Том йорк интервью: Том Йорк отвечает на критику — MuzOko

Том Йорк отвечает на критику — MuzOko

---

Это чертовски странно! Столько энергии расходуется впустую. Энергии, которую можно было потратить на более позитивные вещи!

Том Йорк отреагировал на критику в связи с запланированным выступлением Radiohead в Израиле. Группе было настоятельно рекомендовано отменить предстоящий концерт в парке Jayarkon в Тель-Авиве 19 июля в связи с набирающим популярность музыкальным бойкотом.

Именитые люди со всего мира, в том числе режиссер Кен Лоуч (Ken Loach), актеры Максин Пике (Maxine Peake), Джульетта Стивенсон (Juliet Stephenson) и Роджер Уотерс (Roger Waters), подписали открытое письмо, призывающее группу пересмотреть свое решение и отменить выступление. В письме содержался открытый призыв отказаться от проведения мероприятий на земле, где по оценкам ООН, «система апартеида противоборствует с палестинским народом».

В своем интервью журналу Rolling Stone, Том Йорк признался, что крайне расстроен тем, что помимо него, всего лишь несколько деятелей искусства (в числе которых Дж.

К. Роулинг и Наом Хоски) высказались против «культурного бойкота».

Предположения, высказанные в наш адрес, о нашей неосведомленности или недальновидности, в результате которых мы не способны принимать собственные решения, звучат крайне неуважительно.

Йорк предложил своим критикам попробовать разобраться в ситуации гитариста Джонни Гринвуда (Jonny Greenwood), который «имеет как палестинских, так и израильских друзей и жену, которая является арабской еврейкой».

Представьте себе, — продолжил он, — как обидно для Джонни видеть толпу, размахивающую флагами и кричащую, что мы ничего не знаем о происходящем. Многие люди убеждены, что для выражения своей позиции, достаточно просто скандировать слово «апартеид». Это чертовски странно! Столько энергии расходуется впустую. Энергии, которую можно было потратить на более позитивные вещи!

---

---

Мне будет очень приятно, если ты поделишься этой статьей с друзьями 😉

Еще по этой теме:

Лидер группы Radiohead Том Йорк женился на актрисе Даяне Рончионе

Звездные пары

9512 24 сентября 2020, 10:47

Том Йорк и Даяна Рончионе

51-летний вокалист и гитарист группы Radiohead Том Йорк женился на своей возлюбленной, итальянской актрисе Даяне Рончионе.

Свадьба пары состоялась на Сицилии в минувшую субботу — праздник влюбленные отметили в отеле Valguarnera в городе Багерия. Пара позаботилась и о мерах безопасности в связи с коронавирусом. Несмотря на довольно большое число приглашенных (на свадьбе было 120 гостей), всем выдавались защитные маски. Обошлось на торжестве и без танцев — пара намеренно отказалась от танцпола. Кроме того, жених и невеста заставили весь обслуживающий персонал сдать тест на COVID-19.

В интервью Vanity Fair перед своей свадьбой певец сказал, что, несмотря на все трудности из-за пандемии, они с Даяной очень рады связать себя узами брака именно на Сицилии, так как это ее родной остров.

Надеюсь, что в эти странные времена наша свадьба станет маленьким праздником с нашими друзьями и семьей, сицилийской культурой и ее образом жизни,

— отметил он.

Фотограф Грег Уильямс уже поделился и первыми кадрами с торжества. На черно-белых снимках влюбленные запечатлены в отеле.

Том Йорк и Даяна Рончионе стали встречаться в 2017 году. До этого романа у музыканта были продолжительные отношения с художницей Рэйчел Оуэн, от которой у него есть двое детей: 19-летний сын Ноа и 16-летняя дочь Агнес. В 2015 году пара распалась, а еще через год Оуэн умерла от рака.

Для Даяны этот брак стал первым.

Мариана Панкина

Источник Daily Mail

Фото Gettyimages.ru/Instagram

Том Йорк (Thom Yorke) — биография, новости, личная жизнь, фото, видео

Том Йорк (Thom Yorke)

Томас Эдвард Йорк (Thomas Edward Yorke). Родился 7 октября 1968 года в Веллингборо, Нортгемптоншир (Англия).

Британский рок-музыкант, вокалист и гитарист группы Radiohead.

Том Йорк родился 7 октября 1968 года в городе Веллингборо графства Нортгемптоншир.

Отец — продавец инструментов для химической промышленности.

С рождения Йорк страдал от врождённого дефекта глазного яблока из-за чего его левый глаз был парализован, однако это было до 6-ти лет.

Будучи ребёнком он перенёс пять хирургических операций, последняя из которых оказалась настолько неудачной, что левый глаз почти полностью ослеп, а веко только чуть-чуть приподнималось. Около года мальчик носил чёрную повязку, после чего смог смутно видеть левым глазом.

В раннем детстве часто переезжал со своей семьёй из-за профессии отца, в следствии чего Том часто менял школы, также ему трудно было заводить друзей, одноклассники дразнили его из-за его проблемы с глазом, и большая часть его детства прошла в одиночестве.

На своё семилетие Том Йорк получил в подарок гитару. Учиться играть на гитаре его вдохновило выступление гитариста группы Queen Брайана Мэя. Первая законченная песня, рождённая его фантазией, называлась Mushroom Cloud и описывала ядерный взрыв.

В десять лет ученик уже частной школы для мальчиков, присоединился к первой в своей жизни рок-группе. Школа сыграла в судьбе Тома чрезвычайно важную роль, именно в ней он и нашёл будущих коллег по Radiohead: Эда О’Брайана, Фила Селвэя, Колина Гринвуда и его младшего брата Джонни Гринвуда.

Репетировать начинающим музыкантам удавалось лишь по пятницам, поэтому их команда поначалу именовалась как: On A Friday. Том Йорк играл на гитаре и исполнял обязанности вокалиста, а также развивал навыки композитора и автора текстов. По словам Тома, наиболее важными фигурами в его личном музыкальном пантеоне были Элвис Костелло, Queen и Beatles. Однако его коллеги по команде, сходились на трёх альтернативных командах — Smiths, R.E.M. и The Cure.

В 1987 году девятнадцатилетний Том попал в автокатастрофу. Сам он почти не пострадал, но девушка, сидевшая на переднем сиденье рядом с ним, получила серьёзные травмы. После того случая музыкант стал испытывать панический страх перед автомобилями, что и отразилось в песнях Radiohead Airbag, Lucky, Killer Cars и Stupid Car.

В университете изучал изобразительное искусство и английский язык. А вечерами работал диджеем в клубе Guild и играл в команде Headless Chickens. Какое-то время он также подрабатывал на полставки санитаром в психиатрической клинике. На втором курсе будущая звезда увлекалась компьютерной реальностью: в университете появились «Макинтоши», которые его очаровали.

Был очарован работами художника Стенли Донвуда, который начиная с 1994 года станет основным соавтором художественного оформления синглов и альбомов Radiohead. Йорк и сам пытался рисовать. В своих дизайнерских работах музыкант часто прятался под различными псевдонимами: The White Chocolate Farm, Tchock и другими. В 2001 году тандем Йорка и Донвуда удостоится премии Grammy за лучшее оформление альбома.

В 1991 году, после нескольких лет безделья, рок-квинтет On A Friday был реанимирован. После подписания контракта с рекорд-лейблом Parlophone название пришлось сменить. Так появилась группа Radiohead, обязанная своим именем одноимённой песне с альбома Talking Heads — True Stories.

Первым синглом команды был — Creep, он сумел привлечь к себе внимание, эта песня входила в их дебютный альбом под названием «Pablo Honey». Диск критики встретили неоднозначно.

Radiohead — Creep

Далее Йорк, как главный генератор музыкальных идей и инициатор, населял песни Radiohead собственными призраками, он находил выход для своих душевных и духовных конфликтов. Поэтому в творчестве команды доминировали темы: изоляции, эстетизма, смирения. Этот нетипичный эмоциональный концентрат впервые появился во втором альбоме — «The Bends».

«The Bends» несмотря на достаточно четкую брит-поп-направленность, показывает стремление группы к поиску и мультижанровости. Альбом был трижды платиновым в Британии.

В 1997 году группа выпустила третий классический диск — «OK Computer», вознесенный в ранг эпохального релиза многими музыкальными изданиями. Редакциями журналов Q (Великобритания) и Play (Россия) был назван величайшим альбомом всех времён.

«OK Computer» получил широкое признание со стороны музыкальных критиков и отмечался как один из величайших альбомов в истории индустрии. Исторически выпуск OK Computer ознаменовал начало снижения популярности брит-попа в пользу более меланхоличного и атмосферного альтернативного рока, который занял одно из центральных мест на музыкальной сцене Британии.

В 2003 году альбом занял 162-ю позицию в списке журнала Rolling Stone «500 величайших альбомов всех времён». В 2015 году Библиотека Конгресса США отметила альбом как «культурно, исторически или эстетически значимую» запись и внесла его в Национальный реестр звукозаписи.

В 2000 году вышел четвёртый студийный альбом под названием «Kid A». Диск представлял из себя один стилистический эксперимент группы, активно ассимилировавшей элементы электронной музыки. Ряд музыкальных изданий назвал Kid A лучшим альбомом 2000-х.

Композиции для Kid A были написаны под влиянием музыки таких исполнителей как Aphex Twin и Autechre, играющих в основном IDM, а также других музыкантов на Warp Records. Среди них была также исландская певица Бьорк. Альбом относят к жанру пост-рок, в связи с минималистским стилем и акцентом на текстуры. Кроме того, пластинку также приписывают к электронике и экспериментальному року.

В интервью, которые Том Йорк давал в разные годы, он неоднократно признавался, что терпеть не может «противный консерватизм в обществе, пронизывающий его душу», а сплетни, которые массмедиа нагнетают вокруг знаменитостей, приводят его в истерику. По его словам, он, будучи самой важной и креативной фигурой на современной британской сцене, всегда ведёт себя так, словно и не подозревает о своем статусе.

Спустя год был выпущен пятый диск — «Amnesiac», который являлся продолжением «Kid A». Альбом был посвящён сыновьям музыкантов Тома Йорка и Фила Селуэя, родившимся в период между релизами Kid A и Amnesiac. На звучание записи повлияли электронная музыка, классика, джаз и краут-рок. Тематика песен отражает влияние древнегреческой и египетской мифологий и затрагивает вопросы памяти и реинкарнации.

В поддержку альбома было выпущено три сингла: «Pyramid Song», «I Might Be Wrong» и «Knives Out». Amnesiac дебютировал на первом месте в чарте Великобритании и на втором в Billboard 200. Альбом был тепло встречен критиками. В 2012 году журнал Rolling Stone поставил запись на 320-е место в своём списке «500 величайших альбомов всех времён». По состоянию на 2008 год по всему миру было продано свыше 900 000 копий альбома.

9 июня 2003 года вышел шестой студийный альбом группы Radiohead — «Hail to the Thief». Синглы диска были написаны под влиянием джаза и электронной музыки. Характерной чертой альбома стало наличие традиционных рок-инструментов в дополнение, к привычным для группы, на то время, электронным элементам, таким как драм-машины и синтезаторы.

10 июля 2006 года на лейбле XL Recordings был выпущен дебютный сольный альбом Тома Йорка. Диско-запись включала в себя электронную музыку. Тексты песен основывались на политических проблемах, волновавших Йорка в тот период. Так, первый сингл альбома — «Harrowdown Hill» — был сочинён под влиянием смерти Дэвида Келли.

The Eraser дебютировал на третьем месте в хит-параде Великобритании и на втором — в чарте США. Альбом попал в число лучших записей года по мнению изданий NME, Rolling Stone и The Observer, также он был номинирован на соискание «Грэмми» за лучший альтернативный альбом и Mercury Music Prize.

Голос Йорка можно услышать в таких песнях исполнителей как: Бьорк (I’ve Seen It All с альбома Selmasongs, в сингле Náttúra), Пи Джей Харви (This Mess We’re In, One Line и Beautiful Feeling с пластинки Stories from the City, Stories from the Sea), группы Drugstore (дебютный сингл El President, изданный на альбоме White Magic for Lovers), в кавер-версии песни Pink Floyd Wish You Were Here, записанной вместе с Sparklehorse, в сингле Rabbit in Your Headlights группы UNKLE.

Том Йорк также пел в специально созданной супергруппе Venus in Furs, которая подготовила саундтрек для фильма Тодда Хэйнса Velvet Goldmine, посвященного глэм-року.

В конце 2009 года Йорк дал несколько концертов вместе со своей новой группой «Atoms for Peace».

Выступал в качестве композитора для фильма Луки Гуаданьино «Суспирия». Из музыки, написанной к фильму, получился альбом, который включает 25 треков — сборник всех композиций вышел 26 октября 2018 года, в том числе и на виниле.

Рост Тома Йорка: 166 сантиметров.

Личная жизнь Тома Йорка:

Во время обучения в Эксетерском университете познакомился с художницей и преподавательницей Рэйчел Оуэн. В мае 2003 года в Оксфордшире они поженились. В августе 2015 они объявили о расставании. Оуэн скончалась от рака 18 декабря 2016 года. У них есть совместные дети: сын Ноа (2001) и дочь Агнес (2004).

В 2020 году женился на итальянской актрисе Даяне Рончионе. Свадьба состоялась на вилле в Багерии. Из-за пандемии коронавируса праздник обошелся без танцпола. Кроме того, всем гостям были доступны маски и дезинфицирующие средства.

Том Йорк и Даяна Рончионе

Является вегетарианцем. Занимается йогой и практикует медитацию.

Сольные альбомы Тома Йорка:

2006 — The Eraser
2014 — Tomorrow’s Modern Boxes
2018 — Suspiria (Music for the Luca Guadagnino Film)
2019 — Anima

Альбомы Radiohead с Томом Йорком:

1993 — Pablo Honey
1995 — The Bends
1997 — OK Computer
2000 — Kid A
2001 — Amnesiac
2003 — Hail to the Thief
2007 — In Rainbows
2011 — The King of Limbs
2016 — A Moon Shaped Pool

последнее обновление информации: 29.09.2020

Тревор Бейкер — Том Йорк.

В Radiohead и соло. читать онлайн

Благодарности

Автор хотел бы выразить благодарность следующим людям за оригинальные и эксклюзивные интервью, которые были даны специально для этой книги:

Мартин Брукс (участник Headless Chickens)

Энди Буш (сессионный музыкант«The National Anthem»)

Марк Коуп (товарищ по оксфордской музыкальной сцене)

Эйлин Доран (сокурсница)

Лора Форрест-Хэй (участник Headless Chickens)

Грант Джи (постановщик фильма <Meeting People Is Easy» и видеоклипа «No Surprises»)

Дэив Гудчайлд (глава звукозаписьявающего лейбла Headless Chickens)

Ричард Хэйнс (звукорежиссер ранних демо-версий Radiohead)

Стив Хэмилтон (сессионный музыкант на записи песни «The National Anthem»)

Стэн Хэррисон (сессионный музыкант на записи песни «The National Anthem»)

Эшли Китинг (ударник The Frank And Walters)

Пол Кью Колдери (сопродюсер диска «Pablo Honey»)

Джон Маnnиас (участник Headless Chickens)

Шон Маккриндл (сосед в Эксетерском университете)

Софи Мюллер (режиссер видеозаписи «I Might Be Wrong»)

Найджел Пауэлл (школьный товарищ, ударник и осветитель)

Шон Слейд (сопродюсер диска «Pablo Honey»)

Джеми Трейвс (режиссер видеоклипа «Just»)

Чел Уайт (режиссер видеоклипа «Harrowdown Hill»)

У многих известных певцов есть своя история о том, как они заявили учителю, что однажды станут звездой, и услышали вежливый — или не очень — совет подумать еще раз. Если права поговорка «хочешь рассмешить Бога — расскажи ему о своих планах», еще лучше она подойдет любителям давать советы. Том Йорк впервые столкнулся с подобной ситуацией в семилетнем возрасте. Он услышал, как играет на гитаре солист Queen Брайан Мэй, и объявил преподавательнице музыки, что намерен стать «рок-звездой».  

Понятное дело, та рассмеялась и сказала: «Ну конечно, дорогой». Похоже, точно так же она отвечала малышам, которые сообщали ей о своих больших планах стать Бэтменом или Суперменом. Но Тома ответ учительницы не смутил. Он скорее рассердился, что она не принимает его всерьез. Одиннадцатью годами позже, застенчивым, нелюдимым подростком прибыв в университет Эксетера, он продолжал с колоссальной внутренней уверенностью твердить, что станет рок-звездой.  

Именно рок-звездой — не художником, не музыкантом. Это помнят все, кто знавал его в те годы. Можете представить, чтобы Дж. Д. Сэлинджер написал «Над пропастью во ржи» только потому, что кто-то сказал, будто это добавит ему популярности среди девушек?  

