Фильм Молчание (2016) смотреть онлайн бесплатно в хорошем HD 1080 / 720 качестве
Япония, 1633 год. Происходит мучительная казнь христиан. Людей, привязанных к столбам, поливают кипящей водой из подземных источников. За происходящим заставляют наблюдать священника-иезуита отца Феррейру. Ему предлагают отречься от своей веры.
Макао, 1640 год. В иезуитской миссии происходит разговор между ее главой и двумя молодыми священниками, приехавшими из Португалии – отцом Родригесом и отцом Гарупе. Им сообщают, что по сведениям из Японии Феррейра отрекся от веры, живет в Нагасаки как японец, женат на японке. Молодые люди не верят в это, отец Феррейр был их духовным наставником. Они отправляются в Японию, чтобы получить достоверную информацию. В качестве проводника они избирают случайно попавшего в Китай рыбака Китидзиро. По прибытии в Японию иезуиты попадают в деревню, где живут тайные христиане. Днем миссионеры прячутся в хижине углежогов, а ночью исполняют обязанности священников.
О прибытии священников узнают в другой христианской деревне. Оба пастыря перебираются туда. В эту деревню прибывает японский инквизитор Иноуэ. Он требует предоставить ему информацию о христианах и берет четверых заложников. Они должны публично наступить на образ Христа, плюнуть на крест, чтобы доказать свою принадлежность к буддизму. Троим из четверых не удается убедительная демонстрация лояльности. Их распинают на крестах в полосе прибоя, тела погибших сжигают, останки бросают в море. Китидзиро выполнил требования инквизитора и был отпущен.
Священники решают разделиться. Отец Родригес приплывает в деревню, откуда родом Китидзиро. Там он находит обезлюдевшие руины. Его встречает Китидзиро. Он сдает священника властям. Иноуэ беседует с отцом Родригесом, предлагает ему отречься, склоняет его к изучению и принятию буддизма. Священника помещают в клетку вместе с японцами-христианами. Туда же попадает Китидзиро, который снова кается в своих грехах, просит священника принять его исповедь.
На глазах Родригеса нескольких христиан заставляют отречься. Они отказываются. Тогда одному из них отсекают голову самурайским мечом. Китидзиро подает пример собратьям и наступает ногой на образ Христа. Его отпускают. Беседы инквизитора и священника продолжаются, но результата не приносят. С отцом Родригесом работает переводчик.
Иезуита приводят на берег моря. Он видит, как конвой подводит к морю группу японцев-христиан и плененного отца Гарупе. Христиан заворачивают в циновки, вывозят в море на лодке, сбрасывают за борт и топят. Отец Гарупе не выдерживает, бросается в море, подплывает к лодке, пытается помочь одной из мучениц. Он тонет вместе с ней.
Отец Родригес взывает к богу, но ответа не получает. Его приводят в буддистский храм. Там ему устраивают встречу с Феррейрой, которого теперь зовут на японский манер Тюан Савано. Он говорит о том, что путь Будды сходен с христианством. Он рассказывает историю своего отречения. Его пытали, подвешивая вниз головой над ямой, из небольшого надреза за ухом кровь по капле стекала вниз, так что смерть в таких случаях наступала не скоро.
Савано и Родригес спорят по вопросам веры.
Ночью в своей клетке отец Родригес слышит хрипы и стоны. Оказывается, пятерых христиан подвесили над ямами. Иезуита выводят из клетки, чтобы он мог наблюдать за страданиями единоверцев. Ему снова предлагают наступить на лик Христа. Он слышит голос: наступи на меня. И отец Родригес совершает акт отречения. Мучеников вынимают из ям. Раздается крик петуха.
В 1641 году из письма одного голландского купца становится известно, что два священника-отступника исполняют роль антихристианских экспертов на таможне в Нагасаки. Они выявляют предметы с христианской символикой среди вещей и товаров, ввозимых в Японию.
Затем Родригеса переводят в Эдо. Ему дают имя умершего японского чиновника, он женится на его вдове, усыновляет его ребенка. Родригеса снова находит Китидзиро и просит об исповеди. Тот после некоторых колебаний исполняет просьбу. В время одной из регулярно проводимых инквизиторами проверок на лояльность бывших христиан у Китидзиро обнаруживают христианский образок.
Он должен быть казнен.
Через много лет, прожив долгую жизнь в Японии, Родригес умирает. Его хоронят по буддистскому обряду. Но вдова успевает незаметно вложить в руку покойного мужа крестик.
| |||||||||||
Фильм именитого и пожалуй одного из самых моих любимых режиссеров Мартина Скорсезе. Фильм рассказывает о распространении Христианства в Японии.
За примерами личного кино далеко ходить не надо: Однажды в Голливуде (Тарантино), Зеркало (Тарковский), Страсти Христовы (Гибсон). Вот и Скорсезе снял кино ‘для себя’ — Молчание.
Миссионеры из Португалии – падре Феррейра и падре Родригес – не выдержали испытаний веры во время жестоких гонений на христиан в Японии и отреклись от Иисуса. И что же так тянуло людей комментировать, что заставляло их всматриваться именно в сторону отступников, а не в сторону тех, кто принял мученическую кончину?
Но в условиях охоты на христиан по всей стране долго так продолжаться не могло. Священников берут под стражу, а некоторых христиан предают пыткам и мучениям. Гаррпе бросается в воду вслед за своей паствой, в итоге разделяя их достойную уважения судьбу мучеников, – но это всего 4 минуты экранного времени, в отличие от большей части фильма, рассказывающей о Родригесе до отречения, во время и после него.
В книге Родригес, этакий супер-священник с «иной» любовью к Богу, «торжественно» отпускает грехи Китидзиро, по-прежнему ставя себя над ним. В фильме, в этой кульминационной сцене, Родригес вдруг слышит от Китидзиро слово «падре». Неужели кто-то ещё может так к нему обращаться? Смирение, проявленное Китидзиро, вдруг поражает Родригеса так, как ничто в этой стране. И это обращение он воспринимает как долгожданный голос Бога. Он вдруг понимает, что каждое его действие или слово могло восприниматься голосом Бога для других. Он понял, что Бог его не забыл. Но покаяния в этом фильме, как и в первоисточнике, не будет. Родригес лишь находит в себе мужество, чтобы опуститься на колени на один уровень с Китидзиро, – так он показывает, что услышал Бога и, возможно, демонстрирует смирение.
– «Когда наступило молчание, то я услышал Твой голос». Спустя более 200 лет, когда в Японии изменилась политика, открыто исповедовать христианство смогли 20 тысяч человек. Всё это время они передавали свою веру из поколения в поколение. Для них, молча слушающих детей, Бог не молчал, а всегда говорил через родителей, бабушек и дедушек. И они же, в отсутствие любой другой проповеди Евангелия, становились голосом Бога для своих детей.
Последним фильмом Скорсезе перед выходом обозреваемой картины стал ‘Волк с Уолл-Стрит’.
Да и в принципе смотреть фильм было сплошным удовольствием.
Но смотреть было достаточно просто. Сама тема вызывает интерес. Христианство в Японии.
Это очень тонкая и личная тема — ВЕРА. И я, как православная христианка, соблюдающая посты, руководствующаяся заповедями, все-таки не могу сказать, что только Христианство — истинная вера, а, например, тот же Буддизм — нет. Герои же фильма искренне и даже истово считают, что несут темным и неверным японцам свет и настоящее знание. Они верят в эту свою миссию так же свято, как и в самого Христа, не допуская ни малейшего сомнения. Нас знакомят с двумя молодыми священниками — отцом Гонсалесом и отцом Гаррупе в момент, когда они собираются в Японию, чтобы найти своего учителя, который стал отступником и вернуть его в лоно Христианской Церкви. Чтобы избежать спойлеров, скажу лишь, что путешествие будет не простым и достаточно длинным — фильм идет больше двух с половиной часов, и он не смотрится ‘на одном дыхании’. Я думаю, что Скорсезе не снимал фильм о Христианстве или о насаждении Христианства в Азии. На мой взгляд, фильм этот о попытке найти Бога внутри себя, услышать Его, когда Он молчит.
И почти статичное. В общем, не зрелищное. Да и то правда – здесь не смотреть, здесь думать нужно. И хорошо разбираться в исторической обстановке.
.. молчаливо и тайно поклоняясь преданному ими богу.
Но европейцы-то проблему осознали и в первом приближении решили.
Плавали – видели. Так что, жестко, но оправданно!
Правда, сделать рабами пока не могут. И потому только крестят. Да, и еще жалеют очень…
Кто может сказать, что слабый страдает меньше, чем сильный? ©
У меня есть интерес к мифологии определенных конфессий, но я воспринимаю это именно как мифологию — не более. Тем не менее, я положительно отношусь к вере, ибо человек должен во что-то верить, хотя бы ради того, чтобы выжить в суровых реалиях нашей жизни, но вот во что верить — это сугубо личный выбор каждого человека и я категорически против того, когда кто-то пытается навязать свою религию другим. Для меня вера и религия не имеют ничего общего. Как я думаю, вера — это некий психологический процесс, возможно механизм защиты, который помогает людям двигаться дальше, развиваться. Поэтому вера для меня — это созидательное чувство, а вот религиозный фанатизм же напротив — деструктивное. Но я немного увлеклась, вернемся к фильму.
Но, тем не менее, Сёгунат добился своего: и по сей день подавляющее большинство жителей Японии проповедуют синтоизм. Я не могу судить, хорошо это или плохо, но японцы смогли оставить самобытность своей культуры и по большей части в стране положительная тенденция жизни. И наверно, все же решение правителей того времени было верным, раз это отразилось положительно на жизни острова.
Мне очень понравилось то, как в фильме проводили аналогии с природой — невозможно посадить дерево, прежде не прощупав почву и не выяснив, а годны ли условия для того, чтобы саженец пророс. И в-третьих, что я уяснила для себя из сего творения — важна сама вера, а не ритуалы. Важно то, что в сердце и душе человека.
Ёсукэ Кубодзука просто бесподобен в образе Китидзиро! Иссэй Огата также порадовал ролью Масасигэ Иноэ.
Ее последователей жестоко карали и издевались над ними. Нечто подобное ощутил на себе и Сюсаку Эндо, один из самых известных последователей Христа в Японии середины прошлого века. Проповедую библейскую истину, Эндо не раз сталкивался с жестким непониманием своей работы, но все же он отыскал себе место в истории. А его культовый роман ‘Молчание’ лег в основу одного из лучших фильмов Мартина Скорсезе ‘Молчание’.
Некоторым зрителям ‘Молчание’ может показаться немного затянутым, но я вас уверяю, его стоит познать, проникнуть в его глубь и выпить все смысловые соки, вложенные в историю Скорсезе и Эндо.
Этот фильм также не стал исключением.
В каждой вере можно найти свои черные пятна истории становления.Режиссер 1. Актеры 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9. 10. … Unzen Samurai (Uneme) 11. … Prisoner Augustinian Friar #2 12. … Prisoner Augustinian Friar #1 13. … Prisoner Franciscan Friar 14. … Prisoner Augustinian Friar #3 15. … Prisoner Japanese Jesuit 16. … Chinese Businessman (Mr. Chun) 17. … Tomogi Villager #1 (Yohei) 18. … Tomogi Villager #2 (Toukichi) 19. 20. 21. … Tomogi Husband (Kasuke) 22. 23. … Tomogi Village Woman (Hiro) 24. 25. 26. … Kichijiro Sister at Stake (Tae) 27. … Kichijiro Sister #2 (Hisa) 28. … Kichijiro Father (Kichizo) 29. … Kichijiro Mother (Naka) 30. … Kichijiro Brother #2 (Kichita) 31. 32. 33. 34. 35. 36. 37. … Old Goto Man (Mosuke) 38. 39. … Tomogi Hostage #3 (Yahachi) 40. 41. 42. … Christian Prisoner (Tobei) 43. … Christian Prisoner (Kiku) 44. … Christian Prisoner (Mataichi) 45. 46. 47. 48. 49. 50. 51. 52. 53. 54. 55. 56. 57. 58. … Vendor’s cries, озвучка 59. … Vendor’s cries, озвучка 60. 61. 62. 63. … Carpenter, в титрах не указан 64. … Guard, в титрах не указан 65. … Edo Guard, в титрах не указан 66. … Doshin, в титрах не указан Продюсеры 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9. … исполнительный продюсер 10. … исполнительный продюсер 11. … исполнительный продюсер 12. … исполнительный продюсер 13. 14. … исполнительный продюсер 15. … ассоциированный продюсер 16. … исполнительный продюсер 17. … ассоциированный продюсер (в титрах: augustin coppel) 18. . 19. … ассоциированный продюсер 20. … исполнительный продюсер 21. … исполнительный сопродюсер 22. … исполнительный продюсер 23. … исполнительный продюсер 24. … исполнительный продюсер 25. … ассоциированный продюсер 26. . 27. … исполнительный продюсер 28. … исполнительный продюсер 29. … исполнительный продюсер 30. … исполнительный продюсер 31. … ассоциированный продюсер 32. … ассоциированный продюсер 33. … исполнительный продюсер 34. 35. … исполнительный продюсер 36. … исполнительный сопродюсер 37. 38. … исполнительный продюсер 39. … исполнительный продюсер 40. 41. … исполнительный продюсер Режиссер дубляжа 1. Актеры дубляжа 1. 2. 3. 4. 5. … Father Valignano (iTunes) 6. … Old Samurai / Inoue (iTunes) 7. 8. 9. 10. 11. 12. Сценаристы 1. 2. 3. Оператор 1. Композиторы 1. 2. Художники 1. . 2. 3. 4. 5. 6. … по декорациям Монтажер 1. |
.. ассоциированный продюсер
.. исполнительный сопродюсер
.. постановщик, по костюмам«Молчание» Мартина Скорсезе — Статьи на КиноПоиске
Режиссер потратил 27 лет на подготовку сценария, поиск финансирования и съемки фильма о тайных христианах в Японии XVII века.
