Хори элмир де: ЭЛМИР ДЕ ХОРИ | ИЛЛЮЗИОННАЯ ЖИЗНЬ

Содержание

Фальшивки с выставки – Еженедельный «Ъ» – Коммерсантъ

Фальсификацией произведений искусства занимаются как непризнанные гении, так и полные бездари. Счет им идет на сотни и тысячи. Пресса с завидной регулярностью пишет о громких скандалах, связанных с обнаружением поддельных картин, и о процессах над теми немногочисленными имитаторами, которых удается поймать. Миллиардный бизнес, несмотря на аресты и суды, продолжает процветать.

СЕРГЕЙ МАНУКОВ

Подделывать произведения искусства люди начали, наверное, еще в каменном веке, когда первый имитатор скопировал на стене пещеры приглянувшийся чужой рисунок мамонта. Но особенно прибыльным это занятие стало в веке XX, с появлением мирового рынка произведений искусства. Хороший имитатор должен быть талантливым человеком. Для того чтобы подделать картину известного художника, нужно не только прекрасно рисовать, но и обладать множеством других знаний.

Подделка произведений искусства — конечно, преступление, но она считается, если можно так сказать, одним из наименее презираемых видов нарушений закона. Все просто: в роли пострадавших в большинстве случаев выступают коллекционеры, в основной массе люди богатые.

Минное поле

На майском аукционе Sotheby’s в Нью-Йорке картина итальянского живописца Амедео Модильяни «Лежащая обнаженная» ушла с молотка за $157,2 млн. Каждый сантиметр почти полутораметрового полотна принес по миллиону долларов. Прежнему владельцу, конезаводчику из Ирландии Джону Маньеру, купившему картину в 2003 году за $26,9 млн, достались $139 млн. Оставшиеся деньги составила комиссия аукционного дома.

Имя нового владельца, как обычно, не разглашается, что неудивительно, ведь от нолей рябит в глазах. Коллекционеры боятся воров, но есть еще одна причина, которая, не исключено, заставляет их проявлять скромность: они не хотят стать посмешищем, если окажется, что им досталась подделка. А вероятность заполучить подделку довольно высока — подобные проколы случаются даже с известным аукционными домами, где картины, прежде чем попасть на торги, проходят тщательную проверку.

«На рынке произведений искусств нет правил,— объясняет консультант по современному искусству Уэнди Голдсмит.— Он напоминает минное поле…»

Подтверждений образному сравнению достаточно. Например, недавно разразился громкий скандал на родине Модильяни.

20 из 30 картин на его выставке, проходившей в генуэзском Дворце дожей в марте—июле 2017 года, оказались подделками.

Полиция сейчас проверяет троих организаторов выставки, а подделки, согласно итальянским законам, были уничтожены.

Среди них, к слову, и одна из многочисленных модильяниевских «Обнаженных», похожая на ту, что была продана в Нью-Йорке. Возникает резонный вопрос: если подделали одну «Обнаженную», то где гарантия, что не подделали других? Так что новому владельцу шедевра, купленного в Нью-Йорке, для спокойствия лучше еще раз заказать независимую экспертизу.

Тому есть и другая причина. Амедео Модильяни — один из наиболее часто подделываемых живописцев. Во-первых, его работы стоят на уровне главных шедевров живописи, а во-вторых, многие из них не имеют провенанса: Амедео вел разгульный образ жизни, поэтому проследить историю многих его картин непросто. Рассказывали, например, что он бродил по Парижу с папкой, набитой рисунками и картинами, предлагая обменять все это на выпивку.

Музей подделок

Похожая история произошла в конце апреля на юге Франции. Мэр городка Эльн Ив Барниоль назвал катастрофой результаты проверки местного музея. Оказалось, что более половины картин — поддельные. Речь идет о работах местного художника Этьена Террюса, одного из основоположников фовизма.

Незадолго до открытия музея после ремонта мэрия купила, в дополнение к уже имевшимся, почти 80 картин Террюса. Приглашенный для создания экспозиции историк живописи Эрик Форкада заподозрил, что многие полотна — подделки. Причем подделки грубые.

«Я провел белой перчаткой по чернильной подписи на одной из картин, и она исчезла»,— объяснил он журналистам.

Столичные эксперты опасения Форкада подтвердили.

После тщательной проверки выяснилось, что подлинные лишь 68 из 140 картин.

В Эльне еще не решили, как поступить с экспозицией. Скорее всего, ее оставят, хотя и в сильно сокращенном виде. А вот музей Цзибаочжай в китайском городе Цзичжоу при схожих обстоятельствах радовал посетителей лишь три года. Его закрыли, после того как выяснилось, что подавляющее большинство из 40 тыс. экспонатов (!) — подделки. Неудивительно, что острословы переименовали его в Музей подделок.

Подделки в Китае давно стали большой проблемой. Счет музеев с контрафактными экспонатами идет на сотни и тысячи, а счет подделок в них — на сотни тысяч, если не на миллионы. По мнению экспертов, фальшивки можно найти абсолютно в любом китайском музее. Часть институций, как в Цзичжоу или, например, в Лючэне, где из 8 тыс. экспонатов фальшивыми оказались как минимум 2,5 тыс., закрывают. Остальные пытаются очистить от фальсификаций. Впрочем, при пополнении коллекций в них опять «просачиваются» имитации, хотя, конечно, их количество уменьшается. С каждым витком этой спирали растет мастерство как кураторов, которые на собственном опыте учатся распознавать контрафакт, так и имитаторов. Хочется надеяться, что окончательная победа в этой длительной войне все же будет на стороне искусствоведов.

Famously infamous

После скандала в Генуе искусствоведы задаются вопросом: сколько из приписываемых Амедео Модильяни работ, хранящихся в картинных галереях, музеях и частных коллекциях, подлинники? Один из самых авторитетных специалистов по Модильяни Марк Рестелини считает, что подделок не менее тысячи.

Среди тех, кто подделывал Модильяни, есть и человек, которого многие историки живописи считают главным имитатором ХХ века.

«Если моя работа висит в музее достаточно долго,— любил говорить Элмир де Хори,— то она становится подлинником».

Большую часть жизни Хори кого-то обманывал. Конечно, не стал исключением американский журналист и писатель Клиффорд Ирвинг, написавший с его слов в конце 1960-х бестселлер «Подделка: История жизни главного имитатора ХХ века». Понять, где правда, а где придуманное героем книги, нелегко. Кстати, Ирвинг и сам мог приукрасить некоторые факты. Достаточно сказать, что его обвиняли в попытке выдать написанную им биографию Говарда Хьюза за автобиографию миллионера…

Элемер Альберт Хофман, ставший впоследствии Элмиром де Хори, родился в Будапеште в еврейской семье среднего достатка 14 апреля 1906 года. Его мать была домохозяйкой, а отец — торговцем. В 1922 году юноша начал серьезно учиться живописи. Через два года Элмир поступил в мюнхенскую Академию художеств, а в 1926-м отправился в Париж, где еще два года учился у Фернана Леже в художественной академии Гранд-Шомьер.

Какое-то время Элмир де Хори выдавал себя за венгерского аристократа и пытался вести светскую жизнь, но походы по ресторанам и модные курорты были ему не по карману. Тогда же у него начались проблемы с полицией, связанные в основном с подделкой чеков. Выход из трудной ситуации подсказало удивительное умение имитировать известных художников. Особенно хорошо ему удавалось копировать стиль Пикассо. Однажды молодой человек показал леди Малькольм Кэмпбелл нарисованный за полчаса чернилами рисунок в стиле Пикассо. Элмир не стал разубеждать англичанку, когда она, по его словам, сама приняла набросок за подлинник испанского живописца и захотела его купить. Заработав за считанные минуты приличные деньги, Хори понял, что, подделывая чужое, можно вполне безбедно жить.

После войны Элмир де Хори поселился в Париже и какое-то время безуспешно пытался зарабатывать на жизнь «честной» живописью. Увы, его картины никто не покупал. Вспомнив свой талант к подражанию, он начал рисовать и продавать подделки Пикассо парижским галереям. Элмир выдавал себя за обедневшего аристократа, который, чтобы не умереть с голоду, распродает остатки семейной коллекции. По второй легенде он познакомился в годы войны с Пикассо и сейчас продает рисунки, которые тот ему подарил.

В 1947 году Элмир отправился попытать счастья в Рио-де-Жанейро. Очередная попытка продавать портреты, пейзажи и натюрморты в авангардистском стиле, подписанные его именем, провалилась. Они не пользовались даже малой долей той популярности, которую имели подделки. Годом позже он организовал в Нью-Йорке выставку своих картин, Элмир сумел продать… лишь одну.

Поездка в США стала поворотным моментом в жизни де Хори. Ему так понравилось в Америке, что вместо трех месяцев он остался на 12 лет. В американский период жизни Элмир расширил список подделываемых художников. К Пикассо прибавились Матисс, Модильяни, Ренуар, Вламинк, Шагал, Тулуз-Лотрек, Дега и другие. Кстати, своего первого Модильяни Элмир написал в 1949 году и продал нью-йоркской галерее Niveau.

Конечно, не обходилось без проколов. В Бостоне Э. Рейнала (под этим именем он тогда жил и работал) подвела беспечность. Он продал Музею Фогга при Гарвардском университете «Матисса», а затем предложил наброски Модильяни и Ренуара из «своей семейной коллекции». Наблюдательный куратор обратила внимание на стилистическое сходство между работами разных художников и начала обзванивать другие музеи и галереи и спрашивать, не приходил ли к ним некий Э. Рейнал. Так американцы узнали, что вежливый коллекционер из Европы торгует сомнительными работами современных мастеров.

Элмир сменил тактику. Он писал в галереи и музеи, что у него есть рисунки и картины, которые он хотел бы продать, и прикладывал фотографии. Вскоре приходил ответ. Какое-то время Хори торговался для вида, затем высылал работы. После проверки на подлинность, которая в подавляющем большинстве случаев оказывалась положительной, он получал деньги. Для того времени это был необычный способ ведения дел, но он работал. К тому же так у Элмира оставалось больше свободного времени, которое он тратил на то, что по-настоящему любил, а любил де Хори загорать, путешествовать и проводить время с друзьями (женщинам Элмир де Хори предпочитал мужчин).

В 1955 году торговец произведениями искусства из Чикаго Джозеф У. Фолкнер обнаружил, что Элмир продал ему подделки, и обратился в суд. Элмир де Хори переехал в Мехико, но неприятности преследовали его и там: мексиканская полиция задержала его по подозрению в убийстве гомосексуалиста, с которым он даже не был знаком.

По возвращении в США Элмир де Хори, к своему удивлению, обнаружил немало собственных имитаций в альбомах старых мастеров. Еще больше его удивили цены, по которым они выставлялись. Элмир понял, что галереи платили ему лишь малую часть стоимости картин. Это оправдывало в его глазах мошенничество: он обманывал галереи и музеи, которые, в свою очередь, обманывали его.

В этот же период Элмир де Хори в очередной раз — и опять без особого успеха — попытался рисовать под своим именем. Его картины не покупали, денег катастрофически не хватало. В отчаянии уже привыкший жить на широкую ногу имитатор попытался совершить самоубийство. Он принял большую дозу снотворного, но его спасли.

В конце 1950-х Хори познакомился с молодым и энергичным мошенником по имени Фернан Легрос. Фернан предложил продавать имитации де Хори, беря в качестве вознаграждения 40%. Элмир согласился. Со временем Легрос потребовал увеличить свою долю до 50%, хотя он и без этого присваивал большую часть вырученных денег. Возмущенный Хори вернулся в Европу. В Париже он через несколько месяцев встретил Легроса с молодым любовником, Реалом Лессардом. Легрос уговорил художника возобновить партнерство и предложил фиксированный оклад — $400 в месяц плюс бонусы с крупных сделок. Элмир, начавший к тому времени все больше уставать от постоянных разъездов, согласился. Предложенных денег ему хватало на безбедную жизнь на Ивисе, где он решил провести старость.

Впрочем, мечты о безмятежной старости не сбылись. С годами Элмир становился беспечнее в работе. Эксперты все чаще обвиняли Легроса и Лессарда в торговле подделками. После нескольких обращений в полицию и Интерпол Фернан отправил партнера от греха подальше, в Австралию.

Возможно, все бы и обошлось, если бы не громкий скандал в Америке. Легрос и Лессард продали в 1967 году более 40 работ де Хори техасскому миллионеру Алгуру Мидоусу. Узнав, что все работы, купленные им за большие деньги, подделки, нефтяной барон пришел в ярость и потребовал от американских властей арестовать Фернана Легроса. Вскоре Легрос и Лессард угодили в тюрьму.

Какое-то время де Хори удавалось скрываться от полиции. Однако он устал на старости лет скитаться и решил вернуться на Ивису. В августе 1968 года испанский суд признал его виновным в гомосексуализме, в отсутствии средств к существованию и в связях с преступниками (Легрос и Лессард) и приговорил к двум месяцам тюрьмы. Полиция не сумела доказать ни одного факта изготовления подделок на территории королевства.

В октябре 1968-го де Хори освободили и на год выслали с Ивисы. На остров он вернулся знаменитым благодаря биографии Ирвинга. Элмир давал интервью и даже снялся у Орсона Уэллса в документальном фильме «П означает «подделка»» (1973). На старости лет он обрел заслуженную известность. До этого Элмир часто горько шутил, что «широко известен своей дурной репутацией» (famously infamous).

В надежде воспользоваться популярностью де Хори еще раз решил попробовать вернуться к живописи под собственным именем. Его картины наконец начали покупать, но доходы от «честной» живописи все равно были несопоставимы с тем, что он зарабатывал имитациями.

Депрессию усилила новость о том, что французские власти добиваются у Мадрида его экстрадиции и хотят обвинить в изготовлении подделок.

11 декабря 1976 года Марк Форги, исполнявший обязанности телохранителя и компаньона, сообщил де Хори еще одну неприятную новость: правительство Испании согласилось выдать его Парижу. Элмир принял большую дозу снотворного. Форги повез его в больницу, но де Хори скончался по пути в машине.

При помощи Фернана Легроса и других партнеров за 30-летнюю карьеру имитатора Элмир де Хори продал более тысячи подделок. Многие из них до сих пор считаются подлинниками и висят в музеях, галереях и частных коллекциях.

Элмир стал героем ряда книг, мюзикла, пьесы, его работы нередко показывали на выставках имитаций. А много раньше, в 1951 году, его творчество произвело такое впечатление на мэра Нового Орлеана, что мэр сделал копииста почетным горожанином и вручил символический ключ от города. В Атланте есть ресторан, где на стенах висят копии его работ. Как нетрудно догадаться, ресторан называется «Элмир».

Кстати, красноречивее всего о том, что Элмир де Хори был отличным имитатором, говорит тот факт, что после смерти де Хори имитаторы наводнили рынок подделками его подделок.

Трудно быть гением втихомолку

Истории большинства имитаторов схожи. Человек считает себя отличным художником, однако критики и рынок придерживаются иного мнения. Герой обижен. Он уверен, что с ним поступили несправедливо из зависти к его таланту. Он хочет творить, но при этом ему нужно, чтобы его хвалили и уважали. Неизбежно возникает желание доказать критикам, что они ничего не понимают в высоком искусстве. Затем приходит мысль, как это сделать — нарисовать полотно в стиле кого-нибудь из известных живописцев и доказать всему человечеству, и в первую очередь критикам, что он рисует как минимум не хуже.

Среди имитаторов попадаются настоящие гении. Одному из них, голландцу Хану ван Мегерену пришлось признаться в мошенничестве, чтобы сохранить жизнь.

Ван Мегерена арестовали за сотрудничество с нацистами и продажу национального достояния — полотен Вермеера. Чтобы избежать смертного приговора, пришлось признаваться. Ему, конечно, не поверили. Ван Мегерену предложили нарисовать «Ужин в Эммаусе» по памяти. Он сделал ответное предложение: «Создание копии не доказывает наличие таланта. Я никогда не рисовал копий и не хочу делать это сейчас. Если хотите, я нарисую вам нового Вермеера. Я создам на ваших глазах новый шедевр!»

Шесть недель, подкрепляя силы вином и морфием, Хан ван Мегерен рисовал перед изумленными журналистами и стражами порядка Вермеера. Он доказал свою вину и был приговорен к году тюрьмы, но не за сотрудничество с немцами, а за изготовление подделок…

Ван Мегерен далеко не единственный имитатор, который добровольно признался в мошенничестве и сам же его доказал. Правда, мотивы таких признаний разные. Голландец спасал свою жизнь. Гораздо чаще имитаторы сознаются в том, что подделывают произведения искусства из желания, чтобы окружающие признали их гениальность.

В 1951 году немецкий художник Лотар Мальскат получил заказ на восстановление фресок в сильно пострадавшей в войну церкви Св. Марии в Любеке. Когда выяснилось, что фрески повреждены до неузнаваемости и что не сохранилось ни одной фотографии, Мальскат сам их придумал и нарисовал.

Новые фрески имели большой успех. Правительство ФРГ даже выпустило 2 млн почтовых марок с их изображениями. Но Мальскату такого признания оказалось мало. Он публично заявил, что все фрески взял из головы, то есть, попросту говоря, подделал. Когда же ему никто не поверил, обратился в суд и обвинил сам себя в мошенничестве. Предвидя подобные трудности, Лотар вписал во фрески анахронизмы, которые помогли бы ему доказать свое авторство. Например, он нарисовал… Марлен Дитрих и Григория Распутина, а также индейку, которая попала в Европу гораздо позднее XIII века.

«Справедливость» восторжествовала. Мальскат доказал свой талант и получил полтора года тюрьмы. Что же касается фресок, то их смыли.

Каждый большой имитатор по-своему интересен, у каждого своя изюминка. Эрик Хебборн, например, преуспел не только в живописи, но и в литературе. Он прославился автобиографией и руководством для имитаторов. Причем последнее пользовалось не меньшей популярностью, чем первое, правда, в основном у его коллег по профессии: руководство часто находили у них при обысках.

Хебборн окончил Королевскую академию искусств, но вместо того, чтобы стать выдающимся живописцем или историком искусств, стал известнейшим имитатором. Хуже всего он относился к критикам и торговцам картинами. Эрик соблюдал неписаный моральный кодекс — продавал свои подделки не любителям, коллекционерам, а исключительно специалистам.

«Только эксперты достойны того, чтобы их обманывали,— сказал Хебборн в 1991 году.— Чем авторитетнее эксперт, тем приятнее обвести его вокруг пальца».

Что касается мастерства, то с этим у Эрика Хебборна все было в порядке. Достаточно сказать, что рисунки, которые он выдавал за наброски старых мастеров, с удовольствием приобретал даже Музей Гетти, крупнейший на Западном побережье США.

Еще один имитатор из Великобритании — Том Китинг известен тем, что любил играть с кураторами и экспертами. Он оставлял на своих работах «бомбы замедленного действия», по которым можно было догадаться, что это подделка. К примеру, «Телегу для сена», самое известное полотно знаменитого британского живописца Джона Констебла, Том выполнил, нарисовав зеркальную копию. Он часто пользовался современными красками. Кстати, никто из экспертов почему-то не обратил внимание, что китинговская «Телега для сена» написана красками, которых в начале позапрошлого века еще и в помине не было.

