Архитектура классика: Классический стиль в частной архитектуре, фото

Содержание

быть или не быть? Берлогос — журнал о дизайне и архитектуре

20 июля 2012 г.

«Классическая архитектура в современном мире: выживание и новые перспективы». Такова была тема круглого стола, состоявшегося в рамках III Московской биеннале архитектуры в мае. Новость не остроновая, но еще долго будет актуальной. Как сказал поэт, « ах, если бы ее могли состарить годы…».

Поводом для серьезного разговора стала не только первая в постперестроечной России выставка архитекторов, работающих в классике, но и ситуация с традиционной архитектурой в целом. Куратор проекта Максим Атаянц, открывая дискуссию, отметил, что многие российские классические архитекторы, известные в России и за рубежом, существуют обособленно. И это собрание профессионалов за «круглым столом» – удачный момент для того, чтобы попытаться исправить положение и сосредоточиться на общих для всех проблемах.

Традиции и современность, кризис мировоззрения, образования и ремесла, понятие красоты и методология работы в класической архитектуре, личная ответственность архитектора и отношение профессионального сообщества к классике – эти и многие другие непростые вопросы были затронуты в ходе обсуждения.

Участники:

— Максим Атаянц, директор «Архитектурной мастерской М. Атаянца»

— Михаил Белов, профессор МАРХИ, руководитель «Авторской Мастерской Белова»

— Михаил Тумаркин, генеральный директор «АМПИР. Архитектура. Интерьер»

— Дмитрий Бархин, главный архитектор института «МОСГИПРОТРАНС»

— Михаил Филиппов, руководитель «Архитектурной мастерской Михаила Филиппова»

— Пьер Карло Бонтемпи, архитектор, (Италия)

Слева направо: Пьер Карло Бонтемпи, Михаил Белов, Максим Атаянц, Михаил Тумаркин, Дмитрий Бархин, Михаил Филиппов

Максим Атаянц:

– Мы не будем тратить время на сравнение классической архитектуры с современной модернистской, на выяснение, что лучше и что хуже. Я глубоко убежден, что архитектор-классик и архитектор-модернист – просто разные профессии. Мы рассмотрим, как обстоит с этим дело у тех мастеров, которые черпают свою профессиональную идентичность в следовании традиции линейной классической архитектуры. Это важно в первую очередь потому, что архитекторы, которые всерьез рисуют арки, колонны, классические планы, остальным сообществом сегодня мгновенно отторгаются.

И если в России отношение к архитектору-классику безразлично-пренебрежительное, как если бы мэтр внезапно зачудил, то на Западе любой архитектор, хотя бы раз сделавший классический дом, мгновенно «умирает» и для профессионального сообщества, и для прессы, и для критики. Его словно больше нет. Поэтому сегодня хотелось бы поговорить о том, как нам выживать в этой ситуации, как получать заказы, какие существуют площадки для общения друг с другом.

Главная ценность этого разговора заключается в том, что здесь собрались люди, каждый из которых в сложившихся условиях ухитряется много строить. И среди того, что я и мои коллеги делаем, есть объекты сложные, комплексные, градостроительные, которые только и могут своим появлением как-то повлиять на среду.

Пьер Карло Бонтемпи, (Италия)

– Прежде всего, я хочу рассказать о своем понимании самого термина «традиция». И определение этого понятия взять из области гастрономии. Гастрономы заявляют, что традиция – это совокупность удачно реализованных решений. Часто полагают, что когда речь идет о традиции – речь идет о чем-то, что никогда не меняется. Но это совершено не так, и я сразу приведу пример. В области Эмилия-Романья, откуда я родом, традиционным блюдом являются tortelli di zucca – такие пельмени с тыквенной начинкой.

Тыква давно выращивается в Италии, но она пришла к нам от американских индейцев. Ее привез Колумб, и тыква прекрасно вписалась в гастрономическую традицию моей родной Эмилия-Романьи. То есть то, что кажется неизменным, в ходе исторического развития менялось. И помимо обогащения, с течением времени также создаются связи, которые ведут далекое прошлое.

Италия, которую я здесь представляю, в течение длительного времени была лидером, путеводной звездой в области архитектуры. К сожалению, в настоящее время это не так именно потому, что в Италии отказались от традиции. И мой выбор в пользу традиционной архитектуры связан скорее с соображениями улучшения качества человеческой жизни, нежели со стилистическими. Каждый из вас, когда входит в красивое здание или приезжает в красивую страну, сразу чувствует себя счастливым.

Я считаю, что красота города часто является гарантией счастья для тех людей, которые будут жить в нем. Мой бельгийский друг-архитектор часто сравнивает мою работу с работой врача. Главная моя задача – не столько создать объект эстетический, сколько культурно-этический, в котором человеку было бы приятно и комфортно жить. И еще один аспект традиционной архитектуры, приверженцем которой я являюсь, – это моя ответственность перед будущими поколениями.

Приведу хорошо известный всем пример – Бобур в Париже итальянского архитектора Ренцо Пиано. Построенный в 70-х годах, спустя 25 лет он был закрыт на три года на реставрацию. И реставрационные работы в 6 раз превысили изначальную стоимость проекта. Для сравнения – Римский Пантеон построен две тысячи лет назад и ни разу не закрывался на реконструкцию, незначительные реставрационные работы не в счет. Для меня пример для подражания – это Пантеон, а не Бобур.

Михаил Филиппов:

– К сожалению, те, кто работает в неоклассике, игнорируют такую таинственную, но необходимую составляющую традиционной архитектуры как КРАСОТА. На мой взгляд, абсолютно не нужно использовать ни колонны, ни карнизы, ни любые другие классические элементы, если они нарисованы некрасиво. А красиво их можно нарисовать, только если смиренно следовать реальной градостроительной европейской традиции.

Еще пару слов о том, как методически, на мой взгляд, работать в классике. Все сидящие здесь проектировали классические дома, и почти все еще со студенческих времен имеют опыт работы и в так называемом модернизме. Система проектирования в каждом из этих стилей совершенно противоположна. Например, чтобы определить основные строительные оси, габариты здания, его функциональные элементы – в модернистской архитектуре нужно нарисовать какой-то абстрактный образ, решающий некую формальную задачу. Эта работа не связана с определенным телом архитектуры, она связана с абстрактной идеей того, как должен выглядеть дом. А после этого начинается довольно мучительная работа по внедрению в эту форму некой функции, конструкции, инженерных систем, всего того, что составляет дом. При этом дальнейшая судьба этой формы, в принципе, совершенно неважна.

В модернизме, по большому счету, понятия пропорций нет. Если у формы нет онтологической определенности, то не очень важно, какого она размера. А в природе и в традиционном искусстве красота является понятием «прилагательным»: то, что красиво для женщины, может быть не совсем красиво для лошади, например, и наоборот.

Красота имеет абсолютно точную форму для каждого предмета и для каждого существа. Поэтому, когда мы рисуем классическое здание, возникает проблема в том, чтобы нарисовать с абсолютной точностью и в правильных пропорциях ордерный декор. С самого первого наброска архитектурного объекта. А чтобы уметь делать правильное пропорционирование, нужно понимать, красиво это или нет. А чтобы чувствовать красоту – необходимо иметь художественный опыт. Поэтому все хорошие архитекторы старой школы были прекрасными рисовальщиками И я считаю, всем нам нужно побольше рисовать.

Максим Атаянц:

– Из современной архитектуры понятие красоты вырвано, это слово почти ругательное…

Михаил Белов:

– Я выступлю с такой не совсем классико-традиционной инициативой. Мне кажется, очень правильной идея архитекторам-неоклассикам вырывать языки. Тогда они бы были немыми, и за них говорила бы форма. Мне кажется, что почти все сидящие в этом зале пришли сюда, чтобы что-то спросить. Поэтому я с удовольствием предоставлю свое время коллегам, если они хотят что-то сказать, а сам отвечу на вопросы, если они есть. Мне кажется это более интересным, чем слушать монологи. Великолепные монологи про красоту, они потрясающие и чудные, меня прямо дрожь охватывает! Но я хотел бы ответить на живые вопросы, чтобы как-то выйти из поля маргинального, в чем нас часто обвиняют. На этом я свое выступление заканчиваю.

Максим Атаянц:

– На этом примере я хочу как куратор пожаловаться вам… Или, скорее, похвастаться. Вот с чем мне приходилось иметь дело! И вот почему 20 лет никто не мог собрать этих людей вместе – это довольно сложно.

Дмитрий Бархин:

– Можно было бы говорить о том, что в нашей стране имел место кризис… не только нескольких поколений, но и всего на свете. И в частности заказчиков. Вы сами знаете, кто у нас является заказчиком, что происходит с его вкусом. Итак, мы имеем кризис заказчиков, кризис образования в архитектурном институте и кризис исполнителей, которые могли бы что-то такое вылепить, если это необходимо по нашему проекту. Но при этом количество авторского надзора превосходит количество лепки в десятки раз. Что касается заказчика – тут дело совсем плохо, наверное, об этом не стоит и говорить.

А вот об образовании-то хотелось бы поговорить в таком русле: Московский архитектурный институт не хочет обращаться к классической архитектуре, видимо, считает, что это действительно кое-то маргинальное движение. Единственное маленькое исключение – Академия И.С. Глазунова, но среди преподавателей там, кроме Владимира Павловича Тюрина, нет ни одного архитектора. Это довольно грустная картина, хотя детишкам в академии и стараются преподавать рисунок и живопись. Я проработал там один год с большим удовольствием. Одним словом, ключевая проблема – образование. И нам стоит задуматься о том, как его организовать.

Михаил Тумаркин:

– Мне кажется, говорить о нашей деятельности надо не в жанре рисования, не в жанре заказчика. И тем более, не в жанре строителя, с каким бы глубоким уважением, а порой и с ненавистью, я бы ни относился к этим людям. Мне кажется, основным здесь является мировоззрение. И одни коллеги его маскируют за разговорами о рисовании, другие не имеют его вовсе, поэтому о нем не говорят. Начинается классическая архитектура с мировоззрения, в этом я глубоко убежден.

Речь идет, прежде всего, о нормальности, причем о нормальности в таком вполне клиническом, психиатрическом смысле. Наша миссия – способствовать здоровью населения там, где мы работаем, а если получается, то и в более широком смысле. Мы должны стремиться делать так, чтобы полы были горизонтальными, стены вертикальными, оси понятными, окна большими, пространства светлыми. Чтобы замысел был не таинственным, а прозрачным, и позволял человеку легко и просто разобраться и пользоваться объектом.

На самом деле эти сюжеты выходят за рамки юмора и межстилистической пикировки. Мы сегодня сталкиваемся со все более и более глубокой фрагментацией культуры. С тем, что понятие красоты объявляется чем-то подозрительным, как упоминал здесь коллега Михаил Филиппов. Культура трактуется исключительно расширительно – как цивилизация. И всякая попытка выделять в культуре развитые, плодотворные, эстетические, совершенные, а также примитивные и неразвитые области наталкивается на обвинения в расизме, колониализме, гомофобии – в чем угодно.

Мне кажется, что перед тем, как начинать разговор о ремесле, необходимо твердо подчеркнуть – мы отстаиваем традиционные ценности. Ценности, связанные с человеческим здоровьем, ощущением благополучия, счастья, ощущением правильных пространственных координат. Я не готов поддержать коллег, говорящих о том, что кто-то должен готовить кадры, кто-то в чем-то в принципе виноват. Мы сами должны растить для себя архитекторов. И мы в компании «АМПИР» этим занимаемся. Для меня большая радость, видеть в зале нашу молодую сотрудницу, которая учится и в МАРХИ, и в компании «АМПИР». Такие случаи у нас нередки, мы даем, не побоюсь этого слова, второе образование. Так жизнь устроена, никто за нас этого не сделает.

Нам надо выращивать людей, которые умеют вырезать из камня капитель. Иными словами, надо ехать в горы и искать там камни. Это увлекательный, изумительный процесс, ничем другим заниматься я бы и не хотел. Пока у нас, как мне кажется, получается относительно неплохо. Я призываю всех к спокойствию и к следованию своим курсом.

Максим Атаянц:

– На этом завершаем. Диапазон мнений сегодня довольно широкий – от приготовления тыквы до поиска камней в горах. ( Смех в зале. ) Пора переходить к вопросам.

Левон Айрапетов , куратор выставки «Тенденции» (раздел «Сложность»):

– Какова философия традиционной классической архитектуры? В современной неоклассической архитектуре бывает так, что архитектор, создавая здание, не работает с традиционной структурой, с планом. Он потом просто навешивает на объект некий классический декор, пытаясь выдать это здание за традиционное. Никто из нас не против красоты, но она различна у японца и, скажем, у человека из племени мамба. И еще: есть ли у традиционной архитектуры ответы на современные технические задачи? Можно ли в классической архитектуре построить аэропорт?

Михаил Тумаркин:

– В своем вопросе вы упомянули план здания, и он очень важен. Современные здания – это бесконечная специализация помещений, и как следствие – бесконечно замусоренный план, экспликация длиной в несколько страниц текста. Мы стремимся к ясности, к ограниченному количеству помещений и к их четкой функциональной определенности. Это аксиома.

В последние годы мы много работали в Юго-Восточной Азии, где культура совершенно отлична от нашей. Однако в этих странах, где все еще ощущается «тяжелое наследие британского колониализма», классическая архитектура чрезвычайно востребована. Причем не только среди «новых китайцев», стремящихся к обладанию «майбахами». Возможно, дело здесь в том, что называют уделом европейской христианской цивилизации, средиземноморского очага культуры. Но, в то же время, в классической архитектуре заложено множество универсальных антропоморфных критериев, именно потому она длительное время находит интерес у представителей разных культур.

Вопрос из зала:

– Вопрос Михаилу Филиппову. В российском обществе потребность в традиционной архитектуре огромная, 80 процентов людей предпочитают классические здания. Архитекторов же, которые могут и хотят работать в классическом стиле, в России очень мало, и большинство из них присутствует в этом зале. Почему, на ваш взгляд, сложилась такая ситуация, что у этих архитекторов есть какие-то разногласия, они никогда не объединялись на выставках, не пробовали совместно учредить образовательную структуру, не участвуют, скажем, в национальном проекте «Сколково»?

Михаил Филиппов:

– Дело в том, что под словами «классика» и «традиция» мы понимаем слишком разное. Лет двенадцать назад мы открывали журнал «Проект Классика», и к этому была приурочена очень забавная выставка, которую придумал Григорий Исаакович Ревзин. На ней была представлена масса предметов, попадающих под определение «классика». Это и классическая колбаса, и даже, простите, презерватив. Классикой называется сейчас абсолютно все.

Если спросить о том, что такое классика, у студентов западных университетов, они ответят, что это дизайнеры ХХ века Рэй и Чарлз Имз и The Beatles (что на самом деле относится к авангардной культуре). Да, я не в полной мере ответил на ваш вопрос — скорее, рассказал о понятии «классика».

