Барта ян: Sorry! This site is experiencing technical difficulties.

Содержание

Книга третья Встречи с Лениным. Амстердамское бюро, подготовка к Кузбассу (Советская Россия, Голландия, Италия). 1918—1921

Книга третья

Встречи с Лениным. Амстердамское бюро, подготовка к Кузбассу

(Советская Россия, Голландия, Италия). 1918—1921

Так вот она какая, Москва! Переполненные трамваи, торопливые пешеходы, извозчики. На домах красные флаги. На скорую руку написанные названия учреждений. Михельсон и Райзман едва успевают переводить и объяснять старое и новое назначение зданий. Как не похож этот город, живущий полной, напряженной жизнью, на безлюдную, разрушенную анархией и голодом Москву, которую так живописно рисовали буржуазные газеты!

Себальд готов часами бродить по улицам и площадям, вглядываясь в лица людей, вслушиваясь в обрывки разговоров. Но времени нет. В первый же день его захлестнула кипучая, деятельная жизнь.

Редакция «Правды». Надо передать письмо японских социалистов об их солидарности с большевиками. Московский Совет. Встреча с Чичериным и Караханом в Народном комиссариате иностранных дел.

Рутгерсам предоставляют комнату во втором доме Советов — бывшей гостинице «Метрополь».

Новые знакомства, старые друзья. Розин ведет его в Кремль, ставший резиденцией Советского правительства, знакомит с председателем ВЦИК Свердловым. Среди многочисленных обязанностей Свердлова — подбор руководящих кадров для ответственных отраслей хозяйства.

Инженера Рутгерса — опытного гидростроителя Свердлов направляет к Павловичу, руководителю строительных работ.

— Я договорился о работе, Барта, — рассказывает Себальд, вернувшись вечером домой. — Меня назначили генеральным инспектором водных путей.

Каждый день приносит новое. Однажды Себальд, придя домой, сразу сел за письменный стол. Перо скользит по бумаге. Он обещал сделать доклад для товарищей из ВЦИК, их интересует положение за рубежом.

В зале ВЦИК члены правительства и руководители партии. Ленина нет. Он еще не оправился после ранения. Себальд рассказывает об Америке, Японии, Голландии, о жизни в колониях, о поездке через Сибирь, через три фронта.

Так проходят первые недели в Москве. Все необычно здесь. И комната в гостинице «Метрополь», где рядом с Рутгерсами в таких же комнатах живут многие ответственные работники, и скромные обеды в Кремле. Там руководителей партии и народных комиссаров изредка балуют картошкой, там событие — английские консервы, захваченные при бегстве англичан из Архангельска и присланные красноармейцами в подарок правительству.

Да, люди живут трудно. Скудный двухдневный хлебный паек порой приходится растягивать на три дня. Квартиры и учреждения отапливаются плохо, электрические лампочки в домах горят тускло и часто гаснут, недостаточно освещены улицы, убога одежда. Но кино, театры и клубы переполнены. Люди спокойны и бодры. Они знают — впереди победа. Они знают, во имя чего терпят лишения, они не думают о них.

Себальд помнит, сколько раз буржуазия всех стран утверждала, что большевики не продержатся и месяца. А Советская республика существует, несмотря на кольцо интервенции, и Москва готовится с воодушевлением встретить первую годовщину Октября.

Красная площадь 7 ноября… Себальд и Барта глядят, как шагают мимо Кремля части молодой Красной Армии. Колонна за колонной проходят рабочие московских заводов и фабрик. Революционные песни, красные знамена.

Барта стремительно подымается навстречу Себальду.

— Здесь был товарищ из Кремля. Завтра в четыре часа Ленин просит тебя быть у него.

— Ленин — меня? — Себальд проводит рукой по волосам. — Подожди с ужином, Барта. Я должен подготовиться к этой встрече.

— Входите, товарищ Рутгерс, — ровно в четыре часа говорит секретарь.

Навстречу Себальду из-за письменного стола подымается Ленин.

— Приветствую вас, комрад Рутгерс, — по-английски произносит Владимир Ильич, дружески пожимая руку Себальду.

Минутное замешательство Себальда уже прошло. Беседа касается вопросов мировой политики. Несколько коротких ленинских слов направляют разговор, и Себальд рассказывает. Ленин спрашивает о Сибири, об Америке, Японии и Голландии. Себальд говорит о позиции американских социалистических партий, об оппортунизме их вождей Хилквита и Лее, об оппозиционных группах и роли ИРМ. Особенно интересовало Ленина, как откликнулась Америка на революцию в России.

— Как реагировали массы? — спрашивает он.

Себальд не представлял себе, как много известно Ленину. Он знает о марксистской группе «Нью ревью», о колебаниях Будина, о Лиге социалистической пропаганды и ее газетах «Интэрнэшионэлист» и «Нью интэрнэшионэл».

Себальд рассказывает о работе нью-йоркского «Бюро большевистской информации».

Ленин спрашивает о политическом положении в Японии, радуется известиям о Сен Катаяме. Резолюцию солидарности японских товарищей Ленин уже видел в «Правде».

Затем говорили о Голландии. Многих трибунистов Ленин знал лично. Он осуждает сектантство и механистические взгляды «голландской школы», интересуется деятельностью Гортера, Роланд-Гольст, Вайнкопа.

Сколько продолжалась их беседа? Время прошло совершенно незаметно. Ленин поднялся.

— Большое спасибо, комрад Рутгерс, это было очень интересно, — говорит он Себальду, провожая его к двери. Внезапно остановился, заботливо спрашивает: — Вас и жену хорошо устроили? Как снабжение? — и добавляет: — Передайте вашей жене привет от меня. [2]

Себальд медленно идет из Кремля к «Метрополю», мысленно повторяя весь разговор с Лениным, и, войдя, тихо говорит:

— Ленин велел передать тебе привет, Барта.

Гибкие пальцы разворачивают плотные рулоны ватмана, разглаживают вмятины на синьке. Зоркие глаза всматриваются в чертежи и расчеты. Инженер Рутгерс, генеральный инспектор водных путей, знакомится с многочисленными проектами водных сооружений, оставшимися еще от царского времени.

Чертежи доказывают лживость легенды об отсталости русских инженеров. Каждый до мельчайших деталей разработанный проект говорит о блестящей инженерной мысли, стоящей на уровне современной техники. Особенно заинтересовал Себальда проект об использовании сибирского угля для металлургии Урала и грандиозный проект о создании большого металлургического комбината в Сибири, в районе реки Тельбес.

И все эти проекты лежали мертвым капиталом, задавленные косностью царского строя. Советская власть открывала новые возможности преобразования страны.

А сейчас Себальду нужно обследовать важнейшие водные пути России, на месте установить, что следует делать. Железнодорожное сообщение дезорганизовано и разрушено войной. Быстрое восстановление пароходства имеет теперь огромное значение.

Вместе с прикомандированным к нему переводчиком Себальд едет в Петроград. По Неве к Ладожскому и Онежскому озерам; по Мариинской системе, соединяющей морскую гавань Петрограда с Волгой; оттуда по Оке до Нижнего Новгорода и вниз по Волге до Казани. Записные книжки полны заметок, планов, предложений, расчетов. Наступившая зима прерывает поездку, и Себальд поездом возвращается в Москву.

Себальд представляет правительству подробный доклад. Он дает ряд предложений по механизации труда, по ремонту гаваней и судов, советуя использовать для этих работ наступающую зиму. Предлагает построить небольшие гидростанции, которые будут столь рентабельны при существующей нехватке топлива и смогут дать ток для мелких предприятий и освещения. Советует направить на периферию кадры квалифицированных инженеров, без пользы сидящих в центре.

17 декабря 1918 года Латвия провозглашена Советской республикой.

Президент новой республики Стучка приглашает Себальда в качестве технического консультанта правительства по портовым и гидротехническим сооружениям. Себальд охотно соглашается. Его привлекает и то, что в Латвии, где большинство населения знает немецкий язык, он сможет обходиться без переводчика.

Первого января 1919 года Стучка выезжает в Ригу. Вместе с ним едут Себальд и Барта и другие товарищи, возвращающиеся на свою освобожденную родину. Среди них Розян.

— Всего два года прошло с тех пор, как мы с вами обождали в Бостоне дела Лиги социалистической пропаганды, — задумчиво говорит Себальд Розину. — А как много изменилось! Советская Россия, Советская Латвия.

В Риге Себальд, как когда-то в Роттердаме, занимается усовершенствованием гавани. Одновременно ведется подготовка к регулированию Двины.

Открытие Первого конгресса Третьего Интернационала назначено на март 1919 года в Москве.

Барте Рутгерс дается партийное поручение — поехать в Голландию, чтобы пригласить на конгресс делегатов европейских стран и одновременно получить для Себальда мандат делегата от Коммунистической партии Голландии.

— Вернешься в Москву вместе с товарищами, — говорит Себальд, прощаясь с Бартой. — Не боишься? Прежде нас было четверо, теперь ты едешь одна.

— Ничего, справлюсь. Я рада поездке. В Голландии наконец-то узнаю о детях, может быть, даже увижусь с ними.

Барте предстояла нелегкая дорога. Советская Россия в кольце блокады, прямого пути на Запад нет. Между Латвией и Восточной Пруссией широкая полоса ничейной земли.

26 января, в отчаянный холод, закутанная в огромный тулуп, Барта уселась в сани. Молодой красноармеец натянул вожжи, гикнул, и кони понеслись навстречу ветру и снегу. К вечеру добрались до постоялого двора. Красноармеец поехал обратно, Барта осталась ночевать. На следующее утро, доверившись первому попавшемуся вознице, она продолжала санный путь по ничейной земле до первой железнодорожной станции Восточной Пруссии.

