне и ее сестрах» и «Пули над Бродвеем». Однако главная дань Аллена русской литературе — комедия «Любовь и смерть».
В фильме смешано все: балы, война с Наполеоном, дуэль, Прокофьев, многочисленные цитаты из Голливуда и русские адаптации русской литературы.Фильм Аллена развенчивает миф о загадочной русской душе. Он довольно забавно объясняет, почему все в России страдают, думают о Боге, мечтают о Москве и несчастны в браке.

7. Двойник, 2013, Ричард Айоаде

Нервный срыв, шизофрения или настоящий двойник.

Большинство рассказов Достоевского легко превращаются в психологические триллеры. Режиссер Ричард Айоаде также увидел эту возможность в «Двойнике», пригласив Джесси Айзенберга сыграть две версии одного героя.Будь то Саймон Джеймс или Джеймс Саймон, его отличительная черта — его характерная харизма и вдумчивые монологи. «Двойник» — это история о стремлении к эксклюзивности и постоянной конкуренции с лучшей версией себя. Он снят Айоаде в театральных декорациях.

8. Любовники, 2008, Джеймс Грей

Федор Достоевский — один из самых популярных русских писателей. Американский режиссер Джеймс Грей взял малоизвестный авторский рассказ «Белые ночи» и пересказал в декорациях современной американской действительности.
Очаровательная Мишель переезжает в новую квартиру рядом с подтвержденным холостяком Леонардом. Его семья хочет выдать его замуж за друга семьи. Так что этому нерадивому мужчине предстоит непростой выбор между другом семьи и чрезвычайно изменчивым новым соседом.
Главные роли в фильме Грея «Влюбленные» сыграли популярные голливудские актеры Хоакин Феникс, Гвинет Пэлтроу, Уинесса Шоу. В 2008 году драма была номинирована на «Золотую пальмовую ветвь».

Если вы больше любите читать книги, узнайте список лучших книг о России.

Лучшие книги по русским рассказам

Что вас впервые заинтересовало в русской литературе?

Мне посчастливилось выучить русский язык в школе при поддержке моего отца, который посетил Советский Союз в 1957 году, и моего деда, который вступил в Коммунистическую партию, когда учился в Кембридже. Он разочаровался, когда посетил Москву в начале 1930-х годов, и ему сказали, что в Англии нет телефонов, но он сохранил интерес к русской культуре.Так что я начал читать Тургенева и Чехова в оригинале, когда мне было 16 лет. Вначале я обнаружил, что все это ужасно сложно, но затем воодушевился, когда провел время в Ленинграде в качестве студента в начале 1980-х годов.

Трудно не поддаться страсти и серьезности русских писателей, и было радостно узнать, что в Советском Союзе они почитались как национальные герои, как и в деспотические времена царского режима. [Александр] Солженицын не преувеличивал, когда называл русскую литературу вторым правительством страны.Писателям часто приходилось быть носителями истины.

Пять выбранных вами книг сосредоточены на рассказах. Как бы вы определили их как жанр, в отличие от больших русских романов, таких как Война и мир ?

Это правда, что мы думаем о романах, а не о рассказах, когда рассматриваем русскую литературную традицию, но все великие романисты также писали несравненные рассказы. И учитывая их глубокое влияние на русские романы, а также на оперы, эти рассказы иногда несправедливо игнорируются.Хотя мы не ожидаем найти в них глубоких дискуссий о смысле существования, работы Чехова, безусловно, заслуживают сравнения. Он восстал тем, что писал только короткие прозы, и для его подрывного стиля характерно то, что его рассказы обманчиво просты — он бросал вызов условностям, задавая вопросы, а не давая ответы. И если Чехов смог разорвать и переписать свод правил написания рассказа, это заслуга всех прежних русских писателей, чьи рассказы вдохновляли его.

«Солженицын не преувеличивал, когда называл русскую литературу вторым правительством страны».