Вопрос из зала:

– Я будущий житель города Сколково. У меня к вам вопрос как к архитекторам. Объясните мне ваше понимание гармонии. То, что мы сейчас видим, больше напоминает кривые попытки архитекторов лишь бы как-нибудь самовыразиться…

Максим Атаянц:

– Что есть гармония? На этот вопрос ответить не очень просто, особенно в рамках пресс-конференции. А вот почему все кривое… Вообще, главный инструмент для понимания событий, происходящих в современной архитектуре – это осознание четкой, работающей на всем протяжении истории параллельности событий в изобразительном искусстве и в архитектуре. Примеры таких параллелей – созданные Фидием изваяния и Парфенон, римская скульптура и Колизей или Пантеон.

В средневековой Европе изменение архитектурных форм соотносится с эволюцией изобразительности в книжной миниатюре и скульптуре. Есть примеры, относящиеся к более современному периоду: стеклянным небоскребам, мастерски построенным Людвигом Мисом ван дер Роэ, соответствует абстрактная живопись Джексона Поллока – по белому холсту белой краской.

И вот мы видим, что с начала 1910-х годов произошла полная подмена понятий, причем сделано это было по-рейдерски. Сейчас под искусством понимают какой-то другой вид творческой деятельности, ничего общего не имеющий с изобразительным искусством в его классическом понимании. То же и в архитектуре. Профессия классического архитектора и профессия современного архитектора и дизайнера – это абсолютно разные вещи.

Хотел бы вернуться к теме, затронутой выше. Я считаю большой честью принадлежать к полутора миллиардам людей, которые воспринимают классическую архитектуру, и не очень беспокоиться о том, что она будет не до конца понятна остальным четырем миллиардам. Вообще, вся модернистская парадигма – это последовательный отказ от европейской средиземноморской цивилизации в пользу примитивных культур, поиски чего-то принципиально другого. Заметьте: идеи для творчества черпаются откуда угодно, но не из собственной европейской традиции, из которой все мы так или иначе вышли, нравится это кому-то или нет. Это первое.

Второе, оно же личное ощущение. Почему я пытаюсь воспроизводить вокруг себя среду классическую, человечную, а на модернистские вещи смотрю на расстоянии? Да, они красиво созданы, я так не умею. Но я не понимаю, зачем мне нужно пробовать это делать? Потому что я такой среды боюсь, я ее не люблю. Подобно туристу, приехавшему в какой-либо город, я хожу по его центру, но как только замечаю, что удалился достаточно далеко, чтобы увидеть первую стекляшку, тут же поворачиваю обратно. Таков я, и это не снобизм. Я считаю, что людям нужно жить в удобной среде, и я всеми силами пытаюсь ее воспроизводить.

Вопрос к Пьеру Карло Бонтемпи:

– Сегодня прозвучало несколько раз мнение, что к классическим архитекторам в нашей стране коллеги относятся как маргиналам. Чувствуют ли себя маргиналами архитекторы-классики в Италии? И вообще, растет ли доля классической архитектуры в последние десятилетия в Европе?

Пьер Карло Бонтемпи:

– Классических архитекторов – а я к таковым принадлежу – в Италии не считают маргинальными. Их считают сумасшедшими. Можно сказать, что архитектура в Италии в последние годы совершила самоубийство. И если позволите, у меня есть, что сказать по предыдущей теме.

Моя мечта – построить аэропорт в классическом стиле. Нынешний авиапассажир – такой же человек, как и тот, что 2000 лет назад посещал греческие храмы. У него те же органы, что и у нас сегодняшних: те же глаза, руки, ноги. Посмотрите, как симметрично человеческое лицо. Глядя на лицо матери, младенец получает свой первый урок композиции. Человек остался прежним, несмотря на то, что некоторые его функциональные потребности изменились, он способен творить красоту.

В начале месяца я был в Лондоне, где встречался с известным британским архитектором Джоном Симпсоном. Он сейчас строит клинику, причем спонсор попросил его придерживаться классической традиции. Потому что наше сердце гораздо быстрее идет на поправку в классическом госпитале, чем в модернистском.

Вопрос из зала:

– Продолжу эту тему с российскими архитекторами. Они строят дома и на Западе, и в Москве, реализуют здесь градостроительные проекты в классическом стиле. Может быть, наоборот, у нас оазис классической архитектуры?

Максим Атаянц:

– Оазис – это всегда нечто, окруженное другой, враждебной средой. И мы этот маленький оазис пытаемся расширять. В том и видим свою задачу. Возможно, я скажу довольно странную в рамках нашей дискуссии вещь. Любое архитектурное произведение может быть плохим или хорошим вне зависимости от его стиля.

Существует невероятное количество дряни, услащенной или унавоженной огромным количеством классических деталей, которые не делают ее ни в малейшей степени относящейся к классике. И есть очень хорошие здания, сделанные в модернистской традиции выдающими людьми, мастерами, моими коллегами. Иная картина возникает, если погрузить эти здания в среду обитания.

Пять-шесть поставленных рядом шедевров модернистской архитектуры образуют очень агрессивную, нехорошую среду. В то же время скромные, даже посредственные с точки зрения архитектуры, но правильно спроектированные дома, не обязательно перегруженные классическими деталями, создают среду совершенно другого качества. Так я считаю, и вы меня не переубедите.

Левон Айрапетов:

– Господа, давайте говорить как архитекторы с архитекторами. Архитектура – это самое тупое искусство, какое только существует. Архитектура – инертная масса, для того, чтобы объект творчества появился, нужны деньги, инвесторы, строители, бетон… И то, что придумано, не всегда бывает построено. Европейская культура, лицом которой является классическая архитектура, была основана на классической философии – есть единый Бог, который находится на вершине пирамиды. После того, как в 1960-х была сформулирована теория сложности, что-то изменилось?

Михаил Белов:

–У меня есть своя философия на этот счет, и в ней две составляющих. Первая: можно быть философом-прагматиком и помогать другим решать задачи обустройства жизни. Масштабы тут не важны, для этого вполне достаточно небольшой норки. Это тоже достойная задача – обустраивать норку, придавать ей черты удобного жилища. Часто бывает так, что владелец норки не понимает, как она должна выглядеть, и тут на помощь ему приходит честный и благородный специалист, который за это за это получает деньги.

Вторая составляющая связана с тем, что я верю в существование жизни после смерти, у этой жизни – трехмерная составляющая. И мы должны готовиться к такой вечной жизни метафизически, на уровне подсознания. Поэтому если есть возможность проявить себя в чем-то, передать свои ощущения, это нужно делать. Для этого у нас есть фильмы, театральные постановки, здания…

Я никогда не хотел быть ни модным, ни популярным. Я искренне стараюсь проявить себя в творчестве – в архитектуре. А какой она получается – классической или неоклассической, околоклассической, комически-классической – не важно.

Максим Атаянц:

– Если я правильно понял, посыл был таким: в 1960-е годы уже окончательно стало ясно, что Бога нет, а вы все колонны делаете. Я сейчас упрощаю, но именно так это и прозвучало. Нет, мне не стало ясно, что Бога нет. Я не очень люблю публично говорить о таких вещах, но наша задача – улавливать доходящие до нас отблески небесной красоты и небесных гармоний, и пытаться их наружу вытащить, чтобы показать. У нас это плохо получается… Ну, как можем. Спасибо!

Вопрос из зала:

– В нашей жизни случаются такие ситуации, когда приходит человек и говорит: «Я хочу, чтобы именно ты спроектировал здание, которое будет ни на что не похоже. Мне не нужны колонны, сделай мне нечто!»? В подобных случаях вы отвечаете ему — «я не могу»?

Максим Атаянц:

– Когда я был молодым человеком, мне предложили за две недели спроектировать здание для «Макдоналдса» на Московском проспекте Санкт-Петербурга. Давали огромные по тем временам деньги – десятки тысяч долларов, дело было в 1990-х. Я отказался. Вообще, когда человек говорит «я не продаюсь», хочется спросить: «А тебя вообще пытались когда-то купить?»

Архитекторы бывают двух типов: одни – настоящие архитекторы, другие – это специалисты по обслуживанию заказчика в стиле «Чего изволите?». Не хочу публично озвучивать приходящие в голову аналогии, они и без того вполне очевидны. Безусловно, я откажусь работать с заказчиком, который захочет, чтобы именно я сделал ему из стекла или бетона какую-нибудь перфузию.

Если он – человек приличный, я возьму его за руку и посоветую, как это уже случалось, какого-нибудь другого архитектора. И если ко мне придет заказчик и скажет, что хочет классическое здание с колоннами, но я увижу, что с ним работать невозможно – тоже откажусь. Мне собственное душевное здоровье и профессиональная порядочность дороже. Я отвечаю за свои слова, это действительно так.

Михаил Тумаркин:

– Хочу добавить, что нас даже и не просит никто о чем-то в этом роде, все уже давно во всем разобрались. Ради соблюдения исторической справедливости следует напомнить, что те же Джон Нэш и Карл Фридрих Шинкель проектировали и готические здания, и дома, которые им казались романскими. Правда, готика у Шинкеля насквозь классическая. Да и вообще, большинство архитекторов-классиков конца XVIII — первой половины XIX века что-нибудь готическое да спроектировали.

Предыдущее поколение классиков создавало также здания как в китайском стиле, так и в стиле барокко. Но стилистические дефиниции в традиционной архитектуре требуют детального разговора. А обстоятельства XX века видятся более плоскими.

Вопрос из зала:

– Вы говорили, что классика – это не обязательно колонны. Тогда что есть классика?

Максим Атаянц:

– Это очень непростой вопрос. На него можно ответить, например, так: классика – это способ рождения архитектурной формы, все части которой взаимообусловлены. Это не механическая упаковка некой структуры, придание ей чуждого внешнего вида. Есть масса примеров, когда бесконечное количество колонн – плохо или хорошо нарисованных — приклеиваются к равнодушному каркасу с целью спрятать его. Подобное к классике отношения не имеет. Но данный мной ответ – один из нескольких десятков возможных.

Особенность искусства в том, что оно ускользает от любых условий и определений. И в этом смысле оно противоположно науке, для которой ценно только то, что можно повторить при создании аналогичных условий. Ценностью в искусстве обладает только уникальное, и никаких рецептов для его создания не существует. К сожалению, нет никакой связи между нравственностью архитектора и тем, насколько хороши будут получаться его работы. В истории искусства есть и достаточно противные, но талантливые персонажи, которые создавали гениальные творения. Марксисты считали, что практика – это критерий истины. Смысл всем нашим разговорам придает наша работа, по ней прежде всего и надо судить.

Александр Раппапорт , теоретик архитектуры, доктор искусствоведения:

– Добавлю пару слов. Нашего ума недостаточно для того, чтобы ответить даже на десятую долю поднятых здесь вопросов. Что есть истина, красота, порядочность?.. На что можно опираться? Только лишь на честь. Жить лучше не в красивом доме, а напротив красивого дома. Я очень люблю смотреть на классическую архитектуру, но я не очень хотел бы в ней жить. Почему так получается – не могу ответить. Моего ума для этого не хватает.

Максим Атаянц:

– В этой связи я хотел бы напомнить хулиганский эксперимент люксембургского архитектора Леона Крие. В конце 1970-х – начале 1980-х годов в качестве аргумента в очень жесткой полемике с английской модернистской школой он взял и опубликовал домашние адреса всех приверженцев новой парадигмы. Ни один из них не жил в доме, построенном позже 1870 года!

Борис Муратшин

дизайнер, архитектор (Екатеринбург)

– Мне посчастливилось присутствовать на этой дискуссии и видеть выставку работ ее участников. Это, действительно, событие. Мы привыкли думать о модернистской архитектуре как о лаборатории форм, материалов, технологий, отвечающих нашим представлениям о современности. А еще больше – о Будущем.

Поиск формы стимулирует технический прогресс, а достижения технологий, в свою очередь, влияют на форму. Конечно, архитектура, основанная на ордерных канонах, не могла бы претендовать на подобную роль: предел ее возможностей обозначил, по-видимому, еще знаменитый проект Адольфа Лооса для «Чикаго трибьюн» – дорическая колонна-небоскреб, вырвавшаяся из-под фронтона…

Когда-то НЕОклассиком был Палладио. При этом для своего времени он был не архаистом, а новатором. Сегодняшний историзм вынужден существовать как бы в тени авангарда. Вдобавок у нас он заметно скомпрометирован «лужковской» эпохой. Но в этой выставке участвовали другие работы – те, в которых делается честная попытка реанимировать классические детали и пропорции, вернуть человеческое измерение архитектурной среде.

А еще представить бытие постройки в исторической перспективе: обратной (истоки образа, стиля ) и прямой (ее реальная дальнейшая судьба). При этом вольности в обращении с ордером – как у Михаила Филиппова, Дм.Бархина, П.Захарова – вполне могли бы позавидовать если не Бернини и Борромини, то уж точно классицисты XVIII-XIXвеков. И (парадокс!) похоже, знаменитый «Римский дом» Филиппова – пример обратного влияния модернистских композиций.

Выставка дала возможность сравнить почерк российских архитекторов-неоклассиков и их коллег – испанцев, итальянцев, американцев. Наши – ярче, острее, эпатажнее! Вот, к примеру, пышнейшая резьба капителей и «бриллиантовый» руст на фасадах у Дм.Бархина. А вот водолечебница Fonti di Matilde – проект Пьера Карло Бонтемпи: деликатнейшая мимикрия целого комплекса зданий под историческую застройку, минимум деталей, сдержанный цвет…

Образец квазиисторической, но от этого не менее комфортной среды. Той, о которой с таким пиететом говорил архитектор Максим Атаянц.

А теперь (погода хорошая!) выйдем на какую-нибудь улицу Екатеринбурга. Почувствуем разницу…

как разобраться в десяти стилях за одну прогулку – Москва 24, 05.05.2016

Некоторые улицы Москвы – настоящие учебники по архитектуре. Внимательно глядя на здания и сравнивая детали, можно за одну прогулку прокачать зрение и начать разбираться в разных стилях. Чтобы убедиться в этом, корреспондент m24.ru прогулялась с историком архитектуры Дмитрием Беззубцевым по Рождественке и попросила научить «читать» дома. Мы разобрали десять зданий и десять стилей, часто встречающихся в Москве, и составили архитектурный гид.

Куда смотреть и что видеть

В Древней Греции и Риме в эпоху античности были созданы каноны, объясняющие, как построить красивое, пропорциональное здание: как его разбивать на части, какие использовать колонны. Этот язык позже назовут классикой. Классические приемы окажутся актуальными для многих последующих стилей.

Внимательно глядя на здания Рождественки, мы будем задавать себе несколько вопросов. Какие из классических принципов здесь используются? Они просто цитируются или трансформируются? Чем здание отличается от классики, что в нем нового, оригинального? Ответы на эти вопросы помогут определить архитектурный стиль.

