Серебренников ставит совместный спектакль «Гоголь-центра» и Deutsches Theater Berlin — Культура
МОСКВА, 10 января. /ТАСС/. Режиссер Кирилл Серебренников приступил к репетициям спектакля «Декамерон» по мотивам книги Джованни Боккаччо. Эта постановка станет совместным проектом возглавляемого режиссером театра «Гоголь-центр» и Deutsches Theater Berlin, который приехал репетировать в Москву, сообщили ТАСС в пятницу в пресс-службе «Гоголь-центра».
«Deutsches Theater Berlin и «Гоголь-центр» связывает многолетняя дружба, — сказала собеседница агентства. — Deutsches Theater Berlin — так называемый немецкий МХАТ- это государственный театр (один из пяти в Берлине), основанный в 1849 году. Здесь работали Макс Рейнхард, Бертольт Брехт, Хайнер Мюллер». «Театральная история немецкого и мирового театра XX века неразрывно связана с Deutsches Theater Berlin», — подчеркнула она.
Представитель пресс-службы «Гоголь-центра» напомнила, что в 2016 году интендант Deutsches Theater Berlin Ульрих Хуон пригласил Серебренникова поставить на сцене старейшего немецкого театра спектакль, режиссер, со своей стороны, предложил в качестве литературного материала «Декамерон» Боккаччо. Также было решено провести большие обменные гастроли между двумя театрами в Москве и Берлине. В феврале и марте 2018 года эти гастроли состоялись: на сцене «Гоголь-центра» немецкий театр показал спектакль «Берлин, Александерплац», а «Гоголь-центр» сыграл в Берлине спектакли «Машина Мюллер», «Кафка» и «Кому на Руси жить хорошо».
«После ареста Кирилла Серебренникова в 2017 году постановка спектакля «Декамерон» стала невозможной, — продолжила собеседница агентства. — Об этом в 2018 году во время пресс-конференции в Москве по случаю обменных гастролей высказался Ульрих Хуон». «Мы перенесли премьеру спектакля, потому что намерены ждать возвращения Кирилла Серебренникова к работе. Надеемся, что этот период ожидания не будет слишком продолжительным», — привела она слова интенданта Deutsches Theater Berlin.
Когда в октябре 2019 года начался второй суд по делу «Седьмой студии», Deutsches Theater Berlin принял решение больше не откладывать премьеру. «Мы несколько раз переносили сроки премьеры в надежде на скорое окончание кафкианского процесса. Процесс не заканчивается. И если режиссер Кирилл Серебренников из-за ежедневных судов и отсутствия паспорта не может приехать в Берлин, то Deutsches Theater Berlin принял решение приехать репетировать в Москву», — процитировали интенданта немецкого театра в пресс-службе Гоголь-центра.
Интернациональная команда
Там же отметили, что «Декамерон» Джованни Боккаччо — уникальный совместный проект Deutsches Theater Berlin и Гоголь-центра. Пьеса написана Кириллом Серебренниковым. В проекте заняты десять артистов: Ангела Винклер, Джереми Мокридж, Марсель Колер, Альмут Цильхер, Регина Циммерманн, Кристиан Грасхоф, Филипп Авдеев, Александра Ревенко, Георгий Кудренко, Ян Гэ.
Над спектаклем работает совместная русско-немецкая постановочная команда. Сценограф — Кирилл Серебренников, режиссер-хореограф — Евгений Кулагин, художник по костюмам — Татьяна Долматовская, видеохудожник — Илья Шагалов. Композитор Даниэль Фрейтаг написал несколько песен-зонгов, которые исполнит выдающаяся немецкая актриса Ангела Винклер — звезда фильмов Фассбиндера, спектаклей Петера Штайна, Роберта Уилсона.
«Декамерон» — собрание 100 новелл итальянского писателя Джованни Боккаччо, одна из самых знаменитых книг раннего итальянского Ренессанса. Большинство новелл этой книги посвящено теме любви. Из 100 историй, которые входят в «Декамерон», Серебренников выбрал 10.
Премьера спектакля Кирилла Серебренникова состоится в Берлине на сцене Deutsches Theater Berlin 8, 9, 10 марта. В конце июня пройдет российская премьера «Декамерона» в «Гоголь-центре».
Спектакль на двух языках
«Этот проект во всех смыслах уникальный, — считает Серебренников. — Во-первых, не так часто возникают спектакли, в которых актеры играют на разных языках.
«Это уникальный проект еще и потому, что он является актом огромной поддержки нашего театра и меня лично немецким театральным сообществом и особенно Deutsche Theater Berlin», — сказал режиссер. «В течение многих лет они ждали возможности осуществить проект «Декамерон». Не дождавшись, решили пойти на уникальный шаг — приехать репетировать спектакль в Москву — так как режиссер невыездной. Это интересное приключение, надеюсь, оно закончится хорошо. А то, что всем нам вместе невероятно тепло и интересно в «Гоголь-центре», — это абсолютно точно», — признался режиссер в комментарии, предоставленном пресс-службой «Гоголь-центра».
По словам Ульриха Хуона, интенсивная программа гастролей между «Гоголь-центром» и Deutsches Theater Berlin привела в последние годы «к очень плодотворному художественному разговору между Берлином и Москвой». «Спектакль «Декамерон» под руководством режиссера Кирилла Серебренникова — это первая совместная работа смешанного актерского ансамбля — русского и немецкого. Режиссерский почерк Кирилла Серебренникова — неповторим. Он сочетает в себе стремление к свободе мысли, подробной работе с актером, психологический и физический театр здесь слиты воедино. Это очень увлекательный эксперимент для всех нас. Мы очень рады этому совмещению двух театральных школ, уникальному диалогу двух культур и с нетерпением ждем этого приключения!».
Живые души – Weekend – Коммерсантъ
«Гоголь-центр» отметил некруглую дату и сменил художественного руководителя. Чем бы ни обернулась для труппы и зрителей отставка Кирилла Серебренникова, созданный им театр уже изменил русскую театральную географию. Ольга Федянина о том, каким образом и почему радикальный «Гоголь-центр» оказался не только успешным, но и устойчивым культурным феноменом
Без предыстории
Выдающихся театров с десятилетней историей не бывает.
Но становятся выдающимися театры в первые 10 лет, некоторые быстрее. «Гоголь-центру» исполнилось восемь с половиной.
Появление нового театра — трудоемкое и ненадежное событие: довольно большое число людей должно одновременно воодушевиться общей идеей, общей энергией. Долго такое воодушевление жить не может, и это, кстати, совершенно нетрагично, на его место приходят опыт, мастерство, слаженность, изощренность — и еще масса других полезнейших вещей, без которых театр на длинной дистанции тоже не состоится. Но то блаженное адреналиновое бешенство, которое отменяет разделение на день и ночь, на себя и других, на волшебство и шарлатанство, оно наилучшим и уникальным образом работает только в начале пути.
Необходимая оговорка. Театральное здание — вещь дорогостоящая, громоздкая и хотя бы поэтому страшно долговечная: если такому зданию повезет, то за время его существования в нем могут родиться и умереть несколько театров. Театр имени Ленинского комсомола жил и умер как театр Ивана Берсенева, а родился заново как театр Марка Захарова. Своего рода реинкарнация наизнанку — не душа странствует по разным телам, а в одно и то же тело заселяются разные души. Главное, чтобы живые.
«Гоголь-центр» стал живой душой Театра имени Гоголя в 2012 году.
Со стороны назначение Кирилла Серебренникова новым худруком выглядело почти как афронт.
Не хочется, как теперь говорят, обесценивать, но собственную память не обманешь: Театр имени Гоголя был одним из московских театров с наименее счастливой судьбой. Может быть, виной тому недружелюбная промзона на задворках Курского вокзала: попав туда, особенно в вечернее время, человек думал не о художественных впечатлениях, а о том, как бы побыстрее свалить. Может быть, проклятье советского номенклатурного прошлого — Клуб железнодорожников стал театром не по велению муз, а по профсоюзной разнарядке. Не помогло ни многолетнее тактичное художественное руководство Бориса Голубовского, ни профессиональная труппа, ни несколько ярких постановок в перестроечные годы под руководством Сергея Яшина.
В это несчастливое место в конце лета 2012 года Сергей Капков отправил Кирилла Серебренникова. Открытие обновленного театра для публики состоялось в феврале 2013.
Серебренников — воплощение деятельной режиссерской энергии, которая к тому же, редкий случай, оказалась в правильном месте в правильное время. К 2012-му он уже поставил массу успешных спектаклей в столичных театрах, от «Современника» до Большого, набрал и обучил яркий курс учеников и оказался в центре нескольких громких скандалов, что в 2010-х еще было естественной частью нормальной жизни в искусстве. Возглавляемая им «Платформа» на «Винзаводе» была изначально, напомним, вовсе не предметом интереса Следственного комитета и прокуратуры, а главным местом притяжения всех, кого в принципе в России интересовало современное искусство. В числе ее завсегдатаев, участников проектов и дискуссий были все заметные фигуры театрального мира — и не только российского.
Одновременно с этим премьеры Серебренникова одна за другой делали кассу в Художественном театре — и в принципе никто не удивился бы слишком сильно, если бы Олег Табаков сделал его своим преемником: некоторые, включая автора этих строк, до сих пор жалеют о том, что этого не произошло.
На фоне всего этого улица Казакова выглядела ссылкой. Всего через год она так больше не выглядела.
Превращение Театра имени Гоголя в «Гоголь-центр» — самый запоминающийся и, возможно, вообще главный российский театральный «ребрендинг» в XXI веке. Предыдущий — это приход Юрия Любимова в Театр на Таганке в 1964-м, их вообще интересно сравнивать по разным параметрам, включая временный и половинчатый либерализм «верхов». Как и Любимов, Серебренников и его команда изменили театральную (и не только театральную) географию города: периферия превратилась в центр.
Без страха
Среди видных постороннему взгляду свойств, человеческих и режиссерских, в Серебренникове особенно выделяется одно: бесстрашие. Не смелость, подразумевающая преодоление страха, а именно бесстрашие — незнание о страхе, его химическое отсутствие в организме.
Это опасное свойство, оно притягивает, но всегда провоцирует ответную реакцию. Серебренников был бесстрашен и на старте «Гоголь-центра» — он не скрывал, что пришел строить совсем другой театр, не делал реверансов предшественникам и не обещал бережного отношения к традициям. Собственно, он ни к чему не обещал бережного отношения. Число увольнений из труппы и написанных в разные инстанции доносных писем было соответствующим.
Но его бесстрашие всегда было и художественным свойством, заразительным — ни его самого, ни его команду не останавливало то, что «так нельзя». Собственно, интерес публики к «Гоголь-центру» — это интерес к тому, что нельзя. Отсюда и распространенная легенда, которую повторяют даже московские таксисты, о том, что Серебренников — это тот, у кого «все на сцене без штанов и матом ругаются». Да, в афише «Гоголь-центра» есть спектакли, где и то и другое, но легенды не возникают из реальности. Дело не в отсутствии штанов, а в беспечном нарушении границ — и это не только границы общественно приемлемого, но и художественно привычного. Когда в спектакле «Барокко» драматические артисты поют оперные арии наперегонки с звездой Пермского театра оперы и балета Надеждой Павловой, вероятно, любители оперы имеют повод поморщиться. Когда в спектакле «Идиоты» в финале на сцену выходит детский кордебалет, состоящий из детей с синдромом Дауна, вероятно, кто-то возмущается: эксплуатация! Но ходят в «Гоголь-центр» именно за этим — на ежевечерний праздник нарушения границы.
Без единообразия
Возглавив театр, Серебренников, по общему мнению, должен был выстроить его «под себя», сообразно собственному представлению о прекрасном. По традиции театр дается худруку именно для того, чтобы он мог осуществлять там собственные амбиции. Для многих неожиданно Серебренников повел себя не только как главный режиссер, но и как генеральный продюсер своего театра, его интендант. Он широким жестом открыл «Гоголь-центр» для целой генерации многообещающих режиссеров.
Никто, кажется, не был озабочен стилистическим или тематическим единством этой пестрой афиши, тем не менее она никогда не выглядела складом случайных имен и названий.
В «Гоголь-центр» звали и зовут, полагаясь на интуицию, на резонирующее совпадение внутренних ритмов, на общее чувство современного. Чувство это совсем не обязательно должно выражаться громогласно и провокативно: мало кто помнит, что первым спектаклем обновленного театра была нежнейшая «Митина любовь» Влада Наставшева, на которую и через годы после премьеры невозможно купить билеты.
Да, премьеры самого Серебренникова всегда — центральные события сезона, но «Гоголь-центр» так никогда и не стал «театром одного худрука». Задним числом это кажется частью общей негласной программы — если хочешь быть устойчивым, нужно стоять на многих ногах. Чем больше ног, тем лучше.
За первые восемь лет «Гоголь-центра», кроме самого Серебренникова, здесь поставили свои спектакли Владимир Панков, Владислав Наставшев, Давид Бобе, Денис Азаров, Алексей Мизгирев, Илья Шагалов, Женя Беркович, Евгений Григорьев, Сергей Виноградов, Тома Жолли, Максим Диденко, Филипп Авдеев, Игорь Бычков, Александр Горчилин, Антон Адасинский, Лера Суркова, Элмарс Сеньковс, Филипп Григорьян, Евгений Кулагин, Никита Кукушкин, Анна Абалихина, Иван Естегнеев, Антон Федоров, Семен Серзин.