Ведь среди великих рок-звезд последних десятилетий вряд ли найдешь человека, который радуется славе меньше Тома Йорка, известного затворника и пессимиста. Он воспринимает свой колоссальный успех как плевок в лицо. Возможно, проблема в том, что успех пришел к Тому с песней «Сrеер» («Урод»), где он предстает классическим неудачником. Он сразу превратился в нелепую карикатуру на самого себя, злое отражение в кривом зеркале. Но хуже всего — Том отлично понимает, что должен быть благодарен «Сrеер». Песня дала ему все, чего он желал: она позволила его расхристанной, шумной группе уцелеть, когда остальные их синглы провалились и само существование коллектива оказалось под угрозой.  

С выходом «Сrеер» успех Radiohead резко пошел вперед и вширь, так что толпы фанатов и практически вся пресса по нескольку месяцев переживали выход каждого их нового альбома. Со времен The Beatles не найдется хоть сколько-нибудь значимой музыкальной группы, способной так решительно меняться с каждым альбомом. Когда появился «ОК Computer», Radiohead стали самой критикуемой командой в мире и, судя по всему, именно в этот момент создали для себя трамплин для прыжка к статусу самой известной группы на свете. Это было полной реализацией того, во что верил Том.  

«Когда играешь в группе, то будто мстишь всему миру, — сказал он в интервью «The Times» в самом начале своей карьеры. — Все равно как если тебя бросила первая девушка, и говоришь себе: ничего, однажды я стану знаменитым, и тогда она еще пожалеет…» Девушка явно пожалела бы, когда Radiohead стали самым громким событием в мире, — но еще больше пожалел сам Том. Ему выпала возможность, которой он так отчаянно жаждал в шестнадцать: стать гигантской, всенародной Мегазвездой — с большой буквы. Стать новым Боно. 

И он отверг эту возможность. Он повернулся спиной к року как жанру, как жизненной позиции и даже звуку как таковому. Он страдал от мучительного творческого кризиса, и побочные эффекты «рок-звездности» давались ему еще тяжелее. Необходимость делать записи не облегчала ситуацию. У Тома появились новые идеи. Он поставил перед собой абсурдную задачу сообщить группе, в которой было не менее трех гитаристов, что он вообще разочаровался в гитарном звуке. Что самое смешное, рискованный эксперимент под названием «Kid А» дебютировал в США сразу на первой строке чартов и сделал группу еще более популярной.  

С тех пор Radiohead совершили невозможное и изменили сам смысл того, что подразумевается под рок-группой. Большинство групп, носят они на самом деле «косухи» или нет, все равно хранят их глубоко под кожей. Но карьера Radiohead представляет собой битву против изначальной концепции Тома о настоящей рок-звезде или, по крайней мере, битву за освобождение самой сути этого образа от всякой шелухи.

На протяжении всей восемнадцатилетней истории группы Том с каждым новым альбомом переосмысливает сам процесс рок-творчества. В последнее время он пытается найти новый путь донести музыку из студии прямиком к слушателю, минуя бездушную антитворческую машину шоу-бизнеса. Причина, по которой Radiohead действует именно таким образом, состоит в том, что внутренний стержень группы, сложившийся за годы, когда она еще не была столь успешной, оказался крепче любых препятствий.

Но ненамного.

Эта книга начинается с дошкольного этапа в жизни Тома Йорка, когда ему пришлось выдержать серию опера ций по коррекции глаза, и надо признать, что с тех самых пор ничто не давалось ему без борьбы. Результатом его отчаянных усилий стала группа, которая, если не считать первого провального альбома, ни разу не опустилась ниже высшего сорта. Потому что Том, при всей его склонности к сомнениям и неопределенности, твердо держится одного правила: или всё, или ничего.

1. Всевидящее око 

Многие считают, что история Тома Йорка начинается с его пораженного амблиопией глаза. «Ленивого глаза», который, согласно мифологии музыкальных изданий, ускользает в сторону, теряет фокус, когда Том сердится или испытывает иные сильные эмоции. Этот «убегающий» глаз стал символом странности, своего рода ускользания, аномалии — и в то же время способности видеть вещи особенным образом, не так, как это доступно другим людям.  

Читать дальше

4. Диджей Суперстар. Том Йорк.

В Radiohead и соло.

4. Диджей Суперстар

На втором году обучения Том переехал из общежития в съемный дом. Там жило 12 человек, и они решили разделиться на две группы по шесть соседей. Том поселился в подвальном этаже большого трехэтажного здания на улице Лонгбрук в самом центре Эксетера. Неудивительно, что окружение было весьма артистическое. Вероятно, даже слишком артистическое. Один из соседей, Шон, снимавший любительские фильмы, вспоминает, что, хотя они иногда работали вместе, бывали между ними и разногласия.

«В том доме порой случались забавные вещи, — рассказал Шон в интервью для этой книги. — Я обычно готовил материал для своих фильмов прямо там. Мы доводили друг друга до идиосинкразии! Я бы сказал, что мы с Томом во многом похожи, но я был немного более беззаботным и откалывал разные номера. Мои фильмы и прочие чудачества производили вокруг ужасный беспорядок. Он считал меня просто сумасшедшим. Полагаю, многие думали, что сам Том спятил на почве музыки! Но дело было не столько в музыке, сколько в его характере».

Тем не менее Том был счастлив сотрудничать с соседями в работе над их проектами. Как-то раз Том и Шон посетили расположенный неподалеку городок Даулиш, чтобы сделать очередной фильм для занятий в художественном классе университета, и там едва не попали в ловушку прилива. В другой раз Том спел «10 Green Bottles» («Десять зеленых бутылок») для одного из фильмов Шона. «Здорово, что он был так счастлив участвовать в подобном проекте», — отметил Шон. Совсем не похоже на стереотипный образ напряженного, депрессивного парня!

Остальные жильцы дома регулярно слышали, как Том репетирует у себя внизу, а иногда и как Шон и Том работают вместе. Том по-прежнему экспериментировал и не имел ясного представления о том, какого рода музыкой хочет заниматься. Шон говорит, что в результате получалась смесь альтернативы и дроун-рока вроде Loop или Spacemen 3, плюс вокал в стиле Принса.

Он продолжает: «Мы попробовали джемовать на паре песен, и пока мы играли, у него все время возникали новые идеи, а я подстраивался к нему на гитаре, и в итоге мы соорудили нечто действительно стоящее. Том просто напевал под музыку: „Детка, давай приколемся», — как Прис или типа того».

В художественном классе Том тоже экспериментировал. К концу первого года, вернувшись наконец к регулярным занятиям. Том обнаружил, что администрация закупила множество «Макинтошей». После этого он стал проводить большую часть времени за сканированием образов, игрой с фрагментами текстов. Но даже тогда он чувствовал, что большинство однокурсников сомневается, можно ли вообще рассматривать его занятия как «искусство». Исключением был один из его лучших друзей по Эксетеру, Дэн Риквуд. У него, как и у Тома, было довольно мрачное чувство юмора и та же зацикленность на темах войны и катастроф. В разговоре с Крэйгом Маклином из «Observer» он вспоминал Тома как «напыщенного, раздражительного — такого, с кем я мог работать вместе!». Позднее, под именем Стенли Донвуд, Дэн разработал в сотрудничестве с Томом почти все визуальные произведения для Radiohead.

«Думаю, моя одержимость ядерным апокалипсисом, вирусом эбола, глобальными катаклизмами отлично сочеталась с тревожными мелодиями Radiohead», — сказал он позже в интервью для веб-сайта «Antimusic». Как и большинство других студентов, молодые люди испытывали ощущение, что остаются аутсайдерами. Том все еще не сумел преодолеть неприязнь к студентам, приобретенную в Оксфорде.

«Меня угнетала необходимость быть студентом, из-за того что вытворяли эти маленькие засранцы, — сказал Йорк в интервью «Q». — Ходить по улицам и постоянно наталкиваться на блевотину, на тележки из магазинов и полицейские ограждения. Просто ад! Ничего удивительного, что все нас ненавидели».

В одном случае эта ненависть обывателей оказалась направлена непосредственно на Тома. Он обычно разгуливал в длинном пальто и стариковской шляпе. Когда группа местных жителей стала насмехаться над ним, Том развернулся и послал им воздушный поцелуй, и они тут же вытащили припрятанные в куртках палки и избили его. Прежде всего, Том попытался избавиться от традиционных студенческих клише. Он выпивал, но не относился к числу тех, кто поглощал по десять кружек пива за один прием, а потом бегал как безумный по улицам, нацепив на голову дорожный сигнальный конус. Мартин вспоминает: «Выпивоха из него был никакой! После полутора кружек засыпал. Таков он был за выпивкой — не болтал, не стремился развлекать окружающих. Он определенно был из тех, кто держался на заднем плане, пока не приходило время выйти на сцену».

Тем не менее в Эксетере Том пережил один из лучших периодов в жизни. Много лет спустя его спрашивали в разнообразных интервью о лучшей вечеринке, в которой он принимал участие, и он вспомнил о хеппенинге на холмах под Эксетером. Они собрались в пабе «Красная корова» и поехали в сторону Дартмура, где в безлунную ночь было темно как в могиле. Ребята шли пешком через болото, пока не добрались до края заброшенного карьера. Тогда кто-то включил свет, и все вокруг стало видно. Они колотили по брошенным автомобилям, пока не расколотили инструменты на мелкие кусочки, а потом в изнеможении отрубились в спальных мешках. Шон тоже вспоминает эту поездку как одно из самых ярких событий за время пребывания в Эксетере.

«В то время в числе хитов была композиция „Info Freako» группы Jesus Jones, и я пытался танцевать под них на неровной почве вместе с Томом и другими друзьями, в окружении телевизоров, по которым шел культовый фильм „Коянискаци»! — вспоминает он. — После этого рейва мы устроили перформанс на прудах карьера и наконец устроились спать под открытым небом, сгрудившись вокруг костра».

По поводу подобных развлечений в Оксфорде Том за пару лет до того презрительно фыркал, но теперь, несмотря на свое устойчивое негативное мнение, он закрутился в вихре студенческой жизни. И все же музыка была для него, как и прежде, важнее всего остального. Он брал с собой на вечеринки гитару, он постоянно сочинял, а его песни вышли на новый уровень. Его вдохновляло новое направление, избранное REM и близкое к классическому песенному звучанию.

«Я обратил внимание на страсть, звучавшую в его пении во время выступлений в студенческом баре, когда услышал, как он исполняет композицию REM „The One I Love», — рассказывает Шон. — Благодаря его манере исполнения я понял, насколько он хорошо поет. Это было по-настоящему эмоциональное выступление — и вокал, и гитара».

Несмотря на то что Headless Chickens по-прежнему были популярны, становилось ясно, что, постоянно практикуясь, Том начинает все больше выделяться даже среди не менее талантливых участников группы. К концу первого года обучения Тома в Эксетере Лора Форрест-Хэй и Мартин Брукс закончили университет и покинули группу, так что на смену им пришли ударник Линдсей Мур и новый басист Энди Хиллз. Вклад Тома заметно возрос.

Джон рассказывает: «Я считаю, что он невероятно талантливый музыкант. Не знаю, доводилось ли вам наблюдать, как он играет на гитаре, но это совершенно потрясающее впечатление, честное слово. Во многих композициях [дебютного альбома Radiohead] „РаЫо Honey» он играет партию акустической гитары».

Среди прочих, Йорк сочинил песню «Stop Whispering», ставшую абсолютным фаворитом в его группе. Но именно в Эксетере он впервые подошел к созданию будущей песни Radiohead — «High And Dry». «В то время все перетекало от одного проекта к другому, мы метались между Разнообразием групп и произведений, — рассказал Джон Маттиас. — и Том постоянно вспоминал прежних друзей. Иногда он говорил: „Эту песню я написал для Джонни» или „Эту песню я сочинил дома вместе со своей группой». Обычно мы репетировали один раз, а потом выступали с композицией на вечеринке или еще где-то. Потом мы долго не встречались, а затем репетировали в общежитии и давали новый концерт. Все было исключительно спонтанно. Но, между прочим, мы играли „High And Dry» еще с Headless Сhiсkens».

Это приведет к путанице в головах фанатов Headless Chickens, когда появится второй альбом Radiohead, «The Bends». Одна из студенток Эксетера того же периода. Эйлин Доран, вспоминает: «Когда я впервые услышала „High And Dry», песня мне очень понравилась» но показалась ужасно знакомой; тогда я подумала, что она одна из тех, что напрямую задевает наши чувства. А потом поняла, что уже слышала ее, и не раз! У меня была видеозапись с ее исполнением, в очень интересной версии. Она немного быстрее, и еще там была такая черная девушка на бэк-вокале, и это придавало версии Headless Chickens особое звучание. Когда они играли „High And Dry», бэк-вокал там был просто замечательный».

Том все крепче верил, что поп-музыка с ее прямотой и безграничными возможностями сулит намного больше, чем самый элитарный мир изобразительного искусства. Хотя Том все еще усердно изучал тексты по английской литературе, он стая задумываться о том, имеет ли смысл оставаться в художественном классе. Помимо всего прочего, у него проста не хватало времени. «Просто поразительно, — говорит Шон. — Он посещал занятия, играл в Headless Chickens, да еще собирался вернуться в Оксфорд, чтобы возродить On A Friday».

Том всегда знал, что ему не хватает художественной техники. «Он не слишком хорошо рисовал, — поясняет Шон. — Он не был силен как академический, традиционный художник. Его больше привлекало аутсайдерское искусство. Искусство, создаваемое нездоровыми людьми или самоучками без привычного профессионального образования. И все это сказалось в тех работах, которые он создавал вместе со Стенли Донвудом. Это „плохо нарисованные», небрежные картинки, но они чудесные. Том просто хотел найти свой стиль. Он был одним из немногих, кто начал использовать компьютеры в искусстве».

«Мне объявили, что я не способен рисовать на уровне художественного колледжа, — признался Том в интервью «Q». — По крайней мере, я тут совершенно честен. Моя главная установка в художественном колледже состояла в том, что нет никакого смысла уродоваться и рисовать такой-то предмет таким-то образом, если можно купить камеру за пару фунтов и все снять. Зачем тратить силы на рисование? Понятия не имею, как мне вообще удалось просочиться в художественный колледж».

Хотя у него всегда было сильное самосознание и чувство цели, именно в Эксетере представления Тома о мире сложились окончательно. Он разочаровался в художественной карьере, решив, что эта область искусства слишком элитарна, что она представляет собой фальшивую площадку для задавак и их богатеньких покровителей.

«Я кое-что делал на компьютере, — говорит он. — Но большую часть времени проводил, похваляясь своим будущим в качестве поп-звезды».

И это не преувеличение.

Мартин рассказывает: «С Томом буквально так и было: „Что ты собираешься делать, когда закончишь университет?» — „Стану рок-звездой». Это буквальная цитата. Помню, как его спрашивали об этом, в качестве дежурной шутки: „Ах, не могу вообразить, а кем же станет Том?»».

Лора тоже помнит такие разговоры про Тома Йорка. «Он был абсолютно убежден, без тени сомнения, что станет рок-звездой, — говорит она. — Для него тут не было вопросов. Он изучал искусство, и многие, кто также занимался изучением искусства, рассматривали это как своего рода карьеру. Но я помню, как все мы разговаривали вечером о наших планах после университета, и Мартин, кажется, хотел пойти в политику, разные ребята имели свои амбиции, но Том просто сказал: „Я собираюсь стать рок-звездой», и я подумала: „Ну точно!» Сегодня, оглядываясь назад, я скажу, что он полностью сосредоточился на этом, не было даже предположений, что он может заняться чем-то другим».

Для окружающих эта заявка казалась все более и более оправданной. Эйлин говорит, что Том всегда был особенным: «Это похоже на мнение, которое складывается пост фактум, но одно я помню совершенно точно: когда мы видели Тома на сцене, все мы понимали, что ему суждено стать рок-звездой. Он был полностью в своей стихии. Он находился на сцене вместе с другими талантливыми ребятами; они с Шэком были ведущими вокалистами, Шэк и после имел немалый успех, но в поведении Тома на сцене чувствовалось нечто особенное, он там буквально оживал. Он выглядел как человек на своем месте. Мы постоянно шутили, что только на сцене он чувствует себя как дома! Он и тогда выглядел как рок-звезда. Но мы понятия не имели, что у него будет такая потрясающая группа и что он достигнет такого уровня успеха».

«Думаю, едва ли не самое впечатляющее его достижение — то, что он точно знал, чем будет заниматься, — рассказывает Шон Маккриндл. — Он знал, что предназначен для музыки, все то время, пока учился в университете. В нашем доме от музыки было некуда деться. Когда мы собирались на вечеринки, обязательно кто-нибудь вопил: „О нет! Он снова берет с собой гитару!» Сейчас это звучит забавно. Он не играл классику Radiohead, но, очевидно, оттачивал свое мастерство».