Трудно сказать, что погасило подозрительность пограничной полиции, может быть, бесчисленные печати в паспорте, может быть, самый паспорт, но после некоторого колебания Барте выдана проездная виза.

Сброшен тулуп. В скромном платье, схваченном у ворота дорогой брошью, с золотой цепочкой на шее, с кольцами и браслетами на руках, Барта сидит в поезде, направляющемся в Берлин. Ей непривычны и тягостны эти дорогие побрякушки. Но Барте не зря вручили их, они несут двойную службу. Будущим делегатам конгресса надо создать матереальную возможность приехать в Москву, а Барте они по могут сойти за богатую даму, удравшую на Запад из большевистского ада.

Расчет оказался правильным. Немецкие офицеры, сидевшие против Барты в купе, сперва с недоверием отнеслись к пассажирке, едущей с востока. Затем, увидев ее величественную позу и драгоценности, стали изысканно любезны.

— Госпоже удалось вырваться от большевиков? — все еще настороженно спрашивает один из попутчиков.

Барта медлит с ответом. Она настолько не привыкла лгать, что боится выдать себя неверным словом.

— Не понимаю, очень плохо понимаю по-немецки, — отвечает она, нарочито коверкая немецкие слова и сопровождая их самой обольстительной улыбкой.

— Разрешите предложить вам папиросу? — раскрывает перед ней портсигар другой спутник.

— О, мерси! — Барта снова пленительно улыбается и на мгновение задерживает руку над портсигаром. Она никогда не курила, но ей кажется — с папиросой в руке будет удобней играть свою роль.

Офицеры убеждены: конечно, эта дама не может иметь ничего общего с большевиками — такие манеры, такие руки… В Берлине они любезно помогают Барте выйти из вагона.

О, этот тулуп! В нем не походишь по улицам Берлина. Барта едет в дом к знакомому банкиру, с которым Себальд был связан по делам голландских фирм. Любезный прием, веселые шутки над маскарадной одеждой. Тулуп оставлен на хранение. Барта отправляется по данным в Москве адресам.

Партийные поручения выполнены. Немецким товарищам переданы приглашения на конгресс. Барта беспрепятственно садится в поезд, отправляющийся в Голландию.

На голландской границе тщательная проверка. Но что может быть предосудительного в этой меврау, возвращающейся на родину? Аккуратно записав имеющиеся у нее драгоценные вещицы, Барте разрешают ехать дальше. После восьмилетнего отсутствия она переступает порог родительского дома.

Радостные вести ждали ее здесь: с детьми все в порядке, Гертруда по-прежнему в Японии, а Ян и Вим находятся на пароходе на пути в Голландию. Барта даже не могла себе представить, как трудно пришлось ее мальчишкам.

Когда Себальд и Барта отправляли сыновей из Владивостока, они рассчитывали, что мальчики будут жить в их прежней квартире, оставленной Себальдом его будущему заместителю, который должен был приехать из Америки, и что при первой возможности ребятам помогут отправиться в Голландию.

Все оказалось не так. Заместитель еще не приехал, и в Иокогаме мальчиков встретила пустая квартира. Бывшая работница Рутгерсов открыла ребятам их прежнюю комнату и взялась вести несложное хозяйство.

Пользуясь каникулами, Ян и Вим по примеру родителей ездили по Японии, осматривая все, что их интересовало.

Наконец заместитель Себальда приехал, но возможности отправить ребят он не нашел. Лишь когда он сам решил вернуться в Америку, он предложил Виму и Яну поехать вместе с ним. Пароход причалил к гавани Сан-Франциско. Ян и Вим уже спускались по трапу. Тут их задержала береговая охрана.

— Несовершеннолетним, приехавшим без родителей или родственников, приезд в Америку запрещен, — заявил им чиновник. — Вас отправят в приемник для беспризорных. Когда будет пароход в Японию, поедете обратно.

Голландцы, с которыми они приехали, были бессильны помочь.

Вцепившись в поручни, Ян и Вим готовы были силой отстаивать свое право высадиться в Сан-Франциско. Сила, конечно, не помогла бы. Выручил счастливый случай: один из друзей Себальда — Винсент ван Гог, тезка и племянник знаменитого художника — пришел на пристань, чтобы встретить приятеля. Ван Гог стал просматривать список пассажиров и наткнулся на фамилию Рутгерс. Инициалы не те, но это, наверно, ошибка, решил ван Гог и пошел разыскивать Себальда и Барту. Вместо родителей он увидел ребят. Они узнали знакомого, бывавшего у отца, рванулись к нему.

Ван Гог, давно живший в Америке, взял ребят на поруки и быстро оформил все необходимое. Угроза приемника для беспризорных и отправка в Японию миновали. А дальше Ян и Вим решили никого не ждать, ни на кого не надеяться. Совершенно одни они пересекли Америку, дождались парохода, отправлявшегося в Голландию, и поехали домой. Храбрые мальчишки оказались достойны своих родителей.

Об этом путешествии, которое Вим потом с юмором описал в одном голландском молодежном журнале, Барта не знала.

Успокоенная за детей, она быстро справилась с данными ей поручениями: мандат Голландской компартии для Себальда получен, все делегаты оповещены о приглашении на конгресс. Не дожидаясь приезда мальчиков, Барта пустилась в обратный путь — Себальду она нужнее, чем здесь. На границе неожиданная задержка. Протесты Барты не принимаются во внимание, выезд из Голландии ей запрещен.

— Где ваши украшения? — упорно допытываются пограничные чиновники. Барта не может ни предъявить бывших у нее вещей, ни объяснить их исчезновение. Ей приходится вернуться обратно.

— Буду дожидаться мальчиков, — решает Барта.

Отказав Барте в разрешении на выезд, власти не успокоились. Они предприняли розыск украшений. История попала в газеты. Когда через две недели в Амстердаме и Роттердаме началась большая стачка рабочих гавани, буржуазные газеты вновь подняли шум вокруг исчезнувших драгоценностей, стоимость которых от статьи к статье росла с головокружительной быстротой. Теперь уже писалось о «московских бриллиантах», привезенных агентом русских коммунистов Бартой Рутгерс для финансирования стачек, для ниспровержения в Голландии буржуазного строя.

— Объясни мне толком, в чем дело, расскажи, какая она в действительности, Советская Россия, — расспрашивал невестку отец Себальда старый Ян Рутгерс. — Я внимательно слежу по газетам за каждым сообщением об этой стране, ее травят и ненавидят, о ней не пишут ни одного хорошего слова. А ты говоришь, что Себальд предан ей телом и душой. Какая же она, эта Россия?

И Барта рассказывала.

Чуть подавшись вперед, Ян Рутгерс слушал, стараясь не проронить ни слова. Иногда останавливал, переспрашивал и снова слушал. Потом начинал мерить комнату большими шагами.

— Я понимаю Себальда. Великий социальный эксперимент проводят коммунисты, и они добьются своего. Я согласен с Себальдом.

И вдруг как гром среди ясного неба. Короткое сообщение в одной из буржуазных газет: «Третьего мая в Москве скончался известный голландский инженер С. Рутгерс». Ни объяснений, ни комментариев.

С невероятными трудностями Яну Рутгерсу через голландского посланника в Осло удалось послать телеграмму в Москву. Ответная телеграмма гласила: «Рутгерс был тяжело болен, теперь поправляется, находится в санатории». Адрес санатория был указан.

Что же случилось с Себальдом?

В марте его вызвали из Риги в Москву на Первый конгресс Коминтерна. Из Голландии никому не удалось приехать, и Себальду, хоть он и не имел мандата, предложили представлять на конгрессе Компартию Голландии. Кроме того, по мандату лиги он являлся делегатом от левой оппозиционной части Социалистической партии Америки.

Жестокая зима 19-го года длилась и длилась. Несмотря на конец марта, ледяной ветер гулял по заснеженным улицам Москвы. Незадолго до окончания конгресса, когда оставалось несколько дней до отъезда в Ригу, Себальд заболел. Вернувшись к себе в номер, он почувствован жестокую боль в боку и груди.

Утром Себальда нашли лежащим без сознания. — Двустороннее воспаление легких, положение очень тяжелое, — сказал врач. — Вести в больницу в таком состоянии нельзя.

Эти трудные дни голода, холода и блокады показали, что значит истинное товарищество. Днем и ночью сменялись дежурные у постели Себальда в комнате «Метрополя». День и ночь ждали наготове кислородные подушки. Две недели, пока Себальд лежал без сознания, друзья самоотверженно боролись за его жизнь.

Наконец он пришел в сознание. Непосредственная опасность миновала, но силы восстанавливались медленно, необходимо было усиленное питание. Себальд так и не узнал, откуда брались яйца, масло, молоко, которыми его кормили. К началу мая он был уже в таком состоянии, что его можно было отправить в санаторий.

На носилках, укрытого с головой одеялами, его выносят из «Метрополя». Прохожие останавливаются, снимают шапки перед мнимым покойником. Кто-то спрашивает: «Кого несут?» — Кто-то отвечает: «Иностранец, Рутгерс его фамилия». Слух дошел до ушей одного из иностранных корреспондентов. Не проверив, он передает сообщение о смерти в голландскую газету.

Через две недели после его опубликования Себальд получает в санатории телеграмму отца: «Восхищаюсь и волнуюсь. Ян Рутгерс».