Иногда Том Китинг применял глицерин, таявший в лаборатории, когда холст при проведении экспертизы нагревался. Этот трюк использовали создатели фильма «Афера Томаса Крауна».

После провала затеи с «бомбами» Китинг решил совершить «самоубийство». Он выставил на аукцион 13 акварелей Сэмюэла Палмера. Конечно, внушительное число работ известного британского художника, выставленных одновременно на продажу, насторожило экспертов. Тома разоблачили — и он наконец прославился. Телепередача, в которой он учил зрителей рисовать как великие живописцы, пользовалась бешеной популярностью.

Еще один известный имитатор — Джон Майатт нередко рисовал картины импрессионистов акриловыми красками. Однако эксперты или не знали, что у современных и старых красок разный химический состав, или так горели желанием открыть нового Моне—Матисса, что не замечали ничего вокруг.

Тем не менее Майатта разоблачили. Его приговорили к году тюрьмы, но через четыре месяца выпустили на свободу за примерное поведение. Заключенные относились к нему неплохо и даже прозвали «Пикассо» за то, что в обмен на телефонные карточки он рисовал их портреты.

После освобождения Джон Майатт бойко торговал своими «подлинными подделками». Несмотря на то что на имитациях работ известных художников стояло его имя, за них, не торгуясь, платили шестизначные суммы.

Майатт настолько известен, что успешно проводит выставки своих подделок. По его словам, сейчас в музеях и частных коллекциях находится около 120 его имитаций, которые считаются подлинниками.

Робины Гуды мира изящных искусств

Последствия действий имитаторов наносят обществу меньший урон, чем деятельность других мошенников, например финансовых. Поэтому они обычно получают более мягкие приговоры и чаще всего отбывают наказание в тюрьмах со свободным режимом содержания.

Поскольку имитаторы обманывают в основном людей богатых, публика чаще всего относится к ним как к героям, этаким Робинам Гудам мира живописи. Журнал Spiegel объяснил такое отношение на примере немецкого имитатора Вольфганга Бельтракки, специализировавшегося на копировании Альбрехта Дюрера. Бельтракки разоблачили, после того как одну из его подделок — «Пейзаж с лошадьми», якобы принадлежащий кисти Генриха Кампендонка, купил за миллион с лишним долларов американский комик Стив Мартин, кстати сам убедительно игравший мошенников. Имитатор стал знаменитостью и, как водится, загремел за решетку. Выйдя на свободу, он написал несколько книг о своих похождениях и снялся в полнометражном документальном фильме о себе, любимом

После ареста Бельтракки стал любимцем немецкой прессы. Die Zeit, например, потребовала организовать выставку его подделок, а Frankfurter Allgemeine Zeitung заявила, что Кампендонк рисовал свои картины хуже, чем это делал Бельтракки. «В отличие от жуликов-банкиров Бельтракки не отнимал у простых людей обманным путем сбережения,— считал Spiegel.— Он обманывал тех, кто хотел быть обманутым».

И все же ошибочно считать изготовление подделок в мире искусств совсем уж безобидным видом мошенничества. Взять, к примеру, напарника Майатта, Джона Дрю. Он не только продавал подделки, но и обеспечивал для них документальное прикрытие. Дрю проникал в архивы музеев и галерей и создавал для подделок Майатта провенанс, внося в каталоги карточки с их описаниями и уничтожая то, что могло Майатта разоблачить. При всей кажущейся безобидности такая деятельность искажала историю искусств.

И опасна, и трудна…

Успехи великих имитаторов вроде ван Мегера, де Хори или Майатта в первую очередь справедливо приписывают их талантам. Им и их коллегам нередко удавалось обмануть самых опытных искусствоведов.

Лондонская галерея Далвич провела в 2015 году любопытный эксперимент. Посетителей выставки старых мастеров попросили найти среди 240 полотен одну подделку. Эксперимент длился три месяца и так заинтересовал поклонников живописи, что число посетителей выросло вчетверо.

Каждый десятый из почти трех тысяч посетителей выставки, участвовавших в эксперименте, правильно нашел имитацию. Ей оказалось полотно Жан-Оноре Фрагонара «Девушка». Копию изготовили в… Китае. Ее сделали в Meisheng Oil Painting Manufacture Company, где полторы сотни художников изготавливают на заказ копии старых мастеров. Для того чтобы они отличались от подлинников, их делают несколько других размеров.

Так, может, все же работа эксперта не так уж и трудна, если ее в состоянии выполнить обычные посетители выставки? Здесь вспоминается трагикомический случай, который произошел в 2006 году в Германии. Директор Музея искусств в Морицбурге Катя Шнайдер приняла беспорядочное нагромождение мазков разных красок за шедевр немецкого художника Эрнста Вильгельма Нея и, не раздумывая ни секунды, купила его для своего музея. Нетрудно представить ее разочарование, когда выяснилось, что яркую картину написал не Ней, а Банги. Это имя ничего не говорило поклонникам живописи по одной простой, но веской причине: Банги — 30-летний шимпанзе из зоопарка Галле, большой поклонник абстрактной живописи.

Случай с Банги вызывает, конечно, улыбку, но если говорить серьезно, то работе экспертов не позавидуешь, потому что цена их ошибок слишком высока и нередко речь идет о суммах с множеством нолей.

Конечно, больше всего упреков в свой адрес эксперты слышат, когда не могут отличить подделку от подлинника.

Но, случается, специалисты принимают подлинники за подделки, в результате чего цена картин занижается на один-два порядка.

В прошлом году, например, в Великобритании было доказано, что картина, много лет считавшаяся подражанием Джону Констеблу и проданная по этой причине за £35 тыс., все же является подлинником и стоит £2 млн. Кстати, в подлинность полотна все эти годы верил, но не мог доказать ее прежний владелец, коллекционер и телеведущий Филип Мулд. Эксперты установили, что это ранняя версия уже упоминавшейся «Телеги для сена». Во-первых, краски соответствуют по составу тем, которыми писал Констебл. Во-вторых, удалось проследить ее историю едва ли не до момента написания почти два столетия назад.

Мулд доволен, что оказался прав. К тому же он не остался внакладе, несмотря на то что продал полотно в 2000 году бизнесмену Генри Рейду раз в 60 дешевле реальной цены — сам-то Мулд купил ее за £10 тыс.

Гроза имитаторов

Те из «копиистов», кто знает, чем занимается Джейми Мартин, боятся его как огня. Мистер Мартин заведует научной лабораторией нью-йоркского отделения аукционного дома Sotheby’s и является одним из главных противников тех, кто выдает свои картины за работы именитых художников.

Мартин тоже считает имитаторов своими противниками и уважает их. Он соглашается, что среди них действительно много по-настоящему талантливых людей, но попадаются и откровенно недалекие личности. Джейми, например, вспоминает громкий скандал позапрошлого года.

Манхэттенская галерея Нодлера купила картину Джексона Поллока, в углу которой стояла подпись «Pollok». Все бы ничего, если бы фамилия художника не писалась несколько иначе — «Pollock».

Джейми Мартин родился в Балтиморе. В детстве у него были два пламенных увлечения: живопись и науки. Он хотел поступить на медицинский факультет Университета Джонса Хопкинса, но по пути в храм науки зашел в музей Балтимора. Экскурсия, повествующая о реставрации картин, изменила его жизнь — вместо Университета Джонса Хопкинса он окончил факультет реставрации в Кембридже.

Лабораторию аукционного дома Sotheby’s Джейми возглавил недавно. До этого он два десятилетия консультировал ФБР, музеи, галереи, аукционные дома и частных коллекционеров.

У музеев подобные лаборатории есть давно, а вот у аукционных домов они только начинают появляться. Sotheby’s, к примеру, купил компанию Мартина Orion Analytical в Уильямстауне в декабре 2016 года. Сейчас 80% времени гроза имитаторов тратит на полеты из Нью-Йорка в Лондон и обратно, где проводит экспертизы для Sotheby’s. Для гарантии полной беспристрастности в его контракте есть пункт, что он не будет получать никаких бонусов.

Не устоял и Буонарроти

В свое оправдание имитаторы могут сказать: мол, придумать что-то по-настоящему оригинальное крайне трудно, а в мошенничестве подозревали многих очень известных художников. Похоже, не чурался имитаций и кое-кто из старых мастеров, которых так любят подделывать современные подражатели. Историк искусств Тьерри Ленан, к примеру, обвиняет в мошенничестве самого Микеланджело Буонарроти: он уверен, что великий итальянец рисовал копии известных полотен и подменял ими оригиналы.

Едва ли Микеланджело, по мнению историка, выкрадывал понравившиеся картины, которые хотел иметь в своей коллекции. Скорее всего, он брал их у владельцев, чтобы нарисовать копию, но возвращал не оригинал, а копию, ни в чем ему, естественно, не уступавшую.

В качестве примера Ленан приводит эстамп немецкого живописца, рисовальщика и гравера Мартина Шонгауэра с изображением Святого Антония. Доказательств у историка, конечно, нет.

Отмахнуться от скандальных подозрений не позволяет лишь то, что это не первое обвинение Микеланджело Буонарроти в мошенничестве.

Речь о широко известном историческом анекдоте про Купидона (тот факт, что анекдот появился еще при жизни мастера, придает истории определенный налет правдоподобия). Говорили, что Микеланджело сделал в 1496 году копию древнеримской статуи спящего Купидона. Для придания античного вида он какое-то время продержал изделие в земле и нанес несколько дефектов. Затем Микеланджело выкопал Купидона и через посредника продал его кардиналу Риарио за солидные деньги как древнеримскую статую…

Словом, невозможно определить, какие из произведений искусства, висящие в картинных галереях и музеях или предлагаемые на аукционах, настоящие, а какие — подделки. Десятки имитаторов были пойманы или сдались сами, но сотни и тысячи продолжают неустанно трудиться, плодя фальшивки. И пожалуй, известная пословица о том, что преступление того не стоит, в данном случае не работает.

Лазарь Фрейдгейм: Эхотворчество и мистификации в искусстве

 1,503 total views,  1 views today

Несмотря на большой диапазон захватываемых в этом тексте примеров и тем, это не академический каталог или научное исследование. Это рассуждение о мистификаторах и плодах их труда.

Глаз мельком пробегает по новостям мира искусства. В поле зрения попадает очередное сообщение о мистификациях и подделках. Чаще – из давней истории, но порой старая карта дополняется новыми фрагментами. В 99 из 100 сообщений преобладает многословие околосудебных обвинений алчных мошенников и нечистых на руку экспертов – негатив, обман, позорный столб… А что если взглянуть иным взглядом на порой неоднозначные предпосылки и нешуточный уровень некоторых из этих фальсификаций, примерить тогу адвоката дьявола?..

Не посланника дьявола времён инквизиции, ищущего соринку в глазу, а защитника, вооружившегося очками с диоптриями с розовым оттенком стёкол. Представляется, что вполне правомочна позиция замечать не только то, в чём криминален мир мистификаций, а также то, чем он завлекателен и интересен.

Органическая болезнь искусства

 Более века тому назад было высказано предположение, что фальсификация это врожденная болезнь искусства: «Искусство подвержено своего рода внутренней, органической болезни, которая время от времени обнаруживается в виде какого-либо нарыва, и тогда о ней начинает говорить весь свет. Недуг этот – «фальсификация».

Провоцирующим моментом для проявления этого недуга является зависимость моральной и материальной ценности произведения искусства не только от качества работы и материалов, но и от имени автора, давности создания, а порой и провенанса – истории владения таким произведением. (Впрочем, букет таких черт здесь охвачен далеко не полностью.) Каждую из этих характеристик можно фальсифицировать, а порой даже трудно удержаться от этого при возникновении такой возможности.

Специфичность реальных цен проявляется достаточно часто. Как пример могу вспомнить случай из собственного опыта работы в антикварном ювелирном бизнесе, куда меня забросила судьба в первые годы жизни в Америке. В витрине недорогого золота долго лежало особенно ничем не примечательное кольцо. Как-то, сортируя залежавшиеся изделия, хозяин бизнеса увидел на этом кольце малозаметное клеймо «Cartier». Кольцо тотчас было переложено на более заметное место, цена увеличилась в пять раз, и … кольцо нашло нового владельца в течение нескольких часов. Вот так сочетается качество изделия и его цена! Ну как в таких условиях ценообразования устоять от соблазна «укрепить» изделие сходством с более ценным (если голова рождает соблазнительные предложения)?!

Как бы было хорошо, если бы цену произведения искусства определяла марксова теория прибавочной стоимости. Сразу же бы проблема фальсификаций уменьшилась бы в разы. А тут, в этом «тёмном» мире искусств, картина, провалявшаяся пару столетий на чердаке какого-нибудь замка, может стать в сотни и тысячи раз дороже, чем в момент, когда её туда занесло. Ничтожная безделица, найденная при раскопках в слоях несколько тысячелетней давности, может стать предметом международных исков. Постоянно возникает вопрос: «фальсификация» в искусстве это только нарыв, болезнь или еще что-то порой за этим стоит?

Современный художник-акционист Петр Павленский – с очень неоднозначным реноме – сказал, что сущность искусства – инакомыслие. В этом ёмком определении звучит нетривиальное толкование. Время рождает новые яркие личности и таланты, они преобразуют тенденции искусств. Общепринято традиционное подразделение стилей в искусстве по множеству критериев. В градациях, например, – принцип национальной принадлежности: нидерландская, английская, русская… В другой системе классификации это и классицизм, и реализм, и модернизм, и Art Nouveau с Art Deco, и скользкое понятие эклектика… Искусство через многие «измы» – реализм, импрессионизм, кубизм, экспрессионизм, формы беспредметной живописи – подходит к поп-арту, гиперреализму… Неисповедимы пути и формы проявления человеческого творчества.

В нашем сознании, обоснованно или не очень, каждый стиль связывается с определенными образцами, с определенными именами. Мы особо ценим узнаваемость великих художников. Даже не имея специальной подготовки, можно четко увидеть – это Рембрандт, это Рубенс, это Моне… По нескольким нотам вы чувствуете время сочинения исполняемого произведения – это от Баха, это от Шопена, это от Шостаковича… До некоторой степени это и делает настоящее искусство звучащим – для наших органов чувств и мозга вне зависимости от того, какими путями это искусство туда внедряется. Подобно тому, как камень, брошенный в воду, порождает круги, искусство, пришедшее в общество, порождает отклик.

Эхизм

Далее – школы, последователи, эпигоны. Последующие авторы-творцы, может быть, не менее талантливые, образованные, известные, привечаемые, вписываются в рамки уже созданной классификации. Они создают пространство эхотворчества, эхоискусства (возможно, с семантических позиций было бы более правильно представить эти понятия как эхо-Творчество, эхо-Искусство. Но я воздержусь от этого в силу уверенности в слитности этих определений).

В буче новых течений начала ХХ века Марсель Дюшан высказал мнение, что художественный акт – это не картина маслом, а те сложные процессы в голове и душе художника, которые этому предшествуют. С этой позиции эхотворчество противопоставляет себя ценностям искусства, провозглашенным Дющаном. В этом случае образы существовавшего художника воссоздаются руками и мысленным проникновением нового мастера. Здесь – продукт, созданный мастерской рукой с накалом чувств, подсказанных прообразом… Мне показалось, что такой подход подчеркивает естественность возникновения имитаций и выявляет главный недостаток мистификаторов – вторичность художественного выражения. Делать так, как уже было сделано, подобно тому, неотличимо от того.

Эхизм предлагает произведения со стилевым сходством до уровня неразличимости с прототипом, эхом которого может рассматриваться другая работа. Подход эхиста принципиально не совпадает с плодом труда копииста. Здесь сородственность работ не по внешнему сходству, а по «геному»: генетически близко, неотличимо даже для эксперта-аналитика. Один в один… (Буду надеяться, что читатель устоит от соблазна воспринимать «эхизм» как понятие, восходящее к междометию «Эх».)

Возникает интереснейшее явление, когда мистификатор как бы дописывает партию второго солирующего инструмента для двойного концерта, при том что концерт уже ранее существовал. Возникает не только созвучие, но и до некоторой степени конкуренция двух разнорождённых партий. Здесь как нельзя лучше проявляется двойственность семантики «концерт» как соревнование (от лат. concertare – состязаться, спорить). В этом отношении проглядывает аналогия внутреннего единства и исполнительского различия подлинника и мистификации.

Нас не смущает точность воспроизведения действительности в некоторых произведениях гиперреализма – мы не отказываем им в праве музейного существования. Почему может вызвать антагонизм аллюзии работ эхистов? Такие работы эхоискусства надо привыкнуть отделять от вариантов подлога и выдачи их за подлинные произведения других творцов.

Вот такое эхо, поименованное уже при рождении ушедшим временем и пристёгнутыми именами (или первоначально безымянные), чаще всего классифицируются как подделки. Этому способствует то, что в них почти всегда на одном из первых мест есть сопутствующая черта – меркантильность, заработок, а только потом (и не всегда) самовыражение. Но пусть кто-нибудь с годами прослывший классиком, носителем стиля скажет, что он не бывал жертвой «золотого тельца» – заказных работ, рекламы… Нам, не безгрешным, вероятно, не пристало однозначно пренебрежительно отворачиваться, или, как сказано, бросать камень в тех, кто по тем или иным причинам набрасывал на свои работы вуаль других имён. Мистифицировал нас…

Во мне существует симбиоз – ЗА и ПРОТИВ, в котором на равных видимые миру слёзы, обобщенно представляемые понятием «подделка», и негласно проглядывающие черты нестандартности проявления искусства, то что вкладывается нами в понятии эхотворчества. Основные примеры мистификаций, о которых мы говорим, это не суррогаты. Это, вспоминая образность поэта, не «морковный кофе». Пожалуй, основным непреложным требованием к мистификации в искусстве является то, что сама мистификация должна быть явлением искусства по самым строгим оценкам. Это его особая ипостась. Только тогда мистификат может стать предметом длительного и серьёзного обсуждения. Только тогда он может стать «долгожителем».

Именно с этих позиций, отодвинув на задний план свист, изничтожающие ярлыки и клеймение, я позволю себе упомянуть некоторые наиболее известные имена, ставшие такими, в частности, благодаря мистификациям. Множество накопившихся за многие годы примеров фальсификаций и мистификаций столь ярки и сочны, что пройти мимо каждого из них было чрезвычайно трудно. При скрупулёзном отборе мне пришлось просеивать это множество через основательное сито. Форма ячеек сита специально варьировалась, чтобы получить разнообразную гамму примеров. Я не вижу особой целесообразности в классификации авторов по какому-нибудь принципу (шутливо отделаюсь основанием этого: они сами были порой беспринципны).

Букет мистификаций

Мистификации и подделки столь многообразны и многолики, что их трудно рассматривать в общем «пакете». Есть категория работ, к которой можно применить понятие обман – Fake – только со знаком вопроса – fake ли это? Есть, вероятно, категории, где можно однозначно отделить фейк со знаком вопроса от фейка с восклицательным знаком. Думаю, что к последней категории без сомнений могут быть отнесены любые даже самые совершенные копии, выдаваемые за оригиналы, а также изделия предметов массового производства.