Дмитрий Беззубцев

Историк архитектуры

1. Сталинская архитектура. Центральный детский магазин

На примере Центрального детского магазина мы можем рассмотреть, какие отличительные черты есть у сталинской архитектуры. Она всегда опирается на классику, в ней обязательно будут цитаты. Цитата – это использование элемента или принципа из прошлого стиля без изменений, можно провести параллель с цитатой в литературе. Например, нижняя часть облицована гранитом, за счет чего выглядит очень массивно. Средняя часть отделана рустом (рельефная, выпуклая облицовка стены – прим. m24.ru), и смотрится легче, чем гранитный низ, но массивнее верха. У здания есть четкое завершение – карниз. А также четкое разбиение по вертикали и горизонтали – большие арки в несколько этажей и горизонтальный валик над ними. Все это – классические принципы.

Фотогалерея

Военные Индии во время ракетного испытания уничтожили космический спутник, который находился на низкой околоземной орбите, объявил в обращении к нации премьер-министр страны Нарендра Моди.1 из 3

А что здесь нового, привнесенного временем? Это, во-первых, большой масштаб – он сразу говорит, что здание построено в XX веке. Во-вторых, современный материал, который активно использовался в сталинской архитектуре, особенно в 1950-х. Это керамическая плитка, по виду похожая на камень с его несколько неоднородным цветом и градиентами. В-третьих, индустриальность, которая еще не стала типовым крупнопанельным строительством, но уже ушла от ручных приемов. Это хорошо видно на карнизе. В дворянской Москве такой карниз был бы сделан вручную из гипса или вырезан из камня, что долго и дорого. А здесь он набран из типовых элементов, сделанных на заводе. Эта индустриальность – черта поздней сталинской архитектуры.

Фото: m24.ru/Лидия Широнина

2. Эклектика, неоклассика. Отель Savoy

Эклектика – эпоха, в которой возник интерес к истории архитектуры. Стали изучаться все существующие стили, и стало возможно и интересно комбинировать элементы разных стилей в одном здании – то есть, по сути, цитировать. В Москве к эклектике относится большинство зданий XIX века и многие начала XX-го. В ней выделяются отдельные направления, например, неоклассика. Большая часть Москвы до XIX века строилась в стиле классицизм, а раз эклектика цитирует – она будет заимствовать черты именно этого стиля.

Посмотрим на гостиницу Savoy. Здесь, как и в Центральном детском магазине, можно найти классические приемы:

принцип «тяжелый низ, легкий верх»,
разбивка по ярусам,
карниз,
колонны правильной пропорции,
античные маски на замковых камнях,
термальные окна (полукруглые окна, посередине разбитые стойками – прим. m24.ru).

Однако отметим, что здесь есть черты, к античности не имеющие отношения – маски египетских фараонов, изображения дракончика и крылатых танцующих девушек. Эклектика может себе позволить совмещать цитаты из классики с чем-либо еще.

Фотогалерея

Теперь посмотрим, что отличает здание от классики, и почему это все-таки здание начала XX века в неоклассическом стиле? Например, два первых этажа – в рустовке, но на нижнем она лишь слегка обозначена, что противоречит канонам. Дело все в том, что Savoy строился в век капитализма, когда на первых этажах стало выгодно делать витрины. А массивный руст может отвлекать прохожих от созерцания, поэтому акцент с него снимается. Металлический легкий козырек на входе тоже отсылает нас к началу века промышленности. В это время активнее используется металл, и он позволяет создавать тонкие, искусные элементы. Однако привычки сложно изменить, и у металлических колонн все равно делают капители, хоть, в отличие от каменных колонн, технически они уже не нужны.

Фотогалерея

3. Модерн. Бывший доходный дом братьев Джамгаровых

Модерн можно определить по нескольким признакам. Во-первых, он создает новые линии и формы. Даже когда цитирует, все равно делает это абсолютно по-новому. Давайте посмотрим на дом №7. Здесь есть карниз и колонны, и мы помним, что они – явление классическое. Но здесь карниз оригинальной, закругленной формы. А колонны совсем тоненькие, оригинальной пропорции, да и украшены подсолнухом. Здесь есть классическая, казалось бы, филенка (углубление на фасаде, обычно прямоугольное – прим. m24.ru). Но она сливается со стеной, не имеет окончания. Так никогда бы не сделала классика, архитектор модерна сам придумывает эти линии и приемы.

Фотогалерея

Второй важный принцип модерна – технологичность. Этот стиль не стесняется металла и показывает его на фасаде. Плюс металл позволяет создавать новые формы – например, большие остекления. В этом здании интересна витрина на первом этаже. С одной стороны, она имеет форму эркера (часть помещения, выступающая за линию фасада – прим. m24.ru). Но здесь она не выдается вперед, а утоплена на одном уровне со стеной.

4. Эклектика, неоренессанс. Бывший Московский международный торговый банк

Интересно разобрать дом № 8/15, здание бывшего Московского международного торгового банка. Большинство деталей в его оформлении – цитаты из итальянского Ренессанса, но немного гипертрофированные. Когда речь идет о слегка переработанных цитатах – это эклектика. Но, если приглядеться, мы увидим, что здесь эклектика начинает фантазировать и ощутимо менять цитируемые формы.

Фото: m24.ru/Лидия Широнина

Например, карниз. Он должен быть четкой горизонтальной линией, но здесь он разорван окном, и есть второй, дополнительный карнизик. На первом этаже руст буквально залезает на окна. Да и капители у колонн, отсылающих к итальянскому XVI веку, металлические.

Фотогалерея

5. Эклектика, псевдорусский стиль. Бывший доходный дом Третьяковых

Псевдорусский стиль – тоже направление эклектики. Оно ссылается на русскую архитектуру, в основном XVII века. Посмотрим на дом № 13/9 строение 1. Здесь, в отличие от классики, нет четких единых вертикалей, нет колонн, все разбито на маленькие части. Фасад чем-то напоминает пестрый декоративный ковер. Какие детали русской архитектуры здесь цитируются:

поребрик – линия кирпичей, выложенная под углом к основной кладке,
гирьки на окнах,
шатровые крыши,
кокошники над окнами,
квадратные филенки – типично русская черта, когда вертикаль разбита на квадратики.

Фотогалерея

Некоторые формы здесь переосмысливаются. Тех же щипцовых крыш не одна, а несколько. Присмотримся к арке в центральной части и увидим, что она по-модерновому растянутой формы. Или, например, здесь есть килевидные арки, но обычно они заканчиваются треугольником, как языком пламени. А здесь его заменили на прямоугольник.

Фото: m24.ru/Лидия Широнина

6. Лирическое отступление про железобетон. «Кузнецовский» корпус МарХИ

Зайдем во двор Московского архитектурного института и посмотрим на корпус, построенный талантливым архитектором Александром Кузнецовым. Его сложно атрибутировать по стилю, но нам он нужен скорее как пример попытки сделать все еще старую эстетику, но новаторских очертаний.

Фото: m24.ru/Лидия Широнина

Здесь тоже есть классические приемы – рустовка, чуть утяжеленный нижний ярус, колонны. Но при этом здесь делается ленточное остекление – заметим, еще до авангарда, для которого оно будет являться отличительной чертой. Кирпичная стена этого просто не выдержала бы, но новые технологии позволяют. А еще здесь нет ни одной привычной нам колонны. Попробуйте найти привычную капитель. Их тут просто нет, потому что в каменном строительстве капитель была отдельным блоком, а железобетон заливается в форму, поэтому колонны по формам получаются плавные, без четких переходов. Колонны обычно держат карниз, но здесь на них не возложен вес, они просто разбивают пространство. Кроме того, обычно колонны либо круглой формы, либо с бороздками – канелюрами. А у Кузнецова колонны с канелюрами переходят в круглую форму.

Фотогалерея

7. Барокко. Храм Николая Чудотворца в Звонарях

На примере этой церкви можно увидеть отличительные черты барочной архитектуры. Для нее характерно усложнение форм, их дробление, дублирование. Барокко часто использует раскрепованный ордер, который здесь можно увидеть, приглядевшись к колоннам верхнего восьмигранного яруса. Они как будто выпрыгивают из-под карниза и вытягивают его за собой.

Фото: m24.ru/Лидия Широнина

На следующем уровне обратите внимание на люкарну (круглое окно, соединенное с интерьером и служащее для освещения – прим. m24.ru). Причем заметим, что здесь она не круглая, а овальная, то есть более сложная. Рамы на первом этаже не просто прямоугольные, а с расширениями – «ушками», – а также в декоре видим купидончиков – это тоже признаки барокко.

Фотогалерея

8. Авангард. Дом-коммуна ЖСКТ «Изотерма»

Авангард создавал здания, простые с точки зрения декора, но сложные, а порой и революционные, с точки зрения конструкций и организации пространства. Чтобы убедиться в этом, посмотрим на дом № 21/7. На этом здании совсем нет декора, однако это и не просто прямоугольная коробка. Внимание здесь акцентируется на углу. То, что он скошенный, не ново для архитектуры, а вот то, что он ни на что не опирается, просто висит в воздухе, другие стили позволить себе не могут. Раньше место, где соединяются две стены, считалось самым массивным, несущим, и могло отдельно выделяться, например, колонной. В распоряжении авангарда современные материалы, и он это подчеркивает. В этом здании на углу сделаны окна. Более того, они намеренно краешком залезают на стену.

Практически все окна дома работают в горизонтальной плоскости. В этом приеме архитекторы учитывают, что человек перемещается по комнатам горизонтально, и освещать помещение эффективнее по горизонтали. За исключением лестничных клеток, там мы встречаем вертикальное ленточное остекление.

Фотогалерея

А еще в здании интересны балконы со стороны переулка. Они вынесены на угол, и у них формально даже есть подпорка. Но эта подпорка обрывается внизу, а сверху просто скобкой входит в стену. Это ново, технологично и довольно дерзко.

Фотогалерея

9. Классицизм. Колокольня Рождественского монастыря

Классицизм здесь можно определить, во-первых, по цвету. Желтое здание с белыми колоннами – типичная архитектура Москвы времен Екатерины II и Александра I. Во-вторых, по способу декорирования. Есть пилястры, каждая из которых имеет опору и несет карниз. При этом все сдержанно, ничего не выпрыгивает. В самом низу – мощная белокаменная основа. Лепные украшения также указывают на классицизм – венки, листики. Причем этот декор тоже довольно сдержанный – сравните с барочным, который мы разбирали до этого.

Фото: m24.ru/Лидия Широнина

10. Московская архитектура начала XVI века. Собор Рождества Пресвятой Богородицы

Напоследок зайдем в монастырь и посмотрим на собор Рождества Богородицы, мысленно убрав трапезную и паперть, пристроенные в начале XX века. Основной объем храма построен в самом начале XVI века. В нем очень интересно сочетаются древние русские принципы и итальянское влияние. Сама типология храма – совершенно русская, одноглавый храм-богатырь. Узкие окна-бойницы, гора кокошников, килевидные арки – так строили еще в XIV веке. Но здесь архитектор уже знаком с работой итальянцев, строивших Кремль. Итальянцы, в отличие от наших зодчих, были мастерами в плане профилей и деталей. Они множат линии, создавая светотень и пластичность. Присмотритесь к профилям на кокошниках – каждый из них особенной формы.

Фото: m24.ru/Лидия Широнина

О чем поет архитектура погибшей империи

Советская архитектура 40-х, 50-х годов, построенная по классическим канонам, снова в моде. Она, вот парадокс, вновь популярна и у академика, и у историка архитектуры, и у обычного похожего. Чем же привлекательна классика для современного человека? И почему мы, после периодов «жесткого» авангарда», вновь и вновь к ней возвращаемся? Об этом мы поговорили с историком архитектуры, доцентом НИУ МГСУ, генеральным секретарем DOCOMOMO Россия Николаем Васильевым.

Советская классика подарила ощущение исторического города

— Говорят, что вернувшись к классике, мы на многие десятилетия прервали естественный ход развития своей архитектуры.

— Это смелое заявление, я бы не стал так утверждать. Поймите, этот судьбоносный поворот произошел не случайно. Тут был социальный заказ общества. На что? На некую рациональность, стабильность, понятность мироощущения. Причем это был заказ и со стороны советской элиты, и со стороны людей простых. И классика этим принципам отвечала стопроцентно.

Знаете, в 70-е годы и особенно в 90-е и в начале 2000-х, действительно, было ощущение – что это пройденный этап. Некоторая помпезность, «имперскость», она раздражала. Вроде бы, всё, точка, закончилась эпоха, и незачем оглядываться назад. Советская архитектура ассоциировалась с ужасами эпохи, на нее всегда вешали ярлык режима!

Однако классика – и вряд ли кто-то станет с этим спорить — исповедует отработанные, выверенные эстетические принципы. С ними можно не соглашаться. Но когда у нас, простите, есть две колонны, и на них балка – пусть это будут даже два бревна и несомый элемент — ничего более совершенного в строительстве придумано не было. Это более чем логично, от этого никуда не денешься.

А любые сложные вещи, будь то барокко или деконструктивизм, они немножко тревожат. Я не могу зайти под большую консоль, хоть вы меня режьте. Хотя знаю, что здание построено по всем правилам сопромата. Но это где-то на подсознании. Словом, с авангардом надо как-то смиряться, сживаться, а классика — она не напрягает. Это первое.

Второе, в некоторых ландшафтах классические приемы обусловлены климатически. Например, на нашем юге, в Крыму, на Кавказе – все эти балюстрады, открытые террасы, портики. Они для тени, для сквозного проветривания. Кстати, в 30-е годы некий поворот к монументальности происходит во всем мире. Сейчас мы называем это стилем ар-деко. Было ар-деко более геометрическое, инновационное, завязанное на экспрессионизм, но было и более традиционное. Наш советский отечественный пример, он самый крайний. Мы напрямую обращались к образцам. И если вы поедете на Урал, например, или в Сибирь, то там окажется, что единственная архитектура, которая хоть как-то играет роль исторической – это классика 30-х, 40-х годов. Именно она формирует ощущение исторического города!

Владивосток. Гостиница «Красный Владивосток», 1937-1939

На архитекторов так не давили

— Многие из архитекторов начинали как конструктивисты. Между тем, в 40-е годы сумели «перестроиться» и достаточно неплохо работали в классической манере. Их заставляли?

— Мало кого заставляли, а кто-то и сам «бежал впереди паровоза», угадывая и изобретая. Примеров, когда конструктивист успешно работал «в классике» и наоборот — много. Взять того же лидера конструктивистов Моисея Гинзбурга. Или Леонид Павлов, крупнейший модернист советской поры. Спроектировал и музей Ленина в Горках, и станцию метро «Добрынинская», и вычислительные центры Госплана, и ЦЭМИ и т.п. Он делал в классике потрясающие вещи — посмотрите на Севастополь.