Только осенью Себальд смог покинуть санаторий. Почти полгода тянулась его болезнь и выздоровление. Почти полгода его выхаживали и берегли от всего, даже от плохих вестей. А их было немало. За время болезни Себальда в Латвии победила контрреволюция, с мая 1919 года там вновь утвердилась власть буржуазии. Погиб Розин.

Россия в кольце блокады. С юга наступает Деникин, под Петроградом Юденич. В стране голод. Буржуазные газеты всего мира кричат о неизбежной гибели большевиков, о паническом бегстве Красной Армии. Связь с Западом прервана. Непосредственные сношения Коминтерна с отдельными входящими в него партиями чрезвычайно затруднены. Необходимо основать в Западной Европе бюро Коминтерна с особыми полномочиями. Ленин считает Голландию самой подходящей страной для местопребывания бюро.

Себальду поручают передать западным товарищам инструкции о деятельности бюро и организовать его работу.

— Используйте малейшую возможность в этих труднейших условиях держать связь с нами. И готовьтесь к отъезду.

В Москве находится представитель английского парламента полковник Малон. Он прибыл в Россию, чтобы ознакомиться с ее положением и выяснить возможность завязать дипломатические отношения с Советским правительством, его принимали Чичерин и Карахан. В Москве сейчас и латвийские дипломаты, приехавшие установить связи со своим большим соседом. 14 октября полковник Малон и латвийцы должны уехать из Москвы. Народный комиссариат иностранных дел выделил для них специальный вагон, следующий до Латвии. В этом вагоне с полковником Малоном, латвийцами и одним американским журналистом уедет и известный голландский инженер Рутгерс.

Завтра отъезд. Себальд получает последние указания, прощается с друзьями. Лишь в полночь он возвращается домой. Сваливается в постель и мгновенно засыпает.

Тук-тук-тук… — доносится сквозь сон. «Что это, стрельба?» — просыпаясь, думает Себальд. Стук продолжается, и сквозь него доносится:

— Товарищ Рутгерс, товарищ Рутгерс, откройте. В дверях человек в форме.

— Простите, товарищ Рутгерс, но это очень срочно. Ленин просит вас немедленно прийти к нему. Он хочет видеть вас до вашего отъезда.

Через несколько минут они едут в Кремль по пустынным улицам Москвы. Три часа ночи.

Ленин встречает Себальда легким кивком головы. Он стоит, опершись о письменный стол, окруженный людьми. Многих из них Себальд видел уже раньше. Сейчас на их лицах тревога.

Всю ночь Ленин провел у прямого провода. На Южном Фронте развертывает наступление на Орел армия Деникина.

— Положение серьезно, — доносится до Себальда голос Ленина.

Звонит телефон. Кто-то поднимает трубку.

— Владимир Ильич, фронт.

Ленин слушает, изредка бросая короткие слова, крепко прижав к уху трубку.

Закончив разговор, он обращается к Себальду:

— Товарищ Рутгерс, простите, что я просил вас прийти ночью. Я хочу лично дать вам несколько инструкций. Может быть, связь с нами будет трудной.

Если вы в пути услышите, что Тула взята, то вы можете сообщить нашим зарубежным товарищам, что мы, быть может, вынуждены будем перебраться на Урал.[3]

Вам придется самостоятельно принимать решения, конечно, в контакте с нашими друзьями за границей. В Берлине разыщите Пауля Леви, Фукса и Бронского-Варшавского, свяжитесь с венскими товарищами Францем Коричонером и Карлом Грюнбергом, в Италии наладьте связь с Любарским.

Ленин называет еще много разных имен, дает практические указания. И в этот решающий момент, когда смертельный враг революции стоит почти перед воротами Москвы, Ленин говорит, что русская революция выполнила свою важнейшую задачу: она разоблачила буржуазную демократию и создала в советском строе новые формы пролетарской диктатуры.

— Этого уже, — сказал Ленин, — нельзя уничтожить! Несмотря на серьезность момента, Ленин остается верен себе — своей постоянной заботе о людях. Он не забывает спросить, все ли сделано, чтобы поездка Себальда была сопряжена с возможно меньшими опасностями, и успокаивается, лишь когда узнает, как организован переезд через латвийскую границу.

— Товарищ Ленин, пожалуйста, напишите несколько слов иностранным товарищам, — просит его Себальд.

Вновь звонит телефон, Ленин берет трубку. К нему подходят с вопросами. Он слушает, отвечает, что-то пишет. Себальд уже решил, что его просьба осталась без ответа. Конечно, сейчас не до нее.

— Товарищ Рутгерс, — поворачивается к нему Ленин. — Пожалуйста, вот несколько слов, написанных по-немецки. До свидания.

За дверью Себальд читает ленинскую записку; 14 октября 1919 г.

«Дорогие друзья! Шлю вам наилучший привет. Наше положение очень трудное из-за наступления 14 государств. Мы делаем величайшие усилия. Коммунистическое движение во всех странах растет замечательно. Советский строй повсюду стал для рабочих масс практическим лозунгом. Это — огромный всемирно-исторический шаг вперед. Победа международной пролетарской революции, несмотря ни на что — неизбежна.

Ваш Н, Ленин.[4]

Голландский инженер Рутгерс, приехавший из России в специальном вагоне вместе с правительственной делегацией Латвии, представителем английского парламента и американским журналистом, не вызвал и тени подозрения у латвийских пограничников. Себальд вновь видит знакомые места, по которым менее года назад проезжал вместе с товарищами Стучкой и Розином. Надо быть очень осторожным, его могут узнать, вспомнить, кто он.

«Обойдется, — думает Себальд, — в Латвии мы задержимся недолго».

Все оказалось сложней, чем представлялось. Железнодорожное сообщение дезорганизовано, рельсовый путь во многих местах разрушен. Всей группой они часами продвигаются пешком, сопровождаемые телегой, которая везет их багаж, и эскортом латвийских солдат. Потом с трудом втискиваются в переполненную теплушку. За десять километров до Риги поезд останавливается. Пассажиры в панике. Носятся слухи, что Ригу обстреливают, что она уже в руках немцев.

Латвийским дипломатам удается по телефону связаться с Ригой. Получив у правительства разрешение на въезд в город, они настаивают, чтобы машинист довел до Риги паровоз с вагоном, в котором находится их группа. Себальд, полковник Малон и американский журналист подкрепляют это требование кругленькой суммой. Паровоз трогается.

На подъезде к городу бросаются в глаза следы войны: покинутые окопы, ряды колючей проволоки, огромные воронки от снарядов. Большинство мостов разрушено. Паровоз медленно проезжает по спешно наведенным деревянным мостам. Последние два километра приходится идти пешком. Возле Риги их останавливает военный патруль. Проверка проходит благополучно благодаря присутствию латвийцев. Их рекомендация помогает получить номер в гостинице «Рома».

Малоуютно в этой гостинице. С противоположного берега Двины, где стоят немецкие части генерала Вермонт фон дер Гольтца, долетают снаряды. Немцы твердо решили завоевать мнящую себя самостоятельной маленькую Латвию. Разрывы все чаще и ближе. Американец, махнув на все рукой, улегся спать, а Себальду и Малону не спится — уж очень глупо попасть под шальной снаряд.

— Пойдем погулять, — предлагает Себальд. — В другой части города как будто спокойней, ее еще не обстреливают.

Они медленно идут по затемненным улицам. Вдруг Себальд встречает внимательный взгляд прохожего, видит, что тот готов броситься ему навстречу, и мгновенно узнает знакомого официанта гостиницы, в которой они ежедневно обедали вместе со Стучкой, Розином и другими коммунистами.

«Нельзя, чтобы он заговорил со мной при Малоне», — и взгляд Себальда приказывает: ты меня не знаешь. Человек понял, он медленно проходит мимо.

Вдалеке треснул выстрел.

— Какая прекрасная ночь! — говорит Себальд.

— Восхищаетесь ночью? А я считал, что голландцы к этому равнодушны, — отвечает Малон.

— Почему? Я люблю прекрасное. Особенно меня радует живопись. Где бы я ни бывал, обязательно пойду в картинные галереи, часами готов простаивать перед полюбившимся полотном. Однако вернемся, надо попытаться уснуть.

На следующее утро они предпринимают все, чтобы скорее уехать из Риги. Нужно получить разрешение на проезд через Эстонию. Эстонский консул, повертев в руках пестрый от виз паспорт Себальда, потребовал разрешения английского консула.

— О, это будет сделано, — любезно говорит Малон.

Вместе доехали до Ревеля. Здесь их пути расходились. Американец и Малон возвращались на родину морем, Себальду надо было проехать через Германию. Нужна виза.

— Меня не проведешь званием инженера, господин Рутгерс. Я призван защищать свое отечество от вторжения коммунистических идей, — заявляет немецкий консул. — Визу вам я не дам.

Себальд идет к голландскому консулу. «Здесь, пожалуй, будет еще хуже, — думает он. — Голландцы знают обо мне».

Но Себальду явно везет. В кабинете консула ему навстречу подымается старый роттердамский приятель. Они не раз встречались на вечерах у директора де Ионга.

— Какая приятная неожиданность! — радуется консул. — Сколько лет прошло после Роттердама! Вы обязательно должны прийти к нам домой, жена будет рада вас видеть.

— К сожалению, не могу, надо срочно ехать, — благодарит Себальд.

— На родину? Знаю. — Консул усмехается. — С полчаса назад мне звонил мой немецкий коллега. Он счел нужным предупредить меня, что в Голландию собирается вернуться коммунист, и сообщил, что отказал вам в проездной визе через Германию.

— А вы? — спрашивает Себальд.

— О, я уже объяснил немцу, что мы не столь боязливы. Инженер Рутгерс может спокойно вернуться в Голландию. Я убедил его изменить решение. Виза вам разрешена.