На съемочной площадке фильма «Нью-Йорк, Нью-Йорк»Верующий с некоторыми сомнениями
В 1978 году Мартин Скорсезе чуть не погиб. «После завершения фильма „Нью-Йорк, Нью-Йорк“ я искушал судьбу, — вспоминал режиссер. — Я ничего не успевал, чувствовал себя не в своей тарелке, в смятении, бросался в опасные авантюры.
В какой-то момент я оказался в больнице, с удивлением обнаружив, что нахожусь при смерти. Я весил 50 килограммов. Причин было множество: злоупотребление наркотиками, но не только; астма сильно меня истощала. Я пролежал в больнице 10 дней и понял, что не хочу умирать, не хочу впустую тратить свою жизнь». Так в 35 лет Скорсезе обнаружил, что борется за свою жизнь. Выжить ему помогла вера. «Я верующий с некоторыми сомнениями, — говорит он. — Эти сомнения толкают меня вперед, заставляют искать ответы на вопросы: каковы окружающие меня люди; что такое Бог».
Через 40 лет 74-летний режиссер — католик из Маленькой Италии в Нью-Йорке, который когда-то хотел поступать в семинарию, киноман, изо всех сил борющийся за сохранение старого кино — вновь обратился к темам и проблемам, волновавшим его всю жизнь, и решился дать голос «Молчанию». Проекту, находившемуся в производстве более 27 лет. Экранизации одноименного романа 1966 года японского католического писателя Сюсаку Эндо о двух португальских священниках-иезуитах, которые в XVII веке отправляются в Японию в период жестокого гонения на христиан, чтобы найти своего пропавшего учителя, когда-то прибывшего сюда проповедовать христианство, и проверить на прочность собственную веру.
Десятилетия, ушедшие на понимание книги
Конкретная идея пришла к Мартину посреди хаоса, царившего вокруг «Последнего искушения Христа» (1988), когда еще во время съемок и после ему поступали угрозы от религиозных фанатиков, недовольных еретическим обращением режиссера с библейским сюжетом (хотя стоит только посмотреть фильм до конца, чтобы понять, что ничего кощунственного в нем нет). Скорсезе находился под постоянным давлением, даже нанял себе охрану. Некоторые церковные организации предлагали 10 млн долларов, чтобы выкупить все пленки (и уничтожить). Случилось и нечто еще более ужасное: французские католики-фундаменталисты были в такой ярости, что подожгли несколько кинотеатров в Париже и Безансоне, где показывался фильм. Один человек погиб, несколько зрителей получили тяжелые ранения. Фильм до сих пор запрещен для показа в ряде стран.
Но тогда же Скорсезе получил неожиданный подарок в виде романа «Молчание», который захватил его на следующие десятилетия.
«Мы показали черновой монтаж „Искушения“ разным религиозным сообществам и другим, кто жаловался на фильм еще до показа. Присутствовал архиепископ Пол Мур, которому фильм понравился. Когда он уходил, то протянул мне книгу Эндо: „Вот роман, который я бы хотел, чтобы вы прочитали“». Скорсезе тогда был совершенно измучен съемками, книгу не прочел и вернулся к ней только через год, хотя истинный смысл истории все еще ускользал от него.
Роман «Молчание» Скорсезе прочитал в августе или сентябре 1989 года в скоростном поезде между Токио и Киото (где его ждал Акира Куросава, страстно желающий снять его в своем фильме «Сны» в роли Ван Гога). «Тогда я не мог по-настоящему понять смыслы книги. Я думаю, для этого потребовались все эти годы», — говорит Скорсезе.
После того как стало известно, что режиссер проявил интерес к экранизации «Молчания», подразделение итальянской компании Cecchi Gori Pictures заплатило около 700 тыс. долларов и наняло Мартина и его давнего соратника Джея Кокса («Злые улицы») разработать сценарий.
Первый вариант появился в 1991 году. Недовольные результатом, будучи не в состоянии найти эмоциональное ядро, они в итоге переписывали его следующие 15 лет. Кокс рассказывает: «Я был растерян, пережил невероятный творческий кризис. Бился изо всех сил и не мог найти основополагающий стержень истории. Но сделка была уже заключена. Пришлось садиться писать».
Когда он закончил, то понял, что сценарий никуда не годится: «Марти не критикует окончательно и бесповоротно. „Это достойная попытка“, — говорит он. И в этот момент понимаешь, что ты в дерьме». Было ясно, что сценарию не хватает сердца. Кокс занялся другими проектами, а режиссер ушел снимать «Казино» (1995), а затем «Кундун» (1997) — еще одну часть из своеобразной религиозной трилогии, еще один фильм с непростой судьбой, сценарий которого переделывали 14 раз.
В 1998 году в первоначальный договор были внесены поправки: Скорсезе согласился, что «Молчание» станет его третьей картиной после «Кундуна». Тем временем Джанни Нуннари, президент Cecchi Gori, пригласил еще двух сценаристов: «Мы тогда пытались оживить идею, найти другие пути.
Но все это было гораздо позже того, как Джей написал свой вариант». Попробовали Майкла Гордона («300 спартанцев») и Николаса Казана («Изнанка судьбы»), сына Элиа Казана. Последний согласился работать за стандартную почасовую оплату, но при условии, что ему доплатят позже.
Их участие впоследствии еще больше осложнило положение фильма из-за правоустанавливающей последовательности. Но Скорсезе пока об этом не подозревал, для него все шло тихо и мирно, и только в 2003-м они с Коксом ненадолго снова возвратились к возможности взяться за проект. «Мне нужно было заново убедить Джея. В тот вечер, на „Оскаре“ [когда «Банды Нью-Йорка» номинировались на лучший фильм], помню, как мы обнялись. Я — с чувством огромного облегчения. Потом я набрал воздуха и сказал: «Хорошо. Теперь „Молчание“. И мы оба засмеялись».
Смех оказался преждевременным. В том же 2003 году компания Hollywood Gangs Productions, владельцем которой являлся Нуннари, подала в суд на Скорсезе за нарушение сделки 1990 года и ее дополнительного соглашения 1998-го.
Удалось добиться повторного дополнительного соглашения, согласно которому режиссер «поставит один или более фильмов до „Молчания“». Позднее эта первоначальная сделка редактировалась и в третий, и в четвертый раз. Каждый раз, заставляя студию ждать, Скорсезе выплачивал неустойки.
Параллельно начались споры, кто же на самом деле владеет правами на первоисточник, что усложнялось еще и тем, что роман уже был экранизирован в 1971 году японским режиссером Масахиро Синодой (соавтором сценария выступил сам Эндо). Вопрос о правах стал причиной страшного спора между Нуннари и Cecchi Gori. Их пути позже разошлись, и в 2008 году они судились, кто кому больше навредил за годы работы. Скорсезе, готовый к этому времени сесть в режиссерское кресло, предпочел не иметь дела с судящимися компаниями. Ситуация усугубилась тем, что компания столкнулась с финансовыми проблемами, и стала еще хуже, когда одного из владельцев, Витторио Чекки Гори, в связи с банкротством компании посадили в тюрьму.
В 2009-м Скорсезе казалось, что они снова могут подступиться к проекту: «Грэм Кинг (продюсер «Отступников» — Прим.
авт.) заплатил за поиск натуры в Японии, мы поехали в Нагасаки и встретились с тайными христианами — их осталось, наверное, двести или триста. Они практикуют христианство, основываясь на том, что им оставили в наследство тайные собратья из XVII века, а их язык — это смесь португальского, японского и латыни».
Однако проект оставался совершенно несбыточным до сентября 2010-го, когда продюсер Ирвин Уинклер («Славные парни») навестил Марти на съемках «Хранителя времени» и спросил о «Молчании». Марти предложил продюсеру сделать его вместе. Уинклер: «Три или четыре года мы искали финансирование. Все говорили „нет“. Я обзвонил все студии и независимые компании. Французская MK2 выразила большой интерес, полгода мы вели с ними переговоры, но безрезультатно. Все это было очень-очень обескураживающе».
В декабре 2011 года Скорсезе заявил, что «Молчание» станет его следующим фильмом, но к этому времени он уже потерял троих главных актеров — выбыли Дэниэл Дэй-Льюис, Бенисио дель Торо и Гаэль Гарсиа Берналь, позже Кен Ватанабе, который должен был играть японского переводчика.
А в марте суд подтвердил, что Cecchi Gori является держателем прав. Таким образом, стороны в пятый раз изменили договор: «Скорсезе обязуется поставить „Молчание“ следующим за „Хранителем времени“, если в его распоряжении будет достаточно средств, чтобы закончить формальный препродакшен не позднее апреля 2012 года». Позже адвокаты Скорсезе подчеркивали именно это (невыполненное) условие. И хотя в январе 2012-го режиссер даже обсуждал возможность 3D-версии для «Молчания» и будущего байопика Синатры, через некоторое время он подписался на съемки «Волка с Уолл-стрит» (2013). Денег на «Молчание» не было.
3,5 миллиона неустоек за право постановки
Компания Cecchi Gori воспользовалась ситуацией, когда узнала, что режиссер готовит еще один фильм (снова не «Молчание»), и поспешила подать в суд на Мартина Скорсезе и его компанию Sikelia Productions за «намеренное и неумышленное введение в заблуждение». Согласно иску, Скорсезе несколько раз откладывал производство и снял громадное количество фильмов («Отступники», «Остров проклятых», «Хранитель времени»).
Студия потребовала 1,5 млн долларов. Но к этому времени, по словам адвоката Скорсезе, он уже заплатил компании за все годы более 3,5 миллиона. Тут же сделал заявление Нильс Юль, в то время президент Cecchi Gori: «Скорсезе выплатил 3,5 миллиона не нашей компании, а лично Нуннари». Слово Скорсезе: «Я не помню всех подробностей. Все, что я знаю, — это то, что, когда случалось что-то непредвиденное, я просил своего менеджера, агента и адвокатов сделать все возможное, чтобы не потерять проект. И они погружались в это болото сложностей, пытаясь что-то решить». С полной версией этого интересного судебного протокола можно познакомиться здесь.
В апреле 2013-го снова было объявлено, что Скорсезе возьмется за «Молчание» в 2014-м. А в январе режиссер и представители Cecchi Gori все-таки заключили мирное соглашение. Компания согласилась освободить права на роман, режиссер пообещал взяться за «Молчание» сразу после «Волка». Скорсезе и Кокс написали сценарий, который их удовлетворил. Проект мечты наконец вышел на финишную прямую.
Или по крайней мере так казалось. В 2015-м обрушилась новая волна судебных исков. Оказывается, существовал еще один договор с Казаном, по которому он должен был отполировать сценарий. В результате в августе 2015-го продюсеры «Молчания» обнародовали проект сценарных титров, и в нем были указаны Скорсезе, Кокс, Гордон, Казан и Гильдия сценаристов, что повлекло за собой разбирательство, в результате которого было установлено, что в титрах должны быть указаны только Кокс и Скорсезе. Недовольный Казан подал в суд. Однако продюсеры и авторы отрицали, что какая-либо часть его работы была использована.