Севастополь. Базовый матросский клуб. 1939-1952

А уж таким замечательным мастерам, как Иофан, Щуко, Жолтовский, Фомин — сам Бог велел проявить себя в классических образцах. Ведь до революции все они получили классическое архитектурное образование, некоторые стажировались в Италии. Кстати, Борис Иофан, мастодонт сталинской архитектуры – пример «обратной» перестройки, в 60-е он очень успешно «перебрался» в модернизм. Взять, например, его комплекс из четырех высотных зданий на едином стилобате на улице Щербаковкой в Москве. Абсолютно современная архитектура. Словом, тут важно быть профессионалом.

— Что такого было у архитекторов той поры, чего не хватает нашим современникам?

— Классик мыслит ансамблями, кварталами, доминантами, шпилями, на которые ориентируются городские улицы. В прежнее время было понятие ансамбля. Сегодня его все забыли. А оно очень важно. Объекты соподчинены. Ты понимаешь, где главное здание, где второстепенное. Ты, конечно, можешь не понять сразу, кинотеатр это или райком. Но что это важное здание, ты поймешь – по положению.

Самара (Куйбышев). Театр оперы и балета, начало 1930-х

Сложные классические партии

— Одна из самых ярких страничек той эпохи – сталинские высотки. Кроме архитектурных достоинств у высоток были еще и конструктивные особенности…

— Совершенно верно. 40-е и 50-е годы — это вторая и третья волна массового советского строительства. На тот момент предпринимались очень важные попытки индустриализации стройки: введение поточных методов, заводское производство деталей, возможность серийно выкладывать декор: например, картуши (картуш – мотив в виде полуразвернутого свитка с изображенными на нем гербом или эмблемой — прим. авт), всевозможные декоративные вставки. Классический московский пример – застройка Песчаных улиц, где уже все было типовое.

Москва. Застройка района Песчаных улиц. 1947-1958

Основной материал стен – кирпич. В Севастополе, например, это местный инкерманский камень. Высотки же – это, в первую очередь, стальной каркас. Так делались все небоскребы, мы взяли это у Америки. А вот в качестве облицовки – легкая пустотелая керамика. Ее изначально начали производить для Дворца Советов. Специально были построены два завода под Харьковом и Киевом. После войны их восстановили, и они начали делать облицовку в таких количествах, что ее потом хватило еще на хрущевское время.

Высотки – это еще и потрясающая инженерия. Да, она была часто «изобретением велосипеда». Но для нас это было принципиально. Была необходимость изобрести свои подъемные краны, свои высотные лифты, коммуникации высокого давления… Все это мы проходили заново. Конечно, что-то перенимали в Америке, но и сами придумывали не хуже.

На самом деле, строить в тех строительных технологиях при московской гидрогеологии — было сплошным сумасшествием. Настолько сложные задачи приходилось решать. Город стоит на болоте. К слову, тот же Нью-Йорк — на скале. У нас каждая высотка имеет огромный коробчатый фундамент, который «плавает» в грунте. Он по габаритам гораздо шире, чем здание – поэтому все высотки такие «раскинувшиеся».

Есть даже история с заморозкой грунта. Когда высотка на Красных воротах была построена с отклонением. Летом заморозка оттаяла, и высотка «выпрямилась». То есть задачи приходилось решать суперсложные.

Москва. . 1938

— А с чем связаны высокие потолки и большой метраж в сталинских высотках?

— Да, в сталинских домах потолки 3, 3.40, 3.60 и даже 4 метра. Смотрите, когда у нас нет полноценного железобетонного перекрытия, а есть смешанное, с продольными балками, то жесткости между этажами нет. Поэтому над дверью необходим метровый ригель. И тут уж никуда не денешься: два плюс один – уже три метра, как минимум. Второй момент, при всех проблемах перенаселения были введены строительные нормы, в том числе, и по кубатуре воздуха – в квартирах жили большие семьи.

Ну, чтобы понимать, обобщенные цифры. В 1925 году, когда началось массовое строительство, на каждого человека приходилось 4,1 метра жилой площади, в 1931-м, когда заканчивалась массовая застройка конструктивистской волны, стало 5 метров. Уже до войны обеспеченность уменьшилась, а после — стала просто катастрофической.

Поэтому если ты не ударник и не генерал, ты будешь жить в стесненных условиях, и тебе нужна кубатура воздуха, верхнее пространство – чтобы элементарно дышалось. Была нормальная инсоляция, сквозное проветривание в квартирах, так как квартиры выходили на обе стороны – довоенные базовые секции чаще всего были двухквартирными.

— А эти знаменитые сталинские большие кухни?

— Кухни были сделаны большими, потому что там готовило несколько семей, поскольку квартиры чаще всего были коммунальными. После войны, когда стали давать отдельные квартиры, кухни уменьшились. Правда, к высоткам это не относилось. Высотки изначально не были коммуналками — там жила элита.

Москва. Здание ВЦСПС. 1930-1936

Типовое жилье появилось задолго до Хрущева

— Почему высоток только семь?

— В первой волне, заложенных 7 сентября 1947 года, должно было быть восемь, не построен оказался небоскреб МГБ в Зарядье и довоенный еще Дворец Советов.

Почему не стали строить? Опыт строительства сталинских высоток показал: это очень дорогое удовольствие. В ситуации массового строительства нужно было искать более дешевые варианты – шло послевоенное восстановление крупнейших городов страны, а Москва относительно не пострадала — в отличие от Ленинграда, Севастополя, Минска, Киева, Сталинграда и многих других.

И нашли. Стройку удешевляли за счет дешевой рабочей силы. На многих стройках каменщиками и землекопами работали военнопленные. Где-то был метод народной стройки: двух-трехэтажные дома жители могли строить сами, под малым контролем профессионалов — понятное дело, их после войны не хватало. 5-7 этажей для массовой застройки это потолок. Нигде, кроме Москвы и Ленинграда просто-напросто не было кранов, чтобы поднимать перекрытия на большую высоту. Сами перекрытия до середины 50-х – смешанные: продольная балка-двутавр, и поперечные балки, по которым делалась стяжка. Несущий элемент не был полностью железобетонным.

Москва. Ажурный дом

Первый блочный сборный дом – это, конечно, знаменитый «ажурный» дом Блохина-Бурова, который стоит на углу Беговой и Ленинградского проспекта. Такими домами хотели застроить полпроспекта, но построили один — начали делать в 36-м, а закончили в 40-м. На Соколиной горе есть 4-хэтажный дом, тоже блочный экспериментальный, а еще на Полянке и Велозаводской. К тому моменту, когда Хрущев все поменял и сказал: баста, давайте попроще, потехнологичнее, без излишеств – база для типового строительства была уже подготовлена! Кстати, последняя нереализованная работа Жолтовского – разработка проектов десятиэтажных панельных сборных домов – но в классике. К сожалению, это осталось на бумаге.

Классики велосипедов не изобретают

— Николай, мы знаем проблему монотонности модернистской среды. Конструктивистские проекты начала 30-х этим грешат. Как удавалось решать эту задачу классикам?

— Да, кто-то может говорить, что у классиков всегда, мол, перед глазами образец: открыл альбом Казакова, да хоть Палладио, и перерисовал. Ан нет, не так все просто. Когда ты делаешь здание нового типа, многоэтажное, там работают другие законы, и «велосипед» надо изобретать заново. Нет в Италии 12-ти этажных домов эпохи античности! И с этой проблемой архитекторы столкнулись еще перед революцией.

Как же решали проблему классических многоэтажек? Придумывались самые разные способы. Делали, например, раскрепованный ордер (раскреповка — способ членения фасадов, обычно с помощью выдвинутых по отношению к стене колонн), но его надо было придумать. Если ты строишь здание в 9 этажей, то поддерживающая колонна у тебя получится шириной с комнату. Понятно, что это нерационально.

Смоленск. Гостиница «Смоленск» 1936-1940

Поэтому строили классику безордерную: когда ордерные элементы есть, а фасад гладкий, с отбивками карнизов. Или использовали вариант полуколонн. Все это были художественные задачи, которые надо было решать. А вот за что классиков сталинской поры критиковали — это неэффективное использование площадей. Взять ту же гостиницу «Ленинградская», самую маленькую из высоток. Казалось бы, чего проще, но там лишь 40% пространства использовалось под фонд номеров. И из 250 номеров почти 200 были девятиметровые. Основные же пространства — бесконечные коридоры и непонятные холлы…

Кроме сложностей строительства были еще и проблемы эксплуатации. Например, проблема сосулек зимой — на всех «излишествах». Для нашего климата это всегда было бичом. Вообще, надо сказать, для нас было большой смелостью использовать террасы, баллюстрады и другие формы средиземноморской архитектуры — ведь они рассчитаны на солнце и малые осадки. И если за домами плохо ухаживали в течение хотя бы 20 лет, то выглядели они, прямо скажем, неважно.

Ткварчели, Абхазская АССР, конец 1940-х

Однако сталинки на рынке недвижимости по-прежнему котируются очень высоко. Ну если это, конечно, не совсем уж заброшенный дом где-то на заводской территории. А часть ансамбля, с парадным фасадом, выходящим на шумную улицу. Тайна их привлекательности – в другом стиле и ритме, который они задают. Я сам живу в сталинке. И знаю, о чем говорю.

Беседовала Елена МАЦЕЙКО

PS: Мы планируем продолжить тему. В следующей публикации, посвященной советской архитектуре 40х-50-х годов, поговорим об оформлении общественных пространств той поры, особенностях декора и типовых советских интерьерах.

Главные книги об архитектуре • Arzamas

Историк искусства Вадим Басс, посоветовавшись с коллегами, составил список книг, необходимых к прочтению всем интересующимся архитектурой

Подготовил Вадим Басс

1. John Summerson. «The Classical Language of Architecture»

Впервые опубликованная еще в начале 1960-х, эта книжка стала главным кратким руководством к пониманию всего, что с колоннами. Она именно что про язык — его структуру, словарь, про историю этого языка — и про врастание колонн в современность. Разумеется, в море литературы про классику есть еще много чего: и трактаты самих зодчих (скажем, Палладио), и вполне «классические» исследования, посвященные архитектуре разных периодов (например, Рудольфа Виттковера, Джеймса Аккермана — про Ренессанс, Эмиля Кауфманна или Хелен Розенау — про Просвещение), и общие книжки про классику — например, Демитрия Порфириоса. Но вот чтобы в полтораста страниц почти все важное уместить — это редкость.

2. Генрих Вёльфлин. «Ренессанс и барокко»

Книга вышла в Мюнхене в 1888 году, в русском переводе первый раз была напечатана сто лет назад — в 1913-м. Читать стоит уже для того, чтобы увидеть, как чувствительно был настроен глаз наших предшественников — до того как их завалило кубиками модернизма и прочими сильными формами. А тут — волюта на фасаде церкви чуть по-другому пошла, и делается вывод, что сменилась целая эпоха, пришла новая — аж на два века. А кроме того, в основе вёльфлиновского метода — милая и понятная каждому психология: «Мы судим о каждом предмете по аналогии с нашим телом. Мы готовы различать в любом предмете… некое существо, которое имеет голову и ноги, переднюю и заднюю стороны. Мы убеждены, что предмету неприятно стоять косо или падать. …мы с удивительной тонкостью воспринимаем радость или горе бытия любой конфигурации… <…> Мы предполагаем, что всюду существуют тела, подобные нашему; весь внешний мир мы обозначаем по принципам выразительности, перенятым у собственного тела. <…> И разве архитектура не подвержена тому же закону непроизвольного одушевления?»

3. Дэвид Уоткин. «История западноевропейской архитектуры»

Кембриджский профессор Уоткин за последние сорок лет создал внушительный список книг про архитектуру английскую и не только, а еще про историю архитектурной истории и теории. Диапазон его интересов — от античности до наших дней (скажем, он автор книги про современного классика Куинлана Терри). «История западноевропейской архитектуры», в начале нового века вышедшая в русском переводе, — настоящая мечта студента (да и просто «широкого круга читателей»): в одном томе — все, «от бизона до Барбизона».

4. Владимир Кринский, Иван Ламцов, Михаил Туркус. «Элементы архитектурно-пространственной композиции»

Эта книжка — сумма модернистских композиционных идей и методов, практиковавшихся с 1920-х во ВХУТЕМАСе. Она вышла в качестве учебника в 1934-м, когда советская архитектура уже «осваивала классическое наследие». Читать ее, с одной стороны, обязательно, а с другой — вроде бы и не нужно. Обязательно — чтобы понять, что творится в головах у советских архитекторов и их сегодняшних наследников, как сложился тот набор слов («масса», «ритм», «пространство» и тому подобное), с помощью которых еще и сегодня думают об архитектуре и нам про нее рассказывают. А не нужно — потому что «Элементы» вросли в пропедевтические курсы по архитектуре, так что, листая очередной учебник «объемно-пространственной композиции» или основ архитектуры, вы все равно читаете тех же Кринского, Ламцова и Туркуса.

5. Ле Корбюзье. «К архитектуре»

«У Корбюзье то общее с Люфтваффе, что оба потрудились от души над переменой облика Европы», — писал классик. Коллег-архитекторов Корбю тоже перепахал знатно. Отчасти потому, что говорил и писал много и убедительно. Серия статей в журнале «L’Esprit nouveau» была собрана и издана книжкой в 1923-м. Получился манифест архитектурного модернизма, призывающий, как модернистам и полагалось, учиться целесообразному у инженеров. Поэт геометрии, законов, точности, Корбюзье завершает книжку разделом про индустриальное домостроение и знаменитой социальной дилеммой: архитектура или революция. Вместо лечения отдельного дома надо придумать хорошую жилую ячейку, производить их заводским способом и набирать хорошие дома, а из них — хорошие города. Вроде бы чем не выход? Ответ у вас за окном. Зато «пять принципов Корбюзье» студент-искусствовед назовет, хоть ночью разбуди. Не зря ж архитектура — это риторика. Суггестивность и афористичность Корбю оказались куда важнее его «вродекакнаучных» построений. А текстов архитектор написал еще немало, в том числе и про сочиненный им в середине века «модулор» — систему пропорционирования, несколько наивную попытку придумать модернизм с человеческим лицом.

6. Роберт Вентури. «Сложности и противоречия в архитектуре»

Следующему поколению зодчих пришлось разгребать тот дивный новый мир, который был создан усилиями модернистов (и пилотов бомбардировочной авиации). Манифестом постмодернизма стала маленькая книжечка Роберта Вентури, во введении к которой Винсент Скалли писал: «Это, возможно, самый важный труд о том, как следует делать архитектуру, с момента выхода в 1923 году „К архитектуре“ Ле Корбюзье». Книга Вентури и открывается манифестом «непрямолинейной архитектуры» — только не грубым, а «спокойным, кротким» — a gentle manifesto. Вместо модернистской строгости — просто какое-то «к людям надо мягче, а на вопросы смотреть ширше»: «я предпочитаю скорее „и-и“, чем „или-или“, черное и белое и иногда серое — скорее чем черное или белое». Главное — постмодернисты вновь «разрешили» историю. Не бросать исторические формы с корабля современности, а изучать, включать, играть с ними. Следующие тексты (например, недавно переведенные на русский «Уроки Лас-Вегаса») написаны Вентури в соавторстве с женой — Дениз Скотт Браун. В частности, именно ей принадлежит знаменитое разделение построек по принципу коммуникации со зрителем на «утки» и «декорированные сараи».