В Берлине Себальд немедленно связывается с членами ЦК Германской компартии. Компартия в Германии официально не запрещена, но ее деятельность требует строгой конспирации. Заседания ЦК проходят нелегально. Странной была эта нелегальность. Для пущей конспирации собрания руководителей партии проходят в великолепной вилле, специально снятой для этой цели. Порой, чтобы замести следы, встречаются в роскошном отеле или за изысканным дорогим обедом в первоклассном ресторане. Себальд пытается указать на это нездоровое положение. Действительно, роскошь, которой окружал себя ЦК, вызывала отчуждение масс и способствовала появлению в среде партии крайне левых тенденций.

Себальд подолгу беседует с представителями ЦК. Они обсуждают возможность наладить связи с Москвой, договариваются об участии немецких товарищей в работе будущего Амстердамского бюро, о нелегальной пересылке партийных документов, литературы и писем в другие европейские страны. Все партийные документы, привезенные из Москвы, Себальд просит отправить вслед за ним нелегальным путем — брать их с собой рискованно.

Предосторожность оказалась не напрасной. На голландской границе Себальда задержали.

Длительный допрос, тщательнейший обыск. Перетряхнута каждая вещь в чемодане, простуканы крышка и дно. Не менее строг и личный обыск. Ничего предосудительного найти не удается. Но полицейские не отказываются от своих подозрений. Себальд проводит ночь в комнате пограничной охраны. Утро не приносит изменений.

— Вы будете отвечать за свои действия, — наступает Себальд на начальника пограничной полиции, — это произвол.

Полицейский мнется.

— Одно из двух, — продолжает Себальд. — Либо вы немедленно даете мне возможность ехать дальше, либо отправляете мою телеграмму.

— Телеграмму? — На это полицейский, наконец, соглашается.

«Незаконно задержан на границе. Прошу немедленного вмешательства. Инженер Рутгерс», — пишет Себальд. А сверху адрес министра Эйселштейна, который был начальником Себальда еще во время его работы в Роттердаме.

Неизвестно, был ли получен ответ на телеграмму Себальда или подействовал самый факт обращения к члену правительства, но Себальд вскоре был освобожден.

Сидя в поезде, увозящем его в Роттердам, Себальд облегченно вздыхает. Первые шаги, чтобы выполнить задание, полученное в Москве, пройдены — он в Голландии. Есть договоренность с ЦК Германской компартии об ее участии в Амстердамском бюро, о нелегальных связях с другими странами Европы. Партийные документы в безопасности.

В Роттердаме свидание с отцом. Почти десять лет они не виделись. О многом надо было рассказать. Кажется, никогда еще они так не понимали друг друга, не были так близки.

— Барта сказала, что ты однажды был у Ленина, — говорит Ян Рутгерс.

— Дважды, — отвечает Себальд.

В тот же вечер он выезжает в Амерсфорт, где поселилась Барта с Яном и Вимом. А Гертруда еще в Японии.

Нужно ли описывать эту встречу, где радостные возгласы, расспросы и рассказы беспорядочно сменяли друг друга. Лишь поздно вечером, когда ребята, наконец, уснули и Себальд устало вытянулся в кресле, Барта обеспокоенно вгляделась в его лицо.

— Ты выглядишь совершенно измученным, Себальд. Ты плохо поправился после болезни. Завтра мы идем к врачу.

— Резкое переутомление. Нужен длительный отдых, — заявил врач после тщательного осмотра. — И разве вы не знаете, что у вас сахарная болезнь? Строжайшая диета. Ни грамма сахара, только сахарин. Никаких сладостей. Как можно меньше хлеба, картофеля, вообще мучного. Это на всю жизнь.

— И больше никак нельзя лечить эту болезнь? — спрашивает Барта.

— Пока нет. Мы работаем над новым средством — инсулином, но оно еще в стадии разработки.

— Теперь ты будешь лечиться и отдыхать, — говорит Барта на обратном пути домой.

— Диету я буду соблюдать, это еще одна забота тебе, Барта. А отдыхать — нет.

Амстердамское бюро было основано. В него вошли Гортер. Паннекук, ван Равеотейн, Роланд-Гольст, Вайнкоп и Рутгерс, выполнявший обязанности секретаря. Главной задачей бюро было подготовить созыв Второго конгресса Коминтерна, вести широкую пропаганду в поддержку Октябрьской революции. Воззвания, декларации, манифесты под единым лозунгом «Руки прочь от Советской России!» рассыпались во все страны, с которыми удавалось наладить связь.

Был создан специальный аппарат, занимавшийся нелегальной переброской людей через границы, пересылкой партийных документов, газет, брошюр. Бюро готовилось к созыву Международного совещания в Амстердаме, оно должно было решить, где и когда будет созван Второй конгресс III Интернационала, подготовить программу его работы.

Но деятельности бюро все больше мешают серьезные разногласия между его членами, особенно в оценке международного рабочего движения.

— В высокоразвитых европейских странах революционный переворот невозможен. Русская революция — местное явление, — утверждает ван Равестейн.

Гортер и Паннекук идут еще дальше Равестейна в недооценке Октябрьской революции. Они считают, что в России совершен исторически незрелый эксперимент.

Рутгерс и Вайнкоп не сдаются. Всюду, где возможно, они отстаивают свое мнение:

— Первое государство рабочих и крестьян, новая демократическая форма Советской республики имеют мировое историческое значение. Это надо постоянно разъяснять всем трудящимся, на примере России учить их борьбе против буржуазии своих стран.

Роланд-Гольст со свойственным ей поэтическим лиризмом страстно восклицает:

— Советская Россия живет и будет жить! Товарищи, вы не видите основного — жертвенной радости революционеров, которая напоминает самозабвенную веру первых христиан. Мужество наших русских братьев беспримерно.

Примирить эти мнения нельзя. Совместное сотрудничество становится невозможным. В результате вся повседневная работа ложится на плечи Вайнкопа, Роланд-Гольст и Рутгерса. Предвидя, что раскол неминуем, они прилагают все усилия, чтобы сохранить бюро и созвать Международное совещание.

Весной 1920 года начинается съезд делегатов в Амстердам. Из Англии, Америки и ряда европейских стран им удается приехать вовремя. Делегаты Германии, Австрии и Швейцарии приезжают с опозданием. Многих задерживают на границе и вынуждают уехать обратно. Клару Цеткин, которая переходит границу нелегально, арестовывают уже в Голландии и под стражей привозят в Амстердам. Добиться ее освобождения смогли только благодаря вмешательству левого социал-демократа Вибаута, занимавшего пост бургомистра города.

В специально снятом помещении — втайне от полиции и в стороне от посторонних глаз — собираются приехавшие на совещание. Среди делегатов Себальд узнает старого товарища по работе в Лиге социалистической пропаганды редактора «Нью интэрнэшионэл» Фрэйна.

— Халло, Рутгерс! Вот мы и встретились, — обрадованно говорит Фрэйна. — А это наш второй делегат — Носовицкий, — знакомит он Себальда со своим товарищем. — Мы вдвоем представляем Америку.

Мандаты обоих в порядке, но английские делегаты говорят о каких-то смутных подозрениях в отношении Носовицкого. Себальд, как секретарь Амстердамского бюро, ставит вопрос на обсуждение. Англичане не могут привести ничего конкретного в подтверждение своих сомнений; Фрэйна с возмущением отстаивает Носовицкого. Совещание признает его своим полноправным участником.

Два дня, никем не тревожимая, проходит работа совещания. А на третий день во время заседания вдруг слышится какой-то странный шорох. Он доносится со стороны бывшего в комнате стенного шкафа. Многие еще не успели ничего сообразить, когда несколько товарищей кинулись к шкафу и распахнули его. Все увидели сжавшегося в комок жалкого, дрожащего шпика. Мгновение, и его выбросили из помещения.

Значит, кто-то выдал место совещания.

«Неужели Носовицкий? — подумал Себальд. — Неужели он навел полицию на наш след и англичане все же были правы?»

Это подозрение подтвердилось значительно позже. В сентябре 1925 года в американской газете «Нью-Йорк Америкз: были опубликованы мемуары агента английской и американской тайной полиции Носовицкого.

Работа делегатов в дальнейшем проходила на части квартире у одного профессора, сочувствовавшего трибунистам, а с запоздавшими товарищами из Германии и Швейцарии Себальд встречался у себя дома в Амерсфорте.

Международное совещание закончилось. Были обсуждены вопросы о роли профсоюзов, участии в буржуазном парламенте, об идеологической поддержке Советской России и другие, сформулированы тезисы для будущего конгресса Коминтерна, выпущен бюллетень.

Амстердамское бюро допустило немало ошибок, Там, где не удавалось привлечь массы, оно опиралось на мелкие революционные группы, которые далеко не всегда оказывались действительно революционными. Поддерживая немногочисленные революционные профсоюзы в разных странах, оно не обращало внимания на работу в массовых реформистских профсоюзах.

То же сектантство, тот же левый уклон сказались и в тезисах о парламентаризме. Не отвергая полностью использование парламента, бюро недостаточно понимало, какое значение имеет участие в парламентских выборах, и допускало бойкот парламента.

Самой серьезной ошибкой была недооценка руководства секциями Коминтерна революционной борьбой в разных странах.

Этот левый уклон в работе Амстердамского бюро отразился и в решениях Международного совещания и был резко осужден Лениным в его работе «Детская болезнь «левизны» в коммунизме».

«Для меня брошюра Ленина «Детская болезнь», — пишет в своих воспоминаниях Себальд, — была решительным уроком, который я всячески стремился усвоить».