В то же время, пока все занимались исками и судами, никто не задумывался о финансировании. А найти деньги на дорогостоящий исторический проект на тему веры даже для Скорсезе оказалось непросто. Пока тянулись судебные процедуры, Уинклеру неожиданно позвонил продюсер и финансист Рэндалл Эмметт. Обеспеченные капиталом из Дубая, Эмметт и его партнер Джордж Ферла страстно желали поработать со Скорсезе и убедили его отправиться на Каннский кинофестиваль, где в мае 2013-го они пытались соблазнить представителей иностранных компаний.
Стюарт Форд из IM Global согласился заплатить 21 млн долларов за иностранные права, поручители Эмметта — еще 25, а компания Paramount — стать дистрибьютором в домашнем прокате.
Бюджет в 46 млн долларов постепенно складывался. Съемки вот-вот должны были начаться. Теперь возникли трудности с местом их проведения. «Мы искали в Новой Зеландии, в Ванкувере, на Тихоокеанском северо-западе США, — рассказывает партнер режиссера, продюсер Эмма Тиллинджер. — Мы просчитывали бюджеты для этих мест, так как работа в Японии стоила бы нам 100 миллионов. Оказалось, что в Тайване могут предоставить налоговую скидку — было решено снимать там». В начале 2015 года проект наконец вошел в активную стадию. Но оказалось, что найти финансирование для фильма о двух священниках в Японии XVII века куда проще, чем его снять.
Скорсезе, гнев Божий
Актер Эндрю Гарфилд прошел кастинг за год до начала съемок. Он отложил все дела и погрузился в чтение книг о иезуитах, регулярно встречался с Джеймсом Мартином, священником, который впоследствии работал на съемках в качестве консультанта.
«Он стал моим духовным наставником, словно я сам был иезуитом. Все это превратилось для меня в личное, при этом двуединое путешествие: я сам и мой герой Родригес — мы шли вместе. Я позволял событиям фильма влиять и на меня, пытался почувствовать, как молодой, образованный и амбициозный священник отреагировал бы, будучи выброшенным на передовую борьбы за христианство».
Когда кастинг прошел Адам Драйвер, обоих актеров отправили в иезуитскую обитель в Уэльсе, где Гарфилд окончил напряженный курс «Духовные упражнения» Игнатия Лойолы. К началу съемок он «был переполнен знаниями и опытом»: «У меня возникло непреодолимое желание распространять учение Христа, которым я начал по-настоящему восхищаться».
Однако восхищение перешло в кошмар, когда за две недели до начала съемок, в январе 2015 года, произошел несчастный случай: потолок декораций обвалился, один рабочий погиб, двое получили тяжелые ранения.
Сами съемки оказались крайне тяжелым физическим испытанием для Мартина и всей группы.
До натуры приходилось добираться, карабкаясь по горам. Жара тяжело переносимого субтропического климата достигала рекордных температур. А в следующие дни обрушивались ветра и дождь. Приходилось снимать даже при тайфуне. Не зря в одном из интервью о работе над фильмом Скорсезе мельком вспоминает «Агирре, гнев Божий» Херцога. Для Лиама Нисона съемки начались шатко — в буквальном смысле. Тайбэй ударило землетрясение в 6 баллов. Весь 15-й этаж отеля, где жил актер, начал дрожать. Он в ужасе спустился вниз и понял, что никто здесь не обращает на это внимания. Коскофф вспоминает, как проснулась в 4 утра посреди жуткой грозы: «Вся наша инфраструктура оказалась уничтожена. 400 актеров массовки сидели в автобусах на вершине горы во время этой грозы, которую надо было как-то переждать».
Картина снималась последовательно и полностью на 35-миллиметровую пленку, что также добавило сложностей. А еще постоянное кропотливое изучение истории и трудности с языком — не только потому, что члены группы были разных национальностей.
Сценарий для японских актеров сначала перевели на японский XVII века, а затем японские историки и консультанты по языку адаптировали его в версию для современной аудитории.
Все исполнители, сам Скорсезе и продюсеры работали за минимальную плату. Актеры страшно похудели (Драйвер — на 23 килограмма), а Гарфилд добавляет: «Пост интересно влияет на осознание и работу мозга. Особенно когда ты в Тайване и никого не знаешь. Я спал по ночам где-то три часа, мне снились роскошные пиры с самыми близкими людьми. Чувствуя себя крайне изолированным и одиноким, я выработал своеобразный духовный голод, страстное желание комфорта и общения с людьми».
Съемки завершились в мае 2015 года.
«Я не хочу заканчивать этот фильм»
Скорсезе на следующие полтора года погрузился в монтаж. В конце ноября он начал показывать черновой вариант фильма, а в самом конце месяца полетел в Рим со своей женой, дочерьми и некоторыми членами съемочной группы для показа готовой картины в Ватикане двум сотням священников-иезуитов.
На личной встрече с папой Франциском Скорсезе подарил ему копию «Снежной Мадонны» по мотивам японского рисунка, почитаемого тайными христианами. «Мы говорили о фильме и об Эндрю, который прошел тренировку, и я сказал, что после таких испытаний ему остается только быть посвященным в духовный сан, а вместо этого ему достался я. Папа засмеялся. Естественно, мы очень волновались, но все прошло хорошо».
Об этом первом показе вспоминает с теплотой и Кокс: «Это было удивительно. Во время фильма слышался шепот узнавания, зрители с одобрением смеялись, а в конце даже плакали. Мы очень надеялись на такую реакцию. Для Мартина, я думаю, работа над этими темами вновь разожгла искру его собственной веры, которую он с большим трудом мог сформулировать. Она не просто стала для него вызовом. Он наконец-то заключил с собой мир».
Как оказывается, дополнительные 20 лет жизненного опыта подарили ему очень много: «Когда я был моложе, очень хотел сделать фильм о священнике.
Если вы чувствуете в себе призвание им быть, как вы справляетесь с собственной гордостью? И я понял, что почти через 60 лет снимаю такой фильм — „Молчание“». Про жестокость в этой картине и в других Скорсезе замечает, что духовное для него означает в том числе «внимательный взгляд на нас, признание того, что жестокость и насилие существуют»: «Мы все совершаем жестокие вещи. Важно это показать. Не думать: а, насилие, это что-то, что делают другие, какие-то абстрактные жестокие люди; это не про меня. Говорят, „Славные парни“ смешные. Люди смешные, насилие — нет».
Долгий срок созревания этого проекта стал для Скорсезе «способом жить с историей и жить свою собственную жизнь вокруг нее»: «Оглядываясь назад, я вижу, как все сложилось: я прошел своего рода паломничество. История оказалась глубже, чем мы думали. Мне пришлось зайти еще дальше, чем в случае с „Последним искушением“. Я не говорю, что у меня получилось, но я попытался. В каком-то смысле я не хочу заканчивать этот фильм. Я живу с ним так долго.
Но пора его отпустить».
одна из самых сложных и глубоких работ мастера — Российская газета
Много лет Мартин Скорсезе работал над экранизацией романа японского католического писателя Сюсаку Эндо. «Молчание» ждали долго — и ждали, как выяснилось, не зря. Масштабное полотно, повествующее о гонениях на христиан в Японии XVII века, стало одной из самых сложных (во многих смыслах) и глубоких (не в пример «Последнему искушению Христа») работ автора.
Фабула довольно проста: двое молодых португальских священников-иезуитов Родригес (Эндрю Гарфилд) и Гарупе (Адам Драйвер) отправляются в далекую и опасную островную страну, чтобы выяснить судьбу их духовного учителя Феррейры (Лиам Нисон), по слухам, ставшего отступником. В деспотичном азиатском государстве, где христианство оказалось под запретом, европейцам приходится не только наблюдать за страданиями нещадно истязаемых местных единоверцев (довольно многочисленных, кстати), но и частично разделить их судьбу.
Фильм, конечно, не столько о зверствах гонителей — не католикам, в конце концов, сетовать на радикальные проявления нетерпимости к иноверцам — и даже не столько о стоическом принятии мучений, сколько о безнадежном поиске ответов на неразрешимые вопросы искренне верующего человека, отчаянно вслушивающегося в неумолимое молчание Господа.
На фоне все сильнее обостряющегося конфликта между почти современным моральным императивом во всех отношениях положительного отца Родригеса и строгими христианскими догмами, которых он, несмотря ни на что, старается придерживаться, грозность — даже жестокость — этого молчания постепенно занимает центральное место в картине, пока герой претерпевает болезненные трансформации. Попыткам найти объяснение этому гнетущему явлению Скорсезе и посвятил свою новую работу. И если и не находит, то, по крайней мере, указывает, где искать.
Возникающий контраст между коварным живодером-инквизитором — исключительно неприятным, но не лишенным дьявольского обаяния — и попавшимися ему в лапы христианами может навести иного зрителя на мысль об идеологической заряженности «Молчания». Однако все, что находится вне зоны его духовных поисков, занимает Скорсезе куда меньше, и соблазна всерьез обратиться к социально-политическому контексту, как в «Кундуне», режиссер на этот раз намеренно избегает.
Мэтр не только лишил свой фильм всякого цивилизаторского пафоса — он демонстративно отказался углубляться в природу противостояния культур. Даже с позиции сугубо созерцательной, как у Мела Гибсона в монументальном «Апокалипсисе».
Полностью игнорировать обозначенную проблему, конечно, невозможно. В фильме есть довольно внятный комментарий, отмечающий, что у нее есть две стороны, и царящее вокруг варварство этого никак не опровергает. Вложены эти слова в уста неоднозначного персонажа Лиама Нисона (безукоризненно исполненного, если кто вдруг сомневался), чем Скорсезе, похоже, лишь подчеркивает свое стремление держаться на почтительном расстоянии от темы. При этом бытовые межкультурные различия и специфика восприятия чужой религии ревностными неофитами постоянно обыгрываются, и это украсило мрачное «Молчание» несколькими замечательными трагикомическими сценками и пронзительно-пародийной фигурой здешнего Иуды Китидзиро (Ёскэ Кубодзука).
Здесь, конечно, нельзя в отдельном порядке не отдать должное и основным актерам: Эндрю Гарфилд, совсем недавно сыгравший главную роль в мощном религиозном высказывании другого мастера-католика Гибсона «По соображениям совести», раскрылся совсем по-новому, а Адам Драйвер сделал решительный драматический шаг в сторону преодоления своего уморительного образа ушастого ситха.
Технически фильм вообще исполнен блестяще — потрясающая звукорежиссура, сделавшая то самое Молчание особенно звонким, достойна восхищения ничуть не меньше, чем операторская работа, получившая совершенно справедливую номинацию на «Оскар». По содержательности же он превосходит большинство кинопродуктов, которые в наши дни снимают, и уже поэтому должен быть интересен даже тем, кто так же далек от христианства, как японский инквизитор.
4.0
Молчание – золото. «Молчание», режиссер Мартин Скорсезе
Если мы, следуя навязчивым и пространным объяснениям Мартина Скорсезе, согласимся, что «Молчание» – фильм религиозный, разговор о нем можно будет закончить в одном абзаце, отделавшись пересказом фабулы. В самом общем смысле режиссер прав. Кино, как и искусство в целом, вполне себе религия. Со своими храмами, конфессиями, адептами, мучениками, инквизиторами и еретиками.
И да, в основу сценария лег одноименный роман японского классика Сюсаку Эндо, описывающий события середины XVII века. Тогда Япония почувствовала угрозу в распространении христианства и начала гонения на его последователей.
«Молчание»
Silence
По роману Сюсаку Эндо
Авторы сценария Джей Кокс, Мартин Скорсезе
Режиссер Мартин Скорсезе
Оператор Родриго Прието
Художник Данте Ферретти
Композиторы Кэтрин Клюге, Ким Аллен Клюге
В ролях: Эндрю Гарфилд, Адам Драйвер, Лиам Нисон, Таданобу Асано, Киран Хайндс, Иссэй Огата, Синья Цукамото, Ёси Оида, Ёсукэ Кубодзука, Каору Эндо и другие
Cappa Defina Productions, CatchPlay, Emmett.Furla Films, Fábrica de Cine, SharpSword Films, Sikelia Productions, Verdi Productions, Waypoint Entertainment
США – Тайвань – Мексика
2016
Пытали и казнили своих, а с миссионерами поступали хитрее. Шантажируя жизнями японских крестьян, уверовавших в Христа, вынуждали монахов из Старого Света отречься от своей веры.
Наступить на дощечку с изображением Спасителя. Страшнее – плюнуть на него. Забыть свои молитвы и выучить другие. Принять японское имя, дом, семью, традиции. Заняться каллиграфией, наконец. Так, чтобы сама мысль о христианстве растворилась в воздухе. Разбилась пеной морской о берег. Не оставив после себя ничего. Ни последователей, ни мучеников, которые – мертвые – являются куда более живым символом веры, чем иные проповеди, храмы и кресты.
По сюжету первым по этому пути прошел отец Феррейра (Лиам Нисон). Реальная историческая фигура – и один из ключевых героев как романа Эндо, так и фильма Скорсезе. Японцам Феррейра внушит, что истинно разочаровался в христианстве. Своему последователю, отцу Родригесу (Эндрю Гарфилд), приплывшему в Японию вместе с другим иезуитом, Гаррпе (Адам Драйвер), чтобы развеять слухи об его отречении, Феррейра скажет, что наступил на лик Христа ради спасения людей. Хотя в тот момент он спас и свою жизнь тоже.
После долгих лишений, мучений и отрицаний путем Феррейры проследует и Родригес.
И Скорсезе тщательно воспроизводит этот путь. С того дня, как Родригес впервые ступит на японскую землю, и до его кончины седым стариком, по японскому же обычаю преданным огню. При всем многообразии сцен, в которых доходчиво доносится, скажем так, консервативная точка зрения японских вельмож, фильм сконструирован таким образом, что герой здесь – именно Родригес.
Описанные события имеют прямое отношение к сюжету, над которым кроме самого Скорсезе работал его давний соавтор Джей Кокс, сценарист «Банд Нью-Йорка» и «Эпохи невинности». (К слову, ключевой актер обоих фильмов Дэниел Дей-Льюис рассматривался на одну из ролей в «Молчании», но по прошествии лет, понадобившихся для реализации проекта, был заменен.) Но взглянув на «Молчание» как на религиозный фильм, более того, на фильм, исследующий природу католической веры, мы обнаружим хоть и мастерский, но вполне прямолинейный, даже ангажированный сюжет о силе (победе заслуженной?) католицизма над прочими религиями. И прямолинейность эта достигнет к финалу абсолютного буквализма: жена японка незаметно вложит в руку крестик – Родригесу перед сожжением.
Стоит начать наблюдать за тем, как Скорсезе экранизирует молчание – не роман, а понятие, состояние, метафору, философию – и оно откроется во всем многообразии. Во всей глубине. Скорсезе задумал фильм почти тридцать лет назад. И хотя процесс затянулся помимо его воли, прошедшее время (а значит и вынужденное молчание) оказалось фильму на пользу. Выпарило все страсти, как из героя Уиллема Дефо в финале «Последнего искушения Христа». Обнажило суть.
Молчание не означает пустоту. Наоборот, оно наполнено смыслом. Описав физиологию молчания, все сопутствующие ему муки, непонимание, раздражение, Скорсезе в какой-то момент переходит к его метафизике. Молчание здесь – не только в названии. Оно растворено в ткани фильма. В паузах и улыбках японского инквизитора. В отстраненности демонстрации пыток и смерти. В укутанных плотным туманом пейзажах, запечатленных статичной и беспристрастной камерой вообще-то не менее страстного, чем сам Скорсезе, мексиканца Родриго Прието. (Не зря Прието начинал свой путь в большом кино на пару с Алехандро Гонсалесом Иньярриту, а с тем же Скорсезе снял «Волка с Уолл-стрит».
)
Молчание может выполнить роль согласия. А может – и отказа. Как простого, бытового: не хочу, не буду. Так и отказа в правах. Праве голоса, праве выбора – участи, судьбы. Вероисповедания. Когда Родригес прибудет в Японию, он встретит десятки запуганных крестьян, которые молчат о вере в Христа. Их молчание – символ (да что там – прямое указание) насилия. Но молчание может быть и осознанным, добровольным приоритетом. И снова Скорсезе намекает на двойственность его природы. Молчание – и защита, и нападение. И осуждение – бойкот, – и отказ от того, чтобы судить других.
В прямом, буквальном воплощении молчание – это отсутствие слов. И в этом смысле оно теснее всего переплетается с верой. Невозможно представить гражданское общество без свободы слова. Но в пространстве веры слова – всего лишь один из атрибутов, ритуалов. Как художник, как гуманист Скорсезе спорит с этими ритуалами. Показывает их уязвимость, вторичность. В этом смысле один из самых точных образов фильма – фигура Китидзиро.
Японца, который никак не может принять ни одну сторону. Его тянет к Христу. Новая вера манит его, не отпускает. Но при появлении стражников на пороге он первым готов от Христа отречься, даже предать других, чтобы сохранить жизнь себе. Чтобы после раскаяться, а потом отречься вновь. Китидзиро нужен не только для того, чтобы дополнительно проявить благородство Родригеса, который раз за разом дарит бедняге прощение. Но и чтобы лишний раз показать трагичность, иррациональность самого порядка вещей, в котором веру нужно обязательно доказывать мучительной смертью.
Конфликты, споры, пытки, казни, войны происходят из-за разницы во взглядах на соблюдение ритуалов. Из-за того, что одни предпочитают называть бога таким именем, а другие – иначе. Убери эти ритуалы, убери слова – и прекратится смерть. Исчезнет ли вера? Японские вельможи, Гаррпе и даже Китидзиро считают: да, исчезнет. Родригес же постепенно приходит к выводу, что вера в жертвоприношениях не нуждается. Получается, она не нуждается и в словах? Расхожий и заманчивый вывод.
Однако только отчасти верный.
«Молчание»
Молчание неразрывно связано со словом. Именно слова обрамляют молчание. Задают ему контекст. Слова лежат в основе культур и религий. В словах заключается разница между ними. И в словах же можно закодировать способ, как эти культуры соединить. Рано или поздно так и произойдет. Тогда-то, после соединения, люди получат самое ценное – возможность понимать друг друга без слов. Тогда-то молчание и станет золотом.
В кино подобное молчание – открытый финал. В «Таксисте» это сцена с Трэвисом, когда он молча уезжает от Бетси, с улыбкой бросив ей напоследок короткое «пока», – ровно в тот момент, когда она – впервые – допустит мысль, что у них что-то может получиться. В «Бешеном быке» – пустое зеркало, перед которым только что разминал свой монолог бывший боксер Джейк Ламотта. В «Волке с Уолл-стрит» – замершие зрители, пришедшие посмотреть, как Джордан Белфорт на примере одной только шариковой ручки объясняет суть продаж.
Скорсезе создал немало таких финалов. Может показаться, что это жест доброй воли. Мол, режиссер приглашает зрителя в соавторы, дает ему самостоятельно решить, что будет дальше. Но если все в фильме сделать правильно, к этому моменту уже не так важна судьба конкретных героев, целых стран и даже религий. Важнее то, что осталось между зрителем и фильмом. Что-то очень личное. То, что понятно без слов.
Фильм Молчание (Silence): фото, видео, список актеров
Американо-японский драматический фильм Мартина Скорсезе, основанный на одноименном романе Сюсаку Эндо. История португальских священников, которые отправляются в Японию, чтобы распространить там Христианство.
Сюжет фильма Молчание / Silence
Действие фильма «Молчание» разворачивается в XVII веке. Главные герои фильма «Молчание» – священники-иезуиты падре Себастьян Родригес (Эндрю Гарфилд) и падре Франсиско Гаррпе (Адам Драйвер) – отправляются в путешествие в Японию, чтобы найти наставника падре Кристована Феррейра (Лиам Нисон), который отрекся от веры.
Прибыв в Страну Восходящего Солнца, Родригес и Гаррпе сталкиваются с чудовищной реальностью, в которой самураи стремятся истребить все пути христианства. Желая очистить свою страну от чужих религий, они подвергают чудовищным пыткам всех христиан, отказывающихся отречься от своей веры.
Для участия в фильме актеру Лиаму Нисону, исполняющему роль отца Криштована Феррейра, пришлось похудеть на 9 килограмм, чтобы как можно реалистичнее создать образ священника-иезуита: «Разве кто-то сможет отказаться от предложения самого Мартином Скорсезе? Это особенный режиссёр, а для актёров просто исключительный. Поскольку он перфекционист до мозга костей, то требует полной тишины на съёмочной площадке. Особенно впечатляет его концентрация на работе и то, как он умело подготавливает актёров к каждой сцене. Он отдаётся своей работе на 200% – и требует того же от актеров. Он может быть довольно строгим, если этого требует ситуация.
Его приводит в гнев даже незначительный звук во время съёмок», – рассказал Лиам Нисон.
Актеру Адама Драйверу так же пришлось сидеть на строгой диету, в результате которой он стал похож на узника концлагеря.
Фильм «Молчание» был номинирован на премию «Оскар» в категории «Лучшая работа оператора», но статуэтка досталась оператору Линусу Сандгрену, снявшему «Ла-Ла Ленд».
Фильм не получил ожидаемого коммерческого успеха. В мировом прокате картина заработала 16 миллионов долларов при бюджете 40 миллионов долларов. Но, несмотря на это, фильм получил восторженные отзывы критиков и стал одной из лучших работ режиссера Мартина Скорсезе.
Ко всему прочему, картина получила множество наград и премий и вошла в список «Десять лучших фильмов года» по версии Американского института кино.
В 2017 году Адам Драйвер, сыгравший в фильме роль падре Гаррпе, снялся в фильме «Звездные Войны: Последние джедаи».
Съемочная группа фильма Молчание / Silence
- Режиссер: Мартин Скорсезе.
- Авторы сценария: Джей Кокс, Сюсаку Эндо.
- Продюсеры: Мартин Скорсезе, Витторио Чекки Гори, Барбара Де Фина, Рэндолл Эмметт, Эмма Тиллинджер, Ирвин Уинклер, Брандт Андерсон и другие.
- Актеры: Лиам Нисон, Адам Драйвер, Эндрю Гарфилд, Киран Хайндс, Таданобу Асано, Синья Цукамото, Нана Комацу, Ре Касэ, Мичи Ито, Хироюки Танака, Ескэ Кубодзука, Иссэй Огата, Якуси Такада и другие.
You Talkin ’to Me ?: Интервью с Мартином Скорсезе
К Ник Пинкертон в выпуске за январь-февраль 2017 г.
Мартин Скорсезе, продолжение Волк из Уолл-стрит (2013), приправленная кокаином, глупая комедия о снежной слепоте, в которой рассказывается о взлетах и падениях банды пиратов с Лонг-Айленда.
сравнительно строгая адаптация «Безмолвие », романа католического писателя Сюсаку Эндо 1966 года, действие которого происходит в Японии середины 17 века.Хотя Скорсезе навсегда будет соединен с гангстерством в народном воображении, его карьера типична для таких жестких горизонтальных разрывов между разрозненным материалом — от мужской до женской мелодрамы между Mean Streets (1973) и Alice Doesn’t Live Here Anymore ( 1974), от Эдит Уортон до Николаса Пиледжи и Далай-ламы. Объединение этих далеких мест — это хриплый юмор, обжигающее моральное видение, с равной интенсивностью применяемое как к якобы честным, так и к нечестивым, и кинематографическая энергия, которой нет равных в американских картинах.
Есть еще немаловажный вопрос веры: перед поступлением в киношколу молодой Скорсезе серьезно задумывался о том, чтобы стать священником, и печать его итало-католического воспитания присутствует во всей его фильмографии.
Вам не нужно усердно искать его в Silence , который объединяет The Last Temptation of Christ (1988) и Kundun (1997) в подмножестве фильмов Скорсезе, которые прямо говорят о разновидностях религиозного опыта. .Действие романа Эндо происходит в период, когда христианство в Японии находилось под серьезной угрозой. Первоначальное приветствие сёгунатом иностранных миссионеров, позволяющее основывать семинарии и массовые обращения в христианство, сопровождалось официальным поворотом событий после восстания Симабара (1637–1638) и преследованием как духовенства, так и мирян. Столкнувшись с угрозой смерти, двое недавно прибывших из Португалии священников-иезуитов, Родригес и Гарупе (их сыграли Эндрю Гарфилд и Адам Драйвер соответственно), въезжают в Японию, чтобы расследовать сообщения о том, что их бывший наставник Феррейра (Лиам Нисон) имеет отступил под принуждением.Там они воочию становятся свидетелями веры японских христиан — или несостоятельной веры, как в случае их наставника Китидзиро (Йосуке Кубозука), — а также преследований со стороны инквизитора Иноуэ (Иссей Огата), который наблюдает за формализованная церемония отречения, во время которой католиков просят топтать истукан Христа, фуми-э .
Комментарий к фильму встретился со Скорсезе, когда он находился в самом конце своего собственного судебного процесса, станции креста, который является пресс-конференцией, на которую он сразу обратил внимание: «Я не давал интервью для Комментарий к фильму. лет… Вы, ребята, не пришли в себя.«Мы постарались наверстать упущенное.
Я знаю, что вы склонны визуализировать фильмы по чтению. Были ли какие-то конкретные образы, которые вы четко видели, когда впервые прочитали Silence 20 с лишним лет назад?
Это одна из причин, почему это заняло так много времени. Я не мог выбросить из головы японские фильмы.Куда поставить камеру? Уровень татами? Старая история западного человека в Японии. Я не японец; Я не могу снимать природу или черепицу, как это делал Кобаяши в начальных титрах Samurai Rebellion или Harakiri .
Скажу так: мне нравится совмещать средние кадры и вставки. Их называют вставками, но такого нет. Это выстрел. Если ваши вставки сделает кто-то другой, это не сработает. Вы должны это сделать. И это приходит через Брессона, Хичкока и Озу.Мне нравится думать об этих сокращениях.
В любом случае, визуализация этого заняла очень много времени, потому что я не мог понять, как проработать последние 15 минут фильма. Со временем это стало немного сложнее визуально, чем то, что я написал на странице. Я представлял себе редактирование определенным образом — крупным планом, в профиль, реверс, стопа, fumi-e , от спины к крупному плану, спереди, а не сбоку. И многое из этого было сделано, но я обнаружил, что взял и другие изображения в тех же сценах, которые мы включили в монтаж.Я бы увидел, как они выстроились определенным образом, или обнаружил, что в том, как некоторые люди просто вписываются в кадр, была сила.
Что привело в движение механизм, чтобы наконец снять фильм?
В конце концов я почувствовал, что достаточно понял роман, чтобы сделать еще одну попытку написать его с Джеем Коксом.
Это было в 2006 году. К тому моменту юридические вопросы, цепочка титулов и вопросы собственности были очень сложными. Некоторые из людей, причастных к Италии, были заключены в тюрьму.Продюсеры уже потратили деньги на картину, и я так и не закончил сценарий, потому что просто не знал, как это делать. Мои менеджеры и агенты постоянно спрашивали меня: «Вы хотите продолжать этот проект? Потому что сейчас это такой запутанный беспорядок. [Продюсер] Ирвин Винклер, наконец, все продумал, а затем к этому подключилась [продюсер] Эмма Тиллингер Коскофф, и ее задача заключалась в том, чтобы сократить этот бюджет. Речь идет о том, что мне нужно, сколько оборудования мне нужно, о постановщике, сколько ему нужно.Способ снять это — это снять. Это означало, что всем будут урезаны зарплаты или вообще не будут платить. Просто теряю это. Я думаю, что в конечном итоге все это было сделано за 46,5 миллиона долларов. Фактически это было сделано за 22. Остальные деньги пошли на адвокатов и судебные процессы.
Финал в изгнании казался мне полностью вашей работой, чем-то, что вы снова и снова видите в своих фильмах — главным героем, которого изгнали, чтобы жить к востоку от Эдема. Поэтому я был удивлен, узнав позже, сколько всего уже было в романе.
Это одна из причин, по которой я не мог отказаться от этого. Изгнание кажется хуже, чем [убитый] — это как конец «Страны джунглей». Песня Брюса Спрингстина. «Они заканчиваются ранеными, даже не мертвыми». Это связано с концом Mean Streets . Они не мертвы, но никогда не вернутся.
Я думаю о Джордане Белфорте в Новой Зеландии или чистилище ночных клубов в Raging Bull —
Ах да, именно так!
— Генри Хилл в Goodfellas , живущий в своем пригородном периоде полураспада —
Верно, он участвует в программе защиты свидетелей!
— Эйс Ротштейн в Казино —
О, верно, он попадает в Бока-Ратон! Ого! [ Смех ] Очень интересно! Они изгнаны из рая!
Все оказываются во Флориде или в стране Нод.
Да, именно поэтому я люблю East of Eden .
У романа очень интересная структура, переход от эпистолярной формы ко второму лицу, а затем к другому рассказчику — как вы это взломали?
Это заняло время. Что касается первых двух разделов, эпистолярного и от второго лица, я не чувствовал, что они вообще будут проблемой. Первый — это написание писем. Второй — молитва. Вы молитесь Богу, вы молитесь чему бы то ни было. Для человека, который был священником в 17 веке, это нормально.Вот чем вы занимаетесь весь день, всю ночь. Внутренний голос звучит так: вы могли бы напрямую обращаться к Богу, но что бы вы ни думали, это действительно принимает форму молитвы. Так что для меня это было довольно просто. Сложнее было то, что сказать, что поставить закадровый голос. В книге было так много замечательных вещей, но я знал, что с Джеем, добавившим столько закадрового голоса, что в конечном итоге все это исчезнет при редактировании. Потому что, если мне повезет, изображения останутся.
И затем последний рассказчик — клерк в эпилоге — мы изменились на летописца, основанного на Энгельберте Кемпфере, который работал с голландской Ост-Индской компанией.
По мере нашего продвижения мысли Родригеса превращаются в эти маленькие вздохи закадрового голоса.
Он ломается. Такие вещи, как: «У меня во рту вкус уксуса», «Я думаю о твоем сыне на кресте …» Мы начали скользить и сдвигать закадровый голос, изменяя его часть, чтобы она соответствовала некоторым изображениям, которые у нас были, которые собственная история.
Я впервые увидел фильм у вас в офисе, проходя мимо этого огромного плаката На набережной , и я подумал об этом , когда смотрел этот фильм, где, как в черном списке Голливуда, принуждают человек. в это символическое отречение.
Да, не знаю, но совпадение мне кажется интересным. Вам предстоит пройти испытание: сколько вы можете принять, прежде чем взломать? Как вы могли судить другого человека за потерю благодати, если вас не подвергали испытанию? И даже если вас подвергли испытанию и вы выдержите это, в истинно христианском смысле слова Китиджиро тоже нужно принять — их должны «простить» священники и люди вокруг него.
Если у вас когда-либо был член семьи или любимый человек, у которого была какая-то зависимость … Они убирают и возвращаются.Что ты с ними делаешь? Они возвращаются, прибрались какое-то время. Следующее, что вы знаете, они грабят дом. Они вернулись к делу. Вытащите их, вытащите их снова, они приводят друзей, чтобы ограбить дом. Тогда что ты делаешь?
Это напоминает мне, когда мне было около 8 лет во время холодной войны. Самым пугающим было изображение военнопленных, которым «промыли мозги». Мол, их души забрали. Они вернулись, и общество их избегало. И было ли это правильным с ними сделать? Где было сострадание? А что насчет их страданий? Это меня беспокоит, и я думаю, именно поэтому материал всегда был для меня так важен.Может быть, это для меня, чтобы углубиться в историю концепции истинного христианства. Потому что, когда Родригес принимает решение отступиться, он отрицает истину, чтобы в конечном итоге достичь истинной истины христианства. Вот что он находит, и это довольно красиво.
Как прошел показ в Ватикане?
Мы сделали это в бывшей старой часовне Палаццо Сан-Карло. Над экраном было красивое распятие в натуральную величину — просто фигура Христа, без креста.Мы посмотрели весь фильм под руками Иисуса. Накануне мы показали его иезуитам со всего мира, в том числе многим азиатским, и их реакция была довольно сильной.
У меня есть письмо от человека с Филиппин, который написал об этом. Он заинтересован в том, что иезуиты пришли с большим рвением и страстью, а также, возможно, неосознанно, с насилием, из-за своего пренебрежения к истине, которой японцы жили веками. И неудивительно, что это благонамеренное, но бесчувственное рвение было воспринято как высокомерие, что оскорбляло и не уважало японцев.Он продолжает: «Я не думаю, что Родригес смог адекватно ответить на притчу и вопросы Инквизитора… Связь христианского Евангелия с насилием колониализма — это рана, от которой азиатское христианство еще не излечилось. И все это делает отступничество Родригеса настолько мощным, богатым, что он наступает на фуми-э , чтобы спасти других, он «отрицает истину», чтобы утвердить сострадание, которое, в конце концов, является самым глубоким.
истина христианства и Иисуса.Смерть мученика была бы своего рода трофеем ».
Это самое красивое отступничество, которое вы когда-либо видели — отступничество как апофеоз в этой чувственной замедленной съемке, которой, я думаю, больше нигде в фильме нет.
Нет, это не так. Я думал о том, чтобы не делать это в замедленной съемке, но я просто почувствовал, что, наконец, возможно, что-то произойдет с замедленной съемкой.Может быть, есть качество, которое вы почувствуете в каждом маленьком движении, которое поглотит момент, поглотит больше глубины момента, заставит вас испытать его больше. То, как вы думаете о том, что может произойти в одно мгновение, но помните в замедленной съемке.
Книга не обязательно должна быть «смешной», в то время как в книге присутствует настоящее чувство абсурда, пронизывающее весь фильм: ходячая шутка об отпущении грехов Китиджиро или Иссей Огата в роли инквизитора .
Как персонаж Огаты стал таким хитрым, комичным мужчиной ?
Во многом это было связано с потрясающим прослушиванием Исси. Я сказал: «Он собирается дать нам нечто иное, и, возможно, это будет иметь даже большую ценность, чем то, как это изображено в книге». Он знал историю Иноуэ и знал пьесу, написанную Эндо, Золотая страна , в которой рассказывалось об отступничестве Иноуэ и Феррейры, потому что Иноуэ был крещен. Иноуэ и Феррейра — реальные люди, которые жили.Я подумал, что ему было интересно, где он возьмет этого персонажа: его язык тела, то, как он формирует слова на английском, звучание некоторых слов и то, как некоторые из слогов были скручены и удлинены. Мне было интересно; это заставило меня наблюдать за ним, это заставило меня попытаться почувствовать, что происходит здесь с этим парнем, кто он? Он действительно пытается не мучить Родригеса, он пытается положить всему этому конец. Но этого не произойдет. Есть снимок реакции, где он просто полностью расслабляется, вроде как полностью сдувается.
Он сделал это. Я просто сказал: «Иди».
В этом фильме лучшее использование старомодного кадра / обратного кадра, которое я когда-либо видел.
Я знал, что мы должны идти этим путем. Я попытался уместить четыре кадра, например, в сцену с Лиамом, Эндрю и [Таданобу] Асано, переводчиком, и сидящим там старым монахом. Я попытался уместить все четыре в кадре, и у меня получилось, но это было не совсем для меня. Было что-то в их позициях и в самой природе ситуации.Широкий план потерял эмоциональную окраску. Просто сработало. Мы пробовали разрезать его несколько раз. Так что я все сделал крупным планом. Я знал, что все будет хорошо. Я думал, что все будет хорошо. Другие сцены тоже. Все сводилось к характеру того, как они сидят, и к самой комнате — это просто диктует определенный угол для меня, и я как бы люблю выстрелы в лоб, фронтальные. Я очень нервничаю из-за слишком большого профиля. Я хочу видеть их глаза.
Я думаю, что впервые меня ударили в сцену в Расомон Куросавы, где мертвец разговаривает с шаманом. Сцена зала суда во дворе — люди, сидящие на переднем плане в центре кадра. Почему-то это всегда оставалось в моей памяти. Но тогда разница стала бы размером кадра. Я стараюсь держаться подальше от крупных планов, потому что все вокруг актера в крупном плане тоже работает. Если человек на заднем плане — охранник, и он не работает, этот актер работает. Дерево там? Это работает. Он сильно отличается от Макао в начале фильма.
В той первой сцене в Макао, где священники получают инструктаж от персонажа Киарана Хайндса, сокращение диалога выводит вас из равновесия.
Да, с [художником-постановщиком] Данте Ферретти мы сделали часовню таким образом, мы поставили их полностью в конце. А потом я сказал: «Что это нам дает?» Давайте в некотором смысле изменим идею удара / встречного удара. Часто Киаран Хайндс говорил с Адамом, а затем он говорил с Эндрю, и я хотел видеть глаза, смотрящие прямо, поэтому мы перешли от Киарана здесь к Киарану там. [Редактор] Тельма Скунмейкер однажды сказала: «Это странный вырез».
Я сказал: «Давай попробуем.Это довольно интересно, вроде работает «.
Мне нравится тюремный набор Ферретти. Вы видите, что Инквизитор занимается сценическим искусством. Его тюрьма создана для того, чтобы устраивать это шоу с хорошей обзорностью и всем остальным. Я думал о монологе Билла Мясника в Банды Нью-Йорка : «Зрелище устрашающих действий» как средство удержания власти.
Что ж, посмотрите на мир, в котором мы сейчас находимся. Вот где мы находимся. К сожалению, так было всегда.Трагически. Что касается тюрьмы, я решил использовать ксилографии того периода из Японии и даже некоторые настоящие проекты японских тюрем, какими они были. В книге Родригес находится в камере с маленьким окном, но я решил сделать камеру с деревянными решетками. Так что он почти выставлен напоказ, как животное в клетке.
Такая большая часть центральной части пленки — это совмещение камеры с этими ограниченными субъективными точками зрения.
Знаете, в каком-то смысле это как триллер в лифте.
Где разместить камеру? Сколько углов дает вам это пространство? Что в кадре? Оправа — это его лицо и его фигура. Он не сидит на стуле, он всегда на уровне пола, и это создает для меня определенное настроение и атмосферу. Если вы посмотрите его еще раз, вы увидите, что почти каждый разрез внутри этой ячейки имеет другой угол или угол линзы находится на земле, а другая часть проходит через решетки. Я всегда возвращаюсь к Озу и Брессону, которыми я очень восхищаюсь.Мне нравится, как Брессон формулирует живот: человек идет через комнату, а вы видите только половину, живот. Сцена в Карманник на ипподроме. И Хичкок, любая из вставок: сцена из «Не тот человек» , где Фонда заказана, и Хичкок показывает вам детали, каждый этап процесса. У него такое чувство изолированности и беспомощности, потому что эти объекты, эти вставки, они говорят с вами. Они говорят вам, как на них смотреть. Они направляют зрителя.
Говоря об эмоциональном весе объектов, одна из вещей, , которые я сразу обнаружил в фильме, — это ощущение мира, где изображений мало и где что-то вроде четок может быть вложено в так много тоска.
Это было удовольствие снимать вещи.Потому что это то, что нужно было снимать! У вас была только эта миска риса, чтобы стрелять в тюремной камере. У вас есть четки, которые он делает из рисового зерна, и маленькое распятие. Маленький жертвенник, который они сделали в фермерском доме, та переносная чаша для мессы. И это все. Больше ничего не было. Все очень и очень просто, поэтому кадрирование и редактирование действительно стали чем-то вроде медитации. Мне это очень понравилось. Это заставило вас взглянуть на вещи по-другому.
Именно в такие моменты вы действительно чувствуете 1640 год.Потому что у кого есть способность нести лик Христа так, как это делает Родригес, придавать этот уровень важности одному изображению в мире, переполненном изображениями?
Да, точно. Но у него в голове просто это лицо. Это одна из причин, по которой я чувствовал, что мы можем снять фильм, мы можем его сократить. Это означает, что я знал, что это станет очевидным в отношении того, что мне не нужно в кадре, что могло бы сократить бюджет. Проблема заключалась в том, чтобы добраться до места, чтобы это сделать.Я имею в виду привезти туда все оборудование.
Не знаю, почему так должно быть, но христианство всегда становится невероятно острым, когда оно играет роль неудачника — тайного, катакомбного христианства.
Я тоже так думаю. И я нашел это в японских актерах. Шинья Цукамото играет Мокичи; Йоши Оида, играющий Ичизо: ему 83 года. Есть что-то в том, что люди понимают, что они имеют значение, что у них есть дух, что у них есть душа. И что они не просто движимое имущество.Что-то, что как концепция было одним из факторов, разрушивших древнюю мировую систему рабства. Это была новая концепция, согласно которой все равны в том смысле, что у них есть душа, а их жизнь имеет ценность. И я думаю, это то, что дало японским христианам что-то особенное. Даже если временами это было неверно истолковано, это все же давало им нечто особенное, чего у них не было раньше. Я не из их числа, поэтому не могу говорить об этом окончательно.
То, как это преподносит Эндо, — Родригес говорит голосом за кадром: они работают как звери, но Христос умер не за прекрасное, он умер за уродство; он умер и за злых.Легко умереть за красивое и хорошее. Итак, это действительно интересно. Это меняет наш взгляд на мир. За пределами революции. Это то, что я обнаружил при создании картины.
Подробнее: Silence открылся 23 декабря.
Ник Пинкертон — постоянный автор комментариев к фильму и член Нью-Йоркского кружка кинокритиков.
Почему потребовалось 28 лет, чтобы вывести на экран «Молчание» Мартина Скорсезе
ЗАКРЫТЬЭндрю Гарфилд и Адам Драйвер играют миссионеров 17-го века, которые путешествуют в Японию и сталкиваются с преследованиями, пытаясь спасти своего наставника, которого играет Лиам Нисон.
Режиссер и сценарист Мартин Скорсезе и Эндрю Гарфилд на съемках «Тишины».
(Фото: Керри Браун)
НЬЮ-ЙОРК — После 28 лет попыток вывести Silence на большой экран, Мартин Скорсезе наконец-то может вздохнуть. Вздох облегчения.
«Удивительно, что со всем, что противоречит фильму, который он сделал, и его собираются показать», — говорит 74-летний Скорсезе. «Было много жертв, много проблем, много задержек. Но именно здесь я чувствовал, что должен проводить свое время.
Оскароносный режиссер сидит в номере-люкс в отеле Loews Regency в Верхнем Ист-Сайде, где в 1988 году он был представлен архиепископу Полу Муру после предварительного просмотра его вызывающего споры фильма «Последнее искушение Христа». , который он показал членам религиозной общины для обратной связи. После долгой дискуссии о вере епископальный депутат Мур предложил Скорсезе прислать копию исторического романа « Тишина» японского писателя Сюсаку Эндо 1966 года.
Silence (в кинотеатрах в пятницу в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе; расширяется до середины января) следует за двумя португальскими миссионерами-иезуитами (Эндрю Гарфилд и Адам Драйвер) в Японии 17-го века в поисках своего «падшего» наставника (Лиам Нисон), который, как они опасаются, отказался от своей религии в руках режима, преследующего христиан.
Когда Скорсезе прочитал книгу, «Я сразу понял, что хочу что-то с этим сделать», — говорит он. Разочарованный «великим недоразумением» и негативной реакцией вокруг Last Temptation , в котором Иисус представлял Иисуса, живущего смертной жизнью, он стремился исследовать «что-то другое. ( Silence ) приближался к самой сути и сердцу христианства». но также и «общая природа того, что значит быть человеком».
Но когда в 1990 году он сел вместе со сценаристом Джеем Коксом, чтобы адаптировать сценарий, «Я не знал, как визуализировать или структурировать историю», особенно в сложной заключительной части фильма, в которой отец Родригес (Гарфилд) борется. с «отступничеством» или отказом от веры.
Иезуиты-миссионеры Отец Гарупе (Адам Драйвер) и отец Родригес (Эндрю Гарфилд) борются с верой и преследованием в Японии 17-го века в исторической драме «Молчание». (Фото: Керри Браун)
Почти два десятилетия Скорсезе и Кокс пытались разгадать эту историю. В 2012 году итальянская продюсерская компания подала на Скорсезе в суд за то, что он не смог сделать Silence , который он снял для The Wolf of Wall Street .
После Wolf «он наконец остановился и сказал:» Я не буду снимать еще один фильм, пока не сделаю ( Silence ) «, — говорит продюсер Эмма Тиллинджер Коскофф.Скорсезе снял фильм в прошлом году со скромным бюджетом в 46,5 миллионов долларов на Тайване, где актеры и съемочная группа пережили сильную жару и тайфуны.
Задачи фильма не закончились. Несмотря на то, что Silence был хорошо принят критиками (95% положительных отзывов на RottenTomatoes.com), немногие видели его перед номинациями на Золотой глобус и Гильдию киноактеров на прошлой неделе, где проект не получил должного внимания. Благодаря своему сюжету и почти трехчасовому показу фильм также столкнулся с тяжелой битвой в прокате, хотя Коскофф считает, что «это риск, который окупится.»
И Скорсезе, и Петухи рады, что Silence объединились, когда это произошло, поскольку они выросли художественно, личностно и духовно за последние три десятилетия.
За это время, когда» ваша жизнь изменится и, возможно, меняются и ваши ценности, вещи, которые действительно важны, — все вместе », — говорит Скорсезе.
« Действия по созиданию находят способ сосуществовать с семьей и окружающими вас людьми ».
Кокс добавляет:« У нас была определенная зрелость. тогда не было того, что мы могли бы довести до этого сейчас…. определенный императив веры; потребность поверить в то, что, возможно, у нас не было, когда мы были немного более расслабленными 25 лет назад. Для этого фильм более глубокий ».
Прочтите или поделитесь этой историей: https://www.usatoday.com/story/life/movies/2016/12/20/silence-martin-scorsese-journey-big-screen/95622494/
Тишина: история за новым фильмом Мартина Скорсезе
Q: Действие фильма происходит в 17 веке. Можете ли вы дать нам представление о том, какой была Япония в тот период?
A: В то время Япония только выходила из эквивалента Европейской Столетней войны.За это время страна была разделена на более чем 200 феодальных владений, каждый из которых управлялся своим собственным даймё (феодал).
Вся эта система номинально находилась под контролем сёгуна. В течение 16 века процесс воссоединения этих разрозненных владений происходил при трех последовательных сильных сторонах: Ода Нобунага, Тоётоми Хидэёси и Токугава Иэясу, последний из которых действительно завершил процесс воссоединения и стал сёгуном с реальной властью в 1600 г. начало сёгуната Токугава (1600–1868).
В: Фильм Скорсезе основан на одноименном романе Эндо Сюсаку 1966 года, но можем ли мы провести какие-либо параллели с реальными ситуациями или персонажами?
A: Да, роман основан на истории жизни итальянского деятеля по имени Джузеппе Кьяра, который в романе становится главным героем — молодым португальским иезуитом Родригесом. Родригеса отправляют в Японию, чтобы помочь местной церкви и расследовать сообщения о том, что его наставник, священник-иезуит Феррейра (основанный на исторической фигуре Кристована Феррейра) совершил отступничество [отказался от своей веры] — факт, в который Родригес считает невозможным поверить.
Эндо однажды сказал мне, что его вдохновение для романа было двояким:
Во-первых, ему довелось увидеть фуми (распятие, на которое те, кого подозревали в христианских симпатиях, были вынуждены наступить или «затоптать», чтобы вытеснить из них признание — как видно из фильма) в музее Нагасаки. Он был поражен тем, как изнашивается латунная фуми , предположительно из-за постоянного вытаптывания. Его сердце сочувствовало всем, кого он мог представить, топчущим фумие под принуждением с тяжелым сердцем.Эндо признал, что даже он, будучи убежденным католиком, несомненно, поступил бы так же в тех обстоятельствах.
Во-вторых, его последующее исследование иезуитских архивов того периода привело его к исторической фигуре Кристована Феррейры — и к интригующему факту, что архивы и любая другая информация о Феррейре внезапно прекратились примерно в 1630 году. как писатель, Эндо позволил своему воображению бунтовать: он предположил, что одним из возможных объяснений этого могло быть то, что Феррейра впал в немилость в то время — что он был фактически отлучен от церкви.Эндо старался подчеркнуть, было ли это исторически правдой или нет: это, безусловно, заслуживающее доверия объяснение, и, как автор, он именно этого и добивался.
Тишина. (СТУДИОКАНАЛ)
Q: Насколько активно Япония взаимодействовала с другими странами, особенно европейскими странами, в этот период?
A: В период, предшествовавший возникновению сёгуната Токугава в 1600 году, Япония постепенно начала открывать свои двери для западных торговцев, а затем и для миссионеров, впервые прибывших в конце 1540-х годов.Первоначально они воспринимались как иностранные и экзотические, но все чаще воспринимались как угроза национальной безопасности. Тем не менее таких посетителей приветствовали некоторые даймё (феодалы), поскольку они могли оказаться полезными союзниками против соседних даймё , особенно потому, что их грузы включали западное вооружение.
Век с 1550 по 1650 год в Японии называют «христианским веком», но факт заключается в том, что во второй половине этого периода вера все больше подвергалась гонениям, начиная с «26 мучеников» — католиков, казненных через распятие. в Нагасаки в 1597 году.Окончательно он был разрушен (открыто) примерно к 1640 году.
Действие романаЭндо происходит в 1630-х годах, когда к тому времени уже существовал полный запрет на въезд в Японию всех иностранных миссионеров и выезд всех японцев. Эта ситуация «закрытой страны» сохранялась до 1854 года, когда американский коммодор Перри вошел в Иокогамский залив и потребовал, чтобы Япония открыла свои двери на запад — ультиматум, от которого Япония не могла отказаться. Таким образом, между 1600 и 1860-ми годами в Японию проникло мало ценных западных знаний — за одним исключением порта Дедзима в Нагасаки, который был открыт для небольшого числа китайских и голландских торговцев.
Тишина. (СТУДИОКАНАЛ)
В: В чем заключались основные культурные различия между Европой и Японией в 17 веке?
A: Закрытая для внешнего мира Япония решила отвергнуть христианство — она вернулась к своей местной системе верований, синкретической смеси синто и буддизма. Социальная иерархия была четкой, с самураями наверху и торговцами внизу шкалы.Жизнь во многом строилась на основе феодального владения, к которому человек принадлежал. При этом был расцвет искусства, особенно во второй половине 17 века.
В: Фильм вращается вокруг преследования японских христиан. Как долго в Японии практиковалось христианство и какова была религиозная ситуация в стране в то время?
A: Когда в 1549 году прибыли первые миссионеры-иезуиты, их сначала приветствовали, а потом терпели, поскольку они принесли с собой торговые возможности для отдельных даймё .Первоначальные цифры по обращению в христианство очень высоки: историк Чарльз Боксер предполагает, что к 1580 году их будет около 300 000. Но отчасти это связано с тем, что отдельные даймё были могущественными и могли приказать преобразовать все свои владения. Однако позже миссионеры были изгнаны указами, которые исполнялись со все большей строгостью.
К 1600 году все более могущественная центральная власть (возникшая как сёгунат Токугава) почувствовала себя достаточно сильной, чтобы изгнать этот иностранный импорт, и христианство было эффективно искоренено.Официальная доктрина этой эпохи «закрытой страны» была гибридом синто и буддизма, хотя многие утверждали, что неоконфуцианство на самом деле было наиболее значительным религиозным направлением того времени.
Тем не менее, интересно отметить, что когда миссии вернулись в 1850-х годах, они были поражены, обнаружив существование Какурских (скрытых) христиан, которые поддерживали веру более 250 лет.
Тишина. (СТУДИОКАНАЛ)
В: Насколько распространены были христианские миссионеры в Азии в то время и каковы были их мотивы?
A: Иезуитская миссия, возглавляемая Святым Франциском Ксавье, в то время была особенно активна в Азии — в значительной степени мотивированная добрым старомодным миссионерским рвением «спасти язычников от адского огня».Китай был главной целью. Но в середине 16 века они наткнулись на Японию и вскоре увидели в ней землю, полную потенциала. В письмах Ксавье домой Япония описывается как «лучшая страна, с которой мы когда-либо сталкивались».
В: Почему японские власти почувствовали такую угрозу со стороны христианства?
A: Во многом потому, что это воспринималось как угроза их исконным традициям. Когда Япония была объединена под властью сёгуната Токугава, сёгунат все чаще стал рассматривать христианство как угрозу коренным традициям Японии, которые, по его мнению, выдержали испытание временем.
Тишина. (СТУДИОКАНАЛ)
Марк Уильямс — профессор японоведов Университета Лидса, недавно вернувшийся после прикомандирования в качестве вице-президента по академическим вопросам в Международном университете Акита на севере Японии. Он переводчик двух романов Эндо Сюсаку и автор критического исследования работы автора Endo Shūsaku: A Literature of Reconciliation . Silence сейчас в британских кинотеатрах.
Новый фильм Мартина Скорсезе — один из его лучших
Мартин Скорсезе не новичок в изучении христианства в своей работе. Он сделал карьеру режиссера фильмов о тяжелом положении грешника, от мафиози до развратного магната с Уолл-стрит, а в промежутках он снял «Последнее искушение Христа», исследование Иисуса Христа, когда он борется с различными нечестивыми желаниями, которые Когда он был выпущен в 1988 году, религиозные группы опротестовали его.
Но ни один другой фильм не показывает его восхищение католической верой так сильно, как его последний фильм «Молчание». И он отбросил большинство товарных знаков, на которые опирался за 50-летнюю карьеру, чтобы создать захватывающий фильм, не похожий на Скорсезе.
(Слева направо) Адам Драйвер и Эндрю Гарфилд в «Тишине.» YouTube / Paramount В конце 1600-х годов в Японии священник-иезуит отец Феррейра (Лиам Нисон) был схвачен человеком, известным как инквизитор, за то, что познакомил японские деревни с христианством, религией, запрещенной в стране со времен восстания Симабаа. Десять лет спустя в Португалию наконец дошли слухи о том, что Феррейра совершил отступничество, поэтому священники Родригес (Эндрю Гарфилд) и Гаррпе (Адам Драйвер) добровольно ищут своего наставника.Как и в трейлере, начало «Тишины» похоже на поиски полковника Курца из «Апокалипсиса сегодня». Но «Тишина» — это совсем не то.
Родригес и Гаррпе находят японского гида по имени Китидзиро (которого замечательно играет Ёсуке Кубодзука), который может провезти их в страну. Затем они оказываются подавленными японскими христианами, которые хотят, чтобы они оказали им свои услуги (что они должны делать ночью, чтобы не привлекать внимания) и исповедались.
Фильм — это не столько путешествие в поисках человека, сколько проверка веры Родригеса и Гаррпа (наряду с их здравомыслием).
Инквизитор вскоре узнает, что священники находятся в Японии, что приводит к страданиям жителей деревни. В одном случае трое мужчин, которые не плюнули на распятие, привязаны к крестам в водоеме во время отлива и оказываются тонущими к тому времени, когда наступает прилив и волны обрушиваются на них. В конце концов они умирают на крестах.
(Слева направо) Мартин Скорсезе и Эндрю Гарфилд на съемках «Тишины.» Керри Браун / Paramount На протяжении всего этого Скорсезе рассказывает историю в очень интимном тоне. Широкие кадры скудны, как и музыка. Выступления его актеров определяют сюжет. Гарфилд, в частности, управляет экраном. С внутренним монологом, используемым повсюду, его внутренний конфликт, взлеты и падения открывают поток эмоций Гарфилда.Хотя Скорсезе пытался снять этот фильм почти 30 лет, трудно представить, чтобы кто-то еще играл персонажа Родригеса.Еще один триумф фильма в том, что Скорсезе не пытается сделать из него нечто, чем он не является. Хотя это не первый раз, когда он снимается в историческом фильме, в «Silence» он не пытается подразнить музыку вне эпохи, как он это делал с песнями Питера Гэбриэла в «Последнем искушении Христа» или ослепите нас фантастической операторской работой, как в «Бандах Нью-Йорка».«Вместо этого он держит« Молчание »исключительно сосредоточенным на сюжете, и это значительно обогащает фильм — даже если это не для всех.
По мере того, как Инквизитор и его мужские интеллектуальные игры и пытки усиливаются, игра Гарфилда становится только более замечательной. Хотя трудно сказать, что он получит «Оскар» за эту роль (поскольку Кейси Аффлек в «Манчестере у моря» столь же силен), он, безусловно, должен получить номинацию.
Скорсезе также следует признать. В 74 года автор имеет доказал, что он все еще может удивлять публику своим рассказом.
«Silence» открывается ограниченным выпуском 23 декабря и по всей стране 6 января.
Режиссер Мартин Скорсезе рассказывает о своей вере, о предстоящем фильме «Тишина»
Рим — В двух длинных интервью иезуитским публикациям режиссер Мартин Скорсезе описал свой новый фильм «Тишина» как важный этап в его паломничестве веры, паломничестве это включало в себя вылет из малой семинарии, изучение других религий и признание того, что католическая церковь была его домом.
Когда я рос в Нью-Йорке, «Мне невероятно повезло, потому что у меня был замечательный священник, отец (Франк) Принсипи. Я многому научился от него, в том числе милосердие к себе и другим», — сказал Скорсезе иезуиту о. Антонио Спадаро, редактор журнала La Civilta Cattolica .
«Этот человек был настоящим проводником. Он мог говорить жестко, но на самом деле он никогда не заставлял вас что-либо делать — он руководил вами. Советовал вам. Ухаживал вас. У него была такая необычайная любовь», — сказал режиссер в интервью, опубликованном в декабре .9.
Днем ранее журнал America опубликовал интервью со Скорсезе, которое провел иезуит о. Джеймс Мартин, который также давал советы во время создания фильма «Тишина» по роману Сюсаку Эндо. Книга и фильм представляют собой художественный рассказ о преследованиях христиан в Японии 17-го века; центральные фигуры — миссионеры-иезуиты.
Скорсезе хотел снять фильм с тех пор, как прочитал книгу в 1989 году. На самом деле создание фильма, сказал он Мартину, «похоже на паломничество.Это паломничество. Мы все еще в пути, и он никогда не закончится. Я думал, что это будет какое-то время, но как только я был там, я понял, что нет. Даже в монтажной он не закончен. Он всегда будет незаконченным ».
Релиз фильма запланирован на 23 декабря в США.
В интервью Спадаро 74-летний Скорсезе сказал: «Когда я был моложе, я думал снять фильм о священнике. Я сам хотел пойти по стопам отца Принсипи, так сказать, и быть священником.Я ходил в подготовительную семинарию, но на первом курсе провалился.
«И я понял, в возрасте 15 лет, что призвание — это нечто особенное, что вы не можете его получить, и вы не можете иметь его только потому, что вы хотите быть похожим на кого-то другого», — сказал он. «У вас должно быть истинное призвание».
Одна вещь, которую он всегда задавал вопросом о Принсипи и других священниках, по его словам, заключалась в том, «как этот священник преодолевает свое эго? и сосредоточиться на нуждах своих прихожан. «Я хотел снять этот фильм.И я понял, что почти 60 лет спустя, создавая «Тишину», я снимал этот фильм. Родригес (один из главных иезуитов в истории) прямо борется с этим вопросом ».
Скорсезе сказал Спадаро, что, хотя он и не назвал бы себя обычным прихожанином, «мой путь был и остается католицизмом. После многих лет размышлений о других вещах, балований здесь и там, я чувствую себя наиболее комфортно как католик. »
«Я верю в догматы католицизма. Я не врач церкви.Я не теолог, который мог бы спорить о Троице. Меня, конечно, не интересует политика учреждения, — сказал директор. — Но идея Воскресения, идея Воплощения, мощное послание сострадания и любви — вот ключ. Таинства, если вам позволено принимать их, чтобы испытать их, помогают вам оставаться рядом с Богом ».
Спадаро спросил Скорсезе, чувствовал ли он когда-нибудь, подобно Родригесу, присутствие Бога, когда Бог молчал.
«Когда я был молод и служил мессу, — ответил начальник, — не было никаких сомнений в том, что было чувство священного.Я пытался передать это в «Тишине» во время сцены мессы в фермерском доме в Гото. Во всяком случае, я помню, как выходил на улицу после окончания мессы и задавался вопросом: как может жизнь продолжаться? Почему не все изменилось? Почему на мир напрямую не влияют тело и кровь Христа? Таким образом, когда я был очень молод, я испытал присутствие Бога ».
Мартин Скорсезе хотел бы, чтобы мы смотрели «Молчание» как фильм о религии, но его центральный вопрос — раса | Мэлори Най | Panel & Frame
Всегда впереди Родригеса — образ его учителя и наставника, отца Чиставао Феррейры (которого играет Лиам Нисон), который, как сообщается, отказался от мученичества и вместо этого принял вероотступничество — публичное опровержение его христианской веры, чтобы стать Буддист.Хотя персонаж Родригеса является вымышленным, суть истории Феррейры историческая.
На этом пути либо к мученичеству, либо к отступничеству есть не только страх иезуитов перед пытками. Родригес также должен столкнуться и взять на себя ответственность за пытки и смерть тех, кому он призван служить — скрытых христиан Японии ( Какасе Киришитан ). В какой мере европейский священник-иезуит может примирить свое самовосхваление в мученичестве и отказ «отступить» от боли и страданий других из-за него? Отказавшись от своей веры, он может спасти других.
Для Скорсезе это прежде всего вопрос веры и теологии — это исследование нравственности и благочестия человека веры. Как написал Скорсезе:
«Родригес всем сердцем верит, что он станет героем западной истории, которую мы все очень хорошо знаем: христианская аллегория, фигура Христа с его собственным Gesthemane — клочком дерева — и его собственный Иуда, несчастный негодяй по имени Китиджиро.
«Молчание — это история о человеке, который с такой болью узнает, что любовь Бога загадочнее, чем он думает, что Он оставляет людям гораздо больше, чем мы думаем, и что Он всегда присутствует … даже в Своем тишина.’
Но это гораздо больше. В самом деле, в этом случае религиозное является политическим.
В этом повествовании нет чистого богословского ядра, оно касается построений религии, расы и власти как отдельным человеком, так и европейской империей. Речь идет о связи между белой мужской европейской идентичностью и католическим христианством в, казалось бы, чуждой среде, среди людей (японцев), созданных как инопланетянин и другая раса.
Родригес входит в это повествование с четкой целью стать белым спасителем душ.В самом деле, он находит свою наиболее приятную роль в оказании священнических услуг японским христианам, содержащимся в тюрьме Нагасаки, где всегда присутствует угроза их пыток и казни.
В его последней дилемме — между мученичеством или отступничеством — любое решение, которое он принимает, позволяет ему исполнить свое предназначение как белого спасителя мужского пола в этом контексте колонизации.
Сосредоточение внимания на Родригесе является частью верности фильма оригинальному роману. Но это отодвигает на некоторое расстояние сложности людей, которым этот европейский христианский миссионер путешествовал так далеко, чтобы служить.В фильме продолжительностью более двух с половиной часов недостаточно места, чтобы дать глубокую характеристику любого из японских персонажей, несмотря на отличный состав актеров, которые также вносят юмористическое облегчение в плотность повествования.
Двусмысленный Китидзиро (которого играет Йосуке Кубозука) является наиболее сложным — он явно ущербный человек, хотя сам христианин, он несколько раз «отступал» (в той мере, в какой над ним шутят), и он достаточно ненадежный и ненадежный. быть брошенным Родригесом на роль Иуды.И тем не менее, с юмором он появляется регулярно, требуя от священника возможности исповедоваться. Он обладает тем редким качеством, что он одновременно и неприятен, и симпатичен. Однако в то же время его роль — быть частью собственной внутренней борьбы Родригеса.
Есть несколько других ключевых японских персонажей, которые способствуют апофеозу Родригеса, в том числе христианские деревенские старейшины Мокичи (которого играет кинорежиссер Синья Цукамото) и Итидзо (Йоши Оида), а также зловещий и жуткий Инквизитор / преследователь Иноуэ (которого играет Иссей Огату).
Наиболее примечательным для меня, однако, был персонаж помощника Иноуэ, который просто известен как «переводчик» (его играет Таданобу Асано), чья роль заключается в переводе между японским языком Иноуэ и португальским языком Родригеса (переведенным в фильме как английский язык). ).
В романе Толкователь во многом виден глазами Родригеса, поэтому кажется резким и в значительной степени настроенным на его уничтожение. Однако в фильме к нему проявляется некоторая симпатия — он знаком с капризами португальской миссии и колониализма и производит впечатление современного антиколониального головореза.Во время сцен пыток и казни переводчик расстроен и выражает сожаление. Но он также подтверждает Родригесу идеологию похитителей, что использование насилия для подавления христианства необходимо и его можно избежать, пока иезуит делает то, что ему нужно, то есть отступает.
Итак, для меня ключевые моменты фильма не в вопросах о том, что происходит с верой Родригеса. Они включены в более широкие вопросы, которые исследуются в двух сценах ближе к концу основного повествования.
В первом из них, в диалоге между Родригесом и Иноуэ, Инквизитор использует две метафоры, чтобы оправдать ответ Японии на португальцев. Цитируя книгу, по словам инквизитора, Иноуэ:
: «У [мужчины] было четыре наложницы, которые постоянно ссорились из ревности. Не в силах больше терпеть, [он] в конечном итоге изгнал всех четверых из своего замка.
«… вся наша Япония похожа на этого человека… Испания, Португалия, Голландия, Англия и им подобные женщины продолжают нашептывать ревнивые истории о клевете на ухо человеку по имени Япония.
Затем беседа заканчивается переключением на эту метафору, которую Иноуэ использует христиан как женщину / жену:
«Отец, я хочу, чтобы ты подумал над двумя вещами, которые сказал тебе этот старик. Во-первых, стойкая привязанность уродливой женщины — невыносимое бремя для мужчины; другой — что бесплодная женщина не должна становиться женой ».
Женоненавистничество этих метафор, в центре которого находится мужчина, остается неизменным, но проблема, на которую они ссылаются, ясна. Между различными колониальными державами идет региональная борьба за власть.Централизованное японское государство желает сохранить контроль в этой ситуации и «овладеть» ею — как мужчина в контексте того, что для него является проблемным браком.
Основываясь на этом, Родригес во время возможной встречи с отцом Феррейрой, отступником-иезуитом, пытается убедить некогда идеалистического Родригеса в тщетности попыток поддержать японское христианство.
Феррейра сравнивает Японию с «болотом», в котором не могут расти корни христианства, поскольку они всегда будут гнить.Даже христианские общины, которые кратковременно процветали вокруг Нагасаки в шестнадцатом веке, не достигли успеха, поскольку Феррейра утверждает, что их вера была основана на лжи и недопонимании. В частности, этот португальский бывший священник-иезуит утверждает, что японцы культурно не склонны к христианству, поскольку их больше интересуют идеи человечности, а не божественности.
«Японцы не могут думать о Боге, полностью отделенном от человека; японцы не могут думать о существовании, превосходящем человеческое.’
Действительно, эти слова вложил в уста Феррейры японский писатель Эндо, который сам был католиком. Затем мы читаем им перевод романа Эндо на английский язык, а затем драматическую визуализацию Скорсезе точки зрения, которую пытается исследовать Эндо.
В конце концов, все сводится к расе, культуре и представлениям о различиях.
Независимо от того, согласны ли мы с Феррейрой, Эндо или Скорсезе, этот фильм представляет собой англоязычный американский рассказ об истории определенных форм европейского (особенно португальского) католического колониализма.Фильм исследует это повествование с красивыми образами, продуманными характеристиками, а также остроумием и юмором.
Но поскольку он фокусируется на повествовании о развитии веры одного религиозного человека, он не в состоянии бросить вызов гораздо более широким проблемам расы и империи, которые ставят вопросы Родригеса. В этом отношении это, безусловно, сказка о современном мире.
Итак, повествование Silence не может быть просто сведено к вере одного конкретного человека, ищущего свой путь через тишину и голос бога — несмотря на лучшие намерения режиссера.
Напротив, это гораздо более масштабная историческая, колониальная картина, которая образует смысл, который мы должны извлечь из этого исследования испытаний Родригеса и людей, которым он приносит страдания.
То, что нам представляется религиозно личным, на самом деле является глубоко политическим, и акцент на его религии и вере также во многом сосредоточен на европейских конструкциях расы и различия. За этим также стоит сложность построения империи и ее сопротивление.
Мне бы хотелось, чтобы Скорсезе сделал это более явным, даже если бы это шло вразрез с его желанием исследовать и представлять вопросы веры, которые явно так его увлекают. Его выбор снять такой фильм об этом конкретном колониальном моменте португальских католических миссионеров в Японии в 1640-х годах поставил перед ним в основном невыполненную задачу — задавать сложные вопросы не только о вере, но и о наших предположениях о расовой идентичности белых, которые имеют большое значение для мира. мы теперь живем в.
Обзор книги Мартина Скорсезе «Тишина»: это запретно и сурово до крайности | The Independent
В кинематографической карьере Мартина Скорсезе есть чувство инь и янь. Он сделает один фильм для своих голливудских кассиров, а затем сделает еще один для себя. В 2013 году он имел большой кассовый успех с фильмом «Волк с Уолл-стрит », одним из его самых ярких и декадентских фильмов. Теперь он продолжил это с Silence , который является крайне запретным и суровым.Это фильм, который он пытался снять с мертвой точки в течение многих лет — и нетрудно понять, почему финансисты так неохотно поддерживали его.
На основе романа Сюсаку Эндо, Тишина i — история священников-иезуитов, рискующих своей жизнью в семнадцатом веке, чтобы принести христианство в Японию. Мы не могли быть дальше от мира Goodfellas и Casino . Лишь изредка будут намеки на известного нам Скорсезе — сцена обезглавливания, в которой кровь брызгает ввысь из ствола шеи жертвы, или сцены, где японцы истязают христиан с безжалостной изобретательностью, что, несомненно, восхитит силовиков мафии.Однако в целом акцент здесь делается на природе религиозной веры и на агонии религиозных сомнений.
Эндрю Гарфилд и Адам Драйвер играют отца Родригеса и отца Гаррпре, молодых португальских священников, которые направляются в Японию «армией из двух человек». До них доходили тревожные слухи о том, что один из их лидеров отец Феррейра (Лиам Нисон) «отступил», то есть отрекся от своей христианской веры. Родригес уверен, что это всего лишь нецензурные слухи. Однако, когда он и Гарпре прибывают в Японию, они быстро понимают, насколько жестоко подавляется христианство.Жители японских деревень прячут их, но «инквизитор» всегда за ними. Это мир, в котором христиан просят плевать на крест или топтать изображение Христа, чтобы доказать, что они отказываются от своей веры. Если они будут возражать, их или их семьи закроют в соломенные одеяла и сожгут заживо, или они будут распяты, или они будут подвешены вверх ногами с надрезом на голове, так что они истекут кровью, крошечная капля за крошечной каплей.
Гарфилд и Драйвер выделяются как целеустремленные молодые священники, ревностные молодые идеалисты, которые наполовину хотят, чтобы их поймали и пытали только для того, чтобы испытать свою веру.Когда мы впервые сталкиваемся с ними в Европе, ища разрешения у отца Валиньяно (Кьяран Хайндс) на их миссию, они уверены в своей молодости и атлетизме. Однако в Японии они становятся все более и более запутанными. Инквизитор (Иссей Огата) — старик, который постоянно смеется, но знает, как определить слабые места мужчин. Часто священников не пытают сами, а заставляют быть свидетелями пыток других. Им скажут, что единственный способ остановить свою боль — это отказаться от своей веры.Это ставит перед священниками ужасную дилемму, чья вера состоит именно в том, чтобы пытаться облегчить страдания.
В фильме не проясняется, почему, несмотря на озвучку Родригеса и Феррейры, японские буддисты так боятся христианства и почему иезуитские священники так отчаянно пытаются обратить их в свою веру. Японцы реагируют на христианство, как будто это некая форма вируса Зика. Они боятся заражения своей страны. Они будут торговать с европейцами, но не примут никакой части своей религии.Тем временем Родригес начинает рассматривать Японию как болото, в котором христианству невозможно пустить корни.
Мы так привыкли видеть Лиама Нисона в боевиках, что почти не ожидаем, что он вырвется из неприятностей с трудом. Он такой же импозантный, как отец Феррейра, но здесь нет боевых искусств. Его сцены с Гарфилдом — одни из самых сильных в фильме. Молодой человек уважает его, но его поведение сбивает с толку и вызывает отвращение. За всеми своими действиями Феррейра руководствуется совершенной логикой.Он принимает мудрость своих хозяев и способен расшифровать поведение японских христиан. Их версия католической веры сильно отличается от версии священников. Существует ощущение культурного разрыва между европейцами и японцами, преодолеть которое просто невозможно. Они просто не понимают друг друга.
В начале фильма Родригес делает наблюдение о японских христианах, указывая на то, что на их лицах нет эмоций. Они настолько привыкли к тайному поклонению, что приучили себя вести себя бесстрастно.То же самое касается иезуитов, таких как отец Феррейра и отец Родригес, чем дольше они проводят в Японии. Их вера или ее отсутствие невозможно измерить по их внешнему поведению. Сам фильм имеет непостижимое качество. Его можно рассматривать либо как отчаянную историю о том, что главные герои теряют свою религию, либо как триумфальную историю о том, как они цепляются за нее в самых неблагоприятных обстоятельствах.
Информационный бюллетень независимой культуры
Лучшее в кино, музыке ТВ и радио — прямо на ваш почтовый ящик каждую неделю
Информационный бюллетень независимой культуры
Лучшее в кино, музыке, ТВ и радио — прямо на ваш почтовый ящик каждую неделю
Безмолвие может показаться невыносимым.Эта длинная драма с очень продуманным стилем повествования представляет собой как медитацию о вере и предательстве, так и обычную драму.