7. Рейнер Бэнем. «Новый брутализм: этика или эстетика?»

Английское издание 1966 года, русское — 1973-го. Бэнем — один из явных лидеров в номинации «как надо писать об архитектуре, чтобы и профессионалы не кривились, и нормальный человек не тосковал». Пример идеального сочетания фигур и фона, контекста и вещей, обзора явлений и тенденций — и анализа конкретных памятников. Высший пилотаж — особенно если вспомнить, что речь идет об архитектуре повседневной, суровой и часто не слишком-то привлекательной. Бэнем — автор еще многих важных книг, например «Theory and Design in the First Machine Age» или «Age of the Masters. A Personal View of Modern Architecture» («Взгляд на современную архитектуру. Эпоха мастеров» в русском переводе). Впрочем, советский читатель хорошими книжками про современную архитектуру обижен не был — достаточно вспомнить Зигфрида Гидиона (его работа «Пространство, время, архитектура», впервые изданная еще в 1941-м, была опубликована в переводе с очередного издания в 1973 году) или Кеннета Фремптона (перевод его «Современной архитектуры» вышел в 1990 году).

8. Чарлз Дженкс. «Язык архитектуры постмодернизма»

Перевод 1985 года книги «The Language of Post-Modern Architecture» (1977). Про то, как архитектура разговаривает с нами и как сделать, чтобы разговор этот не превращался ни в крик, ни в бессвязный поток, бормотание. Дженкс — едва ли не главное имя среди авторов, которым «массовый читатель» обязан пониманием: архитектура — это не только про красоту или про удобство, это прежде всего про коммуникацию со зрителем. В нашей стране издание пришлось особенно кстати: всякий советский Витрувий с глубокомысленным видом мог теперь рассуждать про «двойное кодирование» да про метафоры. Поскольку главным искусством у нас оставалось умение передрать прием, оставив все эти ваши философии, в речи отечественных зодчих появлялись порой чудовищные конструкции вроде «я работаю в постмодернизме».
А книги Дженкса 1970-х (скажем, «Architecture 2000: Predictions and Methods» 1971-го или «Modern Movements in Architecture» 1973-го) читать интересно еще и потому, что из середины 2010-х видно, насколько точен оказался автор в осмыслении современной ему архитектуры и в предсказаниях на будущее, которое для нас — уже прошлое. Дженкс — мыслитель плодовитый, за прошедшие почти полвека книг уже на полку наберется.

9. Владимир Паперный. «Культура Два»

Лучшее, что придумано о «сталинской архитектуре» — или, точнее, лучшее, что рассказано через архитектуру о наших бабушках и дедушках и о нас с вами. Красивая конструкция, построенная на оппозиции культуры модернистской — и имперской, иерархической и централизованной. Как любая схема, чем красивее, тем к ней больше вопросов, но, чтобы они возникли, надо было, чтобы кто-то обозначил полюса — что и сделал Владимир Паперный. В России книга впервые вышла в 1996-м (в США — десятилетием раньше) и стала общеобязательной к прочтению. Особенно рекомендуется сегодня, когда мы становимся свидетелями очередного «затвердевания» (или подмораживания).

10. Рем Колхас. «Нью-Йорк вне себя»

Книжки про город — отдельный жанр. У предыдущего поколения советских градостроителей была своя Библия — «Образ города» американца Кевина Линча, изданный в русском переводе в 1982-м. В основе «Образа» — исследование того, как мы воспринимаем пространственное окружение. Что выделяем, что считываем, что ценим. И как надо проектировать города, чтобы нам там было хорошо. «Delirious New York» голландца Рема Колхаса, одного из лидеров современной архитектуры, опубликован в 1978-м. И если для Линча в окружающей среде главное — читаемость, предсказуемость, то Колхас исследует город не как надежную машину по производству эмоций и значений, а как организм, живущий своей жизнью. Представьте, что вы взяли свою кошку и реконструируете божественный замысел на ее счет. Только в городе этот замысел реализуется при посредстве множества игроков, где все — жители, а есть среди них и архитекторы. И получается, Нью-Йорк — место и архитектурный ландшафт, сумма жизненных энергий и ограничений.

P. S. Для любителей архитектурной теории существуют отличные сводные издания —например, за авторством Hanno-Walter Kruft, Harry Francis Mallgrave, Paul-Alan Johnson. Для ценителей современного зодчества и архитектурных манифестов — скажем, сборник «Architecture Theory since 1968» (редактор K. Michael Hays).

Архитектура Древней Греции. Классический период.

Во втором тысячелетии до н. э. греческие племена постепенно перемещаются в эгейскую область с севера. Племя дорийцев захватывает микенские территории и приносит с собой иной способ жизни и, видимо, знание железа.

Греки-дорийцы, племена которых покорили ахейские города, восприняли религиозно-мифологические представления ахейцев, многие навыки и традиции, но в целом они стояли на более низкой ступени общественного развития, потребовалось более трех столетий для того, чтобы на земле Древней Эллады созрело классовое общество и возникли рабовладельческие города-государства.

Под давлением дорийцев местное население отступает и заселяет острова Эгейского моря и побережье Малой Азии. На территории Греции возникает множество городов-государств, таких как Афины или Спарта, соперничающих между собой.

Историю культуры античного мира традиционно делят на периоды.

Гомеровский период (XI — IX вв. до н. э.) От архитектурных сооружений этого периода сохранились лишь руины, по которым можно судить о преемственности гомеровской Грецией эгейской культуры: в именах богов, которым посвящались храмы; в планах храмов, напоминавших очертания мегарона микенской эпохи с входом на узкой стороне прямоугольной постройки.

Архаический период (с XII до н. э. до 590 г. до н. э.) Прошёл в отношении зодчества в выработке основных принципов и форм. В этот период формируется планировочная схема, которая легла в основу последующей архитектуры греческих храмов и для которой характерно окружение основного объема храма колоннадой. однако не сохранилось никаких вещественных памятников этого периода.

Ранне-классический период (590 г. до н. э. — 470 г. до н. э.)
Дошедшие до нас развалины сооружений второго периода удостоверяют, что главную его черту составляло постепенное освобождение греческой архитектуры от чужеземного влияния, претворение элементов, занесённых из Азии и Египта, в формы, соответствующие духу народа и условиям его религиозных воззрений и обрядов.

Почти все постройки в этом периоде — дорического стиля, сначала тяжёлого и мало изящного, но потом делающегося более лёгким, смелым и красивым.

Из храмов этой эпохи, находившихся в самой Греции, можно указать на храм Геры в Олимпии, храм Зевса в Афинах, храм Аполлона в Дельфах (одно из самых знаменитых и роскошных святилищ древней Греции) и храм Афины Паллады на острове Эгине, получивший в новейшее время громкую известность по скульптурным группам, украшавшим его фронтоны .

Храм Аполлона в Дельфах.

Древние греки придавали расположенному в Дельфах храму Аполлона и Дельфийскому оракулу огромное значение. Античный географ Страбон писал: «Наибольший почет выпал на долю этого святилища ради его оракула, так как из всех оракулов на свете он казался самым правдивым, но все же и местоположение самого святилища кое-что прибавило к его славе. Ведь оно расположено почти в центре всей Греции как по эту, так и по ту сторону Истма. Полагали также, что оно находится в центре обитаемого мира, и назвали его пупом земли. В добавок был сочинен миф, передаваемый Пиндаром, о том, что здесь встретились два орла, выпущенные Зевсом: один — с запада, другой — с востока».

Храм Аполлона в Дельфах.

Храм был построен в 366—339 годах до н.э., на месте нескольких сменявших друг друга построек, самая ранняя из которых датируется 548—547 годами до н.э. Но и до нее на этом месте существовало по крайней мере еще три храмовых здания-предшественника.

Ныне от величественного храма Аполлона уцелело несколько колонн и фундаменты. В длину храм составляет 60 м, в ширину — 23. Некогда его окружали со всех сторон по шесть колонн с торцов и по пятнадцать — на длинных боковых сторонах. Это был классический древнегреческий храм, получивший название периптера.

Олимпейон, храм Зевса Олимпийского — самый большой во всей Греции храм, строившийся с VI века до н. э. до II века н. э.
Длина основания храма Зевса составляла примерно 96 м, а ширина — 40. Пятнадцать из ста четырех 17-метровых колонн храма стоят до сих пор, еще одна колонна лежит разобранной.

Олимпейон, храм Зевса Олимпийского

Храм Артемиды в Эфесе — одно из семи чудес античного мира, находился в греческом городе Эфесе на побережье Малой Азии (в настоящее время Сельчук, Турция). Первый крупный храм был сооружён в середине VI века до н. э., сожжён Геростратом в 356 году до н. э., вскоре восстановлен в перестроенном виде, в III веке разрушен готами.

Храм Артемиды в Эфесе

Классический период (470 г. до н. э. — 338 г. до н. э.)

В течение третьего периода, то есть в самую блестящую пору греческого искусства, дорический стиль, продолжая быть господствующим, делается легче в своих формах и смелее в их сочетании, ионический же стиль входит все в большее и большее употребление, и, наконец, постепенно получает право гражданства и стиль коринфский. Собственно в Греции храмы становятся более благородными и гармоничными как по общему своему характеру, так и по пропорциональности отдельных частей.

В V-IVвв.до н.э. Афины стали главным городом Древней Греции. Кипучее строительство развернулось в правление Перикла. При нем, под руководством выдающегося скульптора Фидия был возведен ансамбль из нескольких сооружений — афинский Акрополь.

Храм Ники Аптерос

Афинский Акрополь.

Храмы,скульптуры и вся композиция Акрополя стали самым ярким примером расцвета греческого классического искусства.

У подножия холма находятся портик Пропилей- торжественных ворот-и маленький храм бескрылой Ники (Ники Аптерос).

Главный храм Акрополя-Парфенон

Главный храм Акрополя-Парфенон (447г.до н.э.).На фоне яркого голубого неба его колоны из коричневато-золотистого мрамора выглядят торжественно и монументально.Всего 46 колон окружают храм. Расстояние между крайними колонами меньше чем между колонами в середине. Это создает ощущение, что колоны движутся.

Парфенон украшал скульптурный фриз, большинство скульптур которого Фидий высек своими руками. На фризе запечатлены 365 фигур людей и 226-животных, и ни одна фигура не повторяется. Внутри здание делилось на две части. В большом зале стояла 12-метровая статуя богини Афины, созданная Фидием. Другую половину храма занимал зал, где хранились казна, государственный архив.

Небольшой храм Эрехтейон стоит на месте, где, по преданию, произошел спор Афины с Посейдоном. Боги хотели владеть Грецией, но они должны были принести ей свои дары. Посейдон высек из скалы своим трезубцем соленый источник.

Афина вонзила в землю свое копье, и выросло оливковое дерево. Дар Афины людям понравился больше. И она стала покровительницей Аттики и города, которому дали ее имя.

Храм назван в честь одного из первых царей Афин – Эрехтея, который ради Афин принес в жертву богам свою дочь. В этом же храме и находилась его могила. В Эрехтейоне так же был похоронен мифический царь Кекроп, бывший основателем города Афины.

Блестящие успехи зодчества в Афинах оказали сильное влияние на архитектурную деятельность в других местах Аттики и Пелопоннеса.

Храм Аполлона в Бассах ( уникальный в своем роде, так как сочетает в себе все три древнегреческих архитектурных ордера. В основе своей это — дорический храм, периптер, с пронаосом(пристройкой перед входом в храм), целлой, святилищем и сокровищницей. Он имеет 6 колонн по узким сторонам и 15 по длинным (в противоположность принятому в ту эпоху соотношению числа колонн 6 х 13). Храм посвящен Аполлону Эпикурейскому. Аполлон Эпикурий означает Аполлон-спаситель, вероятно, потому, что он помог фигалийцам в борьбе со Спартой, либо потому, что он избавил город от эпидемии чумы, которая была распространена во время Пелопоннесской войны.Сооружение храма относят к 420-400 гг. до н.э., а его архитектором считают Иктина (одного из строителей Афинского Парфенона), которому в этом своем творении удалось соединить множество архаических элементов, свойственных древней религиозной традиции Аркадии, с новейшими достижениями классической эпохи.По причине отдаленности от главных греческих центров, храм был долгое время забыт, но именно благодаря этому он так хорошо сохранился до наших дней. Он был случайно обнаружен французским архитектором в 1765 году. Первые серьёзные раскопки производились здесь в 1836 году (в них принимал участие Карл Брюллов).

Интерес представляет культовая статуя Аполлона, ещё раз подчеркнувшая асимметричное и живописное оформление храма. По одной из версий, она стояла против входа в маленькое отделение целлы, в южной части храма — таким образом, ее освещали первые лучи восходящего солнца. Статуя Аполлона, не сохранилась, она якобы была увезена в IV в до н. э. в ново основанный пелопоннесский город Мегалополь и получила там новое место.

Храм Зевса в Олимпии

Храм Зевса в Олимпии (468—456 г.г.до н.э.)— один из самых почитаемых храмов Древней Греции, первый подлинный образец дорического ордера. Служил центром архитектурного ансамбля древней Олимпии.Храм знаменит своими скульптурными украшениями, в особенности же колоссальной статуей отца богов, исполненной Фидием.Историческая реконструкция Храма Зевса 19 века, выполненная Паулем Неффом Верлагом.

Похожее

Архитектурные особенности основных стилей: краткий обзор

Заказывая разработку индивидуального проекта

undefined

, нередко наши клиенты затрудняются в точной формулировке задачи — как должен выглядеть будущий коттедж. Говоря «должна быть классика», подразумевают направление арт-деко, хотят получить дом в стиле минимализм, но называют его модерном.

Мы решили подготовить для вас краткий обзор разных стилей архитектуры, имеющих основополагающее значение, чтобы вам было легче определиться и выразить свою идею архитектору.

Проекты домов в стиле классика

Классические каноны начиная с эпохи возрождения были доминирующими в архитектуре вплоть до XX века.

К обязательным элементам этого направления относят:

Симметрию. Классический дом обязательно будет симметричен относительно центральной оси. Отдельно взятые его элементы также подчиняются этому правилу.
Формы и пропорции используются популярные в античные времена. Преобладает закон золотого сечения, которому подчинены основные пропорции дома: к примеру, высота по отношению к ширине.
Умеренно декорированные фасады.
Кровля скатного типа.