Гортер и Паннекук остались верны своим заблуждениям. Даже Роланд-Гольст не смогла следовать ленинским принципам, принять непримиримость политической борьбы. Она скатилась к религиозному мистицизму, к идеям христианского всепрощения.

Конец весны 1920 года. Советская Россия отразила натиск Деникина и Антанты. Настало время мирного сосуществования с Западом. Теперь РКП(б) имела возможность непосредственно наладить связи с братскими партиями разных стран. Открытие Второго конгресса Коминтерна было назначено в июле в Москве. Существование Амстердамского бюро стало ненужным.

Делегацию голландских коммунистов на конгресс Коминтерна возглавил Вайнкоп. Себальд не смог поехать с ними. Состояние его здоровья все ухудшалось.

У Рутгерсов большая радость. Семья Холстов, у которой Гертруда жила два года, давно искала возможность отправить ребенка в Голландию. Наконец нашли английскую чету, которая уезжала из Японии и согласилась взять с собой в Лондон девятилетнюю девочку.

Маленькой пассажирке уже вручили на пароходе радиограмму Себальда о том, что он и Барта будут встречать ее в Лондоне. До приезда оставались считанные дни.

Но Себальд не учел одного. Английская полиция хорошо запомнила фамилию инженера Рутгерса. Это тот самый, которого несколько лет назад должны были арестовать в Сингапуре. Тогда из-за него обвинили ни в чем не повинного человека. Во всяком случае, настоящему Рутгерсу въезд в Великобританию запрещен. Он и Барта занесены в черные списки.

Кто же встретит Гертруду в Лондоне, кто привезет ее домой?

Себальд вспоминает: добрый друг, Винсент ван Гог, теперь снова в Голландии. Год назад он выручил Вима и Яна, помог им высадиться в Америке. Теперь надо просить его помочь Гертруде.

Ван Гог охотно согласился.

Пароход пришвартовался в лондонской гавани. Гертруда тщетно ищет глазами в толпе встречающих мать и отца. Никого! Наконец ее окликает Винсент ван Гог:

— Добрый день, Трюс. Скорей на другой пароход. Коротенький переезд в Голландию, и ты будешь дома.

Гертруде очень обидно, но нельзя показать это доброму Винсенту, надо быстро вытереть набежавшие слезы.

Капитан судна, направлявшегося в Роттердам, знал о маленькой путешественнице, возвращавшейся из Японии к родителям. Когда пароход подошел к роттердамскому причалу, но пассажиров еще не выпускали с судна, одной Гертруде разрешили сбежать по широкому пустому трапу.

Внизу уже ждали Себальд и Барта.

— Здравствуй, папа! Здравствуй, мама!

Сырая, холодная голландская осень. Врач советует Себальду уехать на юг, провести зиму в Италии.

— Теперь ты меня не уговоришь, — настаивает Барта. — Дальше откладывать отдых и лечение невозможно. Это значит просто стать инвалидом.

Себальд сдается:

— Хорошо. Италия так Италия. Мне есть над чем подумать и поработать там.

Амстердамское бюро оторвало Себальда от многих мыслей, возникших, когда он знакомился с проектами, покоившимися в московских архивах. Он стосковался по инженерской работе, а эта работа уже была для него неразрывно связана с Россией. Но теперь ему казалось недостаточным просто предоставить в распоряжение Советской власти свои знания и опыт. Он хотел вернуться в Россию с большим планом восстановления промышленности. В Италии он возьмется за него.

Мальчиков решили оставить у друзей в Голландии — им предстоял учебный год, Гертруду — взять с собой и самим заниматься с ней.

Накануне отъезда вышли погулять, попрощаться с городом. От дома напротив отделился человек и последовал за ними.

— Бедняга останется безработным, — смеется Себальд. — Я уезжаю из Амерсфорта от двойного надзора — врачей и полиции. Здорово изменилось время, правда, Барта? Марксов призрак коммунизма стал явью, а вот тот, что следует за нами, поистине превратился в этакое полицейское привидение.

Себальд оборачивается и смеется, глядя на изумленного шпика.

После туманной холодной Голландии Италия ослепила солнцем и синевой. Рутгерсы и приехавшая вместе с ними голландская писательница Августа де Вит поселились в Леричи, маленьком итальянском селе под Специей, на берегу Лигурийского моря. Они сняли виллу, стоявшую на возвышении в огромном запущенном саду.

Несколько дней устройства и безделья, а затем в доме введен четкий распорядок. С шести утра до семи Себальд и Барта работают. Они пишут воспоминания о поездке из Владивостока в Москву. Потом занятия с Гертрудой.

— Целое — это вот что, — говорит Себальд, держа на ладони большое красное яблоко. — Оно у тебя одно, и не можешь ты одна съесть его, если к тебе пришла подруга. Значит… — Нож разрезает яблоко на две половины. — Вот тебе две части целого. А если пришли три девочки… — Снова движение ножа, и сочное яблоко делится на четыре части. — Было целое, потом две половины, а теперь четыре четверти.

Так проходит урок арифметики. Барта занимается с Гертрудой географией и историей. Августа де Вит преподает голландский. После обеда девочка отправляется в деревенскую итальянскую школу. Таков закон семьи. Где бы ни были Рутгерсы, дети посещают местную школу.

— Будут знать язык окружающих людей, — говорит Себальд, — и кроме того, человек должен общаться с людьми той страны, в которой живет, и иметь среди них друзей.

После школы девочка свободна. Она играет в саду со своими итальянскими подругами, бегает с ними по морскому берегу. А Себальд часами сидит за письменным столом. Он вновь Перелистывает свои московские записи. Давние мысли складываются а стройный план.

Квалифицированные рабочие, инженеры, современная американская техника и организация в условиях социалистического управления — вот что сейчас необходимо, думает Себальд. Если рабочие из стран с высокоразвитой техникой приедут в Россию и вместе с русскими рабочими примут участие в строительстве, можно будет создать современное образцовое предприятие в Сибири, наиболее быстро и успешно разрабатывать ее богатые недра. Можно будет…

Размашистые строки покрывают белые листы.

А вечером все отдыхают. Потрескивает пламя камина в большой комнате, распространяя тепло и запах леса. Августа де Вит читает главы своего нового романа. Себальд и Барта вспоминают эпизоды поездки из Владивостока в Москву. Гертруда рассказывает о школьных новостях, старательно вставляя итальянские слова, которые запомнила в течение дня. Так проходят вечера. Их разнообразят игры, шутки, смех. Особенно весело стало, когда в гости к Августе де Вит приехал ее родственник студент. Тут были и шарады и игра в пословицы, забавные задачи на сообразительность, загадки.

В селении жил один из немногих оставшихся в живых воинов Гарибальди — седобородый, седовласый старец. Себальд с интересом слушал его исполненные романтики рассказы о героях освободительного движения. Любил Себальд перекинуться словом и со своим ближайшим соседом итальянцем, присматривавшим за садом, и с его восемнадцатилетней дочерью, черноглазой Джиной, помогавшей Барте в их хозяйстве.

Барта только добродушно посмеивалась, слушая, как Себальд, старательно выговаривая итальянские слова, говорил Джине ничего не значащие любезности, а Джина хохотала, поправляя его ошибки.

Однажды в день ярмарки Рутгерсы приняли участие в народном гулянье. Люди пили, пели, танцевали. Увлеченный общим весельем, Себальд, пригласив Джину, стал танцевать.

— Чудесный был вечер, — вспоминал Себальд на еле дующее утро за завтраком, — вообще я чувствую себя совершенно здоровым.

Резкий стук в дверь, и сразу вслед за ним в комнату входит молодой итальянец.

— Вы танцевали с моей невестой, синьор, — гневно произносит он, положив руку на заткнутый за пояс нож и наступая на растерянно поднявшегося ему навстречу Себальда.

Барта мгновенно оценила положение. Себальд не успел промолвить ни слова, как она кинулась к нему, и перед молодым итальяцем была разыграна нежная супружеская сцена.

— Мио карио, — ласково приговаривает Барта.

— Миа кара, — вторит ей Себальд. Обиженный жених постепенно успокаивается.

— Я, право, никого не хотел оскорбить, — объясняет Себальд ревнивому итальянцу, усаживая его завтракать. Барта выходит из комнаты и возвращается с Джиной. и бутылкой старого вина. Мир заключен под веселые тосты за здоровье двух присутствующих пар.

— Миа кара, — поддразнивал Себальд Барту, когда ушел успокоенный гость. — Удивительно, до чего женщины умеют разрядить опасное положение! Государственные деятели должны бы подумать об этом.

С каждым днем все больше часов проводит Себальд за письменным столом. У него обширная переписка с партийными руководителями в Неаполе и Риме, с товарищами из разных других стран. Но основное время занимает разработка Сибирского плана.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Даниэль Барта — Настольный теннис

Кубок Сетки	09/05 09:19	—	Ян Залудик v Даниэль Барта	L	3-2
Кубок Сетки	09/05 08:00	—	Даниэль Барта v Jan Krames Jr.	W	3-0
Кубок Сетки	09/05 07:00	—	Даниэль Барта v Ян Залудик	L	2-3
Кубок Сетки	09/05 06:00	—	Даниэль Барта v Томас Воржишек	L	2-3
Кубок Сетки	09/04 17:35	—	Ян Зайчек v Даниэль Барта	W	2-3
Кубок Сетки	09/04 16:00	—	David Prusa v Даниэль Барта	W	1-3
Кубок Сетки	09/04 15:30	—	Даниэль Барта v Ян Зайчек	L	1-3
Кубок Сетки	09/04 14:30	—	Даниэль Барта v Лукас Хобл	W	3-1
Кубок Сетки	08/22 09:55	—	Лукас Хобл v Даниэль Барта	W	1-3
Кубок Сетки	08/22 08:00	—	Даниэль Барта v Jan Krames Jr.	W	3-1
Кубок Сетки	08/22 07:00	—	Даниэль Барта v Франтишек Камр	W	3-2
Кубок Сетки	08/22 06:00	—	Даниэль Барта v Лукас Хобл	L	1-3

Резюме «Вихователь», Львов.