Без сакральности
«Стратегия многоножки» «Гоголь-центра» — это еще и часть той модели театра, которая уже пару десятилетий существует в Европе и успех которой обозначает переход театра в новое время. Это модель многофункционального художественного пространства. В чем ее суть? В том, что та часть театра, которой он повернут к публике, может быть гораздо больше, чем просто спектакль. Вообще не обязательно приходить прямо к спектаклю или уходить сразу после него. Гардероб и кафе переходят друг в друга, и если вас днем занесло в Басманный район, то вы можете просто сесть здесь с компьютером и чашкой кофе или съесть такой же обед, какой рядом с вами будут есть актеры, вышедшие с репетиции. Здесь одно время работал хороший книжный магазин, а перед спектаклем в фойе кто-то из драматургов или режиссеров, как правило, выступает перед пришедшими заранее зрителями, рассказывая о чем-то, что образует контекст постановки.
А можно, просто проходя мимо, попасть на камерный концерт, книжную презентацию, видеопоказ, лекцию или открытую дискуссию. Кирилл Серебренников открыл публике «Гоголь-центр» в первую очередь как место, в жизни которого можно принять участие. Это своего рода «светская» модель, отменяющая сакральность традиционного театра, где актеры-демиурги в уединении трудятся над выращиванием кристаллов художественного произведения, а потом занавес открывается и вам пару часов показывают блеск этих кристаллов. Сакральный театр Серебренникову, очевидно, был абсолютно неинтересен с самого начала, в первую очередь потому, что он никогда не был человеком разделения, границ, барьеров. Наоборот.
Без барьеров
Успех «Гоголь-центра» — это успех инклюзивности в самом широком смысле слова, то есть готовности и способности никого не исключать, обращаться ко всем сразу и со всеми одинаково. Премьерный партер «Гоголь-центра», вероятно, по сей день самый пестрый партер России: студенты, депутаты, инстаграмные девы, профессора, бизнесмены, жители окрестных домов, приезжие командированные, которым достался дефицитный билет, политические активисты, министерские чиновники, московские ларечники — большую их часть нельзя назвать словом «театралы». Но и те, кто на сцене, тоже не слишком похожи на привычных «людей театра» — и не слишком отличаются от своей публики. В юбилейном сборнике, посвященном 50-летию худрука «Гоголь-центра», есть замечательная статья Анатолия Смелянского, бывшего ректора Школы-студии МХАТ, в которой он описывает, как когда-то на первокурсников, отобранных Серебренниковым на вступительных экзаменах, отреагировала почтенная профессура этого заведения: «набрал гоблинов!» Актер «Гоголь-центра» очень мало похож на классического театрального актера, статного, осанистого и звучного,— хотя при необходимости может таковым притвориться.
Без подготовки
Для того чтобы быть зрителем этого театра, не нужно ничего специально знать. Он не школа жизни, не школа искусства и не спрашивает с вас никаких уроков. Он пробуждает любопытство — и умеет это любопытство продлить во времени.
В самом начале «Гоголь-центра» Серебренников показал, как хорошо театр может адаптировать главную медийную технику сегодняшней жизни — технику телевизионного сериала, технику тематического цикла. Первый сезон театра открылся тремя адаптациями классических киносценариев в обработке современных драматургов и постановке трех разных режиссеров. В следующих сезонах к этому добавился сериал «Звезда» — цикл поэтических спектаклей о пяти поэтах. После этого даже формально ничем не объединенные спектакли стали складываться в цепочки. Вот обработки русской классики — «Кому на Руси жить хорошо», «Мертвые души», «Обыкновенная история», «Маленькие трагедии». Вот малоизвестные в России европейские авторы — «Демоны» Ларса Нурена, «Машина Мюллер» по пьесам Хайнера Мюллера, «(М)ученик» Мариуса фон Майенбурга. Серебренников и «Гоголь-центр» умеют даже очень экзотические имена и названия не просто присвоить, но и сделать популярными. На самом деле эти спектакли и этот театр должны были бы стать любимыми детьми нашей культурной политики, если бы она сама верила в свои цели и задачи: можно не сомневаться в том, что большая часть публики «Гоголь-центра» отправилась читать Некрасова, Гоголя, Ахматову, Мандельштама, Пушкина после спектакля «Гоголь-центра», а не до. После премьеры «Машины Мюллер» в книжных магазинах Москвы за считаные дни закончился тираж единственного существующего издания пьес Мюллера, лежавший до этого на складах. Это вообще прекрасный талант самого Серебренникова — он увлекателен. Придуманные и поставленные им истории соблазняют смотреть дальше, читать дальше, вообще что-то самостоятельно делать дальше. Это очень оптимистичный дар, хотя рассказывает он в основном про совсем не оптимистичные вещи.
Без иллюзий
Единственный театральный язык, на котором «Гоголь-центр» разговаривает со своей публикой,— это язык сегодняшнего дня. Жесткий, находящий свои метафоры в самой беспросветной повседневности или концентрирующий повседневность до метафоры. Метафора эта может быть резкой, может быть пошлой, может быть кислотно-ядовитой, может быть поэтичной, но ее источник вы узнаете всегда, хотя бы подсознательно. В спектакле «Палачи» дело происходит в дешевой провинциальной пивной, которую держит вышедший на пенсию исполнитель смертных приговоров. В спектакле «Барокко» человек играет одной рукой на рояле, потому что вторая прикована наручниками к запястью полицейского. В спектакле «Маленькие трагедии» Демон встречается с человеком в привокзальном буфете, а пир во время чумы происходит в антураже дома для престарелых. В спектакле «Маяковский» крошка-сын провалится в канализационный люк около строительного ограждения на площади имени автора и главного героя. Слово «осовременивание», которым все это принято называть одобрительно или с осуждением, давно уже звучит так же скучно, как «классическое наследие». И главное, оно ничего не обозначает. «Гоголь-центр» ничего не «осовременивает» и не пытается пересказать Гоголя, Бунина или Кафку своими словами. Здесь пытаются из фрагментов сегодняшнего мира выстроить то пространство, те обстоятельства, в которых слова или хотя бы их обрывки могут прозвучать и быть услышаны. Это постлеонардовский, постгармоничный мир, в котором человек уже давно не мера всех вещей, ему нечем особенно гордиться и незачем выходить на авансцену с монологом. Он больше медиум, чем автор, больше проводник, чем проповедник. Кстати, хорошо бы в «Гоголь-центре» когда-нибудь поставили Данте.
Без паники
В день выхода этого журнала, 26 февраля 2021 года, после восьми с половиной лет Кирилл Серебренников покидает пост художественного руководителя созданного им «Гоголь-центра», передавая должность актеру, режиссеру и продюсеру Алексею Аграновичу.
Новое время открывается смешанными чувствами. То, что смена эта едва ли добровольная, ни для кого не секрет. То, что новый худрук — человек, очевидно, во всех отношениях для «Гоголь-центра» свой, позволяет надеяться на продолжение. То, что новый контракт подписан меньше чем на полтора года, внушает тревогу.
Как бы уместны ни были опасения, не стоит недооценивать запас прочности «Гоголь-центра». В предыдущие три года, из которых полтора Серебренников, ставший обвиняемым в абсурдном кафкианском процессе, провел под домашним арестом, фактически руководя труппой через адвоката и ассистентов, театр не отменил и не сдвинул ни одной премьеры. Это вполне наглядно доказывает, что на своих многочисленных ногах «Гоголь-центр» стоит хорошо. И, кстати о ногах: театр, возникший из энергии перемен, движения, развития, едва ли испугается следующего шага, даже если этот шаг вынужденный и ведет пока что в неизвестность. Собственно, именно тех, кто такие шаги умеет делать, и собирал в «Гоголь-центре» Кирилл Серебренников.
«Гоголь-центр»: избранное
Кино
Первый театральный сериал в «Гоголь-центре»: великое европейское кино на современной сцене. Русская «новая драма» переселяет триеровскую «Догму», итальянский неореализм и «новый немецкий фильм» на задворки российского большого города. Злые, отчаянные, сентиментальные, громкие истории, в которых современные аутсайдеры отвоевывают право на жизнь, на счастье или хотя бы на собственный угол
Фото: Алекс Йоку / пресс-служба «Гоголь-центра»
«Рокко и его братья» Лукино Висконти — послевоенная семейная сага о братьях, которых жесткое новое время калечит и воспитывает, соединяет и разводит одновременно. В спектакле «Гоголь-центра» боксерские поединки, которыми зарабатывают на жизнь два брата-антагониста, превращаются в бои без правил, а публику рассаживают вокруг ринга, на котором дерутся по-настоящему. Героев, у которых в этом мире нет имен, только погоняла — Тюха, Обмылок, Казан и Хоббит,— крепче семейных уз связывает бешеное «прорвемся». Но оно же сталкивает их в кровавой конкуренции. Как и у Висконти, самым стойким оказывается самый слабый.
Фото: Ира Полярная / пресс-служба «Гоголь-центра»
Адаптация «Идиотов» Ларса фон Триера — первая постановка Серебренникова, полностью сделанная в «Гоголь-центре» и для него.
Коммуна отщепенцев, в которой люди прикидываются «идиотами», чтобы добиться отклика и в конце концов раскола регламентированной повседневности, что в триеровской Европе конца ХХ века, что в серебренниковской России начала XXI выглядит одинаково провокационно — только наши родные «идиоты» гораздо более беззащитны. У Триера сюжет был обильно приправлен «поисками внутреннего идиота в себе»; в спектакле «Гоголь-центра» героям не до идеалистических метаний — им бы вовремя спасти шкуру, потому что мир вокруг них свою чудовищно смехотворную нормальность отстаивает до крови. Через несколько лет Серебренников выпустит вторую, исправленную и дополненную версию спектакля, показав, что тема «других» в России со временем лишь набрала болезненную остроту.
Фото: Алекс Йоку / пресс-служба «Гоголь-центра»
«Страх съедает душу» Райнера Вернера Фассбиндера — великий триумф новой немецкой сентиментальности: любовь пожилой арийской уборщицы к арабскому гастарбайтеру — социальная сказка с печальным концом. В спектакле Влада Наставшева незабываемо трогательную любовную пару — таджикского гастарбайтера и московскую пенсионерку — сыграют примадонна бывшего Театра имени Гоголя Светлана Брагарник и вчерашний студент Евгений Сангаджиев, а все действие будет происходить в декорации, собранной из пластиковых столов и стульев. Наставшев гораздо схематичнее Фассбиндера, но схематизм делает центральную тему совсем наглядной: любовь здесь — это защита от социального насилия, делающего людей безнадежно одинокими.
Поэты
Второй законченный цикл в афише «Гоголь-центра» объединен названием «Звезда»: опыт создания театральной формы для пяти поэтических судеб. Разность режиссерских темпераментов и стилей здесь не менее важна, чем разность темпераментов поэтических: Пастернак в акробатической хореографии Диденко, Мандельштам в пластике Адасинского, Кузмин, интонированный Наставшевым, Маяковский, разобранный на клипы Григорьяном, и Ахматова, монументальную текстологию которой создадут на сцене Серебренников с Аллой Демидовой
Фото: Ира Полярная / пресс-служба «Гоголь-центра»
Четырехчастная композиция Диденко — это музыкально-поэтические «времена года», они же — четыре возраста поэта.
Правда, в сценических пейзажах все бутафорское, от торчащих из планшета пшеничных колосьев до идиллических цветочных венков и Сталина, декламирующего «Гамлета». Поток бутафорских фигур и предметов складывается в бесконечный ряд метафор и иллюстраций: поэт несет на плечах женщину и ребенка, поэт поднимается в небо по акробатическому шесту, Сталин Никиты Кукушкина победоносно и смехотворно вышагивает в окружении карикатурной свиты, мнимые идиллии сменяются такими же мнимыми разрывами. Настоящий, живой вес здесь имеют не люди и предметы, а слова; слово превращает бутафорский, внешний мир в настоящий, картонный август становится летом только тогда, когда его зарифмуют в строки, а поэт у Диденко — это тот, кто превращает прозаическую, лубочную или страшную сказку реальности в стихи, то есть в быль.
Фото: Ира Полярная / пресс-служба «Гоголь-центра»
Антон Адасинский увидел в Мандельштаме поэта «земли и крови», который архаикой стиха откликается на липкое варварство русской истории. В его спектакле поэт не только не сторонний наблюдатель, он буквально сливается с пейзажем, с досками, грязью, отбросами. Это Мандельштам, не просто уже попавший в лагерь, но в каком-то смысле никогда нигде, кроме этого лагеря не бывший, на него обреченный, изначально поставленный перед выбором между выгребной ямой и петлей. И он живет в немоте, отделенный от собственного голоса. Голос отдан существу, с самим поэтом неразлучному, но живущему своей жизнью (роль, в программке обозначенную как «душа гулящая, мать, тень, веревка», играет Чулпан Хаматова). Строчки стихов здесь буквально выцарапывают из земли ногтями.
Фото: Ира Полярная / пресс-служба «Гоголь-центра»
Единственный спектакль цикла, взявший за основу не жизнь поэта, а одно из его произведений — впрочем, «Трагедия „Владимир Маяковский»» и сама предлагает себя в качестве (ранней) автобиографии. Для Григорьяна, режиссера-сценографа, режиссера-визуала, Маяковский, кажется, больше художник, чем поэт,— и в любом случае человек, спрятанный за маской, меняющий маски, в конце концов, весь состоящий из масок.
А так как одна из главных масок Маяковского — маска актуальности, то спектакль переселяет нас в современную Москву, на площадь имени заглавного героя, прямиком в московское благоустройство, с его плиткой, перекопанными тротуарами и гастарбайтерами. Только здесь дырка в асфальте оборачивается порталом в другую реальность, в которой все образы и метафоры поэта существуют на самом деле — и губы для огромных поцелуев, и бочки злости, и старик, гладящий сухих черных кошек. Никита Кукушкин, декламирующий полный текст пьесы за Маяковского, сохраняет бесстрастие человека без свойств, но с огромным словарным запасом.
Русская классика
Постановки русской классической литературы, формально никогда не заявлявшиеся как тематический цикл, в афише «Гоголь-центра» тем не менее выглядят как единый блок. Они наследуют той традиции, в которой ставят не произведение, а автора, это «весь Гоголь» или «весь Пушкин» в одном спектакле. И в каждом из них есть не только автор, но еще и страна, которую узнаешь с первого взгляда независимо от века и города
Фото: Ира Полярная / пресс-служба «Гоголь-центра»
Едва ли не самая камерная история, поставленная в «Гоголь-центре» — «всего лишь» рассказ о первой студенческой любви, со всеми ее томлениями и перепадами, с пропастью чувств и желаний, с ревностью, отчаянием и, в конце концов, самоубийством. Бунинскую любовь, которая всегда на грани физического срыва, двое актеров, занятые в спектакле Наставшева,— Филипп Авдеев и Александра Ревенко — проживают, практически не касаясь ногами земли. Действие выстроено вокруг формального трюка, броского и эффективного,— здесь играют не на горизонтальной плоскости, а на вертикальной: на стене с вбитыми в нее арматурными штырями. На них нужно удержаться, вокруг них приходится обвиваться, цепляясь руками и ногами, они мешают и дают опору одновременно. Телесное напряжение такой изощренной жизни на физическом пределе не заменяет, а высвобождает и усиливает чувство — и делает финальное отчаяние Мити, который считает себя обманутым и брошенным, действительно фатальным.
Фото: Алекс Йоку / пресс-служба «Гоголь-центра»
В своей версии гоголевской поэмы Серебренников обходится без твердого распределения ролей — и выводит на сцену компанию молодых актеров, готовых сыграть абсолютно все: от Чичикова до борзых щенков и птицы-тройки. Каждый персонаж здесь обозначается лишь несколькими броскими чертами, надолго не задерживаются ни на ком, главный герой торопится дальше — обмануть, обхитрить следующего провинциального дурачка. Правда, под провинциальными личинами скрываются то ли наглые гопники, то ли кровожадные зомби, так что в результате обманут, заморочат — и спасибо еще, что не убьют,— самого Чичикова. Часть гоголевских текстов стала основой для зонгов, написанных композитором Александром Маноцковым, и финальный хор «Русь, чего ты хочешь от меня?» в сегодняшней театральной Москве не менее узнаваем, чем когда-то «мы длинной вереницей идем за синей птицей».
Фото: Ира Полярная / пресс-служба «Гоголь-центра»
Некрасовский зачин про семерых мужиков, которые отправляются на поиски ответа на вопрос, вынесенный в название поэмы, а находят только истории про горе-беды, создает в спектакле связь с «Мертвыми душами»: здесь и там — коллективный портрет, в котором отдельные черты, лица, истории выделяются из толпы, из хора и потом снова в нем растворяются. Как и в «Мертвых душах», время действия неопределимо, вернее, безгранично: «в каком году — рассчитывай, в какой земле — угадывай». Только в Некрасове стержень — не фантасмагория кругового обмана, а круговорот всеобщей несвободы, из века в век. Круговорот этот, вопреки ожиданиям, совершенно недепрессивный и очень обстоятельный — история тщетных поисков русского счастья занимает почти четыре часа, пролетающих, впрочем, очень быстро.
Фото: Ира Полярная / пресс-служба «Гоголь-центра»
Из пушкинского собрания сочинений Серебренников выберет то, что формально не имеет российской прописки: четыре «маленькие трагедии» разыгрываются в дальних европейских странах и в давние времена.
Правда, места действия у Пушкина более или менее условны: перед нами портреты человеческих страстей — зависть, скупость, ревность, высокомерие. В спектакле «Гоголь-центра» место и тема обозначены резко и сразу: спектакль начинается со стихотворения «Пророк», превращенного во встречу в убогом привокзальном буфете под звуки актуального телевизионного эфира, — и переходит в настоящий «черный рэп», соединяющийся с пушкинским текстом на слове «жги!». Судьба поэта, одержимого вполне современными демонами, объединяет все сюжеты спектакля: если Некрасов и Гоголь у Серебренникова отвечают за панораму, за круговорот вечной русской жизни, то вместе с Пушкиным в центре этой панорамы появляется фигура художника.
Посторонние
Иногда за унылым словом «популяризация» открывается совсем не унылая реальность. В «Гоголь-центре» берутся за авторов или темы, которые в нашем театре считаются либо слишком сложными, либо «несценичными», либо они по каким-то причинам просто не приживаются. И берутся не в жанре лабораторного эксперимента исследования, а превращая в театральный бестселлер, рассчитанный на широкую публику
Фото: Ира Полярная / пресс-служба «Гоголь-центра»
Единственный спектакль «Гоголь-центра», сюжет которого не поддается не только краткому пересказу, но и вообще какой-нибудь словесной передаче, спектакль, который буквально невозможно вынести с собой из зала. Максим Диденко не стал даже пробовать превратить Хармса в благовоспитанного театрального автора с чем-то вроде темы или сюжета. Артисты «Гоголь-центра» на один вечер превращаются в пеструю цирковую труппу, а на сцене-арене живет разобранный на составляющие хармсовский «мыр» — отдельными словами перебрасываются как мячами, человеческие фигуры вынуждены прибегать к акробатическим ухищрениям. Хармс у Диденко получился довольно веселым обэриутом, в этом ярком абсурде без подготовки не прочитаешь ничего угрожающего — как будто бы мы все еще в ранних 20-х и у нас праздник революционного непослушания.
Фото: Ира Полярная / пресс-служба «Гоголь-центра»
Русский театр по сей день боится Хайнера Мюллера, самого популярного драматурга послевоенной Европы, его пугает энергия деструкции, сочетание интеллектуальности и агрессии. Немногие российские постановки его пьес становились событиями в узких кругах. Серебренников соединил две самые известные пьесы Мюллера, «Квартет» и «Гамлет-машина», добавил к ним автобиографическую прозу и соединил все это с помощью кордебалета из 18 обнаженных перформеров (вполне, кстати, в соответствии с духом обеих пьес). Нагота при этом совсем не производит порочного впечатления — если что-то в спектакле и порочно, то это философские диалоги вполне одетых героев о любви, свободе и политике: ироничная констатация того, что все предосудительное находится у человека в голове, а не в штанах. Серебренникову этим спектаклем удалось то, чего русский театр ни до, ни после сделать не сумел: он на годы превратил Хайнера Мюллера в кассовый хит.
Фото: Алекс Йоку / пресс-служба «Гоголь-центра»
Из всех литературных гениев ХХ века Кафка по-прежнему наименее всех пригоден для театра — его дистиллированная словесность сопротивляется всем попыткам вывести ее за пределы книжной страницы. Серебренников берет за основу равенство между автором и его персонажами и создает мир, в котором люди настоящие и люди литературные живут бок о бок, встречаются, расстаются, влюбляются, переживают одни и те же истории, смотрят на одни и те же события под разными углами. В этом многолюдном паноптикуме точно больше трех измерений — за многомерность отвечают не только сами персонажи, но и видеоонлайны, и саундтрек, живущий собственной жизнью. Одни существа здесь вообще не похожи на людей, другие выглядят как скучные клерки в серых костюмах — но неизвестно, кто из них в результате окажется квинтэссенцией безумия. Серебренников выводит на сцену полное собрание сочинений Кафки, гигантский коллаж, в котором тот тщетно пытается найти хоть одно спокойное и безопасное место.
Ему это не удастся даже после смерти, потому что в мире слов смерть автора ничего не меняет.
Фото: Ира Полярная / пресс-служба «Гоголь-центра»
Еще один коллаж, формально без автора и без главного героя,— спектакль, который Серебренников сочинил и поставил во время домашнего ареста, спектакль, сделанный «по переписке». Парный портрет одной исторической эпохи и одного художественного стиля, которые на первый взгляд никакой пары составить не могут. Сменяющие друг друга эпизоды спектакля посвящены протестной эпохе 1960-х, вмещающей в себя бунтарство Энди Уорхола, Яна Палаха, Жан-Люка Годара, Ларисы Богораз и многих других. Но образы протеста здесь соединяются с барочными ариями, ансамблями и дуэтами, в которых режиссер и его труппа находят тот же огонь бунта, несогласия, неподчинения. Архивные кадры хроники и фрагменты художественных фильмов документируют мечту о свободе и восстание ради нее — в то время как эпизоды самого спектакля постепенно движутся от исторических событий к современности.
Здесь и сейчас
Слово «современный» применительно к «Гоголь-центру» вообще-то ничего не означает. Любой автор и любой сюжет интересуют «Гоголь-центр» только как обстоятельство современности. За этой исключительностью взгляда, превращающего все, на что он обращен, в сегодняшнюю реальность, сюда и ходит публика. И в этом смысле поэма Некрасова ничем не отличается от спектакля-акции «Похороны Сталина» или от любой новодрамовской пьесы. Но в афише «Гоголь-центра» есть некоторое число постановок, в которых «здесь и сейчас» обозначает не просто универсальную категорию или принадлежность к общей художественной программе, но и реальную злобу дня. Это, наверное, самые жесткие, самые неуютные спектакли «Гоголь-центра»
Фото: Ира Полярная / пресс-служба «Гоголь-центра»
Автор пьесы считал ее притчей — и как притчу ставил ее в Берлине. Как притча она там и пользовалась огромным успехом: история про неблагополучного подростка, который открывает для себя Библию как спасительный якорь в унылом житейском море и на глазах превращается в фанатика, терроризирующего все свое окружение.
Серебренников перепишет реалии под отечественное место действия и поставит один из самых известных своих спектаклей. В его «(М)ученике» безликая школьная повседневность оказывается абсолютно бессильной перед внезапно вспучивающимся злом, готовым идти до конца и уверенным в своей правоте. Спектакль, поставленный семь лет назад и тогда казавшийся некоторым преувеличением в своих инвективах современному обществу, с тех пор, к сожалению, лишь набрал актуальность.
Фото: Ира Полярная / пресс-служба «Гоголь-центра»
Как и в «(М)ученике», Серебренников пересаживает европейский сюжет на отечественную почву, но здесь работа по адаптации текста превратилась в самостоятельную версию истории о бывшем палаче, который вынужден уйти на пенсию и открыть дешевую пивную после отмены в стране смертной казни. Между сегодняшним российским залом и соответствующим указом Бориса Ельцина — нет, не об отмене, лишь о «поэтапном сокращении применения» — гораздо меньшая историческая дистанция, чем у британских зрителей. К тому же сегодня никто не обещает незыблемости того моратория на смертную казнь, который за этим указом последовал. Палачи в «Гоголь-центре» пугают и своей узнаваемостью, и своим убожеством, но больше всего тем, что вполне готовы превратиться из героев вчерашнего дня в героев завтрашнего. Об этом каждую минуту спектакля помнит сам театр — и не дает забыть своей публике.
Фото: Ира Полярная / пресс-служба «Гоголь-центра»
История, в которой начинается сезон гриппа и выясняется, что от температуры до безумия один шаг, может показаться благодушной сказкой о фантасмагории обычной жизни. Непредвиденную остроту добавила пандемия, официально объявленная через две недели после премьеры. Но вообще-то режиссер Федоров действительно довольно благодушен: ему нравятся и старый троллейбус, в котором помещается решительно все — от библиотеки до малогабаритной квартиры, и универсальные актеры «Гоголь-центра», которые за доли секунды из бытовой достоверности перескакивают в гриппозный делирий, и дух Бродского, заунывно предостерегающий «не выходи из комнаты», короче, вся эта пестрая панорама бредовой родной повседневности.
Кирилл Серебренников. Мёртвые души или Кому на Руси жить хорошо.: luckyed — LiveJournal
Дамы и господа!
Сложные у меня взаимоотношения с нынешним российским театром. А чем дальше, тем безнадёжней они и беспросветней.
Неоднократные попытки «слиться в экстазе» чаще всего были обречены на провал. Я уже не говорю о катарсисе.
Вечную формулу «Хлеба и зрелищ» перекосило. Хлеб всё больше норовят отнять антерпризы, пытающиеся «срубить деньгу» на именах сериальных див и «дивов».
Но и репертуарный театр, серьёзный большой субсидированный обладатель всяческих «золотых» и «позолоченных» масок, чаще всего разочаровывает своими «зрелищами».
«Вечно Герцену не везло: то вшивый достанется, то кусачий.» То матом обложат с ног до головы, то анекдот пошлый долго и смачно разыгрывать будут посреди бессмертной классики.
Но! Дважды в предыдущих строках употребил я словосочетание «чаще всего». А это значит, что среди пустоты и бездарности попадаются жемчужины.
Ради них буду я вновь и вновь наступать на грабли российского театра, потирая расшибленный лоб.
Одна из таких «надежд» не за горами.
В нашей стране в начале сентября впервые выступит Гоголь-Центр с двумя спектаклями «Мертвые души» и «Кому на Руси жить хорошо» в постановке Кирилла Серебренникова.
Фотографии © Ира Полярная
Имя этого режиссёра известно даже тем, чьё знакомство с театром завершилось в первом классе начальной школы «Теремком», поставленным третьеклассниками. Весь мир не перестаёт обсуждать очередной акт российского правосудия. Дело Серебренникова и Гоголь-Центра (обвинение в мошенничестве в особо крупном размере) вызвало общественный резонанс в России и за рубежом, расколов общество на две части, как в детской игре «верю- не верю».
Но идти в театр я собираюсь не в знак солидарности с симпатичным мне человеком, а на спектакли серьёзного режиссёра. Честного не только в своих политических воззрениям, но и в творчестве.
Первое шоковое знакомство с Серебренниковым — кинематографическое. Те, кто видели этот фильм, никогда не забудут, а кто упустил в далёком уже 2006-м году имеют шанс исправиться. «Изображая жертву» не устарел, а фантастическая Лия Ахеджакова в роли престарелой гейши работницы японского ресторана — образ на все времена.
Но театральные постановки Серебренникова в достойном просмотра качестве в сети не попадаются, а в наши края не заезжали.
Итак, Театр. Два спектакля, две знаменитые поэмы русской классики.
«Мёртвые души» Гоголя и «Кому на Руси жить хорошо» Некрасова.
Две великие тайны русской литературы, многие годы интригующие своими загадками читателей. А разгадки у каждого личные.
Свои они будут и у Кирилла Серебренникова. И мы будем брести по выстроенным режиссёром лабиринтам, стараясь разобрать коды на стенах. Такова почётная роль зрителей в настоящем театре.
О том, что нас ждёт, фантазировать не стану. Но некоторые факты, выуженные из интернета, весьма увлекательны.
В «Мёртвых душах» все роли исполняют мужчины. Пространство спектакля Серебренников превратил в «зону» фарса, которым изначально переполнена поэма. «Зона», как всегда в России, имеет смысл двоякий.
В ней обитают жуткие и смешные персонажи спектакля среди песен Александра Маноцкова, положившего на музыку гоголевские «лирические отступления».
А вот и один из «ключиков-разгадок», предложенных самим Серебренниковым в интервью Вере Копыловой (РИА Новости):
«Текст «Мертвых душ» меня не отпускает. Если ты в него погрузился, он превращается
в бездну, которая тянет к себе. Гоголь непростой в мистическом смысле автор. Я
продолжаю им восхищаться и общаюсь с ним с осторожностью. «Мертвые души» —
главное произведение Гоголя, в котором зашифрована не только матрица и код России,
но судьба автора и многие другие важные смыслы.
Слишком серьезно, с большими
физическими и духовными затратами делал он эту литературу. Она состоит
из вибраций, которые трогают в тебе струны уже не физического свойства, а что-то
другое. Когда читаешь поэму, понимаешь, что это музыка. Ее надо разгадать,
услышать. У Гоголя это сложная симфоническая структура — с темами,
контрапунктами, рефренами, там много мотивов нисходящих, восходящих
и перекликающихся между собой. Поэтому я ставлю этот спектакль именно
как музыкальное произведение».
И Некрасовская печальная поэма. Недавно отменили крепостное право. Где же оно, счастье? Семеро мужиков бредут по Руси в поисках счастливого человека.
Кирилл Серебренников с нами отправляется вослед, взрывая и перемешивая все известные и неизвестные театральные жанры. Опера превращается в балет, а драма в цирк.
Только в тумане этой гремучей смеси можно попытаться найти ответ на безответный вопрос:
«Кому живется весело, вольготно на Руси?». Попытаться, но всё равно не ответить. На то оно и искусство.
Снова «ключик» от Серебренникова. «Вся поэма Некрасова, написанная уже после отмены крепостного права, задается
вопросами свободы и рабства. Она про невозможность обретения свободы и удобство
привычного рабства».
Как знакомо, как больно, как точно, дамы и господа.
5 спектаклей Гоголь-центра — минимум театрала
02.02.2017
Анна Ковалева12 мин.
Кто-то называет «Гоголь-центр» новым «местом силы», кто-то — просто модным и важным театром. Но главное, что это место, в которое люди хотят попасть.
«Гоголь-центр»— это особенный театр. Феномен, в корне изменивший театральный ландшафт современной Москвы. Вот уже четвертый год подряд театр выпускает ряд амбициозных и провокационных премьер, собирающих полные залы неравнодушных зрителей.
Кто-то называет «Гоголь-центр» «местом силы», кто-то — модным и важным театром. Но главное, что это место, в которое люди хотят попасть. Это целый город внутри отдельно взятого театра, переживший свою маленькую культурную революцию. Это театр, существующий в диалоге с реальностью и создающий уникальную реальность внутри себя.
Довольно сложно поверить в то, что еще несколько лет назад никакого «Гоголь-центра» на карте не было, а в доме 8 по улице Казакова царили совсем другие правила. «Гоголь-центр» создан режиссером Кириллом Серебренниковым на базе расформированного Московского драматического театра имени Н.В. Гоголя, основанного еще в 1925 году. В начале 2000-х театр переживал отнюдь не лучшие времена. В 2012 году на пост художественного руководителя не очень успешного к тому моменту театра был назначен Кирилл Серебренников. Режиссер решил полностью изменить вид и формат театра на улице Казакова, став одним из создателей одного из самых ярких явлений в постсоветском театре и сделав «Гоголь-центр» новой точкой притяжения продвинутой столичной публики.
«Гоголь-центр» — не просто театр в традиционном понимании этого слова. Это один из самых обсуждаемых, громких и необычных проектов, посвященных комплексному развитию современного искусства. Основная задача этого творческого формирования — знакомить зрителя с современными культурными тенденциями. Здесь сочетаются разные формы и направления искусства: острые споры и лекции на самые актуальные темы в дискуссионном клубе «Гоголь+» соседствуют с мировыми премьерами не дошедших до российского проката фильмов в клубе «Гоголь-кино»; музыкальные концерты талантливых исполнителей сочетаются с мастер-классами признанных мэтров творческих профессий. Но главное в «Гоголь-центре»— это спектакли ярких российских и европейских режиссеров.
Спектакли «Гоголь-центра» вызывают у зрителей разные чувства (порой совершенно полярные друг другу), дают критикам благодатную почву для дискуссии, и почти никогда не забываются.
Послевкусие от просмотра подтверждает, что со своей главной задачей — вызывать эмоции — «Гоголь-центр» справляется на «ура». Но как не прогадать при выборе спектакля?
(М)ученик
«(М)ученик»
Спектакль «(М)ученик »— совместная постановка «Гоголь-центра» и «Седьмой студии» по пьесе современного немецкого драматурга Мариуса фон Майенбурга. Поставил спектакль и адаптировал пьесу к российским реалиям художественный руководитель «Гоголь-центра» Кирилл Серебренников.
Главный герой постановки — подросток Вениамин в исполнении Никиты Кукушкина — считает, что знает все о существующих моральных нормах. Школьник, выросший с матерью-одиночкой и толком не знавший отца, увлекается религией и становится фундаменталистом-самоучкой. Этот «очень православный» школьник учит сверстников и взрослых, что они живут неправильно. Вениамин — то ли религиозный террорист, постоянно цитирующий Священное Писание, и требующий от окружающих полного повиновения в соответствии с текстами Библии, то ли заблудившийся школьник, нашедший в религии рычаг давления на чуждое ему окружение. И в течение спектакля его поведение становится серьезным испытанием для окружающих. Новый пророк готов на все за свою правду и не остановится даже перед преступлением. Главный антагонист и враг школьника — учительница биологии и по совместительству школьный психолог в исполнении блистательной Виктории Исаковой.
«(М)ученик» исследует границы между моралью и нетерпимостью, ищет связь между свободой и вседозволенностью, противопоставляет религию и манипуляцию. Постановка — едва ли не самое смелое и открытое высказывание о безумии современной России, о больном обществе, которое постепенно становится все более подверженным фанатизму. Это спектакль о том, как быстро и легко религиозный фанатизм подчиняет себе конформистское сообщество на примере отдельно взятой школы.
Отдельного внимания заслуживает киноверсия спектакля — фильм «Ученик», с которым Кирилл Серебренников представлял Россию на Каннском фестивале. Главные роли в фильме исполняют почти те же актеры, что и в спектакле, за исключением исполнителя главной роли Никиты Кукушкина — в фильме его сменил «брусникинец» Петр Скворцов, больше соответствующий роли школьника-старшеклассника. «Ученик» — это не только фильм о фанатизме, но еще и политическая картина о современной системе образования, об антисемитизме, о гомосексуализме, о лицемерии и обо всех формах тоталитаризма. В Каннах «Ученик» получил специальный приз имени Франсуа Шале — эта награда присуждается фильмам, лучше других показывающим реалии современного мира.
Кафка
«Кафка»
В основе нового спектакля «Кафка» — пьеса о жизни выдающегося писателя, которую специально для «Гоголь-центра» сочинил драматург Валерий Печейкин. Личность Франца Кафки, действительно, легендарная — днем работавший мелким чиновником, он писал свои произведения по ночам. Сегодня Кафка воспринимается как гениальный пророк безумий XX века, его имя прочно ассоциируется с абсурдистской литературой. Однако Печейкин призывает не путать абсурд с бредом — абсурд Кафки имеет жесткую внутреннюю логику, найти которую драматург ставил одной из своих главных задач.
В постановке Кирилла Серебренникова биографические мотивы из жизни писателя переплетаются с сюжетами, порождёнными его воображением, а персонажи из кафкианского бестиария действуют наряду с реальными людьми из его жизни. При этом Кафку страшат отнюдь не фантастические метаморфозы, а наоборот, казалось бы, нормальные вещи — семья, работа, общественный порядок.
Как известно, записей голоса Кафки не сохранилось, поэтому исполняющий роль писателя Семен Штейнберг за все 3 часа спектакля выразительно не произносит почти ни слова, лишь иногда болезненно шевеля губами. О значении звука зрителю напоминают в начале спектакля — пока зрители рассаживаются на свои места, на сцене идет кастинг: артистов пробуют на роль голоса писателя.
В спектакле впечатляет все: выдающаяся сценография Серебренникова, по привычке выступающего и в роли режиссера, и в роли художника, великолепный вокал артистов, потрясающая хореография в исполнении актеров. Спектакль словно состоит из отдельных кусочков и самодостаточных инсталляций, вдохновленных кафкианскими мотивами. Будучи лишенным традиционного эпатажа «Гоголь-центра», «Кафка» — один из самых интересных спектаклей театра.
Мертвые Души
«Мертвые души»
Спектакль «Мертвые души» — первая премьера «Гоголь-центра», поставленная по произведениям Н.В. Гоголя. В версии Кирилла Серебренникова история Чичикова не переносится в наше время буквально, но получает новое и современное звучание. Разные эпохи соседствуют друг с другом в вечном российском безвременье, где правит абсурд, и ничего не меняется.
Кирилл Серебренников — большой поклонник творчества Гоголя. Поставил «Мертвые души» он уже во второй раз — первый был на латышском языке в Риге. Шесть лет назад в Национальном театре в Риге постановка Серебренникова получила высшую театральную премию Латвии «Ночь лицедеев» в номинации «Лучший спектакль». Но «Мертвые души» не отпускают Серебренникова — теперь постановку можно посмотреть на русском языке в «Гоголь-центре». По словам режиссера, в этом произведении зашифрованы невероятно важные ключевые формообразующие элементы — русская матрица. Все это в совокупности и есть Россия.
В «Мертвых душах» играют только мужчины. Десять актеров на практически пустой сцене играют всех: детей, собак, женщин, мужчин. Но главное здесь отнюдь не гендерные различия. Как говорит сам режиссер, важно, что это не мужчины, а артисты — артисты как «сверх существа» гораздо шире пола. Интересно, что больше всего Серебренникова привлекают именно литературно-художественные свойства текста Гоголя. Ткань языка, если она соединилась с воображением читателя, оборачивается реальностью, плотью. Своей задачей Серебренников поставил донести как можно больше до сцены, не расплескав. Так, в «Мертвых душах» пустая сцена, похожая на ящик, десять мужиков, которые играют все роли, из пустоты доставая образы, персонажей, обстоятельства и потом в пустоту же обращаясь.
По словам самого Серебренникова, спектакль он ставил как музыкальное произведение: у Гоголя очень сложная симфоническая структура — с темами, контрапунктами, рефренами, с множеством мотивов, нисходящих, восходящих и перекликающихся между собой. «Мертвые души» — один из самых смешных и злободневных спектаклей «Гоголь-центра». По сути это спектакль о дурной повторяемости явлений российской жизни — о том, что жизнь в России — порочный круг, из которого так просто не выпрыгнуть.
Митина Любовь
«Митина Любовь»
Спектакль «Митина любовь» по повести Ивана Бунина в постановке молодого режиссера Владислава Наставшева стал первой премьерой на малой сцене «Гоголь-центра» после его открытия и перестройки. В спектакле, в котором играют артисты Филипп Авдеев и Александра Ревенко, сюжет повести изъят из исторического и социального контекста, лишен примет быта и узнаваемых деталей.
Бытовые элементы заменяются эмоциональными, а фантастическая сценография больше напоминает состояние растерянной влюбленной молодой души, летающей между небом и землей. Так, почти все действие происходит в вертикальной плоскости на стене, в которую воткнуты металлические стержни. По этим стержням герои перемещаются на протяжении всего спектакля. “Митина любовь” — почти акробатический этюд, где актеры практически не стоят на земле и «лезут на стену» от любви в буквальном смысле слова. В финале Митя кончает жизнь самоубийством, а его возлюбленная говорит о том, как низко пала.
В спектакле только два героя: Митя и его любовь — Катя, которая является для заглавного героя всем: она и воздух, и лес, и все другие персонажи. В Митином мире нет больше места ни для кого — возлюбленная мерещится Мите в каждом встречном, от этого все роли, кроме главной мужской, исполняет Александра Ревенко.
«Митина любовь» идёт на малой сцене Гоголь-центра уже не первый год, но не устаревает, ещё раз напоминая о том, насколько может быть драматична первая любовь. Удивительно искренний спектакль, который с каждым сезоном приобретает всё новые и новые грани.
Кому на Руси жить хорошо
«Кому на Руси жить хорошо»
“Кому на Руси жить хорошо” по поэме Николая Некрасова — премьера прошлого сезона, исследующая вопросы потерявшегося русского счастья. В одном спектакле удивительным образом соединились совсем разные жанры: здесь и стильная европейская режиссура с видеокамерами, и грубоватая политическая сатира, и талантливая опера, и физический театр, и актерская импровизация в зрительном зале, и добрая «русская школа» с переживаниями, и даже дефиле русских костюмов.
Над поэмой Некрасова Кирилл Серебренников начал работать больше года назад: в компании своих коллег актеров он путешествовал по Ярославской области. Актеры общались с местными жителями, брали у них интервью, ходили по музеям и готовили отрывки из поэмы. Своего рода продолжением и дополнением к «Кому на Руси жить хорошо» стали иммерсивные «Русские сказки» по сочинениям из собрания Афанасьева, которые тоже идут в «Гоголь-центре». Это своеобразная дилогия. Кирилл Серебренников называет соседство Некрасова и Афанасьева вполне органичным, так как несмотря на все различия, у двух авторов есть одно общее — безусловная любовь и интерес к русским людям и к родине.
Поэма Некрасова, написанная уже после отмены крепостного права, задается вопросами свободы и рабства. «Кому на Руси жить хорошо» — о невозможности обретения свободы, удобстве традиционного уклада и главное — о счастье. «Сказки», наоборот, — это пространство, где русский человек абсолютно свободен и словом, и телом. Поэтический язык Некрасова оказался на удивление гибким: стихи по воле режиссера стали звучать и как обыденная речь, и как оратория, и даже как хип-хоп.
«Кому на Руси жить хорошо» — один из самых впечатляющих спектаклей «Гоголь-центра» и совершенно точно большая победа Серебренникова в должности художественного руководителя театра.
«Гоголь-центр» — это территория, где дух бунтарства пропитан огромной любовью к театру, а ощущение абсолютной свободы сталкивается с объективной реальностью. В репертуаре «Гоголь-центра» множество спектаклей на социальные темы. Есть и совсем скандальные (чего стоит премьера прошлого сезона «Машина Мюллер»).
По словам Серебренникова, театр занимается контрпропагандой, то есть именно тем, что сегодня должен делать любой честный театр. В пропагандистских СМИ человек расценивается как объект зомбирования. В «Гоголь-центре» человек расценивается как личность, с которым ведется персональный разговор. В контексте столичной театральной жизни феномен «Гоголь-центра» и вовсе уникален: театру Кирилла Серебренникова за считанные месяцы удалось стать местом, способным не столько сообщить культурный опыт зрителям, но и обрести собственную социокультурную идентичность.
А еще в «Гоголь-центр» приходят абсолютно потрясающие зрители — умные, интеллигентные, образованные люди. Кажется, и нам самое время запланировать свой поход на Казакова, 8!
Время перемен: как появился «Гоголь-центр» :: Впечатления :: РБК Стиль
Сегодня адрес улица Казакова, дом 8 хорошо знаком не только театралам. Сюда помнят дорогу таксисты города, любой хипстер, да и вообще все от Филиппа Киркорова до Ксении Собчак. Так, впрочем, было не всегда. Тропа к зданию бывшего железнодорожного депо изрядно подзаросла за 87 лет его не всегда динамичного существования. В августе 2012 года судьба театра имени Гоголя изменилась: Кирилл Серебренников был назначен его новым художественным руководителем, а через полгода, 2 февраля, двери открыл уже «Гоголь-центр».
Из второстепенного театра, затерянного где-то между Курским вокзалом и шаурменной, он стал местом притяжения, где не только смотрят спектакли, но приходят на премьеры фестивального кино, концерты и даже просто пообедать в кафе.
Появление «Гоголь-центра» тогда, в 2012 году, в театральной среде стало предчувствием эпохи радикальных перемен. Он неожиданно возник на карте города и предложил новый, до тех пор почти незнакомый русскому театру формат существования. Его концепция, структура и ребрендинг оказались логическим продолжением самой эстетики спектаклей Кирилла Серебренникова. Режиссерский язык стал языком новой коммуникации театра и его зрителя: полифоничное и внестереотипное мышление художника теперь формировало не только серию высказываний, но и среду, этим высказываниям максимально адекватную. Чего только стоит лаконичный дизайн пространств театра, про который злопыхатели говорили что-то вроде «ломать — не строить». Голые стены из красного кирпича, ДСП, неон — принцип нового «гоголевского» минимализма, а для прежних зрителей, возможно, принцип «недоделанного ремонта».
© пресс-служба «Гоголь-центра»
Назначение Серебренникова оказалось одним из звеньев живительной театральной реформы Сергея Капкова. Например, театр Маяковского был отдан Миндаугасу Карбаускису, а театр Станиславского впоследствии возглавил Борис Юхананов. Каждый из новых руководителей оказался в своей собственной уникальной ситуации. В случае с театром имени Гоголя было ясно, что пространство было передано Серебренникову не для того, чтобы он разбудил дремлющий театральный организм, нежно припудрил некоторые изъяны его репертуара и штукатурки и продолжил существовать в уже заданных координатах. Режиссера пригласили для того, чтобы полностью переформатировать дом 8 на улице Казакова. Чтобы испытать новую систему — как эстетическую, так и экономическую: из театра, стремящегося к вечности, в котором у труппы бессрочные договоры, сделать куда более мобильную структуру. Далеко не все артисты театра имени Гоголя продолжили работать в этих стенах, все спектакли были разом изъяты из репертуара, а театр в одночасье закрыт на ремонт.
«Гоголь-центр» открылся спектаклем «00:00». В тот день он обнулил историю, вырвался из бывшего железнодорожного депо и помчался в плохо обозримое будущее. Четырьмя резидентами театрального направления стали: «Седьмая студия» — недавние выпускники Школы-студии МХАТ курса Кирилла Серебренникова; студия музыкального театра SounDrama под руководством Владимира Панкова, танцевальная компания «Диалог Данс» Ивана Естегнеева и Евгения Кулагина и артисты бывшего театра имени Гоголя. Но, оставаясь в первую очередь театром, о том, что он мультижанровое пространство, «Гоголь-центр» не забывал.
© пресс-служба «Гоголь-центра»
Здесь впору вспомнить, например, программу «Гоголь+», объединившую в себе кинопоказы, концерты, творческие встречи и театральную медиатеку. Или отдельное направление «Гоголь-кино», стараниями куратора которого Стаса Тыркина можно побывать на российских премьерах картин Джима Джармуша, Ларса фон Триера или Ксавье Долана.
Распахнутый навстречу новой Москве, «Гоголь-центр» стал городом внутри города, местом, в которое можно прийти в любое время дня и оказаться в гуще событий или просто усесться в местном кафе, за соседним столиком наверняка окажутся артисты, обсуждающие в перерыве между бесконечными репетициями будущие премьеры.
Изначально в основу репертуара «Гоголь-центра» легли спектакли, созданные Кириллом Серебренниковым и его учениками из «Седьмой студии» еще на проекте «Платформа». Так сюда перекочевали уже прославившиеся среди театралов «Отморозки», «Метаморфозы» и «Сон в летнюю ночь» (тот самый, который через несколько лет будет назван несуществующим).
Сцена из спектакля «Метаморфозы»© gogolcenter.com
Сцена из спектакля «Отморозки»© gogolcenter.com
Сцена из спектакля «Сон в летнюю ночь»© gogolcenter.com
Среди первых появилась и «кинотрилогия»: «Братья» по фильму Лукино Висконти «Рокко и его братья», «Страх/Без страха», в основу которого лег фильм Райнера Вернера Фасбиндера «Страх съедает душу», и «Идиоты» по одноименной ленте Ларса фон Триера. «Идиоты» Серебренникова оказались на Авиньонском фестивале, впервые за долгое время заявив в афише самого знакового театрального фестиваля спектакль российского производства.
Серебренников не из режиссеров-ревнивцев, он не боится приглашать в «Гоголь-центр» новых и разных режиссеров, не только русских, но и зарубежных: Давида Бобе, Владислава Наставшева, Максима Диденко, Дениса Азарова, Филиппа Григорьяна и других. Но и для него самого эта пятилетка «Гоголь-центра» стала чуть ли не самой плодотворной в карьере. Собрав круг единомышленников на сцене и за кулисами, сформировав равноправную с этим кругом аудиторию, Серебренников выпустил одни из самых знаковых своих постановок: «Идиотов», «(М)ученика», «Кому на Руси жить хорошо», «Машину Мюллер», «Маленькие трагедии».
Сцена из спектакля «(М)ученик»© gogolcenter.com
Сцена из спектакля «Кому на Руси жить хорошо»© gogolcenter.com
Сцена из спектакля «Машина Мюллер»© gogolcenter.com
Сцена из спектакля «Маленькие трагедии»© gogolcenter.com
Горькая критика российских реалий обернулась не пустопорожней рефлексией, а подтверждением возможности альтернативы. «Гоголь-центр» стал местом силы, местом, задающим вопросы и одним своим существованием уже предоставляющим на них ответы.
Надежды 2012 года с каждым месяцем все рассеивались, а «Гоголь-центр» на удивление только креп. Правда, не без вмешательства извне: театр пережил эпоху доносов и нападок на спектакль «Отморозки» — как со стороны не видевших, но осудивших его за экстремизм зрителей, так и со стороны правоохранительных органов; долги и близость к банкротству; смену дирекции. Не пошатнулся и в тот момент, когда 23 мая 2017 года были совершены обыски, когда художественный руководитель оказался под домашним арестом, бывший директор — за решеткой, а один из ключевых спектаклей — «Сон в летнюю ночь» — был назван несуществующим. Пока следствие ищет доказательства совершения экономических преступлений, «Гоголь-центр» продолжает представлять доказательства своей художественной состоятельности, выпуская премьеры режиссера даже в отсутствие режиссера. Репетиции идут, выходят премьеры, залы наполняются еще стремительнее, чем прежде, — в таком невозмутимом и несгибаемом ритме «Гоголь-центр» празднует свое пятилетие.
Каждый год 2 февраля в театре проходит концерт в честь дня рождения. За тем, как готовились к юбилейному, специально для «РБК Стиль» подсмотрел редактор YouTube-канала «Гоголь-центра» Максим Чуклинов.
«Кому на Руси жить хорошо» в стиле рэп
Москва, 19 сентября. В молодом московском театре «Гоголь-центр» зрителям наливают водку. Нельзя сказать, что это ноу-хау Кирилла Серебренникова. Мэтр и патриарх Марк Розовский начал наливать водку на своем спектакле «Песни нашего двора» еще лет 15 тому назад, а то и раньше. Но на премьере постановки «Кому на Руси жить хорошо» публику попросили ответить на вопрос, счастливы ли они. И те, кто отвечали – да, тут же получали стакан горячительного, отмечает «МИР 24».
Знакомая всем со школы поэма Николая Некрасова звучит по-новому в прямом смысле слова – стихи соединили с джазовыми мелодиями, а некоторые строфы и вовсе превратили в рэп. Стихи Некрасова, кстати, такому обращению совсем не сопротивляются.
Спектакль идет с двумя антрактами, но первые зрители говорят, что ощущения затянутости нет – действия пролетают на одном дыхании.
Для постановки спектакля в театр пригласили хореографа Антона Адасинского. На протяжении всего действия артисты не произносят ни слова, все эмоции передают только движениями. Готовили этот спектакль год.
Специально для того, чтобы понять «Кому на Руси жить хорошо», артисты вместе с режиссером Кириллом Серебренниковым ездили в Ярославскую область, где брали интервью у жителей глухих деревень и пытались понять – изменился ли менталитет русского народа за 150 лет, которые прошли с момента написания поэмы. Свои эмоции и ощущения от увиденного они постарались передать в спектакле.
«Вот если есть в мире сказка, то она в России! Вот если есть в мире черная дыра, то это Россия. Это сказка, это невероятные чудеса, они тут случаются. Тут люди верят не в BMW или Mercedes, не в то, что машина должна завестись и поехать, а в то, что баба-яга прилетит, что бог поможет!» – говорит актер Никита Кукушкин.
«Кому на Руси жить хорошо» уже сейчас называют одним из самых сильных спектаклей сезона. Сам Кирилл Серебренников рекомендует смотреть постановку в связке с еще одной премьерой «Гоголь-центра» – «Русские сказки» по текстам Александра Афанасьева, которые вот-вот выйдут в театре.
Режиссер года 2016: Кирилл Серебренников
Смокинг из шерсти с деталями из атласа, хлопковая рубашка, галстук-бабочка из шелка, все Boss.
О спектакле «Кому на Руси жить хорошо»
Антон Хитров
Сайт «ТеатрAll»
В последние годы Серебренников – сам себе художник-постановщик; и, как художник, он выдает простое, внятное решение: на сцене – труба нефтепровода и забор с колючей проволокой, две причины, по которым кому-то на Руси живется хорошо, а кому-то не очень.
Марина Шимадина
Журнал «Театрал»
В спектакле для маскарада героям приходится напялить на себя совковые мохеровые свитера, треники с вытянутыми коленками, а юному хипстеру достается школьная форма с пионерским галстуком. Надо видеть его сложные отношения с этим наследием прошлого: гадко, противно, а рука все же тянется и замирает в пионерском салюте.
О спектакле «Мертвые души»
Фабьен Васко
Журнал Télérama
Серебренников виртуозно чередует музыкальные сцены с камерными, в которых Чичиков усердно манипулирует окружающим миром. Результатом становится цирк квазиэкспрессионистского толка в огромной пустой сценической коробке, где тела и лица корчатся, а слова усиливаются раскатами фортепиано. Режиссер, несомненно, подмигивает сегодняшней России, как минимум не менее отягощенной взяточничеством и нечистоплотными сделками, чем в старину.
О спектакле «Машина Мюллер»
Антон Долин
Сайт «ТеатрAll»
Да, на авансцене весь вечер неожиданная пара – Сати Спивакова и Константин Богомолов, разыгрывающие персонажей «Квартета» Мертей и Вальмона (мутировавших до неузнаваемости героев «Опасных связей» Шодерло де Лакло). Шекспира, впрочем, опознать еще сложнее. Обнаженные затмевают и заслоняют все, в буквальном и фигуральном смысле.
Невольно вспомнишь, как органично переплеталась у Мюллера брехтовская злободневность (он начинал с пьес о коллективизации) с античными мотивами – Геракл, Филоктет, Медея. Так и «Машина Мюллер» Серебренникова обретает масштаб в контексте апокалиптической России 2016 года, но вместе с тем умудряется игнорировать мир, из которого пришли в театр офигевающие на глазах зрители. Вероятно, этот спектакль – угловатый, несовершенный – можно во многом упрекнуть: подобно человеческому телу он полон изъянов и слабостей. Но все это, честно говоря, перечеркивается одним – сознательным выбором свободы.
Глеб Ситковский
Газета «Ведомости»
Драматургия Хайнера Мюллера – тот урок, который был прогулян нашим театром (из убедительных попыток можно вспомнить разве что «Медея-материал» в постановке Анатолия Васильева), так что Серебренников, помимо прочих задач, занят в этом спектакле еще и ликбезом для отечественной публики.
О фильме «Ученик»
Лесли Фелперин
Журнал The Hollywood Reporter
Адаптация недавней пьесы немецкого драматурга Мариуса фон Майенбурга «Мученик» представляет собой качественный скачок для Кирилла Серебренникова. За пределами России драматург-режиссер больше всего известен фильмом «Измена» из венецианского конкурса 2012 года, глянцево прекрасной, но весьма непроницаемой драмой, так и не вырвавшейся за переделы фестивального круга.
Гай Лодж
Журнал Variety
Тошнотворная, чрезмерно украшенная квартира, в которой герой живет вместе с матерью, живо обставленная художником Екатериной Щегловой в тонах трепещущих расплывающихся цветочков, напоминает универсальный для всех религий ад, какой был в квартире миссис Уайт в «Кэрри», хотя роль пуританина-угнетателя перешла теперь от родителя к ребенку. «Лучше бы он марки собирал или дрочил», – жалуется женщина, чувство, разделяемое немногими родителями упрямо добродетельных миллениалов.
Матье Мачерет
Газета Le Monde
Текст, полный проницательного юмора, демонстрирует уязвимость гражданских институтов и их релятивизм перед лицом любой формы радикализма. Серебренников старается заставить зрителя забыть театральное происхождение фильма, предполагающее статичность, с помощью непрерывных размашистых движений камеры, но таким образом он в значительной степени сводит свой подход к иллюстративности.
Андрей Плахов
Газета «Коммерсантъ»
Ученик-мученик, отказывающийся из идейных соображений раздеваться в бассейне на уроке плавания, напомнил одного воцерковленного русского режиссера и актера, забаррикадировавшегося на кинофестивале в Висбадене в немецкой бане (где принято находиться обнаженным) с криком: «Русские трусов не снимают!»
Пьер Мэра
Журнал Télérama
Великолепная режиссура, длинные планы и визуально смелые ходы: например, появление в квартире подростка Спасителя на кресте. Фильм ужасает и покоряет.
Фото: Слава Филиппов; стиль: Вадим Галаганов
Часто проверяете почту? Пусть там будет что-то интересное от нас.
Кирилл Серебренников — Открытый?
Серебренников Кирилл
голосов (в адрес других организаций) # 5
В самом начале я сделал мотивационное видео с инструкциями по изоляции. У меня было много опыта из-за домашнего ареста. Было несколько моментов, и теперь я должен признать, что это был скорее способ подбодрить людей.
Я хотел сказать: Друзья, никогда не сдавайтесь! Но ситуация другая.Когда вас несправедливо арестовывают, клевещут, терпят всю несправедливость, вы накапливаете огромную энергию сопротивления. Но это совсем не то, что застрять дома, потому что весь мир остановился.
Это другой сценарий, которому нечего сопротивляться. Вы понимаете, что эта метафизическая пауза подобна радиации, неудивительно, что пандемию сравнивают с Чернобылем. Нет очевидного источника опасности, все просто приостановлено. И пауза проникает в ваши поры, проникает во все сферы жизни, и вы не знаете, что делать.
Было бы неплохо побудить людей изучать языки, читать, писать, слушать музыку, смотреть фильмы, использовать каждую секунду приостановленного времени, этот редкий дар судьбы, который не падает на многие жизни. Мы переживаем уникальный опыт. Но помимо этого, в какой-то момент хочется уступить паузу, остановиться, ничего не делать, прислушаться к природе.
Собственно, природа не остановилась: деревья еще растут, идет дождь, меняется погода, сначала солнце, потом облака, поют птицы.Все то же самое, может быть, даже лучше, как говорится, природа исцелена. Если природа не остановилась, то что же? Наша суета, попытки покорить природу, наши хищные поступки вызваны раздутым эго человечества. Мы думаем, что сможем завоевать мир.
Некоторое время назад удивительный Илон Маск запустил в космос капсулу. Частная компания доставляла людей на космическую станцию. Это означает, что государство больше не может узурпировать космические миссии. Больше всех должны пострадать люди, привыкшие к порядку и контролю.Люди, принадлежащие государству, структурам. Они делают собственные выводы из пандемии. Существует теория, что все меры государства: ограничения, контроль, авторитарные инструменты — результат борьбы с эпидемиями, такими как чума в средние века или испанский грипп в начале 20 века. Государству пришлось справиться с эпидемиями. Но когда они закончились, ноу-хау расширились до нормальной жизни. Точно так же после 11 сентября мы хорошо себя чувствуем, когда нас обыскивают, делают рентгеновские снимки, лишают бутылок с водой, мы непрерывно боремся с терроризмом.Терроризм, возможно, изменился, но мы все еще боремся со старым, на рубеже веков. Итак, государство извлекло собственные уроки.
Но мы, художники, принадлежим к хаосу, мы должны заполнить неопределенность музыкой, ощутить ее и, в конце концов, принять паузу … научиться любить ее в себе, найти точное выражение или чувство в нашей собственной природе, в музыке или в другие формы искусства, которые в конце концов являются музыкой. У нас разные задачи. Надо чувствовать, слушать, понимать. И все-таки замолчать.Пора замолчать, прекратить суетиться.
Есть прекрасная сказка о двух буддийских монахах. Старший спрашивает: «Что ты делал?» Младший отвечает: «Смотрел, как растут деревья». «Продолжай суетиться, а?» — говорит старший
Мы должны прекратить суетиться, прислушаться к паузе, слиться с ней, чтобы меньше гадости, шума и нечистот выходило за рамки нашей чудесной изоляции.
Кирилл Серебренников — российский режиссер театра и кино, театральный художник.С 2012 года — художественный руководитель Гоголь-центра в Москве. Он является автором множества спектаклей в МХАТе, ставил оперы в Санкт-Петербургском Мариинском театре, Большом театре в Москве, Геликон-Опере в Москве, Берлинской Komische Oper, Штутгартской опере, Цюрихском оперном театре и других. Он также ставил балеты в Большом театре в Москве и имеет большой опыт работы с кино и телевидением. В 2011 году основал экспериментальный проект «Платформа», которым руководил до 2014 года.
В августе 2017 года ведущего российского директора обвинили в сговоре с целью хищения государственных средств, выделенных Платформе. Проведя почти 20 месяцев под домашним арестом в своей квартире, ему пришлось пройти мучительный кафкианский суд, которому грозило до 6 лет тюрьмы. 26 июня Кирил получил три года условно и большой штраф. Он также должен возместить государству большую часть затрат на Platforma за 4 года ее существования. Его управленческая команда была приговорена к штрафам и запретам на трудоустройство.
Видео-вклад Кирилла в «Голоса» (в адрес других учреждений) был записан до решения суда.
Кирилл Серебренников: Сотни людей протестуют против задержания российского директора
Сотни людей собрались в среду у здания суда в центре Москвы, чтобы протестовать против задержания Кирилла Серебренникова до 19 октября и выдвинутых против него обвинений, прямые видеотрансляции из зала суда и размещенные в Интернете показывают либеральные и дружественные государству информационные агентства.
Судья запретил Серебренникову использовать Интернет или телефон для общения с кем-либо, кроме членов его семьи, во время содержания под стражей до начала уголовного процесса.
Комиссия, расследующая громкие преступления, заявила, что Серебренников обвиняется в хищении более 1,2 миллиона долларов государственных денег, выделенных на театральный проект в период с 2011 по 2014 год. В случае признания виновным ему грозит до 10 лет тюрьмы.
«Вина Серебренникова в совершении мошенничества в особо крупном размере подтверждается показаниями свидетелей, результатами следственной деятельности, финансовыми документами, полученными в ходе расследования, и другими доказательствами», — заявила во вторник пресс-секретарь следственного комитета Светлана Петренко.
Серебренников, 47 лет, отрицает правонарушения и назвал обвинения «абсурдными».
Митинги культурного сообщества
Серебренников, художественный руководитель авангардного театра «Гоголь-центр» в Москве, который давно считается одним из самых одаренных талантов России, является ярым сторонником свободы творчества в России. Реакция столичного культурного сообщества на его задержание была быстрой и полна возмущения.
Сторонники у здания суда в среду кричали «Свобода!» И скандировали имя Серебренникова, как показывают видеопотоки российских новостных агентств.
Некоторые из самых известных российских режиссеров и художников, в том числе некоторые из них, которые считаются близкими к правительству, написали в суд или явились лично в среду, чтобы поручиться за характер Серебренникова и потребовать его освобождения, указывается в сообщениях в социальных сетях.
К полудню среды почти 15 000 человек подписали онлайн-петицию, призывающую к снятию обвинений. Ходатайство адресовано следственному органу и президенту России Владимиру Путину.
Принесение сказок о чуме в современность
БЕРЛИН. В те же выходные, когда Италия заблокировала большую часть севера страны, опасения по поводу коронавируса не остановили аншлаговую премьеру Кирилла С.«Декамерон» Серебренникова от грядущего до аншлага в Берлине.
Это показалось несколько ироничным, учитывая, что собрание скверных сказок Джованни Боккаччо разворачивается на фоне вспышки чумы во Флоренции XIV века.
В этой постановке в Немецком театре Серебренников меняет тосканское поместье Боккаччо на современную студию аэробики, и 10 рассказов, которые разворачиваются в процессе постановки, частично обновлены. Есть магнат с Уолл-стрит, но есть король и королева.Некоторые пересказы Серебренникова мало похожи на исходный материал.
Как и большая часть режиссерской работы, постановка всегда захватывающе современна. Помимо тренажерного зала, единственными другими основными элементами постановки являются большие видеопанели, на которых отображаются немецкие субтитры, когда диалог ведется на русском языке, а также содержимое онлайн-чатов, биржевые тикеры, видеоигры в стиле 80-х и трип-проекции (Илья Шагалов) для нескольких причудливых сексуальных сцен.
Серебренников, пожалуй, самый выдающийся российский театральный и оперный режиссер, работающий сегодня, и это звание в той же, если не в большей степени, обязано политике, как и искусству.
Судебный процесс по делу о мошенничестве, с которым он сейчас сталкивается, широко интерпретируется как ультиматум свободе творчества в современной России. Режиссер провел 20 месяцев под домашним арестом, прежде чем был освобожден в апреле, но ему по-прежнему запрещено выезжать из Москвы, где он разработал «Декамерон» с актерами из Гоголь-центра, авангардного театра, которым он руководит там с 2012 года, и Немецкий театр. (Премьера в Москве назначена на июнь.)
Немецкий театр был верным союзником в длительной борьбе режиссера с российской системой правосудия.«Декамерон» изначально планировалось сыграть там в 2018 году, но поскольку Серебренников все еще находился под домашним арестом, Гоголь-центр представил другие произведения.
Год спустя эта труппа вернулась в Немецкий театр с провокационной постановкой Серебренникова «Кто счастлив в России». (В Берлине скоро появится больше Серебренникова, когда спектакль «Outside», премьера которого состоялась летом прошлого года на Авиньонском фестивале, будет показан на фестивале FIND в театре Шаубюне на этой неделе.) Немецкий состав.Из 10 главных актеров Регина Циммерманн из Немецкого театра может показать самый широкий диапазон, сыграв серию изобретательно неверных жен. Самое притягательное присутствие в постановке, она ловко перемещается между уязвимостью и уверенностью, создавая спектакль, который отвечает физическим и эмоциональным требованиям рассказов.
С российской стороны наиболее ярким исполнителем является Александра Ревенко, поскольку своим жестким взглядом она играет безжалостного любовника или комично оживает в роли персонифицированного бота , рекламирующего косметический продукт доверчивой женщине.
Среди мужчин самое лучшее впечатление производит Марсель Колер как череда мужей-рогоносцев. Многие из других исполнителей мужского пола проводят вечер в различных состояниях раздетости, переходя к эротической хореографии Евгения Кулагина, вдохновленной аэробикой, и живой музыке, которая охватывает эту гамму от сюиты для виолончели Баха до Нины Симон (последняя в исполнении драг-исполнительницы Джорджетт Ди Заманчивое, хотя и неожиданное, присутствие здесь).
Движение и музыка добавляют четкости тому, что в противном случае было бы разрозненным произведением, но долгий вечер в конечном итоге кажется меньше, чем сумма его частей.В двухчасовом первом акте больше ощущения дуги, но после антракта «Декамерон» начинает выдыхаться, и некоторые острые виньетки — группа пожилых женщин, делящихся своими историями любви с аудиторией — кажутся неуместными.
Отправная точка Серебренникова, по-видимому, состоит в том, что человеческая природа по существу не изменилась от эпохи Боккаччо до нашей. Подобно этой знати эпохи Возрождения и рассказам, которые они придумывают, мы все еще связаны и скованы одними и теми же побуждениями и навязчивыми идеями.
И все же, хотя сами сказки полны любви и секса, в этой адаптации акцент делается на другом. Возможно, неудивительно, учитывая недавний кафкианский опыт режиссера, «Декамерон» больше всего заинтересован в исследовании экзистенциальных состояний заключения.
Мы все заключены в тюрьму и изолированы нашими страстями и слабостями. Есть выход? Это совместное немецко-российское производство, кажется, предполагает, что художественное сотрудничество и обмен — наша лучшая надежда.
Декамерон.
До 27 апреля в Немецком театре в Берлине; deutschestheater.de.
Кирилл Серебренников признан Московским судом виновным в «мошенничестве» — срок
ОБНОВЛЕНИЕ, 08:06 PST: Луч солнца после темного дня для сторонников Кирилла Серебренникова, уважаемого российского режиссера, признанного Московским судом виновным по обвинению в мошенничестве. Только что оглашен приговор, и Серебренников приговорен к трем годам лишения свободы условно, а это значит, что он не попадет в тюрьму, если не будет признан виновным в другом преступлении в этот период.
Двое других участников процесса, Алексей Малобродский и Юрий Итин, приговорены к двум годам лишения свободы условно. Четвертая подсудимая, София Апфельбаум, признана виновной, но не понесет наказания.
Даже если эта новость успокаивает тех, кто поддерживает Серебренникова, в том числе многих представителей российской киноиндустрии, а также международного сообщества, обвинительный приговор, вынесенный ранее сегодня, по-прежнему вызывает шок и возмущение. Вчера Европейская киноакадемия заявила, что обвинения являются местью режиссеру за его критику в адрес правительства России.
Связанная история
Российский режиссер Кирилл Серебренников освобожден из-под домашнего ареста
ПродюсерСеребренникова Илья Стюарт, который только что услышал об этом решении, сказал Deadline: «Это многое говорит о контексте, в котором мы находимся, поскольку мы отмечаем тот факт, что совершенно невиновным людям дают условные сроки. Однако я очень рад, что последствия оказались менее суровыми, чем многие ожидали, и что Кирилл Серебренников, один из величайших творческих умов нашего поколения, может вернуться к работе — это большая победа.”
ПРЕДЫДУЩИЙ, 02:10 PST: Кирилл Серебренников, известный российский кинорежиссер, стоящий за Студент и Лето, , был признан московским судом виновным в уголовном мошенничестве после неоднозначного судебного разбирательства.
Сторонники Серебренникова утверждают, что решение является политически мотивированным. Вчера Европейская киноакадемия опубликовала заявление, поддержанное многочисленными лоббистскими организациями, которые призвали к немедленному снятию обвинений и заявили, что они являются «слегка завуалированным способом отомстить Серебренникову за его политическую критику».
Приговор директору будет вынесен позднее сегодня (26 июня). Прокуратура потребовала приговорить к шести годам лишения свободы и аналогичные сроки его сообвиняемым Алексею Малобродскому и Юрию Итину. Судья постановил, что четвертый обвиняемый, София Апфельбаум, «не знала о мошенничестве», сообщает AFP.
Обвинение связано с ролью Серебренникова в качестве художественного руководителя Гоголь-центра в Москве, который он превратил в крупный культурный центр. Обвинение утверждает, что четверо обвиняемых присвоили около 129 миллионов рублей (€ 1.66 миллионов) на проект исполнительского искусства под названием «Платформа», получивший государственное финансирование. Государство утверждает, что шоу на платформе не состоялось, что решительно опровергает защита.
Серебренников явился в суд в маске от COVID и солнцезащитных очках (см. Выше), чтобы заслушать решение. По данным Moscow Times, популярные российские деятели культуры, в том числе рэпер Oxxxymiron, собрались у здания суда, чтобы выразить свою поддержку.
Первоначально обвинение было предъявлено режиссеру в августе 2017 года.Предыдущий обвинительный приговор был отменен после «ошибок» в процессе, и Московский суд назначил повторное судебное разбирательство. Многие из его сторонников в России надеялись, что дело будет закрыто. Серебренников и его сообвиняемые были освобождены под залог в апреле 2019 года после 18 месяцев домашнего ареста. С тех пор ключевые свидетели обвинения утверждали, что на них давили под принуждением.
Серебренников не только является ведущим театральным режиссером, но и снял множество художественных фильмов.Его последние два, The Student и Leto , оба премьера состоялась в Каннах, причем последний играл в престижной программе конкурса. Следующий фильм режиссера, «Грипп Петрова» , о художнике комиксов, страдающем гриппом, должен был дебютировать на набережной Круазетт в этом году до того, как фестиваль был отменен из-за пандемии; Deadline понимает, что вместо этого, скорее всего, придется дождаться французского мероприятия 2021 года.
Суд над Кириллом Серебренниковым дает нам возможность заглянуть в темное будущее русской культуры
Судебный процесс по делу «Седьмой студии» окончен — и, возможно, с неожиданным результатом: условные приговоры и штрафы для подсудимых.Сейчас мы находимся в ситуации, когда условный приговор кажется победой для здравого смысла и справедливости.
Все, кто следил за этим делом, знают, что происходило за последние три года преследований, домашнего ареста и следственного содержания под стражей. Следствие и судья оказывали давление на свидетелей, которые откровенно лгали и подтасовывали документы. Люди, которые оказались на скамье подсудимых — режиссер Кирилл Серебренников, директор Российского академического молодежного театра София Апфельбаум, директор Гоголь-центра Алексей Малобродский и генеральный директор Седьмой студии Юрий Итин — не участвовали в сговоре с целью мошенничества или сознательного совершения преступления.Да, в бухгалтерских книгах «Седьмой студии» были нарушения. Но российское законодательство, регулирующее учреждения культуры, составлено таким образом, что его очень легко нарушить даже без всякого намерения.
Минкульт России официально признан потерпевшей стороной в судебном процессе Седьмой студии. Но если говорить о нарушениях в бухгалтерском учете, то не менее ответственно министерство — министерство как учреждение, а не его бывшая сотрудница София Апфельбаум.
Дело даже не в том, что Министерство культуры вдруг осознало, что сделали неправильно через три года после завершения проекта «Платформа».Или то, что расследование «Седьмой студии» началось, когда министерство возглавлял Владимир Мединский — сторонник консервативных ценностей и реализма, не скрывающий отвращения к художественным экспериментам. Дело в том, что чудовищный государственный аппарат России — в данном случае Министерство культуры — организован таким образом, что любое взаимодействие с ним по сути потенциально опасно. Просто потому, что «правила игры» могут измениться в любой момент. С точки зрения менеджмента это могло быть неэффективно.Но в повседневной жизни это постоянный риск. «Сначала они дают вам форму для заполнения. Вы заполняете его, а потом оказывается, что вы виновны в его заполнении », — заявила София Апфельбаум в суде.
Негосударственный сектор в русской культуре не особенно велик и не особо силен. Практически все крупные мероприятия в той или иной степени финансируются государством. Каждый, кто работает в русском театре или музыке, рискует что-то нарушить. Но риски особенно высоки для тех, кто решается на эксперименты — важный урок, который Министерство культуры и Мещанский районный суд Москвы преподали художникам.У бездушного, но изобретательного государства есть универсальный метод наказания любого, кто окажется нежелательным, независимо от того, почему.
Здесь возникает вопрос: «Это политический процесс или финансовый?» становится скорее не по делу. Это показательный суд. Судебное дело, в котором власти разминают мускулы и демонстрируют всем — как лоялистам, так и противникам — свою безграничную способность к насилию, как и многочисленные группы — от анархистов до Свидетелей Иеговы — обнаружили за последний год.
И вот что действительно пугает. Власть открыто заявляет: не нужно быть диссидентом, чтобы быть наказанным. Можно быть европейской знаменитостью, как Кирилл Серебренников, но это неважно. Как и многие художники, вы можете свободно творить в соответствии с законом, но вы никогда не узнаете, как закон изменится. Или как представления государства о том, что хорошо и что плохо для культуры, могут радикально измениться в мгновение ока.
августа 2017: в Москве начинается пробная версия «Седьмой студии» | CC BY NC 2.0 Владимир Варфоломеев / Flickr. Некоторые права защищены.В своем последнем обращении к суду Кирилл Серебренников рассказал о том, как он предложил проект Платформы ныне бывшему президенту Дмитрию Медведеву — и как, по его мнению, сосредоточение Медведева на «модернизации» и «инновациях» может дать молодым и талантливым людям шанс на успех. самореализация в собственной стране. Естественное желание режиссера, театрального деятеля и гражданина увидеть что-то хорошее в государственной инициативе. Кто мог предположить, что буквально через несколько лет «новаторство» превратится в ругательство при обсуждении искусства в России? Попытка сделать соответствующее искусство частью культурного мейнстрима становится подрывным актом — как потому, что новой культурной политике России не «нужны» новинки, так и потому, что для этого мало средств.Серебренников и «Седьмая студия» пытались это сделать и неизбежно нарушили правила.
Прежде чем судья Олеся Менделеева закончила оглашать приговор, пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков и министр культуры Ольга Любимова назвали это дело прецедентом. Они оба говорили о том, что расследование было шансом изменить существующие правила управления и финансирования культурных проектов. Любимова, например, назвала «трагедией» ситуации, когда «художнику и творцу приходится соприкасаться с деньгами, бухгалтерией».Это будущее, о котором должна беспокоить российская культура — театры, где главными лицами, принимающими решения, являются должностные лица, а не деятели искусства. Книги, кажется, будут важнее художественного жеста. И это главная угроза эстетической свободе, которой может гордиться русский театр. Государственные реформаторы слишком хорошо понимают, что требования политических свобод часто следуют за свободой творчества.
В любом случае новые отношения между артистами и министерством культуры не будут ограничиваться схемой «заказчик — исполнитель».Ситуация после этого дела снова поднимает вопрос о профессиональной солидарности. Почти 4000 российских артистов, в основном из театрального мира, подписали на прошлой неделе открытое письмо министру культуры Любимовой с просьбой ознакомить ее с результатами судебно-бухгалтерской экспертизы по делу «Седьмой студии» и отозвать иск министерства. Естественно, министерство ответило стандартной фразой о невозможности вмешиваться в работу независимого суда.
Сегодня трагедия в России заключается в том, что в поисках справедливости приходится апеллировать к тем, кто в этом не заинтересован.Серебренников и его коллеги свободны, но политическая система настолько непрозрачна, что невозможно понять, насколько эффективны коллективные или индивидуальные обращения к властям.
Но какие еще формы общественной солидарности возможны? И как продемонстрировать солидарность в стране, где театральных деятелей обвиняют в растрате средств, а Свидетелей Иеговы в том, что они молятся не тому богу?
Кирилл Серебренников по обвинению в мошенничестве: «Я не вор»
«Всю свою карьеру я старался быть как можно дальше от всех этих гребаных денег», — говорит всемирно известный автор.«Что за чертовщина».
Три года назад Кирилл Серебренников, самый знаменитый театральный режиссер России и руководитель нескольких фильмов, самым последним из которых был рок-мюзикл 2018 года Лето , участвовавший в конкурсе на Золотую пальмовую ветвь в Каннах, проснулся и обнаружил, что кошмар прямо из романа Франца Кафки. Его квартира и офисы его театра «Гоголь», финансируемого государством, подверглись обыску следователями, которые утверждали, что он присвоил несколько миллионов долларов из государственных средств.
Тысячи сторонников из сплоченного художественного сообщества Москвы и всего мира присоединились к нему, заявив, что он был создан российским правительством и Православной церковью — двумя влиятельными учреждениями, которые были менее чем довольны его провокационными театральными постановками, которые открыто критиковал политику президента России Владимира Путина, такую как аннексия Крыма в 2014 году и криминализация государством ЛГБТ с помощью законов о гомофобной пропаганде.
В ходе судебного процесса 50-летнего Серебренникова поместили под домашний арест на два года, где он сидел даже во время одного из своих самых ярких спектаклей — балета « Нуреев » 2017 года, в котором исследуются темы геев и рассказывается о жизни великого русского балета Рудольфа Нуреева. международное признание.
26 июня, спустя три года после тяжких испытаний, Серебренников был наконец признан виновным отчасти благодаря показаниям Нины Масляевой, бывшего бухгалтера, которая признала себя виновной в нецелевом использовании средств. (Ее приговор был вынесен 30 июня.) Приговор, осужденный Хьюман Райтс Вотч, предусматривал условное наказание в виде трех лет и штраф в размере 800 000 рублей (11 400 долларов США).
Серебренников разговаривал с The Hollywood Reporter из своего загородного дома под Москвой в своем первом крупном интервью после вынесения приговора.
Здравствуйте, Кирилл. Прежде всего, я благодарен вам за это и за то, что вы позволили нам донести вашу историю до нашей аудитории.
Я не планирую рассказывать всю свою историю, потому что, думаю, не в этом суть. Это все еще слишком близко ко всему этому долбаному ужасному делу. Поговорим о кино, о фильмах, о другом.
Вы не хотите говорить о суде?
Мне нечего сказать. Я мог бы сказать вам только, что это ужасная вещь, и, конечно, я не могу согласиться с тем, что они говорят обо мне.Они называли меня вором и другими нецензурными словами, мошенником. Я не вор, я не мошенник. Я, конечно, отвергаю это. Уверен, что когда-нибудь при изменении обстоятельств будет вынесено оправдательное решение. Но это вопрос времени.
Я должен спросить, прокурор просил шесть лет в лагере для интернированных, а вы получили трехлетний испытательный срок. Вы, должно быть, испугались. Что вы почувствовали, когда узнали свой приговор?
Для меня все равно.Конечно, тюрьма — это не очень хорошо, но я был вполне готов ко всему, потому что, очевидно, знал, что им нужна кровь. Они хотели сделать меня виноватым во всем, черт возьми. У них не было [доказательств] по делу. Дело просто смешное. Обычно деньги — последнее, о чем я спрашиваю. [Это были] три года лжи, три года приключений, три года нового опыта и, кстати, три года новых друзей. Я так счастлив, что многие люди, которые работали со мной, с первого дня до самого последнего момента этого процесса говорили: «Кирилл, мы с тобой, мы все о тебе знаем, мы свидетели платформы. ваших проектов, и мы поддержим вас в любом случае.«
Среди ваших многочисленных сторонников были Кейт Бланшетт и Ларс фон Триер, подписавшие открытое письмо с требованием вашего освобождения.
Послушайте, я думаю, это очень важно, и я так рада, что они меня поддерживают. Я тоже отдаю им все свое сердце. Но я не уверен, что они знают подробности этого дела. Я рада, что люди, которые знают детали, поддерживают меня — те, кто все проверил.
Какой была ваша жизнь последние три года?
Я находился под домашним арестом почти два года.Но в прошлом году я был совершенно свободен. Было два судебных процесса: первый закончился тем, что председатель суда закрыл дело, заявив, что нет никаких доказательств, что это чушь. Потом внезапно они начали это снова и сделали вторую попытку. Второй судебный процесс был гораздо более диким и странным, и было ясно, что они хотели, чтобы все привело к обвинительному приговору.
Когда вы говорите «они», есть ли конкретное лицо или люди в правительстве, которые выдвигают обвинение по этому поводу?
Нет, нет, нет, нет.Я не хочу даже говорить об этом. Когда я говорю «они», это означает «не я». Не мы, борющиеся за правду и за свою невиновность. Провести 340 театральных мероприятий за три года [как мы] — это довольно много. Нам сказали, что это не театр, это «преступное сообщество». Они отказались рассматривать какие-либо доказательства, которые мы им показали. Все эти проекты снимали на видео, все снимали. Было довольно легко увидеть, куда уходили деньги. Но они не хотели.
Итак, теперь вы можете свободно передвигаться и продолжать делать театр?
Я живу в Москве.Я могу уехать из Москвы в любую точку России, но я не могу уехать из страны, пока не заплачу Министерству культуры большие деньги, которых у меня точно нет. Люди со всего мира — Германия, Австрия, Франция, люди театра, собственно, — писали мне, что они начинают собирать деньги, чтобы «выкупить вас».
Сколько рублей требует от вас суд?
Ой, блядь. Я вообще-то не помню точно цифр.
А в миллионах?
Я был немного в тумане, когда они это сказали, но мне сказали, что это почти 2 миллиона долларов.
Я предполагаю, что теперь вы очень знамениты, когда идете по улице.
Не уверен, что все в России так увлечены театром. Меня, конечно, хорошо знают среди людей, интересующихся театром в Москве. Но для людей, которые смотрят пропаганду по телевизору, я просто странный, неоднозначный человек, который ворует деньги и устраивает ужасные шоу с современным искусством, которое явно ужасно, провоцирует, вызывает споры и так далее. «Всех этих педиков из современного театра надо приговорить — не к смерти, конечно, а к чему-то.«
Когда вы гуляете по Москве, как вы реагируете?
Многие люди просто подходят и пожимают мне руку.
Это должно быть хорошо.
Конечно, но я не из тех, кто собирает отзывы. Я сейчас в деревне, просто сижу в своем доме. Я не хочу быть в городе, потому что там очень жарко. Рядом с озером и лесом проще. Я просто хочу освежить свой разум и немного поработать над написанием, чтением и просмотром фильмов.Я пытаюсь переориентировать.
Я так понимаю, вы наполовину еврей.
Верно, верно.
Вы рассказываете о своей личной жизни? Ты находишься в отношениях?
Послушайте, я холост. Я в отношениях со своей работой. Прошлый год был для меня очень продуктивным. Написал три сценария к фильму и две пьесы.
Вы упомянули ранее, что широкая публика считает вашу группу «педиками». Вы много слышите о росте гомофобии в России.И, конечно же, его долгая история антисемитизма. Насколько плохо сейчас положение уязвимых групп меньшинств, подобных этим?
Гоголь-центр, которым я управляю почти восемь лет, является государственным театром и финансируется государством. В США такого же нет. У вас даже нет министра гребаной культуры, но он есть у нас. Так что да, мы финансируемся Министерством культуры Москвы. Это не те люди, которые подали на меня в суд, это другие люди. Но в любом случае мы видим себя неким островком свободы.Труппа действительно молодая и очень-очень классная. Очень одаренные люди.
Я смотрел документальный фильм о гомосексуальных издевательствах в России, и когда они попытались организовать фестиваль ЛГБТ-фильмов в Москве, царил хаос. Многие из ваших работ очень гей-позитивные, например, биографический балет Нуреев . Сталкивались ли вы с подобными угрозами по поводу этих работ?
Послушайте, я гей-позитивный, потому что права геев находятся под [атакой]. У нас есть ужасные законы о пропаганде гомосексуализма.Быть открытым геем иногда действительно опасно. В то же время у нас здесь очень веселая сцена — люди на телевидении, в поп-музыке — и никто ничего не говорит. Я считаю, что русские люди не гомофобы. Им все равно. Иногда журналисты спрашивают меня: «Почему ты так много работаешь на гей-темы?» Я всегда говорю: «Послушайте, если геи испытывают давление, то искусство и конкретный театр должны быть на их стороне». Если где-то есть травма, мы должны быть там — с театром, с искусством, со всем, верно?
Каково было сидеть взаперти дома, когда в 2017 году состоялась премьера сериала Нуреев ?
Я находился под домашним арестом, и в этот момент гребаный министр культуры и куча чиновников аплодировали этому балету в Большом театре.Я сидел дома, и они аплодировали моей работе. Для меня это был довольно странный момент.
Звучит ужасно.
Они сказали: «Я ничего не имею против него как художника, мы просто против его финансовых уловок». Но там — это без финансовых уловок, и я никогда, никогда не имел дела с финансовым отделом. Я ничего не понимаю в гребанных деньгах. Всю свою карьеру я старался быть как можно дальше от этих долбаных денег — и теперь я нахожусь в испытании из-за денег.Что за чертовщина.
Как любой настоящий художник, финансы — не ваша сильная сторона.
Абсурд, абсурд, абсурдный сюжет. Абсурдная история.
Цензура и нечувствительность: краткий обзор состояния свободы слова в России
Серебренников
Если мы рассматриваем свободу выражения мнения через сценическое, изобразительное и литературное искусство как лакмусовую бумажку для справедливого и свободного общества, то продление срока домашнего ареста директору Русского театра Кириллу С.Серебренников № становится еще одним свидетельством того, что российское правительство в очередной раз прибегает к более жесткой и прямой форме цензуры в сфере искусства.
Серебренников — художественный руководитель Гоголь-центра, одного из ведущих московских институтов авангардного искусства, а также руководитель танцевальной труппы «Седьмая студия».
Согласно статье New York Times от 16 января, Серебренников «обвиняется в хищении государственных средств, выделенных на один из его театральных проектов» в размере 2 долларов.3м. В мае 2017 года правоохранительные органы провели обыски в квартире Серебринникова, а также в Гоголь-центре в рамках расследования. Серебренников был известен как критик правительства России, выступавший за права ЛГБТ, а также за аннексию Крыма Россией, поэтому художественное сообщество считает, что обвинение в хищении является частью более крупного политического жеста против инакомыслия через искусства. Ему пока не предъявлено обвинение, и он будет находиться под домашним арестом до суда в марте.
В 2014 году компания Play передала новости о внезапном закрытии влиятельного театра Teatr.doc. В своем всеобъемлющем докладе за 2016 год « Дискурс в опасности: нападения на свободу слова в путинской России » PEN America ссылается на это событие, называя его атакой на культурные пространства «жизненно важных органов богатой интеллектуальной и художественной истории России». В течение последних нескольких лет государство также приняло меры по цензуре постановок в Большом театре, публикации детской литературы и нерегулируемого использования сетевых СМИ в целом.
В частности, насилие в отношении журналистов и независимых СМИ в России и соседних странах часто появлялось в заголовках газет в последние годы, в том числе убийство в 2006 году удостоенной наград журналистки Анны Политковской , убийство в 2009 году Натальи Эстемировой и многие другие. Недавнее нападение на репортера радио Татьяну Фельгенгауэр \ в октябре прошлого года. Это привело к тому, что многие российские правозащитники, художники и журналисты считают импульсом к самоцензуре, поскольку многие сравнивают свою свободу выражения мнений со своей способностью продолжать двигаться по своей повседневной жизни.