Основной массе домов классической архитектуры присущи:

Регулярность. То есть повторы в элементах архитектуры, идущих с определенным шагом, подчиненных особой закономерности.
Ордерность. Ордером называют архитектурную композицию в виде антаблемента – горизонтальной несомой части, которая венчает колонны и сами колонны. Эта античная архитектурная форма часто становится украшением парадного входа или террасы в классическом стиле.

Архитектура классического направления строго привержена этим незыблемым канонам и не приемлет отступлений, которые могут себе позволить архитекторы, создавая дизайн дома «современная классика».

Этот стиль является основополагающим. Другие направления, образовавшиеся после эпохи возрождения, привносили свои элементы в неизменную основу классики.

Готика

Её особенности в классической архитектуре следующие:

Конусообразные острые высокие башни.
Острые проемы окон и дверей в унисон с ними.
Регулярный растительный орнамент.

Стремление ввысь противоречит закону золотого сечения, но в остальном все точно также: регулярность, скатность кровли и симметрия.

Башни в частном домостроении используются редко, но если вы посмотрите проект дома в готическом стиле, то заостренные окна и высокие скаты кровли являются его неотъемлемой особенностью.

Барокко

Основой этого стиля также выступает классика, пышно приправленная характерным фасадным декором, подчиненным правилам классических симметрии и регулярности. Проект дома барокко отличался фасадами, щедро украшенными как растительным, так и мифологическим орнаментом.

Принципиальные отличия имеет архитектура XX века.

Модерн

Стиль-первопроходец, отошедший от канонов классической симметрии, регулярности, прямоты линий и пропорциональности. Проекты домов в стиле модерн отличаются аморфными, округлыми формами, плавными природными линиями во всех возможных конструкциях дома.

Плавные очертания и растительный декор стали визитной карточкой этого стиля. Это далеко от массивных прямолинейных форм, скатных кровель и строгости, ошибочно приписываемой модерну от модернизма! Лучшим архитектором этого направления считается Антонио Гауди. Его красивые современные дома (фото смотрите ниже) являются образцом модерна.

Модернизм

Модернизм является синонимом современности!

В доме и отдельных его элементах выражены строгие прямые линии.
Модернизм – это дома из современных материалов: металла, стекла, пластика, бетона. Но традиционные материалы: дерево, камень, штукатурка, кирпич также используются.
Асимметрия и нестандартные формы.
Скатные кровли без свесов и плоские крыши. Хотя использование традиционных форм кровли тоже уместно.
Отсутствие отделки фасадов или её сдержанность.

Все это характерные особенности направления модернизм.

Это архитектурное направление стало достаточно популярным и породило несколько внутренних течений. Вот некоторые из них.

Хай – тек

Рассматривая проекты домов стиль хай тек кажется, что они специально подчеркивают, выделяют свою высокотехнологичность в конструктивных особенностях. Выставленные напоказ шахты лифтов, коммуникации и металлические каркасы выступают эстетически привлекательными элементами, которые с успехом обыгрывают дизайнеры. Стиль хай-тек демонстрирует отказ от традиционных материалов, отдавая предпочтение таким материалам, как стекло, бетон, пластик и металл. Именно эти два качества являются основным отличием в остальном похожего на модернизм стиля хай-тек.

Частные коттеджи редко имеют фасады с вынесенными на них коммуникациями. Кроме того, выносить металлические опоры и балки наружу также не всегда возможно. Поэтому хай-тек в чистом виде в малоэтажной архитектуре почти не встречается.

Минимализм

Любовь к минимизации – главная особенность архитекторов, работающих в стиле минимализма. Внешний образ дома демонстрирует отказ от всего, для того чтобы подчеркнуть основную идею дома: нестандартное остекление, использования нестандартных форм и прочее. Остальные особенности минимализм заимствовал у модернизма.

Арт-деко

Этот стиль является неким альянсом классических и модернистских канонов. Его особенности – это:

Строгость закономерностей и симметрия, присущие классике.
Смелая геометрия форм принятая в современной архитектуре.
Декорирование фасадов этническими и растительными узорами.
Совмещение классических и современных материалов.
Монументальность и вместе с тем элегантность образа здания.

В характере стиля арт-деко фасады с подчеркнутой геометрией, закругленные, будто струящиеся. Эту архитектуру можно назвать скорее роскошной, но не рациональной. На монументальность форм и шик материалов не скупятся.

Наша обзорная экскурсия по направлениям архитектуры на этом закончена. Хочется отметить, что все стили, перечисленные в этой статье, сначала опробовались на масштабных проектах общественных зданий, приживались, укреплялись и только затем находили свое отражение в частном домостроении. Трудно себе представить проекты частных коттеджей, которые бы в полной мере соответствовали канонам определенного стиля.

К тому же малоэтажная архитектура диктует собственные устои, образованные с веками, которые сложно подразделять на какие-либо стили. Стоит лишь выделить особенности русских, германских, арабских, итальянских, американских построек, определяющихся традициями, климатом и строительными технологиями данных стран и эпох. Главным свойством народной архитектуры всегда была рациональность, призывающая дом защищать жильцов от непогоды, врагов, быть очагом и местом, где вырастут дети, но уж никак не демонстрировать художественные фантазии хозяина.

Отдельным направлением архитектуры можно выделить лишь проекты домов типа шале.

Дома-шале

Этот стиль родился в горных деревнях Швейцарии и ему свойственны следующие особенности:

Выступающие широкие скаты достаточно низкой двухскатной кровли, первоначально защищающие фасады от воздействия осадков.
Устройство жилой мансарды.
Терраса.
Облицовка фасадов деревом и камнем.

Изначально проекты загородных домов шале предполагают постройку цокольного или первого этажа каменным в целях защиты от влаги, а мансардного – из дерева. Сегодня это правило выдерживать нерационально.

О том как выглядит дом шале внутри смотрите в этом слайд-шоу.

Наше повествование об архитектурных стилях коснулось лишь основных направлений. Рассказом обо всех второстепенных стилях мы вас утомлять не станем.

Иван Фомин и его «пролетарская классика»

Иван Фомин учился в Петербурге в Академии художеств и входил в сообщество «Мир искусства». Поэтому неудивительно, что уже в молодости он, пережив краткое увлечение модерном, заинтересовался классикой. При этом архитектор был уверен, что нельзя просто брать и копировать старые образцы. Формы и объемы должны меняться, сохраняя классические черты в качестве основы.

Из этих соображений возникла концепция «пролетарской классики». Новый советский стиль архитектор видел в целом традиционным, но с использованием более упрощенных форм – лаконичных и лишенных декора. В этом посте рассказываем о том, как манера архитектора развивалась от дореволюционной неоклассики до пролетарской классики.

Вилла Половцова

Петербургский период Ивана Фомина начался с беспримесной неоклассики. В 1911 году он получил заказ от дипломата и этнографа Александра Половцова построить каменную виллу на Каменном острове вместо старой деревянной, возведенной еще прежним владельцем бароном Штиглицем. Вначале за работу взялся архитектор Шмидт, но Половцов был не в восторге от его проекта и пригласил Фомина.

Архитектор взял за основу итальянские классические виллы с их строгой и ясной композицией. Парадные залы создают анфиладу – она начинается круглым парадным вестибюлем и заканчивается зимним садом. Главный фасад акцентирован портиком с парными ионическими колоннами, который завершается фронтоном с полукруглой нишей.

Работа над особняком стала для Фомина настоящей школой: например, он дважды ломал колоннаду, пока не добился нужного впечатления. При этом ему не приходилось ограничивать себя в выборе материалов – от порфира до мрамора.

Пол в центральном зале Фомин решил скопировать с дворца Казерты около Неаполя. Красные и белые линии сплетаются под прямыми углами, складываясь в непрерывный меандровый орнамент. Колоннады внутри и снаружи, расписные своды, кессонированные потолки – почти невозможно догадаться, что вилла построена в начале XX, а не XIX века.

Дом общества «Динамо»

Административно-жилое здание на углу Большой Лубянки и Фуркасовского переулка было построено Иваном Фоминым совместно с Аркадием Лангманом. Заказчиком выступило ОГПУ, в распоряжении которого находилось ведомственное спортивное общество «Динамо». Строительство велось на месте снесенной гимназии в 1928-1932 годах.

Дом был задуман как многофункциональный – с магазином, столовой, клубом, конторскими помещениями. Из-за магазина в народе его часто называли «Сороковым гастрономом». При этом архитектурно разделение функций было четко продумано: административная часть выходила на угол и отделялась от жилой высокой башней. С другой стороны переулка тоже должен был появиться угловой дом, но продолжение ансамбля так и осталось на бумаге.

Жилая часть более лаконична, тогда как в офисной заметна отсылка к классическому наследию, но изрядно переосмысленному. Фомин использует приемы придуманной им «красной дорики»: гигантские спаренные колонны без капителей и баз. Промежутки между ними полностью остеклены, в верхнем этаже прорезаны большие круглые окна-иллюминаторы. Элементы классической архитектуры здесь как бы надеты на современный железобетонный каркас.

Здание НКПС

Здание РЖД у Красных Ворот своей подчеркнутой геометричностью буквально кричит: меня построили в эпоху конструктивизма! Но его лаконичные формы возникли не на пустом месте (буквально), да и в самой архитектуре проглядывают не свойственные авангарду детали.

Иван Фомин спроектировал здание для Наркомата путей сообщения (НКПС) в 1929 году. Прежде на этом месте находился Запасный дворец XVIII века, который уже в начале XX века перестроили для института благородных девиц. После передачи здания в ведение НКПС вновь потребовалась реконструкция, которой и занялся Фомин. При этом он сохранил внутренние своды первых этажей, задние части фасада и старые окна, которые хорошо видно со стороны Новой Басманной.

Архитектор подчеркнул горизонтали протяженных корпусов. Вдоль части, выходящей на Садовую, сделан длинный балкон, продолжающий плоскую кровлю-террасу над входом. При этом динамика достигается за счет ритмов окон, цветовых решений, создающих эффект слоеного пирога, и разной этажности зданий.

Два корпуса соединяет башня-параллелограмм с часами. На ней устроены угловые балконы, в угол врезан двойной циферблат часов, а вертикальное окно смещено с центральной оси. Корпус, выходящий на Садовую, – вполне убедительный пример «пролетарской классики». Здесь на двух первых этажах Фомин использовал скругленные полуколонны.

Проект здания Наркомтяжпрома

В 1934 году было принято решение построить на Красной площади здание Наркомата тяжелой промышленности. Прямо на месте ГУМа (Верхних торговых рядов). Идея принадлежала руководителю ведомства Серго Орджоникидзе, которому хотелось колоссальных масштабов и монументальности.

Как это было заведено, объявили конкурс проектов, в котором участвовали лучшие архитекторы: Мельников, братья Веснины, Щусев, Леонидов, Иофан и многие другие. Свой проект представил и Иван Фомин. Но дальше чертежей дело не зашло: сначала потенциальную площадку сдвинули в Зарядье, а после смерти Орджоникидзе в 1937 году от идеи и вовсе отказались.

По проекту Фомина, здание в плане представляет собой замкнутое кольцо. В этом архитектор усматривал параллель с Кремлевской стеной. Общая высота не должна была превысить 13 этажей, кроме четырех 24-этажных башен, которые могли достигать 160 метров. С одного торца намечен парадный арочный вход, вступающий в диалог со старой архитектурой площади. Также архитектор запроектировал единый вестибюль вдоль Красной площади.

Метро «Красные Ворота» и «Театральная»

Проектирование станций метро – важная часть биографии советских архитекторов. Для Ивана Фомина эта работа стала итоговой: в последние годы жизни он придумал, как будут выглядеть перронные залы двух станций – «Красные Ворота» (1935) и «Театральная» (1936).

Основной принцип «Красных Ворот» таков: каждый массивный пилон, расчленяющий стены, прорезан арочной нишей. Изначально в облицовке предполагалось использовать красный уральский порфир, однако из-за его твердости пришлось использовать крымский мрамор.

Облик станции «Театральная» (тогда «Площадь Свердлова») Фомин ассоциировал с театральным залом. Например, колонны напоминают складки раздвинутого занавеса. Свод центрального зала отделан ромбовидными кессонами, нижний ряд которых украшен фигурками музыкантов и танцоров в этнических костюмах.

Айрат Багаутдинов

29.01.2019

Классическая архитектура | Britannica

Классическая архитектура , архитектура Древней Греции и Рима, особенно с V века до нашей эры в Греции до III века нашей эры в Риме, подчеркивающая колонну и фронтон. Греческая архитектура была основана главным образом на системе столбов и балок с колоннами, несущими нагрузку. На смену деревянному строительству пришло строительство из мрамора и камня. Колонна размером с человеческий организм использовалась в качестве модуля для всех пропорций храма.Дорический орден, вероятно, самый ранний, оставался фаворитом материковой Греции и западных колоний. Ионический орден развился в восточной Греции; на материке он использовался в основном для небольших храмов и интерьеров. И дорический, и ионический ордены присутствуют в Афинском Акрополе, величайшем греческом архитектурном достижении. К концу V века до н.э. заказы были применены к таким сооружениям, как стоас и театры. Эллинистическая эпоха породила более сложную и богато украшенную архитектуру с часто колоссальными зданиями.Многие из великих зданий были скорее светскими, чем религиозными, и широко использовались ионические и особенно новые коринфские ордена. Римляне использовали греческие ордена и добавили два новых, тосканский и композитный, но коринфский был безусловно самым популярным. Римские архитекторы использовали колонны не только как функциональные несущие элементы, но и как прикладное украшение. Строго придерживаясь симметрии, римляне использовали самые разные пространственные формы. В то время как греческие храмы были изолированы и почти всегда были обращены с востока на запад, римские храмы были ориентированы по отношению к другим зданиям.Римские колонны несли арки, а также антаблементы, что позволяло большую пространственную свободу. Открытие бетона чрезвычайно облегчило строительство с использованием арки, свода и купола, как в Пантеоне. Другие общественные здания включали базилики, бани ( см. терм), амфитеатры и триумфальные арки. Классическая архитектура может также относиться к архитектуре более поздних периодов, в которой используются греческие или римские формы. См. Также Западная архитектура: классический период.

Подробнее по этой теме

Западная архитектура: римская и раннехристианская

Рим до прихода этрусков представлял собой небольшое скопление деревень.Именно при новых мастерах, по традиции, первые …

Что такое классическая архитектура?

Самыми знаковыми классическими сооружениями являются большие каменные храмы, построенные на основе симметрии и порядка. Таким образом, существует давняя традиция архитекторов, оглядывающихся на эту архитектурную историю и возрождающих ценности и идеалы древнего мира.

Что такое классическая архитектура?

Классическая архитектура возникла в Древней Греции и Риме и характеризуется симметрией, колоннами, прямоугольными окнами и мрамором, и это лишь некоторые из них.На протяжении веков архитекторы черпали влияние этих цивилизаций и включали традиционные идеалы в последующие стили архитектуры.

В широком смысле классическая архитектура может включать в себя всю архитектуру, унаследованную от древних греков и римлян. Для наших целей движение классического возрождения — это наиболее верный по форме стиль классической архитектуры, существующий сегодня.

История

Классическая архитектура была построена в 5 веке до нашей эры в Греции и примерно в 3 веке нашей эры в Риме.За эти годы стиль многократно возрождался. Во время итальянского Возрождения архитекторы работали над восстановлением классической римской архитектуры.

Спустя столетия в Европе раскопки в Помпеях возродили архитектуру Древней Греции. Соответствующий архитектурный стиль стал известен как греческое возрождение. Эта архитектура в значительной степени ориентирована на греческий идеал пропорций и структурной целостности.

Один из самых распространенных типов классической архитектуры в Соединенных Штатах известен как неоклассический.Этот тип архитектуры возник в ответ на архитектуру барокко и в значительной степени опирался на дизайнерские идеалы Древнего Рима. Этот стиль зародился в Европе в 18 веке и стал культовым для многих правительственных зданий в Вашингтоне.

Классическое возрождение — это стиль, который вошел в моду в конце 19 века и имеет более свободную интерпретацию классических идеалов. Этот стиль стал популярным после Всемирной колумбийской выставки в Чикаго в 1893 году. Здания для ярмарки подчеркивали классические формы и вдохновляли строителей по всей стране.Многие дома, здания суда, банки, школы и церкви были построены в этом стиле в конце 19 — начале 20 веков.

Характеристики

Классическая архитектура ценила такие понятия, как смелость, смирение и интеллект. Эти значения помогают определить отдельные компоненты, которые можно найти в нескольких классических архитектурных стилях. Некоторые из этих ключевых элементов включают следующее.

Симметрия и пропорции. Классические здания обычно симметричны и имеют равномерно расположенные элементы, такие как колонны и окна.
Столбцы определенного стиля (или порядка). Эти классические ордера могут быть дорическими, ионическими или коринфскими для греческой архитектуры. У римлян также были тосканские и композитные ордена.
Парадное крыльцо, увенчанное фронтоном. Во многих домах и зданиях есть парадное крыльцо в полный рост с классическим фронтоном наверху. Дверь обычно располагается в центре дома.
Долговечные строительные материалы. Классическая архитектура включает такие материалы, как мрамор, бетон и кирпич.
Мотивы классического дизайна. Дома часто имеют зубной каркас, среднескатные крыши, коробчатые карнизы, декоративные дверные обрамления и сломанные фронтоны над входной дверью.
Окна прямоугольные. Окна часто навешивались вдвое и имели различные симметричные конфигурации окон.

Интересные факты

Классическое возрождение конкурировало с архитектурой колониального возрождения.

Архитектура классического возрождения и колониального возрождения были популярны в тот же период.Однако дома классического возрождения были более формальными и грандиозными. Стиль колониального возрождения был более распространен в американских городах и пригородах и подходил для жилой жизни. Классическое возрождение было значительно более популярным для коммерческих и правительственных зданий.

Архитектура классического возрождения похожа на стиль изящных искусств.

Стиль архитектуры Beaux-Arts был популярен в тот же период и также включал многие элементы классического дизайна. Один из способов различить эти два стиля — изучить уровень детализации.Стиль классического возрождения значительно менее богато украшен.

Современная архитектура положила конец стилю классического возрождения.

Классическое возрождение 19 века было попыткой воссоединить архитектуру с классическими политическими идеалами, которые также были американскими политическими идеалами. В ответ на выставку в Чикаго в 1893 году многие молодые архитекторы были разочарованы выставкой и категорически ответили новыми и новаторскими идеями. Этот ответ, возможно, был началом современной архитектуры, которая заменила классические формы зданий более современными проектами.

Вы можете приобрести дом в стиле классического возрождения.

Несмотря на то, что этот стиль не был таким популярным, как другие стили, до сих пор сохранилось изрядное количество жилых домов в стиле классицизма. Колонны, обращенные к фасаду, и крыльцо в полный рост — самые большие подсказки о том, что дом, вероятно, выполнен в этом стиле.

Таким образом, классическая архитектура — это метод строительства, который возник в Древней Греции и Риме. Стиль возрождался много раз, и многие архитектурные стили включают классические формы.Классические архитекторы сосредотачиваются на колоннах, симметрии и пропорции, среди других правил проектирования, чтобы создавать такие здания, как Капитолийский холм и некоторые величественные резиденции.

Классическая архитектура — Designing Buildings Wiki

Классическая архитектура относится к стилю зданий, первоначально построенных древними греками и римлянами, особенно между V веком до нашей эры в Греции и III веком нашей эры в Риме. Стиль классической архитектуры воспроизводился на протяжении всей истории архитектуры, когда архитекторы обращались к древнему прошлому в поисках света и вдохновения, а также в поисках того, что они, возможно, считали утраченными идеалами.

Ярким примером является эпоха Возрождения, но также и возрождение Греции XIX века в викторианской Британии и других частях Европы. Викторианские архитекторы иногда создавали точные копии классических форм, но в остальном они применяли эклектический подход, который включал рекомбинирование классических форм и мотивов для создания нового стиля или типологии. Например, греческий храм может стать образцом для церкви, ратуши или даже железнодорожного вокзала.

В США классическое возрождение или неоклассический стиль (1895-1950) является одним из наиболее распространенных архитектурных стилей.Чаще всего его использовали для зданий судов, банков, церквей, школ и особняков. Позже гитлеровский архитектор Альберт Шпеер разработал свое видение нового послевоенного Берлина полностью в упрощенном, по большей части неукрашенном неоклассическом стиле.

Классические здания в древнегреческие и римские времена, как правило, строились из мрамора или другого красивого и прочного камня, но с тех пор они также строились из кирпича, бетона и камня. Архитектура была в первую очередь трабированной (столб и балка) и возникла из дерева.

Греческая архитектура следовала сильно структурированной системе пропорций, которая связала отдельные архитектурные компоненты со всем зданием. Эта система была разработана в соответствии с тремя основными стилями, или «орденами» — дорическим, ионическим и коринфским, которые сформировали сердце классической греческой архитектуры. Римляне также широко использовали их, но добавили два своих собственных ордена: тосканский и композитный.

Для получения дополнительной информации см. Классические заказы в архитектуре.

Что такое классическая архитектура? — Quartz

Предложение под названием «Сделать федеральные здания снова красивыми» вызывает бурю негодования в американских архитектурных кругах.

Ранее в этом месяце появился слух о том, что администрация Трампа готовит проект указа, в соответствии с которым «классический архитектурный стиль» станет «предпочтительным и стандартным стилем» для федеральных зданий по всей стране. В семистраничном документе выделяются брутализм и деконструктивизм как стили, которых следует избегать. Мандат, который распространяется на новые правительственные здания, возведение которых стоит 50 миллионов долларов, направлен на опровержение фундаментальной доктрины общественной инфраструктуры в США. В широко уважаемых Руководящих принципах федеральной архитектуры 1962 года прямо говорится, что «следует избегать официального стиля» и что здания должны «отражать региональные архитектурные традиции той части страны», где они расположены.

Quartz несколько раз связывался с Белым домом, чтобы проверить достоверность просочившегося документа, но до сих пор не получил ответа. Администрация Трампа, о которой впервые сообщил Architecture Record 4 февраля, хранила молчание о предполагаемом указе, но это не помешало разгневанным практикующим, академикам и критикам развязать бурю протестов в форме манифестов, публичных заявлений и т. Д. и op-eds. У Американского института архитекторов уже есть ходатайство о прекращении повестки дня.

Многие противники этого предложения поспешили провести параллели с Адольфом Гитлером, который отдавал предпочтение неоклассической архитектуре для своих частных пространств и строил монолиты, основанные на принципах классицизма с архитектором Альбертом Шпеером.

Creative Commons

Визуализация Фольксхалле, недостроенного памятника, спроектированного Адольфом Гитлером и Альбертом Шпеером.

Классицизм — это не стиль.

Есть интеллектуальные и моральные причины, по которым навязывание единой эстетической программы для общественных зданий — ужасная идея как отметили критики.Но есть еще более серьезный недостаток в «Делаем федеральные здания снова красивыми». Читая язык указа, кажется, что администрация Трампа не до конца понимает, что такое классическая архитектура на самом деле.

На четвертой странице проекта классическая архитектура определяется следующим образом:

«Классический архитектурный стиль» означает архитектурный стиль, основанный на формах и принципах классических греческих и римских архитекторов, и впоследствии использованный такими архитекторами эпохи Возрождения, как Микеланджело и Палладио; такие мастера Просвещения, как Кристофер Рен и Роберт Адам; такие архитекторы девятнадцатого века, как Чарльз Ф.Макким, Роберт Миллс и Ричард Моррис Хант; и таких практиков 20-го века, как Джон Рассел Поуп и фирма Делано и Олдрич ».

Во-первых, классицизм — это не стиль, а подход к дизайну. «Эффективная работа с классическим языком требует серьезной подготовки и дисциплины», — объясняет Ричард Лонгстрет, историк архитектуры из Университета Джорджа Вашингтона в Вашингтоне, округ Колумбия. «Сегодня очень мало архитектурных школ преподают в этой сфере», — говорит он.

В известном смысле классицизм стал эсперанто американской архитектуры.Модернизм, позиционируемый как олицетворение прогресса, бунта и новаторства, является сегодня доминирующим эстетическим языком в США. Университет Нотр-Дам в Индиане — единственная школа в стране, серьезно занимающаяся преподаванием классической архитектуры. (Университет Майами и Йельский университет преподают классическую архитектуру наряду с модернистскими учебными программами.) Декан Нотр-Дама Майкл Ликудис написал резкий упрек в адрес исполнительного распоряжения, аргументируя это тем, что это предложение «потенциально сводит всю архитектурную философию к карикатуре».

В интервью Quartz Ликудис сетует на узкую и устаревшую предпосылку указа. «Документ представляет проблему исключительно в стилистическом плане», — говорит он. «Нет никакого понимания того, как здания и их окружение взаимодействуют друг с другом, как строятся здания, как долго они служат и как они поддерживают экологическую устойчивость. Одно дело, когда правительство устанавливает критерии для федеральных зданий, а другое — решать федеральную строительную программу, как если бы это была сцена.

Заблуждения о классицизме, закодированные в указе, не редкость, — говорит Ликудис, который когда-то работал на выдающегося американского архитектора-классика Аллана Гринберга. Например, установка модных колонн перед зданием не является классическим зданием. Фактически, в классических зданиях даже не обязательно должны быть колонны. Например, Королевский дом, бывшая королевская резиденция в районе Лондона, имеет все грани классического здания за исключением колонн.

Классическое здание без колонн: Королевский дом на юго-востоке Лондона.

Ликудис также указывает на здание суда США Альто Ли Адамса-старшего во Флориде как на еще один пример классического здания без дорических, ионных или коринфских колонн.

Merrill, Pastor & Colgan Architects

Здание суда Альто Ли Адамса в Форт-Пирсе, Флорида.

Глобальный феномен за пределами Греции и Рима

Настаивать на том, что классическая архитектура возникла из Западной Европы, не просто невежество; это расизм, утверждает Натаниэль Уокер, доцент кафедры истории архитектуры Чарльстонского колледжа в Южной Каролине.

Уокер напоминает нам, что западные строители фактически переняли принципы классицизма из Египта и Персии. «Греческая архитектура немыслима без Египта», — говорит он Quartz. «Они просили, занимали и воровали у других обществ».

На открывшей глаза лекции в Институте классической архитектуры и искусств в прошлом году Уокер демонстрирует, как многовековые постройки, такие как Ададжал Степвелл в Гуджарате, Индия, павильон Гуаньинь на реке Янцзы в Китае, украшенные арки в Лептис Магна в Ливия и Большой дворец Сайил на полуострове Юкатан в Мексике вызывают самые высокие выражения классицизма.«Классическая архитектура по-прежнему актуальна сегодня, потому что она выходит за пределы Греции и Рима и распространяется на все континенты», — говорит он.

Creative Commons

Большой дворец Сайил, архитектура майя в мексиканском штате Юкатан, олицетворяет классицизм.

Reuters / Ammar Awad

Купол Скалы также является образцом классической архитектуры.

Поддерживать взгляд Томаса Джефферсона на классицизм особенно проблематично, — объясняет Уокер.

Он говорит, что отец-основатель Америки смотрел на провинциальный период в Древнем Риме как на образец самоуправляющегося рабовладельческого общества.«Томас Джефферсон ненавидел города и считал их открытыми язвами на политическом теле. Его любовь к римской архитектуре должна была быть отделена от городской жизни и уходила корнями в очень специфическую историческую фантазию о деревенских джентльменах, которые также владеют рабами ».

При проектировании зданий в Вашингтоне, округ Колумбия, Джефферсон проигнорировал совет Бенджамина Латроба, неоклассического архитектора и назначенного инспектора общественных зданий США, который попытался представить более широкое понимание классицизма. «Джефферсон любил архитектуру, но только как средство реализовать эту историческую фантазию о республиканском Риме», — говорит Уокер.

Reuters / Amit Dave

Классическая архитектура в Гуджарате, Индия.

Итак, что такое классическая архитектура?

Ликудис описывает это с точки зрения «соседства» здания, написав, что «как знали первые мастера классической архитектуры, успешные здания должны учитывать важность уличной жизни и быть масштабируемыми для людей с учетом пожеланий местных жителей. . » Он объясняет, что классический дизайн контрастирует с эффектными, привлекающими внимание модернистскими безделушками, созданными покойной Захой Хадид и ей подобными.

Уокер отмечает, что классическая архитектура ценит человеческие пропорции и нашу связь с природой. Окна и проходы предназначены для обрамления людей, а симметрия зданий имитирует человеческое тело, цветы и даже музыкальные аккорды. Здесь присущая классицизму мягкость и аккомодация. Эти декоративные капители на вершинах колонн были способом приглушить резкость вертикального столба, проникающего в горизонтальную балку или антаблемент.

В конечном итоге все сводится к трем вещам: полезность, долговечность и красота.«Если вы следуете этим трем принципам, то, возможно, вы классицист», — говорит Уолкер.

Классицизм не обязательно фашистский

Историки предостерегают от смешивания классицизма с фашистским брендом.

Согласно Ликудису, представление о том, что классицизму присуща политическая предвзятость, неверно. «Они не говорят, что Третий Рейх также использовал модернизм при проектировании заводов Volkswagen и BMW. Это было сделано намеренно, чтобы показать мощь немецкой военной машины », — объясняет он.