Я не скажу, что «Fake?» и «Fake!» – это белое и черное, но что это понятия резко отличных тонов, разного уровня звучания, разной гаммы это, в моём представлении, безусловно. При этом первые могут быть предметом искусства, а вторые – в лучшем исполнении – предметами мастерства.

Несмотря на большой диапазон захватываемых в этом тексте примеров и тем, это не академический каталог или научное исследование. Это рассуждение о мистификаторах и плодах их труда. Я пытаюсь написать субъективное эссе об их отклике (не на словах, а на деле) на подлинное искусство. Это то самое эхоискусство, стоящее на грани законности. Фактология наиболее весомых мистификаций носит уже давно канонический характер. И поэтому в этой работе не приходится искать новизны в примерах. Но трактовка этих работ, преднамеренно содержащих элементы фальсификации или мистификации, далеко не всегда однозначна и неизбежно порождает многослойность оценок. В большинстве случаев в оценке, как было уже отмечено, на первом месте стоит обличение в подделке, фальсификации. Это громогласно звучащее – подделка, обман – зачастую вуалирует умалчиваемое в оценке таких работ – результат нестандартного мышления, творчества, умения и мастерства.

Взаимодействие этих оценок, в моём представлении, одна из самых интересных сторон рассматриваемой проблемы. Мне хочется несколько изменить акцент и рассмотреть лицо этого «фальсификатора», работу исследователя, проникающего в глубину изученного объекта, не забывая при этом о негативной стороне явления. С одной стороны – проявление таланта мистификатора-эхиста, его условное всемогущество в выборе имен, тем и техник. С другой – восприятие «потребителя», невольно следующего за звуком волшебной дудочки, который из-за этого дурманящего звука ошибается в оценке уникальной подлинности находящегося в его руках творения. Здесь не без потерь и издержек для тех, кто по словам классика «сам обманываться рад».

Авторство художника это до некоторой степени право на патент. Другие могут использовать и создавать подобное, согласовав с правообладателем, внеся компенсацию за обретаемые возможности. В противном случае эхоизготовитель приглушает полноголосие прав первовладельца, уменьшает его дивиденды, в какой бы форме они не отчуждались. Становится на грани закона или за её гранью.

Букет мистификаций оказывается большим и многоцветным: мистификация имён, музыкальная стилизация, временная – архаизация… Многоцветность букета дополняет неординарность каждого отдельного вкрапления.

Гимном мистификациям и подделкам, прикрытым хорошим юмором, явился фильм «Как украсть миллион» («How to Steal a Million», 1966) американского режиссера Уильяма Уайлера (William Wyler), вышедший на экраны уже полвека тому назад. Благообразный интеллигент Шарль Боннэ не может жить без работы: он неутомимо ищет отдохновение то в написании своих импрессионистов, то в ваянии скульптур, которые по качеству он может выдать на выставке в Лувре за работы самого Бенвенуто Челлини, выдающегося итальянского скульптора XVI века. Работы героя фильма столь хороши, что отличить их от работ подлинных мастеров не простая задача даже для специалистов. Живя в мире подделок скульптур и картин, дочь коллекционера и мистификатора, смотря на одну из картин, как-то спрашивает отца: «Твой Лотрек или Лотрек Лотрека?» Это упоминание фильма «Как украсть миллион» могло быть неуместным в сугубо документальном обзоре, если бы не одна особенность: прообразом Шарля Боннэ был реальный художник – Элмир де Хори.

Элмир де Хори – 30 лет в искусстве

Де Хори стал героем еще одного фильма «Ф – как фальшивка» («Verites et mensonges» или «F for Fake», 1975), снятого знаменитым Орсоном Уэллсом (George Orson Welles). Основная тема – сложная диалектика истинного и фальшивого в искусстве – иллюстрируется примерами неординарных судеб фальсификаторов Элмира де Хори и Клиффорда Ирвинга. Последний был осуждён как мошенник за придуманную автобиографию американского миллиардера Говарда Хьюза. (В стиле двойственности подхода в этом изложении отметим, что истинная биография Хьюза стала прототипом для целой череды вымышленных героев и основой для многих произведений искусства.) Уэллс в фильме доказывает, что фальсификатор может оказаться не менее, а даже более гениальным, чем автор оригинала.

Элмир де Хори

С фотографии глядит милый немолодой человек с иронически подсмеивающимися глазами. Надо мной, над вами, над своими клиентами, которые вовсе не знают этого человека как автора уникальных работ. Его жизнь просматривается только в тумане легенд. Он настойчиво утверждал свое аристократическое происхождение, представлялся обилием разных имен: Элмир де Хори, Луи Кассу, Элмир фон Хори, Дори-Бутэн, Элмир Херцог… Он же барон Элмир Хоффман.

Элмир де Хори родился в Будапеште в 1906 году. Де Хори утверждал, что его родители – австро-венгерский дипломат и дочь банкира. На самом деле он родился в небогатом еврейском квартале Будапешта. Получил хорошее художественное образование в Мюнхене и Париже, некоторое время учился у Фернана Леже в академии «Гранд-Шомьер». Умер де Хори в 1979 году. По легенде, спасаясь от очередного судебного преследования, он принял смертельную дозу снотворного.

На протяжении 30 лет он создавал работы под Гогена, Ренуара, Матисса, Модильяни, Шагала, Пикассо и других больших мастеров. В течение своей карьеры он продал множество работ. В 1967 году ему было предъявлено обвинение в подделках. Хори утверждал, что никогда не копировал работы других мастеров и не подписывал свои работы, а посему он не должен классифицироваться как фальсификатор. Он смог уйти от серьезного наказания, и через два месяца заключения его отпустили. Из длинной череды примеров приведём всего два очень показательных. Не правда ли, совершенно узнаваемый Модильяни?

Амадео Модильяни от Хори

Совсем другая по стилю картина Элмира де Хори «Регата» (1974), стилизованная под работы французского художника, представителя фовизма Рауля Дюфи.

Рауль Дюфи «Регата» от Хори

Помощь в легализации и продаже картин де Хори оказывал Фернан Легро, бывший артист балета, который взял на себя роль арт-дилера, успешно находящего богатых клиентов. Художник и его помощник нашли оригинальный способ получения экспертных заключений, не привлекая к себе внимания околомузейных кругов. При перевозке полотен через границу они объявляли картины копиями. Дотошные таможенники, сомневаясь в этом и предполагая контрабанду, направляли картины специалистам, которые заключали, что работы на самом деле подлинные. Незадачливым «контрабандистам» приходилось платить пошлину, но на руках оказывались экспертные заключения, полученные как бы не по заказу, без заинтересованности владельцев. Эти независимые экспертизы позволяли продавать картины за огромные деньги. Сумма от продажи работ де Хори в США, Европе и Японии исчисляется сотнями миллионов долларов. Вероятно, не мало нераскрытых «шедевров от де Хори» и по сей день остаются в экспозициях некоторых европейских и американских музеев.

Его мастерство в мистификациях стало настолько известным в мире искусства, что появились подделки под самого де Хори. В 2014 году на аукционе в Новой Зеландии были выставлены две приписанные ему картины в стиле Клода Моне, однако экспертом по работам де Хори был установлен факт двойной фальсификации – подделка подделки.

Многоликий Шон Гринхэлг

Другой универсальный мистификатор Шон Гринхэлг (Shaun Greenhalgh) широко был представлен на выставке в крупнейшем в мире лондонском музее декоративно-прикладного искусства и дизайна Виктории и Альберта. Отметим, что специализированные выставки мистификаций далеко не единичны в стенах известных музеев и привлекают обширную аудиторию профессионалов и любителей. Имя Гринхэлга связано с производством и сбытом фальсифицированных работ в сфере искусства, разнообразие которых не имело себе равных в истории.

В перечне работ, изготовленных Шон Гринхэлгом (при участии отца и других членов семьи), скульптуры Константина Бранкуши, Поля Гогена («Фавн») и Ман Рэя, бюсты отцов-основателей США Джона Адамса и Томаса Джефферсона (как работы американского скульптора Горацио Гринафа, 1805-1852 гг.), картины и рисунки художников Отто Дикса, Лоренса.Лоури и Томаса Морана. О произведениях Морана, американского мастера «Школы реки Гудзон», британца по происхождению, Шон говорил, что их он может «сварганить за 30 минут». Шон Гринхэлг занимался всем – от «древнеегипетских» скульптур до телескопа XVII века, акварелей XIX века. Несть числа этим работам…

Скульптура Поля Гогена «Фавн» была куплена музеем при Чикагском институте искусств в 1997 году у арт-дилера, который в свою очередь приобрел ее тремя годами ранее на аукционе Sotheby’s. В 2007 году выяснилось, что это работа Гринхэлга, Представитель института отметил, что проведенная музеем при приобретении скульптуры скрупулёзная проверка подлинности не смогла выявить подделку.

Самыми известными творениями Гринхэлга оказались плоды «археологических изысканий» – царевна из Амарны, «древнеегипетская» статуэтка из алебастра высотой около 50 см, якобы датируемая 1350-1334 гг. до н.э., а также «ассирийские» каменные рельефы, покрытые клинописью (около 700 г. до н.э.).

«Древнеегипетская» статуэтка от Шона Гринхэлга

Гринхэлг был обвинен в фальсификации из-за оплошности при попытке продать ассирийский рельеф. Неправильное написание клинописью некоторых слов, а также пропуски в тексте заметили эксперты Британского музея, к которым сам Гринхэлг обратился с просьбой подтвердить подлинность артефактов из Месопотамии. Сомнения в подлинности рельефов «из дворца царя Ассирии Синаххериба» (правил в 706 – 680 гг. до н.э.) привели в конечном итоге к аресту. В ноябре 2007 года Шон Гринхэлг был приговорен к тюремному заключению на четыре года и восемь месяцев.

«Ассирийский» рельеф от Шона Гринхэлга

Не ради денег или несолоно хлебавши

Однако далеко не всегда стимулом для фальсификации являются деньги и тщеславие. Побудительным мотивом неоднократно оказывались спор, шутка или желание помочь друзьям. Как-то российский художник Валерий Дудаков написал работу à la Любовь Попова «Дама с гитарой» в подарок другу. Некоторое время спустя неизвестный человек принес на экспертизу это полотно, неведомо как попавшее к нему. Он был уверен, что держит в руках шедевр русского авангарда. Подлинный автор раскрыл незадачливому дельцу глаза и забыл о картине. Но в 1989 году состоялось новое явление псевдо-Поповой: аукцион Sotheby’s (ни меньше ни больше!) выставил ее на продажу с лаконичной аппликацией «Любовь Попова Композиция». Дудаков попытался убедить экспертов в собственном авторстве, но аукционный дом не стал снимать лот с торгов – композиция была продана за $30 000.

Л. Попова «Дама с гитарой» от Дудакова

Позволю себе упомянуть ещё одну историю без указания имен, связанную с знакомым мне художником. Однажды к нему обратился приятель, вхожий в дом семьи известного советского еврейского художника Александра Тышлера. Он оказывал помощь престарелой вдове художника. Просьба была необычной и очень пронзительной. Вдова испытывала материальные трудности, но не хотела расставаться с работами своего мужа. При этом она страдала значительной потерей зрения. Приятель попросил сделать копию одной из известных картин Тышлера, чтобы оставить ее в доме, а подлинное полотно использовать для получения столь необходимой поддержки скромных потребностей вдовы.

Художник не смог отказать в такой просьбе, да и сама работа в непривычной манере показалась ему интересной. Следуя традиции alma mater – каждую работу делать с полной отдачей, художник нашел старое полотно, подобрал краски тех же времен и с любовью к некогда знакомому и уважаемому А. Тышлеру сделал копию. С ответственностью за работу он спрятал в узорах традиционно сложных головных уборов тышлеровских объектов свои инициалы.

Через некоторое время, просматривая каталоги аукционов русских дней, он увидел в проданных за добрую цену знакомую работу Тышлера. К своему шоковому удивлению в узоре витиеватой шляпы он увидел свои потайные инициалы… Этакое соучастие в обмане, «несолоно хлебавши».

На меня всегда производила впечатление двойственность отношения мистификаторов к своей работе. С одной стороны, они как бы отказывались от своего имени в своих произведениях, «даря» их и без того известным художникам. С другой стороны, многие из них как бы делали свою «нечистую» работу без перчаток, сознательно оставляя разнообразные «отпечатки» своего рукотворного творчества. Это проявлялось, как и в предыдущей истории, во вкрапливании в изображение на полотнах определенных символов, личных знаков или в оставлении недвусмысленных следов своей не рекламируемой работы. Вплоть, в конце концов, до предложения быть участником «следственного эксперимента» – выполнить работы в заданном стиле под наблюдением арбитров. Примером этого может служить история Хана ван Меегерена (Henricus Antonius «Han» van Meegeren).

Хан ван Меегерен и Вермеер Дельфтский

Это уникальная история многолетней серии имитаций картин в стиле известнейших художников XV-XVII вв., которые задумывал и выполнял Хан Антониус Ван Меегерен. Не эскизы, не фрагменты, не авторские повторения, а совершенно оригинальные работы. Каждая из них была его авторской работой с сочинением сюжета и высококачественным письмом в стиле выбранного известного мастера. Отметим, что это очень роднит многих самых известных фальсификаторов: нет ограничений ни в сюжетах, ни в технике, ни в стилях. Все подвластно, все по силам… Возможно, что причина столь необычной реализации своих талантов – в скрытой от посторонних глаз судьбе, не позволившей каждому из них найти достойный выход собственному «Я» – личному и не прикрытому чужими именами. Не сложившейся судьбе достичь популярности и успеха своего имени, своего стиля…

Меегерен углубился в техники старых нидерландских мастеров XVII века Франса Халса, Герарда Терборxа, Питера Хоха и в особенности Яна Вермеера. Меегерен обратил внимание, что среди известных 35 работ Вермеера не было ни одной с религиозными сюжетами, столь распространенными в работах других художников его времени. Он принял парадоксальное решение – написать картину в стиле Вермеера с Христом в центре сюжета. Для первого «Вермеера» художник останавливается на “Христе в Эммаусе”.

Готовясь к работе, художник старается учесть самые разнообразные детали. Заготовкой для картины послужила приобретенная Ван Меегереном большая подлинная картина XVII века “Воскрешение Лазаря”. Это стало возможным благодаря тому, что художник некоторое время специализировался на реставрации картин старых мастеров и к нему зачастую попадали «убитые» картины далёких времён. Художник снимает холст с подрамника и отрезает от его левой стороны почти полуметровую полосу. Соответственно уменьшает подрамник. Обрезки не уничтожает, а прячет в дальний ящик. Художник заранее начинает заботиться о том, чтобы сохранить «разоблачающие» его улики, по-видимому, представляя, что они ему могут понадобиться для защиты своего авторства еще только задуманной картины. Он использовал краски, подготовленные по старинным рецептам из лазурита, свинцовых белил, индиго и киновари. Подобно старым мастерам работал кистями из меха барсука. Для того чтобы краски выглядели, как будто им 300 лет, ван Меегерен воспользовался фенолформальдегидной смолой. (Именно она подвела имитатора при химическом анализе – такую смолу начали изготавливать только в XX веке.) Чтобы краски затвердели, готовую картину он состаривает в печи при температуре 100–120 градусов, при этом для четкого проявления кракелюров полотно снимает с подрамника, свертывает в трубку.

Находку шедевра Вермеера Дельфтского «Христос в Эммаусе» искусствоведы, критики, антиквары признали сенсацией. Голландское Общество Рембрандта купило работу «Христос в Эммаусе» за 520 тыс. гульденов и подарило ее Музею Бойманса в Роттердаме. Картина была признана одним из наиболее совершенных творений Вермеера.

Вермеер «Христос в Эммаусе» от ван Меегерена

Успех воодушевил художника. За последовавшие пять лет он нарисовал пять «вермееров»: «Голова Христа», «Тайная вечеря», «Исаак, благословляющий Иакова», «Омовение ног» и «Христос и грешница», а также несколько имитаций других мастеров.

После окончания Второй мировой войны голландские власти предъявили художнику обвинение в коллаборационизме, разграблении художественного и национального достояния Нидерландов, а также в распродаже его приспешникам Гитлера (одним из покупателей был Геринг). За это ван Меегерену грозил большой тюремный срок. Для ухода от самого грозного обвинения художник заявил, что все «шедевры» были написаны им самим. Однако это не убедило суд, никто ему не поверил. Для проверки саморазоблачения по предложению художника был поставлен следственный эксперимент: ван Меегерен был на шесть недель помещён в специально арендованном доме, где должен был в присутствии экспертов нарисовать ещё одного Вермеера. Так появился «Молодой Христос, проповедующий в храме». На этом пополнение пинакотеки Вермеера закончилось. Ван Меегерен был осужден за подделку произведений искусства и приговорен к одному году тюремного заключения.

Хан ван Меегерен, рисующий «Молодой Христос, проповедующий в храме»

По некоторым источникам, вызывающим сомнения, «Христос в Эммаусе» по-прежнему представлен в музее Бойманса (ныне «Музей Бойманса – ван Бёнингена» – по именам основных дарителей). Администрация музея так и не смирилась с тем, что ей подарили подделку, и продолжает утверждать, что их Вермеер – подлинный.

Вермееровский цикл Меегерена, пожалуй, наиболее ярко демонстрирует не искусство дублирования и даже не точность исполнителя, пытающегося проникнуть в дух написанной партии. Здесь – душа эхиста, воспринявшего душу другого художника, этакая содушевность. И даже несмотря на то, что он умышленно выбирает тематику беспрецедентную для Вермеера, работы Меегерена воспринимались самыми квалифицированными и не ангажированными экспертами как произведения другого времени и другой кисти. Ван Меегерен уловил некоторое подлинное звучание духа работ выбранного им художника и, идя по его эху, нашёл особое проявление творчества, эхотворчества.

Ван Меегерен впоследствии писал о своих Вермерах: «Мне доставляло такое удовольствие писать его картины! Я уже не управлял собой, у меня не было больше ни воли, ни энергии. Я не мог не продолжать». Вспомните отношение де Хори к своей работе. Вероятно, уйти от магнетизма творчества не просто вне зависимости от ярлыков подлинности или мистификации.

Российские ювелирные мистификации

Остановимся ещё на одном случае, когда человек использовал суд по его обвинению в уголовных преступлениях для подтверждения своего авторства изделий, получивших высокую оценку на музейном уровне.

Подделки и клеймение под Фаберже стали столь распространены, что появился ироничный термин «фальшберже». Кажется, это остроумное определение – в немецком варианте – принадлежит доктору Гезе фон Габсбургу (Geza von Habsburg) – эксперту и автору целого ряда публикаций, посвященных творчеству Фаберже. Широкую известность получили экспертизы частных коллекций изделий Карла Фаберже, собранных арабским шейхом и американским миллионером, в которых по заключениям специалистов из многих десятков приобретенных ими изделий подлинными оказались считанные единицы.