«Когда я услышала об успехе Radiohead, я была взволнована и удивлена, — признает Лора. — Не то чтобы я не верила в Тома, но и не воспринимала его слишком всерьез. Кое-кто был ничуть не хуже его, и я была удивлена, что у него все пошло так хорошо. Я всегда посмеивалась про себя, потому что не принимала его всерьез, хотя он-то был куда как серьезен. И поглядите на меня теперь: ну и кто смеется последним? Теперь я могу смеяться только над своим тогдашним зубоскальством: „Том говорит, что собирается стать крутой рок-звездой! Ну да, как же!» Позор мне. Но я в искреннем восторге, ведь Том этого заслуживает. Вокруг было полно других ребят, твердивших нечто подобное, но он действительно сделал это, настоящая фантастика».

По иронии судьбы именно в то время Том был, вероятно, больше обычного занят другими делами. Он устроился на работу диджеем в главный бар Эксетерского университета «Лимонная роща». Его сеты в пятницу вечером в основном состояли из гитарной музыки, а в другие дни Феликс Бакстон, который позднее стал участником невероятно популярного дуэта Basement Jaxx, играл танцевальную музыку. Сейчас, благодаря развитию рейва и клубной сцены, диджеи вызывают немалое уважение. А в середине 1980-х диджей с мигалкой и пачкой пластинок был не в почете. Он постоянно покупал выпивку в баре, так что к моменту закрытия клуба так напивался, что едва мог поставить пластинку на вертушку. Но, несмотря на это, это уже была карьера, причем неожиданно многообещающая.

«Когда мы только появились в Эксетере, „Лимонная роща» была не тем местом, куда особо хотелось пойти, — рассказывает Эйлин Доран. — Но когда Том стал там ди-джеем, клуб завоевал популярность». Когда он только начинал, там бывало около 250 человек, и он играл ограниченное количество мелодий из своей коллекции — порядка двадцати альбомов и несколько синглов. Затем, по мере роста престижности заведения, он стал работать там каждую неделю и понял, что люди быстро устают от повторов. Он взял кредит в банке на 250 фунтов и отправился в магазин аудиозаписей. Вероятно, это была одна из его самых прозорливых инвестиций. Несколько месяцев спустя в «Лимонную рощу» приходило уже до тысячи посетителей и Том стал получать изрядные для студента деньги.

Сеты Йорка вовсе не состояли сплошь из композиций Joy Division и элитарного арт-рока, как можно было бы предположить. Эйлин вспоминает, что он часто ставил «Push It» Salt-N-Pepa. У Тома обнаружился особый дар угадывать, что люди хотят услышать, и своеобразный популизм, так что годы спустя, когда Том уже далеко ушел от истоков, в его музыке сохранилась откровенная поп-составляющая, хотелось ему того или нет.

«Он взял в долг целое состояние и спустил его на дерьмовые записи!» — как-то сказал Колин Гринвуд. В то же время группа Headless Chickens стала разваливаться. С самого начала участники понимали, что это временный проект. На их пути было слишком много препятствий. «Том всегда был привязан к своей „настоящей» группе. On А Friday, — говорит Мартин. — Я помню, как наши репетиции на выходных частенько срывались, потому что Том ехал в Оксфорд, чтобы повидаться с Эдом и другими ребятами».

В то время было уже ясно, что, несмотря на отсутствие прямых конфликтов или провалов, сосуществование Шэка и Тома в одной группе нереально. Они оба были органическими лидерами и солистами, но в совершенно разном стиле.

«Шэк еще со школы слыл меломаном, — рассказывает Мартин. — Он был очень техничным, мог бы даже оркестром дирижировать. Хотя с тех пор он посвятил много лет сумасшедшему гранжу и прочим изящным штучкам, сценическая, зрелищная сторона дела и образ рок-звезды в целом никогда не были для него так же важны, как для Тома».

«У нас было два фронтмена, — говорит Джон, — и это стало одной из реальных проблем группы. Они все время спорили, что сильно вредило публичным выступлениям. Они оба были исключительно харизматическими лидерами, и это стало одной из причин, почему группа не могла развиваться дальше. Каждому из них нужна была собственная команда».

Headless Chickens не были главным делом ни для одного из них. Шэк больше интересовался электронной музыкой, а для Тома в центре внимания оставалась его группа On А Friday. «В университете складывается множество ансамблей, но Headless Chickens были по-настоящему популярны, — рассказывает Эйлин. — В них чувствовалось нечто такое, что позволяло надеяться, что они пойдут гораздо дальше, но Том постоянно твердил: „Нет, я вернусь в свою оксфордскую группу, это для меня очень серьезно»».

«Мы все не воспринимали наши музыкальные занятия в университете всерьез, — признается Мартин. — То есть все было серьезно, когда мы давали концерт или репетировали, но у нас никогда не было претензий на серьезные записи. Хорошие группы должны иметь определенную цель. Как и в большом искусстве. Надо иметь идею, которая коренится в сердце. А у нас такого не было. Мы просто занимались этим, потому что было весело, мы получали удовольствие. Но люди приходили нас послушать, и все крутилось само собой. Если бы мы дали три концерта и никто бы туда не пришел или если бы выступления прошли неудачно, мы наверняка все бросили бы. Не то чтобы мы горели желанием выплескивать свой юношеский протест. Просто мы учились в университете, играли в группе, и все было прикольно. Если на то пошло, здорово, что у Тома оказались и другие интересы».

Несмотря на это, когда Шэк по-настоящему устал от всего этого инди и перешел в новую, электронную группу Flickernoise, Том и Джон последовали за ним. К моменту появления Flickernoise классический рок совершенно вышел из моды. Группы вроде Stone Roses в прессе называли крутыми, а на инди-сцене Великобритании считалось дурным тоном, когда гитарные команды вставляли в свои песни сэмплы, электронный бит и прочие танцевальные штучки. Следующая волна в рок-музыке, гранж, все еще оставался по большей части подпольным направлением, которое только-только начинало просачиваться в Великобританию благодаря группе Nirvana, которая как раз выпустила дебютный альбом «Bleach». Это было время рейва и экстази, и, хотя никто из участников Flickernoise не был настоящим рейвером, они испытали сильное влияние того, что в те дни звучало со сцены.

«У них была композиция под названием „MDMA», — вспоминает Шон, — она много может сказать о том времени, о начале девяностых. По-настоящему красивая песня. А еще была одна песня („Apocalypse»), где Том исполнял соло на гитаре, которое произвело на меня сильное впечатление. Я подумал: „Ух ты, он и это может!» Меня восхищал его вокал, но оказалось, что он еще и отличный гитарист».

«Он исполнил просто замечательное соло на гитаре, — соглашается Джон Маттиас. — По-настоящему изумительное». Но Том никогда не чувствовал себя вполне комфортно в составе Flickernoise, он продержался там всего несколько выступлений. Позднее он описывал эту группу как «компьютер и дреды». Как бы высоко он ни ценил элементы электронной музыки, в глубине сердца он все еще был «дитя инди» и как раз в тот период написал много песен, позднее вошедших в альбом «РаЫо Нопеу». Том знал, где ждет собственная судьба, и она точно не была связана с Шэком.

«Шэк больше не хотел играть на гитарах, — рассказал Джон. — В течение некоторого времени мы работали все вместе, а потом Том вернулся в Оксфорд и.. . деваться некуда». Несмотря на его страстное желание воссоздать On A Friday, взгляды Тома в Эксетере существенно расширились. Хотя новые влияния не сказывались на его собственной музыке еще почти десять лет, в альбоме 2000 года, «Kid А», он все-таки начал экспериментировать с электронным звучанием.

«То время и в самом деле оказало на нас огромное влияние, — сказал Том Йорк в интервью Марку Бинелли для журнала «Rolling Stone». — The Happy Mondays. The Stone Roses. Наконец, Nirvana. Это был интересный переходный период: много электроники, куча групп в стиле инди, и вполне допускалось смешивать это все в одно целое».

Том принимал участие в представлении под названием Фестиваль современной музыки, организованном Джоном Маттиасом. Это был артистический хеппенинг, весьма далекий от гранжа, который Джон обычно слушал. Джон и Шэк написали композицию «Flickernoise», построенную на математической формуле, обнаруженной во многих звуках природы. Это было почти спонтанное выступление, и роль Тома заключалась в том, чтобы петь за занавесом — практически завывать на самых высоких нотах.

Шон Маккриндл вспоминает: «Это было интересно. Джон, Шэк и Том работали вместе, чтобы создавать почти спонтанную, импровизационную музыку. Там все определялось случайностью. Том за занавесом имитировал пение муэдзинов, созывающих народ на молитву. Получалось очень убедительно».

На третий год обучения в Эксетере Том тоже увлекся политикой. Подходило к концу правление Маргарет Тэтчер в качестве премьер-министра, страна менялась. В 1990-х гг. Тэтчер ввела районное налогообложение, больше известное как «подушный налог». Том был одним из почти 200 000 граждан, которые собрались на Трафальгарской площади в Лондоне, с чего началось едва ли не крупнейшее городское восстание XX в. То, что увидел юный музыкант, поразило его. Полицейские не смогли рассеять толпу, испугались и еле-еле сумели пробраться к незадолго до того установленной решетке и воротам перед резиденцией Маргарет Тэтчер на Даунинг-стрит. Наконец конные полицейские и водители полицейских фургонов смогли изгнать толпу из центра города. Пострадало около пяти тысяч человек. Ничего подобного Том прежде не видел, и образы запечатлелись в его памяти навсегда. Несколько лет спустя он использовал материалы видеосъемки для своего сингла «Harrowdown Hill» в качестве символа нарастающего правительственного давления на общество. Том участвовал в акциях протеста против изменения системы студенческих ссуд, произведенного правительством консерваторов в 1990 году.

Период обучения в Эксетере оказал на Тома огромное влияние в разных смыслах. Он познакомился с новыми течениями в искусстве, приобрел интерес к политике, написал десятки песен для акустической гитары. Джон Маттиас не единственный, кто считает, что они и сегодня звучат вполне современно.

«Вероятно, появилось около двадцати новых песен, которые Том написал для будущего альбома, — сказал Джонни. — Не вижу причин удивляться. У него хранились сотни песен, многие из них стали абсолютной классикой. Одна из моих любимых — „Stop Whispering». Он играл ее множество раз, но, похоже, в конце концов постепенно разрушил ее. Или она была не настолько хороша, как мне казалось в мои восемнадцать лет!»

Почти мимоходом, с изрядной легкостью Йорк сдал экзамены и по искусству, и по английскому. В одном из Ранних пресс-релизов Radiohead утверждается, что он провалил экзамены по искусству, вероятно, чтобы создать образ классического рокера-недоучки. Но на самом деле оценки свидетельствуют, что Том сумел грамотно сканировать изображение росписи потолка Сикстинской капеллы и в компьютере поменять все цвета. Но самое важное, что случилось с Йорком в Эксетере, — это встреча с Рэйчел Оуэн. Двадцать лет спустя они все еще вместе, и у них двое детей. Почти все упоминания о Рэйчел в его интервью посвящены тому факту, что она вдохновляла его в тех нередких случаях, когда он страдал от кризиса неуверенности в себе. Странно, что встреча произошла примерно в то время или вскоре после того, как Том написал «Сгеер» — не менее важная веха в эксетерском периоде его жизни. Он написал эту песню благодаря долгому увлечению одной девушкой из Оксфорда. Она часто прогуливалась со всякими красавцами по модному кварталу Оксфорда — Кларендон-стрит.

«Когда я написал эту песню, — позднее рассказал Том Джону Харрису из «NME», — я был в самом разгаре серьезной, очень серьезной одержимости, которая совершенно вышла из-под моего контроля. Это продолжалось около восьми месяцев. И совершенно безуспешно, что делало ситуацию еще хуже. Она знает, что речь о ней».

Та девушка одновременно привлекала и отталкивала его, в том числе и своим образом жизни, и кругом друзей. «Я испытывал чудовищное чувство вины при любых сексуальных эмоциях, — признался он в интервью «Rolling Stone», — так что постепенно вся моя жизнь свелась к тому, что я чувствовал вину, увлекаясь кем-либо. Даже в школе я считал девочек такими прекрасными, что боялся их до смерти. Я много мастурбировал. Так я справлялся с этим».

«Не думаю, что он сам считал себя жалким, — заметил Джон Маттиас. — Но я полагаю, он мог связывать часть своей личности с образом жалкого типа, что и помогло ему написать песню. Не думаю, что это было нечто вроде: „Я неудачник, лучше меня к чертовой матери». Одна из легенд гласит, что эта песня была написана в туалетной кабинке в клубе «Лимонная роща», где Йорк работал ди-джеем. Это может быть правдой, может и не быть. Шон определенно помнит, как Том оттачивал звучание этой песни в их общем доме в Эксетере. «Он пел на самых высоких нотах там у себя в подвале, а я был на верхнем этаже, — рассказывает он. — Я спустился и спросил его: „Нельзя немного потише? Я там наверху читать пытаюсь!»»

Где бы и когда бы ни была написана композиция «Сгеер», кажется, происхождение ее связано с чувством собственной неадекватности, которое Том испытывал со времен Абингдона. К последнему году обучения в Эксетере он стал успешным диджеем, завел подругу, с которой в дальнейшем проведет вместе не одно десятилетие, а его музыкальный талант достиг новых высот. Позднее он говорил, что предположение о том, что в песне «Сгеер» представлена реальная персона, доставило ему «кучу неприятностей». К тому времени, когда песня была закончена, «одержимость» той девушкой стала историей. Однако эта песня вскоре вывела Тома и его группу к высотам стратосферы.

Что нужно знать о короткометражке П. Т. Андерсона и Тома Йорка — Статьи на Кинопоиске

Что это?

Anima — 15-минутный фильм-клип, приуроченный к выходу одноименного сольного альбома лидера Radiohead Тома Йорка, который критики называют лучшим за всю карьеру британца. В фильме звучат три песни с новой пластинки Йорка: «Not The News», «Traffic» и «Dawn Chorus». В качестве режиссера выступил Пол Томас Андерсон, снявший «Магнолию», «Нефть», «Ночь в стиле буги» и «Призрачную нить». Ранее Андерсон сотрудничал c Radiohead и Йорком — в 2016 году он снял для группы клип на песню «Daydreaming». Сам Андерсон рассказал, что при работе вдохновлялся one-reeler фильмами — немыми короткометражками 1920-х годов. Премьера музыкального фильма состоялась 26 июня в кинотеатрах IMAX по всему миру, днем позже Anima вышла на Netflix.

О чем короткометражка?

Безымянный герой, сыгранный Томом Йорком, в полудреме и в окружении танцующих прохожих следует за таинственной незнакомкой (итальянская актриса Даяна Рочионе, девушка Йорка), которую он встретил в метро, и в финале наконец догоняет ее.

Тизер Anima

Как отмечают критики, проект Андерсона и Йорка — это сюрреалистичный сон, в котором есть место и современному балету, и немым фильмам 1920-х годов, и оммажу Бастеру Китону, и юнгианству. Само название короткометражки — Anima — это термин, введенный Карлом Юнгом. По Юнгу, анима — это женская часть мужской психики, проводник между сознанием и бессознательным.

Идея фильма появилась у Тома Йорка и хореографа Дэмиена Джалета, с которым музыкант работал над «Суспирией» Луки Гуаданьино (Йорк выступил в качестве композитора). «Я был, можно сказать, пятым колесом. Мы начали обсуждать идею фильма в декабре, и вот июнь, мы здесь. Все получилось довольно быстро», — говорил Андерсон на премьере Anima в Лос-Анджелесе.

Где снимали?

Первые зрители писали, что у них захватывало дух от того, как великолепно снята Anima. Над фильмом трудился оператор Дариус Хонджи, работавший над «Ускользающей красотой» Бертолуччи, «Семью» Финчера, «Любовью» Ханеке и последними фильмами Вуди Аллена. Короткометражку снимали на широкоформатную пленку, съемку проходили в Чехии и Франции. Метрополитен в фильме — это пражское метро.

Что говорят о фильме?

Зрители хорошо приняли Anima: на IMDb у короткометражки стоит оценка 8,0, на КинПоиске — 7,9. Пользователи IMDb описывают фильм как гипнотическое аудиовизуальное путешествие, а поклонники Radiohead считают его любовным посланием Йорка к Даяне Рочионе. Однако некоторые называют короткометражку «просто слишком длинным клипом Тома Йорка», а другие отмечают, как сильно музыкант выделяется на фоне профессиональных танцоров и проигрывает им.

Критики же исключительно хвалят короткометражку Андерсона и Йорка. «Мрачная антиутопическая рапсодия, под которую можно танцевать», «захватывающий дух балет мечты», «новый тип музыкального приключения» — так СМИ отзываются об Anima.