Форма рассказа, безусловно, намного проще для усвоения — многие из великих русских рассказов действительно переворачивают страницы, и их интересно читать. Они могут стать идеальным введением в русскую литературу для любого, кого пугают большие романы, и, как правило, охватывают гораздо более широкий социальный и географический спектр, поэтому не менее ценны, чем источники понимания русского менталитета, прошлого и настоящего.Я выбрал эти пять отдельных работ на основе их художественных достоинств. Но я также хочу передать кое-что из стилистического диапазона и тематического разнообразия русского рассказа. Неизбежно это означает, что нужно делать некоторые оскорбительные выборы и упускать из виду превосходные рассказы таких писателей, как Гоголь, Тургенев, Достоевский, Набоков, Булгаков и Солженицын.

Первый рассказ, который вы порекомендуете, — это Пиковая дама Александра Пушкина из коллекции Oxford World’s Classics.

Какими бы ни были критерии, нельзя не учитывать Пиковая дама . Это рассказ об азартных играх и первый бесспорный шедевр в жанре писателя, которого у себя на родине называют «русским Шекспиром». Пушкин был многогранным гением, превратившим громоздкий русский язык XVIII века в гибкий и красивый литературный язык, который используется сегодня. Хотя он был в первую очередь лирическим поэтом, он начал двигаться к прозе в конце своей короткой жизни, как вы можете видеть в Евгений Онегин , первом великом романе в России, написанном в стихах.

Помимо увлекательного чтения, Пиковая дама — квинтэссенция петербургской сказки и удивительно современное произведение. Его автор был гораздо более вспыльчивым, чем предполагает великолепно холодный, отстраненный стиль повествования. За свои бунтарские идеи он был отправлен в ссылку, а затем ему пришлось пережить передачу рукописей Николаю I для его личного одобрения. Пушкин, конечно, сам был игроком и иногда даже проигрывал свои стихи. И он старался изо всех сил драться на дуэлях.Он был убит в дуэли через четыре года после завершения Пиковая дама , в возрасте 38 лет.

Вы говорите, что Пиковая дама , написанная осенью 1833 года, является современным произведением — в каком смысле?

Во-первых, точность и ясность пушкинского языка делают его похожим на то, что написано вчера. Многие поздние русские писатели исходили из него. Он также выполняет завораживающий фокус, умудряясь иллюстрировать и одновременно пародировать различные литературные жанры, популярные в то время, когда он писал.Его ирония и бесконечные игры, в которые он играет со своим читателем, делают его чем-то вроде постмодернистского писателя avant la lettre .

«Точность и ясность пушкинского языка делают его похожим на то, что написано вчера».

На одном уровне история имитирует «светскую сказку», популярную в 1830-х годах. Есть персонажи, нарисованные из реальной жизни, такие как грозная графиня, вдохновленная легендарной «Принцессой Усы» Натальей Голицыной. С другой стороны, это романтическая сказка о сверхъестественном.Пушкин дразнит нас множеством возможных способов интерпретации смысла рассказа. Пиковая дама также с нетерпением ждет будущих дебатов об отношениях России с западным капитализмом. В «Преступлении » и «Наказание », например, Достоевский четко моделирует своего персонажа Раскольникова на «антигероя» Пушкина Германа, который имеет немецкое происхождение. Им обоим приходится бороться со старухой и молодой девушкой по имени Лиза, и у них обоих есть комплекс Наполеона и одержимость деньгами.Многие люди будут знакомы с Пиковая дама по просмотру оперы. Чайковский улавливает фантасмагорическую атмосферу рассказа, которая положила начало целой петербургской мифологии, но он радикально отходит от сюжета Пушкина.

Ваш следующий выбор — Леди Макбет Мценского района Николай Лесков.

Это самый знаменитый рассказ писателя, который не так хорошо известен по-английски.Он был написан в 1864 году. Это еще одно произведение, омраченное его оперной версией, которая в данном случае стала чем-то вроде «Célèbre» в 20-м веке. В 1936 году Сталин использовал свою жестокую атаку на оперу Шостаковича, чтобы дать залп против всех советских артистов, не желающих подчиняться диктату коммунистической партии. Так что вернуться к первоисточнику и просто насладиться историей Лескова как разорванная пряжа — это очень здорово.

Это история, которая показывает нам другую часть российского общества.

Да, он расположен в самом сердце провинциальной России, которую Лесков очень хорошо знал. Он вырос в Орле, к югу от Москвы, а Мценск — город в Орловской области. Из детства у Лескова остались воспоминания о похоронах старика, убитого своей сладострастной юной невесткой, когда он прятался под кустом черной смородины в летний день. Именно это и натолкнуло Лескова на идею его рассказа.