Барта Мар’яна Василівна — Work.ua

Резюме от 27 сентября 2017

Вихователь

Полная занятость, неполная занятость.

Возраст:: 25 лет
Город:: Львов

Соискатель указал телефон, эл. почту и адрес.

Получить контакты этого кандидата можно на странице https://www.work.ua/resumes/4283475/

Образование

Львівський національний університет імені Івана Франка

Біологічний, напрям екологія «МАГІСТР», Львів
Неоконченное высшее, с 2013 по 2018 (5 лет 3 месяца)

Знание языков

Английский — начинающий
Русский — средний
Украинский — свободно

Сравните свои требования и зарплату с вакансиями других компаний:

Ни одного англичанина! — 17: qebedo — LiveJournal

Потомство гения

Многие корсары основывали «рабочие династии», но самой известной, без сомнения, стала дюнкеркская — Бартов. Начал ее Антон Барт (или вообще Барс — если следовать всем нюансам нынешнего голландского…), помощник на корабле «Виндхунд» у Корнила Вёйса. Продолжил его дело сын Михил, женившийся на внучке Вёйса и дочери Михила Якобсена. А его сын Ян Корнил вообще сделал, перефразируя слова одного известного киногероя, лучшую карьеру для военного моряка — погиб в бою с англичанами. Так что у Яна Барта в роду с обоих сторон было три поколения славных корсарских предков, и генам просто некуда было деваться.
Однако с детьми отважному каперу не везло — в двух браках родилось 11 отпрысков, но отца пережить смогли лишь двое, дочь Жанна-Мари и сын Франсуа-Корниль (видимо, Барты уже вовсю офранцузились, и стоит называть его так, хотя с фамилией Бар лягушатнеги всё-таки пускай перетопчутся). Так что мальчишке, родившемуся 16 июня 1677 года, деваться было особо некуда — следовало идти в море и наследовать славу отца.
Причем откладывать дело в долгий ящик Барт-старший не стал — в море Франсуа-Корниль попал уже в возрасте 11 лет, став юнгой на корабле «Ля Райёз», которым командовал кореш Жана, Клод де Форбен. Существует легенда (слабо проверяемая), что в первом бою мальчик труханул, и Форбен (по другой версии — сам Барт) приказал привязать его к грот-мачте, чтобы научить стоять под огнем… В любом случае, в дальнейшем трусости за младшим Бартом никто не замечал. С 1688 по 1691 год он участвует в четырех больших боях, четырех абордажах и рейде на южное побережье Англии, где корсары знатно поживились.

Битва у Текселя 29 июня 1694 года

Видимо, Барт счел, что Форбен достаточно воспитал его сына, и забрал Франсуа-Корниля к себе на «Мавра» — пусть подрастает и перенимает отцовское дело, обычай многих почтенных бизнесменов не только той поры. С отцом юноша участвует в знаменитом проводе каравана с пшеницей, а также в сражениях у Лагуша в 1693 году и у Текселя в 1694 году. Жан включил сына в состав делегации, отправленной с хвастовством успехами ко двору, и там 17-летный моряк произвел фурор. Видимо, выглядел он еще моложе, ибо Людовик XIV недоуменно спрашивает — правда ли тот участвовал в абордажах? Барт сурово отвечает: «Я был там же, где и мой отец!» Король резюмирует: «Ну да, он еще слишком молод, но что удивительного в его отваге — ведь он сын Яна Барта!» Молодого корсара производят в чин энсен дё вэссо (мичмана).
Франсуа-Корниль возвращается к отцу и продолжает служить на его корабле, участвуя во всех подвигах вплоть до 1697 года.
После смерти отца в 1702 году младший Барт получает пенсию в 500 ливров (через год она увеличена до 800). 25-летный Франсуа-Корниль переходит под крыло другого соратника своего родителя — шевальё де Сен-Поля, участвуя в его отважный рейдах (см.). В роковом бою у Доггер-Банки, где Сен-Поль был убит, Барт командует пятью каперами, которые атакуют торговые суда, пока боевые корабли заняты вражеской охраной. В 1706 году воссоединяются учитель и ученик — Франсуа-Корниль командует 20-пушечным судном «Л’Эроин» в эскадре Клода де Форбена. 2 октября 1706 года он захватывает голландский корабль «Ардембрук» и получает чин льётнана дё фрегат и корабль «Джерси» в команду, на котором в 1707 году берет на абордаж 54-пушечный «Хэмптон-Корт». Форбен дает Барту линкор «Солсбери» (один из призов), и на нем «Джуниор» участвует в сражении у мыса Лиззард.

Франсуа-Корниль Барт-джуниор

Дальнейшая карьера Барта протекает уже куда более спокойно — войны заканчиваются, отцовской славы (и состояния) хватает с избытком, а своей — чтобы ими пользоваться, не особо краснея. В 1717 году Франсуа-Корниль Барт сопровождает по приказу регента герцога Орлеанского царя медведей россиян Петра в прогулках по Парижу, и, видимо, за этот подвиг 28 июня 1718 года получает орден св. Луи. В 1721 году становится капитаном дё вэссо, продолжая командовать «Солсбери». В 1740 году ему уже 63 года, но кого же выдвигать в первые ряды, как не Барта, сына Барта? Франсуа-Корниль становится шэфом д’эскадр, в 1750 — генерал-лейтенантом морских сил, а в 1752 году достигает высшего ранга для моряка — вице-адмирала флота «дю Понан» («Западного ветра» — так назывался флот, базировавшийся на побережье Атлантики). В 1753 году ему вручают Большой крест ордена св. Луи.
Умирает младший Барт 22 апреля 1755 года, 78 лет от роду — к сожалению, бездетным, так что на нем славная династия дюнкеркских корсаров заканчивается. Как и само дюнкеркское корсарство — по условиям Утрехтского мира база в Дюнкерке разрушена, и Франция обязуется не содержать там более ни военных кораблей, ни корсаров. .. Морской дух переселяется в другие порты Франции.

«ВСЕОБЩЕЕ МЕДСТРАХОВАНИЕ – КАТАСТРОФА ДЛЯ ОБЕИХ СТОРОН»

Продаётся готовая фирма в Чехии (Plzeň) без НДС

Продаётся готовая фирма в Чехии (Plzeň) без НДС. Компания зарегистрирована в торговом реестре.

Уставной капитал (200 000 Kč) оплачен полностью. Зарегистрирована в 2008 году, без задолженностей.

Ежегодно сдается 0-я декларация. Телефон для связи +7 915 471 85 55. Стоимость 1000 крон.

ИПОТЕКА БЕЗ ПОДТВЕРЖДЕНИЯ ДОХОДОВ

Помощь в получении потребительских и ипотечных кредитов, в том числе и без подтверждения доходов. Продажа и покупка недвижимости.

Телефон: +420 608 816 521

ИПОТЕКА БЕЗ ПОДТВЕРЖДЕНИЯ ДОХОДОВ

Телефон: +420 608 816 521

Судебный переводчик в Праге Ing. Daler Kamilovič Abdurachmanov

Судебные переводы с таджикского, узбекского, русского, английского, казахского, киргизского и туркменского языков.

Абдурахманов Далер Камилович,

телефон: +420 777 005 884,

www.daler.cz

КОМПЛЕКСНОЕ БУХГАЛТЕРСКОЕ ОБСЛУЖИВАНИЕ ЮРИДИЧЕСКИХ И ФИЗИЧЕСКИХ ЛИЦ

Расчет налогов и зарплат, открытие рабочей визы, консультации,открытие любого вида деятельности, отповедные заступцы.

Тел. 777 899 465, e-mail : Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

ПРИВАТНАЯ САУНА РЯДОМ С МЕТРО JINONICE

Приходите отдохнуть в приватную сауну, которая находится рядом со станцией метро Jinonice. У нас можете погреть тело и душу не только в сауне, но и в джакузи, принять душ с гидромассажем, посидеть с друзьями, отдохнуть с любимой/любимым, воспользоваться комнатой отдыха, по договоренности вам (за отдельную плату) сама хозяйка сделает классический, расслабляющий, медовый или спортивный массаж. Если приедете на машине, то можете припарковаться прямо перед домом. Помещение можно использовать следующим образом:

— Приватная сауна, где есть также джакузи и душ с гидромассажем. Цена: 1200 крон за час за все помещение. Максимальная вместимость 6-7 чел.

— Место для организации вечеринок, посиделок, дней рождения и т. п. — можно даже сделать шашлыки. Стоимость аренды помещения для проведения вечеринки:

* с сауной и джакузи: 1200 крон/час (до 6-7 чел.), * без сауны и джакузи: 600 крон/час (до 6-7 чел.).

— Массаж классический, расслабляющий, медовый или спортивный: 600 крон/0,5 часа; 1000 крон/час; 1400 крон/1,5 часа.

Адрес: Klikatá 353/13, Praha 5 — Jinonice, тел.: +420-732688197 (WhatsApp, Telegram, Viber), емэйл: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

АВТОСЕРВИС В ПРАГЕ

Ремонт автомобилей. Автосервис в Праге. Адрес: Strojírenská 1792, 250 01 Brandýs nad Labem-Stará Boleslav

Телефон: 724 965 555

РУССКАЯ ПАСЕКА. МЁД И МЁДОПРОДУКТЫ В ПРАГЕ. ВАЛЕРИЙ НОРЕНКО

Предлагаем: мёд липовый, цветочный, лесной, мёд в сотах, мёд с прополисом, с цветочной пыльцой, с маточным молочком, с трутнёвым молочком, с пергой, с имбирём, с корицей, с куркумой. А также предлагаем пергу, цветочную пыльцу, маточное молочко, прополис, экстракт прополиса, прополисовый бальзам, экстракт личинок восковой моли, настойку пчелиного подмора, медовое вино, свечи из пчелиного воска, пчелиный воск.
Практикуем сон на ульях — лечение биополем пчёл.
Телефоны: 723 959 618, 774 801 260, e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
Адрес: населённый пункт Otvovice, okres Kladno, Вы нас найдете каждую субботу и воскресенье с 8 до 14 часов на Bleší trhy Praha.

СУДЕБНЫЕ ПЕРЕВОДЧИКИ В ПРАГЕ, 25-ЛЕТНИЙ ОПЫТ РАБОТЫ, РОМАН И ТАТЬЯНА ГУЕР

Судебные переводчики в Праге, 25-летний опыт работы, Роман и Татьяна Гуер, помогут собрать все необходимые документы, сделают их заверенный перевод и организуют вашу маленькую свадьбу в Чехии: hujerova.cz

Все о переводах (письменный, устный, синхронный с русского на чешский и обратно): RomanHujer.cz

Перевод на экзаменах по нострификации или доступ к решенным билетам: EasyNostra. cz

Тел: +420 604 554 020 (Свадьбы)

Тел: +420 603 435 045 (Судебные переводы)

MUDr. Therese EIDOVÁ, ГИНЕКОЛОГИЯ, РОДИЛЬНЫЙ ДОМ

MUDr. Therese EIDOVÁ: гинекология, родильный дом. Адрес: Stochovská 530/43, Praha — Ruzyně, телефон: 602 219 197

НЕДВИЖИМОСТЬ: ПОМОЩЬ ПРИ ПОКУПКЕ, ПОИСК, КОНСУЛЬТАЦИИ, ПРОВЕРКА ДОКУМЕНТОВ, СОПРОВОЖДЕНИЕ СДЕЛОК

Недвижимость жилая и коммерческая: помощь при покупке, подбор любой недвижимости, консультации, проверка документов, оформление, юридическое сопровождение сделок, обслуживание недвижимости.

Работаем с любой недвижимостью, большой опыт работы, наша фирма работает на рынке недвижимости Чехии 20 лет.

Dalen Group s.r.o.

Контакты: e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра., tel: +420 604 432 275 (WhatsApp, Viber), +420 222 519 053

ПИСЬМЕННЫЕ И УСТНЫЕ ПЕРЕВОДЫ С РУССКОГО НА ЧЕШСКИЙ И С ЧЕШСКОГО НА РУССКИЙ

Предлагаю переводы любых текстов, документов и сайтов с русского на чешский, и с чешского на русский, в т. ч. медицинской документации. Переводы с заверением (или без), в т.ч. срочные. Корректировка написанных текстов. Устные переводы, переговоры, сопровождение, телефонные разговоры, помощь с заполнением бланков и т.п. Прага 5 — Стодулки (Stodůlky).

Я Чех, который 20 лет учился, жил и работал в Москве, владею чешским и русским языками в совершенстве на уровне носителя языка, понимаю чешский и русский менталитет. Опытный судебный (присяжный) переводчик с круглой гербовой печатью.

Контакты: +420 725 568 762, E-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра., http://preklady-z-do-rustiny.cz

Борис Любченко — ФИЗИОТЕРАПЕВТ В ПРАГЕ

Комплексный подход в решении проблем с опорно — двигательным аппаратом. Применение современных медицинских технологий, мануальной терапии, лечебного массажа и лфк. 15 лет опыта работы в Чехии.

Запись на приём только через сайт www.neboli.cz

TECHNOK.

CZ — РЕМОНТ НОУТБУКОВ, ТЕЛЕФОНОВ И ТЕХНИКИ APPLE. ВЫКУП Б\У

Сервисный центр ТЕХНОК гарантирует качественный ремонт ноутбуков, телефонов и техники Apple. Гарантируем 97% успешность ремонта! Диагностика устройства всегда бесплатная! Оперативный и недорогой ремонт Apple! Установка ОС Windows! Восстановление данных! Покупаем нерабочие или неисправные ноутбуки, телефоны! Пишите: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.. Звоните: 775 431 001. Заходите: technok.cz

Стоматология ESTETIKA DENTAL

Терапия. Ортопедия. Хирургия. Детская стоматология. Отбеливание зубов. Имплантаты – система SGS CEREC – мы применяем новую систему «Церек» (Cerec), которая позволяет за одно посещение изготовить керамические коронки и фасетки, обладающие высокой прочностью, удобные и эстетичные. Страховки: VZP, OZP. Vinohradská 48, Praha 2. www.estetika-dental.cz.

Звоните: 222 542 713 или 774 374 610

БУХГАЛТЕРИЯ В ПРАГЕ REMMER

Бухгалтерия Remmer. Оперативно, профессионально. Daňový poradce č. osvedčeni Dp. 05138 (налоговый консультант, номер сертификата 05138). Консультации, регистрации, отчёты, зарплаты, аудит, ликвидация фирм. Křižíkova 159/56, 186 00 Praha 8 – Karlín. www.remmer.cz Пишите: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Звоните: 222 319 541, 222 310 273 или 604 251 284

8 октября в лектории музея «Гараж» пройдет презентация книги Ролана Барта «Как жить вместе: романические симуляции некоторых пространств повседневности»

Презентация конспектов лекций первого курса, прочитанного Роланом Бартом в Колеж де Франс, состоится в рамках первой ярмарки книг об искусстве GARAGE ART BOOK FAIR 8 октября с 14:30 до 15:45 в лектории «Гаража». Вход свободный.

Первый из трех лекционных курсов Барта был посвящен «банальному» вопросу: как возможно жить вместе с другими? какие формы принимает эта совместная жизнь? как мы можем вообразить повседневные пространства жизни-вместе — в том числе и те, которые никогда не будут нам доступны? какого сообщества мы желаем? какую утопию готовы разделить?

Этот курс читался в течение учебного 1976–1977 года. Издание знакомит читателей с конспектами, которые Р. Барт подготовил для курса и озвучил в аудитории. Научный аппарат (примечания самого профессора, а также комментарии составителя и переводчика; предметный, именной и терминологический указатели) позволяет восстановить курс в том виде, как он был задуман и осуществлен Бартом.

Курс сосредоточен на рассмотрении отдельных моделей (макетов), возникающих из разнообразных форм Жизни-вместе: от радикальных форм жизни-одному (монашество, затвор, столпничество, клаустрофилия) до предельно коллективных форм общежития, когда «устранен сам принцип субъектности»: киновии, коммуны, стаи, косяки рыб и т.д. Между интимностью и толпой, между крайней формой одиночества и крайней формой соучастия располагается та утопическая формула, тот «фантазм», который Барт называет идиорритимией (по аналогии с афонской моделью общежития) и воплощения которой он ищет в совершенно различных источниках социального воображаемого.

Для описания и анализа пространств повседневности Барт использует разнородный материал: от монашеских уставов и жизнеописаний раннехристианских отшельников («Лавсаик» Палладия) до интервью и журналистских исследований современных ему постхипповских общин. Круг литературных произведений включает как классические тексты из школьного чтения («Робинзон Крузо»), так и неизвестный русскому читателю рассказ А. Жида («Затворница Пуатье»). Традиционно значимые для Барта авторы — М. Пруст, Т. Манн, Э.Золя — раскрывают собственные пространства Жизни-вместе — наряду с Ф. М. Достоевским, Ф.Кафкой, У. Голдингом и др.

Ключи к этим пространствам — «фигуры» или «графы» — представлены в принципиально «случайном» — алфавитном — порядке. Они далеко не всегда связаны с чисто пространственными структурами (Комната, Затвор), но часто касаются повседневных практик, насыщенных порядком (Коннотированная пища, Имена, Цветы). Они очерчивают пространства Жизни-вместе в отношении главного вопроса — вопроса о Власти.

На презентации книги выступят инициаторы издания, специалисты в области бартезианского наследия, теории социального, философии сообщества и повседневности:

Михаил Котомин — директор издательства «Ад Маргинем Пресс».

Яна Бражникова — автор перевода «Как жить вместе…», «Империя знаков» (Р. Барт), специалист по социальной философии.

Сергей Зенкин — литературовед, переводчик, профессор РГГУ, редактор и переводчик ключевых работ Р. Барта.

Мария Зерчанинова — театровед, автор перевода и составитель сборника статей «Ролан Барт о театре».

Андрей Ашкеров — философ и писатель, профессор кафедры социальной философии философского факультета МГУ.

Максим Фетисов — координатор Центра социальной теории и политической философии им. Н.Н. Козловой при Философском факультете РГГУ.

Тимофей Дмитриев — философ, переводчик, главный редактор издательства «Праксис».

Максим Горюнов — философ, журналист.

Мероприятие в Фейсбуке: https://www.facebook.com/events/139808246479899/

Адрес Музея «Гараж»: ул. Крымский Вал, д. 9, стр. 32, Парк Горького

Барт и Фуко: фантазм твоей мечты :: Образование :: Мероприятия Библиотеки иностранной литературы

Французский мир XX столетия столь же богат звездами философскими, сколь и художественными, писательскими, кинематографическими… Но две из них выглядят исключительно даже на этом насыщенном фоне: Ролан Барт (1915-1980) и Мишель Фуко (1926-1984). Они – два тесно связанных между собой и всё же несводимых «кода», благодаря которым интеллектуальная и академическая практика не только «вышла на улицу» (вопреки известному лозунгу парижского мая-68 «Структуры не выходят на улицу!») но и перекодировала Власть, Моду, Улицу, Лицо, Сообщество, Еду, Банальное, Влюбленность, Тело, Ритм и Фотографию. И это, разумеется не все! Вопреки ставшему расхожим образу высоколобого интеллектуала – циника и сноба – оба мыслителя повернули критику и радикальный метод к тому, что остается интересным каждому из нас. Куда бы мы ни шли, чем бы ни занимались, есть нечто – образ, устремление, мечта, фантазия, видение, утопия – что остается для нас значимым «по умолчанию». Фантазмы, из которых мы подспудно макетируем пространства наших жизней – вот что становится общим местом в совсем не «общих» и по сей день не «программных» текстах Р. Барта и М. Фуко.

Какой Фантазм вы выбираете: личный?, общественный?, наивный?, изощренный?, политический?, любовный?, аскетический?, вульгарный?, метафизический?, совместный?, одиночный?….
Барт и Фуко – пример совместности, которая не превращается в соавторство и единомыслие в печальном смысле слова. Один и тот же фантазм — «общество без власти», «высказывание истины», «жизнь-вместе» и т.д. – у этих двух «самых известных из французских интеллектуалов XX столетия» приобретает противоположный смысл. Какой именно? – готовы обсудить во Франкотеке вместе с вами специалисты по французской философии Яна Бражникова (доцент кафедры Социальной философии РГГУ, автор перевода книг Р. Барта «Империя знаков»(2004) и «Как жить вместе»(2016) и Екатерина Шашлова (доцент кафедры Истории философии ЮФУ, автор публикаций об археологии М. Фуко).

Обсуждение пройдет на русском языке.

Регистрация по ссылке: https://francotheque-events.timepad.ru/event/615482/

Ген, кодирующий оболочечный белок gIII вакцинного штамма вируса псевдобешенства Bartha, содержит мутацию, влияющую на локализацию белка

Вакцинный штамм вируса псевдобешенства (PRV) Bartha имеет пониженную способность вызывать заболевание и содержит множество мутаций, влияющих на вирулентность. Сообщалось, что PRV Bartha продуцирует вирионы с уменьшенным количеством основного оболочечного гликопротеина gIII. Одна из гипотез заключалась в том, что этот фенотип был обусловлен сниженной экспрессией гена gIII.В этом отчете мы демонстрируем, что сниженное количество gIII в вирионах не было опосредовано на уровне транскрипции, а скорее отражало дефект локализации белка. Мы описываем эксперименты с технологией замены генов, чтобы доказать, что дефект экспрессии был тесно связан с самим геном gIII. Используя эксперименты с отслеживанием импульсов, мы обнаружили дефект, подобный наблюдаемому для некоторых мутаций сигнальной последовательности PRV Becker gIII. Белок Bartha gIII транслировался, но неэффективно вводился в путь экспорта мембранного белка.Следовательно, только часть первичного продукта трансляции Bartha gIII гликозилируется и созревает. Оставшаяся фракция оставалась, по-видимому, в цитоплазме, где она никогда не гликозилировалась и не встраивалась в клеточные или вирусные мембраны. В результате инфицированные Bartha клетки продуцировали вирионы с уменьшенным количеством gIII в своих оболочках. Сравнение последовательности ДНК промотора и амино-концевых кодирующих областей генов Becker и Bartha gIII выявило различие в одной паре оснований у Bartha, заменяющее кодон 14 сигнальной последовательности с лейцина (CTC) на пролин (CCC) кодон.Мы предполагаем, что мутация сигнальной последовательности ответственна за очевидный фенотип пониженной экспрессии этого аттенуированного штамма. Насколько нам известно, эта мутация представляет собой первую зарегистрированную мутацию естественной сигнальной последовательности в гликопротеине вируса герпеса.

Шоу должно продолжаться: одолжите мне тенора с ЛаПальей, Шалхубом и Бартой, открывается на Бродвее

Одолжите мне тенора звезд Энтони ЛаПалья и Джастин Барта с Тони Шалхубом Фото Джоан Маркус

«Тони» и номинант на премию «Оскар» Туччи дебютирует в качестве режиссера на Бродвее, представив первую бродвейскую версию комедии 1989 года о неудачной постановке оперы Верди « Отелло ». Предварительные просмотры начались 12 марта.

Победитель Тони ЛаПалья ( Вид с моста, Татуировка розы ) играет оперного певца Тито Мерелли, обладатель Золотого глобуса Шалхуб («Монах», Беседы с моим отцом ) — продюсер Сандерс и Барта («Мальчишник, «Сокровище нации») дебютирует на Бродвее в роли ассистента продюсера Макса.

В ролях также есть двукратный номинант на Тони Ян Максвелл ( Королевская семья , Мальчик Корам ) в роли Марии, Мэри Кэтрин Гаррисон ( Убийцы , Кроличья нора ) в роли Мэгги, номинант на Тони Дженнифер Лаура Томпсон ( Моченый город , Wicked ) в роли Дианы, Джей Клайц ( High Fidelity ) в роли посыльного и Брук Адамс ( Хроники Хайди , «Монах») в роли Джулии.

Пьеса, действие которой происходит в 1930-е годы, — это сумасбродная комедия, действие которой происходит, когда Тито Мерелли, вспыльчивая и всемирно известная итальянская суперзвезда, прибывает в Кливленд, штат Огайо, чтобы дебютировать в местной опере, и тут же пропадает. , ведущий шоу, сговаривается, чтобы скрыть отсутствие Тито, успокоить его вспыльчивую жену и отвлечь своих самых страстных поклонников, наступает хаос на поистине оперном уровне», — говорится в заметках прессы.

Возрождение Бродвея произведено The Araca Group, Стюартом Томпсоном, Карлом Мелленбергом, Родни Ригби, Olympus Theatricals, Broadway Across America, The Shubert Organization, совместно с Венди Федерман/Джейми дерой/Ричард Винклер, Лизой Картрайт, Скоттом и Брайаном. Цайлингер.В творческую команду возрождения входят Джон Ли Битти (художник-постановщик), Мартин Паклединаз (дизайн костюмов), Кеннет Познер (дизайн света), Питер Хиленски (звуковой дизайн) и Патрик Ваккариелло (музыкальный руководитель).

Одолжите мне тенора Премьера состоялась в Лондоне в 1986 году, и фильм был номинирован на премию Оливье как лучшая комедия. Спектакль прибыл на Бродвей в 1989 году и получил семь номинаций на премию «Тони», включая «Лучшую пьесу», а также получил награды за лучшую режиссуру (Джерри Закс) и лучшую мужскую роль (Филип Боско).

Телефон для билетов (212) 239-6200 или посетите сайт Telecharge. Театр Music Box расположен по адресу 239 West 45th Street.

Брук Адамс, Мэри Кэтрин Гаррисон, Тони Шалхуб и Джей Клайц

Джастин Барта женится на тренере Лии Смит на Гавайях

Никакой поездки в Вегас! Похмелье звезда Джастин Барта связал себя узами брака со своей девушкой-тренером Лия Смит , Us Weekly может подтвердить.

Пара сказала «да» на Гавайях в субботу, 4 января, сообщил инсайдер Us . Молодожены отпраздновали со знаменитыми друзьями Риз Уизерспун и ее мужем Джимом Тотом . (Тот — агент Барты.)

«На Лие было белое платье с тонкими бретельками и сандалии с драгоценными камнями», — рассказал очевидец. «Джастин был одет в костюм темного цвета и бордовые носки. Они были милы вместе и выглядели очень влюбленными. Он держал для нее ее букет и обнимал ее после клятв.На ее лице была широкая улыбка, и она уткнулась лицом ему в шею. Их семья и друзья, казалось, были так счастливы за них и прекрасно провели время на Гавайях перед свадьбой. Это была настоящая свадьба для всех.»

Очевидец также подтверждает, что актеры Джесси Айзенберг и Кен Чжон присутствовали на церемонии, которая проходила у исторического рыболовного пруда с алтарем из палочек. Это началось в 4 часа дня. и длился всего 15 минут до приема на соседнем ранчо.

Us эксклюзивно сообщил новость о том, что 35-летний актер и Смит обручились в мае 2013 года во время отпуска в Post Ranch Inn в Биг-Суре, Калифорния. «Они самая милая пара. Она была полностью удивлена всем этим. вещь», — рассказал инсайдер Us о предложении. «Поездка в Биг-Сур, помолвка, кольцо, все такое. Так мило».

Актер сделал предложение с кольцом, которое «просто невероятно», добавил источник. «Они потрясающая пара» и «Так прекрасны вместе.»

Барта и его новая невеста впервые обнародовали свои отношения, когда их сфотографировали отдыхающими на пляже в Мауи, Гавайи, в первый день Нового года в 2013 году.

Это первый брак Барты. Ранее он встречался с Эшли Олсен в течение двух лет, прежде чем расстаться в марте 2011 года. Расписание автобусов

— BARTA, Reading, PA

Маршрут 9 — Гриль через Кенхорст

South Reading, KVP Factory,
Alvernia College, Kenhorst, Kenhorst Plaza,
Sencit Towne House Apartments