Читать онлайн «Том Йорк. В Radiohead и соло.» автора Бейкер Тревор — RuLit

Благодарности

Автор хотел бы выразить благодарность следующим людям за оригинальные и эксклюзивные интервью, которые были даны специально для этой книги:

Мартин Брукс (участник Headless Chickens)

Энди Буш (сессионный музыкант«The National Anthem»)

Марк Коуп (товарищ по оксфордской музыкальной сцене)

Эйлин Доран (сокурсница)

Лора Форрест-Хэй (участник Headless Chickens)

Грант Джи (постановщик фильма <Meeting People Is Easy» и видеоклипа «No Surprises»)

Дэив Гудчайлд (глава звукозаписьявающего лейбла Headless Chickens)

Ричард Хэйнс (звукорежиссер ранних демо-версий Radiohead)

Стив Хэмилтон (сессионный музыкант на записи песни «The National Anthem»)

Стэн Хэррисон (сессионный музыкант на записи песни «The National Anthem»)

Эшли Китинг (ударник The Frank And Walters)

Пол Кью Колдери (сопродюсер диска «Pablo Honey»)

Джон Маnnиас (участник Headless Chickens)

Шон Маккриндл (сосед в Эксетерском университете)

Софи Мюллер (режиссер видеозаписи «I Might Be Wrong»)

Найджел Пауэлл (школьный товарищ, ударник и осветитель)

Шон Слейд (сопродюсер диска «Pablo Honey»)

Джеми Трейвс (режиссер видеоклипа «Just»)

Чел Уайт (режиссер видеоклипа «Harrowdown Hill»)

У многих известных певцов есть своя история о том, как они заявили учителю, что однажды станут звездой, и услышали вежливый — или не очень — совет подумать еще раз. Если права поговорка «хочешь рассмешить Бога — расскажи ему о своих планах», еще лучше она подойдет любителям давать советы. Том Йорк впервые столкнулся с подобной ситуацией в семилетнем возрасте. Он услышал, как играет на гитаре солист Queen Брайан Мэй, и объявил преподавательнице музыки, что намерен стать «рок-звездой».  

Понятное дело, та рассмеялась и сказала: «Ну конечно, дорогой». Похоже, точно так же она отвечала малышам, которые сообщали ей о своих больших планах стать Бэтменом или Суперменом. Но Тома ответ учительницы не смутил. Он скорее рассердился, что она не принимает его всерьез. Одиннадцатью годами позже, застенчивым, нелюдимым подростком прибыв в университет Эксетера, он продолжал с колоссальной внутренней уверенностью твердить, что станет рок-звездой.  

Именно рок-звездой — не художником, не музыкантом. Это помнят все, кто знавал его в те годы. Можете представить, чтобы Дж. Д. Сэлинджер написал «Над пропастью во ржи» только потому, что кто-то сказал, будто это добавит ему популярности среди девушек?  

Ведь среди великих рок-звезд последних десятилетий вряд ли найдешь человека, который радуется славе меньше Тома Йорка, известного затворника и пессимиста. Он воспринимает свой колоссальный успех как плевок в лицо. Возможно, проблема в том, что успех пришел к Тому с песней «Сrеер» («Урод»), где он предстает классическим неудачником. Он сразу превратился в нелепую карикатуру на самого себя, злое отражение в кривом зеркале. Но хуже всего — Том отлично понимает, что должен быть благодарен «Сrеер». Песня дала ему все, чего он желал: она позволила его расхристанной, шумной группе уцелеть, когда остальные их синглы провалились и само существование коллектива оказалось под угрозой.  

С выходом «Сrеер» успех Radiohead резко пошел вперед и вширь, так что толпы фанатов и практически вся пресса по нескольку месяцев переживали выход каждого их нового альбома. Со времен The Beatles не найдется хоть сколько-нибудь значимой музыкальной группы, способной так решительно меняться с каждым альбомом. Когда появился «ОК Computer», Radiohead стали самой критикуемой командой в мире и, судя по всему, именно в этот момент создали для себя трамплин для прыжка к статусу самой известной группы на свете. Это было полной реализацией того, во что верил Том.  

«Когда играешь в группе, то будто мстишь всему миру, — сказал он в интервью «The Times» в самом начале своей карьеры. — Все равно как если тебя бросила первая девушка, и говоришь себе: ничего, однажды я стану знаменитым, и тогда она еще пожалеет…» Девушка явно пожалела бы, когда Radiohead стали самым громким событием в мире, — но еще больше пожалел сам Том. Ему выпала возможность, которой он так отчаянно жаждал в шестнадцать: стать гигантской, всенародной Мегазвездой — с большой буквы. Стать новым Боно. 

И он отверг эту возможность. Он повернулся спиной к року как жанру, как жизненной позиции и даже звуку как таковому. Он страдал от мучительного творческого кризиса, и побочные эффекты «рок-звездности» давались ему еще тяжелее. Необходимость делать записи не облегчала ситуацию. У Тома появились новые идеи. Он поставил перед собой абсурдную задачу сообщить группе, в которой было не менее трех гитаристов, что он вообще разочаровался в гитарном звуке. Что самое смешное, рискованный эксперимент под названием «Kid А» дебютировал в США сразу на первой строке чартов и сделал группу еще более популярной.  

С тех пор Radiohead совершили невозможное и изменили сам смысл того, что подразумевается под рок-группой. Большинство групп, носят они на самом деле «косухи» или нет, все равно хранят их глубоко под кожей. Но карьера Radiohead представляет собой битву против изначальной концепции Тома о настоящей рок-звезде или, по крайней мере, битву за освобождение самой сути этого образа от всякой шелухи.

На протяжении всей восемнадцатилетней истории группы Том с каждым новым альбомом переосмысливает сам процесс рок-творчества. В последнее время он пытается найти новый путь донести музыку из студии прямиком к слушателю, минуя бездушную антитворческую машину шоу-бизнеса. Причина, по которой Radiohead действует именно таким образом, состоит в том, что внутренний стержень группы, сложившийся за годы, когда она еще не была столь успешной, оказался крепче любых препятствий.

Но ненамного.

Эта книга начинается с дошкольного этапа в жизни Тома Йорка, когда ему пришлось выдержать серию опера ций по коррекции глаза, и надо признать, что с тех самых пор ничто не давалось ему без борьбы. Результатом его отчаянных усилий стала группа, которая, если не считать первого провального альбома, ни разу не опустилась ниже высшего сорта. Потому что Том, при всей его склонности к сомнениям и неопределенности, твердо держится одного правила: или всё, или ничего.

1. Всевидящее око 

Многие считают, что история Тома Йорка начинается с его пораженного амблиопией глаза. «Ленивого глаза», который, согласно мифологии музыкальных изданий, ускользает в сторону, теряет фокус, когда Том сердится или испытывает иные сильные эмоции. Этот «убегающий» глаз стал символом странности, своего рода ускользания, аномалии — и в то же время способности видеть вещи особенным образом, не так, как это доступно другим людям.   

Конечно, Том — далеко не первый легендарный персонаж такого рода. Классики, от Шекспира до Диккенса, придавали облику антигероев те или иные видимые физические деформации; но, что поразительно, и в наши дни подобные предрассудки остаются живучими и агрессивными. И кое-кто предпочитает называть внешность Тома Йорка «зловещей». Сколько раз приходилось ему бороться, бунтовать, годами преодолевая образ странного и «аномального» персонажа!  

Том родился 7 октября 1968 году в Уэллингборо (графство Нортхемптон), и его левый глаз при рождении был полностью парализован. Сначала доктора сказали родителям мальчика, что он никогда не сможет видеть этимглазом. Однако хирургия стремительно развивалась, и вскоре нашелся специалист, который сумел пересадить к неработавшему веку новую мышцу.  

Процедура была чрезвычайно сложной, так что в возрасте от двух до шести лет Том перенес целых пять операций. Когда ему сделали первую, он только учился говорить; очнувшись от наркоза, малыш лишь сжался в комок и заплакал. А потом, раз за разом, приходя в сознание, маленький Том лежал в палате и слушал, как старики в соседнем гериатрическом отделении разговаривают сами с собой, как кого-то громко выворачивает наизнанку. «Больница — жуткое место», — мрачно резюмировал он позже.  

Как Том Йорк научился перестать беспокоиться и (в основном) любить рок-звезду

Ранее в этом месяце ведущий на «Позднем шоу со Стивеном Колбертом» спросил Тома Йорка из Radiohead: «На протяжении десятилетий вы писали музыку, которая вызывает беспокойство и беспокойство по отношению к обществу, нашему правительству, технологиям — общему направлению. мира. Каково это быть правым? » (Это холодное утешение, — признал Йорк.) Но более впечатляющим, чем любые предсказания — по крайней мере для меня — является то, как, учитывая продолжающееся исследование Йорком таких темных тем, певец никогда не позволял своей музыке свернуться в безнадежность или простое указание пальцем, всегда грациозно продвигаясь вперед, в том числе на его недавнем сольном альбоме «Anima». «Меня всегда вдохновляет поиск музыки, которая меня заводит, — говорит Йорк. «Если вы любите музыку, вы все время ищете этот хит».

На протяжении многих лет вы никогда не уклонялись от того, чтобы вкладывать политику в свою музыку, ¹ , что, насколько я могу судить, не так много, как сейчас молодые популярные музыканты. Но вы также никогда не стеснялись писать песни, которые связаны с чувством личного беспокойства и отчуждения, что — это , чем занимаются более молодые музыканты.Почему один способ выражения стал обычным, а другой — нет? Десять, 15, 20 лет назад было ощущение, что упоминание политических вещей в текстах или разговоров об этом в журналах имело какое-то значение. Теперь, если вы отклонитесь от политики, вы потеряетесь в быстро движущемся потоке, а если вы останетесь в сфере личного, вы почувствуете себя незначительным. Способность искусства участвовать в любых существенных изменениях изменилась. С политической точки зрения, когда смотришь на этот театр абсурда, возникает чувство паралича, и не похоже, что ты можешь вложить душу в этот театр, потому что в этом театре нет души.Подрыв истины и реальности, свидетелями которого мы являемся в данный момент, означает, что искусству было бы опасно ими заниматься. Это [ругательство] вверх.

Так вы говорите, что эстетический поворот внутрь является реактивным? Может быть. Ощущение незначительности может означать, что вы обращаетесь внутрь себя. Есть гнев, и он ждет, чтобы найти себе место в искусстве; гнев от того, что вы наблюдаете за этим театром абсурда и видите, откуда он взялся, почему он существует, где он идет и где он закончится.Произойдет что-то еще. Надеюсь, что-нибудь значимое. Чтобы исправить это повреждение, нужно многое сделать.

Может ли музыка сыграть в этом роль? Ага. Ремонт должен быть связан с сочувствием, а не с ложным противопоставлением друг другу, и музыка может это сделать. Это дает людям возможность объединиться по не фракционной причине. Хорошая музыка всегда была формой бунта, будь то Beatles или Public Enemy.Этот элемент есть у всех хороших художников. Чтобы что-то изменить или сформировать какое-либо сопротивление, людям нужен язык, на котором это можно выразить, и это может быть музыка, искусство, литература, журналистика.

Если не считать возможных внутренних поворотов, есть ли у вас представление о том, есть ли что-то иное в характере взаимоотношений поклонников современной музыки с музыкой в ​​эпоху стриминга? Нет, не думаю.Мои возражения против потоковой передачи хорошо задокументированы. ² Я бы не хотел вдаваться в подробности. Но если вы проигнорируете тот факт, что артистам не платят и их карьера разрушается, доступ людей ко всей этой музыке может быть прекрасной вещью.

Узнали ли вы что-нибудь из эксперимента «In Rainbows» ³ , что сформировало ваше отношение к бизнесу потоковой передачи музыки? Когда мы записывали «In Rainbows», мы просто говорили, что верим в то, что люди ценят музыку.Мы говорили: «Это договор веры между людьми, создающими музыку, и аудиторией, и мы не считаем, что необходимо, чтобы весь этот материал находился между ними». Мы также говорили, что людям всегда будет нужна музыка, а не просто материал, который можно заполнить на жестком диске вашего телефона. Более того. Даже сейчас, когда музыка Radiohead становится все более и более странной, мы все еще видим, что люди испытывают к ней глубокий опыт. И абсолютно наша вера во все, что было вознаграждено.

Мы говорим о высшей ценности музыки. Как вы определяете эту ценность, выходя за рамки самых упрощенных терминов о том, что кто-то готов за нее заплатить? Ценность в том, как вы воспринимаете музыку. Это был музыкальный магазин с кем-то, кого ты считаешь крутым и который пытался быть таким же крутым, как они, пока они говорили о последней записи Red Lorry Yellow Lorry ⁴ . Это значит быть дома у друга, поставить пластинку и поговорить об этом с ними.У тебя есть девушка, которая постоянно играет в Velvet Underground, и в конце концов ты считаешь, что это тоже здорово. Удовольствие открывать для себя подобные вещи — вот почему музыка так ценна. Думаю, нам повезло, что сейчас есть так много способов открыть для себя музыку, но в то же время я чувствую, что «если тебе это нравится, ты полюбишь это» или «поделись этим» — это превращение глубоко личного человеческого опыта между люди. Этот опыт — вот почему музыка так важна, потому что опыт остается с вами навсегда.

Разве у людей все еще не было такого опыта? Нет-нет, согласен.Моя проблема в том, как оно превращается в товар, в том, как все наше поведение превращается в товар и продается как фальшивое золото.

Глядя на другую сторону отношений музыкант-слушатель, мне всегда было любопытно, могут ли музыканты вашего уровня популярности воспринимать свою аудиторию как нечто большее, чем нечеткую массу. Можно ли вообще думать о своих поклонниках как о совокупности людей? Интересно, что не гастролировать как Radiohead. ⁵ Мы начали с небольших шоу, а потом познакомились с людьми. Для меня было хорошо выбраться из пузыря и понять, насколько важна для некоторых проделанная мною работа. Это открывает глаза. Я стараюсь жить нормальной жизнью и заниматься своим днем, а потом, когда вы встречаетесь с кем-то, и они хотят пожать вам руку и рассказать какую-нибудь историю о музыке, это хорошо. Мне нужна была пощечина.

Почему? Я не понимаю. Я просто не был представлен фанатам таким образом. Сознательно, потому что это странно. Найджел Годрич ⁶ всегда смеется надо мной. По его мнению, забавно, что я сохраняю лишь смутное представление о том, как люди видят музыку, которую я написал или Radiohead. Я попаду в такие ситуации и удивлюсь. «Почему эти люди хотят говорить со мной?» Я определенно справляюсь с этим лучше, чем 20 лет назад. Многое из этого я бы передал своему партнеру Даджане. ⁷ Она из Италии, и мы проводим там время, где меня довольно хорошо знают.Гуляя по улицам Рима, ко мне подходят много людей. Хипстерские районы Рима, в которые я буквально не могу попасть. Но Даджана сказала: «Не нужно отталкивать людей. Сделайте паузу на минуту и ​​посмотрите, что произойдет ». Она научила меня не пренебрегать вниманием.

Есть что-то уникальное в интенсивности связи между музыкантами и их поклонниками. Не думаю, что с актерами или писателями то же самое. Да, я знаю.

И если вы не были склонны к мании величия, это внимание, должно быть, так дезориентирует. Как вы переориентируете себя таким образом, чтобы не отчуждаться от людей, которые любят вашу музыку? Изначально я не мог понять это. Я не могла привыкнуть к тому, что люди будут следовать за тобой. Люди, которых вы не знали, будут разговаривать с вами странным образом или спрашивать вас о чем-то. Я не жалуюсь. Я только что обнаружил, что у меня возникает рефлекс: «Вы не можете вторгаться в мою личную жизнь.«Я все еще борюсь с этим. Но я стараюсь не иметь этого негативного рефлекса. Кроме того, есть Том Йорк на публике и тот, кто дома. Раньше я притворялся, что они разделены, но это начало разбивать мне голову. Это очень сложно описать, потому что это звучит совершенно снисходительно, но речь идет о привлечении внимания, а не о том, чтобы притвориться, что это что-то происходит где-то там. Так намного полезнее. Не то чтобы это еще не было странным.

Были ли у вас способы обмануть себя, заставив поверить в то, что ваше личное и общественное «я» отделено друг от друга? Когда я не работал, когда был дома, я пытался делать вид, что все нормально. Я не хотел, чтобы меня затянуло в зеркальный зал, и можно было уйти. Я немного переборщил с этим. Я бы исчез, несколько месяцев гулял по скалам. Я слишком много пошел другим путем, и тогда, когда ты возвращаешься в этот мир внимания, это огромный шок. И у меня был синдром самозванца. В течение долгого времени моя жизнь заключалась в том, чтобы быть чрезвычайно самокритичным и все переосмысливать, чтобы не упасть с жердочки. Это частично культурно. Мы выросли в британской культуре: «Если ты добился успеха, значит, ты обманул.«Было все это. Потом с фальшивой улыбкой приходишь ко всему по-хорошему, что и было необходимо. Или сойди с ума.