По его мнению, несколько деятелей, отстаивавших модернизм в США, например архитектор Филип Джонсон, верили в нацистскую идеологию. Даже архитектор-авангардист Мис ван дер Роэ однажды попытался превратить берлинское воплощение Баухауза в официальную нацистскую школу дизайна. Фашистская Италия тоже спонсировала некоторую инновационную современную архитектуру, добавляет Лонгстрет. Среди них квадратный Casa del Fascio в Комо, итальянский павильон в стиле ар-деко для Всемирной выставки в Париже 1925 года и вдохновленный футуризмом завод Fiat в Турине.

Мотив в конечном итоге раскрывает нравственность архитектуры. На протяжении всей истории диктаторы — от Гитлера до Иосифа Сталина и отца-основателя Северной Кореи Ким Ир Сена — использовали преобладающие методы строительства для продвижения своей политической программы. «Каждый раз, когда у вас есть мощный инструмент, будь то бронза, гидравлика или ружье, его можно использовать во благо или во вред», — говорит Уокер. «Классическая архитектура — со всей поэзией структуры и естественными ботаническими формами, которые заставляют нашу душу петь — может и подвергалась насилию.”

Классика / Классическое возрождение / Неоклассика: руководство по архитектурному стилю

01 января 2017

Это архитектура, уходящая корнями в классическое прошлое. Корни классицизма уходят в древнегреческую и римскую архитектуру — в храмовую архитектуру Древней Греции и в религиозную, военную и гражданскую архитектуру Римской империи. Стиль включает в себя ряд традиционных форм, в частности, колонны (известные как ордена), каждая с фиксированными пропорциями и орнаментами (особенно дорический, ионический и коринфский).Пропорциональность, симметрия и отношение отдельных частей к целому также характеризуют классицизм. Однако можно охарактеризовать здание как классическое исключительно из-за его пропорций, без каких-либо атрибутов, связанных с классической архитектурой.

Дизайн для трехпроцентного офиса Консолей, Банк Англии, 1799 (сэр Джон Соан) Коллекции RIBA

Неоклассический

Этот термин связан с академическим возрождением классицизма, которое началось во Франции в середине 18 века, когда архитекторы начали заново изучать классические здания, а не более поздние производные или образцы эпохи Возрождения.В течение 18 века возрос интерес к археологии и антикварианству, частично вызванный раскопками в Помпеях и Геркулануме и повторным открытием архитектуры Древней Греции. Стиль отличается строгостью внешнего вида и солидностью, заказы используются скорее в структурной, нежели декоративной манере.

Возрождение классики

Классическое возрождение свободно описывает архитектуру с использованием классических элементов, но это менее сурово по внешнему виду, чем неоклассическая архитектура.Примеры этого можно увидеть на протяжении 19 и начала 20 века.

На что обратить внимание в классическом здании

Использование заказов
Пропорция
Симметрия
Повторение таких элементов, как окна
Ссылки на классическую архитектуру

Статья Сюзанны Уотерс
Британская архитектурная библиотека, RIBA

Four Courts, Inns Quay, Дублин, 1802 г. (Джеймс Гандон) Коллекции Эдвина Смита / RIBA Кедлстон-холл, Дербишир, 1765 г. (Роберт Адам и Сэмюэл Вятт) Коллекции Эдвина Смита / RIBA Ратуша Лидса, 1858 г. (Катберт Бродрик) Коллекции RIBA

Узнать больше

Изучите другие изображения архитектуры Classical , Classical Revival и Neo-Classical из коллекций RIBA.

Просмотрите, загрузите, купите и лицензируйте эти изображения на RIBApix

1. Дизайн для трехпроцентного офиса консолей, Банк Англии, Треднидл-стрит, лондонский Сити, 1799 (сэр Джон Соан), RIBA Collections RIBA3931

2. Four Courts, Inns Quay, Дублин, вид с противоположного берега реки Лиффи, 1802 год (Джеймс Гандон), Эдвин Смит / RIBA Collections RIBA5666

3.Кедлстон-холл, Дербишир: Большой зал, 1765 (Роберт Адам и Сэмюэл Вятт), Эдвин Смит / Коллекции RIBA RIBA14805

4. Ратуша Лидса: вид в перспективе, 1858 г. (Катберт Бродрик), RIBA Collections RIBA31335

Все эти изображения являются частью библиотеки и коллекций RIBA. Вход свободный, и мы приглашаем всех желающих.

Найдите и приобретите другие изображения на сайте RIBApix или свяжитесь с нами, если у вас есть какие-либо вопросы об архитектуре.

Взгляд на здания: классическая архитектура

Классическая

Термин, используемый для архитектуры Древней Греции и Рима, возрожденный в эпоху Возрождения и впоследствии имитируемый во всем западном мире. Он использует ряд традиционных форм, корнями которых являются порядка , или типы колонн, каждый со своими фиксированными пропорциями и орнаментом (особенно дорический , ионный и коринфский ).Классические здания также имеют тенденцию быть симметричными как внешне, так и в плане. Классическая архитектура в Англии началась ок. 1530 г. с нанесенными орнаментальными мотивами, за которыми в течение нескольких десятилетий последовали полноценные новые постройки.

Антаблемент

В классической архитектуре собирательное название трех горизонтальных элементов ( архитрав , фриз и карниз ), закрепленных на стене.

Готика

Средневековый стиль с конца XII века до эпохи Возрождения, с которым он сосуществовал в определенных формах до XVII века.Характеризуется в полной мере заостренной аркой, ребристым сводом и часто скелетной кладкой церквей в сочетании с большими застекленными окнами. Этот термин первоначально был связан с представлением о варварах-готах как противниках классической цивилизации.

Заказы

Различные формализованные версии базовой системы стоек и перемычек (колонны и антаблементы) в классической архитектуре. Основными орденами являются дорических , ионных и коринфских .Они имеют греческое происхождение, но встречаются в римских версиях. Тосканский — простой вариант римского дорического. Капитель Composite сочетает ионные волюты с коринфской листвой. Хотя у каждого заказа есть свои правила дизайна и пропорции, существует множество незначительных вариаций. Наложенные приказы : приказы на последовательных уровнях, обычно в восходящей последовательности: тосканский, дорический, ионический, коринфский, композитный.

Римская

Архитектура Римской империи, к которой принадлежала большая часть Британии с 43 г. до н. Э.410 год нашей эры.Наши знания о романо-британской архитектуре в основном зависят от археологических реконструкций по фундаментам и фрагментам, хотя некоторые примечательные укрепления и другие военные сооружения сохранились над землей в узнаваемой форме.

10 знаковых структур классической архитектуры — RTF

Классическая архитектура возникла из простой конструкции и возникла как выразительный поэтический язык построенных форм. Римский классицизм считается основой архитектуры западной цивилизации.Повторное изучение древней римской культуры произошло в эпоху Возрождения, начавшуюся с изучения римской литературы, философии, истории и скульптуры.

Архитекторы эпохи Возрождения не знали, как спроектировать новые здания, используя классический язык, то есть до тех пор, пока в древнем трактате об архитектуре не было сделано важное открытие архитектора по имени Марк Витрувий Поллион. Эта подробная документация по конструкции, материалам и технологиям оказалась полезной в возрождении классических принципов дизайна.

Классические здания в древнегреческие и римские времена, как правило, строились из мрамора или другого красивого и прочного камня, но с тех пор они также строились из кирпича, бетона и камня.Архитектура была в первую очередь трабированной (столб и балка) и возникла из дерева.

Греческая архитектура следовала высокоструктурированной системе пропорций, которая связала отдельные архитектурные компоненты со всем зданием. Эта система была разработана в соответствии с тремя основными стилями, или «орденами» — дорическим, ионическим и коринфским, которые легли в основу классической греческой архитектуры. Римляне также широко использовали их, но добавили два своих собственных ордена: тосканский и композитный.

1.Парфенон

Парфенон был построен между 447–432 годами до нашей эры и должен был стать центром строительного комплекса Акрополя. Парфенон — храм дорического ордера с восемью колоннами на фасаде и семнадцатью колоннами по бокам. Расположение Парфенона на Акрополе возвышается над горизонтом Афин.

Основной функцией храма было укрытие монументальной статуи Афины. Все храмы в Греции были спроектированы так, чтобы их было видно только снаружи. Зрители не входили в храм и могли только взглянуть на внутренние статуи через открытые двери.

2. Эрехтейон

Парфенон был самым известным храмом Акрополя. Эрехтейон был еще одним зданием, которое было построено для проведения религиозных ритуалов, которые проводились в старом храме. Строительство Эрехтейона началось и завершилось около 406 г. до н. Э. Храм обращен на восток, а его вход облицован шестью длинными ионическими колоннами. К северу и западу стена храма резко опускается, почти вдвое превышая высоту передней и южной сторон.Храм включает два притвора; одна в северо-западном углу, поддерживаемая высокими ионическими колоннами, и одна в юго-западном углу, поддерживаемая шестью массивными женскими статуями, знаменитыми кариатидами.

3. Гефестейон

Гефестейон, также известный как Храм Гефеста, расположен на вершине холма Агоры. Он был посвящен Гефесту, богу печи, и Афине, богине искусств и ремесел. Строительство началось примерно в 460-450 годах до нашей эры. В древности в окрестностях проживало много ремесленников.Кроме того, храм почти полностью построен из пентелийского мрамора. Однако основание выполнено из известняка. Кроме того, в нем 34 столбца; По 6 спереди и сзади и по 13 с каждой стороны. В седьмом веке храм был преобразован в церковь Святого Георгия.

4. Колизей

Колизей изначально назывался амфитеатром Флавиев. Он был построен в 70–80 годах нашей эры и мог вместить 60 000 сидящих и 10 000 стоящих людей. Колизей имеет 80 входов.Это самый большой амфитеатр из когда-либо построенных и считается одним из величайших произведений архитектуры и инженерии.

5. Maison Carree

Maison Carrée — один из наиболее хорошо сохранившихся храмов Римской империи, он находится в Ниме на юге Франции. Он был построен по заказу Марка Агриппы и открыт примерно в 16-20 гг. До н. Э. Он был настолько влиятельным во время классического Возрождения, что вдохновил на создание множества монументальных зданий, таких как Капитолий штата Вирджиния Томаса Джефферсона в 1788 году и Ла Мадлен в Париже в 1806 году.Он был построен из местного известняка архитекторами из Рима. Он возвышается на высоком подиуме почти 10 футов высотой, и к нему ведет монументальный лестничный пролет на западном конце. Несмотря на французское название храма, которое означает «Квадратный дом», здание имеет прямоугольную форму и имеет единственный портик на западной стороне, состоящий из шести коринфских колонн высотой 33 фута.

6. Храм Аполлона, Помпеи

Храм Аполлона в Коринфе, Греция, был построен около 540 г. до н.э.Он был построен, чтобы заменить более ранний храм. Храм построен в дорическом стиле. У него было по 6 колонн с каждого конца и по 15 с каждой стороны. Кроме того, он был 53 метра (174 фута) в длину и 21 метр (70 футов) в ширину.

Дорические колонны сделаны из цельных кусков камня. В качестве камня использовался известняк, поверхность которого была покрыта белой мраморной штукатуркой. Документально подтверждено, что греческий путешественник и географ Павсаний, который, возможно, написал свои описания между 155 и 180 годами нашей эры, записал, что в Храме была бронзовая статуя Аполлона.

7. Пантеон

Пантеон — здание в Риме, Италия. Пантеон посвящен поклонению каждому богу. «Пан» означает «каждый», а «Теон» относится к божественности. Пантеон был построен императором Адрианом между 118 и 125 годами нашей эры
г. Государственный деятель и генерал Марк Агриппа отвечал за строительство первоначальной церкви, и надпись можно увидеть над портиком.
В 609 году он был преобразован в христианскую церковь Папой Бонифаций IV и освящен Святой Марии мучеников.Примерно в 1870 году он был преобразован в мемориальную часовню королей Италии. В пантеоне хранятся гробницы Витторио Эмануэле II, Умберто I и Маргариты Савойской, а также знаменитого художника эпохи Возрождения Рафаэлло Санцио да Урбино, которого чаще называют просто Рафаэлем.

8. Ратуша Бирмингема

Ратуша Бирмингема — это концертный зал I категории и место проведения народных собраний, открытый в 1834 году и расположенный на площади Виктория в Бирмингеме, Англия.Ратуша Бирмингема, первая из монументальных ратуш, которые стали характерными чертами городов викторианской Англии, также была первым значительным произведением возрождения римской архитектуры XIX века, стиля, выбранного здесь в контексте сильно заряженного радикализма 1830-х годов. Бирмингем за его республиканские ассоциации. Дизайн был основан на пропорциях храма Кастора и Поллукса на Римском форуме.

быть или не быть? Берлогос — журнал о дизайне и архитектуре

как разобраться в десяти стилях за одну прогулку – Москва 24, 05.05.2016

1. Сталинская архитектура. Центральный детский магазин

2. Эклектика, неоклассика. Отель Savoy

3. Модерн. Бывший доходный дом братьев Джамгаровых

4. Эклектика, неоренессанс. Бывший Московский международный торговый банк

5. Эклектика, псевдорусский стиль. Бывший доходный дом Третьяковых

6. Лирическое отступление про железобетон. «Кузнецовский» корпус МарХИ

7. Барокко. Храм Николая Чудотворца в Звонарях

8. Авангард. Дом-коммуна ЖСКТ «Изотерма»

9. Классицизм. Колокольня Рождественского монастыря

10. Московская архитектура начала XVI века. Собор Рождества Пресвятой Богородицы

О чем поет архитектура погибшей империи

Главные книги об архитектуре • Arzamas

1. John Summerson. «The Classical Language of Architecture»

Архитектура Древней Греции. Классический период.

Архитектурные особенности основных стилей: краткий обзор

Проекты домов в стиле классика

К обязательным элементам этого направления относят:

Основной массе домов классической архитектуры присущи:

Готика

Барокко

Модерн

Модернизм

Хай – тек

Минимализм

Арт-деко

Дома-шале

Иван Фомин и его «пролетарская классика»

Классическая архитектура | Britannica

Что такое классическая архитектура?

Что такое классическая архитектура?

История

Характеристики

Интересные факты

Классическое возрождение конкурировало с архитектурой колониального возрождения.

Архитектура классического возрождения похожа на стиль изящных искусств.

Современная архитектура положила конец стилю классического возрождения.

Вы можете приобрести дом в стиле классического возрождения.

Классическая архитектура — Designing Buildings Wiki

Что такое классическая архитектура? — Quartz

Классицизм — это не стиль.

Глобальный феномен за пределами Греции и Рима

Классицизм не обязательно фашистский

Классика / Классическое возрождение / Неоклассика: руководство по архитектурному стилю

Взгляд на здания: классическая архитектура

10 знаковых структур классической архитектуры — RTF

1.Парфенон

2. Эрехтейон

3. Гефестейон

4. Колизей

5. Maison Carree

6. Храм Аполлона, Помпеи

7. Пантеон

8. Ратуша Бирмингема

Добавить комментарий Отменить ответ

Рубрики