Большую роль в распространении понятия «фальшберже» сыграли изделия Михаила Монастырского, который сам и с участием ювелиров фабрики «Русский самоцвет» создавал камнерезные изделия уникального качества – наладил подпольное производство «a la Fabergé» и организовал каналы контрабанды этих лже-Фаберже на Запад.

В жизни Монастырский был многолик – это и «Моня», «Монастырь», «Миша-Фаберже», «Миша-миллионер»… Он был привлечен к суду. В те годы в СССР ему грозила «расстрельная» статья за контрабанду культурных ценностей. А потому он был вынужден признать, что продавал иностранцам вовсе не похищенные музейные экспонаты, а собственные подделки. Он доказал, что изделия, принимаемые за работы Фаберже, это результаты труда современных специалистов.

На иллюстрациях показаны примеры изделий Фаберже и аналога современных мастеров (не подделка).

Лягушка под Фаберже

Лягушка Фаберже

Главный специалист в России по Фаберже, консультант Аукционного дома Кристис (Christie’s) петербуржец Валентин Скурлов, известный также своими каталогами российских ювелиров, указывает, что «Монастырский оказался очень талантливым организатором. Он первым понял, что ленинградские ювелиры могут делать вещи не хуже мастеров самого прославленного Фаберже. Мастера, работавшие на крупнейшей в СССР ленинградской фабрике «Русские самоцветы», даже не знали, что на их изделия потом ставили фальшивые клейма».

Хранитель коллекции Фаберже в Оружейной палате Государственного музея–заповедника «Московский Кремль» Т. Мунтян отмечает, что каменная миниатюрная пластика фирмы Фаберже – фигурки людей и животных, которые, как и цветы, большей частью клейм не имеют, – открывают широкое поле деятельности для фальсификаторов. Чрезвычайно виртуозно в этом направлении работали российские мастера. Ныне имена Наума Николаевского, Василия Коноваленко и Михаила Монастырского широко известны, их работы находятся в крупнейших музейных коллекциях. Одна из таких фигурок, очень высокого качества, похожая на оригинальную фигурку Фаберже из частной коллекции США, находится в фондах Музеев Кремля. Конь-тяжеловес из обсидиана, с глазами, украшенными белой эмалью и рубинами, золотыми копытами и золотой эмалированной уздечкой, был выполнен в Ленинграде под руководством Монастырского, о чём сам мастер впоследствии рассказал сотрудникам музея. Под руководством Монастырского выполнено и другое, ныне широко известное произведение из серии «фальшберже» – массивное «императорское» яйцо из порфира, задержанное таможней при попытке двух африканских дипломатов вывезти его из России.

Некоторые изделия подпольной «фирмы Монастырского» поступили в Эрмитаж под видом подлинных изделий Фаберже, и эксперты не смогли определить «фальшак». К ним после судебного процесса добавились конфискованные статуэтки «Фаберже» Монастырского как образцы выдающихся подделок. Шедевры Монастырского имеются и в запасниках Оружейной палаты Кремля.

Музыкальное эхо мистификаций

При разговоре об эхотворчестве, кроме образа сотворчества в различных формах изобразительного искусства, естественно звучит обращение к мистификациям в музыке.

Заметное место в этой сфере занимает семья французских музыкантов Казадезюс (Casadesus). Скрипичный концерт Моцарта «Аделаида» был неожиданно найден в 1931 году французским скрипачом Франсуа Казадезюсом (François-Louis Francis Casadesus). Сочинение вскоре попало в классический каталог Кёхеля, став официально признанным произведением Моцарта. Стилистика концерта была настолько моцартовской, что для признания подлинности произведения оказалось достаточно только уверения, что современная партитура записана с оригинальной авторской партитуры, хранящейся в архиве королевского двора и датируемой 26 мая 1766 года, когда Моцарту было всего 10 лет. Концерт был якобы по­свя­щен до­че­ри Людюви­ка XV Ма­рие-Аде­ла­и­де, по имени которой он и вошёл в историю.

Такая уж черта у большинства мистификаций: они появляются спонтанно, сразу в ярком полете, не касаясь бренной земли и жизненной правды. Только через 40 с лишним лет в 1977 году Франсуа Ка­за­де­зюс при­знал­ся, что он на­пи­сал этот концерт сам.

Его брат Анри-Гюстав Казадезюс в своей редакции опубликовал «счастливо найденные» концерты для альта с оркестром Генделя и Иоганна Кристиана Баха (одиннадцатый из тринадцати детей Иоганна Себастьяна Баха). Указание в издании на редакцию публикатора могло объяснить некоторые особенности инструментовки, а также неточностей и накладок другого времени сочинения.

Выдающейся фигурой музыкального мира был Фриц Крейслер (Fritz Kreisler). Оценивая музыкальный мир 30-х годов, Рахманинов писал: «Лучшим скрипачом считается Крейслер. За ним идет Яша Хейфец, или рядом с ним». В 1905 году Крейслер начал публиковать свои произведения, решившись на широко известную теперь мистификацию. В число публикаций попали «Три старых венских танца», якобы принадлежащие Иосифу Ланнеру, и серия «транскрипций» пьес композиторов XVII-XVIII веков – французов Луи Куперена, Жан-Батиста Картье и Франсуа Франкёра, итальянцев Николы Порпоры, Гаэтано Пуньяни и Джованни Баттиста Мартини (известного как «падре Мартини»), немецкого композитора Карла Стамица…

Мистификация с «классическими» пьесами продолжалась до 1935 года, когда Крейслер признался музыкальному критику газеты «Нью-Таймс» Олину Доуэну, что вся серия «Манускрипты классиков» за исключением первых 8 тактов в «Песенке Людовика XIII» Луи Куперена написана им самим. Крейслер писал: «Имена, которые я старательно выбрал, были для большинства неизвестны. Кто когда-нибудь слышал хоть одно произведение Пуньяни, Картье, Франкёра, Порпоры, Луи Куперена, падре Мартини или Стамица до того, как я начал сочинять под их именами? Они лишь медленно могли превращаться в прах в монастырях и старинных библиотеках».

Знаменитое Адажио соль-минор Альбинони было опубликовано в 1958 году Ремо Джадзотто, первым биографом Томазо Джованни Альбинони, венецианского композитора и скрипача эпохи барокко. Джадзотто утверждал, что он реконструировал адажио на основе фрагмента, найденного им в 1945 г. Адажио соль-минор достигло высокой степени популярности. Оно часто исполняется до сих пор во время траурных церемоний и столь же популярно, как «Траурный марш» Шопена и «Смерть Озе» Грига. Между тем современные специалисты считают, что это произведение полностью сочинено Ремо Джадзотто.

Американский скрипач польского происхождения Сэмюэль Душкин (1891-1976) познакомил мир с Концертом соль мажор Яна Иржи Бенды. Автор как бы редакции был и реальным его автором. Эта драматичная пьеса (достойная соперница «Адажио» псевдо-Альбинони) по сей день впечатляет слушателей в исполнении многих именитых альтистов, включая Юрия Башмета.

В русскоязычной музыкальной литературе особое место занимает Михаил Гольдштейн, талантливый музыкант и выдающийся мистификатор (родной брат выдающегося скрипача Буси Гольдштейна). Открытие неизвестных работ Ивана Хандошкина, русского скрипача-виртуоза XVIII века, – Альтового концерта и «Чувствительной арии» для альта соло – произвело с полвека назад сенсацию. Подлинный автор – Михаил Гольдштейн (1917-1989).

Результат его же творческого порыва Симфония №21 Николая Овсянико-Куликовского породила целый цикл восторженных публикаций, книг и диссертаций советских музыковедов. По единогласным оценкам мир узнал выдающегося украинского композитора. Известны многочисленные записи этого концерта, включая исполнение оркестром под управлением Евгения Мравинского. Симфонией дирижировали Натан Рахлин и Кирилл Кондрашин.

Николай Овсянико-Куликовский был крупным помещиком. В одном из своих имений он держал крепостной оркестр. В 1809 году помещик подарил свой оркестр (и крепостных оркестрантов, и музыкальные инструменты) Одесскому оперному театру – к моменту завершения строительства великолепного здания театра. Неизвестно ни первой симфонии Куликовского, ни 19, ни 20-ой. (Видится, что М. Гольдштейн выбрал номер не без игрового азарта: 21 – очко!). О реальной значимости псевдоавтора говорит то, что когда в 1846 году Овсянико-Куликовского не стало, ни одна из российских газет не упомянула об этой утрате.

Дотошные журналисты и въедливые музыковеды стали искать материалы об украинском композиторе-самородке в архивах и требовать обнаруженные рукописи клавира. В итоге М. Гольдштейн признал мистификацию и официально представил перечень произведений, написанных им под чужими именами. Разразился скандал, на фирме «Мелодия» уничтожали пластинки. Заключительным аккордом было исполнение камерным Квартетом имени Бородина произведений Александра Бородина из уже ставшего известным списка фальсификаций. В программе проходивших в то время зарубежных гастролей они продолжали числиться квартетами Бородина, но в зарубежной прессе появились статьи о прекрасном исполнении квартетов М. Гольдштейна.

Памятник М. Гольдштейну в Германии

Проблема мотивов музыкальных фальсификаций остается не до конца ясной. Возможно, для исполнителей – это уход от иногда несколько пренебрежительного отношения слушателей к исполнению музыкантами своих собственных произведений. Возможно, в некоторых случаях – способ обеспечить успех своим произведением подключением громких имен… Во всех приведенных случаях музыканты под измененным авторством создавали высоко профессиональные произведения, наделенные стилем выбранного автора и его времени. Не последним может являться и мотив самоутверждения: задача поставлена и выполнена!

Чем древней, тем ценней и лучше…

Как упоминалось выше, одной из типовых целей фальсификации является архаизация произведений: чем древней, тем ценней и лучше. Некоторые исследователи считают, что к такому числу принадлежит Туринская плащаница с отпечатками тела Христа. Отпечаток тела или творение художника? Существует более тысячи версий, одна из них, не опровергнутая самыми скрупулезными исследованиями, приписывает ее изготовление Леонардо Да Винчи. Одним из рекордсменов в этом классе предполагаемых древностей является золотая тиара, которой по легенде почти два с половиной тысячелетия.

В конце XIX века появилась информация, что на юге Российской империи была найдена золотая тиара, отнесенная к III в. до н. э. Специалисты Венского императорского музея, которому была предложена тиара, единогласно признали тиару подлинным шедевром античных мастеров. Они пришли к заключению, что тиара, скорее всего, была изготовлена и подарена скифскому царю в знак примирения во время конфликта, упоминаемого в надписи. Было проанализировано всё. Особое внимание было уделено шрифту текста на тиаре. Шрифт на тиаре во всех деталях совпал со шрифтом декрета скифского царя Сайтаферна. Сама надпись, с точки зрения греческой эпиграфики, была признана безупречной. Вывод – «тиара представляет огромную историческую и художественную ценность». Но австрийский музей не нашел средств для приобретения уникальной находки.

Тиара была предложена Лувру. Директор Лувра Альбер Кемпфен пригласил заведующего отделом античного искусства Эрон де Вильфоса, а тот в свою очередь привлёк крупнейших искусствоведов и знатоков античности Франции Мишона, Молинье, Рейнака и других. Восемь крупнейших ученых Франции, специалистов по античности и истории искусств, единогласно признали тиару шедевром греческого искусства и заявили, что такая вещь будет гордостью Лувра. Лувр с помощью меценатов приобретает за колоссальную по тем временам сумму 220 000 франков золотую тиару правившего в третьем веке до нашей эры скифского царя Сайтаферна.

«Тиара Сайтафарна» из XIX века от Рухомовского

Легенда об уникальной тиаре просуществовала с 1896 по 1903 гг. Нашлись свидетели работы одесского ювелира Израиля Рухомовского над изготовлением этой тиары. При этом ювелир не знал о планах посредников и заказчиков выдать его работу за древность. Тиара, хотя она и оказалась подлогом, является шедевром, сработанным большим мастером. Архивариус Лувра Алан Преве сказал, что тиара, «о которой говорят как о тиаре Сайтаферна», находится ныне на хранении в отделе греческих, этрусских и римских древностей Лувра.

Ещё более древние корни у хрустального черепа, найденного при раскопках в Мексике города майя Лубаантун в 1927 году археологом Митчелл-Хеджес (Anna Mitchell-Hedges). Череп изготовлен из гигантского кристалла горного хрусталя. Твердость минерала позволяет его обрабатывать только алмазными инструментами.

Череп Судьбы

Ученые пришли к выводу, что возраст хрустального черепа майя, получившего название «Череп Судьбы», составляет 3 600 лет. Специалисты не смогли объяснить, как в то время мог быть изготовлен артефакт. Фирма Хьюлетт-Паккард, проводившая детальное исследование, «состарила» находку ещё больше, сочтя, что ей более 12 000 лет.

Экспертиза «черепа Судьбы» с помощью растрового электронного микроскопа в 2010 году позволила «уточнить» возраст находки. Оказалось, что «мистический артефакт» создан при помощи современных гранильных инструментов.

Эффект Козьмы Пруткова

Отступая от выбранного подхода к имитациям и мистификациям как к эхотворчеству, вдохновлённому стариной или известными именами, коснемся еще одного вида – рождения вымышленного художника. Аллонимы являются одним из наиболее распространенных приёмов мистификаций. Для русскоязычного читателя такой вариант мистификации можно рельефно назвать эффектом Козьмы Пруткова.

Некогда четыре умных россиянина – Алексей Толстой и братья Жемчужниковы – породили Козьму Пруткова с портретом, биографией и постоянно дополняемыми в литературных журналах остроумными мыслями и высказываниями.

Не уступает творческому рождению на кончике пера Козьмы Пруткова история французского поэта Гийома дю Вентре, обогатившего литературу яркими сонетами почти пять веков тому назад. Сборник же его работ «Злые песни Гийома дю Вентре» вышел только в 1989 году. Этот поэт был «рождён» в 1943 г. в лагерных условиях двумя заключёнными – Юрием Вейнертом (1914-51 гг.) и Яковом Хароном (1914-72 гг.).

Гийом дю Вентре

В конце ХХ века в Австралии в галерее Дурак стали появляться картины никому неизвестного аборигена-самоучки Эдди Бурропа (Eddie Burrup). Сочное, яркое наивное искусство…

Это имя ввела в профессиональную среду Элизабет Дурак (Elizabeth Durack). (Ну как тут русскоязычному уху не поддаться соблазну пофилософствовать о созвучности такой фамилии. Но в английском «Durack» не имеет подобной коннотации, да и при правильном ударении на первой гласной исчезает и сходство. Тем более что по сути, подобно авторам «Козьмы Пруткова», этот провозгласитель Эдди Бурропа стоит совсем не вблизи соблазнительной ассоциации).

Эдди Бурроп «Тотемное смятение» (1998) от Элизабет Дурак

Работы Эдди привлекли внимание художественной общественности не только Австралии. На очередной выставке в галерее своей дочери Перпетуа (Perpetua Durack) – в городе Брум, Западная Австралия – Элизабет представила публики автора.. Однако человек оказался не просто малознающим, но и был совершенно не адекватен и подобно герою известной басни Крылова не знал, как держать кисти и прикоснуться к палитре и краскам («То их понюхает, то их полижет»). В итоге Элизабет Дурак пришлось раскрыть мистификацию и признать все выставлявшиеся работы якобы Эдди Бурропа своими. Она просила считать предложенное ею имя художника-аборигена своим псевдонимом. Но это входило в противоречие с тем, что эти работы не без участия истинного автора были включены в художественные выставки коренных австралийских народов. Уйти от обвинения в мистификации Элизабет Дурак не удалось.

Не только homo sapiens

Можно упомянуть еще одну эффектную ветвь мистификаций, породившую в свое время бурную дискуссию о стилях и возможных авторах. Директор Музея искусств в немецком городе Морицбурге фрау Катя Шнейдер, увидев картину, состоящую из нагромождения ярких мазков разноцветных красок, предположила, что это работа известного представителя абстрактного экспрессионизма Эрнста Вильгельма Найя (Ernst Wilhelm Nay), лауреата премии Гуггенхайма. Профессор Шнейдер отметила, что именно г-н Най использовал подобную технику в своих работах.

Подлинным автором рассматривающихся многоцветных фантазий оказалась 31-летняя шимпанзе по имени Банги. Это было официально засвидетельствовано сотрудниками зоопарка немецкого города Халле.

Шимпанзе за работой

Как и всякая мистификация, картины обезьян привлекают внимание четкой ассоциацией с работами признанных высоких профессионалов, что и даёт повод для их известности.

Справедливости ради отметим, что без всякой мистификации работы обезьян иногда привлекают внимание. В 1957 году в лондонском Институте современного искусства была организована выставка картин, написанных шимпанзе. В 2005 году с молотка лондонского торгового дома Бонхамс (Bonhams – аукционный дом совсем не из последних) ушли за $26 тыс. три абстрактных картины одной из выставлявшихся неоднократно шимпанзе по кличке Конго. Купивший картины коллекционер из Лос-Анджелеса Говард Хонг не без юмора рассказал: «Многие говорили мне, что гораздо дешевле купить живого шимпанзе, посадить его в комнату и дать ему кисти и краски. Но когда я увидел работы Конго, они действительно поразили меня. По стилю они походят на Кандинского. Единственное, что меня расстроило, так это то, что шимпанзе никогда не подписывал свои работы».

Фантазия от шимпанзе Конго

Арманд Хаммер – не собственными руками

Далеко не всегда авторы имитации оказываются известными. Порой известность сопровождает лишь то ли заказчика, то ли посредника. Одно из таких имен – Арманд Хаммер (Armand Hammer), которого всю жизнь сопровождали сомнительные легенды (от обстоятельств личной жизни до состава его коллекций). При этом он был почётным доктором 25 университетов и кавалером многих высоких орденов различных государств. В СССР особо он рекламировал себя как последнего на свете живого человека, разговаривавшего с В.И. Лениным.

В 1972 г. Советский Союз получает в дар из коллекции Арманда Хаммера картину Гойи «Портрет актрисы Антонии Сарате». (Я помню эту эффектную картину по выставке коллекции Хаммера в Музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина и в основной экспозиции Эрмитажа давних лет).

Гойя «Портрет актрисы Антонии Сарате» (предположительно подделка)

Это единственное полотно Гойи в российских музеях затем было удалено из экспозиции как, предположительно, подделка. Плотный занавес скрывает подробности происхождения этой работы. Отдельные эксперты предполагают, что относящимся к временам Гойи в этой картине является только фон.

Можно было бы предположить заблуждение пожилого коллекционера, думающего, что он в благодарность за крупный контракт, заключённый им с советским правительством, презентует картину миллионной стоимости. Но деятельность Хаммера сопровождалась многочисленными историями «фальшаков»: от подделок изделий Фаберже до продаж новоделов Рембрандта. В компенсацию жертвенных «потерь» Хаммера ему по его просьбе был подарен Малевич из Третьяковки (подлинный Малевич!), которого он незамедлительно продал в Германии за миллион долларов. Так обернулось это «пожертвование»: Россия лишилась картины Малевича и не приобрела Гойю.

Те ли имена?..