Мне ясно, что теперь ты чувствуешь себя комфортно с собой так, как раньше. Это есть в вашей музыке, которая эмоционально откровеннее, чем была раньше. И физически ты теперь так непринужден на сцене. Даже то, как ты одеваешься и выглядишь свободнее. На самом деле я спрашиваю, как измученный парень из «Знакомиться с людьми — это просто» ⁸ стал парнем с волосами, заплетенными в мужской пучок? Как изменился этот встревоженный, кататонический парень? Ух ты. Одна сторона этого в том, что шоу, которые я делаю сейчас, потому что группы нет, я начал бродить по сцене, и это превратилось в театральное действо. Что было забавно в этом — и я начал делать это и на шоу Radiohead, — так это возиться с идеей стать рок-звездой или нервным парнем из группы «Знакомство с людьми — это просто». Я могу выбрать , чтобы делать что-то совершенно другое и быть глупым или прыгать. Другой аспект связан с тем, что в какой-то момент вокруг «Знакомиться с людьми — легко», и в течение нескольких лет после этого я все еще злился на общественное внимание.Пришлось отпустить руль. Не могу объяснить почему, но не воспринимать это так серьезно для меня было откровением. Либо так, либо прекратить, потому что мое отношение к работе становилось нездоровым. Вы доходите до того момента, когда, если вы предпочитаете проводить время вдали от семьи, оно того стоит, и оно того стоит, только если вы действительно что-то получаете от этого. Вы должны требовать это для себя и понимать, почему вам это нравится.

Так почему ты? Я не понял почему.Я просто снова влюбился в это. Это было постепенно. Я имею в виду, что в последний раз, когда мы встречались с Radiohead, мы отыграли три концерта в Мэдисон-Сквер-Гарден, каждый вечер с разными сетами, и это был мой любимый гастрольный опыт за последние годы. Тебе нужно быть чертовым идиотом, чтобы не хватило смирения сказать: «Я не могу поверить, что у меня получилось это сделать».

Это, наверное, тяжелая тема для обсуждения: относительно недавно в вашей жизни произошла трагедия. Конечно, было. ⁹

В моей жизни тоже произошло что-то ужасное, и я чувствую, что среди миллиона печальных событий то, что случилось, ухудшило мои отношения с музыкой. Раньше я полностью верил, возможно, наивно, что музыка может адекватно восполнить любые эмоциональные дыры в моей жизни, а теперь это убеждение кажется полностью ложным. И когда я думал о вашей ситуации, мне было интересно, повлияло ли то, что произошло, на ваши чувства по поводу того, что музыка может сделать для нас, когда происходит что-то ужасное.Я понимаю, что это эгоистичный вопрос. Нет, нет. Все нормально. После случившегося было сложно работать. Да благословит Бог Найджела и остальных за то, что они мягко подтолкнули меня продолжать работать. Если бы я остановился и потерял отношение к чему-либо музыкальному, я, , на самом деле, потерял бы свое [ругательство], потому что у меня всегда была эта катарсическая штука с музыкой. Несмотря на то, что в моменты сильного стресса очень трудно соединиться с музыкой таким катарсическим способом, я обнаружил, что вы соединяетесь с и .Вы в конечном итоге удивляетесь музыкой. Это застает вас врасплох. Это правда, что вы можете пережить травмирующие эмоции, и ваши эмоции могут притупиться. Ваше отношение к миру становится трудным. Вы впадаете в своего рода паралич. Но поскольку я продолжал работать, продолжал слушать музыку, я никогда не чувствовал этого паралича. Но я понимаю, о чем вы говорите.

Мне кажется, я всегда чувствовал, что искусство и жизнь по сути неотличимы друг от друга, и теперь в этом есть разрыв. Продолжайте искать. Музыка может справиться с экстремальными реакциями. Если понадобится, найдет. Просто продолжай искать.

Я буду. Я попытаюсь. У меня нет хорошего перехода к следующему вопросу, поэтому я просто задам его: как вам кажется прогресс на данный момент? Очевидно, что у Radiohead были конкретные идеи о том, как двигаться дальше, будь то в музыкальном плане с «Kid A» ¹⁰ или с точки зрения бизнеса с «In Rainbows». Но это моих прочтений вашей карьеры.На что Тома Йорка похоже движение вперед? Это представление о прогрессе на самом деле не является прогрессом. Напротив, это постоянный танец в новую область, который вас стимулирует. Это поиск старого сицилийского фолк-певца ¹¹ или фрагменты музыки Терри Райли, о которых вы не знали, или слушали Idles и находились под влиянием всего этого. Затем есть прогресс в техническом плане. Заставляйте себя находить новые методы придумывания аккордов или мелодических идей, находить новое программное обеспечение или оборудование, которое будет увлекательно.Вы хотите чувствовать, что, как только вы разработали метод, он больше не должен работать, потому что, когда вы говорите себе: «Хорошо, теперь у меня есть это», именно в этой точке все разваливается. С лирической точки зрения это другое дело. Обычно мне приходится выкидывать этот материал, когда я понимаю, что он означает — он слишком плоский. Лирика должна быть серией открывающихся окон, а не закрывающихся, что невероятно сложно сделать. А вот проблемы первого мира.

Есть ли в вашей музыке аспекты, которые людям не хватает? Я думаю, что в Radiohead есть элемент юмора, о котором люди редко упоминают. Совершенно верно. Даже в самых мрачных моментах, надеюсь, есть немного юмора. Работа также представляет собой чувство юмора. Я недавно просматривал иллюстрации, которые мы делали для «Kid A», и мы были зол, реагируя на то, что произошло с «OK Computer» ¹² , и были полны решимости противостоять каждому положительному элементу всего, что произошло, с крайним сарказмом. Раньше мы общались по факсу, и я это просматривал, и факсы едят все, но в то же время забавно, потому что мы знали, что наша реакция была снисходительной чепухой.

Почему вы хотели противостоять положительным моментам, которые возникли из «OK Computer»? Что было такого плохого? Это хороший вопрос. Я боролся со своим цинизмом по поводу работы. Это было проявлением чувства, что я не особенно заслуживаю того уровня внимания, которое я получал, не ощущая, что то, что мы делаем, было чем-то особенным. Это было особенным для us, , но одно дело говорить об этом, что много значит для вас, и другое дело осознавать, что это значит, может быть, даже больше для других людей. Это как-то странно. Это связывало меня странными узлами, и я чувствовал, что единственный способ справиться с этим — это взорвать его.

Оглядываясь назад на «Kid A», была ли идея, что он представляет собой радикальный отход от предыдущей музыки Radiohead, немного преувеличен? Я понимаю, что сейчас мы слышим этот альбом в более широком спектре музыки группы, но, слушая «Kid A» сегодня, я думаю: «Что такого особенного, в некоторых песнях есть драм-машины.Это все еще звучит как Radiohead ». Ого, это драм-машина! Вау, это вокодер! Я не думал, что «Kid A» стал большим отклонением. Стоять в комнате и играть на гитарах дисторшн или что-то еще было не так интересно, но я чувствовал, что наша эстетика явно перешла от одного стиля к другому. Я был удивлен такой реакцией. Это было довольно тревожно. Британская пресса, как всегда, была абсолютно злобной.

Были? Может быть, реакция американской прессы была другой, но я помню, что этот альбом получил много похвал. Как будто мы были Иудой. Каким-то странным образом это нас зажгло. Я видел кадры, на которых мы играли одно из первых шоу «Kid A» в палатках, которые мы использовали для живых выступлений в то время. Ага, в палатке ходили осенью — гениально. Было очень холодно, и звук был ужасен. Мы все выставили против нас, но вышли драться. Мы сыграли 10-минутную версию «Гимна», и это просто безумие. Вы можете сказать, что мы чувствовали себя так, как будто все против нас. Но мы подумали: «Нет, мы будем стоять на своем.«Именно это мы и решили сделать.

Следующий вопрос может показаться скептическим, но я имею в виду не это. Что заставляет вас вернуться в Radiohead? 34 года вместе — это долгий срок. Мы играем вместе с 16-17 лет. У тебя есть телепатические вибрации. Вы больше нигде такого не найдете. Очевидно, но это правда. Это знакомство — это хорошо, а иногда и плохо.

Как? Потому что, как в семье, у тебя формируются привычки. Задача состоит в том, чтобы попытаться сломать их, а это непросто. Любой музыкант опирается на то, что он знал раньше. Чтобы перейти к чему-то другому, нужно много работать. Если вы много-много лет работаете с одними и теми же людьми, вы постоянно сталкиваетесь с этим.

Являются ли отношения, которые вы установили со своими фанатами — а я знаю, что у Radiohead они известны своей преданностью, — фактором, влияющим на дальнейшее существование группы? Я могу представить, что хочу держаться вместе, чтобы почтить эту связь. Если это единственная причина, по которой вы это сделаете, этого будет недостаточно. Люди приходят посмотреть наши шоу и знают, когда мы этого не чувствуем. И это хорошо, потому что, если бы мы этого не почувствовали, в этом не было бы никакого смысла. Если мы этого не чувствуем, мы не можем это подделать. Люди видят нас насквозь.

Интервью потерянного Тома Йорка, в котором он нападает на Джима Моррисона

(Источник: Wikimedia / Elektra Records)

Music

Вт, 20 апреля 2021 г. 20.00 BST

Начальные этапы карьеры художника, когда их крылья все еще подрезаны, а вместо них предлагается оскорбление, могут быть самым захватывающим этапом из всех. Этот урывок времени, когда они немного неуютно с собственной кожей или слишком зеленые, чтобы полностью воплощать чужую кожу, является окном раннего понимания. Это ни в коем случае не означает, что то, что вы узнаете на начальном этапе карьеры художника, в какой-то степени более чистое или неприукрашенное, чем то, что следует далее, — но тем не менее это интересно.

Еще в 1992 году Radiohead подписали контракт с EMI, они выпустили «Creep», у них был EP, названный Drill , и был записан Pablo Honey , который находился в процессе мастеринга. Несмотря на это, они все еще оставались неизвестными «никем» в музыкальном мире.

Именно на этом этапе фэнзин The Scene встретился с Томом Йорком, чтобы дать интригующее раннее интервью. Первый вопрос, заданный ему начинающим музыкальным писателем Яном Фортнэмом, был довольно резким. Он спросил: «Как вы были ужасно расстроены тем, что люди не уловили« Creep »?»

На что Йорк ответил: «Совершенно ужасно выпотрошенный, взбешенный, самодовольный. Однако в этом есть и хорошие, и плохие стороны. Многие люди спрашивают: «Почему это не хит?» — это хорошо. Это сослужит нам хорошую службу ».

На что Fortnam почти подстрекательски спросил: «Уже есть разговоры о перевыпуске его после вашего« неизбежного успеха »?» И Йорк ответил: «Нет смысла перевыпускать его, пока оно того не стоит, так что да… после неизбежного успеха.

Вникнув в то, что должен был предложить грядущий Pablo Honey , Йорк обрушился на покойного Джима Моррисона, объясняя идеологию Radiohead, заявив: «Это действительно глупая вещь, чтобы говорить, но одна из основных причин. Потому что мы в этой группе из-за песен, и мы очень, очень быстро меняемся как группа. У нас есть звук, но в то же время мы все время меняемся. Кто угодно может играть на гитаре почти как песнопение. И еще один принцип, лежащий в основе группы, заключается в том, что с лирической точки зрения это песня, направленная против эгоизма.Второй куплет — это «Я хочу быть Джимом Моррисоном» , и у меня есть это патологическое неуважение к Джиму Моррисону и всему мифу, который окружает Джима Моррисона, просто потому, что он влияет и повлиял на людей в группах и в рок-бизнесе. в том, что они думают, что должны вести себя как долбаные твари, чтобы соответствовать легенде ».

Эта так называемая таинственность, окружавшая Джима Моррисона, казалось, действительно прижилась к Йорку, когда он продолжил говорить о важности качественного музыкального мастерства, что на самом деле является весьма злой модой для ныне сдержанного композитора.«Да, это действительно сложно… чушь собачья!» Йорк сказал об игре на гитаре.

Позже добавляется: «И чем лучше ты играешь на гитаре, тем хуже пишешь песни. Я надеюсь, что, может быть, однажды эта песня появится на MTV между парой рок-треков, и вы заставите всех этих парней с дурацкими париками вести себя широко, и тогда мы продолжим. ‘Любой может играть на гребанной гитаре, это ничего не значит! »

Напыщенная речь Йорка достигла апогея, когда он сказал:« Джим Моррисон — толстый, бездарный ублюдок, и он мертв.И все это ничего не значит. Гораздо важнее просто иметь собственный голос в бизнесе, чем соответствовать тому, чему вы должны соответствовать. В данный момент я читаю книгу Лестера Бэнгса, и есть замечательная вещь о том, что, с одной стороны, к рок-н-роллу нужно относиться очень серьезно, а с другой стороны, он должен полностью вывести из себя самого себя. Как и The Stooges … с одной стороны, они настоящая облажанная группа, а с другой — просто наплевать.Игги Поп так ужасно пиздит ».

Этот человеконенавистнический потоп теперь кажется довольно юным фронтом, пока группа искала себе подходящую личность. В той эпохе преобладали колючие персонажи, и это нытье в прошлое свидетельствует о духе времени. Бог знает, что сдержанный автор песен теперь сделал бы об этих комментариях в ретроспективе, но они, безусловно, предлагают некоторое увлекательное представление о Radiohead до того, как они вышли из депрессивного состояния безвестности и, очевидно, все еще любили «Creep».

Самый популярный

{{#.}} {{#articles}} {{#заглавие}} {{/заглавие}} {{/ статьи}} {{/.}}

Том Йорк о Рэйчел Оуэн: обсуждает «сложный период» в интервью

Вокалист Radiohead Том Йорк был необычайно открыт и откровенен в широкомасштабном свободном интервью для шоу «Desert Island Discs» на BBC Radio 4, описав свою способность «видеть» Музыка, происхождение группы и горе, которое он испытал после смерти в декабре 2016 года его давней партнерши Рэйчел Оуэн от рака.

Проводить исследования

Смотрите последние видео, графики и новости

Смотрите последние видео, графики и новости

Пара была вместе более 20 лет, и у них было двое детей, прежде чем они расстались в 2015 году. Когда ведущая Лорен Лаверн спросила его, как он справляется, будучи отцом двух подростков, Йорк запинаясь сказал: «Думаю, я больше похож на их друга. . Я не могу надеяться стать их мамой, но у нас все в порядке. У нас все хорошо. Я, наверное, довольно расслабленный папа, но они, наверное, спорили бы иначе.У нас что-то вроде полушатического дома… Мы просто тусуемся. Я просто очень горжусь ими обоими. Это меня почти всегда ошеломляет. Не могу поверить, что они имеют какое-то отношение ко мне. Они такие замечательные люди … Когда у детей умерла мама, это был очень тяжелый период, и мы через многое прошли. Было очень тяжело. Она очень страдала, и моя цель — убедиться, что у нас все нормально, и я надеюсь, что именно это и происходит ».

Каким бы трудным это ни было, Йорк сказал, что теперь ему повезло, потому что у него появился новый романтический партнер, который «пролил свет на все это, а для этого потребовалось немало сил».И действительно, если все в порядке, я хочу пойти в свой метафорический горшок в конце сада и продолжить возиться с моими новыми устройствами и почувствовать, что все в порядке. Это моя амбиция. И если я все еще могу сочинять музыку, которая выражает все это и по-прежнему важна для людей. Если я все еще рискую и влияю на людей, это больше, чем я могу попросить. Это намного больше, чем мне нужно. Если вы можете в это поверить, у Radiohead у них 13 детей, и в последний раз, когда они были в турне, собралась вся банда, и Йорк сказал, что все они хорошо ладят.

Он также поднял свой ранее «сильный шотландский акцент», приобретенный в то время, когда его семья жила в Шотландии, когда он был ребенком. Он описал ленивые дни, которые он провел, выполняя трюки на своем велосипеде в гравийных ямах, разбивая электронику на куски, чтобы увидеть их кишки и Создавая собственную гитару в подростковом возрасте, он нашел вдохновение у гитариста своей любимой группы Брайана Мэя из Queen.

Йорк также обсудил операцию на его опущенном левом глазу, который был полностью закрыт при рождении из-за недостатка мускулов, что потребовало пересадки мышц из его «задницы», чтобы сделать веко более функциональным.«Я думаю, что мы все рождены с чем-то не так, и это было моим», — сказал он, отметив, что ему нравится, насколько он изменился сейчас, и воспринимает это как своего рода знак чести.

Во время шоу Йорк поделился своим предсказуемо эклектичным списком песен необитаемых островов, в том числе фаворитами французского фортепианного дуэта Кати и Мариэль Лабек, а также позднего авангардного певца Скотта Уокера («Сегодня идет дождь»), Talking Heads («Родился Under Punches »), Squarepusher and Aphex Twin (« Freeman Hardy & Willis Acid »), Нил Янг (« После золотой лихорадки »), Р.Э.М. («Поговорим о страсти»), великие джазовые Сидни Бешет («Голубой горизонт») и Нина Симон («Сиреневое вино»).

Говоря о REM, Йорк, который в разное время намекал на борьбу, которую он боролся с ролью фронтмена Radiohead на протяжении многих лет, сказал, что один из самых полезных советов, которые он получил за эти годы, был от певца группы Майкла. Стипе, который «помогал мне, когда все сходило с ума, когда люди начинали говорить со мной, как будто я был Иисусом… на улице».

Щелкните здесь, чтобы прослушать все шоу.

Том Йорк: NPR

Том Йорк: NPR

Том Йорк Страница исполнителя Тома Йорка: интервью, репортажи и / или выступления, заархивированные на NPR Music

Radiohead, около 2000 года. Певец Том Йорк (второй справа) говорит, что альбомы Kid A и Amnesiac не только передают страх, нависший над их моментом, но и полны надежды на то, что другой мир возможен. Том Шиэн / Предоставлено художником скрыть подпись

переключить подпись Том Шиэн / Предоставлено художником

Слушайте эпизод Radiohead, «History Is Over», сериал Throughline

Том Йорк, певец британской группы Radiohead, выступает на сцене музыкального фестиваля «Rock en Seine» в 2006 году. СТЕФАН ДЕ САКУТИН / AFP через Getty Images скрыть подпись

переключить подпись СТЕФАН ДЕ САКУТИН / AFP через Getty Images Грег Уильямс / Предоставлено автором

Эдвард Нортон Вава Рибейро / Предоставлено автором скрыть подпись

переключить подпись Вава Рибейро / Предоставлено автором

Эдвард Нортон в World Cafe

По часовой стрелке сверху слева: Артур Мун, Пальто, Винтон Марсалис, Том Йорк, Райд. Предоставлено художниками скрыть подпись

переключить подпись Предоставлено художниками

New Mix: Thom Yorke, Wynton Marsalis, Ride, Overcoats, More

Третий сольный альбом Тома Йорка ANIMA представляет собой новую калибровку его творческого процесса. Витторио Зунино Челотто / Getty Images скрыть подпись

переключить подпись Витторио Зунино Селотто / Getty Images

Том Йорк заново откалибровал и углубился в свой страх перед технологиями с «ANIMA»

Рэпер Фредди Гиббс и Мэдлиб. Их последний проект, Bandana , включен в наш шорт-лист лучших альбомов 28 июня. Ник Уокер / Предоставлено автором скрыть подпись

переключить подпись Ник Уокер / Предоставлено автором

New Music Friday: 8 наших лучших альбомов выйдут 28 июня

Том Йорк и Даяна Рончоне в кадре из видео для Yorke’s ANIMA , снятого Полом Томасом Андерсоном. Netflix скрыть подпись

переключить подпись Netflix

Suspiria — первая музыка к фильму фронтмена Radiohead Тома Йорка. Грег Уильямс / Предоставлено автором скрыть подпись

переключить подпись Грег Уильямс / Предоставлено автором

Том Йорк о создании новой «Суспирии»

Том Йорк очень серьезно смотрит на показ фильма Suspiria для 75-го Венецианского кинофестиваля. Витторио Зунино Селотто / Getty Images скрыть подпись

переключить подпись Витторио Зунино Селотто / Getty Images

По часовой стрелке сверху слева: Том Йорк, Сильван Эссо, Бук и Газ, Янтарные аркады, Теодор Предоставлено художниками скрыть подпись

переключить подпись Предоставлено художниками

New Mix: Thom Yorke, Sylvan Esso, Buke & Gase, еще

Возвращение в четверг: Когда Том Йорк играл гостя ди-джея

По часовой стрелке сверху слева: 2 медведя, Том Йорк, Роберт Плант, Aphex Twin, Мина Тиндл, Джон Хопкинс. Предоставлено художниками скрыть подпись

переключить подпись Предоставлено художниками

New Mix: Том Йорк, Роберт Плант, Aphex Twin, Трент Резнор, More

Дебютный альбом Atoms For Peace называется Amok. Элиот Ли Хейзел / Предоставлено автором скрыть подпись

переключить подпись Элиот Ли Хейзел / Предоставлено автором

Atoms For Peace: Электронный мир теней Тома Йорка

Том Йорк из Radiohead возглавляет свою супергруппу «Атомы для мира» с Фли, Найджелом Годричем, Джои Уоронкером и Мауро Рефоско. Предоставлено художником скрыть подпись

переключить подпись Предоставлено художником

Никогда не рано думать о лучшей музыке 2013 года

Том Йорк из «Атом для мира».Не на фото из группы: Найджел Годрич, Фли, Мауро Рефоско и Джои Уоронкер. Элиот Ли Хейзел скрыть подпись

переключить подпись Элиот Ли Хейзел

Слушайте: Том Йорк в «Amok»

«Ластик» Тома Йорка вызывает письмо

Загрузить больше историй

ТОМ-ЙОРК

Каково это — присоединиться к актерскому составу такого успешного и известного шоу, как Poldark ?
Замечательно! Возможность работать и играть сложного персонажа в течение 6 месяцев — это все, особенно с таким калибром актеров и съемочной группы, как Poldark . Я не могу не подчеркнуть, как все участники шоу были рады новому составу. Благодаря ему работа стала намного проще и приносила больше удовлетворения.

Является ли воображение важной частью изображения ваших ролей в Poldark и Olympus ?
Poldark и Olympus , очевидно, происходят в очень разных мирах, чем тот, в котором мы живем. Прежде чем мы начнем снимать, я провожу время, исследуя ландшафт их жизни, пытаясь найти мир и события, которые делают их теми, кем они являются. являются.Для меня важно использовать свое воображение, чтобы связаться с ними.

Ваши роли на телевидении очень сильно различаются! Расскажите, как вы управляете этим ассортиментом.
Я полностью одержим людьми и тем, что ими движет. Играть персонажей вдали от себя — подарок, зачастую редкий. Мне всегда хочется размяться и узнать, на что я способен. Мне очень повезло сыграть несколько разных персонажей в своей карьере, и я надеюсь сделать это привычкой.

У вас есть конкретная мечта, которой вы хотите достичь, или что-то, что вы особенно хотите реализовать в своей карьере? Я просто хочу продолжать работать над проектами и персонажами, которые мне нравятся; и становиться все лучше и лучше по пути. В конце концов, я должен отвечать самому себе. Я чувствую, что могу многого добиться, но доказательство тому — пудинг!

Чем вы увлечены помимо актерского мастерства?
Уже около года регулярно занимаюсь скалолазанием.Это очень расслабляет и держит меня в контакте со своим телом.

Быстрые вопросы!

• Фантазия или история? Фэнтези
• Горячий или холодный? Горячий
• Комедия или романтика? Комедия
• Вино или пиво И то, и другое!

Полдарк возвращается на BBC One в следующем месяце.

Интервью Иэна Кейси
Фотография Андреа Веккьято
Стиль Элизабет Кокоцца
Уход Орсоля @ The Canary E2 Salon

Одежда: футболка American Vintage, куртка All Saints — рубашка Mads Nørgaard, брюки All Saints — футболка American Vintage.

---

Том Йорк — Интервью, журнал

Это странная ситуация — просто начать заново без большого флага Radiohead, который гарантирует такой безумный уровень проверки. Приятно снимать его, но это тоже немного сбивает с толку. ТОМ ЙОРК

Что касается рок-н-ролльных историй, то у рассказа Тома Йорка есть несколько заметных недостатков: в нем нет сексуальных скандалов или арестов за наркотики, о которых стоит говорить, а иногда и по замыслу очень мало рок-н-ролла. н-ролл.Прошло более двух десятилетий с тех пор, как группа Йорка Radiohead вышла из школы Абингдон в Оксфордшире, Англия, хорошо воспитанная, умная команда — первоначально называвшаяся On a Friday — в которую также входят басист Колин Гринвуд и его младший брат-гитарист / мультиинструменталист Джонни , а также гитарист Эд О’Брайен и барабанщик Фил Селуэй. Они были подписаны, когда только закончили колледж, охваченные безумием кормления A&R, окружавшего зарождающуюся волну шугейза и брит-попа в конце 80-х — начале 90-х. Йорк, однако, никогда не был типичным фронтменом, а Radiohead никогда не был типичной группой. С тех пор, как они впервые приобрели известность благодаря грубой самообвиняющейся песне «Creep» с их дебютного альбома Pablo Honey (1993), они выпустили серию альбомов, которые неизменно нарушали условности как рок-музыки, так и самой Radiohead. По общему мнению, точкой опоры является альбом группы 1997 года, OK Computer , сложная элегическая медитация на тему паранойи, изоляции, технологий и тоски, которая, среди прочего, привела к часто обсуждаемому заявлению: «Это их OK Computer »- фраза, которую часто произносят музыканты, не участвующие в Radiohead, люди, читающие Pitchfork , и, что наиболее вопиюще, музыкальные журналисты, чтобы отметить выход альбома группы, которая, как считается, находится на пике популярности. их творческих способностей, что одновременно представляет собой самую сложную работу, которую они когда-либо делали, и самые из них , которые они когда-либо озвучивали. OK Computer — это OK Computer Radiohead: кристаллизация идеи и портал в другое царство.

Что касается музыки, то именно то, как Radiohead с тех пор занимаются своим делом, является источником большей части загадочности. В эпоху, когда музыкальная индустрия оказалась втянутой в неизбежную смертельную спираль, а рок-группы старой школы стали маргинальными сущностями, Radiohead преуспела — в значительной степени благодаря тому, что они действовали по-другому.То, что они сделали как коллектив творческой работы, требует и не поддается анализу. После OK Computer они появились в документальном фильме Meet ing People Is Easy (1998), в котором удалось эффективно отразить как манию, окружавшую группу в то время, так и, возможно, больше, чем предполагалось, Йорка. растущее разочарование во всем этом. На пике своего коммерческого успеха они выпустили Kid A (2000) и Amnesiac (2001), два раздутых, деконструктивных и сложных альбома, которые отклонились от более доступного гитарного шума их ранних альбомов. Они покинули свой лейбл EMI после выпуска Hail to the Thief (2003) и после временного перерыва — и с небольшим предварительным уведомлением или расширением — выпустили свой следующий альбом In Rainbows (2007). сам по себе в качестве цифровой загрузки по принципу «плати сколько хочешь» (примечательно, что два месяца спустя альбом по-прежнему занимал первое место в чарте Billboard после физического выпуска). Они флиртовали с маргиналами, порхали с поп-музыкой, гастролировали в палатках без рекламы, занимались нервными вопросами, такими как Международный валютный фонд и администрация Буша, поддерживали организации, участвующие в продвижении справедливой торговли, прав человека и экологической активности. дух времени, убегали от него с криком и, как правило, преодолевали различные триумфы и невзгоды существования группы, справедливо или ошибочно, своим собственным идиосинкразическим способом — независимо от награды или последствий.Если бы Radiohead был одним парнем, им был бы Нил Янг.

За эти годы Йорк также принял участие в ряде других внешкольных музыкальных мероприятий. Он начал заниматься диджеингом — как самостоятельно, так и с другими людьми — и работал с множеством сотрудников, включая современников, таких как PJ Harvey и Björk, и таких авангардистов, как продюсер из Лос-Анджелеса Flying Lotus и немецкий электронный дуэт Modeselektor. . (Если вы хотите знать, что Йорк слушает в любой момент — это может быть что угодно, от Натана Фейка до Сидни Бешета и сирийского художника Омара Сулеймана, — просмотрите безупречные плейлисты Office Chart, которые он публикует на сайте Radiohead.) Йорк выпустил свой первый альбом из-под баннера Radiohead, The Eraser , в 2006 году. Ранее в этом году он выпустил еще один, Amok (XL) — этот альбом был приписан Atoms for Peace, группе, состоящей из Йорков. , давний продюсер Radiohead Найджел Годрич, Фли из Red Hot Chili Peppers, барабанщик Джои Уоронкер и бразильский музыкант Мауро Рефоско. Группа, которая впервые собралась в 2009 году, получила свое название в стиле холодной войны из песни на The Eraser (которая, по сути, заимствовала свое название из речи тогдашнего президента Дуайта Эйзенхауэра о ядерных технологиях 1953 года).

Актер (и подтвержденный руководитель Radiohead) Дэниел Крейг недавно догнал 44-летнего Йорка, который был в Лос-Анджелесе и готовился принять Atoms for Peace и Amok в дороге. Тур, который должен был начаться 6 июля в Париже, посетит Штаты в следующем месяце.

ДЭНИЕЛ КРЕЙГ: Я никогда раньше ни с кем не брал интервью, поэтому, если я спрошу что-нибудь глупое, просто скажи мне, чтобы я отвали.

ТОМ ЙОРК: Хорошо… Конечно. [ смеется ] Вы ведь совсем недалеко от Нью-Йорка?

КРЕЙГ: Ага.Я приехал на север штата Нью-Йорк и вроде как провожу выходные. Вы в Лос-Анджелесе?

ЙОРК: Ага. Я репетирую с группой.

КРЕЙГ: Атом для мира.

ЙОРК: Ага.

КРЕЙГ: Вы собираетесь отправиться в путь. Это только США или повсюду?

ЙОРК: Вообще-то, мы собираемся сначала поехать в Европу. Мы начинаем в Париже. Звучит гламурно, не правда ли?

КРЭЙГ: Я где-то читал, что с Atoms for Peace вы собираетесь выступать на небольших площадках, а не с Radiohead. Это правильно?

ЙОРК: Ну, вроде как. Я имею в виду, что люди действительно не знают, кто мы. Это было странно, потому что, называя его не меня — называя это иначе, — люди не обязательно устанавливают связь, что в некотором роде безумие. Так что это было похоже на то, как если бы мы начали заново с группой и пытались сказать людям: «Вот эта штука». И тогда я тоже не могу этого объяснить, потому что это не совсем группа. Так что это больше связано с местами проведения, потому что мы не совсем понимали, как это будет работать.Некоторые заведения небольшие, а некоторые — нет.

Я не догадывался, что группы и девушки идут вместе. Я ходил в школу для мальчиков и не понимал, что большинство парней присоединяются к группам, потому что хотят заполучить девочек. ТОМ ЙОРК

КРЭЙГ: Вы все же хеджируете свои ставки? Потому что я уверен, что люди будут собираться, чтобы увидеть тебя. Я знаю, что собираюсь. Вы делаете все это потому, что чувствуете, что таким образом можете все больше контролировать? Или это кажется самым естественным?

ЙОРК: Не знаю, кажется ли это естественным. Я имею в виду, по сути, это одна из тех вещей, в которых я понятия не имел, что происходит на самом деле, — кроме мысли о том, что я вообще решил это сделать. Но вы просто не можете принимать что-либо как должное — и я рад, что не принимал ничего как должное, потому что это все равно что сделать новое лицо и по-прежнему ожидать, что люди узнают вас. Вот как это было. И это странная ситуация — просто начать заново без большого флага Radiohead, который гарантирует такой безумный уровень проверки. Приятно снимать его, но это тоже немного сбивает с толку.

КРЭЙГ: Помимо аспекта сотрудничества — и, я полагаю, всех замечательных вещей, которые сопровождают игру с кучей новых людей — есть ли внутри вас что-то, что хочет попробовать что-то другое, потому что вы чувствуете, что вам нужно это делать, чтобы продолжать творческий подход и двигаться вперед?

ЙОРК: Совершенно верно. Я имею в виду, представьте себе следующее: я, по сути, сочиняю музыку и играю с одними и теми же парнями с 16 лет.

КРЕЙГ: На самом деле я не могу это представить, но могу осмыслить это и угадать, что с этим связано.

ЙОРК: И вы все мальчики, и вы все ходили в школу для мальчиков… [ смеется ]

КРЕЙГ: Как для тебя появилась музыка? Я знаю, как для меня случилось актерское мастерство. Внезапно эта вещь появилась в моей жизни, и я знал, что это все, чем я хотел заниматься.

YORKE: Как для вас случилось актерское мастерство?

КРЕЙГ: Я вырос недалеко от Ливерпуля, и там была действительно хорошая театральная сцена, поэтому мы часто ходили в театр. Моя мама знала режиссеров, актеров и им подобных, так что потом я могла поваляться.Это было очень информативно, потому что я увидел, как все это работает и как все это складывается. Думаю, это во мне прижилось. Потом мне исполнилось 16, и я знал, что хочу этим заниматься. Но мы говорим о Ливерпуле в начале 80-х, поэтому все было настолько подавленным, насколько это возможно. К счастью, у меня была мать, которая была готова выгнать меня за дверь и сказать: «Ты должен пойти и заняться этим». Но с точки зрения музыки, встречи с парнями и чего-то происходящего, это было очевидно сразу? Или это произошло просто за долгое время?

YORKE: Ну, у меня было то же самое, что и у вас, в том смысле, что как только мне подарили музыку, вот и все — это то, чем я хотел заниматься.

КРЭЙГ: В твоей семье вообще была музыка?

ЙОРК: Нет, нет. Мои бедные родители вообще не понимали этого. У них сейчас —

КРЕЙГ: Только что.

ЙОРК: Да, только на прошлой неделе. [ оба смеются ] Я не умел читать музыку или что-то еще, но я просто знал, что мне это очень нравится. Первым учителем, которого я встретил в школе, когда мне было 11, был парень, заведующий музыкальным отделом.

КРЕЙГ: Это было в Абингдоне. Был ли в Абингдоне хороший музыкальный отдел?

ЙОРК: Ага.По сути, я все время прятался в музыкальном отделении. Остальная часть школьной системы — и я вижу это сейчас на примере моего сына — была устроена таким образом, который очень противоречил тому, как я был построен. У меня постоянно возникали мелкие неприятности, которые меня раздражали. Так что я прятался в музыкальном и художественном отделе при каждой возможности. Я был так счастлив там, потому что… Вы помните Томаса Долби?

КРЕЙГ: Ага. Это был старик из Абингдона, не так ли?

YORKE: Да, и одним из моих первых опытов в музыкальном отделе был вход в одну из музыкальных комнат, и там был Томас Долби, еще до того, как он стал Томасом Долби, с синтезатором, который он построил, и всем остальным.Я подумал, я хочу , что в моей жизни.

КРЭЙГ: Очевидно, «Битлз» играли важную роль в Ливерпуле, но с учетом традиций таких групп, как «Битлз» и «Животные», музыкальная сцена на северо-западе и северо-востоке Англии также рассматривалась как выход из положения. Музыка рассматривалась как способ добиться успеха, но также как способ убежать от чего-то. Был ли бунт частью того, что привлекло тебя к музыке? Или это было просто сильное чувство, что ты знал, что должен это сделать?

ЙОРК: Да, и то, и другое. Я имею в виду, в то время в Оксфорде была довольно странная ситуация, потому что единственная группа, которая когда-либо существовала тогда, была маленькая крошечная инди-группа под названием Talulah Gosh, и они были полной противоположностью бунтарей. Они были в куртках, были супер-прямыми и играли очень странную инди-музыку. Но я ходил на их концерты, и всюду была кровь — люди шумели, люди дрались. А потом эта маленькая изящная инди-группа на сцене… Это не было похоже на обычную «Нам нужно убираться отсюда!» вещь.

КРЭЙГ: 80-е — 80-е, как вы думаете, в то время в Англии было такое чувство — собираться вместе в мошпите и просто быть раздавленным? То есть, я помню, как делал это, и это было бы самым волнующим делом. На самом деле не имело значения, насколько хороша была группа — если кто-то мог держать ритм, тогда вы были готовы прыгать вверх и вниз и разбиваться.

ЙОРК: Да, все это было о том, чтобы просто уйти в самоволку на выходные и никому не рассказывать, где вы были, и оказаться в этих странных ситуациях — что, я уверен, я собираюсь испытать со своими детьми. Но на самом деле для меня в большинстве случаев это тоже было занозой в заднице, потому что это было связано с территорией, и от нее невозможно было уйти. Еще у меня была одна странность, когда я не догадывался, что группы и девушки идут вместе. Я ходил в школу для мальчиков и не понимал, что большинство парней присоединяются к группам, потому что хотят заполучить девочек. Я не был на самом деле сосредоточен на этом, как все остальные.

Звукозаписывающие компании в то время были огромными, огромными империями. в Лос-Анджелесе были все эти хитроумные резинки для волос, проститутки и кокаин.. . Все продолжалось, как будто ничего не изменилось. Том ЙоркE

КРЭЙГ: Тебе было трудно?

ЙОРК: [ смеется ] Я был просто немного придурком и не думал об этом. Что касается Radiohead, я играл в других группах и играл немного, но когда я впервые встретил этих парней, они были более серьезными — особенно Джонни [Гринвуд], который был моложе, но он был абсолютным музыкальным вундеркиндом. Он мог взять что угодно и сразу сыграть. В то время он был в группе моего брата.

КРЕЙГ: Значит, ты его украл?

ЙОРК: В принципе, да. [ смеется ] Думаю, мы еще не решили это.

КРЭЙГ: Как вы заинтересовались всем аспектом вещей? Вы в детстве увлекались компьютерами?

YORKE: Ну, я поздно пришел к электронике, потому что наша группа действительно была на волне отказа от многих из них. Когда мы начинали в 91-м и 92-м, в Британии происходили некоторые интересные вещи с электронной музыкой — Warp Records выпускали какое-то сумасшедшее дерьмо.Но многие захватывающие вещи, которые происходили в то время, были связаны с гитарной музыкой, и мы как группа пошли именно туда. Так что позже мы вернулись к компьютерным вещам. Когда мы начинали как группа, в которой вам приходилось ходить в студию, было кое-что интересное, поэтому вам представили продюсер и аудиторию по ту сторону стекла, они позвонили вам и сказали: «Можете ли вы сделать? это снова? Можешь попробовать другую гитару? » И я всегда находил это немного странным, потому что я чувствовал, что должен быть с этими людьми в их комнате и делать то же самое.

КРЭЙГ: Не то чтобы вы вообще пытались контролировать ситуацию …

ЙОРК: Нет. Это было что-то вроде: «Кто, черт возьми, такие , вы ?» [ оба смеются ] А потом компьютеры достигли точки, когда можно было просто записывать прямо в них. Когда это случилось, что довольно забавно, я подумал: «Хорошо, я научусь делать это, потому что тогда я смогу понять эту часть». К счастью, мы работали с нашим другом Найджелом [Годричем], с которым мы до сих пор работаем, и ему очень понравилась идея, что области были размыты.Знаете, как музыканты мы тоже довольно техничны, особенно Джонни и Колин [Гринвуд]. Я думаю, что Джонни действительно научился программировать на языке C вместе с моим братом, когда ему было около 12 лет. Я помню, как шел утром из комнаты брата, и он читал книгу о том, как программировать машинный код. Это было безумие. Мы ходили в такую ​​школу. Я помню, что дети в школе были в ужасе, когда они могли заставить компьютер напечатать слово «пописать» или что-то в этом роде.

КРЭЙГ: В нашей школе изучали компьютер, но это все, что нам нужно.[ оба смеются ] Полагаю, что меня всегда восхищало то, что вы — группа, и вы хотите начать записываться, и у вас есть лейбл и продюсер, а затем есть давление, чтобы пойти туда и по-настоящему тяжело трудиться. . Это то, что абсолютно необходимо делать — особенно с новым материалом, когда вам просто нужно представить его перед аудиторией, пока вы не доработаете его и не приведете в форму?

YORKE: Ну, у нас действительно была странная ситуация, потому что мы пошли в колледж и вроде как приостановили группу.А потом, когда мы вернулись из колледжа, мы вместе переехали в дом и начали давать несколько концертов, и следующее, что мы знали, мы вернулись с репетиций или с концерта, и на автоответчике были все эти A&R мужчины. от этих звукозаписывающих компаний, пытающихся заполучить нас. Это просто произошло, а мы даже не заметили.

КРЕЙГ: Это вас взволновало? Или вы были подозрительны? Я спрашиваю, потому что знаю, что я чувствовал в ситуациях, когда мне внезапно кажется, что что-то начинает происходить. Я нервничаю и вроде как: «Куда это идет? Куда это идет? » Я все еще делаю.

ЙОРК: У меня сразу возникли подозрения, типа: «Все вы, люди, сразу попали в программу?» Потому что это очевидно, как это работает, а не чувство: «Знаешь, может быть, я все-таки гениален». Вместо этого я бы сказал: «Я не могу доверять никому из вас, потому что вы, очевидно, все движетесь стадом». Но потом мы встретили парней, которые в то время руководили EMI в Британии, и вошли в офис Parlophone, там были золотые диски от Beatles, Queen и всех остальных, и это было что-то вроде: «Черт, мужик.Это то место, где мы принадлежим… »[ оба смеются, ] У них тоже были Pink Floyd.

КРЭЙГ: Вы большой поклонник Pink Floyd?

YORKE: Не обязательно всей их музыки, но больше из-за того, что им было позволено делать все, что они, черт возьми, хотели делать. И парень, который в то время руководил компанией, работал с ними, и он сказал нам: «Я не ожидаю, что вы сразу начнете делать великие дела, но у меня хорошее предчувствие к вам, ребята, так что вы просто не торопись. ”

КРЕЙГ: Это невероятно приятно слышать.

ЙОРК: Я знаю. Для нас это было большим делом. В конце концов все изменилось, стало ужасным, корпоративным и купленным идиотом. Но в то время —

КРЕЙГ: Вокруг были хорошие люди.

ЙОРК: Ага. Это было очень интересно. Это было странно еще и потому, что звукозаписывающие компании в те дни были огромными, огромными империями.

CRAIG: Они по-прежнему сильно контролировали музыкальную индустрию.

ЙОРК: Да — и такая старая школа.Им принадлежала Эбби-роуд, и были эти квартиры на Эбби-роуд, где глава EMI разрешал нам остаться, и он улетал на своем Daimler или чем-то еще — на своем большом черном лимузине — в Лос-Анджелес, когда приезжал на собрания.

КРЕЙГ: [ смеется ] Иисус Христос.

ЙОРК: Я не шучу. Счета расходов…

КРЭЙГ: Старые добрые времена.

ЙОРК: О, чувак. И когда мы присоединились в Лос-Анджелесе, там были все эти изворотливые резинки для волос, проститутки и кокаин . .. Все продолжалось, как будто ничего не изменилось.Мы подумали: «Вау. Действительно?»

КРЭЙГ: И если подумать об этом, очевидно, с точки зрения музыкальной индустрии, ее нынешнего положения и того, как это скрывается за последние 10 лет…

ЙОРК: Что, честно говоря, для меня было вполне заслуженным вниманием.

КРЕЙГ: Думаешь, это к лучшему?

ЙОРК: Ну, единственная причина, по которой у звукозаписывающих компаний все еще были деньги, заключалась в том, что они взяли весь материал, который изначально выпускали на виниле, и нашли новый формат, формат компакт-дисков, для которого они могли зарядите вдвое и увеличьте высокие частоты, и все получат это.Так что всю свою музыку они снова перепродали — вот как они заработали состояние. На самом деле у них не было много новых художников, потому что они не инвестировали в них. Мы были… Что это? Анафема?

Все пошло наперекосяк во время OK Computer , и я не замечал этого до тех пор, пока не начал впадать в странное кататоническое состояние. Я сошел со сцены и не мог говорить. Том Йорк

КРЕЙГ: Может быть, аномалия? Хотя я люблю анафему. Думаю, это тоже работает.

ЙОРК: Но EMI на самом деле нас поддержала. Нам повезло. Они сказали: «Не торопитесь». Они остались с нами, когда мы выпустили OK Computer . Они остались с нами, когда мы выпустили Kid A , хотя я думаю, что в тот момент они были в некотором роде. [ смеется ] Но это сильно противоречило тому, что еще происходило в нашей отрасли. А потом, в какой-то момент, это просто начало казаться не таким приятным местом. Так что, на мой взгляд, звукозаписывающая индустрия не понесла никаких потерь, поскольку она тогда исчезла, за исключением того, что они забрали с собой большую часть доходов артистов.Киноиндустрия тоже немного похожа, не так ли?

КРЭЙГ: Я думаю, в том смысле, что всех поймали. Это та сумасшедшая штука, когда все годами предсказывали, как отрасль становится все более оцифрованной, и вещи становятся более доступными, и планируют, как все это будет работать. Затем они поворачиваются и говорят: «О боже. Мы не видели приближения и ! » А ты такой: «Погоди секунду. Это так давно было в картах ». Не знаю, действительно ли он когда-нибудь выздоровеет.Вещи определенно меняются. Знаешь, мне повезло. Я снимаю огромные, чертовски классные фильмы, которые, к счастью, в целом успешны. Но это большая редкость. Что более интересно сейчас, так это то, что индустрия освобождена, так что каждый может снимать фильм. Я имею в виду, что если у вас есть два Canon 5D и все необходимое, вы можете снять фильм, вырезать его, отредактировать и выпустить.

ЙОРК: Но, как и в музыкальной индустрии, крупные игроки по-прежнему контролируют распределение работы.

КРЭЙГ: Вы имеете в виду такие вещи, как iTunes?

ЙОРК: Думаю, да.Я имею в виду, что вы не можете пройти мимо них и не можете обойти их, так что это все еще в этой странной ситуации, когда технически любой может что-то сделать.

КРЕЙГ: Но если вы не можете распространять и рекламировать это, а это большие затраты… Я в некотором роде ботаник, потому что сейчас просто проигрываю все на виниле.

ЙОРК: В самом деле?

КРЕЙГ: Ага. Я имею в виду, что я включаю музыку в машине и у меня подключен iPod, но каждый раз, когда я увеличиваю громкость, звук просто искажается. Так что я пошел, купил себе приличный проигрыватель и начал покупать весь этот винил.Забавно снова слушать альбом от начала до конца, когда встаешь, переворачиваешь. Я думаю, что я склонен слушать меньше музыки таким образом, но когда я это делаю, я слушаю и более пристально и более интенсивно.

YORKE: На форму альбома больше не смотрят одинаково — что, когда это происходило впервые, я считал довольно крутым, потому что меня тошнило от ограничений альбома. Но теперь я ненавижу это, потому что мне кажется, что художника очень трудно увлечь, если вы не готовы полностью погрузиться в то, что он делает.

КРЭЙГ: На самом деле это верно в отношении музыки или любого вида искусства. Вы должны немного поработать.

YORKE: Да, и тот факт, что вы можете просто пролистать работы всех этих разных людей одновременно, довольно сложно. Но с моей точки зрения у цифровых технологий есть и положительная сторона, потому что я обнаружил, что у меня есть доступ ко всей этой дурацкой, странной танцевальной музыке, которую я просто не могу пойти в магазин и купить на виниле. Это намного быстрее и веселее, когда я выступаю в роли ди-джея, просто появляюсь и держу небольшую карту памяти, на которой все это готово.Так что в этом есть хорошие моменты.

КРЭЙГ: Вы были диджеем на Occupy London пару лет назад.

ЙОРК: Да, я сделал это с помощью 3D от Massive Attack.

КРЕЙГ: Нам не нужно говорить о политике, если вы не хотите, но мне было интересно, откуда у вас интерес к чему-то вроде Occupy, а также к политике и активизму в более широком смысле? Это антикапиталистический элемент? Что в нем кормит вас?

ЙОРК: Думаю, он всегда был со мной.Это было прямо со школы.

КРЭЙГ: Как ты думаешь, это как-то связано с взрослением в Британии? Я спрашиваю только из-за того, что чувствую. Социализм стало ругательством, особенно в Соединенных Штатах. Однако мы выросли в стране, в которой были очень сильные социалистические принципы, но которые были рождены заботой о людях, которые в противном случае могли бы потерпеть неудачу.

ЙОРК: Он родился во время Второй мировой войны. Государство всеобщего благосостояния в Британии было таким огромным экспериментом, которого раньше никогда не делали.Я только что читал об этом — это очень интересно, потому что все это было связано с освобождением рынков. Отказ от регулирования рынков был в некоторой степени причиной того, что фашизм все равно поднялся в Европе. Итак, после Второй мировой войны, не только в Европе, но и повсюду, стало очевидным, что рынки необходимо регулировать.

КРЭЙГ: Одна из самых простых цитат, которую кто-то однажды дал мне, была «У денег нет совести». Это классическая вещь, когда можно поверить в дерегулирование, но означает ли это, что вы верите в восьмилетние дети, которые шьют футбольные мячи? Потому что это то, во что верит рынок, если кто-то готов это сделать. Теперь чистый капиталист мог бы утверждать, что рынок будет контролировать себя — и, возможно, это было верно в некоторых более мелких областях. Может быть, такой город, как Лондон, был построен на этом принципе.

ЙОРК: Я ничего не знаю о Лондоне. Недавно был этот документальный фильм о Лондоне. Вы знаете, почему Лондон стал таким могущественным за последние 20 лет? Из-за офшоров. У нас есть все старые конечные точки империи и все эти маленькие острова, с которыми мы все еще связаны, и именно так мы делаем офшорные дела.Вот почему через Лондон течет так много денег — из-за этих странных маленьких лазеек, через которые деньги могут незримо перемещаться на Каймановы острова. Но именно в эпоху Тэтчер и Рейгана они действительно начали освобождать рынки до этого уровня. В любом случае…

КРЭЙГ: В любом случае… [ оба смеются ] В «Атомах для мира» вы говорили об идее двигаться дальше, что очень важно. Но Radiohead все еще существует — и я надеюсь, что они есть. У тебя есть план? Или вы просто позволяете всему этому случиться?

ЙОРК: Боже, как бы мне хотелось иметь план. [ смеется ] Единственный план, который у нас был недавно, заключался в том, чтобы взять отпуск на год, что Эд [О’Брайен] хотел сделать. Эд хотел пойти жить где-нибудь в другом месте и отключиться.

КРЕЙГ: И живи.

ЙОРК: Что-то вроде этого, да. Например: «Эй, а как насчет того, чтобы у нас есть 12 месяцев, в которые мы вообще ничего не берем?» — это интересная перспектива.

КРЭЙГ: И удалось ли вам это успешно?

ЙОРК: Ну, конечно, чем здесь занимаются маггины, кроме как заниматься чем-то другим.

КРЕЙГ: [ смеется ] Что ж, я не могу это критиковать. Остальным участникам группы удалось отступить? Или у них есть другие дела, которыми они занимаются, пока вы делаете «Атомы для мира»?

ЙОРК: Они все делают мелочи. У Джонни, как всегда, есть фильмы, которые ему очень нравятся. Фил [Селуэй] записывает альбом. Я просто не могу остановиться. Даже если я остановлюсь, меня очень воодушевит мысль, что кто-то скажет мне: «Как насчет того, чтобы поработать что-нибудь в течение нескольких недель?» Даже если это всего на пару дней, это похоже на «Да, отлично», потому что всегда есть гора незаконченных аккордов, идей и слов. Это всегда интересно, потому что, если все остальное пойдет не так, я всегда получу это.

КРЭЙГ: Тексты песен — отправная точка? Или у вас в голове постоянно звучат мелодии, с которыми вы играете?

ЙОРК: Это почти всегда мелодии, мелодические идеи или ритмы.

CRAIG: В Википедии было сказано, что [гитарист Queen] Брайан Мэй изначально оказал на вас огромное влияние, поэтому я перестал там читать.

ЙОРК: [ смеется ] Да, ну, это слишком странно, чтобы в это поверить.

КРЭЙГ: Я могу поменять его для тебя, если хочешь. Но очевидно, что музыка мира и танцевальная музыка сейчас имеют большое влияние на вас.

ЙОРК: На данный момент мировая музыка, танцевальная музыка, ритмика и все такое, не только G-to-A-to-B-to-E minor…

КРЕЙГ: Вы только что описали мою игру на гитаре. [ оба смеются ]

ЙОРК: Я действительно увлекаюсь вещами, которые отталкивают вас от других, когда вы пытаетесь написать вокал или что-то в этом роде. Но в то же время мне по-прежнему нравится придумывать удовлетворительные последовательности аккордов, которые пробуждают в вас эмоции каждый раз, когда вы их играете. Вот на чем меня воспитали.

КРЭЙГ: И это, вероятно, никогда не перестанет быть частью того, что вы делаете.

ЙОРК: Нет. Это как и все остальное, когда ты думаешь: «Ладно, может, я начинаю хорошо разбираться в этом…» Обычно это хорошее время, чтобы уйти от этого. Если вы действительно начинаете получать от этого слишком много удовольствия, то, вероятно, это дерьмо.[ смеется ]

КРЭЙГ: Это английское отношение? Я так отношусь к вещам — здоровый цинизм, чтобы убедиться, что ничто не остается статичным.

ЙОРК: Это похоже на тревожный звонок в твоей голове.

КРЭЙГ: Значит ли это, что вы уходите с вечеринок раньше срока?

ЙОРК: А …

КРЕЙГ: Без комментариев. Справедливо.

ЙОРК: А ты?

КРЭЙГ: Я хотел бы прибыть последним, первым уйти, но мне ни разу не удавалось это сделать.

ЙОРК: Даже сейчас я остаюсь до конца и смотрю, как случаются автомобильные аварии. Но я больше не автокатастрофа.

КРЕЙГ: Оксфордшир по-прежнему остается для тебя домом. Как вам теперь удается все в семье?

ЙОРК: Как и ты, мне приходится проводить много времени вдали от дома. Вы тратите свое время на то, чтобы быть в других местах. Лично я смирился с тем, что вхожу и ухожу.

КРЭЙГ: И они прощают тебе, твоей семье за ​​это?

ЙОРК: Да, конечно.Но, знаете, странная вещь. Ваши дети реагируют на все, что является нормальным, и если у них нет проблем с этим, а у вас нет проблем…

КРЕЙГ: Вы берете их с собой в тур?

ЙОРК: Иногда. Я имею в виду, что мне немного не нравится, например, когда охранники выводят их в середину толпы с 30 тысячами человек. Что-то в этом заставляет меня немного вздрагивать — мысль о том, что они видят, как все эти люди сходят с ума, странствуют или что-то в этом роде, и они связывают это со мной … Но это не так. Это забавно, потому что они совершенно невосприимчивы к этому, потому что они никогда больше ничего не видели, и это не значит, что это может значить для их друзей. Это как: «Папа делает это». Так что это хорошо.

КРЭЙГ: Вы боролись с эфемерными всего этого? Знаете, вы играете в музыкальной группе, а потом внезапно становитесь самым большим человеком на свете — это была борьба?

ЙОРК: Это была борьба. Думаю, все пошло наперекосяк во время OK Computer , и я не замечал этого до тех пор, пока не начал становиться странно кататоническим.Я сошел со сцены и вообще не мог говорить — и это было не только из-за того, что я приобщился к славе. Это было больше похоже на то, что я понятия не имел, не понимал, какого черта хотят эти люди. Я выхожу на сцену, делая это, пытаясь заполнить эту арену, которую я не могу заполнить, потому что я не понимаю, что это такое. Это как если бы тебе дали работу, которая тебе не по плечу. И мне потребовались годы, чтобы понять, что работает в таких больших ситуациях.

КРЕЙГ: Вам нравится то, что вы сейчас делаете?

ЙОРК: Ага.Примерно в то время, когда был выпущен OK Computer , у меня была серия мини-поломок, когда публичная личность — эта штука, это лицо, этот человек, который пишет эту музыку… Я проходил мимо этого человека в зеркале или слушал того человека, играющего на гитаре. и я не знал, кто они такие. Это было очень странно, понимаете? У тебя должно быть это немного.

КРЭЙГ: Нет, я полностью это понимаю. Вы с кем-нибудь разговаривали? Был ли кто-нибудь в бизнесе, кого вы могли бы спросить об этом?

ЙОРК: Да.Майкл Стипе был рядом, и он был потрясающим. Он по-прежнему мой хороший друг. Он сказал мне: «Когда станет плохо, просто отключись. Будь там, но просто отключись ». А потом он также сказал: «Давай. Пойдем выпьем с U2 »и тому подобное.

КРЭЙГ: Так и было.

ЙОРК: Я так и сделал.

КРЭЙГ: Как вы думаете, помогло ли это уйти, стать немного более рок-н-ролльным и получить такой опыт? Я сейчас говорю со своей точки зрения, но разве не бывает того момента, когда вы вдруг понимаете, что если вы хотя бы не наслаждаетесь тем, что делаете, или не получаете от этого удовольствия, тогда в чем смысл?

ЙОРК: Совершенно верно. А потом произошло еще кое-что, когда начали приходить дети. Когда вы являетесь родителем, вы все равно должны придерживаться этой концепции: «Хорошо, я практически выбыл из строя на три месяца». Так что, если вы не обязуетесь делать это, когда вы обязуетесь сделать это — а затем, если вам не нравится то, что вы делаете, когда вы идете и делаете это, — вы действительно облажались, потому что —

КРЭЙГ: Это требует больших усилий.

ЙОРК: Это много усилий, и ты ни с чем не вернешься.Ты возвращаешься поврежденным, а не возвращаешься и говоришь: «Вау, это было весело. Когда мы сможем сделать это снова? » За последние несколько лет мы много обсуждали это в Radiohead, например: «Ну, погоди. Кто этим управляет? » Катастрофа, если им движет сама вещь. Итак, мы собираемся продолжить. Теперь мы все большие парни — нам всем за 40 — и у всех у нас происходит чертовски много другого дерьма, поэтому, если мы решим это сделать, мы в основном делаем это для себя и эгоистично, потому что иначе мы сойдем с ума.

КРЕЙГ: Вам всегда удавалось хорошо общаться с другими парнями? Когда вы начинали с Radiohead, идея заключалась в том, что вы все в равной степени участвуете в группе и делите прибыль поровну, верно?

ЙОРК: В значительной степени.

КРЭЙГ: Как вы думаете, это сослужило вам хорошую службу?

ЙОРК: Надеюсь. Иногда бывает сложно. Вы привыкли играть в группе, и есть роли, которые люди могут играть или не играть — кто-то не участвует в этой другой мелодии, а они вовлечены в эту мелодию и тому подобное.Это сложный баланс, но в конечном итоге это странная творческая структура, похожая на сотрудничество. Без всех вокруг это не то, что есть — я знаю, что звучит глупо. Но вот что интересно и в работе с другой группой. Вы внезапно понимаете, что не можете играть с кучей парней, если вокруг все это дерьмо летает. Им нужно доверять. Из того, что я знаю из разговоров с актерами, такими как вы, у вас есть похожие вещи, может быть, не столько в кино, сколько в театре.Если вы не доверяете всем на сцене с вами, то у вас проблемы, верно?

КРЕЙГ: Ага. Или вы можете потрахаться с ними, что является еще одним выходом — и это может быть весело, но обычно не дает хороших результатов.

ЙОРК: Бьюсь об заклад, тебе действительно страшно, когда ты трахаешься с ними, не так ли?

КРЕЙГ: [ смеется ] Я бы хотел. Я очень тонкий. Может быть, слишком тонко.

ЙОРК: Правда?

КРЭЙГ: Но послушайте, я вырос в театре, где я был связан с сотрудничеством, и это самый большой трепет, который я до сих пор испытываю.Я снимаюсь в фильме за 200 миллионов долларов с группой по-настоящему талантливых людей, и все же, когда что-то идет не так, исправлять их и заставлять работать — это часть удовольствия. Я получаю от этого большое удовольствие.

ЙОРК: Иногда бывает сложно. Когда ты записываешь пластинку, это может быть … Я имею в виду, если честно, я делаю большую часть этого с Найджелом.

КРЕЙГ: Верно. Вы работали с Найджелом вечно.

YORKE: с OK Computer . В какой-то момент у нас был короткий творческий отпуск, но из этого ничего не вышло. [ смеется ] Но я такой же в том смысле, что мне так скучно, когда я работаю над своей музыкой. С технической точки зрения, можно работать над музыкой самостоятельно — и люди это делают, — но меня это не очень вдохновляет. Даже если это всего лишь одна вещь, одна идея, которую кто-то другой подбрасывает в мою сторону в процессе создания чего-то, это будет иметь огромное значение. Это избавляет вас от любых творческих шаблонов, которые у вас в голове, что абсолютно необходимо для меня, чтобы делать все, что действительно может быть интересно и требует вовлечения других людей.

КРЕЙГ: Итак, в конце интервью люди иногда говорят мне: «Есть ли что-нибудь, о чем я не спрашивал у вас, о чем вы хотите поговорить?»

ЙОРК: Да, и они сбиваются с толку, когда ты говоришь «нет».

КРЭЙГ: Это типа: «Зачем мне работать волонтером? Я британец … Поехали! » [ Yorke смеется ] Так что я не буду задавать вам этот вопрос. Но это было весело.

ЙОРК: Это было хорошо, чувак.

КРЭЙГ: Береги себя, надеюсь, увидимся в конце года.Удачи с туром.

ЙОРК: Большое спасибо. Мне это понадобится.

ДЭНИЕЛ КРЕЙГ БУДЕТ СМОТРЕТЬ ВМЕСТЕ С ЖЕНОЙ, РЕЙЧЕЛ ВЕЙС, ЭТОТ ПАДЕНИЕ В ПРОГРАММЕ « ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО », НАПИСАННОЕ ХАРОЛЬДОМ ПИНТЕРОМ И НАПИСАННОЕ МАЙКОМ НИКОЛСОМ.

Интервью с Томом Йорком — цитаты Тома Йорка

Надав Кандар / Архив стволов

Опубликован в мартовском номере за 2013 год, в продаже со дня нахождения

Опрошено 19 декабря 2012 г.

Йорк, соучредитель и солист Radiohead, только что выпустил альбом Amok вместе со своей другой группой, Atoms for Peace.Вот одна из песен из альбома:

Этот контент импортирован из Spotify. Вы можете найти тот же контент в другом формате или найти дополнительную информацию на их веб-сайте.

Если вы собираетесь стать вегетарианцем, вам действительно нужно любить чечевицу. Иначе ты пиздец.

Все стены хороши, если крыша не падает.

Мой отец научил меня всегда ожидать, что кто-то выйдет за поворот не на той стороне дороги, прямо на меня.Я всегда предполагал, что так оно и будет. Он пытался научить меня относиться к людям очень подозрительно — не доверять. Думаю, он зашел слишком далеко, когда я был ребенком. Мне пришлось отучиться от этого.

Гораздо лучше попытаться доверять людям, пока они не докажут, что вы неправы.

Я начал петь только , потому что не мог найти никого, кто бы пел. Все, кого я спрашивал, были чертовы идиотами.

Двадцать тысяч человек могут выглядеть как одна большая каша, но на самом деле это действительно интересно, как вы можете выйти на сцену и за десять минут почувствовать их атмосферу.

Когда мы впервые начали поддерживать R.E.M., мы играли на некоторых концертах, где люди заказывали обеды с курицей, и это было мне на х **.

Я много лежал в больнице , когда был ребенком, потому что я родился с закрытым левым глазом, и им пришлось взять мышцу из моей задницы и пересадить ее, чтобы образовалась мышца, которая открыла бы веко. Так что мне сделали четыре или пять операций, начиная с раннего детства. Я, должно быть, начал жаловаться к пяти годам.«Послушайте, вы должны это сделать», — сказали мои родители. «Если ты пойдешь, мы купим тебе все, что ты хочешь, хорошо? Что ты хочешь?» Я сказал: «Я хочу красный спортивный костюм». И они подарили мне красный спортивный костюм, верх и низ, и я был счастлив вернуться в больницу, даже зная, что меня собираются пройти под общим наркозом, проснуться и меня отовсюду вырвет. Мне понравился этот красный спортивный костюм. Я носила этот красный спортивный костюм до тех пор, пока он не стал таким маленьким, что мне это показалось смешным.

Уважение — это , если у вас есть политический спор с кем-то, прямо перед тем, как вы дойдете до точки, где вы назовете его фашистом, вы как бы отступите и задаетесь вопросом, как, черт возьми, они оказались в этой точке завершения. невежество и глупость.

Когда я был студентом, мой банк постоянно отключал мою кредитную карту. Я никогда не мог перестать возвращать чеки. Я всегда разговаривал с банком по телефону. Это был очень приятный день после того, как я подписал крупную сделку со звукозаписывающей компанией, когда я пошел в банк и выплатил все свои долги. Банкир подошел к столу, чтобы пожать мне руку, и я сказал ему, чтобы он отвали. Как он отреагировал? Думаю, он к этому привык.

Каждый раз, когда подхожу к банкомату, он спрашивает, сколько я хочу, я говорю: «Дайте как можно больше, что вы можете мне дать.«

Я пойду в городской книжный магазин, возьму три или четыре сборника стихов, посижу в кафе и почитаю их какое-то время. Это как расслабить мышцы перед тренировкой.

Мой дедушка приходил к нам в деревню, одалживал один из наших велосипедов и исчезал. Он вернулся после наступления темноты, и мы понятия не имели, где он был. Если он сталкивался с кем-нибудь, он просто спрашивал, где хороший ночной клуб. Он делал это вплоть до девяноста лет.

Я больше не чувствую разочарования. Но я чувствую, как время идет вперед.

На днях я сидел с моим сыном и его другом, которому одиннадцать, и я сказал: «Хорошо, ребята, посчитайте. Посчитайте, сколько секунд у вас осталось». Им потребовалось время, но они добрались до цели.

Дети учат тебя зажигать, , что для меня было очень кстати, потому что в то время я не был очень легким. Они были для этого благословением.

Я думаю, что люди часто болеют, это вера в то, что ваши мысли конкретны и что вы несете ответственность за свои мысли.В то время как на самом деле — как я это вижу — ваши мысли — это то, что ветер дует в вашем уме.

Зрителям нужно много времени , чтобы расслабиться в понедельник вечером.

Стройте пробелы в своей жизни. Паузы. Правильные паузы.

Получить все , что вы хотите, ни к чему не имеет.

Если бы мы вышли из и просто играли бы хиты и все такое, я бы по-другому смотрел на вещи. Но мы играем в новые вещи, и в некоторые из них, на самом деле, играть очень сложно.Идея о том, что двадцать тысяч человек приходят и смотрят, как мы исполняем какую-то из этих сумасшедших песен, и уж точно не по радио … это хорошо, чувак. Мы играли в «Фениксе», и мы с Эдом вышли со сцены и посмотрели друг на друга. Вы это видели?

Я не могу представить на двадцать лет вперед, потому что я вроде как здесь прямо сейчас.

Этот контент создается и поддерживается третьей стороной и импортируется на эту страницу, чтобы помочь пользователям указать свои адреса электронной почты.Вы можете найти дополнительную информацию об этом и подобном контенте на сайте piano.io.

.