Здесь мы переходим от аристократической среды прозападного Петербурга 1830-х годов к восточному миру провинциальных русских купцов 1860-х годов.На самом деле Лесков был одним из первых русских писателей, писавших о купцах, которые тогда еще были отдельным социальным классом. Они одевались по-другому, были консервативными и набожными, держали свои дела и своих жен за закрытыми дверями. Поэтому неудивительно, что юная героиня Лескова скучает, пока ее муж в отъезде, и в итоге заводит любовника.

Другим писателем, который также уделял внимание продажным и самодержавным способам русского купечества, был Александр Островский. Заманчиво думать, что рассказ Лескова — это ответ на пьесу Островского « Буря », написанную всего несколькими годами ранее.В нем изображена еще одна скучающая купчиха Катерина, жаждущая свободы, и она легла в основу оперы Яначека « Катя Кабанова ». Клаустрофобия, которую изображают и Лесков, и Островский, — это комментарий к российской провинциальной жизни, но с политическим подтекстом. Ведь именно в начале 1860-х новый царь Александр II положил начало эпохе «великих реформ» после удушающей реакции царствования Николая I. Островский несколько идеализировал свою героиню Катерину, благородно бросающуюся в Волгу. когда ее неверность обнаруживается, и некоторые радикальные критики рассматривают ее самоубийство как символ социального протеста.Лесков — скорее трезвый реалист. Его Катерина — не героиня со многими искупительными качествами, и в конечном итоге она становится серийным убийцей во имя своего сексуального освобождения. Она убивает своего тестя, кормя его грибами, приправленными крысиным ядом, она убивает своего мужа, а затем наследника состояния купеческой семьи и, наконец, убивает новую любовницу своего любовника, прежде чем покончить с собой.

Похоже на пародию на шекспировскую трагедию.

Конечно, есть намек на пьесу Шекспира, но название Лескова сильно иронично — не в последнюю очередь потому, что его героиня вряд ли является персонажем трагического уровня.Фактически, главный намек — это рассказ Тургенева «Гамлет Щигровского района», который, кстати, также написал другой рассказ под названием «Лир из степей».

Тургенев происходил из того же перешейка, что и Лесков, но он был совсем другого происхождения и принадлежал к гораздо более старому поколению. В то время как Тургенев пишет на элегантном, слегка архаичном русском языке, который подходит его дворянскому прошлому, Лесков делает выбор в пользу демотизма. Он использует местного жителя, чтобы рассказать о волнующих событиях, произошедших с леди Макбет Мценского района , и его невозмутимое, народное повествование добавляет колорит истории.Этот вид индивидуального рассказа, который мы называем «сказ», впервые был введен в русскую литературу в рассказах Гоголя и связан с устными традициями. Слово «сказ» происходит от глагола «сказать», что означает «рассказывать», а русское слово, обозначающее рассказ, — «рассказ».

О каком мире пишет ваш следующий автор, Лев Толстой, в своем рассказе «Чем живут люди» в сборнике Мастер и человек?

С этой историей мы перенесемся в 1880-е годы и в мир крестьянства, представленного аристократом, который пошел гораздо дальше, чем Тургенев, пытаясь искупить свою вину перед угнетенными низшими слоями России.Помимо великих романов, Толстой написал несколько прекрасных рассказов. Многие сочли бы его лучшим коротким произведением в прозе The Death of Ivan Ilych или Hadji Murad , а может быть, даже Strider , необыкновенную сказку, рассказанную лошадью. Но мне очень нравится эта история, потому что она очаровательна, мораль слегка изношена, и я знаю, что она значила для Толстого.

Получайте еженедельный информационный бюллетень Five Books

В отличие от Валькирии Брюнгильды в «Кольце Вагнера», которую Вотан наказал за отказ привезти Зигмунда в Валгаллу, главный герой рассказа Толстого — ангел Михаил, наказанный Богом за отказ отнять жизнь у женщины.Михаил отправляется на Землю, чтобы узнать, чем живут мужчины. Скромный крестьянин-сапожник сжалился над обнаженным мужчиной, на которого наткнулся, врезался в стену часовни холодным осенним днем, и приводит его домой. После того, как Михаил проработал какое-то время сапожником и обнаружил, что мужчины живут любовью, у него появляются новые крылья, и ему позволено вернуться на небеса.