Вероятно к этой же группе можно отнести одну из недавних фальсификаций работ Карла Фаберже (Опять «фальшберже»!). Хотя, конечно, в этом примере сотворчество отсутствует. В этой работе нет проникновения в особенности творчества названного мастера. Просто работа без клейм истинного творца была приписана давно ушедшему другому мастеру.

Музей Фаберже в немецком Баден-Бадене в 2011 году выступил с сенсацией: в экспозиции появился новый необычный экспонат – камнерезно-ювелирный натюрморт в стиле русского авангарда начала ХХ века. В сообщении музея указывается, что это совершенная по качеству и абсолютно не традиционная работа Карла Фаберже.

На кирпиче из красной яшмы лежит фрагмент газеты «Ведомости СПБ градоначальства» за 18 октября 1905 года (работа в серебре с гравировкой). В газете был опубликован знаменитый «Октябрьский Манифест» Николая II, подписанный накануне 17 октября 1905 года. Манифест явился тогда прообразом первой Российской конституции. В нем российский император объявил о создании в России двухпалатного парламента и гарантировал российским гражданам конституционные права и свободы: право выбора, свободу слова, вероисповедания и совести.

В интернете натюрморт получил название «Пролетарский завтрак». Музей Фаберже рассматривает эту композицию в качестве одного из лучших изделий Карла Фаберже.

Пролетарский завтрак

Трудно поверить, но музей авторитетно утверждает это… Однако всеинформированный интернет порождает сомнения. Ещё почти за четыре года до сообщения Музея Фаберже о приобретении необычного натюрморта в камне и серебре в альманахе Сизиф, №1 за 2008 г. появилась заметка, посвященная памяти петербургского ювелира Ю.Н. Топтунова. Заметка написана известным петербургским резчиком по камню Александром Левенталем.

В заметке-некрологе появляется вот такой абзац:

«В нашей совместной работе на тему поп-арта «Манифест 1905 года», выполненной в виде натюрморта, Юрий Николаевич (Топтунов) не пожалел сил на виртуозное выполнение мельчайших элементов: обрывка газеты, мух, ползающих по яичнице из кахолонга и янтаря, окурка около хрустального стакана, скелетика кильки. Все эти элементы, расположенные на плоскости дореволюционного кирпича, сделанного из сургучной яшмы, выглядят настолько натурально, что кажутся реальными, а не выполненными из серебра. Именно натурализм изображения делает композицию истинным поп-артом».

Вот, по-видимому, где собака зарыта! Можно ли продолжать обманываться, когда обман уже стал очевидным? Представляется, что версия композиции как работы Фаберже стала секретом Полишинеля: «Пролетарский завтрак» он же «Манифест 1905 года» – от Левенталя и Топтунова, совсем без участия Карла Фаберже. (Атрибуции этой работы была посвящена статья «Мифический Фаберже» http://7iskusstv.com/2016/Nomer7/Frejdgejm1.php

Там же были упомянуты и некоторые другие примеры фальсификаций.)

Необычная особенность имитаций вспомнилась по легенде далёких дней. И. Айвазовский зачастую не подписывал свои работы, находившиеся в его мастерской. Он обычно ставил свою характерную подпись, только передавая картину новому владельцу. Однажды по случаю дня рождения своего друга Айвазовский решил подарить ему свою работу. Он выбрал из стоявших у стены в мастерской картин довольно большой морской пейзаж, взял кисть и в правом нижнем углу вместо своей подписи не без хитрой улыбки поставил имя друга-художника в духе времени – на французский лад «Rencault» – как бы в качестве дарственной надписи.

Легенда И. Айвазовского «На мели»

Новый обладатель картины по договорённости с автором предлагает эту работу известным коллекционерам по высокой цене. Эта цена значительно ниже цены на работы Айвазовского, но превышает цены на работы менее известных живописцев. И тут возникает ситуация мистификации наоборот – оценки подлинного произведения по заниженной шкале. (Если эта легенда даже и не достоверна в деталях, то она полностью соответствует утверждению об относительности ценности произведений искусства.) Напомним, что работы И. Айвазовского очень ценились российскими музеями и специалистами. За них порой шла конкуренция таких коллекций как императорский Русский музей и собрание братьев Третьяковых. Эта же мастерски выполненная морена с другим именем в правом углу не нашла спроса. В каталогах работ И. Айвазовского встречается несколько картин «На мели», именно этой – найти не удалось. Также не дал результатов поиск художника-обладателя картины ни в приведенной транскрипции его имени, ни в русско-украинском эквиваленте, ни по каталогам автографов.

В этой ситуации остро проявляется проблема – одно из провоцирующих начал эхизма, когда именно навязываемый или подразумевающийся лейбл даёт возможность работе занять достойное место на рынке искусства. При этом великолепные работы становятся предметом мистификаций и объектом судебных тяжб.

Что есть что…

Мы не будем, конечно, касаться категории примитивных поддельщиков, которые не создают новые работы на достойном уровне, а путем мелких доработок и фальсификации автографов старых мастеров «выдают карася за порося». Это уже не производное от работ заслуженных мастеров, не эхотворчество, а откровенная уголовщина, не заслуживающая никакой доли симпатий и отпущения грехов. Поддельщики превращаются в подельщиков (подельников) в уголовных расследованиях…

Странная вещь: когда говорят о фальсификациях и мистификациях в искусстве почему-то всё ограничивается в большинстве случаев относительно небольшим периодом, примыкающим к нашему времени. На фоне общих высказываний о распространенности и материальной эффективности подделок это выглядит странно. То ли человек испортился, вкусы любителей упали, техника подделок усовершенствовалась? Вопросов можно сформулировать много, но ясности это нагромождение не внесёт.

Создается впечатление, что потаённая суть проблемы в классификации. Подложные произведения обозримого периода, сопоставимого с временем жизни нескольких ближайших поколений, мы считаем имитациями того или иного рода. Такого же типа произведения старых, давно прошедших времен, мы квалифицируем как работы некоторой старой школы: круга Рембрандта, школы Тициана и т.п. Но я совсем не исключаю, что кто-то из неизвестных «маленьких голландцев» в другой ипостаси может быть одновременно и автором работ «круга Боттичелли». Задумавшись только о таком различии определений, приходится признать и громко звучащее сходство: и то и другое может быть достойным произведением искусства. Радостью обладателя, украшением не только салона, но и музея (естественно, с правильной атрибуцией).

Ещё раз отметим: эхистам удаётся создать нечто новое, неотличимое от прообразцов – по стилю мастеров, по стилю времени, каким бы близким или далёким оно не было. Этакий продукт «генной инженерии», генетически породнённый образ…

На таинственных скрижалях, как на носителях, предмет творчества, предмет искусства. Полотно художника, партитура музыкального опуса, фантазия скульптура в камне, приношение ювелира… У каждой работы может быть сложная история или сложное будущее. Качество каждой работы удостоверено экспертами-искусствоведами. Что-то удостоено места в музее или на концертных площадках, что-то ждет своей очереди, что-то переместилось с почетной славы шедевров на запасные стенды после переоценки их значения. Причем этот путь – в обе стороны: порой с выставочных стендов в запасники, порой из запасников на стены музеев.

Работы начинают жить своей независимой жизнью. Со своей судьбой, своими оценками специалистов и любителей. Вокруг них создается особая аура признания или непризнания… За все это в ответе только того или иного свойства «потребитель». Точная атрибуция остается во многих случаях неодолимой задачей. Автору остается только эмоционально почивать на лаврах или набирать тумаки и шишки. Его работы могут долго или коротко жить в кругу эхоискусства, сравнений и аналогий. А автор может строить свою табель о рангах, черпая удовлетворение и хвалу или стыдясь получаемых сравнительных оценок.

Истории взлетов и падений произведений искусства зачастую не просты. Перефразируя слова Черчилля, можно сказать, что судьба произведения искусства – «это загадка, завёрнутая в тайну, помещённая внутрь головоломки». Что станет признанным и великим, что затеряется в пыли веков, – всем распоряжается медленно текущее, но быстро проходящее время.

Можно обратить внимание, что все рассмотренные примеры мистификаций или работ выдаваемых за мистификации, выполнены на профессиональном уровне, достойном уделённого им внимания. Музейного уровня, концертного уровня – с высоким уровнем конкурентоспособности с тем, мистификацией чего эти работы были пущены в жизнь…

«Самое интересное в искусстве — личность художника, и если она оригинальна, то я готов простить ему тысячи ошибок», – как-то написал Сомерсет Моэм. Многое в нашем отношении к мистификациям соответствует этому. Высококачественная, творческая мистификация это уже не подделка, не fake. Это, как настойчиво подчёркивается в этом тексте, некоторая непризнанная форма искусства, дополненная элементами озорства, карнавального «переодевания». Мистификаторы от искусства, несущие эхоискусство, занимают особую нишу. Повторяя ОрсонаУэллса, ещё раз отметим: фальсификатор может оказаться не менее гениальным, чем оригинальный автор. Голос художника-эхиста может звучать полногласно и может быть услышан как голос самостоятельного творца.

Гении подделки. Великолепная семёрка

подделка картин фейк фейкер
Некто Чарльз Колтон, авторитетный английский коллекционер, называл фейк «самой искренней формой лести». Иногда в среде подобного толка «льстецов» рождаются истинные гении, творения которых соответствуют самым высоким творческим эталонам и стоят кучу денег. О них — в публикуемом ниже материале…

1. Хан ван Меегерен


Фейкер Хан ван Меегерен.

«Голландский художник Ян Вермеер, как и многие коллеги по цеху, был непопулярен при жизни и никогда не жил в достатке. После смерти он оставил своей жене лишь долги, детей и непроданные картины. Но на его творческом наследие смогли сделать огромные деньги другие люди — опосредованно причастные к живописи, зато хорошо разбирающиеся в торговле.

В толпу ценителей и торговцев затесался голландский фальсификатор Хан ван Меегерен, который с 1930 по 1948 год, водил за нос историков искусства и дилеров аукционных домов, заставляя верить в то, что они приобретают 300-летние работы Вермеера. По факту полотнам не было и трёх месяцев. Хан ван Меегерен на своих арт-афёрах сумел сколотить капитал в $ 30 млн.

2. Пей-Шен Цянь

Фейкер Пей-Шен Цянь.


Пей-Шен Цянь был осужден городским судом Нью -Йорка как организатор мошеннической схемы, в которой были задействованы два недобросовестных испанских арт-дилера и 5 подставных фирм. Пей-Шен Цянь продавал подделки картин Джексона Поллока, Марка Ротко и Виллема де Кунинга. Завладев $ 33 млн 75-летний китайско-американский художник скрылся в Поднебесной. В силу особенностей национального законодательства невыездной фальсификатор до конца своих дней может рисовать в своё удовольствие.3. Вольфганг Бельтракки

Фейкер Вольфганг Бельтракки.


Бельтракки не подделывал картины, он копировал технику и создавал «утерянные полотна». Работая с воспоминаниями современников и биографиями знаменитостей, мошенние получал необходимую информацию и создавал легенду будущей подделки.

Впрочем, подделкой в чистом виде эти полотна и не назовешь. Ведь подлинника не существовало никогда. Подпись «под своими работами», правда, рукой Вольвгана Бельтракки поставили Макс Эрнст, Андре Дерен, Кес ван Донген, Генрих Кампендонк и еще 12 не менее известных авторов.

4. Вильям Дж. Тойе



Фейкер Вильям Дж. Тойе.


Не все фальсификаторы пытаются подражать европейским мастерам. Хотя Уильям Дж. Тойе, художник из Нового Орлеана, начал с имитации таких мастеров как Дега, Моне, Гоген и Ренуар. Он стал самым известным благодаря ряду мошеннических сделок, связанных продажей копий произведений афроамериканского народного художника Клементины Хантер.

Хантер практиковала прямые продажи так как в Луизиане. Именно этим фактом Уильям Дж. Тойе объяснял «гаражно-расспродажное» происхождение картин.

Художник Клементина Хантер.


Точку в этой истории поставило ФБР: $ 426 393 — выплата обманутым покупателям и два года исправительных работ. Видимо тюрьма и долги окончательно испортили и без того скверный характер фальсификатора. По сей день Уильям Дж. Тойе утверждает, что картины г-жи Клементины хороши лишь для стрельбы по ним.

5. Элмир де Хори


Фейкер Элмир де Хори.


Венгерский художник Элмир де Хори был заключен в тюрьму за политическое инакомыслие на Родине, после он сидел в немецком лагере как гей, в тюрьме Мехико — как убийца, в Испании — за гомосексуализм и общение в преступной среде.

Франция потребовала экстрадиции Хори для нового судебного процесса, обвинив его в подделке полотен известных мастеров. Хори утверждал, что никогда не подписывал свои копии, а посему он не фальсификатор.

Мошенником Хори так и не стал, а смертельная доза снотворного поставила точку в его биографии. Полного списка подделок Элмир де Хори не оставил и остается лишь догадываться о том сколько мнимых произведений Пабло Пикассо и Анри Матисса до Альфреда Сислея и Анри де Тулуз-Лотрека пылится в часных коллекциях и музеях.

6. Роберт Дриссен


Фейкер Роберт Дриссен.

Голландский художник Роберт Дриссен является самым успешным фальсификатором . Продав более 1000 подделок скульптора Альберто Джакометти на сумму более чем $ 10 млн, он растворился в Юго-Восточном направлении.

Немецкие подельники фальсификатора отбывают заслуженное наказание и получают дополнительное в виде поздравительных открыток из солнечного Таиланда. Сам Дриссен утверждает, что он «в ловушке… в раю.»

Фейкер Джон Майат.


Преступления Джона Майата в Скотланд-Ярде считают «самым большим мошенничеством в сфере искусства в 20-м веке». В период с 1986 по 1994 год, английский художник Джон Майат создал более 200 фальшивок, обманывая всех от аукционного дома Сотбис и европейских музеев до обычных искусствоведов и ценителей живописи.

В 1999 году он был пойман и приговорен к году тюремного заключения. За хорошее поведение фальсификатора отпустили уже через четыре месяца. Теперь Джон Майат продает картины как Джон Майат». — kulturologia





4 великих автора подделок | GQ Россия

Художник с неудавшейся карьерой стал самым плодовитым фальсификатором в истории искусства. В коллекции его подделок – тысячи копий Модильяни, Матисса, Пикассо и других мастеров XX века. Чтобы внушить доверие покупателям, де Хори придумал душераздирающую легенду: будучи венгерским евреем, он вынужден распродавать богатую коллекцию, которую поколениями собирала его репрессированная семья. На деле художник скупал старые каталоги, вырезал из них фотографии картин и вклеивал на их место снимки своих фальшивок – так клиенты наивно верили репутации картин и покупали их в свои коллекции. Обман прекратился, когда в подлинности картин усомнился нефтяной магнат из Техаса. Он не мог поверить, что 56 продаваемых ему шедевров – оригиналы. Началось расследование, и де Хори, боясь тюрьмы, покончил жизнь самоубийством. По злой иронии после смерти де Хори эксперты наконец-то признали в нем художника, а не фальсификатора: аукционные дома «Сотбис» и «Кристис» стали продавать его подделки под реальным именем.

Джон Майатт и ХХ век

Художник виртуозно владел живописной техникой, но был лишен собственного стиля. Когда Джон Майатт развелся с женой и остался один с двумя дочерьми, ему пришлось прекратить неудачные попытки зарабатывать на собственных картинах. Вместо этого художник начал подделывать живопись Джакометти, Брака, Моне, Ван Гога и многих других известных (и очень дорогих) мастеров и продавать их в коллекции лучших мировых музеев современного искусства. Как ему удалось зайти так далеко и сбыть более 200 «шедевров»? Помимо идеальных копий Майатт заботился и о провенансе (истории покупок) своих подделок, ведь именно репутация картины во многом определяет ее стоимость. Чтобы доказать подлинность своих работ, Майатт воровал архивные каталоги в музеях (среди них – галерея Тейт и музей Виктории и Альберта) и вписывал туда ложные сведения о перепродажах фальшивок. В итоге поддельщика разоблачили и посадили за решетку. Но после тюрьмы карьера Майатта не оборвалась, а взлетела: художник получил должность в Скотленд-Ярде и стал учить следователей и полицейских разоблачать арт-фальсификации.

Антони Питксот и Сальвадор Дали

Антони Питксот был малоизвестным испанским художником до тех пор, пока его дорога не пересеклась с Сальвадором Дали, который поддержал начинания молодого сюрреалиста и даже пригласил его поучаствовать в оформлении своего театра в Фигерасе. Питксот впитал идеи, мировоззрение и стиль Дали и в итоге буквально стал его правой рукой. В последние годы жизни Дали просил своего протеже писать работы за него – реальный вклад Дали в картины ограничивался авторской подписью в уголке полотна, но на стоимости продаж это не отражалось. После смерти своего ментора Питксот стал директором музея Дали, а его карьера поддельщика органично влилась в биографию неоднозначного, провокационного и дерзкого Дали.

Фото: Getty Images

Часто проверяете почту? Пусть там будет что-то интересное от нас.

В США выставка поддельных картин самых знаменитых художников вызвала огромный интерес

Основоположник импрессионизма Клод Моне рисовал лондонский пейзаж десятки раз. Но здесь — не его рука. Из двух полотен только одно — настоящий Морис Вламинк. Но даже специалист не сразу определит какое.

Залы музея города Спрингфилд давно не видели такого ажиотажа. Впрочем, и выставки такой еще не бывало. То, о чем искусствоведы не любят говорить, чего музейщики боятся больше всего, впервые заняло центральное место в экспозиции. Самые удачные подделки XX века, самые талантливые фальсификаторы, способные притвориться Пикассо, стать Ван Гогом, написать за Модильяни то, чего он никогда не писал.

«Я думаю, они мечтали о славе, о признании. Но их собственные картины не продавались, критики не ценили, а деньги были нужны. И они выбрали другой путь», — рассказывает директор музея (г.Спрингфилд) Хизер Хаскел.

В краску добавлен пластик, чтобы появились трещинки-кракелюры. Эффект вековой пыли создают китайские чернила. Точно такое полотно висит в музее Амстердама, авторская копия — в Бостоне. Там — оригиналы. Здесь — подделка.

Хан ван Меегерен — художник, придумавший целый период в творчестве Яна Вермеера Дельфтского, великого голландского живописца XVII века. Даже ведущие специалисты предвоенной Европы не заподозрили обмана, пока одного из его «вермееров» не нашли в коллекции рейхсмаршала Германа Геринга. 

«Его обвинили в том, что он продавал народное достояние нацистам. И чтобы не получить срок за коллаборационизм, ему пришлось рисовать прямо в зале суда, чтобы доказать, что он всего лишь фальсификатор», — рассказывает куратор выставки Джулия Кортни.

Это был процесс века. Выяснилось, что десяток Вермееров, хранившихся в ведущих музеях мира, были ненастоящими. Эксперты заговорили о масштабе явления.

Сейчас считают, что примерно 40% картин, которые приписывают известным мастерам и выставляют на продажу, — подделка.

«Технологии выявления подделок развиваются, но и фальсификаторы становятся более грамотными и изощренными. Например, выходит в свет работа о пигментном анализе того или иного художника, и она тут же становится подспорьем для создания более совершенной подделки», — поясняет агент ФБР, специалист по подделкам Колетт Лол.

Марк Форджи был помощником одного из самых плодовитых фальсификаторов — Элмира де Хори. Тысяча работ: Синьяк, Пикассо, Ренуар… Он не подделывал подписи великих, покупатели сами обманывались в авторстве. Его «Одалиска» в стиле Матисса считаются виртуозной имитацией.

«Элмир любил говорить: у Матисса никогда не было такой чистой линии, как у меня. Я вынужден сдерживать себя, чтобы больше походить на него!» — рассказывает автор книги «Ученик фальсификатора» Марк Форджи.

Эмир де Хори покончил с собой прямо перед приходом полиции. Еще один выдающийся фальсификатор Эрик Хебборн был убит. Жизнь других сложилась непросто: приходилось бежать, скрываться, менять имена. Большие деньги — большой риск.

Марк Лендис работал не ради денег. Свои подделки он дарил маленьким небогатым музеям. Ему нравилось быть филантропом. Он был уверен, что несет людям прекрасное и вечное. Кстати, его собственные работы теперь подделывают другие.

ИСКУССТВО, КИНО И КРИМИНАЛ: nikonova_alina — LiveJournal

МЕГРЭ И ПРИЗРАК: ТАЙНЫ ФАЛЬСИФИКАТОРОВ

         Как найти вдохновение детективному писателю? Некоторые, конечно, черпают идеи из своих внутренних резервов, имея в наличии богатое и изощренное воображение. Но большинство детективщиков просто открывает газету, тем более, что реальные истории подчас оказываются куда фантастичнее любого вымысла, а идеи бывают нужны постоянно, особенно когда автор выпускает по несколько серийных романов в год.
         Судя по всему, именно так и действовал Жорж Сименон, за всю творческую жизнь (с 1931 по 1972 год)  создавший более 80 романов о комиссаре Мегрэ. Где только не был, и что только не расследовал знаменитый комиссар, но все-таки как дома он чувствовал себя только в Париже, в своем кабинете Дворца правосудия на набережной Орфевр, в парижских бистро, и. конечно, в переулках Монмартра.
         Именно там, в самом сердце 18 округа и происходит действие романа «Мегрэ и призрак» (Maigret et le fantôme, 1964). Началось все с того, что комиссар, и без того измотанный бесконечными допросами грабителей ювелирного магазина, узнает о том, что тяжело ранен инспектор Лоньон, самый невезучий инспектор полиции, который постоянно мечтал раскрыть какое-нибудь громкое дело и получить повышение по службе.Мегрэ, разумеется, лично включается в расследование и приходит к выводу, что Лоньон пытался выяснить что-то об одном доме на улице Жюно, который принадлежал некоему богатому голландцу-рантье.
         Голландец оказывается известным коллекционером, и вот здесь Сименон включает в свое повествование тему криминала, связанного с художественными подделками. Причем до этого к теме преступлений в области искусства писатель не обращался, довольствуясь вполне банальными ограблениями и убийствами из чисто житейских корыстных побуждений.
        И скорее всего именно газетные публикации и подтолкнули Сименона к подобному сюжету. В то время в мире было два самых известных фальсификатора, информация о подвигах которых периодически доходила до широкой публики – Дэвид Штейн и Эльмир де Хори. Кроме того, еще не забылась историяЯна (Хана) ванМеегерена, который снабжал подделками любителей искусства из верхушки Третьего рейха.
         Ван Меегерен был голландским художником, который не состоялся как самостоятельный мастер (это довольно типично для фальсификаторов), зато наладил в 1930-е годы производство поддельных работ известных художников, в том числе и Яна Вермеера Дельфтского. Кое-что он даже умудрился продать в коллекцию Геринга.  Представить публике поддельного Вермеера и легализовать его оказалось совсем не сложно. Работ Вермеера всего известно около тридцати, и среди них совсем нет полотен, написанных на религиозные темы. Меегерен и воспользовался возможностью заполнить этот пробел.
        История с подделками вскрылась уже после окончания войны, когда Меегерена обвинили в сотрудничестве с немцами и предательстве. Он понял, что попасть в тюрьму в качестве изготовителя фальшивок гораздо лучше, чем оказаться предателем родины, и, в конце концов, признался в обмане. Самое удивительное, что ему не поверили, настолько талантливыми и убедительными оказались его работы «под Вермеера». Решающим доказательством в его пользу стала, картина, которую он написал, находясь в заключении, под пристальным надзором тюремной охраны. Обвинения в сотрудничестве с нацистами были сняты, и он отделался годом тюрьмы и предписанием вернуть все деньги, полученные мошенническим путем. Речь шла о сумме в несколько миллионов, и таких сбережений у Меегерена, естественно, не было. В конце концов, ему пришлось объявить себя банкротом. Но все же это было лучше, чем лишиться жизни. Впрочем он умер всего год спустя после судебного процесса, в 1947.
         Надо полагать, что именно образ ван Меегерена натолкнул Сименона на мысль сделать одного из главных действующих лиц романа именно голландцем.
        Дэвид Штейн (Стайн) по рождению был французом, его настоящее имя — Анри Абель Абрахам Хаддад. В 1950-х годах он обосновался в Нью-Йорке, где занимался торговлей произведениями искусства и имел свой салон на Парк-авеню. Дела у него шли прекрасно (он продавал картины якобы известных мастеров по весьма низким ценам), пока не выяснилось, что картины Пикассо, Шагала, Матисса, Дюфи, Ван Донгена, он нарисовал сам.
        Разоблачил его лично Марк Шагал, который обнаружил в его художественном салоне несколько картин за своей подписью, которых точно не писал. Штайна арестовали, признали виновным в подлоге, и он отсидел несколько лет в американской тюрьме. Впрочем, судья   Джозеф Стоун, который вынес ему обвинительный приговор, позволил Штейну заниматься живописью в своем кабинете, и вообще покровительствовал художнику.
        После того, как Штейн отсидел свой срок в Штатах, его депортировали во Францию и там добавили еще один срок. Любопытно, что и во французской тюрьме ему официально разрешили рисовать, с условием, что он будет подписывать работы собственным именем.
        Штайн приобрел скандальную известность, когда был опубликован дневник его гражданской жены Анны-Марии Штайн («Три Пикассо перед завтраком» (Three Picassos Before Breakfast, 1973)), в котором детально описывался жизненный путь фальсификатора и авантюриста.
        Штайн по сути был фальсификатором-одиночкой, а в романе Сименона фигурирует целая преступная группировка с четко распределенными ролями, так что история следующего мастера подделок, Эльмира де Хори, кажется все-таки более похожей на роман Сименона.
        Настоящее имя Элмира де Хори — Элемер Альберт Хофман. Он родился в Будапеште и сам утверждал, что его родители – дипломат и дочь банкира. Но судя по всему, на самом деле он был выходцем из еврейского квартала венгерской столицы. Он мечтал стать художником, смог получить профессиональное образование в Мюнхене и Париже, учился даже у Фернана Леже в академии «Гран-Шомьер», но педагоги оценивали его художественное дарование как более чем скромное. Лишь один раз в 1926 году ему удалось выставить в одной из галерей две свои работы, которые, впрочем, никто так и не купил
        В 1932 году по семейным обстоятельствам Хофман вернулся на родину в Венгрию,но там его арестовали сначала за призывы к изменению политического строя в Трансильвании, а затем вообще отправили в концлагерь для гомосексуалистов (Хори никогда не скрывал свою сексуальную ориентацию, ему как истинному человеку творчества было глубоко безразлично общественное мнение по этому поводу). Позднее немцы конфисковали все имущество семьи Хофман, а после войны пришедшие к власти коммунисты и не подумали хоть что-то вернуть назад.
        Так что вполне логично, что в конце 1940-х годов Хофман объявился во Франции, сменил свою фамилию на де Хори и занялся подделками. В то время он в основном работал под Пикассо, а его любовник и агент Жак Шамберлен помогал ему сбывать подделки. Немного набив руку и заработав относительно приличную сумму, он отправился в Америку, где поселился в Майами. Там он целенаправленно изучал стиль наиболее востребованных художников, Гогена, Ренуара и Модильяни и пытался воспроизводить их работы максимально достоверно. В то врем Хори еще пытался выставлять оригинальные картины под собственным именем, но в очередной раз потерпел фиаско.
        В первый раз Хори попал в поле зрения правоохранительных структур в 1955 году, когда одна из его подделок была обнаружена в музее Гарвардского университета, и началось расследование. Де Хори арестовали в Мехико, но вскоре отпустили. Сам он уверял, что подкупил кого-то из полицейских одной из своих подделок.
        Впрочем, эта история видимо не прошла бесследно для его психики, и Хори даже пытался покончить с собой (опять же по его уверениям). Но в 1962 году он познакомился с неким Фернаном Легро, предпринимателем, который стал его любовником, спонсором и агентом.
        Легро помог Хори уехать из Штатов в Европу, и предоставил в распоряжение фальсификатора собственную виллу на испанской Ибице. Хори жил уединено и никак не афишировал свою деятельность. Впрочем, периодически он опять впадал в депрессию, и тогда качество его подделок резко снижалось.
         В середине 1960-х годов техасский миллионер Медоус случайно выяснил, что все лучшие картины в его коллекции, проданные ему Легро, на самом деле – подделки. И тогда за дело взялся Интерпол. Кропотливая полицейская работа позволила выявить изрядное количество поддельных постимпрессионистов и представителей европейского модернизма в коллекциях самых богатых и знаменитых, которые периодически появлялись там в 1950-х, а особенно в 1960-х годах.
        И, в конце концов, следователи раскрыли преступную схему: Эльмир де Хори писал картины под Пикассо, Тулуз-Лотрека, Ван Гога, Матисса, Дюфи, Дерена, Сезанна или еще кого-нибудь из художников, чьи работы пользовались спросом. Затем Легро, который обладал большими связями среди художников и коллекционеров, помещал поддельное полотно среди картин своей коллекции, которая была признана одним из самых значительных частных собраний современного искусства. Очень часто ему удавалось заполучить для  этих подделок сертификаты подлинности у самих художников или их наследников. В 1960-х годах многие из этих художников еще были живы, но находились в весьма преклонном возрасте, и, создав за свою длинную творческую жизнь, изрядное количество полотен, не всегда сами помнили, что они писали, а что нет.
        Хотя стараниями французской полиции афера, организованная Фернаном Легро, была раскрыта, и он вместе с сообщником был арестован в Швейцарии, единственное, что смогли доказать полицейские, это использование мошенниками поддельных паспортов. До суда дело так и не дошло, Легро исчез, а гениальному творцу фальшивок Элмиру де Хори вообще не смогли предъявить никакого обвинения. Выявить все подделки преступного синдиката тоже не удалось, зато известно, что только с 1961 по 1967 годы за подделки Хори было заплачено более 300 миллионов франков.
        Схема по которой действовали злоумышленники в романе Сименона также включала в себя гениального художника-фальсификатора Фредерико Палестри, голландца Норриса Йонкера, пропускавшего поддельные полотна через свою коллекцию, хорошо известную в кругах знатоков и любителей искусства, а также бандитов, которые затем организовывали продажу подделок.
        Описание того, как Палестри работал над подделками, судя по всему очень близко к тому, как это делал Хори:
«…Перед ним ставили две-три картины какого-нибудь художника. Он ходил вокруг них кругами, словно матадор вокруг быка, а через несколько часов или дней представлял полотно настолько идентичное по вдохновению и манере исполнения, что все принимали его за подлинник…»
        В романе Палестри в конечном итоге убивают его подельники, а в реальной жизни, Хори некоторое время прятался в Австралии, а когда вернулся в Испанию, то попал-таки в тюрьму на пару месяцев, но не за подделки, а опять за гомосексуализм.
        К середине 1970-х годов Хори приобрел некоторую известность, поскольку в 1969 году американский журналист Клиффорд Ирвинг написал о нем биографическую книгу «Фальшивка!» (Fake!), по которой в 1974 режиссёр Орсон Уэллс снял фильм «Ф как фальшивка» (F for Fake). И в книге, и в фильме Хори настаивал, что не является мошенником, поскольку никогда не подписывал работы именем того, кому подражал, а само  подражание стилю знаменитых мастеров законом не запрещается.
        Однако, растущая слава не принесла Хори ничего хорошего. В 1976 году испанские власти согласились экстрадировать фальсификатора во Францию, где было возобновновлено расследование по делу о торговле подделками. Семидесятилетний художник предпочел новому аресту смертельную дозу снотворного. Видимо сил для авантюр у него больше не осталось.
        Роман «Мегрэ и призрак» (другие варианты русского перевода — «Мегрэ и привидение», «Тайна старого голландца») экранизировался несколько раз в глобальных сериальных эпопеях о Мегрэ. Наиболее примечательные из них – «Расследования комиссара Мегрэ» 1967-90 с Жаном Рошфором («Мегрэ и призрак» — 3 (15) серия 5 сезона) и «Мегрэ» 1991-2005 с Бруно Кремером («Мегрэ и призрак» — 2 (12) серия 4 сезона, действие почему-то перенесено в Финляндию).
 

Криминальное искусствоведение: интервью с международным экспертом по подделкам Джеффри Тейлором

Профессор Джеффри Тейлор — директор магистратуры в Университете Западного Колорадо, ведущий специалист по подделкам произведений искусства и один из основателей Нью-йоркской лаборатории художественной криминалистики, которая анализирует художественные подделки, а также решает вопросы аутентичности и атрибуции. Одним словом Джеффри Тейллор на сегодняшний день один из ведущих специалистов в мире в области «криминального» искусствоведения, человек эрудированный и фантастически обаятельный.

Текст: Екатерина Павленко

II место в конкурсе текстов о современном искусстве «Сменим тему» в номинации «Интервью» 

 

Господин Тейлор, думаю, что Вас неоднократно сравнивали с Вашим вымышленным соотечественником, профессором Робертом Лэнгдоном, героем ряда романов Дэна Брауна. Так откуда пошло «криминальное искусствоведение» и каковы его методы?

О, это самый популярный среди задаваемых мне вопросов! Как мир искусства узнал то, что узнал? Как установить, что перед нами: аутентичный Леонардо или нет? 

На самом деле, «криминальное искусствоведение» как система знаний стала формироваться в начале XIX, примерно тогда, когда Джованни Морелли озадачился вопросом как отличить подлинное произведение любого великого мастера эпохи Ренессанса от работ его последователей. Так родилась интересная теория, названная сейчас методом Морелли, основанная на том, что если кто-то копирует подлинную работу мастера, то все внимание он концентрирует на очевидных атрибуциях. В результате, на картине проступает безупречный лик мадонны, но мелкие детали выпадают из поля зрения последователя и, как результат, такие детали как неточно прорисованные кисти рук, пальцы, ушные раковины – выдают его целиком.

Идеи Морелли оказали колоссальное влияние на других экспертов: так родилась теория «очевидной тождественности», то есть похожести на стиль мастера. Метод работал до грандиозного скандала ХХ века, связанного с судом над Ханом ван Меегереном.

Джеффри Тейлор 

То есть, по сути «криминальное искусствоведение» — это явление нашего времени?

Конечно, это самое, что ни на есть современное явление, тесно связанное именно с современным искусством, но это актуальное явление, черпающее вдохновение в чем угодно, в том числе и стародавних временах. Собственно, именно история ван Меегерена, сподвигла меня выделить, изучить и обосновать феномен, который я назвал Corruption of knowledge или «подделка происхождения». Возможно, именно ван Меегерен был первым, кто понял, как подделывать историю.

Его история началась с того, что он банально скопировал манеру письма Яна Вермеера, не трудясь особо над приданием аутентичности подделке и, конечно, она была без труда раскрыта.

Что же он сделал далее? Думаете стал подделывать искуснее? Нет! Он стал создавать картины в стилистике, не имеющей ничего общего с Вермеером. На эту идею его натолкнула теория Абраама Бредиуса, именитого эксперта того времени, кстати, раскрывшего его первую подделку.

Бредиус считал, что, прежде чем, окончательно обосноваться в Делфте, Вермеер совершил путешествие по Италии, где попал под влияние Караваджо и создал серию картин религиозного содержания, которые рано или поздно должны где-то всплыть.

Надо ли говорить, что эта гипотеза безмерно вдохновила ван Меегерена? Недолго думая, он представил на суд общественности «Вермеера религиозного периода» собственного авторства и (о, чудо!) Бредиус подтвердил «подлинность» представленного ван Меегереном полотна, что дало индульгенцию на публикацию всех остальных семи картин поддельной «серии», которые визуально ничего общего с привычным Вермеером не имели.

Итак, подлинность первой картины была подтверждена в 1937 г., а вот последняя стала известна широкой публике только десять лет спустя. Дело в том, что во время войны ее за большие деньги приобрел Герман Геринг. Когда картина, проданная ван Меегереном, была обнаружена у высокопоставленного чиновника Третьего рейха, последнего немедленно обвинили в сотрудничестве с нацистами и в распродаже национального достояния Нидерландов.

Картина «Христос и грешница» Хана ван Меегерена из коллекции Геринга,  источник: kommersant.ru

То есть Ван Мегереена посчитали жадным и беспринципным продавцом, но не автором скандального полотна и собирались его за это повесить?

Да. И был суд. И на суде под давлением обстоятельств ван Меегерен выступил с речью. Он сказал: «Боже! Да как Вы могли поверить, что я, патриот своей страны, продал этому чудовищу подлинного Вермеера? Я продал ему свои картины!»  И ведь это была правда, в которую никто не поверил. Единственным способом подтвердить свои слова было создать девятую картину в стиле Вермеера. Так появилось полотно «Христос и целители», 1947 г.

Из зала суда ван Меегерен вышел героем, надувшим нацистов.

Ван Меегерен пишет картину для судебного эксперимента, источник: Википедия

Думаю, что это сослужило недобрую службу миру искусства. Разве оправдание де факто откровенного мошенничества не спровоцировало появление последователей?

Как посмотреть. Предметы искусства подделывали всегда. Но до ван Меегерена подделывали в основном только объекты. После него стали подделывать все: биографии, истории происхождения, всю сопутствующую атрибутику и т.д. Логично, что в этом аспекте наш следующий персонаж — Элмир де Хори (наст. имя Элемер Хофман). Элмир де Хори был первым, кто создал подделку из собственной жизни. 

Родившись в мелкобуржуазной еврейской семье в Будапеште, Элмир де Хори выдавал себя за австрийского аристократа. 

Впрочем, большей частью де Хори работал посредством дилеров: Фернанда Легруа и Реала Лессарда. Именно они стали соавторами метода придания подлинности продаваемым картинам посредством легенд. Они стали использовать так называемые tipped-in plates, то есть вклейки с иллюстрациями в старинные художественные альбомы 30-40-х годов ХХ века.