Эта история появилась в детском журнале в 1881 году. Это была первая опубликованная художественная литература Толстого после «Анна Каренина », которую он закончил четырьмя годами ранее.Между тем Толстой пережил духовный кризис, который привел к тому, что он отверг Русскую Православную Церковь. Он закончил тем, что выпустил свой собственный перевод Евангелий, в котором были отброшены все чудеса и сосредоточены этические послания Христа. Хотя есть преемственность со всем, что Толстой писал ранее, «Чем живут люди» — это его первая сознательная попытка выразить свою новую веру в вымышленной форме. Ему предшествует не менее восьми эпиграфов о любви, взятых у святого Иоанна в его новом переводе.

Так чем же он отличается от работы типа Анны Карениной ?

Анна Каренина — это роман, написанный об обществе высших слоев общества, в котором крестьяне являются частью фона. Но совесть Толстого была уже обеспокоена, и когда он закончил, он отказался от написания художественной литературы для образованной аудитории. Главные герои «Чем живут мужчины» — крестьяне. Рассказ — образец ясности, но у Толстого искусство всегда скрывает искусство. Он хотел упростить свой литературный язык с тех пор, как в начале 1870-х годов работал над своей учебной книгой «Азбука», незадолго до того, как начал Анна Каренина , но он был заядлым мастером.Приятно узнать, что он подготовил 33 проекта книги «Чем живут люди», прежде чем остался доволен ею.

Это не сказка, которую Толстой придумал сам. Он был очарован ритмами и каденциями русского языка с тех пор, как составлял средневековые эпосы для своей азбуки, и часто выходил на главную трассу возле Ясной Поляны [своего дома на западе России], чтобы поболтать с паломниками и записать некоторые из их высказываний. Когда он узнал, что на далеком крайнем севере России есть еще несколько крестьян, сохраняющих устную традицию чтения эпических поэм и басен наизусть, он пригласил одного из них остаться с ним.«Чем живут люди» основан на басне, рассказанной ему крестьянином-чтецом, первоначально о рыбаках из северной России.

Вы очень близки к своему следующему выбору рассказа «Гусев» Антона Чехова из сборника О любви , потому что вы его перевели.

В этом списке должно быть что-то от основателя современного рассказа, но «Гусев», вероятно, не то произведение, которое сразу приходит в голову большинству людей.«Дама с собачкой», «Палата № 6» и «Епископ» — все они будут сильными претендентами на звание лучшего рассказа Чехова. «Гусев», однако, любимец поэтов и, вероятно, его самый лирический рассказ. Это также очень необычная работа, действие которой происходит на корабле в море на тропическом Дальнем Востоке. Это не то, чего можно ожидать от писателя, который обычно использует в качестве фона заурядный провинциальный русский городок.

Интервью Five Books обходятся дорого. Если вам нравится это интервью, поддержите нас, пожертвовав небольшую сумму.

Чехов написал «Гусева», когда сам ехал домой по морю из Сибири в 1890 году. Он только что завершил эпическое путешествие по суше, чтобы изучить печально известную исправительную колонию на острове Сахалин, за несколько дней до того, как там появился поезд. «Гусев» был единственным художественным произведением, вышедшим из этого путешествия, и он закончил его во время захода в порт на Цейлоне, где позже хвастался встречей с темной девушкой под пальмой.

Гусев — имя главного героя рассказа.Это призывник-крестьянин, вернувшийся после тяжелой службы на Дальнем Востоке, и уже умирает от туберкулеза, когда попадает на борт корабля. Что удивительно в этой истории, так это необыкновенный полет воображения, завершающий ее. Тело Гусева зашивают в мешок и выбрасывают за борт, а Чехов описывает труп, спускающийся на морское дно, и его близкую встречу с акулой.

Вы говорите о лирике — как сделать лучший перевод, чтобы сохранить лирическое ощущение этого языка?

Когда читаешь этот рассказ, невольно вспоминаешь, сколько Чехов был должен [Михаилу] Лермонтову, и в частности его восхитительный рассказ «Тамань», который является частью его романа A Герой из Наш Время .Я не удивлен, что именно эту историю Шостакович хотел, чтобы его жена прочитала ему в ночь его смерти. Он сказал, что это самая музыкальная проза во всей русской литературе, и я склонен согласиться. Переводчику нужно прислушиваться к ритмам рассказа, которые плавно поднимаются и опускаются, как койка Гусева в лазарете корабля. Чехов вызывает бред Гусева, создавая похожую на сон атмосферу, в которой предложения часто уходят в ничто, обозначенное его фирменными эллипсами.Неслучайно Чехов использует эту музыкальную форму пунктуации целых 75 раз в течение этого короткого рассказа. Это больше, чем он использует в любом другом рассказе, и похоже на то, как он вставляет паузы в свои пьесы. Чехов был очень осознанным писателем — детали были для него превыше всего, поэтому переводчик должен понимать, что он делал со своей пунктуацией, а также с тем, как он строил свои предложения. Сонная атмосфера тем более действенна, когда Чехов противопоставляет ее моментам сознания Гусева, когда он разговаривает со своим соседом по каюте, озлобленным и столь же невменяемым интеллектуалом.

Ваш последний автор звучит как очень интересный персонаж — не могли бы вы рассказать мне что-нибудь об Исааке Бабеле?

Бабель — один из великих писателей еврейского происхождения, которые начали появляться на русской литературной сцене в начале 20 века. Если они и не появлялись раньше, то потому, что в основном они были ограничены небольшими деревнями в чудовищной черте оседлости [регион Российской империи].Бабель родился в волшебном портовом городе Одессе, в котором проживало исключительно большое еврейское население из-за стремления российского правительства поощрять торговлю. Именно в Одессе Бабель опубликовал этот рассказ в 1921 году, когда он был в самом начале своей карьеры. Он блестящий стилист, гораздо более известный по рассказам из своей коллекции Красный Кавалерия , но «Грех Иисуса» — очень забавная история. Это также кощунственно, и сегодня, вероятно, его можно было бы определить как образец магического реализма.

Получайте еженедельный информационный бюллетень Five Books

Как и история Толстого, это история об ангеле, который обнажается, когда падает на землю, и обе истории рассказывают о женщине, у которой есть близнецы, но на этом сходство заканчивается. Героиня — Арина, безграмотная московская горничная, находящаяся на шестом месяце беременности. Когда ее парень избивает ее, после того как она говорит ему, что не останется целомудренной, пока он находится на военной службе, она решает посоветоваться с Иисусом. Несмотря на ссылки на Прощеное воскресенье, время покаяния и целомудрия, приходящееся на начало русского поста, Иисус дает Арине ангела, чтобы составить ей компанию.Его зовут Альфред, и он приставал к Иисусу, чтобы он позволил ему вернуться на землю. Арина ведет Альфреда по шелковой лестнице на Тверскую. Она одевает его и готовит ему хороший ужин, но потом они начинают пить водку с неизбежными последствиями. Осторожно отцепив крылья Альфреда от петель и уложив его спать, Арина перевернулась и раздавила его насмерть. Когда Арина возвращается к Иисусу, он проклинает ее за то, что она такая шлюха, но позже она поднимает свой опухший живот к небесам и жалуется.Теперь Иисус просит у нее прощения за то, что она была «грешным богом», но Арина отказывается дать это.

Это еще одна история, рассказанная необразованным местным жителем, который не делает различий между фантастикой и повседневностью. Восхитительная пародия на библейский язык, когда Арина внезапно попадает на небеса, а Иисус говорит на сленге. Трудно представить более светскую историю.

Есть ли что-то, что объединяет и определяет русских новеллеров?

Вероятно, то же самое, что определяет русских писателей в целом: творческий гений, который привел их к созданию собственной традиции.Когда русские писатели начали писать романы, они отказались придерживаться традиционного европейского формата, и я думаю, что это верно и для рассказов.

Five Books стремится обновлять свои рекомендации по книгам и интервью. Если вы участвуете в интервью и хотите обновить свой выбор книг (или даже то, что вы о них говорите), напишите нам по адресу [email protected]