Метод был довольно прост. Покупался альбом, посвященный, например, творчеству Модельяни с описанием требуемой картины. Оттуда изымались подлинные вкладки с изображением той самой картины. Де Хори на их основании писал собственные произведения, максимально точно имитируя руку мастера. Его подделки фотографировались, печатались на основе приобретенных вкладок. Новые вкладки помещались в альбомы. Вот и все: круг замыкался. В альбоме было описание картины, на вкладке — ее фальшивое изображение. Новому покупателю демонстрировался потенциальный объект сделки, книга с описанием и … поддельная вкладка. И кто после этого усомнится в подлинности?

Объективно, история де Хорна одна из самых увлекательных историй нашего времени. Когда возникла реальная угроза разоблачения, он решил спастись оригинальным способом, поведав подлинную историю своего «бизнеса» молодому писателю Клиффорду Ирвингу. 

Элмир де Хори, источник фото 

Ирвингу? Автору книги «Фальшивка»?

Именно! Сказать, что тогда мир искусства был шокирован – это не сказать ничего! Как могло бы быть иначе, когда выяснилось, что липовый Модельяни висит в музее Детройта, поддельный Пикассо — в Гарвардском музее и т.д.

Публикация книги стала знаковым событием. Само произведение мгновенно стало бестселлером, а Клиффорд Ирвинг – знаменитым писателем.

Кажется, он не очень хорошо кончил. 

Да, его сгубила жадность, когда он попытался создать фальшивку в области литературы, издав вымышленную биографию Говарда Хьюза – знаменитого миллиардера. Фильм «Авиатор» помните? Это о нем.

 Клиффорд Ирвинг, источник фото 

Фантастическая история!

Не то слово! Но самое забавное, что на этом она не закончилась. Ирвинг был осужден за издание фальшивой биографии. Отбывая срок, он продал права на свою первую книгу об Элмире де Хори некому господину по имени Кэн Телбот. Тот, в свою очередь, переиздал ранее выпущенную книгу «Fake» как принципиально новую, но второе издание отличалось от первого только четырьмя страницами эпилога. Там было размещено детальное объяснение Элмира о том, как он изготавливал поддельные полотна Моне, Гогена и Ренуара. И эти четыре страницы были проиллюстрированы десятью репродукциями созданных им фальшивых картин. 

Это были ранее неизвестные подделки? Какой смысл был их скрывать?

Никакого. Дело в том, что Элмир никогда не писал этих десяти поддельных картин: он не подделывал ни Моне, ни Гогена, ни, тем более, Ренуара … 

Где же тогда Телбот взял их? 

Он их купил в одной китайской мастерской, где работы ему продали как фальшивки Элмира, а на самом деле ему продали… Только не смейтесь! фальшивые фальшивки Элмира. 

Вы хотите сказать, что в наше странное время ценность получают поддельные фальшивки именитых мошенников? Хотя, чему удивляться, ведь часто продается не картина, а ее история. В этом аспекте у картин, созданных великими мошенниками, просто нет равных.  По сути, это картины детективного жанра, — жанра столь любимого публикой! 

Именно. За примерами далеко ходить не надо: имитация фальшивой картины Моне якобы авторства Элмира была продана в Новой Зеландии за 20 000 долларов США. И это не единичный случай. Мы уже имеем целый рынок фальшивых фальшивок картин, якобы именитых авторов.

А какого автора больше всего подделывают в мире? Позвольте, угадать. Видимо, это кто-то из авангардистов?

Естественно! Больше всего в мире подделывают работы Джексона Поллока. Ведь все считают, что нет ничего более простого как расплескать ведро краски на пол. На самом деле все не так уж просто, но это совсем иная история. Кстати, очень смешная. 

Файл произведений искусства SecretModigliani


№ 36 в бумагах Д’Атри в виде молодой девушки с белыми воротничками / молодой школьницы с белыми воротничками — датирован 1917 годом — происхождение у Зборовского 1928 года> Гийом> Неттер в 1933 году
———- ————————————————— ————————————————— ————————————————— —

В работе представлены отверстия в 4-х углах, один из которых залит реставрацией.

———————————————— ————————————————— ————————————————— —————

Фрагмент подписи:

————————— ————————————————— ————————————————— ————————————-

Картина была написана на холсте с очень простой или нулевой подготовкой, в некоторых областях вы можете видеть необработанное льняное полотно непосредственно, в то время как в других
вы можете видеть слой очень тонкой белой грунтовки:

Черные границы видны по всему подрамнику холста, потому что холст был окрашен в то время как не прибитый к носилкам, вероятно, к дереву или стене:

——————————— ————————————————— ————————————————— ——————————-

Фон Используемый фон почти такой же, как на картине мальчика в матросском костюме из коллекции Барнса:

Как видно на простом виде, фон такой же, но нет мебели перед изогнутой формой (вероятно, печь), а горизонтальная линия
сзади отсутствует у мальчика.

«Мальчик в Барнсе», также датированный 1917 годом, вероятно, был произведен в первые месяцы 1917 года или в последний из 1916 года, в то время как девушка в желтом платье сделана, вероятно, в
последних месяцев 1917 года или первых месяцев 1918 года. это показывает эволюцию Модильяни с точки зрения фона, поэтому этот простой контраст между двумя работами в одном и том же месте
одного или очень похожего года и почти идентичным изображением отражает четкую демонстрацию того, что в Модильяни нет правил для фона, он был в постоянная эволюция.

То же самое можно увидеть, глядя на руки обоих детей, эволюция картины показывает, что художник оставляет позади свои пятна периода
(стиль Macchiaioli, ) для более мягкого представления цветов / глубоких, но многих из его остаются классические черты, такие как оранжевые цветные линии, обозначающие объем:

——————————- ————————————————— ————————————————— ———————————

Картина оформлена в стенах Св.-Петербург, Модильяни, Сутин и другие легенды Монпарнаса (Коллекция Неттера), куратор Марка Рестеллини с классическим драматическим и ярким освещением, которое ему обычно нравится в Музей Фаберже, 2017-18:

————————————— ————————————————— ————————————————— ————————
Деталь ушей, где четко виден контур и закрашен цветом (поверх цвета)

———————————————— ————————————————— ————————————————— —————————————

Это подделка по этой картине сделана от Эльмира де Хори (легко увидеть полное отсутствие качества по сравнению с оригинальной картиной)

Художник под кузнецом искусства

ST.ПИТЕР, Миннесота. — Дом Марка Форги на окраине Миннеаполиса выглядит как музей. Произведения искусства висят от пола до потолка. Они висят на лестничных клетках, в шкафах и за дверьми. В гостиной бронзовый бюст художника, создавшего все эти произведения, слегка ухмыляется из-за угла, любуясь своими работами: Матисс, Модильяни, горстка Пикассо.

Мистеру Форджи принадлежит самая большая коллекция работ Эльмира де Гори, одного из самых известных подделок произведений искусства 20 века. Считается, что в 1950-х и 60-х годах де Ори создал более тысячи работ крупных художников.Многие были удалены из музеев. Другие, по мнению некоторых экспертов, нет.

Мистер Форги много лет посвятил памяти де Гори. Он написал книгу, выступает с докладами и участвует в выставках подделок. Он говорит, что это его призвание, и все это привело к его новому стремлению: устроить выставку оригинальных работ де Хори. Никаких подделок. Просто де Хори своим голосом.

«Это работа, пытаясь быть никем иным, как он сам», — сказал г-н Форги. «Нет никакого притворства».

Выставка в Художественном музее Хиллстрома в Санкт-Петербурге.Питер, штат Миннесота, сосредотачивается на портретной живописи де Хори. Теперь, спустя более чем четыре десятилетия после смерти художника, зрители могут «оставить позади сенсационное таблоидное достоинство его истории», — сказал г-н Форги. Это первый взгляд на художника под фальшивомонетчиком.

На протяжении всей своей жизни де Хори боролся за то, чтобы пробудить интерес к своей работе. Венгерский художник, он приехал в Соединенные Штаты в августе 1947 года, а к январю 1948 года он выставил некоторые работы в галереях Lilienfeld в Нью-Йорке. ARTNews охарактеризовал это как поразительный «аккорд Парижской школы».В городе, бурлящем современностью абстрактного экспрессионизма, это означало «красиво, но старомодно». Де Хори продал только один. Он обвинил в этом обильный январский снегопад в ночь открытия.

Де Хори, однако, продал несколько подделок в Европе. В течение следующего десятилетия он путешествовал по Америке и изображал из себя аристократа, пережившего тяжелые времена после войны. Он продавал подделки в стиле некоторых еще живых художников — Пикассо и Матисса — и создал столько подделок Амедео Модильяни, что, по словам Кеннета Уэйна, директора The Modigliani, стало невозможно составить исчерпывающий каталог работ художника. Проект.

Спустя несколько сотен подделок несколько дилеров поймали его, сообщили властям и выгнали его из страны.

Когда мистер Форги встретил де Хори, это произошло на пляже испанского острова Ибица в 1969 году. Серия недавних скандалов связала де Хори с подделками в США и Франции. Тем не менее, в Испании он был застрахован от последствий. Так он принял свою новую личность: великий фальсификатор, обманувший мир искусства. Де Хори объединился с писателем Клиффордом Ирвингом, который, приняв преувеличения и изобретения де Хори за чистую монету, написал бестселлер биографии фальсификатора «ПОДДЕЛКА!» (Следующим проектом Ирвинга была фальшивая автобиография Говарда Хьюза, за которую он попал в тюрьму.)

В эту эпоху мифотворчества вступил 20-летний мистер Форджи. Эти двое сблизились, и, учитывая разницу в возрасте в четыре десятилетия, их дружба напоминала дружбу учителя и ученика. Де Хори давал уроки этикета для королевской компании (как правильно целовать руку принцессе) и регулярные тесты по истории искусств («Когда жил Боттичелли?»).

«Он был больше отцом, чем мой настоящий отец, — сказал мистер Форги, которому сейчас 70. — Его беспокоило мое будущее».

В своих лекциях по искусству г.Форги сказал: «Эльмир всегда старался изо всех сил отстаивать внутренние достоинства искусства, вместо того, чтобы иметь на нем бирку с именем». Он ненавидел зацикленность рынка на известных именах. Де Хори также дал понять, что если его работы могут сойти за оригинальные, то они и он сам будут такими же хорошими, как и великие.

Однако после шести лет совместной жизни их дружба закончилась. Де Ори боролся с новым запросом об экстрадиции во Францию. Когда пришло известие о том, что экстрадиция была осуществлена, именно мистер Форги сообщил об этом де Хори.11 декабря 1976 года де Хори покончил с собой.

Он оставил все мистеру Форги, который вернулся в Миннесоту с примерно 300 работами де Хори. Десятилетиями он замолчал и двинулся дальше. Только в 2007 году он начал мемуары. После того, как он самостоятельно опубликовал ее в 2012 году, он адаптировал ее в пьесе, а затем в мюзикле. Как хранитель наследия де Хори, у него сформировалась новая цель. Мистер Форги одалживал на выставки работы по подделке произведений искусства и рассказывал историю милого негодяя, чье озорство перевернуло мир искусства с ног на голову.Люди сочли эту историю неотразимой. Некоторые были настолько опьянены этим, что появился небольшой рынок для подделок и подделок де Хори. Г-н Форги сказал, что в 2014 году деори в стиле Матисса было продано за 28000 долларов. Остальные штуки ушли за несколько тысяч или сотен.

Г-н Форги теперь считает, что эта новая выставка может принести де Хори признание, которого он добивался при жизни. Картины были написаны на Ибице, и многие из них представляют собой быстрые снимки друзей, в том числе несколько мистера Форджи. Некоторые из них незакончены или взяты из альбома де Хори.Разнообразие стилей поражает. Многие из них напоминают художников, которых он подделал. Игривая простота некоторых его рисунков колеблется между ченнелингом и производным от Матисса.

Джулия Кортни, которая была одним из кураторов выставки подделок в музеях Спрингфилда в Массачусетсе, сказала, что видела в работах де Хори его близость с Модильяни. Подобная тенденция к удлинению деталей может указывать на то, почему де Хори так часто обращался к Модильяни при ковке.

«Его оригинальная работа действительно открывает дверь тому, кем он был», — сказала г-жа- сказала Кортни. «В его штриховке есть уверенность. Уровень навыков очевиден. Видеть руку художника — это своего рода вневременной ».

Некоторые произведения экспериментальны и стилизованы в темных тонах, а другие — натуралистичны и меланхоличны, как дань уважения Альбрехту Дюреру. Это стили, которые он никогда не пробовал и не чувствовал достаточно уверенно, чтобы выковать их.

Разнообразие стилей де Хори одновременно является показателем его таланта и неуверенности. После жизни, полной подражания и лжи о себе (в том числе о Форги — в частности, о его имени), трудно прижать де Хори к его собственной работе.

«Достоинство оригинальности переоценивается», — настаивал мистер Форги. Однажды, когда он спросил де Хори, чувствует ли он, что ему не хватает художественных инструментов, пожилой мужчина сказал: «Может быть, воображение». Но де Ори был оригинален и обладал богатым воображением в том, что он делал благодаря рассказыванию историй и ловкости рук, которые использовали определенный момент в истории искусства. Это нововведение, доступное немногим.

Джин Шапиро из Shapiro Auctions в Нью-Йорке говорит, что его история имеет одинаковую ценность как для любителей музеев, так и для коллекционеров: «Он печально известен, но это имя, которое люди узнают.Коллекционер, например, может гордиться тем, что владеет своими работами и рассказывает свою историю ».

Премьера в Художественном музее Хиллстрома была скромным событием. Как и в январе 1948 года в Нью-Йорке, февральский снегопад в Миннесоте помешал многим добраться до кампуса колледжа Густава Адольфуса, где расположен музей. Но мистер Форги был в восторге. «Я наконец-то отдаю должное моему другу, — сказал он.

Самая показательная картина — это, пожалуй, автопортрет де Хори. Темный, с непрозрачными глазами, он не закончен.Неуверенность в том, как в конечном итоге изобразить себя, — пожалуй, де Хори в его самой человечной и самой честной форме.


Подделка тайного мира искусства Эльмир де Хори: его портреты на Ибице

До 19 апреля в Художественном музее Хиллстрома, Колледж Густава Адольфа, 800 Вест Колледж Авеню, Сент-Питер, Миннесота; 507-933-7200; gustavus.edu/finearts/hillstrom.

Эльмир Де Хори — Биография

Обратите внимание: Художники, не классифицированные как американские в нашей базе данных, могут иметь ограниченные биографические данные по сравнению с обширной информацией об американских художниках.

Создание биографий или их улучшение — это работа, и мы приветствуем информацию от наших знающих зрителей.

Если вы чувствуете, что у вас есть полезная информация, которую вы хотели бы поделиться, следующие способы подачи являются наиболее эффективными. Мы приветствуем ваше участие!

1. Уже для ведущих дилеров и музеев зарегистрировавшись на askART, ваш лучший подход — войти в систему, выбрать исполнителя (один раз он / она в вашем списке художников), и разместите там свою биографию.Если ты дилер или музей, который в настоящее время не зарегистрирован, пожалуйста нажмите здесь, чтобы зарегистрироваться, а затем вы можете выбрать своего исполнителя и отправить Биография.

2. Для всех, у кого есть полезная информация. об этом исполнителе, отправьте информацию по электронной почте на адрес [email protected]. Обратите внимание: все биографии будут полностью доступны для просмотра по пятницам, но биографии остальных дней недели доступны только для подписчики.

Руководство по биографии
При отправке биографической информации мы ценим ваше внимание к следующие:

Имейте в виду, что askART не является рекламным сайтом, и соответственно биографические данные не должны использоваться в целях «рекламы» или художник.

Наш сайт про ХУДОЖНИКОВ, СКУЛЬПТОРОВ, ИЛЛЮСТРАТОРОВ. Если вы мало знаете о художника, но если у вас есть важная информация, мы будем рады, если вы прислали это также регистратору @ askart.com. Это для всех нас приятно видеть, как файлы художников растут, а другие могут захотеть чтобы дополнить то, что вы предоставили.

Не дилеры и музеи :
Пожалуйста, представьте вашу информацию следующим образом: «Следующие биографические информация предоставлена ​​Джейн Доу, племянницей художника «.

Дилерам и музеям будет автоматически добавлена ​​ссылка на их места.

Просто факты, пожалуйста.Наши редакторы обучены удалите любую шумиху или рекламное словоблудие, например «самые известные», «Всемирно известные», «необычайно красивые работы».

Если вы мало знаете о художнике, ответьте на как можно больше из следующих вопросов. Другие лица, видя вашу запись, часто добавляйте к данным. Вот сколько биографий расти.

Пожалуйста, включите в свою биографию ответов на as многие из следующих вопросов как возможные :

  • Какие предметы и стили ( и другие отличительные характеристики), по которым работы художника наиболее известны?
  • Отождествляется ли художник с какими-либо конкретными направлениями искусства , или художники , которые повлияли на его или ее творчество?
  • Где, когда и у кого художник получил образования и обучение ?
  • Можете ли вы предоставить все необходимые личные данные информация о художнике?
  • Членом каких Художественных организаций был художник?
  • Можете ли вы предоставить список всех крупных музеев и художников? ассоциация выставок ? ( без учета коммерческих художественных галерей ).
  • Какие награды, или другое признание получил художник?
  • Что музеев (название, город и штат) в настоящее время имеют работы художника в их постоянных коллекциях?
  • Обязательно : Какие источники для вашего Информация? Для книг: название списка, автор, дата публикации. (По желанию: укажите количество страниц и да / нет, если есть цветные изображения.) Для журнала статьи, укажите название статьи, автора, название публикации, дату и страницу номер, если возможно.
  • Обязательно : имя лица, подавшего Информация.


Примечание дилера : Пожалуйста, введите книги, периодические издания и музей. ссылки в отведенном для этого месте. Не совмещайте информацию о книге с биография.

Есть много ярких биографий, на которые вы можете ссылаться на нашем веб-сайте, например, Сесилия Бо, Эдвард Хоппер и Пол Сэмпл.Пожалуйста, не отправляйте биографии с минимальным количеством фактов или чрезмерно рекламными текстами, такими как следующие (непригодный) формулировка:

Что НЕ отправлять:
«Художник Джон Доу — квинтэссенция мастера света, цвета и сцены. Его блестящие полотна наполнены чувством, где любовь можно почувствовать всеми органами чувств. Благодаря его умелой манере письма и опираясь на свой жизненный опыт, он создает образы, в которых зритель чувствует, что он действительно стал единым целым с предметом.Картины Доу обязательно будут искать различающий коллектор. У меня / у нас есть множество впечатляющих работ Доу. имеется в продаже »

Благодарим вас за участие в askART. Если у вас есть какие-нибудь вопросы по поводу подачи биографий отправляйте их по адресу [email protected]

Поделитесь изображением художника.

RTCG — Radio Televizija Crne Gore

ПЛАГИЯТ КАО УМЕТНОСТ

У мадридского «Circulo de Bellas Artes» поставлена ​​эта изложба ˝Proyecto Fake˝, посвящена наивечем сликарскому фальсификатору свих времен Эльмиру де Хорию.

˝Ako moje slike ostanu u muzeju dovoljno dugo, postaće autentične.˝Elmir de Hori

Kako bi mogao živjeti bez da ga se pronađe, Elmir de Hori, rođen u Maarskoj pod imenom Hoffmann Elmér , prestavljao se različitim imenima: Dory Boutin, Elmyr von Hournal … prevara, luksuza i progona skrasio se na Ibici gdje je živio punih 16 godina, sve do smrti. Tokom 30 godina duge karijere, njegova lažna Remek-djela infiltrirala su se u prestižne kolekcije na svih pet kontinenata pod imenima Pikasa, Modiljanija, Matisa, Degaa, a kažu da je u tom periodu odysióse da nas.

Umjetničko stvaralaštvo de Horija, njegova biografija, koju je napisao Irving и dokumentarni film Orsona Velsa, tri su dijela koji zajedno, i svaki sam za sebe postavljaju basic pitanja automceptjetjet.

Животни положить Эльмира де Хория забилжежо и Клифорд Ирвинг, сликарев приятелей и сам славни варалица, у кнъизи ¡Fraude! La Historyia de Elmyr de Hory, el pintor más discutido de nuestro tiempo˝.A obojica су свой авантурама до те мэре zaintrigirali Орсона Велса да им е 1973. Посвето документальный фильм «F for Fake», причу или преврама, у kojoj их сам Велс прати у промышляю pojmova аутентичности umvijetvores.

Plagijat se već duže vrijeme smatra formom kulture, a otvorio je prostor za široke i kompleksne debug o inspiraciji, kreaciji, apropijaciji i autentičnosti . Изложение ˝Proyecto Fake˝ поставляет платформу за промысел истина и лажи у уметности, unutar svijeta koji, istovremeno magičan i mističan, ipak nije sačuvan od logike poslovanja i interesa.

Na izložbi, osim de Horyjevih slika u stilu Pikasa, Matisa, Modiljanija možete pogledati i slike koje je potpisao svojim imenom, zatim dokumentarni izložak koji prati temu plagijata izložak koji prati temu plagijata kroposiós » Useros koje ujedinjuje materijale različitog porijekla koji osvjetljavaju koncept autorstva u umjetnosti i životu.

U virtuelni obilazak izložbe možete krenuti ovdje.

Эльмир де Гори.Proyecto Fake!

Seguramente habrá sido casualidad, pero no cabe duda que la Actualidad de los últimos tiempos, en la que los casos de correpción y engaño ocupan las portadas de periódicos y noticiarios, constituye un marco perfect para una выставка como la que hasta el 12 Mayo de 2013 puede verse en el Círculo de Bellas Artes: Эльмир де Гори. Proyecto Не настоящие! .

Эльмир де Хори fue uno de los más famosos falsificadores internacionales de obras de arte de la historyia.Se dice de él que llegó a Пинтар Мас де Мил Куадрос Бахо Ла Фирма де Художники Консаградос, Комо Пикассо, Матисс, Модильяни о Дега, entre otros, y que debido a su asombrosa técnica imitativa, que engaño a profanos y Expertos, sus obras fueron adquiridas no solo por ricos snob para decorar sus lujosas mansiones, sino también por museos de todo el mundo, exponiéndolas como auténticas (escandaloso fue por ejepoéné la descubée, péméplo descubión seleccionada para la portada del catálogo oficial de la gran Exposición sobre Matisse que tuvo lugar en París, era en realidad obra de nuestro personaje).Aún hoy la sombra de la duda sobrevuela sobre la autoría real de obras colgadas en muchas pinacotecas pero, salvo que se tengan pruebas, mejor dejar las cosas como están. ¿Quién quiere renunciar a Pora de los grandes maestros ?.

La Exposición del Círculo reúne óleos, dibujos, grabados y acuarelas que, si bien aquí están en todos los casos firmados por Elmyr, nos permissionen entender perfectamente el por qué podrían pasar por haber sido pintadas por los respectivos famosos, especialmente cuando suprimimos la firma o, mejor aún, la cambiamos пор ла дель пинтор имитадо.Aunque no sea creíble, Elmyr siempre se defndió de las acusaciones de falsificador diciendo que lo que él hacía era pintar «a la manera de» y que si algunos de sus cuadros, una vez vendidos, aparecían luego con la firma de otros autores no se debía a él, sino a la actación de marchantes o personas malintencionadas, pero siempre sin su conocimiento y, por supuesto, consentimiento. «Yo no copio, -dijo en más de una. entrevista-, sino que trato de introducirme en el espíritu de Artistas que admiro y expresarme según sus propias maneras ».¡No me digas que esta manera de justificarse no es también artística! ¡Genio y figura!

Эльмир, que no cabe duda era un excelente pintor, empezó como casi todos los artistas pasando penurias económicas, pero cuando en una ocasión una conocida suya creyó descubrir entre las obras de su estudio un auténtico Picasso (nuestro personaje parece ser que correidió en alguna ocasión con él en París) y le pidió que se lo vendiese, nuestro personaje, poco escrupuloso de engañarla accedió, viendo de paso que se le abría allí un nuevo camino más lucrativo que el llevado hasta entonces y que le permissioniría, como así fue, hacerse rico.La trayectoria vital y artística de Elmyr fue glosada en el libro « ¡Fraude! La Historyia Эльмир де Хори, el pintor más discutido de nuestro tiempo ”, escrito por Клиффорд Ирвинг, amigo suyo y también célebre estafador. Las Andanzas de Ambos personajes atrajeron la atención de Orson Welles, quien les dedicó a Principios de los años setenta el documentmental « F for Fake !», «history de y sobre engaños en» la que él mismo dentro del filme –tal como lo hizo en la vida real (рекордеры su famoso serial radiofónico sobre la Guerra de los Mundos) — les acompaña en la reflexión sobre la realidad y la falsedad en el mundo de la creación artística.Эльмир, который считает, что это неправильно, как у интеррета и защиты puede amar por ejemplo a Bach a través de un virtuoso músico, se podía también amar a Modigliani a través de él. Sin duda hay razón en sus palabras, como también la hay en la evidencia de que la mayoría de las veces acudimos a las Exposiciones a ver las obras no tanto por su valor artístico en sí, sino porque nos dicen que son de este o aquel autor. Sin la firma seguramente ni llamarían nuestra atención ni las contemplaríamos con la admiración rerencial que dedicamosa menudo a las de los maestros consagrados.

Elmyr vivió los últimos quince anos de su vida en España, concretamente en Ibiza (perseguido por la ley, llego sin pasaporte y bajo la falsa identifydad de Joseph Boutin). En nuestro país, donde una vez más podemos comprobar que a los correptos no les suele pasa nada, vivió disfrutando de lujo y diversiones 15 năm. Francia solicitó durante aquella etapa por tres veces su extradición y, justo el día antes de que por fin en diciembre de 1976 french concedida por nuestros tribunales, Elmyr se suicidó ingiriendo una gran cantidad de barbitúricos (por lo vistoa ya lo hab intentado otras veces).La extradición no se llevó ya a cabo, quedando su cuerpo enterrado en la isla.

Para terminar con la propuesta que hoy nos ocupa, ya que estamos en el Círculo de Bellas Artes (Precioso edificio que Merce sin duda una visita), Recomiendo completetar nuestro recorrido con la subida a la azotea. Las vistas de Madrid son realmente estupendas Desde Allí, Permitiendonos redescubrir un paisaje urbano en el que se mezcla lo viejo con lo nuevo, la ostentosidad de edificios singulares, coronados a menudo Artistamente, con la simplicidad de las viviendas de los barrios antiguos en las que llama la atención sus techumbres rojas de teja y alguna que otra otra envidiable castes de la aquaosí пуэбло.Сальпикандо-эль-горизонте, rascacielos e iglesias animan a los observadores a probar con el juego de las identifyaciones: ¿Cuantos lugares reconoces ?. Аль фондо, си-эль-диа-эс-кларо, се ве ла сьерра. ¿No te parece que mece la pena la visita?

Dirección : Alcalá 42 (Círculo de Bellas artes)

Горарио : Martes a sábado 11 в 14 лет 17 в 21 час. / Доминго и фестивали: 11 в 14 ч.

Precio : 2 € (3 € si pedimos entrada combinada a exposición y subida a la azotea)

Metros más próximos : Sevilla y Banco

Мастер-кузнец: Эльмир де Хори

Показано: изображение Эльмира де Гори с эскизом, первоначально опубликованное в журнале Time.

Недавно читательница Бетани предложила написать статью «Снова почувствовать искусство» об известных фальсификаторах произведений искусства, включая Тома Китинга, Дэвида Штайна, Эрика Хебборна, Хана Ван Меегерена и Эльмира де Хори. Изначально я намеревался публиковать все пять сообщений сразу, но вскоре обнаружил, что жизнь де Хори настолько увлекательна, что он заслуживает отдельного поста. Итак, сегодня мы погрузимся в жизнь знаменитого венгерского фальсификатора.

1. Эльмир де Хори (1906–1976) не собирался обманывать людей. Он получил глубокое художественное образование в Академии Хайнманна в Мюнхене и Академии Гранд Шаумиер в Париже.Затем он безуспешно пытался зарабатывать на жизнь как художник. Его карьера в области подделки началась с одной картины в стиле Пикассо, которую друг считал настоящей. За эти годы он несколько раз пытался продать свои произведения искусства, но так и не смог найти для них рынок. Спустя всего несколько лет, после того как он был разоблачен в мошенничестве, люди заинтересовались его собственной работой.

2. Как подделка де Хори отличался по двум причинам. Во-первых, его огромный талант.Его подделки не только могли обмануть экспертов по всему миру, но и он смог подделать картины многих разных художников в самых разных стилях. Он подделал картины Пабло Пикассо, Анри Матисса, Амадео Модильяни, Пьера-Огюста Ренуара, Эдгара Дега, Альфреда Сислея, Клода Моне, Анри де Тулуз-Лотрека и других. Во-вторых, он никогда не копировал существующие работы известных художников, а писал оригиналы в стиле художников, что затрудняло идентификацию подделок.

3. Де Хори утверждал, что он никогда не подписывал ни одну из картин именем другого художника , что является важным моментом с юридической точки зрения, поскольку просто рисовать в стиле другого художника не является преступлением. Возможно, что его дилеры подписали знаменитые имена на картинах де Хори.

4. Хотя де Хори никогда не был осужден за подделку документов, он все же провел значительное количество времени в заключении . Его бросили в трансильванскую тюрьму для политических диссидентов из-за его дружбы с британским журналистом и подозреваемым в шпионаже.Он был освобожден во время Второй мировой войны, но через год был отправлен в немецкий концлагерь за то, что был евреем и гомосексуалистом. (Хотя он был гомосексуалистом, он, скорее всего, не был евреем, поскольку был крещен кальвинистом.) Ему удалось сбежать, находясь в тюремной больнице Берлина. Несколько лет спустя арт-дилер инициировал федеральный иск против де Хори, который сбежал в Мехико, где был заключен в тюрьму по подозрению в убийстве (и где полиция и его адвокат пытались вымогать у него деньги). Еще три года спустя он был осужден испанским судом за гомосексуальность и общение с преступниками, за что был приговорен к 2 месяцам тюремного заключения.

5. 11 декабря 1976 года де Хори покончил жизнь самоубийством, когда ему сообщили, что Испания согласилась передать его французским властям, чтобы он мог предстать перед судом по обвинению в мошенничестве. Он принял передозировку снотворного, совершив самоубийство в Вашингтоне, округ Колумбия. После его смерти его картины (подделки и оригиналы) стали настолько популярными, что на рынке появились кованые де Хори.

Для получения дополнительной информации об Эльмире де Хори и подделке произведений искусства, ознакомьтесь с «Подделкой: Эльмир де Хори, величайший подделыватель произведений искусства века» в Библиотеке криминалистов TruTV и «Неправильно!» в журнале Harvard.

«Снова почувствуй искусство» выходит каждый вторник, четверг и субботу. Вы можете написать нам по электронной почте [email protected] с предложениями художников или деталями текущих выставок.

Najpoznatiji krivci slika u povijesti 2021

U pravilu, vrlo tallntirani, ali neuspješni umjetnici, čije samostalno djelovanje iz nekog razloga nije zanimljivo nikome, odlučili su falsificirati slike.
Još jedna stvar — zauvijek živi klasici likovne umjetnosti, čija slavna imena daju vrijednost čak i najznačajnijim stvarima. Как вы можете пропустить его через приложение, а не зарегистрируйтесь, чтобы узнать о репликах новых талантов?
На сличан начин расправляли су и юнаси овог чланка, коди су постали познати као неотъемлемые уметнички фальсификаторов XX. I XXI. Столеча.

Топ 5 наиболее известных умных кодов на слике Лажне слике

Хан ван мэгерен

Почтовым двадцатигранным столиком овай низоземски сликар всегда опонашо слике Петера де Хоча и Яна Вермеера.Što se tiče trenutne stope, van Megheren je zaradio oko trideset milijuna dolara od krivotvorina. Важная информация и наиболее выгодная слика «Крист у Эммаусу», настао конец ниже прилично успешных сликов у стиля Vermeera.

Хан ван Мегерен и лажирао стиль Яна Вермеера, али занимливия и приз о «Кристу и судияма» — йош йедной «Вермееровой» слиси кожи и сам купио Герман Геринг. Međutim, ispostavilo se da je ta činjenica u isto vrijeme bila i simbol priznanja i kolapsa za Van Megherena.Američka vojska, koja je nakon njegove smrti proučavala imanje Reichsmarshala, brzo je utvrdila idedavatelja takvih vrijednih platna. Nizozemske vlasti optužile su umjetnika za suradnju i prodaju kulturne baštine nacije.

«Krist i Suci» — najskandaloznija slika Meregena Međutim, van Megheren je odmah priznao da pravi krivotvorine, za koje je dobio samo jednu godinu zatvora. Nažalost, jedan od najpoznatijih krivotvoritelja dvadesetog stoljeća umro je od srčanog udara mjesec dana nakon objavljivanja presude.

Эльмир де Хори

Ovaj mađarski umjetnik jedan je od najuspješnijih majstora umjetničkog falsificiranja u povijesti. Nakon završetka Drugog svjetskog rata i do kraja šezdesetih, de Hori je uspio ostvariti tisuće lažnih slika, prestavljajući originalna djela Pabla Picassa, Paula Gauguina, Henrija Matissea, Amedea i Moda. Ponekad je de Hori krivotvorio ne samo slike, nego i kataloge, ilustrirajući ih fotografijama svojih krivotvorina.

Надарени умжетник-кривотворец Эльмир де Хори Меджутим, двадцатилетний година након почта своего карьера, де Хори иэ био присилен престати права кривотворине.Преварна природа ньегова рада открыта я юз суджелованье америчког нафтног магната Альгур Медоуса, коди е поднио тужбу против де Хори и ньеговог заступника Фернанда Легроса. Kao rezultat toga, de Hori je prešao na stvaranje vlastitih slika, koje su postale vrlo popularne nakon njegove smrti 1976.

Лажни Пикассо Эльмира де Хори Занимлево е да су неки од Наводно независимых Джела де Хори, коджи су се продавали на аукция за знатан новац, такой навели струняке да посумняю у нихово право пориек.

Tom Keating

Engleski samouki umjetnik i restaurant Thomas Patrick Keating već godinama prodaje dilera umjetnina i bogatih kolekcionara izvrsnim kopijama Petera Bruegela, Jean-Baptiste Chardina, Thomasa Gainsborhensañasi, Petersborouhisgha, Drugs. Tijekom svog mandata Keating je proizveo više od dvije tisuće krivotvorina koje su se proširile kroz brojne galerije i muzeje.

Thomas Keating, jedan od najpoznatijih umjetničkih krivotvoritelja Keating, bio je присташа социализма и стога je smatrao da je sustav moderne umjetnosti «truo i zlo».Protestirajući против американского авангардного режима, pohlepnih trgovaca i pokvarenih kritičara, Keating je namjerno dopustio mane mane i anakronizme, a zatim je napisao «lažni» prije nego što je stavnoio.

Primjer Renoirove slike «Portret glumice Jeanne Samary» Krajem sedamdesetih godina prošlog stoljeća Keating je dao intervju za The Times, otkrivajući cijelu istinu o svom zanatu. Губитак затворске казне избегнуть е само из здравственных разлога и искреног признаня умжетника.Потом Je Tom Keating написано кнджигу и чак судьёловао у сниманю телевизионных программ о умётности.

Wolfgang Beltrakki

Jedan od najoriginalnijih umjetničkih krivotvoritelja je njemački umjetnik Wolfgang Beltrakki. Главни изворят вдохновение за нега били су авангардистов и экспресионистов као это су Макс Эрнст, Андре Лот, Кес ван Донген, Генрих Кендендонк и другие. Istodobno, Wolfgang je napisao ne samo trivijalne kopije, nego je stvorio i nova remk-djela u stilu spomenutih autora, koji su kasnije izlagani na vodećim aukcijama.

Вольфганг Бельтракки — главный кривошипный котел Белтракки — «Шума» Макса Эрнста. Kvaliteta rada ostavila je velik dojam ne samo na bivšeg šefa Nacionalnog centra za umjetnost i kulturu nazvanog po Georgesu Pompidouu, gdje je Ernstov rad glavna specijalizacija, nego i na udovicu. Kao rezultat toga, slika je prodana za gotovo dva i pol milijuna dolara, a nešto kasnije već je otkupljena za sedam milijuna za kolekciju poznatog francuskog izdavača Daniela Filipaccia.

Beltrakki i njegov primjerak «šume» Maxa Ernsta Tijekom svoje karijere Beltrak je, prema različitim procjenama, krivotvorio od pedeset do tri stotine slika koje su prodale njegova suprugzina Elenaestra njegova suprugzina Elenaestra njegova suprugzina Elenaestra njegova. Godine 2011. svi su zajedno otišli na Sud: Beltrak je dobio šest godina zatvora, njegova supruga — четвертири године, njezina sestra — samo godinu i pol.

Pei-Sheng Qian

Kineski umjetnik Pei-Sheng Qian svoju je karijeru započeo u domovini portretima suncokreta Mao Zedonga.Nakon useljavanja u Sjedinjene Države ranih 1980-ih, Qian je uglavnom trgovao umjetnošću na ulicama Manhattana. Međutim, nekoliko godina kasnije, Pei-Shen se susreo s avanturističkim trgovcima umjetninama, što mu je zauvijek promijenilo život.

Kovani umjetnik Pei-Shen Qiang Koristeći različite metode umjetnog starenja, Qian je spretno proizveo nekoliko desetaka lažnih platna kultnih američkih umjetnika, koje u uspješniešno pro.

Лажна Джексон Поллок четка Пей-Шэн Цянь Након много года обмана, который открыт на территории Федерального бюро расследований.Prema kompetentnim izvorima, Qian i njegovi suučesnici, koristeći usluge prenjih tvrtki, zaradili su oko osamdeset milijuna dolara na kopijama slika.Како разликовати лажне од ререк-джела? Najzanimljivije je to što je glavni lik ove muljaže uspio izbjeći kaznu! Док су се Диас и Энжель применяли за затворске казне, Цянь, заедно с тридесет милиюна долара, сигурно се растопио у пространству свое родне Кине, од коже, као это е познато, не даю свои страны судьи у руки.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *